Непутевый ученик в школе магии 5: Летние каникулы [Сато Цутому] (fb2) читать онлайн

Магия и волшебники

Волшебник

Или Оператор магии. Общий термин для человека, способного на практическом уровне использовать магию. Будь то пользователь современной магии или древней, все они называются Операторами магии. Однако пользователи древней магии предпочитают традиционные термины, например: «Колдун», «Медиум» или «Ниндзя». Говорят, что талант к магии есть лишь у одного подростка на тысячу, и у одного взрослого на десять тысяч, потому что многие во время взросления из-за различных стрессов теряют способность к магии. Но всё это лишь на уровне практического применения. Людей, владеющих магией на боевом уровне, ещё меньше.

Последовательность магии

Информационные тела, предназначенные для того, чтобы временно манипулировать информацией, связанной с явлением. Они конструируются из запаса Псионов волшебника. Связанная с явлением информация — тоже псионовые информационные тела, поэтому последовательности магии изменяют их, как компьютерный вирус. У «Мира» есть сила восстанавливаться от изменений, поэтому последовательность эффективна лишь временно. Учитывая это, если продолжать вызывать магию достаточно долго, то она сможет стать реальностью для «Мира». Этим принципом пользуется магическая терапия.

Процессы вывода последовательности магии

Вывод последовательности магии следует таким процессам:

Волшебник получает последовательность активации из CAD. Это называется «загрузка последовательности активации». К последовательности активации добавляются переменные, и она, уже с переменными, посылается в зону расчета магии. Из переменных и последовательности активации конструируется последовательность магии. В зоне расчета магии это выполняется автоматически — это черный ящик даже для самих волшебников. Сконструированная последовательность магии проходит Маршрут (из нижнего уровня сознания к верхнему уровню подсознания) и высвобождается через Врата (граница, которая существует как в сознании, так и в подсознании) в Идею. Последовательность магии выпускается в Идею, в особых координатах изменяет Эйдос, тем самым его переписывая.

В каждой магической системе и процессе завершение этих пяти стадий за полсекунды — стандарт волшебника практического уровня.

Системы магии

Традиционная магия классифицирует техники символическими элементами. Классически это включает главные четыре элемента (земля, вода, огонь, воздух), пять кругов (к четырем элементам добавляется небо) и У-син (дерево, огонь, земля, метал, вода). В некоторых случаях добавляются такие элементы, как: свет, тьма, пустота, ничто, божество, луна, молния, гора, и долина. Современная магия, с корнями от экстрасенсорных исследований, классифицируется не по предполагаемому свойству, а по функциональности.

А именно:

(Скорость и Вес) (Движения и Колебания)

(Концентрация и Рассеивание) (Поглощение и Высвобождение)

Это и есть схема Четырех Великих Систем и Восьми Основных Типов магии.

Конечно, всегда есть исключения, магия, которую нельзя классифицировать Четырьмя системами и Восемью типами. Например, поскольку Четыре системы и Восемь типов сосредоточены на функциональности, парапсихология (или экстрасенсорное восприятие) классифицируется как магия восприятия, отдельно от систем и типов. Подходы парапсихологов по-прежнему сильны.

Ученые хорошо классифицировали магические системы. Тем не менее «перезапись прикрепленной к реальности информации и отражение этих изменений назад в реальность» — единственная истина магии, какой бы магия ни была, классифицированной или нет.

Магические процессы

В современной магии у термина «магические процессы» есть два значения: сам процесс активации магии и совместная одиночная и множественная магическая обработка для того, чтобы выполнить целевые изменения в реальности. Примером второго значения может быть перемещение яйца с кухни на стол, это требует ускорения, движения, ускорения и, наконец, движения. Магия Движений переписывает вектор скорости объекта и линейные координаты, если пропустить процесс ускорения, то скорость увеличится, игнорируя инерцию целевого объекта (в итоге яйцо разобьется). Если пропустить процесс движения, использовать только ускорение и замедление, то яйцо пройдёт по параболе, для чего потребуется чрезвычайно точное управление замедлением. Даже с многократным применением замедления, магией Движений обнулить скорость гораздо легче. С этими четырьмя процессами магия и будет «перемещением яйца с кухни на стол». По большому счёту магия гражданского назначения требует больше процессов, нежели военного.

Стандарты магического оценивания (магическая сила)

Выпуск маги (как быстро волшебник может конструировать псионовые информационные тела), объём магии (насколько большие псионовые информационные тела может конструировать волшебник) и сила вмешательства (с какой силой последовательность магии волшебника может переписать Эйдос). Три вместе и определяют магическую силу. Другие важные факторы, например количество Псионов (сколько раз волшебник может активировать магию) или способность обработки множества переменных (степень свободы при вызове магии) не влияют на магическую силу. Волшебников контролируют через систему лицензий, по норме их оценивают рангами от А до Е английского алфавита.

Зона расчета магии

Психическая зона, где конструируются последовательности магии. Источник способности под названием магия. Он существует в подсознании волшебника и, хотя волшебники обычно чувствуют его и могут использовать, они не могут ощутить, какой там происходит процесс. Зона расчета магии — черный ящик даже для волшебников.

Летние каникулы

— Хочешь на море съездить? — вдруг спросила Шизуку.

— Имеешь в виду на пляж?

Современная система видеотелефонов стандартно поддерживала одновременный разговор десяти абонентов. Миюки использовала её для обычных разговоров с Хонокой и Шизукой. На этот вопрос, Шизуку ответила: «Да», — Ответ был немного коротким, но для её школьной подруги с начальной школы, Хоноки, он был словно сигналом.

— Э, хочешь сказать...

— Да, это.

Вот только Миюки, знакомая с ними лишь четыре месяца, такое общение вообще не понимала.

— О чём вы говорите?..

Хонока и Шизуку осознали (пусть и чуть поздновато), что оставили Миюки вне темы. Они обменялись взглядом. К слову, Миюки на своём экране лишь увидела, как они посмотрели в сторону. Первой обратно к Миюки повернулась Хонока.

— Ну, ты знаешь, семье Шизуку принадлежит курорт на одном из островов Огасавара.

— Э? Шизуку, твоя семья владеет личным пляжем? — спросила Миюки.

— Ну да... — так же коротко ответила Шизуку, но в этот раз немного смутившись.

В последнее время иметь виллу на одном из необитаемых островов Огасавара стало модным среди богатых, хоть и находились невежественные критики, которые толковали это как «высокомерное желание уничтожать дикую природу».

Необитаемые острова, на которых и находились пляжи, были когда-то самыми популярными, но их забросили из-за ухудшавшихся условий. Виллы были автономны (источником энергии был солнечный свет, так что они были не совсем автономны, но всё же), они не загрязняли природу, но без зазрения использовали земли под строительство. Конечно, Миюки не винила Шизуку (и её семью) за что-либо. Лишь горстка богатых семей могла позволить себе личный пляж. Скорее всего, Шизуку это тоже понимала, но пусть её и не критиковали за подобную роскошь, она всё равно подсознательно чувствовала некоторую степень вины.

— Мой отец сказал: «пригласи своих друзей». Он, наверное, хочет познакомиться с Миюки и Тацуей-саном, — попыталась сменить настроение Шизуку (но, опять же, это заметил бы лишь тот, кто с ней долго знаком), и Хонока также прошептала:

— Так твой отец там будет и в этом году...

Выражение на лице у неё было таким, будто она что-то вспоминает, скорее всего что-то из предыдущего лета, когда она также была с отцом Шизуку. И место отдыха, наверное, было той же виллой.

— Не волнуйся. Он всего лишь ненадолго заглянет. У него куча работы, так что он, скорее всего, освободится лишь на несколько часов.

Лицо у Хоноки чуть расслабилось, когда она услышала слова Шизуку. Миюки жгло любопытство узнать, что же там произошло, но кое-что было важнее:

— Я не против, но... когда именно вы хотите поехать?

— Ещё не решили. Мы думали о времени, удобном для Тацуи-сана. — Шизуку прекрасно поняла Миюки, ведь всем своим видом та говорила: «я должна спросить Онии-саму».

◊ ◊ ◊

— ...Вот о чём мы говорили.

Тацуя услышал о разговоре утром во время завтрака. Поначалу он хотел спросить: «вы об этом говорили до полуночи?» — но, конечно же, спросил совсем другое:

— Среди приглашенных лишь Шизуку, Хонока и мы?

— Шизуку говорила, что также хочет пригласить Эрику, Мизуки, Сайдзё-куна и Йошиду-куна. — Миюки чуть запнулась. — Но они не так знакомы с ними, как мы, поэтому они интересовались — не могли бы мы сами пригласить их.

Наверное, она не хотела говорить ничего, что принесло бы брату неудобства. Конечно, Миюки не желала, чтобы Тацуя что-то делал, и хотела сама им позвонить, но...

— Понял. Тогда я свяжусь с Лео и Микихико. Относительно даты... — Тацуя тоже не хотел перекладывать всё на сестру, потому предложил гармоничный вариант; отпив кофе, он мысленно прошелся по своим планам, — на следующей неделе я свободен с пятницы по воскресенье. Все другие дни заняты.

Летние каникулы школ магии продолжаются до конца августа (для большинства технических и литературных старших школ они идут до середины августа, а для спортивных школ и школ искусств до середины сентября).

Летние каникулы Тацуи как в прошлом, так и позапрошлом году были заняты тренировками с Отдельным магически оборудованным батальоном.

Ещё, в прошлом году он занимался обучением, а именно — учил Миюки.

В этом году первая половина каникул была занята Турниром девяти школ, поэтому оставшийся график был очень плотным. Также на очереди была работа по скорому выпуску в следующем месяце «Устройства полета».

Так что и в этом году особо не было перерывов на «отдых» на каникулах.

— Значит, с пятницы по воскресенье — три дня и две ночи. Я свяжусь с Шизуку.

Вот почему Миюки так зажглась идеей не потерять эту возможность. Её немного разочаровывало то, что она не проведет время наедине с братом, но желание дать ему немного освежиться перекрыло всё остальное.

◊ ◊ ◊

Похоже, Шизуку и вправду оставила свои планы на Тацую, так как кивнула сразу, когда приняла звонок от Миюки. Шизуку созвонилась с Хонокой, Миюки с Эрикой и Мизуки, Тацуя с Лео и Микихико. Тацую насторожило, что это время у всех оказалось свободным.

В день поездки он застыл от изумления. Его заставили сопровождать девушек за покупками — сильно притягивающее внимание событие, проходившее в отделе купальников большого торгового центра. Тацуя решил память об этом погрузить в самые глубины сознания и никогда не вспоминать.

Почему-то местом встречи был не аэропорт, а морской порт Хаяма.

— Ого... а корабль неплох.

На этот раз (в отличие от Турнира девяти школ) короткие шорты Эрики были к месту. Так что она осматривала горящими от восторга глазами сверкающий белый корпус, демонстрируя всем гладкие стройные ноги.

— Разве у семьи Эрики нету яхты? — немного смутилась и спросила Шизуку (Тацуя уже довольно умело читал выражения её лица). Эрика лишь криво улыбнулась и покачала головой:

— Корабль у нас есть, но называть его яхтой... хех, я бы не посмела. Они обычно отключают стабилизатор, поэтому поездка на нём — худшая из всех возможных.

— ...только не говори, что это для тренировок?

— Ага.

— Ваша семья — это нечто... — с удивлением прошептала Миюки. А Мизуки не знала, что сказать и какое выражение принять, поэтому лишь неясно улыбалась.

С другой стороны...

— Двигатель Флеминга... не вижу никаких воздуховодов, значит сила идет не от газовых турбин. Он работает на фотокаталитических водородных установках^[1] и топливных элементах? — поглощенный мальчишеским интересом к механике, Тацуя тихо прошептал, детально обследуя двигатель.

— На всякий случай на борту также установлены резервуары для хранения водорода, — неожиданно ему ответили. Посмотрев выше, Тацуя увидел «капитана» корабля.

