КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706323 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272773
Пользователей - 124662

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

DXBCKT про Калюжный: Страна Тюрягия (Публицистика)

Лет 10 назад, случайно увидев у кого-то на полке данную книгу — прочел не отрываясь... Сейчас же (по дикому стечению обстоятельств) эта книга вновь очутилась у меня в руках... С одной стороны — я не особо много помню, из прошлого прочтения (кроме единственного ощущения что «там» оказывается еще хреновей, чем я предполагал в своих худших размышлениях), с другой — книга порой так сильно перегружена цифрами (статистикой, нормативами,

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Миронов: Много шума из никогда (Альтернативная история)

Имел тут глупость (впрочем как и прежде) купить том — не уточнив сперва его хронологию... В итоге же (кто бы сомневался) это оказалась естественно ВТОРАЯ часть данного цикла (а первой «в наличии нет и даже не планировалось»). Первую часть я честно пытался купить, но после долгих и безуспешных поисков недостающего - все же «плюнул» и решил прочесть ее «не на бумаге». В конце концов, так ли уж важен носитель, ведь главное - что бы «содержание

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
DXBCKT про Москаленко: Малой. Книга 2 (Космическая фантастика)

Часть вторая (как и первая) так же была прослушана в формате аудио-версии буквально «влет»... Продолжение сюжета на сей раз открывает нам новую «локацию» (поселок). Здесь наш ГГ после «недолгих раздумий» и останется «куковать» в качестве младшего помошника подносчика запчастей))

Нет конечно, и здесь есть место «поиску хабара» на свалке и заумным диалогам (ворчливых стариков), и битвой с «контролерской мышью» (и всей крысиной шоблой

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Игры со смертью. Часть 1 [Елена Звездная] (fb2) читать онлайн

Книга 382566 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Елена Звездная ИГРЫ СО СМЕРТЬЮ Часть I

Я проснулась от того, что кто-то нежно провел костяшками пальцев по моей щеке.

Распахнула глаза, увидела сидящего на краю постели Эдвина, глянула в окно — зимний рассвет едва занимался, небо еще было совсем темное.

— Только не говори, что сейчас будет тренировка, — простонала я, ощущая исключительно полежательное настроение. В смысле очень хотелось еще полежать и поспать желательно.

— Не говорю, — совершенно серьезно произнес Эдвин.

Но не успела я облегченно выдохнуть, как он добил:

— Ты и сама это знаешь прекрасно. Подъем.

Отчаянно простонав, уточнила:

— Три минуты, да?

— Можно четыре, — «смилостивился» некромант.

Мне ничего не оставалось, как выползти из кровати и пойти одеваться. Проходя мимо стола, заметила оставшуюся там со вчерашней прогулки булочку, невольно улыбнулась и потопала в ванную. Уже там услышала вопрос Эдвина:

— Гуляла вчера по городу?

— Не ругайся, я с Гаэр-ашем ходила, — ответила, переодеваясь. — А вы во сколько вернулись?

— Давно, — странно хмыкнув, сказал он.

Затем я услышала, как открылась дверь, после голос Норта:

— Где Риа?

— Одевается.

— Тренировка?

— Угу.

— Ты не слишком ее гоняешь?

— К сожалению, нет.

— Помягче сегодня, у нас бой, — напомнил Норт и вышел.

И в этот миг я задохнулась.

Я не знаю, как это произошло, просто вдруг словно незримым, да и неощутимым ударом из меня выбили воздух. Весь, разом. И я, схватившись за горло, начала медленно оседать на пол. А перед глазами разворачивалась жуткая, неестественная картина событий, которые происходили где-то не здесь! Совершенно не здесь! Но видение нахлынуло на меня, погружая в клубящийся серый туман, охватывая спиралью чуждой темной магии, заставляя с ужасом осознать себя посреди кладбища. Кладбища! Среди старых надгробий, покрытых мхом могил, дрожащих от ужаса сторожей! И я стояла, глядя на белеющих от ужаса мужчин в легких кольчугах поверх черной формы малого охоронного отряда, и услышала:

«Едва начнется бой…»

Мужики закивали.

Я же обернулась на голос и чуть не захрипела от ужаса, увидев долговязую фигуру замотанную в черный поблескивающий дорогим шелком плащ. Вечный.

Запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в лицо, и ветер, неожиданно налетевший, сдвинул капюшон, являя скрытый доселе облик отступника — острый подбородок, выдающиеся скулы, черную, обтянувшую кости кожу и впалые тускло поблескивающие как у нежити, переливающиеся черным, серым, темно-фиолетовым и тускло-зеленым глаза. Глаза вечного.

Глаза, что с некоторым недоумением уставились на меня…

И я смогла дышать. Вдох вышел глубоким и легким, а вечный… вечный неожиданно потрясенно спросил:

— Ты что здесь делаешь?!

— Понятия не имею, — выдохнула я.

Мы с вечным продолжали изумленно друг на друга смотреть.

Вечный задумчиво произнес:

— Ты явно из наших, но выглядишь странно. Почему низкая? Где нормальный черный тон кожи? Глаза абсолютно человеческие. Кинитус? Хотя о чем это я, совсем замотался в человеческих королевствах. Шаскете. Эмпа шшас дъятомор экто?

Язык вечных.

«Шаскете» — прости, это слово я знала.

«Эмпа» — странность, несоответствие.

«Экто» — уверенность, решимость в принятии знания, символизм — у этого слова было много значений. Саму фразу я совершенно не поняла.

— Мара сектар эйятор? — видя мое недоумение, задал другой вопрос вечный.

Теперь я не поняла ни одного слова, кроме «мара» — жизнь.

А затем произошло нечто вообще странное — в следующий миг над головой отступника показалась дубинка. Знакомая мне очень дубинка. Она совершила короткий замах и резко опустилась на голову вечного. Вечный рухнул. Дубинка исчезла. Потрясенная вусмерть я обернулась — мужики из малого охоронного отряда тоже валялись без сознания, и я так подозреваю, и там поработала дубинка. Ну с ними все ясно, но вечного дубиной?! Как?!

И тут в пространство кладбища, окутанного для моего восприятия плотным серым клубящимся туманом, вышли три бабушки. Это были совершенно румянощекие, сгорбленные, но в теле старушки, в черных траурных одеждах, с корзинками полными яблок, добрыми сморщенными временем лицами. Одна из бабулечек деловито прятала в дубину в корзинку, вторая семеня и покряхтывая подошла к живописно раскинувшемуся вечному, наклонилась, деловито приставила два пальца к его скрытой капюшоном шее, прислушалась…

— Ученик, — прозвучал ее старческий веселый голос.

— Это сразу было ясно, смертью от него чай не тянет, — покивала вторая бабулечка.

— Габриэля оповестить следует, — сказала третья, что прятала дубинку в корзинке, проходя сквозь мое стоящее на ее пути тело по направлению к бессознательным охоронникам.

У меня просто не было слов. Я стояла в странном нечто, окруженном клубящимся дымом, во все глаза смотрела на происходящее, понимая, что я там что-то навроде духа бестелесного.

В следующее мгновение я снова находилась посреди своей ванной в особняке Гаэр-аша.

— Риа! — раздался окрик Эдвина. — Время.

Что это было?! Что это вообще такое было? И эти слова ученика вечных?! И мое перемещение? Как это вообще понять?

— Риа! — повторил окрик Эдвин.

Я повернулась к двери, постояла еще секунду, потом крикнула:

— Дай пять минут.

Говорить об увиденном не хотелось. Даже не знаю почему. Пожалуй, единственный с кем я могла бы поделиться был… Гобби. Потому что гоблины с ним связаны, а в том что бабульками были переодеты именно гоблины не оставила никаких сомнений использованная дубина. Дубиной — вечного! Кто бы мог подумать вообще.

— Что случилось? — сходу заподозрил неладное Эдвин.

Ничего не отвечая я торопливо принялась умываться, зная что если задержусь, с Эдвина станется заставить меня отжиматься потом.

Из ванной выскочила минуты через три, на ходу заплетая волосы. Подхватила куртку и первая выбежала из комнаты, пронеслась по коридору, сбежала вниз по лестнице, оббежав поднимающегося Гаэр-аша и выдохнув на ходу «Трупов». Ректор посторонился, пропуская меня и ничего не ответив, зато задал вопрос медленно спускающемуся Эдвину:

— Что-то не так?

— Еще не разобрался, — задумчиво ответил тот.

Честно говоря, я испытала закономерное раздражение. Остановилась, глянула на парня и сказала:

— Догоняй.

И более не обращая внимание на хмурого парня, побежала на двор.

Обстановка сегодня была какая-то торжественно-мрачная. То ли дело было в черных тучах, что заволокли все небо грозя снежной бурей, то ли в пяти умертвиях, стоящих у столба и пошатывающихся в такт порывами ветра, то ли в общем сумраке, разгоняемым светом из глаз многочисленных скульптур, скорее устрашающих, чем украшающих дом Гаэр-аша. Но было как-то мрачно и торжественно. Я постояла, поежившись, заметила шустро переползающего стену Гобби, и без приказания Эдвина рысцой припустила на пробежку — заодно согреюсь.

Гобби догнал меня за домом, и затрусив рядом передал записку. Читать в полумраке на бегу я не умела, посему подбежала к ближайшей скульптуре со светящимися алым глазами, и в этом неярком свете развернула записку.

Внезапно над головой раздался скрипучий голос:

— Посветить?

Вздрогнув всем телом запрокинула лицо и встретилась взглядом со скульптурой, которая была… одушевленная?!

— Да, если не сложно, — пролепетала, с трудом сдерживая желание продолжить пробежку, ускорившись раза так в три.

— Все для вас, — проскрипела фигура.

И глаза ее стали ярче.

— Спасибо, — поблагодарила, стараясь не дрожать.

И принялась за чтение.

В записке было сказано:

«В городе два (зачеркнуто) один ученик отступников. Первый готовил покушение на вашу команду. Второго еще не нашли».

Прочла, посмотрела на статую, статуя на меня, мы вместе на Гобби. Гобби стоял и демонстрировал статуе нечто, не очень приличное. Узрев, что я вижу демонстрируемое, тут же спрятал руки за спину. Статуя же прохрипела:

— Невоспитанное умертвие.

«Невоспитанное умертвие» безразлично пожало плечами, мол такой, какой есть, меня все устраивает. Статуя подумала, что раз можно ему, то и ей не возбраняется — оторвала руку от стены, которую поддерживала, и ответила жестом гоблину. Правда по стене трещины пошли…

— Гобби, — прервала я готовящийся обмен любезностями, так как мой зомби явно собирался статуе ответить, — а где сейчас ученик вечных?

На меня удивленно посмотрели оба — и статуя и Гобби.

Но так как у умертвия не было заготовлено ответа, он взял и написал его в воздухе. Я честно говоря поняла только «Спрятан на…» дальше не разобрала, у Гобби слишком быстро рука двигалась. Зато мне любезно перевела все статуя:

— Спрятан надежно.

— Где надежно? — почему-то ученика было жаль.

Гобби снова написал в воздухе. Статуя перевела:

— В гробу, в пустом склепе заперли. Не выберется.

Ученика стало жаль окончательно.

Посмотрев на Гобби, попросила:

— Отпустите несчастного, ему и так после удара дубиной явно не сладко.

Гобби сел. Взял и сел прямо там, где стоял. Потом поднялся, и написал в воздухе всего одно слово:

«Как?»

Статуе даже переводить ничего не пришлось, я и так все поняла. И ответила очень просто:

— Увидела.

Гобби едва не потерял челюсть повторно. Затем подошел, взял под локоток, отвел подальше от статуи и показал жестом «Никому».

— Это я поняла.

Он кивнул, указал на мою руку, и написал в воздухе:

«Кровь».

Как много было в этом слове — моя измененная кровь. И я до сих пор не могу понять, проклятие это, или спасение. С одной стороны дядя Тадор старался защитить, сделать способной противостоять даже находясь на жертвенном алтаре, с другой… быть магом Смерти оказалось слишком опасно. Слишком. Я самой себе никогда не прощу, если вырвавшаяся сила, обратит в умертвия хоть кого-то из живых… И я бы с радостью вовсе отказалась от этой магии, если бы не желание и дальше заниматься артефакторикой. Да и жить без магии оказалось слишком страшно… Мне было жутко даже вспоминать о том недолгом времени, после выгорания…

— Тебя ищут, — вдруг прохрипела статуя.

Вскинув голову посмотрела на жуткую вырезанную из камня клыкастую морду песчаного демона, статуя словно вглядывалась в себя. Или смотрела сейчас глазами других статуй — все же зная Гаэр-аша можно предположить, что все скульптуры связаны в единую охранную сеть.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

И вернув записку Гобби, побежала. Умертвие пристроилось рядом, но едва добежало до своего окна, из которого опять свисала веревка из связанных простыней, устремилось к себе. Я продолжила бег одна, оббежала весь жуткий дом истинного некроманта, и столкнулась с ожидающим меня Эдвином.

— Ничего сказать не хочешь? — почему-то спросил он.

Когда Эдвин злился, глаза его превращались в две яростно суженные щелочки и нос еще сильнее выделялся на лице, и от этого все лицо становилось до невероятности суровым… таким суровым лицом сурового воина, который не будет есть пироженку, если на ней сверху нет вишенки… И я невольно заулыбалась, глядя на парня.

— Ну, хоть настроение боевое, и то вперед, — хмыкнул он. — Так, сегодня отрабатываем только аркан Дакрой и боевое плетение Кейвен.

— А почему только их? — заинтересовалась я.

Поведя плечом, Эдвин негромко ответил:

— Мне не нравится команда Мората. Из всех представленных, больше всего мне не нравится именно команда Мората. У них есть козырь, и они пустят его в ход, а у вас есть всего одно право на поражение.

— В смысле? — спросила я, поежившись.

Просто атмосфера мрачная, ветер дул неслабый и холодный, тучи эти нависшие, ну и покачивающиеся на ветру умертвия это тоже не очень радостно выглядело.

И тут Эдвин сказал:

— У меня стойкое ощущение, что команде Мората вы проиграете.

Если честно, я не поверила. Все же Норт, Дан, Эль-таимы.

Эдвин усмехнулся, словно прочитав сомнения на моем лице, и произнес:

— Бить будут по тебе, сокровище Некроса, поэтому дорабатываем до автоматизма аркан Дакрой и боевое плетение Кейвен.

Мне не очень понравился его уверенный тон, поэтому я тихо уточнила:

— Эдвин, а что будет, если мы проиграем?

— Каждая команда имеет право на одно поражение, — сообщил парень. — Теперь за работу. И учти — не стоит вкладывать много энергии в удар, сила тебе сегодня еще понадобится.


Мы занимались почти час. За это время от умертвий, которые служили мишенями, остались умертвия, которые больше не служили мишенями — я все же была против, поэтому к концу занятий пострадал только…

— И где мой тренировочный столб? — мрачно поинтересовался вышедший из дома Гаэр-аш.

Столба больше не было. Имелись лишь кучка пепла и гордый моими успехами Эдвин. Ну еще и чуть-чуть уставшая я.

— А мне значит, предлагаете тренироваться с этими? — вопросил ректор, расстегивая рубашку.

Мы с Эдвином разом сделали вид, словно совсем не причем, зомби разом вздрогнули — им как-то не улыбалось быть тренировочным материалом для главы Некроса. Ректору это почему-то не улыбалось тоже. Тяжело вздохнув, он кратко спросил у Эдвина:

— С Рией закончил?

Парень кивнул и тоже начал расстегивать рубашку.

Я так поняла, что за неимением столба, ректор решил потренироваться с Эдвином. И оказалась права. Раздевшись до пояса, лорд Гаэр-аш отошел к выставленному расторопными слугами оружию и выбрал внушительный двуручный меч. Пользуясь тем, что присутствовали все свои, Эдвин сотворил черный меч из присущей ему магии и вышел на середину двора, удерживая оружие двумя руками в непонятной мне боевой стойке, в которой острие меча касалось земли.

Ректор встал напротив него, повторил боевую стойку и бросил мне:

— Переодеваться, завтракать и готовится к бою с Моратом.

Я послушно кивнула и непослушно осталась на месте. А двое мужчин воинов начали завораживающий танец с мечами. Острия мечей выписывали незримый узор, смертоносный для любого, кроме этих двоих. Взлеты, стремительные падения, рубящие удары, легкие перекаты по стылой земле и оба вновь замирают друг напротив друга, чтобы уже через краткий миг словно взорваться каскадом молниеносных ударов. Стойки сменяли стойки, движения становились смазанными, казалось, что время вокруг двух сражающихся воинов замедлилось…

Я поймала себя на том, что стою, приоткрыв рот и как завороженная смотрю на этот танец с мечами. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от заторможенности, как от наваждения, глянула последний раз на то, как Эдвин взлетает, чтобы нанести рубящий удар сверху, а Гаэр-аш словно тень отступает, уходя из под атаки и… и развернулась и ушла. Сердце колотилось как сумасшедшее. И мелькнула странная мысль, что техника боя у Гаэр-аша и Эдвина одинаковая, и с мечом обращаются очень похоже — одни учителя были? Просто техника Эдвина объяснима, все же он воин из клана Меча, его этому похоже с детства учили, а Гаэр-аш?

«А я мастер меча, — пронеслось неожиданно в голове. — Завтракать и собирайся. Через час выезжать, у вас бой сегодня».

Даже спорить не стала.

Промчавшись по лестнице вверх, крикнула спускающемуся Дану «Трупов» и не останавливаясь, добежала до комнаты.

А там меня ждал Гобби. Суровый и сосредоточенный.

И стоило мне войти, гоблин молча передал лист с записью:

«Что ты видела и как?»

Взгляд тусклых глаз был сосредоточен и внимателен.

— Раздевайся, расскажу, — скидывая куртку, пообещала я.

Гобби разделся без лишних возражений. Проверяя плетения амулета, я кратко пересказала все, что довелось увидеть немыслимым образом, и закончила вопросом:

— Так что с учеником?

Гобби ответил привычным «Ыыы», после чего отошел к столу, написал что-то, принес прочитать:

«Не выберется. Хитрый замок в склепе, поначалу решетку вставить нужно».

Неодобрительно покачав головой, я коснулась артефакта Кхада. Капелька ртути отозвалась легкой дрожью, три тонких серебряных кольца на миг пошли рябью, и я неожиданно оказалась в склепе. Как это произошло совершенно непонятно, просто вдруг я осознала себя в полумраке, глядящей на единственную горящую свечу и уныло сидящего в гробу ученика вечных. Сейчас, когда капюшон был отброшен, стало заметно, что он еще ни одного перерождения не прошел, да и кожа оказалась обыкновенной, бледнота проглядывала сквозь затемняющую краску.

— О, снова ты, — произнес отступник.

— Трупов, — потрясенно поздоровалась я.

— Хватает, — отозвался ученик, обведя пространство рукой.

Да уж действительно, чего-чего а трупов в склепе всегда хватает. Невольно улыбнулась. Отступник улыбнулся в ответ выкрашеными черным губами, уныло посмотрел на амулет, который держал в руках… и у меня сжалось сердце. Я узнала этот амулет с первого взгляда и узнавание ввергло в сонм сбивчивых мыслей, обрывков воспоминаний и желания подбежав к отступнику, вырвать деревянный ромбик с одним единственным железным завитком из руки ученика. Чего стоило сдержаться только я знаю…

— Понравилась безделушка? — по-своему понял меня отступник.

— Безделушка?! — переспросила я.

— Да, — он выглядел крайне несчастным, — он не работает. Разрядился или еще что, но толку с него никакого.

Амулет Сахога не может разрядиться, он подпитывается от дерева, из которого был вырезан и прекращает действовать лишь в одном случае — если материнский ствол уничтожит молния, либо его срубят, поэтому и изготавливают их особым способом, и из особых деревьев, тех, что растут вдали от человеческих поселений, либо, в идеале, в лесах эльфов. Так что амулеты практически вечны, но даже если бы он и утратил силу, то сейчас этот ученик вечных держал бы не ромб из лакированной древесины, а надтреснутый уголек.

— Амулет действующий, — уверенно проговорила, оглядывая склеп.

Поглядев на меня, а затем на амулет, ученик переспросил:

— Уверена?

— Абсолютно.

Я осторожно приблизилась к сидящему в гробу ученику вечных, попыталась взять амулет, но пальцы как и вся я были призрачные, поэтому пришлось просто сказать:

— Идем к двери.

И вот тогда отступник издевательски поинтересовался:

— К какой?

Я развернулась к имеющейся двери и неожиданно поняла, что это была фальшивка. То есть створку просто приставили к стене, а вот дверного проема тут вообще нигде не было видно. Постояла, разглядывая мрачные полускрытые рванной паутиной стены, вспомнила сказанное Гобби «Не выберется. Хитрый замок в склепе, поначалу решетку вставить нужно». Огляделась еще раз… увидела рядом тоже приставленную к стене старую ржавую решетку в паутине…

— Куда бы ее вставить? — проговорила задумчиво.

— Кого вставить? — не понял ученик.

— Решетку, — объяснила я.

Я думала, парень сейчас странно на меня посмотрит, но он оказался истинным учеником вечных — выпрыгнул из гроба, обошел склеп, в поиске места приложения решетки, подумал, и взяв последнюю вставил ее в квадратную выемку в полу.

В тот же миг что-то где-то щелкнуло, но никакого прохода не открылось.

— Что дальше? — спросил, обернувшись ко мне отступник.

Чтобы я знала.

Подойдя к нему ближе, всмотрелась в висящий на его шее амулет Сахога, и припомнив уроки дяди Тадора, тихо произнесла то, что мой воспитатель выдавал за детскую считалочку:

«Эбба-эбба, дан карт тейт,
Эбба-эбба, соун ван гейт».
Переводилось чем-то вроде — дерево-дерево, выход где мой, дерево-дерево, дверь открой. Ну или как-то типа этого, не важно. Главное, что после моих слов амулет вспыхнул зеленоватым свечением Вечного леса, после чего стена над нами содрогнулась и разъехалась в разные стороны, открывая серое затянутое мрачными черными тучами небо.

— Кескеа… — пробормотал парень.

— Что? — переспросила я.

— Говорю — работает, — пояснил мне вечный.

После чего развернулся ко мне, всмотрелся внимательнее и вдруг сказал:

— Слушай, ты, видимо, учеником наших когда-то была, да?

Я говорить ничего не стала, ни подтверждать, ни опровергать. Парень шумно вздохнул и продолжил:

— Ты беги тогда из города, эшшана. Я в благодарность за помощь ничего никому не скажу, но наших тут сейчас много, а ты знаешь, как поступают с бывшими учениками и…

— Не знаю, — перебила я его.

Многоцветные глаза чуть померкли и отступник тихо сказал:

— Выпивают. Тех учеников, кто не справился, выпивают. Бывших нет. Есть или настоящие, или уже перерожденные. Ты не знала?

— Нет…

Я вообще мало что знала о вечных и их отношениях с учениками. Я никогда и не считала себя ученицей дяди Тадора.

— Удивительно, откуда ты такая взялась? — задумчиво произнес он.

Ответить я не успела, все мигнуло, пошло рябью и через миг я сидела снова на деревянном полу в своей комнате в доме Гаэр-аша, а в двери кто-то стучал.

— Сокровище мое, ты оделась? — раздался голос Норта.

Я потрясенно огляделась, увидела не менее потрясенного, чем я Гобби и торопливо крикнула некроманту:

— Еще минутка.

Хотя мне требовалось как минимум десять. И еще требовалось понять, почему я вообще переношусь к ученику вечных.

Открылась дверь.

— Риа, ты почему на полу сидишь? — Норт мягко, практически неслышно вошел в комнату.

Невольно проследила за его движениями — плавная грация хищника завораживала. Как же он изменился, невероятно просто. Норт и раньше был особенным, выделяясь на фоне остальных адептов Некроса, но сейчас… Аура властности, яркая вызывающая притягательная красота, внимательный пленяющий взгляд черных глаз, ироничная полуулыбка промелькнула на губах, едва он заметил мое восторженное внимание и грация опаснейших существ в мире…

— Ты так на меня смотришь, — Норт плавно опустился на корточки передо мной.

— Ты стал такой… — прошептала я.

— Какой? — парень иронично приподнял бровь, явно бросая вызов.

Не принять я не могла.

— Самодовольный, — сказала, улыбаясь.

— Всегда был собой доволен, — весело ответил он, чуть подавшись ближе ко мне.

И я разглядела, что это не глаза потемнели, это зрачок расширился настолько, что взгляд кажется черным. А глаза у Норта невероятно красивые… внезапно я поняла ту ведьмочку, что кажется влюбилась в Дастела чуть ли не с первого взгляда. Да и девушек, что с трибун скандировали его имя… И…

— Ыыы, — внезапно произнес Гобби.

— Как-то ты не вовремя, друг, — проговорил Норт.

— Собираться пора, — я поднялась с пола, начала расплетать растрепавшуюся после тренировки косу. — И тебе, Гобби, одеваться.

Умертвие неохотно очень вышел, я же отошла к небольшому зеркальцу на стене.

Дастел проследил за мной, оставаясь все в том же положении и глядя снизу вверх, затем произнес:

— Мы пойдем сегодня к ведьмочкам?

Захотелось закричать «Да!», но тут я про домовую вспомнила. И ее слова. И ученика вечных. И вообще все. Что ж так сложно то все это.

— Эдвин сказал, что мы можем проиграть сегодня, — направляясь к шкафу, сообщила я.

— Думал об этом, — Норт плавно поднялся, прошел к стулу, развернул его спинкой вперед, сел, оседлав предмет мебели и не отрывая взгляда от смутившейся меня. Было в этом непрекращающемся внимании что-то такое, от чего сердце забилось чаще.

— Может отвернешься? — доставая форму, спросила я.

— Не хотелось бы, если честно, — плавно скользя по мне взглядом, протянул Норт. — Но если еще честнее — твое желание для меня закон.

Он поднял взгляд, заглянул мне в глаза, улыбнулся, и поднявшись, отошел к окну, демонстративно повернувшись ком мне спиной и сложив руки на груди.

— Как погуляли ночью? — спросил от чего-то ставшим отчужденным голосом.

— Мы хорошо, — я скинула рубашку и начала расстегивать брюки. — А вы?

— Странно, — ответил Норт. — Город приятный, много атмосферных кабаков, чистые уютные таверны, масса гуляющей молодежи — у студентов академии магии Визериуса Молниеносного сейчас каникулы после экзаменов, так что в каждом заведении нас встречали как своих но… Что-то неуловимо тревожное витает в воздухе, какой-то привкус опасности. Танаэш был предельно откровенен и сообщил, что в городе сейчас две неподконтрольные охранительной службе силы — гоблины и отступники. Ташши вообще приятный парень, в отличие от старшего поколения гораздо более открытый и готовый к сотрудничеству.

Скинув брюки, завернулась в халат и скользнула в ванную, оставив дверь приоткрытой.

— Ташши еще что-то рассказывал? — спросила, включая воду.

— Немногое, — донеслось до меня, сквозь шум воды, — как человек, рожденный в королевской семье он достаточно осторожен в высказываниях, но в общем и целом ясно дал понять — Танаэш не желает занимать трон четвертого королевства.

Я едва мыло не выронила. Вот так прямо и сказал?

— Что же это за разговор у вас был? — не удержалась от восклицания.

— Приватный, — ответил Норт. — Ташши умеет избавляться и от телохранителей, и от желающих контролировать его магов дяди.

Мне не составило труда сложить два плюс два, а потому, выскользнув из ванной в полотенце, я уточнила:

— То есть весь этот якобы абсолютно безрассудный поход по кабакам, имел одну конкретную цель — поговорить с тобой?

