Двое на озере Кумран (сборник) [Джанни Родари] (fb2) читать постранично, страница - 2

Едва дождавшись темноты, я незаметно вышел из гостиницы и направился к тому месту, где упала звезда. Кругом было тихо. Я вынул из кармана щипцы с деревянной ручкой, которые захватил в гостинице, и подошел к ямке. Из углубления, где лежала звезда, курился дымок, Я нащупал щипцами что-то твердое на дне, но вытащить находку сумел лишь с третьей попытки.

Упавшая звезда оказалась не чем иным, как зеленым камнем с запекшейся по краям лавой. Отложив камень в сторону, я снова принялся шарить щипцами в ямке, но больше ничего не нашел. У меня обгорели рубашка и брюки, в перчатках зияли дыры, щипцы почернели и сплавились.

По дороге к гостинице я набрел на дом какого-то крестьянина с наглухо закрытыми ставнями. Возле дома был колодец. Набрав из колодца воды, я поднял камень и положил его в ведро. Камень зашипел и задымился. К счастью, он уже успел немного остыть и не прожег ведро. Так я стал владельцем собственной «звезды».

Вскоре я уже был у себя в номере. Лег на кровать. но никак не мог заснуть. Все тело ныло и болело, словно меня пытали раскаленным железом.

Свою находку я положил на столик, там она и лежала - гладкий, чуть влажный зеленый камень. Я взял его в руки и принялся рассматривать. Но глаза слипались. Так, держа в руках зеленый камешек, я незаметно для себя заснул. А когда снова открыл глаза, то прямо перед собой в ярких лучах солнца увпдел озеро Я никогда прежде не бывал на этом озере, чо почему-то сразу понял, что здесь мне будет хорошо.

Вообще-то озеро как озеро. Ничего особенного. Берега пологие, голые, лишь у самой воды густо растут деревья и кусты. Птицы лениво перелетают с петки на ветку, словно их неудержимо притягивают к себе лучи солнца. А само солнце совсем маленькое, и к этому трудно сразу привыкнуть. У меня было такое ощущение, будто это миниатюрное солнце, в полной гармонии с окружающим миром, легким, невесомым, соткано из золотистой паутины и способно рассыпаться при малейшем толчке. Страшно было даже ступить на землю-вдруг провалится. Только страхи мои были напрасны. Я и сам почувствовал себя удивительно легким, оттолкнулся, взмыл в воздух и поплыл над землей. Остановка. Новый прыжок, и я опять парю в поднебесье. Внезапно на горизонте возникла безбрежная озерная гладь. И почти тут же солнце нырнуло в воду. Наступила ночь. Подул слабый ветерок, на небе высыпали крупные веселые звезды. Раскрылись венчики цветов, и в воздухе разлился приятный сладковатый аромат.

Потом кромешная тьма, и я снова очутился в гостинице. Обожженные места нестерпимо болели. Но я прекрасно помнил все, что со мной происходило на озере, и крепко сжимал в руке зеленый камень.

Утром я отправился к Марине. Вся она была перевязана - лицо, руки, ноги. Мы посмотрели друг на друга и громко расхохотались.

Я сунул руку в карман.

- На, держи.

- Что это?

Я рассказал ей про камень и про то, что случилось со мной ночью.

У нее заблестели глаза. Она села в кровати и обмяла меня так крепко, что я чуть не задохнулся. Потом, не отрывая восхищенного взгляда от зеленого камня, сказала, что никогда не забудет моего подвига. Никогда. Так и сказала.

- Сегодня ночью, когда ляжешь спать, возьми камень и крепко сожми его в руке, - с таинственным видом прошептал я.

- Он мой? Ты мне его даришь?

- Еще не знаю. Пока держи его у себя. А завтра поговорим.

На улице я встретил группу ребят. Они наперебой принялись расспрашивать меня о Марине, особенно настойчиво Бернардо, сын богатого адвоката. Он все допытывался, почему мы так поздно вернулись в гостиницу и что делали на холме.

- Гуляли, - ответил я.

Но Бернардо не очень-то удовлетворил такой ответ. Он здорово задирал перед нами нос, и только на том основании, что отец подарил ему мотоцикл. Конечно, для шестнадцатилетнего юноши такой подарок недурен. Бернардо был по уши влюблен в Марину. Впрочем, не только он. Все мальчишки табуном ходили за ней и старались перещеголять друг друга в комплиментах. Бернардо даже похвастался, что вчера днем ему удалось поцеловать Марину. Но я не уверен, что это правда, он всегда любил приврать.

- Если бы не твои ожоги, - сказал он с вызовом, - я бы тебя проучил. Понял?

Я повернулся и ушел. Днем отец отвез меня в город - у него там были какие-то деле, а заодно он решил показать меня врачу. Ожоги оказались достаточно серьезными. Я две недели пролежал в больнице, мучаясь не столько от боли, сколько от сознания того, что не вижусь с Мариной. Но она написала мне пять писем.

Когда же я вернулся, она, увидев меня в холле гостиницы, сразу сделала неприступный вид и отвернулась. Возле нее, по обыкновению, толпились мальчишки, она лизала мороженое и с удовольствием слушала расточаемые ей комплименты. Каждый рвался угостить ее чем-нибудь. Особенно старался Бернардо. Он то и дело отзывал ее в сторонку и что-то шептал на ухо.

На меня она не обращала никакого внимания. От ярости я уже готов был броситься на ее поклонников. Но она жестом велела мне подождать ее на улице.

- Так тебя подлечили? - как ни в