Енох [Роберт Альберт Блох] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Роберт Блох Енох
Это всегда начинается одинаково. Вначале появляется ощущение. Ты никогда не чувствовал, как маленькие ножки разгуливают по твоему черепу? Шагают прямо по макушке: туда-сюда, туда-сюда. Вот так это и начинается. Ты не видишь того, кто разгуливает, ведь это происходит у тебя на голове. Если ты хитер — можешь выбрать момент и резко скользнуть ладонью по волосам. Но его на это не поймаешь. Он знает. Даже когда прижмешь ладони к голове, он обязательно ухитрится выкрутиться. Или же спрыгнет прочь. Он ужасно ловок, этот Енох. И его не сбросишь со счета. А если перестанешь обращать на него внимание, он пойдет дальше: скользнет вниз по затылку и зашепчет прямо в ухо. Чувствуешь, как крошечным холодным тельцем он плотно прижимается к основанию мозга? В его коготках есть что-то обезболивающее, ведь они не причиняют страдания, хотя позже ты обнаружишь на шее царапины, из которых продолжает сочиться кровь. Но именно сейчас ты занят лишь маленьким холодным тельцем. И пытаешься оказать сопротивление, чтобы не слышать его слов. Потому что если прислушаешься — пропадешь. Уж тогда придется ему подчиниться. Да, он хитер и злобен! Он знает, чем грозить и как запугивать, если посмеешь сопротивляться. Впрочем, я делаю это редко. Когда я не сопротивляюсь, все идет неплохо, потому что он сумеет убедить и настоять на своем. То, что он обещает своим шелестящим шепотком, звучит заманчиво… И к тому же, он сдерживает обещания. Местные жители думают, я — бедный, ведь у меня нет денег и живу я в старом сарае на краю болота. Но он дал мне богатство. После того, как я выполню его желания, он уносит меня — прочь из тела, — на несколько дней. Я знаю, кроме нашего, есть и другие миры: те, где я — король. Люди смеются надо мной и говорят, будто у меня нет друзей, а девушки из нашего поселка называют меня "чучелом". Но иногда, когда я выполню его просьбу, он приносит мне все сокровища мира. Скажешь, мечты? Не думаю. Скорее, та, другая жизнь — сон. Та, что в развалюхе на краю болота. Она уже не кажется реальностью. Взять эти убийства… Да, я убиваю людей. Этого хочет Енох, об этом и шепчет — убивать их для него. Мне не нравится. Бывало, я противился, но теперь и не пытаюсь. Он хочет, чтобы я убивал для него, Еноха — существа, живущего на макушке моей головы. А я не могу его увидеть, не могу поймать. Я лишь чувствую, слышу и подчиняюсь ему. Иногда он оставляет меня в покое. А потом вдруг начинает скрестись под крышей моего мозга. Я слышу разборчивый шепот, рассказывающий о ком-то, переходящем наше болото. Не понимаю, откуда он про них знает. Видеть их он не мог, но описывает совершенно точно. — Один бродяга идет по Айлсорси Роуд. Низенький, толстый, с лысой головой. Тем легче для тебя. Потом с минуту смеется и продолжает: — Звать его Майк. На нем коричневый свитер и синий комбинезон. На болото он свернет минут через десять, на закате солнца. И остановится под большим деревом, рядом со свалкой… Пожалуй, спрячься за ним. Подожди, пока он начнет собирать деревяшки на растопку. А дальше — сам знаешь. Возьми топорик. Поторопись!.. Иногда я спрашиваю Еноха о том, что он мне даст, но обычно верю на слово. И знаю, что так или иначе, но мне придется сделать это. Поэтому можно сразу браться за дело. Енох никогда в делах не ошибается и всегда уводит меня от неприятностей. Точнее, так оно и было — до последнего раза. Однажды вечером я ужинал в сарае, и Енох сказал мне об этой девушке. — Скоро она тебя навестит, — прошептал он. — Красавица, вся в черном. У нее одно замечательное достоинство — изящное строение черепа, просто изящное.
