Ветер в ночи (ЛП) [Барб Хенди] (fb2) читать онлайн

Барб Хенди, Дж. С. Хенди Ветер в ночи

Пролог

Винн Хигеорт сидела в библиотеке Гильдии Хранителей в Колм-Ситте. Прошлые ночи были изнурительны.

Всего несколько дней назад, она оказалась в разномастной компании из девятерых — двух собак и семерых человек, считая её саму — в которой состояли и её старые товарищи: Магьер, Лисил и Малец. Все они работали на общее дело — определить местонахождение последних двух «шаров», древних устройств, которые, предположительно, когда-то принадлежали Древнему Врагу и помогали ему вести войну с целым миром. Теперь же шары искали его не-мертвые приспешники.

Шары не могли попасть в неправильные руки.

Не имея большого выбора, их группа разделилась. Прошлой ночью большинство из них оставило Колм-Ситт, чтобы отплыть к острову Вределид, а оттуда направиться на юг в Суманскую Империю и там разыскать шар Воздуха. Винн же приняла решение остаться здесь и прошерстить обширные архивы Гильдии, чтобы найти какой-нибудь ключ к разгадке местоположения пятого, последнего шара, принадлежащего элементу Духа.

Она продолжала повторять себе эту правду снова и снова: «Я сама сделала выбор остаться здесь».

После возвращения в Гильдию, ей захотелось немного побыть в одиночестве, только с ее собакой Тенью, так что она пошла в библиотеку в главном здании замка. Очень скоро ей самой может понадобиться отправиться в путь, поэтому она попыталась исследовать возможные сухопутные маршруты на юг. Тень тихо сидела рядом. Но очень скоро Винн пришлось признать очевидное.

Пока она безучастно смотрела на кипу карт на столе перед собой, ее мысли блуждали слишком далеко. Она не могла сосредоточить на них внимание.

— Ох, дохлые боги! — прошептала она. — Сегодня поработать точно не удастся. Пойдём, Тень.

Они покинули библиотеку через северную дверь и миновали сводчатые проходы в кухню и общий зал. Там все еще горел большой очаг, хотя зал был пуст. Даже этот уют не привлёк Винн и не вытеснил мысли из её головы. Ей не хотелось сталкиваться с грядущим. Как будто узнав об этом и не желая давать ей выбора, Тень целеустремлённо порысила вперед. Винн последовала за собакой вдоль фасада главного здания к его центральным дверям.

Тень дошла первой и села, ожидая, пока Винн не догнала её и не приоткрыла дверь. Собака тут же выскочила наружу, но когда Винн тоже перешагнула порог, обнаружила, что Тень не убежала далеко, застыв почти тут же. Её высокие уши стояли торчком, и Винн замерла, когда проследила за взглядом собаки.

Внутренний двор не был пуст.

Две высокие фигуры стояли на порядочном расстоянии и буравили друг друга взглядами. Ближе, спиной к Винн, был Чейн Андрашо, её спутник и товарищ, также решивший остаться в Колм-Ситте с нею… вопреки тому, что остальные не желали видеть Винн в его компании.

Чейн был не-мертвым, если точнее — вампиром, и репутацию имел более чем сомнительную, хотя и показал Винн, что способен измениться. Очень долгое время она принимала и его дружбу, и его защиту в своих поисках шаров.

Она не могла видеть его лица, только неровно обрезанные рыже-каштановые волосы, достигающие края воротника его рубашки и плаща. А затем его рука потянулась к поясу, нащупывая рукоять одного из двух его мечей, сейчас отсутствующих. Но внимание Чейна было полностью сосредоточено на другом высоком человеке во внутреннем дворе.

В тени тоннеля проходной застыла полностью закутанная в плащ фигура со странным изогнутым луком в руках, из-за плеча её выглядывал колчан, полный стрел с черным оперением. Рядом виднелся конец длинного, узкого холщёвого свёртка, прилаженного к спине бечевкой.

Винн узнала бы его где угодно, хотя при виде его ее ум оцепенел.

Оша откинул назад капюшон. Огонь больших жаровен у проходной заставил его светлые, почти белые волосы вспыхнуть огненно-оранжевым. Большие и немного раскосые янтарные глаза на длинном, смуглом лице отвечали Чейну таким же пристальным взглядом.

Что Оша делает здесь?

Оша, Бротан и Леанальхам были последними тремя членами их странной группы, сосредоточенной на поиске шаров. Все трое были Ан’Кроан, что означало: «[Те], кто Нашей Крови» — эльфами с Восточного континента. И все трое, как предполагалось, должны были уплыть прошлым вечером с Магьер, Лисилом и Мальцом.

И все же… Оша был здесь, стоял напротив Чейна.

Он внезапно вскинул лук, сжал покрепче обернутую кожей рукоять и направил на Чейна. Но пока не наложил стрелу на тетиву.

Чейн, будучи безоружным, стиснул кулаки и поднял их к груди.

Свободная рука Оши немедленно потянулась к колчану.

Винн наконец пришла в себя и резко выдохнула:

— Нет!

Мужчины удивлённо замерли, поскольку ни один, казалось, не заметил ее в тенях у входа. Винн выбежала вперёд.

Оша легко мог отправить стрелу в грудь или горло Чейна, но это даже не замедлит его. И хотя Чейн был опытным бойцом, без оружия для него будет трудно достать Ошу.

Винн схватилась за запястье Чейна и всем весом повисла на его руке.

— Нет! — повторила она, смотря на Ошу.

При виде того, как она сжала запястье Чейна, длинное, немного лошадиное лицо Оши перекосилось от чувства, которое она не смогла в полной мере прочитать.

— Что ты здесь делаешь? — выкрикнула она, и страх заставил гнев зазвучать в её голосе.

Глаза Оши сузились, он снова посмотрел на Чейна, два пальца его поднятой руки все еще касались оперения стрелы. Когда взгляд его больших янтарных глаз вернулся к Винн, он опустил руку, хотя все еще держал наготове лук. Его лоб разгладился, а глаза расширились от удивления… или облегчения: будто он нашёл что-то дорогое, что давно потерял.

Винн с трудом сглотнула. Всё это привносило в её мысли совсем ненужный беспорядок. Чувства Чейна к ней были… сложными. Но ее прошлое с Ошей было ещё сложней.

Она подняла взгляд и обнаружила, что Чейн смотрит вниз на ее руку, стиснувшую его запястье, но даже не пытается вырваться. Его красивое лицо всегда было смертельно бледным, и с тех пор, как он восстал из смерти, в его глазах осталось совсем немного голубого цвета.

Сейчас в его глазах не было цвета вообще. Они походили на блестящие кристаллы, как всегда, когда ему или ей угрожали.

— Нет, — тихо повторила она.

Чейн стиснул челюсти, его губы сжались в прямую линию, и она не могла увидеть, изменились ли его зубы. Внезапно ей пришло в голову, что у Оши могла быть серьёзная причина не присоединиться к остальным. Ее беспокойство из-за возможного столкновения между этими двумя мужчинами уступило страху.

- Где Магьер? — окликнула она Ошу. — Что случилось? Что произошло?

Облегчение исчезло с лица Оши. Он наконец опустил лук и шагнул вперёд. Сухожилия на запястье Чейна под пальцами Винн напряглись, а Оша остановился в нескольких шагах от них.

— Все хорошо, поверь, — ответил он на старом диалекте эльфийского, на котором говорили Ан'Кроан. — Магьер и остальные попали на свой корабль и уплыли.

Винн покачала головой. Отвечая, она придерживалась белашкийского, чтобы понимал и Чейн.

— Тогда почему ты не с ними?

— Я остался, чтобы помочь тебе, — пылко ответил он, а затем также переключился на белашкийский. Даже не взглянув на Чейна, он добавил: — Я не уйду. Я останусь… с тобой.

Винн бросила быстрый взгляд вверх. Чейн немного оскалился, его радужки оставались совершенно бесцветными.

Смысл слов Оши наконец дошёл до неё. Магьер и остальные уплыли, а Оша остался по собственному выбору. Даже если захочет, она не сможет отослать его прочь или бросить в чужом мире, о котором он знает слишком мало. И что ещё хуже…

Некоторая часть души Винн начала болеть при виде Оши, будто она наткнулась на что-то, что неохотно оставила почти два года назад.

Глава 1

Спустя полмесяца, много лиг на юг от Колм-Ситта и в паре дней от порта Сорано, Магьер стояла на палубе «Королевы облаков» и смотрела на океан, а ветер трепал ее темные волосы. За спиной её снова разгоралась уже знакомая ссора.

— Паоло! — вскрикнул женский голос. — Посмотри, что ты делаешь! Ты же отрезал половину рыбины!

— Если ты можешь лучше, я возьму Альберто и пойду играть в кольца, — ответил кто-то. — А ты будешь потрошить их сама!

Магьер покачала головой и отвернулась от перил. Три молодых человека сидели на краю большого грузового люка и пытались почистить и нарезать рыбу для кока. Чем только думал кок, давая такое задание этим троим?

Ближе всех к Магьер сидел маленький мальчик по имени Альберто, рядом с ним притулился паренёк лет тринадцати — Паоло. Оба с недавних пор были частью экипажа корабля. Но последний из троицы был сердитой девушкой, совсем не принадлежащей к команде.

Странница — та, кого когда-то звали Леанальхам — была пассажиром, как и Магьер.

Даже одетая в свой выцветший бордовый свитер и поношенные штаны, Странница была красивой девушкой приблизительно шестнадцати лет. Красивой даже для ее народа, хотя, возможно, в глазах людей ещё более… особенно для мужской половины.

Глаза Странницы были необыкновенно большими и немного раскосыми, унаследованными ею от матери из Ан’Кроан. Но радужки Ан'Кроан были янтарными, а ее — темнее и ярче, цвета нежной весенней листвы в росе. Также ее волосы были почти каштановыми, а не светлыми, как у эльфов. Причина этих странностей заключалась в том, что она была на четверть человеком.

Глаза Магьер задержались на девушке с обычной смесью теплоты и беспокойства, поскольку из-за того, что произошло до этого путешествия, Странница теперь была под ее и Лисила ответственностью.

Девушка подняла взгляд и обнаружила, что Магьер наблюдает за нею.

— Магьер, — взмолилась Странница. — Ты не можешь показать Паоло, что делать? Он не слушает меня… и портит очень хорошую рыбу.

В некотором смысле, такая прямая просьба, приправленная сердитостью, была чудом сама по себе. Недавно, заставить девушку заговорить было проблемой. Однако Магьер не особенно прельщала мысль оказаться посреди этой свары.

— Я разберусь, — ответил знакомый голос от кормы.

Стройная фигура трусцой выбежала из двери в трюм, и необъяснимая нежность затопила сердце Магьер. Даже после стольких лет вместе, она все еще иногда останавливалась, чтобы просто полюбоваться на Лисила.

Заострёнными, пускай и менее остроконечными, чем у чистокровного эльфа, ушами он очень походил на свою мать — а также на Странницу — эльфа с Восточного континента. Пряди шелковистых, светлых, почти белых волос выбивались из-под потрёпанного зеленого шарфа, повязанного вокруг его головы, и обрамляли его узкое, смуглое лицо. Безбородый, как и многие эльфы, он был среднего роста для человека, хотя по стандартам Ан’Кроан считался низким. В отличие от Магьер, которая была почти одного с ним роста и считалась высокой женщиной. Даже на корабле он не снимал свою старую кольчужную рубаху с погнутыми железными кольцами.

В то время как Магьер носила в ножнах у бедра саблю с полуторным клинком и боевой кинжал из белого металла, на поясе Лисила была прилажена пара странно выглядящих крылатых лезвий.

Из-за порыва ветерка рубашка Магьер зацепилась за кожаную броню под ней. Откидывая с лица свои темные волосы, она знала, что, скорее всего, под ярким солнцем они блеснули кроваво-красным. Все здесь уже привыкли к этому, так же как она сама привыкла жить со своей чрезмерно бледной кожей, которую иногда щипало и жгло под ярким солнечным светом.

Янтарные, чуть раскосые глаза Лисила сосредоточились на троице:

— И что… проблема?

Его познания в нуманском, самом распространённом языке этого континента, все еще были сомнительны, но это был единственный язык, на котором говорили Паоло и Альберто.

— Она говорит, что он портит рыбу, — ответил Альберто своим тоненьким голоском, коротким подбородком указывая на Странницу.

— А я не порчу! — добавил Паоло.

Магьер была согласна со Странницей: от рыбы, которую держал Паоло, осталось немного.

Лисил встал на колени между мальчиками и глянул на Паоло:

— Дать мне нож. Я покажу… как вынимать кости.

Паоло со вздохом передал нож — на этом спор и завершился.

Магьер подняла взгляд и заметила ещё двух членов ее группы выходящими из двери трюма. Первый был почти на голову выше всех на борту.

Жесткие белые волосы, прорезанные сединой, выдавали в нём Ан’Кроан в возрасте. Он был очень смуглым, с морщинками в уголках рта и больших янтарных глаз, которые обычно смотрели пристально и не мигая. Но больше всего его выделяли четыре бледных шрама, будто бы от когтей, которые под углом шли вниз от его лба через одну изогнутую перистую бровь, перескакивали через правый глаз и достигали скулы.

Ни Магьер, ни Лисил были не в состоянии выговорить его полное имя, поэтому звали сокращённо — Бротан.

Среди анмаглаков, касты убийц, которые рассматривали себя как защитников Ан’Кроан, он был одним из нескольких оставшихся «держателей теней» — мастеров, в совершенстве освоивших навыки и уловки касты. Но Бротан больше не носил серо-зелёный плащ с капюшоном, тунику, штаны и сапоги из мягкой кожи. Вместо этого он был одет в простые брюки и тёмно-синюю безрукавку — одежда, более подходящая человеку. Но в отличие от Странницы, которая просто пыталась не выделяться среди окружающих её людей, у старого убийцы была дополнительная причина для изменения облика.

Бротан воевал с собственной кастой, но, по мнению Магьер, все еще оставался анмаглаком. Если бы она хоть на мгновение забыла об этом, шрамы на его лице тут же напомнили бы ей.

— Очередное разногласие? — спросил он и слегка нахмурился, наблюдая за Лисилом и молодыми людьми.

— Ссора, — поправила Магьер.

— Дети моего народа не… ссорятся, — его глаза сузились, будто Паоло и Альберто могли плохо повлиять на Странницу.

— Она всё равно покинет их, когда мы должны будем уехать, — возразила она.

— Возможно.

Глубокое рычание привлекло внимание Магьер. Позади высокого «держателя теней» стоял большой серебристо-серый волк, в солнечных лучах его мех почти отливал голубизной.

Но Малец был выше волка, поскольку им не был. Его тело принадлежало маджай-хи, но сам он отличался от них, даже от своей возлюбленной и помощницы Лилии и их совместной дочери Тени. Он был Стихийным Духом, принявшим решение родиться в теле щенка маджай-хи — новый духорождённый в теле произошедшего от Духов. И его дочь Тень разделила половину этого странного наследия.

Малец был также стражем и проводником Магьер и Лисила — и властным всезнайкой. А ещё он ненавидел Бротана, и у него был длинный список причин для этого, что заставляло его почти постоянно наблюдать за старым убийцей.

Пёс обошёл его и подобрался поближе к Магьер.

«Паоло… хорошо влияет… на Странницу… он… позволяет ей… побыть девушкой…»

Эти слова всплыли в голове Магьер, когда Малец вызвал их из её же воспоминаний. Это был его новый метод «разговора» с нею, Лисилом или Странницей, хотя, насколько знала Магьер, он никогда не делал так с Бротаном. Малец обнаружил, что не может проникнуть в мысли старого убийцы.

— Я знаю, — ответила она. — Но как только мы доберёмся до Сорано, нам придётся найти другой корабль.

Бротан словно бы уже привык во время беседы с Мальцом слышать лишь половину разговора. Он посмотрел вперед на волны и спросил на белашкийском:

— Сколько осталось до Сорано?

— Приблизительно два дня. Так сказал один из матросов.

— Может быть, изменим решение? Нам повезло найти это судно, идущее прямо в Иль’Дхааб Наджуум. Найти другое в маленьком порту может оказаться проблемой.

С последним Магьер была согласна, и это сильно тревожило ее, но она покачала головой:

— Капитан Бассет не передумает.

Бротан и сам должен был понимать, что спрашивать бессмысленно, и всё равно сделал это. Магьер хорошо знала, что Бротан крайне редко делает что-то без определённой цели.

Они должны были достигнуть Иль’Дхааб Наджуум, самого западного королевства Суманской Империи, так быстро, как только возможно. Это было первое место, откуда они смогут начать поиски шара Воздуха. Магьер, вместе с Лисилом и Мальцом, уже разыскала два из пяти шаров — Воды и Огня, а Винн добыла третий — Земли. Малец спрятал первые два, и никто больше не знал, где. Винн отослала шар Земли в безопасность подземелья гномского города.

Осталось найти только Воздух и Дух, но задача была не из лёгких.

Вельмидревний Отче, безумный лидер касты Бротана, знал о существовании шара Воды. Ветхий патриарх послал команду анмаглаков за Магьер, чтобы отбить шар или узнать его местонахождение. И не так давно, в небольшом портовом городе Драйст, они нагнали их и вырезали половину команды «Королевы Облаков». Даже после того, как корабль и оставшийся экипаж были освобождены, капитан «попросил», чтобы Магьер и ее спутники сошли в следующем порту.

Она не могла винить его. Смерть, казалось, следовала за ней, Лисилом и Мальцом везде, куда бы они ни пошли. Размышляя над этим, она снова глянула на Бротана. Но вдруг Лисил поднялся с колен и подошёл к ним, оставив поглощенную работой троицу.

Магьер улыбнулась мужу:

— Кризис предотвращен?

Он пожал плечами:

— Не знаю, сколько из этой рыбы можно будет съесть. Кок, должно быть, снова напился вчера вечером. Иного объяснения тому, что он позволил этим троим чистить и нарезать филе, я не вижу.

Она посмотрела в его янтарные глаза и поняла, о чём он думает. Впервые, Странница нашла чувство некоторого комфорта… и собственной нужности. А чуть больше, чем через два дня, она снова окажется вдали от людей, которых худо-бедно, но знает, и ей придётся снова привыкать к незнакомцам.

— Всё будет в порядке, — тихо сказал Лисил.

Магьер в этом сомневалась, но их миссия все равно должна была быть выполнена. Они обязаны были помешать шарам попасть в неправильные руки. Она ещё несколько секунд смотрела на Лисила, словно он был якорем её спокойствия, а затем оглянулась на Странницу: «Бедная девочка… еще только два дня».

* * *

Наступил вечер, и Винн Хигеорт поняла, что пришло время оставить уединение своей небольшой комнаты в замке Гильдии Хранителей Знания в Колм-Ситте. У нее было дело, которое она больше не могла откладывать.

Мельком оглядев себя, она немного нахмурилась при виде все еще непривычной тёмно-синей одежды, которую она теперь носила вместо серой. Ее легкие тёмно-русые волосы ещё были распущены, и она решила не заплетать их в косу.

— Пойдём, Тень, — сказала она, открывая дверь.

Длинноногая собака угольного цвета, напоминающая высокого волка, спрыгнула с узкой кровати и потрусила за ней. В тусклом свете коридора мех Тени казался непроглядно черным. Это заставляло ее прозрачные голубые глаза сверкать еще ярче, когда она дергала длинными заострёнными ушами. Винн потянулась вниз, чтобы погладить большую голову своей спутницы.

Последние полмесяца тянулись очень, очень долго.

Хотя Гильдия всю ее жизнь была для Винн домом, события нескольких прошлых дней и ночей заставляли ее чувствовать себя здесь словно в ловушке, пока она изо всех сил пыталась найти похороненные ответы и слишком часто не была уверена даже в правильности вопросов.

Покинув бывшие казармы, теперь служившие общежитием для учеников и странников, она вместе с Тенью направилась через мощеный внутренний двор к большому зданию на северо-западной стороне. В этом замке с четырьмя башнями когда-то жила королевская семья Малурны, но много-много лет назад он стал приютом первой миссии Гильдии Хранителей.

Винн остановилась посреди внутреннего двора, пытаясь найти любую причину отложить дело хоть ненамного.

— Тебе не нужно… сделать свои дела? — спросила она, глянув вниз на Тень. — Может, нам сходить к деревьям у внутренней стены?

Тень всё поняла, поскольку была не просто собакой или волком. Она была одной из маджай-хи. Ее вид произошел от волков древних времен, в телах которых во время войны в конце Забытой Эпохи родились Стихийные Духи. Теперь же их потомки стали стражами эльфов Ан’Кроан, охраняя их земли от людей на Восточном континенте.

Из-за плана Мальца, отца Тени, она преодолела океан и половину континента, чтобы защищать Винн. И редко оставляла её одну… по крайней мере, по своей воле.

Тень дважды рыкнула, отвечая «нет».

Винн тяжело вздохнула:

— Ну ладно.

Когда они пошли дальше, ее шаги были намного медленнее и короче, а все проблемы, которых Винн слишком долго избегала, назойливо лезли в ее голову.

Всего полмесяца назад несколько ее самых близких товарищей уплыли на юг в поисках шара Воздуха. Винн решила остаться, чтобы просмотреть обширные архивы Гильдии и разыскать любой ключ к разгадке местоположения последнего пятого шара Духа.

Таким образом, здесь она была по собственному выбору, но до сих пор прогресс был позорно мал.

Более того, ее начальники, за одним исключением, были настроены абсолютно против вообще любых ее начинаний. Только премин Хевис, глава метаологов, предложила помощь. В результате Винн была вынуждена покинуть орден каталогистов, приверженцы которого носили серые одежды, и переодеться в тёмно-синее, притворно присоединившись к ордену метаологов.

Все это утомляло, и, что ещё хуже, она была не одна.

Кроме Тени, были ещё двое. Присутствие одного она запланировала, а второго — вовсе не ожидала, но оба теперь считались гостями Гильдии.

Винн делала шаг за шагом, пока не оказалась перед боковой дверью большого северо-западного здания, которое вмещало лаборатории на подземных этажах и гостевые покои наверху.

Тень рыкнула и ворчливо заскулила.

— Хорошо-хорошо, я иду! — резко выдохнула Винн. — Прекрати приставать ко мне.

Не имея причин задерживаться более, она открыла дверь и, позволив Тени проскользнуть мимо себя, вошла внутрь. Когда они достигли дальнего конца прохода и лестницы, ведущей к гостевым покоям, Винн остановилась на середине лестничного пролёта.

Она не могла прекратить думать об этих двух мужчинах — размещенных, разумеется, в отдельных комнатах — которые ждали известий от нее уже нескольких ночей. Она не была уверена, что готова поговорить с кем-то из них, когда узнала о враждебности, молниями потрескивающей между ними. Винн обнаружила, что не в силах сделать следующий шаг, и её мысли совсем не к месту вернулись к той ночи, когда Оша появился во внутреннем дворе — а Чейн пытался помешать ему войти.

После того напряженного, запутанного случая произошло слишком много вещей, которые теперь смазывались в нечеткое пятно в воспоминаниях. Ей удалось выбить для Оши комнату, что было не слишком трудно. У Хранителей ее миссии были тесные связи с эльфами этого континента, Лхоинна, поскольку другая миссия располагалась именно в их землях. Некоторые ровесники Винн, которые никогда не встречали кого-либо из Ан’Кроан Запределья, сочли Ошу заслуживающим любопытства.

Чейн сразу не скрывал своих чувств: присутствие Оши не только не входило в их планы, но и было ему не по нраву. Так что следующие дни и ночи были нелегки.

Ни у Чейна, ни у Оши не было особых дел, зато у обоих было слишком много времени думать о нежелательном присутствии другого. Не помогло даже то, что оба были поселены в одном здании, на одном этаже, почти напротив друг друга.

Винн отчаянно пыталась обнаружить малейший намек на местоположение шара Духа. Отчасти, она так самоотверженно бросалась на эту задачу, сутки проводя в исследованиях или в работе по расшифровке с премином Хевис, чтобы подольше избежать прямого разговора с Чейном и Ошей.

Что-то ткнулось Винн под колено, и она, развернувшись, посмотрела на Тень.

— Не начинай опять! — шикнула она. — Это достаточно трудно и без твоей бодливости.

Несмотря на все усилия, она до сих пор ничего не узнала. Сначала она каждый вечер ненадолго заглядывала и к Чейну, и к Оше, чтобы рассказать о своей работе. Главным образом это должно было заставить их думать, что она слишком занята для разговоров о чем-либо ещё. Эти посещения стали менее частыми, поскольку она не могла сказать им ничего нового… а чем меньше она могла сказать им, тем больше они могли начать поднимать другие, более личные вопросы.

Так больше продолжаться не могло.

С тяжелым вздохом Винн преодолела последние ступени и прошла в коридор с узкими дверями, по три на каждой стороне. Она повернулась к первой справа, а затем ко второй слева. Тень заскулила, и Винн глянула вниз, но собака была не у её ног. Она обнаружила, что собака все еще стоит на лестнице позади.

Тень посмотрела налево и направо, вероятно, на те же двери, а затем на Винн.

«Может… не… говорить… с Чейном… и Ошей… сегодня вечером?..»

В дополнение к другим своим уникальным способностям Тень могла вызывать слова из воспоминаний Винн, чтобы общаться с нею. Винн чуть не поперхнулась воздухом от досады: всего минуту назад собака решительно толкала её вперёд.

— Думаешь? — прошептала она. — Мне уже сейчас трудно.

«Винн, пойдём… вместо этого… поедим…»

Винн кончиками пальцев погладила лоб Тени.

— Пока нет, — ответила она, но тут же застыла, выбирая, кого навестить первым. Но тут ей пришлось повернуть голову на скрип двери.

Первая дверь — дверь Чейна — резко ушла внутрь, стукнувшись о стену, но вышел из комнаты не он.

Девочка в коричневых одеждах ученика вылетела изнутри, словно ураган, громко раздраженно пыхтя и держа в руках целую груду книг.

Ей было около двенадцати, ее маленький нос и щеки цвета слоновой кости были сбрызнуты еле заметными веснушками. Темно-русые волосы были заплетены в две аккуратные косы по бокам от её измученного, слишком сердитого для такой маленькой девочки лица. Она покрепче перехватила книги, пристраивая стопку поустойчивее, а в это время дверь за её спиной качнулась назад и захлопнулась.

— Kайн? — выдохнула Винн. — Что ты делаешь так поздно у Чей… в покоях мастера Андрашо?

Кайн посмотрела на нее поверх стопки книг. Краткое удивление быстро прошло — при упоминании о Чейне к ней вернулось раздражение. Но и оно внезапно исчезло, её губы расплылись в наивной улыбке.

— Тень! — радостно выкрикнула девочка.

Выдох собаки очень походил на стон.

Кайн посмотрела на Винн и снова немного нахмурилась:

— Я, как предполагается, учу его… по крайней мере, именно об этом он просил.

Винн поджала губы:

— Да, я знаю.

Некоторое время назад Чейн из всех окружающих его Хранителей попросил именно Кайн помочь ему научиться читать на слоговой азбуке Бегайн — сложных символах, используемых Хранителями для записи текста на абсолютно любом языке. Сначала Винн была ошеломлена этим известием, хотя знала, что у Чейна есть растущий интерес ко всем вещам, связанным с методами Гильдии. Полное овладение слоговой азбукой было первым в его списке, а Кайн изучила её быстрее любого другого ученика, которого Винн знала. Очевидно, Чейн каким-то путём пришёл к подобному выводу.

Винн помогла организовать их занятия, поскольку посвященным не разрешалось делать такие вещи, особенно для посторонних. Ещё хорошо, что у девочки было время учить его, так как ее собственные уроки зачастую казались ей слишком простыми. Гильдия заведовала несколькими государственные школами, хотя те не были предназначены для взрослых и не имели никакого отношения к работе самой Гильдии. Винн же была в состоянии предложить специальное искушение, которое помогло быстро получить согласие Кайн.

Девушка немного съежилась, не смея оглянуться на Тень.

Но сейчас было не назначенное время уроков Чейна. Кайн согласилась вставать пораньше, ещё до рассвета, и учить «мастера Андрашо», прежде чем начинать собственный день.

— Он хотел дополнительное время, — проворчала Кайн, закатывая свои ярко-карие глаза. — Он говорит, мы продвигаемся вперёд слишком медленно, но все время задаёт вопросы… вопросы и вопросы! Он должен молчать, слушать и практиковаться так, как я ему говорю. Бегайн не так уж сложна… Я же могу читать на ней!

— Понятно, — произнесла Винн, но она задалась вопросом, почему Чейн так спешил.

Выражение лица Кайн внезапно изменилось снова, и она пронеслась мимо Винн прямо к Тени с широкой улыбкой, ещё раз вырвавшейся на свободу.

— Я могу вывести её погулять? — спросила она, наклонившись так близко, что Тень отступила на пару шагов. — Может, ей нужно… сделать свои дела?

Именно этим искушением Винн заставила Кайн помогать Чейну.

Это казалось самым безопасным путем, вместо того, чтобы привлекать к этому другого ученика, уже не говоря о полноправном Хранителе. Почти с первого раза, как девочка увидела настоящую маджай-хи, причём прямо здесь, в Гильдии, она была просто очарована Тенью.

Поначалу собака не выказывала желания участвовать в этом. Но Кайн приносила ей воду в обеденном зале и выводила погулять. В конечном итоге, Тень смягчилась.

И так получилось, что, помимо Винн, Кайн была единственным другом Тени — человеком, которому разрешалось долгое время находиться в непосредственной близости. Собаке не нравилось быть с кем-то ещё, кроме Винн — или с Чейном, по мере необходимости. А так как Кайн знала, что маджай-хи гораздо умнее обычных животных, она еле сдерживала ликование, присматривая за, предположительно, волшебным зверем, который для остальных оставался простым «домашним животным».

Только вот Кайн была ненамного выше самой собаки.

— Пойдем? — на сей раз Кайн спросила Тень.

Тень зарычала, что заставило Винн заволноваться, а затем маджай-хи развернулась и кинулась вниз по лестнице. Кайн помчалась следом, лишь раз остановившись на ступеньках.

— Подожди меня! — окликнула она собаку и быстро оглянулась на Винн. — И скажите ему не задавать столько вопросов. Вас-то он должен послушать! — девочка свернула за угол и скрылась из глаз, но её голосок ещё можно было расслышать. — Тень! Пожалуйста!

Винн застонала, прекрасно осознавая, что позже ей придётся многое выслушать от Тени.

Оказавшись в одиночестве, она посмотрела на дверь Чейна. Из мыслей тут же исчезли любые забавные изображения бедного ребенка, пытающегося обучать его. Она снова вернулась к своей дилемме: к кому пойти сначала?

Несомненно, Чейн слышал все, что только что произошло возле его комнаты. Это весьма облегчило выбор Винн.

* * *

Чейн Андрашо смотрел на дверь своих покоев и уже начинал беспокоиться, как донёсся стук. Всего минуту назад он слышал, как Кайн жалуется на него в коридоре, и ликующий возглас девочки: «Тень!» — подсказал, что снаружи может быть только один человек.

Он открыл дверь и обнаружил с другой стороны Винн… но не было и признака Тени. Он быстро глянул к лестнице.

— Кайн увела ее гулять, — объяснила Винн.

Хотя то, что Кайн учила его слоговой азбуке, было идеей Чейна, он все еще сомневался в «компенсации», которую Винн предложила юной будущей Хранительнице. Тень в первую очередь была разумным существом, полезным из-за своих способностей, стремления защитить Винн… и не только. Она не была товарищем по играм для импульсивного ребенка.

А ещё, когда он несколько раз выходил во внутренний двор, то заметил, что наедине с Кайн Тень теряла всякое подобие разума и манер и неслась, куда глаза глядят, игнорируя любые слова. Ребенок был вынужден бежать за нею и громко звать по имени.

Такое поведение было очень… недостойным.

Кроме того, он хотел, чтобы сегодня вечером Тень была здесь и помогла ему надавить на Винн в нескольких вопросах. Но когда он отступил, чтобы дать Винн пройти внутрь, все мысли испарились из его ума. Он все еще не привык видеть ее в тёмно-синей одежде, но этот цвет очень шёл ей. Она не стала заплетать свои легкие тёмно-русые волосы, и они свободно обрамляли ее оливково-смуглое лицо и падали на хрупкие плечи. Ее глаза были яркими, теплыми и светились разумом. Она была так невысока, что могла спокойно стоять под его подбородком.

Чейн никогда не задумывался о каких-то решительных действиях. Самое большое, чего он желал, это быть рядом с ней, особенно наедине.

— Узнала что-нибудь? — спросил он, отбрасывая прочь другие мысли.

Хриплый и тихий, собственный голос внезапно обеспокоил его больше, чем обычно. Несколько лет назад Магьер отрубила ему голову. Восстал из второй смерти он только благодаря какому-то тайному ритуалу. Но его голос не стал прежним, и, скорей всего, уже никогда не будет.

Винн молча покачала головой и оглядела его почти пустую комнату. Ему требовалось мало, кроме кровати, стола, чернил, пера и книг, которые он изучал.

— Нет, — наконец произнесла она. — Хотя весь день провела в архивах.

Она казалась напряженной и словно испытывала неловкость, будто не хотела здесь находиться.

Чейн на мгновение стиснул зубы:

— Как я и говорил… Думаю, архивы — пустая трата времени. Вы с Хевис должны сосредоточиться на свитке.

Винн подняла на него взгляд и почти рявкнула:

— У премина Хевис есть и другие обязанности. Она не может потратить всё своё время на игры в няню и моё обучение в использовании магического зрения.

— А я не хочу, чтобы ты использовала его! — выпалил он.

И тут же пожалел об этом, потому что зрение было необходимо, чтобы читать свиток. Оба надолго замолчали.

— Всё же, свиток более вероятный вариант, — тихо сказал он.

Он знал, что прав, и что она это осознаёт. Но с его точки зрения, с этим были проблемы. Два года назад он случайно наткнулся на свиток, содержащий скрытое и, возможно, пророческое стихотворение, написанное одним из первых тринадцати вампиров, которые позже разошлись по миру. Стих содержал метафорические ключи к разгадке местоположения пяти шаров, если так задумывалось неизвестным автором.

Стихотворение было написано чёрной кровью не-мертвого, а затем закрашено чернилами. Винн была единственной, кто мог прочитать его.

Когда-то давно она с ошибкой провела тавматургический ритуал, и это оставило ей магическое зрение — способность видеть следы Элементов, или, по крайней мере, Духа, в окружающих вещах. Призывая его, она могла увидеть и отсутствие Духа в крови не-мертвого под чернилами. Но последствия были опасны.

Винн испытывала головокружение и тошноту, иногда даже теряла ориентацию в пространстве, и могла поддерживать зрение очень недолго, иначе ей становилось хуже. Но даже когда она хотела вернуться к нормальному зрению, то не могла. Поэтому кто-то вроде премина Хевис должен был помогать ей. Странно, но и Тень могла иногда помочь Винн, но только если девушка не слишком долго удерживала магическое зрение.

До сих пор Винн удалось прочесть и перевести несколько значимых фраз, включая одно предложение, которое могло быть полезно для их текущей задачи:

«Ветер был изгнан к водам за песками, где мы родились».

Премин Хевис рассудила, что «мы» — это отсылка на «Детей», первых тринадцать вампиров, которые когда-то служили Древнему Врагу. Было разумно предположить, что «Ветер» соответствовал шару Воздуха, как другие метафоры намекали на остальные шары. «Пески» могли относиться к большой пустыне между северными землями Нуманской Империи, Лхоинна и югом Суманской Империи. Хевис утверждала, что за тысячу лет всё могло измениться, и там, где теперь была пустыня, когда-то могла быть вода.

Поэтому Магьер и её товарищи, сбежав из Колм-Ситта, направились в Иль’Дхааб Наджуум. Одной из их первых задач по прибытию было связаться с влиятельным Хранителем суманской миссии Гильдии — домином метаологов Гассаном Иль’Шанком.

Никто не знал, поможет он или нет, но Иль’Шанк хорошо относился к Винн, и вполне мог оказаться единственным способным помочь найти шар Воздуха. Винн, Тень и Чейн остались в городе, надеясь отыскать шар Духа.

И до сих пор Винн не узнала ничего нового.

До этого единственные подсказки она находила именно в свитке.

— Нам скоро может понадобится хоть что-то, — произнёс Чейн. — Возможно, нужно попросить Хевис… позволить тебе попробовать прочесть свиток снова.

Премин Хевис предостерегала, чтобы Винн не использовала свою способность слишком часто. Но по правде говоря, премин не была так осторожна, как сам Чейн или Тень, но он отчаянно нуждался хоть в чем-то.

Винн медленно выдохнула:

— Я спрошу ее, — вдруг она отвернулась. — Я должна… заглянуть к Оше.

Чейн почти схватил Винн за руку.

Этот эльф — Ан’Кроан, бывший убийца, предатель — должен был уехать вместе с Магьер. И все же Винн проявляла заботу о нем и навещала.

Это было невыносимо.

— Если бы с ним что-то случилось, ты бы уже слышала об этом, — начал он, пытаясь придумать, как отговорить ее. — Так зачем беспокоиться, если у тебя нет ничего нового, чтобы сказать ему… или это относилось только ко мне?

Винн остановилась на полпути к двери, но Чейн лишь отчасти пожалел о своих последних словах. Когда она не повернулась к нему, старательно отводя взгляд, сожаления исчезли вообще. Вдруг он услышал, как она устало вздохнула.

— Он здесь совсем один, — сказала она, все еще не смотря на него. — У него здесь нет никого, кроме…

Она не закончила, и он сделал это за нее.

— Кроме тебя? — почти прошипел он. — И это понятно, поскольку он хочет этого и запланировал это.

Винн начала поворачиваться:

— Чейн, у нас есть более важные дела и…

Внезапно он осознал, что не хочет слышать ничего больше, и протолкнулся мимо нее, распахнув дверь:

— Пойду проверю Кайн и Тень. Кто-то должен присмотреть за ними, чтобы девочка выгуливала собаку, а не наоборот.

— И как это понимать?

Чейн, так и не ответив Винн, достиг лестницы, но не услышал за собой её шагов.

* * *

Оша — «Порыв ветерка» — слышал разговор в коридоре между Винн и маленькой человеческой девочкой, которая каждый день приходила на рассвете в комнату того не-мертвого. Он чуть было не вышел ей навстречу, но вдруг передумал и стал ждать, когда Винн сама придёт к нему.

Но вместо этого она пошла к монстру.

Её поступки и то, что она позволяет маленькой девочке общаться с этой мерзостью, было невероятно. Но все, что он мог сделать, это ждать в тишине, пока она не придёт и к нему. А она несомненно придёт, ведь всегда приходила.

Оша провел много времени в этой комнате. Его высокий рост, почти белые волосы, вытянутые черты лица и раскосые янтарные глаза привлекали слишком много любопытных взглядов здешних Хранителей. А затем начинались вопросы: Хранители засыпали его своими словами, большинство из которых он не понимал. В другой жизни, потерянной не так давно, он скрывался под серо-зелёным капюшоном анмаглака. Теперь же он был одет как путешественник в человеческом мире, которого не понимал.

За прошедшие полмесяца он начал подвергать сомнению свой выбор остаться здесь и защищать Винн, как она когда-то защитила его… от того самого существа, теперь поселившегося в комнате напротив.

Когда он снова нашёл её, все пошло совсем не так, как ему представлялось.

Всё было не так, как раньше.

Больше двух лет назад Оша сопровождал Винн и ее товарищей, а также своего йоина и учителя Сгэйльшеллеахэ в промороженные высоты Пиков Оспины на Восточном континенте. Он, как мог, помогал им в поисках артефакта, который теперь стал известен как шар Воды. В то время он был учеником-анмаглаком, и его наставник Сгэйльшеллеахэ поклялся оберегать Магьер, Лисила и Винн.

Оша тоже был верен этой клятве… возможно, по большей части, из-за Винн.

Их отношения вылились во что-то большее, хотя его народ счел бы это отвратительным.

Когда-то на корабле в начале плавания Винн спрашивала о его мечтах, жизни и нём самом — никто и никогда раньше не делал так. Это было почти потрясающе. А потом они вернулись на землю и начали подъем в заснеженные пики. Путь был изнурительным и таким длинным, что смущение пришлось сломать ради выживания.

Ледяными ночами под укрытием лишь тонкой палатки из парусины, Винн спала на его груди, чтобы не замёрзнуть. Он добывал для неё еду и растапливал воду, а когда угрожали враги, она бежала к нему, ища защиту за его спиной.

Это многое значило для него — больше, чем он мог бы выразить словами.

Она была совсем не такая, как люди, которых он и его народ ненавидели и боялись. Она даже пыталась научить его танцевать на свадьбе Магьер и Лисила. Никто и никогда не относился к нему так хорошо.

Когда же он был вынужден оставить её, чтобы сесть на ждущий у берега корабль своего народа, она пошла к докам шумной и вонючей Белы с ним. И даже когда они попрощались, и он неохотно отвернулся и стал проталкиваться сквозь толпу…

Винн побежала за ним, бросилась на шею и поцеловала.

Даже сейчас Оша мог вспомнить её мягкие губы.

А потом Винн убежала прочь из доков. У него не было выбора, кроме как уплыть домой на корабле вместе с тетрадью, которую она дала ему, чтобы он в свою очередь передал её Бротандуиве.

Слишком многое произошло с тех пор: слишком много пролилось крови, слишком многое взвалили на него… слишком много он потерял.

Воссоединение с Винн заняло лишь один нелепый, краткий миг. Он думал, что если останется с нею, вся его боль пройдёт, а мир вновь обретёт смысл.

Но всё было совсем не так.

Винн изменилась. Он изменился. И, что хуже всего, он теперь был вынужден терпеть эту мертвенно-бледную тварь, каждую ночь просыпающуюся в соседней комнате.

Как Винн могла ожидать этого от него?

Оша слышал, как распахнулась дверь, а затем голоса, хотя не смог разобрать слов. Низкий, хриплый голос твари в коридоре, тяжелые, торопливые шаги вниз по лестнице. Тем не менее, он ждал, зная, что услышит… стук в свою дверь.

Он замешкался, глянув на предмет, лежащий в изножии его кровати. Тонкий и длинный, завернутый в холст и оставленный на полу, будто его желали спрятать, как неизвестное бремя — Оша не хотел, чтобы он постоянно попадался на глаза. Его большой лук был прислонён к стене у двери вместе с колчаном, полным чернооперённых стрел. У него было мало других вещей.

Тихий стук раздался снова.

На этот раз Оша не заставил себя ждать и быстро открыл дверь.

Снаружи стояла Винн в странной тёмно-синей мантии вместо привычной серой. Она лишь секунду смотрела на него, а потом опустила взгляд и спросила на его родном языке:

— Ты пойдёшь ужинать в общий зал?

Хотя она удивительно хорошоговорила на эльфийском, она все еще немного странно произносила некоторые слова. Она всегда спрашивала его об ужине, и ему потребовалось время, чтобы понять, что таким образом она лишь хочет избежать разговора на другие, более личные темы.

Очевидно, та вещь расстроила ее снова — у вампира была привычка создавать ей трудности в жизни. Почему же она терпит его присутствие?

Оше хотелось поговорить о прошлом — их общем прошлом. Он хотел спросить, что это значило для нее, и что могло бы значить в будущем. Но теперь было ясно, что она хотела говорить об этом меньше всего на свете.

Вместо этого она хотела знать, что произошло с ним после того, как она оставила его в доках.

Почему он покинул касту анмаглаков?

Как он получил шрамы от ожогов на запястьях?

Почему Бротандуиве воюет с собственной кастой?

Что происходит среди Ан’Кроан?

Почему Оша снова уехал из дома и преодолел полмира, и почему Бротандуиве привел с собой ещё и Леанальхам?

А затем следовал худший вопрос…

Что в холщёвом свёртке, лежащем у его кровати?

О том, о чем она хотела говорить, он не желал даже думать. Таким образом, они говорили мало и в основном о еде.

— Да, пойду, — ответил он. — А ты придешь?

Иногда, если у нее не было обязанностей под присмотром холодных глаз премина Хевис, она приходила в общий зал и ужинала с ним. Ему оставалось надеяться хотя бы на эту малость…

Она не ответила, и, как часто бывало, ее взгляд скользнул к длинному предмету на полу. Он попытался не выдать своё напряжение, надеясь, что она не станет спрашивать снова. Он даже не разворачивал его с тех пор, как ступил на землю этого континента вслед за Бротандуиве.

Взгляд Винн перешел к его луку с колчаном. Она слабо улыбнулась:

— Ты стал хорошим лучником с тех пор, как… было раньше. Как ты научился?

Такой невинный вопрос, но это был очередной способ надавить на него, чтобы поговорить о прошедших годах их разлуки.

— Многое уже не так, как… было раньше, — он намеренно повторил ее промах, ее отсылку на прошлое, желая, чтобы она признала его и вспомнила вместе с ним. — Ты когда-то пыталась научить меня танцевать. Я все еще не понимаю, как.

Прежде чем Винн отвернулась, он заметил, что у неё дёрнулся левый глаз.

— Я должна увидеться с премином Хевис, нам многое нужно сделать, — сказала она, на сей раз на своём языке. Темп речи ускорился, будто она не хотела дать ему вставить и слова. — Мне хотелось бы поесть в твоей компании, поэтому тебе лучше спуститься к ужину.

После того, как Винн ушла, Оша долго смотрел ей вслед в пустом коридоре. Хотя ему очень хотелось, он не последовал за нею.

Глава 2

Винн покинула этаж, на котором располагались гостевые покои, и вернулась вниз к главному входу в бывший склад.

После разговора с Ошей ей оставалось лишь надеяться, что она не столкнётся с Чейном. Хорошо, если Тень побудет немного подольше с Кайн, особенно если Чейн присмотрит за этой парочкой. Винн шла вдоль прохода, но когда приблизилась к двери во внутренний двор, повернула направо к семинариям. Потом спустилась по лестнице.

Она вышла в узкий каменный коридор на первом подземном этаже склада. Он был освещен двумя холодными лампами во вделанных в стену кронштейнах. Алхимические жидкости поддерживали высокую температуру, заставляющую кристаллы светиться. Она насчитала по три широких железных двери с обеих сторон прохода — за ними были подземные лаборатории Гильдии… за исключением последней справа. Винн двинулась именно к ней, на ходу разглядев, что она заперта так же плотно как остальные, но девушка тихо постучала.

— Премин, вы там?

Она уловила еле слышные шаги с другой стороны, а затем дверь с пронзительным скрипом распахнулась.

Винн оказалась лицом к лицу с невысокой женщиной средних лет в тёмно-синей мантии — премином Фридесвидой Хевис, главой ордена метаологов. Капюшон её лежал на плечах, а на голове ощетинились пепельно-седые, коротко подстриженные волосы. Любые признаки возраста были почти незаметны в ее правильных, резких чертах лица, от гладкого лба до узких губ и подбородка, похожего на эльфийский. Несмотря на серьёзный вид, она была весьма привлекательна, но это ровно до тех пор, пока не посмотришь в ее проницательные светло-карие глаза, настойчиво напоминающие лёд.

Премин Хевис держала сложенный листок бумаги. Ее глаза на мгновение расширились при виде Винн — это был предел удивления, на который премин была способна.

— Ох, Винн… Я не ожидала… — Хевис затихла.

Теперь настала очередь Винн удивляться, поскольку премин выглядела почти растерянной. На памяти Винн этого не происходило ни разу, даже когда Хевис с головой уходила в собственные мысли.

— Я могу поговорить с вами? — нерешительно спросила Винн. Поверх плеча премина она мельком глянула на короткий коридорчик всего в три шага длиной, который вёл в небольшую комнату. Откуда-то справа лился тусклый свет почти погасшей холодной лампы.

— Конечно, — проговорила Хевис и снова замешкалась, что начало раздражать Винн. — Входи.

Премин отвернулась, и Винн прошла внутрь, закрыв за собой тяжёлую дверь.

Из прихожей она видела лишь полки на левой стене кабинета. Они были заполнены книгами, стопками бумаги и узкими сосудами из древесины, меди и неглазурованной керамики. Но когда она прошла непосредственно в кабинет, её взору предстали крепкие, невысокие столы и стеллажи у дальней стены, буквально заваленные книгами и бумагами. Там же беспорядочно лежали странные приспособления и непонятные устройства из металла, стекла, дерева и кожи.

У правой стены был потемневший от возраста стол со множеством маленьких ящичков под столешницей, покрытой стопками бумаг, пергаментов и свитков. На его углу лежала холодная лампа, кристалл почти потух.

Взгляд Винн скользнул по бумагам на столе, ступкам и маленьким мискам с гранулами и порошками различных цветов. На переднем углу стола было закреплено множество медных ручек, в каждой сверкала линза разной увеличительной способности. Это явно был рабочий кабинет, содержимое которого копилось годами.

Премин Хевис не подошла к своему простому стулу и даже не повернулась к Винн лицом. Вместо этого она медленно устроилась в старом кресле, обитом потёртой синей тканью, в углу за столом. Она откинулась назад, будто глубоко задумавшись… и все еще сжимая в длинных узких пальцах ту сложенную бумагу.

— Чем могу помочь? — рассеянно спросила Хевис.

Она даже не посмотрела на Винн, только плотнее стиснула пальцы на бумажном листке.

Винн надеялась убедить премина позволить ей использовать магическое зрение. Вместе они могли бы перевести ещё немного строк стихотворения из свитка. Чейн дал согласие на то, чтобы свиток был заперт в кабинете Хевис, поэтому сейчас он был бы под рукой.

Но Винн колебалась, поскольку сегодня вечером премин была сама на себя не похожа.

— Вы… — нерешительно начала Винн. — Вы в порядке?

— Хм?

Только сейчас холодные карие глаза Хевис полностью сосредоточились на ней, и женщина поджала губы.

Она была одной из пяти членов Совета Преминов миссии и единственным значимым человеком здесь, готовым помочь Винн. В последнее время они по умолчанию начали доверять друг другу — конечно, до определённых границ — ради поиска оставшихся шаров.

Тихо выдохнув через свой узкий нос, Хевис указала на стул рядом с письменным столом. Винн села, ещё больше встревоженная:

— Что-то случилось?

— Я получила письмо от мастера-Хранителя из Витени… Юсиффа Кольмсерна.

— Кольмсерна? — переспросила Винн. — Это родственник Николаса Кольмсерна?

Николас был учеником-Хранителем ордена катологистов, к которому до недавнего времени принадлежала и Винн, и одним из немногих, кого она могла бы назвать другом.

Хевис кивнула:

— Его приёмный отец. Мастер Кольмсерн много лет был главным советником одного южного герцогства у побережья Витени. Мы были знакомы… совсем немного, ведь он оставил Гильдию ради работы вскоре после того, как достиг статуса мастера в ордене катологистов.

Премин сделала такую долгую паузу, что Винн уже собралась задать какой-нибудь вопрос, но тут она добавила:

— Николаса вызвали навестить дом. Мастер Кольмсерн послал ему письмо, в котором было вложение, адресованное мне.

Взгляд Винн метнулся к бумаге в руке премина.

— Это предназначалось только для моих глаз, — продолжила Хевис. — Он просил, чтобы я послал ему определенные тексты для изучения.

Винн моргнула. Она знала, что Николас родом из Витени, но не знала, что его отец — советник герцога, уже не говоря о том, что бывший Хранитель. С другой стороны, она никогда не спрашивала Николаса о его прошлом и знала только то, что он сам мимоходом упоминал.

— Это не слишком уж странно, — заметила Винн. — Если этот мастер Кольмсерн живёт в таком отдаленном месте, вероятно, у него не много возможностей. Но почему он не отправил запрос в миссию Четбурга? Она гораздо ближе к Витени.

Хевис снова поморщилась:

— Тексты определенного содержания, такие не входят в активы миссии. А ещё он просил, чтобы я запечатала книги. Николас не должен знать, что они содержат… только доставить их.

Винн затихла. Она хотела спросить о содержании текстов, но побоялась, что тогда Хевис ничего больше не скажет ей об этом странном личном деле.

Вместо этого она спросила:

— Зачем Николаса вызывают домой?

Хевис покачала головой:

— Я не знаю. Он послал молодого новичка, чтобы передать мне это, — она подняла руку вверх, показывая бумагу. — Я не говорила с ним лично, но поспрашивала посвященных и учеников, дежурящих на воротах. Письмо для Николаса было доставлено вчера вечером и передано дежурному. Судя по тому, что мастер Кольмсерн сообщает мне здесь, там было письмо для Николаса и вкладка для меня.

— То есть, вы ничего не знаете о том, что содержало письмо для Николаса и почему его вызывают домой?

Хевис не ответила. Ее холодные глаза зафиксировались на Винн:

— Ты дружна с ним?

На это было нелегко ответить. Учитывая замкнутый характер Николаса — не зря же ему дали прозвище «Нервный Николас» — у него не было близких друзей, кроме двух парней, погибших меньше года назад. Но он был добр к ней и даже помог в нескольких случаях, когда ей отчаянно нужны были и доброта, и помощь.

— Я знаю его… немного, — ответила Винн и сама же услышала неуверенность в собственном голосе.

И снова Хевис надолго замолчала.

— Если я попробую спросить Николаса, он может принять это за допрос, — наконец проговорила премин. — Если же ты скажешь ему, что узнала про вызов домой и выразишь дружественное беспокойство, он может быть более открытым.

Винн выпрямилась на стуле. Хевис просит, чтобы она использовала свою дружбу с Николасом ради получения информации?

— Я заинтригована и даже озабочена природой текстов, которые у меня просят… и тебя, я думаю, это тоже заинтересует.

Этот намек действительно очень встревожил Винн.

— Почему?

— Несколько из них связаны с фольклором и элементной мистикой, — ответила Хевис. — Включая переводы, относящиеся ко времени сразу после Забытой Эпохи… по оценкам Гильдии.

Винн тоже сочла это странным для старого катологиста, помогающего в управлении герцогством.

— Один из текстов, который он просит, не может быть одолжен без личного разрешения премина метаологов — вероятно, поэтому он и написал непосредственно мне.

Винн посмотрела в её серо-карие глаза, и премин спросила снова:

— Ты поговоришь с Николасом?

Живот Винн стянуло ледяным узлом.

Это отвлечет её от работы, которую она предполагала сделать — определить местоположения шара. Но она многим была обязана премину, да и речь шла о Николасе. Также вызывало вопросы то, как странно Хевис себя вела. Это было слишком похоже на неуверенность или волнение, чего Винн никогда не видела в премине метаологов.

Винн кивнула и поднялась:

— Я пойду. Сейчас все посвященные и ученики должны быть в общем зале на ужине.

Так и не выпустив письмо, Хевис кивнула в ответ и медленно моргнула:

— Возвращайся и расскажи то, что он тебе скажет, как можно скорее.

— Да… да, конечно.

Пока Винн уходила, она не слышала, чтобы премин пошевелилась. Она закрыла железную дверь и быстрым шагом направилась на выход. Только оказавшись во внутреннем дворе, она глубоко вздохнула. Ночной воздух уже становился прохладным, и ее разум также приходил в себя. Её насторожило одно упоминание премина относительно текстов, которые искал мастер-Хранитель издалека…

«Включая переводы, относящиеся ко времени сразу после Забытой Эпохи…»

Что там могло быть такого, чего так желал Хранитель, работающий в отдаленном герцогстве?

Возможно, ничего особенного в этом не было, и приёмный отец Николаса был просто скучающим стариком, изолированным от Гильдии. Здесь и сейчас, тем не менее, это походило на что-то большее, хотя она не могла сказать точно.

Ее задача в настоящий момент состояла в том, чтобы узнать что-нибудь у Николаса, поэтому она двинулась к передним дверям главного здания. Но проделала лишь половину пути, когда юный голос эхом прокатился по внутреннему двору:

— Тень! Иди сюда… сейчас же!

Винн повернулась вовремя, чтобы увидеть искры голубых глаз в тоннеле проходной… прямо перед тем, как Тень внеслась во внутренний двор. Собака подбежала прямо к ней и уселась у ног Винн. Кайн мчалась к ним из тоннеля, ее капюшон слетел с головы, а подол коричневой мантии вился вокруг ее маленьких ножек.

— Это был нехороший поступок! — резко прошептала Винн.

Тень клацнула зубами и отвела взгляд.

Девочка, должно быть, выводила собаку за стены замка и только сейчас вернулась. Винн была потрясена тем, что Тень полностью игнорировала крики Кайн. Прежде чем Винн сказала собаке ещё что-то или девочка догнала их, из тоннеля вышел Чейн, держа под одной рукой стопку книг Кайн.

— Тень! — рявкнул он так громко, что Кайн вздрогнула. Винн нахмурилась, когда девочка подошла ближе, задыхаясь от долгого бега.

— Всё в порядке, странница Хигеорт, — выдавила из себя Кайн. — Мастер Андрашо отправил нас домой из рощи у южной стены, и Тень просто… переусердствовала.

Винн нахмурилась сильнее. Возможно, Чейн был прав, говоря, что это собака выгуливает девочку, а не наоборот. У Винн было, что сказать Тени, но это могло подождать.

— Ты должна идти на ужин, — сказала она Кайн, и подняла взгляд на приблизившегося Чейна. — Я сама отведу Тень внутрь, а твои книги пока побудут у мастера Андрашо. Ты всё равно увидишь его завтра перед завтраком, а до тех пор они тебе не понадобятся.

Девочка с тоской посмотрела на Тень:

— Я могла бы отвести ее на ужин. Мне не трудно…

— Нет, — твердо сказала Винн. — Иди.

Явно разочарованная, Кайн направилась к дверям главного здания.

Чейн остановился в нескольких шагах от неё и огляделся:

— Пойдёшь на ужин… одна?

Винн сжала челюсти при таком очевидном намёке на Ошу.

— Нет, — ответила она. — У меня есть поручение от премина Хевис.

Чейн вопросительно вскинул бровь.

Боясь, что он захочет пойти с нею, она поспешно добавила:

— Я всё тебе расскажу, но когда дело будет сделано.

Он посмотрел вдаль, будто она только что оттолкнула его, но она не могла взять его с собой, даже если бы захотела. Николас никогда не станет говорить о личном с кем-то, кого не знает. И все же Винн должна была сделать что-то, чтобы успокоить Чейна.

— Это не должно занять много времени, — поспешно сказала она, хотя и могло. — Я найду тебя позже в твоей комнате.

Чейн молча отвернулся к северо-западной башне.

Подавив вздох, Винн мельком глянула на Тень:

— А ты…

Тень подняла свои высокие уши и, сузив глаза, посмотрела на неё с выражением, которое Винн научилась интерпретировать, как: «И что теперь?»

У Винн возникло такое ощущение, что этот вопрос не имел никакого отношения к поведению Тени при Кайн. Она застонала и отвела взгляд. Как будто ей не хватало того, что она чувствует себя пойманной в любовном треугольнике из безвкусной романтической баллады! Вдобавок она должна терпеть нытьё четвероногого, покрытого мехом подростка. А ведь она прекрасно знала, чего ожидает Тень.

Хотя маджай-хи и не-мертвые были кровными врагами, Тень и Чейн слаженно работали вместе, защищая Винн. Девушка совсем не ожидала, что Тень примет сторону Чейна еще в чем-либо, но они оба рассматривали Ошу, как постороннего, чьё присутствие нежелательно… хотя и по разным причинам.

— Пошли, — устало сказала Винн и направилась к дверям главного здания. Жаровни над ними недавно были заменены на две холодные лампы.

Винн приоткрыла одну створку, и Тень первой скользнула внутрь. Коридор, идущий прямо, вёл к центральному входу в библиотеку, но Тень свернула налево. Винн последовала за ней к сводчатому проходу в общий зал. Она застыла там, осматриваясь, и Тень шумно засопела.

Ужин шел полным ходом. Большой зал был заполнен Хранителями в одежде цветов всех орденов и даже некоторыми посвященными. Многочисленные длинные столы, скамьи и табуреты были заняты хаотичным образом, но по большей части ужин шёл организованно и без суеты. Хранители — от посвященных до мастеров — брали еду со столов подачи, мыли руки и спокойно ужинали. Сегодня вечером в воздухе витал сильный аромат тушеной баранины.

Тень заскулила, и капля слюны упала на пол с ее челюстей.

«Ужин…»

Винн проигнорировала это, разыскивая глазами Николаса, хотя не увидела его ни за одним из столов. Ее пристальный взгляд скользнул к стулу у огромного очага: он был там, хотя и не ел. Он просто сидел и смотрел в огонь.

Юный, высокий голос повысился над гулом разговоров:

— Тень! Я могу принести тебе ужин!

Кайн привстала на скамье среди маленькой группки сплетничающих посвященных в коричневых, как и у нее, одеждах. Винн услышала низкое, ворчливое рычание Тени, и чуть не упала, когда собака, попятившись, врезалась ей в ноги.

— Ох, прекрати! — прошипела она.

«Винн… Тень… сестры… стая… Винн… не… моя… мать…»

Глядя вниз на плотно прижатые к голове уши Тени, Винн ответила:

— О, спасибо, Кайн. Это было бы весьма кстати.

Кайн попыталась выбраться из-за стола и чуть не угодила локтём в тарелку своего соседа.

Голова Тени тут же повернулась к Винн, ее широко раскрытые кристально-голубые глаза посмотрели в лицо девушки. Прежде чем собака успела оскалиться, к ним подбежала Кайн. Винн снова чуть не упала, поскольку теперь её чуть не сбил с ног двойной вес.

— Пойдём, Тень, — почти прокричала Кайн, обвив руками шею собаки. — А позже тебя надо будет хорошенько расчесать.

Глаза Тени сузились, её взгляд метал молнии в Винн.

Винн же лишь чуть поджала губы, стараясь не улыбнуться.

Тень, низко опустив голову, уходила прочь вместе с девочкой, теперь держащей её за загривок. Но Винн уже смотрела на Николаса. Когда она направилась через зал и была только на полпути к очагу, Николас поднял голову и увидел ее. Его глаза неотрывно следили за ней, будто то, как она идёт через зал, было каким-то удивительным зрелищем, которое потрясло его до глубины души.

Он носил серые одежды катологиста, как и она до недавнего времени. По её прикидкам, ему было приблизительно девятнадцать. Он был среднего роста и очень худым, но вечно сутулился, что заставляло его выглядеть ниже. Его прямые каштановые волосы всегда наполовину скрывали его лицо. Что ещё хуже, его волосы больше не были полностью каштановыми.

В прошлом году Николас пережил нападение призрака по имени Сау’илахк, и в результате его волосы остались прорезаны белыми полосами седины.

Винн задалась вопросом: что же такое в его прошлом постоянно беспокоит его? Взяв пустующий табурет от соседнего стола, она попыталась улыбнуться:

— Я могу сесть?

Он кивнул, но все еще выглядел удивленным. Они выказывали друг другу доброту и взаимопомощь в прошлом, но она редко искала его — и конечно они никогда не болтали просто так. Его взгляд кратко задержался на ее новой тёмно-синей одежде, но, как и Хевис, он казался растерянным.

Винн решила сразу перейти к делу:

— Премин Хевис сказала мне, что тебя вызывают домой.

Николас вздрогнул и отвел взгляд к огню. Она просто ждала, чтобы не спугнуть его, и когда он оглянулся назад, его глаза показались ей застывшими и огорченными. Если он хотел выговориться, то мог бы сделать это сейчас, поскольку у него больше никого не было, кроме неё.

— Мой отец болен, — тихо сказал Николас.

— Ничего серьезного, я надеюсь?

— Нет… я не знаю. Он стареет… и нуждается в моей помощи.

Голос Николаса был настолько тихим, что Винн пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать его.

— Я не хочу ехать, — продолжил он, снова отводя взгляд. — Отец говорит, что дома не всё хорошо. Молодой герцог в детстве был моим другом и… и я обязан ему… очень.

В его последних словах было что-то явно недосказанное.

— Отец говорит, что герцог ведет себя странно, что ему тоже нехорошо, и что я должен приехать и остаться там на некоторое время.

Запутанная, Винн не была уверена, что ещё спросить. Она не должна упоминать ничего, что премин Хевис сказала ей о содержании второго письма. Возможно, она не должна упоминать про второе письмо вообще. Стареющий отец Николаса сказал, что плохо себя чувствует, и все же попросил странные тексты, некоторые из которых ему могла выдать только Хевис. Он попросил, чтобы сын вернулся домой, но этот запрос не был вызван болезнью.

Было слишком много намёков и недосказанностей, но больше всего в словах Николаса Винн показалось странным другое.

— Ты не хочешь ехать? — спросила она. — Даже чтобы просто навестить домашних?

— Нет, — ответил он, его голос был таким же безжизненным, как и его глаза. — Я приехал сюда и должен был здесь оставаться. Отец принял мое решение, хотя я был немного староват для начала обучения в Гильдии. Он обещал, что я могу остаться здесь навсегда, если захочу. А теперь он нарушил свое обещание, вызвав меня домой… и я не могу отказаться.

Винн мало что поняла, у нее скопилось много вопросов, включая то, почему Николас так очевидно не хочет возвращаться домой. Она также боялась, что он может замкнуться еще больше, если она из-за своего невежества спросит что-то не то.

— Когда ты уезжаешь?

Николас покачал головой, будто не знал точно:

— Явно не в ближайшие дни. Мне нужно официальное разрешение домина Хайтауэра, а он должен сначала поставить в известность Высокого Премина Сикойн, хотя всё это — формальности. Потом надо разобраться с финансированием, транспортом и…

Неровно выдохнув, он затих. Было очевидно, что устройство поездки беспокоит его в последнюю очередь.

— Я не хочу ехать, — прошептал он. — Я… просто не могу.

Винн не знала, что сказать, кроме: «Я так сожалею». Она знала, что он не расскажет ей о причине своего волнения. У него, возможно, было не слишком счастливое детство, если он так боится возвращаться.

— Я должен подумать, — пробормотал Николас, все еще глядя в огонь. — Не могла бы ты…

— Конечно, — она встала. — Приходи ко мне в любое время. Ты был моим другом, когда остальные отвернулись от меня. Теперь я — твой друг.

Эти слова заставили выражение его лица на мгновение измениться, но Винн не смогла точно прочитать его эмоции.

— Я знаю, — прошептал он.

Винн вернулась к выходу из зала.

— Тень? — позвала она. — Пойдём.

Собака с рычанием торопливо выбралась из-за стола, напугав нескольких посвященных. Кайн пришлось подтянуть коленки к груди, она лишь часто моргала, смотря собаке вслед.

Винн была не в настроении снова читать лекции Тени или попытаться оправдаться перед девочкой. Слишком много вопросов роилось в её сознании.

Стареющий отец Николаса вызвал его домой по неизвестным причинам, касающимся молодого герцога. Мастер Кольмсерн послал запечатанное письмо для премина Хевис, прося у Гильдии некие тексты. Некоторые из этих текстов не могли представлять ценности для мастера-катологиста, который провел свои дни, разбирая документы, необходимые для управления герцогством.

Ещё один вопрос всплыл в разуме Винн, когда она покинула общий зал вместе с Тенью.

Кому мастер Кольмсерн доверял настолько, чтобы поручить отнести такие сложные и скрытные сообщения в главную миссию Гильдии в Колм-Ситте? Премин Хевис сказала, что «посыльный» оставил письмо дежурному на воротах.

Кто присматривал за воротами вчера?

Быстро добравшись до главных дверей, Винн с Тенью окунулись в холодный воздух внутреннего двора.

— Мы должны снова увидеться с премином Хевис, — сказала она.

Тень раздражённо рыкнула.

Винн хотела знать больше о текстах, что попросил мастер Кольмсерн. Но доверенный посыльный, что проделал такой путь с письмами, не оставлял ее мысли.

— Но сначала мы разберёмся ещё с одним делом, — добавила она.

Тень рыкнула снова.

* * *

Чейн вернулся в свою комнату и стал пытаться читать исторический труд, написанный на слоговой азбуке бегайн. Он не столкнулся в коридоре с Ошей и не слышал, чтобы дверь напротив открывалась. Он мог только предположить, что «знакомый» из прошлого Винн сидит там и размышляет… надеясь заполучить жалость Винн, ведь она наверняка заметила, что Оша не выходил ужинать этим вечером.

Это было невыносимо.

Пытаясь сосредоточиться, Чейн перевернул страницу… когда в его дверь быстро постучали. Он узнал бы этот стук где угодно и когда угодно. Поскольку именно так Винн стучала каждый раз, когда у нее было безотлагательное дело.

— Входи, — отозвался он.

Дверь приоткрылась, и она заглянула в его комнату.

— Мне нужна помощь, — выпалила девушка. — Ты можешь разузнать кое-что для меня?

По правде говоря, он отчаянно нуждался в том, чтобы сделать хоть что-нибудь, но ее бесцеремонность вызывала раздражение: будто она точно знала, что он скажет да. Не вставая с места, он небрежно приподнял бровь.

— Что ты хочешь узнать?

* * *

Чейн ушёл, хоть и выглядел раздражённым, а Винн поторопилась в кабинет премина Хевис и почти запыхалась, оказавшись на месте. Премин быстро впустила их с Тенью внутрь, и никто не потрудился даже сесть. Тень фыркнула, по-видимому, игнорируя обеих женщин, и плюхнулась на хвост.

— Ну? — спросила Хевис.

— Не очень много, — признала Винн. — Только то, что Николаса вызвали домой, потому что его стареющему отцу нехорошо, и что молодой герцог, друг детства Николаса, также не в порядке… — Винн быстро пересказала все остальное, включая упоминание о странном поведении герцога. — Но Николас отчаянно не хочет уезжать. Есть во всём этом что-то неправильное, и…

Она замешкалась, не уверенная, должна ли задавать следующий вопрос, но всё же сделала это.

Пристальный взгляд Хевис почти удвоил ее беспокойство. Премин отвернулась к столу, взяла тот самый свернутый листок бумаги, который держала ранее, просмотрела его, а затем зажала край в одном месте. Она повернула исписанную сторону к Винн.

Девушка просмотрела строчку под кончиками пальцев премина: «Процессы и сущность трансмогрификации»

Она вскинула голову, чтобы встретить ледяной взгляд премина:

— Трансмогрификация?

Хевис медленно выдохнула, но ни разу даже не моргнула. Она смотрела на неё так долго, что Винн задалась вопросом, не взвешивает ли премин, как много можно упомянуть.

— Мастер Кольмсерн пишет больше, чем я рассказала тебе ранее, — наконец сказала она. — В письме он говорит, что произошли необъяснимые изменения в земле, людях, дикой природе и домашнем скоте герцогства. Полагаю, он почувствовал, что необходимо привести мне причину требования таких текстов.

Винн открыла было рот, но Хевис покачала головой:

— Он не вдается в подробности.

Снова премин стала растерянной, и Винн начала думать, что это нечто большее, чем взаимоотношения между Николасом и его отцом.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она.

— Делать? — Хевис отвернулась. — Я собираюсь собрать и подготовить тексты, который он просит. Он — мастер-Хранитель, и на данный момент у меня нет причин отказать ему. Возможно, эти тексты ему действительно очень нужны.

* * *

Чейн пересек внутренний двор, направляясь к тоннелю проходной, или скорее, к двери в правую башню рядом с тоннелем. И что он должен сказать, когда доберётся туда?

Винн дала ему весьма поверхностное объяснение того, зачем ей описание посыльного, который предыдущей ночью принёс письмо для Николаса Кольмсерна. Она сказала, что в письме была вкладка для премина Хевис, и что все это связано с «поручением», которое Винн выполняла для неё.

Чейн надеялся, что это имеет отношение к их поискам последнего шара, но никак не мог понять, каким образом.

По бокам тоннеля проходной было две башни. По вечерам, после того, как опускали внешнюю решётку, два ученика обычно стояли на часах, но только одна дверь вела в тоннель.

Он сначала постучал, а затем открыл дверь:

— Здравствуйте?

Пройдя внутрь, он обнаружил двух удивленных учеников в лазурных одеждах ордена сентиологов: юношу и девушку, обоим ещё не было двадцати. Они сидели за маленьким столом, на котором лежала холодная лампа. Девушка была привлекательна, с длинными рыжими волосами. Пара, казалось, была занята какой-то игрой. Один из них должен был наблюдать за дальним концом тоннеля и решёткой до четвертого колокола ночи.

Немного Хранителей заговаривало с Чейном, но многие знали его в лицо — ведь он был гостем Винн.

— Чем я могу помочь? — спросил молодой человек, вставая на ноги.

Оба смерили Чейна взглядом, обратив внимание на его высокий рост и бледное лицо, он же просто стоял в дверном проеме. Он не был вооружен, поскольку было неприлично ходить с оружием на территории Гильдии. Пребывая в некотором недоумении, он сделал вдох.

— Простите за вторжение, — сказал он. — Премин Хевис послала меня с вопросами.

— Премин Хевис? — переспросила девушка.

Чейн хорошо знал, что любое упоминание премина метаологов многими встречается с нервным страхом, даже учениками её ордена. Вот и напористый юноша остановился и переглянулся со своей спутницей.

— Кто дежурил здесь вчера вечером? — спросил Чейн.

— Я, — ответил парень.

Это упрощало дело, и Чейн кивнул:

— Было передано сообщение для Николаса Кольмсерна. Ты принимал его?

Юноша под его взглядом немного вздрогнул, внезапно напрягшись, но ответил:

— Да… господин. Возникли какие-то проблемы? Что-то не так с сообщением?

— Премин Хевис хочет знать, кто доставил его. Ты можешь вспомнить?

— Вспомнить? — юноша расслабился. — Конечно.

Чейн закрыл за собой дверь и замер, выжидательно смотря на молодого человека. Когда дальнейшего описания не последовало, он вскинул бровь.

Девушка потянулась через стол, чтобы коснуться руки товарища:

— Всё в порядке. Если его послала премин Хевис, то ты должен сказать ему.

Юноша наконец кивнул:

— Я услышал стук в ворота, хотя, возможно, стучали уже не в первый раз — я немного зачитался… Но услышав стук, я собирался пойти открыть ворота, и… он или она стоял прямо за решёткой и протягивал пакет, в котором, наверное, было письмо. Было ветрено, поэтому, скорее всего, я и не слышал, как открылись ворота.

— Он или она? — повторил Чейн. — Разве ты не можешь сказать точно?

Молодой Хранитель покачал головой:

— Или высокая женщина, или очень стройный мужчина. Он носил перчатки, черный плащ с капюшоном и… маску. Все, что я видел, это темные глаза.

Эта деталь засела в мыслях Чейна.

У него тоже была маска, сделанная вместе с другим снаряжением. Как не-мертвому, эти вещи были необходимы ему, если, защищая Винн, приходилось выходить под солнечный свет. Он также носил специальные очки с почти черными линзами, но глаза посыльного были открыты.

— Маска? — эхом отозвался Чейн, и от его хриплого голоса юные Хранители вздрогнули. — Зачем… На что она была похожа?

— Кожаная, вроде бы вырезанная по кругу. Возможно, ради маскировки, но я не мог хорошо её рассмотреть под капюшоном. Рука, держащая пакет, была в перчатке… и чём-то, похожем на кожаный наруч на предплечье. Из твёрдой кожи, укрепленной, хотя я бросил на него лишь беглый взгляд, перед тем как посыльный опустил руку.

Чейн был в замешательстве:

— Что этот человек сказал?

— Ничего. Он или она вручил мне пакет и уставился на меня. Когда я взял его и осмотрел, на внешней стороне было подписано, что он адресован Николасу Кольмсерну, миссия Гильдии Колм-Ситта, Малурна. Но когда я снова поднял взгляд…

Чейн выждал меньше, чем дыхание:

— И-и-и?

— Посыльный ушел.

На сей раз пришла очередь Чейна замешкаться:

— На этот раз ты слышал, как открывались ворота?

Юноша сделал паузу — возможно, он не задумывался об этом раньше. И отрицательно покачал головой.

— Спасибо, — кивнул Чейн, и прежде чем любой из дежурных сказал хоть слово, поспешно ушел, чтобы найти Винн.

Глава 3

Уже давным-давно опустились сумерки, когда «Королева облаков» зашла в порт Сорано. Лисил стоял на палубе, а остальные остались в каюте.

Капитан Бассетт вышел на палубу, как только спустили трап. Это был худой жилистый мужчина с седой щетиной на подбородке. Он носил стоптанные сапоги, промасленную куртку и измятую коричневую шляпу. Когда Лисил или кто-то из его спутников появлялся на палубе, капитан старательно отводил взгляд, будто не мог заставить себя даже посмотреть на них.

Лисил, как и Магьер, едва ли мог винить капитана.

— Позови своих спутников, и сходите на берег, — без преамбул объявил Бассетт. — У вас ещё есть время найти гостиницу.

Лисил подозревал, что спорить бесполезно, но все же спросил на своём ломанном нуманском:

— Мочь мы остаться сегодня вечером? Сойти утром?

— Сходите, — повторил Бассетт.

Лисил двинулся к двери в трюм, где располагались пассажирские каюты. Добравшись до своей, которую он делил с Магьер и Мальцом, он обнаружил, что Магьер уже собирает вещи. Это его совсем не удивило. Она была одета в свою кожаную броню и плащ, при сабле на бедре. Она, должно быть, ожидала, что их погонят с корабля, как только тот причалит. Ну, они все ожидали этого.

— Бротан и Странница тоже собираются? — спросил он.

Не отвлекаясь от дела, Магьер кивнула, и ее темные волосы упали на лицо, поскольку она не заплела их. В тусклом свете единственной свечи Лисил мог только предположить, что в ее локонах играют кроваво-красные искорки. Ее красивое бледное лицо было напряжено от беспокойства: об успехе их предприятия или же о ежедневных мелких хлопотах… ей было о чём волноваться.

— Со Странницей всё будет хорошо, — заверил ее Лисил и понадеялся, что его голос звучит увереннее, чем он себя чувствует.

Магьер не ответила, продолжив убирать их скудное имущество в две сумки и маленький дорожный сундук.

Лисил глянул на Мальца, лежащего на койке и наблюдающего за Магьер.

«Девушка… придёт… в себя…»

Слова пса, выуженные из воспоминаний Лисила, всплыли в его уме: новая уловка, которой маджай-хи научился у Винн… и Тени, своей дочери.

«У нас… нет выбора… нужно продолжать…»

На сей раз Лисил не стал традиционно огрызаться на Мальца, чтобы тот не лез к нему в голову.

Пёс был прав: у них не было выбора, кроме как добраться до Иль’Дхааб Наджуум, самой западной страны Суманской Империи. Там они надеялись найти подсказку, которая приведёт их к шару Воздуха. По правде говоря, Лисилу больше всего хотелось забыть обо всех этих шарах и вернуться домой, в их маленькую таверну «Морской лев», почти через полмира отсюда. Но это желание не имело смысла.

Магьер никогда не бросит поиски, а он последует за ней, куда бы она ни пошла. А когда это всё закончится, она с удовольствием вернётся с ним домой, и у них наконец будет время побыть вместе, в мире и покое.

— Вот и всё, — сказала она, беря одну сумку и вручая ему другую, прежде чем вскинуть дорожный сундук на плечо.

Было не время мешкать. Если они слишком задержатся, капитан просто вышвырнет их.

Лисил принял у Магьер сумку и взял своё оружие. Когда они вместе с Мальцом направились в коридор, Бротан и Странница вышли из соседней каюты. Оба были готовы, но в зеленых глазах Странницы светился страх.

— Лиишил, — окликнула она его по имени на эльфийском диалекте Ан’Кроан. — Нам правда так необходимо уходить?

На это был только один ответ, но она не хотела его слышать, да и озвучивать его никто не стал. Несмотря на кратковременную отсрочку, он понимал, что путь будет нелёгким. Магьер тоже промолчала, только указала подбородком на выход.

Малец, осторожно отстранив носом Странницу, первым устремился вперёд. Лисил вышел на палубу последним и под пылающим фонарем увидел Альберто и Паоло. Позади них застыл мускулистый темноволосый человек — Диркен, казалось, всегда был серьёзен.

Лисил и Магьер спасли этих троих с судна работорговцев в порту под названием Драйст. Диркен взял на себя ответственность за обоих мальчиков и сумел пристроить их всех в экипаж корабля. Его взгляд остановился на Лисиле.

— Мы должны остаться, — сказал он.

— Конечно, — ответила Магьер. — Так будет лучше для всех.

Последнее, что нужно было Лисилу, это присматривать за парой мальчишек: когда дело пахло жареным, обеспечить безопасность одной только Странницы и то было трудно. Однако когда пришло время прощаться, он почувствовал странную грусть.

— Капитан… хороший человек, — проговорил он. — Вас здесь ждёт неплохая жизнь.

Диркен кивнул, но оба мальчика уставились на Странницу. Нижняя губа Альберто дрожала, а Паоло был страшно бледен. И будто чтобы усугубить положение, Странница лишь смотрела то на одного, то на другого, но ничего не говорила.

Молодые часто понятия не имеют, как нужно прощаться и почему это причиняет боль.

Лисил не знал, как успокоить их, кроме как: «Вы же не навсегда прощаетесь. Увидите друг друга снова!» Но это была ложь, поскольку вряд ли они ещё когда-либо встретятся, а у него не было сил соврать сейчас. Вместо этого он осторожно сжал ладонь Странницы.

— Не отпускай, — сказал он ей на белашкийском.

Она нервно стиснула его пальцы, и под пристальным наблюдением капитана, Лисил провел всех по скату на пирс. Они покинули «Королеву облаков» и сошли в порту города Сорано. На сей раз последним шел Бротан.

Лисил несколько раз оглянулся и заметил, что старый убийца внимательно наблюдает за всем вокруг, возможно, даже более настороженно, чем Малец впереди. Лисила никогда не подводило чутьё, но он знал, насколько маловероятно, что кто-либо из анмаглаков проследил их досюда. Сегодня вечером они, скорее всего, в безопасности. Но вот в самом порту он понятия не имел, чего ожидать.

Так далеко на юге ночной воздух был теплым, а небольшой город казался аккуратным и ухоженным. Но поскольку он шёл, держа Странницу за руку, одна потрясающая деталь в людях на хорошо освещенной улице ускользнула от его внимания, пока Магьер потрясённо не прошептала:

— Они все похожи на Винн…

Она была абсолютно права.

Тонкокостные люди с овальными лицами не были так высоки, как нуманцы Малурны, или так смуглы, как несколько суманцев, которых они встретили. Почти все проходящие мимо носили странные бриджи из хлопчатобумажной ткани и длинные, до лодыжек, рубахи пастельных цветов. Но у всех была кожа оливкового оттенка, легкие тёмно-русые волосы и карие глаза, точно такие же, как у Винн.

Даже Малец замедлился и навострил уши, наблюдая за прохожими. Странница же смотрела на них слишком открыто. Любой, кто замечал это, просто улыбался и приветливо кивал.

— Она приехала отсюда? — спросил Лисил.

Малец оглянулся, поскольку ему нужно было видеть его, чтобы ответить:

«Я не знаю… Она была… оставлена… в Гильдии… младенцем…»

Странно, что Малец знал о Винн больше, чем кто-либо еще. Лисил вспомнил упоминание о беспокойной маленькой Хранительнице, «выросшей в Гильдии». Его внезапно обеспокоило то, что он никогда не расспрашивал Винн ее о прошлом, возможно, потому, что сам не любил рассказывать о своём детстве… детстве раба, а затем шпиона и убийцы на службе у тирана.

Улицы Сорано были чистыми, вымощенными светло-коричневым песчаником. Маленькие открытые рынки, что так удивили Лисила в Малурне, здесь были на каждом углу. Множество лавок еще были открыты, от галантерейщика до фермера, продающего свой весенний урожай. Число товаров подавляло.

Горки маслин, сушеных фиников, рыбы и баночек с настоянным на травах маслом. Ароматы в воздухе были пряными и незнакомыми. Он ненадолго остановился у скатанных в рулоны тканей с яркими рисунками.

При виде стеклянных бутылок, наполненных зелёными и черными маслинами, Лисил подумал, что неплохо было бы купить одну или две. Он бросил взгляд на Странницу.

Удивление и замешательство пропало со смуглого лица девушки. Вместо этого был виден застарелый страх перед толпой.

Лисил оглянулся на Магьер, и обнаружил, что она тоже наблюдает за девушкой.

— Мы должны найти гостиницу, — ровно сказала она, и он кивнул.

До сих пор Бротан хранил молчание, и это заронило в душу Лисила подозрение. Старый мастер-анмаглак чего-то выжидал. Как и Малец, Лисил всё ещё стремился избавиться от Бротана. Пока такой возможности не представилось.

Они направились вниз по странной улице, освещенной стеклянными фонарями, похожими на бледно-желтые, оранжевые, голубые и фиолетовые тыквы.

Бротан вдруг быстро шагнул мимо Лисила и Мальца. Он с поклоном остановил одного из местных жителей и поднял руку:

— Не подскажете, где можно найти гостиницу? — спросил он по-нумански.

Хорошо сложенный человек в длинной хлопковой рубахе шафраново-жёлтого цвета оглядел высокого Ан’Кроан. После секундного замешательства он улыбнулся и указал на коричневое двухэтажное здание. Лисил не мог быть уверен, но оно выглядело так, будто его целиком сделали из высушенной глины.

— Благодарю, — склонил голову Бротан.

Человек улыбнулся и ушел, но Бротан не двинулся с места. Вместо этогоон оглянулся, его янтарные глаза внимательно оглядели Мальца, Магьер, Лисила и Странницу. Потом он тяжело вздохнул.

— Сейчас снимем комнату в гостинице, — глухо сказал он, и стало ясно, что ему это всё не нравится. — А завтра попытаемся найти другой корабль.

Несмотря на отвращение, охватывающее Лисила каждый раз, когда он был согласен с Бротаном, слова старого мясника эхом отозвались в его мыслях. Он задался вопросом: насколько эта задержка отодвинет развязку их приключения и их возвращение домой?

* * *

Спустя два вечера после того, как Чейн добыл для Винн скудное описание посыльного, он сидел в своей комнате в Гильдии и маялся от безделья. Она же, ненадолго зайдя к нему в сумерках, повела мрачного эльфа в главный зал на ужин.

У Чейна совсем не было желания присоединиться к ним, чтобы сидеть за переполненным столом, изображать, будто ешь, пока Винн тратит свою жалость на Ошу и говорит с ним по-эльфийски. Чейн уже прошёл через это однажды. И не повторит снова.

Вместо этого он пытался читать текст по истории, не предназначенный для общественного использования, продираясь сквозь сложные и убористые символы бегайн. Если он сможет справиться с ними, то сможет помочь Винн в ее исследовании — в отличие от Оши. Следовало быть честным по отношению к Кайн: девочка была отличной учительницей, а ее прирождённый талант к изучению языков был завидным. Благодаря ей, он быстро прогрессировал.

Чейн перевернул страницу. Неожиданно что-то отвлекло его.

Какое-то шестое чувство заставило его посмотреть на входную дверь… чтобы заметить, что стена рядом с ней подозрительно подалась вперёд. Он схватил рукоять своего полуторного меча, прислонённого к столу, и рывком вытащил его из ножен. Вскочив на ноги, он раздражённо оттолкнул в сторону стул.

Серые камни стены выпирали вперёд, словно что-то проталкивалось сквозь них. Цвет камня отхлынул, и из стены появился капюшон плаща и мрачное широкое лицо.

Чейн выдохнул — и раздраженно нахмурился, опуская свой меч из крапчатой гномской стали на край стола.

Тяжёлая пятка с глухим стуком приземлилась на камни пола. Закутанная в плащ, крепкая громадина, вдвое шире, но не выше, чем Винн, оказалась в комнате. Одна широкая рука откинула капюшон, и коренастый гном посмотрел вверх на Чейна, но затем быстро глянул на его меч.

— Ты не мог хоть сейчас войти через дверь? — прорычал Чейн.

— Я не хотел, чтобы услышали стук, — ответил Красная Руда. — Особенно после нашей последней «прогулки» в этом замке.

Чейн не нашёлся, что ответить своему… другу… союзнику… или кому-то менее определимому, учитывая, что тот совсем недавно помогал освободить Винн из-под заключения.

Красная Руда не носил бороды, что было необычно для гнома мужского пола, его красноватые волосы падали на плащ цвета ржавого железа. Хотя он выглядел молодым, лет на тридцать по человеческим меркам — то есть, на шестьдесят для гнома — Чейн знал его истинный возраст.

Красная Руда был старше, а выглядел так из-за своей жизни среди Хассагкрейг — «Ходящих-сквозь-Камень» — Дред-Ситта, смотрителей заслуженных мертвых их народа. Сейчас он не носил их черную чешуйчатую броню, хотя парные кинжалы Ходящих-сквозь-Камень на его поясе присутствовали. Но крепкий гномский меч, что также висел в ножнах у его бедра, и длинный железный посох в его большой руке были плохим знаком.

Почему он пришёл во всеоружии?

Он был одет в коричневые брюки и холщёвую рубашку, но Чейн заметил темно-оранжевую шерстяную тунику в разрезе плаща. Снова нехороший знак.

Красная Руда облачился в свою прошлую дорожную маскировку странствующего священника — ширвиша — Бендзакенджа, «Отца Языка»: Вечного, гномского святого и покровителя истории, традиций и мудрости.

Чейн когда-то враждовал с этим гномом, но к концу путешествия в Балаал-Ситт, павшей цитадели гномов, они многое пережили, что привело к необъяснимому доверию между ними. Винн даже поручила гному заботиться о безопасности шара Земли.

Однако Красная Руда не был склонен к светским визитам.

— Что случилось? — спросил Чейн.

Красная Руда прислонил свой железный посох к стене и шагнул ближе:

— Кто-то пробрался в подземелье… прошёл через портал под рынком в Чемарр-Ситте.

— Это невозможно!

Красная Руда нахмурился и отвел взгляд:

— Мы думаем, что потенциальный вор, должно быть, проскользнул незамеченным, пока портал был открыт для поставки необходимых припасов.

— Потенциальный вор?

— Кто бы это ни был, он шёл к… месту, через которое Винн отвели к скрытому карману в скале, где мы храним древние тексты Гильдии. То самое место без входа, где я спрятал шар.

Встревоженный, Чейн затих.

Винн унесла древние тексты, написанные первыми вампирами, из библиотеки замка с шестью шпилями в Пиках Оспины на Восточном континенте. Это было то самое место, где Чейн наткнулся на свиток, который он принес ей позже. По возвращении Винн в родную миссию Гильдии, ее начальники конфисковали все тексты и передали на хранение Ходящим-сквозь-Камень. Один или двое из них иногда приносили определенные экземпляры Гильдии для продолжения перевода.

Работа велась в большой тайне, и только у верхушки Гильдии был доступ к материалам.

Но в настоящее время Чейна намного больше волновал шар.

— Ты должен перепрятать его, — заявил он.

Красная Руда покачал головой:

— Шар в безопасности там. Только член моей касты может пройти сквозь камень к нему, уже не говоря о том, чтобы узнать, где это. Но все же… нарушителя обнаружили именно у той стены. Все лидеры клана и военные силы приведены в готовность, им выдали описание вора.

— Вы не схватили его?

Ходящие-сквозь-Камень могли проходить через любую землю и любой камень, так что никто не мог ускользнуть от них. Когда-то они поймали даже призрака Сау’илахка.

Красная Руда выпрямился и шумно выдохнул:

— Нет, он — или она — исчез.

Чейн напрягся всем телом: он уже слышал подобное описание, причём совсем недавно.

— Что ты имеешь в виду под «он или она»?

Красная Руда устроился на стуле у стола, будто вконец устал, что совсем не походило на него.

— Я видел злоумышленника только мельком. Пока приближались мои братья, нарушитель взял и исчез. Я только добрался до той пещеры и… был ударен по лицу странным порывом ветра. Мнения остальных сошлись с моим: они утверждают, что видели высокую женщину или стройного мужчину в черном плаще, перчатках и маске. Мастер Циндер приказал обыскать всё, но это ничего не дало.

Внезапно Чейну тоже захотелось присесть. Циндер был лидером Ходящих-сквозь-Камень, самым опытным среди них, — но всё оказалось тщетно.

— Когда это произошло?

— Позапрошлой ночью. Я прибыл, как только смог, после поисков. Я не нашёл Винн в ее комнате, и пришёл к тебе, поскольку это нужно знать вам обоим.

Чейн посмотрел в глаза Красной Руде. Скорее всего, Ходящий-сквозь-Камень, просто шёл сквозь землю, поэтому проделал этот путь меньше, чем за день. Но было нечто тревожное в хронологии произошедших событий.

— Три ночи назад кто-то, подходящий под твоё описание, принёс сообщение для молодого ученика-Хранителя с его родины.

Красная Руда выпрямился на своём стуле, его рот приоткрылся, он уставился на Чейна.

Чейн же встал и двинулся к двери:

— Мы должны найти Винн. Ей нужно всё знать.

Красная Руда тут же вскочил:

— Я не могу быть замечен здесь. Ты знаешь это.

Чейн оглянулся и увидел на лице гнома почти панику.

Красная Руда был ему союзником, но если его братья узнают, что он приходил сюда…

Ходящие-сквозь-Камень хорошо охраняют свои тайны. Если до Циндера дойдут слухи, что Красную Руду видели в Гильдии — особенно с Чейном или Винн — это может повлечь серьезные последствия для него.

— Я расскажу ей, — решил Чейн. — Возвращайся, пока тебя не стали искать. Мы займемся расследованием здесь и попытаемся разузнать об этом злоумышленнике… посыльном… и молодом Хранителе, который получил письмо. Во всем этом может быть что-то большее. Я сообщу тебе всё, что узнаю.

Все еще выглядя обеспокоенным, Красная Руда взял в руки свой посох:

— Не волнуйся за шар. Никто не сможет забрать его.

— Был рад повидать тебя, — не подумав, сказал Чейн — и тут же почувствовал себя неловко, поскольку это было очень необычно для него. Чейн был благодарен, что Красная Руда не отплатил той же монетой и только кивнул, уходя в каменную стену.

* * *

В общем зале замка Винн закончила доедать свой ужин, состоящий из тушеной чечевицы и хлеба, и пыталась осторожно поговорить с Ошей — но это с каждым днём становилось всё труднее. Что ещё хуже, Тени совсем не нравилась чечевица, так что собака лишь покрутилась возле миски, и целый поток отрывочных слов из памяти затрещал в голове Винн.

«Мясо?..»

— Нет, это — всё, что есть.

«Рыба?..»

— Заткнись и ешь.

«Сыр!..»

Винн вздохнула.

— Вот, — Оша бросил собаке большой кусок хлеба, густо намазанный маслом.

Ему не было нужно слышать слова Тени, чтобы понять, чего она хочет. Она, клацнув зубами, схватила хлеб. Три щелчка клыков — и его не стало.

Хмуро глянув на Тень, Винн встала со скамьи:

— Может, выведем ее на улицу?

Остальные Хранители вокруг тут же уставились на Ошу. Он старался не привлекать внимания, но его старания пропадали втуне.

Из всех спутников Винн Чейн и то вызывал любопытство в Гильдии, не говоря уже о Тени. Но высокий рост Оши, его глаза, смуглая кожа и очень светлые волосы, гораздо светлее, чем у Лхоинна — эльфов этого континента — привлекали намного больше внимания, чем он хотел. Большинство зевак даже не подозревали, откуда он приехал.