Оглянувшись через плечо Норт подмигнул, и вновь уставившись в окно, слава Тьме он не увидел, как я краснею удушливой волной, некромант подтвердил:

— Да, его целью был откровенный разговор со мной. Предельно откровенный.

Промокая полотенцем мокрые волосы, я подошла к шкафу и загородившись створкой от Норта, нет, я ему доверяю, но мне так спокойнее, начала торопливо одеваться. Застегнув черные тренировочные брюки, и надев поверх рубашки кованный жилет с символикой Некроса, я вернулась к разговору:

— И чего же хочет Ташши?

— Союзника.

Норт хоть и стоял спиной ко мне, но такое ощущение сложилось, что он сейчас мыслями очень далеко.

— Танаэшу нужен сильный союзник. Несмотря на всю свою молодость, он отчетливо понимает, что союзник сейчас принесет гораздо больше пользы, нежели дополнительное государство, на подчинение и устройство которого будут затрачены годы.

Взяв расческу, начала расчесывать мокрые пряди, и лишь через долгие несколько минут тихо спросила:

— Звучит так, словно времени мало совсем, а ведь отец Танаэша жив и здоров. Я не понимаю.

Норт обернулся, протянул ладонь в мою сторону, и волна теплого воздуха вмиг высушила волосы. Дастел же вернулся на свой стул, вновь оседлал его и, сложив руки на спинке стула, произнес, глядя на меня:

— За спиной Ташши влюбленная ведьмочка, Риа. Которая уже весной станет полноправной ведьмой. Тринадцатой в круге. То есть через полгода Танаэш женится на девушке, которая принесет ему могущество, соизмеримое с могуществом его дяди — министра Рханэ. Как ты полагаешь, учитывая обстоятельства войны с отступниками, как быстро отец передаст сыну бразды правления государством? Особенно, если учесть, что до этого фактическим правителем всегда являлся Даргаэрш Рханэ?

Что я могла сказать?

— Откровенно говоря, я не знаю, Норт, — призналась, продолжая расчесывать волосы.

— В таком случае просто доверься мне и сделанным мной выводам, — он улыбнулся, с неприкрытым восторгом разглядывая меня.

Я поняла, что, кажется, снова краснею, Норт улыбнулся шире и тихо произнес:

— Мое сокровище.

Покраснев еще сильнее, тряхнула головой, перекидывая волосы с плеча за спину, и начав плести косу, заметила:

— То есть невеста Ташши очень выгодная партия.

— Полагаю более чем, — отозвался Норт, и едва заметно улыбнулся, с затаенным упоением продолжая откровенно любоваться мной. — Более того, есть у меня странное подозрение, что и происхождение у Ярославы крайне примечательное, раз ее кандидатуру столь радостно восприняла вся королевская родня. Тьма, ты восхитительна.

— Тьма восхитительна? — улыбнулась я.

— Тьме далеко до тебя, — с полуулыбкой ответил он.

И голос при этом прозвучал бархатистой волной, окутывающей нежностью и теплом. Я откровенно смутилась, Норт продолжал смотреть так, словно я для него центр всего мира, самая яркая звезда на небосклоне, самый нежный цветок на цветущем лугу, самая-самая…

Упустила косу и непослушные волосы поторопились расплестись. Судорожно вздохнув, принялась переплетать все заново.

— И сегодняшний поход к ведьмочкам прикрытие для продолжения разговора? — вернулась я к обсуждаемой теме.

Норт кивнул, продолжая смотреть на меня в своей непередаваемой манере, и пояснил:

— Требуется достигнуть некоторых договоренностей.

Как все серьезно. Доплетя косу, закрепила кончик, подошла к Норту и тихо спросила:

— Ректор?

— Никто не должен знать, — глядя мне в глаза, тихо произнес он. — Старшее поколение не понимает, насколько ситуация изменилась, поэтому мы и сохраняем втайне переговоры.

Все совсем серьезно.

Норт протянул руку, поймал мою ладонь, прижал ее к своей щеке и прикрыл глаза, словно для него было огромным удовольствием просто прикасаться ко мне.

Меня же сейчас интересовало предстоящее:

— Мы пойдем сами? — прошептала на выдохе.

— С Эдвином, — Норт искоса глянул на меня и вновь прикрыл глаза.

— Только с ним?

— На Харна всегда можно положиться, — последовал ответ. — Завтракать?

* * *
Когда мы пришли в столовую радостно поприветствовал нас только Дан, Гаэр-аш, Эдвин и команда из академии Сирилла о чем-то тихо спорили. Точнее не совсем спорили — Гаэр-аш говорил, Эдвин разъяснял, парни проясняли детали.

— Стратегию боя разрабатывают, — объяснил нам Дан, — садитесь, однокоманднички.

Наверное, именно в этот момент до меня дошло, что у нас сегодня бой. У нас бой. То есть мы позавтракаем и…

— Не бледней, — бросив на меня взгляд, произнес лорд Гаэр-аш, — в крайнем случае, всегда можешь отказаться, и мне будет спокойнее, если на арену выйдет Эдвин.

— Потому что на Харна всегда можно положиться, знаю, — пробормотала я.

На меня все вопросительно посмотрели.

В этот момент дверь в столовую открылась, в дверной проем всунулась голова давешнего дракона, с черным бриллиантом на голове, и умертвие извиняющимся тоном произнесло:

— Господин, информация, которую вы просили, в вашем кабинете на столе.

Вот теперь все, включая меня, посмотрели сначала на Заэна, который сидел, опустив и голову и плечи, и вообще делал вид, что его не присутствует здесь, потом на ректора. Лорд Гаэр-аш величественно кивнул и задал вопрос:

— Мое предположение подтвердилось?

— Да, господин, — ответил дракон.

И покинул нас, плотно прикрыв двери.

— Что за предположение? — задал вопрос Норт, наливая мне травяной чай.

Лорд Гаэр-аш проследил взглядом за тем, как наполнилась моя чашка, и отстраненно произнес:

— Команда Мората сильный противник, плюс у них в команде талантливый стихийник, предположительно владеющий магией воды.

То есть тоже не совсем некромант, прямо как и у нас.

— Но есть что-то еще, — задумчиво проговорил ректор, глядя куда-то в никуда.

На этом разговор как-то затих. Я принялась торопливо есть, Норт тоже завтракал, постоянно поглядывая на меня, да так, что я почему-то начинала улыбаться, он едва заметно улыбался в ответ и весь окружающий мир как-то постепенно терял значение.

О чем-то продолжали переговариваться лорд Гаэр-аш, Эдвин и ребята из академии Сириллана, Дан много пил, видимо вчера перепил, Норт все внимание уделял мне, я завтракала.

Внезапно дверь распахнулась и стремительно вошел министр Рханэ.

Это было так удивительно, что никто кроме мгновенно среагировавшего ректора не поднялся ему на встречу. Еще более удивительным, стали последующие слова проигнорировавшего нас министра магии седьмого королевства:

— На территории вашего дома замечены астральные перемещения, использовались энергетические каналы характерные для отступников.

Что меня откровенно поразило — так это вообще существование каких-то каналов для астральных перемещений между отступниками, дядя Тадор ни о чем подобном мне не рассказывал. Но если припомнить, если на миг отбросить все страхи грядущего и настоящего и припомнить то, самое светлое время в моей жизни, то несколько раз случалось так, что дядя Тадор замирал в кресле с открытыми глазами и словно проваливался в сон. Один раз я звала его, но он не услышал и я тогда сильно испугалась… Могли ли то быть эти самые астральные путешествия? И с кем связывался дядя Тадор? И почему не связался тогда, в день когда погиб и умирал у меня на руках?

— Гаэр-аш, у тебя вся нежить под контролем? — прогремел вопрос министра Рханэ.

Я невольно посмотрела на Эдвина, и оказалось, что я единственная — и ректор, и Дан с Нортом хранили невозмутимое молчание, да и весь их вид выражал полнейшую невозмутимость. Вот и мне нужно было отреагировать так же и не стоило мне смотреть на Эдвина, ох не стоило…

— Лорд Харн, — в голосе Рханэ отчетливо прозвучал металл, — я бы хотел осмотреть вашу боевую нежить.

Я попыталась было возразить, сказать хоть что-то, но… не смогла. Вернулась к чаепитию, и молча глотала горячий напиток, пока Эдвин поднимался и в сопровождении Рханэ покидал столовую. Они еще не успели выйти, как ректор отдал краткий приказ:

— Норт, проконтролируй.

Дастел поднялся без слов, погладил меня костяшками пальцев по щеке и вышел.

— Заэн, марш к дракону и прикажи, чтобы не высовывался, — продолжил отдавать приказы глава Некроса. — Дан, сидите здесь. Риа, за мной. К слову, где Гобби?

Я хотела было ответить и снова не смогла произнести ни звука.

Молча встала, молча пошла за явно взбешенным ректором, молча зашла следом за ним в его кабинет, и даже двери закрыла сама.

В ту же секунду меня отпустило и мое тело вновь было под моим контролем.

Ненадолго, секунды на три, потому что в следующее мгновение разъяренный лорд Гаэр-аш, схватив за запястье, припечатал к этой же двери, склонился надо мной и прошипел:

— Астральные путешествия, Риаллин?!

Я затаила дыхание, перепугано глядя на ректора. Почему-то казалось, что для него это последняя капля была, а еще что ни одно оправдание мне сейчас не поможет.

— Как? — хлесткий вопрос.

Сглотнув, попыталась было ответить, но, несмотря на то, что Гаэр-аш сейчас не управлял мной, все равно не смогла выдавить из себя ни звука. Да и о чем я могла рассказать? О том, что Гобби теперь знает свое имя и что он явно не простой гоблин? О том, что гоблины ведут тайную войну против отступников, для чего учеников по голове бьют дубинами нещадно? О том, что я помогла ученику вечных выбраться из ловушки?

— Риаллин, — глаза ректора сверкали сталью, — как ты это сделала?

Вот на этот вопрос я с чистой совестью ответила:

— Не знаю.

Отпустив мое запястье, ректор отошел на шаг, глядя на меня с явным ожиданием продолжения. Пришлось продолжить:

— Я действительно не знаю как. Видимо, ему просто нужна была помощь… — а вот последнее я ляпнула зря.

Стальные глаза Гаэр-аша полыхнули синим пламенем, затем резко и как-то угрожающе прищурились, и уже без сомнения темный лорд, явно с трудом сдерживая бешенство, тихо переспросил:

— Нужна была помощь?

И с яростью:

— Помощь?! Отступнику?!

— Он ученик, — сжимаясь и почему-то боясь зажмуриться, пробормотала я.

А потом сама не знаю почему, вдруг выдала:

— Его гоблины ликвидировали дубиной, в смысле ударом дубины по голове, и заперли в склепе, он выбраться не мог и…

— Знаешь, сокровище, — неожиданно нормальным, даже вполне вменяемым голосом произнес ректор, — за всю свою жизнь я столкнулся всего с двумя созданиями, которые искренне поразили меня своим существованием и тем, что все еще существуют в принципе. Это ты и Гобби. По сути лично я искренне не могу понять, как твое умертвие, обладая явной склонностью к самоубийственным выходкам по итогу не было разодрано на мелкие ошметки в Мертвых лесах, а что касается тебя — раньше я как-то даже не задумывался, что доброта может носить явный оттенок стремления к наиболее изощренному самоубийству.

— Что? — пробормотала я, потерявшая нить его рассуждений где-то в середине фразы.

Лорд Гаэр-аш отпустил меня, прошел к дивану, сел на него, вольготно устроившись в расслабленной позе, и в то же время напряжение в кабинете было таковым, что ни один призрак даже не высунулся. Затем ректор внимательным взглядом посмотрел на меня так, что ощущение напряжения только усилилось, и ледяным тоном произнес:

— Продолжая действовать в том же духе, ты до конца Мертвых игр просто не доживешь.

В кабинете повисла пауза.

Затем Гаэр-аш добавил:

— Оказывать помощь исконному врагу неразумно, Риаллин. Ты подставилась, поддавшись зову, впрочем, догадываюсь, что первый раз противостоять возможности не было, видимо у отступников что-то вроде системы реагирования всех причастных к учению на определенном расстоянии, но два повторных раза…

На меня посмотрели с явным и не скрываемым осуждением.

— За два дня, — продолжил ректор, — ты сумела продемонстрировать всем заинтересованным лицам свои знания в запретной артефакторике, свои способности по укрощению нежити, свою чрезмерную и далекую от инстинкта самосохранения доброту, и даже вот умудрилась явить Рханэ астральные путешествия. Мне уже просто интересно, как скоро ты раскроешь свои способности мага Смерти?

Как почувствовать себя полной идиоткой? Пообщайся с Гаэр-ашем. И с одной стороны я отчетливо понимала, что он совершенно прав, а вот с другой — я не могла поступить иначе. Действительно не могла.

И тут ректор задумчиво произнес:

— То есть на зов ученика о спасении откликнулась только ты?

Я не поняла о чем он, удивленно посмотрела, и получила вопрос:

— Кроме тебя и очередного отступнического недоразумения из вечных кто-то присутствовал?

Отрицательно покачала головой.

Глаза ректора прищурились. Он как-то подобрался весь, дыхание чуть изменилось, и Гаэр-аш произнес как утверждение:

— В столице нет других отступников. Ты и этот… ученик. А присутствовало двое лордов… Они отступили. Интересно, с чего бы?!

Он стремительно поднялся, заложив руки за спину, прошел к окну, постоял, глядя во двор, словно следил за кем-то… хотя я ведь знаю за кем, там сейчас должны находиться Рханэ, Норт и Эдвин с Культяпкой.

— У них есть козырь, — проговорил Гаэр-аш. — Что-то в чем они, несомненно, уверены.

Он помолчал, затем с досадой произнес:

— Как не вовремя сегодняшний бой.

— Почему? — отходя от двери, осторожно спросила я.

— Потому что неплохо было засадить тебя за изготовление амулета перехвата, — Гаэр-аш умолк, вглядываясь куда-то вниз, затем продолжил: — Раз ты, как оказалось, способна откликаться на просьбы о помощи отступников, значит сумеешь и настроить амулет на нужный канал, чтобы отслеживать их сообщения… Что происходит?

Последнее явно относилось не ко мне, и это подтвердилось, едва Гаэр-аш приложил руку к стене и произнес:

— Разговор во дворе.

В тот же миг на каменной кладке засветились два алых глаза с кошачьим разрезом, а после жуткий скрипучий голос произнес отдаленно напоминая тон голоса Рханэ: «Нежить подвергалась изменениям, это несомненно». И ответ Норта «Мы имеем дело с нежитью добытой в Мертвых лесах, где еще присутствует остаточное излучение магов Смерти, так что некоторые искажения в ауре Культяпки объяснимы». И ко всему этому холодное замечание Эдвина: «Культяпка в любом случае не будет участвовать в боях».

После этого ректор с усмешкой произнес:

— В целом не понимаю чем вы думали, реанимируя данное умертвие.

Даже не знаю, почему я ответила:

— Жалко очень его было.

— Ты слишком многих жалеешь, — отрезал Гаэр-аш. — И я уже сказал, к чему тебя это приведет. Прекращай. Не прекратишь, как твой опекун я приму меры.

Комментировать я не стала. И возражать. И вообще что-либо говорить, я промолчала, да, и почувствовала себя очень мудрой. И сдержанной. И даже погордилась собой секунды три, ровно до того момента, как все же ляпнула:

— Если я могу помочь, я мимо не пройду.

И зачем спрашивается рот открыла…

— Забавно, — не оборачиваясь и вновь заложив руки за спину, произнес ректор, — до встречи с тобой всегда ощущал себя молодым, горячим, только начинающим свой жизненный путь, и только когда слышу очередное с твоей точки зрения значимое заявление, осознаю насколько я старше и умудреннее жизнью.

Гаэр-аш обернулся, окинул меня насмешливым взглядом и добавил:

— Переубеждать тебя все равно смысла нет, постараюсь оградить как смогу. В конце концов женщины сотворены для того, чтобы создавать проблемы, мужчины — чтобы их решать. Иди одевайся, у вас сегодня бой.

Уйти я не успела, открылась дверь и вошли Норт и Эдвин. Норт взяв за плечи, отодвинул от двери, Эдвин ее закрыл. Оба явно обвиняюще уставились на меня. Мне как-то вовсе не хотелось получать повторную выволочку.

— Просто к сведению, — Норт был явно взбешен, в глазах словно полыхали ответы от синего пламени, — я тебя никому не отдам.

— И чему это заявление? — спросила даже не я, поинтересовался Эдвин.

— Она знает, — не отрывая взгляда от меня, заверил Дастел.

— Знаешь, я бы после таких слов сам бы с отступниками связался, — с нескрываемой иронией произнес Эдвин.

Норт перестал испепелять меня взглядом и посмотрел на него. Эдвин же, уделив все внимание мне, мягко сообщил:

— Медитации, Риа. Как мы с Гаэр-ашем и опасались, контроль над собой твое слабое место. Значит так, с утра силовые тренировки, вечером медитативные. И по возвращению в Некрос продолжим. Иди одевайся.

То есть меня мягко выставили из кабинета.

Не став возражать, торопливо покинула собравшихся, выйдя самолично закрыла дверь, взбежала наверх, пробежалась по коридору, вошла в свою комнату и застукала Гобби, общающегося со стеной.

Стена посверкивала знакомыми красными глазками, а еще на ней явно прослеживались черты песчаного демона, то есть той самой статуи, с которой мы так славно пообщались не далее как минут сорок назад. Демон мне приветливо кивнул и растворился в каменной кладке. Мое умертвие повернулось, окинуло меня печальным взором, изобразило тяжелый укоризненный вздох и потопало к столу. Я за Гобби.

Гобби взял листок и написал невероятное:

«Они тебя не отпустят».

— Кто? — не поняла я.

«Темные лорды, — Гобби снова изобразил тяжелый вздох, — я предупреждал. А они опасаются».

— Чего опасаются? — я присела на стул, вопросительно глядя на умертвие.

Хихикнув, зомби торопливо вывел:

«Что ты сбежишь к отступникам».

— Я к отступникам? Что за дикость?! — честно говоря и мысли такой не было.

Гобби повелплечом и написал:

«Кровь откликнулась на зов, это говорит о том, что Тадор Шерарн готовил тебя к подобному. У тебя в целом много черт присущих ученикам отступников — ты готова на любые эксперименты, даже запрещенные, ты с легкостью рискуешь собой ради цели, и вот теперь ты отвечаешь на зов о помощи другого ученика отступников».

Я скептически скривилась, припомнив сказанное отступником про то, что бывших учеников вечных не бывает, то есть если обо мне кто-то из них узнает меня попросту выпьют. И вдруг вспомнилось еще «Ты беги тогда из города, эшшана. Я в благодарность за помощь ничего никому не скажу, но наших тут сейчас много, а ты знаешь, как поступают с бывшими учениками».То есть ученик уверен в том, что отступников в городе много, а Гаэр-аш сделал совсем другие выводы. И почему-то, если честно, выводам ректора я доверяю больше, то есть можно исходить из того, что отступники временно покинули территорию столицы седьмого королевства. Интересно почему?

«Меня пугает сегодняшний бой» — вдруг написал Гобби.

Меня столько всего пугало, что как-то было не до боя. Но если бы я знала, что ждет впереди, боялась бы не меньше.


Грон — это огромная амфибия, населяющая предгорья болот Хаоса. Бело-серый, четырехлапый монстр с шипами на позвоночнике, гибким покрытым склизкой ядовитой жидкостью хвостом, узкими щелочками светящихся зеленых глаз и зубами по всей широкой пасти. Такое ощущение, что у него эта пасть на пол головы. Питается всем — от себе подобных, до забредших в болота случайных животных и путешественников. И вот грон был бы простым хищником, если бы населял болота на человеческой территории, но он родом из Хаоса, и за века мутации у представителей его вида выработалась одна особенность — они обожают поедать магов. Маги — их излюбленное лакомство. Причем почему-то больше всего гроны любят некромантов. Так, к примеру, если в отряде, пробирающемся через болота, есть боевики, некроманты, целители, огневики, стихийники, да даже эльфы и ведьмы — грон неизменно атакует именно некроманта.

Но это все лирическое отступление, а факт заключается в следующем — из трех некромантов нашей команды грон выбрал меня! Ни на Норта, имя которого продолжали скандировать едва ли не все девушки на трибунах, ни на Дана, который стоял, удерживая на грани выхвата из плетения силовую плеть, грон Шахди даже не взглянул. Нет, с первых секунд боя монстр уставился на меня своим тусклыми зелеными и давно мертвыми глазками и облизнулся синим острым языком.

Появилось непреодолимое желание развернуться и рвануть прочь!

И бежать далеко и быстро, гораздо быстрее Гобби, который…

— Гобби! — возмущенно воскликнула я.

Потому что мое умненькое умертвие в данный конкретный момент улепетывало!

Совершенно не оборачиваясь, зомби неопределенно махнул мне рукой и припустил втрое быстрее.

— Слов нет, — тихо сказал Дан.

На трибунах раздался свист.

Грон сделал шаг вперед и мне захотелось рвануть за Гобби, обосновав это чем-нибудь вроде «Сбегаю, узнаю что с ним и вернусь».

Нет, знаете, я не трусиха, хотя… Просто одно дело Мертвые игры в Некросе, я вообще не знала на что подписываюсь, да и за оградой находилась, и совсем другое, когда ты стоишь, а в десяти шагах от тебя возвышаются плотоядно облизывающийся грон — два человеческих роста в холке, оборотень являющийся умертвием в боевой ипостаси и способный переломить надвое даже крупного медведя, и сонм цвета тухлого болота и в три человеческих роста высотой, когда встает в свой полный рост.

Так вот — это страшно!

Это, скажу я вам, хуже ночного кошмара.

И самым паршивым стало то, что грон четко нацелился на меня. На меня! В то время как некроманты даже не взглянули в мою сторону, готовясь нанести удар по Дану и Норту, и собственно третьего участника даже не беря в расчет. Оно и правильно, какие с меня и Гобби бойцы, Гобби вон вообще сбежал.

В этот момент одолженная Даном Смерть, которой теперь управляли ведьмочки, громогласно возвестила:

— И великие Королевские Мертвы игры начались! К бою!

В ту же секунду грон сорвался с места. И кто-нибудь сомневался в направлении?

— Риа, ко мне за спину! — скомандовал Норт.

И я быть может с удовольствием, но в этот момент Норта атаковали сразу два некроманта — хозяин грона Люсио Сайко и владелец сонма Кетан Дадеж, причем мускулистая двупалая громадина сонма так же ринулась в атаку на Норта, но ей навстречу выскочила Яда, которая казалась крохотной по сравнению с этим монстром, но гештьяре разница в размерах не помешала рывком взвиться вверх и вцепиться умертвию в горло.

А на меня мчался грон!

Земля тряслась под ногами, Дан был поглощен боем сразу с двумя противниками оборотнем и его владельцем Тадео Норвом, который судя по выпущенному по некроманту пламени, тоже являлся крайне одаренным некромантом. И Дану, противостоящему Тадео и прекрасно понимающему, для чего его со спины плавно обходит оборотень, воспользовавшийся занятостью Шейна, сейчас очень не помешала бы помощь, но Коготь взлетал, чтобы получить преимущество в бою, и запаздывал прийти на помощь, а я… мне оставалось только одно — бежать!

И я сорвалась с места, помчавшись к Гобби и одновременно призывая плетение щита, прекрасно отдавая себе отчет в том, что лишь он спасет меня при прыжке грона. Потому как урок Керона не прошел даром, я уже знала об особенности этой нежити — не восприимчив к магии. И становится ясно, почему команда пятого королевства натравила его на меня — решили, что повышенный интерес зомби ко мне связан с какими-то чарами.

На трибунах закричали, заулюлюкали, позади тряслась земля, я подумала, что так быстро бежать получается в принципе благодаря Эдвину и его утренней разминке. И в этот момент мимо меня что-то пролетело.

Глянула вперед и увидела нечто — Гобби, за те пару минут, что у него были с момента побега, налепил снарядов из грязного снега, и сейчас начал обстрел грона. Я от удивления чуть не свалилась, споткнувшись на ровном месте, но удержалась и помчалась втрое быстрее к своему боевому умертвию. А Гобби, в своем щегольском костюме, уже брал второй снежок, после чего прицелился и… и сделал обманное движение, то есть не запустил таки свой снаряд.

Я обернулась и поняла почему — грон, тряся головой, отпрыгнул. И стало ясно, что первый снежок, оставивший грязные разводья на белой морде, пришелся зверю в глаз… И вот сейчас, отскочив с по его мнению траектории полета следующего снежка, грон на мгновение замер… И второй снежок, пущенный воспользовавшегося заминкой врага Гобби, угодил во второй глаз чудища. Грон взревел, забил шипастым хвостом по грязи, и ринулся на… не на меня, на Гобби. Пронесясь мимо меня так, что я была вынуждена отпрыгнуть, чтобы не быть снесенной.

И в этот миг я осознала две вещи — на трибунах стало неимоверно тихо, и кому-то сейчас придет конец, потому что грон невероятно опасен.


Далее действовала не задумываясь — четвертое силовое плетение, аркан шесть «Би», вливание резерва в плетение, вот только не стандартное спиралевидное «Энг», а копьеобразное «Такаэр», и эту конструкцию, напитав максимумом резерва, я запустила в грона, нависшего над Гобби и уже занявшего когтистую лапу для удара.

Я лично ничего толком не увидела. Мне пришлось бы зажмуриться, чтобы увидеть, а я боялась пропустить хоть мгновение, и потому заметила лишь как прошлась рябь по растаявшему снегу, а после призрачное копье впилось в спину грона чуть повыше хвоста…

Грон замер.

Он просто застыл, а затем медленно развернулся ко мне используя только три лапы, так как четвертая все еще была поднята для удара. И что там грон, я сама застыла пораженная догадкой — моя магия причинила ему вред. Вред существу, практически неуязвимому для магии. Я сглотнула. Грон зарычал. Гобби подкинул на руке очередной снежок, готовясь продолжить бой.

А озверевший от боли грон двинулся на меня.

Я сглотнула повторно, и снова принялась за плетение, понимая, что не успею, если чудище, находившееся шагах в двадцати от меня, прыгнет… К слову щит пришлось развеять, когда я плела своего измененного «Кейвена», так что сейчас я была практически без защиты.

— Риа, — раздался оглушительный крик Норта, — развернись и беги ко мне, живо. Вам с ним не справится!

Да это и так понятно, в этом вообще ни у кого сомнений не было, только и Норту сейчас явно не до помощи мне.

А грон утробно зарычал и пригнулся, готовясь атаковать.

И в этот момент Гобби запустил свой снаряд. Очень уж коварно запустил, прямо в то место, откуда у грона начинал расти хвост, а это видимо болезненное место было при жизни, раз даже после нее умертвие взвизгнув подскочило, и разъяренно развернулось к обидчику.

Я сразу поняла, что Гобби сейчас явно будут бить!

И плетение практически неосознанно сорвалось с пальцев, и по стечению странных обстоятельств попало в то же место, размазав остатки от снежка моего умертвия.

Короче через долю секунды, грон уже рычал на меня, развернувшись в один прыжок и дойдя до крайней точки кипения, и явно оскорбленный до глубины своей умертвенческой души, а Гобби явно понял, что меня сейчас будут бить и… начал раздеваться.