Вначале я решил, что он говорит об одной из моих наград. Но Енох говорил о живом человеке. — Она подойдет к двери и попросит помощи. Починить ее машину. Она поехала по проселочной дороге, надеясь попасть в поселок коротким путем. Но машина увязла в болоте и одна из шин требует замены. Забавно было слушать, как Енох рассуждает об автомобильных шинах. Но он и в них разбирается. Енох знает все. — Ты пойдешь с ней, после того, как она попросит. Не бери ничего с собой. У нее в машине — гаечный ключ, воспользуйся им. На этот раз я пытался сопротивляться, долго хныкал и отказывался. Тогда он рассмеялся и объяснил мне, что именно сделает, если я откажусь. Потом повторил это пару раз. — Будет лучше, если я сделаю это с ней, а не с тобой, — напомнил Енох. — Или же предпочитаешь… — Нет! Нет. Я все сделаю. — Пойми, ведь и я ничего не могу поделать. Мне необходимо периодически обслуживать себя для поддержания жизни. И сохранения сил — чтобы служить тебе. И дарить всякую всячину. Вот почему ты должен мне подчиниться. Иначе я всего лишь останусь здесь, и… — Нет. Я все сделаю. И я подчинился. Она постучала в дверь довольно скоро, и все случилось, как нашептывая Енох. Девушка оказалась симпатичной блондинкой. Мне нравятся такие волосы. И я рад был, когда мы отправились вдвоем на болото, что мне не придется их повредить. Я ударил ее ключом под затылок. И Енох объяснил, что мне следовало делать. Поработав топориком, я отнес тело в плывуны. Енох проводил меня и предупредил насчет следов; я уничтожил их. Я волновался из-за машины, но он научил, как воспользоваться концом прогнившего бревна и подтолкнуть ее. Я не уверен был, что она потонет, но она затонула. И так быстро, что я глазам не поверил. Туг мне полегчало, и я забросил туда же гаечный ключ. Потом Енох приказал мне отправляться домой. За эту услугу Енох пообещал нечто особое, и я мгновенно погрузился в сон. Но успел заметить, как голове стало легче, потому что Енох заспешил на болото за своей добычей. Не знаю, долго ли я проспал. Должно быть, долго. Помню лишь, что когда начал просыпаться, то каким-то образом уже понял, что Енох вновь со мной и что случилось нечто непредвиденное. Потом я окончательно проснулся, услышав стук в дверь. С минуту я ожидал, что Енох шепнет мне, что делать, но сейчас он спал, потому что всегда спит после этого. Целых несколько дней его не может разбудить ничто на свете, и я в это время полностью свободен. Обычно это радует меня, но не сейчас, когда я нуждался в его помощи. Стук в дверь усилился, ждать было нечего, поэтому я встал и открыл ее. Через порог шагнул старый шериф Шелби и сказал: — Пойдем-ка, Сет, я забираю тебя в участок. Я промолчал, а он внимательно оглядел черными глазами-бусинами содержимое моего сарая. Когда он посмотрел на меня, я так испугался, что мне захотелось куда-нибудь спрятаться. Конечно, он не мог увидеть Еноха. Как и никто другой. Но Енох был на месте: я чувствовал, как он тихонько полеживал на макушке черепа, укрывшись волосяным одеялом, прижимаясь к торчащим вихрам и подремывая спокойно, как младенец. — Старики Эмили Роббинс сказали, что она собиралась срезать дорогу через болото, — объяснил шериф. — Мы проследили следы шин вплоть до старых плывунов. Енох забыл об отпечатках шин. Что я мог ответить? — Все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя, — предупредил Шелби. — Пойдем, Сет. Мы отправились. Выбора у меня не было. Когда мы приехали в поселок, патрульную машину просто атаковали все местные зеваки. В толпе были и женщины, призывавшие мужчин "разделаться" со мной. Но шерифу удалось их отогнать, и я наконец очутился в тюрьме, в полной
