Джентльменское соглашение [Лоуренс Блок] (fb2) читать постранично

Лоуренс Блок ДЖЕНТЛЬМЕНСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ

Грабитель — хрупкий, опрятно одетый молодой человек лет тридцати с небольшим — деловито шарил в прикроватной тумбочке, когда Арчер Требизонд тихонько проскользнул в комнату. Появился он крадучись, по-кошачьи, — можно было подумать, что и сам Требизонд пришел сюда, чтобы поживиться чужим добром. Но, разумеется, это было далеко не так. Увлеченный изучением ящика грабитель не заметил Требизонда, но спустя какое-то время почувствовал его присутствие, как антилопа в джунглях чует близость хищника.

Когда грабитель повернулся и увидел Арчера Требизонда воочию, сердце его затрепетало. Сначала — просто от неожиданности. А потом — оттого, что револьвер в руке Требизонда был нацелен точнехонько на него, грабителя. Это обстоятельство весьма расстроило последнего.

— Черт побери. — Кажется, именно такими словами он начал беседу. А затем произнес приблизительно следующее: — Я был готов поклясться, что дома никого нет. Я звонил по телефону, стучался в дверь…

— Я только что вошел, — сообщил ему Требизонд.

— Вот невезуха. И так всю неделю. Во вторник ехал на машине, крыло помял; третьего дня опрокинул аквариум, безнадежно испортил ковер, сгубил двух африканских рыбок, самца и самку, таких редких, что им ещё латинского названия не придумали. Даже говорить боюсь, сколько я за них заплатил. А вчера за обедом прикусил щеку изнутри. С вами такое бывало? Хуже всего то, что чувствуешь себя круглым дураком. И кусаешь проклятущую щеку снова и снова, потому что она распухает. По крайней мере, у меня так и происходит. — Грабитель судорожно вздохнул и вытер потной ладонью ещё более потный лоб. — А теперь вот… — пробормотал он.

— Это может оказаться пострашнее помятого крыла и опрокинутого аквариума, — сочувственно проговорил Требизонд.

— Я что, не понимаю? Знаете, как мне следовало поступить? Я должен был проваляться всю неделю в кровати. Есть у меня знакомый медвежатник, так он всегда советуется со звездочетом, прежде чем идти на дело. Если, скажем, Юпитер не там, где надо, или Марс на одной линии с Ураном, или ещё что-нибудь такое, парень сидит дома. Вроде, нелепость, да? А между тем, на него уже восемь лет не надевали наручники. Вы знаете хоть одного человека, которого не заметали восемь лет подряд?

— Да хотя бы я сам, — ответил Требизонд.

— Вы не жулик.

— Зато я предприниматель.

Грабитель хотел ответить, но передумал.

— Надо будет дознаться, как звать того звездочета, — пробормотал он. — Так я и сделаю, вот только выберусь отсюда.

— Если выберетесь, — уточнил Требизонд. И добавил: — Живым.

Подбородок грабителя едва заметно дрогнул. Требизонд усмехнулся, и грабителю показалось, что черное дуло револьвера при этом сделалось шире.

— Нацелили бы вы эту штуку куда-нибудь еще, — предложил он.

— А я не собираюсь стрелять куда-нибудь еще.

— Не станете же вы стрелять в меня!

— Вот как?

— Вы даже лягавых не позовете, — заверил его грабитель. — В этом нет нужды. Я убежден, что мы сможем уладить дело своими силами. Двое разумных людей всегда придут к разумному соглашению. У меня есть немного деньжат, и я, как человек широкой души, с удовольствием сделаю взнос в ваш любимый благотворительный фонд. Зачем впутывать полицию в личные дела джентльменов?

Грабитель пытливо разглядывал Требизонда. Только что произнесенная речь нередко выручала его в прошлом, особенно если слушателем была какая-нибудь важная особа. Трудно сказать, возымела ли она действие на этот раз, и если возымела, то какое.

— В любом случае, — немного жалобно заключил он, — не станете же вы в меня стрелять.

— Почему?

— Ну, хотя бы из-за крови на ковре. Загубите хорошую вещь. Или я не прав? Супруга расстроится. Вы её спросите, она вам скажет, что стрелять в меня было бы безумием.

— Ее нет дома. Вернется только через час.

— Ну, и что? И так ясно, что она скажет. Кроме того, выстрелив в меня, вы нарушите закон. Не говоря уже о нравственной стороне дела.

— Никакого закона я не нарушу, — возразил Требизонд. — Вы — взломщик и проникли в мой дом, не имея на это никакого права, презрев принцип неприкосновенности жилища. Я могу пристрелить вас на месте, и это сулит мне не больше неприятностей, чем нарушение правил стоянки.

— Разумеется, вы попытаетесь списать это на самозащиту…

— Нас что, снимают скрытой камерой? Или где-то прячется ваш сообщник?

— Нет, но…

— Что это за железяка у вас в заднем кармане?

— Всего-навсего фомка.

— Доставайте, — велел Требизонд, — и давайте сюда. Ага, чем не оружие? Я скажу, что вы набросились на меня с этой фомкой, и мне пришлось стрелять в целях самообороны. Мое слово против вашего. Только ваше слово так и останется неизреченным: покойники не слишком словоохотливы. Кому, по-вашему, поверит полиция?

Грабитель угрюмо молчал. Требизонд удовлетворенно усмехнулся и сунул фомку в карман. Железяка была красивая,