По всем трибунам прошел изумленный вздох, когда этот щегол залихватски пританцовывая стянул с себя сюртук, повернулся, бережно повесил его на гвоздик в ограде, а после начал расстегивать пояс на брюках. Я изумленно воззрилась на Гобби, Гобби весело подмигнул мне, грон взвился вверх!

С диким воплем я отшатнулась в сторону, упала, перекатилась и… и ничего не смогла сделать. Да мне удалось выйти из-под первого удара грона, но вторым прыжком он настиг меня, придавил лапой мою измазанную в грязи мантию и, обдавая жуткой болотной вонью, ринулся всей мордой ко мне, намереваясь вкусить свое излюбленное лакомство — то есть сожрать некроманта, в смысле меня. Я завизжала!

И в этот миг метнулась тень, ремень, оказавшийся чересчур длинным для обычного ремня, обхватил шею грона и Гобби, с криком «Ыы!» оседлал монстра.

Грон взревел и встал на дыбы, поднявшись на задние лапы. Я, воспользовавшись тем, что за мантию меня больше никто не держит, откатилась в сторону и вскочила на ноги. А Гобби, уверенно держась на болотном монстре, ударил его по бокам пятками. Точнее как пятками — шпорами, которые украшали его щегольские дорогущие сапоги… Мелькнула запоздалая мысль, что вовсе не так просто Гобби был одет, вот и пояс слишком велик для простого пояса, и шпоры явно из голубой стали, раз вызвали дикий визг у нежити, не восприимчивой к боли, если только рана не нанесена голубой сталью.

Озверевший от боли грон, совершая дикие скачки, помчался по кругу, словно вознамерившись объехать всю арену по периметру, а я развернулась и посмотрела, как идут дела у ребят.

А дела шли не очень — как оказалось, Коготь завис надо мной, бросив Дана на растерзание атакующем под прикрытием своего хозяина оборотню. Дракона видимо отправили мне на подмогу, и совершенно напрасно — у Когтя шея слабое место, а грон будет атаковать именно горло если что.

— Коготь, к Дану! — приказала я.

По идее, нежить слушается лишь хозяина, и то благодаря связующему браслету, но дракон меня понял, развернулся и молнией полетел спасать хозяина. Я же повернулась к Норту. У Норта дела шли не слишком хорошо, все же парни привыкли работать в команде, привыкли что тылы прикрыты и всегда можно рассчитывать на поддержку, а сейчас поддержки не было, Дан сам едва держался, а против Дастела выступали два неслабых некроманта, и Яда ему была не помощник, гештьяра сражалась с сонмом, да так, что клочья летели. Приглядевшись, поняла, что клочья в основном принадлежат сонму Аксу, и поняла, что Норту моя помощь будет нужнее.

Стряхивая грязь с перчаток, я решительно направилась к Дастелу, но Норт, заметив это, даже не знаю как он успевал отслеживать мои передвижения, крикнул:

— Риа, не смей!

Я даже шаг не сбавила, скорее ускорила.

Наверху Смерть прогрохотала восторженное: «И сокровище Некроса устремляется на помощь к возлюбленному, нарушая его приказ. Потому что сердцу не прикажешь!»

И этот возглас привлек внимание атакующих Норта некромантов ко мне. Люсио Сайко, сузив и так узкие глаза посмотрел на меня, затем обнаружил, что его грона гоняют по кругу, весело напевая «Ыых» при этом, жестоко усмехнулся и вскинул руку…

Помнится ректор утром сказал, что в команде Мората есть талантливый стихийник, и вроде бы даже маг воды. Так вот не вроде — Люсио Сайко действительно оказался магом воды, и вероятно сильнейшим из всех, кого знала история магии данного направления. Он даже не напрягался особо, по крайней мере выражение его лица даже не изменилось, но в следующее мгновение на арене возникла огромная волна воды. Она возникла из ниоткуда, на какую-то долю секунды зависла, а затем хлынула на меня!

Обжигающе-ледяная вода сбила с ног, закружила, основательно прикладывая к мерзлой земле арены, а затем был жуткий удар спиной о сетку, окружившую полигон. В голове потемнело, я не могла дышать, в легкие набилась вода, реальность стремительно размывалась…

«Успокойся, без паники! Перевернись, встань на четвереньки», — раздался в голове голос ректора.

И тон был повелительный, не терпящий возражений. Я после падения лежащая земле раскинув руки, с трудом перевернулась на живот. Меня трясло. Поднявшись на четвереньки начала рвать водой, содрогаясь каждый раз, а затем смогла вздохнуть. С трудом, но смогла.

«Теперь поднимайся, спокойно, не торопись, иначе голова закружится».

Я медленно поднялась, вытерла рукавом лицо, и увидела нечто невероятное — Кетан Дадеж сражался с появившимся неизвестно откуда инферно, а Норт, избивал Люсио Сайко плетью Хадоро, уже совершенно не сдерживаясь и не скрывая собственной мощи. Дан же бил своего противника чистой незамутненной силой, практически снося стеной зеленого некромантского пламени.

«А теперь к выходу, — продолжил ректор. — Тебя слишком сильно потрепало, чтобы ты могла продолжать этот бой».

Возможно, ректор и был прав, потому что стоило мне сделать шаг, как ноги подвернулись и я рухнула на колени, не сумев удержаться на ногах. На трибунах ахнули, ректор выругался, а у меня вдруг появилось желание отжаться. Как Эдвин приучил — упала, отжалась и в бой. Отжиматься я не стала, просто поднялась, тряхнула мокрыми, слипшимися волосами, и решительно направилась к сражающимся, игнорируя и зверский холод и мерзко прилипающую к телу мокрую одежду. И дело не в том, что я разозлилась, дело в другом — Кетан Дадеж уже практически уничтожил призванное Нортом инферно, а Дастелу сейчас совершенно не ко времени был новый противник, потому как охваченный яростью он видел только Люсио перед собой.

«Я сказал к выходу!» — прозвучал в моей голове голос Гаэр-аша.

Если бы смогла, я бы ответила, но сейчас следовало заняться совершенно иным — и протянув руку, я зашептала слова заклинания, перехватывая управление инферно. Невозможно? Наверное да, но у меня уже был опыт с перехватом контроля над инферно ректора, с порождением магии Норта все прошло куда проще. И через мгновение я закрыла глаза, чтобы увидеть происходящее сотнями глаз давно умерших, и используя призванную Нортом мощь, начала действовать.

Тысячи призрачных черепов взвыли, признавая мою власть! Их сияние стало интенсивнее, рев громче, движения четче. И аппетит значительно возрос, ведь больше это явление не могло подпитываться силой Норта, у меня у самой никакого резерва практически не было, а после двух ударов Кейвена тем более, так что голод инферно стремительно возрастал и в следующий миг призрачный рой ринулся на Кетана Дадежа. Некромант вскинул обе руки вверх, пытаясь завершить начатое плетение Дагоа, призванное разрушить составляющую единства роя, но он не успел и налетевшие черепа начали стремительно поглощать силу, выплеснутую им в заклинание. Заклинание самоуничтожилось, не получив нужной энергетической подпитки, и оставив некроманта один на один с высасывающим его резерв инферно. А резерв оказался впечатляющим… впечатляющим настолько, что набросившиеся на Кетана черепа за мгновение увеличились в три раза, и едва не сбросили с себя оковы моего управления, пытаясь добраться до сущности мага. Адепт Дадеж выставил щит, еще один, упав, перекатился, выходя из-под сосущего его энергию купола, но мне хватило движения, чтобы вернуть инферно в наиболее выгодную позицию.

И Кетан Дадеж потерял все свое преимущество в силе, которую из него просто высосали, я же, разделив инферно надвое, направила удар на Люсио Сайко. И несколько недооценила врага — едва держащийся под натиском Норта некромант упал на одно колено, едва инферно приступили к поеданию его магической энергии, и призвал свою истинную стихию. На этот раз волна возникла втрое быстрее, а ударила не в пример сильнее. Меня снесло потоком ледяной воды, протащило через весь полигон и приложило к забору так, что даже перевернувшись и откашлявшись, я не смогла встать. Зато даже в момент, когда тонула, я продолжала удерживать контроль над инферно. Не знаю, как мне это удалось, просто в голове словно молоточками стучало «Держать, держать, держать» и контроль над нечистью оставался при мне. А вот сил не осталось, и, вырвав всю воду, что набилась в желудок и легкие, я отползла на пару метров, попыталась встать, рухнула на спину, раскинув руки, и на этом мое участие в сегодняшней битве было завершено.

Гудели трибуны, снова скандировали имя Норта, над ареной на магическом экране отразилась я, бледная, с растрепанными волосами, в грязи и луже воды. Жалкое зрелище. Потом на экране отразилось видение того, как Люсио Сайко направляет удар ледяной волны в Норта, но вот тут он просчитался — Норт являлся настолько сильным некромантом, что для него не составило труда взлететь при свете дня, так что удар ушел впустую, а на еще один маг уже был не способен — контролируемое мной инферно делало свое дело. Затем на призрачной картинке отразился финальный момент боя Дана с Тадео Норвом — мощь Шейна была куда сокрушительнее, не помог даже бросок нежити, Дан смел и оборотня, а после добил противника.

В следующее мгновение над ареной возникла Смерть, чтобы возвестить:

— Победа Некроса.

И я развеяла инферно. Для этого пришлось поднять руку, самоуничтожить плетение и… оставить черепам отобранную в бою энергию. Для чего оставила, а не отобрала как полагалось, я даже не знаю. Просто это был их боевой трофей, ну я так считаю, а по законом некромантии конечно не правильный поступок. Черепа примчались ко мне, устроили танец ликования, и взмыли вверх, покружились вокруг призрачной смерти и рухнули в землю, уходя за грань.

На этом мои силы закончились окончательно, и я уже просто лежала, чувствуя, как меня медленно поглощает тьма…

Подбежал Норт, изумительно чистый, словно и не участвовал ни в каком бою, на покоренном гроне примчался Гобби, залихватски спрыгнул с нежити и тоже поспешил ко мне.

Я провалилась в обморок.

* * *
Первое, что услышала, осознав себя как живую личность, был голос Гаэр-аша:

— Ну и как наши дела?

Норт ответил не скрывая собственной ярости:

— Три сломанных ребра, кровотечение в легких, перелом левой ноги, растяжение связок, сотрясение мозга.

— Потрепало, значит, — с мрачным удовлетворением, произнес ректор.

Мне расхотелось открывать глаза. Расхотелось и все тут.

— Мы победили, — напомнил всем Дан.

— Вам повезло дважды, когда Гобби полностью отвлек грона на себя, и когда Риа перехватила управление над инферно, использовав как преимущество свою слабость, — отчеканил лорд Гаэр-аш. Затем добавил: — Это нарушило видимо превосходно разработанную стратегию команды Мората. Но сама степень их подготовки лично меня восхитила.

— Меня нет, — Норт был в бешенстве. — Сайко получит лично от меня вызов!

И тут Гаэр-аш с уничижительно-ласкательными интонациями поинтересовался:

— На основании чего, мальчик мой?

Ответом ему было молчание. И ректор продолжил уже нормальным голосом:

— Это был бой. В бою команда Мората использовала свое единственное преимущество, оно же ваше слабое место — Риаллин. И выведи они ее из строя еще неизвестно, чем бы завершился этот бой — Морат выставил своих сильнейших бойцов, более того у меня есть предположение, что Люсио Сайко уже не адепт, с такой мощью у него положение либо аспиранта, либо младшего преподавателя. А что касается повреждений Рии, боюсь это только начало. Наше сокровище показала себя стойким бойцом, но все же слабейшим в команде, так что в дальнейших боях пытаться нейтрализовать будут в первую очередь ее. Каро, ты все еще желаешь продолжать участвовать в этой бессмысленной бойне?

Последний вопрос был обращен ко мне, хотя ума не приложу как ректор догадался, что я уже пришла в себя. Пришлось приоткрыть глаза, обнаружить себя лежащей на уютном черном диванчике в окружении моей команды и собственно главы Некроса, и упрямо заявить:

— Да.

Хотя чувствовала я себя не очень хорошо. Нет, Норт уже все вылечил, по крайней мере, ничего не болело, но ныло так основательно, ко всему прочему на мне была уже высушенная, но какая-то деревянная и основательно грязная одежда.

— Вода соленая, — пояснил, заметив мой удивленный взгляд на собственное одеяние, Норт, — высушить я высушил, но соль осталась.

Открылась дверь, проскользнул Гобби с пакетом, встал, демонстративно эти самые двери распахнув и глядя на всех присутствующих. Все взяли и без слов вышли, правда каждый оглянулся на меня с самым суровым видом. Гобби закрыл дверь, повернулся ко мне.

Я просто не могла не сказать:

— Раздевайся.

И мое умертвие, расцветя самой что ни на есть счастливой улыбкой, жестом фокусника стянул с себя камзол, а рубашка уже оказалась расстегнута. Я не встала, скатилась с кровати, поднялась на колени и прикоснулась дрожащими пальцами к ранке. Ранке на груди Гобби. Ранке! Да, кожа снова ожила и снова в районе груди, то есть в максимальной близости от артефакта Кхада, но она ожила! С первого же боя!

Гобби, бросивший сверток с одеждой для меня на кровать, торопливо достал блокнот и начал писать:

«Люсио Сайко — невероятная сила. Каждый раз, когда я на гроне проносился мимо, кожу под твоим артефактом начинало пощипывать!».

Значит Гаэр-аш был прав, Люсио Сайко действительно не адепт, а рангом повыше и силой поболее, следовательно у команды Мората сегодня были все шансы победить? Точнее были бы, если бы не наш маленький секрет с Гобби.

Гобби взял и написал:

«Саднит».

Указал на ранку.

Я хоть и стояла на коленях, но чуть не запрыгала — саднит! Тьма меня раздери, саднит! Значит нервные окончания восстановлены так же!

— Это невероятно, Гобби! — я подскочила. — Это просто невероятно!

И да, у меня все болело. Да, меня сегодня приложило так, что я едва на ногах стояла, но работало! Во имя Мертвых лесов, работало! Это прорыв! Это невероятно! Это…

— Гобби, я определенно верну тебя в мир живых, — сделала я серьезное заявление.

Зомби кивнул, и написал в блокноте:

«Мы с тобой никакое не слабое звено, пусть все утрутся. Мы с тобой герои!»

Желание было запеть и станцевать что-нибудь. Такими темпами потребуется участие еще шести-семи боях и возможно после моя кровь, для стабилизации. Не помешал бы очень артефакт типа Эль-таима, но даже я, несмотря на всю так часто упоминаемую ректором безголовость, не решусь на повторное его изготовление. Слишком велик риск раствориться в кристаллах вместе с лунным светом… Нет, на второй раз я не решусь. Особенно теперь, когда оперирую малопонятной магией Смерти.

«Ты загрустила» — написал вдруг Гобби.

— Просто задумалась, — я вернулась к дивану, села.

В воде, которой так щедро поливал меня Люсио Сайко действительно было явно много соли, потому как ткань, высушенная Нортом, захрустела. Гобби молча указал на пакет с одеждой, после чего галантно отошел к стене и повернулся ко мне спиной.

Я торопливо начала раздеваться, одновременно рассуждая вслух:

— Думаю максимум семь боев, — скинув мантию и расстегивая непослушными пальцами рубашку начала я, — возможно уложимся в семь. Когда вернемся домой, я проверю все плетение, в принципе предполагалось, что воздействие будет разово оказываться на все тело, у тебя же ожила только кожа на груди, зато вся. Но возможно это из-за непосредственной близости артефакта. Нужно проверить. Произвести расчеты. Замерить область оживления. И да, не посмотрела как там руны… Тьма! Гобби, иди ко мне.

Я сжала уже расстегнутую рубашку на груди, подождала пока мое умертвие подойдет, распахнула рубашку на нем, и провела пальцами по плетению… Руна непрерывности, вплетенная в черную шелковую нить отозвалась покалыванием и… И тут я заметила, что под ней, под этим более уплотненным плетением в конструкции, кожа так же ожила! У меня ладони задрожали от осознания! Руны Хешисаи не просто работали, они перераспределяли энергию так, как и следовало! Они превзошли мой замысел! Они…

— Пять боев максимум, — прошептала потрясенная я.

Гобби, проведя пальцем по плетению, тоже заметил изменения на своем теле, вздрогнул, склонился рассматривая, поднял на меня сияющий взор. И мы смотрели друг на друга, честно говоря, боясь поверить, боясь ликовать, словно опасались спугнуть удачу…

— Ладно, я переодеваться, — решила я.

Гобби опять отошел к стене, отвернулся.

А меня внутренне трясло. Ощущение было знакомое, часто такое охватывало, когда я создавала что-то, и в душе поселялась четкая уверенность, что все получится. Что-то сродни нетерпению и ожиданию чуда. О, а набраться терпения следовало, очень следовало. Еще следовало что-то сделать с собой, потому как такими темпами, меня выведут из строя уже в первые минуты следующего боя, а продержаться следует пять. Но все же, все же!

— О, Тьма, как же здорово! — просто не сдержалась.

— Ыыы, — подтвердил Гобби.

А я развернула сверток и обнаружила помимо платья еще и обувь и нижнее белье. К слову — моего размера. Еще к слову — дорогое. Как в прочем и платье.

— И ты потратил на меня свои деньги, — обвиняюще произнесла я.

— Ы! — издал восклицание Гобби.

— Мы с тобой об этом позже поговорим, — мрачно заключила я.

И начала одеваться.

И должна признаться для меня, никогда не уделяющей внимания собственной одежде, как впрочем и все артефакторы, стало неожиданностью и мягкость тканей, и приятное ощущение от платья из тонкой, особым образом выпряденной, шерсти. Платье обтянуло как перчатка все тело до бедер, а уже оттуда красивыми волнами спускалось до пола. Со спины на шее был воротничок стоечка, а вот уже от плеч и до груди обрисованный плавными линиями имелся вырез. Очень мне понравились и рукава, которые доходили до пальцев и крепились изящно выплетенной петелькой через средний палец. Само платье имело черный цвет, но помимо черной шерстяной нити в него были вплетены и блестящие темно-зеленые, поэтому общий оттенок был темно-зеленым. А в целом:

— Где ты его купил? — восторженно спросила я.

Гобби развернулся, окинул меня оценивающим взглядом, удовлетворенно кивнул, подошел, достал блокнот и написал:

«Места знать надо».

У платья имелся еще один несомненный плюс — оно было удивительно теплое.

«Сходим вместе купим еще несколько, — продолжил писать Гобби. — И свитера. И нормальные штаны. А эти твои рубашечки и брючки вовсе не одежда для зимы».

Я вспомнила кошелек с деньгами, которые ректор вручил мне как мой опекун, и радостно закивала, заодно добавив:

— И в артефакторскую лавку зайдем. И в ювелирные магазины, у меня теперь деньги есть, я смогу накупить нужных камней!

«А может украшений?» — явно поддел Гобби.

— К Тьме украшения! — воскликнула я. — У меня, наконец, есть деньги на приличные сапфиры, а они знаешь для скольких артефактов просто жизненно необходимы?

«Догадываюсь, — Гобби при этом как-то хитро на меня поглядывал. — Чулки взял тебе теплые, одевайся уже».

По поводу чулок и сапожек мои восторги были не меньше, чем по поводу платья. А вот с волосами была беда — после соленой воды они выглядели как пакля. Кое-как собрала в косу, челку оттерла влажной салфеткой, которую Гобби принес, и собственно я была готова. Странное дело, но свои вещи собрала даже не я, торопливо сложил все зомби. На мой удивленный взгляд, пояснил как и всегда написав в своем блокноте:

«Через личные вещи, или те что ты носила, могут нанести вред. Будь внимательней».

Что он имел ввиду я так и не поняла, но ворох замотанной в мантию моей одежды Гобби мне так и не вернул, гордо понес сам.

Так мы и вышли из комнаты, и попали прямо в тот зал, где вчера было собрание всех игроков. Как оказалось и сейчас все там присутствовали и наблюдали за боем наших парней из академии Сирилла и командой Зандарата. Ректора, Дана и Эдвина к слову я не увидела, меня, повернувшись к двери ведущей в комнату из которой вышла, ждал только Норт, но вот к нему присоединились Ташши, его девушка ведьмочка Ярослава и еще одна женщина, которая словно приковывала взгляд. Она была какая-то невероятная — высокая, стройная, с длинной темной косой ниже талии, в строгом темном платье, чем-то напомнившем мое собственное, наверное плавностью линий и тем что оно тоже было явно очень удобное и теплое. А потом женщина обернулась ко мне и я честно говоря застыла на месте — у нее были изумительные васильковые глаза. Такие огромные, чистые, добрые.

— Это вот она, Василеночка Владимировна, — раздался голос той самой домовой Матрены, которую я сразу и не заметила.

И волшебство как-то разом распалось, ровно до того, как я, скорее интуитивно, чем осознанно, не посмотрела на Норта в поисках поддержки. И вот тогда сердце вдруг учащенно забилось, щеки явно порозовели, и ноги стали какие-то непослушные. Потому что то, как смотрел на меня Дастел, это… это…

— Ты самая прекрасная девушка на свете, — восхищенно, и совершенно не стесняясь присутствующих произнес Норт.

Я даже не нашлась, что ответить. Подошла, опустив взгляд и смущенно улыбаясь и чувствуя себя откровенно говоря очень странно. Но стоило подойти, Дастел коснулся моей ладони, переплел наши пальцы на миг, после просто взял за руку. И вот простой, очень простой жест, но от него стало так тепло.

— Василена Владимировна, позвольте представить вам мою невесту Риаллин Каро, — официальным тоном произнес Дастел. Затем обращаясь ко мне: — Сокровище мое, познакомься, это леди Рханэ, супруга министра магии седьмого королевства и руководитель Ведической школы. А так же да, тетя вот этого не в меру любящего столичные кабаки парня.

— Что? — возмутился принц Танаэш.

— Так я не поняла, — вступила в разговор Ярослава, — Ташши, ты же сказал, что это Норт тебя по всем злачным местам таскал?!

Я глянула на Ташши, принц стоял с самым невозмутимым выражением лица, весело подмигнул мне, после чего вороватым жестом обнял Ярославу за талию, привлек ее к себе и прошептал, но мы все всё равно услышали:

— Мы потом поговорим, дорогая.

Норт, осознав, во что втянул принца, поспешно добавил:

— Тянул я, каюсь.

Ведьмочка с большим сомнением глянула на Норта, кивнула мне, прошептав «Привет», я механически ответила:

— Трупов.

Ярослава хихикнула, и заметила:

— Спасибо, не надо, пусть лучше все живы будут.

— Это стандартная форма приветствия у некромантов, Ярослава, — с мягким укором произнесла леди Рханэ. Затем протянула мне руку со словами: — Очень рада познакомиться, леди Каро.

Неуверенно пожала протянутую руку, неловко улыбнулась. Вздрогнула, едва заметила на себе злобный взгляд жмущейся к юбке леди Рханэ домовой. Домовая ядовито мне улыбнулась, и не стесняясь присутствующих, да собственно и не заботясь о них, злобно затараторила:

— Не нравится она мне, Василеночка Владимировна. Вот не нравится и все тут. Смерть за ней попятам ходит, смерть ее впереди ждет, смерть…

— Достаточно, тетя Матрена, — ласково, но непреклонно, перебила ее леди Рханэ. — Мы все когда-нибудь умрем, так что всех нас ждет впереди смерть и за нами попятам ходит.

— Да за ней-то особенно! — возмущенно воскликнула домовая.

— И в этом нет ничего удивительного, она сегодня в бою с Моратом едва не погибла, так что ваши ощущения, тетя Матрена, вполне оправданы.

Говорила леди Рханэ очень мягко, голос у нее оказался на редкость приятным, слушала бы и слушала. А злобная домовая задумалась, глянула на меня, и выдала:

— Доброта тебя погубит. Помяни мое слово — доброта.

— Ох, тетя Матрена! — воскликнула леди Рханэ. — Леди Каро, можно вашу руку?

Я испуганно глянула на Норта, Норт разрешающе кивнул, очень осторожно я протянула ладонь леди Рханэ, а она взяла, потянула, заставив чуть нагнуться, и вручила мою ладошку домовой. Та замерла на миг, потом осторожно, словно касалась чего-то невероятно опасного, прикоснулась к раскрытой ладони одним толстеньким пальцем. Резко отдернула. После тронула уже увереннее. Сжала одной рукой, потом и второй… потом как-то растерянно опустила. Я выпрямилась, чувствуя себя как-то странно.

Как оказалось, домовая почувствовала себя так же. Вдруг как-то сгорбилась, и не глядя на меня, пробормотала:

— Да как же так… Это все кольца оказались…

Я сглотнула, Норт и остальные заинтересованно на меня поглядели, леди Рханэ, улыбнувшись, заметила:

— На леди Каро всего одно кольцо, тетя Матрена.

— Да если бы, — задумчиво отозвалась домовая, — два кольца на ней. И виноватая она без вины.

У Норта после слов про два кольца взгляд стал какой-то подозрительный, но он ничего не сказал, только снова взял меня за руку. Ташши тоже крайне заинтересованно посмотрел, Ярослава же, как и леди Рханэ с интересом смотрели на домовую, словно ожидали продолжения.

И тут принц заинтересованно спросил:

— Так, а что за второе кольцо?

Пожав плечами, какая-то вконец расстроившаяся домовая ответила, словно отмахнувшись:

— Кольцо-то? Дык обручальное.

Лицо у Норта стало каменное. Остальные просто заинтригованы были донельзя.

— А почему его не видно? — спросила Ярослава.

— Невидно-то? Дык не подтвержден брак-то, да и невеста против, а коли ее согласие было бы, али слияние телесное, тогда и видимым стало бы.

Вот так в одночасье, совершенно легко и напрягаясь домовая взяла и раскрыла все карты. Гобби, к слову, поняв, что тут крайне опасная для всех тайн обстановка, предусмотрительно держался подальше. Умный Гобби, не то, что я. И тут еще и Танаэш взял и спросил:

— А про без вины виноватая, это вы, тетя Матрена, к чему?

И тут домовая выдала!

— Дык любят ее четверо, и все истинной чистой любовью, от которой с помощью артефактов отворотных и не избавишься. Да что там четверо, — тетя Матрена вдруг хмуро на его высочество взглянула, — сам-то Ярусика нежно обнимаешь, а на сокровище Некроса заглядываешься. А она без вины виноватая, ничьих чувств не искала, улыбкой не одаривала, взглядом не обжигала, любить то боится, от того что все, к кому прикипала душой, все дорогой мертвых ушли.

И тут кто-то сказал:

— А еще смерть за мной ходит, то обгоняя, то снова на пятки наступая и требуя подвинуться, чтобы сподручнее было меня обгонять.

Сказала я, да, и между прочим язвительно, и мне ни капли за это стыдно не было. Домовая тут же умолкла, глядя на меня удивленно-вопросительно, остальные попросту стояли молча. Я же, вероятно, просто разозлилась, а потому и добавила:

— А ларчик с четырьмя влюбленными чистой истинной любовью открывается просто, первый — это Гобби, вторая Салли, третий Пауль, четвертый…

— Я, — вставил Норт, улыбнувшись. — Но ты знаешь, я бы очень благодарен, если бы в списке без памяти в тебя влюбленных, я был бы на первом месте.

— Прости, но будем откровенны — ты был четвертым.

— Я полюбил тебя с первого взгляда! — откровенно посмеиваясь, воскликнул Дастел.

— Будем еще более откровенны — ты меня чуть не прибил с первого взгляда, — напомнила я, тоже улыбаясь.

— Еще бы, ты нам всю тренировку сорвала, — привлекая меня ближе, сказал Норт.

