Встречи на пути [Леонид Сергеевич Ленч] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Встречи на пути
Рассказы из моей жизни
Галлюцинация
I
Мне было лет шесть или семь (скорее все-таки шесть, потому что я еще не учился в гимназии), когда серьезно заболела мама, у нее были обнаружены зачатки туберкулезного процесса. Ее отправили на три месяца в Финляндию, в какой-то легочный санаторий, расположенный в сосновом лесу на берегу Финского залива. На прислугу оставлять нас — меня и моего старшего брата Диму — мама не захотела. Что делать? Не без добрых душ на свете! Мамина приятельница, вдова пехотного гвардейского полковника Мария Ниловна А., согласилась взять меня и Диму к себе «под крыло» на все время маминого лечения. И вот мы с Димой живем в одной из пяти комнат ее большой холодной квартиры на Суворовском проспекте, недалеко от Смольного. Дима учится в Третьей петроградской гимназии, встает рано утром, когда в квартире еще совсем темно. Феклуша — прислуга полковницы, угрюмая, неразговорчивая тетка, — поит его чаем в столовой, стараясь не греметь посудой, чтобы не разбудить — упаси бог! — нервную, вспыльчивую и, как мне казалось тогда, неизъяснимо прекрасную Надежду Владимировну, дочь Марии Ниловны, артистку театра феерий при Народном доме. Я выхожу в прихожую провожать Диму. Я мучительно ему завидую. Он уже надел светло-серую шинель до пят, надвинул на уши фуражку с гербом — две перекрещенные пальмовые жестяные веточки, на спину повесил тяжелый ранец с учебниками и тетрадями. Он — невыспавшийся, хмурый, сердитый. Он грозит мне пальцем: — Смотри тут без меня… не очень-то! — и уходит, не обернувшись на прощанье. Я плетусь в нашу комнату и снова засыпаю и сплю до тех пор, пока меня не разбудит Феклуша и не скажет, чтобы я скорее вставал, умывался и шел завтракать, потому что барыня и барышня уже встали и они не любят, когда опаздывают к столу. Я наскоро умываюсь и бегу. Полковница и ее дочь сидят за большим столом, накрытым белоснежной накрахмаленной скатертью. — С добрым утром, Марь Ниловна!.. С добрым утром, тетя Надя! Мария Ниловна привлекает меня к себе и целует в обе щеки. Я вижу близко ее улыбающиеся милые глаза и сетку морщинок под ними. Надежда Владимировна — в японском халатике, благоухающая, свежая, с тяжелым узлом белокурых, с золотым отливом, волос на затылке, — небрежно треплет меня тонкой рукой по голове: — Как человек спал? — Хорошо. — Садись, человек, и ешь! Только как следует. Без капризов. После завтрака мать и дочь надолго уезжали по своим делам: мать — по магазинам, по знакомым, дочь — в театр. И я оставался один. Трудно жить на свете одинокому шестилетнему человеку, у которого мама болеет, а папе некогда, а старший брат уехал — на трамвае! — в гимназию на Гагаринскую. Пропасть можно! Но у шестилетнего человека был друг, и он не давал ему пропасть. Друга звали Зарой, она была черный пудель и жила этажом ниже, в такой же большой холодной квартире, у сестры Марии Ниловны — Александры Ниловны, тоже офицерской вдовы. Потомившись, я шел в кухню к Феклуше. Она обычно мыла посуду или крутила мясорубку. Я долго стоял и смотрел, как из раструба ее агрегата вылезают розовые червяки смолотого мяса, потом начинал свой скулеж: — Феклуша, можно, я пойду в гости к Зарке? — Нельзя! — Почему? — Александра Ниловна уехали с барыней. Ключ от двери у меня — вот он! Собака одна осталась, какие у нее могут быть гости! Ей тебя даже и угостить-то нечем! — Мне ничего не надо! Вы только дайте мне один кусочек сахару, я сам ее угощу. Пойдемте, Феклуша! — Сказано — нельзя! Вас вдвоем с Заркой оставить — вы все в квартире побьете, перевернете, а мне — отвечать! — Тогда приведите Зару к нам в гости, Александра Ниловна сказала — можно. Пожалуйста, Феклуша! — Освобожусь — приведу! — А можно я здесь обожду? — Нельзя! Ступай к себе. Сказала — приведу, значит, приведу. Как томительно долго тянется время! И вот наконец в прихожей раздается звонкий радостный лай, я бегу туда, и Зара бросается в мои объятия!.. Сколько прошло лет — страшно сосчитать! Сколько куда более важных и значительных событий моей жизни не сохранила память, а вот эти детские встречи с пуделем Зарой почему-то вытащила на свет божий из бездонной пропасти вечного забвения! Я вижу Зару как живую, вижу ее добрые коричневые глаза с большими, как у человека, белками, ее узкую, симпатичную морду с черным холодным и влажным кончиком носа, ее тяжелые висящие уши, ее курчавый, седеющий задик. Как весело мы с ней играли, носясь наперегонки по всей квартире, как смешно она прыгала, повинуясь моей команде, через пуфики в гостиной полковницы, как самозабвенно, со всей щедростью великодушной собачьей души старалась меня развлечь. Приходила Феклуша из кухни и, чтобы угомонить нас, приносила мне стакан молока и булку, а Заре — кусок мяса. Поев, мы уходили в отведенную мне и Диме комнату, и я брался- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Последние комментарии
5 часов 9 минут назад
22 часов 29 минут назад
22 часов 53 минут назад
23 часов 7 минут назад
23 часов 8 минут назад
23 часов 9 минут назад