Однако Винн чувствовала, что лучше вытаскивать его из комнаты хотя бы на ужин. Если ничто больше не занимало его мысли, он с большей вероятностью мог начать разговор об их прошлом, хотя у нее было много вопросов о том, что произошло с ним за эти два года.

Прогулка во внутреннем дворе также пошла бы ему на пользу. Так что они покинули зал, но когда достигли входных дверей, одна из огромных створок распахнулась.

Внутрь влетел Чейн, но, увидев ее, с облегчением выдохнул. Затем с негодованием глянул на Ошу.

У Винн не было времени на их мальчишеские разборки.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила она.

Чейн быстро осмотрел коридор в обоих направлениях, и его взгляд остановился на двери соседней семинарии.

— Сюда, — скомандовал он и направился к ней.

— Чейн, нет! — громко прошептала Винн. Семинарии в это время обычно пустовали, но ей не нравилась мысль о том, что какой-нибудь проходящий мимо премин или домин поймает их за разговором там.

— Быстрее, — настоял он.

Поджав губы, она последовала за ним, и если бы Тень не шла последней, Чейн бы, скорее всего, захлопнул дверь перед лицом Оши.

Винн вытащила из кармана свою маленькую холодную лампу, потёрла её о бедро, и кристалл тускло засветился. Небольшая комната была пуста, исключая ряды деревянных скамей, да пары стульев с кафедрой у задней стены.

— Что стряслось? — прошептала она.

Чейн искоса глянул на Ошу — тот отвёл взгляд — прежде чем сказать:

— Ко мне только что приходил Красная Руда.

Винн затихла, позволив Чейну говорить. Красная Руда не пришёл бы без важной причины. Но когда Чейн пересказал историю, услышанную от гнома, живот Винн скрутило узлом.

То, что кто-то — кто-то еще, кроме них в прошлом, — пробрался в гномское подземелье, казалось невозможным. То, что этого кого-то застали у стены, через которую Винн провели к древним текстам, было еще хуже. Чейн заверил ее, что Красная Руда пристально присматривает за шаром, но этого было недостаточно, чтобы подавить ее страх.

Кто-то, так или иначе, знал, где искать шар, и пытался добраться до него, даже учитывая то, что только Ходящие-сквозь-Камень могли попасть в крошечный карман в скале.

— Злоумышленника видели лишь мельком, — добавил Чейн.

Паника охватила Винн снова, когда он описал потенциального вора.

— Красная Руда уверен? — выдавила она из себя. — Он точно видел это?

Оша и Тень во время их диалога хранили молчание, только собака наблюдала за Чейном, а эльф — за Винн.

— Да, — подтвердил Чейн. — Хотя он почти не видел злоумышленника собственными глазами. Его собратья описали его похожим на того посыльного, который принес письма для Николаса и премина Хевис.

Винн шумно выдохнула.

— Как далеко до Дред-Ситта? — спросил Оша по белашкийски. — Достаточно времени?

Именно это было на уме у Винн. Если посыльный и потенциальный вор были одним и тем же человеком, то, даже если судно было нанято заранее и ожидало его…

— Я так не думаю, — проговорил Чейн. — С доставки писем прошло слишком мало времени, чтобы дохать до ситта, уже не говоря о том, чтобы пробраться в подземелье.

Возможно, вор и посыльный вообще не были связаны, а их схожесть была просто совпадением. Но за последние два года, ушедшие на поиски шаров, Винн разучилась верить в совпадения.

Ее охватила паника.

Только Сау’илахк, призрак, знал, что гномское подземелье связано с текстами. Если предположить, что он заметил Красную Руду с нею и Чейном, когда они были в Балаал-Ситте, только он мог догадаться, где может быть спрятан шар. А ещё, до поисков потерянного ситта, Сау’илахк вторгся в гномское подземелье вслед за Винн.

Ходящие-сквозь-Камень остановили Сау`илахка, ну, или по крайней мере, выгнали его, хотя Сау’илахк был магом, навыки и власть которого росли на протяжении тысячи лет. Но что, если это был не призрак, а какой-то другой приспешник Древнего Врага? Или…

Другая фракция прислужников Врага пришла в движение, каким-то путём найдя ключ к разгадке, где на этом континенте искать шары?

Так или иначе, кто-то принес Николасу сообщение от отца, который в свою очередь просил тексты времени, максимально близкого к Забытой Эпохе.

— Я должна поговорить с премином Хевис, — тихо сказала она. — Сейчас же.

* * *

Оказавшись в кабинете Хевис, Винн рассказала ей всё о нарушителе и своё предположение, что он связан с посыльным. Тень на этот раз тихо сидела у ног, а не лазила по углам, доставляя неприятности.

Хевис сидела всё в том же синем кресле и слушала её со своим обычным холодным выражением лица, которое могло вывести из равновесия любого. Но когда Винн закончила и наконец перевела дух, она была слишком раздражена, чтобы ледяной взгляд премина повлиял на неё.

— Что ты думаешь по этому поводу? — спросила она, от раздражения перейдя на «ты». — Что мы должны сделать?

Премин Хевис не отвечала. Взгляд ее серо-карих глаз рассеянно скользил по комнате, не задёрживаясь ни на чём подолгу.

— Домин Хайтауэр одобрил отпуск Николаса и утвердил финансирование, — проговорила она наконец. — Николас отплывает послезавтра в небольшой порт Олерон на южном побережье Витени. Оттуда он сможет добраться до герцогства по земле, — взгляд премина вернулся к Винн. — Я не могу сопровождать его. У меня слишком много дел… нужно закончить приготовления к будущей экспедиции.

Винн заёрзала на месте. Она точно знала, что это за «экспедиция», так как Хевис по секрету рассказала ей об этой тайне Гильдии. Некоторые из верхов Гильдии планировали предпринять поездку на Восточный континент, в Пики Оспины, в библиотеку замка с шестью шпилями, где Винн нашла древние тексты. Ведь она взяла с собой лишь небольшую часть того, что было там.

Для группы беззащитных Хранителей это было более чем безрассудно!

Магьер и Лисил заперли тысячелетнюю Дочь Ночи — одну из первых тринадцати Детей — в пещере под замком. У Винн не было уверенности, что не-мертвая по имени Ликэн не сбежала или не сможет сделать этого.

Хевис упомянула, что официальной причиной экспедиции будет просто помощь в расширении и снабжении маленькой, но быстро развивающейся миссии Гильдии в Беле на западном побережье Восточного континента. Однако Винн подозревала, что премин Хевис своими тихими методами работает над тем, чтобы экспедиция никогда не состоялась.

Винн заметила, что Тень тихо крадётся к углу между старым креслом Хевис и ближайшим книжным шкафом.

— Тень! — шикнула она и похлопала себя по ноге.

Собака оглянулась на неё, потом ещё раз посмотрела в угол, и наконец вернулась к Винн.

— Ты поедешь с Николасом, — внезапно объявила Хевис. — Если есть связь между посыльным и тем, кто пробрался к Ходящим-сквозь-Камень…

Премин не закончила, но Винн поняла, что от неё требуется: пойти с Николасом и найти след того, кто разыскивает шары. Но её застало врасплох странное зрелище.

Взгляд Хевис снова рассеянно блуждал по кабинету, а ее гладкий лоб немного наморщился. Это было самое открытое проявление волнения, какое Винн когда-либо видела на лице премина метаологов.

— Конечно, — кивнула Винн. — Но с моими товарищами. Они будут нужны мне.

Хевис вздрогнула, будто её вырвали из глубокой задумчивости, что в свою очередь заставило вздрогнуть и Винн.

Премин Хевис этой ночью определенно была сама не своя, но уверенно указала на большой свёрток из промасленного брезента на своем столе.

— Там тексты, предназначенные только для глаз мастера Кольмсерна, — сказала она. — Хотя тебе будет не лишним ознакомиться с ними. К тому же тебе придётся присмотреть за Николасом.

Винн кивнула и взяла свёрток, но прежде чем она смогла развернуться и уйти, премин продолжила:

— Домин Хайтауэр и премин Сикойн волнуются из-за его состояния. Физически он оправился от нападения призрака, но оно не прошло для него даром. У меня не будет проблем с подготовкой твоей поездки, так как ты теперь находишься под моей юрисдикцией. Скажешь, что едешь по моему поручению в то же место, что и Николас. Высокий Премин Сикойн будет рада отослать тебя с глаз долой, — она поднялась, шагнула к столу, открыла нижний ящик и вынула оттуда мешочек. — Я устрою проезд на судне Николаса для троих…

— Четверых, — исправила Винн. Хотела она или нет, она никак не могла бросить Ошу здесь.

— Как пожелаешь, — ответила Хевис и отдала мешочек ей. — Этого хватит на дорожные расходы, когда сойдёте на берег.

Винн заглянула внутрь. Там было намного больше монет, чем в любом финансировании, которое она когда-либо получала от Гильдии.

— Премин… это ваши личные деньги? Я не могу…

— Возьми, — приказала Хевис. — Мне они ни к чему, а это — слишком важный вопрос.

Премин указала на короткий коридор, ведущий к выходу. Винн кивнула и развернулась, чтобы уйти, Тень бежала следом. Как только они вышли во внутренний двор, Винн остановилась и повернулась к собаке.

— Ну что? — спросила она.

Тень покачала головой и фыркнула.

Винн вздохнула, хотя и не ожидала, что Тень добьется успеха. Собака не могла прочесть сознательные мысли. Но, как и ее отец Малец, если Тень сосредотачивалась на ком-то, она могла уловить мимолетные воспоминания человека.

Из всех людей, с которыми сталкивалась Винн, очень немногие могли скрыть воспоминания от Тени. Одним из них был Чейн, но только из-за бронзового «кольца пустоты», доставшегося ему от Вельстила Массинга, единокровного не-мертвого брата Магьер.

Премин Фридесвида Хевис была другим делом.

Учитывая всё, что Хевис сделала для неё, это можно было посчитать неблагодарностью, но Винн должна была знать всё, что только сможет разузнать, чтобы понять, что происходит в ее миссии Гильдии… и что скрывает премин метаологов.

«Свёрток… еще… другие… книги…»

Винн удивилась, услышав слова Тени:

— Ну да, он у меня, но… что за другие книги?

Тень подошла ближе и сунула нос под ладонь Винн. При этом прикосновении в уме Винн всплыли воспоминания, и они не принадлежали девушке. Это было уникальное средство общения, которое Тень из всех людей могла использовать только с Винн.

Винн-Тень заглядывала за кресло премина Хевис, как собака сделала в кабинете. Между креслом и концом книжного шкафа был не свёрток, а большой мешок на шнуровке. Через ткань топорщились квадратные края — было крайне похоже, что там книги. Много книг.

Тень отступила от неё и села. Изображение тут же исчезло.

«Другой свёрток… Другие книги…»

Винн была в полной растерянности относительно того, что это значит. Единственный книжный свёрток, необходимый прямо сейчас, был у неё в руках, так для чего был другой? Вдруг она вспомнила об экспедиции.

«Много помещений… полки… Затерянные… книги…»

Винн не понимала, что ей хочет сказать Тень. Среди поставок, которые отвезут в маленькую миссию Гильдии в Беле, будет много недавно скопированных текстов, чтобы пополнить тамошнюю библиотеку. Но они будут упакованы в ящики для долгого путешествия через этот континент и восточный океан. Те же книги принадлежали какой-то личной библиотеке…

Винн повернулась, уставившись на дверь в бывшие склады… и к лестнице вниз, ведущей в лаборатории и кабинет премина Хевис.

— О нет… — выдохнула она.

Хевис собрала и упаковала книги из собственной библиотеки. Для этого была только одна причина: она отправляется с экспедицией. Это означает, что она не мешала в этом деле другим Хранителям.

Винн похолодела, пытаясь придумать способ удержать всех от этой глупости. Но если она что-то предпримет, то станет ясно, что она знает то, чего знать не должна. А ещё были посыльный, лазутчик, пробравшийся в гномское подземелье и Николас посреди того хаоса, что окружал её поиски шаров.

Почему случалось так, что независимо от того, что она делает, всегда за это нужно было платить?

* * *

После того, как Винн ушла, чтобы поговорить с премином Хевис, Оша вернулся в одиночество своей комнаты — лишь бы уйти от Чейна. Хотя он мало что сказал во время диалога между ним и Винн, Оша понял важность рассказанного этим не-мертвым.

Что-то должно было произойти. Оша просто не знал, что. Поэтому он сидел и ждал, скрестив ноги на полу. Его ум почти оцепенел, когда он услышал легкие шаги в коридоре снаружи.

Кто-то постучал к нему.

Оша плавно встал и добрался до двери в один шаг. Это могла быть только Винн, поскольку лишь она приходила к нему.

Это и вправду оказалась Винн. Она скользнула внутрь вместе с черной маджай-хи, и Оша внимательно осмотрел её овальное, оливково-смуглое лицо. Там отражалось беспокойство, почти испуг, хотя он не знал, из-за чего.

Чейн сделал что-то?

— Мы уезжаем послезавтра, — выпалила она на эльфийском. — Премин Хевис посылает нас с молодым Хранителем, которого я упоминала, Николасом. У нас мало времени на подготовку, но его поездка уже распланирована, так что медлить нельзя. Премин полагает, что сможет устроить нас на том же корабле.

— Я мог бы уехать и сегодня, если бы ты попросила, — сказал он, обведя комнату взглядом. — У меня мало вещей.

Хотя Оша сомневался, что эта поездка приведет к чему-то полезному, его облегчение от перспективы путешествия вне стен Гильдии было огромным. Но даже учитывая волнение Винн, на ее лице все еще было странное беспокойство.

К его удивлению она, казалась, выдохнула с облегчением от его ответа:

— Ты не возражаешь? — спросила она. — Ты поедешь с нами, чтобы защитить Николаса и помочь мне с этой погоней за двумя зайцами^[1]?

Он не понял, при чём тут зайцы, но ее слова почти рассердили его. Зачем же тогда он приехал сюда, если не чтобы помочь ей?

Возможно, выражение собственного лица выдало его.

Она шагнула ближе, и ему показалось, что ее беспокойство, ее тревога на миг сосредоточились на нем. Но вдруг она посмотрела на длинный холщёвый свёрток в ногах его кровати.

— Прежде чем мы уедем, — начала она, — ты можешь рассказать мне, что произошло с тобой с тех пор, как мы разошлись в доках Белы? Грядущая поездка может стать опасной, а я чувствую… Я чувствую, что больше не знаю тебя. Ты изменился.

— Так же, как и ты, — ответил он. Горечь в его словах была так явственно слышна, что он с трудом сглотнул.

Что, если он неправ? Что, если пропасть между ними разверзлась из-за того, насколько изменился он, а не она?

— Что заставило тебя так измениться? — чуть слышно спросила она и снова посмотрела на свёрток.

Черная маджай-хи по имени Тень не мигая наблюдала за ним. И Винн также оглянулась назад. Теперь в ее карих глазах было столько же ожидания, сколько и безумного беспокойства.

Она спросила, что изменило его, а это был не самый лучший вопрос.

Больше года назад, он, все еще будучи анмаглаком, вернулся на свою родину на Восточном континенте, пытаясь найти хоть какую-то цель в жизни, поэтому отправился в главное поселение клана Койлекрохталл в дом Леанальхам и старого целителя Глеаннеохкатвы. Он приехал, чтобы принести им горестное известие — о смерти их любимого, великого Сгэйльшеллеахе, который также был йоином самого Оши.

Оша был полон решимости остаться и помочь им, чем только сможет. Таким образом он хотел искупить то, что принес им такие новости. Но также он должен был сделать это, потому что он не мог посмотреть в глаза своим собственным потерям.

Однако спустя несколько дней после его прибытия, греймазга Бротандуиве сразил его, показав маленький, гладкий камешек, посланный хейнасами — Пылающими. Бротандуиве сказал ему, что на камне отметками когтей вырезано: «Порыв ветерка».

Это было значение имени «Оша», которое он взял, когда в юности прошёл обряд имянаречения в месте погребения их предков.

Его во второй раз вызывали к хейнасам.

Они жили в нагретых лавой глубинах гор на границе южных земель Ан'Кроан. Как только молодые посвященные заканчивали начальную подготовку и получали одобрение старших, дабы войти в ряды касты, через сейильф — Крылатых — посылали запрос хейнасам. Когда новое оружие и инструменты были готовы, хейнасы посылали камень — вызов — старшему среди анмаглаков. Тогда один из них отводил новичка к пламенеющей пещере, чтобы тот получил свои драгоценные дары.

Как и все недавно одобренные анмаглаки, Оша получил своё оружие, так что ему было позволено искать себе йоина среди опытных членов касты, чтобы закончить обучение. К тому времени он уже твёрдо знал, что не хочет в наставники никого, кроме Сгэйльшеллеахэ.

Но молодых анмаглаков никогда не вызывали повторно.

Он сразу заподозрил неладное, но все же не осмелился отказать… даже если бы знал тогда, что ждало его в конце второго визита.

— Расскажи мне, — с нажимом произнесла Винн, медленно подходя ближе. — Пожалуйста… Что произошло с тобой?

Даже глядя в ее нетерпеливые, взволнованные глаза, он не мог ответить, хотя и хотел. Сделай он так, это только расширит пропасть между ними, а он должен был пересечь её, прежде чем пойти на такой риск. И Оша должен был знать, почему она так сильно изменилась: другой своенравный маджай-хи у ног, странного цвета одежда и… та не-мертвая мерзость, что следовала за ней по пятам.

Оша отвернулся:

— Я буду готов к сроку.

Услышав её вздох, он понял, что не сможет вынести разочарования на её лице, поэтому не стал оглядываться. Вместо этого посмотрев вниз, он обнаружил, что черная маджай-хи все еще наблюдает за ним.

* * *

Рассказав Оше и Чейну об их предстоящем отъезде, Винн вместе с Тенью вернулась в свою комнату и опустилась на кровать. Она знала, что ей предстоит многое подготовить и сообщить обо всём Николасу. Но, так или иначе, она не думала, что он возразит против ее компании. А даже если и возразит, то, конечно, не станет спорить с премином Хевис.

Винн получила то, в чем нуждалась — свободу искать и посыльного, и проникшего в подземелье Ходящих-сквозь-Камень. Хотя они были описаны очень схоже, она сомневалась, что это один и тот же человек, так как он просто физически не мог появиться и там, и там.

Она попыталась не думать об этом… и о возможной связи отца Николаса с попыткой добраться до одного из шаров. Нет, сейчас она ничего не могла поделать с волной печали, захлестнувшей её, когда Оша наотрез отказался рассказывать ей о важных вещах.

Он замкнулся прямо у неё на глазах. Ей не следовало спрашивать об этом в такой суете.

Теперь ей, Чейну и Тени — а также Оше — предстоит поездка, где им придётся зависеть друг от друга, а она понятия не имеет, какие шрамы таит душа Оши. Им не нужны лишние сложности.

Тень заскулила и прижалась к ноге Винн.

— Что такое? — спросила она, потянувшись, чтобы погладить голову собаки.

Перед её глазами вспыхнуло изображение.

Она была в большом жилом дереве, что служили Ан’Кроан домами, в поле зрения обнаружились колени — ее колени — в серо-зелёных штанах из потертой ткани. Это воспоминание принадлежало не Тени, но Винн узнала дом Глеаннеохкатвы.

Прямо перед нею рыдала Леанальхам. На мгновение странное воспоминание пошло рябью.

«От… Оши…»

Тень передавала то, что увидела в мыслях Оши, а это означало, что Винн смотрела через его глаза. Надеясь увидеть больше, она вцепилась в мех на спине Тени.

Сцена изменилась.

Винн-Оша стояла перед Бротаном, и лицо старшего анмаглака было напряжено, когда он протянул ей маленький гладкий черный камешек.

Оша сказал ему: «Я уже был там и получил своё оружие и инструменты. Почему ты показываешь мне это?»

«Они вызывают тебя снова».

«Нет! — воскликнул Оша. — Они вызывают нас лишь раз, когда старшие нашей касты одобряют новичка. Этот камень — ошибка!»

«Нет никакой ошибки», — прервал его мягкий голос.

Винн чуть не задохнулась внутри памяти. Оша повернул голову и увидел красивую мать Лисила, Куиринейну, стоящей в проходе и придерживающей входной занавес.

«Тебя вызвали, — сказала она. — Это — путь нашей касты и наших предков, основанный на соглашении с Пылающими и Крылатыми, кого мы защищаем наряду со своими родными. Это также часть путей нашего народа. И ради того, чтобы защитить их, умер твой йоин!»

Винн почувствовала боль Оши так, будто это была ее собственная. Его отрывали от этого места, от Глеаннеохкатвы и Леанальхам, а он не хотел уходить.

Изображение исчезло. Перед глазами Винн были только каменные стены и дверь её маленькой комнаты.

— Тень! — вскрикнула она, обхватывая морду собаки. — Еще! Ты видела что-то ещё?

Тень заскулила и дважды рыкнула, отвечая «нет». Плечи Винн поникли.

Что все это значит? Так или иначе, после возвращения в земли Ан’Кроан, Оша поехал в поселение Койлехкроталл. Он, вероятно, только что сообщил о смерти Сгэйля, поскольку Леанальхам плакала. А затем, чуть позже, Бротан показал ему маленький полированный камешек от хейнасов. И мать Лисила настояла, чтобы Оша повиновался Бротану.

— Ох, Тень, — вздохнула Винн, смотря на собаку.

По крайней мере, у нее теперь была точка отсчёта, а уж она сможет тонко использовать её, чтобы заставить Ошу рассказать больше. Но о том, что Оша в свою очередь требовал от нее, она не смела даже думать.

Глава 4

Два вечера спустя Винн вместе с Тенью шла по пирсу в порту Колм-Ситта. Николас, Чейн и Оша следовали за ними. Хотя сборы проходили в спешке, премин Хевис отсрочила отплытие грузового судна до заката — ради Чейна. Винн предложила их старое оправдание: якобы Чейн страдает некой кожной болезнью, которая сделала его крайне восприимчивым к солнечному свету. Иногда частичная правда была лучшей ложью.

Оба спутника Винн старательно помогали ей в приготовлениях, но и тут были свои нюансы. Чейн негодовал, что Оша едет с ними, и не делал из своих чувств тайны. Оша стоически молчал, но всеми способами выражал своё отвращение к Чейну. Временами Винн улавливала вспышки боли и гнева в его глазах.

Николас, пожалуй, приносил Винн меньше всего хлопот. Он принял их компанию в этой поездке без споров и возражений. Фактически, он не отреагировал вообще. Его всё ещё тяготил глубокий страх перед возвращением домой.

Винн такое положение дел тревожило, но все, что она могла сделать, это продолжать шагать по пирсу.

Они взяли с собой минимум вещей, и Чейн нес запечатанный свёрток с текстами для мастера Кольмсерна. Он был одет в тяжёлый тёмно-зелёный плащ с капюшоном, при обоих мечах: длинном гномском клинке, отданным ему Красной Рудой, и более коротком — он был сломан и перекован заново. Плащ Оши был легче, он нес свой лук, колчан со стрелами с черным оперением и холщёвый свёрток за спиной. Единственное, что Винн знала об этой вещи, это то, что свёрток был достаточно тяжёл, так как Оша поднимал его с усилием.

У Винн было лишь одно оружие, которое сейчас она использовала в качестве трости, — посох с солнечным кристаллом, его сделал для нее Гассан Иль’Шанк, домин суманской миссии Гильдии, к которому она послала Магьер, Лисила и Мальца. Посох этот был выше неё, и кожаные ножны покрывали прозрачный кристалл в его навершии. Он мог испускать свет сродни солнечному. Прежде чем покинуть Гильдию, она также забрала свиток Чейна из кабинета Хевис и спрятала его в свою сумку.

Николас нес только дорожную сумку, и, когда Винн оглянулась, он смотрел в землю, будто просто брел за ней не разбирая дороги.

Винн наконец остановилась у трехмачтового парусника с надписью «Терновник» вдоль борта. Она нашла, что это странное название для корабля. Мельком глянув в дорожные бумаги, она без слов двинулась к трапу. Тень приотстала от нее и начала тихонько поскуливать. Собака никогда не любила замкнутых помещений или находиться на открытой палубе в окружении матросов… она вообще не любила незнакомцев.

Предстоящее плавание не обещало быть приятным ни для кого.

Сопровождаемая остальными, Винн шагнула на палубу. Матросы вокруг были заняты кто чем, хотя было очевидно, что судно готово, и команда ждёт лишь последних своих пассажиров.

Стройный седой мужчина в длинном тяжелом пальто отдавал команде строгие отрывистые приказы, а человек помладше с гладко выбритой головой пронесся к ним через палубу.

— Вы пассажиры от Гильдии? — спросил он без приветствия.

Винн кивнула, и прежде, чем она успела открыть рот, мужчина быстро заговорил:

— Я — первый помощник Ширборн, — он оглядел их небольшую группу, задержав взгляд на Тени. — Просьба взять еще трех пассажиров прибыла только вчера, но я успел обустроить дополнительную каюту. На вас записано две — с двумя койками в каждой.

Винн нахмурилась: конечно, Тень могла остаться с нею и спать на полу, но разместить трёх мужчин в одной каюте с двумя койками… И это была не единственная проблема.

Николас понятия не имел, кто такой Чейн, ему нельзя было позволить видеть его бездействующим днём — будто мертвым. Оша был незнакомцем для Николаса, который и так не в своей тарелке. И откровенно говоря, Винн не была уверена, что хочет делить каюту с Ошей или Чейном.

— Неважно, — проговорил Чейн, выходя вперед, чтобы посмотреть вниз на нее. — Я останусь с тобой, ведь мы уже делили комнату прежде.

Винн виртуозно различала тона и оттенки его хриплого, поврежденного голоса. Сейчас он не пытался казаться высокомерным или властным, хотя часто таким бывал. Он просто озвучил наименее сложное решение. Они действительно жили вместе в гостиницах, эльфийском жилом дереве и каменных комнатах гномского ситта, всегда бодрствуя ночью, пока Чейн не впадал в бездействие на рассвете.

Да, его предложение было лучшим из их небогатых вариантов, но когда Винн оглянулась назад, Николас всё так же смотрел в пол, а Оша сурово наблюдал за нею. Его большие янтарные глаза глянули на Чейна, сузились, и его взгляд вернулся к ней.

Винн повернулась к Ширборну:

— Спасибо за ваше старание. Нам хватит двух кают.

Первый помощник двинулся вперёд, жестом указав к двери на нижнюю палубу, и Винн последовала за ним, не оглядываясь ни на кого.

* * *

Когда в Сорано настало очередное утро, Магьер начала волноваться. Хотя ее небольшая группа нашла хорошее жилье в чистой гостинице, им пока не повезло отыскать проезд на юг, к Иль’Дхааб Наджуум в Суманской Империи.

Отчасти это было вызвано настойчивостью Бротана в том вопросе, что им нельзя в открытую появляться в доках. Магьер не была с ним согласна. Лисил тоже думал, что они прибыли сюда, намного обогнав все еще преследующих их анмаглаков. Но каждый день приближал их к той вероятности, что убийцы догонят их и возьмут под наблюдение весь порт.

Магьер, как и Лисил, уже была сыта по горло ожиданием. Это вызывало яростные споры и с ним, и с Бротаном — Магьер была полна решимости заставить их понять, что из всех них выглядит самой нормальной, особенно если хорошо замаскируется. Прошлыми днями она несколько раз совершала скрытые вылазки в кабинет начальника порта, чтобы расспросить о любых судах, отправляющихся на юг.

Ей повезло не больше, чем Бротану.

Этим утром, едва взошло солнце, она зашла в их комнату в гостинице и обнаружила Лисила и Мальца нетерпеливо выжидающими. Малец вытянулся поперёк кровати — его серебристо-серое тело было достаточно длинным, чтобы занять всю ширину — а Лисил сидел рядом с ним. Странница поспешила принять у Магьер её плащ. Бротан стоял у окна, выглядывая в щель между занавесками, возможно, чтобы проверить, не преследуют ли её.

— Ну что? — слишком громко спросил Лисил.

Насколько Магьер знала, он явственно и открыто ненавидел морские путешествия, но сейчас было очевидно, что куда больше он начинает ненавидеть эти стены. Это была вполне приличная комната, большая и просторная, с двумя двуспальными кроватями. Бротан всегда спал на полу, поэтому вторая кровать целиком и полностью досталась Страннице и Мальцу. В целом ситуация, возможно, была не так уж и плоха.

Хотя Лисил отчаянно хотел получить ответ, Магьер промолчала: он был очевиден.

Лисил откинулся назад на кровати рядом с Мальцом и со стоном провел пальцами по своим длинным, распущенным волосам. Малец с тихим ворчанием уронил голову на лапы, и поток слов из памяти раздался в голове Магьер:

«Это не сработает… Нам нужно… идти на пирсы… и… говорить прямо с капитанами…»

Магьер вздрогнула:

— Не ворчи на меня! Мне это нравится не больше, чем любому из вас.

Лисил поднял голову и посмотрел сначала на пса, а затем на неё:

— Что он сказал?

— Он хочет говорить с капитанами кораблей.

— Тогда это должен делать я, — вставил Бротан, все еще смотря из окна.

Магьер стиснула зубы:

— Тебя заметить легче всего. Мы все пробовали маскироваться, и я уверена, что они научились внимательно присматриваться ко всему подозрительному. Ты на полторы головы выше любого из местных жителей… а также большинства путешественников и матросов в порту.

С негодованием посмотрев на них обоих, Лисил медленно сел и начал повязывать старый зеленый шарф поверх светлых, почти белых волос. Странница глянула на Мальца, но промолчала и осталась стоять, сжимая плащ Магьер в обеих руках.

— К настоящему времени их силы должны были сильно истощиться, — пробормотал Лисил, смотря на Бротана, хотя обычно не заговаривал с «держателем теней», если не возникало прямой необходимости. — Ты можешь примерно сказать, сколько их осталось?

— Я точно знаю, сколько и кто они, — ответил Бротан. — Три женщины и один мужчина, одна из женщин покалечена, — он наконец повернулся, чтобы посмотреть на Магьер. — Да, Фретфарэ с ними, поскольку Денварфи не может бросить её.

Малец зарычал и вскинул голову, а рот Лисила приоткрылся. Даже Магьер почувствовала волну гнева внутри и заставила себя подавить его. Она проткнула Фретфарэ саблей, но эта лживая советница Вельмидревнего Отче, лидера анмаглаков, выжила.

Магьер не возражала против осторожных тайн Бротана, но только пока это приносит пользу.

— Ты знал это ещё с Драйста? — спросила она его. — Ты не подумал, что это нужно рассказать всем?

Бротан вскинул правую, прорезанную шрамами бровь:

— Вы никогда не спрашивали, — безразлично ответил он.

Снова слишком раздражённая, чтобы говорить, Магьер закрыла глаза. Они должны были попытаться обсудить это раньше, но и Лисил, и Малец были решительно против разделения любых сведений с Бротаном, если не было необходимости. А у старого убийцы была привычка торговаться за информацию.

— Одна из женщин — Энниш, — добавил Лисил. — В Драйсте я вогнал ей клинок в живот. Она еще не могла полностью выздороветь.

Бротан кивнул. Гнев Магьер начал исчезать.

— Если лишь двое из них здоровы, они не смогут следить за всем портом.

— Но эти двое отлично обучены, — возразил Бротан. — Они могут следить за большей территорией, чем ты думаешь. Ты права, говоря, что они легче могут разыскать меня или даже Лиишила среди местных жителей. Вы двое тоже выше здешних людей.

— Тогда это придётся делать нам? — раздражённо спросил Лисил.

— Я могу пойти, — тихо проговорила Странница.

Магьер заметила, что Бротан явно прислушался к её словам.

— С Мальцом, — добавила девушка. — Я достаточно хорошо говорю по-нумански, и я видела с людьми на пирсах собак.

— Нет! — рявкнула Магьер.

— Я заметила там много черных собак, — даже не вздрогнув, продолжила Странница, ее красивые зеленые глаза были так спокойны, что она казалась не похожей сама на себя. — Это, по-видимому, характерный окрас здешней породы. Мы можем попробовать уловку, которую Лиишил использовал прежде.

При этих словах Малец заворчал.

Странница, нахмурившись, глянула на пса, что было неожиданно для того, кто так уважает маджай-хи:

— По крайней мере, люди Колм-Ситта подумали, что ты просто волк, а не… тот, кто ты есть.

Малец тихо наблюдал за девушкой, а потом посмотрел на Лисила, и одно его ухо дернулось.

Лисил вскочил на ноги и развернулся к собаке:

— Нет, это плохая идея!

Магьер могла предположить, что сказал Малец.

— Я ниже всех вас, — продолжила Странница. — В простом коричневом плаще и с черной собакой никто даже не заметит меня.

Магьер не собиралась позволять девушке попасть в руки анмаглаков, поэтому схватила Странницу за плечи:

— Ты не можешь пойти в порт, даже с Мальцом. Что, если тебя раскроют? Ты об этом подумала?

«Я смогу защитить ее…»

Магьер проигнорировала Мальца, но Странница, нахмурившись, повернулась к Бротану:

— Греймазга?

Бротан молчал, и это не на шутку встревожило Магьер.

— Девушка и маджай-хидолжны искать только большие суда, — сказал наконец он. — Найдите капитана, готового взять пассажиров, а оплату обговорим потом.

— Нет! — уверенно заявил Лисил.

— Я согласен, они не могут пойти одни, — добавил Бротан. — Я согласен, что не смогу незамеченным пробраться в доки… так же, как и вы. Странница — единственная, кто может достаточно хорошо смешаться с толпой. Я провожу ее и Мальца до порта, но как только береговая линия покажется в виду, отступлю. Моё присутствие только навлечёт на неё угрозу, — он повернулся к Магьер. — Если бы у тебя было предложение получше, ты бы его уже высказала. Мы должны найти проезд и покинуть этот город.

Голова Магьер была пуста: у нее не было лучшего плана.

Бротан повернулся к Страннице:

— Я научу тебя, как держаться, чтобы поддерживать маскировку.

Магьер, признавая поражение, отступила, а затем внимательно изучила Мальца:

— Нам понадобится ведро угля, не меньше.

Лисил не выглядел полностью убежденным, но не стал спорить:

— Придётся что-то сделать и с его ушами тоже.

Малец спрыгнул с кровати:

«Никто… не тронет… мои уши…»

Магьер скрестила руки на груди:

— Ты так уверен в этом?

* * *

Рано утром того же дня Денварфи — «Обреченная музыка» — стояла на носу маленького нуманского торгового судна под названием «Сокол», пока оно подходило к докам Сорано. Облокотившись на заграждение, она глянула через порт, высматривая большое грузовое судно — «Королеву облаков».

Никакого похожего корабля в поле зрения не было.

Несколько матросов поглядывали в её сторону, поскольку она и ее малочисленная команда большее время их короткого плавания оставались в своих каютах. Когда же она выходила на палубу, то чаще всего носила плащ с накинутым на голову капюшоном, так что некоторые мужчины до сих пор провожали её любопытными взглядами.

Им она казалась чрезмерно высокой и стройной, пряди её длинных, очень светлых волос выбивались из-под капюшона, если ветер был слишком силен. Она задвигала их за уши, и их заострённые края на мгновение были видны всем.

Любой человек на борту останавливался при виде ее раскосых глаз с большими янтарными радужками на мрачном, смуглом лице, слишком узком, чтобы принадлежать человеку. Из-за этого они принимали ее за одну из Лхоинна, эльфов этого континента. Но ее родина была за полмира отсюда, и люди, живущие рядом с ней, называли её Эльфийскими Землями.

Игнорируя матросов, Денварфи продолжила изучать гавань.

Моряки вскоре начали бросать канаты мужчинам на пирсе. Никто не спешил, и она не знала, мешает она им или нет. Такое самодовольство было недостойно, но задача, которую ей дали, начала казаться бесконечной.

— Ты ничего не должна нести, — произнёс низкий голос позади нее. — По крайней мере, пока. Позволь мне.

— Рана не настолько тяжелая, — ответил женский. — Я сама могу нести свою сумку, а ты помоги коварлеасе.

Денварфи повернула голову и увидела, что три ее оставшихся спутника — мужчина и две женщины — выходят из двери в трюмы, готовые к высадке. Как и она сама, все трое были Ан’Кроан и анмаглаками.

Хотя цвет лица Энниш был таким же смуглым, а волосы — очень светлыми, как у большинства Ан’Кроан, она была ниже ростом и более хрупкого телосложения. Её миниатюрность была обманчива, и она привыкла использовать это для преимущества в бою. Она была безрассудна, её разум отравило безумное горе после того, как её будущий супруг пал от клинка Лиишила.

Поначалу Денварфи была против включения Энниш в их команду, но теперь та уцелела, когда остальные погибли. Правда, в настоящий момент Энниш была ранена: в последнем сражении с их целью в гадком человеческом порту под названием Драйст ей вогнали клинок в живот. И опять-таки это сделал именно Лиишил.

Над Энниш возвышался Рхизис. Его волосы были даже светлее, чем у нее. Он всегда носил их распущенными, и сейчас их трепал ветер. Ни один из них теперь не был облачён в серо-зелёные плащи и одежду анмаглаков — они путешествовали, замаскировавшись под обычных людей. По необъяснимым для Денварфи причинам, Рхизис проявил очевидную симпатию к синему цвету, даже плащ выбрал тёмно-синий. Он поддерживал под локоть последнего выжившего члена их команды, которая насчитывала одиннадцать человек, когда они только покинули свою родину.

Рхизис выпустил локоть Фретфарэ — «Присматривающей за лесами» — как только она сама схватилась за его предплечье. С усилием делая следующий шаг, она в большей степени опиралась на трость.

Они были всем, что имела в запасе Денварфи. Только с ними она могла вести охоту на монстра Магьер, ее супруга Лиишила, неправедного маджай-хи, которого они звали Малец, и предателя-греймазгу… Бротандуиве.

— Когда мы сможем сойти на берег? — требовательно спросила Фретфарэ, хотя ее голос был напряженным от усталости.

Денварфи ответила не сразу. В глазах Фретфарэ даже безделье их группы во время швартовки судна выглядело как ошибка Денварфи.

Фретфарэ претендовала на статус негласного лидера их команды, но не была готова к этому ни телом, ни разумом. Возможно, даже духом. Ее необычные для Ан’Кроан пшенично-золотые волосы вились волнами, вместо того, чтобы быть прямыми. В юности она была гибкой и изящной, но уже теперь была несвоевременно хрупкой, хотя приблизилась только к пятидесяти годам… меньше чем половине продолжительности жизни Ан’Кроан. Красное человеческое платье и легкий, но мягкий плащ, который она носила, заставляли ее казаться ещё более хрупкой.

Бывшая когда-то коварлеасой — доверенным советником — Вельмидревнего Отче, сейчас Фретфарэ была почти бесполезна. Больше чем два года назад монстр Магьер проткнула живот Фретфарэ своей саблей. Рана должна была ее убить, но великий целитель Ан’Кроан выходил её. Несмотря на это, она едва выжила, и никогда не исцелится полностью.

Денварфи как всегда была внимательна в проявлении уважения к бывшей коварлеасе.

— Скоро, — ответила она наконец. — Как только установят трап, а затем…

Она затихла, поскольку все еще просчитывала их следующий шаг.

Полтора года назад, когда Вельмидревний Отче попросил, чтобы она подготовила команду и отправилась на этот чужеземный континент, она не колебалась ни секунды. Их цель тогда была прямой и ясной. Они должны были определить местонахождение Магьер, ее супруга-полукровки Лиишила и неправедного маджай-хи. Магьер и Лиишил должны были быть захвачены и допрошены об артефакте, что они увезли из Пиков Оспины, а затем устранены — даже вместе с маджай-хи. Последнее не устраивало команду Денварфи, даже Энниш, но Фретфарэ и глазом не моргнула.

Никогда прежде так много людей не отправлялось на одно задание. Их задача имела страшно важное значение в глазах Вельмидревнего Отче, который боялся оставлять устройство Древнего Врага в руках людей. Одиннадцать анмаглаков уехали вместе, но еще один тайком отправился следом. После первых смертей, Денварфи не могла заставить себя поверить в то, кто был в них повинен.

Только ночью, когда она увидела его тень, она признала правду.

Бротандуиве, этот предатель, похищал их жизни, одну за другой.

И все же они не могли остановиться или повернуть назад. Они не могли потерпеть неудачу.

— Накиньте капюшоны, — приказала Денварфи.

Трап был спущен на пирс, и Рхизис без разговоров поднял обе сумки, свою и Энниш. Она не стала спорить. Денварфи шагнула к ним, чтобы помочь Фретфарэ, и все четверо покинули корабль и сошли на пирс в городе под названием Сорано. Было бы лучше, если бы они прибыли в порт ночью: Денварфи не сомневалась, что предатель следит за доками, если он здесь. Однако пока она не знала, здесь ли их цель.

— Наша первая задача состоит в том, чтобы подтвердить их прибытие сюда, — прошептала Фретфарэ, сильнее опираясь на руку Денварфи. — Может оказаться и так, что их здесь уже давно нет. Я нигде не вижу «Королеву облаков».

— Я тоже, — кивнула Денварфи.

Они прошли сквозь доки и оказались в удивительно чистом и ладном городе — облегчение после грязи и хаоса их прошлой остановки. Люди в ярких одеждах с оливковым оттенком кожи с любопытством поглядывали на них, но без удивления, будто местные жители привыкли к виду того, что они назвали «эльфами». Несколько прохожих улыбнулись и кивнули им. Она, замешкавшись, ответила, не заботясь об искренности, и продолжила идти вниз по улице, помогая Фретфарэ.

Хотя она никогда не показала бы этого, Денварфи была слегка смущена близостью хромой женщины, практически висящей на ней. Они свернули в затененный проулок между двумя зданиями, она оглянулась на Энниш и Рхизиса и кивнула. Все ступили в тень.

— Мне будет легче осмотреться одной, — сказала она. — Рхизис, возьми Энниш и Фретфарэ и найди гостиницу, потом встреть меня тут. Мы распланируем всё, как только у нас будет свежая информация, — запоздало спохватившись, она обратилась к Фретфарэ. — Если это кажется мудрым и тебе тоже.

Она знала, что бывшая коварлеаса уже на пределе сил. Фретфарэ просто кивнула, вместо того, чтобы обличать её в чём-либо. Всё равно такие слова больше не жалили Денварфи. Рхизис занял ее место, помогая калеке.

Денварфи оставила своих спутников и направилась к проулку позади зданий. Она позволила себе секунду одиночества, прежде чем выйти на улицу и вернуться к береговой линии. В доках таких размеров должен был быть, по крайней мере, небольшой кабинет начальника порта.

Все мысли покинули ее разум, когда она повернула на главный проход доков.

Двое высоких мужчин, идущих ей навстречу, посмотрели на неё своими янтарными глазами на смуглых треугольных лицах. Денварфи отметила их странные волосы цвета пшеницы, собранные в высокие хвосты, удерживаемые серебряными кольцами. Узкие кончики их удлиненных ушей были ясно видны. Они были одеты в желто-коричневые кожаные одеяния с поясами, сделанными из стальных сегментов, соответствующих сверкающим эполетам на их плечах. У обоих наискосок груди висела перевязь цвета бледного золота. Длинные, узкие, немного изогнутые рукояти мечей выглядывали из-за их правых плечей.

На мгновение Денварфи потеряла самообладание и уставилась на них. Они были словно Ан’Кроан… но одновременно и не Ан’Кроан.

Люди ее народа не носили мечей, а анмаглаки держали своё оружие спрятанным. Люди её народа не одевались в такие сверкающие и броские одежды.

Мужчины гордо шагали ей навстречу, и один замедлился, с равным удивлением уставившись на нее. Его кожа не была столь же темной, как у кого-то из ее народа, хотя она была достаточно высока, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

На этом континенте жил народ, родственный Ан’Кроан. Их называли Лхоинна, но за все путешествие здесь она никогда не сталкивалась с одним из них. Возможно, этот порт был ближе к их землям. Одинаковая одежда этой пары намекала на их принадлежность к каким-то вооруженным силам.

Беспокойство зашевелилось в душе Денварфи, когда мужчины направились прямо к ней… внимательно изучая ее, будто сомневались в том, была ли она одной из них.

Денварфи знала, что по стандартам своего народа она не красавица. Ее нос был немного слишком длинным, а скулы — немного слишком широкими, и, как у всех анмаглаков, у неё были шрамы. Что ещё хуже, она была одета подобно какому-то бродяжке: выцветшие брюки и рубашка, потёртый кожаный жилет и очень поношенный плащ.

Так что неудивительно, что эти двое уставились на нее.

Тот, что слева, немного повыше и с более резкими чертами лица, немного склонил голову.

— Мы можем вам чем-то помочь? — спросил он. — Вы что-то ищете?

Денварфи потребовалось несколько секунд, чтобы понять его. Его акцент был слишком явным и странным. Некоторые слова были неправильно произнесены, но его голос имел властный тон. Выражение его лица было откровенно озабоченным, словно у какого-то ответственного стража, встретившего одного из своих подопечных в этом людском поселении.

Когда она не ответила, на его лице отразилась еще большая заинтересованность, потом — неловкость, с намеком на смущение. Он быстро склонил голову и прижал руку к груди.

— Простите меня. Я — Аралан, шейиф из Аграихлонны, — сказал он, а затем указал на своего спутника. — Ганвер.

Денварфи была в замешательстве. Аралан почувствовал, что, не представившись, проявил некие дурные манеры? Она просто кивнула им, всё ещё запутанная такой заботой. Она не собиралась говорить ему, откуда она родом, но одно произнесённое им слово цеплялось за её мысли.

Шейиф.

Оно казалось знакомым, поскольку в ее языке — истинном языке ее народа — корневое слово «шефив» означало «порядок» и «спокойствие». Если оно значит то же самое на их диалекте, то может подразумевать в культуре Лхоинна некую касту опекунов и стражей, подобных анмаглакам… термину, который означал «похитители жизней». Предназначение анмаглаков состояло в том, чтобы забирать жизни людей, которые могут нести угрозу их народу.

Она должна была сказать что-то, поэтому в притворной растерянности оглядела доки.

— Начальник порта? — спросила она, надеясь, что произнесёт это достаточно похоже на их речь, и что ее акцент не покажется им слишком странным.

Мужчины немного нахмурились. Второй вскинул голову и сдвинул брови, но первый повернулся и указал на узкое здание между складом и чем-то, похожим на таверну.

— Это там, — сказал он, а затем быстро выдохнул. — Откуда вы?

Денварфи следовало немедленно уходить.

— Благодарю, — с поклоном сказала она и прошла мимо них. Она чувствовала их взгляды, но не слышала догоняющих шагов. Вокруг было достаточно людей, и она постаралась побыстрее смешаться с толпой. Только приблизившись к указанному зданию и потянувшись к двери, она оглянулась.

Два Лхоинна — шейиф — снова двигались вперед. Большинство невысоких местных людей выказывали им уважение или даже улыбались, тепло приветствуя их. Мужчины-эльфы ненадолго остановились, чтобы поговорить с молодой женщиной, за юбку которой цеплялось двое детей. И первый, тот, кто говорил с Денварфи, склонил голову и прижал руку к сердцу.

Этих шейиф уважали здесь и даже приветствовали.

В голову Денварфи закралась идея.

Она вернулась в толпу, чтобы следовать за Лхоинна. Визит к начальнику порта мог подождать, пока она не закончит с новой задачей.

Глава 5

Чувствуя укол вины, Винн вздохнула от желанной свободы. Опираясь на парапет «Терновника», она смотрела на волны. Она любила путешествовать, землей ли, морем, но воспоминания о причине этого плавания стирали удовольствие с её лица.

— Как хорошо видеть тебя счастливой, — сказал кто-то на эльфийском позади нее.

Винн обернулась и обнаружила в нескольких шагах за спиной Ошу, его распущенные волосы трепал бриз. Одетый в бриджи и темно-коричневую рубашку, он едва ли был похож на юного анмаглака, с которым она когда-то путешествовала. К сожалению, ей понравилось, как он теперь выглядел.

Чейн в дремоте лежал на своей койке, а Тень осталась с ним, возможно, на тот случай, если придёт Николас. И так как Оша подошел один, Николас, скорее всего, остался в их каюте.

Винн не могла сдержать ощущения, будто осталась с Ошей наедине, хотя вокруг сновали матросы. Её счастье угасло.

— Жаль, что мы опять что-то ищем, — не задумываясь, проговорила она. — Просто в Гильдии я чувствовала себя… словно под арестом.

Оша подошел ближе:

— Не сожалей. Я чувствовал то же самое. Нет никакого позора в счастье, особенно когда оно такое редкое.

По крайней мере, теперь он казался менее сердитым — как и решительно пытаться вспомнить прошлое. Хотя сейчас ей не то чтобы не хотелось полностью избегать всех элементов прошлого. Воспоминания, что показала ей Тень, встали перед ее мысленным взором: гладкий камешек в ладонях Оши, из-за которого он был вынужден покинуть Леанальхам и Глеанна.

Винн боялась, что её лицо может выдать это, когда Оша указал ей за спину. Она оглянулась и увидела две бочки, стоящие у мачты на небольшом расстоянии друг от друга.

— Помнишь плавание вдоль восточной береговой линии моего континента? — спросил он, его голос звучал гораздо мягче. — И как мы сидели в укромных местах на корабле моего народа и играли в дреуган… или просто говорили?

Винн с трудом сглотнула. Она не забыла время, проведённое с ним, и его рассказы о прошлом — то, что он никогда не рассказывал никому. И она прекрасно понимала, чего он пытается добиться теперь.

У него тоже были вопросы к ней и то, что он хотел обсудить. Возможно, учитывая его сегодняшнее настроение, это было не так уж плохо. Винн молча повернулась к мачте, уселась на одну из бочек и только тогда посмотрела на Ошу.

* * *

Оша замер, когда Винн развернулась и пошла прочь, а затем почувствовал смятение, когда она села на бочку и просто посмотрела на него.

Прошлым вечером он был зол, когда та не-мертвая вещь обустроилась в ее каюте. Все инстинкты кричали ему, что нужно вмешаться, но, поскольку Винн не возразила, он не мог сделать ничего.

Ночью он осознал, что там, где заинтересована она, открытый конфликт с этим монстром не сослужит ему хорошей службы. Такое поведение лишь оттолкнёт её.

Проснувшись этим утром, он обнаружил, что юный Хранитель, Николас все еще спит, иногда судорожно дёргая ногой. Оша понял, что у него появилось одно преимущество: Винн больше не проводит всё своё время за исследованиями или с премином Хевис. А Чейн целый день пролежит мёртвым и не сможет ему помешать.

Под солнцем Оша мог побыть с Винн.

Она сказала ему, что, как только сойдут на землю, они будут путешествовать по ночам, но сейчас-то они ещё в море. Он мог использовать это время, чтобы хотя бы отчасти вернуть то, что они потеряли. Никто никогда не говорил с ним — и не слушал — так, как она когда-то.

Но теперь Оша смотрел на нее почти с подозрением. Он не ожидал, что она согласится так быстро. Она приглашала его сесть рядом и поговорить, как когда-то давно?

Он медленно подошел и устроился на второй бочке напротив нее.

— Не всё в том путешествии было приятным, — произнесла она, отодвинув прядь своих легких, тёмно-русых волос от лица. — В Пиках Оспины было трудно.

Ему даже не пришлось подталкивать ее, так что он, ничего не говоря, осторожно кивнул.

— А позже было еще хуже, — прошептала она. — Путь через Пустоши и… смерть Сгэйля…

Оша не хотел говорить о смерти Сгэйльшеллеахэ, поэтому отвел взгляд.

— Но свадьба Магьер и Лисила… это был хороший день, — продолжила Винн.

Оша снова повернул голову к ней. Даже сидя она была намного ниже, чем он. И да, тот день и вечер, проведённые вместе с нею, были одними из лучших его воспоминаний, даже несмотря на ту печаль, которую он нес тогда в сердце.

— А затем мы распрощались в доках Белы.

Она наконец заговорила об этом, признала, что это действительно было. Но теперь, когда эти слова прозвучали в открытую, он растерялся и не знал, что сказать.

Винн сдвинулась немного, склонилась к нему, не сводя с него глаз.

— Что произошло потом? — спросила она почти яростно. — Я знаю, что ты должен был вернуться домой и рассказать Леанальхам и Глеанну о Сгэйле, а также отдать тетрадь, которую я подготовила Бротану. После этого что-то случилось, и тебе пришлось уйти от них. Что с тобой произошло?

Каждая мышца в теле Оши напряглась, он прямо посмотрел на нее. Как она узнала, что ему пришлось уйти? Леанальхам проговорилась?

— Расскажи мне, — прошептала Винн.

Неужели только это волновало её? Он хотел преодолеть разрыв между ними, который образовался за то короткое время, что они провели в Миишке, и, по-видимому, стал пропастью теперь, когда он нашел ее снова. Отчасти он стремился рассказать ей все, но боялся её реакции на некоторые вещи.

Некоторыми тайнами не следовало делиться с другими. Горе, падения и неудачи следует переживать в тишине, наедине с самим собой, не делясь с теми, кто особенно важен.

Винн все еще с надеждой наблюдала за ним, и Оша отвёл взгляд. Несколько из этих тайн было связано с ее тетрадью.

Так мало в её записях имело значение для тех, кто не знал ее так хорошо, как он. Но упоминания на страницах артефакта, шара, были использованы Вельмидревним Отче и Бротандуиве, чтобы развязать открытую войну среди их народа. Если бы Оша знал тогда, к чему это приведёт, он сжег бы эту тетрадь ещё до прибытия домой.

Нет, он не смог бы сделать этого. Тетрадь и его кратенький отчёт об их поездке были всем, что осталось от неё.

Оша изучил овальное лицо Винн: она была первым человеком, которого он хорошо узнал, и понял, насколько отличаются люди от того, что ему преподавали в юности. Она не просто отличалась. Она была уникальна для него.

— Это началось с другого пути, — прошептал он.

* * *

После того, как Оша был отозван из главного поселения Койлехкроталл, он три дня следовал за Бротандуиве через леса их народа. Он не мог прекратить думать о том, что ему не следовало покидать Глеаннеохкатву и Леанальхам — он должен был остаться, разделить их горе и успокоить их.

Но это был и способ не думать о причине этого внезапного, срочного путешествия.

Гладкий камешек с его именем, выцарапанным маленькими когтями.

На третий день в лесу, когда солнце мягко мерцало сквозь лиственный навес, Бротандуиве внезапно остановился и оглянулся назад.

— Иди вперёд, — прошептал он. — Я догоню.

Озадаченно оглядев тропу, которой они пришли, Оша повиновался и зашагал вперед, задаваясь вопросом, что заставило греймазгу остановиться. Ему не пришлось долго ждать.

Вскоре Бротандуиве вылетел из леса, не заботясь о соблюдении тишины. Не останавливаясь, он приказал Оше прибавить ходу.

Оша перешёл на бег, Бротандуиве обогнал его и стал петлять по чаще. Наконец греймазга остановился и присел под навесом ярких листьев приземистого клена. Крайне взволнованный Оша опустился на землю рядом.

— Нас преследуют, — прошептал Бротандуиве. — Я больше не могу идти с тобой, мы должны действовать быстро.

Оша покачнулся и опёрся о корявый ствол клёна, чтобы не упасть. Кто мог следовать за ними? Что ещё важнее, он не мог продолжать путь в одиночку.

— Но, греймазга… — прошептал он. — Только старшие касты знают точный путь к Пылающим.

Молодым посвященным завязывали глаза на определённую часть пути. Даже их йоины не знали последних шагов до определённого возраста — а могли и вообще никогда не узнать. Оше нужен был проводник.

Бротандуиве схватил Ошу за воротник серо-зелёной туники.

— Слушай внимательно, — прошипел он. — Ты со скоростью ветра отправишься к морю, где Приграничные Горы, что люди называют Коронным Кряжем, встречаются с восточным побережьем в дальнем углу наших земель…

— Греймазга! — громко прошептал Оша. — Не нарушай соглашение!

Рассказывая Оше об этом, он нарушал священное соглашение между Хейнасами и анмаглаками.

— Молчи! — приказал Бротандуиве.

Греймазга пролил тайны в лесной воздух, и Оша не смог остановить его.

Бротандуиве рассказал ему, как добраться до пещеры Пылающих. Никто не должен был знать об этом. К тому времени, как греймазга закончил, Оша оцепенел, не веря, что это происходит в реальности.

Тогда это было слишком для него, поскольку по-настоящему тяжёлые времена ещё не настали.

Поднимаясь, Бротандуиве внимательно осмотрелся вокруг, а затем прошёл к участку яркого света в разрыве между деревьями.

— Что ты делаешь? — спросил Оша, едва пришедший в себя достаточно, чтобы заговорить.

— Молчи и следуй за мной. Не разговаривай, пока я не разрешу тебе.

Они достигли края прогалины, греймазга остановился и жестом приказал Оше оставаться на месте. Потом мастер-анмаглак ступил в центр прогалины и закрыл глаза.

Внутри Оши всё похолодело, хотя он совершенно не понимал, что происходит. Тянулись секунды… пока тяжелая поступь не заставила его отвести взгляд от Бротандуиве.

Среди кедров на противоположной стороне прогалины что-то двигалось. Из зарослей показалась длинная, стройная нога. За ней последовала голова с прозрачными голубыми глазами, и это был не маджай-хи.

Любой олень показался бы малышом рядом с этим великим священным существом, столь же большим, как лось или лошадь. Серебристо-серая манишка из длинной шерсти неровно бежала через его плечи и широкую грудь. То, что Оша сначала принял за ветки, было рогами: высокими, гладкими, без единого зубца.

Голос Оши вернулся к нему, и он потрясённо выдохнул:

— Клуассас!

«Слышащие» были среди самых древних священных существ, кто, как и маджай-хи, охранял земли Ан’Кроан от нарушителей. Он видел их только три раза за всю свою жизнь, и то издалека. То, что священный стоял так близко к греймазге, почему-то показалось ему тревожным.

— Благодарю, — прошептал Бротандуиве.

Оша наконец понял, что сделал греймазга. Бротандуиве каким-то образом призвал клуассаса. Но как… и зачем?

Священный медленно вышел на прогалину, и солнечный свет заставил его шерсть замерцать, будто нити, сделанные из металла клинков анмаглаков. Его глаза казались слишком яркими, чтобы в них смотреть, и Оша отвёл взгляд. Словно чтобы ещё больше поразить его, он подошёл к старому греймазге и склонил свою великую голову.

Бротандуиве потянулся лбом к носу священного.

Тот обнюхал его, а затем стукнул передним копытом, что заставило землю под ногами Оши вздрогнуть. Но больше священный не сделал ничего, лишь застыл на месте.

— Оша, — окликнул греймазга. — Поезжай… сейчас же.

Оша медленно и нерешительно двинулся к прогалине:

— Что ты творишь?

— Забирайся ему на спину, — приказал Бротандуиве.

Оша замер, похолодев до самых костей:

— Нет! Я не поеду на одном из наших священных существ, как на каком-то животном!

— И так прошло слишком много времени с тех пор, как я получил камень! — сердито ответил Бротандуиве. — А он отнесёт тебя намного быстрее, чем ты сможешь бежать. Он согласился сделать это… так что полезай.

А затем Бротандуиве протянул ему гладкий камешек-сообщение.

Оша в ужасе смотрел то на камешек, то на Слышащего. Что ещё хуже, священный склонил свою голову к нему. Он внимательно осмотрел Ошу, будто его большие немигающие глаза видели каждый недостаток и порок в его душе. Потом шагнул ближе.

— Это его выбор, — сказал Бротандуиве. — Залезай.

Все еще не веря, что его просили именно об этом, разум Оши зафиксировался на словах: «Его выбор». С трудом сглотнув, он взял камешек. Отводя глаза, он осторожно шагнул к священному и протянул руку.

Когда его пальцы зарылись в гриву на широкой шее Слышащего, он замешкался.

Это было кощунством.

И всё же Оша оперся на шею, перекинул ногу через его широкую спину и как можно скорее отдёрнул руки.

Бротандуиве шагнул ближе:

— Во тьме и безмолвии.

Оша не повторил присягу своей касты и не посмотрел на греймазгу. Клуассас без предупреждения сделал шаг, и Оша был вынужден снова схватиться за его шею. Он помчался прочь через деревья, и Бротандуиве быстро скрылся из вида.

Последующие дни и ночи стали единым смазанным пятном.

По прикидкам Оши, от того места, где он оставил греймазгу, Слышащий должен был нести его до побережья примерно семьдесят пять или восемьдесят лиг. Он не знал, сколько это существо может преодолеть за сутки, особенно в таких дебрях. Поначалу шок и отвращение так подействовали на его разум и сердце, что он не обращал внимания на окружающее. Только отмечал ветви деревьев, с огромной скоростью проплывающие мимо его головы, пока он, вцепившись в шерсть на холке существа, ехал на восток.

Но уже к вечеру голод, жажда и усталость взяли верх над потрясением и разбудили разум. Он не знал, как следует должным образом обратиться к тому, кто нес его.

Наконец отчаяние заставило его прошептать:

— Остановись… пожалуйста.

Священный перешёл на рысь и встал как вкопанный.

Оша соскользнул на землю, и его ноги тут же подкосились. Он никогда не ездил верхом, уже не говоря о том, чтобы на другом разумном существе. Когда он рухнул на землю, серебристо-серый клуассас отступил в заросли и завертел головой… а затем обернулся, и огромные кристально-голубые глаза взглянули на него.

Священный медленно выдохнул, фыркнул и топнул копытом.

Оша с усилием встал, но его ноги все еще дрожали.

Там, у копыт клуассаса был ягодный куст, усыпанный зрелыми фиолетовыми ягодами биссельники. Он упал на колени и начал жадно есть, одновременно утоляя и голод, и жажду. Он заглатывал их целиком, вместе с горчащей кожицей, но чуть насытившись, замер и уставился на ягоды в своих испачканных соком ладонях.

Оша слышал дыхание клуассаса позади. Когда он медленно обернулся, то наткнулся на пристальный взгляд священного и словно оцепенел внутри. Он нес его — его, даже не считавшегося полноценным анмаглаком теперь, когда он потерял своего учителя, своего йоина. А он набивает желудок прямо на его глазах.

Какой позор!

Оша отвел взгляд и медленно поднял сложенные чашечкой ладони. Когда почувствовал, как огромная, длиной с его руку морда коснулась кончиков его пальцев, он вздрогнул. А затем язык существа потянулся к ягодам. Наконец, Оша осмелился поднять на него глаза.

Он никогда не сможет это забыть, поскольку, когда клуассас остановился и поднял голову, он опустил руки и обнаружил на ладонях три ягоды биссельники. Слышащий фыркнул снова.

Сколько времени он не мог понять этого?

Даже когда он съел эти три ягоды, немного влажные от слюны, он все еще не был уверен. Он набрал ещё горсть, и ещё, каждый раз предлагая ему, но священный всегда оставлял три для него. Наконец он отвернулся, закрыл глаза и склонил голову, замерев в неподвижности.

Оша не знал, что и делать. Поэтому просто уселся там, где стоял, и нечаянно заснул.

Проснулся он на рассвете, почувствовав гул в земле под собой.

Священный стоял над ним и ждал.

Именно так прошли следующие дни и ночи: Оша ехал, цепляясь за загривок клуассаса, прерываясь лишь на короткие остановки для отдыха, когда священный находил для них еду или источник с питьевой водой.

Однажды ночью, прямо перед рассветом, Оша почувствовал, что его спутник начал уставать. Но Слышащий не сбавил темпа и не стал останавливаться для более длительного отдыха. Даже когда Оша достаточно осмелел, чтобы умолять и просить его об этом, тот продолжал бежать. Когда они приблизились к побережью, и заросли стали реже, находить воду стало труднее.

Утром третьего дня Оша проснулся от дикой жажды, его рот слишком пересох, чтобы он мог заговорить. Клуассас стоял рядом и ждал. Когда он взобрался на его спину, существо к его удивлению повернуло на север. Оша знал, что они должны были направляться на юго-восток.

Он попытался сказать ему остановиться, но растрескавшиеся губы не послушались.

Тот действительно остановился, но спустя некоторое время. Оша посмотрел вниз и увидел весело журчащий родник. В облегчении он соскользнул на землю и от души напился. На сей раз его совсем не смутил гул в земле, когда клуассас встал рядом с ним, чтобы сделать то же самое.

Никакая вода никогда не была так вкусна, и никакой момент его жизни никогда не был так безмятежен. Хотя это не уменьшало его горя от потери наставника, его стыда из-за того, что пришлось покинуть Леанальхам и Глеаннеохкатву, а также его подозрений к греймазге.

Ту тихую минуту рядом со священным, нарушаемую лишь мягким журчанием воды по камням, он запомнил навсегда. Мир вокруг казался таким стабильным и призрачным одновременно…

Когда они продолжили путь, священный снова повернул на юго-восток. В сумерках того же дня, после долгого и сложного перехода он остановился. Оша спешился, теперь твёрдо зная, что где-то рядом есть еда или вода. И обнаружил поросль странных диких ягод, красных, словно кровь, и покрытых крошечными семенами. Прежде он никогда не видел таких. Они были намного слаще, чем биссельника.

Они разделили очередную трапезу, и Оша устроился у ствола тщедушной сосны. Он собирался закрыть глаза и заснуть, но тут клуассас шагнул ближе и опустил голову к нему — он мог почувствовать его дыхание на своем лице.

Оша не знал, что делать на сей раз. Он не просил об этой поездке, но священное существо его народа ради его безопасности зашло так далеко, выдержав долгий и трудный путь.

— Благодарю, — прошептал он.

Оша замер, когда священный прижал свой мягкий серый нос к его лбу. Чувство покоя охватило его, как в тот момент у ручья, и он заснул.

Когда он открыл глаза, уже наступил рассвет, а он был один.

Ему потребовалось время, чтобы осознать, что Слышащего нет поблизости. Он поднялся и заозирался по сторонам, пытаясь прикинуть своё местоположение. Звук разбивающихся о камни волн достиг его ушей, и он пошёл на этот отдалённый рёв. Вскоре он продрался сквозь редкий подлесок и посмотрел вниз на прибрежную деревушку.

Маленькие лодки сновали вдоль нескольких узких причалов, а два судна побольше дрейфовали в крошечном заливе. Когда он увидел деревушку, весь покой, оставшийся с прошлой ночи со священным, исчез.

Оша направился вниз по склону, чтобы найти дорогу дальше на юг.

* * *

Винн не осознавала, что затаила дыхание, пока Оша не прекратил рассказ и не посмотрел в пол. Она судорожно вдохнула, и любой вопрос относительно того, что произошло потом, застрял в ее горле. Все, о чем она могла думать, так это о духорождённом существе, которое…

— Греймазга и я… и ты, — прошептал Оша, — единственные из тех, кого я знаю, кто когда-либо стоял так близко к одному из них.

Винн не сразу поняла, что он имеет в виду.

Однажды на его земле, когда Лисил искал свою мать, Малец в одиночку ушёл в лес. Винн последовала за ним, даже несмотря на то, что лес Ан’Кроан затуманивал её разум, что он делал с любым не Ан’Кроан. Она почти сразу же потерялась, но Малец нашел ее, а с ним — стая диких маджай-хи, среди которых была и будущая возлюбленная Мальца Лилия.

Винн не могла поспевать за мчащейся на поиски матери Лисила стаей, так что единственным выходом было…

— Ты и я, — добавил Оша, — единственные из тех, кого я знаю, кто когда-либо ехал на их спине.

Да, в том поиске Мальца и стаи Слышащий нес ее.

Оша склонил голову. Какими бы напряженными и резкими ни были теперь черты его лица, сейчас, впервые с тех пор, как она увидела его в Колм-Ситте, они стали смягчаться.

На мгновение Винн увидела прошлого Ошу, такого, каким он был в лучшие дни. И хотя больше всего на свете он желал быть анмаглаком, именно его невинное удивление заставило его выглядеть лучше любого из них в ее глазах.

— Но он оставил тебя… прежде чем ты достиг места назначения, — поспешно добавила она.

Оша в смятении посмотрел на неё.

— Нет… — он прервался, будто бы расстроенный. — Он удостоверился, что я, когда проснусь, услышу прибой.

Винн захотелось проклясть себя, и не только потому, что она прервала его теперь, когда он наконец заговорил. Прежний Оша в мгновение ока исчез, его взгляд посуровел. Ей было больно видеть это.

— Но ты всё-таки нашёл дорогу? — спросила она, пытаясь убедить его продолжить рассказ.

— Конечно, — прошептал он, отводя взгляд. — Я был анмаглаком. Мой народ сделает что угодно, чтобы помочь одному из них.

На мгновение в голове Винн засели эти слова: «я был анмаглаком», а не «я анмаглак» — а затем холодный голос Оши внезапно продолжил, отвлекая её.

* * *

Оша не испытал никаких затруднений, пытаясь получить бесплатный проезд на маленьком, одномачтовом рыболовном судне. Это был наилучший вариант, поскольку у него не было места назначения, пассажиров или груза. Хозяйка судна и его малочисленная команда были рады помочь анмаглаку. Он приложил все усилия, чтобы быть приветливым в ответ, и, благодаря своим манерам, получил тёплый приём.

Только в первый день, когда они направились на юг вдоль восточного побережья, приближаясь к внешней границе земель его народа, он внимательно рассмотрел камешек, хранившийся в кармане его серо-зелёного плаща.

Какие неизвестные причины вынудили хейнасов вызвать во второй раз именно его из всех анмаглаков?

Он не мог найти ответ.

Что хуже всего, следующие два дня, теперь, когда он больше не цеплялся за загривок клуассаса, у него появилось слишком много времени, чтобы думать. То и дело в памяти всплывали лица Леанальхам и Глеаннеохкатвы, отставленных в горе без помощи или утешения. Но на третий день он начал всматриваться в береговую линию, поскольку Бротандуиве дал ему четкие указания относительно того, что искать.

Когда за бортом показался пляж, и он увидел, что прямо над ним возвышается пик отдаленной горы, у него закололо в груди. Ему было трудно дышать, когда он отошёл от борта и приблизился к хозяйке судна.

Команда без колебания поделилась с ним своими и без того скудными припасами. Оша чувствовал себя недостойным: он был здесь только потому, что греймазга нарушил священную клятву. И все же вызову нельзя было отказать, или священные связи с хейнасами могут быть потеряны — и всё по вине Оши. Если хейнасы позвали его, он ответит.

Поэтому он сошел в спущенный на воду ялик и позволил везти себя к берегу. Оставшись в одиночестве, он направился к горам.

Голос Бротандуиве пронзал его ум словно нож.

В прошлый раз, когда он совершал путь сюда, его глаза были завязаны и он следовал за старшим членом касты, но знал, что потребовалось три дня. Теперь же он шел с открытыми глазами, направляясь прямо в горы… пока не увидел другой пик, ближе и со сломанной вершиной.

По пути встречались бурные реки, обеспечивая его и пресной водой, и рыбой. Он старался не думать о своих повседневных потребностях. Не торопясь, он нашёл крепкий сук и сделал факел, используя вещи, взятые с рыболовного судна. Оша знал, что факел понадобится.

Под конец третьего дня он нашёл скат. Его задний конец был частично скрыт выступом. Он никогда не заметил бы его, не зная точно, что искать.

Он помнил подъём на него, когда, ничего не видя, поскользнулся и съехал на скалистые обломки в его основании. Поколебавшись немного напоследок, Оша поднялся вверх ко рту тоннеля… и остановился.

Он встал на колени и ударил стилетом по кремню, чтобы зажечь факел. Шаг за шагом продвигаясь вперёд, он слышал лишь эхо своей поступи, отдающейся от грубых каменных стен. Он спускался всё ниже, а потом тоннель повернул, и он начал чувствовать лёгкое головокружение, воздух стал неприятно теплым.

Стены были неровными, но пол — гладким, а затем он внезапно вышел из тоннеля в пещеру. Его глаза немедленно уловили единственное яркое пятно.

Большой овал из мерцающего металла с него ростом был вделан в дальнюю стену.

Мелко выдохнув в горячем воздухе, он направился к нему. Левой рукой поднимая факел, он пристально оглядел металлическую пластину. Его глаза уловили едва различимый прямой шов. Овал, казалось, был разделен сверху вниз на две половины по центру, но он не видел ручки или способа открыть их. Оранжево-желтый свет факела вспыхивал на идеально отполированной поверхности, окрашивая серебристый металл, слишком светлый для стали.

Портал был сделан из того же самого материала, что его инструменты и оружие анмаглака.

Оша уставился на него, вспоминая слова Бротандуиве: «Оказавшись в пещере, ты поймёшь, что надо делать. И когда достигнешь портала из белого металла Пылающих…»

Оша мысленно прервал греймазгу, не дал ему закончить. Здесь и сейчас в этом не было никакой необходимости, поскольку он не в первый раз стоял у этих дверей. В прошлом ему разрешили снять повязку с глаз, как только он очутился в этой каменной палате. Путь сюда хранился в тайне, но анмаглаки доверяли новичкам достаточно, чтобы позволить стать свидетелем того, что происходило потом.

Оша правой рукой потянулся к левому рукаву и достал из скрытых ножен стилет. Протянув его вперёд, он коснулся кончиком лезвия портала.

Линия толщиной в волос начала расширяться, поскольку портал начал открываться…

* * *

— Винн, ты здесь?

Оша затих и оглянулся, а Винн чуть не подскочила, услышав голос Николаса. Она заметила, что Оша опустил голову, а затем, прежде чем она смогла вымолвить хоть слово, ответил:

— Мы здесь.

Расстройство Винн перешло в возмущение, когда она увидела, что Оша снова замкнулся. Так много времени потребовалось, чтобы найти правильный момент, заставивший рассказать о его прошлом… рассказать, что так сильно изменило его.

К ним подошёл Николас. Его волосы были в беспорядке, а под глазами темнели круги.

Все еще сердясь на него, она внезапно почувствовала себя виноватой. По крайней мере, он вышел из своей каюты.

— Я стучался в вашу дверь, но никто не ответил, — сказал Николас. — Я не могу больше просто лежать на койке, и мне… Я проголодался. Возможно, это хорошо, поскольку я не чувствовал ничего с тех пор…

Он не договорил, но Винн поняла: с тех пор, как пришло письмо от его отца. Она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть своё негодование.

— Это хороший знак, — заверила она его, поднимаясь на ноги, хотя Оша даже не пошевелился. — Один мой друг, например, не может съесть ни кусочка во время плавания на корабле.

Винн протянула руку Оше. Потребовалась секунда, прежде чем он посмотрел на нее. Несколько раз моргнув, он встал, но не притронулся к ее ладони. Она снова посмотрела на Николаса:

— Чейн отдыхает, но мы можем зайти за Тенью и сходить на камбуз, чтобы разыскать что-нибудь на завтрак.

Быстро кивнув, Николас отступил к двери, но когда Оша шагнул за ним, Винн коснулась его руки. Суровый и молчаливый, он посмотрел вниз на нее.

— Позже, — прошептала она. — И… спасибо.

Она взяла его руку в свою и потащила вперед.

Глава 6

К середине того же дня, когда Странница убедила своих товарищей позволить ей принять кое-какие меры, она и Малец вышли из кабинета начальника порта и осмотрели доки Сорано. Она была благодарна Мальцу за то, что, прежде чем начать поиск вслепую, он настоял, чтобы они зашли в кабинет начальника и проверили новоприбывшие суда. К огромному удивлению Странницы у них теперь было даже больше вариантов, чем она ожидала.

По данным начальника порта, с раннего утра, когда сюда приходила Магьер, прибыли целых два судна, направляющихся на юг, в Иль’Дхааб Наджуум.Одно было частным нуманским торговым судном, идущим из Драйста, под названием «Сокол». Второе — грузовой суманский корабль со странным названием, которое она произносила с большим трудом — «Джинн». Он прибыл с юга с привычными товарами и теперь возвращался в Суманскую Империю.

— Нам следует сначала пойти на нуманское судно? — тихо спросила она, крепче сжав конец веревки.

Другой конец был петлей обвязан вокруг шеи Мальца, и снова Странница то и дело порывалась извиниться за такое неуважение к нему.

Совсем недавно она наконец начала называть его по имени, и то по его настоянию. Сама мысль о том, чтобы называть священное существо кличкой, была отвратительна. Но она стремилась следовать его указаниям, а он хотел, чтобы его звали так. Хотя в данный момент, он едва ли был похож на священного маджай-хи.

И она тоже не была похожа на себя.

Странница отчасти признавала свою вину за это, поскольку маскировка была главным образом ее идеей. Если бы только она знала, как именно Лиишил собирается реализовать ее предложение…

Он настоял на том, чтобы она скрыла под одеждой валики из свёрнутой ткани — так она выглядела полнее. Потом греймазга обучил её походке и поведению старой, слабой женщины. Лиишил добавил короткую, нарочно отвратительно скроенную накидку и суковатую палку, призванную исполнять роль клюки, которую он вытащил из мусора у какой-то крупной гостиницы.

Так что Странница ковыляла к порту, согнувшись в три погибели и стараясь не обращать внимания на неудобства и боль в пояснице. Но бедный маджай-хи… бедный Малец был в намного худшем состоянии.

Он был покрыт таким количеством истолчённого угля, что стал почти черным. И, конечно же, часто останавливался, чтобы почесаться. Страннице каждый раз приходилось просить его прекратить, поскольку это могло обнажить его истинную окраску.

И что было просто ужасно, Лиишил обернул морду Мальца кожаными ремнями на манер намордника, чтобы он выглядел опасным псом и люди держались подальше. Концы ремней были связаны позади его головы, прижимая уши к черепу. Лиишил устроил всё так, чтобы Странница, потянув за ремешок, могла мгновенно освободить челюсти Мальца, если ей потребуется защита.

Бедный маджай-хи — Малец — был похож на дикое животное, пойманное и связанное дикарями.

— Так идём на нуманское судно? — снова прошептала она на языке своего народа, чтобы никто поблизости не мог разобрать даже слова.

«Я думаю, нет… Сначала суманское…»

Предложение Мальца заставило ее внутренне похолодеть.

Странница попыталась скрыть свою печаль о том, что оказалась вдали от «Королевы Облаков» и единственных друзей, которых она обрела в этом странном человеческом мире. Она понимала, что Магьер преследует важную цель и что они как можно быстрее должны идти дальше. Однако говорить с людьми на нуманском для неё было ещё достаточно трудно, а уж с чужеземными суманцами…

Малец, казалось, не заметил ее неуверенности и продолжил:

«Нуманский корабль пришёл… из Драйста… Его команда… и капитан… могли слышать о… схватке там… Что на грузовое судно… везущее людей с большим волком… совершили набег после наступления темноты… Если капитан… слышал… наше описание…»

— Да, я понимаю, — вздохнула Странница.

Она осмотрелась, выглядывая из-за краёв капюшона своей свободной накидки. Вокруг было столько людей, целая толпа, копошащаяся вдоль береговой линии, и она задалась вопросом, где там может скрываться Бротандуиве. Он не выпустит их из виду, но это и успокаивало, и беспокоило одновременно. Никогда в жизни не было никого, кто бы опекал её так, как греймазга. Он мог рассматривать ее как сироту, волею судеб попавшую под его ответственность, но за всё это длинное путешествие его забота не простиралась дальше проверки, хорошо ли она питается и находится ли в безопасности.

Оша был ее единственным настоящим другом, но он принял решение остаться в Колм-Ситте… с Винн.

Хотя эта мысль принесла новую вспышку боли, она начинала находить утешение в сдержанной, но ярой заботе Магьер, похожей на материнскую, и всех остальных… а также в обществе Мальца.

Присев около него, она попыталась внушить себе решимость, напоминая, что эта вылазка была ее идеей.

— Когда мы найдём капитана суманского корабля, что мне сказать? Что, если он не говорит по-нумански?

«Если бы он… или один из членов его команды… не знал языка… он не приплывал бы сюда… так часто… как сказал нам начальник порта…»

Малец наловчился быстро поднимать в ее голове слова родного языка. Он выбирал их из её же воспоминаний. Слова иногда звучали сразу несколькими голосами и причиняли несильную головную боль, если он говорил слишком долго. Лиишил утверждал, что, чем больше воспоминаний видел Малец, тем легче ему использовать их, чтобы говорить с этим человеком. Это приносило ей некоторое облегчение, поскольку именно с Мальцом она теперь говорила чаще всего. Однако иногда это было тревожно — слышать маджай-хи.

«Скажи капитану… что ты ищешь… проезд для четверых… и твоей собаки… Спроси, сколько это… будет стоить… и когда… его корабль отчаливает…»

Странница не смогла сдержать воспоминания о том, что произошло с некоторыми членами команды корабля, который в прошлом продал им проезд. Глаза Мальца сосредоточились на ней, и она насупилась, зная, что он уловил это воспоминание и её обеспокоенность.

«Ты сможешь… сделать это?..»

— Да, — кивнула она, пытаясь казаться уверенной.

Эти кристально-голубые глаза смотрели так пристально, что она задалась вопросом, о чём он думает. Его взгляд не изменился, когда он прижал стянутую ремнями морду к ее руке, пачкая ее ладонь темно-серой пылью.

До недавних дней она не решалась даже коснуться его. Она отдёрнула руку и вытерла ее об и так уже грязную накидку. Но вдруг наклонилась и, стараясь не испачкаться, коснулась щекой его носа. Было странно быть так близко знакомым с таким, как он, после того, как маджай-хи на ее родине часто смотрели на нее, будто говоря: «Ты здесь чужая».

Яркое изображение вспыхнуло в мыслях Странницы. Оно было столь сильно, что мир вокруг совершенно пропал. Она оказалась в каюте корабля. И там, у стола, был капитан «Королевы Облаков». Он сидел на полу, из его плеча торчал стилет. Внезапно она помчалась по доскам пола к столу, бывшему почему-то выше неё.

Она чувствовала, что быстро бежит на четвереньках, а затем вскочила на столешницу.

Рык вырвался из ее горла, когда она бросилась на высокого анмаглака, борющегося с Лиишилом. Лиишил подпрыгнул, занося один из своих крылатых клинков и…

Странница со свистом втянула воздух, пытаясь сдержать вскрик, упала на пятую точку и быстро отпрянула.

Малец вздернул голову, широко раскрыв глаза.

Они удивлённо уставились друг на друга, как и люди вокруг на них. Но Странница не услышала от него слов.

Что только что произошло?

В прошлом, когда Малец наблюдал за ней и изучал ее воспоминания, было несколько случаев, когда она чувствовала… что-то. Как, когда она читала в небольшой миссии Гильдии в Четбурге и вдруг почуяла, что больше не одна. Когда она подняла взгляд от книги, в дверях, наблюдая за нею, стоял он.

Изображение, что вспыхнуло в ее уме, длилось всего секунду, но Странница испугалась.

«Что… ты сделала?»

Она снова отпрянула, услышав слова в своей голове.

— Я? — прошептала она. — Что… что ты сделал?

Ни слова не раздалось в ответ. Все еще уставившись на нее, Малец сел на землю.

В том воспоминании Странница будто бы была заперта в его теле и…

— Лиишил убил… одного из касты, кто нас преследовал…

«Замолчи!»

Странница вздрогнула.

Малец быстро выдохнул через нос. По его телу прошла дрожь, и маленькое облачко темно-серой пыли взвилось с его вздыбленного загривка.

«Мы… поговорим об этом… позже… Сейчас мы должны… найти проезд… на суманском корабле…»

Странница, замешкавшись на секунду, кивнула, соглашаясь отсрочить обсуждение произошедшего. Она не была уверена, что хочет говорить об этом вообще. Из-за одежды она с трудом встала на ноги и подняла оброненную клюку. Но потянувшись к концу поводка Мальца, она замешкалась снова.

— Который корабль… суманский?

Малец зашагал вперед, и она быстро отступила с его пути.

«Узкий… с двумя мачтами… у конца… этого причала…»

Странница последовала за ним на таком расстоянии, насколько хватило длины веревки. Он внезапно остановился, и она тут же замерла тоже, отпрянув назад, когда его голова повернулась к ней.

«Наклонись… и иди… как тебя учили…»

Малец продолжил путь, и Странница попыталась согнуться. Но все время, пока они шли, она наблюдала за его спиной. То кратко вспыхнувшее воспоминание все еще было свежо в памяти.

Это не было похоже ни на что, что когда-либо чувствовала Странница.

* * *

Денварфи проследила за двумя шейиф, чтобы определить, в какой гостинице они остановились. После этого она вернулась к береговой линии и кратко поговорила с начальником порта, от которого и узнала, что «Королева Облаков» отправилась в плавание накануне.

Капитаны, останавливающиеся в любом, достаточно большом порту, часто были обязаны сообщать начальнику порта о своих пассажирах. Начальник утверждал, что те четверо, кого она искала, сошли в Сорано.

Когда она вышла от него, в её сердце теплилась надежда. Вероятно, ее цель еще была здесь. Осмотревшись вокруг, она внимательно изучила каждый причал и людей, снующих по своим делам.

Денварфи не ожидала найти что-нибудь стоящее. Бротандуиве был слишком хитер, чтобы позволить кому-либо под своей защитой блуждать в доках. Она двинулась к проулку между двумя складами, и вдруг ее взгляд упал на дородную, закутанную в ужасную накидку женщину, идущую по причалу вместе с огромной черной собакой.

Что-то в том, как женщина передвигалась, было неправильно: слишком резко, слишком быстро для ее возраста… с сознательным усилием.

Собака, а затем женщина — не наоборот! — поднялись на борт узкого, двухмачтового корабля. Денварфи ждала, и через некоторое время они появились вновь. Большая собака потянула женщину вперед.

В конце причала собака, не дожидаясь хозяйки, повернула и направилась на юг. Обе исчезли в толпе.

Интуиция Денварфи приказывала ей следовать за этой странной парой, но еще слишком многое нужно было сделать за этот день. Она оглянулась на корабль.

Похожее суманское судно везло ее и ее команду от острова Вределид до Драйста, так что этот корабль, скорее всего, тоже был с юга. Она застыла в тенях в проулке у кабинета начальника порта. Предатель мог даже сейчас наблюдать за ней с крыш.

Несмотря на это, интуиция не оставляла ее в покое.

Денварфи накинула капюшон, будто бы прячась от яркого солнца, и пробилась сквозь толпу к четвертому причалу. Потом зашагала к узкому суманскому кораблю.

Странные знаки были написаны на его борту. Она не могла прочесть их, хотя точно такие же были начертаны на прошлом суманском судне. Трап был опущен, и она почти поднялась по нему на борт, когда ее заметил матрос наверху с метлой в руках.

Денварфи остановилась.

— Прошу прощения, — проговорила она на нуманском, надеясь, что он поймёт. Она уже вполне сносно говорила на этом человеческом языке. — Я… потеряла свою знакомую. Мне кажется… она была здесь недавно.

Матрос был молод, со смуглой кожей и вьющимися чёрными волосами. Он заглянул под капюшон Денварфи и внимательно осмотрел ее смуглое лицо и янтарные глаза.

— Возможно, вы правы, — ответил он на беглом нуманском. — Симпатичная зеленоглазая девушка с собакой? Она немного похожа на вас. Сначала я принял её за старуху, но она лишь хромала и поэтому нуждалась в клюке.

Денварфи заострила внимание на этом коротком, но исчёрпывающем описании — симпатичная зеленоглазая девушка, которая похожа на Ан’Кроан.

— Да, это моя знакомая. Куда она пошла?

Он, нахмурившись, покачал головой и пожал плечами:

— Она поговорила с капитаном, а затем ушла, но собака ужасно запачкала палубу, — он сделал широкий взмах метлой. — Если найдёте свою подругу, помогите ей помыть собаку. А то вся палуба в саже…

Денварфи глянула вниз на причал, но девушка и собака уже давно скрылись из виду.

— Куда идёт ваш корабль? — спросила она.

Матрос казался немного удивленным:

— В Иль’Дхааб Наджуум. Мы плаваем досюда и обратно. Больше портов между Сорано и Суманской Империей нет, лишь пустыня, — он снова нахмурился. — Вы только посмотрите на этот беспорядок!

Денварфи развернулась и зашагала вниз по трапу. Теперь ей нужен был совет Вельмидревнего Отче.

* * *

Бротандуиве лежал плашмя на крыше склада рядом со зданием, где располагался кабинет начальника порта. Это было лучшее место, откуда можно было следить за Странницей и Мальцом. Он видел, что они поднялись на борт суманского корабля, и был немного удивлен, когда вскоре они снова сошли на причал и направились прямо в город.

Первая же попытка оказалась успешной? Или что-то пошло не так, и Малец повёл девушку назад в гостиницу?

Бротандуиве начал медленно отползать от края, чтобы последовать за ними. Но вдруг что-то заставило его остановиться и напоследок окинуть взглядом порт.

Высокая стройная фигура в потрёпанном плаще шла к тому же кораблю, который посетили девушка и маджай-хи.

Он замер на крыше, пристально смотря на неё.

Фигура была полностью закутана в плащ, но её ровная, скользящая походка была слишком знакомой. Она на несколько минут остановилась на полпути вверх по трапу — возможно, говорила со смуглым матросом на палубе — а затем быстро вернулась на причал.

Бротандуиве разрывался между желанием следовать за закутанной фигурой и нуждой удостовериться, что Странница и Малец в целости и сохранности вернутся в гостиницу. Его цель здесь состояла в том, чтобы обеспечить безопасность девушки и маджай-хи. Расстроенный, он отступил от края и мягко зашагал к другой стороне крыши, чтобы следовать за Странницей и Мальцом.

* * *

Денварфи шла всё глубже в лес к югу от Сорано, хотя он мало походил на знакомые ей чащи. Привычные деревья здесь мешались с пальмами и другими, высокими и широколиственными. Она встала на колени у дерева с корнями, извилистыми, как у прибрежных сосен ее родины. Ее руки немного дрожали, когда она потянулась к вороту своей одежды за овальным куском гладкой, желтовато-коричневой древесины, длиной с ее ладонь.

Его часто называли словодревом, и это был последний, оставшийся у ее команды. Прижатое к любому дереву, оно позволяло ей общаться с патриархом ее касты в любой точке мира, поскольку было создано из того дерева, где он жил.

Протянув вперёд руку, Денварфи прижала словодрево к стволу и прошептала:

— Отче?

Вся каста звала его отцом.

«Я здесь, дочь».

Услышав его слова в своей голове, она растерялась. Как она могла рассказать ему, что произошло в Драйсте, где еще два их собрата пали от клинков Бротандуиве? Их теперь осталось всего четверо, и только она и Рхизис были в состоянии сражаться.

— Отче… — начала она, — мне необходимо твоё напутствие.

Пока она рассказывала ему, что произошло с тех пор, как они говорили в последний раз, она чувствовала ужасную боль. Но ей стало легче подбирать слова, как только она перешла к событиям сегодняшнего утра.

— Девушка-старуха, которая заходила на суманский корабль, может быть только Леанальхам вместе с замаскированным неправедным маджай-хи, — без сомнений сказала она. — Они, должно быть, искали проезд дальше на юг.

«Куда идёт тот корабль?»

Она почувствовала напряжение в его мысленном голосе. Из-за всего, что произошло, он разочаровался в ней, хотя никогда не станет отчитывать ее. Это лишь большим грузом ложилось на её плечи.

— К месту, под названием Иль’Дхааб Наджуум, — ответила она. — Матрос на борту сказал мне, что больше отсюда до Суманской Империи нет никаких других портов, только большая пустыня вдоль побережья, — она замешкалась на мгновение. — Как ты посоветуешь нам захватить нашу цель, прежде чем она сбежит снова?

Он молчал так долго, что она подумала, не была ли связь между его деревом и тем, которого она касалась, прервана. А затем…

«Кажется, они стремятся попасть именно туда, так как продолжают двигаться на юг. Интересно, почему и что они ищут там? — он ненадолго прервался. — Тот суманский корабль, на котором вы достигли… Драйста, правильно? Вы убили команду, прежде чем пошли атакой на "Королеву Облаков"?»

- Да, Отче. Это было маленькое судно под названием «Башиар». Мы заставили всех на борту замолчать, включая капитана.

Она задалась вопросом, почему он спрашивал это.

«Вы сможете получить проезд отсюда до Иль’Дхааб Наджуум?»

— Возможно… «Сокол», нуманское судно, на котором мы приплыли сюда, идёт на юг. Я могу сказать капитану, что мы хотим отправиться дальше с ними.

Ход его мыслей привёл её в смятение. Ее инстинкт требовал поставить ловушку на их цель в этом городе.

«Не пытайтесь захватить их в Сорано. Вас слишком мало. Если это нуманское судно быстро, хорошо заплатите и обгоните Магьер, предателя и остальных. Достигните Иль’Дхааб Наджуум раньше и подготовьтесь к их прибытию».

Она не посмела открыто подвергнуть сомнению его слова, но не смогла удержаться от вопроса:

— Если ты чувствуешь, что нас слишком мало, как мы можем быть уверены, что захватим их в суманском порту?

«Потому что вы найдёте помощь у местных властей. Вы не первые из нас, кто едет туда. Суманцы имеют репутацию очень… законопослушных людей. Слушай внимательно…»

* * *

Лисил не мог прекратить вышагивать взад-вперёд. Его кольчужная рубаха и оружие были на нём, он был готов уехать сию же секунду. Напряжённый до предела, он с облегчением выдохнул, когда в дверь их комнаты постучали — причём даже раньше, чем он ожидал.

Магьер опередила его и, прижавшись щекой к двери, положила ладонь на ручку.

— Это мы, — раздался снаружи тихий голос.

Магьер резко распахнула дверь и затащила Странницу внутрь. После того, как Малец скользнул следом, оставив в воздухе облачко темно-серой пыли, Магьер закрыла дверь… почти.

Ладонь схватилась за край.

Рука Лисила стиснула рукоять одного из его крылатых клинков, а Магьер потянулась к сабле у бедра.

Дверь снова распахнулась, и вошёл Бротан. Старый убийца молчал.

Лисил внимательно наблюдал за Бротаном, выражение лица которого обычно было крайне трудно прочесть, но сейчас он выглядел немного расстроенным. Лисил глянул на Странницу, пытающуюся вытащить тканевые валики из-под одежды. Девушка казалась поникшей и взволнованной.

— Что случилось? — требовательно спросил он, повернувшись к Мальцу. — Почему вы вернулись так скоро?

— Мы нашли проезд, — ответила Странница. — Возможно.

Магьер взяла кувшин с ночного столика и налила воды в глиняную чашку.

— Иди сюда и сядь, — распорядилась она, ведя Странницу к краю кровати и сунув ей в руки чашку. — Что ты имеешь в виду под… «возможно»?

Девушка опустилась на кровать, и Лисил бросил взгляд на Мальца. Пёс так ничего и не сказал, и это сильно обеспокоило Лисила.

— В порту есть грузовой суманский корабль, — пояснила Странница. — Я поговорила с капитаном, он пришёл из Иль’Дхааб Наджуум. Они обменяют товары и груз и вернутся обратно. Капитан сказал, что возьмет нас в качестве пассажиров.

— Хорошо, это то, что нам нужно, — ответила Магьер.

Лисил не был удовлетворен и снова обратился к Мальцу:

— Что случилось?

Странница смотрела в пол, а Малец все еще молчал.

— Корабль не отчалит ещё два дня, — проговорила наконец девушка. — И капитан хочет по десять серебряных монет за человека и пять за Мальца… завтра, чтобы гарантировать наш проезд.