— Откровенность зашкаливает, но таки именно благодаря мне, у вас была самая продуктивная тренировка, — резонно напомнила я.

— Еще бы, кое-кто ведь сунулся в Мертвый лес и нам пришлось защищать этого кого-то от полчищ нежити. К слову ты меня так и не поблагодарила за спасение, более того коварно сбежала прямо с места спасения.

— Извини, просто не успела, ты же потребовал благодарности прямо на том же месте, где спас, да еще и в ультимативной форме, я была просто вынуждена сбежать, дабы подобрать соответствующие ситуации словесные формулировки для выражения своей искренней благодарности.

— Твои «словесные формулировки» Дан и Эдвин до сих пор припоминают, издевательски ухмыляясь при этом, — Норт, несмотря на фальшиво строгий тон, с нежностью мне улыбался.

Я с улыбкой смотрела на него.

Домовая неожиданно пробормотала:

— А может и ошибочка вышла… а может от кольца все… — мы посмотрели на растерянную Матрену. И та, словно оправдываясь: — Кольцо темному человеку принадлежит, странному, много он…

И тут уж я не выдержала и выложила карты на стол:

— Второе кольцо принадлежит моему опекуну, лорду Гаэр-ашу, и оно на мне исключительно с целью защиты.

Рука Норта, обнимающая меня, на миг дрогнула, но больше Дастел ничем не выдал своих слов, лишь насмешливо сообщил:

— Я так думаю, Артану не стоит говорить, что из всей той толпы сохнущих, вздыхающих и строчащих ему любовные послания девиц, любят его всего четверо, а остальные просто успешно притворяются. Побережем мужскую гордость.

«Что у вас происходит?» — внезапно раздалось в моей голове.

Несколько неуверенно подумала «Все хорошо…»

«Контролируй Норта, — почти приказ. — Он на грани».

Я посмотрела на Дастела — выглядел некромант совершенно нормальным, разве что в глазах вместо фиолетового, проскальзывал голубоватый отблеск. А мне вовсе не хотелось, чтобы тетя Матрена о чем-то догадалась, и пытаясь успокоить Норта, я погладила пальчиками его руку, заглянула в глаза, удивленно глянувшие на меня, улыбнулась. Голубоватые отсветы исчезли мгновенно, сменившись темно-фиолетовым, почти черным привычным цветом глаз Дастела.

— В целом, — заговорила леди Рханэ, — я понимаю причины тревоги лорда Гаэр-аша, — и обратившись ко мне: — Вы сильно пострадали сегодня, леди Каро?

— Основательно, — вместо меня ответил вмиг помрачневший Норт.

В этот момент появился Эдвин, и Норт легко, словно так и надо было, подтолкнул меня на встречу к Харну. Харн, тоже совершенно естественно, приобнял за плечи и увел обратно в ту комнатку, где я переодевалась, Закрыл дверь, повернулся ко мне, молча осмотрел с ног до головы, тяжело вздохнул и произнес:

— С платьем будет сложнее.

— Сложнее что? — уточнила я.

— Руки в стороны разведи, — потирая ладони приказал Эдвин.

Странное дело — его я слушалась беспрекословно. И потому встала где указал, развела руки в стороны. Эдвин, подойдя, опустился на колени, прикоснулся к моему животу и из его пальцев потянулась мгла.

— Снял, когда Норту нужно было тебя подлатать, — сообщил мне Харн, — но учитывая обстоятельства, без щита тебе лучше не появляться нигде. Закрой глаза, контролируй процесс, скажешь, где ослабить, если что.

Я послушно закрыла глаза — то, что обычным зрением выглядело как тьма, на деле оказалось сплетением силовых линий, по которым струилась тьма. Открылась дверь, вошел Норт, но ни я не повернулась, ни Эдвин не прервался. Только спросил:

— Что там у вас произошло?

— Домовая, — одним словом ответил Норт.

— Гаэр-аш сказал, что домовые это проблема.

— Уже понял.

Ладони Эдвина заскользили вверх по талии, приглаживая сплетаемую его энергией конструкцию, мне почему-то от этого движения стало очень приятно. Хотя, наверное, больше от того, что обо мне заботились.

— Если бы не наложенный тобой щит, повреждения были бы в трое сильнее, — сообщил Норт, пристально следя за движениями Эдвина.

— По идее повреждений не должно было быть вообще, — довольно резко ответил Харн. — Я просчитался.

— По идее в этом бою она не должна была сражаться вообще, так что просчет мой, — Норт заметно злился.

— По факту я лично всем довольна, — вставила собственно я, чувствуя, как теплые ладони Эдвина скользят по животу и все выше.

На мою реплику никто не обратил внимания, зато Эдвин вдруг усмехнулся и произнес:

— Норт, начинай ревновать.

Я замерла. Не столько от его слов, сколько от движений.

— Сдержусь, — ядовито ответил Дастел.

— Это радует, — усмехнулся Харн, продолжая скользить руками по моей груди.

— Шею прикрой так же, — Норт прошел к дивану, сел, вытянув ноги.

— Могут заметить, — не согласился Эдвин. И тут же добавил: — Но лучше перестраховаться, тут ты прав.

Я просто стояла и откровенно говоря, краснела.

Ко всему прочему распахнулась дверь, вошел Дан, хмыкнул и заявил:

— Как у вас тут интимно все.

— Не жалуемся, дверь закрой, — лениво приказал Норт.

Да уж действительно, дверь лучше было закрыть.

Дан послушно прикрыл створку, после еще и запер, прошел, рухнул на диван рядом с Нортом и мрачно заявил:

— К дохлякам в зад такие бои.

— Не ругайся, тут Риа, — осадил его Дастел.

— На арене тоже Риа, в том то и проблема, — Дан мрачно посмотрел на меня.

Я, с момента его прихода открывшая глаза, вернула ему тот же взгляд, и мрачно предупредила:

— Только не говори, что я оказалась слабым звеном во время боя.

— А есть смысл говорить? — ядовито поинтересовался некромант.

— Мы с Гобби прекрасно сражались, — с нажимом, произнесла я.

— Не спорю, — совершенно серьезно сказал Дан, — вот только ответь мне, сокровище Некроса, за каким дохлым орком ты отпустила инферно, вместо того чтобы развеять?!

Это был не тот вопрос, на который я была готова дать ответ и потому, я сделала вид, что вообще его не услышала и принялась рассматривать потолок. Кстати, оригинальный рисунок у дерева…

— Нет, ну нормально?! — вспылил Дан.

— Риа, ты бы еще насвистывать принялась, — усмехнулся Норт.

Я бы может и принялась, но не умела. Да и не вышло особо, потому как поднявшись, Эдвин начал массировать мне затылок. На мой изумленный взгляд ответили улыбкой, после чего некромант сообщил:

— Тут несколько участились нападения гоблинов с дубинками, не хочу, чтобы ты пострадала.

А я возьми и не подумав ляпни:

— Меня не тронут.

Эдвин замер, Норт мгновенно сел ровнее, Дан, широко ухмыльнувшись, произнес:

— А вот это уже очень любопытно.

— Очень, — подтвердил Норт.

— Ответишь? — поинтересовался Эдвин.

Словно бросил соломинкуутопающему.

— Нет, — естественно я ухватилась.

— Риа! — Норту моя скрытность очень не понравилась.

Открылась дверь, вошел Гобби. Двери быстренько закрыл, и встал так чтобы никого не впускать, но двери толкнули, да с такой силой, что мое умертвие снесло. Створка распахнулась, в дверном проеме обнаружилась тетя Матрена. Домовиха стояла, с каким-то диким ужасом глядя на меня, затем вошла и дверь за ее спиной захлопнулась сама. Я, практически находящаяся в объятиях Эдвина, придвинулась к нему ближе, ощущая, как все быстрее бьется сердце, и внезапно поняв, что домовая глядит слепыми глазами без зрачков.

Подскочил Норт, спешно поднялся и Дан, в комнате вдруг отчетливо потянуло магией, а тетя Матрена, протняув руку, странным скрипучим голосом произнесла:

— Кровь… В тебе кровь… кошки!

Внезапно Эдвин, и так почти обнимавший, вдруг с силой сжал меня, и он же спросил:

— Какой?

Домовая пошатнулась и побелевшими губами произнесла:

— Прокля…

В следующий миг она рухнула. Я стояла, потрясенно глядя на лежащее сказочное существо, а вот остальные действовали крайне быстро — Гобби метнулся к двери, запирая ее, Норт вмиг оказался возле упавшей, отодвинув мое умертвие, встал у двери, блокируя ее для всякого, кто попытается войти. Эдвин преспокойно продолжил плести для меня щит.

Одна я стояла как громом пораженная.

— Расслабься, — спокойно произнес Эдвин, — что-то такое Гаэр-аш и предполагал.

— В смысле? — не поняла я.

— В прямом, — Норт прикоснулся ко лбу домовой, прикрыл глаза.

— Кровь проклятой Калиан? — задумчиво произнес Дан. Нахмурился, и мрачно произнес: — Прискорбно.

— Прискорбно, что ты не запал? — поинтересовался Норт. — Возможно, дело в том, что ты еще не принял ответственность за род.

Я в целом не могла понять, о чем они.

— Или вы оба сильнее меня, — Дан хотел было сплюнуть с досады на пол, но там лежала домовая, и он не стал.

— Сомневаюсь, — хмыкнул Эдвин.

— И я, — Норт поднялся.

— Заблокировал воспоминания? — спросил Дан.

— В целом способность концентрироваться на Рие, — ответил Норт.

Тут Гобби что-то стремительно написал, передал Дастелу.

— Что там? — Эдвин даже не знаю, как все это видел, потому как казалось, что некромант полностью сосредоточен на мне.

«Матрена сильнейшая провидица среди своего народа, остальные не увидят».

— Теперь не увидит и Матрена, — мрачно произнес Норт.

Дан и Эдвин кивнули, и даже Гобби. Мне же просто было непонятно, что происходит. И как оказалось не все понял и Дан.

— То есть Риа потомок проклятой Калиан?

Норт промолчал, Эдвин так же. И если Норт знал, что у меня измененная кровь, то Эдвин… Эдвин по идее не мог знать.

И тут Дана подвинули. Да так, что парень едва на ногах устоял. Вошел Гаэр-аш, окинул всех нас внимательным взглядом, закрыл дверь. Усмехнулся, и поинтересовался:

— Что еще успела ляпнуть эта в высочайшей степени болтливая домовая, помимо того, что на Рие мое кольцо?

— Что Риа потомок Проклятой Калиан, — безапелляционно сообщил Дан.

Дан усмешки, скользнувшей по губам Гаэр-аша увидеть не мог, а вот я разглядела отчетливо.

— Потомок, — проговорил, все так же с усмешкой ректор. Затем, повернув голову, взглянул на Норта и сообщил: — Я предполагал что-то подобное. Потомок…

К чему Гаэр-аш повторял это слово, ему ведь было доподлинно известно, что дело в измененной крови. Но словно не помня это, он будто перекатывал на языке это слово:

— Потомок… По факту доказать никто ничего не сможет, как впрочем и опровергнуть — отступники вырезали подчистую всех, кто был хоть как-то связан с родом кен Эриара. Всех. Практически всю крестьянскую деревню. Соответственно фактов опровержения предоставить никто не сможет. Что же касается особенностей крови — кто его знает, от чего она способна проснуться в том, или ином потомке.

Гаэр-аш пристально смотрел на Норта.

Дастел стоял молча, какой-то неожиданно растерянный.

— Надо же, — ректор продолжал смотреть на брата, — всегда считал, что я сильнее.

— Что-то изменилось? — несколько враждебно спросил Норт.

— Да, — Гаэр-аш все так же улыбался, вот только радости в улыбке не было, — кошка выбрала тебя. Делай выводы. И можешь позволить сделать их другим — это не просто упрочит твою позицию — позволит ей взлететь до небес.

В комнате стало очень тихо.

Внезапно Норт с трудом выговорил:

— Я не хочу… чтобы узнали.

— Зря, — тон ректора был холоден, — это было бы крайне удобно для тебя. Опять же — основательное подтверждение, как твоей силы, так и лидерства. Подумай. Риаллин, нам пора. Гобби передал мне твою просьбу.

О какой просьбе речь?!

— Остальным рекомендую остаться до конца сегодняшних боев и, полагаю, не стоит напоминать, что вы должны присутствовать на жеребьевке. Эдвин, поддержит команду Сирилла.

— Понял, — отозвался Харн.

И подтолкнул меня к выходу. Норт набросил мне на плечи свой плащ, нежно коснулся пальцами моей руки, поймал, задержал на миг, я невольно улыбнулась, он улыбнулся в ответ.

Общий зал мы миновали достаточно быстро, Гобби торопливо шел за нами, свернули в служебный ход, торопливо прошли по нему, и наверное через мгновение покинули бы арену и пристроенные к ней здания, если бы на пути не появился вызывающий содрогание министр магии седьмого королевства. Рханэ остановился, ожидая, пока мы подойдем и все время, пока шли, мрачно сверлил меня взглядом. А едва мы приблизились, перевел взгляд черных проницательных глаз на ректора и спросил:

— Так это правда?

— Смотря, что именно ты имеешь ввиду под «это»? — надменно ответил Гаэр-аш.

Министр ядовито улыбнулся, и уже утвердительно произнес:

— Это правда.

— Как тебе будет угодно, — глава Некроса был сама любезность.

Пристальный взгляд лорда Рханэ вновь цепко окинул меня, некромант усмехнулся и галантно поклонившись мне, произнес:

— Я вас недооценил, милое дитя.

Я вообще уже ничего не понимала, а тут еще и ректор подлил масла в огонь, сообщив:

— Норт не желает, чтобы об этом узнали.

На лице министра магии промелькнула смесь удивления с уважением, но в словесной форме все это было облечено в задумчивое:

— Значит, он оказался умнее, чем я о нем думал. Или же он столь же безумен, как и все влюбленные.

— Полагаю все вместе, — улыбнулся Гаэр-аш. — Нам пора. Надеюсь на ваше благородство и благоразумие.

Рханэ усмехнулся, и посторонился, пропуская нас.

Собственно на этом беседа была закончена и ректор вывел меня на улицу с черного входа, где нас уже ждала его карета. Гобби открыл дверцу и галантно пропустил меня вперед, Гаэр-аш помог подняться, после они оба вошли, сели и карета двинулась с места.

И вот только тогда я честно призналась главе Некроса:

— Ничего не поняла вообще. При чем тут ваши намеки и слова Дана про силу? Что вы имели ввиду, говоря «потомок», вы ведь все знаете? Эдвин сказал, что вы что-то подобное и предполагали, что именно? Кровь кошки, Проклятой Калиан, это той самой, что положила начало войнам Хаоса и дальнейшему захвату Хешисаи всадниками Темной Империи?

Гаэр-аш слушал мои нервные вопросы, спокойно улыбаясь, а стоило мне замолчать, все с тем же непробиваемым спокойствием произнес:

— О том, что Тадор Шерарн влил в тебя кровь именно Калиан, я догадывался. Не понятным оставалось и остается лишь одно — откуда магия Смерти?

— В смысле — вы догадывались? — переспросила я. — И почему кровь Калиан? Лорд Гаэр-аш, да Калиан вообще была не человеком!

Из спокойной, улыбка главы Некроса стала грустно-загадочной. Он тяжел вздохнул, и тихо начал рассказывать:

— Калиан была полукровкой, Риа, ее отец был человеком. А вот мать чистокровная кошка, последняя чистокровная кошка Хаоса, предавшая свой народ дважды. Калиан вернула материнский долг с лихвой…

Он замолчал, все так же с улыбкой глядя на меня, и полумраке кареты его глаза загадочно мерцали, словно горящее в них синее пламя затаилось, едва проявляясь.

— Оставим историю павшей империи, Риа, ты всегда сможешь прочесть об этом в летописях, у отступников к слову наиболее точно изложены факты, так что по возвращению в Некрос сможешь удовлетворить свое любопытство. Расскажу лишь о том, что не описано ни в одной из книг — особенности кошек Хаоса. Они обладали способностью сводить с ума самых сильных из мужчин.

Он тихо рассмеялся, вот только смех был вовсе не веселым, и продолжил:

— Лидеров. И те, кто достиг высокого положения научившись держать чувства и эмоции под жесточайшим контролем, оказывались совершенно бессильны перед чарами кошек. Абсолютно бессильны. Настолько, что теряли голову от желания, предавая собственные принципы и идеалы. Говорят, кошке достаточно одного взгляда, чтобы превратить самого сильного из присутствующих самцов, в своего раба навеки. Не спасало ни что — ни расстояние, ни попытки забыться в объятиях других женщин, ни вино, ни время. Попавший под обаяние кошки становился неизлечимо болен ею. Одержим. Навечно.

— Звучит как бред, — честно призналась я.

— Звучит — да… — невесело усмехнулся ректор.

На несколько мгновений в карете воцарилась тяжелая гнетущая тишина, затем ректор продолжил:

— Не буду касаться истории этого племени, среди жителей Ада ходил слух, что кошек создал сам изменчивый и склонный к юмору на грани идиотизма Хаос, для того чтобы противостоять вторжению тысячников Мрака. Возможно, это правда, если учесть, что племя практически полностью исчезло, ведь чисто физиологически любовь всадников Мрака была для них смертельна, но собственно нашествие Сумрака захлебнулось в собственной крови, и никто не знает причин. Возможно, Хаос был не настолько сумасшедшим богом, возможно даже у безумных бывают гениальные озарения, а своих созданий этот бог никогда не жалел… Не суть. Мифология Хаоса, несомненно, любопытна, но у меня есть сильные сомнения в ее достоверности. Неоспоримый факт лишь в том, что советник предпоследнего императора Хешисаи был женат на кошке, предавшей свой народ и ушедшей вслед за возлюбленным, чтобы едва родив дочь, отдать свою жизнь ради спасения империи, что была так важна для ее любимого. Да, снова лирика. Но итогом стало то, что у советника осталась дочь. Полукровка, с такими особенностями крови, что делали ее крайне… крайне опасной. И нет ничего удивительного в том, что с самого рождения Калиан, советнику открыто советовали придушить дочь. Или как минимум обезопасить, выдав замуж и заперев до того, как в ней проснется кровь, то есть наследие Хаоса.

— В смысле — проснется кровь? — тихо спросила я.

— В прямом, Риа, — так же тихо ответил Гаэр-аш. — В прямом…

Он тяжело вздохнул, и продолжил:

— Дети Хаоса взрослеют позднее. Они гораздо дольше остаются детьми, любознательными, жадными до знаний, склонными к экспериментам с собственными силами и возможностями… И их мало интересует противоположный пол во всех отношениях, кроме исключительно платонической дружбы. Даже привязанность, порой возникающая, не носит интимного оттенка. Тебе это никого не напоминает?

Я отрицательно покачала головой.

— Неужели? — с легкой насмешкой переспросил ректор. — К слову девушки в твоем возрасте, уже давно более чем интересуются отношениями с парнями.

Но Гаэр-аш не стал и далее тонко иронизировать надо мной, вернулся к рассказу:

— Интересен сам факт пробуждения крови, — резкий вдох и продолжение:- Я встречал источники, заверяющие, что кровь в женщине Хаоса просыпается с симпатии к мужчине. К достойному уважения мужчине. Но это определенно не твой случай…

Он вновь умолк на миг, и несколько отрешенно произнес:

— Сильное переживание, стресс, угроза жизни — так же один из возможных способов, для пробуждения крови в раннем, до двадцати пяти лет, возрасте. Возможно, все началось с Мертвых игр. В любом случае кровь Калиан в тебе есть. Пусть не в большом количестве, но определенно присутствует.

И ректор улыбнулся потрясенной мне.

Я же, несколько секунд просто приходила в себя, а затем спросила:

— Если домовая права, и…

— Домовая права, Риаллин, — перебил меня Гаэр-аш.

Хмуро взглянув на него, вновь попыталась изложить свой вопрос:

— Если домовая права, это важная информация?

Ректор ответил не сразу, несколько секунд просто улыбаясь, смотрел на меня, затем произнес:

— У принца Танаэша невеста, брак с которой сделает его сильнее. А у Норта в невестах недвусмысленно признание того, что он сильнейший из некромантов, лидер, достойный кандидат в короли. Это и важная и статусная информация, Риа.

Если честно, вопросов становилось все больше. И эти недомолвки парней и… А кстати:

— Почему Дан так расстроился, узнав? — выпалила я.

Не рассчитывала на прямой ответ, но Гаэр-аш удивил:

— Потому что ты не заинтересовала его как женщина, соответственно он слаб. Не как некромант, магии и энергетического резерва у него достаточно, как лидер. Как глава рода.

— Все сложно… — заметила я. Но любопытство заставило задать еще вопрос: — Неужели, сила влияния кошек настолько огромна? Нет, я не это хотела спросить… — Задумалась, и задала действительно интересующий вопрос: — Как от чар кошек можно защититься? Не быть сильным мужчиной?

— Или же быть любящим мужчиной, — слегка иронично улыбнулся лорд Гаэр-аш. — Любовь удивительная сила, Риаллин, я бы даже сказал великая сила.

У меня было еще несколько вопросов… Да что там несколько — множество! Не каждый день узнаешь, что в твоих жилах течет кровь женщины, виновной в падении великой империи Хешисаи. Женщины, по отношению к которой и я и все жители семи королевств испытывали как минимум негодование, а как максимум… Да что говорить — сердце Некроса принадлежало ручному дракону Роана, последнего императора Хешисаи, и в его гибели тоже была виновна Калиан… Узнать, что ее кровь во мне — как гром среди ясного неба! И я действительно хотела еще о многом спросить ректора, но карета остановилась.

Гобби, торопливо открыл дверь, выскользнул, протянул мне руку, но… Но тут вдруг до меня дошло, что все это значит конкретно для меня! Кровь, фактически являющаяся сильнейшим артефактом неснимаемого приворота, я…

— Лорд Гаэр-аш, — я растерянно посмотрела на ректора, — а я… я…

Мне внезапно стало как-то совершенно не по себе. Я в целом не люблю привлекать к себе внимание, предпочитаю, чтобы меня просто не замечали, как впрочем и все артефакторы. А то, что рассказал ректор, это…

Гаэр-аш улыбнулся. Снисходительно и в то же время в его глазах словно плясал огонек насмешки. Казалось, мой невысказанный вопрос останется без ответа, но заметив, как поникли мои плечи, ректор обманчиво мягко спросил:

— Неужели ты действительно думаешь, что для тебя уже может что-либо перемениться? Ты находишься под моей защитой, Риа. Какая бы кровь не текла в тебе, это ничего не изменит. Никто и никогда не посмеет даже косо взглянуть на мою воспитанницу. Выходи, твой крайне любопытный и непредсказуемый Гобби так же крайне нетерпеливо тебя ждет. К слову, ты взяла деньги с собой?

Отрицательно покачала головой.

— Риа-Риа, — укоризненно произнес Гаэр-аш.

И достал мешочек с монетами, после чего молча передал мне. А едва попыталась отказаться, сообщил:

— Отдашь дома из тех, что я выдал для расходов на месяц. Ступай.

Гобби практически вытащил меня из кареты. И дверцу закрыл.

А вот после этого черное транспортное средство, запряженное четверкой вороных лошадей удивительной красоты и управляемое умертвием, пугающим жуткой улыбкой всех окружающих, неспешно нас покинуло, вскоре совершенно скрывшись из виду. На оживленной городской дороге остались я, Гобби, торопливо надевающий на свою лысую макушку щегольскую шляпу-цилиндр, и мешочек с монетами у меня в руках. Зомби, осознав что я так и стою, как громом пораженная, мешочек у меня отобрал, видимо опасаясь воришек, спрятал у себя в нагрудный карман, после чего предложил мне локоток, извлек из кармана раздвижную трость и с видом зажиточного дядюшки повел меня вперед к лавкам.

Но вместо того, чтобы зайти в первый попавшийся магазинчик, Гобби повел меня дальше, свернул в ближайшую подворотню, на удивление чистую, но мрачную и едва заметную, благодаря выкрашенным в черное стенам прилегающих домов, подвел к тупику, завершающему подворотню, и трижды постучал в глухую стену. Про глухую это я зря сказала, потому как стена оказалась очень даже слышащей, а еще говорящей и осведомившейся у нас:

— Кто?

Гобби жестом фокусника достал свой блокнот, написал «Свои», и ткнул костлявым пальцем, явно намекая, что мне нужно ответить стене. Несколько неуверенно и тихо я и прочла:

— Свои.

И мне уже даже интересно стало, что там будет дальше.

Дальше было язвительное от стены:

— Свои по подворотням не шастают.

Я лично понятия не имела, что на такое можно ответить. А вот Гобби знал, и потому неторопливо написал, то, что я и озвучила:

— Свои шастают везде, слава пронырам.

— Слава и честь, — гордо ответила стена.

И расступилась.

То есть вот тут сверху была деревянная стена выбеленная известью и обшитая крест на крест деревянными планками, внизу, почти на человеческий рост каменная кладка — расступилось все. Словно трещина прошла по кладке, а деревянные доски разошлись неровно, но на проход достаточный для нас. Мы и вошли, точнее Гобби втянул меня.

Внутри самым неожиданным образом оказалась по-домашнему уютная таверна, со столиками у слепых окон, отдельными кабинками, отгороженными расшитыми рюшами занавесочками у настоящих квадратных с закругленными краями окошек, снующими между столиками гномами, стоящим за невысоким прилавком румянощеким домовым, и двумя десятками громадных плечистых гоблинов…

И вот стоило нам войти, все гоблины разом поднесли два пальца к левому плечу и два раза постучали. Мой Гобби взял и в точности повторил. И выглядело это так важно и так значимо, что я даже растерялась.

И тут за нами стена разошлась снова и вошла бабушка. Очень миленькая такая румяная бабушка, сгорбленная грузом прожитых лет, в цветастом платке, темной кофте, юбке неопределенного цвета. Вошла, оглядела всех и… и двумя пальцами правой руки дважды постучала по левому плечу! А затем каким-то неуловимым движением бабка стянула с себя… себя… и распрямилась уже знакомым мне гоблином, который сложил оболочку с вещами в корзинку, а затем, повернувшись к нам, весело подмигнул и пробасил:

— Хороший бой, ледя.

Тихо икнув с перепугу, все же не каждый день на моих глазах бабки превращаются в гоблинов, и выдохнула:

— Трупов, Ыгрх.

Он величественно кивнул, поднял свободную руку вверх, привлекая внимание протирающего стойку домового, и распорядился:

— Мне как всегда, для этой бледной чегось изысканного и согреться, мастеру суп Некроса, все за лучший столик.

И вот после этого, вежливо обратился к Гобби на совершенно непонятном мне языке. Гобби, торопливо кивнув, повел меня вглубь этой странной таверны, и вскоре мы сидели в кабинке, отделенной от всех плотной тканью, которая не пропускала ни единого звука. Гобби усадил меня возле окна, которое выходило на оживленную городскую площадь, и даже вход в парк под королевским дворцом был виден, сел рядом со мной, Ыгрх устроился напротив, скалясь во весь клыкастый рот и глядя на меня.

— Хорроший бой, — повторил, едва вопросительно взглянула.

— Спасибо, — мне действительно было приятно.

— И целитель у вас годный, небось хребет местами был сломан? — продолжил гоблин.

— Только ребра, — я тоже невольно заулыбалась. — А вы как?

— А, продал три десятка яблочков за ваш бой суровый, походил, потерся меж людей, нелюдей заприметил.

Гобби тут же включился в разговор, и написал в блокноте: «Каких?»