С Греческой кепкой, низко надвинутой на лоб, и в жакете с декоративными пуговицами, он учтиво пожевывал трубку.

Ему б ещё выглядеть чуть потолще.

Ожирение как болезнь образа жизни была ликвидирована еще двадцать лет назад благодаря медицинскому лечению, но если косплеить капитана, то стоило бы набрать немного в весе.

Пока Тацуя озадаченно над этим думал, «капитан» протянул руку для рукопожатия. Между тем, трубка, которую он держал левой рукой, была обычной, классической. А если посмотреть повнимательней, то станет ясно, что внутри она пустая.

— Ты ведь Шиба Тацуя-кун? Я — Китаяма Ушио, отец Шизуку.

Тацуя не ожидал, что тот окажется столь бесцеремонным, поэтому почти выказал своё замешательство, но он имел гораздо больше опыта в общении, нежели большинство учеников старшей школы. Не поддаваясь смущению, он ответил на приветствие безукоризненно:

— Рад с вами познакомиться, меня зовут Шиба Тацуя. Я многое о вас слышал. Я и моя сестра рады знакомству.

— Я тоже рад.

Принимая протянутую руку отца Шизуку, Тацуя слегка сжал её, не нарушая этикет, но Ушио сердечно схватил руку Тацуи.

Пожатие было необычайно крепким. Но, сравнивая с Казамой или Янаги, его руки больше подходили для письменной работы. Тацую удивила не сила рук, а мощь у него во взгляде. Эти сильные глаза оценят тебя, и тебе даже некомфортно не станет, возьмут лидерство над тобой и не потерпят другого влияния; одним словом — глаза лидера.

— ...не просто паренек, который силен своим умом. И не просто техник с превосходными способностями. Выглядит и вправду очень надёжным, — почти не слышимо прошептал он. Даже Тацуе пришлось серьёзно сосредоточиться, столь тихим был голос. Но даже если бы голос был нормальным, Тацуя не посчитал бы эти слова непочтительными. Китаяма Ушио обладал величием честно оценивать того, кто стоит перед ним. Но... — Да, похоже, глаза Шизуку не ошиблись. Моя дочь умеет выбирать друзей, — вдруг по-отцовски приметил он.

Тацуя удержал нейтральное выражение лица, про себя вздыхая: «так это и есть великий Китаяма Ушио, да...».

Когда тот ранее сказал, что слышал о нём — это не было обычной вежливостью.

При управлении компании уже стало нормой использовать управленческий псевдоним, нежели настоящее имя, чтобы защитить свою личную жизнь. Отец Тацуи, в свою очередь, использовал «Шибара Тацуро(椎原辰郎)» вместо «Шиба Тацуро(司波龍郎)» при руководстве компании FLT.

Тацуя мельком слышал от Шизуку, что её отец управляет бизнесом, но когда услышал его управленческий псевдоним, то весьма удивился: он был важной персоной.

Ушио поздно женился (тем более на волшебнице, что вызвало множество трудностей, на преодоление которых ушли годы), поэтому ему сейчас было около пятидесяти или больше, но внешне, на глаз, ему нельзя было дать больше сорока.

— ...Миюки! — привлекши её внимание взглядом, Тацуя позвал сестру.

Миюки быстро подошла, тут же оценила положение и изящно поклонилась отцу Шизуку.

— Рада встречи с вами, меня зовут Шиба Миюки. Благодарю вас за приглашение.

— Благодарю за добрые слова, миледи. Я — Китаяма Ушио. Довольно милое приветствие от красивой девушки очень внезапная честь для меня и моего корабля.

Когда он положил руку на грудь и отвесил глубокий поклон, Миюки тоже, весело улыбнувшись, сделала реверанс на западный манер. Перед внешней и внутренней красотой Миюки даже у Ушио от изумления немного отпала челюсть.

— О, Отец. Я не помню, чтоб мне говорили подобные слова при встрече.

— Папа, у тебя недостойный вид — закрой, пожалуйста, рот.

Однако подобное отношение было недопустимым. На несчастного Ушио обрушился шквал слов от двух появившихся девушек.

— Нет, нет, я не раскрывал рот или что-то такое...

Одной настоящей дочери он, возможно, что-то и противопоставил бы, но лицом к лицу ещё и с Хонокой, которую он любил, словно свою вторую дочь ещё с того времени как она была в начальной школе... даже столь талантливый бизнесмен дрогнул. (Между тем, Хонока почувствовала недоброе потому, что Ушио видел в ней дочь и каждый раз, когда она оказывалась рядом, передавал ей не маленькие деньги на карманные расходы).

Дико жестикулируя Эрике и другим гостям, которые только к ним подходили, он явно пытался всех отвлечь от текущего разговора.

— Ооо! А вы, должно быть, тоже друзья моей дочурки? Добро пожаловать. Наслаждайтесь отдыхом. К сожалению, мне сейчас надо уйти, но вы отдыхайте и чувствуйте себя как дома.

Скорее всего, он бежал от затяжных разговоров с дочерью, а не из-за деловых партнеров. В его бессвязных словах чувствовалось волнение.

Наблюдая, как он удивительно быстро сел в машину и с сожалением начал снимать Греческую кепку, когда машина начала ускоряться, Тацуя прошептал: «Он хотел по крайней мере поплавать на яхте с дочерью...», — но прошептал голосом, который никто не услышал.

◊ ◊ ◊

До одного из островов архипелага, где располагалась вилла, было около девятисот километров.

Тацуя не понимал, что весёлого в том, чтобы путешествовать по морю, а не по воздуху (уже не было ничего странного в том, чтобы иметь частный самолёт вертикального взлета и посадки, да и дешевле он, нежели яхта с двигателем Флеминга). Когда он спросил Лео и Эрику, ему просто ответили: «ведь так очаровательнее». Он почти что возразил: «мы едем поплавать, а не путешествуем», — но передумал, бормоча под нос: «эти двое и впрямь идеальная пара».

Ну, никто не возражал, да и ни у кого не должно быть морской болезни. Они учли, что на путешествие уйдет прилично времени, и собрались в шесть утра. И, чтобы поскорее отплыть, Тацуя взошел на корабль.

Палуба была гораздо больше, нежели казалось внешне. Экстравагантных составляющих, в виде бассейна или театра не было (это всё же была яхта, а не круизный лайнер), но если бы восемь человек расставили тут шезлонги и уселись с удочками — свободного места осталось бы еще много. Однако всю палубу покрывал прозрачный купол для уменьшения сопротивления воздуха, так что порыбачить было нельзя.

— Но когда яхта идёт малым ходом, то борта открываются.

Это всё объяснял рулевой, а также та, кто за них отвечала — домработница, госпожа Куросава.

Внешность у неё была... ну, её нельзя было назвать домработницей. На вид ей было самое большее двадцать пять. Но от неё не исходила мягкая аура, она была ближе к «строгому» типу людей. На палящем солнце середины лета, пусть на море, и пусть даже под куполом, который не очень то и защищает от солнца, Тацуя задавался вопросом — не жарко ли ей в таком платье? Возможно, это беспокоило только его.

Он сам был в летней куртке с длинными рукавами, так что у него, наверное, и права то не было такое думать.

Корабль был спроектирован с рулевой рубкой на носу, кабинами в трюме и прозрачным куполом, простирающимся от крыши рулевой рубки через всю палубу к корме.

Убедившись, что все семь пассажиров на борту, Куросава направилась в рубку, и вскоре корабль отошел от причала.

◊ ◊ ◊

Погода была спокойной. Хотя в некоторых местах и штормило, благодаря стабилизаторам и системам поглощения никого не укачало. В конечном счете, яхта благополучно добралась до виллы на острове Накододжима.

Во второй половине прошлого века кораллы вокруг острова были уничтожены дикими животными. После этого все усилия, направленные на создание искусственных рифов, были безуспешны. Позже из красной глины, которая извлекалась на побережье, здесь построили виллы, частными вложениями создали пирс и отсыпали песчаный пляж. Это и было порицаемое всеми «экспертами» так называемое «разрушение природы».

Однако в то же время острова оставались незаселенными, никакого разрушения фауны не было и диких животных также не трогали. Так разрушение природы происходило из-за вмешательства людей или оно произошло уже после того, как люди ушли с острова?

Он слишком углубился в такие мысли, но пришло время посмотреть в лицо реальности, где он тоже приехал на этот песчаный пляж отдыхать. Так что ему пришлось признать, что критиковать у него нет права.

Отвлекаясь от его монолога — они уже прибыли на пляж.

Песок был белым, а солнце — ослепляющее.

Но сам пляж ослеплял еще больше.

— Тацуя-кун~, не хочешь поплавать?~

— Онии-сама~, вода прохладная и очень приятная.~

Эрика и Миюки звали его из воды, Тацуя же, сидя под тенью зонта на пляже, помахал им рукой и смутно улыбнулся.

Слишком ослепительно.

Его слепили купальники играющих на пляже девушек.

Первой бросалась в глаза Эрика с её ярким, цветным спортивным купальником. У него был простой дизайн без излишеств, но он очень подчеркивал её стройные пропорции.

Возле неё, маша руками, стояла Миюки в цельном купальнике с изображенными на нём цветами. Женственность у неё возрастала день ото дня, и этот смелый рисунок подчеркивал её сказочное очарование.

Удивляла Мизуки. Её раздельный купальник в горошек не был столь открыт, как бикини, но глубокий вырез в области груди демонстрировал обильные достоинства, которые как-то не вязались с её обычным тихим характером. Из-за узких плеч и бедер, изогнутая тонкая талия резко увеличивала её привлекательность.

Хонока тоже была в раздельном купальнике, но лямка верхней части была обернута только вокруг одного плеча — ассиметричный стиль, придававший ей взрослости. Если учитывать не размер, а изгибы, то он, наверное, был самым пропорциональным из всех.

С другой стороны, Шизуку была в девичьем купальнике с кружевами. Вот только у неё на лице так и было взрослое, обособленное выражение, и в сочетании это создавало искаженный мистический шарм.

Глядя на это зрелище, Тацуя почувствовал себя глубоко внутри очень неуютно, и посмотрел в другую сторону. Там ярко поднимались волны: Лео и Микихико устроили плавательное соревнование.

В глазах Тацуи Лео был просто в своей стихии, тогда как Микихико отчаянно пытался поймать его ритм... Почему-то это чувство показалось ему очень близким.

Он вглядывался всё дальше, в горизонт, сознание начало постепенно уплывать. На какое-то время он погрузился в одиночество. Затем внезапно ощутил присутствие. Взглянув на людей вокруг, Тацуя еле смог удержаться и не издать ни звука. Пятеро человек склонились, глядя ему в лицо. Это было бы трудностью и в обычных обстоятельствах, а тут все были в купальниках.

— Тацуя-сан, о чём думаешь? — спросила Шизуку, наклонившись перед ним и положив руки себе на колени. С такого угла тело Шизуку казалось не таким детским, как он раньше думал. Конечно же, такое вслух он не сказал. А о том, чтобы на неё просто уставиться, не могло быть и речи.

— Онии-сама, мы наконец-то выбрались на море, так почему же не хочешь поплавать?

— Точно. Просто сидеть под зонтом целый день — потерять его впустую.

Они окружили его в позе, подобной Шизуку — с Миюки слева и Хонокой справа. Глаза не знали, куда смотреть.

За Шизуку, невинно ожидающей ответа, стояла Мизуки, а возле неё была Эрика со злой улыбкой на губах. Если оставить всё как есть, то это приведет к большим неприятностям. Тацуя особо не задумывался, почему, просто знал.

— Ну ладно, пожалуй, пойду, искупнусь.

Встав на ноги и стряхнув песок с плавок, он как бы случайно ушел из-под обзора пяти очаровательных девушек. С опущенным взглядом, он снял свою легкую куртку.

Как только куртка упала на песок, всеобщее настроение сменилось сразу же.

«Вот черт», — подумал Тацуя, но было уже поздно.

