Воскресенье на даче [Николай Александрович Лейкин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Н. А. Лейкинъ Воскресенье на дачѣ
I У РУССКИХЪ
Утро. Улицы Лѣсного оглашаются криками разносчиковъ. Тутъ и «цыплята, куры биты», и «огурчики зелены», и «сиги копчены», и «невска лососина», и пр., и пр. Это выкрикиваютъ тенора. Звонкія сопрано поютъ то «яйца свѣжія», то «селедки голландскія», то «земляника спѣлая, земляника». На балконѣ дачи сидятъ надворный совѣтникъ Михаилъ Тихоновичъ Пестиковъ и его супруга Клавдія Петровна. Пестиковъ въ халатѣ и въ туфляхъ; супруга въ блузѣ. У обоихъ головы растрепаны, у обоихъ лица заспаны. Они почему-то дуются другъ на друга, молчатъ и смотрятъ въ разныя стороны. На столѣ самоваръ и чайный приборъ. — Налей еще… — говоритъ Пестиковъ и подвигаетъ къ супругѣ порожній стаканъ. — Могли-бы, кажется, и сами… Все я, да я… — фыркаетъ супруга. — Но вѣдь это, такъ сказать, женскія обязанности въ семьѣ… — Молчите. И безъ васъ тошно. Голова болитъ. Должно быть какъ нибудь неловко лежала во время сна. — Давайте сюда стаканъ. Стаканъ наполненъ чаемъ. Пестиковъ прихлебываетъ и куритъ папиросу, остервенительно затягиваясь ею. Пауза. — Ужасно надоѣдаютъ эти разносчики съ своими криками… — начинаетъ супруга. — Да… Я давеча подошелъ къ палисаднику, такъ мнѣ одинъ до того надоѣлъ, что я хотѣлъ его отколотить палкой. Пристаетъ къ душѣ — купи у него раковъ. — Да и вообще здѣсь въ Лѣсномъ скука смертная. Знала-бы, не поѣхала сюда на дачу. Не знаешь, что дѣлать, куда идти. — Да, невесело. И вездѣ тоска. Въ «Озеркахъ» жили — тоска и жидъ одолѣлъ, переѣхали въ Лѣсной — тоска вдвое и вдвое жидъ одолѣлъ. Мнѣ кажется, что третьяго года, когда мы жили въ Новой Деревнѣ… — И тамъ тощища, — перебиваетъ супруга. — Гулять некуда ходить. А наконецъ эта музыка изъ «Аркадіи» и «Ливадіи» — Господи, какъ она мнѣ надолызла! А эти подлыя содержанки, которыя жили и направо, и налѣво! — Я когда-то холостой жилъ въ Лиговѣ — вотъ тамъ… — И я дѣвицей жила съ тетенькой въ Лиговѣ… Не знаешь куда дѣться отъ скуки. Но здѣсь, въ Лѣсномъ — это ужъ ни на что не похоже! На кладбищѣ лучше жить. — Ты-бы, Клавдинька, съѣздила сегодня къ обѣднѣ. По конкѣ за шесть копѣекъ до Новосильцевой церкви отлично. Все-таки народъ, публика. Сегодня воскресенье. — Да вы никакъ съума сошли! Вѣдь нужно одѣваться, а я вздумать объ этомъ не могу. Эдакая жара, духота… — Что мы сегодня будемъ ѣсть за завтракомъ? — Все надоѣло. Не знаю, что и заказывать. — Развѣ мозги жареные… — Закажи мозги. — Лѣнь и заказывать-то. — Ну, я закажу. Вѣдь здѣсь только и утѣшеніе, что въ ѣдѣ. Да не худо-бы яичницу съ ветчиной… Только ветчину нужно хорошую. Ты-бы сходила сама… — Благодарю покорно. Вѣдь это одѣваться надо. Я не видѣла скучнѣе мѣста, какъ Лѣсной. Выдти куда-нибудь — одѣться надо. Одѣнешься — гулять негдѣ. — Ну, положимъ, Беклешовъ садъ. — Нашли мѣсто гулянья! По дорожкамъ лягушки прыгаютъ, сырость отъ пруда. — Тѣни много. Громадныя, старинныя деревья… Трава хорошая. — Что мнѣ тѣнь? Что мнѣ трава? Вѣдь я не мужикъ, чтобъ развалиться въ тѣни на травѣ. И, наконецъ, весь этотъ садъ — олицетворенная скука. — Вотъ съ этимъ я согласенъ. А что до прогулки, то… Для прогулки, кромѣ того, Лѣсной паркъ есть. Тамъ и тѣнь, тамъ и цвѣтники… — До Лѣсного парка-то отъ насъ языкъ выставишь, бѣжавши. — Кто любитъ гулять… — Не люблю я безъ цѣли гулять. Ну, пойдешь въ паркъ, въ Беклешовъ садъ, а дальше что? — Дальше дѣйствительно дѣлать нечего. Въ Беклешовомъ саду, впрочемъ, можно на лодкѣ покататься. — Въ эдакую жару-то? Благодарю покорно. — Хочешь, сегодня вечеромъ устроимъ прогулку на лодкѣ, когда солнце сядетъ? — Это вмѣстѣ-то съ вами? Велика пріятность! Да и если-бы компанія и то скучно. Нѣтъ, здѣсь вообще скучно, вообще не знаешь, что дѣлать. — Невесело-то невесело, но вѣдь надо-же пробовать чѣмъ-нибудь развлечься. Хочешь сегодня въ клубъ идти? — Чтобъ смотрѣть, какъ кривляются на сценѣ бездарные актеры. Чтобъ наблюдать, какъ пятидесятилѣтнія актрисы играютъ молоденькихъ дѣвушекъ? — Въ театръ можно и не ходить… Мы послѣ театра, къ танцамъ. — Ну, его, этотъ клубъ. Тощища… И, наконецъ, все однѣ и тѣ-же рожи: старая накрашеная холера, пляшущая съ гимназистами, двѣ разноперыя трактирщицы въ шляпахъ треухомъ. Да еще заплати деньги за входъ! — Ну, такъ погуляемъ по улицамъ. — Гуляйте ужъ одни, наслаждайтесь вереницею мамокъ и нянекъ съ ребятами. Опять пауза. — Позови кухарку. Надо завтракъ и обѣдъ заказывать. Дѣйствительно, одно только и развлеченіе, что поѣсть хорошенько, — говоритъ Пестиковъ. — Марѳа! Иди сюда! — кричитъ супруга. Въ дверяхъ появляется кухарка. — Такъ на завтракъ мы мозги и яичницу… — начинаетъ Пестиковъ. — Яичницу ты, Марѳа, сдѣлаешь намъ съ ветчиной, но не изъ цѣльныхъ яицъ, а сболтай ихъ съ молокомъ. Сболтаешь и обольешь ветчину. Да прибавь зеленцы. — Задумали вы- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (11) »
Последние комментарии
8 часов 33 минут назад
8 часов 36 минут назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 21 часов назад
2 дней 22 часов назад