10 беззастенчивых надувательств [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать постранично, страница - 3

Ни живая, ни мертвая, мать вернулась домой. И написала нам письмо. В котором были такие строки: «Если вы мне не сумеете быстро выслать четыреста рублей, я что-то с собой сделаю».

Благо, письмо мы получили еще до окончания рабочего дня, успели снять со сберкнижки требуемую сумму и отправили на Украину телеграфным переводом. Уже на следующий день огни были в Пирятине.

Как рассказывала впоследствии мать, она «золото» надежно запрятала, полученные деньги положила в загашник, а отцу сказала, что приобретенное продала соседке. Раз он особого удовлетворения от ее покупки не испытал.

По зрелому размышлению, мы с женой пришли к выводу, что без гипноза здесь не обошлось.

Надувательство 6. Тюбетейка паюсной икры

(1986 год; г. Ташкент, УзССР)

Мой одногруппник по ВПШ ашхабадец Нуры Караев получил очередное «вспомоществование» от родственников и по этому случаю пригласил нас с женой в ресторан. Злачными местами мы избалованы не были, поэтому данный визит стал в определенной мере событием.

Засиделись более чем допоздна. Стол буквально ломился (земляк не поскупился) от яств, одно блюдо сменяло другое, спиртное лилось Сырдарьей, гремела музыка, в воздухе вились непередаваемые ароматы восточных благовоний. Не знаю, как собутыльники, но я уже, что называется, балдел - сидел, как обкуренный – смешались в кучу пони, люди и залпы тысячи орудий.

В какой-то момент очередь танцевать с моей супругой подошла Нуры. Они и отправились выписывать кренделя. А я, как та Ярославна Игоря, ожидал возвращения «балерунов» из «похода». И тут у столика нарисовывается официант:

- Что-нибудь еще?

Невзирая на то, что хозяином положения был однокурсник (ему ведь предстояло расплачиваться!), я вдруг брякнул:

- Черной икорки еще, пожалуйста!

Служитель ножей и вилок – рад стараться: «блюдо» - из самых дорогих! Короче, не успели плясуны вернуться, как центр нашего столика украшала емкость размером с тюбетейку, наполненная не рожденными осетрами.

Два момента.

Во-первых, я икру не потребляю.

Во-вторых, остальная публика была столь навеселе, что на ландшафтные изменения пищевого ареала не обратила никакого внимания. Иными словами, на то, что я в их отсутствие вильнул плавником, сошло мне с рук. Оба партнера по застолью по ходу гулянки не раз закусывали паюсным деликатесом, считая, что это - запасы начала застолья.

На счет Нуры тоже не обратил ни малейшего внимания. И пьян был – еле добрался до такси, и деньги – не его, а халявные.

Надувательство 7. Шалость с главой республики

(1987 год; г. Ашхабад, ТССР)

Первый секретарь обкома с утра всех предупредил: в комитет к обеду явится первый секретарь ЦК КПТ С. Ниязов – будет инспектировать кадры. К означенному часу все собрались в зале заседаний.

Естественно, в президиуме – высокий гость с сонмом своих помощников и наш шеф. Мы – инспектируемые – в зале. Замечаю: некоторые из ребят потеют. Переживают. А вдруг на какой-то вопрос не ответят и их выпрут с работы?

Мне же бояться в этом плане нечего – пришел в обком по распределению из ВПШ, работа не нравится.

Каждому Ниязов задавал вопросы по его отделу. Дошла очередь и до меня.

– Сколько в области сельских клубов? – звучит голос хозяина республики.

А откуда мне знать? Если я, во-первых, работаю меньше полугода. А во-вторых, все это время только и делаю, что, не разгибая головы, строчу никому не нужные бумаги. Это же полный идиотизм, что у меня, заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации, нет времени для того, чтобы почитать газеты или посмотреть телепередачи! Так что вы, создав такие условия работы, от меня хотите?! И еще. Ниязову данные готовят десятки помощников, сам он к встрече принес кучу бумаг, а я должен все держать в башке. Несправедливо получается!

Так что вы, создав такие условия работы, от меня хотите?!

О вслух эту тираду я, конечно, не произношу. А вместо ее нагло говорю:

– Двести сорок три!

И уверенным тоном добавляю:

– Из них шесть – заняты посторонними организациями. Что требует немедленного вмешательства партийных органов.

Экзаменатор утвердительно кивает головой: безусловно, требует. Звучит следующий вопрос. За ним – еще один. На все я с такой же железной уверенностью отвечаю, хотя понимаю, чем рискую. Если моя беспардонная ложь хотя бы по одному вопросу вплывет, мне хана. За обман не просто товарища по партии, но первого секретаря ЦК, тут же погонят не только из обкома, но и из членов КПСС. Что для журналиста равносильно запрету на профессию.

К счастью, все обходится благополучно. Я, как впоследствии, сообщила «идеологический» секретарь обкома, аттестован с очень высокой оценкой.

Надувательство 8. Квартира за