Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
Пятница.
Конец трудовой недели.
The hard days night…
Хотя, какое там night — солнце ещё вовсю!
Работа давно осталась где-то там, где тихонько бормочут системные блоки и подмигивают мониторы. Дом — уборка, готовка, стирка — это немного позже. Сын придёт — сам сообразит, что к чему. Чай, не десять лет, четырнадцать в прошлом месяце исполнилось.
Первым делом — больница. Сыну сегодня некогда, тренировка. Значит, сегодня — одна.
С годами это могло бы стать ритуалом, но стало просто потребностью…
Осень-лиса помогала ленивым дворникам, мела хвостом по мостовой. Листья — жёлтые, красные, местами ещё с зеленью. А может, тут вообще нет дворников? По крайней мере — в этот сезон. С началом листопада все дружно уходят в отпуск… Хотя, с другой стороны, это и к лучшему. Красиво. Погода к тому же стоит на загляденье — тепло, солнечно…
Теперь сюда, через двор, по ковру из жёлтых листьев, срезать дорогу.
Потом — налево, ещё раз налево…
Вот и больница, громадное здание, несмотря на недолгий свой век уже здорово обшарпанное снаружи. Правда, внутри — всегда порядок, чистота.
Привычно кивает встречным — врачам, медсёстрам… Все давно уже знают её, да и она всех знает, даже некоторых больных. Не в первый раз тут, не во второй.
Халат, лифт, шестой этаж, коридор, шестьсот четырнадцатая палата, тишина, как всегда…
Присела на стул рядом с кроватью.
Родное лицо, когда-то улыбчивое, теперь — непривычно-спокойное, руки поверх одеяла неподвижны… На медицинские приборы, как там они у них называются, лучше не смотреть.
Смотрела на него. Вспоминала — как разговаривала.
Кто-то сказал, что перед смертью вся жизнь проходит перед глазами…
Не только.
Вся жизнь проходила перед глазами каждое посещение. Вся жизнь — от знакомства и до того самого дня…
Вся жизнь.
Вся.
Негромкая музыка, донёсшаяся как будто из-за стены (а может — из-за окна, с больничного двора?), вывела из задумчивости. Гитара и саксофон начали неспешный диалог друг с другом. Вопрос — ответ, вопрос — ответ… А теперь вместе, переплетая голоса, не мешая — помогая, подсказывая друг другу…
Что-то знакомое, только вот — что? Вместо названия пьесы на память пришли, казалось давно забытые строчки:
Всё слышится там, за спиной: кифара и флейта — дуэтом…
Он сам когда-то написал это стихотворение. И всегда смеялся: это я, мол, о себе! Это ведь я Одиссей, я странник, я скиталец! Профессия такая.
Она продолжала вспоминать — и слова неспешными рыбами послушно всплывали из глубины памяти…
Войной ли, волной ли, виной, иным прихотливым сюжетом нас гонит, нас манит — Бог весть… Швыряйте, досужие, камень! Мы были — мы будем — мы есть — безумцы и странники. Amen!
Командировки иногда были долгими, иногда не очень, но всегда — срочными. День ли на дворе, ночь… Звонок, полчаса на сборы — и в путь. Он никогда не рассказывал — куда, зачем. Только отшучивался, сыпал смешными байками и прибаутками, коих знал великое множество. Говорил: много будешь знать — скоро состаришься, а я не хочу, чтобы ты старилась!
Приезжал весёлый, привозил сувениры, мелочь, пустяк какой-нибудь, дескать — некогда было по магазинам разгуливать! Подбрасывал в воздух визжащего от восторга сына, целовал её, смеялся…
Вот из одной такой командировки его и привезли не домой, а в эту больницу.
Врач тогда сказал: надеяться — можно, но не очень-то рассчитывайте…
Когда это было — вчера?
Год назад?
Десять лет?
Клепсидрою каплют года…
…со всеми вытекающими последствиями, например — надеждой, которая… последней…
…взрослеют деревья и дети…
…особенно дети…
…над скалами мокнет звезда, над миром скитается ветер.
…ветер, да вот ещё некоторые… Тоже всю жизнь так и скитаются…
Где-то он скитается теперь?
Впрочем, она никогда не сетовала на судьбу. Да и сейчас не собиралась. Каждый выбирает по себе — вот и она выбрала в своё время. И не жалеет.
Сменяя снега на дожди, равно — рождества на успенья, проходит неспешная жизнь, вместившись в пределы мгновенья.
Что жизнь проходит, а может быть, уже прошла — не хотелось думать.
Круговорот рождений и смертей…
А он — между тем и другим… Для него время остановилось. Больше не движется. Не надо никуда спешить…
Хотя, кто знает — как это всё для него на самом деле?
И, может быть, это как раз для неё всё остановилось?
Кто-то неслышно вошёл в палату и остановился за спиной, прислушиваясь к её мыслям — отстранённо, без любопытства… Она не обернулась — слёзы.
Воистину, всем — исполать, чей жребий — любить и прощаться! И тем, кому выпало — ждать, и
Последние комментарии
15 минут 46 секунд назад
9 часов 7 минут назад
9 часов 10 минут назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 21 часов назад