— Кровососы из клана Блаэд, за наследничками приглядывают, — начал загибать пальцы гоблин, — демон-хранитель, небось за Таим Алва наблюдает, демоны то своих не отпускают без защиты, пусть даже и ведьм, эльфы тут, потерся между ними, прислушался — эти просто поглазеть явились.

Тут занавесь отодвинулась, пропуская двух гномочек… Действительно гномочек, причем не из горных, те больше, в кости шире, и в целом массивнее, а эти были с зеленых холмов некогда существовавшей Тамеры, которая пала под ударами завоевателей, как и империя Хешисаи. Причем если люди переселились и основали новые королевства, то гномам с холмов места нe нашлось, и маленький народ рассеялся и начал исчезать, практически исчез.

И потому я с интересом и откровенно говоря с грустью смотрела на двух симпатичных громочек, которые, прикатив наш заказ на тележке, начали сноровисто накрывать на стол. Гномочки были крохотные, могли спокойно и не сгибаясь пройти под столом, поэтому накрывали, приставив к нашему столику небольшую стремянку, а тарелки двигали специальным ухватом на длинной ручке. И так они споро управились, за минутку не больше.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Приятного аппетиточка, — ответили гномочки, ловко собирая свои приспособления, чтобы погрузив на тачку, двинуться обратно на кухню.

Ыгрх поднялся, задернул занавесь обратно, отрезая нас от неясного гула голосов и разговоров в этой секретной таверне, сел, придвинул к себе ближе здоровущее блюдо со внушительным окороком дикого кабана, коронующим горку хорошо разваренной каши, залитой мясной подливкой, взял ложку, ломоть хлеба, в половину этого хлеба величиной, но прежде чем приступить к еде, нехотя выговорил:

— Говорят, одна домовая кровь проклятой кошки ощутила…

И принялся есть.

Но Гобби, тут же написал в блокноте:

«Кто говорит?»

— Домовые, — прожевав, ответил Ыгрх. — Не уверены точно, но говорят. Ты же знаешь, эти порождения Хаоса нутром чуют. Уже дал нашим команду рыть землю носом.

Гобби взглянул на меня, и написал Ыгрху: «Не нужно искать, это Риа, в ней капелька крови проклятой».

Гоблин, как раз засунувший очередную порцию каши в рот, жуя, уставился на меня. Моргнул, головой дернул и проглотив, ответил:

— Быть не может.

Я просто потрясенно молчала, не зная даже как на все это реагировать, а Гобби написал то, что было вообще тайной: «Кровь измененная».

Едва мазнув взглядом по надписи Ыгрх застыл. Гулко сглотнул все, что у него во рту было, посмотрел на меня, расширившимися от ужаса глазами, потом на блокнот с записью, снова на меня, на Гобби вопросительно. Гобби ему и написал: «Не пугай Рию».

— Да я не буду, — с рыком в голосе ответил Ыгрх, — только мне ли тебе говорить, как вечные поступают с бывшими учениками. А она бывшая, настоящей никак не выглядит.

«Я знаю», — спокойно ответил Гобби.

— А я нет, — тихо ответила, впервые глянув на еду, которую гномочки принесли мне.

Что ж, это действительно было изысканно — молочно-шоколадный напиток в высоком хрустальном стакане, венчаемый темно-синими ягодами на сливочной пенке, мясо какой-то некрупной птицы в дольках карамелизированных яблока и крыжовника, салат из лесных трав, с мелко растертыми лесными орешками. А вот Гобби подали суп, удивительно напоминающий ночной супчик в Некросе.

Гобби пододвинул блокнот ближе ко мне и начал стремительно писать:

«Я знаю, что тебе страшно. Знаю, как пугают тебя эти изменения в крови, что были сделаны для твоей защиты, но приносят одни неприятности. Ты только не забывай, что Тадор Шерарн любил тебя как собственную дочь, вот и защитить попытался от всего. От всего, что только мог. Он не хотел причинить тебе вред, он хотел, чтобы ты была счастлива».

Я с трудом дочитала все до конца, слезы, навернувшиеся на глаза, размывали строки…

А он продолжал писать:

«Не плачь. Что бы ни случилось, шанс, что все будет хорошо, остается до тех пор, пока ты не опускаешь руки. Посмотри на меня, ведь я был мертв, Риа. И пусть я мертв и сейчас, но у меня есть надежда, и есть мое сознание, которое вернулось благодаря тебе. И да, я мертвый, но я мертвый Габриэль, а не просто безмозглое умертвие. У нас все будет хорошо, мы справимся.»

Я с благодарностью посмотрела на Гобби, вытерла слезы, начала ложечкой есть сливочную пенку, глядя на городскую площадь за окном. Гоблины между собой заговорили на своем языке, видимо обмениваясь новостями, точнее делился Ыгрх, а Гобби отдавал распоряжения, выводя их твердым решительным почерком в своем блокноте.

А за окошком город жил полной жизнью — играли в снежки дети в стороне от проезжей части, торопливо сновали между лавками хозяйки, закупаясь провиантом, стайка девушек в красных мантиях переговариваясь, спешила к городскому парку, за ними, так же в красных мантиях, недвусмысленно указывающих на то, что это студенты боевого факультета академии Визериуса Молниеностного, шли парни, тоже что-то заинтересованно обсуждая. Один из них обрисовал руками девичью фигуру, потом продемонстрировал, как ее кружит и ударяет об стену… Кажется, обсуждали меня и сегодняшний бой.

И вдруг внимание привлекло знакомое лицо. Невысокий старик легко шел через площадь, повернул голову, улыбнулся, глядя на играющих детей и вдруг замер, глядя куда-то в сторону парка. А на свету сверкнул крупный интересной огранки голубой топаз… И я могла бы поклясться, что у этого камня иногда красноватый отцвет, а с правой стороны, впаянный в кольцо и перехватывающий петлей трещину, поблескивает вставленный мной дополнительный топаз…

— А, торговец Литке, — проследив за моим взглядом, пробасил Ыгрх, — один из тех немногих, кто сохранил верность нашему делу после убийства Габриэля.

Я задумчиво кивнула, а в следующий миг ощутила всплеск…

Глаза закрыла как-то спонтанно, не задумываясь, но стоило только смежить веки, как все вмиг изменилось! Мир стал черно-белым, все, что было темным, виделось светлым, все светлое — обсидиановым. И в этом аспидно-темном мире неожиданная вспышка цвета гнилой зелени. Вспышка, словно выплеснувшаяся из стоящего у входа в королевский парк невысокого человека, щупальцем спрута метнувшаяся к торговцу Литке, овившая его с головы до ног и…

Гобби положил свою хладную ладонь на мою руку и я вздрогнув, открыла глаза, всматриваясь уже в реальный цветастый мир. Мое умертвие, стремительно написало что-то на блокноте, подтолкнуло ко мне, но так как я не глянула даже, поднял его, едва не ткнув мне в нос. Мельком прочла:

«Что с тобой, Риа? Что происходит?»

— Там человек, — заговорила быстро, всматриваясь в пухлое добродушное лицо мужчины в яркой одежде, демонстрирующего сбежавшимся детям фокусы с леденцами, — тот человек…

Я закрыла глаза, глядя иным… как его назвал ректор «мертвым зрением» и да, зеленое щупальце тянулось именно от того, кто выглядел добродушнее некуда.

— Этот человек только что проклял господина Литке.

— Торговца? — переспросил Ыгрх.

Я кивнула, напряженно вглядываясь в окно. Литке ничего не почувствовал и в нем в принципе ничего не изменилось. И я единственная знала почему — второй топаз преломлял любое воздействие на своего хозяина. Не не до конца понимаю, точнее есть предположение, почему именно такой эффект возник в процессе починки мною артефакта Таш-акка-хад, и мне бы изучить эту запрещенную во всех человеческих королевствах вещицу, вот только никто же не даст. Зато я искренне порадовалась за господина Литке, которому на этот раз никто не смог причинить вред. Торговец несколько секунд еще поглядел на фокусника, покачал головой, словно досадуя на себя или жалея, что обознался, и направился к ближайшей лавке… А фокусник от потрясения обронил все леденцы, которыми до того он так ловко жонглировал и это окончательно утвердило меня в подозрениях на его счет.

— Ледя? — позвал Ыгрх.

— Вот этот человек, — я повторно указала на фокусника, который как-то раздраженно дораздал ребятишкам леденцы, повернулся и зашагал в сторону королевского дворца, — этот человек только что проклял господина Литке. Определенно он. И если вспомнить рассказ торговца, то первый раз проклятие, повредившее его артефакт он получил, прогуливаясь в парке близ королевского дворца. И проклятие, поверьте мне, сильнейшее, раз повредило сам Таш-акка-хад и этот человек уходит!

Я подскочила, и тут же рухнула обратно на стул. Растерянно посмотрела на Гобби, затем на Ыгрха. И именно Ыгрх сказал:

— Этот человек — мэнэр Укоме, королевский шут. Главный королевский шут. Весомая фигура в королевстве и неприкосновенная. Если ты решила его догнать, то зря — в окно посмотри.

Я посмотрела.

— Приглядись, примерно на расстоянии в десять шагов от этого мужика, двигаются две темные фигуры — охрана. В двадцати шагах еще трое. Уткоме охраняют постоянно, как и любую достаточно весомую фигуру. Охранный отряд, в ведомстве которого королевская семья и ближайшие приближенные к трону, на особом положении — все маги, в основном боевые, все лично отобраны самим Рханэ. Знаешь, что это означает?

Отрицательно покачала головой.

Ыргх перегнулся ко мне через стол и доверительно прошептал:

— Это значит, что мы не связываемся с персонами, которые под охраной гвардии Рханэ.

Гобби посмотрел на него, и под этим взглядом гоблин сел обратно на свое место и принялся есть, потом на меня, осознавшую, что человек, дважды уже проклявший господина Литке так и уйдет безнаказанным, после достал свой блокнот и написал:

«Поедим, потом будем думать, что делать».

— Так он уйдет ведь, — расстроено сказала я.

«Недалеко. Во дворец», — написал Гобби.

— Так во дворец нам не пробраться!

Гобби пожал плечами, мол как знать, как знать. И торопливо начал есть суп. Я тоже приступила к трапезе, едва ли ощущая вкус еды. Гоблины между собой продолжили разговоры на своем, а потом я вдруг услышала:

«Где ты?» — не узнать голос ректора было невозможно.

Зажмурилась, представляя себе Гаэр-аша так, словно смотрю ему в глаза, подумала:

«В таверне, обедаем».

«Я в королевском дворце, — пришел ответ. — Если не освобожусь к тому моменту, как вы завершите покупки, просто подними правую руку вверх. Покидать придворцовую площадь без меня не смей. Здесь территория охраняется, далее не настолько».

«И… что будет, если я руку подниму?» — у меня лично даже предположений не было.

«Тебя отведут во дворец, ко мне» — спокойно сообщил Гаэр-аш.

Я постаралась всеми силами сдержать внутреннее ликование.

«Все, занят», — сообщил ректор.

И на этом разговор был завершен. Я же, сияюще посмотрела на Гобби и сообщила:

— Если поторопимся с покупками, у нас есть шанс попасть во дворец!

Гобби кивнул, и торопливо завершил с едой. Я тоже. Ыгрх же все это время вопросительно смотрел на Гобби. Мое умертвие отрицательно покачало головой и гоблин сник. Я так поняла, что мы не берем его во дворец.

Что касается покупок — это было неимоверно и крайне быстро. Таверну мы покинули через другой тайный вход, ну в нашем случае выход, и оказались на оживленной улице близ королевской площади. Гобби, ухватив меня за руку, потащил к магазину «Эльфина», у которого была самая броская вывеска на всей улице, витые золоченые перила у лестни цы, покрытой зеленым ковром и стеклянная витрина с изумительнейшими платьями. Перед нами в этот в высшей степени дорогой солидный магазин, вошли несколько леди, которые подъехали в белоснежной карете, запряженной серыми лошадьми с белоснежной же гривой. Большинство девушек проходили мимо, тяжело и завистливо вздыхая и восторженно глядя на белоснежное, лазоревое и палевое платья, украшающие витрину. Я бы тоже завистливо повздыхала, глядя на россыпь драгоценных камешков у воротников на платьях, в которых безошибочно угадала амулеты, но вздыхать было некогда — Гобби решительно протащил меня вверх по лестнице, несмотря на то, что я попыталась возразить, распахнул дверь, звякнувшую хрустальным перезвоном, и втолкнул меня вовнутрь.

В какой-то единый миг я из суетливого шумного мира придворцовой площади перенеслась в совершенно иной мир, пахнущий изысканными духами, наполненный изысканной музыку, которую эльф-полукровка задумчиво играл на арфе, и встретивший меня изумленными взглядами утонченной публики, на которой сверкали украшения запредельной стоимости. В смысле камни в этих украшениях стояли безумное количество денег и я, откровенно говоря, смутилась, оказавшись в этом царстве дорогих тканей, разложенных по цветам и палитрам на высоких уходящих под потолок стеллажах.

Я подумала, что мне здесь явно не место, и как оказалось, не я одна так думала.

— Деточка, — раздался отточенный мелодичный голос, — милостыню здесь не подают.

Повернувшись на голос, увидела высокую удивительно стройную блондинку в светло-желтом пышном платье стоящую перед тройственным зеркалом, которое позволяло увидеть себя сразу с трех сторон. Зеркало заинтересовало меня с первого взгляда — один из артефактов Одрена, сглаживающий недостатки смотрящегося, увеличивающий его в росте, и слегка стройнящий. Вот только ранее я полагала, что все артефакты знаменитого мастера красоты находятся вне пределов человеческих королевств, а оказывается…

— Деточка, — визгливо воскликнула блондинка, — дверь за твоей спиной, если ты не поняла. В этом магазине обслуживаются исключительно придворные дамы, а всякая шваль проплывает мимо!

Одна из рассматривающих ткани леди, лениво оглянувшись на меня, столь же прекрасно поставленным мелодичным голосом произнесла:

— Успокойся, Невлали, побродяжка не стоит твоего внимания, сейчас появится охрана и вышвырнет прочь.

И словно по команде из служебных дверей разом шагнули двое охранников в угольно-черных камзолах, но оба остановились, едва увидели Гобби. Замерли, переглянулись, и отступили, а тот, что был слева, торопливо нас покинул, юркнув во все тот же служебный вход.

И не прошло минуты, как из дверей выпорхнул удивительно толстенький полуэльф в темно-синем бархатном костюме, всплеснул унизанными кольцами руками и возвестил:

— Прекрасные леди, мне бесконечно жаль, но магазин срочно закрывается до вечера. Прошу прощения, искренне сожалею, безмерно сочувствую вашему потерянному времени… — проговаривая все это, он бесконечно жестикулировал, одновременно приближаясь к нам с Гобби. Подойдя, мазнул взглядом по моему умертвию, остановил восторженный взор на мне и по слогам произнес: — И-зу-ми-тель-но!

Вероятно не стоит говорить, какая потрясенная тишина установилась в «Эльфине». Швеи у зеркала, которые поправляли платье на светловолосой леди застыли, приоткрыв рты, играющий на арфе полуэльф едва не уронил свой музыкальтный инструмент, а наплевавший на всех присутствующих кажется владелец магазина, картинным жестом распахнув на мне плащ, повторно возвестил:

— И-зу-ми-тель-но! — и обратился ко мне. — Моя дорогая, понравилось ли вам платье?

Моего ответа он не ждал, и продолжил, беззастенчиво разглядывая:

— Прекрасное телосложение — изящно, но в меру, прекрасная высокая аккуратная грудь, достаточно зауженная талия, притягательной формы бедра, длинные ножки… Сколько вам, моя дорогая? Едва исполнилось семнадцать, как я полагаю?

Едва кивнула, робко оглядываясь на Гобби и мечтая бежать прочь отсюда со всех ног, но полненький темноволосый полуэльф уже крепко держал меня за плечи и отпускать, судя по всему, совершенно не собирался:

— Все свободны! — повысив голос, возвестил он. — А мне предстоит восхитительная, упоительная, изумительная, чарующая работа по огранке этого чистейшей воды бриллианта. Не зря, ох и не зря вас называют сокровищем Некроса, моя дорогая. Вы, вероятно, дитя большой любви, ведь только от любви рождаются столь прекрасные экземпляры. Идемте, мой бриллиант, нас ждут великие дела!

И меня решительно повели ко все тому же служебному входу, где, хлопнув в ладоши, полуэльф воскликнул:

— Готовьте ванну!

И уже гораздо тише:

— Габриэль, девочка поистине бриллиант, не ограненный, с первого взгляда неприметный, но истинный бриллиант.

Гобби, кивнув, достал блокнот, написал что-то, протянул все так же удерживающему меня полуэльфу. Тот прочел, мгновенно перестал меня держать, широко и радушно улыбнулся, после чего искренне посоветовал:

— Доверьтесь мне, моя дорогая, мы управимся за невероятно короткое время и все будет изумительно!

Мне показалось, что «изумительно» это его излюбленное слово. Но дело в том, что я, быть может и возразила бы, если бы не визгливые вопли, раздававшиеся в самом магазине:

— Что значит «закрываемся», да вы знаете кто я?!

— Да как вы смеете?!

— Вы закрываете магазин из-за какой-то побродяжки?

Что было дальше я не услышала — толстенький полуэльф провел меня по лестнице куда-то наверх, подвел к неприметной двери и втолкнув в нее, порекомендовал:

— Расслабьтесь, просто расслабьтесь.

Гобби войдя следом сунул мне вырванный из своего блокнота листок и тоже вышел, прикрыв дверь, а я осталась наедине с тремя девушками в серебристых обтекающих их стройные фигурки платьях, и внешность у этих девушек была странной, крайне странной — огромные сине-зеленые глаза в половину лица, светло зеленые волосы и странные пальцы.

— Раздевайтесь, — разом пропели все трое.

И тут же из-за двери раздался голос полуэльфа:

— Рыбки мои, девочка застенчива, на выход!

Все трое заулыбались, изобразили легкие реверансы и выплыли из комнаты, но не в коридор, а в соседне помещение.

Я же развернула записку от Гобби, в которой значилось: «У тебя все волосы в крупинках морской соли, во дворец в таком виде нельзя. Доверься Илланиэлю».

Что ж, после такого мне оставалось лишь проследовать за странными девушками, и пройдя в следующую дверь я оказалась в ванной комнате, посреди которой в полу имелась полукруглая ванна, уже наполненная пенной водой с плавающей в ней лепестками роз. Девушки же, стремительно высыпали в воду какие-то смеси, порошки, выливали жидкости.

— Вы можете пока снимать то, что не стесняетесь, — широко улыбнувшись мне и продемонстрировав острые зубки, сказала одна из них, — мы сейчас приготовим воду и уйдем.

Вторая добавила:

— Вам нужно полежать в ванне около десяти минут, чтобы все подействовало, я поставлю песочные часы перед уходом, чтобы вы могли отследить время.

Третья завершила торопливым:

— Когда завершите, вот полотенца, следом наденете халат и позвоните в этот колокольчик, — мне указали на маленькое серебристое приспособление, — мы придем и займемся вашими волосами.

И затем все трое разом:

— Приятного купания.

После чего выпорхнули серебристыми пташками за дверь.

Раздевалась я осторожно, помня о щите, наложенном Эдвином, но как ни странно он не был виден, и не ощущался совершенно. А вот едва я, раздевшись, забралась в ванную, заметила, что все розовые лепестки, равно как и пена, с моим телом не соприкасаются. Вода оказалась очень приятной, на коже образовывались мелкие пузырьки и устремлялись вверх, от лепестков исходил удивительный аромат, а следы от синяков и ссадин, которые залечил Норт, сходили на нет.

Норт…

Стоило только вспомнить о нем, и на душе стало как-то не по себе. Не сразу даже поняла, почему. А потом как нахлынуло — кровь Проклятой Калиан, фактически сплошное приворотное зелье, текущее в моей крови… И простонав погрузилась под воду с головой. Не хотелось даже думать об этом. По факту, я бы предпочла и не знать. И я лежала под водой, зажмурив глаза и не дыша, словно хотела спрятаться от этого знания.

Но внезапно как удар молнии в беспросветном мраке мне вспомнились слова Гаэр-аша: «Интересен сам факт пробуждения крови. Я встречал источники, заверяющие, что кровь в женщине Хаоса просыпается с симпатии к мужчине. К достойному уважения мужчине. Но это определенно не твой случай».

Не мой случай?

Я резко села, вынырнув из ванной. С моих волос стекала вода вперемешку с лепестками роз, глаза защипало, видимо из-за всего, что в эту воду засыпали, а перед глазами пронесся тот миг, когда я впервые увидела ректора. Отчим втолкнул меня в кабинет, заулыбался, поспешил к лорду Гаэр-ашу рассыпаясь в любезностях, фальшивых изъявлениях и заверениях, как и всегда пытаясь очаровать собеседника, у Даге наличествовало это умение. Но ректор Некроса остался глух к обаянию моего отчима, он посмотрел на меня, указал на кресло и произнес «Трупов», поздоровавшись именно со мной первой. И этот внимательный серьезный взгляд серо-дымчатых глаз, и мой неловкий ответ на его приветствие, за которое стало так стыдно… Пожалуй, такое смущение я тогда испытала впервые в жизни… На артефакторском факультете со мной такого не случалось, да и сложно испытывать смущение перед преподавателями, которых я знала с детства, а что касается наших парней — их всех, как и меня, больше интересовали артефакты и амулеты. Да и в целом я себя в академии Сирилла даже девушкой не ощущала, адепт и адепт.

И вот сейчас я вдруг подумала — а не это ли стало тем фактором, что пробудило кровь? Ведь честно говоря лорд Гаэр-аш мне действительно нравился, до всего этого безумия, когда ему вдруг понравилась я.

Вдруг ли?

С другой стороны, жуткая ситуация под помостом после Мертвых игр, когда Норт, Дан и Эдвин дали волю своему негодованию, жестоко припугнув меня групповым изнасилованием… Это сейчас, когда я их всех хорошо знаю, понимаю что действительно играли тогда, да и прикасались достаточно осторожно, а в тот момент я испытала дикий ужас…

И кровь проснулась?

Как все сложно-то!

И эта кровь! Кровь, которая даром не нужна! Или нужна?

Вспомнила, момент собственного выгорания, то как практически ослепла, утратив магические способности, и то счастье, когда поняла, что дядя Тадор предусмотрел это, предусмотрел и поместил магию Смерти в мою кровь. Защитил, превентивно скрыв в моих венах возможность обретения другой, пусть запрещенной, но магии. И я в полной мере все поняла и оценила, когда сумела вернуть себе силы. Но к чему кровь Проклятой Калиан? От кого или от чего дядя Тадор хотел защитить, влив в меня это? И откуда вообще у него взялась ее кровь?

И таким отчаянием накатила мысль:

— Как бы я хотела спросить обо всем об этом у тебя, дядя… — на последнем слово тихий голос оборвался.

Осталась одна маленькая испуганная настоящим и перспективами девочка, беззащитно обнимающая дрожащими руками собственные колени, на которых ошметками висели лепестки роз. Девочка с приворотным зельем в крови! И вот зачем оно мне?!

В двери тихонько постучали и раздался голос одной из странных девушек:

— Леди Риа, Габриэль просил напомнить, что у вас мало времени.

Взглянула на песочные часы — последняя песчинка давно уже упала.

— Одну минутку, — сказала я поднимаясь.

Волосы мне вымыли в раковине, используя не только мыльный раствор, но еще много чегоароматного. А после, обернув мою голову полотенцем, вывели в светлую с красным ковром на полу комнату, где перед огромным зеркалом стоял столик, стул без спинки и ожидал все тот же полноватый полуэльф, которого Гобби назвал Илланиэлем. Сам мой зомби сидел в кресле у окна и задумчиво посасывал зажженную сигару. Наверное, при жизни он ее курил, но сейчас мог лишь держать губами.

— А вот и наш бриллиант! — при виде меня воскликнул и радостно всплеснул руками Илланиэль. — Проходите, моя дорогая, садитесь, сейчас мы вас будем огранять.

Я неуверенно подошла, села. Уже глянув в зеркало увидела, что две девушки, не те с цветными волосами в сверкающих нарядах, а вполне человеческие девушки, спешно складывают какую-то одежду в массивную сумку.

— Все что успели подобрать для вас за короткое время, — пропел Илланиэль, снимая с моей головы полотенце. — Чудные, поистине чудные волосы, но едва ли я могу объяснить эту рваными частями обрезанную челку — дорогая, только не говорите, что отрезали ее мечом!

Я закусила губы, чтобы не ответить. Ну, потому что действительно мечом же Эдвин обрезал.

— Нет, так не пойдет! — решил Илланиэль.

И из кармана достал то, что вынудило меня забыть как дышать. А кто бы не забыл! В пухленьких пальцах Илланиэля была изящно выкованная серебряная рассческа, и она показалась бы простым предметом любому, кто не являлся артефактором. Потому что это был артефакт! Невероятно древний, времен незабвенной Хешисаи, артефакт созданный любящим отцом для любимой дочери.

— Артефакт Намори… — благоговейным шепотом произнесла я.

— О, леди знает толк в магических предметах, — рассмеялся Илланиэль. И вдруг став совершенно серьезным, начал говорить: — Итак, ваши волосы, мой бриллиант. Я вижу, вы далеки не только от моды, но и от реалий норм этики. Известно ли вам, — он начал расчесывать мокрые пряди, — что во всех человеческих королевствах только магини носят волосы распущенными?

Я слегка скривилась, не то чтобы я не знала, скорее не обращала внимания. И в целом впервые обратила на это внимание в Некросе, узрев бледных, длинноволосых и подражающих нежити адепток. А на одном из занятий и вовсе перепутала мертвую леди с одной из адепток.

— Ваша привычка собирать волосы в небрежную косу, — продолжил Илланиэль, — для всех свидетельство того, что вы принадлежите к низшему слою общества, те же ведьмы используют более плотное плетение, а что касается среднего сословия — украшают конец косы заколками. Вы нет. Как и дочери батраков, у которых попросту нет средств на покупку украшений и времени для более аккуратного плетения.

Я изумленно посмотрела на полуэльфа.

— Жестоко, но правда, — отрезал он.

— Знаете, мне как-то все равно кем меня воспринимают, глядя на мою прическу, — созналась я.

— И напрасно, — укорил Илланиэль. — Вы член команды Некроса, ваш внешний вид часть общего впечатления от команды. — Смотрите в зеркало.

Я посмотрела. Полуэльф щелкнул пальцами и волосы моментально высохли.

— Варианты причесок для вас, — начал он, — хвост, — тут же собрал руками, демонстрируя как это выглядит, но мне кажется лучше подойдет высокий хвост.

Он переместил массу волос, зафиксировав выше.

— Смотрите, мгновенно обрисовались скулы, так гораздо лучше виден овал вашего лица и ваш изящный подбородок, ну глаза, у вас изумительные глаза, моя дорогая, вот только эта рваная челка…

И он провел расческой по неровной линии среза. В то же мгновение по артефакту Намори пробежались искры, место в районе роста волос сильно зачесалось, а в следующий миг мои волосы отрасли до прежней длинны.

— И еще немного, — решил Илланиэль.

После чего заставил все мои волосы отрасти ниже талии. Основательно ниже.

— Прекрасный цвет, не хватает лишь сияния… Моя дорогая, вы когда в последний раз были на солнце?

Не припомнила.

Впрочем полуэльфа такие мелочи, как мои ответы, не интересовали вовсе, он легко провел гребнем по макушке и волосы посветлели так, словно выгорели на солнце… У меня в детстве был такой цвет, когда мы с дядей Тадором проводили летние дни на лугу у речки.

