КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706112 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124649

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

10 застольных фишек [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

10 ЗАСТОЛЬНЫХ ФИШЕК


Фишка 1. Молочный коктейль

(1970 год; в/ч 32154, с. Жеребково, Ананьевский р-н, Одесская обл., УССР)

Новый год в армии – да еще первый! – событие волнительное. Скинувшись втроем, вчера прикупили «фитиль» самогона и баночку сгущенки.

Снега насыпало выше колена. Мороз тоже, несмотря на южную Одесскую область, шпарит. Так что все – как в сказке!

Где-то в 20.00 дневальный сообщил, что в расположение едет дежурный по гарнизон - не исключен глубокий шмон. Чтобы не остаться без выпивки, вынес бутылку на улицу и воткнул ее в сугроб. Поверху замаскировал, как научил старший сержант.

Ждать дежурного пришлось до 23.00. Зато обошлось без привычного предпраздничного шухера.

И вот приближается Новый год. Я приношу «фитиль», друзья открывают баночку со сгущенкой. В темноте, сидя на кровати, достаем пластмассовый стаканчик для бритья и наливаем. По очереди тянем, запивая холодное, как лед, горячительное сладким молоком и удивляемся, как же это мы остались даже без хлеба. Когда подошла моя очередь, я ощутил, как вместе с самогоном (сквернейшего, кстати, качества) в глотку …лезет мыльная щетина, оставшаяся после бритья в стаканчике. Но разве станешь обращать внимание на такие мелочи в такую ночь?

Прикончили бутылку, и я отправился на второй этаж (праздновали на первом) в свое отделение. Уже поднявшись наверх, неожиданно почувствовал себя плохо – страшно захотелось блевануть. Я тут же, держась руками за стенку, направил стопы вдоль длинного коридора в сторону туалета. Увы, не дотяну...

Утром, с подъема, в казарме нездоровый шум. Особенно усердствует старшина Бевзюк (отличный мужик!):

– Не, дневальный, вы мне объясните, как в расположение смогли пронести едва не полный бидон молока, а вы ничего не видели?!

Оказывается, я вчера, идя по стенке к туалету, все время поливал пол молоком (сгущенка в желудке превратилась в жидкое пойло) – сплошняком метров шесть. То, что это блевотина, никому и в голову не пришло, настолько натурально выглядел диетический продукт (запах спиртного за ночь выветрился).

Так и не установили, какая Снегурочка в казарме в новогоднюю ночь разлила столько свежего молока.


Фишка 2. Сто граммов на троих

(1973 год; г. Киев, УССР)

Выходной. Чем заняться студентам Киевского государственного университета им. Т. Г. Шевченко, обитающим в общежитии №4 по ул. Ломоносова? Конечно, идти на ВДНХ, гулять Голосеевским парком!

Привычным маршрутом отправляемся туда втроем: я, моя супруга Надежда и мой же однокурсник Анатолий Згерский. Полакомились мороженным, посмотрели на фонтан. И вдруг Анатолий предлагает:

- Может, посидим в ресторане? – И кивает головой на светящуюся огнями «Прагу».

Идея, что и говорить, крутая. Но за какие, извините, шиши гудеть?

Однако «идеолога» неожиданно горячо поддерживает супруга. Скажите, куда мне в такой ситуации деваться?!

Лихорадочно шарим по карманам. Подсчитываем все, включая медь. Набирается 10 рублей с небольшими копейками.

- Этого для скромных посиделок хватит! – Тоном знатока заявляет инициатор.

- Да и главное - не выпить и закусить, а потанцевать, - поддакивает Надежда.

Мне жутко неуютно идти в ресторан с десяткой в кармане на троих. Но для маневра - ни сантиметра.

Поднимаемся на второй этаж. Едва ли не красного дерева столики. Белые льняные скатерти. Музыка. Приличная, то бишь денежная, публика.

С гордым видом усаживаемся. Момент – и подруливает официантка с меню:

- Выбирайте!

Уходит.