— Тацуя-кун, это... — Эрика не могла скрыть напряжения в голосе.

Всем сразу стало ясно, что она подразумевает под «этим». Не только Тацуя, но и Мизуки, Хонока и Шизуку быстро поняли, что так нервно удивило Эрику. Взгляды девушек пронизывали «это» его тело.

Под накидкой скрывалось тело, словно из стали. Толстые мускулы никого не удивляли. Этот вид даже не приближался к виду взрослого тела. Но, несмотря на молодое тело, грудь и пресс у него были крепки и в хорошем тонусе. Он напоминал скульптуру из Ренессанса. Но тут было кое-что, чего на этих скульптурах не было — по всему телу проходило бессчетное количество шрамов.

Множество заживших порезов.

И так же много проколов.

В некоторых местах виднелись остатки ожогов.

Достаточно странно, что не было следов от переломов, но, даже учитывая это, становилось ясно, что это тело росло необычной жизнью.

Обычные тренировки никогда не приводят к такому.

Обычные тренировки продолжаются до первой крови.

Чтобы сотворить подобное с телом, нужно по-настоящему порезать, проткнуть и сжечь, пока кровь не потечет, словно под пытками, или сами тренировки и были пытками. Именно потому, что Эрика это прекрасно понимала, она не закричала.

— Тацуя-кун... ты, что с тобой...

— Прости, это не то, чем можно любоваться. — Ответив неуместными словами на незаданный вопрос, Тацуя отвел взгляд от Эрики и протянул руку к упавшей куртке. Но на полпути остановился. Потому что её, упавшую на песок пару секунд назад, теперь крепко сжимала Миюки у груди, опустившись на колени.

Пусть это и была его сестра, но он не приблизился бы рукой к женской груди, так что его левая рука бесцельно повисла в воздухе. К счастью, ему не нужно было убирать руку. Потому что как только он попытался, его левую руку Миюки обхватила своей правой рукой.

— Вах! — Мизуки вскрикнула от удивления. На таком близком расстоянии Миюки прижималась грудью к руке Тацуи, и между ними был только тоненький купальник. Однако Миюки не показывала и тени смущения.

— Онии-сама, всё в порядке. — У Миюки немножко покраснело лицо, но не от смущения... — Я знаю. Все эти шрамы — это доказательства боли Онии-самы, которую ты преодолел, чтобы стать сильнее всех. — А от того, что она посмотрела ему глубоко в глаза с такого близкого расстояния. — Поэтому, Онии-сама, я не думаю, что ты должен стыдиться своего тела.

Выражение лица у Тацуи немного смягчилось. Затем он почувствовал, как к правой руке прикоснулось что-то мягкое.

Эрика негромко присвистнула. Не насмехаясь, а, скорее, хваля.

Он прекрасно знал, кто это был, но тем не менее повернул голову, чтобы уточнить.

Как и ожидалось — это была Хонока. Как бы соревнуясь с Миюки, она обеими руками крепко обхватила руку Тацуи. В отличие от Миюки на ней был раздельный купальник, поэтому рука Тацуи напрямую касалась нежной кожи. Скорее всего, из-за этого лицо Хоноки было в три раза краснее, нежели у Миюки.

— Я, я тоже не против! — она, хоть и замявшись вначале, быстро заговорила. Такое было нормальным для любовников, однако для обычных друзей разного пола, подобное, тем более в купальнике, было чересчур смело. Было бы более странно, если б она так не нервничала.

Хотя её реакция была страннее.

Девушке-подростку, нет, даже женщине с богатым жизненным опытом, должно быть сложно смотреть на покрывающие тело Тацуи шрамы. Будь они мелкими и незначительными, проблем бы не было, но такие шрамы, как правило, ассоциируются с ужасными событиями.

Тацуя знал, что снимать куртку перед девушками глупо и безрассудно, но всё равно снял. Наверное, палящее солнце постаралось, горько подумал он.

Столь редкую реакцию Эрики понять вполне было можно. И он уже давно сдался пытаться назвать слова и действия Миюки «нормальными». Но что же стояло за действиями Хоноки? Будто бы...

— Будто бы... пойман между сестрой и девушкой, да?

— Эй, тише! Нельзя так говорить, Мизуки. Наконец-то всё стало намного интереснее.

Тацуя прекрасно понимал, что Мизуки просто честно высказала свои мысли, но тем не менее всем сердцем соглашался со словами Эрики, что «нельзя так говорить». Впрочем, со второй половиной слов он согласен не был. Да и, когда Эрика говорила вторую часть, её сдержанность испарилась. Голос же Мизуки оставался как всегда обычным.

Эрика зло ухмыльнулась и чуть отошла от Тацуи, который тщетно пытался справиться с Хонокой, крепко обхватившей его руку (он уже давно перестал думать о Миюки).

— Ух, прости, Тацуя-кун. Я как-то странно себя повела.

— Нет, всё в порядке. Так что Эрика, не упоминай ничего лишнего, пожалуйста.

— Даже если ты говоришь не... о, точно!

«Кое о чем прекрасном подумала», — говорило её лицо, поскольку на нём снова заиграла улыбка.

— Давай я тоже покажу мои боевые награды, — сказала она и просунула большой палец правой руки под плечевую лямку купальника и, подмигнув, чуть приподняла её.

Стоящая рядом Мизуки окоченела.

Хонока, не поднимая головы, бормотала что-то неразборчивое, а Миюки посмотрела на него с идеальной улыбкой. Тацуя же, с другой стороны, посмотрел на обеих девушек, которые всё ещё держались за его руки.

— Пойдем купаться.

Неуклюже, с двумя девушками по бокам, Тацуя стал продвигаться по пляжу. Эрика надула щёки, а Мизуки улыбнулась, закрывшись в собственном мирке. Пройдя мимо этих двоих и поравнявшись с Тацуей, Шизуку кивнула и просто сказала «молодец» в спину девушке, идущей справа от него.

◊ ◊ ◊

Перед Тацуей раскинулось сверкающее синее небо. Лежа на спине в спокойном море (над водой только чуть-чуть возвышалось лицо), он чувствовал, лишь как плещутся волны.

Немногим ранее закончились водные бои: во все стороны летали «водные струи» и как по мановению палочки, единственным противником был выбран Тацуя; однако пять девушек против одного парня — это слишком даже для его душевного состояния. Если бы с ним были Лео и Микихико, то он бы продержался дольше, но они, похоже, уплыли надолго, так как уже скрылись из виду. Когда Тацуя сказал: «Дайте мне чуть отдохнуть», — и повернулся спиной к пяти девушкам, лицо у Миюки наполнилось разочарованием, но, как и ожидалось, она понимала его дискомфорт.

Теперь девушки резвились на борту лодки. Недалеко от места, где дрейфовал Тацуя. Сохранять дистанцию от него, чтобы не тревожить, но и держать в пределах видимости — таков был компромисс Миюки, с которым согласились остальные девушки.

Ветром до него доносились их счастливые голоса. В основном это были не отрывки разговоров, а обычные бессмысленные крики, но даже без анализа Пушионов, которые они излучали, он мог прекрасно понять, что они делают. Хонока и Шизуку сидели в лодке, а Миюки и Эрика плавали по бокам лодки. Мизуки, должно быть, лежала под зонтиком на пляже.

Качаясь на нежных волнах, Тацуя внезапно кое-что вспомнил. Хонока как-то сказала, что не очень хорошо умеет плавать. Он думал: можно ли ей так далеко отплывать от берега, ведь лодка не слишком большая и не очень устойчивая?

Своим зловещим предчувствием он попал в самую точку. То ли это «сила слова», то ли лишь предубеждение, но как только несчастье выражаешь словами, оно становится явью. И не только когда выражаешь вслух, мыслями тоже.

Вдруг тихий летний воздух пронзил крик. Тацуя воспринял случившееся в виде информации намного быстрее, нежели видели обычные глаза. Он тут же поднялся над поверхностью воды и рысью побежал к лодке. Эту технику передвижения он никогда не использовал, если рядом были посторонние люди, но она была в разы быстрее плавания.

Бегучи к опрокинутой лодке, Тацуя каждым шагом Мгновенным вызовом применял магию, которая усиливала силу поверхностного натяжения воды, что придавало ему способность ходить по воде.

Затем Тацуя нырнул в воду вперед ногами. Следуя жестам нырнувшей ранее Миюки, Тацуя обвил Хоноку руками за талию. В понятном состоянии паники Хонока дико брыкалась, даже ударив Тацую, когда тот вытащил её на поверхность воды.

Недалеко Эрика помогала Шизуку залезть в лодку. Опрокинутую лодку вернула в обычное положение то ли Шизуку, то ли Эрика. Тацуя решил спросить попозже о том, как им удалось это сделать, и потянул Хоноку к лодке.

Вернувшись на поверхность воды, она несколько успокоилась, но всё еще была сильно взволнована. Отчаянно и бессмысленно сопротивляясь движению к лодке, она продолжала умолять его криками «пожалуйста, подожди немного!» и «прошу!». Однако даже само пребывание в горячей воде летнего моря отнимет у неё последние силы. Из-за усталости ей было необходимо отдохнуть в лодке. Поэтому Тацуя неохотно покачал головой и силой положил Хоноку в лодку. Как только половина её тела оказалось внутри, то, прежде чем она поднялась, её сразу удержала Шизуку. И разглядев её спереди, Тацуя сразу понял причину всех её сопротивлений.

Купальник у Хоноки был больше модным, нежели практичным для плавания.

И у купальника потерялся верх.

Тацуя плотно закрыл глаза и молча позволил гравитации скрыть его под волнами.

Спокойный воздух разрезал новый крик. Хонока согнулась и закрыла грудь обеими руками.

◊ ◊ ◊

— Хнык, хнык, уааа...

— Эм, уммм, мы чем-нибудь... Хонока-сан, ты в порядке?..

Достигнув пляжа, она не выдержала и заплакала навзрыд, и смущенная Мизуки, которая не знала, что же случилось, пыталась её успокоить. Трое остальных: Шизуку, Эрика и Миюки в полном смущении стали вокруг них двух.

— Хнык... Вот почему, хнык... Я говорила ему... подождааааать...

Конечно же, больше всех смутился Тацуя. По-правде говоря, ему хотелось сейчас просто убежать. Однако так поступить он не мог.

— Ну, это... Тацуя-кун просто пытался помочь... — проговорила Эрика. Безуспешно. Миюки не могла найти подходящих слов, даже Тацуя не мог.

— Хонока, я... прости.

У Тацуи не было никакого злого умысла, поэтому, хотя он никак не был ответственен за случившееся, всё равно не мог оставаться равнодушным. Думая над этим, Тацуя низко поклонился, и Шизуку кое-что прошептала Хоноке на ухо:

— Хонока, ты ведь понимаешь, что вины Тацуи-сана тут нет. — Тихий голос, который услышать могла лишь Хонока. — Он дал тебе достаточно времени поправить купальник. — Несмотря на тихий голос и многочисленные противоречия, слова Шизуку подействовали успокаивающе. — Всё прошло не совсем по плану, но... — Однако кое-что подозрительное в этих успокаивающих словах всё же было. — Это неплохой шанс. — А эти слова и вовсе были какими-то заговорщическими. Шизуку сказала еще несколько вдохновляющих слов и Хонока наконец-то оглянулась.

— Тацуя-сан... ты правда сожалеешь?

— Я совершенно искренен. Я очень сильно сожалею. — Тацуя снова склонился и Хонока прошептала:

— Тогда... только на сегодня, но слушайся всего, что я тебе скажу.

— Еще раз — что? — У Тацуи на лице появилось замешательство, когда он услышал такие неожиданные слова. Хонока была совсем не похожа на ту, кто может сказать такое. Не только у Тацуи, но и у Миюки и Эрики на лице появилось похожее выражение.

— Если ты сделаешь это, то я тебя прощу. Ты согласен?..

Тацуя и Миюки обменялись взглядом.

В кривой улыбке Миюки угадывались слова «тут ничего не поделать».