Глаза Магьер расширились, даже Лисил был ошеломлен.

— Сорок пять серебряных монет? — слишком громко спросил он. — Только, чтобы отвезти нас до следующего порта?

Девушка вздрогнула, и Магьер метнула в него укоряющий взгляд. Он поспешил замолкнуть.

— У нас нет столько, — со вздохом сказала Магьер, очевидно столь же обеспокоенная, как и Лисил. — Придётся поискать другой корабль.

— Есть ещё один, — тихо вмешалась Странница. — Нуманское судно, но оно совсем недавно прибыло из Драйста, и Малец думает… — девушка остановилась и глянула на пса. Оба поспешно отвели взгляды друг от друга.

— Малец боится, — снова начала она, — что его капитан или команда могли слышать о… проблемах в Драйсте. И некоторые могли слышать наши описания… и о большом волке.

— Проблемах? — переспросил Лисил. — Всё, что мы сделали, это освободили целый трюм рабов. Это те убийцы доставили проблемы.

— Никто не может знать этого, — возразила Странница. — Они могли слышать лишь о том, что была стычка: некоторые сбежавшие рабы могли рассказать в портовых тавернах, что члены команды убиты, а мы вовлечены во всё это. Малец думает, что это слишком опасно, — девушка подняла взгляд, ее большие зеленые глаза остановились на Лисиле. — Он думает, что суманский корабль — наш единственный вариант.

Лисил сделал длинный вдох через нос и понял, почему Малец ничего не говорил. Пёс, скорее всего, хотел, чтобы Бротан услышал всё от Странницы.

Однако это, возможно, было не лучшей тактикой, потому что, к удивлению Лисила, Бротан кивнул.

— Суманский корабль нам полностью подходит, — сказал «держатель теней». — Единственное препятствие состоит в том, чтобы собрать сумму. Я сделаю это сегодня же вечером.

В комнате повисла тишина, и одно-единственное слово всплыло в уме Лисила:

«Нет!..»

Лисил был согласен с Мальцом. Он мог представить, как старый убийца «достанет» столько денег. Нескольких местных граждан найдут мертвыми — или почти мертвыми — в переулках города.

— Нет, — вслух повторил Лисил. — Я сделаю это по-своему.

Магьер немедленно вскочила на ноги и шагнула к нему.

— О нет, ты не станешь! — закричала она. — Это не произойдёт… снова!

Малец пристально посмотрел на нее, и Лисил задался вопросом, что он говорил ей.

— Меня не волнует! — огрызнулась она на собаку. — Мы найдём деньги как-то иначе.

Странница переводила взгляд с Магьер на Мальца. Ее глаза были широко раскрыты в тревоге.

Бротан приподнял одну бровь, глядя на Лисила:

— Рискну предположить, что ты хочешь заработать деньги на игре в карты?

— Сумма будет у меня к утру, — уверенно ответил Лисил. — Ты сказал, что анмаглаки будет наблюдать за портом, поэтому я пойду один и найду игроков.

«В этом тихом городе?.. Здешние люди… не выглядят… как заядлые картёжники…»

— Где есть матросы, всегда есть игра в карты, — ответил Лисил.

— Нет, — настаивала Магьер. — Что, если тебя поймают на шулерстве — опять? Что тогда?

Он шагнул к ней и сказал:

— Отлично. Тогда позволь Бротану достать необходимые деньги… его способами.

На её лице отразилась боль, и он возненавидел себя за это.

— Я не стану мухлевать, а если и придётся, то меня не поймают, — он скрестил руки на груди и обвёл взглядом остальных. — Что ж, вопрос улажен. Я уйду вечером и добуду деньги к утру.

Никто не ответил, но и возражать никто не стал.

Но вдруг Лисил заметил, что Странница сидит на кровати, а Малец остался в другом углу комнаты. И эти двое все так же не смотрят друг на друга.

* * *

Денварфи встретилась с Рхизисом в том же самом проулке, где они разошлись. Он отвел ее в маленькую одноэтажную гостиницу. За время пути они не обменялись и парой слов, хотя новости у Денварфи были, но она не хотела рассказывать их дважды. Рхизис никогда не был особо разговорчивым, так что, вполне возможно, даже не обратил внимания на ее молчание.

Оказавшись в их комнате, он, пропустив её вперёд, закрыл дверь изнутри на ключ. Комната была небольшой, но опрятной и чистой, с широкой кроватью и несколькими стульями. Фретфарэ сидела на одном из них у окна. Без плаща она выглядела ещё страннее в этой человеческой одежде — красном платье с широкими рукавами. Энниш лежала на кровати, но при появлении Денварфи с усилием села.

— Узнала что-нибудь? — без приветствия спросила Фретфарэ.

Денварфи и не ожидала ничего иного. Она быстро и кратко поведала, как проверила, что «Королева Облаков» отплыла без пассажиров, и что она видела Леанальхам и маджай-хи у суманского корабля.

На эти известия Энниш почти улыбнулась, но в её глазах сверкала недобрая одержимость. Она была движима только местью Лиишилу за утрату своего возлюбленного. Фретфарэ тоже казалась обрадованной, хотя так и не отвела своего холодного взгляда от окна.

— Если неверная девчонка-полукровка и маджай-хи здесь, то и остальные близко, — произнесла она. — Мы должны узнать их местоположение и устроить засаду так, чтобы Рхизис сначала убил предателя стрелой. Как только Бротандуиве умрёт, взять остальных будет не так трудно.

Денварфи сделала глубокий вдох, внутренне готовясь:

— Мы не будем.

Она замолчала, и Фретфарэ наконец повернула голову к ней.

— Я всё рассказала Вельмидревнему Отче, — продолжила Денварфи. — И он сказал, что нам следует разыскать проезд до Иль’Дхааб Наджуум и устроить засаду там. Он дал мне приблизительный план, который мы…

— Нет! — завопила Фретфарэ, ее обычно бледные щёки вспыхнули от гнева. — Я не сяду на очередное грязное человеческое судно, когда наша цель прямо у нас под носом!

Денварфи молчала. Она ожидала возражений, хотя немногие стали бы так по-дурацки не повиноваться Отче. Но бывшая коварлеаса, казалось, совершенно лишилась рассудка.

Посмотрев на Энниш, а затем на Рхизиса, Денварфи поняла, что неверно рассчитала влияние Вельмидревнего Отче. Пальцы Энниш нервно барабанили по одеялу, а глаза Рхизиса потемнели.

— Вельмидревнего Отче здесь нет, — почти прошипела Энниш, хотя ее злость была направлена не на Денварфи. — Он знает только то, что ты ему рассказала… потому что у тебя наше единственное словодрево. Дай его мне! Посмотрим, что посоветует Отче после того, как услышит мой отчет.

Денварфи внимательно оглядела всех присутствующих. Фретфарэ же наблюдала за нею с откровенной улыбкой.

Это было близко к открытому восстанию, что заронило в душу Денварфи неуверенность, но она не могла отступить. Если она даст слабину, всё подобие порядка будет потеряно, и жажда мести Фретфарэ приведет их лишь к смерти.

Надеясь хоть на мгновение вернуть контроль над ситуацией, Денварфи повернулась к Рхизису:

— А что ты думаешь?

Рхизис молчал долго. Как и все они, он был лоялен к Вельмидревнему Отче, но также был очень практичен и руководствовался разумом, даже имея собственные мотивы для мести предателю-греймазге.

— Я думаю, — наконец проговорил он, — что Энниш частично права. Дополнительные детали могут дать Отче больше пищи для размышлений, но не потому, что твой отчет неверен. В своих путешествиях я также всегда краток.

— То есть, ты думаешь, что решение Вельмидревнего Отче неверно? — бросила вызов Денварфи.

— Да! — ответила за него Фретфарэ. — Мы захватим нашу цель здесь!

Денварфи не учили, как вести себя при подобных истериях, поэтому она не знала, как ответить. Но когда она посмотрела в глаза Рхизиса, то не увидела там вызова — лишь слабый намек на мольбу. Он видел, как нестабильна становится ситуация в остатках их команды. Он повернулся к Фретфарэ, и Денварфи позволила ему говорить.

— Я предлагаю следовать совету Отче, — сказал Рхизис. — Но мы не должны упускать и возможностей здесь. Этот город слишком большой, чтобы с нашей численностью искать их, но Денварфи и я можем наблюдать за портом. Рано или поздно наша цель отправится туда. Если мы увидим способ захватить их здесь, прежде чем придётся уехать, то мы сделаем это. Отче посоветовал бы это, если бы яснее представлял ситуацию.

Слова Рхизиса были здравыми и разумными — и лояльными к Вельмидревнему Отче.

Энниш лишь смотрела на него. Ее взгляд вдруг метнулся к Денварфи, но она лишь с горькой усмешкой опустила глаза. Даже Фретфарэ ничего не сказала, хотя Денварфи не была настолько глупа, чтобы принять это за согласие.

Нет, бывшая коварлеаса и больная от горя Энниш колебались лишь потому, что Рхизис не принял их сторону. Облегчение Денварфи было огромно, но она сохраняла безразличное выражение лица независимо от напряженности в комнате.

— Это кажется мудрым, — резюмировала она.

Кивнув Рхизису, Денварфи повернулась к Фретфарэ. Внешне она осталась невозмутимой, будто это было обычное обсуждение стратегии… и Фретфарэ не была на грани мятежа.

— Ты согласна? — спросила она.

Фретфарэ выпрямилась на своём стуле, что, должно быть, причинило ей боль:

— Да. Пока вы будете искать любую возможность убить предателя и захватить нашу цель здесь.

Денварфи кивнула:

— Разумеется.

Она сохраняла внешнее спокойствие, но хорошо понимала, как близка была к потере контроля над остатками своей команды. Сейчас Рхизис поддержал ее… но сделает ли он это в следующий раз? Денварфи мысленно прокрутила все, что Вельмидревний Отче сказал ей. На задворках её сознания начала формироваться идея, когда перед глазами всплыла гостиница, до которой Денварфи проследила за двумя шейиф.

Она повернулась к Рхизису:

— Ты и я будем наблюдать за портом, но в сумерках у меня будет кое-какое дело.

Глава 7

На следующее утро Малец опять страдал, покрытый слоем темно-серой угольной пыли. Когда Лисил связывал ему морду и уши ремнями, он еле сдержал рычание. Странница тоже была замаскирована, а Бротан легко вскочил на подоконник, готовый выскользнуть через окно и следовать за ними по крышам. Но когда пришло время повязать вокруг шеи Мальца верёвку, Странница вручила её Лисилу.

Малец пока не говорил с ней о том странном случае в порту. И не был уверен, следует ли вообще когда-либо говорить об этом.

Он думал о прошлом, когда они — он и Лисил — победили одного из анмаглаков, кто преследовал их от самого Колм-Ситта. И вдруг Странница вышибла почву у него из-под ног, спросив: «Лиишил убил… одного из касты?..»

Никто не рассказывал девушке об этом. Лисил не хотел говорить даже Магьер, и Малец согласился. Что могло вызвать этот вопрос Странницы, когда она сидела прямо на мостовой, со страхом уставившись на него?

Он не знал, как спросить ее об этом, поэтому и не спрашивал.

«Готова?..»

Она кивнула, но даже не взглянула на него.

Эта комната, в которой они жили все вместе, начинала походить на тюремную камеру, и напряженность толстой пеленой повисла в воздухе. Верный своему слову, Лисил ушёл накануне вечером и вернулся очень поздно… с более чем достаточным количеством монет, чтобы внести непомерную плату, потребованную капитаном «Джинна».

Большую часть ночи Магьер вышагивала из угла в угол, и когда Лисил вернулся, вместо того, чтобы выразить облегчение и радость, она теперь почти не разговаривала с ним. Малец понимал, почему.

Лисил был хорошим картёжником, хоть и не настолько хорошим, каким себя считал, а когда удача от него отворачивалась, без капли раскаяния прибегал к шулерству. Иногда его ловили. Но гораздо хуже было то, что, чем больше он играл, тем больше ему хотелось.

Опасения Магьер не были беспочвенны, но и Лисил был прав — это был их единственный выбор. Нельзя было позволить Бротану добыть деньги убийствами.

Теперь в напряжении комнаты казалось, что все избегают любых вопросов.

Странница взяла свою суковатую клюку, и Лисил вручил ей мешочек.

— Здесь ровно сорок пять серебряных монет. Положи его под внутреннюю часть накидки, — проинструктировал он и глянул на Мальца. — А ты держись к ней поближе.

Не удостоив такой комментарий ответом, Малец еле удержался от очередного рыка.

Бротан молча наблюдал за ними с подоконника, а затем повернулся к Страннице:

— Я буду присматривать за вами. Если окажетесь в опасности, бегите в проулок между зданием с кабинетом начальника порта и ближайшим складом.

— Хорошо, греймазга, — кивнула Странница и повернулась к двери. Малец последовал за нею.

Как только они оказались снаружи и окунулись в утренний воздух, девушка глубоко вдохнула, будто из тюрьмы освободилась. А ведь не так давно она старалась избегать улиц любого человеческого города.

Она посмотрела в сторону невидимого отсюда порта:

— Мне не нравится этот суманский капитан.

«Мне тоже…»

Это были первые слова, которыми они обменялись со вчерашнего дня.

Мальцу действительно не нравился капитан Амджад, но Лисил раздобыл деньги, и теперь они должны отдать их. Склонившись к своей корявой клюке, Странница накинула капюшон, затеняя лицо, и поковыляла вперёд, изображая старуху с огромной черной собакой в наморднике.

Они быстро достигли четвертого причала и остановились лишь у трапа «Джинна», поскольку корабль чем-то загружали. На палубе и рядом кипела работа, и Малец увидел, что Странница напугана мельтешащими туда-сюда матросами.

«Мы должны… лишь выяснить, где капитан… и заплатить ему…»

Немного успокоившись, девушка зашагала вперёд, и он, преодолев трап, первым оказался на палубе и огляделся, выискивая капитана. Молодой матрос с вьющимися черными волосами заметил их и подошел, сверкнув белозубой улыбкой.

— Приветствую снова, — с тяжелым акцентом сказал он. — Ваша подруга нашла вас вчера?

Уши Мальца встали бы торчком, если бы не были связаны ремнями.

— Моя подруга? — переспросила Странница.

— Да, она пришла вскоре после вашего ухода. Высокая женщина, немного похожая на вас, — его улыбка стала шире. — Но все же не такая симпатичная.

В третий раз за это утро Малец подавил рычание, и оно хриплым выдохом вырвалось между ремнями на его морде. Улыбка матроса тут же угасла, но злость Мальца на флиртующего юношу перевешивал страх.

Вчера их нашли и проследили, по крайней мере, до этого корабля. Бротан или не заметил этого, или просто решил не говорить.

Малец повернул голову и посмотрел в зеленые глаза Странницы, теперь широко распахнутые — она, вероятно, всё поняла.

«Не реагируй… спроси, где капитан…»

Страннице потребовались два выдоха, прежде чем она смогла спросить:

— Мы можем поговорить с капитаном Амджадом?

— Конечно, — ответил матрос и, настороженно глянув на Мальца, направился к носу.

Малец последовал за ним, таща Странницу к крепкому человеку, отдающему приказы всем вокруг, и у него возникло ощущение, что ему на язык положили что-то кислое. Несколько суманцев, с которыми он столкнулся в путешествиях, были чистоплотны, дотошно заботились о своей внешности и выказывали почти излишнюю вежливость.

Капитан Амджад представлял собой разительный контраст.

Его живот настолько сильно выдавался вперёд, что почти разделял края рубашки, от сальных волос шёл едкий запах, а одежду он, судя по всему, не менял и не стирал несколько лет. Казалось, он не утруждает себя бритьём, хотя и не смог отрастить нормальную бороду — на круглом подбородке лишь кое-где торчали редкие участки темных волос.

При виде Странницы удивление в глазах Амджада быстро сменилось жадностью.

— Деньги у тебя? — грубо спросил он.

— Да, — ответила Странница, вытаскивая мешочек Лисила из-под накидки. — Вы отплываете завтра?

— В полдень, — сказал Амджад. Открыл мешочек и, заглянув внутрь, удовлетворённо проворчал: — Будьте на борту в это время, или мы уйдём без вас. Дам только две каюты, наш кок подаёт еду дважды в день, утром и вечером. Будете есть то, что он приготовит.

Странница чуть отвернулась и зажала тонкой ладонью рот и нос:

— Что ж… нас всё устраивает.

«Уходим…»

Малец отвернулся, и она последовала за ним, покрепче стиснув веревку. Сделка была окончательно заключена, и он хотел вернуться в гостиницу. Если их вычислили накануне, то могли и проследить дальше порта. И из-за этого, как только они сошли с трапа на причал, он изменил тактику.

«Не играй больше… старуху… Бери клюку… и следуй за мной… быстро… но не беги…»

Она немедленно повиновалась, хотя, конечно, была смущена и напугана.

— Мы должны идти к греймазге. Я обещала.

«Нет… В гостиницу…»

— Но… — выдохнула она на ходу. — Если анмаглаки следят за нами, то мы приведем их к Лиишилу и Магьер.

Она училась и рассуждала здраво, хотя Малец имел в виду не это. Он немного замедлился, чтобы посмотреть на нее: так ему было легче поднимать слова в её голове.

«Когда Бротан увидит нас… он поймёт… что что-то не так… и будет рядом… Если нас… преследуют… он увидит… Он уведёт их… подальше от гостиницы…»

То, что приходилось полагаться на старого убийцу, затаившегося где-то на крышах, делало Мальца еще злее. Но здесь и сейчас безопасность Странницы и местоположения Лисила с Магьер, была всем, что имело значение… так что любым преследованием займётся Бротан.

* * *

Денварфи лежала на крыше второго склада к югу от четвертого причала. Хотя её тайная вылазка накануне вечером увенчалась успехом, сегодня она столкнулась с новой проблемой.

Едва дождавшись рассвета, она пошла к капитану «Сокола» и договорилась о проезде для своей команды до Иль’Дхааб Наджуум. Она все еще была убеждена, что это необходимо. К ее облегчению капитан согласился, и даже казался довольным: у него было немного пассажиров, а дополнительные деньги бы не помешали. Но он сказал ей, что судно отчаливает сегодня… днем.

Денварфи стояла перед дилеммой, сомневаясь, сможет ли она убедить Фретфарэ покинуть этот порт так скоро. Если они пропустят «Сокол», то неизвестно, когда найдут другое идущее на юг судно. Возможно, ей придётся проигнорировать советы Вельмидревнего Отче и попытаться захватить Магьер и Лиишила в Сорано, чтобы не дать им сбежать снова.

Ей не нравилось, что обстоятельства снова давят на неё, а затем ее напряженные мысли были прерваны.

По четвертому причалу к суманскому кораблю шли низкая хромающая женщина и большая черная собака. Голова Денварфи опустела, когда она смотрела на девушку с испорченной кровью и неправедного маджай-хи. Похоже, у неё появилась ещё одна возможность.

Она немного выждала. Парочка поднялась на суманский корабль, но надолго там не задержалась, снова спустилась на причал. Сначала девушка, согнувшись, хромала, пытаясь изображать старуху, но вдруг резко выпрямилась и перехватила клюку за середину. Пёс понёсся по причалу, и девушке пришлось перейти на бег, чтобы не отставать от него. Они больше не пытались скрываться.

Что-то произошло.

Денварфи, не вставая, осмотрела каждую крышу в поле зрения и весь порт. Рхизис был где-то у его северного конца, но она решила не свистеть ему.

Почему они уходили в такой спешке?

Ее мысли вернулись к обдумыванию новой возможности, когда девушка и маджай-хи сошли с пирса и оказались в толпе порта. Если она захватит девушку, то они смогут заманить остальных в отличную ловушку.

Возможно, им не придётся плыть под парусом дальше на юг. Вельмидревний Отче дал ясные инструкции, но он бы не хотел, чтобы они упустили такую прекрасную возможность.

Денварфи отползла от края, и только тогда встала. Прежде чем она собралась засвистеть, Рхизис мягко приземлился на крышу и поспешил к ней.

— Я видел их, — прошептал он.

— Предатель может наблюдать, — ответила она. — Мы должны действовать быстро и точно. Ты захватишь девушку, пока я отвлеку маджай-хи, а затем мы исчезнем.

* * *

Странница никогда бы не стала спорить со священным существом, каким был Малец, но она дала обещание Бротандуиве… и теперь не сдержала его. Нравы и обычаи ее народа долго защищали их, и то, что пришлось нарушить клятву старшему давило на нее.

Малец внезапно остановился, и она послушно замерла рядом, пока пёс внимательно оглядывал оживленную улицу Сорано. Она попыталась проследить за его взглядом, но не заметила ничего подозрительного. Их гостиница была в двух кварталах отсюда. Этим путём они шли в порт.

Голова Мальца дёрнулась вправо, а затем он посмотрел на нее:

«От этой… улицы отходит… не такая оживлённая… Она короче и лучше подходит… если Бротану придётся… вмешаться… Идём…»

Странница замешкалась. Малец, кажется, был больше всего обеспокоен ее защитой, но она боялась, что это может подставить под удар Лиишила и Магьер. Она предположила, что он даже не задумался об этом, когда их стали преследовать анмаглаки. Он слишком сильно верил в способности Бротандуиве найти и остановить любую погоню.

— Ты не должен больше волноваться за меня, чем за Лиишила и Магьер, — сказала она.

Когда он оглянулся, она увидела удивление в его глазах.

«Я и не волнуюсь за тебя так… Мы не знаем… преследуют ли нас… Если да, то пусть Бротан будет рядом… Анмаглаки могли проследить нашу последнюю остановку… и могут знать, где мы сейчас живём… У нас нет выбора… Мы должны предупредить Магьер и Лисила… прежде чем нас поймают… Анмаглаки могут знать… какой корабль нам нужен…»

Он, казалось, с каждым днем всё быстрее подбирает слова в ее воспоминаниях. Не зная, преследуют их или нет, все, что они могли сделать, это как можно быстрее добраться до гостиницы.

Кивнув, Странница последовала за Мальцом по незнакомой улице, уводящей глубже в город.

* * *

Бротандуиве в проулке у здания, где был расположен кабинет начальника порта, сначала растерялся, а затем насторожился, наблюдая, как Странница и Малец покинули «Джинн» и спустились на причал. Девушка внезапно бросила все попытки замаскироваться, а Малец понёсся к берегу.

Бротандуиве осмотрелся вокруг и глянул на край крыши над своей головой. Он решил остаться на уровне земли, чтобы более мобильно перемещаться, но теперь не мог посмотреть, куда побежал маджай-хи.

Странница была хорошо воспитана его другом, старым целителем Глеаннеохкатвой. Она выполнит своё обещание и сразу же придет в этот проулок, если что-то пошло не так. Он остался ждать ее.

Но она всё не приходила. К его удивлению, хвост Мальца мелькнул на пути в город.

Бротандуиве выглянул из-за угла и смотрел, как пара сквозь толпу пробирается на идущую вдоль гавани улицу. Оказавшись в городе, они исчезли из поля его зрения.

Он повернулся и побежал по переулку в другой, пошире, идущий позади складов, а затем вылетел на улицу. Но оглядевшись, он увидел только людей с оливковой кожей в яркой одежде.

Что творит этот глупый маджай-хи?

Бротандуиве вернулся назад в тени переулка и взобрался по стене на ближайшую крышу.

* * *

Малец первым пробирался по незнакомым кварталам, пока не увидел узкую, ведущую в город улочку, и снова повернул. Уводя Странницу из оживлённых районов, он хорошо понимал весь риск, но если Бротан заметил их, тут у «держателя теней» будет свобода действий. И у Мальца тоже.

Это должно было остаться вдалеке от внимания общества и властей. Он на секунду замер и оглянулся на Странницу:

«Сними ремни…»

Девушка замерла, возможно, не сразу сообразив, что он имеет в виду, но потом быстро ослабила концы кожаных ремней позади его головы. Какое же это было облегчение — освободить уши и челюсти… Он мотнул головой, позволяя импровизированному наморднику упасть.

«Поспеши…» — Малец сорвался на бег, Странница рысила рядом.

Позже он не мог вспомнить даже мимолетного движения.

Высокая, одетая в тёмно-синее фигура словно из ниоткуда появилась прямо рядом ними. Прежде чем Малец смог пошевелиться, фигура схватила Странницу, вскинула ее на плечо и повернулась к ближайшему зданию.

Малец уловил лишь смазанный контур, когда фигура прыгнула с крыльца на перила и схватилась за край навеса худой смуглой рукой. Светлые, почти белые волосы выбились из-под капюшона плаща. Все это произошло так быстро, что Странница вскрикнула только теперь.

Малец тут же пришёл в себя.

Он кинулся за одетой в синее фигурой и прыгнул вверх, схватив зубами край плаща.

Он, анмаглак и Странница кубарем полетели вниз. Странница вскрикнула снова, ее рука сжалась на его хвосте, и его паника обострилась.

Он должен был увести ее подальше от этого как можно быстрее, но времени было мало. А их комната в гостинице была всего в нескольких перекрёстках отсюда.

Малец кинул взгляд на девушку:

«Беги к Магьер!..»

* * *

Странница почувствовала потрясение и боль, когда спиной приложилась об камни мостовой. Она не смогла сдержать крика и крепко схватилась за хвост Мальца. При этом прикосновении перед её глазами встало изображение Магьер и Лиишила в их небольшой комнате в гостинице, совершенно ошеломив её.

Малец быстро глянул на неё:

«Беги к Магьер!..»

Изображение и слова смешались в голове Странницы. Она не отдёрнула руку от Мальца, как тогда в порту. Ее первым порывом было отказаться: не могла же она просто бросить его! Но Магьер и Лиишил были одни и не знали, что происходит.

Странница выпустила хвост Мальца и откатилась подальше, поскольку анмаглак снова попытался схватить ее. Малец прыгнул на грудь высокого мужчины, метя клыками ему в горло.

Она развернулась и побежала, что было сил.

* * *

Денварфи наблюдала с крыши за Рхизисом и была поражена скоростью маджай-хи. Ей не пришло в голову, что пёс сумеет сцапать зубами его плащ. Рука Рхизиса едва схватилась за край навеса, и Денварфи не успела стиснуть его запястье.

Навес заскрипел, и пальцы Рхизиса разжались.

Он вместе с девушкой и неправедным маджай-хи упал на землю. Девушка вскрикнула, судорожно схватилась за хвост маджай-хи, и пёс тут же повернул морду и посмотрел на неё. Денварфи собиралась спрыгнуть с крыши, когда Рхизис попытался снова схватить девушку. Маджай-хи немедленно кинулся на него, а их жертва побежала по улице.

Денварфи разрывалась между преследованием девушки и помощью Рхизису.

Сначала все из ее команды никак не могли решиться поднять руку на маджай-хи. Но у пса таких предрассудков не было — он метил Рхизису в горло.

Денварфи вытащила стилет из своего левого рукава и приготовилась спрыгнуть вниз… но что-то вдали, у самого порта привлекло её внимание. Стремительная тень метнулась по крыше и перепрыгнула на следующую в квартале отсюда. Она приближалась, и страх затопил её сознание. Денварфи соскользнула с крыши, прежде чем предатель приблизился. Как только ее ноги коснулись земли, она пинком отбросила в сторону маджай-хи. Пёс, взвизгнув, упал далеко от уже доставшего стилеты Рхизиса, хотя его руки кровоточили.

Пёс поднялся на лапы и, выровнявшись, зарычал.

Денварфи схватила Рхизиса за плащ на плече и дёрнула на себя:

— Бежим! Предатель идёт.

Она помчалась по проулку к следующей улице и, пока бежала, прислушивалась к шагам Рхизиса за спиной. Потом долго петляла по улицам и переулкам. Предатель больше не был ее главным беспокойством, поскольку с крыш он не мог увидеть, куда они сбежали. Только маджай-хи мог выследить их и привести к ним греймазгу. Кроме того, они понятия не имели, куда так торопились маджай-хи и девушка. У выхода из очередного переулка она присела за покосившейся бочкой с дождевой водой и справедливо обозвала себя дурой.

Вельмидревний Отче сказал, что их слишком мало, чтобы пытаться сделать что-либо в этом городе. Он дал ей четкие указания о том, как найти помощь в Иль’Дхааб Наджуум. И что она сделала? Позволила своей команде подтолкнуть себя к опрометчивым действиям.

Никогда больше она не даст им и шанса.

Игнорируя ободранные руки Рхизиса, она прошипела ему:

— Предатель сначала найдёт девушку и проверит окрестности, это даст нам время. Сейчас же иди в нашу гостиницу, забери Энниш, Фретфарэ и весь наш багаж, включая то, что я принесла прошлой ночью. Идите прямо на «Сокол» и ждите.

Шумно выдохнув, Рхизис на мгновение немигающе уставился на нее, но потом быстро опустил взгляд и коротко кивнул.

* * *

Бротандуиве услышал рык Мальца. Оставив хитрости, он открыто побежал на звук, перепрыгивая с крыши на крышу. Но прежде чем он достиг того места, снизу раздался визг и удаляющийся топот. Последовало рычание, а затем наступила тишина. Он посмотрел вниз.

Малец хромал на противоположную сторону улицы, чтобы заглянуть в проулок. Не видно было какого-либо человека, анмаглака… или Странницы.

Бротандуиве спрыгнул на землю и, шагая к Мальцу, внимательно осмотрел близлежащие проулки.

— Где Странница? — спросил он слишком сердито, чем мог себе позволить.

Неужели верноподданные из касты схватили ее?

Малец, обнажив клыки, заворчал. Потом развернулся и, прихрамывая, побежал вниз по улице.

Следуя за ним, Бротандуиве постарался подавить свой гнев.

* * *

Странница подбежала к двери в их комнату и дико заколотила в неё.

— Это я! — в панике позвала она. — Впустите меня!

Дверь немедленно распахнулась, и она ворвалась внутрь, почти упав на Магьер.

Та схватила ее за руки:

— Что случилось?

— Малец! — закричала Странница, даже не отдышавшись. — Он в беде! Анмаглаки!

— Где? — тут же требовательно спросил Лиишил.

Странница попыталась успокоить дыхание:

— Они пришли за мной… и греймазга, возможно, был не слишком далеко. Малец послал меня предупредить вас: нас заметили. Они могут даже знать, на каком корабле мы поплывем.

— Что?! — воскликнула Магьер. Она, чуть приоткрыв рот от волнения, повернулась к Лиишилу.

— Где ты оставила Мальца? — спросил тот.

— В двух улицах к северу, — удалось выдавить ей.

Прежде чем кто-то смог сказать больше, Лиишил протолкнулся мимо неё к двери, напоследок бросив Магьер:

— Останься с ней. Я разберусь.

Странница вывернулась из рук Магьер и толчком закрыла дверь, дернув Лиишила за локоть.

— Нет! — сказала она, спиной прижавшись к двери. — Малец не этого хотел. Анмаглаки прежде всего охотятся на вас.

— Уйди с дороги, — приказал Лиишил, хватая её за запястье.

— Нет! — повторила Странница. — Это было уловкой, чтобы добраться до вас. Малец и Бротандуиве смогут защитить себя, а я не позволю никому из вас уйти.

Магьер и Лиишил переглянулись, удивленные ее поведением. На этот раз руки к ней протянула женщина, но Странница услышала царапание снаружи.

Ничего не объясняя, она отпрянула и рывком распахнула дверь.

Малец прохромал внутрь. Секунду спустя вошел греймазга. Странница была застигнута врасплох, когда Бротандуиве впился в нее взглядом… но внезапно на его лице отразилось облегчение, и он выдохнул.

— Где ты был? — прорычала Магьер, оттащив Странницу в сторону и угрожающе шагнув к греймазге. — Ты, как предполагалось, присматривал за ними!

— Я и присматривал, пока они были в поле зрения, — ответил Бротандуиве, а затем повернулся к маджай-хи. — Пока они оставались на согласованном маршруте.

Странница просто смотрела на Мальца и не следила за остальной частью перепалки, становившейся яростнее, когда Лиишил озвучивал для Бротандуиве слова Мальца. Хотя она предположила, что маджай-хи почувствовал что-то, заставившее его изменить их путь, она помнила ещё кое-что среди той суматохи.

Она видела что-то в своих мыслях.

Магьер и Лиишил стояли в этой самой комнате… в ее уме. Теперь, когда она задумалась об этом, то поняла, что тогда смотрела на них, будто бы сидя на полу. Тот же угол обзора, как у видения в порту.

Греймазга сказал что-то, привлекшее внимание Странницы.

— Их слишком мало, чтобы попробовать в лоб напасть на гостиницу, даже если они знают о ней, — говорил он. — Мы в безопасности здесь.

— Серьёзно? — парировал Лиишил. — А что, если они просто подожгут гостиницу?

— Не станут. Слишком большой риск смертности, а они хотят захватить тебя и Магьер живыми.

После этого Странница прекратила слушать вообще и опустилась на край кровати. Она помнила, как легко один из анмаглаков оторвал ее от земли. Она ничего не могла сделать. А после того, как Малец стянул ее похитителя на землю…

Она мысленно вернулась на несколько лет назад, когда жила на другом континенте со своим народом. Она оказалась одна в лесу — и все же не совсем одна. Она почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась.

Один из маджай-хи наблюдал за нею сквозь ветви куста.

В то время ей казалось, что они осуждают ее… за то, что она не полностью принадлежит своему народу. Она была смешанной крови, ей не были рады в землях Ан’Кроан. Но в тот раз белая маджай-хи пришла, чтобы утешить ее. Как девушка узнала позже, она была помощницей Мальца… и матерью их ребенка, Тени, которая пересекла полмира, чтобы помогать Винн. В тот ужасный, темный момент осиротевшей, оставшейся совсем одной Страннице как никогда нужен был хоть кто-нибудь рядом, и Лилия пришла к ней… будто каким-то образом узнала о ее страхе и горе.

Что это всё могло значить? Что произошло тем утром в порту между ней и Мальцом?

Что произошло только что на улице, когда она в панике схватилась за его хвост?

— Странница, да ответь же! Ты в порядке?

Странница моргнула и, подняв глаза, обнаружила, что Магьер рядом с беспокойством смотрит на неё. Она не знала, как ответить, и только глянула на Мальца.

* * *

После ухода Рхизиса Денварфи пошла на суманский корабль. Она знала, что предатель на короткое время отвлечен. У нее осталось последнее дело, прежде чем ее цель снова сбежит.

Вельмидревний Отче дал им единственный способ захватить их: монстра, ее супруга и изменника-греймазгу. Но Денварфи придумала кое-что ещё.

Поднимаясь по трапу корабля, она смотрела, как человеческие матросы загружают груз в трюм. Грязный мужчина с круглым животом кричал на них, отдавая приказы, и она пошла прямо к нему.

Когда он заметил её, его лицо исказила высокомерная властность.

— Чего ты хочешь? — спросил он по-нумански, хотя его акцент был ужасен даже на её взгляд.

Денварфи должна была держаться так же властно для того, чтобы её план сработал, поэтому прямо и безымоционально посмотрела в его глаза.

— Поговорить… с тобой… наедине, — твёрдо ответила она, а затем затихла, ожидая согласия.

Капитан казался озадаченным. Наклонив голову к плечу и сузив глаза, он пожал плечами и указал на дверь в передней стене кормовой надстройки. Она ждала, пока мужчина не пройдёт туда первым и спустится вниз по лестнице, прежде чем сделать это самой. Зловоние, исходящее от него, было достаточно сильным, чтобы ей пришлось удерживать себя от желания закрыть нос ладонью.

Он оглянулся, возможно, заподозрив что-то, но подошёл к последней двери справа. Денварфи сделала шаг за порог и оказалась в небольшой, захламлённой каюте, которая — если это вообще возможно — пахла даже хуже, чем он сам. Капитан не закрыл за собой дверь.

— Что такое? — спросил он.

Она не спускала глаз с его лица, пытаясь не смотреть на неопрятное одеяние.

— Я охочусь на группу… воров… и убийц. Возможно, они… договорились о проезде на… этом корабле.

Этого намеренно острого слова — «охочусь» — будет достаточно, чтобы произвести впечатление охотницы за головами, что встречались среди многочисленных человеческих культур. Как ей показалось, единственное, что могло обострить его интерес, это деньги.

Она оказалась права.

Темные, похожие на чёрные бусины глаза мужчины немного расширились.

— Вы уже видели девушку… и черного пса, — произнесла она, а затем описала Магьер, Лиишила и Бротандуиве так точно, как только могла на своем скудном нуманском. — В нумаских водах — если быть точнее, в порту под названием Драйст — они напали на суманское судно «Башиар». Они перебили всю команду, — она сделала паузу, давая неряшливому капитану оценить, сколько прибыли можно выручить за таких головорезов. — Правдивость моих слов легко проверить. Судно найдено в доке. Тела команды… в заливе, на берегу, под доками. Если хотите, проверьте. А эти пятеро остановились в месте, под названием «Дом Делилы».

Это было рискованно — обвинять свою цель в смертях на борту «Башиара». Капитан молчал, очевидно, беспокоясь о безопасности своего корабля — или, скорее, себя. Все, что ей было нужно, это чтобы жадность пересилила в нём страх.

Наконец, он обошёл ее и закрыл дверь каюты.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил он, показав ряд пожелтевших, кривых зубов.

— Я не могу арестовать их, пока они не достигнут… Иль’Дхааб Наджуум. Они убили суманцев… так что придется дождаться, пока они не ступят на землю Суманской Империи.

— Арестовать их? — эхом отозвался он. Отвратительно было признавать это, но капитан был далеко не глуп.

— Когда вести об этом преступлении достигнут суманских… стражников, они предложат большое вознаграждение за них.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе, как только мы причалим в столице? Какова моя доля?

— Всё. Я хочу их ареста… и ничего более.

Его глаза сузились в подозрении.

— Они убили моих… друзей, — медленно произнесла она. — Я хочу справедливости… а не вознаграждения.

Она видела, что его прельщает эта возможность, но мужчина все еще сомневался. Поверил он ей или нет, пришло время применить уловку, связав его жадность со справедливостью. Денварфи достала из кармана своего жилета свернутый кусок бледно-золотой ткани. Она развернула его перед глазами капитана, а затем снова убрала. Его рот приоткрылся от удивления.

— Ты — шейиф? — прошептал он.

Она кивнула:

— Я скрытно… преследую свою цель.

Капитан, больше не колеблясь ни секунды, выпрямился:

— Так все вознаграждение будет моим?

— Да. Я отправлюсь вперед на другом судне и пожду в Иль’Дхааб Наджуум. Не позволяй своим пассажирам заподозрить, что ты всё знаешь… Когда вы причалите, я свяжусь с тобой для… помощи.

— Идет!

Он не казался сильно напуганным тем, что придётся терпеть на своём корабле пассажиров, обвиняемых в убийстве команды другого суманского судна.

Начало ловушки было положено. Сначала, когда Вельмидревний Отче объяснил ей свой план, она задалась вопросом, мудрое ли это решение — дать арестовать свою цель суманским властям. Но потом поняла, что в этом случае Магьер и Лиишил будут безоружны и заперты в камерах. Они станут легкими мишенями для любого обученного анмаглака. Никакая суманская тюрьма не сможет остановить ее или Рхизиса.

Не сказав больше ни слова, она покинула небольшую каюту. На палубе с удовольствием вдохнула чистый воздух и сбежала вниз по трапу, чтобы поспешить к «Соколу».

Когда она оказалась на его борту, капитан приветливо ей улыбнулся, и Денварфи кивнула в ответ, прежде чем спуститься к каютам, чтобы присоединиться к своей команде. Заглянув в первую из ранее отведённых им, она обнаружила сидящую на койке Фретфарэ, в то время как Энниш и Рхизис устроились рядом на полу и работали.

Каждый держал желтовато-коричневое кожаное одеяние с отделанными сталью эполетами, с которых они счищали кровь. Один бледно-золотой пояс лежал на свободной койке, а мечи стояли прислонёнными в изножии.

— Ты была небрежна, — пожаловалась Энниш.

— Мне пришлось действовать быстро, — ответила Денварфи.

Она не должна ни перед кем здесь отчитываться, ведь все они, хотя и в разной степени, стремились проигнорировать рекомендации Вельмидревнего Отче. Денварфи снова посмотрела на свернутый пояс бледно-золотого цвета в своей руке.

Она вернула кусок ткани в карман жилета на случай, если он понадобится снова.

Ни один из них не покинул каюту в тот день, а в полдень «Сокол» отплыл на юг.

* * *

Следующим утром в до тошноты тесной комнате Магьер пришлось закусить губу, пока Бротан разъяснял все нюансы их короткой вылазки до гавани. Она не могла винить его в чрезмерной осторожности, учитывая то, что произошло накануне. Но его поведение было до обидного холодно, и Магьер задалась вопросом, сколько времени пройдёт, прежде чем у Лисила или Мальца — а может, у обоих сразу — сдадут нервы.

— Все знают, что делать? — в пятый раз спросил Бротан, накидывая на голову свой капюшон.

Даже Странница устало вздохнула, и Магьер поспешила ответить:

— Мне кажется, уже давно, так что пускай Лисил и Странница, наконец, выходят.

Если за портом все еще наблюдают два оставшихся дееспособными анмаглака, то четыре человека и пёс немедленно привлекут внимание. И казалось, убийцы уже знают, за каким кораблём наблюдать. Бротан рассудил, что единственным выходом будет разделиться. Они, оставаясь на виду друг у друга, быстро достигнут четвертого причала по отдельности. Как только все окажутся на борту, маловероятно, что анмаглаки осмелятся напасть лишь вдвоём.

Магьер согласилась, но старый убийца выглядел напряженным, и это передалось ей.

Лисил и Странница шли первыми, переодевшись и держась за руки, словно парочка влюблённых.

Потом был черёд Магьер с Мальцом на верёвке.

Бротан следовал последним, чтобы приглядывать за всеми, пока не придёт время догнать их.

— Хорошо, — он повернулся к Лисилу. — Идите.

Всем своим видом давая понять, как он ненавидит следовать приказам Бротана, Лисил впился в него взглядом. Он поднял их дорожный сундук на плечо, взял Странницу за руку, и оба вышли из комнаты.

Магьер подхватила с пола конец веревки. Другой был обвязан вокруг шеи Мальца, снова покрытого сажей, что, возможно, было бессмысленно, так как анмаглаки уже видели его таким. Она досчитала до десяти и покинула гостиницу. Оказавшись на заполненной людьми главной улице, Малец задал такой темп, чтобы они не теряли из виду Лисила и Странницу.

«Бротан… невыносим…»

Магьер вздохнула, не совсем согласная с ним, и прошептала:

— Давай просто побыстрее закончим с этим.

Дорога до порта из-за постоянного напряжения показалась длиннее, чем была на самом деле. Но вскоре они уже шагали по четвертому причалу, а Лисил и Странница поднимались по трапу на «Джинн».

Магьер оглянулась: Бротан был всего в десятке шагов позади.

— Ты смотри-ка, обошлось, — сухо прокомментировал Лисил, когда она и Малец поднялись на палубу.

Она оглядела грузовой корабль среднего размера, на котором им предстояло пережить длительное плавание без остановок до Иль’Дхааб Наджуум. Оно выглядело не слишком чистым. Неопрятный суманец с выдающимся вперёд животом подошёл к ним.

— Это капитан Амджад, — вежливо представила его Странница.

Магьер слышала, как девушка с трудом сглотнула, а потом сама чуть не задохнулась…

Потребовалось мгновение, чтобы понять, откуда исходит это зловоние.

Однако что-то ещё помимо отвращения запало в душу Магьер. Глаза капитана кратко оглядели Бротана, затем Лисила, и наконец её. Он смотрел так, будто узнал их, хотя она никогда не видела его раньше.

— Что ж, вы не опоздали к отплытию, — прямо сказал он. — Не потрудитесь жаловаться на еду или каюты. Никто не будет вас слушать.

Он резко развернулся и направился на нос.

— Очаровательно, — произнёс Лисил, вскидывая одну свою перистую бровь, а затем вздохнул и посмотрел на волны. — Мне-то есть не придётся в любом случае.

Магьер беспокоило нечто большее, чем морская болезнь Лисила. Что-то здесь было не так.

— Сожалею, — сказала Странница. — Но это был наш единственный вариант.

Мягко улыбнувшись, Магьер погладила девушку по спине:

— Ты молодец, что сумела отыскать хоть что-то.

Однако пока команда готовилась к отплытию, что-то ворочалось в глубине души Магьер… будто бы предчувствие, что она и ее товарищи должны покинуть этот корабль как можно быстрее.

Глава 8

«Терновник» на всех парусах плыл вдоль побережья, а Винн всё никак не могла остаться с Ошей наедине. Она боялась, что не успеет продолжить разговор до того, как они приблизятся к Олерону. Всё шло не так, как она ожидала.

Однажды ранним вечером, после того, как Чейн проснулся и поднялся на палубу, Винн осталась в их каюте с Тенью. Она решила побыть в одиночестве и записать примечания в тетрадь, хотя больше не описывала всё подробно. Опасные и важные вещи она надиктовывала Тени или показывала собаке свои воспоминания. Тень, как любой маджай-хи, хранила эти тайны внутри своей головы вне чьей-либо досягаемости.

Наконец Винн убрала тетрадь на дно сумки и, потягиваясь, встала:

— Пойдём, Тень.

Она поднялась по лестнице на палубу, чтобы разыскать своих спутников. Но, остановившись в дверях кормовой надстройки, была удивлена, обнаружив, что Чейн и Николас сидят плечом к плечу на двух бочках, а рядом с каждым стоит по кружке чая. Они разбирали текст, который Чейн взял с собой — скорее всего, по нему его учила Кайн.

— Нет, — говорил Николас, ткнув худым пальцем в страницу. — Этот символ очень отличается. Смотри, здесь есть чёрточки наверху, поэтому, согласно методам слоговой азбуки бегайн, по-нумански оно означает «беспорядок».

— А почему бы не использовать предыдущий символ? — спросил Чейн.

— Потому что он обозначает «замешательство». Чёрточки и отметки над символами передают особенности слова… и его значения. Вот чем хороша слоговая азбука.

Взгляд Винн остановился на падающих ему на лицо рыже-каштановых волосах Чейна — они почти закрывали один его глаз. Она смотрела, как он, немного ссутулившись, сидит над книгой, и не могла сдержать воспоминаний о том времени, когда они встретились впервые.

Она помогала домину Тилсвиту, своему тогдашнему наставнику, обустроить новую крошечную миссию Гильдии в Беле. Миссия эта была первой во всём Запределье. Им выделили старые, списанные казармы, которые больше не были нужны городской страже. Чейн часто приходил по вечерам, чтобы выпить мятного чаю и изучать исторические тексты, привезённые им почти через полмира. Иногда он казался изголодавшимся по знаниям, иногда — по беседе с умным образованным человеком, и Винн тайно льстило, что красивый молодой дворянин проводит столько вечеров с ней.

В то время Винн понятия не имела, кто такой Чейн Андрашо.

«Внешне зомрель», Сын Ночи, нежить, вампир… не-мертвый.

Она чувствовала себя так, будто это было целую вечность назад, хотя понимала, что никогда не сможет забыть их общее прошлое. Как и то, каким он был для своих жертв и врагов. И что он, вернувшись в Гильдию, сделал для неё.

Ни Николас, ни Чейн, казалось, не заметили ее.

Хотя у юного Хранителя под глазами еще темнели круги, помогая Чейну, он выглядел не таким мрачным и растерянным.

Чейн мог быть не-мертвым — хищником, охотящимся на живых. Он мог владеть мечом, будто тот был продолжением его руки, мог баловаться мелкими магическими фокусами, но по сути своей он был ученым. Независимо от того, что он делал — и сделает в будущем. Винн знала это и никогда не забывала.

Вдруг она заметила, что нигде нет Оши. Она отступила, вынудив Тень попятиться. Та раздражённо заворчала, но Винн не стала объясняться. Она снова спустилась вниз и прошла к двери каюты Оши и Николаса. Замешкавшись на секунду, она постучала.

— Оша?

— Я здесь, — отозвался он на эльфийском.

Она заглянула внутрь и спросила:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Оша сидел на полу, подвернув под себя ноги и прислонившись спиной к койке у левой стены. Сегодня его светлые волосы были собраны сзади у шеи кожаным ремешком. Это заставляло его смуглое лицо казаться ещё более заострённым. Но он не смотрел на нее.

На полу перед ним стояла свеча. Судя по тому, как коптил фитиль, посылая в воздух тонкий, вьющийся след, свеча собиралась скоро прогореть. Оша наконец поднял взгляд, будто бы с неохотой отрываясь от созерцания пляшущего огонька, и кивнул ей.

— Да, — наконец ответил он. — Юный Хранитель сегодня выглядел лучше, поэтому я оставил его одного… нам обоим требуется отдохнуть друг от друга.

— О, конечно, — сказала Винн, отступая и собираясь закрыть дверь.

— Но не от тебя, — добавил он.

Это было коротко, ошеломляюще, прямо и так не похоже на Ошу, которого она знала.

Все еще колеблясь, она зашла внутрь и придержала дверь для Тени. Собака нехотя прошла в каюту и уселась у правой стены.

— Садись, — Оша указал ей на койку напротив, рядом с которой и обосновалась Тень.

Винн слегка напряглась, но села напротив Оши. Эта небольшая каюта снова напомнила ей о том, как он и она плыли вдоль восточного побережья далекого континента. Они часто сидели так, иногда прямо на полу, и разговаривали. Тогда это казалось нормальным и обыденным, но только не сейчас.

С минуту Оша молча смотрел на дымный след фитиля. Внезапно он протянул ладонь, разделив его надвое. Он сидел так, вытянув руку, пока свеча не погасла, а дым не рассеялся.

Винн снова увидела шрамы от ожогов на его руке и запястье.

С того места, где его рассказ прервали, она могла предположить, как появились эти шрамы — но не хотела. Она желала услышать остальную часть его истории, но не могла подобрать слов, чтобы спросить.

— Ты хочешь услышать больше, — прямо сказал он.

Это нисколько не походило на знакомого ей Ошу, но та его часть все еще была где-то в глубине его души — должна была быть. Она кивнула.

Неясное чувство на мгновение исказило лицо Оши. Это была печаль, вызванная тем, что она пришла только за его тайнами? Но оно быстро исчезло, будто Ошу не волновало, что привело ее к нему.

— Так вот, — проговорил он. — Я стоял перед порталом Пылающих…

* * *

Белые металлические двери открылись наружу, стукнувшись о стены. Поток горячего воздуха ударил в лицо Оши, и температура в пещере резко повысилась, запахло жженным углём.

Когда раскалённый воздух заполнил его легкие, он чуть не задохнулся.

Но он знал, что так будет. Поэтому просто стоял, ожидая, пока тело приспособится. После нескольких выдохов, втягивать носом горячий воздух было еще болезненно, но терпимо, и он заглянул за открытые двери, подняв повыше свой факел.

Там тянулся широкий проход, и чем дальше он смотрел, тем темнее становилось. На неровных стенах вспыхивали блики света, вероятно от минеральных жил, поскольку высокая температура исключала наличие влаги. Убрав стилет в ножны под рукавом, он все же остался на месте. Может, ему снять плащ и оставить здесь? Нет, это могли принять за неуважение к соглашению между анмаглаками и хейнасами. Он должен был быть полностью одет и экипирован как член касты.

Свободной рукой Оша отвёл полы плаща с плеч за спину. Больше причин задерживаться не было, поэтому он прошёл через открытый портал в тоннель и зашагал вниз по неровному проходу, пока тот внезапно не сузился до вырезанной в камне лестницы.

Красно-оранжевые блики снизу смутно освещали ступени. В стене была вделана маленькая скоба, и Оша закрепил факел в ней. По мере спуска свет становился ярче, а жар в воздухе — сильнее. Он спускался вниз, совершенно потеряв чувство времени.

Когда начало казаться, что спуск никогда не закончится, он вышел в маленькую комнатку с низким потолком и увидел справа грубо вырезанный в скале проход. Оттуда лился красно-оранжевый свет, делая его похожим на очаг в темной комнате.

Оша переступил порог и остановился. Даже то, что он уже был здесь, не подготовило его к представшему перед его глазами зрелищу.

Широкое плато плавно спускалось к дальней стене огромной пещеры. Оттуда из трещины в теле горы, похожей на глубокую рану, лился красный свет. В раскалённом воздухе плыл дым.

Высокая температура была почти невыносима.

Он медленно и тяжело двинулся вперед, пока не преодолел половину пути к краю плато. Там он остановился и вынул маленький темный камешек. Он знал, что делать, но всё никак не мог себя заставить.

К чему это могло привести?

Даже потеряв своего йоина, великого Сгэйльшеллеахэ, он все еще верил, что его место среди анмаглаков. Это все, что у него осталось. Зачем же хейнасы вызвали его — именно его из всех анмаглаков — во второй раз?

Если бросить камешек к пропасти, придут те, кто вызвал его. А что, если он просто уйдёт, не станет бросать? Ошу ждала жизнь, посвящённая служению его народу. В его касте разногласия и сомнения относительно Вельмидревнего Отче. Он должен вернуться и помочь уладить это?

Бротандуиве подтолкнул его к нарушению правил касты и традиций Ан`Кроан. Его учитель Сгэйльшеллеахэ не одобрил бы этого, но и отрицать вызов Оша не мог.

Пот струился по его лбу, и Оша выдохнул, отводя руку назад. Он бросил камешек и смотрел, как тот по дуге летит к краю пропасти и скрывается за ним. Потом замер в ожидании.

Мягкий шорох, словно бы металла по камню, достиг его ушей.

Край плато выглядел почти черным на фоне яркого, красно-оранжевого света… и внезапно над ним выступила темная зубчатая тень.

С того места, где стоял Оша, тень поначалу казалась не больше камня на краю, подсвеченного из пропасти. Но когда она выползла на плато из глубины, то стало понятно, что она больше и чернее.

Оша разобрал ноги и руки, когда существо ползло вперед на четвереньках… нет, на трёх конечностях, поскольку одной рукой что-то тянуло за собой. Этот предмет был завёрнут в грубую ткань, и свёрток мягко шуршал о камень, хотя иногда было слышно звон металла. Чем ближе фигура подходила, тем больше Оша убеждался, что «ткань» свёртка была каким-то странным материалом, таким же чёрным, как и само существо. Тонкие завитки дыма или пара поднимались со свёртка.

Фигура остановилась на расстоянии броска камня, и глаза Оши наконец привыкли к яркому свету пропасти. Хейнас… Пылающий. Ростом он был с ребенка шести-семи лет. Оша не мог сказать, мужчина это или женщина. Существо было покрыто плотной кожей черного цвета. Оно остановилось и село на корточки, прижав узловатые колени длинных тонких ног к груди. Одной рукой оно сжимало свёрток. Тонкие пальцы другой существо прижало к щеке, стали видны когти, даже более тёмные, чем кожа.

Небольшая голова была круглой и ровной, исключая разрез рта, вертикальные ноздри и пылающие, словно уголья, глаза. На месте ушей красовались маленькие впадинки.

Оша не был потрясен. Он уже видел одного из них раньше, хотя и не мог сказать, этого ли.

Вдруг характерный шорох раздался снова. Но сидящий перед ним не шевелился, лишь наблюдал за ним своими переливающимися, как расплавленный металл, глазами. Звук исходил из-за его спины.

Второе, а затем и третье существа выползли из-за края пропасти.

В прошлый раз, когда Оша приходил сюда, только одно принесло ему оружие и инструменты. Отступив на шаг, он наблюдал, как приближаются другие, а затем первый подполз ещё ближе и толкнул свой свёрток вперёд.

Он был длинным и узким, сделанным из темной, волокнистой ткани, от которой вились тонкие струйки дыма.

Два новоприбывших устроились по бокам от первого. Каждый нёс подобный, но меньший свёрток, умещавшийся в одной когтистой руке. Темная ткань их тоже тлела.

Без предупреждения первый схватил ткань своего свёртка и дернул.

Длинный, сверкающий предмет, звеня, заскользил по камню и остановился у ног Оши. Тот лишь смотрел на него, поскольку его ум оцепенел.

Это был меч, хотя и не похожий на те, что он видел у своего народа или у людей. Рукояти, по сути, не было — просто узкий металлический прут, а сам металл…

И лезвие, и рукоять были серебристо-белыми, как его стилеты и инструменты — из металла хейнасов.

Лезвие было шириной с три его пальца. Почти прямое, к концу оно плавно изгибалось, причём там задняя часть была острее, чем передний край. Там, где лезвие крепилось к рукояти, оно завершалось немного кривым зубцом, загнутым к пруту.

Сам прут, возможно, нужно было облечь в кожу или древесину. Он был в два раза длиннее ширины его ладони и немного изгибался на конце. Еще два выступа были там, где прут рукояти перетекал в основание лезвия. Верхний был длиннее и тянулся вперед, а нижний льнул к пруту.

Оша не знал, сколько времени его рассматривал. Анмаглаки не владели таким большим, неуклюжим, человеческим оружием. Они предпочитали быстрые и тихие удары из теней — луком и стрелами, узкими стилетами или гарротой, хотя сам он ещё никого не убил.

Многие его сородичи, смотря на этот меч, испытали бы отвращение, но не Оша. Он провел слишком много времени с людьми, чтобы почувствовать отторжение от непривычного оружия. Однако что это значило?

Хейнасы одарили Магьер и Лиишила странным оружием из серебристо-белого металла. Это было неслыханно, чтобы кто-то другой, помимо анмаглаков, получил такие дары. Этот меч нужно доставить кому-то из них? Он немного напоминал саблю Магьер.

Пылающие вызвали его, чтобы передать эту вещь?

Подняв взгляд от меча, он в смятении покачал головой:

— Что я должен с ним делать? Для кого он?

Это могло быть ответом. Он был настолько незначительной персоной в своей касте, что его решили использовать в качестве посыльного? Но кому он должен доставить этот меч?

К его замешательству ни один из троих не пошевелился и не издал ни звука.

Тот, что справа, развернул свой дымящийся свёрток. Он бросил ему несколько небольших серебристо-белых предметов. Прежде чем Оша рассмотрел их, третий хейнас кинул ему свой предмет: больше, но не такой, как меч без рукояти.

Последний со звоном лёг поверх пяти маленьких, брошенных предыдущим.

Оша неосознанно отступил на шаг.

Пять маленьких были наконечниками для стрел, но не каплевидными, какие использовали анмаглаки или охранники на кораблях его народа. Эти были длинными и ромбовидными, с резкими углами и утолщением в центре.

Оша вспомнил одного из своих первых учителей, когда он был ещё простым помощником. Учитель показывал ему другое оружие, из стали, привезённое из человеческих земель.

Это были бронебойные стрелы… использующиеся в войнах.

Оша панически сглотнул, но его рот полностью пересох.

Последний предмет был опять-таки сделан из ярко-белого металла и походил на плавно изогнутый круглый прут… но концы загибались в другую сторону.

Сначала он даже и не понял, что это. Предмет был немного похож на основу короткого, разборного лука анмаглаков, что они брали с собой на задания. Но гораздо длиннее, полукруг изогнутой дуги прерывался. И он совсем не разбирался.

В отличие от меча, все остальное было подобно оружию анмаглаков, но одновременно так сильно отличалось от него, что совершенно не подходило защитникам его народа. Если бы оружие было сделано для анмаглаков, то не лежало бы рядом с мечом. Кому предназначались эти предметы?

Он поднял глаза на первого хейнаса и указал на меч:

— Куда мне отнести его? Для кого это?

Ни один не ответил, и он начал сомневаться, поняли ли его слова.

Первый вдруг стремительно двинулся к нему.

Оша поспешно отступил на два шага, но тот остановился у меча. Существо подцепило лезвие когтями и толкнуло остриём назад. Меч снова подкатился к ногам Оши, и хейнас указал на клинок… а затем на него.

Страх и отвращение всколыхнулись в Оше. Он не мог поверить в собственное предположение.

Первый хейнас зашипел — словно воду плеснули на раскалённый камень. Он поочерёдно указал на руки Оши.

— Чего ты хочешь? — выдохнул юноша, с трудом дыша горячим воздухом.

Существо сомкнуло свои когтистые пальцы на запястье другой руки и будто сняло что-то. А потом вытянуло руку, словно отбрасывая это в сторону.

Оша коснулся своего левого запястья. Все, что он почувствовал, это вложенный в ножны стилет под рукавом. Хейнас оживлённо повторил то же самое движение, и Оша отступил ещё на шаг.

— Нет. Я — анмаглак! При мне дары вашего народа, они доказывают это!

После его сердитого крика все трое быстро поползли к нему.

Оша колебался, неспособный напасть на них… неспособный совершить ещё одно кощунство. Один сомкнул свои когти вокруг его левого запястья, и Оша закричал.

Из-под этого жгучего захвата на его рукаве поплыл дым.

Когда ещё двое прыгнули на него, Оша замахнулся. Его кулак поразил первого, и дрожь прошла по руке, будто он ударил камень. Он услышал шипение обожжённой плоти даже раньше, чем почувствовал дикую боль.

Когтистые руки прожигали его одежду, пока он пытался отбросить их. Это походило на борьбу с детьми, сделанными из раскалённого черного металла, и везде, где они касались его, от одежды поднимался дым, а тело прорезала острая боль… пока он не упал.

Они вырвали из-под его обугленных рукавов стилеты прямо в ножнах. Боль оставила его полуслепым, в полубессознательном состоянии корчиться на грубых камнях плато. Он чувствовал, как они обыскивают его в поисках ножа-косторуба и гарроты. Найдя, они отступили, и он попытался откатиться подальше.

Отчаянно цепляясь за сознание, он с трудом мог видеть. Все, что он разобрал, это одинокий силуэт на краю пылающей трещины. Хейнас бросил его инструменты и оружие в пропасть, и Оша закричал от потери, причинившей ему больше страданий, чем физическая боль.

Он чувствовал себя так, будто его тело было полностью покрыто ожогами, и не смог удержаться в сознании — мир перед его глазами почернел.

Спустя какое-то время он медленно открыл глаза. Он не знал, сколько минут прошло, и просто лежал в пылающем воздухе. Когда он, не вставая, поднял голову, то обнаружил, что один из хейнасов остался.

Он, по-прежнему сидя на корточках, указал на меч.

Все еще дрожа, Оша попытался встать на ноги.

Хейнас оглушительно завизжал — словно металл заскрежетал по камню.

Он помчался к наконечникам и другому белому предмету, схватил их и изо всех сил швырнул — они упали рядом с клинком. Потом существо кинулось к краю плато и спрыгнуло в пропасть.

В глазах Оши стояли слёзы.

Как будто бы мало было того, что его изгнали из анмаглаков. Пылающие выдали ему что-то человеческое, в глазах его народа — настолько мерзкое, что его все станут избегать… и прогонять отовсюду.

Он без сил упал на спину. Если он пролежит достаточно долго на такой жаре, то, может быть, просто умрёт — это был бы лучший исход. Он закрыл глаза, ожидая, когда боль утихнет и всё закончится.

«Вставай».

Оша дернулся, приходя в себя. Сначала он не понял, действительно ли очнулся… пока резкая боль на коже и сухой воздух в лёгких не подтвердили этого.

«Вставай… сейчас же!»

Услышав этот голос, он с усилием открыл глаза, но увидел лишь темноту, прорезаемую мерцающим светом пропасти, отражённым от камня. Даже эта картина расплывалась перед глазами.

«Мы служим… даже после смерти. Так зачем так бесполезно тратить свою жизнь?»

Кто был там? Кто говорил с ним?

Разыскивая источник голоса, Оша повернул голову к пропасти. Плато было большим, оно бы не поместилось под ветвями огромного старого платана, что рос у его дома, на фоне красного неба, какое иногда бывает перед самым рассветом… или на закате.

«Посмотри на меня… и послушай!»

Оша, превозмогая боль, повернул голову в другую сторону. И смог разобрать только проход, через который сюда пришёл. Камень вокруг этой черной ямы был запятнан тусклым красным светом. Но кто-то стоял там в темноте.

«Неважно, что мы ничего не находим в том, что у нас есть. Неважно, что наше имя и служба не соответствуют друг другу».

Оша не мог рассмотреть, кто это. Слишком мало света проникало в проход, оставляя высокую фигуру в тени.

«Мы служим без сомнений… признания… или наград. Мы служим всем, кто приходит к нам».

Оша с усилием встал на колени. Этот голос был до боли знаком, хотя он никак не мог слышать его.

Тот, кто стоял за порогом прохода, казалось, был мужчиной. На нём вроде бы был почти бесцветный плащ с капюшоном, чьи углы были подвязаны на талии. Вся его одежда до самых высоких сапог, была такого же невзрачного цвета… возможно, серо-зелёного.

«Не забывай ту малость, чему я успел научить тебя. Чти меня, но не памятью или трауром — не погибни никчёмной смертью».

Оша, не обращая внимания на боль, кое-как встал на ноги и посмотрел на говорящего.

— Йоин… Наставник? — хриплым шепотом сказал он.

Фигура не пошевелилась и не заговорила снова. Лишь тёмный провал капюшона слегка повернулся в сторону.

Оша, немного замешкавшись, оглянулся на все еще лежащие на камне вещи. Серебристые клинок, наконечники стрел и изогнутый прут расплывались перед глазами. Но когда он обернулся…

В проходе никого не было.

Оша, спотыкаясь на каждом шагу, помчался туда, не сбавляя скорости до самого металлического портала.

— Сгэйльшеллеахэ! —крик болью резанул по горлу, но это не остановило его. — Пожалуйста… Сгэйльшеллеахэ… вернись…

Единственным ответом ему было эхо собственного голоса, и он без сил рухнул на верхней ступеньке. Когда не осталось слез, он медленно вернулся на плато. Встав на колени, Оша уставился на то, что было дано ему вместо отнятого.

Он должен был принять все это. Он больше не мог считаться анмаглаком, но не мог непочтительно отнестись к соглашениям. Он не мог опозорить своего потерянного наставника.

Расстелив свой изодранный и обугленный плащ, он сложил всё на него… в том числе и меч без рукояти. Привязать свёрток к поясу или за спину не получилось, поэтому Оша был вынужден нести его в руках. Пока он уходил из пылающих глубин горы, его плоть словно горела снова…

* * *

Винн молчала. Наблюдая, как Оша недвижимо смотрит на мертвый фитиль свечи, она чувствовала боль внутри.

— Я не рассказывал это никому, кроме тебя, — невыразительно прошептал он.

Винн задрожала, и комната расплылась перед глазами. Но она не позволила упасть ни одной слезе. Её чувства были ничем по сравнению с тем, что испытал он.

Вельмидревний Отче, Бротан, а затем хейнасы… Что они сделали с Ошей, которого она когда-то знала?

Она соскользнула с края койки и встала на колени на полу. Между ними стояла потухшая свеча, и она не знала, должна ли коснуться его плеча, чтобы поддержать. Оша поднял взгляд и прямо посмотрел на нее.

— Я не могу даже представить, насколько… — начала она, смотря на его руки, лежащие на коленях. Лоснящиеся шрамы от ожогов были хорошо видны под рукавами. — Я не могу даже представить… — повторила она.

— Нет, не можешь.

— Что… что было потом?

— Я добрался до побережья. Уже не помню, как…

* * *

Но Оша не забыл, как очнулся от рокота волн, и вид стоящей над ним хозяйки судна, ее широко раскрытые глаза, заполненные страхом и беспокойством.

— Будьте осторожны, — сказала она кому-то еще. — Он обгорел.

Оша слабо вскрикнул, когда два матроса подняли его. Когда они вошли в прибой, чтобы положить его в ялик, он, должно быть, потерял сознание снова. Очнувшись во второй раз, он обнаружил, что лежит на животе на койке на борту судна. Он был обнажён по пояс и накрыт тонким одеялом. Но мог почувствовать охлаждающие компрессы на своих руках и спине. Рядом на полу лежал свёрток из его плаща.

Он не хотел смотреть на него или думать об этом.

Дни шли один за другим, и вскоре судно достигло поселения, откуда он отправился в путь.

Команда подобрала ему одежду из собственных запасов, преимущественно коричневых оттенков. Ему удалось даже одеться без посторонней помощи: он не хотел, чтобы кто-то рассматривал его ожоги.

Он так долго носил серо-зелёное одеяние анмаглаков, что, когда смотрел на себя в одежде своего народа, чувствовал себя непривычно — словно больше не был собой. Но он заставил себя взять ненавистный свёрток и подняться на палубу.

— Отвезите меня на берег, — сказал он.

Два матроса немедленно спустили на воду ялик.

Оказавшись на земле, Оша прошел к окраине поселения, размышляя о той неясной фигуре, которую он принял за…

Нет, невозможно, чтобы это был Сгэйльшеллеахэ. Его йоину стало бы стыдно, если бы он узнал о нарушениях, которые был вынужден совершить его ученик. А также о том, как хейнасы отобрали его оружие анмаглака… и выдали человеческий меч.

Его горе внезапно растворилось в волне гнева.

— Валхачкасейя… Бротандуиве!

Оша проклинал греймазгу самыми грязными словами, какие только знал. Уронив тяжёлый свёрток, он кинулся в лес, чтобы отыскать какую-нибудь прогалину или поляну. Он попытался представить, как вызвать клуассаса, чтобы тот увёз его подальше….

Среди редких прибрежных деревьев не оказалось места, похожего на ту поляну, где уклончивый греймазга вызвал священного. Оша задыхался от боли, поскольку его одежда натерла ожоги.

Вдруг резкий шелест раздался над его головой. Слишком громкий для морского бриза.

Прежде чем он поднял взгляд, большое черное перо упало в редкую траву перед ним.

Оно было похоже на воронье… только очень большое. Оша запрокинул голову.

Что-то сверху смотрело на него круглыми черными глазами.

Между листьями скрывался некто побольше простой птицы. Существо ростом пришлось бы Оше по пояс, если бы стояло на земле, а не сидело на толстой ветке.

Сейильф — «Несомый ветром» — пристально смотрел на Ошу, сложив черные крылья.

Хотя он был небольшого роста и с тонкими костями, если бы он полностью развернул крылья, то они были бы в пять раз длиннее его тела. Его перья — от прямых и жёстких на крыльях до мягкого пуха на груди и животе — были блестящими и угольно-чёрными.

Единственный сейильф, которого когда-либо видел Оша, появился на испытании Магьер перед советом старейшин. Он никогда не слышал о черном.

Вместо волос на его голове были длинные, зачесанные назад перья. Такие же виднелись в основании предплечий и на голенях. Он продвинулся дальше по ветке выше и вскинул голову, став очень похожим на огромного ворона.

Пока Оша наблюдал за ним, весь его гнев и горе прошли. Он знал, что Несомые ветром не говорят на его языке, но он должен был выяснить, зачем сейильф пришёл сюда. Именно они доставляли камешки-сообщения хейнасов. Как — никто не знал, их вообще редко видели. Несомые ветром, как и Пылающие, находились под защитой Ан’Кроан.

Прежде чем Оша смог придумать, как спросить его, существо начало выщипывать свои перья. Оно тут же отпускало их, и пять штук легли на траву перед Ошей. Сейильф указал на перья, а затем на север вдоль побережья.

Оша посмотрел вниз на ярко-черные перья. Когда он поднял взгляд, сейильфа уже не было.

Пять перьев… и пять белых металлических наконечников. Значение было ясно.

Оше начало не хватать воздуха, он всё не мог отдышаться. Он смотрел, как одно перо, гонимое прибрежным ветром, покатилось по траве… но не сдвинулся с места.

Он мог позволить ветру унести их, и тогда не придётся смотреть на них снова. Но больше ни одно не шелохнулось.

Оша собрал перья и медленно возвратился к свёртку с другими своими «дарами». Он вернулся в поселение и обнаружил, что в крошечном заливе стоит на якоре другое судно, побольше того, на котором он приплыл. Когда он спросил о нём, ему сказали, что оно идёт в Гайне Айджайхе — «Край бездны» — единственный настоящий портовый город его народа далеко на севере.

* * *

Раздался неуверенный стук в дверь. Винн вздрогнула, и чуть не своротила коленкой погасшую свечу.

— Винн… ты здесь?

Услышав голос Чейна снаружи, она поспешно поднялась — она не хотела, чтобы он, войдя, обнаружил ее стоящей на коленях перед Ошей.

— Да, мы здесь, — отозвалась она.

Дверь приоткрылась, и Чейн заглянул внутрь. Он перевёл взгляд с неё на Тень, прежде чем посмотреть на Ошу.

— Корабль подходит к Олерону, мы должны собрать свои вещи. Я не нашёл тебя в нашей каюте, поэтому…

Он замолк, и Винн заметила, как он помрачнел. Но ее мысли были заняты услышанным. Оша вдруг резко встал, схватил свечу и убрал её в свою сумку.

Игнорируя Чейна, Винн мягко спросила:

— Ты в порядке?

Оша, не поднимая на неё взгляда, кивнул, но она не поверила ему.

— Тебе нужно собраться, — сказала она, не зная, что ещё сказать.

У другого конца койки, на полу, лежал длинный и узкий холщёвый свёрток. Она уже видела его лук и стрелы с черным оперением, хотя понятия не имела, куда он дел изогнутый прут. Так что в свёртке могла остаться только одна вещь.

Меч.

Она задалась вопросом, как он добыл лук, который теперь использовал с отвратительной ловкостью… ловкостью, которой он никогда не выказывал в прошлом. Но среди его стрел она не видела с наконечниками из белого металла.

— Я соберусь, — ответил Оша, но не сдвинулся с места.

Глава 9

Порт Олерона был небольшим по сравнению с другими, которые видел Чейн, в нём даже не было начальника. В сумерках город выглядел ветхим и непримечательным. Его живот скрутило узлом, пока он первым шагал к виднеющимся неподалёку зданиям, поскольку мысленно он продолжал возвращаться к той секунде, когда нашёл Винн.

Стоя в каюте вместе с Ошей, Винн выглядела почти виноватой. Из-за чего это? Небольшая часть Чейна хотела это знать. Большая — нет.

Николас звучно зевнул, и Чейн посмотрел в его сторону.

У юноши были круги под глазами, которые с каждым днем становились всё темнее. Возвращающийся домой Хранитель был истощен и явно плохо спал. Николас растерянно озирался, хотя этот небольшой город должен был быть знаком ему. На взгляд Чейна, в Олероне не было ничего примечательного, и все же Николас казался почти напуганным.

— Я не м-могу вспомнить, есть ли з-здесь… гостиница, — заикаясь, выдавил он.

Чейн оглянулся на идущую позади него Винн и обнаружил, что она хмурится. От неё тоже не укрылось странное состояние Николаса, поэтому она вместе с Тенью обошла его и зашагала рядом с юным Хранителем. Оша попытался последовать за нею, и Чейн ненавязчиво заступил ему путь.

Его недоверие к Оше всё росло.

— Чтобы начать путь к крепости Беауми, — начала Винн, — нам нужны лошади и фургон.

— Прямо сегодня? — спросил Николас непривычно высоким голосом.

— Да, — ответила девушка. — Ты же знаешь о… кожном заболевании Чейна.

Чейн отвёл взгляд в сторону небольших домов и небогатых лавок. Почему-то упоминание Винн о его «болезни» обеспокоило его, будто у него была какая-то слабость, под которую приходилось подстраиваться остальным. Он видел, что Николасу необходим отдых.

— Чейн не может выйти под солнечный свет, — продолжала между тем Винн. — Я же говорила тебе, что, как только мы сойдём на землю, нам придётся путешествовать по ночам.

— Да, но… — Николас прервался. — Но я не думал, что мы отправимся в дорогу вот так сразу.

До недавнего времени Чейн мог сопротивляться дремоте с помощью фиолетовой смеси — хотя ему даже в этом случае приходилось защищаться от прямого солнечного света. Но он израсходовал последнюю порцию ещё в Колм-Ситте и не смог приготовить больше. Основным компонентом смеси был редкий цветок, который на его родном белашкийском языке назывался «девиака свончек» или же «вепрев колоколец». Существовало поверье, что только кабаны и самые свирепые хищники могут съесть его и выжить. Это был смертельный яд, следовательно, раздобыть этот компонент было трудно. Так что сейчас он впадал в бездействие, как только вставало солнце.

Чейн заприметил небольшую таверну или гостиницу на главной улице, которая даже не была вымощена. Он быстро шагнул вперёд и, коснувшись плеча Винн, указал на неё.

— Идите туда и отдохните, — тихо сказал он. — Дай мне свои дорожные бумаги и деньги, я найду конюшню… хоть какую-нибудь. А ты поговори с владельцем гостиницы насчёт закупки продуктов в дорогу.

Она, не сомневаясь ни секунды, кивнула, и он почувствовал себя немного лучше. С тех пор, как он нашел ее снова, вместе они преодолели немало лиг. Она знала, что может положиться на него.

Винн остановилась и сняла с плеча сумку. Вручила свой драгоценный посох Чейну и начала рыться в ней.

— Может, Тени пойти с тобой? — спросила она, вытащив маленький черный мешочек.

Мешочек выглядел тяжелее и больше, чем ожидал Чейн.

— Нет, пусть Тень останется.

В том, что касалось защиты Винн и Николаса, Чейн доверял Тени больше, чем этому мрачному эльфу.

— Я ненадолго, — напоследок проговорил он своим хриплым голосом и направился прочь.

* * *

Совсем скоро Винн уже ехала в фургоне на юг по неровной прибрежной дороге. Луна светила необычайно ярко, и, сидя рядом с Чейном на облучке, она смотрела на утесы и океан. Ленты белой пены оставались на каменистом берегу после отхода волн.

Чейн настоял на том, что править будет он, так что Оша, Николас и Тень остались внутри фургона.

Верный своему слову, Чейн раздобыл крепкий фургон и двух молодых гнедых меринов. Но лучше всего было то, что владелец конюшен признал письмо от премина Хевис документом, удостоверяющим причастность к Гильдии, и согласился сдать фургон и лошадей внаем. Гильдии доверяли в таких вещах, так что Чейн расписался в документе временной передачи собственности, обязуясь возвратить одолженное, как только они вернутся в Олерон.

Учитывая все обстоятельства, поездка проходила на удивление гладко.

Если бы только Николас так не боялся возвращения домой.

Если бы только Чейн и Оша хотя бы попытались терпеть друг друга.

Если бы только Оша не страдал от таинственного бремени, возложенного на него хейнасами.

А Винн-то надеялась, что, как только Оша расскажет ей все, она поймет, почему он так изменился и почему он и Леанальхам проделали весь этот путь с Бротаном. Вместо этого она еще больше запуталась.

— Ты в порядке? — неожиданно спросил Чейн.

Винн повернулась и обнаружила, что он внимательно смотрит на нее. Выражение её лица, должно быть, выдало ее заботы.

— Да, — чрезмерно быстро ответила она. — Я просто думаю, что мы найдем в герцогстве.

Хотя она сказала это, только чтобы успокоить его, возможно, будет лучше оттолкнуть на задний план проблемы ее спутников и сосредоточиться на первостепенной задаче.

Посыльный — или высокая женщина, или очень худой мужчина — в черном плаще, маске и перчатках принес пакет с письмом для Николаса от его отца. Там же было другое запечатанное письмо для премина Хевис, содержание которого Николас не должен был знать. По просьбе мастера Юсиффа Кольмсерна премин собрала несколько подозрительных текстов — один по трансмогрификации — которые нужно было доставить ему вместе с возвращением его приемного сына в крепость Беауми в Витени. Старый мастер, бывший Хранитель, упомянул также, что что-то неправильное творится с молодым герцогом, и необъяснимые изменения в земле, людях и дикой природе окрестностей.

Суть этих текстов заставляла Винн вновь и вновь задаваться вопросом, что происходит там… с герцогом, другом детства Николаса Кольмсерна.

И затем, после того, как пришло двойное письмо, кто-то, соответствующий описанию посыльного, каким-то образом проник в подземелье гномов.

Нарушитель был остановлен у стены, через которую Винн провели к древним текстам, привезённым ею же с другого континента. Тот тайник был доступен только Ходящим-сквозь-Камень, там же Красная Руда спрятал шар Земли.

Если посыльный и потенциальный вор были одним человеком, как он мог быть связан с отцом Николаса? И как мог узнать, где спрятан шар?

Еще Винн сильно беспокоило то, что она вынуждена отложить поиски шара Духа. Но эта попытка выкрасть шар Земли была более неотложным делом, так что премин Хевис послала Винн по следу их единственной зацепки.

Оглянувшись в фургон, она увидела, что Оша сидит, поджав под себя ноги и прижавшись спиной к левому бортику. Тень, прикрыв глаза, растянулась прямо позади облучка. Николас же почти лежал, прислонившись боком к сумкам.

— Придётся остановиться до рассвета, — прошептала она Чейну. — Николас уже никакой. Он не привык долго не спать по ночам, как мы.

Чейн вскинул бровь, но кивнул:

— Хорошо бы проехать лигу-другую до середины ночи, но я начну присматривать подходящее для лагеря место. Как только остановимся, устроим парня поудобнее. Я попросил владельца конюшни, чтобы он одолжил нам холст, шесты для палаток и одеяла.

Винн искоса глянула на Чейна — тот не спускал глаз с дороги впереди. Она не могла ясно рассмотреть этого, но, возможно, радужки потеряли весь свой цвет, а зрачки расширились, чтобы лучше видеть в темноте — намного лучше, чем мог кто-либо живой.

За прошлую зиму он странным образом изменился. Причем очень сильно: раньше он так яро присматривал лишь за ней и Тенью, но теперь его преданность и желание защитить распространялось на любого члена Гильдии… даже несмотря на все те страдания и препятствия, что принёс ей Совет Преминов.

— Спасибо, — тихо сказала она, глядя на проплывающие мимо утесы.

— Ты не должна благодарить меня.

* * *

Как и обещал, задолго до рассвета Чейн подыскал подходящую полянку в стороне от дороги. Они остановились там, и он позволил себе полностью погрузиться в повседневные дела, такие как чистка лошадей и установка двух кустарных палаток. Эта работа отняла у него почти всё время до середины ночи. Только когда Чейн пошел проверить, не нужна ли Винн помощь с костром, он подметил кое-что.

— А где эльф? — спросил он.

Лежащая рядом с девушкой Тень подняла голову и лениво обвела взглядом поляну.

Винн, стоя на коленях у едва тлеющего на мхе и прутиках костерка, выпрямилась.

— Я думала, он помогает тебе, — сказала она и тоже огляделась.

Николас уже заполз в одну из палаток, но Оши нигде не было видно.

Винн встала на ноги, и Чейн сосредоточенно прислушался к звукам вокруг, позволив голоду прокатиться через свою плоть. Кроме звуков прибоя и шумящего в деревьях ветра он услышал журчание потока. Возможно, угрюмый эльф пошел за водой.

По правде говоря, Чейна совсем не заботило, куда пропал Оша. Его цель состояла в том, чтобы защищать Винн и помогать ей в ее поисках. Но то, что кто-то из их группы внезапно исчез, а он этого и не заметил, нервировало его. Вдруг он услышал легкие приближающиеся шаги.

Через несколько секунд из-под ближайшего дерева вышел Оша. Его капюшон был откинут на плечи, и длинные распущенные волосы почти светились в темноте. Рукава он закатал, обнажив свои смуглые руки в шрамах. Он нес три большие серебристые рыбины на шнуре, протянутом через их рты и жабры.

Он не мог уйти далеко, и у него не было крючка, лески и даже гарпуна. Он поймал рыбу голыми руками? Более раздражающим было то, что Чейн не услышал шагов эльфа, пока тот не показался в поле зрения.

Винн вздохнула, и Чейн, посмотрев на неё, увидел, что она улыбается.

— О, отлично, — сказала она, шагнув к Оше. — Мне удалось купить немного хлеба, сыра и несколько яблок, но это поможет сохранить припасы подольше.

Она хвалила Ошу за то, что он добыл еду.

Чейн ненавидел проявлять человеческие эмоции. Это было ниже его. Особенно он ненавидел всё мелочное, но когда услышал собственный голос…

— До рассвета ещё долго. Тень и я успеем поохотиться, — ревность явственно сквозила в его словах.

Оша внимательно осмотрел его с ног до головы, поднял рыбу повыше и сказал на белашкийском:

— Винн не любит мясо. Ей нравится рыба.

Чейн похолодел. Зверь в нем, монстр его сущности, скованный цепями внутри него, дёрнулся в своих путах, будто возжаждал крови. Он изо всех сил старался удержать себя в руках.

Возможно, голод и был причиной его повышенной раздражительности. Как давно он в последний раз кормился?

Винн подошла к нему, встав между ним и Ошей, и коснулась рукава его рубашки:

— Последнее время ты выглядишь бледнее обычного, — тихо проговорила она. — Здесь должна быть… дичь. Возможно, тебе следует пойти и…

Чейн отвёл глаза. Некоторое время назад она вынудила его поклясться, что он никогда больше не покормится разумным существом. До сих пор он держал своё слово, и она полагала, что он существует, кормясь кровью домашнего скота и диких животных.

Отчасти это было верно.

— А я пока приготовлю рыбу, — продолжила она. — Иди, время есть.

Она была права, хотя он чувствовал себя так, будто его прогоняют. Однако прежде чем они достигнут герцогства, он должен был набраться сил.

Путешествуя, он всегда нес две сумки: одна была его собственной, а другая принадлежала его старому компаньону и в чём-то наставнику Вельстилу Массингу, уже окончательно мертвому. Чейн довольно долго владел второй сумкой, но всегда думал о ней, как о Вельстиловой.

Не сказав больше ни слова, Чейн вытащил её из фургона и ушел в лес. Он чувствовал, что Винн смотрит на него, но не оглянулся назад.

* * *

Оша проследил, как Чейн исчезает в деревьях, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить спокойное выражение лица.

Винн провела ладонью по лбу. Когда рука опустилась, ее глаза вспыхнули гневом.

— Ты сделал это нарочно, — обвиняюще заявила она. — Ты попытался оскорбить его! — вдруг ее голос стал тише. — Это так не похоже на тебя.

Да, не похоже, но ему казалось немыслимым, что она так тепло относится к этой твари. Очевидно, она тоже изменилась.

— Куда он пошёл? — спросил Оша на родном языке. Возможно, слишком резко. — Что он делает?

— Охотится для себя, — ответила она, придерживаясь белашкийского.

Оша понял, что это не совсем правда.

Она шагнула ближе, смотря на рыбу, которую он держал:

— Николас уже спит. Я приготовлю всё, но одну придётся оставить ему, пока он не проснётся. Свою я разделю с Тенью.

Благодарный за то, что она сосредоточилась на повседневных делах, Оша кивнул. Пока она разжигала походный костер, он почистил и выпотрошил рыбину, а также подготовил «вертела» — тонкие зеленые ветки без коры. Он передал почищенную рыбину ей, и она пристроила ее над огнем, а Оша занялся остальными.

— У тебя всегда получалось ловить рыбу, — произнесла она.

Он поднял взгляд и ответил по-эльфийски:

— Это не трудно.

— Для тебя, — она смотрела в сторону фургона, но словно не видела его.

Его изогнутый лук стоял прислонённым к бортику вместе с колчаном.

— Ты стал хорошим лучником. Но этот лук не анма… — она осеклась.

Оша вернулся к чистке рыбы. Ну да, это не лук анмаглаков, который собирается из частей, до поры до времени скрытых под серо-зелёным плащом. Он больше не владел таким.

Он рассказал ей большую часть своей истории до того, как он оставил свой народ. Но он не был уверен, что это принесло ей пользу. И ничего не исправило для него.

— Почему ты уехал? — спросила она, но затем её голос дрогнул. — Почему ты прибыл сюда… вместе с Бротаном… после того, что он сделал и… По каким причинам вы втянули в это Леанальхам?

— Чего ты хочешь?! — рявкнул он, не на шутку взбешённый. — Я и так рассказал тебе о своём позоре, и, тем не менее, ты требуешь от меня большего?

Ее лицо осталось спокойным, но она немного отшатнулась:

— Да. Я хочу это знать.

Полностью разбитый, он позволил себе мысленно вернуться к той ночи, когда его судно пришло в Гайне Айджайхе.

— Когда я покинул судно и почти вышел из доков, то увидел, что Бротандуиве стоит там на песке… и ждёт меня! Именно он вынудил меня ответить на вызов, что послали хейнасы! И после всего этого он спокойно стоял и ждал меня! Но прежде чем я смог проклясть его имя, я услышал чей-то крик… Посмотрев в сторону, я увидел, как на Леанальхам нападают трое из моей касты, — он прожёг взглядом потрясенное лицо Винн. — Да, они напали на нее. Один из них схватил её и вскинул на плечо, — он покачал головой. — Они были готовы причинить боль своему сородичу, беззащитной девушке.

— Почему? — выдохнула Винн.

— Из-за Бротандуиве! В то время я этого не знал, но несколько верноподданных убили Глеаннеохкатву. В отместку греймазга попытался отнять жизнь Вельмидревнего Отче. Это заставило верноподданных впасть в безумие. Они собирались взять Леанальхам в заложники и использовать ее против Бротандуиве.

Рот Винн приоткрылся:

— Анмаглаки убили Глеанна? О, бедная Леанальхам… Почему они сделали это?

Оша остановился. Он не смог заставить себя сказать ей, что старый целитель был убит из-за тетради, что Винн послала греймазге — тетради, которую Вельмидревний Отче отчаянно хотел заполучить, поскольку полагал, что там была информация о первом шаре.

— Глеаннеохкатва был инакомыслящим, — твёрдо ответил он, вместо того, чтобы сказать ей всю правду. Он надеялся, что она прекратит допрашивать его. У него тоже были вопросы, на которые она должна была ответить.

— Так, на Леанальхам напали на берегу?

— Я пошел спасать ее, и… мне пришлось принять помощь греймазги, поскольку я не мог справиться сразу с тремя да ещё без оружия. Греймазга ранил их, прежде чем я добрался до того, что нёс Леанальхам. Как только она оказалась у меня в руках, Бротандуиве отогнал противников. Но к тому времени… всё было уже бессмысленно, — каждый шрам на теле Оши вспыхнул обжигающей болью, будто подожженный памятью, когда он поднял глаза на Винн. — Леанальхам теперь значилась как враг Вельмидревнего Отче, и тот своей ложью заклеймил её врагом всего нашего народа. И меня, после нападения на анмаглаков вместе с греймазгой, тоже.

— Так вот почему вам пришлось бежать, — прошептала Винн. — Из-за твоей касты, из-за вашего народа.

— Из-за Бротандуиве! У него была новая цель — охотиться на тех, кто выслеживает Магьер и Лиишила, и убивать их. Покидая свою родину, я присоединился к греймазге, а позже… у меня не было выбора, кроме как помогать ему, поскольку я должен был защитить Леанальхам.

Оша затих, лениво повернув рыбу на вертеле — но Винн не сжалилась над ним.

— Что произошло во время путешествия… на мою родину?

Он не смог заставить себя посмотреть на нее. Ему потребовалась почти минута, чтобы выговорить одно слово, но вскоре они полились потоком…

* * *

Оша вместе с Леанальхам следовал за Бротандуиве, который каким-то образом достал им проезд на корабле Ан’Кроан, плывущем в человеческие воды. Если бы команда знала, что натворил греймазга… но они ничего не знали. А кто из его сородичей отказал бы в помощи анмаглаку, уже не говоря о великом Бротандуиве, греймазге, мастере тьмы и безмолвия?

Его народ был благодарен анмаглакам за их службу и защиту. Поэтому команда легко поверила словам Бротандуиве. Корабль отвёз их вдоль оконечности материка на юг, во Внешний залив у Белы, столицы человеческой страны Белашкия. То плавание не было лёгким.

Оша ещё не полностью оправился от ожогов и почти всё время оставался в каюте, поскольку Леанальхам не выходила оттуда, даже чтобы поесть. Каждый раз отправляясь за едой и водой, по возвращении он видел панику в ее глазах, будто она боялась, что он может не вернуться. Кроме того он заметил, что она вздрагивает, когда он зовёт ее по имени.

Прошло немало времени, прежде чем Оша заподозрил, что это вызвано чем-то большим, чем потерей дома, Сгэйльшеллеахэ, а затем ещё и Глеаннеохкатвы, но не стал давить на нее.

Некоторых вещей от него никто не требовал — но он их делал. Так Оша заботился не только о нуждах Леанальхам, но и старался облегчить ее боль. Но все же, несмотря на это, Бротандуиве настоял на том, чтобы ему дали осмотреть «дары» Оши — как он называл их — от хейнасов и черного сейильфа.

Леанальхам с тревогой переводила взгляд с него на греймазгу, а Бротандуиве потребовал, чтобы Оша рассказал ему о произошедшем в огненной пещере.

Оша не произнёс ни слова. Тогда греймазга взял меч и покинул каюту, в которой они жили втроём. Ошу не заботило, увидит ли он когда-нибудь снова эту человеческую вещь, отрезавшую его от желанной жизни в служении своему народу.

Вернулся Бротандуиве без меча… и принёс его только через пять дней. Он протянул его Оше.

Прут рукояти теперь терялся в желтовато-коричневой, гладкой и мерцающей древесине, из какой был и этот живой корабль их народа, что сейчас вёз их, — первенеан. Ту же древесину использовали для изготовления рукоятей ножей-косторубов анмаглаков, хотя их не всегда выращивали из кораблей. В придачу рукоять была плотно обернута кожаными ремнями, чтобы рука не скользила.

— Он твой, — объявил греймазга. — Хейнасы сделали его для тебя. Ты должен научиться использовать его… хотя тут я не могу стать учителем для тебя.

Оша не хотел иметь ничего общего с этой проклятой вещью. Он касался меча, только чтобы завернуть в ткань, и тут же убирал подальше. Несколько раз он думал выбросить его за борт, но всегда останавливался, неспособный сделать это.

Как только судно достигло Белы, Бротандуиве узнал, что команда, охотящаяся на Магьер и Лиишила, уже отправилась в путь.

Потребовалось два дня, чтобы найти проезд и сесть на человеческий корабль, отплывающий на центральный континент. Оша не хотел отправляться с Бротандуиве, но одна мысль том, что Леанальхам окажется в каком-то иностранном государстве только с неверным греймазгой, была невыносима. Даже если теперь он не может заботиться о ней как о сородиче, по крови она была последней из семьи его йоина.

Он всё пытался найти другой выход, кроме как увезти её на чужой континент.

— Она не может остаться здесь, среди людей, — безапелляционно заявил Бротандуиве. — А ты не можешь вернуть ее домой. Вас обоих схватят, как изменников.

А всё из-за чего? Из-за связей с греймазгой и того, что Вельмидревний Отче хотел использовать их, чтобы добраться до него.

Поэтому они сели на человеческое судно и пересекли океан.

То плавание в окружении простирающихся до горизонта вод казалось бесконечным. Забота о Леанальхам стала Оше даже в радость, как и тот факт, что Бротандуиве часто оставлял их наедине. Это давало Оше не думать о произошедшем.

Когда они сошли в зловонном и многолюдном человеческом городе на восточном побережье центрального континента, поведение Бротандуиве изменилось. Он поселил Ошу и Леанальхам в гостинице, а сам исчез на целую ночь. Вернулся он на рассвете… с большим луком, кучей заготовок для стрел, черными вороньими перьями, множеством странных материалов и даже несколькими стальными наконечниками.

— Верноподданные отправляются на запад по суше, — сказал он. — Мы выследим их.