— И-зу-мит-тель-но! — восхитился собственной работой полуэльф.

Я с ним была полностью согласна — работу артефакта именно это слово характеризовало лучше всего.

— А теперь, моя дорогая, я сделаю вам большое одолжение, — и Илланиэль достал из кармана три неприметные шпильки.

Они были выполнены из грубо обработанного железа, потемневшие от времени, с выщерблинками, на одной оказалась грубо отломана часть… Пожалуй, валяйся они на дороге, даже самый нищий прохожий не нагнулся бы, чтобы их поднять. И совершенно напрасно — они были бесценны.

— Вижу-вижу, как заблестели ваши глазки, мой бриллиант, узнали?

— Нет, — призналась я, — но отчетливо вижу ауру. Это артефакты, без сомнений.

— Это бесценные артефакты, моя дорогая!

Полуэльф весело щелкнул меня по носу расческой, от чего я лично несколько перепугалась — все же гребень тоже был артефактом, причем крайне древним, а значит в механизме его действий могли быть сбои, а мне вовсе не хотелось бы иметь волосатый нос. К счастью, обошлось.

— Не знаю, как нашему общему другу удалось их добыть, — Илланиэль оглянулся на Гобби, — но факт остается фактом — вам досталось поистине неоценимое сокровище, мой бриллиант. И начнем мы с… — он окинул меня задумчивым взглядом, — пожалуй с прически для боя.

В руках полуэльфа каким-то волшебным образом появились другая расческа, на сей раз совершенно обыкновенная, и ножницы. Еще один критический взгляд и мастер стремительно заработал. На пол, мне на колени, плечи, руки полетели отрезанные пряди волос, ножницы и расческа двигались так, словно в руках полуэльфа они становились живыми.

Не прошло и минуты, как у меня на затылке красовался хвост, косая челка прикрывала глаза самым стратегическим образом, хвост же Илланиэль закрутил и зафиксировал первой шпилькой, той самой что была сильнее всех повреждена.

— Это для ваших сражений, — произнес полуэльф, поправляя мою челку.

Вспышка магии, словно накрывшей мою прическу голубоватой волной и Илланиэль достал шпильку.

Затем распустил и растрепал мои волосы, хитро посмотрел на удивленную, и конечно растрепанную меня, и демонстративно воткнул эту самую поломанную шпильку в распущенные локоны… В следующее мгновение самым невероятным образом все растрепанные волосы самостоятельно собрались в прическу, которая до этого была создана полуэльфом.

Я ахнула.

Илланиэль торжествующе улыбнулся и весело поинтересовался:

— Теперь вы понимаете, насколько бесценны артефакты, обладательницей которых вы стали?

— У меня нет слов, — пробормотала растерянно.

«Надо пристальнее рассмотреть плетение, они уникальны!» — деловито подумала.

— Повседневная прическа, — извлекая шпильку из моих волос, после чего те рассыпались по плечам, произнес Илланиэль. — Итак, моя дорогая, вы магиня. Знаете, что это означает для вас?

Отрицательно покачала головой, жадно вглядываясь в шпильки. Нет, сегодня я спать точно не буду.

— Это означает, — наставительно начал полуэльф, вновь взявшись за артефакт Намори, — что в отличие от девушек из остальных сословий, у вас гораздо больше свободы как в выборе одежды, так и в выборе причесок. Большинство магинь носит распущенные волосы, либо же собирает волосы в достаточно небрежный хвост. Хвост, моя дорогая, а не в вашу жуткую полураспустившуюся косу. Вы меня понимаете?

«Это сколько же магических потоков в них вплетено? Не менее семи точно» — думала в этот момент я.

— Бриллиантик мой! — окликнул, привлекая мое внимание Илланиэль, — Прекратите витать в облаках.

Посмотрела на него, точнее в зеркало.

— Идеальный для вас вариант повседневной прически, — возвестил полуэльф.

И снова заработали расческа и ножницы. После только расческа. В итоге на макушке у меня красовался хвост, волосы собранные им, спускались по плечам и ниже. Челка так же была присобрана, открывая лицо, глаза и в целом смотрелось довольно симпатично.

— И-де-аль-но! — возвестил Илланиэль. — Овал лица и линию подбородка мы подчеркнули, скулы теперь так же видны, и ваши невероятные глазки более не спрятаны. Я в восторге.

И с этими словами он воткнул в основание хвоста вторую шпильку — я жадно проследила за всплеском фиксирующей магии — потоков более сорока. Тьма! Сорок потоков! Кто был тот гений, что создал это.

— И последнее, — Илланиэль стал очень сосредоточен, — прическа для балов и посещения дворца. Я сделаю основу, вам же останется при желании лишь украсить, чем пожелаете.

И он начал колдовать над моими волосами. Иначе это сложно было назвать. Вход вновь пошел артефакт Намори, и не пошли ножницы. Сам же полуэльф, став серьезным и собранным, начал инструктировать меня на совершенно постороннюю тему:

— Итак, правила поведения во дворце. Первое, что вам не стоит забывать — вы магиня, вы вне сословий, и поэтому никаких низких реверансов, никакого подобострастного тона, ведите себя уверенно. Уверенность, мой бриллиант, именно то, что выручит вас в любой ситуации. Не забывайте, вы магиня, вам дозволено больше, чем даже принцессам. К слову о принцессах рода Рханэ — Литамена и Лиэрина уже помолвлены, соответственно вам следует к ним обращаться титулом «грасс высочество» в случае Литамены и «тьен высочество» в отношении Лиэрины, что будет соответствовать их нынешнему положению в странах будущих мужей.

Обрезав челку, Илланиэль отступил по пробору на несколько пальцев вверх, часть прядей на висках оставил свободными, вторую же заплел в косу, что опоясывала голову, словно лента. Волосы он резинкой-лентой собрал на затылке в хвост, прокрутив его вокруг своей оси, сформировал на макушке шапочку и закрепил ее шпильками, чтоб не распадалась. Хвост же завил канатом. И закрывая его верхнюю часть стянул на затылок оставленные свободными пряди.

Элегантная прическа с шапочкой, словно бы резной косой вместо ленты и челкой плавно переходящей на затылке в низкий хвост, перевитый плетением.

После чего продолжил инструктаж:

— Ее величество родом из первого королевства, вы без труда сумеете расположить ее к себе, если при поклоне, расположите раскрытую ладонь у шеи, словно прикрываете ее от ледяного ветра. Именно так принято у нее на родине. Его величество, к слову, не жалует магинь в принципе, рекомендую почтительно молчать в его присутствии.

Смутно себе представляя общение с королевской семьей, тем более учитывая все правила этикета, осторожно спросила:

— А принц? Тоже какие-нибудь особенности?

— Нет, — поправляя не прическу — фактически произведение искусства, ответил Илланиэль, — в отличие от принцесс, его высочеству предстоит править в этой стране и этими людьми, посему он ближе к народу, и весьма далек от сложных правил и требований придворной жизни. Он мужчина, мужчины всегда пользуются большей свободой. И в отличие от помолвленных еще в детстве принцесс, Танаэш невесту выбирал себе сам. Изумительно! Просто и-зу-ми-тель-но!


Прическа действительно была изумительна. Вот только она была даже слишком хороша, для бала наверное самое то, но ходить с ней просто так, пусть даже и во дворец.

— А может что-нибудь поскромнее? — тихо предложила я.

— Ну нет! — воскликнул полуэльф.

Гобби подскочил и отрицательно замотал головой. Я же попыталась воззвать к его разуму, заметив:

— Нам не впечатление производить, нам бы узнать кто таков этот мэнер Уткоме.

И тут Илланиэль нахмурился. Причем так, что даже его глаза словно погасли. Затем повернулся к моему Гобби и тихо произнес:

— Я могу ошибаться, и хотел бы ошибиться, но у королевского шута есть покровители в Темной империи.

Мне эта информация не говорила ни о чем, но вот Гобби…

Мое умертвие подошло, извлекло блокнот и вывело решительным почерком:

«Нужно выяснить. Моим подчиненным во дворец не пробраться, так что сам понимаешь».

Никто ничего не понял, я тем более, но мы с Илланиэлем сурово кивнули, скатившись до невербальной лжи.

«Время» — написал Гобби.

— Собираешься оставить мой бриллиантик отвлекать всеобщее внимание и наведаться в покои мэнера Уткоме? — поинтересовался полуэльф.

— Я с тобой! — решительно заявила Гобби.

— Увы, дорогая, тогда отвлекать внимание будет некому, — протянул Илланиэль. — Габриэль, я все понял, поторопимся. Мой бриллиантик, закрой глазки.

Манипуляции с моим лицом полуэльф проделал секунд за тридцать, после чего, не позволяя даже толком разглядеть себя, воткнул последнюю шпильку, схватив меня за руку поднял со стула и подвел к чемодану, в который служанки складывали одежду.

Моим мнением он не интересовался совершенно, торопливо выбирая платье и все к нему причитающееся. Выбрал теплое, из качественно обработанной шерсти, темно-зеленое, приталенное как и первое. В общем в этом платье рука мастера чувствовалась.

— Бегом, — скомандовал он служанкам и те, подхватив выбранное, уволокли меня за ширму, переодевать.


Правда там же, за ширмой, я напрочь отказалась снимать халат и обнажаться при них. Девушки возмущенно поглядели на меня, Илланиэль, видимо недовольный воцарившейся тишиной, воскликнул:

— Леди Риаллин, драгоценная, у меня создается впечатление, что в первую брачную ночь вы и мужа выставите из спальни, дабы скромно переодеться самой.

Я не то чтобы покраснела — скорее побледнела, представив себе эпический момент.

— Девулечки! — воскликнул приказным тоном Илланиэль.

Служанки выпорхнули, оставляя меня одну.

Одевалась я быстро, думая исключительно о том, хватит ли денег. Сумма, которую дал лорд Гаэр-аш была запредельная, но все же учитывая уровень данного заведения и использованный полуэльфом артефакт Намори, и шпильки… Подняв руку, нащупала среди прядей последнюю, радостно улыбнулась — нет, этой ночью я категорически спать не планировала.

— Мой бриллиант! — нетерпеливо позвал Илланиэль.

— Вы пока посчитайте все, пожалуйста, — крикнула я, натягивая теплые шерстяные чулки.

Почему-то после моих слов в помещении стало очень тихо, после раздался смешок. Заинтригованная я естественно поторопилась, и вышла, находу застегивая многочисленные, ну уж очень многочисленные пуговки впереди.

Мастер Илланиэль критически оглядел меня с ног до головы и задумчиво произнес:

— Бриллиант, определенно бриллиант — вам не хватало лишь огранки, моя дорогая.

Гобби подошел и галантно набросил мне на плечи меховую накидку.

Полуэльф тоже подошел. Ничуть не стесняясь поправил на мне бюстье, после воротник, затем шлепнув по ладоням, заставил их убрать и сам торопливо застегнул все пуговки, завершив насмешливым:

— Это охладит пыл всех окружающих вас мужчин.

— В смысле? — совершенно не поняла я.

— Видите ли теперь, мечтать о вас будет для них несколько затруднительно — все же полсотни мелких пуговок…

Гобби на это отреагировал решительно поправив на мне накидку, после чего, махнул полуэльфу и потащил меня прочь. Я уже на ходу многократно поблагодарила, попросила озвучить счет, и собственно до самого выхода недоумевала, потому как после моих слов, Илланиэль согнулся пополам от хохота.

— Не понимаю, что так насмешило его, — пожаловалась я Гобби, едва мы вышли.

Мое умертвие пожал плечами, после написал:

«Рука».

Ну да, это было важнее.

И я, остановившись, едва спустились с порога магазина полуэльфа, подняла вверх правую руку, чувствуя себя… наядой. Нет, парни тогда в лесу конечно обе руки поднимали, но не знаю как они, а я себя почувствовала глупо.

Как оказалось, совершенно напрастно, потому как стоило мне только поднять руку вверх, как из окружающей казалось бы совершенно безразличной ко мне и занятой своими делами толпы вышел высокий мужчина в темной одежде и со строгой прилизанной прической, которого кстати только что в этой толпе точно не было, такие типы обыкновенно крайне приметны, и задал мне неприязненный вопрос:

— Вас проводить к лорду Гаэр-ашу?

— Если вам не трудно, — выдохнула я.

Ощущая какое-то ликование внутри — ух, что сейчас будет.

* * *
К королевскому дворцу мы шли довольно быстро — пришлось подстраиваться под строевой шаг наших охранников. Их оказалось семеро. Семеро! Пока не подошли, я вообще ни одного не замечала, да и слежки тоже. К слову седьмой вышел из магазина полуэльфа Илланиэля, чем очень удивил его собственную магазинную охрану. Не удержавшись, я спросила у того, кто мне вопрос про «вас проводить» задал:

— Простите, вы из королевской охраны?

Мужчина, с каким-то неприметным, совершенно безликим лицом, холодно произнес:

— Гильдия убийц.

Гобби сбился с шага, мне тоже стало не по себе, наш провожатый, заметив запинку зомби, с издевательской усмешкой произнес:

— Тебе-то чего бояться, дохляк?

— Он не дохляк, — обиделась я за Гобби.

— Да неужели? — язвительно переспросил охранник. И добавил: — Еще вопросы, леди?

— Почему бы и нет? — отозвалась злая я.

Но спрашивать не стала.

До дворца оставалось не более двухсот шагов, и я с интересом начала разглядывать главную достопримечательность столицы седьмого королевства, разумеется, после столичной академии магии, про которую ходили самые невероятные слухи. Дворец оказался на удивление скромным, в чем-то Некрос выглядел куда более величественно, не говоря о том, с каким размахом был построен. Обиталище же королевской династии Рханэ отличалось компактностью, изысканной сдержанностью и функциональностью. И даже за крепостной стеной, окружавшей дворец, все было таким же сдержанно-элегантным. Подъездная аллея по зеленому полю со стриженной под один уровень лужайкой, диковинными фигурами из вечно-зеленых кустов, множественными, действующими даже сейчас, зимой, фонтанами и разнообразными ледяными скульптурами; с десяток полукруглых ступеней белоснежной с резными перилами лестницы, огромные двустворчатые каменные двери, ведущие в массив самого дворца, высокое четырехуровневое здание, стремящиеся вверх к солнцу и небу острые крыши и шпили башенок, светло-бежевый цвет отделочного камня, золотистая вязь росписи по колонам. Здесь было красиво, светло, удивительно приятно находится. Часть моих провожатых осталась за стеной, остановленная охраной, но я поняла это лишь когда мы прошли шагов сорок. Остановилась, удивленно глядя на железные ворота, за которыми буквально растворилось пятеро людей в темном, охраняющих меня, и увидела появившегося без сопровождения парня. В том кто это не осталось ни малейших сомнений, едва он характерным жестом отбросил челку с лица, а затем на миг остановился, игнорируя вытянувшихся по струнке охранников, и в звенящей морозной тишине послышался его удивленный голос:

— Леди Риа?!

Его высочество, свободно пройдя ворота, стремительно догнал нас, с удивлением посмотрел почему-то на моих охранников, и несколько недовольно произнес:

— Представителям гильдии убийц совершенно нечего делать на территории дворца.

— Работаем на Гаэр-аша, — кратко ответил мой охранник.

— Ясно, — произнес Танаэш.

И повернулся ко мне. У принца седьмого королевства была совершенно потрясающая мальчишеская улыбка, очень светлая, лучезарная и полная такой искренней и заразительной радости, что я невольно улыбнулась в ответ.

— Рад вас видеть здесь, — Ташши галантно отвесил полупоклон.

— Спасибо, — все так же улыбаясь, ответила я.

— Вы к Гаэр-ашу? — сразу понял он.

Кивнула.

— Они с отцом и дядей вероятно в малом королевском кабинете, — сообщил Ташши. Затем его улыбка стала какой-то коварно-интригующей, и он гораздо тише произнес: — А амулеты, что вытащили тогда из дверей таверны в которой на меня готовилось нападение, расположены в тайном отделе королевской сокровищницы…

Я затаила дыхание. Изумленно посмотрела на принца, его высочество с намеком на меня, я на него… потом на Гобби. Гобби явно собирался отрицательно покачать головой, но прищурился и… кивнул согласно. Я уже совершенно точно знала, что мне влетит от Гаэр-аша, причем по первое число, но…

— Пошли, — правильно понял все Ташши, и ухватив меня за руку, повел вовсе не к главному входу, а в обход здания.

Мы вошли во дворец через едва приметную дверь, у которой стояло сразу шесть охранников и мою охрану далее не пустили, даже Гобби пытались не пустить, но Ташши сказал «Умертвие мое», и препятствовать никто не стал. Моя охрана явно ждала, что далее прозвучит что-то вроде «Эти двое тоже мои», но его высочество не оправдал их надежд. И в мрачном явно административном помещении, по которому сновали хмурые служащие в темной одежде с белыми манжетами и нарукавниками. На нас если и обращали внимание, то достаточно было взглянуть на принца, и любопытство тут же испарялось.

Ташши провел меня узкими коридорами до упора в казалось бы глухую стену, в которой я еще издали заподозрила артефакт. Так и оказалось — стоило нам подойди, принц приложил ладонь к поверхности и стена растаяла, открывая проход, который, как я понимаю, для посторонних был закрыт.

— Тебя за такое не похвалят, — заметила, приподнимая юбку и вступая в темное пространство.

— Зришь в корень, — подтвердил Ташши.

Гобби юркнул за нами и стена вновь стала монолитной.

В то же мгновение в затхлом помещении вспыхнули факелы. Натуральные факелы, ничуть не магические. Зажглись они с помощью магии, несомненно, но огонь был живой, искрящийся и потрескивающий, и от этого мрачное помещение заставленное десятком внушительных дубовых столов, со стенами, едва виднеющимися в промежутках между многочисленными стеллажами с инструментами, камнями, слитками металлов и прочим, стало казаться почти уютным. Впрочем а как иначе, если это сто процентов была:

— Мастерская артефакторов!

— Угадала, — подтвердил Ташши. — У мастеров обеденный перерыв.

Я глянула на настенные песочные часы, прикинула время и сделала неутешительный вывод:

— У нас четверть часа, не больше.

Ташши кивнул, а затем повел меня между столами, к тому, который стоял у стены и был огорожен сверкающей призрачной дымкой. Я развеяла ее не походя и не глядя, чем сильно удивила некроманта, приготовившегося нейтрализовать преграду с помощью основательного магического плетения.

— Ну ты… — только и сказал он.

Я уже не слушала, я затаив дыхание смотрела на то, что внешне было похоже на обыкновенные деревянные щепки, острые как иголки. Их обнаружить мог только артефактор, для остальных то легкое искажение фона, что они излучали, было практически незаметным. Быстро оглядела стол, заметила блокирующий магию пинцет, стянула перчатки, и передав их Гобби, взялась за изучение все таки амулетов, артефакты имеют гораздо больший внутренний резерв, щепки же были одноразовыми.

— Лист бумаги и карандаш, — приказала Ташши.

Он отошел на секунду, вернулся с требуемым.

Я, откровенно говоря, понятия не имела, как эти амулеты вообще работают, а потому поступила самым примитивным образом — расположила на листке, призвав два магических светильника, разместила светляки над столом, и принялась банально перерисовывать тот магический фон, который излучал удерживаемый мной амулет. Заняло это минуты две, не больше. Итог был неутешительным — эффект конкретно данной щепки вовсе не имел смысла. Я перепроверила рисунок, вывела формулу воздействия… сильно удивилась. С минуту задумчиво смотрела на Ташши, который по другую сторону стола, затаив дыхание наблюдал за мной. Мы посмотрели друг на друга. Почему-то мне вдруг подумалось, что он неплохой капитан своей команды… Команды… Команда! Стремительно пододвинула к себе остальные щепки, и сообщила:

— Мне нужно больше времени.

— Это будет проблематично, — нехотя признался парень. — Артефакторы возвращаются к работе четко, не опаздывают.

Я с мольбой взглянула на Гобби. Гобби величественно кивнул, достал блокнот и написал:

«Это был секретный вход. Где основной?»

— Он писать умеет? — сильно удивился Ташши.

— Где вход? — потребовала ответа я.

— Пошли, покажу, — сдался его высочество.

Гобби кивнул, и махнул рукой мол «пошли». Они скрылись из вида, пройдя за проход, не оснащенный дверями, потом в отдалении послышался какой-то скрежет, грохот, и возглас Ташши «Ну ты и… даешь!»

Мое умертвие, вернувшись, написало «У тебя около сорока минут».

Некромант королевской крови, пришедший за ним, потрясенно покачал головой и сообщил:

— Мы сдвинули и обрушили два стеллажа с заготовками для амулетов, загородив основной вход.

— Молодцы, — похвалила я.

И продолжила работу.

Щепок было семь. И минут через десять я уже знала, что это не все — по схеме выходило, что их должно быть девять, две, видимо, просто проглядели, и они похоже все так же оставались в том дверном косяке в «Голубке». Но даже имея два пробела в схеме взаимодействия, я уже могла сказать — это работа черных артефакторов. Да, потрудились вечные. И это было не все.

— Видишь, — я указала Ташши, который стоял уже за моим правым плечом, и заинтересованно рассматривал мои каракули и чертежи, — у них одинаковое излучение по родоначальному первому потоку, соответственно они все из одного дерево, прочность которого усилили магически еще в период магически же ускоренного роста. Дерево молодое, едва ли месяц, но это не все — судя по первому потоку, в городе имеются другие составные части этого растения.

— иийжед В смысле? — нагнувшись, спросил он.

— В смысле, — я чуть отодвинулась, почувствовав себя неуютно от его близости, — этими амулетами не только вход в «Голубку» блокировали от распознавания нежити, но и еще как минимум с десяток иных. Это не все амулеты, их больше.

Танаэш перевел взгляд с меня, на схему, снова посмотрел на меня и произнес:

— Значит охота продолжается.

— Видимо так, — согласилась я.

В этот момент в отдалении послышались голоса, возгласы, хлопанье дверей и стало ясно, что возвращающиеся мастера обнаружили завал. Что ж, если верить Гобби время у нас еще есть.

— Я попробую сейчас выделить первый поток, — выпрямившись и оглядывая мастерскую, произнесла негромко, — если успеем, у тебя будет амулет, позволяющий засечь остальные… — глянула на стол, — пусть будет щепки.

— Чем помочь? — сходу включился Ташши.

— Найди и разожги спиртовую горелку, — приказала я, двинувшись к стеллажам.

Гобби пошел посмотреть как там дела у мастеров с завалами, вернулся вскоре и дал понять что все в порядке, можем продолжать.

Я же нашла заготовки серебряных печаток, подозвав Ташши, бесцеремонно схватила его ладонь, примерив шесть колец, выбрала по размеру, просто не было времени подгонять размер, после чего достаточно долго искала нужную заготовку из дерева. Найдя деревянную бусину, использовала ее распил, после чего вернулась к столу и принялась за работу. Часть одной из щепок пришлось отпилить, но она была совсем крохотной, так что я надеялась, что никто не заметит. Кольцо было готово через пятнадцать минут — скромная серебряная печатка с лакированной деревянной вставкой, украшенной черненным рисунком раскидистого деревца. А вот уже затем, я начала вплетать в кольцо выделенные из блокирующих амулетов потоки, не один, как планировала, а четыре. И уйдя в работу, не сразу услышала как Ташши зовет по имени, пришла в себя, лишь когда он прикоснулся к моей щеке.

Вздрогнула, подняла на него удивленный взгляд.

— Прости, к рукам прикасаться не стал, опасаясь помешать, — извинился он. — Время.

Гобби стоявший в проходе, вовсю нам сигнализировал.

Я торопливо завершила наложение плетения, по ходу объяснив:

— Реагирует нагреванием, легким, но ощутимым, после поднимаешь печатку и смотришь на дерево, оно укажет направление цветением одной из веточек. Цветок нежно-розовый будет виден лишь тебе. Все, идем.


И начала собирать исписанные мной листки, когда вдруг Танаэш произнес:

— Риа, оно реагирует.

Остановилась не только я — даже Гобби перестал нам махать, и замер, удивленно глядя на его высочество. Ташши же, вглядываясь с кольцо, медленно прошел через мастерскую, остановился возле каменной арки, соединяющей мастерскую со складом элементов и частей, опустился на колено, и через мгновение используя магический захват извлек деревянную иглу из кладки. Обернувшись, потрясенно посмотрел на меня. Мне лично все это уже просто не нравилось. Ташши явно тоже, и принц молча исследовав всю арку, извлек шесть деревянных игл. Я так же молча прошлась вдоль стеллажей, нашла подходящий изолирующий мешочек, протянула Ташши. Он ссыпал все иглы, завязал мешочек и… отдал мне. Так приятно стало. В этот момент послышался еще грохот, и удар распахнувшейся дверной створки о стену, а потому мы поспешили прочь. Вот только не совсем успели — в мастерскую ворвался один из артефакторов и почти сразу взвыла, заискрилась темно-зелеными всполохами система безопасности, и подтолкнувший нас на выход Ташши, мрачно произнес:

— Подчиненное умертвие.

После чего, пристально уставился на Гобби. Вот так и вскрылся тот маленький нюанс, что Гобби у меня неподчиненный. А стена закрылась, вновь став монолитной. Вот только переполох не закончился — где-то во дворце взвыла сирена, слышался топот многочисленных ног по лестницам.

Не прошло и минуты, как откуда-то из-за поворота выскочил человек в форме королевской гвардии, едва ли удостоив нас взглядом, обратился к Ташши:

— Ваше высочество, вы…

— В полном порядке, благодарю вас, ступайте, — мрачно ответил Танаэш.

В порядке он тем не менее не был, как впрочем и я. Мы оба напряженно думали о том, что кто-то во дворце определенно является предателем, и этот кто-то убив одного из артефакторов, затем подчинил созданное умертвие себе, и… И вот неизвестно чего наворотить успел.

— Ступайте, — приказал наследник седьмого королевства.

Гвардеец, поклонившись, нас покинул.

Когда стих звук его шагов, Ташши тихо произнес:

— Риа, спасибо.

— Не за что, — задумчиво ответила я.

— Есть за что, — он указал взглядом на кольцо, — я же в курсе, что Гаэр-аш запретил тебе демонстрировать свои возможности артефактора, но ты все равно позаботилась обо мне. Ты всегда такая?

Я лично промолчала, зато Гобби активно закивал головой, подтверждая.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил Ташши.

Смущено улыбнувшись, я все же попросила:

— Но лучше никому об этом не рассказывай.

— Сохраню в тайне, — серьезно пообещал он. — Так ты действительно артефактор?

Пожав плечами честно призналась:

— Я некромант всего несколько месяцев как, а в целом артефакторская школа, первый курс академии за плечами. Да и артефакторика нравится мне гораздо больше, чем некромантия.

— Ясно, — Ташши улыбнулся.

Затем бросил взгляд на стену, за которой послышался какой-то грохот, и я поняла, что ему не терпится пойти и присоединиться к разбирательствам, но воспитание не позволяет бросить меня одну.

— Иди, — разрешила я.

Принц глянул на меня, потом отрицательно мотнул головой.

— Нет, правда иди, потом мне расскажешь, — сказала я.

Тихо рассмеявшись, Ташши спросил:

— А тебя проводить к Гаэр-ашу?

Гобби отрицательно покачал головой, я решительно сказала:

— Сами найдем, не переживай.

— Догоню через пару минут, — пообещал парень, и сдул челку с лица и направился опять к стене.

Ну а мы с Гобби от стены.