— ...Ну, если ты так хочешь.

Пусть она и говорила «всего, что я скажу», он знал, что Хонока не была девушкой, которая будет загадывать злонамеренные желания, как в популярной несколько десятилетий назад «Игре в Короля». Как только он кивнул в знак согласия, Хонока радостно прокричала: «ты обещал!» — и широко улыбнулась.

◊ ◊ ◊

К возвращению Лео из дли-иии-нного (по дистанции и продолжительности) плаванья, настало время чая на веранде.

Весь стол украшали холодные напитки и красивые фрукты.

Играя роль официантки, Куросава была одета в легкое мини платье. Плечи ничто не закрывало, а стройные ноги выглядывали из-под фартука, который был больше самого платья. Сексуальная привлекательность этого зрелища мгновенно притянула бы взгляды всех парней-подростков, если бы рядом не было четырех еще более красивых фигур в купальниках.

Если же посмотреть более взрослым взглядом, то здесь были две красавицы и две уже превзошедшие само понятие красоты. Однако Лео, из-за инстинктивного желания «сначала еда, а потом уже романтика», не интересовали ни одетые в купальник четыре фигуры, ни даже «взрослый шарм» Куросавы.

Однако это не значит, что он совсем ничего не чувствовал. Увидев этих четырех в купальниках, Лео сразу же задался вопросом и огляделся.

— А где... Тацуя и Мицуи?

— Они на лодке, вон там. — Ответ пришел сзади, не из-за стола. Весь уставший и промокший, запыхавшийся Микихико ответил и указал пальцем. Там Тацуя и Хонока направлялись в море на старинной лодке.

— ...Что, черт возьми, происходит? — спросил Лео.

— Ну, кое-что случилось. Да, кое-что... — очень уклончиво ответила Эрика. Она не грубила, но, скорее, надулась. И, когда она отвернулась, это не обидело Лео, а лишь ещё больше распалило любопытство. За сценой с интересом наблюдал Микихико, и он тоже посмотрел на море.

Выражение лица Тацуи скрывалось под тенью соломенной шляпы, различить его было невозможно. Хонока держала зонтик и сидела к ним спиной, так что её выражение лица тоже было не разобрать. Тем не менее, пока маленькая лодка удалялась от берега, Микихико всё равно чувствовал, как их окружает умиротворенность.

— ...А там довольно милая атмосфера, не так ли?

— Эй вы, двое...

«... идиотов», — хотела сказать Эрика.

Всю комнату прорезал холодный воздух, исходящий со стула напротив. Щелк, щелк, щелк... Микихико услышал, как от сидевшей рядом девушки исходят зловещие звуки, будто напоминание о самой холодной зиме.

— Микихико-кун, не хочешь охлажденного апельсинового сока? — приветливо заговорила Миюки и, улыбнувшись, передала ну очень холодный сок.

А Куросава как нельзя кстати передала ложку. И Микихико машинально её взял. Это была ложка для холодных десертов со льдом.

Миюки взяла в руки другой фрукт. И снова послышались звуки «щелк, щелк, щелк», тут же от манго осталась одна лишь мякоть со льдом. Убрав ледяной взгляд со стакана, она, так же широко улыбнувшись, протянула его стоящему напротив человеку.

— Сайдзё-кун, не желаешь?

— А... Благодарю... — Лео решил, что такой ответ будет наилучшим.

Миюки посмотрела на гору фруктов перед собой, но, наверное потеряв интерес, хмуро отвела взгляд.

— Шизуку, прости, но я немного устала. Тут можно где-нибудь отдохнуть?

— Всё в порядке, не волнуйся. Куросава-сан?

— Конечно, госпожа Миюки, прошу за мной.

Следуя за Куросавой, Миюки исчезла в дверях виллы.

Бесстрастное лицо Шизуку резко выделялось на фоне кроткого лица Мизуки.

◊ ◊ ◊

На ужин было барбекю.

Восемь человек гармонично расположились перед плитой, а Миюки, которая, скорее всего, успокоилась после отдыха, ходила туда-сюда между столом и барбекю. Закончив приставать к Тацуе, Хонока радостно общалась с Эрикой и Шизуку. Возможно, из-за полученной травмы во время чаепития, Мизуки держалась в сторонке от Миюки и остальных, завязав разговор с Микихико. Лео с жадностью поглощал еду. Казалось, что Куросава прислуживала исключительно только ему.

Конечно же, они так сидели не постоянно, Хонока иногда присоединялась к Миюки, а Тацуя устроил соревнование по поеданию еды с Лео. Но почему-то... почему-то в сравнении с обычным общением, в этот раз между всеми ними в воздухе витала какая-то неловкость.

◊ ◊ ◊

Это было затишье перед бурей.

Невозможно было сказать, что именно должно произойти, но что-то просто обязано было случиться. Разрушила идиллию и подняла занавес совершенно неожиданная личность.

Как только карточная игра между пятью девушками закончилась поражением Мизуки, Шизуку спросила Миюки:

— Не желаешь прогуляться со мной ненадолго?

— ...Конечно. — Сомневалась Миюки всего секунду. И почти сразу же снова улыбнулась.

— ...Эм, а куда вы собрались? Я бы тоже прошлась.

— Ты не можешь, Мизуки. Сейчас время для наказания проигравшего. — Как только Мизуки встала сразу за Миюки, Эрика схватила её за блузку и усадила обратно.

— Ээээ? Я ничего об этом не слышала!

— Проигравшему всегда следует наказание. А вы двое не обращайте на нас внимания — идите.

То ли чувствуя, куда дует ветер, то ли нет, но Эрика умно попридержала Мизуки и сделала вид, что не заметила напряжение между Миюки и Шизуку и на прощанье помахала им рукой.

Напряжение в воздухе чувствовали не только девушки. Поужинав, Лео схватил пудинг и удалился, видно понимал, что происходит. Микихико так и не смог сосредоточиться на игре в шахматы и постоянно кидал взгляды на девушек.

— Шах и мат. Через десять ходов.

— Эээ, уже?! — вскрикнул он на безжалостные слова Тацуи.

◊ ◊ ◊

Покинув виллу, они пошли влево вдоль пляжа. Шизуку не говорила ни слова, Миюки молча шла следом. Так продолжалось, пока свет от виллы перестал быть виден. Шизуку развернулась. Её обычно ничего не выражающее лицо сейчас было напряженным. Миюки просто улыбалась, но это была архаичная улыбка, за которой невозможно было прочитать эмоции.

— Прости, что заставила составить мне компанию.

— Ничего. Ты о чём-то хотела поговорить? — подтолкнула её Миюки, но она всё равно не могла заставить себя сразу перейти к делу. Досчитав, пока волны десять раз мягко накатятся на берег, Шизуку наконец открыла рот:

— Я хочу знать.

— И что же?

— Какие у тебя чувства к Тацуе-сану? — спросила Шизуку, не идя окольными путями и ничем не прикрываясь, не объясняя причин и намерений...

— Я люблю его, — абсолютно спокойно ответила Миюки одной фразой.

— ...Как мужчину? — Но расстроилась Шизуку. Однако она сохраняла хладнокровие, видно, это была ещё одна черта её характера.

— Нет, — без малейшей тени сомнения ответила Миюки. Лицо у неё оставалось безмятежным, — я люблю и уважаю Онии-саму больше, чем кого-либо. Но не как женщина. Мои чувства к брату — не романтическая любовь. Такой любви никогда не будет между мной и ним. — Встретившись взглядом с Шизуку... — Интересно, а почему ты задала мне такой вопрос? — Она хитро улыбнулась. — Всё нормально. Я не намерена мешать Хоноке... Хотя, знаешь, я ведь буду ревновать? Впрочем, не волнуйся, хотя, думаю, это будет трудно. — Миюки чуть усмехнулась, а из глаз Шизуку почти полились слёзы.

— ...Почему.

— Почему, что?

— Почему... ты пытаешься такотстраниться? Я имею в виду — это и так видно, что ты очень сильно любишь Тацую-сана.

Миюки шагнула к Шизуку. Та заметно напряглась, но не дрогнула. Миюки прошла мимо, пока они не встали спиной к спине.

— ...Слишком трудно объяснить наши отношения кому-то другому. У нас всё слишком запутано. Но чувства, которые я испытываю к Онии-саме, не так просты, как кажутся.

— ...Вы на самом деле родственники? — Шизуку развернулась к ней...

— Ты задала довольно избитый вопрос. — Но Миюки ответила, не поворачиваясь.

— ...Прости.

— Нет, я тебя не виню, — качая головой, Миюки всё ещё беззаботно улыбалась, — у тебя ведь есть друг, который старается изо всех сил.

— Я... думаю, что и ты мой друг.

— Я знаю. Вот почему у тебя столько противоречий, так ведь? Ты всеми силами стараешься не навредить никому из нас. — Миюки нежно на её посмотрела.

Шизуку смущенно отвела взгляд.

— Как я и говорила... Онии-сама и я — настоящие брат и сестра. По крайней мере так говорят записи, и тесты ДНК всегда подтверждали наше родство.

— Но... — запнулась Шизуку.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — Миюки понимающе кивнула. — Даже я понимаю, что мои чувства к Онии-саме переступают пределы обычных нормальных родственных связей.

Шизуку смутилась. Она не находила слов.

— Ты знаешь... на самом деле я умерла три года назад.

— ЧТО? — Услышав подобное признание, она не смогла сдержать голос.

— Или, лучше сказать, я должна была умереть? Но в то время я и вправду чувствовала, как жизнь уходит из тела, так что не так уж далеко от истины говорить, что я «умерла на самом деле».

Улыбка у Миюки была такой мимолётной и слова «я умерла на самом деле» были такими убедительными, что Шизуку почувствовала, как по спине побежали мурашки.

— Именно из-за Онии-самы я стою сейчас перед тобой. Лишь благодаря ему я способна плакать, смеяться и разговаривать с тобой здесь и сейчас. Я обязана ему жизнью, все, что у меня есть и всё, что я есть — принадлежит лишь ему.

— Это...

«Что это значит?», — остался незаданным вопрос, и ответ на него не последовал.

— К Онии-саме я испытываю не романтическую любовь, — ответила она на второй вопрос, «как мужчину?», и убежденности в её голосе даже чуть-чуть не убавилось. — Когда говорят о романтической любви, ведь подразумевают, что что-то хотят взамен от человека, так ведь?

В ответ Шизуку могла возразить: «разве любовь — это не желание обладать человеком?», — но она молчала. Она считала, что сейчас не место для этого, и тем более...

— Но я ничего не хочу от Онии-самы. Потому что от него я уже получила саму себя.

Она инстинктивно поняла, что Миюки не ищет ответа.

— Я не желаю ничего большего. Я даже не прошу, чтобы он принял мои чувства. В конце концов... Полагаю, любовь^[2] — это единственно слово, которым я могу описать всё то, что я чувствую, — призналась Миюки.

— ...Я поняла, — Шизуку ничего не оставалось делать, кроме как отступить. — Миюки, ты и вправду нечто...

— Думаю, у тебя несколько искаженное понимание.

Шизуку лишь покачала головой, а Миюки закрыла один глаз и озорно улыбнулась.

◊ ◊ ◊

Как только Шизуку и Миюки покинули их, Хонока пошла проверять свой внешний вид перед зеркалом. Покидая комнату, она сказала, что собирается «полить цветы».

Прихорашиваясь, она ещё раз себе напомнила, что ей говорила Шизуку: «Я уйду с Миюки, а ты в это время пригласи Тацую»

Хоноке сразу стало ясно, что та имеет в виду. Шизуку даже без слов понимала чувства Хоноки. По правде говоря, тот инцидент с опрокидыванием тоже «организовала» Шизуку, для того чтобы свести Тацую и Хоноку вместе. Она ранее сообщила ему, что Хонока не очень хорошо умеет плавать. Она надеялась, что Тацуя спасет Хоноку, а та, в свою очередь, воспользуется этим как предлогом и поблагодарит его. У неё был даже дополнительный план на тот случай, если бы Тацуя не успел вовремя. То, что вышло в итоге — было абсолютным стечением обстоятельств, но в результате Хонока завладела Тацуей на целый день, так что хотя Шизуку и чувствовала себя виноватой, но также была рада.