Ошу не заботило, как Бротандуиве выяснил это. Но он не мог отделаться от мысли, что если верноподданные охотятся на Магьер и Лиишила, они могут также охотиться на их прошлых товарищей… например, на Винн. Ведь именно она написала тетрадь, из-за которой греймазга и Вельмидревний Отче начали открытую войну.

Этот страх заставил Ошу повиноваться греймазге. Поэтому на следующий день началось другое долгое путешествие, на сей раз по суше. И Бротандуиве не оставил Ошу в покое.

Когда в конце первого дня они разбили лагерь, «держатель теней» подошёл к нему, сидящему на земле, и потребовал:

— Дай мне основу для лука.

Оша растерялся, не поняв значения слов греймазги. Поэтому молчал, и Бротандуиве прошёл к вещам Оши и начал копаться в них. Оша тут же вскочил на ноги — в его жизнь уже и так достаточно вмешались.

Греймазга выпрямился, держа в руке белый изогнутый металлический прут.

Оша уставился на него.

— Это, скорее всего, сделано для лука, наподобие тех, что носят охранники наших кораблей, — объяснил греймазга. — Я не сразу понял это.

Он сел и достал человеческий лук, который приобрел той долгой ночью в городе. Немного надавив, он приладил прут к его внутренней стороне:

— Это, конечно, не самая лучшая подгонка, но если как следует обернуть…

Бротандуиве, порывшись в своей сумке, вытащил длинную полоску тонкой черной кожи. Ею он начал обматывать прут, полностью скрывая его под кожей. Закончив, он стал закреплять прут на дуге лука.

Оша тоже сел. Не желая смотреть на действия греймазги, он отвел взгляд туда, где на своём одеяле спала Леанальхам. Он понадеялся, что ей не снится недавнее прошлое, как ему.

— Ты научишься использовать этот лук, — произнёс вдруг Бротандуиве.

— Нет, — ответил Оша.

Он не мог отбросить возложенное на него бремя, но он не станет использовать эти вещи. Он не станет покорно терять себя во имя того, чем насильно заменили отнятое.

— Это будет непривычно, — продолжил Бротандуиве, будто Оша ничего и не говорил. — Он длиннее и чуть сильнее изогнут, чем те, что используют анмаглаки. Он имеет большую дальность и поражающую силу, но натягивать тетиву будет труднее, а значит…

— Нет, — повторил Оша.

Что-то резко ударило его в грудь и правое плечо. Боль заставила всё перед глазами вспыхнуть белым, и он упал на спину. В чувство его привёл гнев.

Бротандуиве сидел, скрестив ноги, его левая рука была немного отведена в сторону. Он все еще держал ненатянутый лук, которым и ударил Ошу. Глаза греймазги, один из которых был прорезан четырьмя резкими шрамами, строго смотрели на него.

— Хватит себя жалеть! — приказал он. — Люди в городе, которые неплохо говорят на белашкийском, называли область, что мы должны пересечь не за один месяц, Изломанными Землями. Здесь водятся существа, каких ни один из нас никогда не видел. Любой торговый караван идёт через них вооруженным до зубов и с хорошей охраной. А нас всего трое.

— Тогда мы вернёмся и найдём караван!

— Я не стану тратить на это время, необходимое на отслеживание моей цели. У тебя только один выбор, здесь и сейчас.

Оша с усилием погрузил пальцы в рыхлую землю. Только дурак напал бы на греймазгу, но его это не заботило.

— Если не ради себя, — прошептал Бротандуиве, — тогда что насчёт девочки?

Не успев сделать выпад, Оша замер и глянул на свернувшуюся калачиком во сне Леанальхам.

— Когда-нибудь может наступить такой момент, когда я не смогу защитить вас обоих, — добавил греймазга. — Как ты защитишь ее? Самодурство не повод отвергать то, что тебе дали.

Оша застыл в неподвижности.

— И так как я не могу научить тебя пользоваться мечом… — греймазга резко выбросил руку вперёд.

Оша откатился в сторону, но вместо того, чтобы снова ударить его, лук упал к его ногам.

— Сделай себя полезным, — закончил Бротандуиве.

Снова Оша обнаружил, что у него нет никакого выбора. Он не мог позволить Леанальхам пострадать из-за своих невзгод или жажды крови Бротандуиве. Но внутри всё пылало от того, что греймазга управлял им, используя другого человека… как часто делал Вельмидревний Отче.

Следующие несколько дней, когда они останавливались на ночлег, он учился делать стрелы из заготовок, но собирался работать только со стальными наконечниками и вороньими перьями, которые принес Бротандуиве. Оша не притронулся к наконечникам из белого металла и пяти черным перьям, уроненным сейильфом. Пока он работал, Леанальхам внимательно наблюдала за ним. Однажды, она предложила помощь, но греймазга запретил ей, сказав, что только Оша должен отлаживать своё оружие.

Однако сам греймазга в это время часто уходил, иногда не возвращаясь до рассвета. Бротандуиве ничего не говорил об этом, но Оша знал, что греймазга следит за командой верноподданных.

Оша закончил со стальными наконечниками, но все еще не коснулся пяти от хейнасов и черных перьев сейильфа. Тогда Бротандуиве сделал из них полноценные стрелы сам, меньше чем за вечер.

— Не используй их без крайней необходимости, — проинструктировал он. — У них есть особое предназначение, и мы с тобой должны его разгадать. Но ты научишься пользоваться луком.

Оша совсем не хотел этого. При первой попытке он смог совсем немного натянуть тетиву, поскольку тот очень отличался от лука анмаглаков. Он потянулся к стреле со стальным наконечником, лежащей на земле.

— Это не лук анмаглаков, — подытожил Бротандуиве, — но ты приспособишься. А я научу тебя тому, что преподают гораздо позже… что не положено знать ученику, только нашедшему себе йоина.

Оша немного напрягся.

— Ты узнаешь то, чему Сгэйльшеллеахэ не успел научить тебя, — произнёс Бротандуиве.

Оша был в замешательстве относительно того, что это значило. Да, он рано потерял своего наставника, единственного, которого хотел, — и, возможно, единственного, кто принял бы его. Более затруднительным было то, что это новое обучение началось не со стрельбы.

Оно началось с зажженной свечи.

Сначала он подумал, что должен будет выстрелить в неё. Даже Леанальхам смотрела на эту странность, нахмурившись.

— Сядь в десяти шагах и наблюдай за пламенем, — распорядился Бротандуиве, ставя зажжённую свечу на землю. — Слушай все вокруг себя, но ни в коем случае не спускай глаз с огня.

Так Оша и делал в те вечера, когда ветер был слишком слаб, чтобы задуть свечу. Сколько часов в сумерках и на рассвете он провёл так, пока греймазга не сказал ему остановиться? И однажды утром, вместо того, чтобы чуть трепетать на лёгких порывах бриза, пламя погасло.

Дымный след быстро рассеялся в воздухе.

— Что ты слышал? — спросил греймазга.

Оша нахмурился:

— Ветер, бриз… в траве… в деревьях.

— Что ты чувствовал телом, открытой кожей на руках и лице?

— Ветер! — отрезал Оша.

— Достаточно сильный, чтобы задуть свечу?

— Как видишь, да, достаточно, чтобы… — Оша замер, уставившись на фитиль. — Нет… не достаточно.

— Как далеко от тебя свеча? Что ты слышал, но не чувствовал?

Это стало очевидным, хотя он никогда прежде не задумывался о подобном. Ветер не дует везде с одинаковой силой — даже с различием всего в десять шагов.

Прогресс обучения привел к тому, что две, потом три и наконец четыре свечи стояли перед ним. Стало труднее улавливать различия в движении воздуха. Но когда ветер бывал слишком силён для наблюдения за свечами, греймазга внёс изменение.

Бротандуиве отвёл Ошу к рощице редких деревьев по пути. Он собрал опавшие листья у ближайшего и вернулся на опушку. Кидая по листу каждые несколько шагов, он подошёл к Оше.

— Достань стрелу и прицелься в то дальнее дерево, — сказал он. — Наблюдай за листьями, пока не наступит момент, когда будешь уверен, что все они совершенно неподвижны.

Оша повиновался и попал в дерево с первой попытки. Правда, гордиться было нечем: оно стояло всего в двадцати пяти шагах.

— Теперь выжди, пока только один лист двинется с места, а затем стреляй.

Снова он попал, хотя немного отклонился от центра ствола.

Эти упражнения продолжались каждое утро, пока однажды они не расположились лагерем у нескольких высоких дубов. Ветер был слишком сильным для наблюдения за свечами, поэтому греймазга опять разложил листья, некоторые из которых тут же зашевелились и даже немного раскатились по земле.

— Отметь движения листьев за три выдоха, прицелься, а затем закрой глаза и стреляй.

Оша нахмурился — такая тренировка казалась ему нелепой — но всё сделал. И не услышал, как стрела вонзилась в дерево.

— Найди стрелу и повтори.

Оша послушно пошел на поиски. Он до сумерек пытался попасть в дерево с закрытыми глазами — но так и не попал. Схитрив, он попробовал с открытыми, и то сумел попасть далеко не сразу. Когда совсем стемнело, он вернулся в лагерь, где Леанальхам пыталась приготовить пойманную греймазгой белку.

— Почему ты промахивался… даже когда открыл глаза? — спросил Бротандуиве.

Оша оглянулся на дуб. Греймазга не мог видеть его из лагеря. Как он узнал?

— Поскольку я слушаю, — произнёс Бротандуиве, — а ты — нет. Очевидно, что ты смог попасть только с открытыми глазами. На рассвете возвращайся к упражнению со свечами. Используй лук только в сумерках. И на сей раз слушай так же внимательно, как смотришь, — греймазга немигающе уставился на Ошу. — Когда станешь целиться в отдаленную цель, у тебя не будет листьев и свечей, чтобы отметить движения воздуха вдоль пути стрелы.

Прежде чем Оша смог сказать хоть слово, Леанальхам остро выдохнула. Греймазга даже не посмотрел в ее сторону, но Оша смерил её долгим взглядом. Леанальхам, казалось, сильно устала душой.

Целых полмесяца ушло на то, чтобы попасть в дерево с сорока шагов. В то время греймазга часто исчезал на всю ночь. Однажды Оша проснулся на рассвете и обнаружил, что Леанальхам уже суетится у огня, где в маленьком горшке кипел овес.

Бротандуиве еще не вернулся.

Оша задумался о том, не нужно ли ему пойти на поиски, но он не мог оставить Леанальхам одну. Она тоже то и дело взволнованно поглядывала по сторонам, ее дыхание было учащённым. Она посмотрела на него, и тут в её глазах вспыхнула паника. А затем Оша услышал за спиной шорох листьев под ногами. Он быстро выхватил стрелу и наложил её на тетиву, оборачиваясь.

И тут же расслабился, когда из-за деревьев вышел Бротандуиве. Если бы греймазга пожелал, его бы не услышали вообще. Вдруг Оша напрягся снова и услышал позади придушенный вскрик Леанальхам.

Туника и рукава Бротандуиве были изорваны. Одна сторона его капюшона была рассечена, а серо-зелёная ткань — забрызгана темными пятнами… кровью. Ничего не говоря, греймазга снял плащ и тунику, кучей кинул их на землю и, поджав под себя ноги, устроился у огня. Он поднял взгляд на Леанальхам:

— Ты сможешь отстирать и подлатать это?

Она безмолвно кивнула, но Оша внимательно осмотрел греймазгу.

Кроме отметин на лице, на теле и руках Бротандуиве были и другие шрамы. Линия синяков проступила вдоль левой стороны его груди и на правом предплечье, но более тревожащим было то, чего там не было.

Ни одной кровоточащей раны.

Тогда Оша понял, что они догнали верноподданных… и теперь их, по крайней мере, на одного меньше.

— Они далеко? — спросил он.

— В дне пути, — ответил Бротандуиве, смотря на горшок у огня, будто его интересовало исключительно его содержимое.

Оша, моргая, смотрел на запад и не верил, что даже великий Бротандуиве успел вернуться за одну ночь.

Леанальхам присела перед кучей изорванной и запачканной одежды, но не коснулась её. Ее светло-зеленые глаза были широко раскрыты, она смотрела то на Ошу, то на греймазгу.

— А что, если они найдут…

— Нет, — отрезал Бротандуиве, выливая воду из фляги на руку, измазанную уже запёкшейся кровью. — Тело спрятано. А узнав, что один из них пропал, они не посмеют задержаться на поиски — иначе не смогут преследовать свою цель.

— Ты бросил одного из нашего… — начала Леанальхам, но быстро умолкла под пристальным взглядом греймазги.

— Он… она… кто бы ни был, все еще один из наших сородичей, — поддержал её Оша. — Как ты мог бросить одного из них, отрезая от пути к нашим предкам?

— Сейчас не время для сочувствия, — прошептал Бротандуиве, но затем почти сорвался на крик. — Или ты думаешь, что эти фанатики уделили бы тебе такое внимание?

Да, Оша так думал… или, скорее, надеялся. Если не соблюдать традиции, что останется от их народа, независимо от того, кто выиграет этот конфликт? В любом случае, Леанальхам не притронется к одежде, запятнанной кровью их убитого сородича.

Оша сам поднял её и ушел в деревья, чтобы отыскать ручей, пруд или даже лужу, лишь бы подальше от Леанальхам. Он вскоре вернулся с мокрой одеждой и развесил её на ветках ближайшего дерева.

— Ты не сделаешь ей лучше, скрывая правду, — сказалБротандуиве, лежа на спине у еле тлеющих угольков костра. — Ее невинность и твоё отрицание… опасно для вас обоих.

Оша проигнорировал его слова, но потом полночи сидел, наблюдая за беспокойным сном Леанальхам.

Утром его обучение изменилось снова.

— Используй стрелу с наконечником хейнасов, — приказал греймазга. — Посмотрим, может её тайна раскроется.

— Нет.

— Сделай, как я говорю!

К своему стыду Оша не смог противиться. Всю ночь он думал о Леанальхам, а затем волновался из-за верноподданных, что все еще шли где-то впереди. Было нетрудно представить, что они сделают, как только прибудут на западное побережье. Где-то в городе Колм-Ситт было одно известное место, а в нём — человек, который отправил ту злосчастную тетрадь.

Винн Хигеорт будет легко найти в ее Гильдии Хранителей и сделать отправной точкой в охоте на Магьер, Лиишила и неправедного маджай-хи по имени Малец.

Оша вытянул из колчана стрелу с наконечником из белого металла и наложил её на тетиву. Не выждав и одного удара сердца, спустил её. Стрела исчезла среди деревьев.

— Найди её, — приказал Бротандуиве. — И продолжай.

Оша уронил лук с колчаном на землю и пошёл на поиски… так продолжалось снова и снова. Время шло, а он попал в дерево только три раза. В последний раз греймазга вскинул руку, останавливая его, прошел к дереву и немигающе уставиться на торчащую из ствола стрелу. Когда он вернулся, крутя её в руках, он хмурился всё сильнее и сильнее.

Казалось, в стрелах с наконечниками из белого металла нет ничего особенного.

Оша снова промахнулся. Стрела отскочила от ствола и затерялась в траве.

— Пора в путь, — протяжно вздохнув, произнес Бротандуиве. — Найди стрелу, собирай оружие и пойдём в лагерь.

Полностью вымотанный, Оша поднял с земли колчан и с луком в руке зашагал к дереву, чтобы прикинуть траекторию потерявшейся стрелы. Перебросив колчан через плечо, он на ходу вскинул лук, собираясь снять тетиву.

Внезапно лук в его пальцах отклонился вправо, будто что-то потянуло его на себя.

Осмотрев зарубок на коре, он замер у дерева и глянул на лук, подумав, что тот каким-то образом погнулся. Возможно, он не был таким же гибким и крепким, как лук анмаглаков. Но не увидел никакой поломки.

— В чём дело? — окликнул его Бротандуиве.

— Ни в чём, — Оша повернулся к стволу, чтобы снова осмотреть зарубку от последнего выстрела.

Лук в его расслабленных пальцах резко наклонился вправо. Кроме того дуга под кожаной оберткой нагрелась. В его уме вспыхнуло воспоминание о нападении Пылающих.

Оша выронил лук и торопливо отступил.

— Что?

Он вздрогнул от требовательного голоса греймазги, показавшегося слишком громким, — Бротандуиве, как оказалось, теперь стоял совсем рядом.

— Он… пошевелился, — прошептал Оша. — Потеплел… а затем пошевелился.

— Подними его.

Оша не двинулся с места, и Бротандуиве рявкнул:

— Сейчас же!

Он неохотно послушался. Ничего не произошло, пока лук не оказался в вертикальном положении. Тогда он снова почувствовал тепло. Прежде чем он смог отбросить его в сторону, рука греймазги сжалась на его ладони, стискивающей дугу лука.

— Они не дали бы тебе что-то опасное и бесполезное.

Оша не был так в этом уверен, но дуга лука лишь немного нагрелась.

— Теперь повернись вокруг своей оси и держи его прямо.

Он сделал так, как сказал ему греймазга, и почувствовал, что лук пытается отклониться вправо. Когда он повернулся в указанную сторону, давление уменьшилось.

— Позволь ему вести тебя… следуй за ним.

Он послушно повернулся и пошёл, пока не почувствовал, что давление лука исчезло. Оша был почти в середине ежевичных кущ. Греймазга продирался сквозь колючие лозы позади.

Там, среди ежевичных листьев, лежала потерянная стрела.

Бротандуиве поднял её и осмотрел наконечник из белого металла:

— Что ж, частично это всё же полезно: так ты не потеряешь один дар, пока учишься использовать другой.

Оша не видел этому реального применения. Почему Пылающие отдали такую вещь ему… вещь, которая так явно не принадлежала анмаглакам?

Последующие дни были очень похожи один на другой. По мере продвижения к скалистым, бесплодным горам на севере Оша не увидел ничего примечательного. Чего бы люди так ни боялись в этих так называемых Изломанных Землях, оно пока не проявило себя.

Он проводил время в упражнениях с луком и заботе о Леанальхам, о которой всю ее жизнь беспокоились лишь Глеаннеохкатва и Сгэйльшеллеахэ. Несмотря на то, что его с позором изгнали из анмаглаков, он будет защищать ее, как защищали они.

Он всё чаще замечал, как она вздрагивает, когда он называл её по имени, но остался полным решимости не спрашивать ее об этом, пока она сама не захочет рассказать.

Однажды вечером он вернулся в лагерь после тренировки и обнаружил, что греймазга сидит на земле напротив Леанальхам. Бротандуиве близко наклонился к ней, а девушка, закрыв лицо ладонями, плакала.

— Что ты сделал? — закричал Оша, подбегая к греймазге.

Бротандуиве проигнорировал его, а Леанальхам отвернулась от них. Греймазга встал на колени, взял девушку за плечи и, мягко уложив на одеяло, укрыл сверху другим. Но когда он встал, Оша заступил ему дорогу.

— Ответь мне! — потребовал он.

Бротандуиве смерил его долгим взглядом, а затем заявил:

— Всего лишь выслушал её. И ты не вправе спрашивать, почему она решила рассказать это мне, а не тебе.

Прошёл ещё месяц, прежде чем Оша увидел вдали Колм-Ситт, хотя до тех пор, пока они поздней ночью не вошли в него, не был уверен, что это именно нужный им город. Весь этот месяц он заботился о Леанальхам и всё ждал, что она скажет хоть что-то о ночи, когда он нашел ее плачущей перед греймазгой. Но она не проронила ни слова.

Также каждое утро он упражнялся.

Оша, имя которого означало «Порыв ветерка», пускал стрелу за стрелой сквозь ветер, пока не перестал промахиваться.

* * *

Когда Оша закончил рассказ, Винн овладело что-то вроде чувства потери. Она не знала, что и сказать по поводу того, что произошло между ним и Бротаном. Но всё же…

— В Колм-Ситте ты позволил Леанальхам уйти с Бротаном. Если ты защищал ее, то почему оставил с ним?

Это была ошибка, но она слишком поздно поняла это.

Оша выглядел потрясённым:

— Я оставил ее не с Бротандуиве! Я оставил ее с Лиишилом, Магьер и Мальцом… а Магьер поклялась Сгэйльшеллеахэ, что защитит Леанальхам. Я же должен защищать тебя… от того, что начали греймазга с Вельмидревним Отче. Даже если Бротандуиве достигнет цели и перебьет всех анмаглаков, это не остановит Вельмидревнего Отче.

— Прости, — прошептала она, опуская взгляд. — Это был глупый вопрос. Мне трудно понять, через что ты был вынужден пройти… и что так изменило тебя.

— Тогда вместо вопросов, не лучше ли ответить тем же?

Она вскинула голову и обнаружила, что он внимательно наблюдает за ней.

— Расскажи мне, что произошло в твоей жизни с тех пор, так как мы расстались, — попросил он. — Мне кажется, я не единственный, кто страдал.

Это был уже не первый раз, когда он буквально ошеломил ее, вторгаясь в её мир. Никто никогда не спрашивал ее об этом — хотя Чейн и так всё знал. Он был вместе с ней, когда она раскрыла правду, что существует далеко не один шар.

— Чего тебе стоило найти шар Земли? — снова спросил Оша. — По тебе видно, что за него пришлось… дорого заплатить.

Винн почувствовала себя неуютно под его пристальным взглядом:

— Даже не знаю, откуда начать.

— С того дня, когда мы расстались в порту Белы.

Упоминание об их расставании заставило ее покраснеть. Чтобы скрыть неловкость, она протянула руку и перевернула рыбу, вспомнив о ночах, что они провели у огня в прошлом.

* * *

В лесу Чейн выследил молодого оленя с тонкими, ещё не успевшими разветвиться рогами.

Он сбил его с ног, коленом прижал его шею к земле и с силой ударил по задней части головы. Животное обмякло на влажных листьях, хотя все еще было живо, как он и хотел. Тогда он вернулся туда, где перед охотой оставил сумку Вельстила. Принеся её к бесчувственному оленю, он вытащил оттуда декоративную коробочку из ореха и открыл её.

Внутри были три железных прута длиной с предплечье с петлями на концах, медная чаша, отличающаяся от чайной чашки лишь странными гравюрами и отсутствием ручки, и белая керамическая бутыль с обсидиановой пробкой. Все это лежало на подложке из бордового бархата. Каждый раз, когда он совершал этот своего рода ритуал, в голове слышался голос Вельстила: «Действие жизненной силы, которую мы поглощаем, можно продлить».

Вельстил использовал чашу, чтобы кормиться людьми, и Чейн, верный данному Винн обещанию, взял это на вооружение. Он переплел железные пруты в треногу, поставил на неё медную чашу и взял белую бутыль с драгоценным содержимым — трижды очищенной водой. Вытащив пробку, он до половины наполнил чашу, вспоминая расчетливое объяснение Вельстила: «Кормиться кровью — это расточительство. Не кровь для нас важна, а потеря жизненной силы, вызываемая кровотечением».

Чейн глянул на оленя.

Одна только мысль о том, что придётся кормиться из чаши, вызывала у него отвращение, не говоря уже об использовании крови животного. Но чтобы продолжить защищать Винн, ему была необходима жизнь, а рискнуть покормиться человеком он не мог: она может услышать о пропавшем без вести или вовсе — о трупе.

Чейн достал из своей сумки кинжал и сделал небольшой надрез на плече оленя. Как только на конце лезвия собралась алая бусинка крови, он осторожно наклонил полоску стали над чашей.

Одна-единственная капля упала в воду. Растворяясь, кровь завихрилась под водной поверхностью.

Он начал петь, концентрируясь на природной сути чаши. Закончив, он уставился на воду, ожидая изменений.

Сначала ничего не происходило.

Олень вдруг низко застонал. Это был его последний выдох, сбегающий из легких, поскольку он начал ссыхаться и съёживаться. Его закрытые веки ввалились внутрь, а кости на морде проступили под иссушённой кожей. Через несколько секунд перед Чейном лежала лишь высушенная, пустая оболочка, от которой даже не исходило остаточное тепло, как от только что умершего.

Чейн перевёл взгляд на чашу.

Жидкости в ней прибавилось, она теперь доходила до самых краев и была настолько темно-красной, что казалась почти черной. Как всегда, он чувствовал одновременно и облегчение, и отвращение, поскольку знал, что ждало при питье. В первый раз Вельстил коротко предупредил его: «Держись».

Чейн одним глотком выпил половину чаши. На мгновение его замутило от привкуса земли, металла и жгучей солёности.

Через секунду он зажал рот рукой и рухнул навзничь.

Его тело словно горело в огне.

Пылающая волна концентрированной жизни прокатилась через его мертвую плоть и, словно прибой о прибрежные камни, ударила в голову. Стиснув челюсти и крепко зажмурившись, он корчился на земле, пока эти ощущения не утихли.

Покормившись так, он сможет половину месяца, а то и больше, обойтись без пищи.

Он медленно приподнялся на локтях и сел, уставившись на высушенную оболочку — всё, что осталось от молодого оленя. Он ждал, пока не пройдёт его ложная лихорадка. Потом вынул из сумки маленькую бутылку, перелил оставшуюся жидкость из чаши, закупорил её и с осторожностью собрал оборудование.

Сильный и сытый, полностью контролирующий свои чувства, он вернулся в лагерь, оставив оленя там, где тот лежал. Он почуял запах жареной рыбы задолго до того, как приблизился к своим спутникам.

До рассвета оставалось недолго.

Однако когда походный костерок показался из-за деревьев, он увидел только Винн и Ошу, сидящих у огня и тихо разговаривающих. Николас и Тень, должно быть, спали в палатках.

Чейн намеренно наступил на сухую ветку.

Раздался резкий хруст, и Винн оглянулась назад:

— Чейн, ты…

— Я в порядке.

Он вышел из-под навеса ветвей, и Винн повернулась к нему спиной, чтобы посмотреть на Ошу. Эльф просто глядел в огонь. И когда Чейн проходил мимо, он не мог не заметить разочарование на лице Винн, будто он прервал что-то, что она хотела продолжить.

Глава 10

Следующие несколько ночей прошли весьма неловко. Винн надеялась, что время, проведённое вместе, сблизит Ошу и Чейна и заставит принять друг друга, но напряженность между ними лишь росла. И что ещё хуже, чем дальше они продвигались на юг, тем больше Николас уходил в себя.

Винн начинала волноваться о нем больше, чем о Чейне или Оше. С каждым днём Николас выглядел всё более взъерошенным и дёрганным. Ей теперь часто приходилось совать еду ему прямо в руки, чтобы он не забыл поесть.

Когда Николас пришёл в нуманскую миссию Гильдии, она была с домином Тилсвитом на Восточном континенте. А затем ввязалась в историю с Мальцом, Магьер и Лисилом. Только когда она год назад вернулась в Колм-Ситт, она впервые встретила Николаса Кольмсерна, но и тогда была слишком занята борьбой с собственным начальством. Те немногие комментарии, которые он сделал, заставили ее полагать, что он сирота — возможно, так оно и было — но ее удивила новость, что его приёмный отец был мастером-Хранителем и советником герцога в Витени.

Винн сидела на облучке, а Чейн молча вёл фургон по каменистой прибрежной дороге. Внезапно Николас, встав на колени на конце своей скамьи, оперся локтями о спинку скамьи возницы.

— Мы приближаемся, — произнёс он. — Я хорошо знаю эту местность.

Тень с другой стороны от Винн просунула свою голову в щель между сиденьем и спинкой, оттолкнув локоть Чейна, и принюхалась.

— Как далеко? — спросил Оша из фургона.

— Мы достигнем крепости Беауми завтра ночью, — ответил Николас, и его тон предполагал тяжёлые испытания.

Винн, сидя на внезапно ставшей тесной скамье, откинула голову назад, чтобы посмотреть на бледнеющие звезды:

— Рассвет скоро. Может, нам следует разбить лагерь?

— Я присмотрю место, — кивнул Чейн.

Оша привстал позади Винн и указал поверх ее головы:

— Там.

Винн схватила морду Тени и отпихнула собаку назад:

— Не могли бы вы все, пожалуйста, дать мне немного свободного места?

Когда Николас и Оша вернулись в фургон, Винн разглядела очертания рощи у дороги. Она не успела сказать и слова, как Чейн направил туда лошадей, так что скоро они были заняты разбивкой лагеря — все, за исключением Николаса. Он сидел на поваленном дереве и неотрывно смотрел на дорогу.

Винн решила, что с неё хватит. Она должна была узнать больше о том, куда они направляются. Чейн, занимаясь лошадьми, был на порядочном расстоянии, так что Винн повернулась ко второму своему спутнику:

— Оша, ты можешь собрать дров? А я заставлю Николаса помочь мне с палатками.

Оша вскинул бровь, бросив полный сомнений взгляд на юношу, но кивнул и ушёл вглубь рощи. Винн вытащила тяжелый свернутый холст из фургона.

— Николас, — окликнула она, — возьми эти шесты и помоги мне.

Он подскочил, будто эта просьба застала его врасплох. В свете кристалла холодной лампы, лежащего у фургона, его глаза выглядели остекленевшими. Но, собрав шесты и веревки, он подошёл к ней. Тень выпрыгнула из фургона и последовала за ними.

— Здесь, вроде, земля ровная, — сказала Винн, становясь на колени.

— Что мне делать? — тихо спросил он, вставая рядом.

В темноте она осмотрела белые пряди в его волосах.

— Николас… — начала она, оставив пока палатки. — Премин Хевис попросила, чтобы я доставила кое-какие тексты твоему отцу, так что мы, скорее всего, останемся в крепости на несколько дней. Я хочу знать больше об этом месте. Кроме твоего отца и герцога кто еще там живет?

Это был достаточно невинный вопрос, с которого можно было начать, но он вздрогнул, будто она спросила нечто болезненное. Винн глянула на Тень, раздумывая, уловила ли собака какие-либо воспоминания юного Хранителя. Несмотря на прямые вопросы ему, Винн больше надеялась на это.

— Николас? — подтолкнула Винн.

Он склонил голову, и его прямые волосы полностью скрыли лицо.

— Герцогиня.

— Герцогиня? Значит, твой друг, герцог Беауми, женат?

— Нет.

Винн нахмурилась:

— Его мать?

— Его сестра, — прошептал Николас. — Шери.

Это последнее слово, имя, вышло почти беззвучным. Прежде чем Винн смогла придумать, что ещё спросить, Николас продолжил:

— Мой отец и Карл… они обещали… что мне никогда не придётся возвращаться.

Винн отложила все свои волнения о шарах и возможных приспешниках Древнего Врага. Она схватила Николаса за запястья и потянула на себя, заставляя присесть рядом.

— Что произошло? — прошептала она. — Я никому больше не скажу, но, пожалуйста, расскажи мне, что бы это ни было. Я вижу, как это влияет на тебя.

Тень подобралась ближе и села. Винн разжала руки, отпуская Николаса, и уронила их на колени, позволив одной коснуться лапы Тени.

В уме Винн вспыхнуло изображение.

Она увидела красивую девушку лет шестнадцати с серьезным выражением лица. Пышные иссиня-черные волосы падали на ее спину и плечи. Платье из темно-красного бархата выгодно оттеняло ее бледную кожу и карие глаза.

В том воспоминании, переданном Тенью, Винн глазами Николаса смотрела вниз. Его рука крепко сжимала ладонь девушки.

— Что-то произошло между тобой и… Шери? — спросила Винн.

Николас безмолвно кивнул, полосы седины в его волосах вспыхнули в свете луны. Она терпеливо ждала, надеясь, что Чейн нескоро закончит чистить лошадей.

— Мы росли вместе, — прошептал Николас. — Я, Шери и Карл.

Ещё одно воспоминание всплыло в её уме, на этот раз более старое.

Два ребенка, мальчик и девочка, бежали вдоль скалистого пляжа по сторонам от Николаса, визжа и смеясь. У обоих были иссиня-черные волосы и бледная кожа. На этом воспоминание оборвалось.

— Я не могу сказать точно, когда это произошло, — продолжил Николас. — Но Шери и я стали… ближе.

Винн сжала челюсти, стараясь удержаться от судорожного вдоха, поскольку Тень передала ей ещё одно воспоминание.

Она — точнее, Николас — целовала темноволосую девушку, приблизительно шестнадцати лет от роду. Винн видела, как открылись глаза девушки слишком близко от ее лица, и уловила, что чувствовал в тот момент Николас… или, возможно, кое-какие собственные воспоминания подсказали ей ощущения юного Хранителя.

Этот момент близости был полон тоски и страха потери.

Ум Винн внезапно запутался в двух воспоминаниях: этой памяти Николаса и…

Очень давно, уверенная в том, что никогда больше его не увидит, она бросилась на шею Оши. Она отодвинула это воспоминание, чтобы удержать себя в руках и не отдернуть руку от лапы Тени.

— Мы были слишком молоды, — продолжал между тем Николас, — и слишком глупы. Я был никем… приемный сын Хранителя без денег и звания. Я не должен был позволить этому случиться.

Воспоминание о том, как он целовал Шери, продолжалось, его руки опустились на её талию, и страсть погасила боль воспоминаний Винн.

Внутри воспоминаний Николаса распахнулась дверь, и память об Оше, к облегчению Винн, разрушилась.

В дверном проёме стоял высокий мужчина средних лет с чёрными волосами, одетый в прекрасное, темно-бордовое одеяние из бархата. Его глаза поражённо расширились, а затем ярость проступила на его резком лице.

— Мы никогда не думали… — Николас прервался, — что однажды ночью ее отец, тогдашний герцог, вломится к нам… Он нашел нас, когда…

Винн резко отдёрнула руку от лапы Тени, когда память показала кровать в комнате. Молодая девушка привстала в темноте, натягивая до подбородка толстое стеганое одеяло.

Винн пришлось перевести дыхание, чтобы снова заговорить.

— Он отослал тебя прочь? — спросила она.

Это не имело смысла. Если Николас был отослан только из-за этого, почему он так боится возвращаться? Прошло много лет, и теперь в герцогстве правит Карл.

— Нет, — все еще смотря в землю, Николас покачал головой. — Герцог устроил брак для своей дочери — для моей Шери — с богатым местным бароном, который был старше ее вдвое.

— Брак? Сколько лет ей было?

— Нам обоим было шестнадцать, но среди дворян нормально выдавать женщин-наследниц замуж в этом возрасте, чтобы усилить союзы и поддержать… чистоту родословных.

Винн похолодела на лёгком ночном ветерке. Дни неограниченной монархии в Витени давно прошли, но все еще были дворяне, которые цеплялись за старые традиции.

— Она и я решили бежать, — говорил между тем Николас. — Карл был на два года старше и имел доступ к деньгам, он написал нам дорожные письма на проезд. Он не хотел, чтобы Шери и меня заставили жить так. Он помог нам выскользнуть из замка. Он собирался отправить нас подальше и утрясти это дело. Но… каким-то образом, его отец узнал и поехал за нами.

Глаза Николаса замерцали, и Винн, стиснув зубы, снова дотронулась до лапы Тени.

Николас бежал по ночному лесу, крепко держа за руку Шери, а юноша с иссиня-черными волосами, очень похожий на свою сестру, нёсся впереди. Винн слышала, что они отчаянно задыхаются. Ей не пришлось представлять их страх быть пойманными, поскольку она чувствовала его.

Впереди из-за деревьев вылетела лошадь.

Юноша остановился. Прежде чем Николас смог отпрянуть, герцог соскользнул с лошади с длинным кинжалом в руке.

«Ты — неблагодарная гадюка! — закричал он на Николаса. — Это твоё спасибо за жизнь в моем доме… разрушить жизнь моей дочери и устроить скандал в моей семье?!»

Он шагнул прямо к нему, и Шери, вырвавшись, заслонила Николаса собой. Тот в панике схватил ее и попытался задвинуть себе за спину. На мгновение он потерял из виду старого герцога. А затем Николас увидел, как широко распахнулись глаза Шери. Она закричала: «Карл! Нет!»

Николас обернулся, все еще пытаясь удержать на месте Шери.

Карл и его отец катились по земле. Раздался влажный, булькающий звук, и юноша откатился в сторону. Он вскочил на ноги, но его отец, скрючившись, остался лежать.

«Что ты наделал?! — кричала Шери. — Карл! Что ты наделал?!»

Старый герцог не двигался. Его глаза и рот были безвольно открыты. Карл застыл на месте и лишь дрожал… в его руке был окровавленный кинжал.

Винн снова пришлось отпустить Тень, чтобы ничем себя не выдать, а Николас прижал ладони к лицу.

— Когда отец Шери догнал нас… — прошептал он. — Я думаю… Мне кажется, он хотел убить меня. Карл попытался остановить его, но…

— Он убил своего отца?

— Нет, — Николас отрицательно замотал головой. — Старый герцог упал на свой кинжал. Это был несчастный случай.

Винн смерила Николаса немигающим взглядом. В его воспоминаниях она видела только, как Карл встаёт с кинжалом в руке. Что действительно произошло в тот момент, когда Николас стоял к ним спиной? Любая история о смерти старого герцога, которая была рассказана оставшимся в замке, была, по крайней мере, наполовину ложью.

Но Николас, казалось, действительно верил, что это был несчастный случай, когда сын попытался помешать отцу совершить убийство.

— Все изменилось, — прошептал он. — Это была моя ошибка, не Карла. Моя попытка… действительно разрушила жизнь Шери. Карл сказал мне бежать, но Шери не могла уехать со мной. Только после того, как добрался до Гильдии, я узнал, что мой отец и Карл устроили меня туда. С тех пор, как уехал, я не получил и весточки от Шери.

Николас закрыл глаза и резко наклонился к своим коленям.

— Как я могу посмотреть ей в глаза… или Карлу? Как я могу спать там и есть за одним столом с ними, зная, что я был причиной всего этого?

Винн не знала, что сказать. Этот рассказ был страшнее, чем она ожидала, наблюдая за тем, как Николас реагирует на возвращение домой.

— Твой отец любит тебя? — спросила она.

Он поднял на неё взгляд, на его лице читалось потрясение:

— Конечно!

— Он будет там, я буду там, — произнесла Винн. — И я ничем не выдам, что знаю об этой тайне.

Николас не ответил, но его напряженные плечи немного расслабились. Вдруг Тень заскулила и гавкнула, и Винн подняла взгляд.

К ним шёл Чейн, возможно, чтобы помочь с палатками. Он, нахмурившись, осмотрел сверху вниз их троих, сидящих на земле, и спросил:

— Все хорошо?

Винн заметила, что небо на востоке начинает светлеть. Они должны были обустроить укрытие для Чейна.

Она кивнула в ответ на его вопрос и начала разворачивать холст.

Если бы не Тень, она не узнала бы всю правду даже от Николаса. Что-то большее, возможно, случилось той ночью. И не было никаких известий о том, что произошло с тех пор в его бывшем доме.

* * *

Следующей ночью, как только Чейн проснулся в сумерках, Винн вынудила всех отправиться в путь. Если они действительно доберутся до герцогства сегодня вечером, она не хотела прибыть слишком поздно.

Небо еще не почернело окончательно, когда Чейн, как обычно ведя фургон, посмотрел вперед:

— Я вижу предместья деревни.

Винн не смогла разобрать в потёмках ровным счётом ничего.

— Это Пероуж, — тихо сказал Николас из фургона. — Первое поселение вдоль дороги. Где-то через лигу будет деревня Беауми у самого замка.

— Деревню назвали в честь рода? — спросила Винн.

— Да, как и крепость, — ответил Николас, его голос звучал напряженно. — Возможно, когда-то так называлось что-то еще, но линия Беауми не прерывается уже больше двухсот лет.

Фургон вдруг резко покачнулся, и Винн схватилась за край скамьи. Чейн натянул вожжи, придерживая коней, поскольку правый из пары шарахнулся, почти стащив фургон с дороги. Чейн прошипел приказ остановиться и сильнее натянул вожжи.

Винн бросило вперед. Она была вынуждена схватиться за скамью обеими руками, но кто-то, удержав заднюю часть ее плаща, остановил её падение.

— Что это было? — спросила она.

Когда девушка повернулась к Чейну, он с негодованием смотрел за её спину. Ее одежду отпустили, и она поняла, кому предназначался тот взгляд.

— Заяц, — произнёс Оша.

Тень с другой стороны от Винн завозилась и низко зарычала. Прежде чем Винн смогла что-то спросить, Оша прошептал на ломаном нуманском:

— Что-то не так… И Тень это понимает.

Винн обрадовалась бы тому факту, что Тень всё же начала терпеть Ошу, так как они тесно сгрудились позади неё, но загривок Тени встал дыбом, и Винн посмотрела вперед. Правда, сначала она не увидела ничего, кроме дороги.

— Слева… у обочины, — прошептал Чейн, смотря туда же.

Она проследила за его взглядом… и заметила что-то движущееся.

Маленькое пушистое существо наполовину прыгало, наполовину ползло через дорогу. Оно не выглядело раненым, хотя подволакивало заднюю ногу. Вскоре Винн поняла, что его мех поредел во многих местах. Спина выглядела неестественно искривленной, как будто заяц родился с уродством. Смотреть на него было неприятно, и когда заяц приблизился к противоположной стороне дороги, она вздрогнула.

Когда он почти скрылся в кустах, она разглядела какой-то отросток: не хвост, а почти отсохшую пятую лапу.

— Что здесь происходит? — выдохнул Оша.

Больше никто не проронил ни слова, и Чейн направил лошадей вперед. Меньше чем в ста ярдах Винн увидела первые хижины, сделанные из глины или досок, с соломенными крышами.

Пока они ехали через Пероуж, всего несколько человек встретились им на улицах. И те немногие, казалось, спешили скрыться в домах, будто не хотели оставаться под открытым небом дольше, чем это было необходимо.

Вокруг возвышалось всего несколько десятков строений. Ближайшее к дороге, должно быть, было кузницей с прилегающей конюшней, хотя Винн не видела и признака лошадей. Вскоре фургон пересёк широкую площадь, которая, возможно, при необходимости служила рынком. Однако Винн не заметила прилавков и ларьков.

И при этом она не видела и не слышала животных: никаких собак, мулов, коз или коров.

— Здесь всегда так тихо? — спросил Чейн, озираясь.

Николас помедлил с ответом:

— Нет, я бы запомнил.

Винн заметила впереди, недалеко от окраины деревни, юношу, ведущего за руку вдоль обочины маленькую девочку. Они спешили к ближайшему дому. Он остановился, вероятно, увидев фургон, и, резко повернувшись, потащил девочку вперед, скрываясь в ближайшей рощице. Ни один из них не произнёс ни звука.

Винн вытащила кристалл холодной лампы и прокатила по бедру, чтобы зажечь бледный свет. Только когда фургон проезжал мимо рощи, она разглядела больше.

Юноша смотрел на нее из-за дерева.

Он выглядел смертельно бледным в тусклом свете кристалла. Его лицо оказалось сильнее изрезано морщинами, чем она предполагала, поскольку его быстрые движения и темные волосы без седины заставляли его казаться молодым. Его правый глаз дернулся при виде нее, будто она напугала его.

— Тень? — прошептала Винн, и тут же в ее голове всплыли слова:

«Не… ты… Он… помнит… темную одежду… но не синюю… как у тебя…»

Секунда — и мужчина с ребенком исчезли в деревьях.

— Что-то здесь не так, — произнесла она и тут же почувствовала себя глупо из-за озвучивания очевидного. Мастер Кольмсерн ссылался на это в своих письмах. Но идти искать тех людей и спрашивать прямо сейчас было плохой идеей.

Деревня осталась далеко позади, а Винн все еще с беспокойством думала об увечном зайце. Вдруг Оша похлопал ее по плечу.

Она чуть не вскрикнула от испуга.

— Это место… земля… больна… умирает, — прошептал Оша.

Ему не нужно было указывать, поскольку она видела кусты и деревья вдоль дороги. Многие из них казались увядшими и засыхающими. Винн закрыла рукой кристалл, чтобы приглушить его свет.

Никто не заговорил, пока они не приблизились к предместьям другой деревни.

— Беауми, — шепнул Николас.

По размерам она была подобна Пероужу, хотя казалась почти обезлюдевшей — они увидели ещё меньше людей на улицах. Все спешили к домам, низко накинув скрывающие лица капюшоны.

— Мне это не нравится, — проговорил Николас. — Это совсем не похоже на то, что я помню.

Когда фургон выехал за пределы деревни, начался холодный дождь. Дрожа и поплотнее кутаясь в плащ, Винн пыталась очистить свою голову и сформулировать подходящий вопрос для Николаса. Но вдруг услышала, как он с шумом втянул воздух, и оглянулась.

Он съёжился, смотря вперед.

— Крепость, — произнёс Чейн, и Винн снова повернулась к дороге.

Она прорезала поросший редкими деревцами склон, становившийся круче ближе к вершине, и Винн услышала рокот моря. Но ее взгляд приковало к себе то, что чернело на гребне впереди. Первой вещью, которая попалась на глаза, был свет огня. В сгущающейся тьме она разглядела очертания крепости, скорее всего, обрывающейся в море с другой стороны. Провал ворот в стене маячил перед дальним концом дороги. Зажженные жаровни светились с другой стороны от них. Она разобрала только одно большое квадратное строение, вдвое выше стены. Когда они стали подниматься, она увидела единственную башню, что возвышалась на левом углу крепости. На фоне беззвездного неба это место выглядело таким суровым — и очень недружелюбным.

Чейн внезапно остановил коней и выпрямился, пристально глядя вверх:

— Едем?

Все инстинкты кричали Винн сказать ему поворачивать назад, но…

— Едем.

Чейн щелкнул вожжами, побуждая коней подниматься к воротам, подсвеченным в темноте оранжево-красным светом.

* * *

Пока фургон катился до железной решетки двойных ворот, кое-что удивило Чейна, а кое-что — нет. Он не посчитал странным, что ворота были закрыты, а два стражника глядели на вновь прибывших с враждебной подозрительностью. Он был удивлен, не обнаружив тоннеля проходной или подъёмного моста.

Крепость Беауми была окружена каменной стеной приблизительно четырех ярдов высотой, охватывающей грязный внутренний двор. Вход был обозначен двумя столбами, немного возвышающимися над стеной. Чейн остановил меринов и кинул взгляд сквозь железную решетку прямо на двойные двери замка, к которым вели всего шесть широких каменных ступеней. По его предположению, задняя стена крепости обрывалась вместе с утёсом к берегу океана. Скорее всего, она была построена здесь из-за крутого склона и подготовленного природой плотного каменного фундамента.

Пара стражников смотрела на них уж слишком удивлённо и сердито. В свете жаровен, пылающих на внутренних вершинах столбов, стало видно, что под серыми плащами мужчины носят кожаную броню со стальными вставками. Чейн не мог разобрать эмблему на плащах, но шлемов под их капюшонами не было. Они шепотом обменялись парой реплик, и один из них приказал:

— Стоять на месте!

Смотря сквозь железные прутья, Чейн не мог сказать точно, но второй стражник, кажется, потянулся к мечу у бедра.

— Разворачивайтесь и уезжайте… сейчас же! — прокричал всё тот же.

Чейну захотелось последовать его совету, но пальцы Винн сжались на его предплечье. За последнюю пару лет она со многим столкнулась, так что теперь Винн было не запугать парой стражников — что было, конечно, достойно восхищения, но не всегда благоразумно.

— У нас приглашение, — отозвалась она.

Вдруг створка далеких двойных дверей крепости приоткрылась.

Оттуда вышла высокая фигура и спустилась по каменной лестнице во двор. Чейн не смог разглядеть лица, но судя по тяжелым складкам длинной юбки под шерстяной туникой и плащом, это была женщина. Когда она приблизилась к воротам, он понял, почему ее лицо было трудно увидеть. У нее была темная кожа, темнее, чем он когда-либо видел, коричнево-черные, плотно вьющиеся волосы укрывали ее плечи.

Рассматривая ее большие глаза, широкий нос и очень полные губы лишь на тон светлее, чем кожа, он задумался над тем, кем она была. Она была одета ни как слуга, ни как дворянка.

Темнокожая женщина остановилась на полпути к воротам, и оба стражника оглянулись назад. Один из них оставил свой пост, чтобы подойти к ней, и что-то проговорил, слишком тихо, чтобы Чейн смог расслышать. Ещё с секунду посмотрев через ворота, женщина развернулась и снова исчезла в замке. Стражник же рысцой направился к тому, что, казалось, было казармой на северной стороне внутреннего двора.

Чейн уже собирался сказать, что им следует уехать, как из казармы вышел коренастый мускулистый мужчина с выбритой головой. Он был одет как и стражники, за исключением того, что его капюшон был откинут назад. Тот же стражник шёл в двух шагах позади, из чего следовало, что коренастый обладал здесь определённой властью.

— В чём дело? — рявкнул он даже раньше, чем достиг ворот.

— Ни в чём, сэр, — ответил первый стражник, вытягиваясь по струнке. — Мы просто отправляем прочь фургон.

Коренастый — очевидно, командир — приблизился к воротам, и вгляделся сквозь решетку. Его глаза цепко осмотрели всех в фургоне.

— Капитан Холланд, — раздался голос позади Чейна, и они с Винн быстро обернулись.

Над Винн, между Ошей и Тенью, стоял Николас.

— Это я, — продолжил он, откидывая капюшон своего плаща. — Отец послал за мной.

Коренастый сначала прищурился, а затем его брови сошлись над переносицей:

— Мастер Николас?

— Да. Пожалуйста, впустите нас. Мы проделали длинный путь.

Чейн уловил дрожь в голосе юного Хранителя, но, возможно, слова Николаса действительно могли разрядить обстановку.

— Сожалею, — вежливо, но непреклонно произнёс капитан. — В деревнях была чума, так что у меня приказ никого не пропускать.

— Чума? — повторила Винн. — Мы не видели признаков чумы.

И вправду, то, что Чейн мимоходом видел, пока они проезжали через две деревни, было странно, но не свидетельствовало о моровом поветрии.

Глаза капитана сузились, когда его взгляд остановился на Винн, и его лицо снова приобрело мрачное выражение:

— Разворачивайте фургон и уезжайте. У меня приказ.

— Капитан Холланд! Откройте ворота… сейчас же!

При этом крике, раздавшемся откуда-то со двора, капитан вместе со стражниками обернулся. Все трое выпрямились, когда низенькая молодая девушка резким шагом направилась к воротам.

Она была красива, хотя и бледна, с узким подбородком и маленьким ртом, по форме напоминающим сердце. Кожа на высоком лбе была безупречно чиста. Блестящие, прямые, иссиня-черные волосы падали ей на плечи и ворот бархатного платья темно-изумрудного цвета. Она была без плаща, но совсем не обращала внимания на дождь. Позади нее шла высокая темнокожая женщина.

— Миледи? — вопросительно произнёс капитан.

Низенькая девушка остановилась в нескольких шагах от ворот и посмотрела сквозь решётку. Ее суровый взгляд остановился на ком-то другом позади Чейна, и тёмные глаза странно замерцали.

— Откройте ворота, — повторила она. — Мастер Кольмсерн желает видеть своего сына, а я сомневаюсь, что они останавливались в какой-то из деревень.

Ее взгляд двинулся к центру скамьи — возможно, она смотрела на Винн — а затем вверх, когда она изучала Чейна.

Он почувствовал прикосновение пальцев Винн к своей руке.

— Герцогиня Шери Беауми… сестра герцога, — прошептала она.

Чейн глянул на Винн, собираясь спросить, откуда она это знает, но та неотрывно смотрела вперёд.

Герцогиня приблизилась к воротам, и капитан быстро отступил в сторону. Но когда он повернулся, чтобы следовать за нею, он казался взволнованным и кинул нерешительный взгляд на крепость. Женщина с темной кожей приотстала от них на три шага.

Герцогиня Беауми продолжала смотреть на Чейна:

— Вы останавливались в деревнях вдоль дороги или, может быть, говорили с кем-либо?

— Нет, — ответил он.

Если она и сочла его хриплый низкий голос странным, то ничем этого не выдала, лишь повернула голову к капитану:

— Как видите, они ни с кем не контактировали.

Чейн, рождённый в небольшом поместье матерью хрупкой и слабой, как телом, так и духом, всё же встречал нескольких дворянок, отдававших приказы так, будто их невозможно было поставить под сомнение.

Капитан немедленно кивнул своей герцогине и махнул рукой стражникам, хотя все еще выглядел обеспокоенным. Один из мужчин откинул засов и вместе с напарником толкнул наружу створки ворот.

Чейн щелкнул вожжами, и лошади двинулись вперёд, в то время как герцогиня и ее спутники отступили. Стражники немедленно закрыли ворота.

— Ну вот и всё, — выдохнул Чейн, останавливая фургон, и потянулся назад за своими сумками.

Винн взяла свою и, прежде чем спрыгнуть вниз, вытащила посох с зачехлённым солнечным кристаллом из-под скамьи. Оша и Николас собрали своё имущество и покинули фургон, а Тень спрыгнула на землю, чтобы присоединиться к Винн.

Холодной влажной ночью, в ярко-красном свете жаровен, Николас казался почти больным. Чейн перехватил взгляд герцогини, направленный на юного Хранителя.

В ее глазах не было ненависти, но Чейн уловил боль и негодование.

— Ты приехал, — просто сказала она, отводя взгляд.

Николас ничего не ответил, и девушка посмотрела на остальных, пытаясь вернуть самообладание. Ее лоб немного наморщился при виде Оши и большого черного волка у ног Винн.

Она снова обратилась к Николасу:

— Твой отец и я не ожидали, что ты прибудешь с сопровождающими.

Ее надменный тон, казалось, застал Винн врасплох. Хранительницу было не запугать парой стражников, но у нее был небольшой опыт общения с высокомерными дворянами.

Чейн понял её слова слишком хорошо — поскольку сам был из дворянства. Привлекая к себе внимание, он шагнул вперёд и встал за спиной у Винн.

— Гильдия послала Хранительницу с некоторыми ценными текстами для мастера Кольмсерна, — ответил он герцогине с равным пренебрежением в голосе. — Два Хранителя не могут путешествовать так далеко без охраны, — он слегка отвёл назад складки плаща, выставляя на обозрение свой полуторный меч у одного бедра и короткий клинок у другого. Большой лук Оши все и так прекрасно видели. — Пожалуйста, пригласите нас войти, пока кто-нибудь не простудился на этом дожде.

Девушка хорошо владела собой, поскольку ничем не выдала удивления, признав кого-то равного себе — по его поведению и манере держаться.

— Конечно, — холодно кивнула она. — Проходите. Кто-нибудь позаботится о ваших лошадях.

Повернувшись, герцогиня первой зашагала к замку. Темнокожая женщина подождала, пока они все не пройдут мимо, и только потом пошла следом.

Чейна это не обеспокоило, но когда он глянул вниз, Винн смотрела на него с выражением, которое ясно спрашивало: «Ну и во что мы вляпались на этот раз?»

* * *

Вскоре Винн оказалась в центре зала, а Тень жалась к ее ноге. Помещение было на удивление пустым, совсем без гобеленов, и только в дальнем конце комнаты стоял длинный стол и восемь высоких деревянных стульев. Но столешницу покрывал слой пыли, будто её очень долго не использовали. По крайней мере, у одной стены зала в большом очаге горел огонь, обеспечивая тепло и свет.

Герцогиня Шери взяла сухую лучину из ведра возле очага и протянула её к огню. Она зажгла несколько свечей в фонарях и поставила их на стол.

— Комнаты будут подготовлены немедленно, — объявила она. — Время ужина уже прошло, но на кухне приготовят поесть.

Сейчас она отличалась от себя во дворе: чуть менее самоуверенна и почти торопилась, устраивая их. Прежде чем третий фонарь был поставлен на место, она жестом подозвала высокую темнокожую женщину. Та твердым шагом приблизилась, герцогиня нашептала ей какие-то указания, и женщина покинула зал.

Винн задумалась о внезапных изменениях в герцогине, хотя могла строить догадки, только исходя из того, как та смотрела на ее спутников. Чейн выглядел холодным и отстранённым, его взгляд блуждал по комнате. Оша явно был не в своей тарелке, когда смотрел на голые каменные стены. С тех пор, как они прошли в ворота, он не произнёс ни слова.

Лицо Николаса было бледно, и он не поднимал глаз.

Смотря, как они теперь себя вели, Винн было трудно представить, что Николас и Шери когда-либо были близки. Опять же, потеря любви, предательство, и, возможно, даже убийство могли сильно изменить отношения людей. После того, что ей рассказал Николас и показала Тень, Винн не могла даже представить, что он чувствует сейчас.

Шери вряд ли была рада его приезду.

— Я хочу увидеть своего отца, — проговорил Николас, и его голос прозвучал слишком громко после молчания.

Шери оторвалась от установки свечи в фонарь. Ее бледнаякожа была безупречна, и Винн никогда не видела таких густых, блестящих волос. Было нетрудно представить, что в ней привлекло внимание шестнадцатилетнего Николаса, хотя Винн стало интересно, что в Николасе заставило герцогиню возжелать его.

— Он на обследовании… — ответила герцогиня. — Если он достаточно хорошо себя чувствует, вы сможете увидеться.

Николас нерешительно шагнул к ней:

— Это означает, что он болен? Его письмо предполагало, что…

Он не закончил, так как в зале послышалось эхо быстрых шагов. Винн повернулась в другую сторону, когда из-под арки сбоку вышел молодой человек, и сразу же узнала его.

Хотя Шери была низенькой, с плавными изгибами тела, ее брат Карл, нынешний герцог Беауми, был высок и выглядел воинственно. Цвета их волос и глаз были идентичны, только он был одет во все черное, с серебряными украшениями, сверкающими на его тунике, штанах и высоких сапогах. Молодой герцог носил тяжелые наручи и плотные кожаные перчатки. Но в некоторых деталях его внешность отличалась от воспоминания, которое Тень передала Винн.

Его лихорадочно лоснящаяся кожа выглядела будто бы натянутой на лицо. Иссиня-черным волосам не хватало былого лоска — возможно, их причесали в спешке и уже давно не мыли. И более того…

Его сестра потеряла самообладание, словно была удивлена его внезапным появлением.

— Карл… — начала она, но не закончила.

Тогда Винн заметили трех мужчин, стоящих за порогом главного входа в зал. Не так её удивило их присутствие, как их внешний вид.

Большинство дворян использовали так много оруженосцев, как только могли себе позволить, но у этой троицы была смуглая кожа и темные волосы. Правда, не такие темные, как у спутницы герцогини, но все равно было очевидно, что это суманцы. Вместо доспехов они носили длинные шелковые накидки с гербом, желто-белые муслиновые рубашки и шаровары, в руках они держали изогнутые сабли, положив лезвия тупой стороной на плечи. Один из них был ростом с Николаса, но гораздо более мускулистым. Двое других были высокими и стройными.

Почему герцог Витени держал при себе суманских охранников?

— Что здесь происходит? — требовательно спросил герцог. — Кто дал разрешение открыть ворота?

— Они были открыты для меня, — тихо проговорил Николас.

Герцог повернулся, посмотрел поверх плеча Винн и только тогда заметил его. Николас в свою очередь неуверенно изучал своего друга детства.

Герцог застыл, молча глядя на юного Хранителя.

Череда эмоций отразилась на лице Карла Беауми: сначала потрясение, затем смятение, за которым последовала паника, завершившаяся неожиданной, а возможно, вынужденной улыбкой.

— Ник? — выдавил он, и улыбка превратилась в безумный оскал, когда он подошел, схватил Николаса за плечи и обнял. — Я понятия не имел… Почему ты не предупредил? Я бы послал эскорт, чтобы провести вас через деревни.

Николас попытался неуклюже обнять его в ответ, но Винн видела, что он обеспокоен. Отстранившись, он посмотрел в лицо старого друга. Хотя Николас испытал некоторое облегчение, она не могла винить его за это.

Радушное приветствие Карла, вынужденное оно было или нет, оказалось более теплым, чем у Шери.

— Отец послал за мной, и я… меня защищали, — сказал Николас, указывая на Чейна и Ошу. — Гильдия устроила это.

Карл выпрямился, одного за другим осматривая спутников Николаса. Его лицо помрачнело.

— Понятия не имел, что в Гильдии есть наемные мечники и лучники, — пробормотал он.

— Они со мной, — поспешила вставить Винн, прежде чем Чейн воспринял его слова за оскорбление. — Я много путешествую, а это требует охраны. Мастер Юсифф Кольмсерн попросил кое-какие редкие тексты. Меня обязали доставить их.

Карл сверху донизу осмотрел ее темно-синюю мантию, прежде чем повернуться к сестре:

— Так Николас говорит, что его отец послал за ним? Как так?

Его тон был столь холоден, что подразумевал угрозу. Винн ожидала, что герцогиня будет колебаться, но Шери вновь стала благородной аристократкой до мозга костей, какой предстала перед ними во дворе.

— Я послала за ним, — ответила она. — Мастеру Юсиффу нездоровилось… о чём ты знал бы, если бы уделял больше времени делам.

Первое утверждение было ложью: Винн не понаслышке знала, что именно отец Николаса написал оба письма.

— Каким образом? — Карл дрогнул. — По моему приказу была объявлена строгая изоляция из-за чумы…. Кто осмелился доставить такое сообщение?

Винн с нетерпением ждала ответа. Неужели она действительно сможет узнать личность посыльного так легко?

Но Шери никак не отреагировала на его слова.

— Я герцогиня здесь, по крайней мере, до тех пор, пока ты не женишься. Я общаюсь с теми, кто мне нравится, и как мне нравится. Или ты собираешься читать мои личные письма? — она замолчала, ожидая ответа. Ее брат явно был взволнован, но ничего не сказал. — Больной отец имеет право видеть своего сына. А ты… до тебя было не достучаться в последнее время.

Рот герцога немного приоткрылся, но он быстро сжал губы.

Винн задумалась над этой странной ситуацией. Молодые дворяне после вступления в права наследования, обычно брали жену, чтобы она занималась хозяйством. Молодых дворянок отдавали замуж в другое имение, часто в обмен на землю, богатство, политическое влияние и многое другое. Здесь же брат и сестра оставались незамужними и могли соперничать за власть над малоизвестным герцогством.

— Если бы ты не запер крепость, — продолжила Шери. — Мне не пришлось бы действовать за твоей спиной.

— У меня не было выбора, — Карл отвернулся. — Не после того, как этот дурак-советник пошел в местные деревни вместе со своей служанкой-чужеземкой прямо во время чумы.

— Там нет чумы, поскольку ни у мастера Юсиффа, ни у Опши нет её признаков… хотя они и изолировали себя на четверть месяца в качестве меры предосторожности.

Винн как можно незаметней повернула голову к ним. Все, что продолжал упоминать герцог, не было «чумой», к тому же что-то было не так с Юсиффом. И кто был этой «служанкой-чужеземкой», если учитывать, что под командованием самого герцога находятся суманские охранники?

Карл стал еще угрюмей, насколько это было возможно с его суровым лицом:

— Ни ты, сестра, ни советник не являетесь дипломированными врачами, не говоря уже о целительстве…

— А как врач может приехать сюда, когда ты никого не впускаешь? — бросила вызов Шери.

— Отец? — перебил вдруг Николас.

Неблаговидный спор между братом и сестрой приостановился, все повернулись к нему. Мгновением позже Винн проследил за взглядом юного Хранителя.

Пожилой человек вошел в зал, ему помогала темнокожая женщина, которую герцогиня отослала прочь. Ему было за где-то шестьдесят, но опираясь на трость, он уверенно шагал по залу. Мастер Кольмсерн был одет в серую мантию каталогиста, как если бы еще состоял в Гильдии, плечи его были широкими, лицо — почти без морщин, а серебристо-белые волосы были подстрижены ровно до воротника. Он медленно обвёл зал голубыми глазами, осматривая каждого, прежде чем остановить взгляд на своем приемном сыне.

— Николас! — с улыбкой произнёс он.

Стоящая сбоку женщина резко контрастировала с ним.

В первый раз они мельком видели её с герцогиней, и теперь Винн уставилась на неё, изучая более внимательно. Она слышала о людях, которые жили к югу от Суманской Империи в саваннах и джунглях. Ей говорили, что они темнокожие, но Винн никогда не представляла себе насколько, так как ни разу не видела никого из них. Волосы женщины были черные и тугими кудрями падали на плечи. Длинная тяжелая юбка и неокрашенная шерстяная туника с ее ростом смотрелись как-то неловко и неправильно, как если бы шились не на неё и были ей непривычны.

Николас поспешил к отцу:

— С тобой все в порядке? Ты не болен?

— Я сообщила ему, что вам нездоровилось, — быстро сказала Шери.

Винн запомнила этот странный комментарий, а Юсифф моргнул, но затем кивнул.

— Спасибо, миледи, — ответил он, ласково сжимая руку Николаса. — Все правильно, сын мой, старость догоняет меня, — вдруг он с усмешкой поднял одну бровь и взглянул на герцогиню. — Она слишком меня любит, вот и всё, — наполовину повернувшись, он передал свою трость женщине. — Опша, возьми, пожалуйста. Сейчас рядом сын, я могу опереться на него.

С почтительным поклоном она приняла трость, и для Винн стало очевидно, что за чужеземку упоминал герцог. Ситуация здесь становилась запутаннее, чем прошлое юного Хранителя.

— И вы ожидали, что Николас прибудет в такой… компании? — спросил Карл.

На мгновение отеческая веселость Юсиффа исчезла, когда он осмотрел всех новоприбывших, заканчивая Винн. Его взгляд задержался на ней, на ее темно-синей мантии, и в его глазах возникло удивление. Мастер Кольмсерн неожиданно оказался недоволен её присутствием.

— Я привезла тексты, что вы просили у премина Хевис, — объяснила Винн.

— Да-да, — он мгновенно смягчился и посмотрел на герцога. — Милорд, я ждал посланника Гильдии с некоторыми текстами, хотя и не ожидал увидеть лучника Лхоинна, но рад, что Гильдия заботиться о благополучии моего сына, — он улыбнулся Оше.

Винн глянула влево. Оша вежливо кивнул. Оказывается, он понимал ситуацию лучше, чем она думала.

— Значит, моя сестра попросила эти тексты для вас? — спросил Карл.

Ложь и полуправда переплелись теснее, Винн с трудом различала, где что. Молодой герцог осторожно прощупывает то, что сделала его сестра, чтобы защитить советника семьи?

— Конечно, — ответила Шери, уже гораздо спокойнее. — По его просьбе, в то время, когда он и Опша были на карантине. Мастер Юсифф так редко просит что-нибудь, так что я была рада возможности помочь ему… как следовало бы и тебе, брат.

Рот Карла скрылся в бородке, когда герцог поджал губы.

— Прости за эту суету, мой старый друг, — сказал он Николасу. — Чума вызывает осторожность. Но я рад видеть тебя снова.

— Что ж, тогда… — Юсифф убрал свою ладонь с руки Николаса и сцепил пальцы. — Мы должны подыскать вам комнаты и организовать ужин. Уверен, вы устали и голодны.

— Комнаты? — переспросил Карл, глянув на Чейна и Ошу. — Для них всех… в крепости?

— Конечно, — вставила Шери. — Они не могут остановиться в деревнях, и, как хозяйка здесь, я знаю, ты никогда не откажешь в гостеприимстве старому другу, посланнику из Гильдии и их сопровождающим.

Ее тон был вежлив, как если бы она говорила об очевидном, но ещё не знала точного ответа. Тем не менее, брат бросил на нее быстрый взгляд.

— Нет… Нет, конечно, не откажу, — согласился он. — Пожалуйста, располагайтесь, а у меня есть дело…. требующее моего непосредственного участия.

— Конечно, — кивнула герцогиня, хотя Винн в повторении этой фразы послышалось издевательство.

— Николас, — окликнул герцог перед уходом. — Ты и я должны наверстать упущенное в ближайшее время.

— Боюсь, сначала ты должен немного отдохнуть, сын, — заметил Юсифф. — Сейчас вам, наверное, следует пойти обустраиваться.

Молодая герцогиня встрепенулась и выпрямилась.

— Идите за мной, пожалуйста. Во время этой задержки как раз должны были приготовить комнаты.

Она сказала это так прямо, что Винн почувствовала себя отвратительно неловко. Никогда раньше ей не доводилось ощущать себя нежеланным гостем, а сейчас ей показалось, что так оно и есть. Оша выглядел особенно пристыжённым, но Чейн просто склонил перед герцогиней голову и жестом указал Винн следовать за ней. Его не заботило, что кто-либо думает о нем; это было одно из его самых сильных преимуществ и одновременно недостатков.

Винн уронила руку на шею Тени:

— Идём.

Когда они направились в боковую арку, Винн обнаружила, что три суманских охранника идут позади: по пути они, в таких же плащах, что и стражники снаружи, присоединились к шествию. Хорошо это или плохо, но Винн и ее спутники теперь были хорошо охраняемыми гостями, запертыми внутри этой крепости.

Глава 11

Чейна не могло не встревожить число охранников, «провожающих» нескольких гостей в их комнаты. Что суманцы делают в этом захолустье? Все шестеро держались позади, на почтительном расстоянии, но он всё равно то и дело оглядывался и заметил, что Оша делает то же самое. Эльф, Николас и Винн держали по одному из трех фонарей со свечами из главного зала.

Герцогиня Беауми, одной рукой придерживая подол бархатной юбки, начала подниматься по лестнице, будто охранников не существовало вовсе.

На третьем этаже она остановилась.

— Прошу прощения, но у нас нет гостевых покоев, — сказала она, совсем не выглядя извиняющейся. — Крепость мала, однако, у нас есть три свободные комнаты для слуг. Они уютны, хоть и почти без мебели.

Вниз по коридору Чейн заметил три открытые двери. Две служанки в белых фартуках выскочили из дальней.

— Все готово? — спросила Шери.

Вторая девушка остановилась, повернулась и склонила голову:

— Да, миледи.

Герцогиня остановилась у первой двери, жестом пригласила войти и повернулась к Винн:

— Госпожа…

— Хигеорт, — представилась Винн. — Странница Винн Хигеорт.

— Что ж, странница, вы можете занять первую комнату, — герцогиня двинулась дальше. — Ваши телохранители могут выбрать вторую, а молодой мастер Кольмсерн — третью, самую маленькую.

Чейн обратил внимание, что отведя эту комнату ему, она как бы напомнила Николасу, что он тут только гость. Юный Хранитель не ответил. Чейн, однако, боролся с желанием возразить, поскольку осознал одну не слишком приятную вещь.

Винн, как посланница Гильдии женского пола, разумеется, могла не делить спальню ни с кем из своих «охранников». Как сыну советника, Николасу также полагалось иметь отдельную комнату. Ещё хорошо, что двух «телохранителей», роль которых играли Чейн и Оша, оставили здесь, а не сослали в казармы. Герцогиня, вероятно, думала, что таким образом оказывает им услугу, но это означало, что ему придется делить комнату с эльфом.

Ему пришлось отказался от мысли затеять спор, поскольку Винн поймала его взгляд и покачала головой.

— Это замечательно, миледи, — сказала она. — Спасибо.

На лице герцогини отразилось облегчение, будто она закончила с неприятными обязанностями. Шери двинулась назад к лестнице, бросив через плечо:

— Еда скоро будет готова.

Чейн неуверенно посмотрел на Винн, но Николас заговорил первым:

— Думаю… я пойду устраиваться.

Юный Хранитель направился к последней двери, а Винн посмотрела на своих товарищей. После того, как Николас скрылся внутри, она кивнула на ближайшую открытую дверь — своей комнаты.

— Что ж, тогда помогите и мне с вещами, — громко сказала она, а затем скользнула внутрь вместе с Тенью.

Чейн и эльф оказались у двери одновременно. Чейн замер, но Оша отступил и молча уставился на него. Прожигая его испепеляющим взглядом, Чейн поднял руку, приглашая эльфа идти первым. Оша не шелохнулся.

Сердитый шепот Винн донёсся из комнаты:

— Вы оба, идите сюда… немедленно!

Чейн послушался, и раздражение Винн тут же утихло. Тень с ворчанием вскочила на одну из узких кроватей. Только когда Винн глазами указала войти, Оша шагнул внутрь и закрыл за собой дверь, что не понравилось Чейну. Он ожидал, что Винн будет упрекать их из-за противостояния в коридоре, но она только покачала головой и отвернулась.

Комната была проста, но вполне пригодна для жизни, с двумя узкими кроватями вдоль передней стены. Возле каждой стояло по потрепанному, низенькому столику, на ближайшем обнаружились кувшин воды и таз.

Единственный свет давала свеча из фонаря, принесенного Винн, что она оставила на дальнем столике. Она кинула сумку с посохом на дальнюю кровать и вдруг спросила:

— Что здесь происходит?

Чейн поднял руку, останавливая разговор. Он отступил назад и приоткрыл дверь. Из того, что он мог видеть, слышать и даже учуять, следовало, что охранники-суманцы отошли, но остались сторожить выходы: один рядом с лестницей, а второй — на другом конце площадки, где сводчатый проход вел в какой-то другой коридор.

Чейн тихо закрыл дверь:

— Похоже, нам не рекомендуется бродить по округе без сопровождения.

Оша нахмурился.

— Много охранников… это нормально? — спросил он на белашскийском.

Чейн понял, что у эльфа был небольшой опыт общения с человеческой знатью и проживания в замках.

— Нет, — ответила Винн. — Хотя их количество вполне нормально, обычно охранников не используют, чтобы запирать гостей в их комнатах, — она опустилась на колени рядом с Тенью. — Но, по крайней мере, здесь мы можем говорить свободно.

Это было верно. Без Николаса они могли разговаривать о чем угодно.

— Я не так давно на этой земле, — произнёс Чейн. — Часто местные дворяне нанимают охрану из суманцев?

— Не знаю, — отозвалась Винн. — И что здесь делает служанка Юсиффа Опша? Она не суманка, хотя я слышала, что южнее живут другие народы, по описанию похожие на нее.

— Я не знаю ее родины, — проговорил он. — Но она как-то связана с герцогиней и мастером-Хранителем. Может быть, она посыльный, которого мы ищем?

Винн покачала головой:

— Нет, она была под карантином из-за чумы, после того, как вместе с отцом Николаса ходила по деревням.

— А один из… суманских охранников мог быть… посыльным? — предположил Оша. — Они свободно ходят по крепости.

— Возможно, — кивнула Винн. — Но они, кажется, больше преданы герцогу, чем герцогине. Тем не менее, это возможно, — она повернулась к Тени. — Ты что-нибудь увидела в их воспоминаниях, хоть какой-нибудь намек?

Тень даже не подняла головы с лап, только дважды фыркнула.

— Что ж, отсюда и начнём, — продолжила Винн. — Если это кто-то из крепости, мы должны установить личность посыльного, — она посмотрела на Чейна. — Мне даже не нужно было спрашивать тебя, чтобы понять: все в том зале о чём-то да лгали.

Да, Чейн все-таки медленно развивал один из своих «талантов», которые были присущи каждому не-мёртвому. Предположительно, некоторые способности зависели от того, кем человек был при жизни.

Он жил на периферии аристократии Белашкии, где правду следовало тщательно охранять и применять лишь в том случае, если это могло принести пользу. Его недавно обретённая способность чувствовать ложь в словах проявлялась, когда он отпускал зверя внутри себя — тот предупреждал его. В главном зале было сказано много лжи, и его внутренний зверь буквально рвался из цепей.

— Хорошее начало… — Оша по-прежнему боролся с белашкийским языком. — Кто кому лгал… и зачем?

— Похоже, герцогиня слишком много на себя берет, — сказала Винн, — если это она послала сообщение в Гильдию, пока советник и Опша были в карантине. Оба письма были написаны одной рукой, а Николас не упоминал ничего странного, так что мы думали, что их написал его отец. Значит, либо герцогиня покрывает Юсиффа, либо она каким-то образом подделала письма и послала их без ведома герцога.

— Она не отправляла письма, — вмешался Чейн.

Винн взглянула на него:

— Ты уверен?

Зверь внутри Чейна однозначно зашевелился тогда.

— Когда она сказала Карлу, что послала их от имени Юсиффа, она лгала. Да, я уверен.

Винн задержала на нем взгляд, затем кивнула:

— Значит, всё-таки Юсифф организовал доставку. Он каким-то образом нашел способ через кого-то отправить письма, но это другая проблема. Мы не знаем, кто проделал путь в Колм-Ситт и кто именно написал письма. Такое долгое отсутствие могли заметить. Герцог должен был бы знать, поэтому он был так удивлен.

— И мы не знаем, вернулся ли посыльный, — добавил Чейн. — И был ли им кто-то из замка или же человек со стороны. Необходимо также выяснить, являются ли посланник и лазутчик в Дред-Ситте одним и тем же человеком.

Выражение лица Винн изменилось.

Чейн не был уверен, почему она хмурится: считала ли задачу запутанной или просто обдумывала факты.

Он понимал и разделял ее опасения, но думал, что посыльный и потенциальный вор был ключом ко всему этому. Кто-то нарушил покой подземелья гномов, царства Ходящих-сквозь-Камень, хоть и не добрался до шара Земли. Следовало опасаться, что прислужник Древнего Врага узнал, где они скрыли шар. Если Юсифф имеет отношение к такому человеку, то ему нельзя доверять, и они, ради собственной же безопасности, должны действовать самостоятельно.

Но также была возможность, что вор не имеет ничего общего с Юсифом, а, следовательно, его здесь и не было никогда. Если так, то они все, приехав сюда, лишь потратят время.

— Сначала посыльный, — вклинился в обсуждение Оша. — Может быть, так мы найдем вора, если это один и тот же человек.

Винн кивнула:

— Да, это наш единственный путь, — она положила руку на пушистую голову Тени, и собака навострила уши. — И у нас есть несколько способов, чтобы выяснить это.

— Она что-то сказала тебе? — спросил Чейн. — Есть что-то? Что угодно, даже если это кажется неважным?

— Тень ничего не сказала, — Винн вздрогнула, её взгляд стал отсутствующим.

— Что? — голос Чейна, возможно, звучал резче, чем следовало.

Винн моргнула, нахмурилась и посмотрела на Тень:

— Просто вспышка… изображение двоих этих охранников-суманцев, стоящих перед дверью в тусклом проходе. Может быть… может быть, в подземелье.

— Чьё воспоминание?

Тень посмотрела на Винн.

— Герцога… Карла, — прошептала девушка, все еще глядя на собаку. — Но это все, что она видела. Думаю, каждый был так сосредоточен в тот момент, что Тень ничего не могла поймать, — она погладила мягкую, угольного цвета голову собаки. — Всё в порядке. Ты пыталась.

Дверь внезапно без стука распахнулась.

Поворачиваясь, Чейн опустил руку на рукоять меча.

В дверном проеме стояла высокая чернокожая служанка и смотрела только на Винн.

— Мастер Юсифф желает видеть тексты, которые вы привезли для него, — объявила она с почти незаметным акцентом.

* * *

Винн изучала женщину в дверях. Она выглядела так неуместно здесь в холодном, сыром краю, несмотря на шерстяную тунику и длинную тяжелую юбку. И она не опускала глаз, как те девушки, что подготавливали комнаты.

— Прямо сейчас, пожалуйста, — добавила женщина, показав ярко-белые зубы за полными губами.

— Конечно, — ответил Винн и начала рыться в сумке с книгами.

— Я тоже пойду, — произнёс Чейн.

— Нет, — непререкаемо возразила Опша, даже не отведя взгляда от Винн.

— Все хорошо, — девушка повернулась к Чейну. Ей нужно было поговорить с мастером Кольмсерном как можно скорее. Возможно, она с помощью хитрости сможет получить какие-то подсказки. Она снова посмотрела на Опшу. — Могу ли я взять с собой свою собаку? Она становится беспокойной, если я оставляю ее одну надолго.

Немного поколебавшись, Опша кивнула, мазнув волосами по плечам. Чейн с беспокойством смотрел на Винн, но она выскользнула из комнаты вслед за высокой женщиной. Как только оказалась снаружи, Винн услышала скрип другой двери и посмотрела вдоль по коридору.

Из своей комнаты вышел Николас, но остановился, увидев Винн с высокой служанкой отца. И теперь, внимательней присмотревшись к его реакции, Винн поняла, что Николас явно не видел Опшу до отъезда.

— Я к твоему отцу, — сказала Винн, демонстрируя книги.

— Я тоже, — ответил Николас.

— Он не посылал за вами, — холодно проговорила Опша, сделав шаг к проходу и становясь между Винн и юным Хранителем. На самом деле Винн надеялась, что сможет избавиться от Опши и поговорить с Юсиффом наедине.

Николас не сдвинулся с места:

— Он мой отец, и я иду к нему.

Когда он сделал первый шаг, Винн посмотрела на спину Опши, зарываясь пальцами в загривок Тени. Она даже не была уверена, воспоминания кого хотела увидеть, но Николас молча прошёл мимо высокой женщины. Удивительно, но он не выглядел испуганным.

Опша медленно повернулась, не сводя глаз с Николаса, пока тот не встал рядом с Винн. Только тогда девушка заметила, как у Николаса дергается глаз, что выдавало его волнение. Высокая женщина молча обошла их обоих и продолжила путь к лестнице.

Коридор был достаточно широк, так что Винн, Тень и Николас прошли бок о бок мимо внимательных глаз охранника. На лестнице же им пришлось идти друг за другом: Тень впереди, а Николас за Винн.

Опша отвела их на один этаж вниз, и они пошли незнакомыми коридорами. Одна из больших дверей уже была открыта.

Как будто услышав, что они с высокой служанкой идут, мастер Юсифф Кольмсерн вышел навстречу. В отличие от Опши, он отлично смотрелся в привычной ему одежде — серой мантии Хранителя, и без трости в руке. Он был напряжен и серьезно смотрел на Винн, но всё изменилось, когда он глянул поверх её плеча.

При виде Николаса Юсифф вздрогнул, но быстро оправился, показав теплую улыбку.

— Уже обустроился, сын мой? Ты не всегда был таким проворным.

— Я просто хотел проверить, как ты, — ответил Николас.

Чего бы он ни ожидал от своего отца, но точно не шуточек о его прошлом в замке.

— Конечно, — со смешком ответил Юсифф. — Мы хорошо и долго поговорим, ты и я. Но сначала я должен увидеть, что странница привезла для меня из Гильдии. Если, конечно, ты не возражаешь, сын.

Винн была озадачена этим, хотя ситуация складывалась в её пользу. Она взглянула на Николаса и обнаружила, что он тоже немного ошеломлен.

— Хм… хорошо, — попытался ответить юноша. — Я… подожду.

Юсифф улыбнулся шире и посмотрел на Опшу:

— Ужин для них готов?

— Я проверю, — она повернулась и ушла.

Юсифф, все еще улыбаясь, осмотрел Винн, а потом взмахом руки пригласил её войти. Едва она вместе с Тенью переступила порог, как он плотно закрыл дверь.

— Мой личный рабочий кабинет, — пояснил он, медленно обходя ее.

Комната была заставлена приборами и пыльными ветхими стеллажами, полки которых занимали все стены. Чернильницы, перья, бутылки и старые чашки, открытые книги, стопки бумаг были разбросаны по столешнице из темного дерева.

Однако кое-что показалось ей печальным.

Возможно, из-за избытка полок, мастер-Хранитель пытался заставить их выглядеть заполненными, размещая свитки и книги небольшими партиями. На большей части его коллекции лежал хорошо заметный слой пыли, будто книги давно не брали в руки. В одном углу стояла узкая заправленная кровать — значит он здесь жил: одна комната под библиотеку, кабинет и спальню.

Что удерживало его здесь все эти годы?

Хранители по своей природе были людьми любознательными, любящими проводить время за исследованиями или путешествиями. Следовательно, что-то держало его здесь. Но, так как внимание Винн занимала комната и захламлённый стол, любые личные вопросы исчезли из ее мыслей.

Добродушное радушие мастера Кольмсерна исчезло, его взгляд остановился на Тени:

— Необычно для Хранителя путешествовать в компании питомца, особенно дикого… зверя такого размера. Где ты нашла ее?

Винн напряглась. Она могла сейчас разговаривать с кем-то, состоящим в союзе с приспешниками Древнего Врага. Кроме того, она заметила его заминку, когда он называл Тень «зверем», будто бы хотел использовать другое слово.

Мастер-Хранитель Юсифф был хорошо образован и, возможно, даже знал о существовании маджай-хи. Но если он не ездил в земли Лхоинна, то вряд ли когда-либо видел их. А она не собиралась делиться информацией о Тени, если он не выскажется более конкретно.

— Это она нашла меня, когда блуждала по Колм-Ситту, — ответила Винн, стараясь выглядеть легкомысленной. — Тень показала себя хорошей спутницей.

Последнее прозвучало многозначительно даже для неё, и Юсифф скрестил руки на груди.

— Что ж, ладно, — произнёс он, а затем указал на сверток в руках Винн. — Полагаю, это для меня?

— Да, — радуясь перемене темы, она подошла к столу и поставила на него сумку. — Премин Хевис отправила все, что вы просили.

— И даже несколько больше, — сухо проронил он, открывая посылку. — Я не ожидал посыльного из Гильдии, да ещё под охраной мечника и лучника Лхоинна. Или у премина Хевис была причина не отправлять тексты с моим сыном?

Винн пришлось противостоять собственному начальству уже не один раз, поэтому давление, прямое или нет, на неё совсем не действовало. Этот мастер-Хранитель источал необычайно сильную ауру, и, по правде говоря, не был неправ. Премин Хевис несколько превысила его запрос.

Подбирая слова, Винн опустилась до полуправды:

— Когда услышал о возвращении домой, Николас казался… слишком потерянным, почти безумным. Учитывая редкость некоторых из этих текстов, премин решила, что будет лучше, если кто-то привезет их, надежно оберегая по пути.

Глаза Юсиффа сузились. Объяснение было правдоподобным, и, так как он знал все о прошлом Николаса, то должен был поверить в нежелание сына возвращаться. Пристальный взгляд старого Хранителя скользнул по темно-синей мантии Винн.

— Тебе очень доверяют, студент, — сказал он. — Должно быть, ты любимица премина, раз тебя выбрали для такого дела.

— Так и есть.

— Лучшего учителя и быть не может. Ты много лет совершенствовалась под ее руководством в ордене метаологов?

Винн сглотнула:

— Да.

Что старый Хранитель хотел узнать, задавая эти странные вопросы? Что-то здесь было не так. Это ей нужно было задавать свои вопросы, а не отвечать на его.

Юсифф достал первый текст из свёртка. Когда он посмотрел на него, на мгновение морщины на его лице разгладились. Винн почувствовала укол жалости. Каким одиноким, должно быть, он был здесь, так далеко от архивов Гильдии и библиотек. Здесь было мало возможностей побеседовать на научные темы с равными умами.

Когда он открыл текст, Винн снова увидела название на обложке: «Процессы и сущность трансмогрификации».

— Прошло много лет с тех пор, как я просматривал его, — проговорил он. — Конечно, под началом Хевис ты должна была прочитать его, по крайней мере, один раз. Можешь освежить мою память на участках, относящихся к мутациям флоры?

Несмотря на дружелюбный тон, Винн поняла, что находится в опасности. Он был не настолько одинок, чтобы обсуждать с ней что-то подобное. Он испытывал ее, и она не могла ошибиться с ответом. До недавнего времени она состояла в ордене каталогистов, посвящённом сохранению знаний, поэтому в глаза не видела этот текст.

— Я читала его очень давно, — ответила она.

Юсифф медленно поднял взгляд от страниц:

— Да, у некоторых память лучше, чем у остальных, — он отложил текст, взял и открыл другой, и Винн снова постаралась прочесть название: «Три аспекта существования».

— Теперь студенты Хевис регулярно беседуют с ней, — продолжил он. — Даже ученики других орденов изучают это. Согласна ли ты с тем, что три аспекта, а не пять Элементов, определяют сильное основание для магических идеологий? И то, что процессы: заклинания, ритуалы, изготовление артефактов — используются во всех трех искусствах? Что проводит более сильную связь, чем связь идеологий и аспектов… по твоему мнению? Неправильно считать, что магия — это просто заклинания. Конечно же, ты пришла к этому выводу по мере обучения… странница?

Винн не отрывала глаз от текста. Она почти ничего не знала о магии, кроме практических основ тавматургии, и то из-за одного неудачного ритуала, по вине которого её до сих пор преследовало магическое зрение. Она не могла знать достаточно для философских дебатов с мастером.

Эта нерешительность и сгубила Винн. Юсифф со стуком захлопнул книгу и стремительно обогнул стол.

— Ты не студент Фридесвиды Хевис, а, возможно, даже не Хранитель. Чего ты пытаешься добиться своим маленьким маскарадом? Как ты оказалась здесь с этими текстами и в компании моего сына?

— Уверяю вас, я Хранитель, — уверенно ответила она, встретившись с ним взглядом и стараясь не вздрогнуть. — Вы можете спросить вашего сына, если…

— Я еще не слепой, девушка! Очевидно, что мой сын знает тебя и признаёт твои претензии на статус Хранителя, но это не объясняет, почему ты носишь эту мантию. Этого не достаточно для меня!

— Николас и я… мы стали друзьями… в Гильдии, — она запнулась, столкнувшись с его взглядом. — До недавнего времени я была странницей ордена каталогистов. Я подала прошение о переводе меньше месяца назад, и оно было утверждено… самой Хевис.

— Это твоя версия?

— Не версия, а правда.

Он указал на тексты на столе:

— И премин Хевис поручила тебе принести мне это, в частности, первый том? Я так не думаю. Он предназначен для глаз только мастеров, доминов и вышестоящих чинов! Его нельзя видеть моему сыну, поэтому я и просил, чтобы тексты запечатали.

Он слишком быстро для больного старика шагнул мимо нее и рывком открыл дверь. За ней стояла его трость.

— Николас, входи, — позвал он, а затем оглянулся на Винн. — Спасибо за услугу. Так как твои обязанности завершены, нет необходимости задерживаться. Ты можешь вернуться к… своему новому ордену в Гильдии.

Винн онемела — так быстро ее отослали прочь. С большим трудом она взяла себя в руки и ушла, поменявшись местами с Николасом. Бедный парень всё ещё выглядел растерянным, напуганным и, скорее всего, беспокоился о своем отце. Последнее, судя по тому, что видела Винн, было излишним.

Юсифф не был больным, немощным стариком, так зачем Николаса вызвали домой?

Дверь закрылась, и Тень вильнула хвостом.

Щёки Винн на мгновение вспыхнули, прежде чем она смогла спросить:

— Уловила что-нибудь полезное?

«Нет… воспоминаний… от старика… ни одного…»

Винн провела руками по лицу. Старый ученый превзошел Тень. Теперь они оба были под подозрением одного из немногих, кто действительно мог что-то знать. Это стало страшной ошибкой.

«Я пробовала… когда… он… не мог… видеть… меня…»

Винн опустила руки и посмотрела вниз в кристально-голубые глаза Тени. Эти разбитые и восстановленные слова памяти и нежелание Тени обучаться речи часто заставляли её забыть, насколько чуждыми дочери Мальца казались человеческие способы общения. Винн скользнула ладонью по голове Тени вниз к шее, а затем посмотрела на плотно закрытые двери. Она слышала приглушенные голоса из комнаты мастера-Хранителя, но не могла разобрать слов. Возможно, Юсифф скажет Николасу то, что не узнать никому другому.

Она и Тень были в коридоре одни, и, после кратких раздумий, Винн неохотно подкралась ближе и присела перед дверью. В надежде услышать то, что происходит внутри, она склонилась к замочной скважине.

— Отец, ты… ты обманул меня? — заикаясь, спросил Николас. — Ты не болен, не так ли?

— У меня была причина для обмана — я беспокоюсь о герцоге. Ты ведь заметил изменения в нем?

Последовала долгая пауза.

— Я заметил… нечто.

— Он подолгу запирается под башней, — продолжил Юсифф. — Хоть какое-то подобие нормальности должно быть восстановлено. Герцогиня и я думали, что приезд гостей заставят его играть роль хозяина и помогут вернуться к нормальной жизни. Мы решили, что ради тебя он откроет ворота.

— Меня?

Снова возникла пауза, и Винн представила, как советник кивает.

— Знаю, я обещал, что ты никогда не возвратишься сюда, — продолжил Юсифф. — Но ты поможешь нам? Герцогиня нуждается в тебе… и я тоже. Мы испробовали все способы, но ничего не могло заставить герцога вернуться к обычной жизни. Он не может не ответить своему другу детства. Он всегда доверял тебе.

Трудно было быть уверенным, но Винн показалось, что она слышала, как Николас сделал судорожный вдох. Она стиснула кулаки от жестокости старого Хранителя, напомнившего Николасу о доверии, особенно учитывая то, что показала ей Тень о ночи, когда Николас с Шери попытались бежать. Винн задумалась, какая история послужила объяснением смерти старого герцога. Но какой бы она ни была, вряд ли она соответствовала правде.

Что бы ни решили сказать Шери и Карл, Юсифф, скорее всего, получил неправильное представление о событиях той ночи. Николас винил себя в смерти старого герцога, независимо от того, был это несчастный случай или нет.

— Ты ведь останешься и поможешь нам? — снова спросил Юсифф.

Опять последовала долгая пауза, а затем тихое:

— Да.

А потом звук приближающихся шагов.

Винн отпрянула, потянув за собой Тень, прежде чем дверь открылась, и Юсифф выглянул в коридор.

— Странница? — вопросительно произнёс он. — Ты хочешь сказать что-то еще?

— Я думала подождать Николаса. Присутствие охранников у наших комнат показало, что лучше не ходить здесь без кого-то, кто хорошо знает крепость.

Юсифф наморщил лоб:

— Охранников?

Воспользовавшись заминкой, Николас вышел. Он был смертельно бледен.

— Вы подружились в Гильдии? — добродушно спросил Юсифф. — Давно?

Винн промолчала.

— Да, — рассеянно ответил Николас.

— Отлично, — проговорил Юсифф. — Идите на кухню, поужинайте, еда должна быть уже готова.

Стремясь оказаться подальше, Винн взяла Николаса за руку:

— Он прав. Давай найдем что-нибудь перекусить.

Она поспешила прочь, оглянувшись, лишь когда услышала звук закрывающейся двери. Старый Хранитель не последовал за ними, только Тень бежала рядом. На полпути по коридору Николас выдохнул, и Винн замедлила шаг.

— Все в порядке?

Он остановился и закрыл глаза. К нему постепенно возвращался нормальный цвет лица:

— Отец хочет, чтобы я помог ему и Шери с Карлом. Я сказал, что помогу, но… Мне кажется, она почувствовала себя хуже, увидев меня. Я не знаю, как долго смогу оставаться здесь.

Винн снова заколебалась. Пока еще Николас понятия не имел, что она в действительности делала здесь, но если он будет сотрудничать со своей бывшей семьёй, то сможет ей помочь.

— Ты же видишь, что что-то здесь не так, правда? — спросила она, и, когда он не ответил и не открыл глаз, продолжила. — Если хочешь помочь герцогу, то нужно узнать, что произошло, что вызвало изменения в нем и его странное, по словам твоего отца, поведение: его настойчивость в деле о чуме, то, что он приказал закрыть ворота и не выпускать никого, даже посыльных с письмами. Лишь после того, как узнаешь больше, будешь иметь лучшее представление о том, что делать.

Николас наконец открыл глаза и, когда посмотрел на нее, казался очень уставшим и напуганным.

— Думаешь, я должен поговорить с Карлом? Расспросить его обо всём этом?

— Нет, — покачала головой Винн — это было самое сложное. — Я думаю, ты должен поговорить с Шери.

Николас застыл.