Мы открываем ресторанный талмуд. Внимательно изучаем. Причем смотрим не на названия блюд и напитков, а на …цены. Упорно ищем то, что «влезет» в пресловутый червонец. Бурно обсуждаем. Даже, помнится, жестикулируем.

Я предлагаю уйти подобру-поздорову.

Какое там!

Вновь подруливает официантка:

- Что заказываем? – наклоняется, держа в одной руке блокнотик, в другой – карандаш (подобных «излишеств» в студенческой столовой лично я никогда не видел, и это пугает еще больше).

- Мы еще не выбрали! – Нагло, с интонацией бывалого посетителя злачных мест, говорит Анатолий. – Подождите, пожалуйста!

Почитательница Коляды и служительница Лукулла передислоцируется к окошку кухни. Мы, между тем, продолжаем поиск блюд подешевле. Наконец, сбалансируем пказатели: финансы – стоимость.

Згерский небрежным жестом (где только научился?) подзывает официантку:

- Три салата из капусты, три кусочка хлеба, один стейк и сто граммов водки!

Я от стыда не поднимаю глаз, но спинным мозгом чувствую: официантка грохнется в обморок.

- И ВСЕ?! – произносит она с видимым и откровенно презрительным ударением.

- Для начала – да! – Весело сообщает Анатолий.

И, чтобы ему не надоедали глупыми вопросами, поворачивается к нам.

Гремит музыка. Згерский вместе с моей женой как ни в чем ни бывало уходят танцевать. Я же готов провалиться сквозь пол на первый этаж!

Между тем, официантка начинает сервировать столик. Приносит вилки-ложки-ножи, рюмки-бокалы, специи, салфетки, зубочистки (я вижу их впервые – привык пользоваться спичками).

Вот дошла очередь и до заказа!

Три салата появляются перед каждым из нас. Хлеб – в центре столика. И вопрос:

- Стейк …кто …заказывал?

Анатолий:

- Она! – Кивок в сторону моей жены.

Кусок мяса с жареным картофелем и горкой овощей на огромной тарелке мгновенно находит свое место.

На подносе остается графинчик, на дне которого стеснительно болтается сто граммов водки.

- Наливать кому? – берет в руки посуду официантка.

- Конечно, даме! – Подаю я голос.

Та наливает спиртное в рюмку и удаляется не менее гордо, чем мы остаемся.

Закипает работа. Мы тут же делим картошку и приправы на три равные части, «согласно купленным местам» разрезаем стейк и раскладываем все по тарелкам с капустным салатом. На вид получается довольно прилично – посуда-то намного меньше!

Водку из рюмки тоже делим честно и договариваемся одним махом ее не опрокидывать: пригубим, по крайней мере, трижды.

Первый символический полуглоток. И начинаем едва по одной травинке - непросто поддеть вилкой, не «превысив норму» - закусывать салатом.

Трапезничаем минут пятнадцать-двадцать. И вдруг у столика нарисовывается официантка с взятым на изготовку блокнотом:

- Что ЕЩЕ заказываем?!

Анатолий, словно испанский идальго в энном колене, небрежно выписывает пируэты серии ультра-си вилкой:

- Мы никуда не спешим! Чуть позже…

И, как только скрываемо негодующая, ресторанная служка отваливает, Анатолий и моя супруга уходят танцевать. Почему не я? Да потому - вы не поверите! – что за 10 рублей на троих еще и выписывать пируэты по паркету мне …стыдно.

Наш «гудеж» продолжался: столик – дятел-официантка с неизменным вопросом «Может, что-то еще?» – танцплощадка. С той лишь разницей, что мы, помня стоимость водки, заказали ее еще 100 граммов.

Обнаглевшая официантка принесла ее не в графинчике, а просто в стопке и демонстартивно поставила перед дамой. Качать права с такой суммой в кармане мы не рискнули. А еще я боковым зрением заметил, как кучка коллег мадамы, обслуживающей наш столик, от раздаточного окна с видимым интересом (наверное, такие заказчики попались «Праге» впервые!) наблюдают за развитием событий.