Теперь же Шизуку подготовила почву для признания Хоноки. С опаской Хонока немного убрала свою бледность румянами. Поправив волосы и наряд, она прошептала: «вперед!» — как бы психологически настраивая себя. По плану она должна выманить Тацую с виллы, пока Миюки тут нет, поэтому Хонока вернулась обратно в гостиную.

Она даже не осознавала, что ноги слегка дрожат.

◊ ◊ ◊

Идя рядом Тацуи и время от времени украдкой поглядывая на него, Хонока не могла решиться заговорить. До сих пор всё шло так, как было запланировано. Когда она спросила: «не хочешь немного прогуляться?», — он сразу согласился, чем даже её немного озадачил. В некотором смысле такой слишком гладкий старт слегка её потряс.

Тацуя молчал.

Выйдя с виллы, они повернули направо и, как бы защищая Хоноку от волн, Тацуя шел ближе к морю. Почему-то Хоноке казалось, что он уже догадался о её намерениях и избегал излишнего подталкивания событий. Её мучило нарастающее чувство кризиса, что если она не сделает первый шаг, то ничего не решится.

— Тацуя-сан. — Несколько раз открыв и закрыв рот, Хонока наконец-то смогла выдавить это напряженным голосом.

Тацуя остановился и повернулся к ней. Огни виллы уже скрылись из виду. Все другие слова, которыми они обменивались этой ночью, утонули в звуках прибоя и не достигали их. Под бесконечным звездным небом, в сопровождении лишь шума волн, Хонока стояла и смотрела в лицо Тацуе.

Однако она не могла продолжить. Даже когда Тацуя призвал её взглядом, она лишь посмотрела вниз.

— Я... — Она поднимала глаза, встречалась с ним взглядом, словно пытаясь что-то сказать, но затем с напряженным лицом словно обо что-то запиналась. И это повторялось много раз.

— Да, что ты хочешь сказать? — подбодрил её Тацуя нежным голосом и очень ласковыми словами, которые были очень необычны.

Возможно, больше воодушевленная его голосом, нежели словами...

— Я... эм, я... я люблю тебя! — после всех тех сомнений наконец смогла выдавить Хонока и, может быть, даже прорвалась сквозь всю ту тьму.

Но Хонока не думала об этом.

Сейчас, для неё, они двое были единственными людьми во всём мире.

— ...Тацуя-сан, что ты ко мне чувствуешь? — Не в состоянии смотреть ему в глаза, Хонока всеми силами закрыла веки, но ответ всё не приходил. — ...Я доставляю тебе неудобства? — осторожно приоткрыв глаза, Хонока спросила дрожащим голосом, но Тацуя попросту покачал головой и улыбнулся:

— Совсем нет. Я чувствовал, что ты скажешь что-то подобное. Хотя и понял это только сегодня после полудня.

Когда они посмотрели друг на друга, Хонока почувствовала глубокую неописуемую грусть у него в глазах. Приготовив себя к печальному и ожидаемому ответу, она крепко сжала руки. Но ответ Тацуи, к добру или к худу, оказался чем-то совершенно неожидаемым.

— ...Хонока, знаешь, Я — человек, у которого отсутствует часть души.

— ...Э?

— Когда я был ребенком, со мной произошло некое магическое происшествие... и некоторые мои чувства были стерты.

Лицо у Хоноки явно побелело. Бледность была очевидна даже в такую темную ночь. Глаза были широко распахнуты и только слова: «не может быть...» — сорвались с языка, хотя она и прикрыла рот руками.

— В то время, полагаю, я потерял все те чувства, которые можно назвать любовью. Они не были запечатаны, поэтому их нельзя освободить. Они не были сломаны, поэтому их нельзя починить. Что было потеряно — нельзя обрести вновь. — Тацуя говорил обычным голосом, как будто о проблемах другого человека. — Я не могу чувствовать любовь. Мне может кто-то понравиться, но я никогда не влюблюсь. Осталось только знание. Роясь в уголках памяти, я понимаю, какие части себя потерял.

Поскольку Хонока прикрыла рот, то не могла ничего промолвить, вроде «это ложь» или «я в это не верю». От шока она лишилась дара речи. Только исповедь Тацуи звенела у неё в голове.

— Возможно, это очень коварные слова, но ты мне нравишься. Однако только как друг. И сколько бы ты ни пыталась — я никогда не смогу думать о тебе как об особой девушке. Это, несомненно, принесет тебе боль, ранит тебя. — Он беспомощно улыбнулся. — Вот почему я не могу ответить на твои чувства.

Тацуя замолчал.

Хонока тоже.

Только звуки прибоя слышались в ночи.

Как только прилив наконец подобрался к берегу и достиг их ног, Хонока подняла голову.

— Пожалуйста, не злись... ты знаешь, я думала, что Тацуе-сану нравится Миюки. Не как сестра, а как девушка.

— ...Это недопонимание.

— Да, похоже что так. Тацуя-сан очень умный, поэтому... если бы ты лгал, то определенно сказал бы нечто более вероятное. Я никогда не слышала о магии, способной стирать определенные чувства, и всё же я тебе верю. Тем не менее все, что ты сказал, значит, что ты не можешь влюбиться в какую-либо девушку, я права?

Несколько озадаченный этим неожиданным поворотом событий, Тацуя ответил кивком со словами: «ну, да...»

— ...если так — то всё нормально.

— ?

— Впредь и навеки Тацуя-сан никого не полюбит, верно? Если так, то мои чувства к тебе не превратятся в безответную любовь, верно?

— Ну... полагаю что это так.

— Тогда нет никаких проблем. С этого дня я продолжу тебя любить! Ммм, до тех пор, пока не полюблю кого-нибудь другого! — ярко объявила она.

— ...Ну, я не против, — Тацуя кивнул со сдержанной улыбкой на лице.

Он не был настолько тупым, чтобы не понять, почему Хонока специально добавила в конце слова «пока не полюблю кого-нибудь другого».

◊ ◊ ◊

Солнце так же агрессивно заявляло о себе и на следующий день. С самого утра температура была выше тридцати градусов. И в эту душную погоду на песчаном пляже...

Шла ожесточенная, пылающая битва.

— Онии-сама, не поможешь нанести на спину крем от загара?

— Тацуя-сан, не хочешь немного сока?

Или...

— У Шизуку есть водный скутер. Давай прокатимся?

— Вон там есть прекрасное место для погружений. Не хочешь поплавать?

Подобный накал страстей угнетал всех вокруг.

— Миюки, а ты и вправду сдерживалась вчера...

— Хонока-сан, у тебя как гора с плеч упала...

Эрика и Мизуки смотрели на это в изумлении.

— ...

Лицо у Шизуку было встревоженным.

— Ну, ему сейчас, кажется, довольно сложно.

У Лео — наполнено состраданием.

— ...Йошида-кун, в чём дело?

— Эм, нет, ни в чём.

И Микихико был... Нет, ради его чести лучше не говорить.

В любом случае, пока их друзья были заняты своими мыслями, глядя в их сторону, Тацуя был зажат между просьбами Миюки и Хоноки, вздыхая с каждым новым предложением.

На водном скутере он ездил в паре с Миюки в пассажирском сидении (после этого там была и Хонока).

По правде говоря, Хонока на самом деле очень неплохо плавала, просто вчера она паниковала по совершенно другой причине, поэтому они съездили на моторной лодке к месту для глубоких погружений (Миюки тоже была с ними).

После того как он намазал солнцезащитным кремом (а, точнее, обновив его), ему совали еду в рот раз за разом, как будто он был гусём для приготовления фуа-гра (и каждый раз ему говорили: «аааа»).

Пойманный в гораздо более жаркое давление, нежели воздух Огасавары (в любовное давление?), Тацуя, который постоянно крутился в этой обжигающей атмосфере... больше чем вчера, больше чем когда либо, ждал того дня, когда снова сможет отдохнуть.

Дополнительный урок почетного ученика

Наступила вторая половина летних каникул, и территория Первой старшей школы опустела.

С окончанием Турнира девяти школ, крупнейшего события лета, различные спортивные клубы были свободны в своей практике. Ещё одна неделя и все клубы снова охватит работа — они будут готовиться к новому семестру. Но сейчас даже клубная деятельность пала жертвой летних каникул.

Впрочем, школа опустела не полностью: несколько учеников всё-таки пришли позаниматься отдельной практикой. Это было особенно актуально для учеников первого года, которые посчитали затруднительным использовать тренировочные помещения, когда рядом старшеклассники, и могли теперь пользоваться тренировочными помещениями как пожелают.

На закрытом поле для боевой тренировки виднелось много учеников первого года.

◊ ◊ ◊

Кто-то бежал среди беспорядочно установленных больших, квадратных столбов. На площадке с сильно ограниченным обзором они казались лабиринтом, даже если не было никаких стен. Неравномерное освещение, а также пересеченная местность, создавали опасность в любую секунду споткнуться.

Тем не менее даже в таких условиях об остановке не могло быть и речи. Сейчас проходила тренировка на время. Даже если это была индивидуальная тренировка, показать плохой результат было нельзя.

Лес столбов разделился, появилась развилка. Выбор был сделан мгновенно — уйти вправо. Как раз впереди стояли автоматические башенки. Как будто на рефлексе, правой рукой, которой держал CAD, он нацелил «дуло» и нажал на спусковой крючок. Высвободилась заранее активированная тренировочная магия Веса.

На сенсорах силы тяжести переключился выключатель, и автоматическая башенка перестала двигаться.

На спине появились капельки холодного пота, но не было времени об этом думать. Чтобы наверстать время, потерянное, когда он машинально остановил шаг, нужно было набрать скорость и закончить упражнение. Таким образом, он прошел в стороне от неподвижной автоматической башенки и изменил траекторию бега, чтобы следовать кривой, сформированной столбами слева.

В это мгновение...

В бок что-то сильно ударило.

Прозвучал сигнал, сообщающий о провале упражнения.

◊ ◊ ◊

На трассе снова зажегся свет. Морисаки с кислой миной оглядел себя. Справа на боку формы, которую члены Стрелкового клуба носят на практике, крепко прилип красный шарик с краской.

Шарик можно было убрать руками, поскольку он уже высох, но чтобы должным образом почистить форму, нужно было использовать чистящую жидкость, которая хранилась в комнате подготовки. Морисаки быстро двинулся к выходу, чтобы не мешать следующему человеку.

Двери вдруг резко открылись. Ученица, обслуживающая стреляющее устройство для Управляемой стрельбы, расширила глаза от удивления и обернулась. В Управляемой стрельбе пулями стреляли магией, а не порохом или сжатым воздухом. Это было магическое соревнование, в котором выпускались маленькие пули диаметром 2.54 сантиметра. Стреляющее устройство было в форме винтовки, ствол которой был изменён так, чтобы было четыре соединенных вместе канала, таким образом можно было стрелять в четыре разные стороны, а также внутрь был установлен CAD.

— ...Морисаки, ты грубый. — Ученица, Такигава Казуми из класса C первого года, остановила работу над стреляющим устройством и заботливо пробубнила вслед Морисаки.

— Такигава... Ты ведь член Управляемого выстрела (клуба Управляемой стрельбы). Что ты тут делаешь?

— Ого, ты и вправду так ответил. — Как Такигава и сказала, Морисаки и вправду ответил «так» грубо. — Я пришла найти несколько компонентов для CAD, получив при этом разрешение у лидера твоего клуба. Вот почему я думаю, что у тебя нет никаких причин спрашивать что-то вроде «Что ты тут делаешь?».

— Хм... и это нельзя сделать в хранилище?