— Ты сказал, что ей и твоему отцу нужна помощь, — выпалила Винн. — Если это так, то она будет говорить с тобой. Спроси ее, как все началось, и посмотри… выясни, что она знает о том, почему Карл перекрыл все пути сообщения с крепостью. И о том, как твой отец сумел отправить тебе письмо.

Николас нахмурился, но слушал внимательно:

— Как мой отец послал письмо? Думаешь, это так важно?

— Учитывая одержимость герцога чумой, реальной или нет, почему твой старый друг не послал за помощью… и не дал кому-то еще этого сделать? Это само по себе является тревожным, и, возможно, признаком того, что ситуация усугубляется.

Винн дала ему несколько вдохов на осознание, что это лишь полуправда.

Наконец он кивнул:

— Я постараюсь. Может быть, завтра.

Винн вздохнула с облегчением, но после разговора с Юсиффом, что-то ещё беспокоило ее. Хотя она не знала, чего ожидать от встречи с ним, он не показался ей человеком, стремящимся усыновить ребенка, особенно учитывая его профессию. Если она собиралась преуспеть здесь, ей нужно было знать больше о его характере.

— Николас, — неуверенно начала она. — Как ты… как ты оказался под опекой мастера Юсиффа?

На этот раз Николас был не прочь поговорить о своем прошлом:

— Не помню. Я был совсем маленьким, но отец рассказывал, что мои родители были аптекарями в деревне и нравились ему. Они были близки в то время, даже дружили. А вскоре по деревням прошла лихорадка, и, хотя мои родители сделали все, чтобы помочь, сами они заразились. Отец принес меня сюда… в тот год, когда родилась Шери.

На его лице мелькнула боль, и Винн не стала давить на него. Этот рассказ должен был помочь ей немного лучше понять Юсиффа, и вот какие она сделала выводы: он был верен друзьям, даже взял на воспитание их ребенка-сироту. Но это мало чем помогло. Ей подумалось, что даже слуги Врага могут быть добры к тем некоторым существам, которых считают друзьями.

Взяв Николаса под руку, она сказала:

— Найдем обещанный ужин, уже и так поздно. Я умираю от голода, и Тень тоже. Впрочем, она всегда хочет есть.

Ее мысли снова вернулись к обещанию Николаса поговорить с Шери и узнать личность посыльного. Выяснит ли он что-нибудь полезное? По крайней мере, с этого можно будет начать после ее ужасного промаха с его отцом. Она не позволит этому случиться снова.

Все, что ей нужно, это причина прийти к мастеру снова, и сейчас она зависела от того, найдет ли Николас ответы.

* * *

Чейн расхаживал по маленькой комнате, которую был вынужден делить с Ошей. Эльф молча сидел на ближайшей к двери кровати. Не то, чтобы Чейн предпочитал молчание, но для них необходимость говорить друг с другом была ещё хуже. Он уже ненавидел сложившуюся ситуацию.

Винн увели по просьбе мастера-Хранителя, и ушла она давно. Чейн сопротивлялся мысли, что она осталась с кем-то наедине, учитывая их подозрения, что среди жителей этой крепости может скрываться приспешник Древнего Врага.

Наконец, он не выдержал.

— Пойду выйду, — бросил он.

Оша мгновенно вскочил на ноги:

— Я тоже. Её нет слишком долго.

Чейн остановился у двери, и Оша замер на расстоянии вытянутой руки за его спиной:

— Нет, ты останешься. Я скоро вернусь.

Он понятия не имел, как сможет отыскать Винн, учитывая тот факт, что на обоих концах коридора до сих пор стояли охранники, но не собирался идти вместе с эльфом. Как и не хотел сражаться с ним — Винн не простит его за это.

Оша просто стоял на месте, немного возвышаясь даже над Чейном, что его невероятно бесило, и его смехотворно длинные белые волосы свободно свисали на плечи. В отчаянии Чейн просто открыл дверь и перешагнул порог, но, конечно, Оша последовал за ним.

Оба они остановились, увидев Опшу, что шла мимо охранника у лестницы прямо к ним. Ее темные глаза удивленно расширились при виде их.

— Еда готова, — сказалаона. — Я здесь, чтобы оповестить вас об этом.

— Где Винн? — потребовал Чейн.

Опша стойко выдержала его взгляд:

— Я приведу ее и Николаса на кухню, когда мастер Юсифф закончит разговаривать с ними.

— Николас вместе с Винн? — Чейн глянул мимо нее на лестницу.

— Отведите нас к ней, — попросил Оша.

Женщина ничего не сказала. Она просто повернулась и направилась в ту сторону, откуда пришла.

Она ведет их к Винн или на поздний ужин? Чейн колебался лишь мгновение. В любом случае он без шумихи пройдёт мимо охранника, а затем уже решит, что делать дальше. Он последовал за ней, слыша, что Оша идёт в двух шагах позади, затем кратко оглядел охранника, мимо которого они проходили. Человек был вооружен только саблей — ножей, кинжалов или другого оружия видно не было.

Когда они приблизились ко второму этажу, Чейн услышал знакомые голоса. Он достиг следующей площадки, и облегчение нахлынуло на него от звука голоса Винн. Потом он увидел, что она и Николас спускаются в проход, а Тень следует за ними.

Опша остановилась, не дав Чейну подойти к Винн.

— Чейн… Оша? — произнесла девушка, заметив их. — Мы как раз шли за вами, прежде чем отправиться на кухню.

Чейн кивнул на Опшу:

— У нас уже есть провожатая.

Чтобы спросить Винн, как прошла встреча с отцом Николаса, было необходимо дождаться, когда они останутся одни.

Опша повернулась и направилась вниз к следующему пролету. Чейн пропустил Винн и Николаса, но, прежде чем он встал на привычное место за её спиной…

Это сделал Оша, оттеснив даже Тень.

Чейн сжал челюсти, но последовал за ними.

Высокая служанка отвела их на первый этаж, но вместо того, чтобы направиться в главный зал, повернула прямо в тускло освещенный провал узкой арки. Они прошли комнаты, заполненные бочками и ящиками, и Чейн предположил, что в них находятся припасы и заготовки, хотя и было странно, что их хранят прямо в главном здании. Вскоре они оказались в заполненной душными запахами кухне, перед простым длинным столом и табуретками вокруг него.

— Мы будем ужинать здесь? — прохрипел он, не в силах сдержать отвращения в голосе.

Опша проигнорировала его, но Винн спросила:

— А в чем дело?

— Ни в чём, — быстро ответил он.

В юности, когда он вместе с отцом бывал в гостях у других благородных семейств, они ни разу не ели на кухне. Он редко даже видел такие места: обычно, туда уходили слуги, чтобы принести еду в главный зал или не такую официальную столовую. Но сейчас его положение и положение его спутников было более чем неопределенным.

Опередив Ошу, он последовал за Винн к дальнему концу стола. Вскоре она, Чейн и Николас устроились рядом, а эльф расположился на дальнем конце у входа. Тень упала на пол у ног Винн и засопела, сглатывая слюни.

— Я вернусь, когда вы закончите, — объявила Опша и внезапно покинула их.

Но остались другие: тучная женщина в замызганном переднике и одна из девушек, которые подготавливали комнаты. Ей было около шестнадцати, чрезмерно тощая, с русыми волосами, она постоянно держала глаза опущенными. Тучная же, стоя у дровяной печи, сердито зыркнула на Винн, а затем на Чейна.

Он задумался, почему она ведёт себя так нагло.

— Приносим извинения за то, что нарушили ваш распорядок, — сказала Винн поварихе. — Мы припозднились. Наверное, вы уже все прибрали на ночь.

Они не припозднились, они просто вынуждены были ехать ночью, но Винн, должно быть, надеялась, что извинения сгладят неловкость. Низкая повариха хмыкнула и, кивнув, начала раскладывать вареный картофель с морковью и что-то, похожее на жареную говядину, по тарелкам.

— Ничего не поделаешь. Вы должны поесть, — несколько неохотно проговорила она.

Чейн отметил, что повариха словно бы вообще не заметила Николаса. До сих пор единственным человеком, кроме семьи, который узнал юного Хранителя, был капитан Холланд. Что-то во всём этом показалось ему важным, но Чейн пока не был уверен, почему.

Застенчивая девушка принесла им наполненные тарелки, и Винн улыбнулась:

— Спасибо. Как тебя зовут?

Сначала девушка не ответила. Она осторожно поставила тарелку перед Ошей, стараясь не глазеть на его заостренные уши и большие раскосые глаза.

— Элиза, госпожа, — тихо произнесла она.

— Спасибо, Элиза, — ответила Винн. — Не могла бы ты поставить тарелку для моей собаки?

Девушка немного расслабилась, глянула на Тень и кивнула:

— Да, конечно, госпожа.

Чейн отметил, что посторонние всегда были либо напуганы, либо очарованы большим черным волком в роли «питомца». Это могло быть полезным, и Тень даже пользовалась этим несколько раз. Служанка попала в последнюю категорию, и Чейн точно знал, что Винн поняла это.

Слуги ведают секреты, которые могут оказаться полезны для них. Было необходимо дружить с ними.

— Не давай этой псине мое отменное жаркое! — рявкнула повариха от плиты и указала на задний стол. — Кости от бульона там.

Элиза замерла с тарелкой в руке. Потом отставила ее в сторону, чтобы набрать костей для собаки.

Трапеза началась неловко.

Чейн знал, что Винн не слишком заботит наличие мяса, поэтому она сосредоточилась на картофеле и моркови. В результате она была слишком занята, чтобы говорить. Оша молча и методично набивал брюхо, будто не знал, когда выпадет следующая возможность поесть. Николас ни на кого не смотрел и лишь перекатывал кусочки еды по тарелке.

Чейн смерил взглядом горку еды перед собой, но поесть не мог. Он выждал, пока повариха не отвернётся. Когда девушка-служанка увидела, как он бросил под стол пропитанный соусом кусок говядины, она еле заметно улыбнулась и отвела взгляд, а Тень схватила его, прежде чем мясо коснулось пола. Затем Чейн переложил свои овощи на тарелку Винн. К ним подошла Элиза с кувшином эля, чтобы наполнить глиняные чашки, и Винн спустила под стол два своих куска мяса — как можно незаметней, чтобы не оскорбить повариху с колючим нравом. У Тени оказалась нечто получше, чем проваренные кости.

— Как прошла встреча? — тихо спросил Чейн.

Винн покачала головой, шепнув:

— Позже.

Николас взял чашку и залпом выпил половину эля. К еде он так и не притронулся. Тарелка Оши была пуста, но эль он проигнорировал, лишь озадаченно понюхал.

— Думаю, мы закончили, — подозвала Винн Элизу.

Девушка кивнула и выскочила в коридор. Через минуту она вернулась вместе с Опшей.

Чейн находил, что эта ситуация выглядит всё более странно. Они были гостями, заключенными или просто кем-то вроде слуг? Опша застыла возле арки, а девушка поспешила убрать со стола.

Чейн посмотрел на Винн:

— Похоже, наш провожатый ждет.

* * *

Пока Опша вела их на третий этаж к комнатам, Винн размышляла. Ей очень хотелось поговорить с Чейном и Ошей, но без Николаса. Поэтому на подходе к своей двери, она притворно зевнула.

— Как же я устала. Спокойной ночи всем.

Николас с облегчением кивнул и поспешил к своей двери. Винн потянула Чейна за рукав и, глянув на дверь своей комнаты, одними губами произнесла: «Встретимся позже».

Чейн проследил, как Николас входит к себе, а затем кивнул и направился ко второй двери. Под взглядом Винн Оша пошел за ним, хотя и не так быстро. Она скользнула внутрь своей комнаты.

Она собиралась вместе с Тенью подождать, пока не будет уверена, что Николас спит, но вдруг передумала. Для охранников будет менее заметно, если в другую комнату пойдёт она, а не Чейн с Ошей, поэтому приоткрыла дверь.

Охранники все еще были на своих постах в конце каждого прохода. И оба тут же посмотрели в ее сторону. Она вышла, проигнорировав их, шагнула ко второй двери и постучала.

— Я забыла дать вам инструкции на завтра, — сказала она.

Дверь приоткрылась, и девушка, увидев за ней Ошу, поспешно вошла. Прежде, чем он сказал хоть слово, она приложила палец к губам.

Винн внимательно слушала, пока скользнувший вдоль стены Чейн закрывал за ней дверь. Она не уловила снаружи шагов — охранники остались на своих местах. Очевидно, их не заботили перемещения гостей, пока никто из них не покидал верхний этаж без сопровождения. Вздохнув, она повернулась к Чейну и Оше, и отметила, что их небольшая комната была идентична ее собственной.

— Как прошла… встреча со старым Хранителем? — спросил Оша.

— Ужасно, — честно призналась она. — Юсифф задавал вопросы, на которые я не могла ответить. Всё закончилось тем, что он разоблачил меня, назвав мошенницей в мантии.

Чейн нахмурился:

— Ты ничего не узнала?

— Как сказать… он не болен и не так стар. Я думаю, в действительности его беспокоит состояние Карла. Его преданность благородной семье не подлежит сомнению, так как иначе он бы бросил это место давным-давно. Но что-то еще происходит здесь, — она обдумала остальную часть встречи. — Похоже, Юсифф вызвал Николаса, чтобы тот помог герцогу. Но даже это не всё. Поговорив с Николасом наедине, я предложила, чтобы он побеседовал с герцогиней… и выяснил, знает ли Шери о том, как были отправлены письма.

Чейн подошел ближе:

— Станет ли он… или, скорее, сможет ли?

Очевидно, Винн не единственная сомневалась в полезности Николаса.

— Думаю, что он сделает что-нибудь, чтобы остаться. Он сказал мне, что хочет попробовать завтра.

— Хорошая работа, — кивнул Оша.

Она, провалив дело с Юсиффом, не заслуживала этой похвалы.

— Я ненавижу то, что приходится использовать Николаса, — проговорила она, — но не вижу другого пути. Герцогиня вряд ли будет разговаривать со мной, не говоря уже о ком-то из вас. А она может даже не знать ничего полезного. Мы должны выяснить, был ли посыльный отправлен отсюда. Это наша единственная надежда определить, один и тот же человек он и вор или нет. А также как Юсифф связан со всем этим.

— Теперь у нас больше, чем было по приезду, — ответил Чейн. Он прошелся к двери, и Оша отпрянул, когда он схватился за щеколду. — Мы больше ничего не можем сделать сегодня, так что давайте спать.

Его резкое поведение, как если бы он хотел, чтобы она ушла, почти застало ее врасплох. Возможно, он был прав. Выбитая из колеи и разочарованная неудачами, она направилась к открытой им двери.

— Хорошо, — согласилась Винн, еще озадаченная поведением Чейна: он практически выпроваживал ее. — Увидимся утром, Оша.

Неужели Чейн действительно хотел провести ночь в одиночестве, наблюдая, как Оша спит?

Глава 12

Как только на землю опустились сумерки, в небольшом помещении одной из камер крепости материализовалась фигура, одетая в черную мантию и плащ. Внутри объемного капюшона, там, где должно было находиться лицо, зиял мрак. Хотя воздух в камере был неподвижен, мантия и плащ незаметно колебались.

Сау`илахк пробудился от сна — один и с совершенно чистым сознанием — ради человека, который, как правило, ждал его поздним вечером.

Но сейчас это мало что значило.

Он поднял руку, и рукав соскользнул вниз. Мгновение он смотрел на свои тонкие запястья, на полностью завернутые в полоски черной ткани пальцы. Даже ему самому рука казалась такой реальной, такой плотной, но это было не так. Что угодно могло пройти сквозь неё, будто он был миражом в великих пустынях его родины. Конечно, сосредоточившись, он мог сделать руку материальной, но вместо этого просто беззвучно поплыл по камере. Он остановился у небольшого стола, потертого и выгоревшего от времени, и посмотрел вниз на предмет, лежащий там — незамкнутый обруч из красного металла.

Он был толстым и тяжелым, немного больше шлема в диаметре, и около четверти его длины отсутствовало. В этом промежутке с открытых концов выступали ручки, направленные прямо друг на друга.

Некоторые назвали бы его торком, шейным украшением, какие носят почитаемые гномы, но правильнее было называть его ключом.

Сау’илахк поднял его ставшей материальной рукой и медленно отвернулся от стола. Эта вырезанная в твердой скале камера была маленькой, но уединённой, безопасной и подходила для его нужд. Возможно, когда-то это помещение использовали для хранения чего-либо или для содержания заключенных. Старая, но прочная но деревянная дверь позади него вела в главную подземную камеру, где были такие же двери, возможно, запертые.

Справа от двери стояла железная тренога. Ножки её поддерживали железное кольцо, на котором лежал другой объект — больше в этой запертой комнате не было ничего.

На чуть большей по диаметру подставке покоился шар, но не из красного металла. Он был из какого-то неизвестного материала, ни металла, ни камня, темным, как уголь, со слегка шероховатой поверхностью, будто равномерно обточенный базальт. Шип из такого же материала проходил сверху вниз через центр шара, его коническая вершина была такой ширины, что удобно легла бы в кулак. Заостренный кончик шипа выступал из дна шара между ножек подставки. И шип, и шар были словно выточены из единого куска породы.

Один вид его вызывал у Сау`илахка восторженную дрожь после тысячи лет бесплотной тоски. О, как же давно он начал искать…

Шар — «якорь» — Духа.

Его нетерпение росло, Сау`илахк посмотрел на дверь, а затем поднял торк на уровень провала его темного капюшона. Этот предмет был его спасением — как только он, наконец, понял, для чего может служить этот шар… нет, якорь.

Ранее в этом году он следил за поисками, что возглавляла Винн Хигеорт, приведшими в Балаал-Ситт — огромную, забытую и давно павшую горную цитадель гномов. Он надеялся найти там этот шар, но в его глубинах горы, куда он стремился почти тысячу лет, оказался не он.

Отчаяние почти сломило его тогда, почти толкнуло в пучину вечной скорби и безумия. Тот шар, что он обнаружил под забытым ситтом, был не способен вернуть ему плоть, физическую форму — его бог обманул его, пообещав вечную молодость.

Бессмертие, вечная жизнь, не то же самое, что вечная молодость.

В одном случае служишь духом, в другом — телом, хотя разум мог остаться при любом варианте. Если бы он только знал тогда…

Его дух, сама сущность и тень жизни, ушли, когда его дряхлое от старости тело умерло и ссохлось. Но когда его мертвая плоть распалась прахом, он смог подняться из своей могилы в горах как не-мёртвый дух.

В первую ночь он кричал от ужаса, а затем бушевал от ярости.

Почти тысячу лет спустя, в Балаале, в тупике тоннеля глубоко под гномским ситтом, все, что осталось, — это злоба и необходимость бежать от преследователей. Прежде, чем они нашли неправильный шар, который ничего не значил для него, он взял торк-ключ, что нашел там же, и спрятал в каменной стене пещеры. Он бежал оттуда с тоской и ощущением предательства, какое чувствовал в первую ночь своей смерти. А также с растущей ненавистью к своему богу.

Сколько дней потом он корчился в объятьях Возлюбленного во время дремоты? Сколько ночей он просыпался, пока однажды вечером бог не шепнул ему, намекнув…

«Вернись в Балаал… вернись к ключу. Он — твоя надежда на спасение».

Это не имело никакого смысла. Там же был неверный ключ… для неправильного шара. Тогда он считал, что все бесполезно, что этот призыв его бога — один из тысячи ложных. Он проигнорировал этот шепот, но последующими ночами Возлюбленный дразнил его и мучил в темноте.

«Ключ — твое единственное спасение… раб».

Какой выбор у него был? Найти эту маленькую ищейку-Хранительницу в надежде, что на этот раз она наткнется на нужный ему шар?

Сау`илахк уступил и вернулся в Балаал-Ситт. Как только ключ оказался у него в руках, в голове его раздался шепот. И благодаря советам и намёкам Возлюбленного он выяснил одну вещь, которой никогда не знал.

Любой ключ можно использовать для любого шара.

Также он узнал, как использовать тот, что был в его руках, в качестве компаса, и это привело его к тайнику якоря Духа.

Много времени прошло с того времени, что сейчас называют Забытой Эпохой, так что шар был спрятан в подземном святилище в горах за Великой Пустыней. Возлюбленный немного рассказал ему о странной секте, что охраняла якорь, который он искал, и даже о том, как он к ней попал.

Тогда это не имело значения — он рассчитывал, что легко отберет его. Его радость была безгранична.

Но сейчас это обрело вес.

«Сау`илахк?»

Услышав шипящий голос внутри своих мыслей, он подавил ненависть и смиренно ответил:

«Да, мой Возлюбленный?»

Сам этот своего рода титул вызывал гнев, но он быстро справился с эмоциями.

«Ты учишь герцога использовать якорь, использовать его мощь, чтобы получить обещанную награду?»

«Да, Возлюбленный. Я скоро вновь буду во плоти… как вы и обещали.»

Стук в дверь прервал его, а затем привел в недоумение. Человек, которого он ждал, был господином этой крепости — он никогда не стучал. А за дверью находились одни суманцы, слуги-наемники, которыми Сау`илахк обзавёлся, чтобы заполучить шар и переместить его сюда. Он поручил им по мере необходимости служить герцогу. Так что никто посторонний не мог прийти сюда.

Дверь открылась. Один из суманских слуг Сау`илахка ступил на порог и склонил голову при виде своего хозяина.

Он был высок для своего народа, стройного телосложения, и другие охранники видели в нем лидера. Также, в отличие от остальных, он носил длинную, аккуратно выстриженную бородку, её острая вершина загибалась к нижней губе. Его кривая сабля была в ножнах, так что непосредственной угрозы, скорее всего, не было.

— Господин, простите за вторжение… У меня есть новости, — сказал Хажтум, держа глаза опущенными в пол.

Сам воздух вокруг Сау`илахка завибрировал, когда колдовство дало ему голос:

— Какие новости?

— Посторонние в крепости. Герцогиня приказала открыть ворота и позволила незнакомцам войти внутрь.

Абсурдность происходящего была настолько велика, что сначала он ничего не понял.

Сау`илахк дал герцогу ясно понять, что пока их совместная работа не будет завершена, никто не должен был войти в замок. Точно так же никто не мог отсюда уйти. Сау`илахк не хотел рисковать, не хотел, чтобы кто-то за пределами замка узнал о его присутствии или об изменениях в герцоге.

— Один из приехавших — сын старого советника, — продолжал Хажтум. — Герцогиня в любом случае не оставила бы его снаружи, но он был не один.

— Кто остальные?

— Молодая женщина-Хранитель, высокий мечник и лучник из народа Лхоинна. Был также большой черный пес.

Сау`илахк замер на миг:

— Женщина-Хранитель с черной собакой… ты имеешь в виду волка?

Хажтум замялся:

— Может быть, господин, но я никогда не видел такого животного своими глазами.

— Какого цвета была мантия женщины?

— Поначалу казалось, что черная, как её собака… или волк. Но после того как повозка прошла возле освещенных ворот, я понял, что пожалуй, синяя, просто очень тёмного цвета.

Все это казалось полной бессмыслицей, если брать во внимание всё то, что Сау`илахк знал о Хранителях. Если женщина была из метаологов, то это никак не могла быть Винн Хигеорт. Хотя то, что это другая женщина-Хранитель с черной «собакой», казалось маловероятным. Но, опять же по его сведениям, Винн никогда не путешествовала с каким-то эльфом.

— Как выглядела Хранительница? А мечник?

Хажтум замешкался, словно изо всех сил вспоминал:

— Я не разглядел её лица, но мужчина-нуманец был высоким, бледным, с каштановыми волосами, которые отливали рыжим. Но возможно, это был всего лишь отсвет жаровен. Он был хорошо одет, я бы сказал, со вкусом.

Еще до того, как слуга закончил описание, которое могло бы соответствовать Чейну Андрашо — не-мёртвому, обладающему плотью, а не только духом — Сау`илахк начал шипеть.

Женщиной-Хранителем с черной «собакой» в компании Чейна Андрашо могла быть только Винн Хигеорт!

Как она нашла его?

Его первым побуждением, продиктованным инстинктом, было найти и убить ее, но он засомневался.

— Она несла посох, возможно, с закрытой верхней частью?

Даже с по-прежнему опущенными глазами, Хажтум кивнул:

— Да, господин.

— Ты свободен!

Хажтум, не оглядываясь, отступил и закрыл за собой дверь.

Сау`илахк же погряз в страхе и ненависти. Кристалл посоха в руках этой соплячки-Хранительницы излучал свет, подобный солнечному. Один раз он был сожжен благодаря этому инструменту и выжил лишь из-за вмешательства Возлюбленного… а затем долго страдал от неудачи.

Конечно, это была не его вина.

Винн Хигеорт никто по сравнению с ним, но девчонка была одарена невероятной удачей. У нее была склонность к приобретению необычных союзников, от стража-нежити и маджай-хи — какое противоречивое сочетание! — до Ходящих-сквозь-Камень, чужеземных Хранителей и многих других. Как сюда вписался Лхоиннский лучник?

И как герцог Беауми отреагировал на это вторжение, организованное рукой его сестры?

Сау`илахк медленно успокаивался.

Самым мудрым решением будет скрываться и придерживаться текущего плана, работая и узнавая больше. Винн не может добраться до него здесь… а тело молодого герцога было почти подготовлено. Осталось несколько ночей.

Скрежет железного замка оборвал его мысли, потом раздался скрип открывающейся двери. Сау`илахк молча ждал, крепко сжимая в своей застывшей руке торк.

Дверь распахнулась. Герцог Карл Беауми быстро шагнул внутрь. Хотя он был высоким, молодым и видным: властным, с высокими скулами — он не был так красив, как Сау`илахк при жизни.

Одетый во все черное с серебряными украшениями, герцог носил наручи на обоих предплечьях выше плотных кожаных перчаток. Наполовину повернув голову, он приказал одному из суманских охранников в наружной камере сторожить дверь и наконец закрыл ее.

Ни один из суманских слуг Сау`илахка никогда не откроет эту дверь снова, пока герцог не прикажет это — он всегда так делал.

То есть, пока этого не скажет Сау`илахк.

Он отражался в глазах своего ночного посетителя.

Лицо герцога потеряло часть своего лоска, с того времени как Сау`илахк впервые предстал перед ним. Его иссиня-черные волосы висели неопрятными, немытыми прядями, лицо казалось обтянутым кожей черепом. Темные круги усталости чёрнели под глазами.

Это были малые последствия их совместной работы, ничего не поделаешь.

Сау`илахк притворно склонил голову в капюшоне.

«Милорд».

С первой ночи их секретной работы между ними была установлена связь, и герцог мог слышать Сау`илахка в уме, как будто слова были произнесены вслух. Но молодой человек не ответил на приветствие, его глаза были устремлены на шар.

— Долго ещё? — спросил он с небольшой дрожью в голосе. — Когда я смогу не бояться смерти?

«Теперь скоро, господин».

Сау`илахк притворялся, что служит ему, зависит от него. Он не нашел бы этого место или Карла Беауми без помощи Возлюбленного. Он знал, что должен быть благодарен, но благодарность была почти невозможной, учитывая обманы и предательства его бога.

И все же молодой герцог был почти идеальным инструментом для Сау`илахка.

После того, как Сау`илахк украл шар, Возлюбленный нашептал, что он должен унести его подальше от южных земель. Пока он пробирался на север, то понял, что следующий пункт его планов будет трудно осуществить. Это не приходило ему в голову раньше, когда им владела одержимость найти шар Духа.

Плоть Сау`илахка давно истлела. Он нуждался в живом теле.

Во-первых, ему нужен был кто-то молодой и красивый. Это не подлежало сомнению, ибо в свое время он был таким. Другие благоговели перед ним, и так будет снова.

Во-вторых, ему нужен был кто-то, обладающий достаточной силой и властью, чтобы скрыть, сохранить и защитить шар, пока он не найдет способ сделать новую плоть бессмертной. Он не будет обманут Возлюбленным снова, прося только «вечную жизнь»… а затем смотря, как увядает новая плоть, словно его собственное тело когда-то.

В-третьих, ему нужен был кто-то, кто боялся смерти больше всех остальных, кто по какой-то причине готов был поверить во что угодно, лишь бы получить вечную жизнь. Такого человека найти было не так уж легко.

И снова Возлюбленный нашептал Сау`илаку ответ:

«Иди к побережью Витени, в замок Беауми.»

Это насторожило Сау`илахка. Была ли это очередная манипуляция, хитрость или задача, которую нужно было решить? В конце концов, он не мог рисковать, игнорируя советы своего бога — он наконец заполучил правильный шар.

С недавно приобретёнными слугами, одурманенными обещаниями и запугиванием, он отыскал это место и молодого герцога. Которого оказалось на удивление легко соблазнить: что Сау`илахк всегда был одарен в этом.

— Есть одно обстоятельство, — с дрожью в голосе произнёс Карл. — Неприкосновенность крепости была нарушена. Среди нас появились чужие.

«Мне уже сказали. Вы можете держать их подальше от себя?»

Герцог посмотрел на него:

— С трудом. Один из них является… старым другом. Не только моим, но и сестры.

«Он привел остальных?»

На бледном лице герцога сначала отразилось удивление, а затем разочарование:

— Да, посланницу из Гильдии с телохранителями. Она доставила книги для моего советника, так что я не могу выгнать ее ночью.

Сау`илахку захотелось спросить об этих текстах. Возможно, приезд Винн Хигеорт был чистым совпадением.

Выражение лица герцога снова сменилось на отчаянное, он резко прошептал:

— Мы должны закончить! Нельзя позволить этому прервать работу — нашу работу. Я не хочу больше прятаться в своих мечтах… бояться возмездия за то, что я сделал.

Сау`илахк улыбнулся бы, если бы имел лицо. Карл Беауми вел себя так, как нужно было Сау`илахку, чтобы сделать его тело бессмертным, чтобы никто не мог его убить. Он никогда больше не будет бояться смерти или того, что на другой стороне его будут ждать мстительные духи.

— Я не могу потерпеть неудачу, — прошептал герцог.

Сау`илахк не знал всей истории, но за многие прошедшие ночи почерпнул крохи и отрывки сведений. Старый герцог умер от руки своего сына. Случайность, намерение, или что-то другое — в настоящее время это не имело значения для Карла Беауми, отчаянно боявшегося пойти по стопам отца.

«Начнем?»

Герцог тяжело вздохнул. И левой рукой стянул с правой перчатку, обнажая уродливую трансформацию.

Правая рука была деформирована, искривлена. Ногти большого и указательного пальцев разбухли и пожелтели, словно ночь за ночью медленно менялись на бледные когти. Тут и там куски кожи на его запястье были сухими, шелушащимися и желтыми, а в некоторых местах вообще походили на чешую рептилии. На одном пальце пророс крошечный кусочек меха, в то время как два других были бугристыми и болезненно коричневыми, словно неоперившийся птенец.

Сау`илахк не обращал внимание на эти временные недостатки. Это всего лишь побочные эффекты их совместной работы, все будет исправлено в свое время.

Внимание Беауми осталось сфокусированным на шаре. Черты его лица застыли в тоске и отвращении.

Сау`илахк протянул торк герцогу:

«Возьмите ключ… милорд».

— Мы должны удвоить наши усилия, — сказал герцог. — Можем ли мы закончить сегодня?

Сау`илахк возрадовался, несмотря на то, что Винн Хигеорт снова замаячила на горизонте. Но он не горел желанием потерпеть неудачу из-за недостатка терпения. Процесс освобождения тела герцога от его духа был делом тонким. Суть Духа — это оживляющая сила, сама жизнь физических организмов. Если дух будет извлечён из плоти слишком быстро или ненадежно прикреплен и выдернут в последний момент, тело может стать непригодным.

«Лучше всего дать плоти время для каждого преобразования. Каждый маленький шаг к бессмертию должен стабилизироваться, прежде чем мы приступим к следующей стадии».

На его лице проступил гнев, герцог слепо протянул деформированную руку, и Сау`илахк опустил ключ-торк в ладонь мужчины. Даже не взглянув на своего наставника, герцог Беауми шагнул в сторону железной подставки и шара.

«Действуйте, как я учил».

Беауми протянул деформированную ладонь с ключом. Ручки его открытых концов прекрасно вписывались в две канавки, выступающие на вершине шипа. С привычной теперь легкостью, герцог опустил открытые концы ключа вокруг шипа и скользнул ручками вдоль канавок, где они встали на место. Ключ держался, как влитой.

Сау`илахк просто ждал, так как молодой герцог повторял этот процесс много раз. Он знал точно, как тянуть шип, чтобы позволить пучку силы шара достигнуть его, якобы для укрепления связи между духом и плотью.

По крайней мере, он так считал.

Даже Сау`илахк не был уверен, сколько силы шара сразу может выдержать человеческое тело. Эта работа была лишь чередой проб и ошибок для него, однако не для герцога. В страхе от того, что придется начать все заново, Сау`илахк не давал тому торопиться.

Карл Беауми повернул ключ-ручку на четверть оборота вправо, а затем обратно, как и учил его Сау`илахк — как, в свою очередь, научил Сау`илахка Возлюбленный. Затем повернул ручку вниз, устремляя в пол, но не давая ей выскользнуть из пазов.

Сау`илахк начал мысленно шептать заклинание. Он довольно тяжело вывел его на протяжении многих ночей, созерцая и творя, чтобы контролировать определенный эффект шара, теперь направленный на герцога. Но Сау`илахк потерял сосредоточенность, когда в выражении лица молодого герцога что-то изменилось.

«Милорд?»

Глаз Беауми дернулся, когда он посмотрел не на ключ под своей рукой, а на шар — на место, откуда выступал шип. Какое-то страшное желание переполняло его, словно…

Сау`илахк вспомнил, как был заперт в ловушке в течение многих десятилетий в пещере, где был захоронен.

В ту первую ночь его смерти, несколько тысяч лет назад, он не знал, что усыхание и мелкие насекомые, которые пришли, чтобы покормиться его гниющим трупом, в конечном счете освободят его вечную душу. Он знал только мучения, не будучи по-настоящему мертвым, навечно запертый в ловушке, не в состоянии даже повернуть голову, чтобы увидеть закрывающие вход камни, за которыми похоронили его останки.

Сау`илахк понимал то отчаяние, что увидел на лице Карла Беауми.

«Нет!»

Герцог резко выдернул шип из шара, и чистый свет наполнил комнату. Он закричал.

* * *

Винн лежала под одеялом на дальней кровати в своей комнате и даже не пыталась заснуть. Ее ум был слишком занят заботами, самобичеванием и тайнами. Прижавшись к ней тёплым боком, рядом растянулась Тень, и хотя девушка ещё пыталась разобраться в своих запутанных мыслях, веки Винн наконец опустились. Но вдруг без предупреждения накатила вспышка головокружения и тошноты.

Она чувствовала себя так, будто по ошибке вызвала магическое зрение. Визг эхом прокатился по комнате, а потом кровать вздрогнула.

Соломенный матрас дернулся, и Винн рывком села.

Внезапное движение угрожало тем, что недавно съеденные картофель и морковь окажутся на постельном белье. Она прижала руку ко рту и потянулась к Тени. Собака пропала, но в темной комнате рос звук хныкающего рычания. Винн нащупала кристалл холодной лампы, оставленный на ближайшем столе, и потерла его.

Мягкий свет наполнил комнату.

В центре, между кроватями, обнаружилась Тень, шерсть на ее загривке стояла дыбом, уши были плотно прижаты к голове. Она посмотрела было на дверь, но быстро отвернулась: Тень, вертясь волчком, озиралась по сторонам.

— Что? — едва успела спросить Винн, прежде чем её ужин подкатил к горлу снова.

Тень повернула голову, посмотрев прямо на Винн:

«Духи!»

Винн полностью проснулась и кинулась в угол комнаты. Она нащупала свой посох: не то, чтобы он мог помочь ей, но это было все, что она имела.

Принюхиваясь и рыча, Тень металась по комнате. Винн осмотрелась, толком не зная, что искать. Из того, что она помнила из двух прошлых столкновений со Стихийными Духами, и из того, что рассказал ей о своем общении с его родственниками Малец, Духи должны были вселиться во что-то телесное, чтобы прийти за ней.

Головокружение и тошнота не утихали.

«Винн… оставайся… скрывайся… здесь…»

Тень бросилась вперёд, оперлась на дверь передними лапами и сжала зубами ручку. Крутанула головой, пытаясь повернуть ее.

— Подожди! — выдавила Винн, и, спотыкаясь, пошла через комнату, чтобы помочь ей.

Тень обернулась и зарычала. Передние лапы собаки ударили Винн в грудь, сбив с ног у ближайшей кровати, Тень клацнула зубами.

«Стой!..»

Неожиданно дверь открылась.

— Что здесь такое…

Тень ослабила хватку, и Винн увидела заглядывающего в приоткрытую дверь охранника, прижимающего одну руку к животу. Его глаза расширились при виде рычащей Тени, а другая рука выпустила дверную ручку, чтобы достать саблю.

Прежде, чем Винн смогла схватить Тень, собака кинулась охраннику под ноги. Человек упал, а она выскочила наружу. Винн схватилась за ножку кровати, чтобы встать.

— Тень! — воскликнула она, налетев на дверь, но мир поплыл перед её глазами, и девушка вынуждена была сбавить скорость. Она шагнула через порог, а затем, казалось, всё взорвалось перед её глазами.

Второй охранник показался в конце коридора. Он сжимал в руке саблю, но опирался плечом о стену. Чейн и Оша вырвались из своей комнаты, и Оша схватился за дверную раму, будто ему нужно было держаться за что-то, чтобы устоять на ногах.

— Что происходит? — прохрипел Чейн, заметив Винн.

Она не была уверена, но, кажется, весь цвет отхлынул от зрачков Чейна. Тень промчалась мимо, возможно, пытаясь достичь заднего конца коридора. Чейн увидел приближающегося охранника с поднятой саблей, который попытался преградить собаке путь.

— Отойди от нее!

Голос Чейна эхом отозвался в гудящих ушах Винн, когда он бросился вперёд, при этом его пальцы выглядели словно когти. Тело охранника качнулось назад, его ноги оторвались от пола. Оша выпустил дверной косяк, а Тень метнулась по коридору.

Чейн проявил себя только в силе… его глаза остались прежними.

Головокружение взяло верх над Винн. Она упала, и коридор исчез из ее поля зрения.

Незваные мысли роились в голове: воспоминания о детстве, о том, как она росла в Гильдии… об отплытии с домином Тилсвитом на другой континент… о том, как она впервые увидела Чейна… о длинном возвращении обратно домой с Магьер, Лисилом и Мальцом… о появлении Тени на ночных улицах Колм-Ситта…

Изображения приходили и исчезали, одно за другим. Это было совсем не похоже на то, как Малец или Тень поднимали в голове воспоминания. Она чувствовала себя так, будто от ее души отрывают по кусочку. Ужас заставил ее попытаться закричать…

— Чейн!

Винн не услышала даже собственного голоса, когда ее сознание захлестнули темнота и тишина.

* * *

Сау`илахк хлопнул ставшей материальной рукой по ладони герцога, сжимающей ключ. Сила удара вогнала шип обратно в шар. Ослепительный свет, бьющий из якоря, погас.

Карл Беауми рухнул на пол и затих, хотя глаза его не были закрыты полностью.

Сау`илахк почувствовал опустошение… жажду… голод… будто дремота могла сморить его прямо сейчас, ночью, а не на рассвете. Когда он посмотрел на свою руку, завернутую в полоски черной ткани, сквозь неё то и дело проступали камни стены.

Он собрался с силами и присел над герцогом, борясь с желанием покормиться им прямо сейчас. Он еще ощущал искру жизни в обмякшем теле Карла Беауми. Облегчение затопило Сау`илахка, а затем пришли гнев и острый голод. Какой же он дурак — рисковать всем из-за порождённого страхом нетерпения!

Сау`илахк осмотрел его внимательнее. Правая рука герцога была искривлена ещё больше, когти удлинились, а отвратительная чешуя, пучки меха и крошечных перьев распространились дальше по предплечью. Скроет ли это перчатка?

Сау`илахк приблизился к двери, чтобы его сотворенный голос мог прозвучать за ее пределами.

— Хажтум, помоги мне.

Никто не вошел.

Сау`илахк попытался сделать свою руку материальной, чтобы схватить дверную ручку. Его усилия не увенчались успехом. Когда шар был полностью открыт, он был опустошён, так что проскользнул прямо сквозь дверь.

Во внешней камере с шестью дверями он нашел Хажтума и другого суманца, пытающимися подняться с пола. Хажтум тяжело дышал и часто моргал.

Сау`илахк задался вопросом, как далеко распространилось неправильное воздействие шара.

— Вставай!

— Господин, — выдохнул Хажтум. — Простите меня.

- Нужно присмотреть за герцогом. Отведите господина Беауми в его покои, и желательно незаметно от излишних взглядов.

Хажтум двинулся к двери, долго возился, открывая ее, а затем вошел. Но Сау`илахк остался, наблюдая за вторым охранником. Тот, всё еще опираясь о дальнюю дверь, все-таки встал, а затем опустил глаза перед хозяином.

Как там его зовут? Впрочем, неважно.

Сау`илахк боролся с сильным голодом и старался не провалиться в дремоту. Ему необходима жизненная энергия, если он хочет остаться в сознании на ночь… Ему необходимо покормиться.

* * *

Оше за свою жизнь крайне редко приходилось испытывать настоящий ужас. Волны страха накатывали на него, чередуясь с головокружением, тошнотой и наводнившими голову нежелательными воспоминаниями. Он потерял контроль над своим телом, перед глазами потемнело, остались только всплывающие в сознании вспышки прошлого, быстро рассеивающиеся дымом в темноте.

Для того, кто был обучен как анмаглак, оказаться беспомощным было самым худшим.

Так же резко, как и начались, ужасающие ощущения отступили.

Оша обнаружил, что лежит на холодном каменном полу в коридоре, его голова начала проясняться.

— Винн! — хрипло произнёс кто-то.

После стало тихо.

Когда приподнялся на локтях, Оша не слышал даже рычания маджай-хи. В коридоре к нему спиной стоял Чейн. Он поднял с пола безвольное тело Винн, будто она ничего не весила.

— Винн? — повторил не-мертвый.

Оше захотелось закричать на эту тварь, чтобы он убрал свои руки от Винн. Он даже попытался заговорить, но ничто не вышло. Вдруг он услышал шевеление позади себя. Он обернулся и обнаружил, что юный Хранитель Николас пытается встать у открытой двери третьей гостевой комнаты. Оба охранника всё ещё лежали, но были в сознании и явно потрясены.

Помимо не-мертвого, державшего на руках Винн, только маджай-хи была на лапах. Нарезая круги, Тень рыскала по коридору, будто в поисках чего-то, но затем развернулась и подбежала к Винн и Чейну.

— Я в порядке… Отпусти меня.

При этом шёпоте Винн, Оша с усилием встал и поспешил к ней.

Чейн медленно поставил ее на ноги, и она, шатаясь, сделала шаг, пытаясь обойти его. Он тоже повернулся.

Оша увидел, что глаза Чейна абсолютно бесцветны. Он схватил Винн за запястье, рывком затянул себе за спину и вытащил кинжал из-под туники.

— Назад! — рявкнул он, указывая лезвием на Чейна.

Он достаточно хорошо знал таких монстров — ещё со времен Магьер, Лисила и Мальца — и знал, что значат эти бесцветные глаза. Независимо от цены, он не позволит этой твари стоять здесь рядом с Винн в таком состоянии.

Маджай-хи внезапно бросилась между ним и вампиром.

Тень низко зарычала на Чейна и обнажила зубы, а Оша почувствовал, как Винн схватила его протянутую руку.

— Прекрати! — сказала она. — Чейн никогда бы…

Она не закончила, и Оша рискнул глянуть на неё. Она смотрела на не-мёртвого — по крайней мере, теперь она видит, что происходит.

Чейн, попятившись, отвёл взгляд, и рык маджай-хи стих.

Винн тронула рукой плечо Оши, и он вздрогнул.

— Иди помоги Николасу… сейчас же!

Оба охранника понемногу приходили в себя. Казалось, только маджай-хи не была затронута этим странным влиянием… даже Чейн поддался ему, хоть и по-другому. Но пока Тень знает о дополнительной опасности…

Оша, наконец, смягчился и отступил, но не поворачивался спиной, пока не оказался рядом с Николасом и не поставил юного Хранителя на ноги.

Чейн, по-прежнему смотря в сторону, прошептал на белашскийском:

— Что произошло?

Оша глянул на встающих с пола охранников. Скорее всего, не-мёртвый заговорил на своем родном языке, чтобы Николас и охранники не смогли его понять. В любой момент они могли начать задавать вопросы или затолкать всех обратно по комнатам. Оша прижал кинжал лезвием к внутренней стороне запястья, чтобы скрыть его.

— Тень почувствовала Стихийных Духов, — тихо ответила Винн тоже на белашскийском. — Это все, что я знаю… пока.

Оше это не казалось таким уж плохим.

— Духов? — повторил он на эльфийском. — Не нежити? Я почувствовал… Я чувствовал себя так, будто мою жизнь тянут из меня.

Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он увидел, какими неподвижными были её глаза, под ними пролегли тени. Последнее, чего он хотел, это причинить ей беспокойство или боль.

— Она сказала, что это Духи, — подтвердила Винн, опускаясь на колени рядом с маджай-хи.

Насколько странным было то, что священное животное так сблизилось с человеком.

Тень увернулась от её рук, все еще глядя то влево, то вправо по коридору. Вдруг она метнулась мимо ошеломленного охранника и заглянула в комнату Винн.

— Духи… в крепости? — резко спросил Чейн, поднимая свои бесцветные глаза на Винн. — Почему? Здесь же слишком много людей.

— Я не знаю, — покачала головой она.

Один охранник выдернул из ножен саблю и направил её на Чейна. Второй, запинаясь, скомандовал своему напарнику:

— Уведи этого волка отсюда, сейчас же, а остальных… назад по комнатам.

Прежде чем Оша успел схватить Винн, она встала между Чейном и остриём сабли.

— Тень не представляет опасности для всех присутствующих, — уверенно заявила девушка, — она просто почувствовала, что что-то не так: возможно, хищник пробрался в кропесть. Вот и все. Никто не уведёт ее в другое место.

Это было слабое объяснение, и охранники, кажется, не поверили ему.

Оша потянул Николаса себе за спину, готовясь к худшему.

— Или вы хотите разбудить герцога и герцогиню и объяснить им свои действия? — продолжила Винн.

Охранники не сказали ни слова. Возможно, отчитываться о потере контроля над «гостями» посреди ночи, учитывая всё произошедшее, им совсем не хотелось.

— Тогда убери это животное с глаз долой и возвращайся всвою комнату, — рявкнул первый охранник, а затем глянул на Ошу с Чейном. — Вы двое тоже!

Оша ожидал этого, но хотел поговорить с Винн. Что бы здесь ни произошло, он ничего подобного прежде не испытывал. Очевидно, она тоже, и то, что это имело отношение к «Стихийным Духам», как люди называли священную сущность мира, сбивало его с толку.

— Мы должны сделать, как они говорят, — тихо произнёс Николас.

Юный Хранитель выглядел не лучше, чем Винн… и не лучше, чем Оша себя чувствовал. Он вежливо кивнул молодому человеку, и Николас устало вернулся в свою комнату.

— Я остаюсь с тобой, — заявил Чейн.

Оша повернулся и обнаружил, что не-мёртвый смотрит вниз на Винн своими бесцветными глазами.

— Нет! — отрезал Оша, не в силах смолчать. — Я останусь… с Винн.

Лицо Чейна исказила чистая ненависть.

Оша встал позади Винн. Эта тварь не будет стоять над ней, наблюдая, как она спит.

— По своим комнатам! — приказал охранник.

— Со мной всё будет хорошо, я же с Тенью, — бросила Винн ему через плечо. — Если вы мне понадобитесь, поверьте: вы услышите меня.

Вдруг она одной рукой схватила рубашку на груди Чейна, заставляя его наклониться к себе, и что-то прошептала. Оша не смог расслышать ни слова.

Не-мёртвый отвернулся от нее. Но через мгновение кивнул, а затем направился ко второй двери.

Винн посмотрела на Ошу:

— Нет никаких причин бояться его.

Оша, не поверив, сжал зубы и тоже отвернулся. Охранники внимательно наблюдали за ним, так что он тоже двинулся в комнату. Ему больше ничего не оставалось, кроме как провести остаток ночи взаперти вместе с Чейном.

За неимением другого занятия, он стал мысленно прокручивать всё то, что произошло с ними сегодня.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Винн почувствовала себя гораздо менее уверенной, чем старалась выглядеть. Тень всё не успокаивалась и расхаживала по комнате. Почувствовав себя хуже, Винн встала на колени и остановила собаку. Когда она положила руку на ее спину, то обнаружила, что та дрожит.

— Ты уверена, что почувствовала именно Стихийных Духов?

Тень застыла на мгновение, и в голове Винн раздались слова из памяти:

«Духи…»

Собака снова пришла в движение, оставив Винн на полу в страхе и неопределенности. Она была напугана и не могла понять, почему Духи проявили себя где-то рядом или внутри этой крепости, а потом так же внезапно исчезли. Она до сих пор помнила тот раз, когда те напали на нее, вселившись в деревья на родине Оши. Малец во главе стаи диких маджай-хи пришел к ней на помощь вместе со своей будущей возлюбленной, Лилией.

Она не получила никаких травм и даже не потеряла сознания, хотя чуть не умерла тогда. Если Духи появились здесь, возможно, присутствие Тени заставило их отступить. Она, как и ее отец, не была обычной маджай-хи.

Тем не менее, это не объясняло всё случившееся.

* * *

Чейн опустился на колени в дальнем углу комнаты и торопливо сунул руку в сумку. Он слышал, как Оша входит и закрывает за собой дверь, но все, что имело для него значение сейчас, это найти необходимый предмет и подавить голод, который грыз его изнутри.

Он чувствовал себя так, будто вся жизнь, что он получил от кормления оленем, была отобрана. Зверь внутри него рвался в своих цепях: голодный, воющий и рычащих.

Насыщенный запах жизни Оши ударил в ноздри.

Хотя он не нуждался в свете, чтобы найти на дне сумки бутылки, он, почти паникуя, отчаянно разыскивал полную черно-красной жидкости.

Чейн почти залпом опрокинул в себя всё содержимое.

Но заставил себя остановиться, пока побочное действие не стало слишком сильным. Остаться в одиночестве было невозможно, Оша внимательно наблюдал за ним: он не мог стать беспомощным, даже на несколько минут. Он выпил не так уж много, но даже это было сущим мучением. Чейн быстро заткнул пробку и сунул бутылку в сумку, к остальным.

— Что ты делаешь? — прорычал Оша.

Едкий привкус земли, металла и соли покрывал рот, и Чейн сглотнул. На сей раз он не упал в похожий на агонию обморок, но всё внутри горело кислотой, когда жидкость концентрированной жизни, отобранная бронзовой чашей, заполняла его желудок и распространялась по телу. Он стиснул зубы и ждал, пока это пройдёт, но вдруг услышал треск кожи. Не сразу он понял, что это его пальцы сильнее стиснули сумку. Он начинал дрожать.

— Отвечай!

Чейн проигнорировал эльфа и стал ждать, пока дрожь утихнет. Он все еще чувствовал голод, но больше пить не станет, во всяком случае, не на глазах у этого лесного щенка. Наконец зверь внутри него издал низкий жалобный рык и затих.

Когда он встал и повернулся, Оша все еще стоял перед дверью.

Чейн не имел намерения обсуждать что-либо, и решил просто подождать, когда Оша заснет.

Вместо того чтобы задавать вопросы, эльф устроился на ближайшей к двери кровати, которую освещала маленькая свеча на столике. Он откинулся на подушки, полностью одетый и даже в сапогах. Оша закрыл глаза, как будто собрался вздремнуть.

Чейн отвернулся и обосновался на собственной постели, его раздражение быстро сменилось беспокойством. Он понятия не имел, что происходит внутри этой крепости, что случилось несколько минут назад, так что слепое невежество накрыло с головой.

Что заставило Тень утверждать, что она почувствовала Стихийных Духов? Что вызвало приступ у Винн и остальных, а затем так же быстро отступило? Что оставило его на грани потери контроля над природой дикого зверя, скрытого в нем? Его мысли вернулись к тому, что ранее сказала Винн о воспоминании, украденном Тенью у молодого герцога: «Просто вспышка… изображение двоих этих охранников-суманцев, стоящих перед дверью в тусклом проходе. Может быть… может быть, в подземелье».

Почему герцог приказал двум суманцам охранять дверь, если та была в подземелье, как утверждали Винн и Тень? Если эта дверь так занимала мысли герцога, то что лежит за ее пределами?

Чейн посмотрел на Ошу, по-прежнему лежащего с закрытыми глазами. Он знал, что ему придется выждать, пока эльф действительно не заснет, а судя по звуку дыхания, этого еще не произошло. Следующим препятствием будет пройти мимо охранников в коридоре. Придётся прибегнуть к диверсии или отвлечению внимания, если Чейн хочет отыскать эту дверь где-то на нижних ярусах замка.

К его разочарованию, Оша приоткрыл глаза, посмотрел на горящую свечу, а затем снова закрыл их.

Отчаяние, нетерпение и до сих пор ноющий голод торопили Чейна.

Он встал, подошел к двери, приложил к ней ухо. И ничего не услышал. Он предполагал, что оба охранника даже после всех этих потрясений останутся на своих местах, но, не выглядывая в коридор, не мог знать наверняка.

— Слишком рано.

Чейн оглянулся и обнаружил, что Оша смотрит на него, а потом вдруг перевёл взгляд на зажженную свечу. Эльф тоже зачем-то выжидает?

— Не указывай мне, что делать, — холодно ответил Чейн.

Оша просто закрыл глаза:

— Если понадобиться уйти, пойду я. Я… был анмаглаком. Никто не увидит и не услышит меня.

Чейн сухо прошипел в ответ:

— А как быть с охранниками?

— Разберусь, когда придет время.

Чейн расхаживал взад-вперед у своей кровати, но не садился:

— Дурак! Спи давай.

Ни один из них не заговаривал в течение некоторого времени. Оша иногда открывал глаза, но всегда смотрел на свечу, не обращая внимания на Чейна. И вдруг, кинув на неё ещё один взгляд, Оша встал.

— Я пошёл.

Чейн оказался на ногах еще до того, как эльф закончил говорить:

— Ты останешься здесь, а не будешь путаться под ногами.

Оша повернулся к двери.

Чейну захотелось схватить эльфа за руку, чтобы остановить, но он сдержал себя:

— И как ты собираешься пройти мимо охраны?

Тихие шаги раздались в коридоре снаружи.

Оша замер, склонив голову.

Чейн понял, что эльф тоже услышал их, и сделал шаг вперёд. Оша тут же развернулся, и он остановился. Продемонстрировав эльфу пустые ладони, Чейн медленно указал на дверь. Оша скользнул в угол у косяка и прижался к стене. Чейн потянул за ручку и выглянул наружу.

Теперь он мог видеть до двери в конце коридора. Охранник стоял спиной к дальней стене и смотрел прямо.

Чейн посмотрел на Ошу, а затем кивнул на свечу. Эльф погасил пламя. Коридор был очень тускло освещён, и как только Чейн открыл дверь, то сделал все возможное, чтобы не дать этого заметить охраннику. Бросив быстрый взгляд в другую сторону, он отступил и тихо закрыл дверь.

— Что ты видел? — прошептал Оша.

Неохотно Чейн сказал ему:

— Возле лестницы нет охранника.

Оша кивнул:

— Без второго я ловко… справлюсь с одним. Я быстро двигаюсь, он и не… запомнит.

Чейн издевательски усмехнулся:

— Тем не менее, его сразу обнаружат, когда другой вернётся. И если он заметит, что кого-то из гостей не хватает, во всём обвинят нас, независимо от того, вспомнит твоя жертва, кто её уложил или нет.

— И что ты предлагаешь? — бросил вызов Оша, скрестив руки на груди.

— Сначала отвлечь, — прохрипел Чейн. — Молчи и дай мне сосредоточиться, но будь готов открыть дверь.

Он подошел к сумке и отыскал перчатки, которые использовал, чтобы защитить руки от дневного света, когда это было необходимо. Вернувшись к двери, он остановился, а затем повернулся к передней стене комнаты, представляя конец коридора у лестницы, который он только что видел.

Чейн, погружённый в себя, замер и протянул правую руку ладонью вверх. Он мысленно рисовал световые линии и медленно складывал созданные символы в рисунок. Сначала круг, вокруг него треугольник, а в промежутке между ними, в углах, он осторожно вписал необходимые руны, штрих за штрихом. Он подготовился¸ чтобы прицелиться, и… небольшой язык пламени вспыхнул на его ладони. Чейн почувствовал, что его плоть под перчаткой начинает нагреваться, а Оша резко втянул воздух.

— Давай! — выдохнул Чейн.

Оша потянул на себя дверь.

Чейн, опустив руку, присел. Просто бросить пламя в нужное место было невозможно, поскольку оно вызывалось к жизни исключительно концентрацией. Даже огонь не может висеть в воздухе без физического, кормящего его топлива. Но пламя может двигаться. Когда его рука коснулась каменного пола, он немного сдвинул узор перед своим мысленным взором в коридор и…

Язычки пламени перебежали с его пальцев на дверной косяк.

— Закрой, — прошептал он, и Оша молча закрыл дверь.

Чейн сконцентрировался, перемещая мысленную заготовку вдоль стены комнаты параллельно коридору. Когда его взгляд достиг угла комнаты, где коридор встречался с лестницей, на пути узора встала кровать, а снаружи послышался шум. Возможно, пламя умерло в тот же момент, когда исчезло из поля его зрения.

— Пожар! — прокричал голос в коридоре.

Оша толкнул было дверь, но Чейн поднял руку.

— Опасности нет, — едва слышно прошептал он, топот бегущих ног уже удалился в нужную сторону. — Пламя погаснет.

И тут же пожалел, что вообще что-то объяснил ему.

Чейн порылся за пазухой и вытащил кристалл холодной лампы — запасной, Винн отдала ему во время поисков шара Земли — но не зажёг. Приоткрыв дверь, он услышал, как охранник сбегает вниз по лестнице, а потом донеслись неразборчивые голоса. Он быстро выскользнул наружу, и Оша последовал за ним, так как он был не в состоянии остановить эльфа.

Ситуация всё больше и больше раздражала Чейн, пока они спешили по коридору в противоположную сторону, чтобы отыскать другой путь на нижние этажи.

* * *

Сау`илахк был один в небольшой каменной камере с шаром.

Хажтум уже убрал тело другого охранника, из которого Сау`илахк высосал жизнь, а герцог был отведён в его личные покои на верхнем этаже крепости. Сау`илахку было невыгодно жертвовать кем-то из своей небольшой группы, но это было необходимо, чтобы оправиться от неожиданного влияния шара. Ну, ничего страшного, остальные его прислужники будут намного больше бояться ослушаться его.

Сильнее его интересовало, оправится ли герцог.

Любой эффект воздействия на его плоть можно будет уменьшить, как только процесс будет завершен, а там и убрать уродство совсем. Вместо того, чтобы думать об этом, мысли Сау`илахка снова остановились на Винн Хигеорт.

Зачем она здесь, и кто позвал ее в замок?

Ему хотелось это знать, и он, размышляя, смотрел на шар. То, что он задумал, будет стоить ему энергии и одного охранника — не убийства, как в случае с шаром, но выбор невелик. Он должен был остаться незамеченными, пока не узнает больше.

Паря в центре камеры, Сау`илахк сосредоточился.

Он представил в воздухе светящийся круг Духа размером с размах рук. В него был вписан квадрат Воздуха, а в промежутках между фигурами поместились светящиеся руны. Зафиксировав систему, он пустил в неё немного своей энергии, и волна усталости тут же накатила на него.

Ему нужно было нечто большее, чем мог обеспечить один элемент — запись звука, как возможность Воздуха, будет бесполезна ночью, когда все спят. Ему нужно что-то, способное дать зрение и скользить сквозь камень.

По камере прошёлся порыв ветра.

Сау`илахк вызвал ветер в центре фигуры. Температура в комнате не изменилось, но воздух в образце пошёл рябью, словно в пустыне в полдень. Это почти невидимое искажение держалось на месте, и он сделал материальной одну руку, чтобы схватить его пальцами. Затем он призвал элемент Огня.

Желто-оранжевое свечение потекло из его руки.

Затем последовал Дух, необходимый для поддержания связи с созданием, хотя это также придаст ему волю, а, следовательно, и управлять им будет сложнее. И наконец, Земля…

Полностью опустошённый, Сау`илахк рывком погрузил будущего слугу в камень пола.

Квадрат Земли в камне пошёл жжёными линиями вокруг его растопыренных пальцев, а затем, когда он приложил свою волю, засиял сине-белый круг Духа. Множество переливающихся символов и рун заполнили узор в камне.

Все светящиеся знаки исчезли перед его глазами, и он мысленно прошептал:

«Пробудись!»

Свечение выросло в камне под его рукой и начало метаться, будто свет плавал под камерой. Он скрючил пальцы и выпрямился, таща своё создание на поверхность.

Пол вздулся, как пузырь из серого ила.

Один светящийся глаз, похожий на расплавленное стекло, подмигнул ему, когда его слуга тяжело поднял свое вытянутое тело из пола и встал на четыре каменные ноги, заканчивающиеся острыми концами.

«Иди!»

Создание скользнуло вверх по стене и ушло в потолок. И в тот же момент, как его слуга погрузился в камень, Сау`илахк потерял камеру из виду.

Тут и там темнота отступала, когда мимо мелькали переходы, комнаты и камеры, одна за другой. Он смотрел глазами создания и слышал, как суетится здешняя прислуга и стража, выполняя свои обязанности. Ни один не смотрел вверх на небольшое неясное пятно, что бегало по потолку и проходило сквозь стены.

Герцог не присутствовал при размещении гостей, но здесь было мало подходящих для этого помещений. Последние четыре месяца Сау`илахк несколько ночей бродил по крепости. Так что сразу повел своего слугу на третий этаж, где видел несколько свободных комнат с запасными кроватями.

Когда слуга снова появился из стены, то он увидел молодого мужчину с седыми прядями в волосах. В ногах его кровати лежала серая мантия Хранителя. Что-то в нём показалось Сау`илахку знакомым. Будто увидев во сне кошмар, молодой человек что-то пробормотал и застонал.

Сау`илахк заставил слугу по потолку перебраться в соседнюю комнату.

Она была пуста. Хотя… здесь, кажется, жили сразу двое. Два плаща висели на колышках у двери. Две сумки были сложены рядышком у изножья одной кровати. Лук и колчан, полный стрел с черным оперением, а также что-то длинное, завернутое в ткань, лежало на полу рядом с другой.

Осматривая комнату, Сау`илахк надолго остановился. Где же постояльцы, ведь сейчас глубокая ночь?

Наконец, он послал своего слугу в следующую комнату. Тот замер на потолке, когда на Сау`илака накатила чистая ненависть.

Винн Хигеорт сидела на полу и смотрела на черную маджай-хи. Ничего в комнате не указывало, зачем она здесь. Но она была одета в темно-синюю мантию.

Сау`илахк понятия не имел, почему, да и не особо его это заботило. Стало ясно, как день, что предыдущую комнату занимали не-мёртвый по имени Чейн и, вероятно, неизвестный Лхоинна, что пришел с ними. Но если так, то где они?

Внезапно, на него накатила усталость. Он был слишком истощен — постоянное поддержание связи со слугой требовало много сил, а они понадобятся следующей ночью для работы. Как только он закончит и исполнит своё долгожданное желание о живой плоти…

Винн Хигеорт никогда не выберется из крепости живой.

* * *

Пройдя через арку в задней части коридора, Оша продолжил шагать вперёд. Он вел с собой не-мертвого, крадущегося, по его мнению, слишком близко за его спиной. Оша остановился, думая, что где-то здесь была лестница.

— Там, — прошептал Чейн, указывая мимо Оши. — Лестничный пролет.

Прищурившись в тёмном коридоре, Оша прошел еще несколько шагов, прежде чем увидел его. Когда позади внезапно засиял свет, он вздрогнул и, обернувшись, обнаружил, что в ладони Чейна лежит кристалл, такой же, как у Винн.

Чейн вышел вперед.

Оша, надо признать, испытал облегчение, поскольку не-мёртвый больше не маячил у него за спиной, а также следовало признать, что его нежелательный спутник мог двигаться в относительной тишине. Они не слышали, чтобы кто-нибудь поднял тревогу, и до тех пор, пока охранник не вернётся на свой пост в коридоре или не заглянет в гостевую комнату, никто не поймет, что случилось.

Чейн быстро спустился до первого этажа, а затем остановился и прикрыл рукой кристалл. Оша напряг слух как только мог, но не услышал ни движения, ни голоса. Чейн прокрался через закругленный широкий проход, и именно в этот момент Оша что-то уловил.

Чейн остановился, и они оба прислушались.

До ушей Оши донёсся отдаленный, приглушенный шум волн, разбивающихся о берег.

— Мы где-то рядом с задней стеной крепости, — прошептал Чейн, чуть разжимая пальцы, чтобы свет от кристалла пробился сквозь них. — И судя по тому, что я слышу, некоторые коридоры ведут на улицу.

Оша кивнул. Это место было холодным и казалось пустынным. Он заметил старую паутину в углу, где стена встречалась с потолком. Этот коридор не мог быть главным. Следуя своей лучшей догадке, они двинулись на север, ожидая, что он выведет их к северной стене крепости.

Чейн шел первым, пока они не увидели, что от прохода отходит ответвление влево, вероятно, ведущее к центральной части крепости. Не-мёртвый остановился, закрыл рукой кристалл и, положив руку за спину, шагнул назад. Оша был вынужден тоже отступить.

Когда не-мёртвый прижался к левой стене коридора, Оша сместился в правую сторону, чтобы сделать то же самое. Впереди за левым боковым проходом, идущим от центральной части крепости, исходил бледный свет. Он был недостаточно ярким для факела или фонаря и совсем не мерцал.

Оша медленно двинулся вперед вдоль стены. Его народ лучше видел в темноте, чем люди, но без луны или звезд на открытом небе он не мог сказать, откуда идёт этот свет… который вдруг исчез.

Оша замер.

Свет появился снова и сместился, возможно, дальше вдоль коридора. Он услышал тихий звук шагов оттуда, а потом кто-то ткнул его в плечо.

Оша дёрнулся и быстро потянулся за кинжалом, но услышал тихое шипение. Чейн наклонился достаточно близко к нему, чтобы Оша увидел, что он хмурится.

Чейн глянул вниз, на свой кулак с кристаллом. Второй рукой он указал на кулак, а затем на свет в коридоре.

Оша посмотрел вдоль стены в темноту.

Он понял, что пытался сказать Чейн. Насколько они знали, только у трех человек в крепости мог быть кристалл Хранителя. Может быть, Винн выскользнула на поиски, прежде чем они ушли? Нет, маджай-хи никогда бы этого не допустила. А то, что здесь бродит Николас Кольмсерн, казалось маловероятным.

Оставался только пожилой советник, отец юного Хранителя. С другой стороны, Чейн же как-то приобрел кристалл, следовательно…

Оша указал Чейну отойти, а затем скользнул вперед вдоль стены, пока не смог заглянуть в боковой проход.

Казалось, что все пути вели к центральной части крепости — по дороге он увидел ещё одну арку. Затаив дыхание и держась в тени, он начал красться по проходу. Но прежде, чем он смог заглянуть за угол, не-мертвый оказался рядом.

Чейн быстро поднял кулак — кристалл выпустил слабый лучик. Он поднял два пальца другой руки и указал за угол.

Оша нахмурился, но не стал спрашивать, как Чейн узнал, что там два человека. Он осторожно выглянул из-за угла и действительно увидел две темные фигуры. Обе были закутаны в громоздкие плащи с капюшонами. Мягкий свет лился из рук высокого и, когда низкий слегка повернулся, стало видно пожилое лицо под капюшоном.

Юсифф держал в руке какой-то странный металлический предмет.

Оша не мог разобрать лицо другого человека, но судя по росту, это могла быть Опша — она была выше Юсиффа и считалась его служанкой. Старый Хранитель, казалось, изучал пол, и когда он свернул за поворот, Оша потерял его из виду. Другая фигура повернула следом за ним, пара медленно продвигалась вперед, останавливаясь каждые несколько шагов. Через десяток своих шагов Оша заметил кое-что еще.

В дальнем конце прохода была дверь с каким-то небольшим отверстием на уровне головы. Возможно, с маленькими стержнями решётки, проходящими сквозь него — это Оша понял по эху. Дверь могла вести к северной стороне двора. Более того, справа от неё чернело нечто более тёмное, чем стены коридоров.

Там был поворот или арка, хотя его расположение не имело смысла, если только коридор не шел вдоль задней стены крепости.

Что здесь делает старый Хранитель и зачем шаг за шагом изучает пол?

Оша услышал другие, более громкие шаги и, быстро повернувшись, обнаружил, что Чейн смотрит на боковой проход. Эти шаги были ритмичными и принадлежали трём или четырем людям.

В арке бокового коридора заплясал свет.

Порыв ветра внезапно налетел из основного прохода, взметнув распущенные волосы Оши.

Инстинкт и старая подготовка взяли верх, и Оша скользнул в угол. Он едва успел заметить, что свет в главном проходе у двери исчез. Оша поставил одну ногу на стену в углу, оттолкнулся от неё, и взлетел по стене, чтобы скрыться у потолка коридора.

* * *

При звуке шагов из бокового прохода Чейн растерялся: нырнуть обратно туда, откуда они с Ошей пришли, или попытаться укрыться в дальнем конце коридора? Он едва почувствовал внезапное движение воздуха позади, а когда повернулся…

Оша исчез.

Чейн завернул за ближний угол. Даже с его обострёнными чувствами, он по-прежнему не видел ни одного человека до самой тяжелой деревянной двери с железными вставками и зарешеченным окном. Не было и признака двух живых существ… или Оши.

Он слышал, что шаги уже переместились в боковой проход.

Надеясь проскользнуть наружу и спрятаться, пока не пришли неизвестные охранники, Чейн кинулся к последней двери коридора. Но она была заперта не только на тяжелый засов, но и на навесной замок.

Куда пропал Оша, не говоря уже о тех, кто бродил здесь?

Чейн быстро выглянул через маленькое зарешеченное окно в двери и никого не увидел между наружной стеной и казармами. Он обернулся и обнаружил арку справа. Пройдя через нее, он увидел еще один короткий лестничный пролет вниз, он заканчивался тяжелой дверью. Чейн дёрнул ее и обнаружил, что она заперта. Он был пойман в ловушку: идти было некуда.

Чейн вернулся в конец коридора, к ведущей наружу двери.

Он чувствовал запах Оши, он мог просто остаться после ухода эльфа. На ум пришло вульгарное гномское ругательство — «яанну-билле» — которое он слышал когда-то от Красной Руды в адрес напыщенного Лхоиннского шейиф, пытавшегося помешать гному.

Ну и куда делся Оша, этот долговязый, скрытный «ребёнок куста»?

Три стражника обогнули дальний угол прохода. Главный нес открытый масляный фонарь. Все трое остановились при виде Чейна.

Стычка ничего не даст, кроме того, что Винн выгонят из замка.

— Простите, — сказал Чейн, неловко улыбнувшись. — Я, кажется, не туда свернул. Не могли бы вы подсказать, где здесь уборная?

* * *

Скрытый в темноте высокого потолка коридора, Оша наблюдал, как Чейна уводят. Он подождал, пока звук шагов и свет полностью не исчезнут.

Только тогда Оша мягко соскользнул на пол. Он считал, что сможет вернуться к гостевым комнатам сам, но вместо этого тихо подошел к двери в конце прохода.

Ни Чейн, ни стражники никого не нашли здесь, но старый Хранитель и его высокий спутник должны были куда-то уйти. Судя по внезапному сквозняку, они выскользнули за дверь. Тем не менее, это не представлялось возможным: он бы услышал любую попытку открыть ключом тяжелый железный замок. Он осмотрел арку справа и несколько ступеней до другой двери. Поскольку не-мёртвый быстро вернулся, она тоже должна была быть заперта.

Оша задержался, осматриваясь. Откуда взялся порыв ветра? Куда ушел старый Хранитель и его высокий спутник? Почему они осматривали пол, и что держал в руках советник, пока кристалл был в руках его спутника?

Оша растерялся, так и не найдя ответов. Стражники, скорее всего, отведут Чейна в комнату. И тогда увидят, что одного гостя не хватает.

Винн определённо предупреждала, чтобы они не создавали проблем. Если поднимется тревога, можно ждать полноценного обыска. Однако если бы Оша решил скрываться от стражников, то смог бы спокойно делать это до самого завтрака.

От этой вылазки вопросов лишь прибавилось, но у Винн была своя цель. Он хотел, чтобы она верила в его помощь, так что не потерпит неудачи. Лишь она и то, что ей нужно, имело для него значение.

Вздохнув, Оша повернул назад.

Глава 13

Далеко от побережья, на борту «Джинна» Магьер вскоре поняла, что ее первое впечатление о капитане Амджаде было вернее некуда. Но было слишком поздно. Она и ее товарищи оказались в ловушке между портами Сорано и Иль`Дхааб Наджуум. Еще когда они только ступили на борт, ее начали одолевать сомнения. Когда же в их первый вечер на борту подали ужин, ее обеспокоенность выросла. Ей, Лисилу, Мальцу, Страннице и Бротану дали лишь четыре куска плоского хлеба и вроде бы сушёную рыбу.

Хлеб был откровенно черствым, и его хватило всего на три укуса. Странница попыталась откусить рыбу, но побледнела. Магьер попробовала сама и нашла ее слишком соленой, старой и по качеству похожей на подмётку. Даже Малец выплюнул ее, хотя он ел почти все. Так что той ночью все они легли спать голодными.

Магьер высказала предположение, что кок, скорее всего, занят разбором припасов в кладовой и у него просто нет времени приготовить что-то поприличней. Но она подозревала, что никто ей не поверил, а на следующее утро на завтрак им снова выдали четыре плоских хлебца и сушеную рыбу. Когда и на ужин второго дня оказалось то же самое, Лисил выразил озабоченность. Странница уже выглядела нехорошо. Ее народ питался свежей рыбой и свежими или сушеными фруктами и овощами.

Они ни разу не видели кока, еду доставлял изможденный мальчик, который не говорил на нуманском и всегда смотрел в пол. Жаловаться ему было бессмысленно, да и жестоко.

Кок так и не придумал ничего получше, а впереди были еще долгие дни путешествия к побережью пустыни. Все они начинали слабеть, особенно Странница.

Магьер много раз пыталась найти капитана, но он ясно дал понять, что не будет слушать никаких жалоб.

Тем не менее, сидя на койке и глядя на очередной «завтрак», Лисил, наконец, покачал головой.

— Ну хватит. У меня разговор к капитану.

Малец лежал рядом с ним на койке. Странница и Бротан все еще были в своей каюте. Как только близился очередной приём пищи, в глазах девушки каждый раз светилась надежда, и Магьер было больно видеть ее разочарование.

Лисил был прав, предупреждали их или нет.

В небольшой обшарпанной каюте Магьер пришлось пригнуть голову, когда она встала:

— Я с тобой.

Оба, и Лисил, и Малец, посмотрели на нее, и даже пёс словно нахмурился. Их беспокойство о том, что в один момент она может выйти из себя, росло… ее другая половина лишь усугубляла дело. Чтобы выжить, ей были необходимы обе половины её сущности, и она ненавидела это.

— Я в порядке, — холодно проговорила она. — И если я брошу кока за борт, то знайте: это мой сознательный выбор.

Уголок рта Лисила дернулся, он кивнул, оценив её плохую шутку. Малец, не поднимая головы с лап, заворчал.

— Это хорошо, ты лучше говоришь по-нумански, — согласился Лисил и перевернул руку с хлебом, показывая следы плесени на нём. — На борту должно быть и другое продовольствие — сомневаюсь, что капитан ест этот мусор. Малец, останься здесь, и когда придет Странница, скажи ей, что мы скоро вернемся.

Кристально-голубые глаза Мальца закатились, но Лисил и Магьер не собирались слушать, что пёс думает об этом. Лисил покачал головой и шагнул к двери, Магьер последовала за ним.

Большую часть своего времени они все проводили под палубой, выбираясь на свежий воздух только при необходимости. Экипаж был так же плох, как и хлеб — грубый и грязный, и Магьер стремилась не общаться с ними больше, чем это было необходимо. Единственной удачей было только то, что обычная морская болезнь Лисила прошла быстрей, чем когда-либо прежде: вероятно, потому, что он слишком много времени провёл в море и попросту привыкал.

Магьер последовала за ним на палубу, и они вышли в яркий свет утра. Несколько немытых моряков посмотрели на них, но она проигнорировала их взгляды. Из всего экипажа только один стоил ее внимания. Он был молод, с темными вьющимися волосами, и, казалось, был полон решимости сделать корабль немного чище — по крайней мере, старался. Она разговаривала с ним несколько раз, и он был достаточно вежлив. Недавно она узнала, что его зовут Саид.

Оглядевшись, она снова увидела его с ведром, за мытьем выцветшей палубы, смоченной соленой водой. Он искренне улыбнулся, когда она и Лисил подошли, но его улыбка исчезла, когда он увидел выражение ее лица.

— Где капитан? — спросила она.

— Магьер! — шикнул Лисил.

Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но была слишком зла. В Сорано Лисилу пришлось заняться азартными играми, чтобы оплатить чрезмерно высокую плату за проезд, а теперь Странница голодает.

Саид поднялся с колен, отряхнул свои мокрые бриджи и изучил лицо Магьер своими темными глазами, прежде чем указать на нос.

— Там… но он не станет вас слушать.

— О, он нас выслушает, — ответила Магьер, отворачиваясь к носу.

Зайдя за переднюю мачту, она увидела капитана Амджада, сидящего на бочке и бросающего в рот на пухлом лице сушеный инжир. Двое больших, упитанных мужчин стояли рядом, с изогнутыми клинками, заправленными за рваные кушаки.

Дыхание Магьер ускорилось.

Амджад имел весьма отталкивающую внешность: сальные волосы, запах изо рта, круглое лицо в родимых пятнах и редкая бородка. Некоторые из его передних зубов почернели.

Магьер приблизилась к нему так быстро, что Лисил отстал на несколько шагов.

— Вы должны сделать что-то с той едой, что посылает нам ваш кок, — прямо начала она. — Даже наш пёс не может есть эту бурду!

Амджад не дрогнул и никак не отреагировал, только сплюнул фиговую косточку на палубу:

— Вы едите то же, что и экипаж, я уже сказал вам это, прежде чем мы оставили порт.

Оглянувшись, Магьер заметила, что экипаж выглядит не лучше, чем она. Все они живут на хлебе и сушёной рыбе? Она почувствовала прикосновение Лисила к своей спине.

— Девушке, что с нами, плохо, — вклинился он, пытаясь говорить на нуманском, и указал на миску инжира на бочке рядом с капитаном. — Она нуждается во фруктах… и овощах.

Амджад отвернулся:

— Все продукты в трюме предназначены для продажи в Иль`Дхааб Наджуум. Если хотите питаться лучше, то должны были купить собственную провизию в порту. Вы заплатили за проезд… и только.

Магьер поняла, что дальнейший разговор не имеет смысла, так как этот негодяй ничего не сделает, чтобы помочь Страннице. День вдруг стал слишком ярким в глазах Магьер. Ее зрачки, должно быть, почернели, так как она почувствовала, как начинают меняться ее зубы.

Ее это не заботило.

Ее левая рука потянулась к горлу Амджада… но не дотянулась, так как Лисил дернул ее за пояс.

Амджад зашел за бочку. Когда он повернулся к ней лицом, то держал в правой руке небольшой нож, а его охранники вытащили клинки. Но когда он посмотрел ей в глаза, его собственные расширились, а затем сузились.

Лисил крепко-накрепко держал пояс Магьер, но другую руку протянул вперёд:

— Не надо проблем.

Магьер застыла и подавила в себе желание ударом вырваться из хватки Лисила. Она чувствовала, как слезы текут по ее щекам, от солнечного света ее расширившиеся зрачки горели, и она боролась с собой, чтобы сдержаться.

Большинство людей, увидев ее такой, съеживались в страхе. Амджад этого не сделал, хотя даже мужчины позади него остановились, возможно, ожидая приказа от своего капитана.

— Ни доков, ни портов за много дней пути не будет, — сказал Амджад, все еще сжимая нож. — Если хотите, можете вплавь добраться до берега и пройти остаток пути на своих двоих. Может быть, вы проживете достаточно долго, чтобы издали увидеть Иль`Дхааб Наджуум, прежде чем умереть.

Магьер захотелось взять нож и перерезать ему горло. Прежде чем покинуть Сорано, он даже не упоминал, что им следует принести свои собственные продукты. Он только предупредил их, чтобы не жаловались на еду, но тогда она понятия не имела, что это в действительности означает. Она скользнула одной ногой назад, ослабляя хватку Лисила, прежде чем немного повернуть голову к нему.

Снаружи Лисил выглядел спокойным, но его выдавали глаза. Сталкиваясь с угрозой, он был наиболее опасен, когда молчал, все еще, по-видимому, чувствуя себя не в своей тарелке. Магьер цеплялась за это, понимая, что так ей будет легче вернуть самоконтроль.

— Спасибо за уделенное нам время, мы обойдемся, — тихо сказал Лисил, отворачиваясь, и потянул Магьер за собой.

После возвращения в каюту, солнечный свет не обжигал глаза, и Магьер снова стала собой. На входе им с Лисилом пришлось пригнуться, чтобы пройти через дверь, но внутри они обнаружили Странницу, сидящую на койке вместе с Мальцом. Бротана не было, а девушка выглядела бледной и усталой, хотя хорошо спала.

— Вы говорили с капитаном? — спросила Странница.

Очевидно, ей каким-то образом рассказал Малец, и гнев Магьер утонул в отчаянии:

— Да, но это ни к чему не привело.

Странница опустила глаза и с трудом сглотнула.

— Малец, — тихо, но резко приказал Лисил, — отведи-ка Странницу на палубу подышать воздухом.

Пёс поднял голову и посмотрел на девушку, на лице которой отразились её старые страхи.

— Нужно ли? — спросила она.

— Да, — непререкаемо ответил он. — Ты должна побыть на воздухе. Малец присмотрит за тобой.

Некоторое время Малец изучал Лисила, но затем спрыгнул с койки.

Магьер не была уверена, почему Лисил отсылает их обоих прочь, хотя, вероятно, это было как-то связано с недавним разговором и ее потере контроля.

Странница еще противилась, но следовала за Мальцом, и Лисил закрыл за ними дверь. Когда он обернулся, то не упомянул сцену с Амджадом и только кивнул в сторону ближайшей койки.

Магьер села, наблюдая, как он подходит к ней и снимает свой старый платок, его светлые, почти белые волосы рассыпались по плечам. Она чувствовала тепло его бедра у своего колена.

— В чем-то это наша вина, — проговорил он. — Как только мы ступили на борт корабля, у меня появилось плохое предчувствие.

Возможно, он просто хотел поговорить, и отчасти она вздохнула с облегчением. Она не могла стоять и не выражать опасений по поводу «проблем» и того, что почти схватила капитана за горло.

— У меня тоже, — согласилась она. — Когда он сказал, чтобы мы не жаловались на еду, я думала, это значит, что пища будет простой.

Еда на «Королеве Облаков» не была фантастической, но кок часто подавал вареную овсянку по утрам и рыбу с овощным рагу в конце дня. За последние два года они плавали на многих судах. Простые, но вполне сносные блюда всегда были частью плаванья.

— Мы в ловушке… и Странница слабеет с каждым днем, — сказал Лисил, схватив ее за руку, но даже не посмотрев на нее. — В остальной части пути ты должна доверять мне.

Магьер напряглась, потому что не знала, что он на самом деле имеет в виду. Затем он выпустил её запястье, слишком быстро придвинулся к ней и обеими руками взял ее лицо.

— Ты мне доверяешь? — прошептал он.

Она доверяла ему во всем, за исключением его безопасности.

— Лисил… — начала она, но он остановил ее поцелуем.

Она знала, что так он пытается отвлечь ее. Сначала она почти оттолкнула его из-за такой слабой уловки… пока его губы не двинулись дальше.

Он немного отстранился, задевая губами ее щеку.

— Это дешевый трюк, — прорычала она.

— Но ведь работает же?

С рычанием в горле Магьер схватила Лисила за рубашку и повалила на койку.

* * *

Странница не собиралась долго оставаться на палубе. Она чувствовала головокружение и слабость и не думала, что Малец заставит ее оставаться здесь дольше, чем она захочет. Ни она, ни маджай-хи не были дураками — очевидно, Лиишил хотел наедине поговорить с Магьер.

На свежем воздухе она действительно почувствовала себя лучше, но экипаж этого судна был страшнее, чем те моряки, каких она встречала раньше. Малец наблюдал за каждым их движением, хотя большинство из них не вызывали у него беспокойства.

— Может, пойдём вниз? — спросила она. — В мою каюту… если ты сможешь вытерпеть Бротандуиве.

«Это лучше… Чем быть здесь…»

С облегчением она последовала за ним с кормы вниз по крутым ступенькам, но когда она достигла нижнего узкого коридора…

— Странница.

Встревоженно подняв глаза, она увидела Саида, склонившегося вниз в маленьком дверном проеме. Он торопливо спустился к ней. Саид сильно отличался от других матросов на этом корабле.

Было время, когда, оказавшись наедине с любым человеком мужского пола, она от испуга теряла дар речи. Но Саид всегда был вежлив и воспитан, кроме того именно он в Сорано случайно предупредил ее о появлении команды анмаглаков, хотя не знал, кем они являлись. Малец признавал это, поэтому даже не зарычал.

Оказавшись в коридоре, Саид что-то достал из-за своей просторной рубашки:

— Я прокрался в трюм ради тебя.

У Странницы перехватило дыхание. В его руках были два больших красных яблока, и одна мысль о свежих фруктах пробудила в ней горячее желание вырвать у него из рук хотя бы одно и впиться зубами в его сочную мякоть. Она посмотрела на моряка. Судя по тому, что она видела на этом корабле, он не должен был питаться лучше нее. Капитан владел всеми мелкими грехами, которые она только видела в людях.

— Все в порядке, — он протянул яблоки ей, будто угадав ее мысли. — Матросам, что работают с капитаном Амджадом, приходится на горьком опыте учиться, как купить — и спрятать — еду, прежде чем покинуть порт.

— Спрятать? — эхом отозвалась она.

— Иначе ее украдут уже в середине пути. Те, кто плывет на этом корабле первый раз, не готовы. Уже были потасовки — и даже несколько смертей.

Она съежилась от последних его слов, но он только пожал плечами.

— Большинство не делает на «Джинне» больше одного рейса. Капитан часто нанимает новых матросов в суманских портах. Он не платит до тех пор, пока мы не вернёмся в Иль'Дхааб Наджуум, поэтому у большинства нет денег, чтобы купить еду по пути. Ты должна быть осторожной.

Странница глянула на Мальца, который внимательно слушал, но слова Саида смутили ее. Он оказался гораздо лучше, чем другие мужчины здесь.

— Почему ты остался? — спросила она.

На мгновение добродушное выражение исчезло с его лица.

— Это хорошее место, чтобы спрятаться, — он снова протянул ей яблоки. — Возьми. Съешь одно сегодня, а другое спрячь. Их не так много, чтобы делиться, но я возвращаюсь домой. Тебе они нужны больше, чем твоим товарищам.

Она колебалась лишь мгновение, прежде чем принять яблоки:

— Спасибо.

— Скорее ешь, — сказал он. — И не дай никому увидеть второе.

В мгновение ока он взлетел вверх по лестнице.

Более благодарная, чем могла выразить словами, Странница посмотрела на яблоки. Но она не собиралась есть их в одиночку. Пройдя мимо Мальца, она хотела было открыть дверь в свою каюту…

«Подожди…»

Она вздрогнула от этих слов, что всплыли в голове, и, повернувшись, обнаружила, что Малец остался стоять на месте.

«Мы должны… поговорить… о Сорано…»

— Что ты…

«В доках… когда мы пошли… чтобы найти проезд… на судне…»

Слова памяти в ее голове становились все яснее с каждым разом, возможно, потому, что он слишком часто тайком заглядывал в ее воспоминания. Ей это не нравилось, но здесь и сейчас она по-прежнему была в недоумении.

«Когда ты коснулась… меня… и потянула… прочь…»

Странница отступила и от двери каюты, и от Мальца.

То, что она видела в своей голове, было ошибкой, всего лишь вспышкой воображения. Возможно, он даже не знает о втором разе, когда ее пытался похитить анмаглак, а он остановил его.

Она много думала о нем: насколько его сущность отличается от его внешности, пыталась увидеть окружающее его глазами и представить себе мир маджай-хи. Но это было ещё не всё… было ещё краткое видение на причале Сорано.

Она не хотела, чтобы что-то подобное повторилось.

«Не было подходящего момента… с тех пор… мы не оставались наедине… Мне нужно знать…»

Все началось с внимательных, изучающих глаз в лесу её народа. Даже когда она не видела их, глядящих из кустов, казалось, будто они всегда наблюдают за ней, смотрят на неё… как сейчас он.

Малец шагнул ближе, и Странница — та, которую когда-то звали Леанальхам, — прижалась спиной к стене коридора.

«Дотронься до меня… Сейчас…»

— Пожалуйста… прекрати.

«Сейчас же…»

Даже стоя, она была достаточно низка для того, чтобы он мог боднуть ее головой в живот и сбить с ног. Но он просто стоял, глядя нанее… как и многие другие из его народа когда-то.

Странница судорожно вздохнула и одной рукой прижала яблоки к груди. Она, поёжившись, потянулась вперёд и коснулась кончиками пальцев его головы между ушами.

Сначала ничего не происходило, она смотрела в его кристально-голубые, похожие на ясное небо глаза. А потом она почувствовала… нечто. Запах земли и мха после небольшого дождя. Вспышка белого появилась в ее мыслях.

Белый маджай-хи стоял между высокими деревьями на родине Странницы. Солнечный свет падал на чистый белый мех, самка с трудом пробиралась через кусты. Но вот она остановилась и, повернув голову, оглянулась назад, и Странница поняла…

Жёлтые крапинки заставляли её голубые глаза издали казаться зелеными, словно ее собственные. Она смотрела в эти глаза прямо, будто сидела на земле, а не стояла на ногах. И когда она глянула вниз…

Обнаружив на месте своих тонких рук лапы, Странница почувствовала, как у неё перехватило дыхание.

Этого никогда не происходило с ней, она никогда не следовала за белой маджай-хи.

Перед глазами появился коридор корабля вместе со смотрящим на неё Мальцом. Судорожно вдохнув, словно тонула, она отдернула руку от его головы. В попытке сбежать она слишком быстро повернулась и врезалась в стену коридора.

Странница упала на пол. Одно яблоко выпрыгнуло из её ладони и покатилось по полу. Она повернулась, боясь Мальца… и испугалась ещё больше, когда он сделал шаг, по-прежнему глядя на нее.

«Что ты видела?»

Она посмотрела на свои руки, чтобы убедиться, что это не лапы. Зачем он делает это с ней?

«Ответь… сейчас же…»

— Лес… моего народа, — начала она. — И что-то… кого-то еще…

«Лилию… Ты видела Лилию?..»

Странница онемела. И не из-за того, что он назвал по имени другое священное существо — с этим она смирилась. Но она слышала это имя прежде по отношению к белой самке… помощнице и возлюбленной Мальца, оставшейся на другом континенте.

— Что ты сделал со мной? — наконец прошептала Странница.

На этот раз отступил он.

«Нет… не я… а ты…»

Это было еще хуже.

— Ну-ка, что тут у нас? — произнёс мужской голос с сильным акцентом.

Странница, не вставая, посмотрела в его сторону.

Худой и высокий суманский моряк стоял в дальнем конце прохода, у лестницы в грузовой трюм. Он улыбнулся наполовину беззубым ртом, подбросил яблоко, которое она уронила, и ловко поймал его. Его глаза были полузакрыты.

Тем не менее, схватив яблоко, он мотнул головой в сторону и сделал угрожающий шаг вперёд:

— Пошла прочь!

Странница была слишком потрясена и не знала, что делать. Но за её спиной раздалось рычание.

Малец рванулся вперед. Прежде, чем она успела отскочить, он попросту перепрыгнул через нее. Она снова съёжилась на полу, увидев, что он бросился в атаку.

Матрос шагнул назад, забился в угол — Малец отрезал ему путь к отступлению — и вытащил из-за пояса нож.

Маджай-хи, вздыбив загривок и прижав уши, не собирался отступать. Его зубы со щелчком сомкнулись на руке, держащей яблоко.

Страннице показалось, что она слышала звук открывающейся двери позади, но весь ее страх вертелся вокруг яблока в руке вора. Поднявшись на ноги, она бросилась к Мальцу и закричала на матроса, но из-за страшной ярости это вышло на ее родном языке.

— Отдай!

Мужчина тупо смотрел на нее, пока она не указала на яблоко, а затем на Мальца. Мгновение казалось, что моряк думает любой ценой оставить яблоко себе, но потом разжал пальцы.

Малец схватил яблоко, прежде чем фрукт коснулся пола. Он все еще рычал, и мужчина опрометью кинулся вниз в грузовой отсек.

— Во имя семи адов, что за шум?

Странница обернулась на ругательство, обычно используемое Лиишилом, но это была Магьер. Она стояла с саблей в руке на полпути от двери ближайшей каюты — и была абсолютно голой.

Странница покраснела.

Магьер сглотнула, а затем привалилась к дверному косяку.

Лиишил, с одним крылатым лезвием в руке, протолкнулся мимо нее… он тоже был нагой.

У Странницы перехватило дыхание в горле, и она, зажмурившись, поспешно отвернулась. Она слышала возню и целую кучу ругательств позади, пока Магьер не рявкнула:

— Что стряслось?

— Ничего… уже ничего, — ответила Странница, хотя и сама не знала, почему солгала. Она помедлила, прежде чем повернуться и опасливо приоткрыть один глаз.

— Я… я уронила яблоко, — добавила она, — но Малец поднял его.

Магьер теперь прикрывалась одеялом, а из другой каюты со стилетом в руке вышел греймасга. Оба смотрели на Странницу и на Мальца со вторым яблоком в пасти. Странница была рада, что больше не видит Лиишила, хотя по-прежнему слышала, как он сердито ворчит из каюты.

— Яблоко? — переспросила Магьер, а затем заметила второе, которое Странница до сих пор прижимала к груди. — Вы двое ничего не хотите нам рассказать?

Странница была не уверена, на что она намекала: на яблоки или на ее очевидную ложь, но Малец подошел к ней и фыркнул. Из-за фрукта в пасти это вышло приглушённо.

Магьер наморщила лоб:

— Подождите. Мы будем готовы… через несколько минут.

Нырнув в каюту, она захлопнула за собой дверь. Последним ушёл Бротандуиве, но он окинул Странницу и Мальца долгим взглядом, прежде чем вернуться в свою каюту. Девушка снова осталась с ним наедине, но ей понадобилось время, чтобы посмотреть вниз на него. И обнаружить, что пёс наблюдает за ней.

«Мы выясним… почему… это происходит с тобой… Обещаю…»

Эти слова не утешили ее, когда она приняла второе яблоко из его пасти. Однако она не думала, что он сможет узнать, почему у неё так получается. В том, что она вынужденно видит воспоминания Мальца, нет его вины.