безопасности. Он запер меня в средней камере. Две боковые оказались свободны, так что я был в одиночестве. Не считая проспавшего все это время Еноха. Ранним утром Шелби куда-то направился, прихватив нескольких своих помощников. Наверное, собирался попытаться вытащить тело из зыбучих песков. Мне он не задал ни единого вопроса, и это меня тревожило. С Чарли Поттером дело обстояло по-другому, уж он хотел знать все. Шелби оставил его хозяйничать в участке на время своего отсутствия. Немного погодя Чарли принес мне завтрак и принялся задавать вопросы. Я по-прежнему молчал, не собираясь болтать с таким тупицей, как Чарли Поттер. Сам он решил, что я тронулся умом, так же думала и толпа снаружи. О чем я мог рассказать Чарли? Все равно, он не поверил бы скажи я ему про Еноха. Поэтому я молчал. И слушал. Тогда Чарли рассказал мне о поисках Эмили Роббинс и о том, как шериф Шелби давненько занялся некоторыми исчезновениями. Чарли разболтал, что будет большой процесс и из центра уже выехал окружной прокурор. И еще он слышал, будто они пригласили доктора, чтобы немедленно меня осмотреть. И точно: едва я позавтракал, как появился доктор. Чарли заметил, как он подъехал, и проводил его внутрь, поспешив, чтобы не впустить одновременно с доктором парочку настырных олухов, ошивающихся снаружи. Думаю, те хотели меня линчевать. Но доктор уже был рядом — эдакий малыш с забавной бородкой. Заставив Чарли удалиться в свою контору у входа, он уселся снаружи камеры и заговорил со мной. Звали его доктор Силверсмит. Как раз до этого момента я ничего особого не чувствовал. Все случилось так быстро, что я не успел как следует подумать. Это походило на отрывок сна: шериф с толпой, разговоры о суде и линчевании, тело в болоте… Но появление Силверсмита каким-то образом изменило положение. Конечно, он был реальностью. И разговаривал со мной спокойно, как полагалось настоящему доктору; похоже, он собирался отправить меня в лечебницу после того, как они найдут мою мать. О том, что с ней случилось, он спросил едва ли не сразу в начале нашего разговора. Казалось, он довольно много обо мне знал, поэтому мне с ним было легче. Вскоре я уже рассказывал ему всякую всячину: о том, как мы с матерью жили в сарае и как она варила приворотное зелье на продажу, о большом котле и ночном сборе трав. О тех ночах, когда она уходила одна и я слышал доносившиеся издалека странные звуки. Дальше мне не хотелось рассказывать, но он все равно знал. Знал, что ее называли "колдуньей" и даже то, каким образом она умерла — когда однажды вечером к нам пришел Санто Динорелли и зарезал ее, потому что она дала приворотное зелье его дочери и та сбежала с охотником. Силверсмит знал и о том, что я с тех пор жил в сарае один. Но он не знал о Енохе. Том самом, что спал все это время у меня на макушке, не заботясь о том, что со мной происходит… Почему-то я вдруг заговорил с доктором о Енохе. Я хотел объяснить, что ту девушку убил, собственно, не я, поэтому пришлось упомянуть Еноха и рассказать, как мать заключала ту сделку в лесу. Меня она с собой не взяла — мне было лишь двенадцать, — но забрала у меня немножко крови, уколов иглой и собрав ее в бутылочку. Не знаю, что именно она там делала, но когда она вернулась утром, то Енох уже был с ней. Видеть я его, конечно, не мог, но мать рассказала о нем, и я почувствовал, как он уселся мне на голову. "Он будет с тобой всегда, — сказала она. — Будет заботиться о тебе и помогать, чем сможет". Все это я осторожно выложил доктору и объяснил, почему должен подчиняться Еноху, после того как потерял мать. Енох защищал меня, как она и предполагала, зная, что я не выживу один. Я объяснил это Силверсмиту, поскольку счел его умным и способным к сочувствию человеком. Но ошибся. И сразу это понял. Потому что чувствовал, как он буравит меня взглядом, не переставая поглаживать бородку и повторять, словно заведенный: "да — да, конечно". Глаза у него были те же, что у шерифа Шелби. Словно бусины. Подлые. Недоверчивые, следящие и подсматривающие глаза.