— Уж извини. Но сначала я скажу вот что: делиться излишними компонентами всегда было традицией стрелковых клубов. Морисаки, ты об этом понятия не имеешь, потому что всегда используешь собственный CAD.

Члены школьного совета и дисциплинарного комитета имели право носить CAD в школе, «нормальные» же члены клубов должны были для личного пользования настраивать предоставленные различным клубам запасные CAD, которые оборудованы ограничениями в системе локального позиционирования. Когда Морисаки поступил в старшую школу, его сразу приняли в дисциплинарный комитет, поэтому он всегда использовал собственный CAD, даже во время клубной работы; так что он вряд ли знал о процедурах и процессах обслуживания клубных CAD.

На такой ответ следовало бы что-то возразить, но Морисаки фыркнул и повернулся к Такигаве спиной. Совершенно не придав значения её словам о грубости, он достал из стенного шкафа аэрозольный баллончик и распылил его себе на бок. Шарик с краской отлип и упал на пол, образовывая несколько красных следов.

— Морисаки... Какая это уже была попытка? Не слишком ли ты напрягаешься? Может, стоит сегодня остановиться.

— ...Ты волнуешься за меня? — насмешливо проговорил Морисаки, вытирая безостановочно капающий со лба пот.

— Конечно волнуюсь, — а Такигава серьезно кивнула в ответ. — Хочу внести ясность: я говорю это не из-за интереса, любви или желания пошутить. Я просто не могу тихо стоять в сторонке, когда прямо у меня перед глазами изматывает себя знакомый мне человек.

— ...Я знаю, — ответил Морисаки, не обращая внимания на её слова и собираясь уходить. Но Такигава не отступала:

— В таком случае ты должен остановиться на сегодня. Продолжишь практиковаться — бессмысленно потратишь силы и не получишь удовлетворения.

Морисаки бросил на неё злобный взгляд. Такигава выдержала.

— ...Ладно. — Первым отвел взгляд Морисаки. Он замолчал и исчез в мужской раздевалке.

— Я могу понять такой страх, но... нет, наверное, не пойму. В конце концов, он и Морисаки — оба парни, — бормотала себе Такигава, наблюдая, как исчезла его спина.

◊ ◊ ◊

Морисаки снял форму клуба и переоделся в школьные рубашку и брюки. Как только он собрался надеть школьный летний пиджак, взгляд упал на эмблему, вышитую на левом грудном кармане.

Четыре месяца назад он гордился этой эмблемой.

Однако с недавних пор его одолевало разочарование, не находящее выхода.

Это необъяснимое разочарование продолжало разрушать ему сердце. Нет, наверное, не разочарование, а «правда, которую он не желал принимать».

Морисаки так и не надел пиджак, он перекинул его через плечо и вышел из раздевалки. Он прищурил глаза и посмотрел на палящее солнце. Даже без напоминания Такигавы он внутренне тревожился. Однако, без такого явного замечания, Морисаки мог бы еще долго впустую тратить время на бесплодную самоподготовку. Он понимал это.

Морисаки подумал, что в следующий раз при их встрече должен купить ей фруктовое мороженое.

Полученная на Турнире девяти школ травма должна будет зажить в течение месяца, хотя благодаря магическому исцелению он был само здоровье. Тем не менее, пока он пробыл в больнице неделю, тело ослабло, и он ещё полностью не восстановился. По крайней мере, Морисаки именно так себя и чувствовал.

Также...

На Турнире девяти школ, грандиознейшей сцене, его магические навыки не то что не улучшились, а даже ухудшились, по сравнению с состоянием перед летними каникулами.

Такое сомнение закралось в его сердце.

Морисаки знал, что это не здоровое состояние ума, но он не мог победить разочарование.

«Как бы там ни было, сейчас тут нет учителей...»

Ученик первого потока обладал «правом» на индивидуальные консультации от учителей, но они были невозможны, если учителей в школе не было. Морисаки не исключение; даже участники Турнира девяти школ не получают инструкции во время летних каникул. Учителя будут доступны только со следующей недели.

Если бы всё, что он хотел, можно было изучить теоретически, простого визита в библиотеку было бы достаточно, но сейчас Морисаки искал способы улучшения практических навыков. Он не был настолько подавлен, чтобы просить практическое занятие, но по крайней мере хотел улучшить свои магические способности. Именно эта мысль доминировала у него в сознании.

◊ ◊ ◊

Говоря о семье Морисаки, первое, что приходит на ум, будет техника «Быстрый Выхват».

Среди ста семей, семья Морисаки была «внешней» семьей, которая не обладала «числом». Хоть магическая сила у них была «обычной», в специализированных условиях она была очень практична. Благодаря таким уникальным талантам их высоко оценивали. Их способности соответствовали, если даже не превышали уровень «Пронумерованных семей».

Так что это за техника «Быстрый Выхват»?

На самом деле название не содержало скрытого смысла. «Быстрый Выхват» — просто «быстрая активация». Эта техника была разработана с одной мыслью — как, используя CAD, активировать магию быстрее всего. Это техника давала импульс к активации CAD ещё до того, как волшебник его достанет, в надежде первым использовать магию и победить противника, прежде чем он применит свою магию.

Сила не была главным приоритетом.

Сложность не бралась во внимание.

Даже если сила магии будет ниже, пока ею можно атаковать первым, этого может хватить для того, чтобы успешно вывести противника из строя.

После того как CAD стали более доступными, скорость активации магии тоже возросла. Эту технику разработали для максимального увеличения скорости. Такого добились, разными способами подняв производительность CAD.

В погоне за скоростью, выбор, разумеется, пал на специализированный CAD, а не на общий. В настоящее время специализированные CAD в форме пистолета были очень популярными, поэтому первой разработанной техникой был быстрый выхват CAD в форме пистолета и выстрел.

Отсюда английское название «Quick Draw», что и означает «Быстрый выхват».

Эта разработка вызвала непредвиденный побочный эффект.

Не удерживая CAD, из так называемого «безоружного состояния», нанести неожиданный удар, активировав магию быстрее противника. Эта техника хорошо подходила японским оперативникам, которые обычно носили скрытое оружие.

Американские спецагенты могли преднамеренно размахивать оружием, чтобы угрожать нападающему, но японских агентов обязали скрывать оружие, чтобы уменьшить уровень беспокойства своих руководителей и связанного с ними персонала.

Вследствие уникального характера этой способности семью Морисаки часто нанимали телохранителями. Их основными клиентами были частные корпорации, которые для личной охраны не всегда могли привлечь полицию или вооруженные силы. Хотя их главной целью оставалось исследование современной магии, семья Морисаки была больше известна в обществе из-за работы своего охранного агентства.

Морисаки Сюн, который был единственным сыном главной ветви семьи Морисаки (не было никаких других молодых людей в его поколении), начал работать в агентстве два года назад. Он был ещё юным, поэтому люди его не опасались. Он не делал основную работу по сопровождению, обычно он наблюдал за всем издали и поддерживал напарников, используя свою позицию в полной мере для предотвращения нападений.

Когда агентство испытывало недостаток сотрудников, его вызывали, чтобы помочь, и неважно, было у него свободное время или нет (даже притом, что это было лишь подработкой), но уже некоторое время его не просили помогать. Сейчас Морисаки не интересовался практикой, в которой нет физического удовлетворения, он был более настроен на реальные бои, которые доказали бы его силу. Однако и сегодня он не получил задание.

Сняв жакет и отбросив его в сторону, Морисаки поймал наблюдавший за ним из зеркала взгляд расстроенного молодого человека.

Лицо принадлежало ему самому.

В голове прозвучало предупреждение Такигавы.

Морисаки понимал, что его текущее душевное состояние нельзя назвать «хорошим».

Пока он переодевался из школьной формы в повседневную одежду, в голове звенело предупреждение других людей. Следует отвлечься, сказал он себе, усилием воли подавляя плохое настроение.

◊ ◊ ◊

Хоть это и была спонтанная дневная прогулка, если бы он сейчас открыл свой коммуникатор, то мог бы немедленно найти четырех или пятерых товарищей.

Но всё же Морисаки решил пройтись по улицам один.

Небольшой CAD он оставил в переднем внутреннем кармане жилета, бросив остальное в рюкзак, перекинутый через плечо, и отправился в Кабинке в центр города.

Это место Морисаки выбрал случайно. Он приехал сюда без всякой цели, да и его излюбленным местом оно не являлось. Строго говоря, он, вероятно, просто хотел провести несколько часов в оживленном и в тоже время не слишком шумном месте.

С таким количеством парков эту область любила не только молодежь. Однако днем и к тому же в будний день больше всего здесь было юношей и девушек из старшей школы, которые наслаждались летними каникулами. Большинство из них носили легкую летнюю одежду.

Это несколько взбодрило Морисаки.

Даже во время летних каникул большинство учеников одевалось в соответствии со школьными правилами.

Ученики носили рубашки с длинными рукавами, ученицы под платьями носили леггинсы. Как правило, парни и девушки поверх носили жакеты. У их спортивных костюмов были длинные рукава и штанины, а девушки носили купальники, используемые для соревнований и покрывавшие всё ниже шеи. Однако у многих девушек была одежда с глубоким вырезом или открытыми плечами. Носить сандалии на босую ногу было совершенно естественно; как и мини-юбки и шорты, покрывающие минимум тела, не были чем-то из ряда вон выходящим.

Сам Морисаки был одет в цветастую рубашку с короткими рукавами с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами. Однако он надел жилет, скрывавший CAD. Это и было самой неуместной деталью.

Окружающая молодежь не носила CAD. Кроме Морисаки не было ни одного парня, надевшего темный пиджак или жилет, и при этом он не заметил, чтобы девушки носили массивные браслеты.

Сейчас он не видел ни одного волшебника. Похоже, Морисаки только сейчас осознал правду, что волшебников крайне мало. Кроме того, он вдруг почувствовал, что горло пересохло.

«...Это, должно быть, потому что я утром много потел...»

Он рассудил, что это жажда.

Недалеко от того места, где он стоял, располагалось эстетически приятное кафе. Недолго думая, Морисаки к нему направился, без особого желания подтверждать свои мысли и сомнения.

Внутри небольшого кафе свободных мест не было.

Не имея других вариантов, Морисаки смог сесть только на террасе, закрытой от солнца зонтиком. Наружные кондиционеры не были редкостью, но это кафе не было ими оборудовано. Учитывая внешний облик маленькой бревенчатой хижины с белой мебелью из дерева, владелец кафе, возможно, был поклонником природы.

Некоторые могли бы посчитать стиль кафе «модным». Хотя на рынке и впрямь было подобное требование, оно полностью зависело от времени года. Это доказывало то, что терраса была полупустой.

Морисаки расположился в углу с чашкой кофе со льдом и лениво наблюдал за окружающей молодежью. Он полагал, что большинство из них — парни и девушки его возраста. По крайней мере половина из них были парами, а более чем девяносто процентов оставшихся передвигались группами. Меньше пяти процентов были одиночками как он (хотя по настроению он больше походил на уединившегося солдата, нежели на истинного одиночку).

Пока Морисаки наблюдал за окружающими людьми, его постепенно начали покидать негативные эмоции. Внезапно в его поле зрения попал силуэт молодой девушки.

Как и он, она была одна — большая редкость, учитывая, что она девушка. Она была одета в блузку без рукавов с высоким воротником и складчатую юбку до колен, а на босых ногах были сандалии; довольно нейтральный наряд, который не был ни кокетливым, ни приземленным.

Однако её внешность «приземленной» явно не была.

Восемь из десяти или даже девяти мужчин назвали бы её «красивой молодой девушкой» или «красавицей».

Если распустить «конский хвостик», который свисал спереди вдоль левого плеча, волосы будут ей до талии. Большие глаза, немножко приподнятые в уголках, при малейшем движении создавали впечатление большой кошки на охоте. И она больше походила на леопарда, нежели на тигра или льва. Лицо было чисто восточным, но цвет лица был белым, на европейский манер. Нет, не леопард, это был самый настоящий снежный барс (хотя, на самом деле мех снежного барса был ближе к серому, нежели к белому).