Это с ней что-то еще не так.

Малец шагнул ближе, и Странница просто смотрела, как он подталкивает носом ее руку со вторым яблоком. И в этот раз вздрогнул пёс, а не она.

Девушка ничего не увидела, но в голове послышались его слова из ее воспоминаний:

«Ничего не рассказывай… о том… что мы делали… Бротану…»

* * *

Бротандуиве все еще был озадачен тем, что случилось в коридоре. Там произошло нечто большее, чем попытка украсть добытые нечестным путем яблоки.

Он ненадолго вернулся в свою каюту только потому, что знал: пока он там, девушка и маджай-хи не проронят ни слова. И конечно, Бротандуиве не услышит ничего, что скажет Малец, если только кто-то не озвучит его слов. Он задумался.

Леанальхам, «Дитя злосчастья», в прошлом… Шеликалхед, «Потерявшая дорогу», по обряду имянаречения… и Странница сейчас сама не может рассказать ему, что в действительности произошло в коридоре.

Бротандуиве произошедшее ясно показало, что маджай-хи должным образом заботится о безопасности девушки. В этом он Мальцу полностью доверял.

Какое-то время он ждал и слушал, пока не уловил скрип открываемой двери. Его не удивило, что девушка и маджай-хи сперва пошли к Магьер и Лиишилу. Когда он услышал, как закрывается дверь, он вышел из своей каюты.

На его стук открыл Лиишил, нахмурился и отвернулся.

Бротандуиве прошел внутрь и захлопнул за собой дверь. В каюте было очень тихо, и стало очевидно, что он прервал разговор.

Левая койка, на которой сидела уже одетая Магьер, была неубрана: стычка в коридоре прервала кое-что еще. Но любые остатки недовольства исчезли с лица Магьер. Вместо этого она выглядела… пораженной.

Лиишил казался потрясенным и отстраненным, он встал за спиной Магьер в левом дальнем углу маленькой каюты. Малец лежал на правой койке, уронив голову на передние лапы. Его глаза были полузакрыты, он смотрел в пол, как и Странница рядом с ним.

Яблоки по-прежнему лежали нетронутыми на коленях девушки.

— Где ты их взяла? — спросил Бротандуиве.

Странница дважды моргнула, прежде чем посмотреть на него, как будто вопрос был не из разряда тех, что вертелись у всех на уме.

— Их мне дал моряк, — произнесла она.

Выражение, похожее на гнев и подозрение, вернулось на лицо Магьер. Странница сразу же заметила это и поспешила добавить:

— Саид. Вы знаете, он очень вежлив… и добр.

Магьер выпрямилась, а Лиишил повернулся, чтобы посмотреть на девушку. Даже Бротандуиве был несколько удивлен, учитывая то, как она обычно реагировала на незнакомцев, особенно мужчин. Только Малец даже не пошевелился.

— Лиишил, — невозмутимо попросила Странница, — дай мне твой нож.

Бротандуиве смотрел, как она берёт клинок и режет фрукты на части, очевидно, чтобы разделить на всех.

Странница скормила ломтик Мальцу, который проглотил его за два укуса.

— Саид сказал мне, что бывалые моряки на этом корабле покупают себе припасы в портах, а затем прячут их, — продолжила она. — Он сказал, что люди иногда дерутся и даже убивают за еду.

Она предложила кусочек Бротандуиве, и он быстро съел его. Девушка раздала их доли Магьер и Лиишилу, прежде чем откусить от своей. Какие бы тяжелые мысли ни занимали ее, остальные смягчились от ее заботы. Но несколько кусочков яблока не могли решить сложившуюся проблему.

Бротандуиве отметил, что гнев заполнил лицо Лиишила, когда он смотрел на истощенную девушку с последним яблоком в руках.

Он против их воли объединился с Магьер и Лиишилом по нескольким причинам, одной из которых была возможность узнать больше об артефактах-шарах и о том, почему Древний Враг пошел на такие жертвы, чтобы сохранить их. Ему нужно было узнать больше и о силе найденных шаров… и действительно ли их можно использовать в качестве оружия.

Что бы ни происходило в этой комнате до того, как он вошел, это было более насущной проблемой, требующей решения. Секреты были делом жизни Бротандуиве, он всегда был терпелив в их раскрытии и использовании.

* * *

Лисил был на взводе даже после того, как старый «держатель теней» вышел под предлогом покупки пищи у экипажа. Магьер открыла рот, чтобы что-то сказать, но Лисил быстро покачал головой. Прежде, чем она смогла даже нахмуриться, он присел перед Мальцом.

— Он действительно ушел? — прошептал он.

Странница в замешательстве посмотрела на них.

С сердитым ворчанием Малец поднялся с койки и подошел к двери каюты. Он сунул нос в щель между дверью и полом, а затем навострил уши, замерев на мгновение.

Малец повернулся и раздраженно протявкал «да».

Теперь, когда они были уверены, что Бротан ушел…

— Ты уверен? — спросил Лисил, быстро глянув на Странницу, прежде чем снова посмотреть на Мальца. — Может, просто…

«Нет… не слова из памяти… Я говорил… И не так, как… Винн слышит… мои мысли, когда я говорю с ней…»

— Может быть, ты сделал что-то…

«Нет… Она видела… воспоминание… мою Лилию… через прикосновение… Она… пережила его… она не могла этого сделать…»

Лисил посмотрел на Странницу, и девушка опустила взгляд.

— Как… почему? — требовательно спросила Магьер.

На этот раз Малец просто фыркнул вслух три раза: «не знаю» или «не уверен».

Лисил покачал головой и сел на пол, Магьер вздохнула, наблюдая за Странницей. Но девушка не смотрела ни на кого из них.

Это имело какое-то отношение к тому, что Странница всё-таки отправилась на Поляну Предков для выполнения обряда имянаречения? Это они сделали с ней нечто, или произошло что-то еще?

Лисил и Магьер были точно уверены, что девушка не может уловить их воспоминания. Это работало только с Мальцом, потому что он был… тем, кто он есть? Рядом не было другого маджай-хи, наподобие дочери Мальца — Тени, так что не в их силах было проверить эту теорию.

Некоторые могли бы подумать, что это замечательно, но эти люди были бы идиотами. Девушка и так прошла через многие испытания — слишком многие — так теперь и вовсе рискует стать бессловесным инструментом.

Малец был прав, держа это в тайне от Бротандуиве. Лисил мог только вообразить, как старый убийца мог попытаться использовать девушку. Малец знал то, чего не знает никто другой, в том числе даже сам Лисил, или Магьер.

Например, где именно на севере спрятаны два шара.

Если когда-нибудь Малец упустит контроль над этим воспоминанием, а в это время Странница коснется его…

Лисил обменялся взволнованными взглядами с Магьер и протянул руку, чтобы хлопнуть Странницу по колену. Удивлённая, она, наконец, посмотрела на него.

— Ну, это не так уж плохо, — с усмешкой сказал он. — Некоторые вещи Малец может показать тебе лучше, чем описать на исковерканном языке из нашей памяти. По крайней мере, теперь у этого надоедливого дурака меньше поводов болтать в моей голове.

Малец обнажил зубы, а Странница бросила на Лисила укоризненный взгляд — вероятно, из-за того, что посчитала, будто он неуважительно относится к священному маджай-хи.

— Это я так, просто, — быстро добавил Лисил, поднимая обе руки в знак капитуляции.

Глава 14

Когда Винн проснулась на следующее утро, головокружения не было, но она по-прежнему чувствовала себя слабой и усталой, будто не спала совсем. Тень обнаружилась рядом на кровати, но смотрела в другую сторону. Винн села и, погладив собаку по голове, заметила, что ее глаза открыты и устремлены на закрытую дверь. Ей подумалось, не пролежала ли она так всю ночь.

— Больше нет времени на уловки, — сказала она. — После того, как я вчера всё испортила, мы должны добиться результата.

Откинув одеяло, Винн потянулась за Хранительской мантией на спинке кровати.

Сегодня Юсифф не одержит над ней верх. Теперь она знала его подход: идти в атаку и стоять на своем. Она сама прекрасно умела играть в эту игру. Одевшись, она убрала волосы в хвост, но когда подошла к двери, Тень тихо зарычала, спрыгнула с кровати и встала перед ней.

Винн была не в настроении терпеть это:

— У нас есть дело. Сейчас же отойди.

Тень не сдвинулась с места, и Винн обошла ее, с почти полной уверенностью, что собака не будет кусаться и пытаться оттащить её. И была благодарна судьбе, что это оказалось правдой. Хоть Тень и рычала, Винн беспрепятственно вышла из комнаты и сразу же обнаружила, что была не совсем права.

В дополнение к уже привычному охраннику у каждого конца прохода, суманец в длинном желтом плаще стоял и перед дверью Оши и Чейна.

Что-то случилось ночью?

С растущим чувством тревоги она подошла к мужчине, перекрывающему вторую дверь. Он был молод, чисто выбрит и смотрел прямо поверх ее головы.

— Пожалуйста, отойдите, — попросила она. — Мне нужно поговорить с моими охранниками.

Он даже не глянул вниз, будто ничего не слышал.

— Вы не можете держать меня вдали от моих товарищей, — настаивала Винн. — Пожалуйста, отойдите.

Он продолжал смотреть подчёркнуто поверх ее головы.

Винн в отчаянии огляделась, и ее взгляд остановился на двери, ведущей в комнату Николаса. Она под внимательным наблюдением Тени шагнула туда и постучала.

— Николас, могу я войти?

Никто не ответил, тревога и замешательство Винн выросли. Она попыталась повернуть ручку, и, обнаружив, что не заперто, неуверенно приоткрыла дверь.

— Николас?

Ответа не последовало и на этот раз, так что Винн распахнула дверь полностью. Комната была пуста, на кровати никого не обнаружилось. Сумка Николаса все еще нетронутой стояла на полу у дальнего конца кровати.

Что произошло?

Обернувшись, она сосредоточилась на суманском страже у двери Чейна и Оши. И опять направилась к нему.

Из прохода у лестницы послышались шаги, а затем из-за угла появился Николас с Опшей прямо за спиной. Оба выглядели измученными. При виде Винн и Тени, Николас остановился, не дойдя до них нескольких шагов.

Оглянувшись через плечо на Опшу, он произнёс:

— Ты проводила меня. Можешь быть свободна.

Его тон был удивительно холодным, почти царственным, и Винн задумалась, не из-за того ли это, что Николас рос здесь — пусть и не как один из знати, но и не как слуга. Его манера держаться сейчас весьма отличалась от того молодого человека, с которым она познакомилась в Гильдии.

Без слов или какой-либо реакции, Опша повернулась и ушла вниз по лестнице.

Николас двинулся мимо стражника и прошептал Винн:

— В мою комнату.

Озадаченная еще больше, она последовала за ним и закрыла за Тенью дверь.

— Что происходит? — спросила она. — Почему там этот суманец?

Юный Хранитель провел рукой по лицу, став немного похожим на прежнего Нервного Николаса:

— Кажется, Чейн и Оша выскользнули из комнаты прошлой ночью и направились… осмотреться. Чейна поймали где-то у задней части крепости, а Оша вернулся позже. Они оба в беде.

— Осмотреться? Вот идиоты!

Да, Чейн всегда думал, что всё знает лучше остальных, и имел склонность «разведывать обстановку», но Оша-то должен был понимать, что они не могут дать герцогу повод вышвырнуть их отсюда. Или ей так только казалось… Потом кое-что еще показалось ей странным.

— Николас… откуда ты узнал об этом?

— От Шери, — ответил он, а затем сглотнул, выглядя абсолютно несчастным. — Не беспокойся. Она не позволит, чтобы тебя отослали прочь, по крайней мере, сделает всё возможное. Я пошёл к ней, как ты просила, и попытался поговорить, но, видимо, как раз в этот момент капитану Холланду донесли о скитаниях Чейна и Оши… а он сообщил Шери. Местные стражники и эти новые суманцы, которые здесь всего несколько месяцев, не слишком ладят.

Винн нашла это подозрительным, но у нее были более важные вопросы:

— Ты узнал что-нибудь еще от герцогини? Что-нибудь о том, как было отправлено сообщение и кто его отнес?

Ее упорство в этом вопросе также вполне могло вызвать подозрение, но она должна была спросить.

— Не так уж много, — Николас покачал головой. — Это все очень странно. Либо она не знает, либо не говорит мне, но у меня создалось впечатление, что она в замешательстве из-за способа доставки, — он отвернулся. — Это… сложно говорить с ней, но по крайней мере она думает, что я здесь, чтобы помочь Карлу.

— Что еще она сказала?

Боль исчезла с лица Николаса, он слегка нахмурился:

— Отец решил послать за мной, пока он и Опша были в добровольном карантине. Видимо, они ходили в селения, чтобы посмотреть, чем могут помочь. Когда они вернулись, Карл приказал страже открыть для них ворота, но словно с цепи сорвался. Он был так зол, что в конце концов отец и Опша оказались в изоляции.

— Получается, герцог не знал, что они собираются покинуть крепость… или как?

Николас снова покачал головой.

— Думаю, нет.

Винн встала перед ещё одной загадкой, но, не желая прерывать мысли Николаса, промолчала.

— Пока они были заперты, — продолжил он, — слуги оставляли еду у порога. Однажды ночью отец, не открывая, попросил слугу привести Шери. Она, естественно, пришла и обнаружила под дверью маленький бумажный свёрток. Отец из комнаты попросил, чтобы она отнесла его к северной стене и перебросила через неё.

— Подожди, что? Перебросила? — Винн усилием воли заставила себя остановиться и сказать: — Ничего, продолжай.

— Она так и сделала, но зачем он это просил? В свёртке, должно быть, было сообщение для меня и премина Хевис, но кто там, за стеной, мог об этом знать? Лишь Шери, отец и, возможно, Опша, так как она была заперта с отцом.

Винн опустилась на кровать. То, что она услышала, объясняло, как Юсифф отправил сообщение, минуя караул на воротах, но не как оно было доставлено в Колм-Ситт. Опша была того же роста, что и посыльный, и могла быть потенциальным вором, пробравшимся в подземелье Ходящих-сквозь-Камень. Но здесь были и другие люди такого же роста и телосложения, а служанка была в карантине с мастером-Хранителем.

— Сожалею, — произнёс Николас. — Я хочу помочь отцу с Карлом, но, кажется, это всё, что Шери знает.

— Это должно было быть трудно для тебя, — благодарно кивнула она. — Ты сделал все возможное. А теперь мы должны вызволить Ошу из комнаты.

Вдруг она поняла, что не упомянула Чейна. Она привыкла, что до захода солнца он спит, но, к счастью, Николас, похоже, не заметил этого промаха.

— Тут я не могу помочь, но может Шери, — сказал он. — Она собиралась поговорить с Карлом, так что я постараюсь перехватить её.

Винн с облегчением кивнула, потому что не смогла придумать ничего лучше или безопаснее. Она и Тень последовали за Николасом в коридор к её двери. Он быстро шагнул к стражнику на вершине лестницы — насколько помнила Винн, не тому, что дежурил ночью. Этот был с широкими плечами и седеющими волосами. И совершенно точно не был суманцем, которые сторожили их накануне.

— Лейтенант Мартелл, мне нужно увидеть герцогиню, — заявил Николас.

Стражник кивнул.

То, что Николас знал людей крепости по имени и должности, показало Винн, что его должны были уважать здесь, по крайней мере, как сына Юсиффа. Стражник скрылся на лестничной площадке и крикнул:

— Комю? Ты там?

Мгновение спустя Мартелл показался в лестничном проёме с другим стражником и кивнул Николасу, указывая на своего спутника:

— Гвардеец Комю сопроводит вас к герцогине, мастер Николас.

Винн в отчаянии вздохнула — даже Николасу не разрешали ходить одному. Когда юный Хранитель и новый стражник исчезли на лестнице, она повернулась к суманскому охраннику. Возможно, ей следует попробовать что-то чуть более… громкое?

Не обращая внимания на охранника, она крикнула:

— Оша! С тобой все в порядке?

Охранник едва успел нахмуриться, когда дверь резко открылась вовнутрь. Оша попытался сделать шаг наружу, но суманец тут же развернулся, положив ладонь на рукоять меча.

— Вернитесь, — приказал он на нуманском.

Оша не пошевелился.

— О, ради бога! — Винн невероятно устала от всего этого, но вдруг вспомнила упоминание Николаса об отношениях между суманцами и стражниками крепости. — Лейтенант Мартелл? — позвала она. — Могу ли я поговорить с моими личными охранниками, пожалуйста? Я обещаю, что мы все останемся в гостевых комнатах.

Лейтенант сделал несколько шагов в коридор, посмотрел на неё и с явной неприязнью глянул на охранника:

— Впустить ее.

Суманец был раздосадован, но нерешительно шагнул в сторону.

Винн задумалась о субординации в крепости. Старая стража всё ещё способна отдавать решительные приказы? Казалось, что это так… по крайней мере в отсутствие герцога.

Винн взмахом руки указала Тени вперед и поспешила последовать за ней, Оша отступил и закрыл за ними дверь. Чейн, полностью одетый, даже в сапогах, лежал на дальней кровати. Без дыхания он казался абсолютно мертвым, каковым, собственно, и являлся.

Оша выглядел измученным настолько, насколько Винн себя чувствовала.

— Во имя семи адов, что вы двое натворили ночью? — резко прошипела она на эльфийском. Скорее всего, эта небольшая экскурсия была идеей Чейна, но он не проснется, только чтобы выслушать её ругань.

Оша проигнорировал ее гнев и спокойно ответил:

— Тень увидела в памяти герцога, как тот смотрел на охраняемую дверь.

Это лишь еще больше разозлило её. Тень показала ей, что дверь эта, скорее всего, находилась в подземных помещениях, и Оша с Чейном явно искали ее, прежде чем были пойманы. Но что они могли найти? И всё же она спросила.

— Не дверь… во всяком случае, не ту, что описывала маджай-хи, — Оша провел рукой по грязным волосам на макушке, чтобы пригладить их, и продолжил. — Мы достигли коридора возле задней стены крепости. Я слышал шум волн рядом и увидел свет из темного прохода впереди. Не-мёртвый… Чейн сказал, что там был Хранитель. Я видел старого ученого с металлическим предметом в руке, и он, кажется, что-то искал, часто останавливался, будто бы сверяясь с ним. С советником был высокий человек, он нес кристалл, хотя я не видел его лица. Оба были полностью закутаны в плащи с капюшонами. Затем послышались шаги в боковом проходе. Я выглянул из-за угла на звук, и резкий порыв ветра ударил мне в спину. Когда я обернулся в главный коридор, там не было света, вообще никого.

Он продолжил рассказывать, как избежал задержания, обследовал запертую дверь со смотровым окошком в конце коридора, а также арку справа и другую запертую дверь у каменной лестницы.

Иногда Винн забывала, что он когда-то был анмаглаком — шпионом, если не убийцей.

— И ты никого не нашел? — спросила она.

Оша покачал головой.

Усталость накатила на Винн, но она понимала, как все это важно.

— Закрой глаза и попытайся вспомнить то, что видел. Так много, как сможешь, — сказала она Оше, а сама протянула руку, чтобы коснуться Тени. — Покажи мне.

Когда маджай-хи погрузилась в воспоминания Оши, перед глазами Винн появился тёмный коридор. За считанные минуты Винн увидела больше, чем он описал. Она и в самом деле почувствовала порыв ветра, а потом Юсифф и его высокий спутник каким-то образом исчезли. Когда она увидела тупик прохода и запертую дверь, ведущую на улицу, то уверилась, что это не та самая, что Тень видела в памяти Карла.

— Достаточно, — покачала головой Винн. — Николас сказал мне, что, когда Юсифф и Опша были в карантине, советник вызвал к себе Шери. Её попросили, чтобы она забрала свёрток, лежащий у двери, и перебросила его через северную стену. Чтобы его смог подобрать посыльный, прежде чем отправиться в Колм-Ситт. Вот как сообщение из двух писем покинуло крепость, минуя стражников и герцога.

Оша внимательно слушал, затем повернулся и сделал несколько длинных шагов:

— Я думаю, что спутником старого Хранителя там, в коридоре, была служанка Опша. Только не могу понять, зачем бросать послания через стену.

— Что ж, мы знаем, что Юсифф и Опша очень хотят помочь Карлу, — вздохнула Винн и в отчаянии скрестила руки. — Но они крались по задворкам крепости, разыскивая что-то, о чём герцог и герцогиня могут вообще не знать. Как Юсифф и его спутник вышли из прохода с двумя закрытыми дверями… одна из которых, возможно, ведёт вниз, под крепость?

— Как долго Опша и Юсифф были изолированы? — спросил Оша. — Кто за пределами крепости мог принять и доставить письма? Логичнее всего предположить, что кто-то из деревень, но как он связывался Юсиффом?

Винн расслабила руки:

— Да, возможно…

— И почему Карл не хочет, чтобы кто-то ходил в деревни? — перебил её Оша. — Из-за чумы или опасаясь, что обнаружат его невнимательность к делам? Если последнее, то знал ли Юсифф, что никакой чумы нет? Если не знал, то почему не отправил сообщение, пока был за пределами крепости? А…

— Оша, хватит! — воскликнула Винн. — Я и сама знаю, что у нас полно загадок.

Он задавал правильные вопросы, но слишком много сразу. Когда Чейн не участвовал в разговоре, Оша, как правило, менялся. Он становился более уверенным, охотнее озвучивал свои мысли и идеи… делался решительнее и нетерпеливее. Тем не менее, он каким-то образом чувствовал, как отвлечь Винн, будто хотел, чтобы все это в данный момент казалось незначительным.

Но почему? Он что-то еще хотел от нее?

— Возможно, реакция Карла после их возвращения вызвала у Юсиффа желание отправить письма, — предположила она. — Если так, то это вполне себе причина, почему он не отправил их до. Но это также означает, что советник не мог придумать, как организовать всё так, чтобы посыльный подобрал переброшенный через стену свёрток.

Оша покачал головой.

— Нет, если он обнаружил, что там нет никакой чумы, а затем захотел вызвать своего сына, зная о его отношениях с герцогом, он… Я бы позаботился о посыльном прежде, чем вернуться в замок. Существует также вероятность, что герцог знал о ложности чумы и использовал это, чтобы запереть всех здесь. Если так, то герцог знал и причину самовольного карантина старого Хранителя, который тоже был ложным.

На мгновение Винн показалось, будто она спорит с Чейном, и она, глядя на Ошу, замолкла. В нём произошли разительные перемены, и это заставило её задуматься, как год с Бротаном мог настолько изменить его.

— Да, многое изменилось, — прошептал он, заметив её реакцию. — Для нас обоих, кажется.

Внезапная печаль захлестнула его лицо… кроме глаз. Его взгляд скользнул в сторону Чейна.

— И ты по большей части знаешь, почему всё изменилось для меня, — добавил он. — Но что касается тебя…

У Винн внутри разлилась боль.

Слишком много стоило сказать, но большую часть этого было трудно объяснить, а кое-что она не осмелилась бы озвучить. Не здесь и не сейчас.

— Ты превысил свои полномочия!

Снаружи раздался суровый женский голос, Винн и Оша посмотрели на дверь, а Тень подобралась поближе. Воспользовавшись заминкой, Винн бросилась к двери. Она приоткрыла ее достаточно, чтобы выглянуть, но без риска быть обнаруженной — учитывая текущее состояние Чейна, так было лучше.

В коридоре стояли Николас и герцогиня, последняя наступала на суманского охранника, который почти отшатнулся от двери. Лейтенант Мартелл с плохо скрываемым удовлетворением расположился в нескольких шагах позади герцогини. Там же была Опша, как обычно застывшая ближе к лестнице.

— Меня не волнует, что приказал твой начальник, — продолжала Шери, наступая на суманца. — Ты не являешься частью войск крепости. Вон отсюда. Живо!

Профиль мужчины ничего не выражал, но он посмотрел на Мартелла, который в свою очередь опустил ладонь на рукоять меча.

Для Винн стало очевидно, что обычные стражники повинуются герцогине. Может быть, они доверяли ее решениям даже больше, чем приказам её брата, особенно учитывая иностранных чужаков, которых привел сюда герцог.

Медленно кивнув, суманский охранник повернулся и пошел к лестнице. Лейтенант Мартелл бдительно наблюдал за каждым его шагом. Может быть, в этом было нечто большее, чем напряженные отношения между стражей крепости и суманцами?

Винн собиралась поблагодарить герцогиню за помощь, когда кое-что еще привлекло ее внимание.

Когда охранник проходил мимо Опши, он повернул голову к ней. Даже смотря ему в спину, Винн заметила, что мужчина не сводил с нее глаз, пока не прошел мимо. Опша не ответила, её внимательный взгляд остался прикован к герцогине.

Винн была слишком захвачена этим кратким моментом, поэтому крайне поразилась, когда герцогиня отпустила Мартелла.

— Ты и твой подчинённый также свободны, — сказала Шери. — Я беру на себя ответственность за наших гостей.

— Да, миледи, — с поклоном ответил лейтенант. Уходя, он махнул рукой стражнику в конце коридора, призывая следовать за собой. Герцогиня повернулась к Винн в дверях.

— Прошу прощения. После последнего разговора с Николасом, я хотела увидеться с братом, но он… ему нездоровится сегодня. Я пришла, как только смогла.

Она тоже выглядела усталой, но держала спину прямо, а одежду — опрятной. Ее иссиня-черные волосы были расчесаны и плавно струились по плечам, укрытым тканью бордового платья. Независимо от произошедшей стычки, теперь она казалась менее жесткой, а когда произносила имя Николаса, в ее голосе почти не было горечи. Опять же, может быть, это только потому, что ей встретилось много других осложнений. В любом случае, попытка Николаса поговорить с ней не привела к катастрофе, как предполагал он.

— Опша и я проводим вас на поздний завтрак, — добавила герцогиня.

Статус Винн здесь все еще оставался неопределенным.

— Что ж… вы отпустили нашу стражу, но как надолго?

Герцогиня выпрямила и без того идеально ровную спину:

— Раз брату нездоровится, всем распоряжаюсь я. Вы — наши гости, пока остаетесь на верхних этажах крепости или внутреннем дворе. Не пытайтесь уйти куда-либо еще или проскользнуть мимо личных охранников герцога. Они… защищают неприкосновенность его частной жизни и действуют быстро, без согласований с капитаном Холландом или лейтенантом Мартеллом. Пока вы избегаете подземных этажей, это не должно быть проблемой.

Винн была рада, что она и ее спутники теперь могут свободно ходить по крепости, что облегчало ей задачу. После ночной выходки Чейна и Оши это было гораздо больше, чем она ожидала. Она пропустила мимо себя Ошу и Тень, прежде чем закрыть дверь. И тут же пожалела, что не может её запереть.

Герцогиня сверху вниз осмотрела Ошу:

— А что с вашим мечником?

— Он поздно встает, так как обычно бодрствует в ночное время, — поспешно ответила Винн, понимая, как смехотворно это звучит посреди всего этого хаоса и шума.

— Как скажете, — Шери последовала за Опшей в проход, а Николас поплёлся за женщинами.

Винн сделала шаг и обнаружила, что Оша и Тень уже идут впереди. Да, теперь она свободно может ходить куда угодно, кроме подземелья.

* * *

Войдя в кухню, Оша испытывал удовлетворение от того, что Винн будет свободна до заката. Она пришла к нему, чтобы посоветоваться, подумать и найти выход, приняла его помощь, а он снова поддался печали. Было неправильно давить на нее, попрекая прошлым, теперь, когда в поисках посланника и — или — вора они столкнулись со скрытыми угрозами. Но он надеялся в ближайшее время узнать, почему она так сильно изменилась.

Теперь же у Оши был целый день, чтобы оказать ей помощь. Всю, какую только сможет.

Сгэйльшеллеахэ не научил его традиционным методам допроса анмаглаков, ибо не верил в разумность применения пыток. Но он начал обучать Ошу другим вещам, например, как задавать неожиданные, казалось бы, ничем не связанные вопросы, как полезно молчание, даже после того, как дан ответ.

Оша никогда не опробовал всё это, но до наступления ночи, прежде чем проснётся не-мёртвый, он ухватится за любую возможность, чтобы помочь Винн. Сидя в кухне за столом, он ощущал некий дискомфорт из-за того, что темнокожая женщина слишком часто смотрела на него.

Если Опша была в коридоре со старым Хранителем, видела ли она его?

— Ты можешь идти, Опша, — распорядилась герцогиня.

Склонив голову, высокая женщина ушла тем же путем, каким они все пришли. Винн с Тенью, Оша, Николас и герцогиня остались сидеть за столом. В минуту неловкого молчания все смотрели друг на друга.

Через арку в глубине кухни прошла раздосадованная повариха.

— Завтрак готов, миледи, — сердито объявила она, — но девушку, Элизу, не разбудили. Мне придется прислуживать вам.

— Элиза больна? — спросила герцогиня.

— Просто ленива, — прорычала повариха. — Говорит, что никак не может проснуться.

Герцогиня нахмурилась, разглядывая повариху, но ответила любезно:

— Мы будем рады, если ты обслужишь нас, Марта.

Оша переглянулся с Винн, она тоже выглядела усталой. Они оба испытали то же самое сегодня утром, и только оклик Винн из-за двери привёл его в чувство.

С ворчанием сердитая повариха подала крепкий чай с молоком, яйца, картофель и не слишком пропечённый хлеб. На последнее Оша и не рассчитывал, так как воспринимал его скорее как клейкую массу, не идущую ни в какое сравнение с зерновым хлебом его народа. Но в остальном Оша нашел здешнюю пищу лучше, чем то, что он ел в Гильдии Хранителей или во время дальнего плавания по морю. Он съел целых три яйца.

Винн поставила на пол тарелку для Тени, и никто не отчитал ее. Девушка то и дело поглядывала на него, и он чувствовал, что её сковывает присутствие герцогини. Молчаливый завтрак подходил к концу.

— Шери, ты сказала, что Карлу нездоровится. Мы можем что-нибудь сделать для него? — неожиданно спросил Николас

Герцогиня через стол посмотрела на юного Хранителя. На мгновение ее лицо омрачилось тоской, которую Оша слишком хорошо понял.

— Я собираюсь посмотреть, разожгли ли огонь в главном зале, — произнесла она. — Может быть, пройдёшься со мной? Тогда и поговорим об этом.

Николас смотрел на нее так, словно неправильно расслышал.

— Ты хочешь, чтобы я… — он почти вскочил на ноги, а затем посмотрел на Винн. — С тобой и Ошей ведь все будет в порядке?

— Всё будет хорошо, — ответила она.

Николас последовал за герцогиней, оставив в кухне Ошу, Винн и маджай-хи, что до сих пор вылизывала тарелку. Повариха топталась у печи и раздраженно бормотала.

Оша ничего не сказал, ожидая, когда это сделает Винн. Она, наконец, моргнула, склонилась к нему и прошептала:

— С трудом могу поверить в это, но кажется, мы свободны в перемещениях по крепости, как и хотели.

Он также едва мог в это поверить, но прошептал:

— С чего начнем?

Винн глянула на повариху:

— Я должна снова поговорить с Юсиффом, попробую застать его врасплох, спросив, что он делал прошлой ночью.

— Не боишься говорить с ним наедине?

— Нет. Даже если он в союзе с приспешником Древнего Врага, сознательно или нет, он никогда не нападёт в открытую, рискуя причинить вред другу сына и посланнику Гильдии.

Оша кивнул, хотя был не так в этом уверен.

— А я поищу Опшу. Мне кажется, есть большая вероятность того, что это она была со старым Хранителем прошлой ночью. Если не найду способ подтвердить это, то… может быть, хоть смогу узнать больше.

На лице Винн появилась тревога:

— Ты уверен? Мы ничего не знаем о ней и ее преданности этому дому, особенно Юсиффу. Вряд ли, конечно, она станет вредить кому-то из нас, но…

— Я буду осторожен, — заверил он. — Встретимся у наших комнат позже, там проще всего поговорить… наедине.

Винн кивнула и встала, а потом посмотрела на повариху и громко проговорила на нуманском:

— Спасибо за завтрак, Марта. Не подскажешь, где мы можем найти Опшу? Нам нужна помощь, чтобы не заблудиться в крепости.

— Эту чужеземку? Не моя работа отслеживать ее приходы и уходы, — буркнула Марта, держа горшок. Но поставив его, она подняла взгляд на Винн. — Я слышала, ей не очень нравится в помещениях, так что она проводит утро во дворе. Попробуйте начать оттуда.

Винн кивнула и повернулась к Оше, шепча:

— Тень и я попытаемся найти Юсиффа, а ты пока посмотри во дворе.

Впервые Оша не чувствовал себя посторонним в мире Винн… в ее жизни.

Глава 15

Решимость Винн крепла, пока она приближалась к кабинету Юсиффа. За последние годы ей удалось перебороть преминов, дворян, Ходящих-сквозь-Камень и нежить. Так что же такого было в отце Николаса, что под его взглядом она чувствовала себя словно заикающийся, только что принятый в Гильдию, маленький новичок? Она не собиралась позволить этому случиться снова и, поднимаясь по лестнице на второй этаж, погладила Тень между ушами.

— Юсифф осторожен, но попытайся поймать что-нибудь в его воспоминаниях.

Тень фыркнула один раз: «да».

Достигнув второго этажа, они направились вглубь коридора, но Винн замерла у двери старого Хранителя, чтобы сделать глубокий вдох.

— Готова? — прошептала она.

Тень фыркнула снова, и Винн постучала. Ждать пришлось дольше, чем она думала.

По какой-то причине Юсифф не пришел на завтрак, и Винн предположила, что он в своих апартаментах, но это могло быть и не так. Она постучала снова, громче, и на этот раз услышала слабый шорох за дверью. Мгновение спустя она открылась.

Серая мантия Юсиффа была измятой, как если бы он спал прямо в ней. За завесой нитей растрёпанных серебристо-белых волос его глаза выглядели щелками, но вот он увидел Винн, и они полностью открылись.

— Чем могу помочь? — спросил он.

Вся уверенность Винн мигом испарилась.

* * *

Во дворе крепости Ошу встретили пасмурное небо и моросящий дождь. Он огляделся. На посту у больших ворот стояли три обычных стражника. Слева от Оши располагались конюшни, а справа — казармы. Суманских охранников не было видно.

Внутренний двор был небольшой, и Оша постоял на месте, высматривая Опшу. Не нашёл и двинулся было вперед, но вдруг его внимание привлекло движение рядом с конюшней.

Опша вышла из-за ее дальнего угла и, увидев его, остановилась. Он вежливо кивнул и направился к ней.

Он никогда раньше не видел таких людей: с очень темной кожей и глазами, похожими на окрашенное ореховое дерево, а её плотные кудрявые волосы были еще темнее. Длинные, стройные ноги делали её изящней, но выше мужчины среднего роста. Она не носила плаща и, казалось, дождь её не беспокоил. Она просто, не двигаясь, смотрела на Ошу, пока он шагал к ней.

— Можем мы… поговорить? — спросил он.

За прошедший месяц он усердно работал над своим нуманским и стал говорить на нём намного лучше, чем на белашкийском, но сейчас не смог вспомнить слово «наедине». Вместо этого он показал рукой в сторону конюшни, надеясь, что она поймёт. Также он надеялся, что строение будет пустым — исключая лошадей, разумеется.

Темные глаза Опши метнулись к открытым дверям конюшни. Появившаяся на ее лбу складка говорила о подозрительности.

Это, в свою очередь, заставило и подозрительность Оши проснуться. Если это она прошлой ночью была со старым Хранителем в коридоре, то могла видеть его. Она повернулась к конюшне, как если бы его присутствие для неё не значило ровным счётом ничего, и он последовал за ней.

Что-то привлекло внимание Оши — что-то, что он должен был услышать, но не услышал.

Он опустил взгляд вниз, к ее шерстяной тунике и подолу длинной юбки. И увидел подошву одного сапога, мелькнувшую в складках ткани. На каблуке не было набойки, а толстая кожа стала гладкой от долгого ношения. Ноги её сделали еще один шаг…

Ступня опустилась на землю почти бесшумно.

Грязный двор заливал дождь, везде были лужи. Он должен был слышать ее мягкие шаги, но нет. Она шла тише, чем обычный человек, почти как… анмаглак.

Они скрылись с глаз стражников внутри конюшни. Опша, пропустив его вперёд, повернулась и застыла в трех шагах позади.

— Чего ты хочешь? — спросила она четко, но с акцентом, которого он никогда не слышал.

Ее прямота, походка и взгляд призывали к изменению тактики… так поступил бы Сгэйльшеллеахэ.

— Я видел тебя и старого советника прошлой ночью в коридоре. Вы были там, а затем исчезли. Как?

На ее лице мелькнула настороженность, но он этого ожидал и просто молчал. Она не ответит на его вопрос прямо, но скажет что-нибудь, чтобы перевести тему.

— Здесь есть секреты… секреты этого места, — наконец произнесла она. — Они не принадлежат мне и не стоят вашего беспокойства.

Эта краткая пауза — уловка — после третьего слова показала ему, что она могла солгать. Оша научился определять такое, когда с трудом пробирался через недоговорки Бротандуиве. То, что она не солгала о том, как они покинули коридор, говорило о чем-то большем.

Однако она и Юсифф исчезли прошлой ночью, и это не имело никакого отношения к тайнам крепости.Это было связано с ней.

Больше женщина не проронила ни слова, и он понял, что дальнейшее молчание с его стороны не заставит ее заговорить.

— Что за предмет держал советник Юсифф? — спросил он. — Что он делал с ним?

Опша глянула поверх его плеча, на дверь конюшни или за ее пределы.

— Где женщина-Хранитель… и ее волк? — в ответ поинтересовалась она.

Он понял свою ошибку. За исключением Николаса, только Винн была в кухне с ним. Оша пошел искать Опшу, одного из двух людей, которых видел ночью в коридоре.

Он не должен был так очевидно сосредотачиваться на пожилом Хранителе. Когда он не ответил, Опша посмотрела на него из-под полуопущенных век.

И вдруг отпрыгнула назад.

Прежде чем Оша атаковал, женщина нырнула вокруг опорной стойки со снаряжением для повозок. Ветер прянул в его лицо и взлохматил волосы. Мгновением позже нога ударила его ниже спины.

Оша откинулся назад, чтобы схватить обутую в сапог лодыжку, но пропустил удар в голову, и боль взорвалась в его левом виске.

Он потерял сознание прежде, чем упал на пол.

* * *

Юсифф открыл дверь шире, и Винн вошла в комнату мастера-Хранителя, пытаясь вернуть себе самообладание. Слишком много было поставлено на карту, чтобы выказывать слабость. Она не могла позволить ему опять занять лидирующую позицию.

Пройдя несколько шагов, она остановилась, Тень жалась к ней. Девушка услышала скрип закрывающейся двери и зарылась пальцами в мех на шее Тени.

— Хотите чаю? — спросил Юсифф, направляясь к загруженному столу.

— Нет, спасибо.

Кровать в углу была застелена, он обогнул стол, где лежали открытыми четыре из принесенных ею текстов. Винн наблюдала, как он по одному закрывает их. Она разбудила его, или он разбирал то, что прислала ему премин Хевис?

— Я слышал, двое ваших товарищей выходили прошлой ночью, — небрежно обронил он, даже не взглянув на нее.

Винн застыла, а затем встряхнулась: это была его ошибка — не её! — а это давало ей возможность сделать ход.

— Они говорили то же самое о вас.

Юсифф поднял на неё глаза поверх корешка последней книги, и Винн бросилась в наступление, не давая ему и шанса на раздумья.

— Что за устройство вы несли? Что вы и Опша искали в коридоре у задней стены?

Она не ожидала ответа, но он был и не нужен. Мышцы на шее Тени под её пальцами напряглись, а в голове появилось изображение.

Винн-Юсифф стояла в темном проходе, красноватый металлический предмет в её руках слегка поблёскивал в тусклом свете. Ее ладонь по большей части скрывала предмет, были видны лишь края. Что-то в металле показалось Винн знакомым. Были ли на нем отметины?

Она-он склонилась над ним и, глядя на каменный пол коридора, медленно, маленькими шагами двинулась вперёд. Затем наклонилась еще больше, опуская предмет вниз, и…

Воспоминание прервалось.

Винн постаралась не вздрогнуть, когда либо Тень потеряла нить воспоминания, либо Юсифф оборвал её.

— Зачем вы держали предмет так близко к полу? — спросила она.

Он по-прежнему не спешил с ответом. Возможно, его заинтересовало или обеспокоило то, как много узнали ее товарищи, но советник даже не подозревал, что только что сам показал ей и Тени еще больше.

Юсифф будто бы очнулся, листая последнюю книгу:

— Этот предмет всего лишь памятный подарок от одного из матаологов, с которым я имел знакомство в Гильдии. Он находит другие металлические предметы, а герцогиня недавно потеряла любимое кольцо.

— В коридоре у задней стены замка? — сухо осведомилась Винн. — Может быть, она обронила его на пути в подземелья?

Винн услышал скрежет дверной ручки позади. Тень крутанулась назад, вырвавшись из ее хватки, и дверь хлопнулась об стену. Винн начала поворачиваться.

Рычание Тени прервалось визгом, а Юсифф закричал:

— Нет, погоди!

Прежде чем Винн успела повернуться полностью, чья-то рука зажала ей рот, заставив рывком откинуть голову назад, и она почувствовала холодный край стального лезвия у горла.

* * *

Оша неуверенно оттолкнулся от устилавшей пол соломы и поднялся на ноги. Когда он коснулся головы, она отозвалась болью.

Опши нигде не было видно.

Он вспомнил, что она каким-то образом очутилась за его спиной, хотя это казалось невозможным. Он должен был заметить ее маневр, так как вокруг было открытое пространство, тем не менее не заметил. Он почувствовал только обрушившийся на него удар, но до этого…

Был резкий порыв ветра, как в коридоре прошлой ночью.

Тем не менее, он не сомневался, куда она отправилась.

Шатаясь, Оша вышел из конюшни. Он преодолел полпути через двор, прежде чем ноги начали нормально слушаться его. Он сбавил скорость, лишь чтобы открыть дверь в крепость, и бросился в главный зал. Но там его остановили голоса.

— Я не знаю, что делать, — у горящего очага стояла герцогиня, рядом застыл Николас. — С ним всегда было трудно сладить, но по крайней мере я его понимала. Теперь же он совсем чужой.

— Сожалею, — вздохнул Николас, — но я не знаю, как…

— Герцогиня! — воскликнул Оша, взбегая по лестнице. — Николас! В покои твоего отца, быстрее!

* * *

Винн дышала неглубоко и старалась не двигаться, чувствуя руку на рту и лезвие у горла. Кто-то высокий схватил ее со спины, но она не видела, кто.

Тень рычала, ее когти скребли по каменному полу, когда она оказалась в поле зрения Винн.

Юсифф застыл у стола, он что-то кричал на языке, которого Винн не знала. Но слова звучали похоже на современный суманский.

Что-то начало появляться в памяти Винн, когда она нашла глазами смотрящую на неё Тень. Она вспомнила, как в первый раз увидела высокую темнокожую женщину, выходящую из крепости во двор. Взгляд Тени немного сдвинулся, и Винн поняла, что позади нее стоит Опша.

Женщина ответила на том же языке, который использовал мастер-Хранитель. Было не трудно догадаться, что Юсифф приказал ей прекратить, но ничего не вышло. Вместо этого, Винн оступилась и тут же попятилась, пытаясь избежать пореза. Опша же отошла в сторону, наверное, чтобы перекрыть ей путь к открытой двери.

Тень повторила их движения, и Винн подняла руку, чтобы удержать её на месте.

— Остановись, это ничего не даст! — рявкнул Юсифф, на этот раз на нуманском.

— Закрой дверь, — приказала в ответ Опша.

— Если закрою, ты отпустишь ее?

Ответа не последовало, и Юсифф направился к двери. Опша повернулась, заставляя Винн сделать то же самое. Юсифф уже схватился за ручку… но тут, разжав пальцы, пошатнулся.

В комнату влетел Оша с кинжалом в руке. Он застыл при виде Винн, его взгляд метнулся поверх ее головы.

— Отпусти ее! — выкрикнул он.

Рычание Тени стало громче, лезвие прижималось к горлу Винн всё плотнее, пока не сделало надрез. Юсифф встал между Винн и Ошей, хотя и вздрогнул, когда Тень рыкнула на него.

— Уберите оружие, вы, оба! — скомандовал старый Хранитель.

Ни Оша, ни Опша даже не пошевелились.

К собственному удивлению, Винн совсем не испытывала страха. Во время поисков шаров она оказывалась и в худших ситуациях.

Оша стоял, не оглядываясь, перед оставшейся открытой дверью. В коридоре послышались быстрые шаги и взволнованные голоса. Шери и Николас, а затем капитан Холланд с двумя стражниками в серых плащах ворвались внутрь, оттеснив Ошу в сторону, к Тени.

В захламлённой комнате стало слишком много людей.

Оша не опускал кинжал, а шерсть на загривке Тени стояла дыбом. Винн понадеялась, что никто из них не будет настолько глуп, чтобы начать действовать.

Герцогиня посмотрела на эльфа, затем на Опшу и, наконец, на Винн в хватке её рук.

— Они изменники, миледи, — произнесла Опша. — Лхоинна загнал меня в угол вопросами, хотя не должен был знать, что спрашивать, а эта Хранительница, — она кивнула на Винн, — выясняла то же самое у советника.

И так бледное лицо Шери побелело, она повернулась к Николасу:

— Вот почему… ты был так учтив? Чтобы разделить нас, чтобы твои товарищи могли допросить моих слуг по одному?

— Нет! — Николас затряс головой так сильно, что его прорезанные сединой волосы закачались из стороны в сторону.

— Тогда что им на самом деле здесь нужно? — потребовала Шери. — Зачем ты привёл их?

— Остановитесь! — перебил Юсифф громовым голосом, так не подходящим его возрасту.

Даже Тень перестала рычать, когда он тяжело вздохнул и добавил, обращаясь к герцогине:

— Миледи, пожалуйста, отпустите капитана и его людей… и закройте дверь. Нам нужно обсудить кое-что наедине. Возможно, Опша неправильно оценила ситуацию.

Шери остановила свой властный взгляд на нем. Винн наблюдала, как мелькают на её лице замешательство и сомнение.

— Пожалуйста, миледи, — призвал Юсифф.

Шери немного повернула голову, обронив через плечо:

— Капитан, ваши люди и вы можете подождать снаружи.

Холланд медлил с выполнением приказа, посматривая на Ошу и Опшу, но в конечном итоге повиновался.

Не двигаясь, Шери велела Николасу:

— Закрой дверь.

После того, как он сделал это, она повернулась обратно, внимательно изучая мастера-Хранителя. Очевидно, она чувствовала себя преданной, но не был уверена, кого в этом винить.

— Что теперь? — её голос чуть дрожал.

— Опша, отпусти странницу, — сказал Юсифф. — И вы, господин эльф, уберите кинжал с глаз долой. Вы, оба, опустите оружие, сейчас же!

Глаза Оши двигались, осматривая всех присутствующих. Он все еще колебался, но когда с губ Винн убрали руку, посмотрел прямо на нее.

— Сделай это, Оша, — произнесла она.

Она видела, как сжались его челюсти, когда он опускал кинжал. Острое лезвие перестало давить на горло Винн. Большие янтарные глаза эльфа расширились от ярости.

— Ты… пролила кровь! — прошипел он, снова вскидывая клинок и делая шаг вперёд, челюсти Тени с рычанием защелкнулись.

Винн и Шери одновременно закричали:

— Убери!

— Хватит!

Оша застыл, Тень замерла. Только когда лезвие полностью убрали от горла Винн, Оша неохотно спрятал кинжал за спину. Прошло мгновение, прежде чем он показал пустую руку. Несмотря на утрату стилетов анмаглака, он как-то умудрялся схожим образом использовать кинжал и не менее надёжно прятать его при необходимости.

Винн коснулась шеи в месте пореза, но сделала только хуже. На пальцах остался мазок крови. Но теперь она могла свободно двигаться, так что попыталась отдышаться.

Опша шагнула к двери, и Шери приказала:

— Ни с места!

Опша замерла, и Винн осознала, что Юсифф был не единственным, кого та слушается. Сговор был гораздо больше, чем она думала, но оказалось, что не все знали о нём всё… чем бы он ни был.

— Что здесь происходит? — требовательно осведомилась герцогиня у пожилого Хранителя.

— Минуточку, миледи, — его взгляд посуровел, и он повернулся к Винн. — Прежде чем мы приступим, ты докажешь мне, что ты, как утверждаешь, действительно являешься Хранителем и каталогистом. Докажешь — и мы продолжим разговор. Иначе герцогине придется снова позвать стражу.

Совершенно растерявшись, Винн осознала, что вынуждена играть в игру Юсиффа. Хуже того, она и все её товарищи, в том числе и Чейн, теперь в ловушке. Если она не справится, то кто-нибудь достаточно скоро обнаружит Чейна «мертвым» в гостевых комнатах. Лучшим исходом после этого будет, если их просто вышвырнут из крепости.

Прежде чем она смогла выразить согласие или возразить, Юсифф задал первый вопрос:

— Кто предполагаемый создатель системы символов, что используют в каталогах и при сортировке текстов в библиотеках и архивах Гильдии?

Винн вскинула бровь. Самый юный ученик любого из пяти орденов мог ответить на этот вопрос.

— Карем аль-Рашид Нисба, — произнесла она. — Он разработал эту систему, будучи императорским ученым, её использовали в библиотеках Суманской Империи около шестисот лет назад.

Юсифф долгое время молчал, прежде чем продолжить:

— Если мне нужно поискать в архивах Дух по Воздуху, какие символы я должен искать и какие тексты могу найти?

Это был более сложный вопрос, соответствующий статусу странницы, так как учеников, как правило, не допускали к архивам. Ордена Гильдии часто представлялись геометрическими символами, связанными с простыми элементами существования: Духом, Огнём, Воздухом, Водой и Землей. И любые работы, которые попадали в сферу деятельности ордена, были помечены этими символами. Колонки таких символов на переплетах и даже полках использовались для классификации, подклассификации и перекрестных ссылок по различным признакам.

— Вам следует искать квадрат над кругом, — ответила она, — вы найдёте материал о мифах и легендах в историческом контексте.

На этот раз он кивнул.

— Сколько словарей в Гильдии Колм-Ситта посвящено предшественнику нуманского, диалекту эден?

Винн почти выпалила: «Два», — но осеклась.

Эден действительно был родоначальником нуманского, но это был эльфийский диалект, на котором давным-давно никто не говорил, а не предшественник современного нуманского языка. На самом деле он был настолько древним, что служил родоначальником и языку Лхоинна, и даже старому диалекту Ан`Кроан, народа Оши.

Хитрость состояла в том, что это могли знать только продвинутые странники из ордена каталогистов. Винн вдруг подумала…

Юсифф много лет не посещал Гильдию, вероятно, еще до ее вступления туда. А вскоре после того, как она достигла статуса странницы, миссия Гильдии Лхоинна подарила второй том с обновленной лексикой эдена Верховному Премину Сикойн. Юсифф не мог этого знать.

— Один, — ответила она.

Он сделал шаг к своему столу.

— Кажется, ты действительно та, за кого себя выдаешь.

— Я же говорил, — раздраженно вставил Николас.

— Кажется! — повторил Юсифф и, повернувшись, схватил книгу со стола. — Только вот тот, кому, как утверждается, ты служишь…

В его руке был один из текстов, которые привезла Винн, она узнала его по обложке: «Процессы и сущность трансмогрификации».

Винн снова занервничала, не зная, что еще может придумать Юсифф. Она даже не закончила просматривать эту книгу, не говоря уже о том, чтобы изучить ее настолько основательно, чтобы ответить на любые вопросы по ее содержанию.

— Вы уже задали три вопроса, — вскинулась она.

Он проигнорировал ее:

— Как мне найти этот текст — по символам — на полке в библиотеке?

Винн обмерла, хотя знала ответ. Этот текст невозможно было найти в любой общедоступной библиотеке. Он хорошо это знал, потому что обратился с просьбой к… «тому, кому ты служишь».

Нет, не указать на премина Хевис было его реальной целью.

Юсифф, по-видимому, был таким же параноиком, как сама Винн, а она ни с кем не делилась информацией просто так. Никто, будучи в сговоре с приспешником Врага, так поступать не будет. Винн стала доверять ему немного больше.

— Ну, на какой полке… в библиотеке? — повторил он.

— Не там, — проговорила она. — Такой текст может находиться только в архиве под присмотром домина и мастера-архивариуса… или в частной коллекции премина метаологов.

Старый Хранитель с глухим стуком опустил книгу на стол, фыркнул и с угрюмым видом кивнул герцогине.

Леди Шери было не так легко убедить:

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

— Эти незваные гости представляют опасность, — настаивала Опша.

Все остальные, казалось, проигнорировали ее.

Винн опустилась — почти упала — на колени рядом с Тенью и положила руку на спину собаки. Судя по разговорам в этой комнате, мнения присутствующих кардинально отличались.

— Вы задали свои вопросы, Юсифф, — четко произнесла Винн. — Могу ли я сделать то же самое?

Его глаза блеснули:

— Спрашивай, что угодно.

— Вы вызвали Николаса сюда, чтобы помочь с герцогом, но не хотели, чтобы он увидел тексты, которые вы запросили. Почему?

Глаза Юсиффа сузились.

— Как ты узнала, что я… — он замолчал, возможно, самостоятельно найдя ответ. — А-а, Хевис показала тебе мое письмо. Кто ты, если премин метаологов доверяет тебе настолько… чтобы отправить сюда?

— Кое-кто, достаточно квалифицированный, чтобы понять, что здесь происходит.

Юсифф вышел в соседнюю комнатку, чтобы что-то взять. Он вернулся, держа стеклянную банку с крышкой меньше ладони длиной, и передал склянку смотрящему на неё Оше.

— Намажь немного на ее шею, — поручил Юсифф, быстро указав на Винн.

Оша встал на колени перед девушкой и завозился, открывая банку, а старый Хранитель посмотрел на герцогиню и кивнул, по-прежнему игнорируя Опшу, которая наблюдала за всеми с опаской. Винн вздрогнула, когда Оша наложил мазь на ее порез, но почувствовала прилив надежды. Неужели Юсифф наконец будет откровенен?

Очевидно, Николас не мог больше сдерживать себя:

— Отец! Ты вызвал меня домой, сказав, что болен! Потом ты сказал, что хочешь, чтобы я «помог» с Карлом, но, исключая Шери, я не вижу тех, кто пытается ему помочь.

— Может быть, твой отец тоже хочет сделать это, — вставила Винн. Добившись какого-никакого, но сотрудничества, она вернулась к собственным вопросам. — Почему именно эти тексты? Это как-то связано с поведением герцога или с тем, что происходит в деревнях и окружающих землях?

— Да, в селах я видел… противоестественные вещи, — Юсифф сложил руки за спиной. — Не просто болезни среди людей, но… нечто другое.

— Много мертвых и умирающих деревьев, — вмещался Оша. — Заяц… с пятью ногами.

— Когда вы впервые заметили изменения? — спросила Винн Юсиффа.

— Около месяца назад.

— А когда впервые увидели изменения в герцоге?

— Полмесяца… может, и раньше, — на этот раз ответила Шери, ее благородная строгость исчезла. — Он уехал на одну ночь, утверждая, что будет решать спор в отдаленной деревне и что останется ночевать там. Поэтому я не беспокоилась, но когда он вернулся на следующий день… с ним пришли суманские охранники, а он не сказал, почему и откуда. Прошло еще восемь дней, и он стал носить перчатки. Он выглядел усталым, если был занят в течение дня. Один раз, когда я пошла в его комнату после ужина, то обнаружила ее пустой. После этого я проверяла каждую ночь, но его никогда не было там. Думаю, это началась задолго до того, как я заметила.

— Куда он уходит? — спросил Оша.

Герцогиня медленно покачала головой:

— Куда-то на нижние этажи. Все подземные склады перенесли на первый этаж, и он никогда не называл причину. После появления суманских охранников никто не имеет права находиться там, кроме Карла и их самих.

Юсифф поднял взгляд:

— И самочувствие герцога, и признаки в окружающих землях усугубляются.

Винн знала, что временные рамки между изменениями в герцоге и землях не были простым совпадением. Очевидно, что остальные здесь пришли к такому же выводу. Что-то еще из этих «совпадений» очень тревожило Винн.

Прошлой ночью Тень впала в ярость, утверждая, что Стихийные Духи появились где-то рядом или внутри крепости. Винн посмотрела на Юсиффа и без предупреждения спросила:

— Что вы делали в коридоре у дальней стены прошлой ночью? Что за устройство вы несли?

Она знала, что это может привести к путанице или еще чему похуже, и не ошиблась. Шери и Николас удивленно спросили в один голос:

— О чем она говорит?

Опша зашипела и отступила к Юсиффу. Фраза на неизвестном языке сорвалась с ее губ, и советник коротко огрызнулся.

Винн не знала, из-за чего они спорят, и могла лишь догадываться, что Опша не хочет отвечать на вопросы. Тем не менее, девушка уже знала достаточно и, игнорируя резко подобравшегося Ошу, положила руку на спину маджай-хи.

— Тень, — шепнула она, и изображения зароились в ее голове.

Ощущения были настолько сильны, что пришлось закрыть глаза.

Винн шла через тускло освещённую пещеру быстрее, чем могла в своём теле. Ее покрытые темной кожей руки с длинными тонкими пальцами покачивались в такт шагам.

Тень поймала воспоминание Опши.

Отчаянный стон боли вырвался изо рта Винн-Опши.

Темнокожие, похоже одетые люди — точнее, их тела — были разбросаны по полу. У некоторых было разорвано горло, а шеи повернуты под немыслимым углом. Все они безучастно глазели из-под вяло опущенных век.

Винн-Опша снова закричала от боли.

Она замедлилась, глядя на заднюю часть пещеры, где были выбиты наружу тяжелые двери. Внутри маленького пространства находился пустой постамент с круглым углублением в центре.

Женщина вскрикнула и кинулась к дверям.

Кто-то лежал там, за пьедесталом. Она бросилась на стон пожилого человека и упала рядом с ним на колени. Его легкая хлопковая сорочка и живот под ней были изорваны. Его заливала собственная кровь, так что было очевидно, что долго он не проживёт.

Винн-Опша бережно укачивала голову старика на коленях. Черты его лица были обычными для суманца, как и волосы, но кожа оказалась темнее, чем у любого представителя этой расы, которого когда-либо видела Винн. Возможно, он был смешанной крови. Его длинная вьющаяся борода была полностью седой. Когда он прошептал что-то на своем родном языке, Винн разобрала значение слов благодаря тому, что это было воспоминание Опши… или, возможно, благодаря Тени.

— Отец! — рыдала Опша.

— Он пропал, — прошептал старик, в панике глядя на нее и стараясь изо всех сил держать темные глаза открытыми. — После стольких сотен лет артефакт забрали… Мы не смогли выполнить священный долг нашего братства, защитить его, — он закашлялся, кровь заструилась по его полным губам. — Возьми кусок «компаса» и найди его… Ты должна найти его… и вернуть обратно!

— Кто забрал его? — с отчаянием спросила она сквозь слёзы. — Отец, кто это сделал?

Старик умер на ее руках.

Винн отдернула ладонь от Тени. Гнев и печаль Опши угрожали сокрушить девушку… а к ним добавились ее собственные страхи, подозрения, и Винн самой стало больно.

— Что было украдено у твоего народа? — спросила она, не открывая глаз. — Ты использовала этот… «компас»?

В комнате стало очень тихо. Открыв глаза, Винн обнаружила, что все смотрят на нее.

В руке Опши внезапно появился изогнутый нож. Винн отпрянула назад, Тень заслонила её собой, а Оша шагнул к ним с собственным кинжалом в руке.

— Всем стоять! — воскликнула герцогиня.

Опша замешкалась на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы Юсифф сумел вмешаться и схватить ее за руку.

— Остановись! — повысил голос он. — И вспомни, что это ты пришла ко мне за помощью… а не я к тебе!

Женщина повернулась к нему, и Винн потянулась к Тени, но собака не отступила. Так же как и Оша.

— Стой на месте, — приказала Шери Опше. — Или уходи! Что здесь происходит?

Юсифф неподвижно стоял рядом со своей высокой темнокожей служанкой, лишь поднял руку в сторону герцогини, останавливая ее.

— Я обещал помочь тебе, — сказал он Опше, — и ты доверилась мне, как только узнала, что я когда-то был ученым, Хранителем Знаний, — он указал на Винн. — Как и эта молодая женщина. Хотя поначалу у меня были причины сомневаться в ней, теперь я верю, что она может нам помочь. Достаточно глупостей!

Опша не казалась убеждённой, лицо её оставалось маской гнева. Наконец, она отступила назад, и Винн махнула рукой Оше.

— Мастер Кольмсерн!

Винн вздрогнула от этого резкого оклика. Герцогиня медленно, но неуклонно наступала на пожилого Хранителя.

— Вы объясните всё здесь и сейчас, в том числе то, что скрыли от меня.

Юсифф сглотнул и искоса глянул на Винн:

— Способна ты помочь или нет, от тебя много неприятностей.

— Я слышала это и раньше, — ответила она, прежде чем задать следующие вопросы. Винн боялась, что уже знает ответ на первый. — Что было украдено у народа Опши? И что за «компас»? Это устройство, что вы держали в коридоре?

Юсифф отошёл от своей служанки, хотя и не сводил с нее глаз.

— Опша является членом древнего братства, поклонников давно забытого… святого, из-за отсутствия лучшего термина. Они скрывались в горах за Великой пустыней бесчисленные годы, защищая артефакт. Хотя и рассказала не всё, она заверила меня, что ее предки взяли этот артефакт под защиту, чтобы сохранить его от попадания в неправильные руки, и их единственная цель состоит в его охране. Он был украден в этом году, и она разыскивает его здесь.

— Как она ищет его?

Юсифф перевёл дыхание.

— «Компас» и устройство в моей руке прошлой ночью, как ты и сказала, это одно и то же. Мы использовали его в попытке определить, где именно под крепостью может быть спрятан артефакт.

— Он действительно здесь? — прошептала Винн.

Николас топтался на месте позади Шери, переводя взгляд с одного на другого:

— Отец? Что происходит?

Близость Николаса заставила Шери на мгновение нахмуриться, или, может быть, это было отражение кратковременной боли.

— Продолжайте, — приказала она старому Хранителю.

Сдвинув брови, Юсифф вытащил из-под мантии шнур, висящий на шее. На нем оказался маленький ключик. Он подошёл к тяжелому сундуку у задней стены и открыл его. Порывшись внутри, он повернулся к ним с чем-то, завернутым в промасленную ткань.

Винн быстро шагнула к столу, когда он развернул свёрток.

Внутри, под его руками, лежал слегка изогнутый кусок красного металла, кажущийся очень старым. По толщине он был немного больше, чем ширина ладони, а по длине, возможно, в два пальца Винн.

— Народ Опши разрезал предмет, найденный вместе с артефактом, — объяснил Юсифф. — Они сделали это, чтобы его невозможно было использовать снова, но обнаружили, что обе части имеют сродство с самим артефактом. Они отслеживают украденное.

Это заставило мысли Винн резко проясниться, а все сомнения исчезнуть. По изогнутости и самому металлу она поняла, чем этот «компас» был раньше… чем был «найденный с артефактом предмет».

Винн начала дрожать. Юсифф держал в руках частицу шара… ключ.

Прошлой ночью Тень ощутила присутствие Стихийных Духов, как Малец когда-то, когда Магьер использовала свой собственный ключ-торк, чтобы открыть шар Воды. Все в гостевых комнатах, кроме Чейна и Тени, а, возможно, большинство людей крепости, утратили частичный контроль над телами и воспоминаниями. В те короткие, наполненные паникой секунды Винн чувствовала, будто ее сознание, её личность, уходит прочь.

И каждую ночь герцог исчезает в подземельях крепости.

В другое время Винн, возможно, никогда бы не связала всё это. Но здесь и сейчас поняла: шар был прямо под крепостью.

— И чего вы пытались добиться, не сказав мне?

Винн вздрогнула от резких слов Шери и, повернувшись, обнаружила, что герцогиня, кивая, смотрит на старого Хранителя.

— Вы знали! — обвинила она Юсиффа. — Вы… знали, что это причиняет вред моему брату!

— Простите, миледи, — ответил он. — Я по-своему стремился спасти герцога, но я пообещал Опше и братству в её лице молчать обо всем этом… в обмен на ее помощь.

— Ваше обещание ничего не стоит! — прорычала Опша.

— Мы должны заполучить артефакт, — прервала Винн. — Любой ценой.

Опша повернулась к ней:

— Мы уже пытались сделать это, но не можем проникнуть на нижние этажи. Дверь заперта, только герцог и его чужеземные охранники могут спуститься в подземелья. Там есть что-то ещё, — Опша вплотную приблизилась к Винн, не обращая внимания на предупреждающее рычание Тени, и с подозрением спросила: — Как его могли найти у моего народа? Я незаметно следила за каждым суманцем. Похоже, никто из них не хитроумен настолько, чтобы это сделать. Это не мог быть сам герцог, так как он был здесь, когда на моих людей напали. Кто-то еще украл наше… бремя.

Винн также думала об этом. У кого были такие возможности и знания, чтобы отыскать шар, на многие столетия скрытый под опекой его потомственных стражей? Но ведь кто-то это сделал.

Ещё ей было интересно, как «братство» само раздобыло шар, правда, на данный момент это было несущественно.

Когда Винн искала затерянный Балаал-Ситт, древний гномский город времен Забытой Эпохи, Чейн и Красная Руда обнаружили шар Земли. Но они не видели никакого торка или ключа рядом с ним. Сау’илахк же добрался да шара первым, но почему-то не забрал его.

Каждый шар имел ручку-ключ. Даже у обманчиво хрупкой древней вампирши Ликэн, охраняющей первый шар, он имелся. Почему его не было в Балаал-Ситте? Или, возможно, был.

А если кто-то вместо шара взял ключ?

Это не имело никакого смысла, пока Винн не посмотрела на «компас» — предмет в руке Юсиффа. Можно ли использовать ключ, чтобы найти шар? Если да, и если Сау’илахк заполучил торк от шара Земли…

Тела в памяти Опши не были похожи на убитых призраком. Они не выглядели постаревшими, ссохшимися от потери жизни, или поседевшими, как молодой Николас, теперь отмеченный проседью в волосах. Но возможно, такие детали не имели значения, ведь Сау’илахк мог устроить это с помощью людей.

— Когда пытались добраться до подземелий, как близко вы подошли? — спросила она Опшу.

Глаза женщины сместились в сторону Оши:

— До двери в конце коридора, где он увидел нас. Мы не смогли пройти через нее.

— Единственный ключ от той двери у моего брата, — добавила Шери.

Винн повернулась к ней:

— Мне нужно пробраться туда и побыть в одиночестве, чтобы меня не беспокоили… чтобы изучить ее. Можете ли вы устроить это?

Шери пристально смотрела на Винн в течение трех вдохов:

— Если нам удастся добыть этот артефакт, что ты будешь с ним делать?

Винн не могла сказать, была ли за этим подозрительным вопросом скрыта угроза или нет.

— Я увезу его далеко отсюда, где никто, в том числе ваш брат, никогда не увидит его снова.

Опша собиралась что-то сказать Винн, но та отвернулась к Тени и Оше.

— Я нуждаюсь в тебе и Тени, — добавила она.

Ни один из них не ответил, но Оша обеспокоенно нахмурился.

Был только один способ определить, действительно ли шар находится в крепости. Если же и Сау’илахк здесь, то она не сможет найти его до наступления темноты.

Тени явно не понравится то, что Винн собирается сделать, но по крайней мере Чейн всё еще спит и не будет спорить.

Глава 16

На следующий день после случая с яблоками, незадолго до наступления сумерек, Лисил вместе со Странницей стоял на палубе у боковых перил, когда девушка потеряла сознание от голода. Он отнес ее вниз в свою каюту и уложил на койку. Малец и Магьер с беспокойством устроились рядом, и печаль на лице его жены стала для Лисила последней каплей.

Длинные каштановые волосы Странницы обрамляли ее бледное лицо с закрытыми глазами. Она дважды что-то пробормотала, будто во сне, и Магьер решила, что нужно сделать компресс из тряпки, смоченной в пресной воде. Лисил, конечно же, предложил свою помощь. Пришлось немного поспорить с одним из членов экипажа, чтобы получить дополнительную порцию воды, но на обратном пути он воспользовался моментом, чтобы пробраться в конец коридора.

Внизу лестничного пролета, ведущего на следующий уровень, была дверь, отрезанная проходом в сторону камбуза. По её расположению Лисил рассудил, что она должна вести в грузовой отсек. Он вытащил стальной щуп и маленький набор инструментов, ранее припрятанный в сапоге, и приступил к вскрытию сырой двери с железным замком. Но когда он закончил и повернул ручку, дверь не сдвинулась с места.

Что-то блокировало ее. Это не мог быть груз: зачем перекрывать им выход? Бессмысленно. Стало очевидно, что дверь заперта со стороны трюма, возможно, на засов. Лисил догадался, зачем: чтобы никто из экипажа не смог войти и взять что-нибудь оттуда, даже если удастся украсть ключ. Поморщившись, он отступил. Если он правильно все понял, то ему придётся выйти на палубу, пробраться в трюм… и все это пока Магьер не догадалась.

Не имея способа добраться до груза, Лисил поспешил в каюту.

Он уселся на пол и наблюдал, как Магьер протирает смоченной в воде тряпочкой лицо Странницы, и когда наконец наступила ночь, свет в каюте померк. Накануне Магьер наблюдала за ним словно ястреб, но теперь она была занята.

Настало время осуществить то, что он планировал. Он встал.

— Вы с Мальцом оставайтесь со Странницей. Я пойду расскажу Бротану… и посмотрю, нет ли у него каких-либо дельных мыслей.

Это было глупым комментарием. Если бы Бротан мог что-нибудь сделать, он бы сделал это. К счастью, Магьер слишком занимало беспокойство за девушку, поэтому она лишь кивнула, а Малец был так же сосредоточен на её состоянии, так что Лисил беспрепятственно вышел из каюты.

Однако, шагая по коридору, он не остановился у двери Бротана. Вместо этого пошел прямо к крутым ступенькам и замер у ведущей на палубу двери. В некотором смысле ему печально повезло, что Странница упала в обморок, тем самым отвлекая на себя внимание Магьер и Мальца.

Дверь тихо скрипнула, когда Лисил приоткрыл её и выглянул наружу. Тусклые грязные лампы висели на мачтах корабля, но он никого не увидел на палубе. Два низких, приглушенных голоса раздавались откуда-то над ним, с кормы — вероятно, кто-то дежурил там. Он посмотрел на канатную сетку, покрывающую центральный люк трюма в середине палубы.

Поблизости был небольшой лаз, который Лисил пару раз видел открытым: он вёл к лестнице вниз, в трюм. Каждый раз рядом стоял капитан, зорко следя за возвращающимися моряками, чтобы убедиться, что они ничего не прихватили с собой, пока были внизу.

Лисил осторожно приоткрыл дверь настолько, чтобы выскользнуть на палубу. Прижимаясь спиной к корме, он прокрался к поручням, а затем выглянул за край. Тот, кто был на корме, стоял слишком далеко, чтобы его увидеть. Никого не было на носу. Он присел и подобрался к ближайшей мачте, а затем нырнул за неё, прежде чем взглянуть на дальнюю сторону.

Он увидел только головы двух мужчин в задней части кормы. Они были поглощены разговором друг с другом, так что Лисил подполз к ближайшему люку трюма.

И замер, увидев навесной замок, который, как правило, продевался в скобы люка, лежащим рядом. Он-то ожидал, что придется взламывать его: эта жирная канализационная крыса-капитан, никогда не оставляла его открытым.

Тому, кто забыл закрыть замок, утром попадёт.

Осторожно выдвинув задвижку из скоб, Лисил схватился за ручку люка. Когда он приподнял его, петли заскрипели, и он замер, на этот раз, прислушиваясь к внезапной тишине.

Двое на корме продолжили болтать — не слышали.

Он с быстрым скрипом петель открыл люк и спрыгнул на ступеньки лестницы. Затем снова прислушался, но все, что он различил, это приглушенные голоса часовых.

Лисил спустился на несколько ступенек и тихо прикрыл люк над собой. В темноте сошел по лестнице, но, как только достиг трюма, увидел сквозь сетку наверху бледный свет полной луны. К его облегчению, получалось видеть достаточно хорошо, чтобы передвигаться. Трюм был забит ящиками, бочками и небольшими коробками. Он обыскал первую попавшуюся и обнаружил железный крюк, вполне подходящий, чтобы открывать контейнеры. Не было никаких опознавательных знаков, по крайней мере на том языке, на котором он мог читать, так что приходилось работать наобум.

Вскрыв ближайший ящик, он скорее почувствовал, чем услышал что-то позади. Резко обернувшись с крюком в руках, готовый нанести удар, он увидел необычайно высокого, знакомого на вид мужчину у лестницы.

— Бротан… что ты здесь делаешь? — прошипел он. — Ты следовал за мной?

— Помогаю, — прошептал Бротан, тихо подходя ближе, в его руках был большой пустой мешок. — Я видел твое лицо вчера и понял, что ты что-то задумал. Ты ведь не сказал Магьер, да?

Лисил едва слышно проговорил:

— Магьер никогда не пойдёт на воровство, даже в самых худших ситуациях. Она, может, и обманывала людей в прошлом, но никогда не брала что-то просто так, и я ни разу не видел, чтобы она украла что-нибудь. Она не такая…

Бротан, изучая его лицо, закончил полувопросом:

— Как ты?

Лисил предпочёл оборвать разговор и отвернуться. Очевидно, что так оно и было; таков был и сам Бротан, иначе бы его здесь не было.

Они прошли вглубь трюма, почти к краю лунного света. Быстро и тихо вдвоём обыскали ящики и коробки. Лисил был поражен изобилием еды, учитывая то, что почти все на борту голодали. Они погрузили в мешок кувшин с оливками, маленький кругляшок сыра, запечатанный воском, яблоки, сушеный лук и баночки с чем-то, похожим на некие оранжевые плоды.

Лисил начал открывать новый ящик, и еще до того, как закончил, почувствовал запах вяленого мяса. Обоняние не подвело: ящик был полон им. Голодный, он, не в состоянии остановить себя, сунул несколько кусочков в рот. Они были свежи и нежны, так что почти таяли на языке.

Его гнев на капитана рос, и он хорошенько заполнил мешок.

Когда он, наконец, поднял голову, Бротан запихивал продукты за пазуху. Лисил проигнорировал его и продолжил своё занятие. Когда мешок был полон, старый убийца глядел на него с любопытством.

— Что мы будем делать со всем этим? — прошептал он. — Мы не можем рисковать, принеся это в вашу каюту.

— Не в нашу… в твою, — Лисил сделал паузу. — Вчера, когда ты дышал свежим воздухом на палубе, а Странница была с Магьер в нашей каюте, я пошел в твою. Я вытащил три половицы и нашел место под ними. Доски уложил обратно, но гвозди удалил. Мы спрячем еду там.

Бротан немного помолчал.

— Ты находчив, как твоя мать.

Лисил застыл. Бротан был последним человеком, от которого он хотел слышать что-либо о своей матери. Положив крюк на место, он отвернулся и пошел к лестнице с тяжелым мешком в руке.

— Давай просто уйдем, пока нас не поймали.

— Не той же дорогой… по крайней мере, не ты, — перебил его Бротан. — Посмотри, где мы стоим. Эти продовольственные склады размещены рядом с нижним входом в трюм, так что продукты легко должны попадать на кухню или дальше вниз… через дверь.

Лисил обернулся.

— Я пытался пробраться сюда таким путем. Дверь была заперта.

Ему показалось, что он услышал, как старый убийца вздохнул.

— Да, но по крайней мере один член экипажа пришел и ушел из трюма с помощью ключа от той двери. Как и почему еще один воспользовался шумом в коридоре, что учинили девушка и маджай-хи? Или ты не помнишь, что, когда убираешь замок на двери снаружи, это слишком… шумно? — Бротан развернулся и направился вглубь трюма. — Так что довольно разговоров. Пошли.

Лисил не хотел ничего больше, кроме как добыть пищу для Магьер, Мальца и Странницы. Глянув вверх на открытый люк, он стал красться за мастером-анмаглаком. Он по-прежнему не видел смысла в том, что пища лежала рядом с дверью в трюм.

— Этот капитан совсем не заботится об экипаже, — проворчал Лисил.

Опять он едва услышал вздох Бротана.

— Корабль, как и любое здание, строился исходя из эффективности использования, а не желания капитана. Обжора и скряга всегда хочет урезать доступ к складу, предпочтительно таким образом, чтобы не показывать его тем, кого он считает потенциальными ворами.

Матрос, который появился в коридоре тогда, мог пытаться тайно добраться до еды в капитанской каюте — и стянуть что-то для себя — когда, к сожалению, ему попались Малец и Странница. А ещё это значит, что кто-то должен был запереть дверь трюма изнутри — после того, как она была закрыта — а затем подняться по лестнице на палубу.

Должно быть, нескольким членам экипажа Амджад либо доверял, либо достаточно их запугал, чтобы позволить им находиться внутри его драгоценного трюма, не беспокоясь о кражах.

— Здесь, — прошептал Бротан.

— Что? Где?

Было слишком темно, чтобы разглядеть много. Но, как только он приблизился к Бротану, он услышал скрип дерева по чему-то твердому, возможно, металлу.

Лисил понял, что Бротан открыл то, что запирало дверь изнутри. С мягким щелчком она открылась, и на лестницу пролилось немного света.

— Иди, — распорядился Бротан. — Я задвину засов на место и вернусь так, как мы пришли.

Лисил переступил порог и посмотрел вниз по боковому проходу вдоль внешней стены трюма. Свет лился от входа в кухню. Возможно, кок всё еще был там, но он, казалось, редко покидал свою вонючую каюту.

Пока Лисилу везло. Ничего не мешало пробраться вверх по лестнице и спрятать большую часть еды в каюте Бротана и Странницы. А потом оставалось лишь надеяться, что кража не будет обнаружена в ближайшее время, а если и будет, то никто не свяжет её с пассажирами.

Он остановился, услышав, как засов двери трюма скользнул на место, а затем направился к каютам.

* * *

Бротандуиве быстро поднимался по лестнице. Он понимал необходимость того, что он и Лиишил проделали, но не имел ни малейшего желания быть пойманным. Достигнув верхней ступеньки, он головой приоткрыл люк, чтобы сохранить обе руки готовыми нанести удар. Но никого не увидел поблизости, так что выбрался на палубу и присел за мачтой.

Почти мгновенно два силуэта вышли из-за второй мачты. Две пары глаз блеснули в свете тусклых фонарей — они увидели его. Первый, держа обнажённую саблю, посмотрел на выпуклый перед рубашки греймазги, а другой достал кортик.

Бротандуиве не шевельнулся.

— А я ведь говорил, что что-то слышал, — сказал первый на нуманском.

Матрос не мог заметить, как он пробирается в трюм. Если только они услышали скрип люка раньше, когда спускался Лиишил?

Первый мужчина указал острым кончиком сабли на выпуклую рубашку.

— Я знаю, что там у тебя, — сказал он, широко распахнув глаза. — Отдай, и мы ничего не скажем капитану.

Бротандуиве понял логичное предположение моряков, что он украл еду.

Он ни секунды не раздумывал, что делать, потому как никаких свидетелей быть не могло. Он посмотрел в глаза первого моряка, чтобы отвлечь его, пальцы левой руки Бротандуиве потянулись вверх. Он дернул за ремешок на внутренней стороне запястья. Стилет, прячущийся в ножнах рукава, скользнул вниз, и он сомкнул ладонь на его рукояти.

Остриё устремилось к его животу. Бротандуиве слегка повернулся. Сабля просвистела мимо его бока, он развернул стилет в руке и ударил. Тонкий серебристый клинок попал в сердце моряка и выскользнул обратно темным и мокрым, прежде чем глаза человека начали расширяться. Он повернулся ко второму матросу, а первый начал мягко оседать на доски.

Бротандуиве не нужно было видеть, как кортик второго несется к его голове. Он нырнул влево, протаранил матроса плечом и прижал тело первого к мачте, чтобы не дать ему упасть напалубу — слишком много шума. Перебросил стилет из левой руки в правую.

Мужчина попытался повернуть свой кортик и открыл рот, собираясь закричать.

Бротандуиве ударил вверх, проткнув горло моряка под челюстью, и погрузил стилет глубже. Хуже всего было то, что убитый первым выпустил саблю и она с грохотом стукнулась об пол.

Бротандуиве вынул стилет и подхватил первого мертвого моряка. Он тихо опустил оба тела на палубу и присел рядом на мгновение.

Все было кончено раньше, чем успел бы выдохнуть человек. Так и должно было быть.

Он вытащил горсть вяленого мяса и глиняный кувшин с оливками из-за пазухи и раскидал рядом с телами. Ткнул кортиком второго в рану от стилета первого, замаскировал подозрительные раны с помощью сабли.

На таком корабле, где постоянно чахнут от голода, никто не обратит внимания на то, что двое убили друг друга из-за украденной пищи. Бротандуиве молча шагнул в сторону кормы. К тому времени, когда он достиг коридора с каютами, он больше не думал о лежащих на палубе телах. Он думал только о выживании всех тех, кто был под его защитой, а также себя самого.

* * *

Даже когда Странница наконец пришла в себя, Магьер продолжала обтирать лоб девушки и дала ей несколько глотков воды. Она чувствовала себя беспомощной и по большей части ненавидела это чувство.

Что-то нужно было сделать. Возможно, утром ей стоит поговорить с Саидом о покупке любой пищи, спрятанной среди моряков. Правда, на то было мало шансов: на этом паршивом судне еда была дороже денег. Но она должна попытаться сделать хоть что-нибудь.

«Лисила… нет уже… слишком долго…»

— Что?

Магьер огляделась, так как поняла, что Малец прав. Как долго он собирается искать Бротана?

— А где Лиишил? — слабо спросила Странница с постели.

— Он пошел найти Бротана, но скоро вернётся.

Магьер начала беспокоиться. Она поклялась присматривать за Лисилом, а сама понятия не имеет, где он сейчас.

Именно в этот момент дверь открылась, и, будто бы почувствовав, что его звали, Лисил шагнул внутрь.

— Где ты был? — спросила она. — Где Бротан?

Он не ответил, его янтарные глаза смотрели на Странницу.

— Ты очнулась, — с облегчением произнёс он.

Прежде чем Магьер успела потребовать ответы на свои вопросы, он спешно упал на колени, вытащил из-за пазухи тканевую котомку и развернул ее на краю койки рядом с девушкой.

Голос подвел Магьер, когда она выдохнула:

— Лисил?..

Внутри котомки оказались маслины, маленькие, крошащиеся кусочки сыра, вяленое мясо и то, что выглядело как какой-то оранжевый плод. Лисил взял одну из маслин и положил в рот Странницы.

— Ешь… но имей в виду, там косточка.

Прожевав, Странница взяла ещё одну, и Лисил бросил большой кусок вяленого мяса Мальцу, который поднялся на лапы и, лязгнув зубами, поймал его. Другой кусок Лисил передал Магьер.

Она была голодна, но сейчас было важно другое.

— Где ты это взял?

Он едва глянул на нее.

— Бротан и я украли это из трюма.

Разрывая сыр на еще более мелкие кусочки, Лисил приказал Страннице сесть, чтобы она могла поесть сама. Затем бросил Мальцу ещё одну полоску мяса, которая исчезла так же быстро, как и первая. И лишь затем прямо посмотрел на Магьер.

— Ешь, — распорядился он, принимаясь за сыр. — Мы должны уничтожить это так быстро, как только сможем.

Магьер сначала выбрала маслины. Если он украл продукты из трюма, капитан может устроить обыск, так что будет лучше, если доказательства быстро исчезнут. Смотря, как Странница поедает сыр, Магьер откусила вяленого мяса. Оно было хорошим, нежным и легко жевалось. Потом она снова глянула на девушку и предупредила:

— Не ешь слишком быстро. Тебе станет плохо.

К собственному удивлению, она не сердилась на Лисила из-за такого риска и кражи. Она была слишком довольна тем, что Странница может поесть.

— Здесь не так уж много. Может быть, не заметят.

Лисил отвернулся.

— Остальное хорошо спрятано, — пробормотал он. — Достаточно, чтобы продержаться до порта.

Магьер перестала жевать.

— Я же сказал довериться мне, — добавил он, нахмурившись и все еще не глядя на нее. — Так что ешь.

На этот раз Магьер не чувствовала себя готовой спорить. Они разделили оливки, фрукты и сыр, пока еда не закончилась. Она не была уверена, что сказать, или как себя чувствует.

Лисил подверг опасности себя — и, скорее всего, их всех, если пропажу обнаружат — но она не придумала ничего лучше. Мысль о том, что Странница не сможет нормально поесть, пока они не достигнут земли, почти заставляла её плакать.

Вдруг снаружи послышался громкий шум, заставивший всех повернуться к двери.

* * *

Лисил развернулся на одном колене, когда дверь начала открываться — никто не спросил разрешения войти. Конечно, он ожидал, что их рано или поздно допросят. После того, как кража будет обнаружена, допросят всех. Но то, что это произошло так быстро, тревожило.

Он поднялся в тот же миг, что и Магьер. Ее сабля стояла на расстоянии вытянутой руки, прислоненная к концу койки. Она не схватилась за неё, но он заметил ее взгляд, метнувшийся к оружию.

Капитан Амджад стоял на пороге, на его щеках ходили желваки. Два телохранителя заглядывали поверх его плеч из коридора.

Лисил заставил себя выглядеть безучастным, но ему было интересно, почему капитан так быстро обратил внимание на пассажиров.

Амджад сделал шаг в каюту, и Малец заворчал. Капитан остановился, перегораживая путь своим же телохранителям.

— Кто-нибудь из вас был в трюме? — потребовал Амджад.

Что ж, это было в цель и по существу.

— Вы имеете в виду… грузовой отсек? — спросил Лисил, изображая растерянность.

— Мы все были здесь, как стемнело, — резко ответила Магьер. — Девушка больна.

Гнев Амджада поутих, после одного быстрого взгляда на лежащую на койке Странницу. Кажется, его одолели совмнения. И всё равно капитан внимательно осмотрел маленькую каюту, возможно, разыскивая что-то, но он не увидел остатков пищи. Он медленно покачал головой, и его гнев вернулся.

— Кто-то сегодня был в трюме, сломал замки на ящиках и украл продукты. Ни один из моих людей не посмел бы. Любого, кто сделает это без разрешения, выбрасывают за борт. А иногда вздёргивают на рее… они знают, чем это грозит.

Этого Лисил не знал.

— На палубе двое мертвых часовых, — выплюнул Амджад. — Вы знаете, что-нибудь об этом?

Лисил напрягся — Бротан, должно быть, столкнулся с проблемами, выбираясь.

— Ничто из этого не имеет отношения к нам, — сказала Магьер.

Лисил покосился на нее. Ее злость — единственное реальное спасение, только она могла заставить её слова звучать убедительно, так как Магьер была плохой лгуньей. Но он был настороже, когда она схватила саблю, хотя и оставила клинок в ножнах.

— Хотите выбросить нас за борт? — спросила она, как бы приглашая его.

Малец громко зарычал. Было ли это обращено к Магьер или же к Амджаду, Лисил не был уверен. Он был слишком занят, прислушиваясь к телохранителям в коридоре, сжимающим рукояти сабель. Затем он заметил некоторую нерешительность в выражении лица капитана.

Что-то смешивалось с жадностью и злобой в глазах Амджада, будто бы он отступал, чтобы потом отыграться. Выдохнув, Лисил спросил себя: а что, если все это только для проформы и капитан не выбросит их за борт, независимо от того, они это сделали или нет… как если бы он по некоторым причинам хотел, чтобы они остались в живых.

Амджад замер вполоборота в дверном проеме.

— Где второй? Высокий Лхоинна?

— Ушёл отдыхать в свою каюту, — солгала Магьер. — Он тоже был здесь весь вечер.

— Обыскать другую каюту! — рявкнул Амджад одному из своих телохранителей.

Напряжение Лисила росло. Что делать, если Бротан еще не вернулся?

От того места, где он стоял, можно было только слышать, как один из людей Амджада шагает по коридору. Лисилу стало легче, когда он услышал неразборчивые слова: значит старый убийца был в каюте. Через несколько мгновений охранник снова замаячил за Амджадом и покачал головой.

То, что каюту Бротана не обыскали, показалось Лисилу еще более подозрительным.

Он обратил свой взгляд на Амджада.

— Может быть, — сказал он, с трудом складывая нуманские слова в предложения, — ваши люди были слишком голодны… и воспользовались шансом. Кормите их, и проблема будет решена.

Окинув их последним, полным ненависти взглядом, Амджад вышел из каюты и захлопнул за собой дверь.

Лисил слушал, как три пары ног удаляются к лестнице. По крайней мере, у Магьер, Мальца и Странницы было достаточно пищи на остальную часть пути. Это все, что имело значение… на данный момент.

Глава 17

— Сколько времени это займёт? — спросила герцогиня впереди. Очевидно, она точно знала, куда Оша и Чейн ходили прошлой ночью.

— Я не знаю, — ответила Винн. — Но по крайней мере до тех пор, пока я не найду что-нибудь полезное.

Оша и Тень следовали за Винн.

Герцогиня предложила оставить Юсиффа, Николаса и Опшу в комнатах советника. Женщина утверждала, что обязательно должна пойти с ними, но Юсифф запретил ей.

В том случае, если их маленькую группу поймает кто-то из суманских охранников герцога, Шери может сказать, что просто показывает своим гостям крепость, и они неправильно свернули. Никто не поверит, но охранники Карла не посмеют оспаривать ее слова. Она возьмет на себя ответственность за «ошибку» и последствия, но скорее всего их с эскортом выпроводят из запретной зоны.

Это был не идеальный план, но самое безопасное, что герцогиня смогла придумать — и Винн не стала возражать.

Шери дошла у угла и остановилась, подняв фонарь чуть выше. Кроме небольшого зарешеченного оконца на двери в дальнем конце, эти задворки крепости не имели освещения.

Винн показалось, что она слышит слабое эхо океанского прибоя сквозь толстую стену, воздух был холодным и сырым.

— В последние годы я проводила здесь немного времени, — тихо произнесла Шери, по-прежнему глядя вперед. — Но раньше Карл и я… и Николас… иногда пробирались сюда.

Сквозь тишину Винн услышала медленный, прерывистый выдох, и герцогиня шагнула вперед. Вдруг Оша проскользнул мимо, а Тень встала рядом с Винн. Эльф первым достиг конца прохода, хотя не остановился у двери, ведущей на улицу. Вместо этого он нырнул вправо и исчез в боковом коридоре. Винн сделала небольшую остановку у двери — через прорези решётки окна она могла яснее услышать прибой под задней стеной крепости.

Повинуясь порыву, она попыталась открыть дверь и выяснила, что та заперта. Шери, а затем и Тень, прошли мимо через правую арку. Винн присоединилась к ним и обнаружила, что Оша стоит перед другой тяжелой дверью в двух шагах от короткой, ведущей вниз лестницы.

Оша присел перед дверью и осмотрел железные пластины ее замка.

— Не думаю, что ты сможешь открыть ее, — прошептала она.

Он покачал головой, но даже не глянул назад, когда отвечал на нуманском:

— Не знаю… в любом случае не сейчас.

Герцогиня нахмурилась, переводя взгляд с неё на эльфа.

Винн не собиралась рассказывать ей о прошлом Оши: кем он был, или что он никогда не покидал землю своего народа, пока туда не приехала она. Но она знала, что у него никогда не было и шанса научиться взламывать замки.

Тем не менее, Оша схватился за ручку и повернул ее немного, пока та не остановилась — вероятно, просто чтобы убедиться, что дверь заперта.

Винн вздрогнула от тихого щелчка: последней нужной им вещью, было то, чтобы кто-нибудь за дверью их услышал. Она махнула всем, указывая обратно в коридор, где они могли свободно поговорить.

Устройство Опши привело ее и Юсиффа сюда, а вскоре после этого пришли охранники, поймали Чейна и вынудили Ошу скрыться.

— Что бы вы ни собирались делать, делайте это быстро, — прошептала Шери.

— Вы должны оставить нас, так как это займет немного времени, — возразила Винн. — Одно дело, быть пойманными за прогулкой по крепости с её хозяйкой… и совершенно другое — быть обнаруженными у этой двери вашим братом или его людьми. Любой пойманный здесь будет нуждаться в покровителе на свободе… который не участвовал в этом.

— Что именно вы собираетесь делать с запертой дверью?

Винн замешкалась, потому что она, конечно, не собиралась рассказывать про своё проклятое магическое зрение. Даже если герцогиня поверит ей, это было бы слишком долго и вызвало бы еще больше вопросов, а, возможно, и подозрений. В тихой войне с противниками, которые ищут те же секреты, что и она, Винн твёрдо знала, что ни с кем не поделится какой-либо собственной тайной, пока это не будет необходимо.

Шери по-прежнему смотрела на нее, но Винн всё не отвечала.

— Ну что ж, — произнесла наконец герцогиня. — Тогда я подожду вестей от вас… и, надеюсь, скоро.

Отвернувшись, она выставила фонарь перед собой и поспешила назад. Винн покачала головой и подняла один из своих кристаллов холодной лампы. Она подождала, пока Шери полностью не скроется из поля зрения.

— Оша, я собираюсь сделать это, сидя, — сказала Винн и протянула ему кристалл. — Ты помнишь, как его использовать?

Он кивнул и провел по нему рукой. Мягкий свет вырос внутри кристалла.

— Не делай его слишком ярким. Свет могут увидеть под дверью… или помешать тому, что я собираюсь попробовать. Если я начну падать, поймай меня прежде, чем я рухну на пол и наделаю шума.

Оша оторвался от кристалла и спросил на эльфийском:

— Что ты имеешь в виду? Я думал, ты отточила свои способности в Гильдии.

— Да… но как только я начинаю, возникают… трудности, — ответила Винн. — Тени, возможно, придется помочь мне прервать зрение, если я не смогу сделать это сама.

Собака недовольно зарычала, а Оша в сомнении покачал головой.

— Нет времени для споров, — предупредила Винн, сцепив пальцы, и повернулась к двери. — Ведите себя тихо и позвольте мне сосредоточиться.

Ее магическое зрение было полученным в результате ошибки благословением, навсегда переплетённым с проклятьем. Оно не было врождённым талантом или навыком метаолога, основанным на многолетней подготовке и знаниях. Это неистовая болезнь осталась в ней после проведения тавматургического обряда. После того, как оно появлялось, Винн могла улавливать присутствие элементов, как самих по себе, так и проходящими сквозь окружающие предметы. Пока Дух был единственным, что она могла видеть ясно, и сейчас ей предстояло его увидеть.

Она отступила вниз на два шага и встала на колени перед дверью, оставив перед собой немного места. Оша припал на одно колено позади нее слева, Тень встала рядом справа. Вытянув указательный палец правой руки, Винн нарисовала знак Духа на полу и обвела его.

