Гнев орка [Максим Калашников] (fb2) читать постранично, страница - 3

восьмидесятых – начала девяностых – это то «самое худшее», что уже позади. Да, то, что сменило советскую эпоху, имеет много недостатков, но, в общем, к этой жизни можно притерпеться, устроить деток в коммерческий вуз, найти работу в туристической фирме или в торговле – и жить себе помаленьку, смотря по телевизору бесконечные телесериалы.

Но Реальность в наши дни очень изменчива. Хуже того – непредсказуема. Знаем ли мы о том, что будет в 2015 году? Реальность за последний век с лишним все время преподносит сюрпризы. Ну, представьте себе, что вы перенеслись в 1900-й год в Париж, на Елисейские поля и встретили там хорошо одетого русского, который совершает моцион после сытного обеда в ресторане. Попробуйте поведать ему о том, что всего лишь полтора десятка лет спустя на полях Европы будут гнить десять миллионов трупов. Расскажите ему о газовых атаках и о людях с сожженными ипритом легкими, о мясорубках Вердена и Соммы, о налетах немецких цеппелинов на Лондон и бомбах, которые сыплются на голову. Опишите ему то, как танки давят гусеницами людей и орудия. Расскажите о крушении и развале Австро-Венгрии, о распаде Османской империи. А после попробуйте изобразить Россию, в которой расстреляна царская семья, лютуют голод и тиф, красные и белые бросают друг на друга корпуса и дивизии, а по полям и степям носятся многочисленные банды. Расскажите ему о расстрелах в подвалах Чека. Опишите ему его же собственную судьбу – когда он, постаревший и лишенный всего, будет бежать из Крыма на битком набитом пароходе в 1920-м, и как потом будет мыкаться в Стамбуле, а его дочь пойдет на панель, чтобы добыть хоть какие-то гроши на кусок хлеба.

Поверит ли он вам в своем 1900 году? Вряд ли. Скорее, посмотрит, словно на опасного сумасшедшего, а может, еще и с кулаками на вас бросится. А ведь вы скажете ему правду.

Люди не хотели видеть приближения Первой мировой войны. Даже в 1913-м солидные газеты полнились прогнозами компетентных экспертов о том, что долгая война невозможна, потому что, дескать, она за несколько месяцев разрушит современные финансовые системы, а пулеметы и скорострельные пушки быстро сделают свое дело.

«Для Пруссии-Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размаха, невиданной силы. От 8 до 10 миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом Европу до такой степени дочиста, как никогда еще не объедали тучи саранчи. Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, голод, эпидемии, всеобщее одичание как войск, так и народных масс, вызванное отстрой нуждой, безнадежная путаница нашего искусственного механизма в торговле, промышленности и кредите. Все это кончается всеобщим банкротством. Крах старых государств и их рутинной государственной мудрости – крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны. Абсолютная невозможность предусмотреть, как все это закончится и кто выйдет победителем из борьбы, только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение…» – так в 1887-м говорил Энгельс, сподвижник Карла Маркса.

«…Общеевропейская рабочая республика, силы которой могут быть временно объединены под одной какой-нибудь могучей диктаторской рукою, может быть (опять-таки очень ненадолго) так сильна, что будет в состоянии принудить и нас принять ту же социальную форму, втянуть и нас огнем и мечом в свою федерацию…». Это говорил в 1885 году основоположник консервативной революции Константин Леонтьев. Почти точное предсказание гитлеровского Третьего рейха, который пойдет на нас под красным (хотя и со свастикой) знаменем хотя и «национал», но все-таки «социализма». И его правящая партия так и будет называться – Национал-социалистическая рабочая партия Германии.

Но ни Энгельса, ни Леонтьева никто не хотел слышать.

Можно вспомнить и другие примеры. Скажем, какого-нибудь победоносного англичанина, сэра Рональда – молодого, патриотичного и счастливого, в 1918-м только вернувшегося с победой над немцами. И вот вы пытаетесь сказать ему, что всего лишь через три года Британская империя подпишет Вашингтонский договор, добровольно отказываясь от мощного океанского флота, а потом вообще начнет трещать по швам. Что казавшийся непоколебимым фунт стерлингов в 1931 году уступит место доллару, а потом англичане вообще окажутся жестоко битыми какими-то японцами. Разве он вам поверит?

Хотя возможны и обратные примеры. Так, за безнадежного параноика примет вас и американец из 1954 года, которому вы попробуете описать мир 1971 года: мол, не случилось никакой ядерной войны, вам не приходится жить в убежищах и ходить в противорадиационных костюмах, а главы государств СССР и США встречаются, чтобы подписывать договоры о разоружении и готовить совместный космический полет «Союз-Аполлон».

Нежелание людей видеть даже ближайшее будущее давно стало притчей во языцех. В