Беда не приходит одна [Тимофей Николаевич Печёрин] (fb2) читать постранично

Тимофей Печёрин Беда не приходит одна

Глава первая

По натянутому тросу шел человек. Шел хоть медленно, зато уверенно и почти ровно. Успев качнуться, пошатнувшись, на этом пути всего дважды. Да и то больше от ветра.

Ну да не впервой! Благо, в сноровке человек иному циркачу мог фору дать. Жаль только, что аплодисментов и криков «браво!» слышать ему не доводилось. Никогда — и сей раз отнюдь не стал исключением. Потому как не под цирковым куполом был протянут вышеназванный трос. И не над ареной, окруженной толпой зрителей. Но был он переброшен через ров, отделявший королевский замок Каз-Рошал от тезки-города, выросшего вокруг за века.

А коль так, то ни к чему были этому человеку зрители. Верней, свидетели его перехода через ров. Соответственно, и совершать этот переход человеку предпочтительнее было глухой ночью. Как раз когда чужие глаза все больше закрыты. И уж тем более не смотрят в сторону замка.

Путь по тросу закончился на склоне холма, чью вершину вот уже больше пяти столетий занимал Каз-Рошал. И на этом склоне, даром, что вполне пологом, ловкость человека едва не подвела его. Поскользнувшись, незваный ночной гость замка чуть не съехал в ров. И удержался еле-еле, лихорадочно засеменив на одном месте. Каменистая земля так и скрипела, и хрустела под его сапогами. С тихим бульканьем в ров сорвалось несколько мелких камешков.

Наконец восстановив равновесие, человек перевел дух и коротко ругнулся. На себя — кого ж больше винить-то? «Эх, надо было подать той бродяжке с ребенком, — вспомнил он с досадой, — грошик всего… не обеднел бы. Зато помолилась бы за удачу мою».

А уже в следующее мгновение человек снова раскручивал трос, увенчанный стальным четырехпалым крюком — младшим родичем морского якоря. Теперь вес его был помехой. Отчего далеко не с первой попытки человеку удалось зацепить крюком верхушку крепостной стены. Точнее, один из ее зубцов.

Потянув трос и навалившись, человек убедился, что на этот раз получилось: крюк закрепился надежно. И не спеша начал взбираться наверх.

Этот отрезок пути показался ему наиболее долгим и тяжелым. Вдобавок, когда две трети расстояния между холмом и зубцом стены были преодолены, удача снова едва не отвернулась от человека. Так показалось ему ровно в тот момент, когда мимо прошли, позвякивая доспехами, два королевских гвардейца.

На счастье, вцепившегося в стену крюка гвардейцы не заметили. За что человеку следовало благодарить, во-первых, один факел на двоих. Не очень-то ярко тот светил! Ну а во-вторых, вояки уж очень увлеклись беседой.

— Да говорю тебе: неспроста все это! — ворчливым полушепотом настаивал один, — лавку этого Оскара Мясника только ленивый не хвалит. Так неужели он мог так ушами прохлопать, чтобы тот окорок у него протух? С чего? И продать эту тухлятину не абы кому, а офицеру Гвардии его величества…

— Ну-ну, — хмыкнул второй, — еще скажи: заговор против короля!

На этих словах внутренне усмехнулся уже и человек, висевший на тросе. «Хе-хе, заговор, — про себя не удержался он от ехидства, — ой, не там вы его ищете, служилые! Ой, не там…»

И дождавшись, пока голоса гвардейцев затихнут вдалеке, возобновил свой подъем.

Достигнув, наконец, стены, человек вздохнул и вытер пот. А затем осмотрелся, намечая направление дальнейшего пути. И убеждаясь, что важно, хоть в относительной его безопасности.

На счастье, других гвардейцев поблизости не нашлось. Лишь еще чей-то факел маячил вдали дрожащим пятнышком огня среди темноты. Наспех пробормотав несколько слов из первой припомненной молитвы, человек по-пластунски пополз на поиски ближайшей лестницы. Стараясь даже голову на лишний дюйм не поднимать.

А снова выпрямиться и встать на ноги он осмелился лишь в темени двора. Где легко было затеряться, нетрудно скрыться от взгляда гвардейца. Или иного свидетеля, случайного и нежелательного. Но и заблудиться — тоже. Потому что замок оказался прямо-таки городом в городе.

Да, с планом его человек ознакомился заранее. Вот только оценить по достоинству громады стен и построек Каз-Рошала при таком знакомстве невозможно. Как и сомнительную прелесть прогулки между ними в темноте, почти наощупь.

Темнота послужила причиной и тому, что человек натолкнулся во дворе замка на старую телегу. С единственным уцелевшим колесом и сломанной оглоблей — та невесть, сколько лет уже покоилась невдалеке от стены. Да успела превратиться в такой же неотъемлемый и привычный атрибут замкового пейзажа, как флаги на башнях или герб над воротами.

Никому не нужная, телега то гнила под дождями, то подсыхала на солнце. И отозвалась жалобным скрипом и треском старой ломкой древесины, едва сапог человека случайно ступил на одну из оглобель. И тотчас же послышались торопливые, но тяжелые шаги с металлическим стуком и скрипом доспехов. Ни дать ни взять, ожило пустое железное ведро. И вздумало вприпрыжку пройтись по булыжнику, коим был