Потом он принялся задавать всякие забавные вопросы. Казалось, он должен спросить о Енохе, ведь в нем ответы на все вопросы. Но вместо этого Силверсмит хотел узнать насчет каких-то других голосов, слышимых мной, и еще — видел ли я нечто такое, о чем заведомо знал, как о нереальном. Затем спросил о моих ощущениях после убийства Эмили Роббинс и не хотелось ли мне… — но этого я не повторю! Ей-богу, он разговаривал со мной едва ли не как с сумасшедшим! Поэтому я посмеялся над ним и закрыл рот на замок. Постепенно он сдался и ушел, покачивая головой, прочь. Я вновь посмеялся вслед, зная, что он так и не разнюхал того, что ему хотелось. А хотелось ему вызнать тайны моей матери, мои и Еноха тоже. Но у него не вышло, поэтому я и посмеялся. Потом лег и заснул и проспал почти до вечера. А проснувшись, увидел прямо перед решеткой камеры незнакомца с толстой, улыбающейся физиономией и славными глазами. — Привет, Сет, — поздоровался он дружелюбно. — Как спалось? Я потянулся к макушке. Еноха не нащупал, но знал, что он там и все еще спит. Он перемещается быстро, даже когда спит. — Не волнуйся, я тебя не обижу, — сказал толстяк. — Вас прислал доктор? — Вовсе нет, — засмеялся он. — Мое имя — Кэссиди. Эдвин Кэссиди, окружной прокурор. Здесь все под моим началом. Ты разрешишь мне войти и присесть? — Я заперт. — У меня есть ключи. Он вытащил их, открыл камеру, вошел и уселся рядом, на койку. — Вы не боитесь? Ведь меня считают убийцей. — Нет, Сет, — засмеялся Кэссиди. — Не боюсь. Знаю, что ты вовсе и не думал никого убивать. Он положил ладонь мне на плечо, и я не сбросил ее. Ладонь была славная, мягкая и пухлая. На пальце у него было широкое кольцо с поблескивающим на солнце алмазом. — Как поживает Енох? — спросил он. Я сильно вздрогнул. — О, не волнуйся. Этот глупец-доктор рассказал мне о нем, когда мы столкнулись на улице. Но ведь он не понял, что такое Енох, не так ли, Сет? А мы с тобой понимаем. — Доктор думает, что я псих, — прошептал я. — Между нами, Сет, — вначале и впрямь трудно было в него поверить. Но я только что прибыл с болота. Шелби со своими людьми все еще работает там. И продолжает копать… Они нашли тело Эмили Роббинс, совсем недавно. И других тоже. Тела толстяка, маленького мальчика и еще индейца. Видишь ли, зыбкий песок сохраняет тела. Я наблюдал за его улыбчивыми глазами и понял, что этому человеку можно доверять. — Они найдут и остальных, если продолжат работу, ведь так, Сет? Я кивнул. — Но я не стал там ожидать. Я видел достаточно, чтобы поверить тому, что ты говорил правду. Ведь это Енох заставил тебя проделывать все это, так? Я снова кивнул. — Прекрасно, — заметил Кэссиди, сжимая мое плечо. — Как видишь, у нас с тобой полный контакт. Поэтому я не обижусь, если ты мне кое о чем расскажешь. — А о чем вы хотите узнать? — О многом. Вообще-то, меня интересует Енох. Скольких именно он попросил тебя убить — количество? — Девятерых. — И все спрятаны в плывуне? — Да. — Ты знаешь их имена? — Только некоторые. Я перечислил их. — Иногда Енох просто сообщает приметы, и я встречаю людей по ним. Кэссиди тихонько хмыкнул и вытащил сигару. Я нахмурился. — Не хочешь, чтобы я закурил? — Пожалуйста, не надо. Моя мать не любила этого и мне не позволяла.
Кэссиди хмыкнул погромче, но все же спрятал сигару и наклонился поближе. — Ты можешь здорово помочь мне, Сет, — шепнул он. — Ведь ты знаешь, чем занимается окружной прокурор? — Ну, он наподобие юриста. Присутствует на суде и прочее… — Верно. Я буду на твоем процессе, Сет. Скажем так — ты не хотел бы встать и рассказать публике обо всем случившемся, а? — Нет, мистер Кэссиди. В поселке злые люди. Они меня ненавидят. Здесь мне захотелось, чтобы Енох проснулся и помог мне, но он продолжал спать. Тогда я поглядел на прокурора и решился: — Хорошо. Пожалуй, я расскажу обо всем, что знаю. И я это сделал. Тут он перестал посмеиваться — наверное, настолько заинтересовался, что на это просто не осталось времени. — Еще один вопрос. В болоте обнаружено несколько тел. Мы можем идентифицировать Эмили Роббинс и еще нескольких, но желательно узнать еще кое-что. Ты не мог бы сказать мне, Сет, — где головы? Я встал и отвернулся. — Этого я не скажу. Потому что не знаю. — В самом