Первым дрогнул я:

- Надоело так отдыхать!

Несколько минут препирательств и коллективное соломоново решение: жена с Анатолием еще раз танцуют и сваливаем.

- Лады! – соглашаюсь я. – Но, извините, ждать вас здесь не стану – не вынесу процедуры расчета. Вы идете на танцплощадку, а я – как бы в туалет («кутим» на втором этаже, а отхожее место – на первом). И буду ждать вас там.

Сказано – сделано.

Спустя минут семь-восемь на ступеньках появляется вальяжно шагающий (из ресторана, чай!) Згерский. Один!

- Что случилось? Где Надя?!

- Рассчитывается!

- Но ведь вы должны были вдвоем…

- Я тоже не выдержал – смылся.

- Как так?!

- Не торопись. Я не выдержал третьего раунда. Два же отстоял в глухой обороне, надежно прикрывая Надежде тылы.

- Ну, рожай же, наконец!

- Потанцевав, мы попросили счет. Официантка пришла с записной книжкой и маленькими счетами. Пощелкала на них и объявила:

- С вас 12 рублей 30 копеек!

- Я ошалел, - продолжил, между тем, рассказ Анатолий, - В кармане ведь – только десятка с жалкой мелочью.

- Но ведь мы, - с жаром возразил я, - точнейше все заказываемое подсчитали: денег хватало.

- Я тоже это знал! Но и мне, увы, в этот момент отдыхать перехотелось.

- А дальше?

- «Дальше Надежда не сказала, а изрекла:

- А если пересчитать?

- Что пересчитывать?! – вопросом на вопрос ответила официантка.

- Сумму заказа. Вдруг вы ошиблись?

Та – едва не под смех толпы, собравшейся у раздаточного окошка, – таки пересчитала. И объявила:

- Надо же, действительно, ошиблась. Десять рублей девяносто копеек!»

Анатолий – мне:

- Я уже прикидывал, что сделать: может едва начатую пачку сигарет «Столичные» предложить в довесок? На копейки, которых не хватает…

И тут твоя Надя – ну и нервы! - вновь подает голос-металл:

«- А если ЕЩЕ РАЗ пересчитать?!!»

- И тут я не выдержал, - виновато посмотрел на меня Згерский. – Вынул всю нашу наличность из кармана, сунул в руку Наде и ушел. И вот я здесь….

- Тля, как ты мог в такой напряженной ситуации оставить ее одну?!!

Рву вверх по лестнице – тут уже не до стыда! Успеваю преодолеть чуть больше половины ступенек, как наверху появляется, широко улыбаясь, моя жена.

Уже после того, как мы покинули злачное заведение, она довершила рассказ:

- Она, как миленькая, пересчитала, назвав правильную сумму – 8.12. Я заплатила. Добавив, что чаевых не оставляю, ибо такое обслуживание дополнительного вознаграждения не заслуживает. И ушла…

- А теперь идем пить пиво в «Колыбу»! – победно добавила она. – Ведь у нас еще остается более двух рублей!!!


Фишка 3. Меню задом наперед

(1977 год; г. Кизыл-Арват, Красноводская обл., ТССР)

Командировка в глубь Каракумов в компании с заведующим отделом партийной жизни редакции «Туркменской искры» Реджепом Тойджановичем Тойджановым. Выехали с утра. Побывали в Небит-Даге. Оттуда направились в забытый богом аул в глубине пустыни: шеф захотел проведать вдову своего старого друга. Добирались по раскаленным пескам очень долго. Стрелки часов показывали почти 16.00. В моем животе кишки играли уже давно голодный марш (выпитая в Небит-Даге пиала зеленого чая – не в счет). Однако, увидев полуразрушенную мазанку, грязь и нищету, я понял: надежды даже на перекусон придется оставить. Так и оказалось. Нам предложили только зеленый чай.

К вечеру подъехали к Кизыл-Арвату, где в свое время Тойджанов был первым секретарем райкома КПТ и где, по его словам, жило множество закадычных друзей, один из которых даже будет встречать на въезде в город.

