Пригвожденное сердце [Саймон Кларк] (fb2) читать постранично, страница - 3

Пойдем, пора повидаться с тем человеком насчет фургона.

Без особого успеха отряхнув песок с костюма Супермена, Дэвид сунул свой кулачок в руку отца. Крис слегка стиснул его. Кисть мальчика была на ощупь горячей и шершавой от песка.

Держась за руки, отец и сын зашагали по пляжу к дюнам, на которые поднялись одновременно. Они остановились, чтобы поглядеть назад. Крису открывшийся вид показался воистину сказочным. Справа от него, полузасыпанный песком, покоился скелет рыбацкого баркаса; побелевшие от солнца и соли шпангоуты походили на ребра давным-давно умершего морского чудища, выброшенного на высокое сухое место приливом.

Крис глубоко вдохнул. Господи, от воздуха кожа прямо-таки горела!

Быстро поднимающийся прилив почти окружил морской форт. По обеим сторонам от него пляж был уже почти затоплен, и первые волны бились о насыпь, которая соединяла его с сушей. Через десять минут и эта дорожка будет покрыта водой, а форт превратится в остров.

Когда взгляд Криса упал на крутящиеся хлопья пены, сверкавшие в солнечных лучах, у него вдруг засосало под ложечкой.

От слепящего блеска он прищурился.

Что же он увидел?

Заслонив глаза ладонью, Крис вглядывался в море рядом с фортом.

В конце концов, может, и впрямь вдоль этой полоски береговой линии водятся тюлени? Место ведь довольно глухое... И вдруг всего лишь на миг он увидел — нет, подумал, что видит, — за бурунами поднявшуюся из глубины темную голову и плечи человека.

И почудилось на секунду-другую, будто и человек пристально смотрит на него. Что-то очень значительное было в этом пронзительном взгляде. Непонятно отчего Крис ощутил тревогу.

Он напряженно всматривался в морскую гладь, покуда не заслезились глаза, потом пожал плечами. Все исчезло.

Тюлень, сказал он себе. Наверняка тюлень. Только сумасшедший стал бы купаться в Северном море в такое время года. Крис улыбнулся про себя. Ему, прожившему всю жизнь в городе, еще придется привыкать ко всей этой флоре и фауне.

— Давай, Дэвид, — проговорил он, сжимая руку сына. — Пора идти.

2

Через три часа после того, как его заперли в прачечной океанского грузового корабля, инженер издал глубокий стон и умер.

Шестнадцатилетний юнга скорчился в углу, крепко обхватив руками коленки и неестественно тараща испуганные глаза.

Это был ад. Сущий ад.

Сидя под замком в крохотной каюте рядом с мертвецом, он широко разевал рот, словно стараясь прожевать последние глотки воздуха.

Его лицо.

Паренек обхватил голову руками и качнулся.

Зачем они это сделали?

Никогда в жизни он никому не причинил зла.

Все шло так хорошо. Его первое плавание через Атлантику из Нью-Йорка обещало быть легким. Команда, состоявшая сплошь из американцев, кроме кока-филиппинца, была похожа на одну большую дружную семью. Все обращались друг к другу по именам, за исключением, разумеется, шкипера — ну, должен же кто-то быть главным. Еще вчера вечером они с Таббсом играли в шашки и слушали по радио рождественские гимны. У них ловилось радио американских вооруженных сил в Германии. И даже когда диск-жокей выполнял заявки от родственников для солдат, служащих в Европе, он не испытывал тоски по дому. Марк Фауст обрел новую семью прямо здесь, на большом грузовом корабле «Мэри-Энн», везущем замороженную говядину в Норвегию.

Таббс дал ему попробовать пива. Первый глоток по вкусу напоминал то, что соскребают с днища корабля, — но после второго пиво уже не было таким противным. И все в кают-компании смеялись и добродушно хлопали его по спине. К тому моменту, как Марк допил бутылку, он чувствовал себя великолепно, внутри потеплело, хотя пиво было ледяным.

Интересно, что сказали бы мама с папой, если бы узнали обо всем этом? Дома выпить вина ему позволяли только на Рождество и только глоток шерри для торжественного тоста. Полагалось лишь пригубить его — оно не должно было доставлять особого удовольствия.

А тут все совсем по-другому. Надо же, как клёво! Смеяться и выпивать в кают-компании, слушать, как из приемника громыхает «Упокой, Господь, славных ребят» и от звука динамиков подрагивают бутылки, а потом...

...а потом все пошло хуже некуда.

В кают-компанию ворвались с полдюжины человек, вооруженных автоматами и винтовками. Томмо Грин вскочил было, но ему тут же сорвало с черепа пол-лица зарядом мелкой дроби.

Вот тогда Рождество превратилось в ад.

Нападавшие казались огромными, чуть ли не великанами, с темными, загорелыми лицами. Но их глаза... Их глаза светились такой жестокостью и ненавистью! Будто в глубине глазниц полыхает огонь. Эти глаза наводили на Марка больше ужаса, нежели оружие в здоровенных кулачищах.

Если бы они сказали, что явились прямо из преисподней, он бы поверил.

Уже через несколько секунд его вместе с Таббсом затолкали в прачечную. Сердце толстяка не выдержало такого потрясения.

Прилив нежно покачивал «Мэри-Энн». Судно стояло на якоре в одном из сотен фьордов, которые глубоко врезались в норвежское побережье.

Марк медленно поднял голову. Свет