деле? — Я отдал их Еноху, понимаете? Из-за них-то я и должен был убивать. Потому что ему нужны эти головы. Похоже было, Кэссиди удивился. — Он всегда требует, чтобы я отделял головы и оставлял их. Тела я прячу в плывун и отправляюсь домой. Он усыпляет и награждает меня, а потом возвращается к головам. Именно они ему и нужны… — Зачем, Сет? — Пожалуй, вам не стоит их разыскивать, потому что вы их вряд ли сможете опознать. Кэссиди выпрямился и вздохнул: — Но почему ты позволяешь Еноху все это проделывать? — Приходится. Иначе он сделает это со мной. Это его обычная угроза Поэтому я и подчиняюсь. Прокурор смолк и лишь следил, как я расхаживаю по камере. Потом вдруг занервничал и даже слегка отпрянул при моем приближении. — Ведь вы объясните все это на суде, да? Про Еноха и прочее? Он покачал головой: — Я не собираюсь говорить о Енохе на процессе, да и тебе не советую. Никто и никогда не узнает про Еноха. — Но почему? — Я пытаюсь помочь тебе, Сет. Но знаешь, о чем скажут люди, если ты сболтнешь им про Еноха? Скажут, что ты сумасшедший! А тебе это вовсе ни к чему. — Да. Но чем же вы мне поможете? — Ведь ты боишься Еноха, — улыбнулся он. — Скажу напрямую: положим, ты отдашь его мне… Я выпучил глаза. — Да. Скажем, ты отдашь мне Еноха прямо сейчас. И я позабочусь о нем на время процесса. В этом случае ты ему не подчиняешься, и можешь о нем не говорить. Впрочем, он и сам вряд ли хочет, чтобы о его делах узнала публика — Верно. Енох очень рассердится, он очень скрытен. Но я ни за что не отдам его вам без разрешения — а он сейчас спит. — Спит? — Да. У меня на голове. Только вы, конечно, не можете его видеть. Кэссиди глянул на мою макушку и снова хмыкнул: — О, когда он проснется, я сумею все ему объяснить. И я уверен — он согласится, что это к лучшему, и будет счастлив. — Что ж, хорошо, — вздохнул я. — Но вы обещаете, что позаботитесь о нем по-настоящему? — Конечно. — И дадите ему то, что требуется. Согласны? — Еще бы. — И не откроетесь ни единой душе? — Ни единой! — Но вы уже знаете, что с вами случится, если откажетесь дать Еноху то, чего он желает, — предупредил я прокурора. — Тогда он возьмет это у вас — силой! — Не беспокойся, Сет. Тут я на мгновенье замер. Потому что сразу почувствовал легкое движение. Енох просыпался! — Он проснулся, — шепнул я. — Теперь я смогу ему все рассказать. Да, он проснулся: я почувствовал, как он ползет по коже под волосами, приближаясь к уху. — Енох, слышишь меня? — шепнул я. Он услышал. Тогда я объяснил ему положение. Насчет передачи мистеру Кэссиди. Енох промолчал. Прокурор тоже молчал и лишь улыбался. Думаю, со стороны мой разговор с "пустым местом" выглядел довольно странно. — Иди к мистеру Кэссиди. Прямо сейчас. И Енох ушел. Я всего лишь почувствовал легкость на голове, вот и все — но знал, что он ушел. — Ощущаете его, мистер Кэссиди? — Что… О да! — воскликнул он и встал. — Заботьтесь о нем как следует. — Обязательно! — Не надевайте шляпу, Енох не любит шляп, — предупредил я. — Извини, забыл. Что ж, Сет, пока я прощаюсь с тобой. Ты мне здорово помог — с этого момента можем забыть о Енохе и никому о нем не рассказывать. Я вернусь, и мы поговорим о процессе. Кстати, этот доктор Силверсмит собирается убедить всех и каждого, что ты — псих. Может, тебе лучше отказаться от всего, что ты ему наговорил, — ведь Енох-то у меня… Отличная мысль, я сразу понял, что прокурор — умный парень. — Как скажете, мистер Кэссиди. Только будьте с Енохом поласковей, и он ответит вам тем же. Прокурор пожал мне руку и ушел вместе с Енохом. А на меня вновь навалилась усталость — может, от напряжения, а может, потому что уж очень непривычно было без Еноха. В общем я снова заснул. И проснулся ночью, оттого что старина Чарли Поттер колотил ногой в дверь, держа поднос с ужином. Он вздрогнул и отпрянул, услышав мое приветствие. — Убийца! Они выудили из болота девять тел. Безумный дьявол! — Эх, Чарли! А я-то думал, мы подружились. — Псих! Сейчас я уберусь отсюда — оставив тебя запертым на ночь. Шериф приглядит, чтобы никто не вломился сюда для линча над тобой. Но сдается мне, это напрасная затея… И Чарли, выключив все освещение, ушел. Слышно было, как он выходит на крыльцо и запирает дверь на висячий