Она выглядела на два или три года старше Морисаки. Хотя черты лица у неё были довольно заметными, вокруг было много притягательных девушек с более эффектной внешностью. Морисаки заметил её из-за внешности, но уставился на неё по совершенно другой причине.

«Она... волшебник?»

Она не носила обычно заметного CAD в форме браслета. У неё в сумочке, может, и лежал CAD в форме пистолета, но проверить это было невозможно, если только не заглянуть внутрь. Внешне она никак не напоминала волшебника, но Морисаки инстинктивно опознал эту девушку как кого-то, связанного с магическим миром.

Она не заметила пристальный взгляд Морисаки, или сделала вид, что не заметила, когда проходила мимо кафе, в котором он сидел. Морисаки последовал за её фигурой глазами и заметил, что за ней наблюдает кто-то ещё.

И не с намерением пококетничать.

Поскольку он часто помогал семейному бизнесу в роли поддержки, «инстинкт» поднял тревогу. Её преследовали взгляды с «преступным намерением».

Через терминал на столе Морисаки оплатил счет и вышел из кафе, как будто ничего не произошло.

Она не заметила Морисаки из-за проявленной с его стороны осторожности. Он не был достаточно опытным, чтобы представлять собой «трудоголика», но это было самое близкое описание. По правде, то, что она была красивой молодой девушкой, сильно повлияло на его выбор.

Эта молодая девушка (хотя она была, вероятно, более взрослой, чем казалось), похоже, шла по каким-то делам: она прошла мимо парка и направилась к промышленным улицам.

Морисаки шел позади неё на благоразумном расстоянии, когда заметил, что пешеходов стало мало. Хотя эта дорога и шла от парка и других мест развлечения, скорость, с какой пешеходов становилось меньше, невозможно было объяснить простым совпадением.

Морисаки осознал, что это ненормально — как будто поработала какая-то неестественная сила.

Морисаки не был знаком с древней магией, но полагал, что даосизм или искусства оммёси должны быть в состоянии использовать технику, влияющую на подсознание людей, чтобы те избегали определенной области.

Другими словами, это работа волшебников. С того времени как Морисаки заметил девушку, она ни разу не показала признаков использования магии. Таким образом, Морисаки посчитал, что есть кто-то еще, чья магия затрагивает всех окружающих.

«Так какой же мотив избегать других людей?»

Это явно не случайность или оплошность. Вполне вероятно, что намечается похищение, ограбление или сексуальное домогательство. Морисаки не рассматривал вариант убийства средь бела дня, но в любом случае до добра это не доведет.

Следующий вопрос был в том, каким количеством людей располагает другая сторона. Основываясь на масштабе примененной магии, это не один и не два человека. Без четкого представления о силе противника, только дурак выберет прямое столкновение. Единственным решением оставалось ждать, пока противники начнут действовать, и напасть неожиданно со стороны, временно задержать «врага» и использовать эту возможность для того, чтобы вывести девушку со сцены.

Морисаки выбрал этот план действий.

Однако скорость, с которой обстановка становилась неконтролируемой превзошла его ожидания. Морисаки полагал, что злодеи — по крайней мере он их считал злодеями — будут ждать, пока девушка достигнет пустынного фабричного района, и только затем будут действовать.

Даже если было всего несколько человек в округе, улицы всё ещё были под наблюдением видеокамер. Морисаки был уверен, что злодеи не начнут действовать, пока девушка не дойдет до нового «Радужного Моста».

Тем не менее по воле случая — на дороге не оказалось ни транспортных средств, ни пешеходов — следившие за девушкой взгляды преобразились в людей, которые её окружали.

— Кто... Кто вы, парни?! — Закричала девушка на молчаливо приближающихся мужчин. Отреагировала она довольно спокойно. При таких обстоятельствах не было бы странным даже для мужчины испугаться и лишиться дара речи. Но поскольку девушка даже не заметила, что вокруг никого нет, она тоже, возможно, стала жертвой магии злодеев.

Морисаки удостоверился, что девушка не запаниковала, — иначе потребовалось бы изменить план, — спрятавшись за деревьями у тротуара, он поднял CAD. Стрельба из-за укрытия не была сильной стороной семьи Морисаки, но с объективной точки зрения, учитывая обычные обязанности Морисаки в качестве члена поддержки в охранном агентстве, он должен был лучше уметь нападать с флангов, нежели «Быстрым выхватом» при прямом столкновении.

Всего было шесть подозреваемых. Чтобы защитить девушку, нужно было победить их всех одним ударом.

По виску Морисаки покатился холодный пот. В какую-то секунду дыхание участилось и стало прерывистым. Восстановив дыхание усилием, Морисаки выбежал из-за деревьев.

Побежав к молодой девушке, он дважды нажал на спусковой крючок.

Он прыгнул вперед, когда увидел, что цели потянулись к жакетам, и, находясь в воздухе, повторно нажал на спусковой крючок.

Как правило, профессия «телохранителя» подразумевала охрану (даже побочный бизнес всё ещё считался профессией), но семья Морисаки развила магию, которая могла нейтрализовать цель одним ударом, не причинив серьезного вреда.

Он заставил цели двигаться назад и тут же придал ускорение вперед, чтобы свести на нет силу. Быстрым переключением магии Движений, включавшей два процесса, он встряхнул внутренние органы пяти целей, в особенности мозг, заставив тем самым их по одному потерять сознание.

Морисаки прицелился в шестую цель, и у него заколотилось сердце. Прямо перед глазами был глушитель — дуло оружия. Это был не CAD. Это было настоящее оружие — автоматический пистолет. Морисаки ожидал магической контратаки, но не ожидал, что у кого-то будет огнестрельное оружие.

Учитывая, что они использовали магию для очистки области, он предполагал, что атаковать они тоже будут магией. Он заранее приготовил контрмеры для магии, но не приготовил защиту от пуль. Блокировать магией пули или ускорить собственное тело времени не было.

Оставалось полагаться лишь на ноги. Морисаки ускорился, стремясь уйти с линии огня. Тем не менее он успел лишь приказать мышцам двигаться, как прозвучал характерный звук глушителя.

Но дуло оказалось нацеленным не на Морисаки. Девушка со стороны схватилась за руку стрелявшего. Морисаки нажал на спусковой крючок CAD. Когда шестой человек упал в обмороке на землю, девушку, казалось, потянули вниз, когда она села на дорогу.

— Вы можете стоять? — Морисаки подбежал к девушке и потянул её за руку, не дожидаясь ответа. — Нам лучше всего покинуть это место. Во всяком случае, давайте двигаться к станции. Кажется, эти парни не хотят быть замеченными.

Девушка и вправду оказалась стойкой. На неё напали, а у неё не было никаких признаков слез или истерики. Ответив Морисаки кивком, она схватилась за его руку и встала на ноги.

— Нам туда.

— Спасибо.

Взяв девушку за руку, Морисаки побежал к станции.

С сандалиями на каблуках не побегаешь, но Морисаки её не тянул, она бежала рядом (впрочем, это просто Морисаки побежал помедленнее).

Она ни разу не отпустила его руку.

Нежное касание этой изящной руки подстегнуло рыцарский дух в душе Морисаки.

◊ ◊ ◊

Когда они добежали до станции Ариакэ, Морисаки предложил покинуть район, но девушка покачала головой.

— У меня тут назначена важная встреча.

— Просто отправили бы электронное письмо...

— По ряду неотложных причин я не могу связаться с этим человеком, — девушка подняла глаза с немного растерянной улыбкой.

Эта очаровательная улыбка заставила Морисаки потерять и так слабый контроль над своей внутренней суматохой.

— Я очень благодарна, что вы спасли меня.

Девушка сделала вид, что не заметила его румянец.

Морисаки был благодарен за эту её заботу, которая в целом отличалась от его сверстников.

Обязательство мужчин перед красивыми девушками — или что-то подобное — разгорелось в сердце Морисаки ещё сильнее.

Вот почему ему было вдвойне трудно принять следующие слова девушки, пошедшие в разрез с его ожиданиями.

— Однако я думаю, что этого достаточно. Когда-нибудь в другой раз... когда-нибудь в другой день я обязательно отблагодарю. Если вам это удобно, не могли бы дать мне свои контактные данные?

На этом у девушки закончилась решимость.

Почувствовав что-то неладное, Морисаки напрягся, но когда заметил на лице девушки робкую улыбку, в него проникло иное беспокойство.

— Ах, простите меня. Меня зовут Лин Ричардсон. Я учусь в Калифорнии и сейчас путешествую. Пожалуйста, зовите меня Лин.

— Я Морисаки Сюн. — Морисаки был очень благодарен, что его голос остался спокойным. Хотя не похоже, что он осознавал, кому направлена эта благодарность. — Вы мне ничего не должны. В конце концов, Вы выручили меня ранее. К тому же... — Морисаки черпал мотивацию из долга, стараясь переключиться со своего возбужденного настроения (впрочем, достойнее всего будет сказать, что этот долг пришел от более романтичной мотивации). Не очень-то мудро оставаться недалеко от места засады, когда враг обладает численным превосходством. Они не должны были так спокойно разговаривать. — Я полагаю на этом инцидент не закончится. Вы не подозреваете, почему на вас могли напасть?

Видя, что оптимальное решение «бегства» она принимать не собирается, Морисаки пытался собрать больше информации, чтобы составить план действий. Например: кто враги, когда прибудет подкрепление и т.д. Обеспечение конфиденциальности тоже было одной из главных обязанностей телохранителя, но об этом не могло быть и речи, если информация жизненно важна для защиты заказчика.

— Я ужасно сожалею. Но я не могу это раскрыть.

Кроме того, невозможность получить всю необходимую информацию не была уважительной причиной для провала задания по защите.

— Неужели?.. Я понимаю. Я не буду вмешиваться в ваши личные дела, Лин-сан. Взамен могу я послужить для вас защитой до прибытия человека, назначившего вам встречу? — спросил Морисаки.

Лин широко раскрыла глаза.

— ...Почему?

— У этой страны есть поговорка: воля и труд дивные всходы дают.

— Я о ней слышала.

Казалось, что Лин недовольна.

— Ясно, приношу свои извинения... — Морисаки неловко извинился, но это не означало, что он отступил. — Я случайно стал свидетелем попытки похищения Лин-сан. Наверное, это своего рода судьба.

По правде сказать, Морисаки сам не знал, почему так упрям в этом вопросе. Лин ясно дала понять, чего хочет. Она его не оттолкнула, но надеялась, что Морисаки оставит её в покое — очевидно, что она не хочет подвергать его опасности. Но, несмотря на это, Морисаки не был намерен отступать.

В общем, часть о «похищении» была лишь догадкой Морисаки. Может, Лин просто была богатой девушкой, которая ушла из дому, а этих типов за ней послали родители, чтобы вернуть домой. А если это и вправду была попытка «похищения», то это может быть связано с крупной преступностью и та группа лиц может принадлежать к преступной организации. Возможно, их даже послали, чтобы вернуть бывшего члена, решившего сбежать из организации. Что бы это ни было, но тот, кто посмел воспользоваться оружием без предупреждения средь бела дня, просто не может быть законопослушным гражданином. К такому выводу пришел Морисаки, вернее в одностороннем порядке заключил, что это так.

— ...Вы ведь понимаете, что тут очень опасно? Вы не похожи на человека, который не может различить, где реальность, а где игра.

Немного затуманенных глаз Лин было не достаточно, чтобы охладить пыл Морисаки. Другой стороной были негодяи, которые охотились на хрупкую, беззащитную девушку. В таком случае было очевидно, какой стороне должен помочь Морисаки, по крайней мере это ему подсказывало сердце.

— Лин-сан, вы находитесь в намного большей опасности, нежели я. Я не совру и не преувеличу, сказав, что правоохранительные органы этой страны довольно хорошо справляются со своими обязанностями, но уровень преступности не нулевой. Это особенно верно для полицейских-волшебников, разбирающихся с магическими преступлениями, где скорость реакции практически летаргическая.