– Ночевать остановимся у него, – предлагает завпартотделом.

Мне, как новичку в газете, отказываться от чести как бы негоже. Однако когда перед голодными глазами встает зеленый чай, тут сантименты теряют всякий смысл. У меня на уме столовая – пусть самая захудалая. «Поесть хотя бы чего-нибудь!» – единственная мысль, которая из последних сил бьется в мозгу.

– Спасибо! – говорю Тойджанову. – Я лучше в гостинице остановлюсь.

Вижу, ему это не очень нравится, но назад пути нет. Или я, наконец, набью брюхо, или еще мучится, как минимум, до утра.

Въезжаем в Кизыл-Арват. Нас, в самом деле, ждут. Приветствия, представления друг другу. Я, чтобы сразу расставить все точки над «і», деловито интересуюсь:

– А где здесь гостиница?

Что тут началось! Короче, я понял: постоялого двора мне не видать, как своих ушей.

Приезжаем в дом встретившего. Все сразу на топчан во дворе. Друзья активно беседуют – давно не виделись. А я все жду, когда же пригласят к столу. И вот вижу: опять несут… чай. А к нему – кусковый сахар и чурек. «Ну, – думаю, – приехали». И с неизбывной радостью вспоминаю самый захудалый гастроном с его традиционными паштетами, колбасами, консервами.

Делать нечего. Пока мужики пьют чай, я налегаю на чурек. Хозяин это заметил и что-то крикнул в открытую дверь дома. Через минуту оттуда появляется его дочь с… батоном полукопченой колбасы и ножом. Я незаметно облегченно вздыхаю и с чистым сердцем налегаю на свой ужин, удивляясь, что остальные его игнорируют. Прикончив почти весь батон и испив чая, расслабленно откидываюсь на подушку. И тут…

Нам подают зажаренного молодого барашка. Потом – пельмени. Дальше – шашлык. Несут шурпу (наваристое туркменское первое). Виноград, арбуз, дыня. И снова – зеленый чай.

У меня голова идет кругом. Во-первых, я так наелся колбасы, что даже пригубить этих деликатесов не в силах. Во-вторых, в душе имею обиду: почему не предупредили, что готовят столь роскошный ужин? И, в-третьих, никак не возьму в толк, что за хреновина: обычно подают первое, потом – второе и лишь затем – чем запить. Тут же все оказалось поставленным с ног на голову: сначала чай, потом – второе и лишь за ним – первое. Сам черт ногу сломит!

Уже поздним вечером последний вопрос задал Тойджанову. Тот, рассмеявшись, ответил, что именно в таком «обратном» для нас порядке мусульмане употребляют пищу. Незнание сего обернулось для меня ужином, состоящим исключительно из… колбасы.


Фишка 4. Дороги-стрелы

(1979 год; г. Ашхабад, ТССР)

В конце жаркого летнего рабочего дня собкор газеты «Труд» по Туркменистану Владимир Князев позвонил в редакцию:

- Шибко занят? Если нет, походи – выпьем пивка. Холодного, как вершины Копетдага зимой.

- Через полчаса буду! С рыбкой!

- Вообще чудесно! А то у меня есть вобла, но маловато на троих.

- А кто еще будет?

- Познакомишься! Скажу лишь одно: именно он тащит бидон пива. И не просто пива, а…

В корпункте я нарисовался, как и обещал, благо тот располагался неподалеку «Туркменской искры», где в этот период пахал старшим корреспондентом. Третий там уже был.

- Ударник коммунистического труда Ашхабадского пивзавода Андрей..., - повел рукой в его сторону хозяин. И тут перенаправил указательный палец на внушительного размера кустарного вида баклагу:

- …и его продукция.

Хватанув по бокалу-второму вожделенной жидкости, начали точить лясы. Тем более, Владимир достал из холодильника поллитровку и начал нарезать закуску.

- Ну, как тебе пиво?! – поинтересовался он у меня.

- Изумительное! – не покривил я душой.