замок. Совершенно один в тюрьме! Как это странно — находиться в полном одиночестве, даже без Еноха. Я провел рукой по волосам на макушке: странное, потерянное ощущение. В окно светила луна; я стоял рядом и смотрел на пустынную улицу. Енох всегда любил Луну, она оживляла его, делала беспокойным и жадным. Интересно, как ему живется у мистера Кэссиди? Должно быть, я простоял так долго. Потому что, обернувшись и прислушиваясь к возне у двери, почувствовал, как онемели ноги. Замок щелкнул язычком, и в камеру вбежал Кэссиди. — Сними его с меня! Сними немедленно! — кричал он, запыхавшись после бега и впиваясь ногтями в голову. — Что случилось? — Енох — твое существо, — я-то думал, что ты псих — может, теперь уже психом стал я сам, но прошу, убери его прочь! — Мистер Кэссиди! Я же предупреждал вас насчет Еноха. — Он ползает там, я его чувствую. Слышу то, о чем он шепчет! — Но я все объяснил: Енох о чем-то просит, так? Придется дать ему это. Вы обещали. — Не могу. Я не стану убивать, он не сможет меня заставить… — Сможет! И заставит. Прокурор вцепился в решетку двери. — Сет, ты должен помочь мне. Позови Еноха, забери его — упроси вернуться к тебе. Поторопись! — Хорошо, мистер Кэссиди. Я позвал Еноха. Он не ответил. Я снова позвал — молчание. — Не вышло, — вздохнул я. — Он не вернется. Вы ему понравились. Прокурор заплакал. Это поразило меня и вызвало сочувствие. Он так ничего и не понял. Я-то знаю, на что способен Енох, когда начнет нашептывать свои просьбы: вначале уговаривает, потом умоляет, а затем — угрожает… — Лучше подчинитесь ему. Он сообщил, кого следует убить? Кэссиди плакал, не обращая на меня внимания. А потом, вдруг, вытащил связку ключей, открыл соседнюю с моей камеру, вошел и запер дверь. — Нет, — всхлипывал он, — я этого не сделаю! — О чем это вы? — Я не стану убивать доктора Силверсмита в отеле и отдавать Еноху его голову. Я останусь здесь, в камере — в безопасности! О дьявол, о исчадие ада… Он повалился набок и я, сквозь разделяющую камеры решетку, видел, как он сидит, согнувшись в три погибели и впившись пальцами в волосы. — Пожалуй поторопитесь! — позвал я его, — Иначе Енох что-то сделает. Пожалуйста, мистер Кэссиди… Тут прокурор слабо вскрикнул и, скорее всего, потерял сознание, потому что не ответил и перестал дергать себя за волосы. Я окликнул еще раз, но он промолчал. Что мне оставалось делать? Я уселся в темном углу своей камеры и следил за лунным светом, который всегда действует на Еноха непредсказуемым образом. Вдруг Кэссиди завопил. Негромко и как-то сдавленно. Я знал, что это Енох — берет то, чего хотел, — у самого прокурора. Стоит ли смотреть? Его не остановишь, а прокурора я ведь предупреждал…
Я сидел и зажимал ладонями уши, пока все не кончилось. Снова повернувшись, обнаружил, что Кэссиди сидел, привалившись к прутьям. Стояла тишина. Тс-с, вот оно! Мурлыканье. Тихое, еле слышное. Так мурлычет Енох, будучи сыт. Теперь царапающие звуки — это коготки приплясывающего после охоты за пищей Еноха, мурлыканье и царапанье доносились из головы Кэссиди. — Это Енох, да, и он счастлив! Счастлив был и я. Просунув руки сквозь решетку, я вытащил связку ключей из кармана прокурора, открыл свою камеру и вновь стал свободен. Больше здесь делать было нечего, да и Кэссиди не воскресишь. Енох тоже здесь не останется. — Ко мне, Енох! — позвал я. Вот тут-то я чуть было в первый раз не увидел его: нечто беловатое, блеснув, метнулось из большой красной дыры, проеденной в затылке прокурора. И я ощутил легкое, холодное и нежное тельце, опустившееся на макушку и понял, что Енох вернулся домой. Пройдя по коридору, я отпер наружную дверь тюрьмы. Крошечные ножки забегали по крыше моего мозга. Вместе мы вышли в ночь. Луна сияла, все замерло в молчании и лишь тихий, счастливый смех Еноха шелестел в моем ухе.
- - -
Robert Bloch. Enoch (1946) Журнал "Измерения", 1991, № 1 Перевод Александра Юрчука Иллюстрации Сергея Лемехова и Андрея Карапетяна Первая публикация в журнале "Weird Tales", September, 1946[1]Примечания
1
Обложка журнала "Weird Tales", September, 1946
(обратно)
Последние комментарии
7 часов 14 минут назад
7 часов 16 минут назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 21 часов назад