С каждым жестом, она с трудом сосредотачивалась, чтобы держать строки и фигуры перед своим мысленным взором, как будто они на самом деле были нарисованы на камне. Затем устремила взгляд вперед, на вершину рисунка, и очертила более широкую окружность вокруг себя.

Эта простая конструкция помогала отгородиться от внешнего мира, когда она закрывала глаза, чтобы отыскать сущность элемента, а не его присутствие, и позволить ему заполнить свой разум. Начинала она всегда с себя, как с живого существа, в котором сильна суть Духа, но позже ей казалось, что он содержится даже в воздухе. Вдруг она почувствовала, будто бы он течёт вверх сквозь нее из камня пола.

Винн держала у себя в голове простой узор, который рисовала на полу, когда вызвала другое изображение. Малец, отец Тени, появился в темноте перед её закрытыми веками, и она уцепилась за это воспоминание.

Тень рядом фыркнула, и концентрация Винн пошатнулась от этого звука. Но ей удалось вытащить образец и изображение обратно в центр внимания. Она представила Мальца таким, каким когда-то увидела магическим зрением.

Его мех мерцал как миллион шелковых нитей, попавших в сине-белый свет, вся его фигура словно была окутана белым паром, пламенем поднимающимся от его меха.

Накатило головокружение.

— Винн? — шепотом окликнул Оша.

Она выбросила руки вперед, чтобы не дать себе упасть на каменный пол. Когда она открыла глаза, тошнота рванулась вверх от ее живота.

Винн смотрела на дверь — нет, сквозь неё.

Прозрачный белый и робкий голубой тускло пронизывали старое дерево. Физическое изображение по-прежнему доминировало, но было и что-то ещё за его пределами. Бледные, голубовато-белые, призрачные очертания лестницы, уходящей вниз.

Тень рядом тихонько заскулила, но звук был слишком громким для ушей Винн. Неосознанно, она посмотрела в сторону собаки.

На первый взгляд Тень была черной, как пустота, за исключением слишком ярких кристально-голубых глаз. Мощное голубовато-белое свечение, проходящее сквозь Тень, становилось очевидным, только если приглядываться. След Духа бежал в каждой пряди угольного меха и полыхал в глазах собаки.

Тень сияла благодаря родству отца со Стихийными Духами, и Винн пришлось отвернуться.

— Все в порядке? — спросил Оша, снова переходя на диалект Ан'Кроан.

— Да, — выдохнула Винн и застыла, глядя на него.

Оша был одним из Ан'Кроан, эльфийского народа, связанного с элементом Духа, и благодаря этому мог гореть так же ярко, как и Тень. Но нельзя было позволить этому снова отвлечь ее внимание. Она сосредоточилась на том, что лежало за дверью.

У подножия лестницы тенью маячил прямой проход, она всматривалась в пространство, где края и углы были обведены голубовато-белым свечением сильнее, чем поверхности. Дальше виднелась большая камера, пролегавшая глубже, чем могло проникнуть ее зрение. Свечение наслаивалось друг на друга, и становилось трудно рассмотреть какие-либо подробности, но она заметила внутри камеры шесть высоких очертаний, три с каждой стороны. Сосредоточившись, она обнаружила, что их свечение немного ярче, чем у камня, — сияющие вертикальные прямоугольники. Должно быть, это были двери, вероятно, из дерева. Также были три почти такие же высокие пятна: четкие, яркие, рассредоточенные по камере.

Одно из них медленно смещалось по короткой дуге, чтобы присоединиться к двум другим. Это должны были быть живые существа — суманские охранники, скорее всего. Один из них остановился возле второй двери справа.

— Видишь что-нибудь? — едва слышно прошептал Оша.

— Шесть дверей, — с трудом ответила Винн. — У второй справа… трое охранников.

Тошнота одолела ее.

Она сделала над собой усилие, пытаясь увидеть что-нибудь еще, но не смогла проникнуть взглядом ни за одну из дверей. Когда она пыталась, светящиеся Духом слои наползали на контуры и обратно, и ее живот сжимался так, будто вот-вот может избавить её от завтрака.

Единственное, что она не видела — не видела целый день — это черная тень, показывающая присутствия нежити.

Все в поле зрения Винн стало размываться и раскручиваться, головокружение захлестнуло ее. Она закрыла глаза и начала оседать.

Руки поймали ее за плечи прежде, чем она упала.

— Винн! — выдохнул Оша ей в ухо.

Тень тихонько заскулила, и девушка заставила себя отстраниться от груди Оши. Приоткрыла глаза, и тут же пожалела об этом.

Тень была мерцающей черной фигурой, окруженной ореолом голубовато-белого, зрачки собаки полыхали так, что все остальное в поле зрения Винн начало вращаться. Внезапное воспоминание ожило в ее голове.

Не образ, ощущение: будто бы теплый влажный язык прошелся по ее лицу, по опущенным векам, хотя сейчас она по-прежнему смотрела в пылающие синим зрачки Тени. Ее глаза были закрыты в другое время, когда она использовала магическое зрение, отслеживая Мальца в лесу Ан'Кроан.

Тень бросилась к ней так стремительно, что Винн в испуге схватилась за шею собаки — и шершавый язык лизнул ее лицо, когда она закрыла глаза. Влажное тепло прошлось по векам.

Тошнота отступила, и Винн прислонилась к Оше, хватаясь за загривок собаки.

Она так и не узнала, как Тень переняла трюк Мальца для изгнания магического взгляда. Возможно, подсмотрела это в одном из воспоминаний Винн, но уже несколько раз это оказывалось весьма кстати. Когда последняя волна головокружения спала, вернулось разочарование.

— Недостаточно, — прошептала она. — Я видела недостаточно.

— Тихо, — шикнул Оша.

Прежде чем Винн успела пошевелиться, ее подхватили на руки и понесли, свет кристалла холодной лампы мигнул, когда Оша закрыл его рукой.

Винн сомневалась, что три предполагаемых охранника могли услышать их, находясь так далеко внизу. Но было хорошо, что Оша проявил осторожность, и она ждала и не заговаривала снова, пока он не усадил ее на пол на середине коридора.

— Внизу всего три охранника? — спросил Оша, разжимая пальцы и выпуская свет кристалла. — Как думаешь, они сторожат дверь, за которую уходит герцог?

Винн кивнула:

— Возможно, но мы должны держаться на расстоянии. Что бы там ни находилось, независимо от наших догадок, оно достаточно важно, раз его все время охраняют. К тому же, мы не знаем, когда и как часто меняется охрана.

Пытаясь встать, Винн оперлась рукой о стену, и Тень поднырнула под неё, чтобы дать ей дополнительную поддержку. Оша подхватил ее под другую руку.

— Мы ничего больше не можем сделать, пока Чейн не проснется, — добавила Винн.

Оша посмурнел:

— Почему?

— Потому что он имел дело с крепостями аристократии и может знать что-то полезное… потому что он сильнее нас… и он не может быть убит обычными средствами.

Оша стал еще более хмурым, и Тень зарычала на него.

— Это опасно даже больше, чем ты думаешь, — предупредила Винн. — А станет еще опасней. Нам нужно собраться в нашей комнате… всем вместе.

Оша совсем сник, но наконец, кивнул.

* * *

Чейн открыл глаза.

— О, наконец-то!

Он прищурился, а затем вздрогнул, увидев, что Винн склонилась над ним со светящимся кристаллом холодной лампы в руке.

— Что случилось? — сразу спросил он.

Чейн порывисто сел, спуская ноги с постели, и почти стукнулся своим лбом о лоб Винн. Огляделся, хотя был еще слегка дезориентирован. За девушкой обнаружился наблюдающий за ним Оша, Тень сидела на полу чуть ближе, а еще в комнате был Николас…

Пальцы Чейна впились в край кровати.

Молодой Хранитель стоял, прижавшись спиной к закрытой двери, во взгляде его читался страх.

— Николас, — мягко окликнула его Винн. — Я ведь уже говорила тебе, что Чейна незачем бояться.

Чейн повернулся к ней. Сидя на низкой кровати, он был вынужден слегка задрать голову, чтобы увидеть ее лицо.

— Всё в порядке, — объяснила Винн. — Он знает. Пришлось рассказать ему, потому что может произойти… ведь шар, в крепости… как мы думаем.

Растерянный и ошеломленный, Чейн моргнуть не успел, как она начала торопливо говорить. К тому времени, как Винн закончила рассказывать ему об Опше, Юсиффе, герцоге с герцогиней и братстве, которое защищало и потеряло шар, он забыл, что она доверила его тайну молодому, несколько нервному Хранителю. Почти забыл.

Не будучи довольным, Чейн снова посмотрел на Николаса.

После того как пострадал от Сау'илахка, последнее, что Николас должен был услышать, так это что по неведению близко общался с другой нежитью и привел ее к себе домой. Но вдруг что-то еще в рассказе Винн перекрыло собой эту её оплошность.

— Ты использовала магическое зрение без меня… или премина Хевис? — упрекнул он.

— Со мной был Оша, — ответила Винн, защищаясь. — И Тень помогла мне. В любом случае, всё прошло лучше, чем когда-либо прежде, так что хватит об этом!

Внутри Чейна всё похолодело. Он понимал, что должен сосредоточиться на более важных вещах её рассказа, что, скорее всего, шар здесь. Это должно было быть важнее всего, но он не мог закрыть глаза на другие вопросы.

Так много всего произошло, даже больше, чем он мог представить, пока он бесполезно лежал в состоянии покоя. Весь день рядом с Винн был Оша, помогал ей. А ещё Винн раскрыла другому человеку его природу без его ведома или разрешения. Его жизнь — или, вернее сказать, подобие её — усложнилась из-за неё.

Что-то заставило его почувствовать во рту едкий привкус.

— Что вы видели за дверью? — спросил он.

— Трое охранников, вероятно, суманцев, на нижнем этаже крепости.

И не добавила больше ничего.

— Ты уверена, что шар у герцога? — уточнил Чейн. — И что он… использует его для какой-то цели, которая преобразила его самого и окрестности? Что он делает?

Винн покачала головой:

— Я не знаю, но думаю, что мы испытали это вчера вечером, возможно, шар был открыт… слишком долго. Мы слышали, что никто здесь не испытывал такого до прошлой ночи.

Пока никто другой из присутствующих не заговорил. Для Николаса не было неожиданностью то, что Винн натворила за день. Тень казалась наименее обеспокоенной, но никто не мог быть уверен в ее реакции, пока она её не продемонстрирует. Что касается Оши, то он просто, прищурившись, наблюдал за ними.

— Мы должны добыть шар, — объявила Винн. — Так что я ждала, пока ты… проснёшься.

По крайней мере, хоть здесь она проявила благоразумие.

— Интересно, сколько суманских охранников всего, во всей крепости? — пробормотала она. — Я видела разные лица, но не более чем двоих или троих одновременно.

— Шери говорит, восемь… о которых она знает, — ответил Николас, и, когда все остальные повернулись к нему, юный Хранитель сглотнул. — Я спросил ее после того, как ты рассказала ей о своих догадках.

Чейн провел рукой по лбу, откидывая волосы с лица. Сама мысль о том, что придётся принять помощь эльфа, была ненавистна ему, но выбор был невелик. Тень может измотать охранников, напугать, даже повалить кого-то из них на пол. Но этого будет недостаточно для ситуации, с которой они столкнулись. Оша нужен им.

— Ладно, сначала мы должны…

В коридоре снаружи раздались торопливые шаги, и Чейн сбился с мысли. Прежде чем он успел отреагировать, Винн кинулась к двери, и Николас поспешил отпрянуть с ее пути. Девушка едва успела распахнуть её, как была оттолкнута в сторону.

На пороге стоял молодой герцог, одетый во все черное.

Его бледное лицо блестело, как в холодном поту, но колючий взгляд остановился на Винн. Он положил руку на дверной косяк, будто пытаясь не упасть. За его спиной маячили другие — три суманских охранника и два стражника крепости со взведенными арбалетами.

Чейн очень медленно встал, жестом показывая Николасу отойти от двери подальше.

— Милорд? — вопросительно протянула Винн.

Герцог Беауми проигнорировал ее, его взгляд бродил по маленькой комнате: сначала осмотрел Ошу, затем Чейна, и, наконец, метнулся к Николасу. Карл задрожал от гнева при виде юного Хранителя, и на мгновение опустил глаза, прежде чем посмотреть на Винн. Его лицо снова окаменело.

— Я был нездоров, — сказал он, — и только сейчас оказался в курсе вашего вторжения в запретную зону прошлой ночью. Вы сдадите оружие и останетесь в этой комнате до дальнейшего приказа.

Прежде чем ответить, Винн сделала несколько медленных вдохов:

— Сегодня утром герцогиня сняла с нас все обвинения и убрала охрану. Мы ничего не делали без…

— Моя сестра не властна здесь, — прервал герцог и посмотрел поверх её макушки на Чейна. — Отдайте ваше оружие.

Тень начала тихо рычать, а Оша сунул правую руку за спину.

Длинный гномский меч Чейна и его короткий, перекованный, в ножнах стояли прислоненными к стене у кровати. Его первым побуждением было броситься к ним, но Винн находилась слишком близко к двери. Герцог сместился в сторону, и один из стражников метил арбалетом как раз в неё.

— Нет, — прошептал Николас, шагнув от стены.

Чейн не знал, было ли это предупреждением для Винн или для кого-то еще. Он не мог рискнуть убить одного из стражников или закрыть дверь. Подняв руки и продемонстрировав пустые ладони, он осторожно прошел к концу кровати и потянулся за мечами.

— Отдай ему свой лук и колчан, — сказал он Оше.

Тот угрюмо посмотрел на него.

— Лук и колчан, — с нажимом повторил Чейн.

Оша на мгновение замешкался, но после секундных размышлений кивнул. Без обыска стражники не могли знать о спрятанном под его туникой за спиной кинжале. Покорно выполняя требования, он мог оставить оружие в их распоряжении.

После короткого колебания стражники с арбалетами оттеснили Винн назад и вошли внутрь. Один направился к Оше, другой к Чейну. Третий, суманец, собрать всё сданное оружие.

— Я тоже под арестом? — спросил Николас.

Молодой герцог не смотрел на него, отвечая:

— Ненадолго… Ник. Я… я приду за тобой позже.

Охранники отступили, и герцог закрыл за собой дверь. Громко защелкнулся замок.

Винн обернулась, ярость и разочарование отразились на ее овальном, оливково-смуглом лице. Чейн собрался заговорить, но Оша приложил палец к губам. Эльф бросился к смежной с соседней комнатой стене, приложил ухо к камню и, закрыв глаза, прислушался.

Чейну не нужно было делать то же самое: он лишь позволил голоду овладеть им, чтобы обострить свои чувства. И услышал скрип двери в коридоре, а затем движение в комнате Винн. Что-то с грубым стуком упало, и, возможно, скрипнула кровать. Затем дверь снова закрылась, а шаги стихли в проходе на пути к лестнице.

— Они сложили наше оружие в комнате Винн, — объявил Оша.

Чейн кивнул.

— Мой посох с кристаллом тоже там, — тихо пробормотала Винн, будто никому здесь это не было известно. — Что будем делать?

По крайней мере, она смотрела на него, а не на эльфа.

— Что-нибудь придумаем, — ответил Чейн.

* * *

Сау’илахк вернулся из состояния покоя, чёрной тенью появившись в центре маленькой комнаты, где находился шар. Он был один, и его терпение сегодня было на исходе.

Он не знал, оправился ли Карл после того, как на мгновение открыл шар полностью. В последний раз он видел молодого герцога, когда его несли наверх в бессознательном состоянии.

Сау’илахк скользнул ближе к двери и сделал сотворенный воздухом голос слышимым снаружи.

— Хажтум?

Ответа не последовало, не было даже звука отпираемой двери. Трое из его суманских слуг все время находились там. Возможно, причина такого неохотного ответа заключалась в одном из них, осушенном и мертвым после ошибки герцога.

Сау’илахк проскользнул прямо сквозь стену во внешнюю камеру с шестью дверьми, по три на каждой стороне. Охранники напряглась, один отступил, и все опустили глаза в поклоне. Хажтума среди них не было.

— Где ваш командир?

— С герцогом, мой господин, — ответил ближайший из троицы. — Там что-то произошло.

— Что именно?

— Мы не знаем.

— Герцог оправился?

— Да, мой господин.

Это принесло некоторое облегчение. Сау’илахк был бы в отчаянии, если бы пришлось искать другого подходящего кандидата и начинать все сначала. Он проплыл сквозь стену назад, не сказав больше ни слова, и стал ждать. Его терпение постепенно сходило на нет, как и его бестелесное присутствие.

Наконец снаружи раздались знакомые шаги, и дверь открылась. Вошел молодой герцог, пепельно-бледный, с тенями под глазами. Сквозь перчатку на правой кисти были видны следы деформации, даже дверь он закрывал другой рукой.

— Эта Хранительница и ее охранники знают больше, чем делают вид, — с усилием объявил он.

Последнее, что Сау’илахк хотел услышать, так это о вмешательстве Винн Хигеорт. Он больше не нуждался в созданном воздухом голосе, чтобы спросить:

«Что произошло?»

— Прошлой ночью ее мечника поймали в коридоре у верхней двери в подземелья. Лхоинна был с ним, но ускользнул от стражи… а затем вернулся в свою комнату, — в голосе герцога сквозили ярость и паника. — Как они могли знать, куда идти?

Беспокойство Сау’илахка выросло. Он не ожидал встретить Чейна Андрашо так близко и так быстро.

«Где они сейчас?»

— Я запер их всех в одной комнате на третьем этаже. У них нет оружия, к тому же они под охраной.

Сау’илахк задумался на мгновение, а затем подплыл ближе к шару:

«На данный момент это не имеет значения, милорд. Мы можем продолжать».

Герцог подошел ближе, сомнение исказило его лицо:

— Они тебя больше не волнуют?

«Нет».

Карл Беауми глубоко задышал, будто оканчивал забег:

— Да, ты прав, я просто буду держать их под арестом, — в его голосе прорезались маниакальные нотки. — Теперь, когда мы так близки… я чувствую. Смерть отдаляется от меня каждую ночь.

«Да, милорд. Мы близки к завершению».

Но мысленно Сау’илахк опроверг эти успокаивающие слова. Винн Хигеорт не будет сидеть сложа руки. Чейн Андрашо подобрался слишком близко. И маджай-хи, проклятие для любого Дитя Ночи, не может ничего не почувствовать.

Герцог показал себя нестабильным и непредсказуемым, хотя прошлой ночью лихорадка едва не уничтожила его тело.

Сау’илахк знал, что должен действовать быстро, или то, чего он желает больше всего, может быть украдено у него снова.

«Хорошо, милорд. Возьмите ключ, и давайте начнем».

* * *

Чейн всё больше отчаивался, а время шло. Чтобы выбраться из комнаты, ему пришлось бы выломать дверь, но при этом будет потерян элемент неожиданности.

Винн сидела на краю кровати Оши, ближе к двери, уперевшись локтями в колени и пристроив подбородок поверх ладоней. Если снаружи больше двух охранников, вероятность, что она пострадает, пока Чейн будет расчищать путь, была слишком высокой.

— Что думаешь? — спросила она.

— Хорошо бы увидеть коридор… или соседнюю комнату, чтобы точно знать, там ли наше оружие, — он думал, что слышал, как его кинули туда, но хотел быть уверенным.

— Оружие там, — безапелляционно заявил прислонившийся к стене Оша. Он не двигался с тех пор, как прислушивался к происходящему в комнате Винн.

Она посмотрела на Чейна:

— Хочешь, попробую?

Сначала вопрос привёл его в недоумение, но затем он понял.

— Нет! Если ещё раз воспользуешься магическим зрением, станешь ни на что не способна.

— В тот раз всё прошло лучше.

— Но использовать его дважды в день будет сущей глупостью!

Тень поднялась с места, села перед Винн и зарычала. Очевидно, собака была с ним согласна.

— Это единственный выход, — вмешался Оша. — Она сможет это сделать.

Чейн повернулся к нему:

— Ты ничего не знаешь об этом!

— Я знаю ее, — веско проронил Оша, отходя от стены.

Прежде чем Чейн, смог придумать, как поставить эльфа на место, Винн приказала:

— Перестаньте! — она схватила морду Тени и уставилась на Чейна. — Мне нужна минута, может быть, две, чтобы узнать количество и расположение охранников, и посмотреть, где наше оружие и мой посох. Если стражи слишком много, то мы в любом случае ничего не потеряем. И это лучше, чем просто сидеть и ничего не делать!

Николас молча наблюдал за ними из-за дальней кровати, но когда Чейн посмотрел на него, его взгляд метнулся в сторону.

С минуту никто ничего не говорил, и Винн протиснулась мимо Тени к двери. И Чейн, и Оша тут же открыли рты, чтобы заговорить, но эльф оказался быстрее.

— Нет, — Оша указал на передний угол комнаты у первой кровати. — Отсюда получится лучше осмотреть и коридор, и комнату.

Это было совсем не то, что собирался сказать Чейн, ему захотелось удушить Ошу прямо сейчас. Но на его пути оказалась Винн, она нырнула вокруг кровати и поползла к ее изголовью в указанный угол.

Тень снова зарычала, но Чейн знал, что теперь это бесполезно.

— Тень, хватит! — отрезала Винн через плечо. — У меня нет выбора, — она начала вырисовать пальцем узоры у изголовья.

— Что ты делаешь? — подал голос Николас.

Чейн обнаружил, что юный Хранитель подобрался ближе и смотрит без своей обычной дрожи. Никто не ответил ему, считая, что чем быстрее всё закончится, тем лучше.

Винн устремилась вперед, она уже чертила на кровати. Потом провела пальцем широкую окружность вокруг себя и закрыла глаза. Ничего не происходило, только девушка замерла.

Чейн ненавидел это её состояние, но пока не беспокоил её. Только обошёл Тень, чтобы лучше видеть угол.

Винн открыла глаза и вздрогнула, когда посмотрела на стену между комнатой и наружным коридором. Ее голова медленно повернулась, как будто она следила взглядом по стене. Затем остановилась, линия ее взгляда указывала предположительно на заднюю часть коридора.

— Двое стражников… из крепости, — прошептала она, а затем тяжело сглотнула, как если бы ее что-то душило. — Прямо за нашей дверью… с арбалетами.

Она медленно повернулась в другую сторону, так что Чейн не мог больше видеть ее глаз. Затем остановилась, покачнулась, и он еле удержал себя, чтобы не броситься к ней. Винн уперлась рукой в стену, ее голова повернулась дальше, она смотрела на угол между их комнатами.

— Лук… колчан… мечи… там…

Чейн услышал ее сдавленные слова, хотя она сидела лицом к стене.

Вдруг она начала падать.

— Винн? — почти прокричал Оша, бросаясь к ней.

Чейн успел сесть на кровать за мгновение до того, как Винн упала ему на колени. Ее глаза были закрыты, а рот безвольно приоткрыт.

— Винн! — прохрипел он.

Ее веки даже не дрогнули.

* * *

Сау’илахк удерживал Карла Беауми дольше и тяжелее, чем когда-либо прежде.

Дрожь пробежала по руке молодого герцога к деформированным пальцам, сжимающим ключ — они вынимали шип из шара на мельчайшую, строго отмеренную часть. Дорожки пота сверкали в резком свете освобожденной энергии шара, змеились ручейками вниз по лицу и подбородку Карла Беами.

— Мы должны… остановиться, — прошептал он. — Хватит…

«Еще мгновение, милорд. Только один миг… чтобы получить вечность».

Сау’илахк сделал материальной свою правую руку и без предупреждения схватил герцога за запястье выше деформированной плоти.

Карл дёрнулся назад, но, пытаясь вырваться, поскользнулся и прошёл прямо сквозь Сау’илахка.

Он повернул рукоятку в руке герцога и ключ вместе с ней.

Глава 18

Оша упал на колени рядом с кроватью и всмотрелся в бледное лицо Винн, ее закрытые глаза, проверяя, не очнулась ли она. В одном Чейн оказался прав: Оша не достаточно понимал возможности Винн в использовании магического зрения.

Всякий раз, когда Чейн просыпался и включался в деятельность, Оша чувствовал себя так, будто отходит на второй план. Но всё равно ему не следовало так уверенно утверждать об успехе Винн. Ему не следовало позволять не-мёртвому вмешаться и делать всё назло Чейну. Что хуже всего, жертва Винн была напрасной, так как они мало что узнали. Он определил все это, просто прислушиваясь к движениям стражников.

Маджай-хи вскочила на кровать и улеглась вдоль стены рядом с Винн, и Оша поправил на девушке одеяло. Тень время от времени с урчащим поскуливанием облизывала её лицо, но это ни к чему не приводило.

— Мы должны выбраться наружу, — прохрипел Чейн, расхаживая взад-вперед. — Мы должны одолеть охрану и вернуть наше оружие.

Оша оглянулся на него через плечо и нахмурился. Чейн прекратил наматывать круги по комнате, чтобы встретить его взгляд.

— Это то, чего хотела бы она, — добавил не-мёртвый, — чтобы мы сделали это, не дожидаясь, пока она очнется.

На этот раз Тень зарычала на Чейна, а не на Ошу.

— Нет! — возразил он вслед за маджай-хи. — Подождем… Стражники устанут… Будет легко застать их врасплох. Винн спит, так что мне придётся нести ее, а тебе сражаться в одиночку. Это неразумно.

Чейн остановился, будто обдумывая это, но вдруг послышался ещё один голос:

— Я могу нести ее.

Оша лишь тогда вспомнил про Николаса, тихо стоящего в дальнем углу. Большую часть времени, что они были заперты здесь, юный Хранитель молчал. Оша посмотрел на него с некоторым сомнением: по телосложению Николас был весьма худощав.

— Я сильнее, чем выгляжу, — добавил Хранитель, его голос звучал напряжённо. — И Винн… хорошо, что она небольшая.

Да, она действительно была небольшой, а, лежа на кровати, выглядела еще меньше. Оша подумал, что у Николаса может получиться.

— Даже, если так, — хриплый голос Чейна перешёл в глухой шепот. — Возможно, Оша… Может быть, стоит подождать ещё немного.

Ничего не сказав, Оша вернул взгляд к Винн.

* * *

Сау'илахк открыл глаза.

Одно это ощущение заставило его содрогнуться. Он лежал на полу и спиной чувствовал холодный, жесткий камень. Его мысли оцепенели, пока не пришла боль. Все его суставы и мышцы ощущались так, будто были повреждены… но у него ведь нет суставов и мышц.

Все похолодело внутри, и он с трудом поднял левую руку, пока не смог увидеть…

Превосходно выделанная перчатка из кожи черного ягненка обтягивала левое запястье герцога. Когда Сау'илахк захотел сжать руку в кулак, пальцы герцога сомкнулись. Он попытался осторожно коснуться лица, и сделал это.

Властью шара он забрал тело Карла Беауми.

Попытавшись повернуться на бок и встать, он вдруг забеспокоился. Сколько вреда было причинено плоти герцога при попытке освободить тело от последних остатков духа? Сау'илахку пришлось заявить права на это тело в строго подгаданный момент.

Почему он так слаб… это пройдет?

Теперь, когда он получил живую плоть, что будет с его способностями и мощью, отточенными более чем за тысячу лет? Он хотел этого, мечтал об этом, но никогда до сих пор не задумывался о последствиях. И цене.

Но тут в его мыслях начали всплывать преимущества.

Теперь он был герцогом Беауми, господином над всеми и властителем лиг этого отдаленного края. Этот кусочек могущества и земной власти был ничем по сравнению с тем, чем он владел в давно потерянной жизни как первосвященник Возлюбленного. Но пока придётся довольствоваться этим, и его первостепенная задача — подтвердить свою новую личность. И начать следует с уничтожения всех доказательств того, что он не тот, кем выглядит.

Шар нужно спрятать где-нибудь за пределы досягаемости Винн Хигеорт и любого, кто может поверить её словам. Тогда это тело станет по-настоящему бессмертным, как он ложно обещал молодому герцогу, искушая его.

Посмотрев вниз, он увидел стройное тело Карла, одетое во все черное: войлок, шерсть, и кожу. Волна чистой радости захлестнула его, но само тело было в запущенном состоянии: Карл давноне мылся, его одежда откровенно смердела, будто он не менял её много дней, не говоря уже о стирке. Он нуждался в ванне, мыле для волос с маслом сандалового дерева и, конечно, прекрасных одеждах, но такие вещи могут подождать ещё немного. Сау'илахк побрёл к возвышению, всё ещё беспокоясь за ослабленное и поврежденное тело, и остановился у шара.

Шип вернулся на место и снова стал с ним един, ключ-рукоятка лежал на полу у одной из ног подставки. Ему пришлось опереться на неё, когда он наклонялся, чтобы поднять ключ, тот неуклюже лёг в его пальцы — деформированные, в растянутой перчатке.

Он проковылял к двери и крикнул:

— Откройте!

То, как легко настоящая речь покинула его горло, и само её звучание потрясли его.

Звякнул ключ, клацнул замок, дверь открылась, и все семь его оставшихся охранников-суманцев обнаружились снаружи. Они, как и было приказано, ждали. Болтовня стихла, капитан Хажтум стоял дальше всех, в проходе у лестницы.

Ни один из них не опустил почтительно глаз. Все смотрели на него.

Тот, кто открыл дверь, слегка склонил голову:

— Милорд герцог, вас проводить в ваши покои?

Чувствуя, как растёт в нём ярость, Сау'илахк посмотрел на него. Но затем внезапно нахлынуло веселье, и он успокоился.

— Ты не узнаешь меня?

Охранник нахмурился, дважды моргнул в замешательстве и оглянулся на своего капитана.

Растолкав остальных, подошёл Хажтум и тоже нахмурился.

— Вы… герцог Беауми, — нерешительно пробормотал ближайший охранник. — Вам плохо, милорд?

Сау'илахк не мог подсказать им, но против воли улыбнулся. И на всякий случай поискал в мыслях собственные воспоминания. Нет, ничего от Карла Беауми не осталось в этом теле. Конечно, в дальнейшем могут возникнуть трудности с маскировкой из-за того, что он не знает о прошлом герцога всё. Тем не менее, сейчас он столкнулся с другой проблемой.

Сколько потребуется времени, чтобы доказать его подчинённым, кто он такой на самом деле?

Сколько от его бывшей сущности осталось теперь, когда он обрел плоть?

Ближайший охранник с Хажтумом то и дело поглядывали поверх Сау'илахка в камеру с шаром. Возможно, они искали высокую фигуру в черных одеждах и плаще.

— Сир, вы должны отдохнуть, — попытался внушить ему Хажтум. — Позвольте мне отвести вас в ваши покои.

Остальные, казалось, почувствовали облегчение, когда командир взял всё на себя.

Но у Сау'илахка не было ни времени, ни желания говорить с ними. Существовал быстрый способ проверить то, что он должен был знать. Он метнулся влево и схватил ближайшего охранника рукой за горло.

При этой атаке остальные обнажили клинки. Даже Хажтум бросился вперёд, но в последний момент остановился. Его глаза расширились, рот приоткрылся.

Охранник едва успел трепыхнуться, как на руке Сау'илахка вырос коготь.

Вслед за облегчением вспыхнуло удовлетворение, когда волосы схваченного начали белеть, а лицо усохло от возраста. Все замерли где стояли, суманцы поражённо смотрели, как жизнь утекает из их товарища.

Это жизнь наполняла Сау'илахка. Боль в его новом теле уменьшилась, и он выпрямился в полный рост, ослабив хватку. Охранник упал на колени и захрипел, как умирающий старик. Сау'илахк поддался смешанной с облегчением эйфории.

Он все еще мог кормиться.

Что ещё от его прежнего существования осталось в этом, новом?

Мертвый охранник рухнул лицом в пол. Шестеро оставшихся стояли как вкопанные, пока Хажтум не отступил и не опустил взгляд.

— Ты наконец узнал меня? — спросил Сау'илахк.

Шесть мужчин опустились на колени и низко склонили головы.

— Когда мы на публике, под взглядами несведущих, вы будете обращаться ко мне, будто я герцог, — приказал он. — Во всех остальных случаях оказывайте мне должное почтение.

— Да, Ваше Сиятельство… Да, мой господин, — прошептал Хажтум.

Сау'илахк улыбнулся:

— Подготовьте шар для перевозки. Мы покинем это место сегодня же.

* * *

Чейн пошатнулся от облегчения, когда Винн открыла глаза. Он снова и снова повторял себе, что она просто упала в обморок от изнеможения, но продолжал волноваться. Она попыталась сесть, и он даже не вмешивался, когда Оша бросился ей помогать, а затем приложил чашку с водой к губам.

— Ты в порядке? — спросил Чейн.

Отпив, она слабо кивнула:

— Только голова кружится… а что случилось?

Ее коса совсем растрепалась, и тонкие тёмно-русые волосы беспорядочно обрамляли ее овальное лицо. Оливково-смуглая кожа была бледнее обычного, но он почувствовал облегчение от того, что она способна задавать последовательные вопросы.

— Ты упала в обморок, — объяснил Николас. — Что ты делала?

Никто не ответил ему, и Чейн шагнул к двери, чтобы на мгновение прислушаться.

— Там совсем тихо уже некоторое время, — прошептал он, а затем посмотрел на Винн. — Если я выломаю дверь, мы с Ошей и Тенью сможем обезвредить стражу. По крайней мере один из нас должен пробиться к нашему оружию… и твоему посоху. Ты можешь идти?

— Подожди, — вмешался Оша. — Ей нужно ещё немного времени.

Винн отмахнулась от него и спустила ноги с кровати.

— Я смогу, — сказала она, изо всех сил пытаясь встать. — И совсем скоро приду в себя.

Чейн кивнул. Он тоже предпочел бы дать ей больше времени, но если шар в крепости, то они бездействовали взаперти слишком долго. Он знал, что она не захочет ждать.

— Я начну прорываться, — прошептал он Оше. — Как только стража отвлечётся на меня, вы с Тенью поспешите в другую комнату, — он глянул на собаку. — Согласна?

Тень утвердительно рыкнула, соскочила с кровати и встала рядом с дверью. Оша сунул руку за спину и вытянул уже с кинжалом.

— Николас, подойди ко мне, — окликнула Винн, но он не двинулся с места, лишь спросил:

— Где встречаемся потом? Карл контролирует всю стражу, а не только суманцев. Даже если вы добудете этот артефакт с нижних этажей, главные ворота будут по-прежнему закрыты.

Чейн думал об этом и понимал, как мало они могут сделать. Если им удастся пробраться на нижние этажи, найти шар и отправить суманских охранников по ложному следу, возможно, они смогут выбраться во двор через зарешёченную дверь в конце коридора. По крайней мере, что-то может получиться… но опять-таки, тогда большинство стражников будет прочёсывать крепость.

— Сначала вернем наше оружие, затем — шар, потом — все остальное… будем решать проблемы по мере необходимости, — он посмотрел на Ошу. — Готов?

Эльф кивнул, и Чейн схватился за ручку двери. Он позволил своему голоду вырасти, а чувствам — обостриться. Он уже готов был вырвать ручку вместе с замком, когда в коридоре раздался крик. Чейн замер.

Затем послышался лязг стали и скрежет меча по камню, грубый стук и грохот, который можно было почувствовать даже через пол под ногами. После этого снаружи наступила тишина.

Чейн в нерешительности оглянулся на остальных. Очевидно, что по крайней мере Оша и Тень слышали происходящее, собака даже уши прижала. Что-то за дверью звякнуло, а потом раздался скрип металла по металлу совсем рядом. Замок на двери щелкнул, и Чейн отпрянул влево, готовый при необходимости нанести удар.

В узкой полоске открывшейся двери можно было разглядеть фигуру в капюшоне и кожаной маске на лице.

— Подождите, — произнесла она на нуманском, но с сильным иноземным акцентом.

Потом дверь распахнулась, даже небрежно ударилась о стену. Откуда-то из-за спины Чейн услышал предупреждающее рычание Тени.

В коридоре позади странной фигуры бесформенной кучей лежал один из стражников — очевидно, без сознания. Он не мог видеть второго, но больше не было слышно никакого движения. Тем не менее готовый нанести удар, он осмотрел их потенциального спасителя сверху донизу.

Рука в желтовато-коричневой перчатке сдвинула маску вверх. Опша посмотрела на него из-под капюшона:

— Я освободила советника Кольмсерна, он пошел выпускать герцогиню. Идите за мной.

Все это было слишком удобно, и Чейн не двинулся с места, даже когда услышал, что остальные подступили на шаг ближе.

Предплечья Опши были охвачены наручами из твёрдой кожи, такая же броня облегала торс женщины. Даже бедра и голени были защищены, и везде на выкрашенной в тёмное коже змеились богатые резные узоры, закрученные символы, которых Чейн не мог разобрать.

— Освободила? — переспросил Николас. — Мой отец и Шери тоже были под арестом?

Взгляд Опши чуть сместился в сторону юного Хранителя, но затем снова вернулся к Чейну.

— Герцог позапирал всех в крепости в их комнатах, даже слуг, — сказала она. — Советник был в своей, но не под охраной, поэтому я сначала выпустила его, — в её голосе послышалось нетерпение. — Герцог уехал, забрав своих суманцев и некоторых стражников. Но сам едет не верхом, а в повозке… загруженной и закрытой.

— Уходим, сейчас же, — приказал Чейн, уловив возможность.

Опша выдохнула и отступила к дальней стене коридора. Чейн выскользнул из комнаты, огляделся и обнаружил, что второй стражник тоже на полу. Остальные вышли за ним.

— Мы не можем мешкать из-за ваших сомнений, — резко добавила Опша.

Оша сразу же бросился в комнату Винн, Тень метнулась в конец коридора и посмотрела с лестницы вниз. Чейн остался стоять на пороге, наблюдая за высокой темнокожей служанкой, в броне выглядящей более странно и чужеродно, чем всегда.

— Ты знаешь, что в повозке герцога? — спросила Винн, появляясь справа от Чейна.

— Предполагаю. И кажется, вы думаете о том же, — ответила Опша. — А у меня осталось не так уж много терпения.

При последних угрожающих словах Чейн собирался задвинуть Винн себе за спину, но тут вернулся Оша и передал ему мечи. Чейн взял их и быстро прицепил к поясу, не отрывая глаз от Опши.

— Мой посох там? — спросила Винн.

— Да, — кивнул Оша.

Глянув на него, Чейн обнаружил, что эльф уже готов использовать свой лук, а странный узкий свёрток из холста снова повязан за его спиной.

— Забери посох, — сказал Чейн Винн. — Николас, иди с ней.

Только они ушли, вернулась Тень.

— Есть там кто-нибудь? — спросил Чейн, и собака лаем доложила, что нет.

Опша, прищурившись, глянула на Тень, и заявила:

— Я спущусь вниз и убежусь, что артефакт действительно забрали.

— Почему я должен доверить это тебе? — с вызовом спросил Чейн.

Опша медленно выдохнула, будто подавляя досаду:

— Правда это или нет, но герцог действительно попытался отгородиться от всех, кто его знает… и бежать из крепости. Только в этом достаточно причин, чтобы остановить его.

Чейн испытал соблазн отослать Опшу отсюда прямо сейчас, но если герцог настолько безумен, что использовал шар, то он не сдастся так легко. Тем более, Чейн задумался, что может произойти, если он ошибается. Что, если Опша, которая гораздо лучше знает герцога, просто хочет отправить их по ложному пути?

— Кто-то должен найти советника и «компас», который я оставила с ним, — проговорила она. — Только с устройством есть шанс найти артефакт, если его увезли. Также вам потребуется помощь леди Шери, чтобы сладить с оставшимися стражниками.

— Подожди… куда ты?

При этих словах Николаса, Чейн увидел, что Винн идёт к нему с посохом в руке.

— Вы с Николасом понесете наши сумки, — сказал он ей, пока она прожигала их с Опшей взглядом, и добавил: — Пожалуйста. Мы должны двигаться быстро и быть готовыми ко всему.

С явной неохотой она и Николас двинулись вперёд.

Чейн едва успел обернуться, чтобы увидеть, как Опша направляется к концу коридора. И прежде, чем он смог пойти за ней…

— Я пойду с тобой… чтобы помочь, — заявил Оша.

Опша остановилась, обернулась. Ее маска вновь была надета, так что было невозможно увидеть ее реакцию.

Винн вернулась и вручила сумки Чейну. Намерения Оши были ясны, так что она просто протянула ему кристалл холодной лампы:

— Возьми, для уверенности. Встретимся во дворе, когда вы закончите… и побыстрей.

Оша кивнул, Опша отвернулась. Он взял кристалл и последовал за ней.

— Николас, Тень и я отыщем Юсиффа и леди Шери, — сказала Винн Чейну. — А ты найди наш фургон, но будь готов расчистить путь, если стража не послушает герцогиню.

Чейну не понравилось, что они разделяются, но Винн с Тенью уже направились к лестнице.

Только Николас задержался, чтобы одарить Чейна долгим взглядом, но потом зашагал за Винн.

* * *

Оша скользил вперед, вниз по лестнице к заднему коридору, и ничего не говорил Опше. Ему не нравилось подставлять ей спину, но он намеревался увидеть первым все, что лежало ниже. Он несколько раз потер кристалл Винн об тунику, чтобы брызнул свет.

Он бы предпочел остаться с Винн, но слишком хорошо помнил ее лицо, когда она узнала, что Опша собирается проверить, на месте ли шар. Он видел подобный артефакт во время путешествия с ней, Магьер, Лисилом и Мальцом. Так что, если увидит его, узнает. Но когда он и странная женщина в броне достигли заднего коридора у северной стены…

Дверь за углом, ведущая в подземелья, была широко распахнута.

Он посмотрел на Опшу, но маска сделала невозможным прочитать выражение ее лица. Открытая дверь не сулила ничего хорошего.

Когда они начали спускаться по лестнице, женщина проскользнула вперёд. Еще один пролёт привел их в узкую каменную камеру с шестью тяжелыми дверьми из старого дерева, по три с каждой стороны.

Опша остановилась, и Оша обошел ее, чтобы осмотреться. Кое-что привлекло его внимание.

Скрюченное тело лежало на полу, хотя Оша узнал его только по одежде суманских охранников. Но мужчина не выглядел воином, он был слишком стар для того, чтобы нести военную службу. Глаза трупа были полуоткрыты, как и его морщинистый рот, но эти глаза были затуманены и выцвели почти так же, как и его белые волосы.

Опша стояла неподвижно и смотрела вниз, но Оша услышал скрип кожи. Звук шёл от ее руки в перчатке, плотно сжавшейся в кулак.

— Ты видела что-то подобное раньше? — спросил он.

Она долго не отвечала, а когда ответила, совсем не смотрела на него.

— Однажды. Среди моего народа… несколько были не зарезаны, а оставлены, как этот… мертвыми или умирающими.

Оша не стал ждать больше и побежал от одной двери к другой. Все были заперты, за исключением второй справа. Единственное, что он нашел в этой маленькой темной комнате, был простой старый стол и странная трехногая подставка из железа: до талии высотой, с круглым обручем в верхней части, будто предназначенным поддерживать что-то округлое. Но сейчас там ничего не было.

Когда он покинул комнату, Опша стояла в той же позе.

— Здесь ничего нет, — объявил Оша. — А другие двери заперты.

Женщина ещё немного посмотрела на тело, а затем двинулась обратно к коридору:

— Это не имеет значения. Артефакт всегда охранялся. Его унесли.

— Мы найдем его, — Оша быстро зашагал за ней. — И вернем обратно.

Опять он шёл первым, чтобы осветить путь, испытывая ещё большее желание защитить Винн теперь, когда они точно знали, что шар был увезён или по крайней мере перенесён. Рядом с лестницей он замедлился и прислушался к тому, что происходит наверху. Ни звука не отразилось в его ушах, когда он крался по лестнице к открытой двери. Прикрыв кристалл рукой, он выглянул в сторону арки.

В коридоре, которым они пришли, никого не было. Кроме шума моря под стенами крепости, было тихо, но вдруг раздался треск ткани.

Резкий, краткий порыв ветра взлохматил волосы Оши. Он оглянулся, а затем и полностью развернулся. Широко раскрытыми глазами он посмотрел вниз по лестнице и разжал кулак, чтобы выпустить на волю свет кристалла.

Никого, даже в коридоре ниже.

Опша исчезла.

* * *

Добравшись до главного зала крепости, Чейн кинулся к дверям. Остановился, чтобы снять засов и приоткрыть одну из створок.

Он никого не увидел возле конюшни или другого, меньшего по размеру здания слева, но арендованный ими фургон стоял снаружи. Справа высились казармы, а может быть еще небольшой склад, два стражника крепости в серых плащах ютились в сторожке у ворот и выглядывали сквозь массивную металлическую решетку. Еще один сидел на вершине стены слева от ворот и смотрел на дорогу с тяжелым арбалетом в руках.

У Чейна не возникло проблем с подслушиванием.

— Как он мог уехать? — говорил ещё один мужчина внизу наблюдателю на стене. — И почему он взял с собой лейтенанта Мартелла?

Обострив зрение, Чейн узнал его — капитан Холланд.

Мужчина на стене, даже не развернувшись, ответил:

— Не знаю. Он просто приказал лейтенанту собрать несколько человек, и они отправились с герцогом и теми суманцами. Скатертью им дорога!

— Давно? — спросил Холланд.

— Нет. Если следить по фонарю повозки, они только спустились с холма и направились вглубь суши, не по прибрежной дороге. Но я совсем не видел у них припасов, да и вещей в повозке мало. И герцог ничего не приказывал, не говорил, что делать в его отсутствие. Просто сказал открыть ворота.

Чейн был в замешательстве. Подготовить их собственный фургон будет не так уж легко, если капитан и его люди продолжат стоять тут и недоумевать, почему это герцог в середине ночи собрал людей и уехал. Если Чейн направится в конюшню, его могут задержать и начать допрашивать. При таком раскладе лучше бы здесь была герцогиня, тогда можно было бы попытаться расчистить путь.

Задумавшись, он не услышал торопливые шаги, пока они не раздались совсем рядом.

Потянувшись к мечу, Чейн обернулся. К нему через главный зал шел Оша, но он был один.

— Где Опша? — прошептал Чейн.

Эльф покачал головой:

— Дверь в подземелья открыта. Мы не нашли шар и возвращались к главному коридору, когда… она исчезла, — он снова покачал головой.

Для Чейна это выглядело как полная бессмыслица:

— Почему она освободила нас, приняла нашу помощь, а затем исчезла?

Оша в третий раз покачал головой.

Чейн повернулся, чтобы заглянуть в приоткрытую дверь. Ситуация стала еще более неопределенной. У них было два варианта: рискнуть, не привлекая внимания, пробраться в фургон или ждать Винн, чтобы поехать уже с герцогиней.

Успех первого казался маловероятным, так что он предпочел остаться на месте ещё немного.

* * *

Винн бежала с Тенью за Николасом, разыскивая Юсиффа. Юный Хранитель предположил, что отец вернется к себе, как только освободит Шери. Он, будучи обладателем длинных ног, слегка вырвался вперед и первым подошел к двери.

— Отец? — позвал Николас, постучав. — Ты здесь?

Никто не ответил. Он попытался повернуть ручку и обнаружил, что дверь заперта.

— Где еще они могут быть? — спросила Винн.

— Не знаю. Может быть, в покоях Шери.

Прежде чем Винн смогла сказать что-то еще, он зашагал назад к лестнице. Винн побежала следом, Тень метнулась за ними, но на полпути их остановили голоса с лестничной площадки.

Юсифф и леди Шери ступили в коридор.

— Отец! — с облегчением выдохнул Николас: его предположение оказалось верно.

— Николас? — Шери поторопилась к ним. Ее взгляд скользнул к Винн, а затем к Тени. — Вы не под арестом?

— Опша освободила нас, — ответила Винн. Она быстро рассказала им все, что случилось, а затем сосредоточилась на Юсиффе. — Опша хочет, чтобы вы дали ей устройство для отслеживания артефакта.

— Секундочку, — пробормотал Юсифф, открывая свою комнату ключом на тяжелом кольце. — Я не видел ни одного стражника, пока ходил по крепости. Все, что я знаю, так это то, что Карл уехал со своим суманским отрядом. Ты сказала, Опша пошла в подземелья?

— Да. Оша пошел с ней, чтобы убедиться, что артефакт увезли.

Юсифф поспешил к столу и на этот раз вытащил крошечный медный ключ на веревочке, который раньше висел у него на шее. Он отпер сундук за своим столом, начал вытягивать различные вещи и аккуратно отставлять их в сторону.

Жаждая, чтобы он закончил поскорее, Винн закусила губу от нетерпения. Советник, наконец, выпрямился, повернулся к ним и поставил на стол небольшой футляр из толстой жесткой кожи. Когда он расстегнул перевязь и открыл его, там оказался кусок красного металла, который он называл «компасом».

Тень приблизилась к Винн и навострила уши. Но девушка едва взглянула на собаку, она ждала, что Юсифф сделает… что-нибудь.

Юсифф протянул руку и накрыл ладонью верх слегка изогнутой части ключа. Винн была так сосредоточена на предмете, что почти испугалась, когда старый Хранитель что-то зашептал.

Взгляд Юсиффа застыл на «компасе», и когда Винн посмотрела вниз, на мгновение ей показалось, что красный металл двинулся или едва заметно повернулся. Мастер-Хранитель схватил его за рукоять.

Он обошел стол, держа устройство в кулаке. Он продолжал слегка забирать то влево, то вправо, пока шел к коридору. Винн бросилась за ним, остальные метнулись следом.

Юсифф прошел к ведущей вниз лестнице. Повернулся вправо, и на его изрезанном морщинами лице отобразилось хмурое недоумение. Старый Хранитель быстро развернулся.

Юсифф остановился через три больших шага, рука его с куском ключа упала, безвольно повиснув сбоку.

— Артефакт больше не в крепости, — объявил он.

Винн торопливо повернулась к Шери:

— Миледи, этот артефакт опасен. Это он был причиной изменений здесь, в вашем брате, а также в прилегающих землях. Чейн сейчас пытается подготовить фургон, но мы нуждаемся в вас, чтобы пройти мимо оставшихся стражников.

Шери, казалось, была потрясена и до крайности встревожена, она с сомнением переводила взгляд с Винн на советника. Было очевидно, что ей трудно что-либо понять в происходящем, особенно после того, как родной брат приказал запереть ее в комнате.

— Почему он уехал? — спросила она. — Зачем увёз этот… предмет отсюда после всего, что сделал? Чтобы спрятать его и замести следы?

— Я не знаю, — честно ответила Винн. — Но если вы хотите помочь ему и прекратить все это, вы должны сделать так, чтобы нас пропустили через главные ворота.

Герцогиня оглянулась на Николаса за спиной. Может быть, спрашивала, что ей следует делать со всем этим. Даже простой взгляд ей в глаза, казалось, отобрал у Николаса все силы, но он молча кивнул.

— Сюда, — распорядилась герцогиня, решительно зашагав вперёд.

* * *

Чейн стал склоняться к тому варианту, что ему и Оше следует рискнуть и начать готовить фургон: он засомневался, что подождать было лучшим выбором.

— Чейн?

Позвали шепотом, и они с Ошей повернулись, чтобы найти Винн и Тень, торопящихся к ним вместе с Николасом, старым Хранителем и герцогиней во главе этой странной группы.

— Почему ты не в фургоне? — спросила Винн. — Лошади запряжены?

Чейн покачал головой:

— Стража взволнована тем, что произошло. Я подумал, что лучше подождать леди Шери.

— А где Опша? — Юсифф протолкнулся ближе.

— Исчезла, — ответил Оша.

— Исчезла? — изумлённо повторил пожилой Хранитель.

— Дайте пройти, — герцогиня двинулась вперёд.

Чейн немедленно повиновался. Она, не замедлившись, миновала его и открыла створку передних дверей. Потом шагнула во двор и направилась прямо к воротам.

— Готовь лошадей, — сказала Винн, проходя мимо вслед за герцогиней. — Оша, иди помоги ему.

Ни один из них не стал мешкать, остальные последовали за Винн.

Чейн, развернувшись на каблуках, быстро зашагал за Ошей к фургону. Когда они достигли его, эльф вскочил на скамью возницы, а Чейн собрался в конюшню, но остановился и посмотрел на него.

— Если герцогине не удастся убедить стражу, ты сможешь убрать того, на вершине стены, прежде чем мы будем у ворот? — спросил Чейн.

Оша закончил отвязывать упряжь и выпрямился. Он дёрнул плечом, и лук поехал вниз, эльф не глядя поймал его.

— Не одного, — ответил он. — А всех трех.

Чейн, не впечатлённый его бравадой, закатил глаза и повернулся к дверям конюшни.

* * *

Винн держалась поближе к спине Николаса, когда они следовали за Шери. Тень трусила справа, а Юсифф шел немного левей.

— Как работает ваше устройство? — спросила она.

Он покосился на нее, но затем поднял руку, все еще сжимая маленький металлический предмет.

— Нужно просто держать его, когда он активен, как сейчас, — ответил советник. — Он… тянет в нужном направлении.

Винн не смогла удержаться от еще одного вопроса:

— Это Опша доставила сообщение в Колм-Ситт?

— Сейчас не самое подходящее время…

— Она? — настояла Винн, так как другого случая могло и не представиться.

— Да, — сознался он. — Она обладает определенными… способностями и была в состоянии сбежать из-под ареста. Никто не знал, что она ушла, потому что мы, предположительно, были в добровольном карантине.

Винн посмотрела вперед. Шери почти дошла до капитана Холланда, который застыл в ожидании, зафиксировав беспокойный взгляд исключительно на ней.

— И устройство было у Опши? — спросила Винн.

— Конечно, — ответил Юсифф. — Иначе как бы я заполучил его сейчас?

Винн проигнорировала последнюю фразу. Спрашивать что-то ещё также не имело смысла, можно было догадаться. Кусок ключа, устройство… «компас» был единственным способом выследить шар, спрятанный Ходящими-сквозь-Камень. Посланник и предполагаемый вор и вправду оказались одним и тем же человеком, хотя это не объясняло, как Опша попала из Колм-Ситта в подземелье гномов за одну ночь.

Должно быть, эманации шара Красной Руды запутали её, заставив подумать, что шар Духа был перенесен в Дред-Ситт. Только когда глухая стена из грубого камня встала на ее пути, ей пришлось бежать и осознавать, что нужный ей шар всё еще в крепости.

И все же теперь Опша знала, где спрятан ещё один шар. Хуже были только мысли, что вызывал у Винн обломок красного металла в руке Юсиффа.

Можно ли использовать один ключ для отслеживания любого из шаров? И опять же как шар Духа попал к народу Опши, а затем был украден?

— Капитан Холланд, откройте ворота, — приказала герцогиня.

Все страшные предположения Винн оборвались, сместились на второй план, когда капитан никак не отреагировал на её слова.

— Миледи, — вместо этого проговорил он, — вы знаете, куда уехал герцог?

— Мой брат сбежал с остатками казны, — вывернулась Шери. — Теперь даже нечем заплатить страже или слугам. Пока брата нет, я главная, так почему ты спрашиваешь меня?

Винн задумалась, действительно ли это уловка, или герцог и правда прихватил с собой деньги крепости.

— Сбежал с казной? — недоверчиво переспросил Холланд. — Вы хотите, чтобы я преследовал его?

— Нет. Вместо тебя отправятся другие.

Больше герцогиня не проронила ни слова и просто стояла, глядя на него.

На такого закалённого, привыкшего к определённости военной дисциплины солдата, как капитан, события прошлых суток должны были немало повлиять. С минуту он выдерживал её взгляд, но потом подчинился и, глянув на другого стражника рядом, кивнул. Караульные начали поднимать тяжелую железную решётку, чтобы открыть ворота.

Винн молчала, пока не услышала скрип колес и фырканье лошадей позади — это подъехали Чейн и Оша в фургоне.

— Дайте мне устройство, — шепнула Винн Юсиффу. Тот посмотрел на неё с удивлением:

— Нет. Я иду с вами.

— Я тоже, — добавил Николас.

— Вы не можете, никто из вас, — возразила Винн. — Даже леди Шери… никто из вас не может напасть на герцога! Если всё провалится, кому-то придется говорить за нас, так что вы не можете быть втянуты в это.

Прежде чем кто-то из них смог возразить, Винн протянула руку к Юсиффу.

Мастер-Хранитель нахмурился, но медленно протянул устройство ей, предупредив:

— Не потеряй. Чтобы оставаться активированным, он должен постоянно быть в контакте с твоей кожей, или же перестанет функционировать.

Это было не слишком удобно. Может наступить момент, когда придется выпустить «компас», если события примут наихудший поворот. Юсифф поместил осколок красного металла в её ладонь, и Винн стиснула пальцы вокруг него.

— Я пойду, — возразил Николас. — Карл — мой друг, и я пойду, чтобы помочь ему. Меня он выслушает охотнее, чем любого из вас.

Винн покачала головой:

— Что бы герцог ни делал с артефактом, он уже не тот человек, которого ты знал раньше. Присмотри за отцом и герцогиней, а Карла предоставь нам. Не покидай крепость, пока не услышишь это от меня.

Николас, немного повернул голову, чтобы посмотреть на Шери, и не сказал больше ни слова.

Но Винн была уверена, что он останется, а, судя по тишине позади, фургон был готов. Она повернулась и обнаружила на месте возницы Чейна, его длинный гномский меч лежал обнажённым рядом. Оша стоял в самом фургоне, за правым плечом возвышался колчан, полный стрел с чёрным оперением, в руке был лук. Винн была благодарна, что в демонстрации силы не было необходимости, когда забиралась в фургон к Оше. Тень же уже галопом вылетела через открытые ворота.

* * *

Чейн собирался щелкнуть вожжами, когда герцогиня посмотрела прямо на него и сказала:

— Верните моего брата домой.

Независимо от роли телохранителя Винн, что он играл в этом месте, возможно, она признала в нём аристократа и теперь пыталась воззвать к его чести.

Он не имеет права давать никаких обещаний.

Чейн пустил лошадей рысью, направляя их из ворот вниз по склону холма. Сквозь темноту он высматривал Тень — собака никогда не убегала далеко от Винн.

Едва они оказались вне поля зрения крепости, Винн внесла изменения.

— Оша, бери вожжи и правь, — приказала она. — Чейн, иди назад, ко мне.

— Зачем? — спросил Чейн.

— Просто сделай это!

Оша поднялся на облучок, Чейн передал ему вожжи и присоединился к Винн. Он нашел ее неловко сдёргивающей кожаные ножны с кристалла посоха — мешал странный кусок красного металла, который она держала. Когда кристалл оказался на свободе, она принялась одной рукой копаться в сумках и наугад вытаскивать вещи.

— Что ты делаешь? — прохрипел он. — Что твой посох сможет против…

— Посмотри на это, — сказала она, протягивая ему кусок металла. — Это часть ключа или рукояти шара.

Чейн поднял взгляд от ее руки. Он не совсем понимал, что она пытается сказать, но это его не слишком заботило.

— Народ Опши владел ключом для шара, который похитили. Они разрезали его на куски, чтобы он никогда не был использован… но сделали с обломками и что-то еще… как-то, — она посмотрела на него. — Сейчас обломок активирован, и останется таковым, пока кто-то держит его. Этот кусок ключа может указывать путь к шару… и не только к тому, что у герцога. Я знаю это, потому что Опша была тем, кто ворвался во владения Ходящих-сквозь-Камень, разыскивая «не тот» шар.

Чейн был ошеломлен на мгновение. Прежде, чем он смог сформулировать вопрос, Винн повернулась к сумкам и вытащила его перчатки, маску и очки.

— Когда вы с Красной Рудой нашли шар Земли в Балаале, — продолжила она, — Сау'илахк проскочил вперед вас. Вы обнаружили, что шар все еще там, но не нашли ключ-рукоятку. Магьер в Пустошах разыскала соответствующий шару ключ, а в Балаале его не было. Мы не могли понять, почему Сау'илахк так легко оставил шар Земли, но, возможно, шар ему и не был нужен… Может быть, вместо него он взял ключ… и мог знать, как заставить его работать по-другому. В качестве указателя. «Компаса», если угодно.

Чейну не понравилось то, на что она намекала:

— Нет… ни я, ни Тень за всё время, что мы здесь пробыли, не почувствовали присутствия нежити.

— Может быть, он держался на достаточном расстоянии. Может быть, вы не могли почувствовать его сквозь камень крепости… или внизу под ней. Но кто еще мог научить Карла работать с шаром… или же открывать его ключом?

Чейну отчаянно захотелось опровергнуть всё это, но он не смог. Он не рассчитывал, что Винн снова придётся противостоять призраку. Но пока оставалась вероятность, что она не права.

Винн сложила вытащенное обратно в сумки, пока у нее на коленях не остались лишь его перчатки, маска, шарф и пара очков с темными линзами, сделанная специально для ее посоха с солнечным кристаллом.

— Надевай это и накинь капюшон… чтобы быть готовым, — подытожила она.

Чейн вздохнул — эта привычка осталась от жизни — а потом сделал так, как она просила. Когда он полностью скрывал кожу, Винн могла свободно зажечь кристалл, а он был способен короткое время выдерживать его свет.

Возможно, она будет вынуждена использовать посох, поэтому неудобства можно и потерпеть. Вдруг он осознал кое-что ещё. И замер.

— Если Тень почувствует нежить, она… придет в бешенство. Она может попытаться атаковать в одиночку, не дожидаясь тебя. Это то, что захотел бы сделать я на ее месте.

Где-то в темноте мог быть Сау'илахк: уже в герцогской повозке или ожидая Карла Беауми.

Винн наклонилась вперед:

— Оша, быстрее!

Чейн надел перчатки и потянулся за маской.

Глава 19

Сау'илахк сидел на облучке повозки, пока гвардеец Комю направлял лошадей вниз по внутренней дороге. Прибрежный ветер безжалостно дул в спину и заставлял жалеть, что он не надел плаща. После стольких столетий абсолютного бесчувствия и никакого физического воздействия мысль казалась странной.

Тяжелый масляный фонарь, висевший между ним и Комю, давал немного света. Под скамейкой, в ногах, стоял небольшой ларец, заполненный золотыми соверенами Витени из казны рода Беауми. А на его шее висел ключ от шара, который он украл из забытого гномского ситта и научился использовать, чтобы найти другой шар.

Три суманских охранника, в том числе Хажтум, сидели в повозке, где в небольшой сундук под промасленной тканью был уложен шар. Остальные трое ехали на конях за повозкой, позади трёх стражников крепости и лейтенанта Мартелла.

Последние четвёро, как и Комю, считали, что сопровождают своего герцога, Карла Беауми.

Сау'илахк целенаправленно выбрал дорогу, ведущую внутрь страны, — более длинный путь вокруг герцогства до ближайшего порта. Будет меньше шансов встретить кого-то, достаточно самонадеянного, чтобы задавать вопросы «герцогу», путешествующему со свитой ночью.

Масштабы того, что Сау'илахк совершил сегодня, начали медленно раскладываться по полочкам в его уме.

Он снова обладал плотью, которая будет нуждаться в должном уходе, а также устранении эффектов шара. Успех до сих пор почти ошеломлял. Тем не менее, его грызло несколько сомнений и тревог.

Во-первых, он оставил Винн Хигеорт в живых.

И это раздражало, хотя он не видел никакой возможности убить ее перед отъездом. Со своим новым телом он не мог проскользнуть сквозь камень крепости, чтобы забрать ее жизнь, даже если бы приказал изолировать её от товарищей. Также, являясь герцогом, он не мог просто пойти и убить её — встал бы вопрос об этом деянии, и, скорее всего, молва пошла бы далеко за пределы герцогства. И в конце концов, о ее смерти услышала бы Гильдия, а в настоящее время ему выгодно было оставаться ни в чём не замешанным дворянином в покинутой монархией стране.

Во-вторых, он, к сожалению, не знал точно, как много от его предыдущей сущности осталось в его распоряжении теперь, когда он обрел живую плоть. Объятый безумным желанием, он не учитывал этого. А как же способность кормиться жизнью? Долго еще он сможет делать это?

И последнее по порядку, но не по значению: что насчёт Возлюбленного?

Сау'илахку больше не нужно каждый рассвет погружаться в дремоту и страдать в беспокойной темноте — змеистых кольцах своего бога — до следующего заката. По крайней мере, так он предполагал. Учитывая количество неизвестного, он мог примириться с другими потерями в обмен на это. О да, он будет по-прежнему служить своему богу, но только ради собственного возвращения к власти.

Опустив взгляд, он осмотрел неповрежденную левую руку в черной перчатке. Пока ему не хотелось изучать деформации слишком близко, но в скором времени он найдет способ исправить уродство. Повозка катилась вперёд, и его мысли обратились к другим вещам.

Он зубами стянул перчатку с левой руки и потер пальцы друг о друга. Рука была идеальна: худощавая, но крепкая. Бросив косой взгляд на Комю, сосредоточенно правящего лошадьми, Сау'илахк нагнулся к скамье.

Было кое-что, что он мог проверить сейчас, в темноте, пока никто не видит.

Сосредоточившись, как когда-то было необходимо для того, чтобы его рука стала материальной, он прижал ладонь к поверхности скамьи. И почти мгновенно почувствовал, как пальцы тонут в ней, будто оказавшись в грязи вместо дерева. Но вдруг давление усилилось. Он ощутил, как древесина стискивает его плоть, начиная раздавливать.

Сау'илахк выдернул руку из скамейки.

— Что-то не так, милорд? — спросил Комю. На его молодом лице читалось недоумение.

— Нет, всего лишь заноза. Я позабочусь о ней позже.

Комю кивнул, снова переключая внимание на вожжи.

Сау'илахк же пристроил недеформированную руку у себя на коленях. Этого достаточно, чтобы знать, что он все еще может изменять себя, хотя и совсем наоборот. Возможно, когда он больше насытится жизнью, он сможет приходить и уходить, не ограниченный физическими барьерами. Что касается других вещей, необходимо узнать больше о том, что изменилось, пока он ждал.

Его мысли вернулись к более насущным вопросам.

Он очень мало знал об этой земле и народе, только что Витени была политически неоднозначным местом, где благородные кланы сохранялись в качестве части наследия, а не руководящего класса. Все решения касательно судьбы государства принимались в Национальном Совете, который слыл насквозь коррумпированным. Сау'илахк не имел намерений оставаться незначительным лордом в отдаленном герцогстве и собирать грошовые налоги с прибрежных деревень на своём клочке земли. Он собирался вернуться на родину, а для этого ему необходимо настоящее богатство.

Забранных из крепости денег вряд ли хватит на это, но статус герцога кое-что да значит. С ним можно начать действовать: титул открывает двери, которые закрыты для простолюдинов. Пеняя на беспорядки в своей провинции, он может искать совета и помощи у соседей Карла Беауми или их сеньоров. Это было лишь начало.

Повозка качнулась, подпрыгнула, и он схватился за край скамьи.

— Простите, милорд! — протараторил Комю. — Я не могу видеть все ухабы в темноте.

Сау'илахк воздержался от упреков и хотел было вернуться к размышлениям над важными вопросами, как что-то темное мелькнуло на границе зрения.

Это было похоже на то, как если бы он увидел себя — своё бывшее обличье черного духа. Он быстро повернул голову и, напрягая шею, пытался заглянуть как можно дальше. Порыв ветра ударил в спину, скользнул по лицу. Волосы заметались перед глазами, и он прищурился.

Что-то метнулось сквозь темноту среди деревьев вдоль дороги. Прежде чем он смог произнести предупреждение, темная фигура в плаще с капюшоном выскочила слева от запряжённого в повозку коня.

Животное покачнулось, вскинуло голову и заржало.

Фигура бросилась обратно к деревьям, а конь начал падать.

— Ой! — воскликнул Комю, с усилием натягивая поводья.

Деревянный вал упряжи сломался, конь рухнул на свою соседку, и животное, брыкнувшись от испуга, сломало переднее колесо. Лошадь, запутавшись в упряжи, встала на дыбы.

Глаза Сау'илахка расширились, а повозка накренилась вверх, почти опрокинув его на спину. Когда она начала заваливаться набок, он прыгнул.

Инерция бросила его в деревья, и по чистой случайности он не влетел ни в один из стволов. Коснувшись земли, ноги подломились, и он упал. Мысли оцепенели, его привела в себя боль: пока он катился с придорожной насыпи, кусты хлестали его, елочные лапы кололи, а нижние ветки ломались.

Сау'илахк остановился на животе, уткнувшись лицом в холодную, влажную хвою, несколько иголок попало в рот. Сначала он был слишком ошеломлен, но затем боль вернулась.

Он ранен, разбился или ещё как пострадал? Нет, этого не могло случиться, он так долго ждал обретения тела!

Услышав шум и людские крики, он осторожно приподнялся и встал на одно колено.

На передней части повозки полыхал пожар, ржала лошадь. Видимо, упал фонарь, расплескалось и вспыхнуло масло, пламя угрожало перекинуться с облучка на саму повозку. Двое из его людей безуспешно пытались освободить третьего, угодившего под борт. Что-то темное, вероятно, кровь, текло из уголка рта человека.

Комю пробрался к пожару и, прикрывая лицо от огня, пытался добраться до лошадей. Среди путаницы четверо стражников спешились и объединили усилия с суманцами.

Шокированно оглядевшись, Сау'илахк увидел, что сундук с шаром выпал на обочину, вывалившись из-под брезента, еще свисающего с перевернутого борта. Один из стражников кинулся туда и, не обращая внимания на сундук, попытался вытащить брезент — видимо, чтобы сбить им пламя.

Сау'илахк встал на ноги, но не кинулся помогать. Он несколько раз повернулся, вглядываясь в деревья. Человек, который вызвал все это, до сих пор был там, в темноте.

— Возьмитесь за днище!

Сау'илахк повернулся на крик и обнаружил, что лейтенант Мартелл руководит остальными, пытающимися освободить суманца.

— Поднимаем на счет «три», — гаркнул Мартелл.

Отсчитав, двое людей Сау'илахка и стражник крепости напряглись изо всех сил, но безрезультатно.

Сау'илахка это не интересовало, он поспешил к шару. Но заметил Хажтума с двумя охранниками, что ехали позади повозки.

— Возьми сундук и охраняй, — приказал он суманцу. — И найди казну.

Резко кивнув, Хажтум указал своим людям на сундук. Оба подбежали к нему и схватились за ручки по бокам. Но когда пальцы второго коснулись ручки, пыль или туман завихрились вокруг него на внезапном ветру.

Фигура в плаще обрела форму прямо на глазах у Сау'илахка.

Она проткнула сверкнувшим клинком желтый шелк накидки суманского охранника, и мужчина выпустил ручку, падая назад себя. Сау'илахк замер, смотря на высокую, стройную фигуру в маске с потемневшим клинком в руке.

Хажтум закричал, Сау'илахк моргнул и на мгновение отвлёкся на него. Когда же он оглянулся…

Второй суманец тоже выронил сундук и потянулся за своей саблей. Фигура бросилась в атаку. Лезвие едва коснулось груди мужчины, и противник исчез в водовороте поднятой ветром пыли.

Суманец пал раньше, чем подоспел Хажтум. Лезвие не торчало из его груди, но желтый плащ начал темнеть. Круг кровавого пятна расширялся, мужчинаспиной упал на дорогу. Замер недвижимо и молча, его глаза остались открытыми.

Хажтум развернулся и заозирался.

Два охранника из его отряда были мертвы. Третий доживал последние минуты под телегой. Пожар, затушенный в повозке, перекинулся на обочину и ярко горел. Стряхнув потрясение, Сау'илахк внимательно осмотрелся, разыскивая любой признак того, кого будто ветром сдуло. И тогда осознал, что ветер дует уже не с запада.

Теперь он налетал скорее с севера, а он и его эскорт были как раз на северной стороне дороги. Выйдя из-за деревьев, он осмотрел дорогу на юго-востоке, проигнорировав стоны раздавленного повозкой человека.

Трое суманцев были на ногах и будут повиноваться ему до смерти — в основном, из-за страха. Но он не был уверен, как долго стражники из крепости будут подчиняться ему как герцогу, после всего увиденного.

— Хажтум! — рявкнул он. — Собирай людей и перетащите сундук и казну к деревьям позади меня, — он повернулся к лейтенанту Мартеллу. — Возьми своих солдат и обыщи юго-восточную окраину леса. Скорее всего, убийца ушёл туда. Идите на запад против ветра, чтобы избавиться от нападавшего.

После этих слов воцарилась внезапная тишина. Лошади успокоились, суманец под повозкой затих и лежал теперь неподвижно, с открытыми глазами. Лейтенант Мартелл с непроницаемым лицом посмотрел на бедолагу.

И без единого слова повел своих людей вокруг повозки.

Комю последовал было за ним, но Сау'илахк остановил его:

— Для тебя у меня есть другая работа…

* * *

Фургон мчался так быстро, что лес с обеих сторон казался размытым пятном, и Винн пришлось привалиться к борту. Посох лежал рядом, а в руках она держала устройство Юсиффа — точнее, Опши.

Припав на одно колено, Чейн держался за борт напротив. Вся его кожа, за исключением глаз, теперь была скрыта, очки висели на шее на кожаном шнурке.

Винн едва могла разобрать бегущую впереди Тень, а Оша явно с трудом управлял лошадьми. Это было не слишком безопасно, но она не говорила ему замедлиться.

Оша вдруг резко откинулся на спинку скамьи и натянул вожжи, Винн пришлось схватиться свободной рукой за край борта.

— Что случилось? — хриплый голос Чейна был приглушён маской.

— Тень остановилась, — ответил Оша.

После того, как фургон, содрогнувшись, встал, Винн схватила посох и поднялась, чтобы лучше видеть. Кажется, Тень стояла посереди дороги приблизительно в двадцати ярдах.

Винн соскочила на землю и побежала вперед, чтобы присесть и коснуться плеча Тени.

— Что такое? — прошептала она.

«Крики… люди…»

Винн не слышала ничего, но обнаружила мерцание света, словно от костра далеко вниз по дороге. Позади раздались шаги, и она оглянулась.

Чейн и Оша оказались совсем рядом.

— Вижу и, кажется, слышу, — покивал Чейн.

«Фургон… упал…»

Винн повернулась к Тени:

— Повозка перевернулась?

Тень тявкнула один раз — «да».

Винн выставила устройство вперёд. Сначала оно ничего не делало, но когда она повернула руки влево и вправо, то почувствовала, что оно каждый раз пробует повернуть обратно, как выведенный из равновесия маятник. Или словно незримо становится длиннее и тяжелее на том конце, который указывает в нужную сторону. Абсолютный баланс был только тогда, когда «компас» был направлен вниз по дороге.

— Он здесь… шар здесь, — прошептала она.

Оша подошёл к Тени и тоже уставился вдаль. Возможно, он мог видеть и слышать почти так же хорошо, как и Чейн.

— Тень говорит, повозка перевернулась, — добавила она. — Они задерживаются, а это значит, что у нас есть шанс застать их врасплох.

— Оша, — прохрипел Чейн, — если я зайду к ним с севера, а вы с Тенью с юга, мы сможем выиграть достаточно времени, прежде чем нас заметят. Может, даже кто сдастся… или, по крайней мере, я смогу добраться до шара и сбежать.

— Это смешно! — возразила Винн. — По моим подсчетам, с герцогом там одиннадцать человек. Тебе придётся…

— А ты остаёшься здесь, — отрезал Чейн.

— Даже не начинай! — отмахнулась девушка, а когда на неё посмотрела Тень, добавила: — И ты тоже!

Собака продолжила ворчать, очевидно, соглашаясь с Чейном и, вероятно, Ошей тоже, хотя тот молчал.

Винн знала довод, который поставит их всех на место. Тень утверждала, что почувствовала в крепости Стихийных Духов, следовательно, она будет делать все, чтобы охранять Винн на природе. А Духи предпочитают являться без посторонних глаз.

— Послушайте, — снова начала она. — Вы нуждаетесь в отвлекающем маневре, а я…

Тень вдруг сделала несколько шагов по дороге. Потом остановилась, её тело напряглось, а уши встали торчком. Винн не успела шагнуть за ней или спросить что-нибудь, как Тень развернулась и зарычала. Винн рефлекторно отступила на два шага.

Оша достал лук и прикрыть Винн собой:

— Что она делает?

Винн протянула руку, пытаясь остановить собаку, но застыла от одного-единственного слова:

«Нежить!..»

Тень перевела взгляд на Чейна, и Винн не могла не сделать того же. Чейн смотрел на дорогу, но повернулся, чтобы встреть её взгляд и спросить:

— Она чувствует что-то ещё, да?

Винн колебалась, прежде чем ответить:

— Она говорит, там не-мёртвый.

— Не-мёртвый? — эхом повторил Чейн.

— Это Сау’илахк? — Винн повернулась к Тени. — Это призрак?

Прошло несколько секунд, прежде чем та отозвалась:

«Другой…»

— Нежить? — переспросил и Оша.

Он не слышал — или же не понял — их с Чейном диалог в фургоне. Сам Чейн выглядел несколько ошеломленным, насколько она могла судить по его глазам и жестам. Возможно, он надел свое обмундирование, не рассчитывая всерьёз на то, что кто-то ещё может искать шар Опши.

— Что ты имеешь в виду под «другим»? — снова спросила собаку Винн. — Как Чейн?

«Нет… Другой…»

— Что не так? — требовательно спросил Чейн.

Винн покачала головой:

— Думаю, Тень не знает… или не уверена, что это такое. Только то, что это какая-то нежить, подобную которой она, скорее всего, никогда раньше не чувствовала…

Чейн шагнул к ней, перебивая:

— Хватит! Тень, отведи Винн назад в крепость, сейчас же.

Винн попятилась, почти столкнувшись с Ошей, и выставила посох перед собой как копье:

— Я никуда не пойду.

Чейн остановился перед самым кристаллом.

— Что случилось? — Оша обвёл их всех взглядом и остановил его на Винн. — Возникла новая опасность для тебя?

Поморщившись, Винн кратко рассказала о Сау’илахке — призраке, который преследовал ее весь прошлый год и, возможно, был здесь.

— Но Тень чувствует не его, — добавила она. — Даже если он или какой-либо другой не-мёртвый там, у меня единственной есть оружие, которое сработает против любой нежити. Она не сможет добраться до меня, пока я использую солнечный кристалл.

Тем не менее, Чейн хрипло вздохнул.

— Это моя задача, — жёстко сказала она. — И шар для меня значит больше, чем любой ваш заботливый бред! Чейн, заходи с севера, как и хотел, но Оша пойдет с тобой.

Оба напряглись.

— Ни слова! — предупредила она. — Займите место, откуда вы сможете видеть повозку и людей герцога, а затем попытайтесь найти шар. Он, скорее всего, будет в каком-нибудь закрытом контейнере, размер вы приблизительно знаете. Тень и я перекроем южный путь, будем в ближайших деревьях. Если Сау’илахк или другой не-мёртвый пойдет на меня, Тень почувствует это, и я зажгу посох. Если нет, Тень и я прикроем вас с юга, а посох я зажгу в любом случае.

Она остановилась, ожидая слов и воспоминаний от собаки, но возражений не последовало.

— Если же Сау’илахка здесь нет, или он меня не атакует, — продолжила она, — свет посоха вызовет переполох, может быть, даже ненадолго ослепит стражу. Оша, не смотри на юг, как только Чейн наденет очки. После того как посох загорится, Чейн пойдёт к шару, а ты задержишь оставшихся охранников. Потом уходите и не оглядывайтесь назад. Тень и я встретим вас в нашем фургоне.

В течение нескольких вдохов никто не говорил, и она спросила:

— Согласны?

Это не было вопросом.

Винн была уверена, что это лучшее, что они могут сделать. Каждый из ее спутников имел полное право не доверять другому, но Тень и Чейн научились работать вместе. У каждого из них, в том числе и Оши, были причины находиться рядом с ней, но сейчас эти причины лишь стояли на ее пути.

Винн заметила, что у Оши нет с собой свёртка с мечом. Он, должно быть, оставил его в фургоне.

Чейн всё ещё выглядел сердитым, но его взгляд, наконец, изменился:

— Тень, еще кое-что.

Он поднял к груди левую руку, снял перчатку и стянул кольцо со среднего пальца. Этот мистический предмет скрывал его сущность не-мёртвого от того, кто мог ощутить её, как Тень. Очевидно, именно поэтому он и предупредил собаку.

— Я хочу владеть всеми чувствами без ограничений, — пояснил он. — Меня не волнует, кто или что учует меня. Если там есть нежить и мое присутствие привлечёт её — пускай.

Винн не была уверена, что ей это нравится. Тень поворчала совсем немного — очевидно, привыкла к Чейну, даже когда он снимал кольцо.

Он убрал кольцо в кошелёк и спрятал его за ворот рубашки. Надевая перчатку, Чейн смотрел прямо на Тень:

— Вой при первом же намеке на нежить рядом с вами.

Тень клацнула зубами и возмущённо рыкнула на это ненужное напоминание.

Оше явно не понравились их договоренности, но он не стал спорить.

Винн проигнорировала их всех; единственное, что имело значение, — шар.

— И не убивайте герцога, даже если будет необходимость, — добавила она. — Возьмите его живым.

* * *

Уперев руку в грудь человека, Сау`илахк прижал гвардейца Комю к дереву. Плоть Комю стремительно старела, его волосы стали пепельными. Полностью насытившись, Сау`илахк отступил, и иссохшее тело Комю упало на хвою в подлеске.

Сау`илахк, не обращая внимания на Хажтума и двоих охранников-суманцев, смотрел сквозь деревья. Он наклонил голову и прислушался к людям Мартелла, что находились где-то в лесу с южной стороны дороги.

Справятся ли простые стражники, походящие на прошедших небольшую военную подготовку крестьян, с поимкой убийцы, который словно движется вместе с ветром? Должен ли он попытаться создать слугу, чтобы тот искал его? Какие конкретные, но простые приказы он может дать этой элементарной конструкции, чтобы она нашла того, кого не могут найти люди?

Он не хотел тратить свои укрепленные силы, поэтому оставались лишь тривиальные решения. Из двух лошадей повозки одна была мертва, а другая, запутавшаяся в упряжи, хромала. Но те, на которых ехали верхом, были в полном порядке.

— Хажтум, — окликнул он, двинувшись к шару от дерева, у чьих корней лежал труп Камю. — Собери оседланных лошадей и приведи их сюда.

Ему даже не пришлось смотреть, ибо он слышал, как его слуги спешат сквозь деревья. Возможно, они задавались вопросом, можно ли убить его сейчас. Но знали только, что когда-то он был неприкасаем и распоряжался очень многим… будучи мертвым.

Единственный выход был прост, но эффективен. Он навьючит шар и ларец с казной на лошадь, а еще одну возьмет для себя. Третья, очевидно, отойдёт Хажтуму. Четвертую он оставит позади, в качестве насмешки над двумя оставшимися суманцами: если те выживут, прикрывая его побег, им придётся ехать в одном седле.

А если дворянин из Витени появится перед аристократией без достаточного количества охраны, это только добавит правдоподобия истории о восстании.

* * *

Винн кралась за Тенью по лесу с южной стороны от дороги, так как собака намного лучшее видела в темноте. Тень поняла план так же хорошо, как любой из них, и держала дорогу в поле зрения.

— Речь о шаре, — прошептала Винн, — не обо мне. Помни это.

Маджай-хи не ответила.

Нести в руках посох и устройство Юсиффа одновременно было трудно. Но она не собиралась терять контакт с ним, опасаясь, что «компас» перестанет действовать. Если что-то пойдёт не так, устройство будет нужно ей для отслеживания шара.

Тень вдруг остановилась, и Винн, врезавшись в собаку, споткнулась. Решившись заговорить, она наклонилась и коснулась спины Тени.

«Мужчины… идут пешком… за деревьями…»

По суждениям Винн, они прошли только полпути к нужному месту напротив повозки. Было жизненно важно попасть туда вовремя, чтобы ослепить охранников. Она надеялась, что Чейн и Оша уже добрались, куда надо.

Винн зарылась пальцами в мех Тени и подтолкнула собаку вперед.

Совсем рядом хрустнула ветка.

Она резко присела и одними глазами следила, как поворачивается голова Тени. Собака пятилась к ней.

«Впереди… справа…»

Винн выглянула поверх её спины, но ничего не разглядела в темной чаще. Затем услышала треск веток и шелест влажной листвы под чьими-то ногами. Между низкими ветвями одного дерева и бугристым стволом другого она заметила легкую движущуюся тень.

Стражник крепости в сером плаще подошел ближе и осмотрелся. Мгновение спустя появился другой, чуть левее и ближе к дороге.

Винн подумала, что они здесь делают. Или она как-то выдала себя?

— Отвлеки их, — прошептала она. — Уведи их от меня.

«Нет… Не покину… тебя…»

Винн дернула Тень за хвост. Та тут же повернула морду к ней и беззвучно оскалилась, отказываясь двигаться с места.

— Все в порядке! — прошептала Винн. — Уведи их… но смотри сама не попадись!

Если не получится, ей придется использовать посох раньше, чем планировалось.

Гневно фыркнув, Тень затрусила в сторону от дороги глубже в лес.

* * *

Чейн уложился в короткие сроки, да и Оша не доставил проблем. Совсем скоро они увидели перевернутую повозку и пылающий рядом огонь. Подкравшись ближе, Чейн услышал конское ржание. Он нырнул под какой-то куст и увидел среди деревьев, как высокий суманец с бородой ведёт четырех оседланных лошадей к ближней стороне повозки.

Два других суманца и герцог Беауми стояли и ждали.

— Внизу… у ног, — прошептал Оша сзади.

Чейн привстал и увидел небольшой сундук и ещё меньший ларец у ног герцога.

Пока суманец подводил упирающихся лошадей ближе, Чейн огляделся в поисках стражников крепости. Не увидел ни одного, и это вызвало беспокойство, поскольку их должно было быть пятеро. Где они? Все это время суманцы тихо переговаривались, но тут один достал веревку.

Чейн сжал в пальцах темные очки, висящие у него на груди. Винн уже должна была находиться на месте, но ничего не происходило. Он сосредоточенно выжидал, поэтому шорох рядом застал его врасплох — это Оша вытащил из колчана стрелу и приладил её к тетиве.

Разговоры среди суманских охранников оборвались. Двое подняли сундук и пристроили его на спине лошади. Третий начал разматывать веревку, явно готовясь привязывать его.

Чейн тотчас напрягся. Если оценивать размеры сундука и маленького ларчика, только первый был достаточно большим, чтобы вместить шар, к тому же был довольно увесист, судя по тому, как его грузили. Один охранник выпустил ручку привязанного сундука и, странным образом съежившись, склонился к ногам герцога за ларцом.

На план Винн не оставалось времени.

Чейн оглянулся через плечо на Ошу:

— Мы не можем ждать. Мы должны…

Оша резко поднялся. Натянул тетиву и выстрелил.

* * *

Винн прошла совсем немного, когда крадущаяся к стражнику Тень остановилась и припала к земле. Будто на ветру зашумели ветки, и она успела сделать два вдоха, прежде чем поняла, что их план провалился. Впереди раздались шаги, другой стражник замаячил между деревьями на юге.

Винн нырнула под нависающие над землёй ветви ели, когда Тень присоединилась к ней. Сколько здесь стражников — и, главное, почему они здесь?

— Ну что, есть что-нибудь? — тихо спросил один из них, и его голос прозвучал знакомо.

— Нет, сэр, — ответил другой, ближе и слева от Винн.

По крайней мере, теперь она видела троих, рассредоточенных по лесу. Они тоже шли крайне осторожно, и Винн поняла, что невозможно сказать, сколько их всего.

«Чейн… ждет…»

Винн почти испустила разочарованный вздох. Да, Чейн уже должен быть на месте и гадать, когда же она начнёт действовать. Она обязана была что-то сделать, так что Винн присела, чтобы прошептать на Тени ухо:

— Когда я скажу, атакуй ближайшего, того, что слева. Ты достаточно темная, так что поначалу он не сможет увидеть тебя. Скалься, рычи — делай, что хочешь, только не вой. Его крики привлекут остальных. После того, как они сбегутся сюда, я встану позади и быстро зажгу кристалл. Это должно ненадолго ослепить их, и, надеюсь, Чейн и Оша начнут действовать, пока мы побежим к повозке.

Тень низко заворчала, но в голове Винн не всплыло ни слова. Девушка понадеялась, что будущая краткая вспышка не заставит Чейна запаниковать и решить, будто её атакуют. Если она и Тень смогут задержать стражу здесь, этого может оказаться достаточно, чтобы Чейн и Оша сделали так, как она сказала.

Винн знала, что не может рисковать, используя свои очки с чернеющими линзами. Держа и устройство, и посох, она не сможет снять их прежде, чем придётся бежать. Девушка прокрутила в голове слова ещё одного суманца, домина Иль'Шанка, который научил ее зажигать кристалл посоха: «От Духа Огня… к Свету Жизни».

— Иди, — выдохнула она.

Тень нырнула вокруг дерева и свернула влево, пробираясь в подлеске. Винн наоборот скользнула за широкий еловый ствол, чтобы укрыться от стражника впереди и того, за деревьями справа.

Все, что она слышала поначалу, это тихий шелест кустов, пока Тень кралась.

— Кто здесь? — воскликнул ближайший стражник. — Стой там, кто бы ты ни был…

Последовало рычание, лязг челюстей и зов о помощи.

Винн вздрогнула от криков, раздавшихся со всех сторон. Она слышала, как другие стражники пробираются сквозь кусты на звуки борьбы. Выждав, пока первый не окажется прямо перед ней, она выскочила из-за ствола и, переходя на бег, прокричала на суманском:

— Мен Рухк эль-Нар… менаджил иль’Нуру мен Хка’ат!

С последним словом Винн закрыла глаза.

Взрыв света был ощутим даже сквозь веки, но быстро погас. Винн открыла глаза и побежала туда, где в последний раз слышала Тень. Та стояла и смотрела на сбитого с ног гвардейца, который катался по земле, закрыв лицо руками.

Даже когда Винн оказалась рядом, Тень не пошевелилась. Девушка собиралась окликнуть собаку, но тут разглядела, что шерсть на её загривке стоит дыбом, а уши прижаты к голове.

Тень зарычала, и Винн проследила за её взглядом.

Что-то двигалось впереди — кто-то стоял между деревьями.

Темная фигура держала предплечье перед капюшоном длинного плаща, как если бы заслоняла им лицо. Ещё до того, как рука опустилась, Винн подумала, что есть в этом нечто странное. Почему наруч на этом предплечье такой тёмный, без единого стального проблеска?

Когда рука опустилась ниже подбородка, стало видно лицо в маске.

Винн напряглась, узнав в фигуре напротив Опшу. Маска и плащ с капюшоном сделали невозможным разглядеть её глаза.

Кто-то крикнул:

— Смотрите, там!

Винн оглянулась на голос, а когда повернулась обратно, фигура Опши была похожа на стремительно выцветающую тень. Она исчезала, словно уносимый ветром песок.

Все, что услышала Винн, это шелест ветра и крики приближающихся стражников. Она наклонилась к Тени и шепнула:

— Бежим!

* * *

Сау’илахк тревожился, даже будучи полностью уверенным, что сделал правильный выбор. Все четыре лошади стояли перед ним, двое его охранников навьючивали сундуки, а Хажтум был готов привязать их.

Ближайший суманец вдруг пронзительно закричал.

Стрела с черным оперением, казалось, выросла из задней части его правого бедра.

Сау`илахк вздрогнул и отступил на шаг.

Мужчина опустил руки, выпустив торец сундука с шаром, и тот упал на охранника с другой стороны лошади. Хажтум выхватил меч и, поднырнув под мордой коня, скрылся из виду. Раненый развернулся, снова закричав от боли, и схватился за стрелу, а сундук с драгоценным грузом ударился о землю и покатился с дорожной насыпи.

Сау`илахк бросился в другую сторону.

Скользнув под низкие ветви придорожной сосны, он осторожно выглянул в лес. Он попытался проследить траекторию стрелы, вспоминая угол ее падения, но мог бы поклясться, что никого не видел среди деревьев.

Вспышка света мигнула в лесу на юге.

Сау`илахк развернулся. Опрокинутая повозка мешала посмотреть через дорогу, и свет быстро исчез, но он точно шёл откуда-то с юга.

Что это было? И кто стрелял в них из леса?

Пятясь вокруг соснового ствола, он медленно осматривал повозку и впряжённых в неё лошадей.

Фигура в плаще внезапно вынырнула из-за сосны и бросилась на него. Всё, что он успел разглядеть, это жутковатая маска под капюшоном.

* * *

Чейн едва сдержал гнев, когда стрела Оши вонзилась в суманца, — он не был к этому готов. Выпустив очки, чтобы освободить руки для мечей, он пошел сквозь подлесок, когда охранник закричал снова. Зрачки Чейна расширились от голода, хоть он и не мог видеть раненого.

С юга вспыхнул свет, и он поспешил к повозке.

Чейн рефлекторно вздрогнул, когда свет погас. Он ещё был недостаточно близко к дороге. Но решил, что несмотря ни на что доберется до шара, да и Тень не выла.

Почувствовав нечто, Чейн на мгновение замер.

Внезапная крошечная искорка пустоты в окружающем пространстве разбудила зверя внутри него, заставила недовольно зарычать. Это то, что почувствовала Тень тогда на дороге? Совсем не похоже на любую нежить, которую он когда-либо встречал. Свернув направо, он выбежал на обочину недалеко от повозки.

И почти налетел на герцога Беауми. Тот в свою очередь увидел его.

Суманский охранник с бородой побежал к нему, и Чейн рванул оба меча из ножен.

* * *

Сау`илахк отскочил, споткнулся и отшатнулся к ветвям сосны. Нападавший перенёсся с ветром вокруг них, чтобы напасть со спины? Хажтум с саблей в руке пробежал мимо него.

— Убей его, если придется! — прокричал Сау`илахк. — Но если сможешь, только рань.

Если получится, прежде чем лишить его жизни, он хотел узнать, кто этот таинственный незнакомец и как он так внезапно появляется на ветру.

Хажтум оказался рядом с нападавшим, и Сау`илахк на секунду замер, чтобы лучше рассмотреть его.

Человек в маске не был похож на того, кто ранее напал на них.

Он тоже был в плаще, но выше, чем первый, и шире в плечах. Вместо изогнутого суманского кинжала, он владел двумя прямыми мечами: длинным и покороче. Им-то он и нанёс первый выпад, орудуя без видимых усилий.

Лезвие поймало удар Хажтума и заблокировало его. Длинный меч мгновенно просвистел сбоку. Хажтум попытался отбить его рукоятью своей сабли, чтобы самому нанести удар. Но человек в маске надавил на короткий меч, и тот со стальным визгом проскрежетал по лезвию клинка суманца.

Кончик короткого меча чиркнул Хажтума по животу. Длинный ударил в шею. Плеснула кровь, голова отлетела в сторону.

Сау`илахк заметил её только тогда, когда она стукнулась о скамейку перевернутой повозки, а затем скатилась на землю. Тело Хажтума рухнуло, сабля выпала из его ослабевшей руки. Взгляд Сау`илахка застыл на победителе. Фигура в маске двинулась к нему, Сау`илахк отступил. Только тогда он действительно рассмотрел, что находится под его капюшоном. Очки с черными линзами закрывали глаза, а всё остальное лицо — кожаная маска.

Поражённый, Сау`илахк застыл, узнав Чейна Андрашо.