- И это все?!

- Изумительное в квадрате! – добавил, не врубаясь, куда клонит коллега.

- А еще строит из себя знатока, пивомана-всезнайку! – это он уже к Андрею.

- Что ты морочишь голову! Говори прямо!

- Пивко-то – не фильтрованное! И из лучшей емкости… Благодарить за что мы должны Андрея!

А так как закуска уже была на столе, то начали активно «благодарить».

Часам к десяти вечера начали расходиться. Ударника-водителя изрядно покачивало – вряд ли с завода он прибыл на пирушку трезвым. В прихожей, сунув ступни в босоножки, Андрей вдруг уставился в географическую карту, украшавшую одну из стен.

- А здесь что за республика? - неуверенно ткнул пальцем.

- Украина! – ответствовал Владимир.

Подойдя ближе, гость долго изучал заинтересовавшее его место. Чтобы удивленно изречь:

- Ты смотри, какие там прямые дороги! Никогда не думал, что в СССР где-нибудь такие есть.

Я чуть не прыснул со смеху, однако хозяин хмурым движением брови мой порыв погасил. И, поддакнув Андрею «Да, как видишь, есть», чинно выпроводил его в дверь. И тут уж мы от всей души расхохотались оба!

Дело в том (и этот нюанс был мне известен), что Владимир по некой традиции на карте под линейку прокладывал маршруты из родного Иваново к городам, в которых пришлось побывать. Пока складывалось так, что чаще всего посещал Украину (в Туркменистан перебрался относительно недавно), сеть линеек куда была самой густой.

Их-то нетрезвый Андрей и принял за дороги.


Фишка 5. Обделанный предмет одежды

(1980 год; с. Скребеличи, Овручский р-н, Житомирская обл., УССР)

Во время отпуска я чего-то там съел и получил жесточайшее расстройство желудка. А поскольку находились в Скребеличах, то повадился бегать в кусты: ближе, чем уборная, и на природе.

Стыдно признаваться, но один раз не добежал даже до зарослей смородины. Содержимое кишечника оказалось в трусах. Не долго думая, я снял их и забросил далеко в кусты. Не признаваться же супруге в подобном конфузе? Напялив спортивки, вернулся в дом и приоделся в чистое белье. На том, как говорится, конфликт и был исчерпан.

Как же я ошибался! Через несколько дней в дом заходит теща и обращается к дочери (моей жене) со следующими словами:

– Полезла в кусты, чтобы сорвать смородину и вот нашла Колины трусы. Ты их, наверное, вместе со всем стираным повесила сушиться, а ветер сорвал.

– Наверное, отвечает супруга. – Давайте их сюда, я их снова простирну – ведь они валялись на земле.

Весь этот разговор я слышу с другой – дальней – комнаты. «Ну, – думаю, – пропал. Сейчас начнется позорный для меня скандал».

Однако все оставалось тихо. Выхожу из комнаты. Супруга греет в печи воду. На лавке лежат злополучные трусы. Абсолютно, на первый взгляд - чистые. Что за чертовщина?! Когда я их бросал в кусты, весили не менее пары килограммов. Беру осторожно в руки, верчу на все стороны. Ни малейшего намека на последствия поноса.

Лишь позже я понял что к чему. От позора меня спасли… куры. Это они с удовольствием выклевали г…

А трусы? После того, как жена их постирала, я их носил - тоже не без удовольствия. И даже радости!


Фишка 6. Выпивка – за километр от закуски

(1985 год; г. Ташкент, УзССР)

Во время учебы в ВПШ нам с супругой, устроившейся тут на работу, на второй год выделили в общежитии целый бокс, состоящий из двух разделенных общим коридором комнат, туалета и душевой. Но жить мы остались в одной, как и раньше, а вторую тайно использовали под личную кухню. Ну, и, конечно, иногда на электроплитке готовил и кто-нибудь из друзей. А чуть позже дополнительную жилплощадь слушатели из Туркмении начали использовать, как банкетный зал на свои дни рождения. Чему мы не противились: сам погибай, а земляка выручай!

