Том 3. Рассказы. Воспоминания. Пьесы [Леонид Пантелеев] (fb2) читать постранично
- Том 3. Рассказы. Воспоминания. Пьесы (а.с. Леонид Пантелеев. Собрание сочинений в четырех томах -3) 1.32 Мб, 379с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Леонид Пантелеев
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (145) »
Л. Пантелеев Собрание сочинений в четырех томах Том 3. Рассказы. Воспоминания. Пьесы
Рассказы о подвиге*
Пакет*
Нет, дорогие товарищи, героического момента в моей жизни я не припомню. Жизнь моя довольно обыкновенная, серая. В детстве я был пастухом и сторожил заграничных овечек у помещика Ландышева. Потом я работал в городе Николаеве плотницкую работу. Потом меня взяли во флот. На «Двенадцать апостолов». Потом революция. Потом воевал, конечно. Потом учили меня читать и писать. Потом – арифметику делать. А теперь я заведую животноводческим совхозом имени Буденного. А почему я заведую животноводческим совхозом имени Буденного, я расскажу после. Сейчас я хочу рассказать совсем небольшой, пустяковый случай, как я однажды на фронте засыпался. Было это в гражданскую войну. Состоял я в бойцах буденновской Конной армии, при особом отряде товарища Заварухина. Было мне в ту пору совсем пустяки: двадцать четыре года. Стояли мы с нашей дивизией в небольшом селе Тыри. Дело было у нас плоховато: слева Шкуро теснит, справа – Мамонтов, а спереду генерал Улагай напирает. Отступали. Помню, я два дня не спал. Помню, еле ходил. Мозоли натер на левой ноге. В ту пору у меня еще обе ноги при себе были. Ну, помню, сел я у ворот на скамеечку и с левой ноги сапог сымаю. Тяну я сапог и думаю: «Ой, – думаю, – как я теперь ходить буду? Ведь вот дура, какие пузыри натер!» И только я это подумал и снял сапог, – из нашего штаба посыльный. – Трофимов! – кричит. – Живее! До штаба! Товарищ Заварухин требует. – Есть! – говорю. – Тьфу! Подцепил я сапог и портянки и на одной ноге – в штаб. «Что, – думаю, – за черт?! У человека ноги отнимаются, а тут бегай, как маленький!» – Да! – говорю. – Здорово, комиссар! Зачем звали? Заварухин сидит на подоконнике и считает на гимнастерке пуговицы. Он всегда пуговицы считал. Нервный был. Из донецких шахтеров. – Садись, – говорит, – Трофимов, на стул. – Есть, – говорю. И сел, конечно. Сапог и портянки держу на коленях руками. А он с подоконника встал, пуговицу потрогал и говорит. – Вот, – говорит, – Трофимов… Есть у меня к тебе великое дело. Дай мне, пожалуйста, слово, что умрешь, если нужно, во имя революции. Встал я со стула. Зажмурился. – Есть, – говорю. – Умру. – Одевайся, – говорит. Обулся я живо. Мозоли в сапог запихал. Подтянул голенище. Каблуком прихлопнул. – Готов? – говорит. – Так точно, – говорю. – Готов. Слушаю. – Вот, – говорит. И вынимает он из ящика пакет. Огромный бумажный конверт с двумя сургучовыми печатями. – Вот, – говорит, – получай! Бери коня и скачи до Луганска, в штаб Конной армии. Передашь сей пакет лично товарищу Буденному. – Есть, – говорю. – Передам. Лично. – Но знай, Трофимов, – говорит товарищ Заварухин, – что дело у нас невеселое, гиблое дело… Слева Шкуро теснит, справа – Мамонтов, а спереду Улагай напирает. Опасное твое поручение. На верную смерть я тебя посылаю. – Что ж, – говорю. – Есть такое дело! Замётано. – Возможно, – говорит, – что хватит тебя белогвардейская пуля, а то и живого возьмут. Так ты смотри, ведь в пакете тут важнейшие оперативные сводки. – Есть, – говорю. – Не отдам пакета. Сгорю вместе с ним. – Уничтожь, – говорит, – его в крайнем случае. А если Луганска достигнешь, то вот в коротких словах содержание сводок: слева Шкуро теснит, справа – Мамонтов, а спереду Улагай наступает. Требуется ударить последнего с тыла и любой ценой удержать центр, дабы не соединились разрозненные казачьи части. В нашей дивизии бойцов столько-то и столько-то. У противника вдвое больше. Без экстренной помощи гибель. – Понятно, – говорю. – Гибель. Давай-ка пакет, товарищ… Взял я пакет, потрогал, пощупал, рубашку расстегнул и сунул его за пазуху, под ремень. – Прощай, комиссар! – Прощай, – говорит, – Трофимов. Живой возвращайся. Выбежал я на крыльцо. Зажмурился. Каблуком стукнул. «Ох! – думаю. – Только бы меня мозоль не подвела, дьявол!» Бегу на выгон. Там наши кони гуляют – головы свесили, кашку жуют. Выбрал я самого лучшего коня – Негра. Чудесный был конь, австрийскопленный. Поправил седло я, вскочил, согнулся, дал каблуком в брюхо и полетел. Несется мой Негр, как леший. Несемся мы по шоссе под липками, липки шумят, в ушах жужжит. Что ни минута, – верста, а Негр мой только смеется, фырчит, головой трясет… Лихо! Вот мост деревянный простукали… Вот в погорелую деревню свернули… Вот лесом скачем… Темно. Сыро. Я поминутно голову поднимаю, солнце ищу: по солнцу дорогу узнать легче. Голову подниму – ветки в лицо стегают. Снова сгибаюсь и снова дышу в самую гриву Негра. Вдруг, понимаете, лес кончается. И вижу: течет река. Какая река? Что за черт?! Неожиданно.- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (145) »
Последние комментарии
1 час 42 минут назад
5 часов 50 минут назад
6 часов 7 минут назад
6 часов 28 минут назад
9 часов 10 минут назад
16 часов 33 минут назад