Он заозирался: два суманца стояли слева, но только один из них был на что-то способен. Раненый ковылял к опрокинутой повозке.

Сау’илахку нужно было действовать.

Он вытянул руки вперёд и представил между ними сложные фигуры, знаки и символы.

Глава 20

Чейн как раз расправился с бородатым, когда второй суманец побежал к сундуку — раненного Ошей охранника он потерял из виду. Небольшой ларец лежал у ног одной из лошадей, сундук выкатился на обочину. Суманец остановился за ним и обнажил саблю, герцог пятился к нему справа.

Но где же стражники крепости?

Чейн снова почувствовал искорку пустоты.

Зверь внутри него забился в цепях, когда его взгляд остановился на Карле Беауми. То, что он испытывал, было невозможно. Чувства говорили ему, что герцог — живой человек, он мог уловить его запах. Даже с «кольцом пустоты» на пальце Чейн учуял бы нежить так близко. И тут он заметил торк из красноватого металла — ключ от шара — на шее герцога.

— Отойдите от сундука, оба! — прохрипел он.

Вместо этого герцог вытянул вперёд руки, его губы начали беззвучно шевелиться.

Ничто до этого не выдавало в нём человека, имеющего чародейские навыки. Беззвучные высказывания перешли в шепот.

— Оша! — гаркнул Чейн так громко, как только мог. — Его руки!

* * *

Когда Чейн атаковал, Оша потянулся через плечо и нащупал стрелу без резьбы на древке — её наконечник был не из белого металла, а обычный, стальной. Он вытащил и приладил ее к тетиве одним движением, переместился от одного дерева к другому, чтобы лучше видеть происходящее. И стал прислушиваться к звукам из леса.

Охраны было слишком мало, с герцогом уехало гораздо больше. Один суманец стоял у сундука, другой, в которого он попал, спрятался за лошадьми, но Оша не видел ни одного стражника крепости. Вдруг раненый показался в поле зрения: дохромав до перевернутой повозки, он присел и потянулся к своей сабле.

Следующая стрела Оши ударила в голень той же ноги.

Суманец закричал и рухнул.

Надеясь, что сможет задержать и второго, стоящего над сундуком, Оша положил на тетиву стрелу и снова переместился.

Он услышал удар стали о сталь и увидел сквозь деревья Чейна. Пока он стрелял, многое изменилось: один из суманцев безголовым лежал на земле, герцог Беауми стоял спиной к Оше, вытянув пустые ладони в сторону Чейна. Возможно, от страха, или в бесполезной попытке защититься от не-мёртвого.

Оша прицелился в охранника у сундука.

— Оша! — рявкнул вдруг Чейн. — Его руки!

Оша замешкался, быстро осматривая всех. Кого он имел в виду: герцога или охранника?

Герцог повернул голову.

Потребовалась доля секунды, чтобы взгляд Карла зафиксировался на нём. В его глазах было намерение — не страх! — и он повернулся с протянутыми руками к Оше.

Оша окончательно определился с целью, когда воздух между пальцами герцога начал искажаться и дрожать, будто над дорогой в знойный день. Прежде чем он успел выпустить стрелу, у ног герцога вспыхнул огонь, а затем помчался через деревья прямо на него.

Оша остался на месте, но тетиву спустил.

* * *

Сау'илахк заметил эльфийского лучника между деревьями и сразу повернулся с заклинанием к этой новой цели. Пламя вспыхнуло у его ног и устремилось в лес.

Правую руку дёрнуло, и он яростно закричал от внезапной боли.

Его пробрал озноб при виде стрелы, пробившей его искалеченную руку насквозь… а затем он услышал приближающиеся шаги Чейна.

Развернувшись кругом себя, он увидел попытку последнего охранника задержать Чейна… и как вампир заблокировал его удар. Схватка продлится в лучшем случае несколько минут.

Сау'илахк рефлекторно потянулся за герцогским мечом у бедра, но он не в совершенстве владел оружием, а его рука была пронзена стрелой. Он ранен, остался без слуг, а его тело пока не бессмертно. Он сомневался, что сможет поднять и унести сундук одной левой рукой.

Ключ, который он когда-то нашел у шара Земли, все еще был у него на шее. Если понадобится, он сможет использовать его снова.

Сильно размахнувшись, Чейн пронзил охраннику грудь, и человек упал.

Сау'илахк развернулся к лесу и побежал.

* * *

В момент, когда стрела сорвалась в полёт, Оша метнулся в сторону. Ещё в прыжке он услышал треск ветвей и палой листвы, резкий жар ударил в спину. Прежде чем обернуться, он поднялся на ноги, цепляясь за ветви кустов.

От линии огня остались лишь шипение, дым и местами тлеющий подлесок. Его первым побуждением, как у любого Ан'Кроан, было затопать каждый язычок пламени, чтобы лес не загорелся. Но вместо этого он достал стальную стрелу и посмотрел вдоль выжженного пути.

И не увидел ни герцога, ни Чейна, ни кого-либо еще сквозь дым и темноту.

Зато появилось удивление: как герцог, простой человек, мог сотворить огонь из ничего?

Оша приладил стрелу на тетиву и, придерживая ее пальцем, по прямой побежал к дороге.

— Чейн! — окликнул он.

Но когда он вынесся на обочину в дюжине шагов от повозки, у него не было возможности высматривать не-мёртвого.

Черная маджай-хи, а следом и Винн вылетели из леса на южной стороне дороги. Оша повернулся к ним, но замер, когда за спиной девушки показался капитан Мартелл.

Ещё один стражник шел прямо позади капитана, оба были с мечами наголо.

Винн кинулась к опрокинутой повозке, но Тень резко развернулась на середине дороги.

Оша никогда и никому не позволил бы навредить Винн или маджай-хи, но он не хотел стрелять в людей, которые всего лишь исполняли свой долг.

Он прицелился и всадил стрелу в землю перед капитаном.

Мартелл споткнулся, пытаясь затормозить перед древком с чёрным оперением, и стражник врезался в него. Оба потеряли равновесие и едва удержались на ногах.

Оша достал еще одну стрелу и приладил её на лук, но стрелять не собирался — пока на него самого не нападут. Он хотел предупредить их, когда мимо него пронёсся пылевой вихрь и бросился вниз по дороге.

Из пыли оформилась фигура, и Оша замер.

Пыль осела, и некто худой в плаще на ходу ударил стражника по затылку. Он упал, а фигура, не сделав и двух шагов, остановилась и обернулась.

Оша успел разглядеть заслоняющую лицо маску под капюшоном плаща, но не принял неизвестного за Чейна.

Опша бросилась к капитану, прежде чем тот успел обернуться, а Оша — выстрелить.

Она ударила его тяжелой, покрытой грязью палкой. Удар пришёлся по виску, и Мартелл мгновенно начал падать. Из-за деревьев на дальней стороне дороги раздались крики.

Ожидая появления остальных стражников, Оша на мгновение отвлёкся, а когда обернулся назад…

Опша исчезла.

У него не было времени обдумывать, как женщина в маске появилась здесь. Он побежал за Винн к перевернутой повозке.

* * *

Винн не медлила ни секунды, зная, что Тень задержит стражников. Она обогнула лошадей и побежала за перевернутую повозку. Почти всё пламя от упавшего фонаря погасло, но…

Обезглавленное тело в желтой накидке заставило ее замереть. Другой мертвец в желтом лежал недалеко от первого.

Чейн стоял над еще живым суманцем и упавшим на бок сундуком. Мужчина сидел на земле, прислонившись спиной к повозке, под ней обнаружился ещё один охранник — мертвый. Раненый, съежившись, смотрел на меч Чейна. Стрела с черным оперением торчала из его лодыжки… а еще одна — из задней части бедра.

Чейн повернул к Винн голову и снял очки, прежде чем бросить на неё краткий взгляд. Только глаза его были видны сквозь прорези в маске.

Вдруг она услышала чьи-то шаги и повернулась, готовая зажечь кристалл на посохе. Но это был всего лишь Оша, он остановился над павшей лошадью, оглянулся, и вдруг натянул лук, нацеливая его обратно на дорогу.

— Тень! — позвал он.

Шумно выдохнув, собака развернулась и помчалась к ним.

Винн понятия не имела, что здесь произошло, но испытала краткое облегчение, узнав, что по крайней мере они все живы. Герцога нигде не было видно, и она поспешила к Чейну.

Он, даже не глянув вниз, просто схватил ее за запястье, оттащил подальше от раненого суманца и, кивнув на сундук, сказал:

— Открой его, быстрее. Посмотри, там ли шар.

— Подожди, — воспротивилась Винн. — А где герцог?

Тень начала скрести сундук лапой, и Оша поспешил помочь ей перевернуть и открыть его. Винн не сводила глаз с Чейна, поскольку он до сих пор не ответил.

— Где герцог? — повторила она.

— Убежал в лес, — откликнулся вместо него Оша, но Винн все еще ждала ответа от Чейна.

Он откинул капюшон, снял маску и сунул ее за пояс. Когда он сделал шаг в сторону леса, она переложила устройство Юсиффа в другую руку, к посоху, и схватила его за локоть.

— Всё так, как сказал Оша, — лишь тогда проговорил Чейн. — Но… кажется, и Тень была права… в чём-то.

Винн не поняла, что это значит, но выпустила его руку и настороженно осмотрелась.

— Сау'илахк здесь? — спросила она тихо.

Повисла долгая пауза.

— Нет

Она подняла взгляд и обнаружила, что Чейн все еще всматривается в деревья, сжимая в пальцах гномский меч.

— Я почувствовал… нечто, — почти рассеянно пробормотал он. — Я мог учуять запах герцога, он явно был жив, но… — его глаза сузились, взгляд метнулся к Тени.

— Ключ от шара у герцога? — спросила Винн.

Наконец Чейн посмотрел на нее сверху вниз:

— Да. Но ты останешься с Тенью и Ошей и…

Взгляд Чейна снова сместился, и Винн проследила за ним.

Тень и Оша отступили от открытого сундука. Внутри был темный шар и шип, будто вырезанные из одного куска камня.

— Отнесите его в наш фургон и охраняйте! — приказал Чейн.

Он зашагал к лесу прежде, чем Винн смогла потребовать от него объяснить свои странные слова. Оша выпрямился, держа в руке лук со стрелой, прилаженной к спущенной тетиве, и посмотрел вслед Чейну.

— Шар у нас, так что герцог больше не нужен, — сказал он на эльфийском. — Зачем Чейн пошёл за ним?

Винн пропустила его слова мимо ушей, вместо этого посмотрев на Тень. Если герцог знал, как открывать шар, мог и узнать — от призрака или самостоятельно — как использовать ключ, чтобы отследить его.

— Иди! — сказала она Тени. — Помоги Чейну заполучить ключ, чего бы это ни стоило.

Тень замешкалась, но, возможно, уже поняла достаточно, чтобы оценить, что поставлено на карту. Оставив Винн и Ошу наедине с шаром, она побежала за Чейном.

— Мартелл и тот стражник могут очнуться в любой момент, — повернулась Винн к Оше. — А ведь тут бродит ещё стража… и Опша. Мы должны идти, сейчас же.

Оша присел и схватился за ручку сбоку, подождал, пока она сделает то же самое, и глянул на оставшегося в живых суманца. Винн не стала смотреть на этого человека, который всё видел и слышал.

Как много он узнал из их слов? До чего он мог додуматься, соединив услышанное с тем, что знал до этого? Ее мысли становились всё мрачнее и мрачнее — хуже, чем она когда-либо могла представить.

Охранник не должен остаться в живых.

Одна из лошадей повозки запуталась в упряжи, тревожно перебирала ногами и ржала.

Винн повернулась посмотреть на неё. Наполовину придавленная своей мертвой компаньонкой, она без толку снова и снова била передним копытом. Лошадь было жалко, но когда пытаешься защитить артефакт, потенциальное оружие, разыскиваемое приспешниками Древнего Врага, нет времени беспокоиться о таких вещах.

И все же… слишком много невинных в конечном итоге страдает из-за того, что оказались на ее пути.

— Оша, дай мне свой кинжал.

Он безропотно протянул его, и она, колеблясь, посмотрела на устройство Юсиффа, которое все еще держала вместе с посохом. Шар был у нее в руках, но выпускать изогнутую часть ключа не хотелось. Когда она это сделает, «компас» перейдёт в состояние покоя, а Винн не знает, как заставить его работать. Это могло бы пригодиться в поисках последнего шара, но она ведь не может удерживать его бесконечно.

Поколебавшись ещё секунду, Винн разжала пальцы и запихнула устройство за пазуху. Она взяла кинжал Оши и замерла — суманец настороженно наблюдал за ней.

— Бартва'на! — прошептал Оша на языке Ан'Кроан: «Нет».

Винн, даже не глянув на него, пошла освобождать лошадь.

* * *

Обострив вампирское чутьё до предела, Чейн бежал сквозь деревья. Каждые тридцать шагов он останавливался прислушаться, но не улавливал никакого движения впереди. Зато потом шум донёсся из-за спины, и он нырнул за куст терновника.

Услышав, как вспахивают землю когти, он выпрямился и выбрался из укрытия еще до того, как Тень вылетела из-за поросшего мхом дуба. По крайней мере, она не выла как на охоте, хотя, возможно, уже и не ощущала того, что учуяла на дороге. Тем не менее, он не был доволен тем, что только Оша остался охранять Винн.

Необходимо было найти герцога как можно скорее.

Тень, не затормозив ни на мгновение, промчалась мимо Чейна.

Он смотрел ей вслед несколько секунд, прежде чем понял, что она может выследить их цель лучше него. Он двинулся за ней, прилагая все усилия, чтобы не отставать и держать хвост Тени в поле зрения. Не то чтобы ему это было так необходимо — он издалека слышал, как собака пробирается сквозь кусты. Но впереди мог оказаться герцог.

Тень вдруг прянула в сторону.

Когда Чейн достиг места, где в последний раз видел ее, она словно в воздухе растворилась. Лес безмолвствовал, и когда он вышел на поляну. Его взгляд наконец остановился на тусклой в темноте фигуре, которая наблюдала за ним с дальнего края.

Герцог, должно быть, понял, что бежать бессмысленно.

Стрела из его правой руки пропала. Возможно, он отломал древко или вытащил ее, но рука в перчатке больше не выглядела раненой. Черная кожа встопорщилась, словно плоть под ней сильно распухла, а на концах пальцев виднелись разрезы.

Чейн не видел окровавленной плоти. Темные когти торчали на месте ногтей.

Герцог вдруг поднял целую руку и простёр в его сторону, его губы зашевелились.

Чейн был слишком далеко, чтобы расслышать слова. Он зашагал по поляне, стремительно сокращая расстояние до герцога, который, видимо, собирался устроить еще одну линию огня. На мгновение он припомнил, что видел подобное заклинание раньше.

Сильный порыв ветра взметнулся рядом с Чейном и почти сбил его с ног.

Листья и сор с земли завихрились вокруг, ослепляя, и он споткнулся. Почти мгновенно колкие капли воды затарабанили по коже, вонзаясь в неё сотнями иголок. Он силился рассмотреть герцога напротив, но в конечном итоге прикрыл глаза и лицо, когда дождь начал превращаться в град.

Он больше не видел, не чувствовал и не слышал в вое ветра ничего, кроме шума веток по краю поляны. Выхватив длинный меч, он отвернулся и, доставая второй, постарался восстановить чувство направления. Не получилось, но когда Чейн попробовал вслепую выбежать из зоны шторма, сокрушительный проливной водоворот не отпустил его.

Герцог пытался выиграть время на побег или хотел обездвижить его для того, чтобы…

Чейн рубанул мечом назад себя, беспрестанно озираясь. Сквозь панику пробилась интересная мысль.

Это заклинание или… нечто было слишком сложным для дилетанта-самоучки, подобного ему самому. Он даже не слышал о тавматургах, которые могут манипулировать погодой. Без многих лет тренировок герцог не мог иметь знаний и навыков для такой чародейской силы — особенно для высвобождения её с помощью заклинания, а не ритуала или созданного артефакта.

Чейн выбрал одно направление и попытался бежать по прямой, думая добраться до деревьев. Он вытянул оба меча вперед в надежде, что так они ударятся в стволы или что-то ещё раньше его лба.

Вой ветра в ушах превратился в рев.

Лицо и руки начали гореть, когда град обернулся острыми кусочками льда. Проснувшийся голод заглушил боль, и зверь внутри него начал выть от страха и ярости… пока Чейн не уловил реальный звук.

Ветер внезапно стих. Хотя в ушах еще гудело, он не слышал, как шумят под внезапным дождем с градом листья. Знакомый вопль прорезал воздух — нет, вой.

А потом раздался крик… рычание… и треск рвущейся ткани.

Чейн повернулся на эти звуки, и дикий голод заставил ночь вспыхнуть ослепительно яркими красками.

Огромный черный волк был отброшен к центру поляны. Он поднялся на лапы и снова атаковал одетого в черное человека, как раз вставшего на ноги.

Чейн с трудом узнал Тень. Благодаря голоду, подпитывавшему панику и ярость, он понял только, что она накинулась на свою цель, своего врага… свою добычу. Его губы скривились из-за удлинившихся клыков, и он бросился в атаку.

* * *

Сау'илахк задействовал все свои резервы, чтобы укрепить плоть. Ощущение не было похоже на всё то, что он чувствовал раньше: будто его жилы нагревались, а кости становились плотнее. Он велел отобранной у других жизни разлиться по телу герцога… его новому телу.

Собака застала его врасплох. Укус на его правом плече еще горел, а Тень уже прыгнула ему в лицо, раскрывая свои жуткие челюсти.

Сау'илахк отмахнулся деформированной рукой.

Его когти ударили ей по шее, и челюсти сомкнулись на предплечье герцога. Не обращая внимания на боль, он взмахнул рукой, отбрасывая ее в сторону, будто собака почти ничего не весила. Тень с визгом ударилась о землю, но тут же вскочила. Больше не чувствуя боли в раненной стрелой руке, он инстинктивно схватился за меч в ножнах у бедра.

Сау'илахк был первосвященником Возлюбленного, не воином. Но быть воином и не требуется, чтобы отрубить голову побитой собаке. Он обнажил оружие и сделал шаг, но краем глаза заметил приближающегося Чейна Андрашо. И едва успел вскинуть клинок, отражая удар его меча.

Как только клинки столкнулись, он надавил на свой, подпитав это движение дополнительной силой.

К его потрясению, Чейн вскинул короткий меч, зажимая лезвие Сау`илахка, и дёрнул скрещенные клинки вниз.

Меч Сау'илахка вылетел из его руки.

В тот же миг зубы впились в его правую лодыжку.

Он сжал пальцы опустевшей ладони, размахнулся, и его кулак со звучным треском врезался в голову собаки. Он пнул ее, и маджай-хи, не издав ни звука, отлетела в сторону.

Сау'илахк увидел, каким взглядом Чейн провожает тело собаки, как срывающимся голосом хрипит что-то. Он воспользовался моментом и схватил Чейна за оба запястья. Плотно стиснув его руки, он призвал последние оставшиеся силы.

Глаза Чейна расширились, его лицо исказилось от боли. Губы разошлись, обнажая острые белые клыки… как у собаки. Мечи выскользнули из его пальцев, и Сау'илахк попытался выкрутить запястья Чейна.

Вместо этого его руки легли на предплечья Сау'илахка и сжали их в ответ.

Сау'илахк был сыт по горло борьбой с приспешниками Винн Хигеорт. Он заставит хотя бы одного из них дрогнуть.

— Я возьму назад все, что принадлежит мне, — прошипел онЧейну, — а затем заберу у тебя твою маленькую Хранительницу, наконец-то!

* * *

Что-то внутри Чейна обмерло. Он застыл на мгновение, его ум начал проясняться.

Эти слова что-то значат… они принесли с собой воспоминания и страх.

Линия огня, мчащаяся сквозь лес к Оше. Чейн видел нечто подобное в подземелье Ходящих-сквозь-Камень, когда он, Винн и Тень разыскивали следы одного из шаров.

Сам шар был найден в затерянном с древних времен гномском ситте. И снова его искали он, Винн и Тень с Красной Рудой. Но к этому шару не хватало ключа.

И там, и там был Сау'илахк.

Взгляд Чейна сконцентрировался на торке — рукояти, ключе от шара — на шее герцога… «Заберу у тебя твою маленькую Хранительницу»?

Карл Беауми знал Чейна только как наемного охранника, но эти слова подразумевали нечто иное. Тень учуяла нежить, как и сам Чейн, причём с подобной никто из них не встречался.

Но здесь и сейчас против него стоял только герцог.

Чейн посмотрел в маниакально блестящие глаза Карла Беауми. То, что в тот момент пришло ему в голову, было невозможным.

Герцог внезапно разорвал хватку рук и наотмашь ударил левой.

Чейна развернуло, мотнуло в сторону.

Удар был слишком сильный для живого человека, Чейн не смог достаточно быстро восстановить равновесие. Герцог вынудил его отступить назад к деревьям на краю поляны.

* * *

Чтобы перерезать упряжь лошади, Винн отложила посох в сторону, но когда животное взбрыкнуло, схватила его и быстро попятилась. Лошадь крепко стояла на всех четырех ногах, хотя на левом плече виднелся глубокий порез. Кроме него её шкуру украшали и другие царапины и пятна грязи, кровь ее мертвой напарницы обагряла шерсть. Животное придётся оставить на произвол судьбы, но девушка надеялась, что оно найдет дорогу обратно в крепость.

Винн повернулась. Порыв ветра дёрнул за капюшон ее мантии, и она поправила его.

Оша, держа в руках натянутый лук, стоял на дороге между ней и сундуком с шаром. Несколько минут назад она всерьёз думала убить последнего суманского охранника ради сохранения секретности. Оша каким-то образом понял ее мысли и остановил ее.

Из-за того, что с ним произошло, он сильно изменился. Когда Винн была на его родине, Оша казался добрее и нравственнее — даже будучи анмаглаком — чем все, кого она знала раньше. Это не изменилось с тех пор, по крайней мере не полностью, и под наблюдением раненого суманца Винн перевела взгляд на сундук с шаром.

Она спрашивала себя, был ли выбор Оши мудрым. Возможно, если она сейчас не оспорит его, это вызовет проблемы в будущем.

Оша вдруг развернулся, нацеливая стрелу в противоположном направлении.

Воздух взвихрил пыль или, может быть, крупный песок. Суманец с хрипом втянул воздух и спрятал лицо в коленях.

Винн выронила кинжал Оши и перехватила посох обеими руками, когда в ночной тиши из пыли соткалась фигура.

— Не двигайся! — приказал Оша.

Опша застыла и сквозь маску смерила взглядом только что освобожденную лошадь. Затем перевела его на Винн, абсолютно игнорируя Ошу.

— Артефакт принадлежит моему народу, — наконец объявила она.

Винн замешкалась: не из-за самих слов, а, скорее, из-за того, что только что видела. Опша, казалось, полностью контролирует этот странный способ передвижения, и все же не появилась сразу у шара. Получается, она пришла решить всё с помощью убеждений, а не силы?

— Нет, — возразила Винн. — Я многое знаю об этих… артефактах. Столько же, сколько ты и твой народ, а, может быть, даже больше. Я и те, кто со мной, успешно нашли и спрятали три из них. Твой народ не смог защитить даже один. Его найдут — снова.

Возможно, она сказала слишком много, хотя женщина уже и так знала о шаре Земли, другом артефакте. Но Винн было просто необходимо произвести на неё впечатление и избежать дальнейшего кровопролития. На данный момент Опша может быть её противником, но они пока не стали врагами.

— Думаешь, что знаешь больше? — зло прошипела Опша. — Тогда ты знаешь, что артефакт не может — не должен! — быть разрушен. И нельзя допустить, чтобы его использовали снова.

Винн дрогнула при этом намеке на новую информацию. Конечно, она размышляла о том, возможно ли уничтожить любой из шаров, но почему «не должен», и что это значит?

— Моё братство хранило его веками, — продолжила Опша, — с момента, когда наш почтенный святой предтеча украл его ценой своей жизни. Мы возьмём его под охрану снова — и навсегда.

Ответ застрял в горле Винн. Упоминание о чем-то или ком-то, связанном с Великой Войной или временами Забытой Эпохи, соблазняло Хранителя в Винн задать кучу вопросов. Но любая задержка только даст Опше возможность действовать.

Куда важнее заполучить шар, но все же…

— Как называется твой народ? — выпалила Винн.

Даже сквозь маску Винн услышала, что Опша сдавленно рассмеялась перед тем, как ответить:

— Мы не называем себя вообще… чтобы не быть известными, чтобы нас не искали!

Неожиданно затрещали кусты, и Винн отступила, выглядывая из-за повозки. Стражник крепости с мечом в руке вывалился из кустов на южной стороне дороги, с его виска стекала кровь. Винн быстро оглянулась на Опшу.

Что, если женщина вернулась, завершив нападение на оставшихся стражников? Если так, это объясняло их и её отсутствие до сих пор.

Опша медленно отступила, Оша следил за ней, нацелив лук. Возле повозки женщина оглянулась, и Винн тоже посмотрела на дорогу.

Только пришедший стражник остановился, увидев капитана Мартелла и одного из своих товарищей лежащими на дороге. Его взгляд замер на Винн, а затем он резко повернул голова к дальнему концу повозки — вероятно, заметил Опшу.

Лицо стражника исказилось от гнева.

Краем глаза Винн заметила, что женщина пришла в движение.

— Оша! — вскрикнула она.

Стрела поразила лишь воздух: Опша была слишком быстра. Оша обогнул заднюю часть повозки, а Винн заторопилась с другого конца и вздрогнула при виде убитой лошади.

— Нет! — закричала она, вытягивая вперёд посох с кристаллом, но было слишком поздно зажигать его.

Опша уже подобралась к вскинувшему меч стражнику. Она заблокировала его удар изогнутым кинжалом и в то же мгновение ударила в грудь другой рукой. Стражник начал падать.

— Опша, не надо! — призвала Винн, когда Оша вышел на дорогу из-за повозки. — Они были обмануты ложными приказами.

Винн увидела, что эльф достал следующую стрелу.

Опша развернулась, кинулась на запад вместе со взметнувшимся ветром, и Оша не успел выстрелить. Ее тело распалась на части, разлетелось песком и пылью. Как только она исчезла, ветер стих.

Оша обернулся и кинулся назад, Винн последовала его примеру. Едва добежав до обочины, она поспешила заглянуть за перевернутую повозку.

Опша была там, сжимала ручку сундука с шаром, когда за её спиной появился Оша. Винн не имела шансов даже поднять посох.

На том же месте, на котором стояла, Опша исчезла, рассеялась пылью, вместе с сундуком… и шаром в нём.

Винн в ужасе закричала и бешено заозиралась по сторонам, пока рассудок не взял верх. Сначала Опша шла из леса к дороге. Сейчас она невидимкой ушла в заросли на противоположной стороне. Она двигалась по ветру, а это ограничивало её передвижение.

Услышав стон, Винн оглянулась и увидела, как капитан Мартелл пытается встать, зажимая одной рукой рану на голове. Оша подбежал к ней за повозку, и Винн глянула на него.

— Она движется с…

— Ветром, да, — закончил он за неё.

Он вскарабкался на колеса повозки и, прежде чем Винн успела что-то сказать, встал на борт и всмотрелся вглубь леса.

Сняв стрелу с тетивы, он не глядя вернул ее обратно в колчан. Когда его рука вернулась к луку, Винн подумала, что он снова вытащил ту же самую. Но потом разглядела, что у этой стрелы толстый наконечник из белого металла.

— В темноте у неё преимущество, — сказала она, на этот раз на эльфийском.

— Тогда мне нужно больше света! — закричал он в ответ.

Винн кинулась к обочине позади повозки, чтобы не ослепить его. Она схватила болтавшиеся на шее очки и торопливо надела, высоко подняла посох с кристаллом и…

— Мен Рухк эль-Нар… менаджил иль’Нуру мен Хка’ат!

* * *

Ослепительный свет вспыхнул позади Оши и окутал все. Хотя он стоял спиной к нему, яркость всё равно заставила его прищуриться. Но глаза быстро привыкли, и он заметил трепещущий на ветру темный плащ на дороге впереди.

Опша успела отойти на слишком большое расстояние для того, чтобы он мог догнать ее, хотя и не бежала. Это хорошо. Возможно, с таким грузом женщина не могла уйти с ветром далеко и сейчас замедлялась всё больше.

Оше нуждался в любом преимуществе, так как поражение было недопустимо, поэтому он наложил на тетиву чернооперённую стрелу с ромбовидным наконечником из металла хейнасов.

Плащ Опши взметнулся снова, и его взгляд упал на её открывшееся бедро. Он не смотрел вдоль стержня стрелы, так в подобном случае будет делать только новичок. Он не сводил глаз с выбранной точки — пусть его тело само отрегулирует угол наклона в соответствии с его желанием — а затем спустил тетиву.

Крик Опши разнёсся над дорогой, когда она упала и сундук выскользнул из ее рук.

* * *

Сау'илахк оттеснил Чейна к ближайшей ели. Нижние ветви погнулись и поломались, когда он яростно прижал не-мёртвого к стволу. Глаза Чейна закатились, а кора треснула и брызнула в сторону от удара. Но Сау'илахк потерял свою жертву из виду, когда примятые ветви распрямились вокруг него колючей волной, а с дрожащего дерева посыпались иглы.

Хватка Чейна на его левом запястье дрогнула, и Сау'илахк мгновенно откинул его ладонь в сторону, высвобождая руку с когтями. Он не мог убить ими Сына Ночи, но он мог, например, вырвать Чейну глаза. После того, как высокий не-мёртвый ослепнет и будет беспомощно барахтаться, Сау'илахк сможет снести ему голову своим мечом. А Винн, ожидая возвращения своего защитника, увидит только герцога, который отдаст стражникам приказ схватить ее.

А если стражи там не будет, она умрет еще быстрее.

Жгучая боль вдруг пронзила предплечье Сау'илахка. Зубы впились в его кожу, но вскрикнул он больше от удивления и злости. Укусы собаки теперь не обжигали, как когда он был в форме духа.

Сау'илахку пришлось отпустить шею Чейна, когда Тень, не разжимая челюстей, с рычанием мотнула головой. На этот раз он закричал, чувствуя, как рвётся его кожа. Он сжал левую руку в кулак.

Ветви мешали ясно видеть, но ему это и не нужно было, чтобы ударить.

Он сбил кожу на кулаке об её лоб. Но челюсти разжались, и, нырнув под ветви, он обнаружил собаку на земле.

Ее глаза были едва открыты, она лежала с распахнутым ртом. И не двигалась.

Один из драгоценных защитников Винн был мертв. Остался еще один, с которым нужно было закончить до того, как приступать к её поискам.

Шипящий рык раздался из-за дерева позади. Сау'илахк начал поворачиваться, когда что-то тяжелое врезалось в спину и заставило его упасть лицом вниз.

* * *

Паника и боль питали ярость Чейна сильнее, чем голод, когда он кинулся на герцога и придавил его к земле. Он слышал, как атаковала Тень, и герцог разжал руку, выпуская его горло. Он слышал оглушительный треск удара — и ни звука со стороны Тени.

Герцог дико брыкался под ним, пытаясь освободиться. Чейн одной рукой впечатал его лицо обратно в землю, сильнее навалился на человека, чтобы удержать, и почувствовал, как проминаются ребра вдоль спины. Не выпуская герцога, он не мог добраться до одного из своих мечей.

Страх и ярость заставили все, что произошло, вновь пронестись перед глазами.

Линия огня в лесу… странная искорка пустоты, которую он почувствовал… застывшая посреди дороги Тень, когда они обнаружили, что повозка герцога перевернулась…

Осознание снова вгрызлось в разум. Это было невозможно, но все-таки было.

Карл Беауми ни к чему непричастен. Единственный, кто мог стать причиной всего этого, был призрак.

Сау'илахк каким-то образом заполучил человеческое тело.

Призрак искалечил Николаса, кормился молодыми Хранителями, а теперь убил Тень — и придет за Винн.

Паника и боль умерли. Голод взял свое. Зверь внутри Чейна встал в полный рост, и ночь заблестела в его глазах.

Он запустил пальцы в волосы герцога — Сау'илахка — и рывком оттянул голову своей добычи в сторону. Склонившись вниз, он вонзил зубы в открытую шею у горла. Кровь хлынула потоком, она потекла с его губ, когда его добыча неистово забилась. Чейн впился сильнее, пока клыки не скрипнули по кости.

Нет, на этот раз, когда жизнь наполнила его, эйфория не пришла. Он пил, пока сопротивление человека под ним не ослабло. Он продолжил и дальше, пока не услышал, как начинает замедляться бешено колотящееся сердце.

Чейн разжал зубы раньше, чем оно остановилось.

Он хотел, чтобы черный дух испытал, прочувствовал свой последний миг. После тысячи и более лет он умрет в ужасе, зная, что никогда не прикоснется к Винн.

Зверь в Чейне довольно заворчал, насытившись.

Но сам он не испытывал никакого удовлетворения, когда смотрел на неподвижное тело Тени. Почему он чувствует такую скорбь, такую потерю, из-за своего естественного врага? Они ведь терпели друг друга только ради Винн.

Медленное, поверхностное, свистящее дыхание достигло обостренного голодом слуха Чейна. Он едва уловил его сквозь шум ветра в листьях. Но вот выдох вышел протяжнее, будто следующий вдох произошёл раньше, чем закончился предыдущий — или два разных, едва слышных выдоха сплелись друг с другом.

Чейн посмотрел на разорванное горло Сау'илахка, а затем обратно на Тень. Недолго думая, он зажал рот герцога рукой, перекрывая воздух, и душил, пока его сердце не остановилось.

Тем не менее, он снова услышал слабое, прерывистое дыхание.

Чейн, не распрямляясь, бросился на звук и упал на колени рядом с безвольным телом Тени. Ждать было мучительно долго, но он уловил еще один её неглубокий вдох.

* * *

Оша спрыгнул с повозки и побежал по дороге, прежде чем Винн успела окликнуть его. Свет позади погас: она, вероятно, позволила кристаллу угаснуть. Это уже не имело значения: он точно знал, где найдет Опшу.

Он на бегу достал другую стрелу с наконечником хейнасов и не сводил глаз с примеченного места, пока не разглядел её в темноте.

Опша лежала на боку и, извернувшись, сжимала древко стрелы, глубоко засевшей в задней части бедра. Она посмотрела на него из-под кожаной маски, и он услышал тяжелое, смешанное со стонами боли дыхание. Справа лежал опрокинувшийся сундук.

При виде шара, который стремилась заполучить Винн, Оша ощутил облегчение: с ним всё в порядке. Почти не глядя на Опшу, он сделал к нему шаг.

Горстка песка и камешков ударила его в лицо и грудь.

Он инстинктивно отпрянул, провёл тыльной стороной ладони по векам. Когда его взгляд прояснился, Опша, перекатившись, схватила сундук. Он выдернул из колчана стрелу, но фигура женщины уже начала распадаться.

Песок отнесло в темноту — и шар снова ускользнул.

Мгновение Оша стоял с широко раскрытыми глазами. Потом бросился по дороге, стараясь, чтобы ветер дул прямо из-за спины, и последовал туда, куда он его толкал — к северной обочине.

Он еще не потерпел поражение. И не потерпит. Судя по всему, с сундуком Опша не могла уйти далеко.

Оша остановился у самых веток, вскинул лук и натянул его. Он ждал, чувствуя, как прут из белого металла под кожаным шнурком, обмотанным вокруг дуги лука, теплеет и начинает тяжелеть в его руках.

Он ждал, пока дуга отследит белый наконечник, засевший в бедре Опши. Но лук в его руках всё не двигался.

Оша запаниковал.

Во время путешествия на родину Винн, каждый раз, когда он во время практики терял стрелу и искал ее, он чувствовал, как лук в его руках пытается подсказать направление. Почему этого не происходит сейчас? Он выровнял дыхание и начал слушать, как научил его неверный греймасга.

Бротандуиве был беспощаден, заставляя Ошу отслеживать каждое движение воздуха вдоль пути стрелы. То, чего нельзя было уловить, часто можно было услышать. Были также звуки, которые отличали неподвижность воздуха.

Без света посоха Винн было темно хоть глаз выколи. Мысленно он отметил местоположение каждого человека, о котором знал, и воздух поменял свое звучание.

Он услышал тихий шорох подлеска — не листья на ветру.

Дуга лука дёрнулась в его руках. Он всем корпусом развернулся в указанную сторону, сбежал с дорожной насыпи и после нескольких шагов заметил сквозь деревья отблеск. Оша бросился к нему, но остановился, увидев на палой листве лишь чернооперённую стрелу. Наконечник из белого металла был заляпан кровью; это зрелище наполнило его разум тревожными мыслями.

Дуга лука выследила стрелу, но воровка исчезла с ветром.

Опша вытащила её, и теперь он не сможет найти шар.

Он подхватил стрелу и наложил ее на лук, повернулся вокруг оси, вдоль древка осматривая лес. Его паника только росла: пытаясь выполнить просьбу Винн, он оставил её в одиночестве, совершенно беззащитной.

Оша повернулся снова и снова прислушался.

Любой из валяющихся без сознания стражников может очнуться, а ведь есть ещё те, местоположения которых он не знает. Больше его беспокоил только дважды раненный суманец, который остался рядом с девушкой. Оша разрывался между необходимостью продолжать поиски здесь и желанием бежать назад к Винн.

Но она ставила поиск шара превыше всего, в том числе и себя.

Зашуршали листья, щелкнула ветка.

Этот звук не был вызван бризом, так что Оша решительно двинулся сквозь деревья.

Он шёл по ветру, потом развернулся против него, ни на секунду не отрывая глаз от направления звука. Найдя просвет в деревьях, он остановился, натянул лук и немного повернулся, заглядывая в лес.

Это было не самое безопасное место: если Опша попытается уйти с ветром, то появится прямо перед ним… или у него за спиной.

Темная фигура показалась за деревьями невдалеке, вверх по склону небольшого холма.

— Стой! — крикнул он на нуманском.

Фигура замерла, качнулась к дереву, оттащив за собой сундук. Голова в капюшоне повернулась к нему. Он не мог видеть лицо под ним, да это было и не нужно.

— Брось сундук, — приказал он. — И отойди от него.

— Ты думаешь… то, что вы делаете, правильно, — проговорила она, ее речь была прерывистой от тяжёлого дыхания. — Но шар принадлежит… моему братсву! Вы не сможете сохранить его в безопасности… лучше, чем мы.

— Брось! — рявкнул он снова и медленно, не глядя вниз, двинулся вперед, практически на ощупь переставляя ноги.

Он не хотел убивать. И никогда не делал этого, даже после того, как стал одним из анмаглаков. С тех пор он видел достаточно смертей и знал слишком много тех, кто внезапно умер ночью после того, как Бротандуиве и Вельмидревний Отче объявили друг другу войну.

Оша не должен убивать Опшу, чтобы остановить её, но он не даст ей исчезнуть с ветром снова. Его взгляд скользнул вдоль её закутанной в чёрное фигуры к раненому бедру. Она не могла видеть глаза Оши из-за его капюшона, как и он ее.

Опша отпрянула назад.

Он почти спустил стрелу, но остановил себя, когда женщина исчезла за дальним деревом. Он опустил лук и бросился влево, а затем услышал, как она, спотыкаясь, перешла на другую сторону ствола, оставляя его между ними.

Она, как и сам Оша, слушала его шаги.

Он заставил себя двигаться бесшумно. Для того, что он собирался сделать, расстояние между ними было даже нужно.

Было еще кое-что, что он узнал о своих «дарах» от Пылающих. Этим он не поделился ни с кем, даже с запятнанным кровью греймасгой.

Оша вскинул лук и вытянул из колчана стрелу с наконечником из белого металла… как однажды поздним утром по пути на родину Винн.

Тогда в Изломанных Землях он слишком долго практиковался. Он как раз целился в дуб, собираясь сделать последний выстрел. Воздух был неподвижен, и Оша уже начал отпускать тетиву. Но в тот момент Бротандуиве крикнул ему возвращаться. Отвлекшись, он вздрогнул, и прицел сместился.

Стрела полетела влево, Оша знал, что не попадёт в примеченный сучок на правой стороне ствола. Он выругался и на ходу взмахнул луком, собираясь отследить траекторию полета.

Упущенная стрела в мгновение ока вонзилась в дуб.

Оша, слыша движение Опши за дальним деревом, выпустил стрелу в темноту слева. Когда она поравнялась со стволом, он сдвинул лук, наводя дугу прямо на дерево.

Прут из белого металла отвечал не только за нахождение стрелы.

Они были едины и взаимосвязаны.

Тем поздним утром в одиночестве леса после оклика греймасги стрела изменила траекторию и вонзилась в сучок справа… когда он передвинул лук.

Летящая сквозь тьму стрела повернулась, будто её снёс внезапный порыв ветра.

Она исчезла за деревом, и Оша кинулся вперёд даже раньше, чем Опша вскрикнула.

Издалека обходя дерево, он лишь с отчаянной надеждой желал, чтобы рана была не смертельна. Но не увидел ничего, кроме сундука с шаром, который скатился по склону, с треском приминая подлесок, к его ногам.

Оша оставил сундук и побежал дальше, наложив стрелу на тетиву. На вершине подъема он остановился, чтобы прислушаться. Но всё, что он услышал, это шелест листьев на ветру. Он опустил лук, придерживая стрелу за оперенье.

Даже если Опша ускользнула с ветром, ей придётся слишком долго идти, чтобы вернуться назад к сундуку. Она была дважды ранена, хоть он и не знал, как и куда. Он мог, конечно, выследить ее снова, по стреле, когда она материализуется из песка.

Оша развернулся было, чтобы спуститься по склону к сундуку — и лук вдруг дёрнулся в его руках.

Он остановился и посмотрел вниз, ибо не поднимал оружие и не пытался отыскивать потерю.

На противоположном склоне холма, на шаг ниже вершины, лежала стрела — та, которую он направил вокруг дерева. Ее наконечник из белого металла на ширину двух пальцев был покрыт кровью. Он подхватил ее и сбежал вниз по склону — сейчас было не время гадать, каким образом Опше удалось ускользнуть.

Оша закинул лук за спину, а обе стрелы отправил обратно в колчан. Схватив сундук с шаром, он на мгновение замер, примериваясь к его весу. Затем побежал через лес на дорогу. Часто оглядываясь, он поспешил обратно к Винн.

Никто, в особенности в плаще и маске, не появился среди деревьев.

Шар был у Оши. Он не подвел Винн.

* * *

Чейн бежал сквозь лес с Тенью на руках, она не шевелилась, даже когда ее трясли так грубо. Ее дыхание по-прежнему было поверхностным и медленным. Возможно, удар причинил больше вреда, чем он мог почувствовать или увидеть.

На поляне он задержался лишь затем, чтобы взять с растерзанной шеи герцога-Сау'илахка испачканный кровью ключ к шару. Быстро повесил его на свою и убрал в ножны мечи, прежде чем поднять на руки Тень.

От быстрого бега боль пронзила спину и грудь Чейна, когда он начал задумываться… бояться…

Действительно ли Сау'илахк умер в теле герцога? Призрак ведь оказался в ловушке и был убит, верно? И что, во имя Семи Адов, Чейн должен сказать Винн?

Она — да и он тоже, чего уж скрывать — слишком много раз верила, что Сау'илахк погиб. Как он может сказать ей, что, столкнувшись с герцогом, лишь в последний момент понял всё? Стоит ли делиться с ней своими опасениями? Что для неё будет более жестоким: знать или нет, и в том, и в другом случае мучаясь от сомнений?

Оклики не приводили Тень в сознание, и Чейн посмотрел на нее сверху вниз. Он позволил голоду вернуться, поглотить его боль, и побежал сквозь деревья быстрее, чем мог бы с такой ношей живой человек. Бессильная ярость росла вместе с осознанием, что даже Винн или кто-то другой может быть уже не в состоянии сделать что- либо для Тени.

* * *

Винн с тревогой ожидала возвращения Оши: его не было слишком долго. Она собиралась пойти за ним, когда капитан Мартелл поднялся на ноги.

Оглядываясь вокруг, капитан казался растерянным. Два других стражника лежали на земле. Один не двигался, но другой зашевелился, когда последний стражник крепости выбрался из деревьев на дорогу с большой шишкой на лбу. Остановился и уставился на остальных, а Мартелл продолжал медленно осматриваться.

Карла Беауми нигде не было.

Не зная, что делать, Винн замешкалась. Если она побежит за Ошей, что будет, когда Чейн и Тень вернутся и столкнутся со стражей? Она вгляделась в деревья на севере, но было слишком темно, чтобы она могла что-либо увидеть.

Кто-то выхватил посох из рук Винн.

Удивлённая, она повернулась и посмотрела в ещё растерянные и в равной степени сердитые глаза Мартелла. Он держал ее посох в одной руке, другой сжимая меч.

— Где герцог? — спросил он.

Винн снова замешкалась, пытаясь придумать правдоподобную ложь.

— Он сбежал. После… после того как некоторые суманцы обратились против него. Мой мечник пошел за ним.

На данный момент пытаться вырвать свой посох было бы глупо, даже если Мартелл поверил ей. Она не могла винить его, так как использовала солнечный кристалл, чтобы ослепить капитана и его людей. А попытаться выхватить посох и внезапно зажечь свет в этот раз может и не получиться.

Злость на лице Мартелла сменилась растерянностью, но он не сделал ни одного угрожающего жеста. В конце концов, Винн была Хранителем, и на его людей напала не она, а Опша, хотя гвардейцы вряд ли узнали служанку в таком одеянии.

Все потеряло свой смысл, когда капитан обошел ее и направился к передней части повозки. Винн, сжав зубы, последовала за ним. Что он подумает, увидев трупы суманцев?

Освобождённая ею лошадь припустила прочь, но далеко не ускакала, осталась в поле зрения на дороге. Не до конца обойдя павшую, капитан замер, и Винн точно знала, из-за чего.

Там лежало обезглавленное тело — вероятно, бывший противник Чейна.

По широкой дуге, чтобы не потревожить, Винн подошла к капитану, но по выражению его лица поняла, что он даже отдаленно не обеспокоен гибелью чужеземных охранников. Возможно, он догадался, что с его герцогом происходит что-то ужасно неправильное, но Винн волновало нечто большее. Она остановила своё отчаянное желание подтолкнуть капитана к опрометчивым действиям.

Раненый, но еще живой суманец показался из-за повозки.

Винн сглотнула, отчасти желая, чтобы Оша тогда не остановил ее.

Мартелл зашагал вперёд, но Винн снова посмотрела на дорогу, где до сих пор не было никаких признаков Оши. Она задумалась, нужно ли рассказать капитану, что здесь происходило на самом деле. Переведя на него взгляд, Винн обнаружила, что он остановился, очевидно, осмысливая увиденное. Наконец, мужчина перестал изучать бойню и полуобернулся.

Капитан перевёл взгляд на деревья, но подальше, не в ту стону, куда ушел Чейн. Было так темно, что Винн не была уверена, на что Мартелл смотрит. Его лицо застыло, дыхание отяжелело, стало резким и шумным. Он торопливо пошел к лесу, и Винн поспешила следом. Сквозь сумрак было трудно ясно разглядеть, что он делает. Но он остановился перед одним деревом, уставился на подножие ствола, и она, порывшись в кармане мантии, достала кристалл холодной лампы и потерла его о рукав.

Когда кристалл залучился мягким свечением, Винн шагнула ближе, но капитан даже не поднял на неё взгляд.

У его ног лежало тело стражника.

Волосы мужчины были такими седыми, что в слабом свете кристалла казались белоснежными. Под гнетом возраста он съежился и усох до неузнаваемости.

Винн знала, что это значит. Ее дыхание участилось, она начала, дрожа, вглядываться в деревья.

Сау'илахк был здесь.

— Вы видели, что с ним произошло? — спросил Мартелл.

Винн повернулась к нему:

— Отдайте мне посох, живо!

Злость вернулась на лицо Мартелла, даже усилилась, приумноженная произошедшим. Он повернулся к ней, даже не глянув на посох.

— Где лучник Лхоинна?

— Верните мне этот посох, или мы все умрем! Он — единственное, что может остановить того, кто это сделал.

Капитан отклонил посох подальше от неё и выставил перед собой меч. Лишь мгновение спустя она услышала шаги позади и оглянулась. Другой стражник, обойдя повозку и мертвую лошадь, переводил взгляд с нее на своего капитана.

Винн метнулась к ближайшему просвету между деревьями на дорогу. Оттуда донёсся громкий шум, далеко разнёсшийся в предрассветной тьме.

— Не двигаться! Стоять! — крикнул кто-то.

Винн узнала этот ломаный нуманский прежде, чем выбежала на обочину и остановилась.

Оша застыл посередине дороги. Он направил лук на ближайшего к Винн стражника и капитана. Ещё одна стрела была зажата в его пальцах — чтобы мгновенно полететь вслед за первой.

У его ног стоял сундук с шаром.

Но расслабляться пока было рано. Оша вдруг направил лук на дорогу мимо повозки.

— Стоять! Спокойно! — крикнул он снова, скорее всего, другим стражникам.

Винн едва услышала, как капитан медленно шагнул ей за спину. Осознавая, что не успеет увернуться, если Оша выстрелит, она лишь повернула голову, чтобы посмотреть на Мартелла. Но внезапно вздрогнула и отпрянула.

Острие меча появилось из темноты за спиной капитана и легло на его левое плечо.

— Не двигайтесь, капитан! — объявил хриплый голос. — Я не хочу причинять вам вред.

Из-за спины Мартелла вышел Чейн, кончик длинного гномского меча остался покоиться на плече капитана. Ноги Винн на мгновение подкосились от облегчения, затем она поспешила вырвать свой посох из чужих рук. Но оказавшись ближе, замерла, глядя на Чейна.

Его плащ куда-то делся, волосы были мокрые. На скуле темнело пятно, будто что-то небрежно вытерли в спешке.

И торк из красноватого металла висел на его шее.

Винн вопросительно посмотрела ему в глаза. Чейн покачал головой и быстро отвернулся, оставив ее в растерянности: очевидно, он не хотел, чтобы она что-нибудь говорила. Но где же Тень?

Чейн глянул на перед повозки. Его глаза сузились, черты лица ожесточилось, а взгляд остался неподвижным, когда он резким кивком головы указал туда. Винн попятилась от капитана и лишь тогда заметила ещё одного стражника, теперь медленно пятящегося.

— Оша? — с напряжением окликнул Чейн.

— Есть! — отозвался тот.

Он качнул луком, следя за отступающим стражником, и Винн быстро бросила на дорогу зажженный кристалл холодной лампы, чтобы дать ему больше света. Кристалл отскочил и покатился, остановившись в нескольких ярдах от сундука.

— Пожалуйста, присоединяйтесь к своим людям, — проговорил Чейн, толчком в спину призывая Мартелла следовать за стражником. — У нас нет намерения вредить кому-то из вас. Только выслушайте то, что я скажу.

Пока Чейн не сводил глаз с капитана, Винн осмотрела торк на его шее.

В этот раз Винн и ее спутники заполучили не только шар, но и его ключ. И они все живы, но…

Чейн двинулся за Мартеллом, и Винн схватила его за руку, но он даже не посмотрел на нее.

— Назад, путем, которым я пришел, — прошептал он. — В лесу, недалеко. Она… пострадала. Торопись… я вернусь к вам обоим.

Винн сглотнула так резко, что заболело горло. Даже не задумавшись о собственной безопасности, хотя знала, что Сау'илахк может быть рядом, она кинулась в темноту леса.

— Тень! — закричала она, пытаясь на бегу достать запасной кристалл холодной лампы.

Она ничего не слышала, кроме своих неуклюжих шагов и быстрого дыхания. Выудить кристалл удалось, только когда она заметила что-то темное на свободном от подлеска пространстве между деревьями.

Винн бездумно отбросила посох и упала на колени, дважды прокатила кристалл по бедру. Тень по голову была закутана во влажный плащ Чейна, между передними зубами свисал кончик языка.

— Тень? — выдохнула Винн, наклоняясь к ней.

Собака даже не вздрогнула, хотя в щелочку между веками были видны ее глаза.

Винн мягко стянула с маджай-хи плащ. Осторожно осмотрев тёмную шерсть, она обнаружила влажно блеснувшую кровь на шее и вдоль передней лапы. Её было немало, но недостаточно, чтобы довести Тень до такого состояния. Винн продолжила легонько ощупывать её, хоть и боялась причинить ещё больше вреда. Пока не коснулась затылка Тени.

Ее пальцы окрасились в красный, и у Винн перехватило дыхание.

— Пожалуйста, открой глаза… Посмотри на меня… Скажи что-нибудь!

Ни одно слово из памяти не появилось в разуме Винн.

Дрожащие окровавленные пальцы и сама Тень стали искажаться и расплываться, когда из глаз потекли слезы.

— Не оставляй меня, сестра, — прошептала она. — Не так!

Затаив дыхание, Винн сидела в темноте и неотрывно смотрела на Тень. Даже когда пришли Чейн и Оша, она не могла заставить себя пошевелиться.

Чейн быстро обошел ее и присел рядом с Тенью напротив, но Винн не перевела на него взгляд.

— Нам нужно уходить, — прошептал он. — Я отдал страже ларец с казной и рассказал о бегстве герцога так много, как только мог. Мы должны уйти прежде, чем они вернутся в крепость и начнут задавать вопросы.

Чейн осторожно поднял Тень, а Оша поставил на ноги Винн.

* * *

Труп, лежащий на лесной поляне лицом в землю, за час до рассвета дёрнулся и пошевелился.

Сау'илахк не открыл глаза, не увидел и не услышал сначала ничего. Вокруг было так тихо — слишком тихо — теперь, когда ветер стих. Он лежал неподвижно, даже не моргал, и пытался понять, где он. Потом вспомнил Чейна Андрашо и черную маджай-хи. Прошибла паника, он попытался вскинуть голову, но едва приподнялся от влажной земли.

Все, что он услышал, это звук своего движения. Ни шагов, ни скребущих по земле когтей или даже дыхания.

В Сау'илахке росло отчаяние. Почему он не слышит своего дыхания?

И тут он вспомнил, как умирал… когда Чейн выгрыз ему половину шеи, а затем задушил одной рукой.

Сау'илахк втянул воздух и поперхнулся застывшей в горле кровью. Из последних сил он перекатился на спину и положил руку на шею. Почувствовал лишь месиво из плоти, его рука тут же покрылась липкой черно-красной жидкостью.

Потрясение надолго овладело его разумом, но когда он вернул себе способность думать, то понял, что чего-то не хватает… чего-то, что он должен был нащупать, прикоснувшись к шее.

Торк — ключ от шара — исчез.

И он не мог почувствовать сердцебиение в груди.

«Сау'илахк».

Услышав шипящий шепот своего Возлюбленного бога, Сау'илахк попытался закричать, но только задохнулся.

«Ты есть то, кем всегда желал быть… нетленное тело и свобода от смерти. Разве это не радует тебя?»

Единственный способ, которым он мог ответить, это в своих мыслях:

«Нет! Не живая плоть… я по-прежнему мертв. Что ты наделал — чему позволил случиться?»

«Ты обвиняешь меня?»

Сау'илахк осёкся. Возлюбленный не приводил сюда Чейна Андрашо, не провоцировал их схватку. Тем не менее, каким образом его бог узнал обо всём? Возлюбленный еще раз обманул его, провёл полуправдой так же, как с обещанием тысячу лет назад.

Кое-что важное пришло ему в голову. Он потерял и шар, и ключ, к которому его привёл Возлюбленный.

«Неважно. Этот шар… этот якорь существования… послужил первой цели и будет служить снова, там, куда отправится. Он послужит и твоим желаниям, пока я наконец не освобожусь».

Сау'илахк заледенел внутри, и не от холода своего мертвого тела.

Он — его желания, его мучения — не более чем тактический ход для достижения какой-то цели, известной только его богу. Он не получил живое тело, а как в тюрьме заключён в трупе.

«Будь доволен… раб».

На этот раз шипение, похожее на шорох чешуи огромной змеи по зёрнышкам песка, несло угрозу. Как в дремоте.

Сау'илахк почувствовал слабое неприятное покалывание на коже.

Свет разлился над лесом на востоке — свет, способный превратить его в пепел… И он ждал. Чтобы увидеть рассвет после тысячи лет тьмы и насладиться радостью. Встретить его лицом к лицу и по крайней мере освободиться от жестокости Возлюбленного.

Сау'илахк, наблюдая, как поднимается солнце, застонал и начал всхлипывать. Но мертвые не могут плакать. Труп не способен лить слезы.

Глава 21

Магьер, перегнувшись через перила «Джинна», с тревогой смотрела на огромный, бурлящий порт Иль'Дхааб Наджуум. Заставляли её волноваться не размер города или его пугающий шум. Только бы убраться со своими товарищами с этого плавучего гроба.

Единственную остановку они сделали в небольшом селении, название которого она не могла выговорить. Это был совсем маленький торговый пост на берегу к югу от границ пустыни, даже без доков или причала. Корабль бросил якорь далеко от берега, и только капитан с одним матросом сели в вышедшую встречать их лодку.

Когда она отходила от борта, тот матрос как-то слишком долго смотрел на Магьер. Вернулся капитан один. Её не слишком заботило, что случилось с моряком. Она легко могла представить, что ни один из членов экипажа не останется на этом корабле дольше, чем необходимо.

По мере продвижения на юг воздух непрерывно теплел, а затем стал откровенно горячим. Когда они сойдут на землю, им придется пересмотреть свой гардероб и, возможно, приобрести одежду полегче — еще одни большие расходы. Если бы денег не осталось совсем немного, она была бы освобождена от мыслей о повседневных тяготах после такого длинного, полного сомнений плавания, но — увы.

Каждый день она чувствовала постоянную угрозу, направленную на кого-то, кого она любила. Или приходилось волноваться из-за отлучек Лисила, когда он добывал еду, стараясь не быть пойманным. Она не могла помочь, поэтому чувствовала некоторую благодарность за то, что Бротан также приложил к этому руку.

Теперь же все закончилось, скоро они сойдут на землю. На этот раз никому не пришлось уговаривать Странницу собирать вещи и выйти из каюты.

Девушка стояла у поручня с другой стороны от Лисила, Малец сидел между ней и Бротаном. Все они были немытые, с грязными, потускневшими волосами, все потеряли в весе, но по крайней мере выжили.

Странница и Малец, казалось, свыклись с тем, что девушка при прикосновении улавливала его воспоминания. Бротан об этом ничего не знал, а Лисил думал, что это даже полезнее болтовни пса в их головах. Странница могла уточнять у Мальца, что он хочет сказать, как Винн раньше.

Магьер не была так уверена в этом. Должно было быть что-то большее в том, что девушка с четвертью человеческой крови, изгнанная своими предками, могла видеть воспоминания маджай-хи. Но, изучая её лицо, она не забывала и о других вещах.

Когда корабль приблизился к городу, его бесконечному шумному порту, до краёв наполненному людьми, лицо Странницы побледнело. Для Магьер это место тоже выглядело слишком… чуждым, даже по сравнению со всем, что она видела в своих путешествиях раньше.

Строения глубже в городе возвышались над зданиями набережной. Некоторые из них были столь огромны, что располагались в центре огромной столице Суманской Империи, а видны были ещё с моря. Строили, как оказалось при ближайшем рассмотрении, по большей части из песчаника золотистого оттенка, с вкраплениями серых бревен и досок.

— Итак, что сначала? — спросила Магьер.

— Я точно знаю, что, — быстро ответил Лисил. — Найти приличную гостиницу, баню и еду!

Магьер посмотрела на россыпь судов, пришвартованных у длинных причалов, и людей, в основном смуглокожих, смешивающихся в хаотичном, бурлящем вдоль набережной потоке.

— Кто-нибудь говорит на суманском? — очень тихо осведомилась Странница.

Ответ был очевиден: никто из них.

Со времен, проведенных в других портах, Магьер была уверена, что хотя бы несколько людей должно знать другие языки, и понадеялась, что найдутся те, кого она или ее спутники поймут.

— Хорошо, сначала жильё, — кивнула она. — И день отдохнём. Будем искать этого домина Иль'Шанка, которого нам отрекомендовала Винн, завтра.

Ранее Лисил предложил заявиться прямо в суманскую миссию Гильдии Хранителей, но после всего, что случилось на родине Винн, Магьер не думала, что это хорошее предложение.

Когда они вернулись к своему старому другу, маленькой Хранительнице, её нуманские коллеги встретили их совсем не так, как Магьер ожидала. Ей не хотелось даже думать о том, что так же окажется здесь, в совершенно незнакомой стране. Лучше иметь свой угол и, возможно, даже не упоминать его адрес, когда они пойдут искать «гостеприимства» неизвестного суманского Хранителя, к тому же домина. Верхушка миссии Винн была наиболее враждебна к ним.

Лисил в конце концов уступил, даже Бротан согласился с её словами, хотя у старого убийцы, вероятно, были свои причины держать их жильё в секрете.

Сейчас же Бротан отвернулся от поручня, осматривая палубу, и Магьер сразу поняла, кого он ищет.

— Саид, — окликнул он.

Молодой человек помогал готовить корабль к швартовке. На борту он был единственным, кому Магьер немного доверяла. Он прекратил сматывать веревку и, приблизившись, отозвался:

— Что?

— Нам нужен трактир, в котором говорят на нуманском, — разъяснил Бротан.

Саид кивнул:

— Есть тут местечко, рядом с портом, под названием… ну, вы бы, наверное, перевели его как: «Свистящая Оса». На моем языке это звучит: «Аль'Даббу Асувэра», — последнее он произнёс медленно, с расстановкой, но Магьер не была уверена, что сможет повторить это после его ухода. — По крайней мере, владелец так же честен, как и я, — его улыбка стала немного шире. — И он говорит на нуманском так же хорошо, как и я.

Встав у поручня рядом с Бротаном, Саид показал на приближающийся порт и дал нужные указания. Будучи благодарной, Магьер снова задумалась: что такой человек, как Саид, делает на этом корабле, где отношение капитана к экипажу немногим лучше обращения работорговца с рабами?

Когда «Джинн» наконец причалил и трап был опущен, глава всех грызунов на борту появился на носу. Капитан Амджад наградил пассажиров сердитым взглядом, но Магьер могла бы поклясться, что, прежде чем он отвернулся, увидела нечто вроде улыбки. Он с таким нетерпением ждёт продажи груза?

— О мертвые божества, наконец-то! — воскликнул Лисил, не обращая внимания на капитана. Он поднял свою сумку, сундук и направился к трапу.

Странница замешкалась, чтобы напоследок посмотреть на Саида. Как и в прошлый раз, когда приходилось прощаться, она не произнесла ни слова. Может быть, не знала, что сказать, но на глазах Магьер девушка медленно кивнула Саиду, и тот ответилулыбкой.

Малец ткнулся носом в подол Странницы, и когда они все спустились на пирс, девушка пошла впереди Магьер. Малец подбежал к ней, чтобы сунуть голову в петлю импровизированного поводка — уже привычная маскировка. Бротан шагнул ближе к Магьер, его большие янтарные глаза внимательно осматривали порт. Повел вперёд всех Лисил.

Вскоре горячий сухой воздух оказался пронизан ароматом пряностей, смешивавшимся с запахами морской соли и людского пота, как будто первый старался замаскировать второе. Магьер задумалась, насколько сильный может стоять дух внутри узких улиц города.

Большинство смуглых темноволосых людей в толпе носили светлые сорочки свободного покроя и просторные штаны. Их головы были обёрнуты тканью на всевозможный манер: короткие банданы и длинные шарфы, тонкие платки и высокие чалмы, вздымающиеся роскошными волнами. Некоторые гнали коз или несли квадратные корзины с курами и другими птицами, которых она не могла назвать. Многие говорили друг с другом, но Магьер не могла уследить за словами, хотя догадывалась, что это один язык.

Она начала потеть в рубашке под кольчугой. Лисил впереди свободной рукой оттянул воротник.

— Нам необходимо раздобыть другую одежду, — пробормотал он.

Магьер не видела деревьев или других растений, только бесконечный ряд светло-песочных зданий. В конце пирса путешественники сошли на дорожку, ведущую вдоль берега.

— Ты понял, куда идти? — спросила она Бротана.

— Да, Саид понятно объяснил. Сейчас нужно будет на несколько улиц углубиться в город.

Их небольшая группа успела сделать всего несколько шагов, когда Лисил остановился. Даже со спины Магьер видела, как напряженно и медленно он осматривается. Она мгновенно насторожилась и тоже огляделась. Увиденное ей совсем не понравилось.

Между двух зданий у ворот в город, под источенной ветром аркой из песчаника, стояло около десятка мужчин, пристально наблюдая за ней и её спутниками. Каждый был одет в коричневые брюки, заправленные в высокие сапоги, темно-коричневый плащ, кремового оттенка рубашку и красный шарф, повязанный вокруг головы. Все носили изогнутые сабли в богато украшенных ножнах, заправленные за пояса из тяжелой ткани, и отполированные до совершенства остроконечные стальные шлемы.

Голова Лисила повернулась снова, скорее всего, он высматривал возможные пути к отступлению. Магьер же оглянулась.

На пирсе у «Джинна» на них косился капитан Амджад, переговариваясь с тремя другими мужчинами в подобной форме. С ними был моряк, и Магьер показалось, что это тот, кто не вернулся с маленького торгового поста.

— Слева, их не видно, — прошептал Лисил.

Вооруженные люди на пристани уже направились к ним. Развернувшись, Магьер увидела, что мужчины впереди покинули арку… а потом большие группы слева и справа начали проталкиваться сквозь толпу.

Она потянулась за своей саблей, высматривая позицию получше, чтобы защитить Странницу, но кое-что обострило её страх.

Кто-то пропал, хотя не мог незамеченным пройти мимо неё.

Бротан исчез.

* * *

Винн опустилась на колени рядом с Тенью, которая до сих пор безмолвно лежала на небольшой покосившейся кровати в трактире Олерона. Они ехали остаток ночи и весь следующий день, но лишь в сумерках достигли небольшого порта, откуда начали свой путь в крепость. Оша и Чейн по очереди вели фургон, в течение дня Чейн дремал под навесом. За это время Оша делал краткие остановки, только чтобы дать отдых лошадям.

Но Тень не приходила в сознание.

— Пожалуйста, очнись, — прошептала Винн в неизвестно который раз.

Она взяла пропитанную водой тряпку из чаши, которую одолжила у трактирщика, и снова попыталась выжать немного воды в рот Тени. Если собака в ближайшее время не попьёт и не поест…

Винн вздрогнула и отогнала продолжение этой мысли подальше.

По пути она вынудила Чейна рассказать ей о случившемся всё, в том числе и то, что он явно не планировал говорить ей. Ее по-прежнему интересовало, как призрак сумел забрать тело Карла Беауми. Она глянула на сундук, стоящий в дальнем углу комнаты.

Все, что Винн узнавала о шарах, только делало их истинное предназначение всё неопределеннее и ставило превыше всего необходимость скрыть их навсегда. Но даже один спрятать было не так уж легко.

После того, как они сняли номер в трактире и вернули лошадей с фургоном, Оша и Чейн затеяли спор о том, как и где прятать шар Духа. Возможно, перепалка между ними вышла такой яростной из-за досады, ибо никто не знал, как помочь Тени. Винн тщательно промыла раны собаки, насколько это вообще было возможно, а затем смазала остатками целебной мази. Та даже не дёрнулась от боли.

Конечно, Чейн хотел отвезти добытый шар Красной Руде и Ходящим-сквозь-Камень. Оша гневно возразил, что Опша уже обнаружила скрытый в подземелье гномов артефакт. Чейн отметил, что Опша всё же не смогла подобраться к нему, но не убедил Ошу — и Винн тоже. Затянувшийся спор наконец заставил её выгнать их из комнаты, и они без возражений ушли.

Винн снова попытались выжать немного воды в пасть Тени, но большая часть побежала по морде и впиталась в матрас. Девушка рухнула на край кровати, уставилась на Тень, закрыла глаза и вслепую провела пальцами по её шерсти.

Так много боли и потерь встречалось ей на пути, но она не была готова терять кого-то дорогого. Не Тень — только не Тень! — и не так медленно и жестоко.

А ведь ничего ещё не закончилось.

Магьер, Лисил, Малец и Бротан с Леанальхам ищут последний шар. Если они найдут его самостоятельно, всё закончится? Что хуже всего, у Винн теперь было устройство, которое могло облегчить поиск последнего артефакта.

Но оно находилось в состоянии покоя — и следовательно, было бесполезно, а она никак не могла поговорить с Юсиффом.

Неизвестно, что произошло после того, как стражники вернулись в крепость. Чейн был уверен, что с герцогиней и своим отцом Николас в безопасности — во всяком случае пока юный Хранитель не отправится обратно в Гильдию. Но у него наверняка останутся вопросы к Винн — как и у её начальников.

А что Опша? Куда делась она? Риск, что женщина придет за устройством и шаром, если Винн попытается вернуться в крепость, был слишком велик.

Даже возвращаться в Гильдию Колм-Ситта теперь рискованно. Рано или поздно тело герцога найдут. Даже если она сумеет прибыть раньше, чем начнут ползти слухи, весть о смерти дворянина в союзном государстве достигнет ушей ее начальства. Будет сказано и о её «вмешательстве» под личиной неправедного Хранителя, вторгнувшегося в важнейшие дела и разжигающего войну. Без каких-либо доказательств, без возможности поведать о шаре и Сау'илахке, а главное — не раскрывая местоположение самого шара, что она сможет сказать в свою защиту?

На фоне этого меркнет последний раз, когда она пошла против мнения своего начальства. Лучшее, что с ней случится, это исключение из Гильдии. Даже премин Хевис, если она ещё в нуманской миссии, не сможет помешать этому. И, скорее всего, в конечном итоге Винн окажется в камере под надзором городской стражи, если встанет на пути Высокого Премина Сикойн. Все больше и больше казалось, что единственным выходом будет отдать шар Красной Руде, там он хотя бы будет в безопасности… прежде чем Винн столкнется с остальным.

Она не должна была плакать, но она плакала, сжимая пальцами мех Тени.

«Вспомни…»

Винн вздрогнула. Ей не хотелось думать, как спрятать найденный шар… и как отыскать еще один. Все, чего она хотела, это чтобы Тень вернулась к ней.

«Вспомни… устройство…»

Винн вздрогнула снова, слезы блеснули у глаз. Она едва подняла голову, заинтересовавшись… что это? Тепло длинного выдоха, сопровождаемое ужасным зловонием, окатило ее лицо.

Винн смахнула слезы со щек и уставилась в полуоткрытые кристально-голубые глаза… пока они не моргнули.

Она почти бросилась к ней, когда Тень заскулила, издав первый звук после ранения.

«Вспомни… шепот…»

— Нет! — выдохнула Винн, быстро положив руку на глаза Тени, а затем добавила мягче: — Не говори, не двигайся. Просто… просто отдыхай.

Тень сделала слабую попытку пошевелить головой. Винн замерла, растерянная: остановить её или этим она лишь сделает хуже? Один глаз Тени показался сквозь ее пальцы. Когда собака посмотрела на неё, еще больше слов из памяти выросло в сознании Винн:

«Вспомни… устройство… и шепот… Юсиффа…»

Винн попыталась понять. Тень, очевидно, изо всех сил хотела сказать что-то важное, хотя ей не следовало сейчас напрягаться.

Единственное, что пришло на ум, совпадающее с этими словами…

Винн вспомнила комнату Юсиффа, когда пожилой мастер-Хранитель впервые показал ей устройство. Он что-то прошептал над ним, и девушка постаралась вспомнить, что именно. Стоя у своего стола, он говорил слишком тихо, чтобы она могла расслышать и…

Вдруг воспоминание пришло в движение, вызвав головокружение у Винн. Угол зрения изменился, резко опустился вниз: теперь она едва видела, что происходит над столом, фокус стал более размыт по сравнению с ее собственным. Воспоминание начало прокручиваться с начала.

Шепот стал громче, более отчетливым, пока она не услышала слова старого Хранителя. Второе воспоминание внезапно исчезло, вызвав муторный приступ дурноты. Винн прижала руку ко рту и порадовалась, что ничего не ела в эту ночь.

— Не… делай этого снова… пожалуйста, — проговорила она, переждав тошноту.

Глаза Тени снова были закрыты, и Винн, внезапно испугавшись, наклонилась к ней.

Собака фыркнула в полусне, и девушка немного расслабилась, уловив быстрое прерывистое дыхание. Она понадеялась, что от недавних усилий Тени не станет хуже. Но Винн поняла разницу между двумя воспоминаниями: маджай-хи ясно слышала сказанное Юсиффом.

Единственной проблемой было то, что Винн ни слова не поняла.

Она сидела, ожидая и прислушиваясь к дыханию Тени, а затем сунула руку в карман мантии. Достала часть ключа от шара и внимательно осмотрела. То, что она слышала, звучало похоже на суманский, но это не был знакомый ей диалект.

Сколько лет этим словам? Скорее всего, они дошли до них из Забытой Эпохи, когда предки Опши разрезали ключ на три куска. Так их нельзя было использовать, чтобы активировать шар, но части по-прежнему могли служить для чего-то еще. Изначально сомневаясь в успехе, Винн быстро и как можно точнее повторила звуки, как слышала их Тень.

Сжимая устройство в руках, она ждала, ибо шар уже был в комнате — но ничего не произошло. Она подняла устройство и взмахом руки указала на сундук с шаром — и снова ничего.

Винн опустилась на колени и закрыла глаза.

Конечно же, это не сработает, как в какой-нибудь детской сказке, когда странные слова, произнесённые вслух, вызывают чудесные вещи. Даже когда она узнала фразу, зажигающую солнечный кристалл посоха, не сами слова имели ключевое значение.

Именно её желание, её мысленное повеление заставляли кристалл светиться.

Винн на четвереньках добралась до сумки и вывалила на пол содержимое, отметая в сторону лишнее, пока не нашла перо, чернила и тетрадь. Используя символы слоговой азбуки бегайн, она торопливо перенесла слова на бумагу — примерно, как получилось. Это все, что она могла сделать сейчас, даже несмотря на то, что обладала неизвестной фразой, которая была в силах все изменить.

Ей необходим был кто-то, как она, который понимает, что поставлено на карту. Она должна найти кого-то, кто знает о шарах, о надвигающейся войне и о вреде отрывков знаний… и мертвых языках другой земли. И это не была даже премин Хевис.

Винн поднялась на ноги, тихо подошла ближе к Тени и прошептала:

— Я скоро вернусь. Не вздумай вставать.

С этими словами она выскочила из комнаты, чтобы найти Чейна и Ошу, так как планы изменились.

* * *

Оша вернулся в Олерон. Всю дорогу к этому маленькому прибрежному городку он или Чейн всегда возвращались посмотреть и прислушаться: не преследуют ли их? Сегодня он не уловил ничего подозрительного, когда стоял, прислушиваясь к ветру, который мог доложить ему о преследователе… и чём угодно другом.

Оша тихо шагал в темноте мимо конюшни к гостинице, где оставил Винн.

Священная маджай-хи пала в бою против нежити. Тень слишком отличалась от своих сородичей или, по крайней мере, от того, что он знал о них, но к собственному стыду Оша чувствовал облегчение, потому что не пострадала Винн.

Как чужд и мрачен был мир за пределами земель его народа. Пожалуй, не так мрачен, как то, что он оставил позади, но точно более запутанный — Оша многого не понимал.

Сын Ночи и маджай-хи, враги по своей природе, сражались бок о бок. И они сделали это потому, что дорожили маленькой человеческой женщиной и ее целью.

Оша мало знал о нежити: он столкнулся с не-мёртвыми только единожды, когда ушел с Винн, Магьер, Лисилом и священным зверем, которого все звали Малец, на поиски артефакта в неизведанные холодные горы. Если бы он был уверен, к чему это приведет, и если бы мог, остановил бы он это?

Нет… нет, если это означало никогда не узнать Винн.

Даже при ярком свете дня тьму не всегда легко разглядеть, пока она не проявит себя. Он ясно видел, что она думала убить того суманского охранника — дважды раненного и совершенно беспомощного.

Тьма отчасти взяла верх над Винн, также как и над ним. Она не видела этого в себе, как он. Нельзя бороться с врагом, если не знаешь, кто он. Это Оша хорошо усвоил за время, проведенное среди анмаглаков. И знание это стоило больше, чем казалось на первый взгляд.

В поисках Винн Хигеорт Оша прошел полмира, только чтобы найти кого-то другого.

Где женщина, которую он любил?

Он должен разыскать ее и вернуть. Сейчас казалось, что на это мало надежды, но он научился быть терпеливым, смотреть… и слушать.

Он вошёл в холл трактира и обнаружил, что не-мёртвого там нет.

Заявив, что крепость может иметь причал внизу скалы, Чейн ушел в порт. В конце концов, на лодке тоже можно добраться до Олерона, минуя дорогу. Порт был в нескольких минутах ходьбы от их трактира, так что он должен был вернуться первым.

Оша вышел на улицу, но замер, оказавшись в тупике. Он сейчас мог сделать меньше, чем Винн — помочь Тени. Эта досада и беспомощность привели к спору с ее не-мёртвым товарищем. Что в свою очередь лишь усилило ее отчаяние.

Так он и стоял в темноте у входных дверей, пока не услышал шаги и не заметил идущего к нему Чейна.

— Нашёл что-нибудь? — спросил не-мёртвый.

— Нет, — ответил он. — А ты?

Чейн покачал головой и посмотрел на дверь трактира:

— Ты заходил к ним? Как Тень? Есть изменения?

Оша перевёл взгляд на Чейна, но тот старательно не смотрел на него.

— Нет. Не заходил. И Винн не выходила.

— Так значит… у нас перемирие… ради нее?

Этот внезапный вопрос почти заставил Ошу с пылом возразить, но он прикусил язык. Это был странный мир; может быть, и ему самому следует стать странным.

— Да, — медленно проговорил он. — Наше перемирие ради ее цели, но не ради…

Дверь распахнулась, на пороге стояла она. Увидев их обоих, Винн слегка вздрогнула. У Оши не было никаких шансов закончить свою мысль. Благодаря его ломаному нуманскому, возможно, выйдет менее понятно… но не для Винн. Поэтому он шагнул к ней и, прежде чем Чейн смог заговорить, быстро спросил:

— Тень?

Винн сглотнула.

— Ей лучше, как мне кажется. Она… она пришла в себя и немного поговорила со мной. Я еще не знаю, плохо это или нет… И сколько потребуется времени и заботы.

Странно, но Оша услышал, как высокий не-мёртвый вздохнул вроде бы от облегчения.

— Хорошо, — сказал Чейн. — Получится ли перенести ее на корабль, возможно, завтра? Мы должны уйти отсюда как можно скорее, прямо на север…

— Нет, мы не собираемся к Красной Руде в Дред-Ситт, — отрезала Винн. — Мы отправимся на юг.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Оша заметил кое-что в руке Винн. Она держала странный, немного обесцвеченный кусок металла, который использовала для отслеживания шара и герцога с ним.

— О чем ты? — потребовал Чейн.

Винн мгновенно повернулась к нему. В последовавшем споре у Оши не получалось успевать за их словами. Все, что он уловил, было похоже на имя, которое он, кажется, слышал раньше, хотя не был уверен.

— Это безумие! — наконец так резко прохрипел Чейн, что его горло должно было заболеть. — Ты не можешь доверять ему. Даже произнося правду, он искал выгоду для себя.

— Я знаю, — парировала Винн. — Но сейчас он единственный, к кому я могу пойти, чтобы активировать это снова, — она сунула кусок ключа Чейну в лицо. — Поэтому мы должны идти на юг, даже с другим шаром на руках.

— К Магьер, Лисилу и Мальцу? — раздражённо спросил Чейн.

Винн отвернулась и ничего не сказала. Оша мог видеть, каким был ответ.

— Я должен проведать Тень, — прохрипел Чейн, обрывая спор.

Он рывком открыл дверь и с грохотом захлопнул её за собой.

А еще странно было то, что сейчас, вникнув в суть, Оша оказался согласен с нежитью — по крайней мере, в том, что касалось шара.

Наконец оставшись с Винн наедине, Оша сдерживал сотню вопросов, касающихся того, что так сильно изменило ее. Но все, что он смог спросить, было:

— Кто это… Иль-Шан-кей?

Эпилог

Домина Гассана Иль’Шанка впихнули через двери большой куполообразной залы на вершине императорского замка в центре Иль'Дхааб Наджуум. В настоящее время это широкое круглое пространство было пустым.

Четыре императорских стража в золотых одеждах вышли, и, когда за ними плотно закрылись огромные двойные двери, эхо разнеслось вокруг.

Гассан посмотрел на мозаичный пол. Его полированные плитки из цветного мрамора образовывали петлеобразный рисунок, центрирующийся на пьедестале диаметром в три ярда. Всё пространство залы было залито рассеянным солнечным светом, пробивающимся сквозь мозаику стеклянного купола наверху. Помимо пути, которым его сюда привели, выход был только один — дальние двери, планки из чистейшей слоновой кости с золотыми ручками шириной с его предплечье. Но за ними окажется еще больше императорской стражи.

Это место вряд ли кто-то желал бы посетить.

Помимо переговоров сановников с императором, здесь проходил суд под небесами. И сейчас император будет судить его — возможно, за измену или за что похуже.

Он больше не носил темно-синюю мантию ордена метаологов, ибо был в бегах. Его короткие, темно-каштановые, чуть тронутые сединой волосы были в беспорядке, пряди свисали перед густыми бровями над проницательными глазами, прямым, но выдающимся носом. Одежду пришлось позаимствовать, и теперь она состояла из простого шарфа на голове, серой льняной рубашки, темных брюк и мягких кожаных сапог. Они были слегка велики ему — словно он был бродягой, не имеющим собственной одежды.

Когда его нашли — когда о нём пронюхали — он не стал сопротивляться или бежать, хотя мог. Его жизнь может окончиться здесь, в этой высокой зале, но именно здесь он должен находиться. Среди тех, кто может прийти сюда, был один, на кого он надеялся… и надежда не угасла, когда дальние двери начали открываться.

Гассан Иль'Шанк упал на одно колено и склонил голову, но не так низко, чтобы не видеть входящих. Первыми шли стражи, с десяток, а затем «независимые» советники — только трое из семи имели право одновременно находиться в резиденции императора. Все они были либо первыми дочерьми, либо вторыми и третьими сыновьями семи королей Империи. Называть их советниками было правильно, поскольку они являлись эмиссарами своих отцов. Но также они были заложниками, призванными к императорскому трону, чтобы держать королевские дома в послушании.

Гассан не обратил на них внимания, пока не вошла еще одна троица под защитой четырех имперских стражей.

Высокий Премин суманской миссии Гильдии Авели-Джама был одет в серый, как любой премин каталогистов. Его сопровождали премин Волья и домин Иль`Банаш, оба в темно-синем. То, что руководитель миссии Гассана выбрал в спутники двух метаологов, подтверждало его опасения.

Суманские метаологи отдавали предпочтение магии, в отличие от нуманской миссии, где учили в основном тавматургии. И Волья, и Иль`Банаш были высококвалифицированными специалистами.

Гассан тоже был сведущ в магии, а также в запрещенном третьем разделе чародейства — колдовстве, тайно воскрешенном его братством более двухсот лет назад. Колдовства боялись, на колдунов шли гонения во всем известном мире.

Подозрение в колдовстве было, конечно же, одной из причин, почему его доставили сюда. А присутствие метаологов говорило Гассану, что решение может быть уже принято.

Следующий вошедший заставил его настороженно напрячься.

Личному советнику императора Вахиду аль а`Ямину было ближе к восьмидесяти, но его глаза и разум были остры, как у ястреба. В отличие от многих, кто украшал королевский двор, он всегда был одет просто, в коричневые брюки и кремовую рубашку под тёмным халатом. Его волосы должны были быть белыми от седины, но он всегда покрывал их красной чалмой, вторя цветам, которые носили стражники — будто воображал себя воином или желал создать такое впечатление, хотя никогда не служил. Его лицо было испещрено морщинами, с возрастом он ссутулился, стал выглядеть хрупче, но Гассан не дал себя этим обмануть. Советник а`Ямин был одним из самых влиятельных людей в Империи.

Гассан тщательно сохранял спокойствие и не показывал своего состояния остальной части свиты, но последний вошедший поразил его. Это не был император Каналам.

Принц Оунялам, первенец и наследник императорского престола, смотрел только на Гассана Иль'Шанка, когда шагнул на пьедестал и встал в центре.

Для своего народа он был мал ростом и имел более тёмные волосы и кожу; в свои тридцать восемь он еще не взял даже первую жену. Это было поводом для сплетен в Империи, ведь бывали случаи, когда за престол с наследником боролись его внуки и правнуки. Сам император не произвел на свет своего первого «законного» наследника, Оунялама, пока ему не исполнилось пятьдесят семь, и в настоящее время Каналам был старше, чем большинство его предшественников из летописей.

Гассан склонил голову и опустил взгляд.

— Что вы можете сообщить о необъяснимых смертях и исчезновениях в вашем ордене? — требовательно спросил принц.

— Ничего, Ваше Императорское Высочество… пока, — ответил Гассан. — Но я уверяю вас, что я… мы… найдём правду.

Это была осторожная полу-ложь. Он мог объяснить эти смерти, по крайней мере большинство из них, поэтому решился немного поднять глаза.

Наблюдая за ним, принц резко взмахнул пальцами, жестом приказывая ему встать.

Будучи высоким даже для своего народа, Гассан поднялся на ноги, но молчал и ждал действий принца.

— Неправда, великий! — вдруг возразил Авели-Джама.

Высокий Премин сделал два шага ближе к краю постамента и, смотря на принца, склонил голову. Но его следующие слова были обращены к Гассану:

— Ты знаешь больше… гораздо больше!

Глава каталогистов суманской миссии был в возрасте, но не слишком старым. Он напоминал худого сухощавого визиря, которого вытащили из древних сказок, предшествовавших объединению и рождению Империи.

Гассан остался спокоен, смотря только на принца:

— Могу ли я молить о вопросе, мой принц? Где император?

Принц Оунялам холодно посмотрел на него:

— Мой отец… устал. И оставил этот вопрос на мое усмотрение. Итак, Высокий Премин прав? Я слышал о тайном братстве среди метаологов… и вы были в их числе, домин? Правда ли, что все участники, кроме вас, мертвы?

Самообладание Гассана дало трещину, но выражение лица осталось сдержанным, а поза — расслабленной. Кто-то еще говорил с принцем, или, что хуже, с императором?

Авели-Джама никогда открыто не признается в недосмотре. Хотя Высокий Премин и все премины Совета понятия не имели о существовании братства, не говоря уже о преследуемой им цели, Авели-Джама в своей миссии Гильдии отвечает за всё. И понесёт серьёзное наказание из-за случившегося, независимо от того, знал он или нет.

Гассан не стал бы описывать худшую, неизвестную часть кошмара, с которой столкнулись его братья в конце.

Не-мёртвый, невидимый как мысль, бежал из их плена. Он убил всех из братства Гассана, кроме него, во всяком случае так считалось: когда это произошло, домин был далеко. Так что теперь монстр из древних времён на свободе… в городе, полном людей.

Гассан спокойно оглядел залу и всех присутствующих.

Призрак, как он называл его из-за отсутствия лучшего термина, не мог выжить при дневном свете без живого хозяина, но так много дней прошло с момента его побега. Ночные смерти по всему городу свидетельствовали о том, что он жив, но кто из людей — он или она — мог оказаться им?

Кто угодно. В дневное время призрак может скрываться в теле кого угодно.

Он может находиться даже в этой высокой зале у самого неба.

Принц испустил тяжелый вздох, привлекая внимание Гассана.

— Премин потребовал список членов вашего братства, — принц шагнул ближе, — умерших и тех, кто мог удариться в бега, как вы. Тем не менее, вы молчите. Это вопрос времени, нужно лишь посчитать мёртвых и пропавших, и список будет составлен. Почему бы вам не прекратить сопротивляться?

Напряжение Гассана росло. Причина его молчания была проста: не все его братья могли быть мертвы. Из всех тел, которые он нашел и оставил в скрытом святилище по возвращении из слежки за Винн Хигеорт в потерянном гномском ситте… одно пропало.

— Я жду вашего ответа, домин, — резко добавил принц.

Советник а`Ямин пока не вступал в разговор, но внимательно ловил каждое слово.

Гассан попытался вычислить, что стоит ответить принцу… даже когда вызывал перед мысленным взором символы, знаки и руны, окружал их светящимися геометрическими фигурами.

Большие двери позади него распахнулись.

Все еще держа образы светящихся линий в своих мыслях, он увидел, что глаза принца под изогнутыми бровями раздраженно расширить. Это было дерзко — прервать специально созванный суд.

Осмелившись оглянуться, Гассан оказался в растерянности.

Городская стража, прикрываемая по бокам имперской, прошла через широкие двери. Первые два стражника с обнаженными мечами тащили закованных в наручники мужчину и женщину с кляпами во рту, раскинутые руки женщины, к тому же, были прикованы к стальному брусу на её плечах. Следующей вкатили клетку с рычащим серебристо-серым волком, казавшимся чрезмерно крупным. Последней шла молодая девушка с большими испуганными глазами, тоже с кляпом и связанными впереди руками. Пока воины вели её, держа за предплечья, её ноги едва касались пола.

Но больше всего внимание Гассана привлек зверь в клетке.

Рыча и вздыбив шерсть, он сердито обвёл взглядом всех в зале. Но вот он остановился на Гассане, и глаза зверя сузились. Над обнаженными клыками и подрагивающими щеками, эти глаза сверкали, подобно драгоценным камням… словно бледные сапфиры.

— Что это значит? — потребовал Премин Авели-Джама. — Наследный принц проводит аудиенцию с Гильдией!

Процессия даже не замедлилась. Один из них, широкоплечий мужчина, носивший золотую ленту императорской гвардии, быстро поклонился и поспешил встать на колени перед пьедесталом. Принц шагнул вперед и немного склонил к нему голову, прислушиваясь к его словам.

Гассан стоял достаточно близко, чтобы уловить отрывки быстрого шепота стражника:

— Мародеры… убили… капитана Самара… и экипаж его «Башиара».

Наследный принц Оунялам шумно выдохнул, как будто был раздражён тем, что их прервали, но не мог проигнорировать известия. Оставленный пока Гассан выпрямился, изучая заключенных, а потом осторожно повернул голову, чтобы проследить за взглядом принца.

В дополнение к городской и императорской страже у открытых дверей стояли рядом два Лхоинна, мужчина и женщина. Он редко видел эльфов с настолько ярко-светлыми волосами. Их одежда была ничем не примечательной, но оба носили мечи, и он узнал их рукояти.

Эльфы принадлежали к числу шейиф, хранителей земель Лхоинна, хотя и не были подобающе одеты. Эта пара больше походила на странников, их одежда была скроена явно не на них.

Отвратительного вида мужчина с выступающим животом и сальными волосами протолкнулся между ними. Тем не менее, стражник перед принцем, стоя на одном колене, оглянулся на него.

— Ваше Императорское Высочество, эти двое шейиф выслеживали нарушителей с самого Драйста, а этот капитан, — он махнул рукой на отвратительного мужчину, — помог их схватить, — стражник повернулся назад, склонил голову. — Прошу вас, простите за вторжение, но так как дело касается официальной стражи другого народа… я чувствовал, что обязан донести это до вашего внимания.

Принц ничего не ответил и только слегка опустил взгляд, возможно, рассматривая брошенных на пол мужчину и женщину.

Гассану показалось, что он увидел, как глаза принца немного расширились, но прежде чем он смог в этом увериться, советник а`Ямин тихо распорядился:

— Заприте их и передайте под мою ответственность, — его голос был ясен, как и его глаза.

— Советник прав, заприте их, Ваше Высочество! — взмолился вдруг Авели-Джама. — Они могут оказаться опаснее, чем простые убийцы и мародеры. Пожалуйста… Заприте их!

Гассан не любил своего Высокого Премина, но никогда не видел, чтобы Авели-Джама говорил так быстро и эмоционально. Он знал что-то большее об этих заключенных… или просто хотел переключить внимание с запятнанной чести Гильдии на что-то другое?

— Простите, мой государь!

Гассан оглянулся на голос тучного капитана.

— За риск и издержки, но, разумеется, не за выполнение своего долга, — продолжил тот, — полагается ли некоторая… награда?

Губы Гассана искривились от такой жадности. Принц бывал гораздо более щедрым с людьми, чем его отец, но не любил наглых попыток выставить его обязанным. Вдруг Гассан заметил, что Авели-Джама все еще с почти открытым страхом смотрит на пойманных, и, наконец, переключил свое внимание на них.

Мужчина, очевидно, был из Лхоинна, хотя черты его лица и уши были не совсем правильной формы. Полукровки были почти неслыханным явлением, а этот, к тому же, был смуглее, чем большинство из его народа. Кстати, как и та парочка шейиф… Гассана это озадачило.

Он посмотрел на женщину, прикованную к стальному брусу.

Она была варварски красива, хотя явно нуждалась в ванне. И столь же бледна, насколько её спутник смугл — возможно, даже чрезмерно бледна. Ее черные волосы в бликах от стеклянного купола вспыхивали темно-красным.

В ней таилось что-то знакомое, хотя Гассан был уверен, что никогда не видел ее раньше. Он снова посмотрел на волка в клетке, встретил его кристально-голубой взгляд, и что-то промелькнуло в его мыслях.

Да, он никогда не видел этих людей. Но он читал о них.

Гассан сделал все возможное, чтобы запомнить каждый отрывок из записей Винн Хигеорт, к которым получил доступ во время пребывания в нуманской миссии. Особенно он сосредоточился на ее странствиях по Восточному континенту. Узнавание этой троицы не принесло ему ни мира, ни покоя, его взгляд вернулся к бледной черноволосой женщине.

Он знал и другие — неписаные — вещи.

Были слова, хранящиеся исключительно в мыслях, начертанные в колдовских воспоминаниях его братства, чтобы защитить их от посторонних глаз.

И все же пешка будущей войны сделала ход слишком рано… и оказалась схвачена в плен.

Дампир стояла закованная перед принцем Империи.

Гассан едва подавил панику, когда посмотрел на принца Оунялама. Тот глядел только на женщину, которую Гассан по записям Винн знал как Магьер. Он быстро закончил последнее из своих заклинаний.

«Вы снова пробрались в мои мысли, домин? Видите, что случилось?»

Всё поняв, Гассан опустил взгляд прежде, чем его внимание могли заметить другие.

«Да, мой принц».

Последовав его примеру, принц не изменился в лице:

«Тогда бегите… прежде, чем я буду вынужден забрать вашу жизнь».

Домин Гассан Иль'Шанк не ответил ни словом, ни мыслью. Новые фигуры, знаки и символы возникли перед его глазами, пока он смотрел на мозаичный пол. И резко, всеми силами своей воли, оттолкнулся от него. Быстро закрыв голову руками, он полетел вверх.

Под крики и вопли императорского двора стеклянный купол лопнул.

Разум Гассана притупился, когда ярко-голубые небеса вдруг потускнели перед его глазами.

Примечания

1

В оригинале: «wild-goose chase», т. е. «охота за дикими гусями». Не знаю, английский ли это фразеологизм, или придуманный авторами для вселенной «Дампира», но я решила заменить его близким по смыслу и понятным русским читателям. (прим. пер.)

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог

*** Примечания ***