В этот раз дату отмечал Осман Халлыев – в недавнем прошлом заместитель редактора районной газеты в Чарджоуской области. Он отличался от большинства других спудеев. Жил в обрез, высылая львиную долю стипендии семье, и, не имея лишнего рубля, сторонился застолий. Да и вел себя чинно-благородно, что некоторыми безбашенными земляками воспринималось едва не как компрометация туркменов. В общем, хотя и добродушный, но не компанейский и довольно таки странный тип.

На группу из десяти человек именинник на нашей электроплитке приготовил казан шурпы и …больше ничего. Если не считать четырех чуреков и двух пучков зеленого лука.

Собрались. Поздравили. Вручили подарок. Осман насыпал всем по тарелке шурпы, выставил три бутылки водки:

- Угощайтесь!

Собрались после занятий, никто не обедал в предвкушении именинного потчевания, так что не удивительно: минут через пятнадцать на столе – хоть шаром покати. Осман, между тем, поинтересовался:

- Может, кому добавки?

Человека три-четыре не отказались. Хозяин положения насыпал. А через минуту-другую «догнаться» шурпой надумал и узбек Рустамов. На правах Османового товарища к казану подошел сам. И, как мне показалось, нарочито долго скреб по дну, вылавливая остатки роскоши.

В дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял наш одногруппник Нуры Караев с двоюродным братом Язлы, учившемся курсом ниже.

- Извини, Осман, что опоздали! Задержала серьезная причина. Так что держи этот галстук – и всех тебе благ!

- Спасибо! – ответствовал именинник. – Садитесь за стол. Только, знаете, ничего уже, кроме нескольких стеблей лука и чурека, не осталось.

Нуры, хотя и видно было, что офонарел, однако вида не подал:

- Ничего! Нам с Язлы хватит и этого…

И приличия ради, пряча ухмылки, умостились на стулья. Отломили по кусочку хлеба, взяли по зеленому стеблю. Нуры произнес:

- За твое здоровье, земляк!

Осман не растерялся:

- Может, вы выпить хотите? Так я дам денег – сбегайте в магазин, купите.

Опоздавшие от такого широкого жеста отказались. И спустя десяток минут банкет закончился.


Фишка 7. Оживший орех

(1990 год; г. Ашхабад Туркменской ССР)

Однажды ко мне в редакцию столичной областной газеты «Знамя Октября», где я был заместителем главного редактора, пришли двое – мужчина по фамилии Хаустов и женщина Ковшутова Аман Кейпиевна. И принесли с собой убойный компрометирующий материал анна Туркменскую торгово-промышленную палату, где трудились. Кстати, до их появления я б этой конторе имел более чем смутное понятие, считая ее практически представительской. А оказалось, там у народа – такие возможности!

Откуда? А в функции ее сотрудников входит обязательное присутствие при приемке любого импортного товара – от самолетов до кнопок. Западные же поставщики – об этом мне поведали гости – имеют обыкновение, в отличие от советских поваров и продавцов, перекладывать, а не недовкладывать: и честь фирмы, и никаких рекламаций. Так вот, излишки никогда не оприходуются – их вообще, по нашим документам, не бывает. И если, к примеру, после проверки оформляется вагон ткани, то принимавшим в действе участникам еще как есть что делить! А потом – по баснословным ценам в условиях дефицита реализовывать из-под полы.

Гражданское мужество пары, ищущей справедливости, меня, признаться, не то что удивило – поразило. А когда я узнал, что муж гостьи – старший офицер Министерства внутренних дел Туркменистана, вообще выпал в осадок.

Сенсационный материал я, конечно, подготовил и опубликовал. Шухер возник знатный. Первой реакцией было приглашение супруга «на скаку остановившей ахалтекинца» жены и …перевод его из министерства в линейное отделение милиции на транспорте.

А мы с женой, между тем, подружились с этой необычной парой семьями и регулярно гостили друг у друга. А поскольку они жили в коттедже, то чаще сбирались у них. Особенно любил заходить в зеленый дворик я – там всегда ожидала бутылочка-вторая чешского пива «Праздрой».