* * *
Как оказалось Гобби ранее во дворце явно бывал и не раз, по крайней мере он быстро сориентировался куда нам нужно идти, после шагнул к стене, где открыл дверь, замаскированную под рисунок на тканевых обоях, и мы оказались в узком ходу, видимо для прислуги. По этому ходу поднялись на третий этаж, и вот там начали ждать. Ждали не долго, вскоре показалась спешащая с подносами служанка, и… И тут Гобби, достав что-то из кармана, бросил ей под ноги. Раздался тихий хлопок и служанку заволокло густым облаком дыма, опавшим белесой пылью через мгновение и оставив девушку потрясенно стоять, пялясь невидящим взглядом в пустоту.

Я замерла прямо как и она, но тут Гобби, дернув меня за рукав, выразительно указал на нее и губами произнес: «Спроси». Чувствуя себя преступницей, которая вот-вот будет поймана за руку, подошла к служанке и спросила:

— Где комнаты мэнера Уткоме?

Девушка развернулась и пошла назад. Мы с Гобби последовали за ней. Спустя шагов триста, она остановилась, и указала на выход.

Гобби написал на листочке: «Спасибо, вернись к своим обязанностям и забудь о нашей встрече». Я естественно это озвучила. Девушка кивнула, и послушно ушла.

— Кошмар, — прошептала я.

«Обычное дело, порошок безвреден» — написал Гобби. После добавил: «Я первый, ты осторожно за мной, если никого не будет. Ищи любые артефакты».

И он беззвучно выскользнул из прохода, остановился, огляделся, дал мне знак оставаться там, где я есть, и исчез. Через несколько томительных секунд я услышала звук закрываемого замка, после Гобби вернулся и позвал меня. Осторожно выйдя, притворила дверь. Огляделась — помпезность помещения не вызывала никаких сомнений, что здесь живет весьма высокопоставленный придворный. Позолота, вычурная мебель в золотую полоску, тяжелые золотые гардины и портьеры, столики, вазочки, вазы, статуэтки, фарфоровые фигурки, свечи в золоченных подсвечниках, камешки в вазочках, камешки на столиках, полудрагоценные камни в композициях в прозрачных округлых вазах, бусы, бусы на столах, гардинах, диванах и креслах как составной элемент декора… Только в этой, явно предназначенной для приема гостей комнате, были тысячи предметов. Тысячи. Осмотреть все это представлялось практически невозможным. Гобби явно тоже так думал, и потому стоял, растерянно озираясь.

Потом мы, миновав гостиную шута, прошли столовую, кабинет и вошли в его спальню — здесь было даже хуже, чем в гостиной. Заставленным различными статуэтками, фигурками, поделками и прочим оказалось практически все пространство кроме постели. В некоторых местах композиции из статуэток и украшавших их бус располагались даже на полу. У меня возник только один вопрос — этот человек нормален?

Гобби подошел ко мне и написал в своем блокноте: «Хитро. Крайне. Масса данных статуэток из поместий магов Хешисаи, они все должны давать слабый магический фон, на фоне которого можно проворачивать многое. И многое скрыть».

Это было правдой. Во-первых, здесь действительно большинство предметов фонило, причем так, что вычленить какое-то одно колебание было достаточно сложно, а… о том что, во-вторых, я не успела додумать — раздался звук проворачиваемого ключа и мы с Гобби замерли. Точнее замерла я, а вот мое умненькое умертвие среагировало мгновенно — подтолкнув меня к кровати. После приподняло покрывало, волнами спускающееся до пола, и указало под кровать.

Еще никогда я ни под чьей кроватью не пряталась. И было очень страшно, что могут застукать здесь, лично я даже не представляю, как будем выкручиваться в случае чего, но… Присобрав юбку, я юркнула под кровать, Гобби за мной, осторожно опустив покрывало так, чтобы оставалась маленькая щелка над полом. Через мгновение в эту щелку мы могли наблюдать торопливо вошедшего в свою спальню мэнера Уткоме.

Королевский шут был встревожен, и едва вошел, начал мерить спальню нервными дерганными шагами. Затем остановился. Послышался его то ли вздох, то ли всхлип, а быть может это было и тем и другим одновременно, после чего он приблизился к кучке ракушек, живописной горкой сложенных в углу, достал нижнюю, каким-то немыслимым образом совершенно не потревожив всю конструкцию, встал на колени, снял перчатки с изрезанных рук, достал нож… Миг, и коротко сверкнув лезвие воткнулось в его ладонь, вероятно даже в один из шрамов, и выступившая кровь потекла на ракушку.

Секунда, вторая, третья, четвертая… я едва дышала, и вздрогнула всем телом, услышав далекий женский голос:

— Ты снова тревожишь меня, Уткоме. Что на этот раз?

Гобби сжал мою ладонь и мы оба обратились в слух.

Шут затрясся сильнее, и выговорил не сразу:

— Кккто-то… кккто-то… вернул работоспособность артефакту слежения в мастерской и Рханэ стало известно, о… тех двух…

— Что?! — леденящим голосом переспросила его собеседница.

Попытавшись ответить, мэнер Уткоме так и не смог произнести ни слова. Его била крупная дрожь, зуб на зуб не попадал, он едва удерживал заполненную его кровью ракушку. Но справившись с собой, шут выдал:

— И ваши проклятия больше не работают, моя госпожа.

Ответом ему было молчание.

— Тторговец Ллитке, госпожа, он в здравии, он… я повторно наслал проклятие, но на этот раз оно вернулось! Вернулось! Я… мои ноги, госпожа, я…

Она перебила его задумчивым:

— Проклятие не подействовало?

— Мои ноги, госпожа, я… — начал было снова мэнер Уткоме.

— Ты подвел меня дважды, шут, — лениво произнесла его собеседница. — Ты клялся, что Габриэль мертв…

— Он мертв, госпожа!

— Да?! А что же он тогда делает в столице седьмого королевства, Уткоме? И почему тот, в чьей смерти ты столь старательно заверял меня, вновь собирает сторонников?

Гобби подался вперед, жадно вслушиваясь.

— Я приказала тебе добыть его голову, Уткоме, где она?

— Я… я не виноват, госпожа, — едва ли не заныл шут. — Я лично проследил за тем, как на его экипаж напали. Мои люди перебили всю его охрану, секретарей, а этот изворотливый червь уполз в Мертвый лес зажимая рваную рану на груди. С такими ранами не выживают, госпожа, я…

— Ты должен был добыть его голову, Уткоме, — лениво повторила она.

— Я не смог! — воскликнул он. — Я говорил вам, госпожа, этот изворотливый червь натравил на нас умертвия, их там было полно, госпожа! Вы же знаете, безопасна лишь центральная дорога, покинувший ее становится пищей для многочисленных зомби мертвой зоны, мы попытались последовать за истекающим кровью, но это было бессмысленно, госпожа, его в любом случае растерзали умертвия!

— Уткоме, — теперь в ее тоне слышалось глухое раздражение, — все мои приказы, надлежит… надлежало выполнять в точности. Тебе было приказано доставить мне голову Габриэля — ты не справился. Я приказала вывести из строя артефакт принца, ты не справился вновь. Ты бесполезен, Уткоме.

— Нет! — взвизгнул он. — Нет, госпожа, нет я…

— Приятной смерти, Уткоме, — издевательски расхохоталась она. — Жаль, я не увижу, как ты гниешь.

Шут взвыл и начал умолять, он трясся, выл, молил… Но его собеседница видимо прервала связь. Мэнер Уткоме вновь резал ладонь, наполняя ракушку кровью, но ответа не было. Он упал на пол, корчась, словно от невыносимой боли, потом попробовал вызвать свою неведомую госпожу вновь, кровь лилась на пол, но… Я уткнулась в пол, зажала уши руками, потому что не могла этого слышать. К своему стыду, первое о чем я подумала, это смогу ли ему помочь. Смогла бы, будь у него такой же артефакт, как у торговца Литке, но его не было, а создать что-либо подобное я не смогу при всем своем желании — артефакты Темной империи используют совершенно другой принцип магии, починить я способна, создать — нет. А чем-либо иным Черную гниль ликвидировать невозможно, это не совсем магия, это проклятие, и даже хуже — откат от проклятия. А потом я подумала — стоп, но ведь в первый раз, когда он наслал проклятие на торговца Литке, отката как я понимаю не было? То есть что-то впитало его, что-то что не смогло погасить все проклятие, и… И тут я, игнорируя протестующий жест Гобби, полезла из под кровати.

Подывывающий и ползающий по полу мэнер Уткоме заметил меня не сразу.

Выглядел шут жутко — с перекошенным лицом, весь измазанный собственной кровью, на полу в кровавых разводах, с ракушкой, с которой капала кровь… Тяжело вздохнув, я сказала:

— Первый раз, когда вы насылали проклятие, на вас должно было находиться что-то, что его погасило, что это?

Шут не ответил, в ужасе глядя, как из-под той же его кровати вылезает Гобби. Глаза мэнера Уткоме округлились, лицо побледнело, рот приоткрылся в безмолвном крике ужаса. И тут Гобби, достав свой неизменный блокнот, написал всего одно слово, и продемонстрировал его шуту.

«Переговоры?»

Мужчина, никак не отреагировав на мой вопрос, прочтя написанное умертвием, закивал, сначала не уверенно, а затем очень энергично.

«Хорошо, — написал далее Гобби. — Бумаги, что вы забрали из кареты, у вас?»

Шут обреченно кивнул, затем уныло добавил:

— Там шифр, мы не смогли прочесть.

«Вы возвращаете бумаги, мы попытаемся вам помочь. Ответьте на вопрос моей подопечной».

Мэнер Уткоме перевел вопросительный взгляд на меня. Пришлось повторить вопрос. Шут кивнул, закатал окровавленный рукав и снял с себя серебряный браслет. С первого взгляда стало ясно невероятное — это не было артефактом Темной империи, передо мной находилось неаккуратное творение кого-то иного, с полурасплавившимися рунами. Поделка была одноразовой.

— На повторное использование он не годился, — взяв браслет и разглядывая его внимательнее, сообщила я.

Но в целом, если обновить вполне различимые рунные символы… Мы с браслетом и крайне интригующей задачей его восстановления удалились из спальни, где невыносимо пахло кровью. Бродя среди собранного шутом хлама, я нашла подходящие для работы инструменты, и устроилась за столом, погрузившись в дело восстановления рун. Где-то на периферии, услышала, как шумела вода, после вернулся мэнер Уткоме, сел неподалеку, затаив дыхание и я практически чувствовала его взгляд. Гобби тоже вернулся и сел на противоположном конце стола, разложив внушительную пачку бумаг и писем, на большинстве из которых были сорваны печати. Через некоторое время он позвал меня своим привычным:

— Ыы!

Подняв голову, сфокусировала зрение на Гобби, он указал на дверь, за которой слышался шум. Затем стремительно написав в блокноте, дал мне прочесть, вот только прочитать ничего не вышло.

«Где ты?» — услышала я вопрос Норта.

Зажмурившись, сосредоточилась и мысленно ответила:

«Гуляю во дворце, ректор пока занят, жду его».

Ну ведь не совсем ложь, правда? Открыла глаза, глянула на написанное Гобби: «Леди Кеалир дас Эмоа здесь, во дворце», пожала плечами, демонстрируя, что понятия не имею кто это, и вновь зажмурившись, спросила у Норта:

«А вы где?»

«Ожидаем жеребьевки», — ответил Дастел. И вдруг каким-то иным, даже несмотря на мысленное общение, тоном, спросил: «Проведешь со мной этот вечер?».

Казалось, это был просто вопрос, но от чего-то у меня все в животе сжалось и что-то сладко заныло. Перед глазами встал облик того, другого, опасно-соблазнительного Норта с длинными волосами и искушающимпылающим синевой взглядом. Переведя дыхание, ответила:

«Возможно».

«Это ответ „да“?» — словно промурлыкал парень.

И тут я вдруг подумала — интересно, все темные лорды такие? Если да, то это основательно объясняло стремительный рост населения в Темной империи.

«Это ответ „возможно“», — с нажимом ответила я.

«Только представь, ты, я, уютная таверна в укромном месте…»

Гоблины повсюду… подумала я.

«При чем здесь гоблины?» — переспросил, перехвативший мои мысли Норт.

«Так, к слову пришлись», — выкрутилась я.

«Так значит в семь я тебя похищаю, — уже ничуть не вопросительно, а тоном озвучивающим совместно принятое решение, сообщил Норт. И заверил в конце: — Это будет незабываемо, мое сокровище».

После чего прервал общение, видимо не собираясь дать мне возможность сказать «Нет». Да я и не собиралась… наверное. С другой стороны у меня же заколки, древние и невероятные, так что вечером я планировала заняться ими и это обещало быть захватывающе.

— Ыы! — вновь потребовал моего внимания Гобби.

Открыв глаза, вопросительно посмотрела на него. Мое умертвие, внизу под записью «Леди Кеалир дас Эмоа здесь, во дворце», добавил нервным почерком «Невеста лорда Гаэр-аша». Я прочла, напряглась, вспомнила рассказанное Эдвином, Нортом, обрывки рассказов ректора и побледнела.

«Она из отступников» — добавил Гобби.

Из вечных… И она во дворце?

— Где? — спросила я.

И тут мэнер Уткоме, сидящий на диванчике напротив и нервно подрагивающий, напряженно произнес:

— Уважаемая госпожа артефактор, а вы не могли бы не отвлекаться от насущных проблем и продолжать заниматься моим артефактом?!

— Амулетом, — механически поправила я.

Гобби просто внимательно посмотрел на шута, и шут как-то весь сразу сжался и сдулся, и вообще постарался слиться с обивкой дивана, на котором сидел — такой же зеленый стал. Но я лично нашла его требование резонным, хотя и не в полной мере могла восстановить амулет, все же свой заряд он исчерпал, моей же магии имелись крохи, она и так не восстановилась, а сегодня еще и бой был. Нужен был источник энергии, что-то сильное, с высоким резервом.

— Напиши мне все об этой леди, — попросила я Гобби, поднимаясь и оглядывая комнату.

По факту магических вещей здесь было огромное множество, просто огромное, вот что из этого можно использовать, это уже большой вопрос. Мое умертвие взялось стремительно писать в блокноте, я же искала что-то с нужным фоновым сочетанием целительной магии и некромантии. Целительная магия требовалась, чтобы усилить способности организма самого мэнера Уткоме к защите, некромантия, чтобы погрузить черную гниль в стазис, потому как победить ее я лично была не в силах. Внезапно подумала о Норте, вот уж он точно был нужным сочетанием некромантии и целительства, вот только… Вот только я сомневаюсь, что Норт, узнав обстоятельства дела, взялся бы помочь королевскому шуту.

И в этот момент случилось непредвиденное — резко распахнулась входная дверь.

И не менее резко в комнату вошел министр магии седьмого королевства, от чего его мантия взметнулась, словно плащ, и опала нависшей в помещении угрозой. Я испуганно сглотнула, Гобби тут же сделал вид, что он не обремененное умом умертвие, и завыл «Ыыы» раскачиваясь, мэнер Уткоме поступил неожиданным образом — он вскочил и громко сообщил:

— Я не покушался на честь этой леди, она сама явилась в мою спальню и поджидала меня под кроватью! Я не виноват, что я такой соблазнительный!

Что?!

Наверное на моем лице отразилось все недоумение, по поводу озвученного шутом, от чего самый страшный некромант современности, мрачно и вопросительно воззрился на меня. Я же, осознав всю серьезность положения, в котором оказалась, опустила глаза, обнаружила паутинку на платье, сняла ее двумя пальцами с самым брезгливым видом, отбросила. Проследила за ее медленным полетом на ковер, поняла, что я вляпалась, вспомнила, что ректор категорически запретил рассказывать кому бы то ни было о моих артефакторских умениях, посмотрела на лорда Рханэ и со всей искренностью созналась:

— Так все и было.


На смуглом лице Даргаэрша Рханэ вверх медленно поползла левая бровь. Правая выражала явный скепсис по отношению к сказанному мной. Я же глянув на шута, выпятившего округлый живот и расправившего плечи, добавила:

— Мы с моим умертвием слегка заблудились во дворце.

Глаза министра магии яростно сузились и он мрачно поинтересовался:

— Забавно, что в этом случае, вы не придумали ничего лучше, как оказав магическое воздействие на служанку, отправиться прямиком к королевскому шуту.

То есть Рханэ был в курсе маленького трюка Гобби. Мое умертвие, осознав это, еще старательнее принялось изображать полнейшее отсутствие ума и фантазии. Шут же, выпячив живот еще сильнее, гордо заявил:

— Я всегда пользовался успехом у женщин, лорд Рханэ, о чем вам прекрасно известно!

Он ведь это не серьезно?!

Министр вновь посмотрел на меня, я предприняла очередную попытку выкрутится, заметив:

— Во дворце было неимоверно скучно, я решила, что если где и весело, то определенно в компании королевского шута.

— На волосах так же пыль и паутина, — обрадовал меня лорд Рханэ.

Абсурдная ситуация, крайне абсурдная.

— Залезать под кровать — весело, — решила я придерживаться озвученной версии событий.

Но увы, данного некроманта провести было крайне непросто.

— Леди кэн Эриар, вы идете со мной, ваше умертвие так же, а вот разъяснять ситуацию придется вашему опекуну и воспитателю! — произнес лорд Рханэ.

И от его тона сник даже шут, Гобби же перестало подвывать и раскачиваться. Оно и верно, нужно было срочно что-то делать, причем что-то такое, что позволит нам остаться тут. Собственно я начала с осторожного:

— Мы с мэнером Уткоме еще не завершили и…

— Леди кэн Эриар, — перебил меня жутчайший некромант современности, — столь нагло мне не врет даже моя собственная жена. На выход. А ты, — взгляд на Гобби, — прекратил притворятся безмозглым, и аккуратно сложив, передал мне лично все эти бумаги, которые, и я почему-то убежден в этом, найду крайне интересными для себя.

Вот и повеселились.

Возражать не решились ни я ни Гобби, я потому что откровенно боялась министра Рханэ, Гобби видимо слишком хорошо его знал, а шут просто не мог — мэнер Уткоме перехватил эстафету у моего умертвия, и принялся изображать безмозглого зомби, подвывая и покачиваясь. Оно и не зря — едва мы вышли вслед за Рханэ, в покои шута слаженно шагнули два некроманта из королевской гвардии, брать Уткоме под арест.

— Все опечатать, — отдал им последний приказ министр. И скомандовал уже нам: — За мной.

Мы безрадостно поплелись следом, Гобби с кипой бумаг и я, старательно отряхивающая с себя пыль и паутину. Министр Рханэ шел не оглядываясь, будучи абсолютно уверенным, что мы безропотно следуем за ним. И клянусь, у нас не возникло даже мысли поколебать его уверенность, и не нашлось бы ни за что в жизни, но… совершенно внезапно кто-то вдруг схватил меня за руку и остановил, а затем еще и ловко закрыл мне рот, и я с медленно округлившимися глазами пронаблюдала за тем, как я и Гобби покорно следуем за министром магии.

Что это?! Что происходит?!

— Не кричи, — прошептал кто-то мне на ухо.

Голос принадлежал парню, и был мне совершенно незнаком, вот только и угрозы я не ощущала. Да и держали меня очень аккуратно, стараясь даже не прижиматься. И вот так он продержал до тех пор, пока я и Гобби не скрылись с моих глаз… Мда, интригующе.

— Слушай, даже не сопротивляешься и от страха не дрожишь, молодец ты, сокровище Некроса, — сообщил удивленно парень, после чего увлек меня к ближайшим дверям.

Внес практически, поставил на ноги и отпустил меня, пока закрывал дверь. Естественно я тут же развернулась, с любопытством глядя на него. Это оказался боевой маг. На нем не было алого плаща, который носили все боевики академии Визериуса Молниеностного, зато на воротнике его черной форменной рубашки имелся символ оскаленной морды демона, который собственно и указывал на принадлежность к данному направлению магии. Парень был не очень высоким, в росте он уступал и Норту, и Танаэшу и уж тем более лорду Гаэр-ашу, с присущей боевикам довольно короткой стрижкой, неожиданно наглыми слегка раскосыми черными глазами и пугающей ухмылкой.

— Демон, — представился он мне, с явным ожиданием моего вопля или истерики.

— Это имя? — не оправдав его ожиданий, поинтересовалась я.

— Это сущность. Инар, — произнес он, протягивая руку для рукопожатия.

— Трупов, — поздоровалась я.

— Злые вы, некроманты, — скривился он. — Так, перейдем непосредственно к проблеме. Я тут с теткой Матреной пообщался…

Начало разговора меня не обрадовало.

Парень, не обратив внимания ни на выражение моего лица, ни на руки, которые я сложила на груди, словно хотела отгородиться, продолжил:

— Все твои секреты меня не особо волнуют, хотя как подчиненный отступнику в прошлом, я отчетливо ощущаю в тебе эту гнильцу, но это твои личные проблемы. Меня интересует конкретно одно — что происходит между тобой и Ташши?

— Что? — переспросила донельзя удивленная я.

Потерев переносицу, парень взглянул на меня, тяжело вздохнул, что видимо должно было выражать с трудом сдерживаемое раздражение, и пояснил:

— Ситуация следующая — Ярусик моя ведьмочка.

— Ярусик? — я как-то вообще уже ничего не понимала.

— Ярослава, — поправился Инар.

— Невеста Танаэша? — уточнила я, потому как мне лично была известна всего одна Ярослава.

— Моя! — с каким-то рычанием выдал боевик.

— Такую не знаю, — была вынуждена признать я.

Инар, прищурив глаза, резко выдохнул, и угрожающе подавшись ко мне, произнес:

— В общем так, что ты хочешь за то, чтобы соблазнить Ташши?

У меня не было слов. Вообще. Никаких. Я так и стояла, глядя на этого не в меру странного боевого мага, хлопая ресницами.

И в этот момент распахнулась дверь.

Я ожидала ректора, Рханэ и надеялась на Гобби, но в дверном проеме показалась женщина. Миниатюрная брюнетка с фигуркой песочные часы, в темно-красном бархатном платье, отделанном черным кружевом, с неприметной цепочкой на шее и рубиновыми серьгами в аккуратных, открытых высокой прической ушках, шагнула к нам, прикрыла за собой дверь, заперла на оказавшийся у нее ключ, улыбнулась нам пухлыми алыми губками, облизнула их языком и произнесла:

— Ашхатэ игнаем тасссад!

Магия огня, которую практиковали лишь некоторые из отступников, вспыхнула черным пламенем и разошлась световым кольцом по помещению, чтобы затем искрящимся пологом отделить нас видимо от всех во дворце.

— Ат-санээн! — прозвучало второе заклинание.

И по нам с Инаром прошлось поземкой мало знакомое мне заклинание. Хотя язык я определила — язык вечных. Даже корень слова был более-менее знаком «санээ» — стоять, замереть, не двигаться. «Ат» — возможно повеление, я не могу сказать точно. Но в любом случае на меня не подействовало — я ощутила как нагрелось кольцо ректора на моей правой руке, как отозвалось холодом кольцо Норта, и поняла что артефакты превосходно блокировали заклинание. Правда я не пошевелилась, причем исключительно от удивления, потому как смотрела эта женщина исключительно на меня, и взгляд ее выражал нечто среднее между желанием прибить, и желанием заставить долго мучиться.

— Сокровище Некроса! — с ненавистью выговорила она приятным, мелодичным голосом.

А затем издевательски обратилась к Инару:

— Благодарю, малыш, ты появился как раз вовремя, чтобы сделать всю грязную работу за меня. А теперь слушай внимательно мой приказ — убей ее. Сейчас!

В ее голосе прозвучала непоколебимая уверенность, что он немедля последует велению. Лично я в этом сильно сомневалась, так как приказ полностью противоречил произнесенному ею ранее заклинанию.

Я повернула голову, посмотрела на Инара и мой взгляд стал до крайности удивленным — парень вовсе не был парализован. Боевой маг ответил мне столь же удивленным взглядом, и поинтересовался:

— Как?

— Артефакты, — просто ответила ему. — А ты?

— Демон, — спокойно пояснил он.

Естественно я ни на миг не поверила. Но парню мое верие или неверие было неинтересно, он повернулся к женщине и мрачно подытожил:

— Тоже из отступников.

— Из вечных! — нервно поправила она. — И что значит — «тоже»?!

А у меня неожиданно мозаика сложилась. Слова Гобби, обрывки информации от парней и самого ректора, знания о способностях отступников возвращаться к жизни, сохраняя разум, личность, воспоминания, и собственно ее ненависть, побудили меня спросить:

— Кеалир дас Эмоа?

Женщина вздрогнула так, словно я огрела ее плетью. Взгляд ее сосредоточился на мне, лицо исказилось, из перекошенного рта вырвался какой-то гортанный хрип…

И тут дверь распахнулась.

На пороге, тяжело дыша и ухватившись за дверной косяк, стоял Ташши, который взглянул на меня и облегченно выдохнул:

— Ты в порядке, слава небу.

— Ну я лично да, а вот Гобби нужно спасать, — созналась его высочеству.

Ташши сдул с лица упавшую челку, выпрямился, глянул на Инара, мгновенно сузившимися от злости глазами, безразлично на женщину, к которой кажется совершенно не испытывал уважения, затем спросил у меня:

— Где он?

— Его увел министр Рханэ, — честно говоря, я в этот момент подумала, что вообще нужно было сбежать нам с Гоби по дороге, хотя бы важные документы бы спасли.

Ташши задумался, словно делал выбор между перебегать дяде дорогу или не перебегать, нахмурился, явно смирившись с предстоящими неприятностями, и сказал:

— Ладно, есть одна идея.

Я просияла счастливой улыбкой, Ташши подмигнув мне, перешел к остальным:

— Леди Исента, что вы здесь делаете?

Женщина, с момента появления его высочества, опустила глазки долу, а едва он к ней обратился, склонилась в реверансе так, что ее декольте смутило даже меня, и проворковала:

— Надеялась встретить вас, мой принц, — и подняла на него преданный взгляд.

Но тут уж честно говоря не выдержала я, миновав комнату, подошла к Ташши и спросила прямо:

— Это кто?

Некромант, протянув руку, снял с моих волос запыленную паутинку, присутствие которой на мне его явно удивило, но как воспитанный аристократ, вместо того чтобы задать прямой вопрос, сообщил:

— Я озабочусь качеством уборки во дворце. — После чего вовсе не стараясь говорить тихо, ответил мне: — Леди Исента является фрейлиной моей бабушки, и вот уже несколько лет очень старательно пытается сменить эту должность на пост моей фаворитки, игнорируя тот факт, что я не имел, не имею, и не собираюсь в целом обзаводиться фаворитками.

И снял с меня еще одну паутинку. Таки не выдержал и посмотрел вопросительно:

— Да, у вас очень грязно, — с самым невинным видом, сообщила я.

Мне не поверили ни на миг, но уличать леди во лжи было бы не слишком воспитанно со стороны принца, и потому его высочество, перешел к другим присутствующим, произнеся:

— Инар!

Боевик, сделав пару шагов, уселся на стол, закинул ногу на ногу, язвительно улыбнулся и издевательски выдал:

— Ташшик, вы так мило смотритесь вдвоем. Ты вон с нее уже даже пылинки сдуваешь. Между прочим притягательная девочка, умненькая, сдержанная, прозвище у нее говорящее, да и взгляд твой на нее говорит о многом. Не пора ли сменить невесту, м?

На это Танаэш ответил не менее издевательски:

— Все еще мечтаешь о Ярославе?

Глаза Инара полыхнули алым, и парень прорычал:

— Она МЕНЯ любит, некромант.