Но в этот раз Аман Кейпиевна Ковшутова и Мурад Сапарович Сапаров (супруги носили разные фамилии) зашли чекылдыкнуть (неологизм дамы-туркменки) к нам. Замечу: подполковник милиции был неимоверный чистюлей – где-то даже за гранью. Мы это знали и поэтому на сию, как считали странность, внимания не обращали (о чем, кстати, изначально просили и он сам, и его жена).

И вот сидим – чекылдыкаем. В основном – втроем. Мурад Сапарович пьет очень мало. А из еды – стол ломится! – берет только грецкие орехи. Они в скорлупе и, следовательно, неопасны для здоровья на предмет всякой мелкой живности, которую можно разглядеть исключительно в микроскоп. Час, второй, третий. Весело! На четвертого уже почти не обращаем внимания: жара неимоверная, поэтому хмель в голову въезжает на крейсерской скорости. Короче, между приемами водки, пива и закуски, буквально заходимся смехом упоения...

Вдруг подполковник одновременно подскакивает на диване, бросает скорлупу только что расколотого ореха на стол и – о, ужас! – плюет себе между ног. Дальше этот денди и чистоплюй начинает изо всех сил выдувать воздух изо рта, совсем не заботясь о производимом эффекте. Сказать, что мы поражены таким неадекватным, обезъянним, поведением, значит, не сказать ничего!

- Мурад! – только и вымолвила Аман Кейпиевна. – Ты что?!!

Тот, все еще плюясь, но уже совсем слегка, молча вытягивает руки ладонями кверху. И мы видим, как по ним мечутся …обыкновенные муравьи.

Откуда они?! Никто ничего не понимает!

И только, уже когда настало время обоюдных извинений и «разбора полетов», компания вынесла научно обоснованный вердикт. Насекомые нашли (или проделали?) крохотное отверстие в скорлупе ореха и основали в нем свою колонию. А Мурад Сапарович, не подозревая о такой подлянке, плод раскусил зубами. Вывалив в глотку едва не все «продуктовое» население.

Забегая вперед, скажу: пострадавший не в этот день, а впредь грецкие орехи употреблял исключительно в «разобранном» вид


Фишка 8. Секс – не кекс

(1998 год; г. Пирятин, Полтавская обл., Украина)

В Пирятине к соседям моей матери Волыкам приехали гости из России. Случайно попал на конец застолья и я (зашел за каким-то инструментом). Общались на смешанном русско-украинском языке, что не мешало прекрасно понимать друг друга. И вот хозяин обращается своей благоверной:


– Пусть они продолжают, а мы пойдем «швиденько попораємося» (по-русски «быстренько выполним работы по хозяйству») и вернемся к чаю и кексу!


В ожидании хозяев мы опрокинули по рюмке-другой. Но я никак не мог взять в толк: почему семейная пара из России то и дело насмешливо-многозначительно переглядывается. На все вопросы гости отвечали, что это мне только кажется.

И только поздно вечером, когда мужчины вышли перекурить, гость признался, что они с супругой были просто поражены.


– Чем? – поинтересовался Иван Кузьмич.


– Ну, сходили бы с Лидой, если уж настолько невтерпеж, сделали свое дело молча. Однако зачем об этом объявлять вслух? Да еще при гостях...


Наш с Кузьмичом хохот буквально взорвал округу. Ибо гость украинское «попораємося» понял как русское «попоремся» (жаргонное – займемся сексом). И, естественно, обалдел от простоты пирятинских обычаев...


Фишка 9. «Лордовские» объедки

(2000 год; г. Киев, Украина)

Я уже писал, что в газету «Україна і світ завтра» из украинского выпуска «Комсомольской правды» после того, как у нее появился новый владелец, перешла целая группа сотрудников. Вполне естественно, что мы держались вместе.

Например, в моем кабинете заместителя главного редактора обустроили свои рабочие места заведующий отделом Владимир Дехтяренко и специальный корреспондент Степан Романюк. Как правило, обедали мы вместе принесенными из дому тормозками. Плюс распивали бутылочку водки и – часто-густо, особенно летом, догонялись пивом.

В тот раз, только мы приготовились поднять по первой, как дверь открыл первый зам. главного Кекса Пидлабуцкий (сидел через стенку).

- О, как у вас весело! Можно мне присоединиться?

Как откажешь?!

Спустя пару минут коллега уже разворачивал свои бутерброды – с твердым сыром, колбасой и ветчиной. «Хорошо живет!» - переглянулись мы. Нашу еду обычно составляли помидоры, огурцы и сало трех сортов – одно с прослойками (приносил я), а два других – без, но различной толщины.

Поллитровка на троих, и она же – на четверых, - суть разные вещи. То же можно сказать и о пиве. Короче, быстрее, чем обычно, спиртное закончилось.

Немаловажная деталь: несмотря на то, что Кекса приглашал брать его бутерброды, ни один из нас к ним не прикоснулся – было неудобно. «Вот доедим сало и примемся» - отнекивались по очереди.

Вдруг Пидлабуцкий, буквально перебив кого-то на полуслове, заявил:

- Ну, хорошо, я пошел!

Если честно, внутренне мы вздохнули: не нашей компании человек, да и слишком близок к главному редактору. А вздохнув, едва не задохнулись, когда коллега …принялся деловито складывать в бумажку свои недоеденные «лордовские» бутерброды.


Фишка 10. Нуль с осадком

(2008 год; г. Киев, Украина)

Александр К. решил устроить смотр не так давно приобретенной и капитально отремонтированной квартиры. Пригласил Владимира Дехтяренко и меня - с супругами.

Хотя мы с ним вместе и учувствовали в нескольких общих проектах, стали товарищами, однако назвать это близкой дружбой я бы не осмелился. Собственно, в той же роли пребывал и третий удостоенный вышеупомянутого визита.

Так что накануне мы с Владимиром тему «перетерли»: у каждой компании – свои заморочки и «особенностей» нас ожидающей ни один из нас не знал. Поэтому, чтобы не выделяться, договорились: каждая пара берет по букету хозяйке и по бутылке водки – хозяину.

Прибываем в условленный вечер. Тут же разбиваемся на группки – женскую и мужскую: для детального осмотра и впрямь шикарного жилища. Деталь, которая будет иметь впоследствии свое значение. Хозяйка не преминула продемонстрировать гостьям бар, под завязку набитый спиртными напитками. Дальше – начинается застолье с чтением стихов и слушанием пения Александра под гитару.

К концу первой половины пирушка Владимир время от времени, когда хозяин наливал, как заводной, бубнил:

- Саша, давай уже и моей попробуем!

Наконец Александр «сжалился» и принес поллитровку гостя. Которую мы спустя некоторое время благополучно распили. Часы показывали около 22.00, которые мы, мужчины, очень ждали: по ТВ должна была начаться прямая трансляция очередного боя Маскаева. Ну, думаю, еще минут десять – и буду ловить уже не алкогольный кайф. И вдруг хозяин, включив телевизор, говорит (женщины, поскольку им «узаконенный мордобой» не интересен, удалились в другую комнату):

- Володя, мы с тобой посмотрим бокс, а Николай сбегает за бутылкой.

- Как? – вылупливаю шары. – Я тоже люблю бокс. И уже не первый год болею за Маскаева.

- Не, не, - вторит Александр. – Смотреть будем мы с Володей, а ты сгоняешь в гастроном. Если управишься шустро, то еще и бокс застанешь.

Мне бы сказать:

- Так доставай, в таком случае, литровку «Хортицы», нами с супругой принесенную...

Ан, нет, я оделся, уточнил, где ближайший магазин (района не знал совершенно) и направил туда свои нетрезвые шаги. Взял две бутылки и вернулся. Застолье продолжилось, однако оно, по крайней мере, нам с женой уж не казалось ни дружеским, ни веселым.