— Она тебя ненавидит, Инар. Смирись уже. И к слову вспомни о своей невесте и прекрати вертеться вокруг моей.

С этими словами Ташши взял меня за руку и вывел из этой укутанной в золотую парчу залы. Я его стремление поторопиться полностью поддержала, так как разговоры разговорами, а у меня там Гобби в лапах самого страшного некроманта современности.


Мы пересекли пустой коридор, практически промчались мимо двух охранников, сопроводивших нас округлившимися глазами, подбежали к стене и Ташши приложил к ней ладонь. Стена не истаяла, нет, но стала какой-то зыбкой, и когда принц прошел сквозь нее, показалось, что золотой рисунок на обоях стал желеобразным… рассмотреть полностью артефакт перехода некромант мне не дал, втащив за собой.

И мы оказались в крохотном темном помещении, впритык друг к другу, и я носом уткнулась в пуговицу на его рубашке.

— Слушай, не против маленького очистительного заклинания? — спросил вдруг принц.

— Нет, — ответила я, подумав, что надо бы и мне непременно иметь такое в арсенале.

Что произносил Ташши я так и не разобрала, но волна теплого воздуха прошлась от макушки до пят, после чего парень заверил:

— Все, на тебе ни пылинки.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Не стоит, — Ташши протянул руку, коснулся противоположной стены. — Теперь постой спокойно, я задам точку перехода.

Утыкаться и дальше в него лицом мне было неловко, но едва это крохотное помещение озарилось светом, я не сдержав любопытства, обернулась. Ташши ногтем среднего пальца вырисовывал знаки, вспыхивающие на стене золотым сиянием. Знаки подозрительно напоминали те, которыми пользовались Норт и ректор, открывая проходы между помещениями Некроса и подземными переходами вен Некроса.

— Судя по выражению твоего личика, тебе эти символы знакомы, — произнес Ташши.

Подняв голову, поймала его взгляд, улыбнулась и поинтересовалась:

— У вас здесь тоже имеются части тела давно погибшего дракона?

— Мм? — удивился он. — Нет, ты знаешь, дракон вообще-то был, но всего один, и да — мертвый. Его останкам очень не повезло.

— Почему? — следя за вспыхивающими символами, спросила я.

— Да потому что в бытность периода завоевания руки и сердца тети Василены, мой дядя вел себя крайне… как бы это сказать… неординарно, много пил и поговорить ему было не с кем. Вот он и поднял дракона, избрав его жертвой… в смысле собеседником.

Отвлекшись от символов, недоуменно взглянула на Ташши, и появилось ощущение, что он все это время с меня взгляда вообще не сводил. Отбросив эту странную мысль, поинтересовалась:

— Что было дальше?

— Дракон не выдержал издевательства и закопался так глубоко, что теперь на территории дворца имеется колодец, глубина которого превосходит все имеющиеся в человеческих королевствах. Готова?

Я кивнула.

И солгала, потому как оказалась совершенно не готова к тому, что стена не откроется, как в Некросе, а хлынет красно-золотистым словно раскаленным песком на нас.

— Тише-тише, не бойся, — некромант обнял. — У вас что, не так?

Я не успела ответить, так как волна песка захлестнула.

И отхлынула в тот же миг, а мы оказались в другом, узком и длинном ходу, по бокам которого имелись узкие застекленные щели.

— Пошли, — скомандовал, подталкивая Ташши.

Пришлось идти вперед, вперед и вперед. Принц вел быстро, не позволяя заглянуть в узкие окошки, затем остановился, словно что-то просчитывая. Заглянул в ближайшее к нему окошко, и сообщил мне:

— Ты и твое умертвие сидите в ведомстве дяди. Ты… Хм. Впрочем Инар всегда отличался способностями.

Повернувшись ко мне, приказал:

— Свяжись со своим гоблином, прикажи как только раздастся скрежет, метнуться к стене.

Связаться? Сказать?

— Эм… А как? — спросила я.

На лице наследника королевства отразилось неимоверное удивление, и он мне как маленькой пояснил:

— Через браслет, Риа. Он у тебя на левой руке, без него твоя нежить не подчинялась бы… — он осекся.

Выпрямился. Посмотрел на мгновенно опустившую взгляд меня и неверящим тоном переспросил:

— Ты этого не знала?!

— Догадывалась, — пробурчала я.

Подняла руку, поднеся браслет к губам и произнесла:

— Гобби, ты меня слышишь?

Ташши, скептически глядя на меня, укоризненно покачал головой, а затем задумчиво произнес:

— Знаешь, с твоим талантом к артефакторике, было бы здорово бросить некромантию и отправиться на обучение к эльфам.

— К эльфам? — переспросила я.

Кивнув, он пояснил:

— Полтора века назад, до того как между человеческими королевствами и Вечным лесом произошел конфликт, эльфы активно сотрудничали с ведьмами и ты знаешь, создавали уникальные вещи — ведьминский передник с карманами, способными многократно уменьшать содержимое, метла, единая научная тетрадь… То есть нужные, важные, уникальные и в то же время несущие доброе и светлое вещи. Мне кажется, это твое.

И оставив меня потрясенно осознавать услышанное, принц провел пальцем по стене, выводя очередной символ. Под Гобби открылся проход. Мое умертвие, вместе со всеми бумагами, рухнуло вниз, под слаженный возглас присутствующих в кабинете чиновников.

Проход там закрылся.

А рядом с нами раскрылся и вытолкнул Гобби, застывшего все в той же позе. В его руках все так же находилась стопка документов. Зомби медленно повернув голову посмотрел на Ташши, затем его взгляд обратился ко мне, глаза округлились.

— Ы! — произнес он.

— Там иллюзия, — пояснил принц.

— Ыыы, — понимающе протянул Гобби.

После чего схватил меня за руку и потащил прочь. Остановился, осознав что с «прочь» имеются проблемы, повернулся к Танаэшу с вопросительным: «Ы?!» Наследник седьмого королевства на это присел, и начал рисовать очередной символ на полу.

Символ вспыхнул золотым огнем, мы все рухнули вниз.

Летели недолго и упали на какую-то громадную и очень мягкую постель. Сверху нас рухнули гораздо медленнее падающие бумаги, они же легче. Первым поднялся Ташши, протянув руку помог подняться мне, Гобби с кровати сполз не сразу, приступив к торопливому сбору всей документации. Я же растерянно огляделась — место, в котором мы оказались, определенно являлось спальней.

— Прости, я тебя не скомпрометирую, клянусь, — тут же вскинул руки в защитном жесте принц. — Да, это моя спальня, но отсюда есть тайный ход прямо во дворцовый сад.

— Ыы? — гневно обратился к нему Гобби, словно сильно злился, что мы в спальне оказались.

— Так падать высоко, — пояснил Ташши.

Я пожала плечами, мне было совершенно не важно где мы оказались, пусть и в спальне, главное быстрее покинуть дворец. Во-первых, мне не хотелось встречаться с министром Рханэ, во-вторых, следовало поговорить с ректором. И новость, которую я сообщу лорду Гаэр-ашу ему совершенно не понравится, но… Я понимала, что не имею права скрывать возвращение его погибшей невесты, для моего нового опекуна это все слишком важно.

— В сад, — тихо сказала я, дико расстроившись из-за того, какую боль причинит ректору информация о Кеалир дас Эмоа, — нам нужно вернуться в дом Гаэр-аша.

Мне нужно поработать с серебряным браслетом мэнера Уткоме, возможно я сумею ему помочь. Хотелось бы в это верить.

— Может быть вы желаете что-то выпить? — попытался проявить гостеприимство его высочество.

Но Гобби сделал резкое движение головой, демонстрируя недвусмысленное «Нет» и показал на двери. Ташши посмотрел на меня, пришлось сказать:

— Нет, простите. Нам действительно пора, — я улыбнулась, извиняясь.

Принц на миг замер, глядя на меня, потом тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и указал на стену, по правую сторону от его внушительной кровати, а затем последовал туда первым. Несколько нажатий на рисунок обоев, и стена сдвинулась, открывая проход. Гобби попытался пройти туда первым, но Ташши остановил его поспешным:

— Я провожу до выхода из дворца.

Мы спустились по спиралевидному ходу вниз, там миновали несколько уходящих вглубь дворца коридоров, и подошли к глухой стене. Глухой она являлась ровно до того момента, как Ташши прикоснулся к ней ладонью — истаяла в тот же миг.

И мы вышли в морозный вечер, посреди заснеженных посеребренных инеем деревьев. И словно попали в снежную сказку, потому что почти сразу на деревьях засияли включившиеся от наступающих сумерек огоньки, создав удивительно волшебную атмосферу.

— Ка-ак красиво! — выдохнула я.

— Так и знал, что тебе понравится, поэтому включил освещение чуть раньше, — с улыбкой сообщил Ташши. — Идем.

— Спасибо, — прошептала я, восторженно озираясь.

Это была магия, едва уловимая, создающая огоньки, не дающие тепла, минимально светящиеся, но как же это было красиво! Словно мириады звездочек искрятся на окутанных инеем древесных веточках. Я так засмотрелась, что несколько раз, подскользнувшись, едва не упала, к счастью Ташши поддержал, а затем предложил руку. Ухватившись за его локоть, я шла, так и не глядя вперед, потому что не могла оторвать взгляд от сада, и не сразу поняла, от чего его высочество вдруг сбился с шага и едва слышно выругался. По правде говоря, я и внимания на это не обратила, до тех пор, пока не услышала:

— Надо же, какая встреча! Леди Каро, вот уж кого не ожидала увидеть во дворце, в весьма компрометирующем вас сопровождении Танаэша!

Я вздрогнула, перевела взгляд на парковую дорожку и вздрогнула повторно, увидев бабушку лорда Гаэр-аша. Сияющая драгоценностями, большая половина из которых являлась артефактами, моложавая темноволосая бабулька с пронзительным взглядом синих глаз, выдала в высшей степени язвительную улыбку, едва наши глаза встретились. Вдовствующая королева оказалась не одна — по правую руку от нее стояла высокая светловолосая леди в белоснежной шубке и с крохотной диадемой в волосах, по левую еще две девушки, похоже мои ровесницы, обе смугленькие, чем-то слегка напоминающие Ташши. А позади королевских особ толпились заинтересованно на нас поглядывающие придворные дамы.

Первым отмер Танаэш, он сделал шаг вперед, грациозно поклонился дамам, и произнес:

— Матушка, бабушка, сестры, позвольте представить вам леди Риаллин кэн Эриар, адептку Академии Некромантии четвертого королевства, участницу команды Мертвых игр Некроса, невесту известного всем вам Нортаэша Дастела Веридан.

Леди сдержанно склонили головы.

— Леди Каро, — продолжил Ташши, — позвольте представить вам мою матушку, королеву седьмого королевства, Латинию Аддрин.

— Должна сообщить, — посмеиваясь и обращаясь ко всем присутствующим, произнесла вдовствующая королева, — леди Каро крайне, просто крайне невоспитанная особа, совершенно и абсолютно ничего не ведающая о правилах этикета, и…

И в этот момент я поклонилась, держа раскрытую ладонь у шеи, словно прикрывая ее от ледяного холода — да, наставления Илланиэля я запомнила. Королева, заметив этот жест, тепло улыбнулась мне, а бабушка лорда Гаэр-аша изумленно… заткнулась.

Ташши, окинув меня заинтересованно-удивленным взглядом, продолжил:

— С моей бабушкой, как я вижу, вы уже знакомы, поэтому позвольте представить вам моих сестер, ее высочество принцессу Литамену, и ее высочество принцессу Лиэрину.

Более высокая из девушек слегка склонила голову первой, за ней вторая, видимо младшая, я же действуя в строгом соответствии с рекомендациями полуэльфа произнесла:

— Очень рада познакомиться с вами, грасс высочество Литамена, и тьен высочество Лиэрина.

Обе девушки заулыбались, и стало заметно что обе с трудом сдерживают смех, вынужденные соответствовать правилам дворцового этикета.

— Неплохо, — мрачно подытожила крайне недовольная состоявшимся представлением вдовствующая королева. — Так, а что вы тут делаете, леди Каро, в сопровождении не собственного жениха, а нашего, уже к слову занятого, наследника?

— Ваше величество, — пытаясь призвать ее к порядку, с нажимом произнес Танаэш.

Но вредная старуха ядовито ответила:

— Я обратилась не к вам, ваше высочество.

Ташши не смутившись, отчеканил:

— Вы обратились к леди, которую я имею честь сопровождать. И обратились в весьма фривольной неуважительной манере, что вызывает мое искреннее негодование. Понимаю, что вам не хватает под коверных битв и сражений, но леди Каро сегодня уже участвовала в бою, настоящем, в отличие от тех, что так любите вы, и потому я считаю излишним подвергать нашу гостью еще и выслушиванию ваших язвительных замечаний. Матушка, сестры, бабушка, леди, всего доброго.

Я склонила голову, вместо реверанса, и мы с его высочеством покинули собравшихся.

И лишь когда леди остались за пределами дорожки и свернули почему-то не к воротам, а к центральному входу, Ташши произнес:

— Извини.

— Тебе не за что извиняться, — ответила я. — Наоборот — спасибо, я очень благодарна.

И на самом деле было очень приятно, что он меня защитил, да еще и так.

— Ты произвела хорошее впечатление на маму и сестер, — улыбнулся он мне, и отпустил мою руку.

Мы подошли к входу, где Ташши приказал моему Гобби:

— Сходи принеси плащ леди Каро.

Я не совсем поняла, почему он приказал это именно здесь, потом догадалась — тут стояла охрана у двери, лакеи, перед входом находились придворные — Ташши просто не хотел меня компрометировать, и поэтому наедине мы остались у всех на виду.

Более того, он сделал шаг назад и всем своим видом выражал крайнее почтение и даже завел разговор о погоде, сетуя на то, что в этом году выдалась крайне суровая зима. Мне так смешно от этого было, но я естественно пыталась сдержаться. Очень пыталась, пока Ташши, сохраняя самое серьезное выражение на лице, не заметил:

— Ты смеешься.

— Нет, что ты, я сама серьезность, — поспешила заверить.

— Смеешься, — не поверил он. — Я рад, что ты не расстроилась.

Пожала плечами, повода расстраиваться я особо не видела.

— Вдовствующая королева сложный человек, — произнес Ташши. — И отсутствие детей, как впрочем и кровных родственников, видимо усугубили ее непростой характер, присущий роду Гаэр-аш.

— У нее нет детей? — удивилась я.

— Она вторая жена моего деда, и он уже был не в том возрасте, чтобы продолжать род, — несколько виновато, сообщил принц.

Получается, она вышла замуж за старика? Вспомнилось, как одна из родственниц Норта тоже вышла замуж за старика, подвергнувшись влиянию со стороны нашего короля. Жутко, если честно.

— Не расстраивайся, — каким-то образом понял мое состояние Ташши, — я тебе рассказал об этом, чтобы объяснить наше снисходительное отношение к некоторым бабушкиным… словесным выпадам и слабостям, к примеру таким как леди Исента.

Вспомнив полоумную, которая предприняла недвусмысленную попытку избавится от меня и того парня Инара, удивленно взглянула на его высочество.

— Леди Исента родственница старой бабушкиной подруги, это единственная причина почему ее еще не выш… хм… единственная причина ее присутствия во дворце.

Я кивнула, демонстрируя что услышала и поняла его и заметила приближающегося к нам Гобби. Танаэш забрал у него мой плащ, помог мне одеться, после вежливо поинтересовался не буду ли я возражать, против сопровождения. Но ко мне уже подошли оба охранника, нанятые лордом Гаэр-ашем и потому я столь же вежливо отклонила его просьбу.

Танаэш галантно поклонился, я в ответ склонилась в реверансе, после чего поспешила к воротам в сопровождении охраны.

За пределами дворца к двум моим охранникам присоединилось еще пятеро, но мы с Гобби никак не отреагировали, погруженные в собственные невеселые мысли. Я думала о том, как и какими словами расскажу лорду Гаэр-ашу о том, что его невеста… фактически все еще существует, Гобби явно думал о том, что сегодня узнал кто виновен в его смерти. Точнее кто исполнитель, потому что организатор… организаторша осталась неизвестна.

Холодало. С неба начал падать снежок, завыл холодный зимний ветер. Люди, до того толпами бродившие по центру города, поспешили домой. Я, привычная к холоду лишь запахнулась посильнее, Гобби мороза не чувствовал, наши провожатые вообще словно растворились в темноте, и я про них как-то забыла.

Я о многом вообще забыла, идя по скрипящему от мороза снегу, покрывшему каменные тротуары тонким, но все увеличивающимся слоем, и думая о лорде Гаэр-аше, о мэнере Уткоме, о том, что он умрет, и достаточно быстро, и я наверное… а точнее я точно попрошу ректора позволить мне помочь ему; думала и о том, что Гобби убили… Убили, намеренно напав на его кортеж… о том, что Гобби, точнее Габриэль, зажимая смертельную рану ринулся в Мертвый лес, полный нежити и не оставлявший и шанса на выживание…

Так мы добрели до конца проулка и на этом наша прогулка завершилась, будучи прерванной цокотом копыт по мостовой, скрипом тормозов и ржанием вороных коней. В следующий миг дверца кареты распахнулась и мы услышали голос Гаэр-аша:

— Внутрь.

Гобби галантно помог подняться мне, затем забрался сам, закрыл дверцу, сел.

Мы оба были слишком подавлены, чтобы испугаться ректора, от которого словно волной исходил гнев, и ко всему прочему мне пришлось сказать:

— Лорд Гаэр-аш, мне нужно поговорить с вами.

— Правда? — язвительно переспросил глава Некроса.

И его синие глаза словно вспыхнули в темноте. Одна мимолетная вспышка, осветившая мое лицо, но этого было достаточно, чтобы проницательный ректор понял, насколько тяжело и в то же время важно это для меня. Молча щелкнул пальцами, посылая импульс управляющей лошадьми нежити, и почти сразу после, раздались щелчки кнута нашего зомби-кучера. Лошади понеслись втрое быстрее.

Весь путь до дома лорда Гаэр-аша проделали в молчании, я смотрела в окно, на проносящиеся мимо огни в окнах домов, мимо которых мы проезжали, Гобби на свои сложенные на колени руки, и он даже не пытался скрыть, насколько потрясен сегодняшним открытием, ректор в упор на меня. Мрачный и злой.

А едва въехали в о двор, ректор кратко приказал Гобби:

— Оставь нас.

Мое умертвие глянуло на меня и получив подтверждающий кивок, осторожно выбралось из кареты. Едва за ним захлопнулась дверца по покрытию, самой дверце, стенкам — промчалось кромкой синее пламя. И угасло, вспыхивая лишь изредка искрами в ткани, которой кабинка кареты была оббита, словно оно там затаилось. И тишина такая… Не было слышно ни всхрапывания лошадей, ни скрипа закрывающихся после нашего въезда ворот, ни свиста завывающего ветра… Ничего. Тишина, словно отрезавшая нас от мира.

— Говори, — устало приказал Гаэр-аш.

Судорожно выдохнув, я начала издалека:

— Лорд Гаэр-аш, вам ведь известно о технологиях применяемых отступниками, для переселения сущностей из одного тела в другое?

Он промолчал. Я же, ощущая подбирающийся холод, передвинулась к стенке кареты, забралась на сидение с ногами, прикутала их плащом, и все это время ждала от него ответа, хоть слова, хоть любого звука — тишина. Пришлось нервно продолжить:

— Ритуал вселения духа 'Акшаратас', помните, вы рассказывали о нем на одной из лекций. Я тогда, вспомнив о своем детстве, пришла к выводу, что вечным…

— Отступникам, Риа, — мягко перебил меня ректор. — Называй их отступниками.

— Но они — вечные, — тихо возразила я.

— Это тщательно скрывается, — лорд Гаэр-аш зажег воздух вокруг меня, и в этом пламени стало несравненно теплее, но жуткова-то, если честно.

— Почему?

— Потому что, если кому-либо из магов станет известно, что существует возможность жить вечно, последователей у вечных, прости за тавтологию, станет значительно больше. Так о чем таком страшном ты пытаешься рассказать мне, начав так издалека?

Я, окруженная огнем, едва ли видела скрытое сумраком лицо лорда Гаэр-аша, но мне от чего-то казалось, что он сейчас улыбается, слегка насмешливо, в своей извечной манере. Неприятно было осознавать, что эту улыбку я сейчас сотру, и боюсь что надолго.

— Ваша невеста, — тихо проговорила я, отвернувшись от ректора и глядя исключительно на свои руки, обнимающие колени, — Кеалир дас Эмоа… у меня есть все основания предполагать, что она переселилась и в данный момент находится во дворце рода Рханэш в теле леди Исенты, ближайшей фрейлине вашей бабушки, и она же настойчиво пытается добиться внимания Ташши… Мне жаль.

Окружавший меня огонь вспыхнул ярче, затрещал, я же сжалась.

И никак не ожидала, что первым вопросом ректора будет:

— «Внимания Ташши»?! Ты сказала «Ташши»! Не его высочества наследного принца, не Танаэша Рханэ, а Ташши!

Вскинув голову в полном изумлении посмотрела на главу Некроса.

— Вы шутите? — сорвался с губ невольный вопрос.

Ректор не шутил. Подавшийся ко мне во время произнесения вопроса, он вновь откинулся на спинку сидения, сложил руки на груди, и я теперь вообще не видела его лица, но в сумраке заметно поблескивали глаза. Затем Гаэр-аш сухо произнес:

— Ты сегодня совершила много «подвигов», Риаллин.

Ну… сказать на это было нечего.

— Артефакт для Танаэша Рханэ, — начал перечислять он, вызвав у меня более чем значительное удивление его осведомленностью, обрушение стеллажей в королевской артефакторской, — наложение чар на служанку, проникновение в покои мэнера Уткоме и возлежание под его кроватью… Мне до крайности любопытно, чем ты объяснишь последнее?! И, как я мог забыть — побег от министра Рханэ, приведший его в бешенство и эпичное появление в саду, в сопровождении держащего тебя за руку принца. Я ничего не упустил, Риаллин?!

— Кое-что существенное, — нервно ответила я, — к примеру попытку покушения на меня со стороны вашей невесты!

В карете на миг воцарилась тишина, нарушаемая лишь раздраженно гудевшим пламенем, а затем ректор сдерживая гнев, и от того чеканя слова, сказал:

— Ритуал вселения духа 'Акшаратас' крайне сложен в проведении. Требуется разместить тело из которого переселяется сущность рядом с тем телом, в которое она должна переселиться. И гарантия успеха даже при соблюдении всех условий — 40 %. Тело моей погибшей невесты было при… мне. Все время до того, как тлен начал брать свое, а надежда угасла.

— Вы не наложили заклинание стазиса? — мгновенно уточнила я.

— Ты уходишь от темы.

— Я пытаюсь понять! — возразила, повысив голос.

— Понять что? — раздраженно переспросил он.

— Как же так стало возможно, что сущность Келиар дас Эмоа переселилась в новое тело? Ведь иных причин для ненависти ко мне у нее быть не может. И этот поступок — приказать Инару убить меня, я…

— Что?

Вот теперь пришла моя очередь раздраженно напомнить:

— Я уже говорила о попытке покушения.

Гаэр-аш, тихо выругавшись, отчеканил:

— На тебя не оказывалось магического влияния, никакого, иначе бы я ощутил.

— На меня и не оказывалось! — воскликнула я. — Она, используя магические заклинания на языке вечных, попыталась повлиять на Инара, отдав ему приказ убить меня… если я правильно перевела. — И тут я вспомнила и задумчиво проговорила: — И он понимал, что она говорит… странно.

— Ничего странного, — ледяным тоном произнес Гаэр-аш, — Инар Арканэ некоторое время был подчинен влиянию отступника, это объясняет его познания в языке вечных. А теперь четко, конкретно и по существу объясни, что произошло.

Я рассказала о том, как шла вслед за Гобби и министром Рханэ, как меня остановили, и я пронаблюдала за тем, как удаляюсь, идя за министром и моим умертвием, за тем, как Инар завел меня в ближайшую комнату, обошла тему того, зачем он это сделал, и перешла к появлению леди Исенты, ее восклицаниям и словам, затем рассказала и о приходе Ташши, старательно именуя его Танаэшем.

Ректор слушал молча, но едва я умолкла, потребовал:

— Дальше.

Пришлось рассказать о том, как мы спасли Гобби, а затем покинули дворец, говорить старалась общими фразами, вообще не коснувшись подробностей. В конце рассказа появилось ощущение, что меня сейчас убьют, но… все вышло хуже.

— Я лично побеседую с адептом Арканэ, больше он к тебе не приблизится, — начал Гаэр-аш. — А так же мне предстоит беседа с его высочеством — моя воспитанница для него неприкосновенна. Что касается леди Исенты — займусь ею, но ты ошибаешься, она не Кеалир. И последнее — я ведь уже предупреждал тебя на счет Танаэша Рханэ?

И вот тут я не выдержала.

— К проклятой Тьме все ваши предупреждения! — негодование выплеснулось волной. — Я вам прямо говорю — она сущность вашей невесты! Она и…

— Это все, что тебя беспокоит? — перебил меня ректор.

Я промолчала.

— Интересно почему? — издевательски полюбопытствовал Гаэр-аш.

— Интересная постановка вопроса, — пробурчала я, уткнувшись носом в колени.

Интересная, конечно, но… очень правильная. И я задумалась — действительно, почему так важно? Честно ответила самой себе — потому что я беспокоюсь за ректора.

— Я тебе скажу почему, — холодно произнес предмет моего беспокойства, — потому что если эта леди является Кеалир, пособницей отступников, переселившейся в новое тело, значит существует шанс, что Теадор Шерарн жив.

Вздрогнув всем телом, изумленно посмотрела на Гаэр-аша.

А в следующее мгновение отчетливо поняла — он прав! Во имя великой Тьмы — прав! Шанс есть! Есть! Я словно окаменела, осознавая… Веря и в то же время не веря… Но во имя всех демонов Хаоса!

— Вероятно, — я даже не сразу поняла, что говорю вслух, — вероятно для особо дорогих им людей, вечные создают что-то вроде энергетической привязки… стабилизатора… храна… Учитывая специфику их деятельности, опасные для жизни опыты, продолжительность существования… Да, это было бы разумно. Жизнь без болезненных утрат… ммм… более чем разумно. В конце-концов, учитывая общие свойства артефактов Хешисаи, — мне тут же вспомнились три заколки выданные Илланиэлем, заколки способные сохранять и хранить в себе созданное, — да, древние технологии удержания и сохранения форм… И если подумать, то…

— Ты типичная ученица отступника, — холодно прервал мои рассуждения лорд Гаэр-аш.

А едва я посмотрела на него, пояснил:

— Ни единой мысли по поводу сдерживающих факторов этичности и границ применения магии, исключительно хладнокровный расчет. Разум отравленный вседозволенностью.

— А может разум окрыленный отсутствием эфемерных рамок и условностей? — предположила я, несколько уязвленная его словами.

— Может, — устало согласился ректор. — Выходи.

И огонь, согревающий меня и окутывающий тишиной карету исчез. Мгновенно послышались голоса Эдвина и Дана спорящих о чем-то, рев Когтя и шипение Яды, голоса прислуги и стук — стук в дверцу кареты, которая распахнулась едва ректор это позволил.

— О чем беседовали? — поинтересовался распахнувший дверцу Норт, протянув мне руку.

— О неприятном, — ответил Гаэр-аш. — Ужинайте без меня, я возвращаюсь во дворец. Дела.

Одного этого «дела» было достаточно, чтобы дать мне понять — он не хочет, чтобы я распространялась о случившемся.