— То же самое можно сказать о любой стране, — озорно усмехнулась Лин, пытаясь отклонить его утверждение. Но Морисаки не был глупцом.

— Вот поэтому я полагаю, что Лин-сан необходимо сопровождение.

— ...И вы доброволец? — задала она наводящий вопрос.

С абсолютно серьезным выражением на лице Морисаки кивнул в знак согласия.

— Не судите книгу по обложке. У меня за плечами два года опыта в роли сопровождения.

— ...Разве вы не ученик старшей школы?

— Я учусь на первом году в старшей школе при университете магии. Однако семейный бизнес включает охранное агентство.

— Вас зовут Морисаки... так вы член семьи Морисаки? — Вплоть до этого времени Лин слушала без особого энтузиазма, но наконец утвердительно кивнула. Вместе с тем, это подразумевало, что Лин принадлежит к социальной группе, которая хорошо знакома с сопровождением. — Но у меня нет при себе денег.

— Я здесь не для того, чтобы говорить о работе. Я просто не хочу притворяться, что ничего не вижу.

— Какой вы джентльмен, — Лин чуточку рассмеялась, заставляя Морисаки смущенно отвести взгляд. — Я поняла. Раз вы так обо мне волнуетесь, тогда я полагаюсь на вас.

— ...Пожалуйста, предоставьте это мне.

Став серьезной, Лин зафиксировала взгляд на Морисаки, на что тот ответил кивком, будто бы ему оказана большая честь.

— Тогда сейчас самое подходящее время, могу ли я попросить об услуге?

— Какой?

Телохранители — не дворецкие, но чтобы эффективно выполнять свои обязанности, было очень важно наладить связь с нанимателем. Пока требование не было слишком смешным и не затрагивало задание по охране, было необходимо угождать нанимателю. Это было одним из основных правил телохранителей на востоке и на западе, хотя на востоке могло немного отличаться. Морисаки не имел понятия, какой будет просьба, поэтому немножко занервничал. Прежде чем продолжить, Лин очаровательно улыбнулась.

— Пожалуйста, зовите меня Лин. В следующий раз, когда вы назовете меня «Лин-сан», это будет основанием для немедленного увольнения.

◊ ◊ ◊

— ...Так Лин не волшебница?

— Да, хотя я не знаю, как Сюн пришел к такому заключению... — Лин смущенно улыбнулась. По сравнению с Морисаки, который изо всех сил пытался снизить свою тревогуи всё ещё говорил жестким голосом, Лин свободно назвала Морисаки «Сюном» и дружески его обняла.

Так это и есть самообладание, приходящее со зрелостью? Подумал Морисаки, взглянув Лин в лицо. Он считал её красивой молодой девушкой. Как правило, издали человек выглядит красивее, но в её случае с близкого расстояния она казалась такой же красивой, или даже красивее. Может, это просто потому, что она использует множество разных выражений лица, которые ещё ни разу не повторялись, сделал вывод Морисаки на основе своего небольшого жизненного опыта.

— Ах, может, дело в этом? — сказала Лин и потянула за своё ожерелье на груди.

Она не застегнула верхнюю пуговицу платья, и её ложбинка затанцевала у него перед глазами. От этой сцены сердце Морисаки заколотилось, и кровь прилила к лицу, но казалось, Лин этого совершенно не заметила.

— Что это?

— Волшебный талисман.

— Э?

— Волшебный талисман. Когда я его надеваю, он уменьшает внимание со стороны других людей. Он был создан во времена, когда по множеству причин похищения происходили часто, и был обработан защитным заклинанием, которое не дает преступникам на тебя нацелиться... Это настоящий артефакт.

Современную магию создали исследованием и систематизацией древней магии. В этом плане Морисаки знал, что среди объектов, называемых волшебными талисманами, есть много «артефактов», которые фактически могут испускать магический эффект.

С другой стороны, также было верно и то, что фальшивок, простых украшений, было в десятки раз больше чем истинных «артефактов». Учитывая, что Морисаки был молодым волшебником, который сосредоточился исключительно на современной магии, неудивительно, что он относился с подозрением к таким объектам как «волшебные талисманы».

Однако сейчас он не сомневался в словах Лин. Похоже, её улыбка рассеяла скептицизм, возникший у него в голове. Поэтому у Морисаки возник совсем иной вопрос.

— Ты не волшебник, но носишь волшебный талисман? — спросил он с совершенно невозмутимым лицом. Лин вдруг заволновалась.

— Эм... ну, его дал мне друг, чтобы «отгонять сталкеров».

— Сталкеры... Так ты сталкивалась с чем-то подобным в прошлом?

— Мм... ну, отчасти.

— Тогда те типы?.. Нет, я ведь сказал, что не буду любопытствовать. Извини.

Вежливый Морисаки воздержался от дальнейших расспросов, Лин незаметно вздохнула с облегчением.

— ...Но, кажется, против подобных людей талисман больше не работает.

Внимание Морисаки вернулось к ранее напавшим.

Его прилежный характер сейчас спас Лин.

— ...И он неэффективен против Сюна. Волшебники просто особенные?

Морисаки не думал, что вопрос пойдет в этом направлении. Раньше он, вероятно, кивнул бы в знак согласия, выпятив грудь.

Он считал себя особенным. Его статус волшебника был источником большой гордости, и он был уверен, что даже среди сверстников он особо талантливый волшебник. Хотя итоги прошедшего Турнира девяти школ и пошли вразрез с его ожиданиями, он верил, что если бы другая команда предательски не нарушила правила, он, в отличие от того стратега, добился бы подобающих результатов, не полагаясь ни на какие уловки.

Однако нынешний Морисаки почему-то не мог согласиться со словами Лин.

— ...Не думаю, что есть большая разница, так как магия, в конце концов, — способность человека. Волшебный талисман Лин — предмет, позволяющий людям использовать магические силы. В таком случае он не особо отличается от способностей волшебника.

— Гм... когда ты так говоришь, в этом есть смысл. Волшебники точно такие же люди, как и мы.

Лин не осознавала, что своими словами разделила «волшебников» и «не волшебников» на две разные расы. К счастью, Морисаки пропустил этот нюанс.

Морисаки настаивал, что следует избегать малолюдных мест, так что они в конечном счете провели время в ресторанчике перед станцией, ожидая, пока человек, с которым должна была встретиться Лин, не выйдет на связь. Разговор всегда начинала Лин, Морисаки в основном только с ней соглашался, но никто не думал, что плохо провел время.

Как Морисаки и ожидал, они больше не заметили подозрительных личностей. Однако иногда он чувствовал ауры, которые издали и с разных сторон за ними наблюдают.

Вдруг лицо Лин с беспокойством напряглось — под вопросительным взглядом Морисаки она вытащила информационный терминал. Видимо, это её знакомый прислал электронное сообщение.

Но почему же она напряглась, а не расслабилась, когда человек, которого они ждали, вышел на связь? Морисаки был сильно сбит с толку.

Может, этот человек один из «врагов» Лин? Морисаки надеялся, что Лин хотя бы это ему объяснит, или, возможно, признается.

— Прямо под Радужным мостом, — напряженно говорила Лин, — меня заберет лодка.

— ...Вперед.

Прямо под Радужным мостом — видимо, это площадка рядом с основанием моста. В обычный рабочий день это место наполнено прохожими. Морисаки призвал Лин встать, и протянул руку к терминалу, установленному на поверхности стола.

Однако Лин его на волосок опередила и первой поместила свою карту на терминал.

— Ученик старший школы, а ещё смеет оплачивать счет более взрослой женщины. Слишком. Наглый. — Произнося каждое слово, Лин тыкала указательным пальцем в лоб Морисаки, заставляя его заливаться сильным румянцем.

До этого напряженное выражение лица Лин сменилось сдержанной улыбкой.

Было бы быстрее пойти по главной дороге, но Морисаки сознательно выбрал окольную дорогу, идущую через парк. Он полагал, что магию, примененную ранее к пешеходам и транспорту, будет намного сложнее использовать в парке, где большинство людей остаются на месте, по сравнению с потоком людей и транспорта на улицах.

Он не задумывался, что это увеличило время, которое он провел с Лин. По крайней мере, его поверхностные мысли не заходили в эту область.

Морисаки также попросил, чтоб она положила своё ожерелье в сумочку. В нынешних условиях, заклинания, которые отводят внимание других людей, достигнут противоположного эффекта.

Логически говоря, мысль была хорошей. Однако, к сожалению, это принесло им неожиданную трудность. Перед Морисаки и Лин возникла человеческая стена. Достаточно массивная, чтобы поймать штрафной удар профессионального футболиста. Увы, по одежде, ауре и прочих признаках эти люди были очень далеки от спортсменов. Проще говоря, они больше походили на хулиганов.

Хотя тут и там встречались некоторые различия, большинство из них носило похожую одежду: кожаный жакет на голую кожу, металлические браслеты на запястьях и локтях.

Их жилеты напоминали кожу ящерицы, поверхностная структура которой отражала металлические чешуйки, такая одежда была популярна три года назад среди «небольших банд». По сравнению с обычными пуленепробиваемыми и антипроникающими волокнами, этот композитный материал сделал гигантский шаг вперед в защите и ударопрочности. Однако он очень плохо пропускал воздух — не то что летом, даже зимой под теплой одеждой носить его заставило бы вас потеть как лошадь, так что этот продукт считался неудачным. Подавляющее большинство парней перед ними оставило жилеты расстегнутыми, хотя даже жилеты без рукавов были и впрямь довольно теплыми. А раз это не способствует защите от ударов или выстрелов, можно сделать лишь один вывод — это дань моде прошлого, которая была стильной, но непрактичной.

Металлические браслеты вокруг запястий использовали EMS — усилители мышц, стимулирующие их электрическим током. Учебные устройства, использующие EMS, существовали ещё в 1960-х, но сейчас были введены другие электрические токи, чтобы успешно поднять скорость сокращения мышц. Эти браслеты обычно использовались в лечебных целях в период восстановления, но также могли использоваться для увеличения силы удара, делая их популярным средством среди уличных бойцов.

Несколько парней носили AR очки — очки дополненной реальности. На металлических дужках очков были установлены разнообразные датчики, среди которых были и световые датчики. Как правило, такие датчики излучали направленный сигнал, как только цель входила в пределы определенного расстояния, но это было чем-то, чем не мог обладать случайный человек. В общем, вероятно, это тоже было данью моде.

Этот военный стиль, подчеркивающий физический вид, был верным признаком преступной банды, которые стилизовали себя под «Бойцовский клуб». Остановив двух людей, группа парней ни на миг не прекращала искоса на них смотреть.

Не произнося ни слова.

Морисаки обхватил Лин рукой за плечо, стремясь продолжить идти.

Несколько человек по-волчьи засвистели.

Человеческая стена переместилась с удивительным уровнем организации, окружив двоих человеческим забором.

— ...Мы торопимся, пожалуйста, дайте пройти.

— Ах ха, пожалуйста, не говорите так. Может, поиграем вместе?

— Да, да, по сравнению с этим малышом, мы знаем, что такое настоящие забавы.

Лин стремилась мирно разрешить конфликт, но парни только сжали кольцо, издавая отвратительные, неприятные на слух звуки.

— Мы и вправду спешим...

— Бесполезно, эти парни никогда не собирались нас слушать. — Морисаки остановил Лин, которая продолжала пытаться их убедить.

— Хо хо, говоришь как большой человек.

— Хотя верно, мы тут не для того, чтобы разговаривать.

Они грубо рассмеялись.

— Малыш, перейдем сразу к делу.

— Оставь её тут и можешь идти. Давай, проваливай!

Вперед вышел парень и, сменив тон с дружеского на угрожающий, заговорил. Видно, это был лидер банды. Он был на голову выше Морисаки. Одет был в футболку без рукавов, — они, похоже, были оторваны, — показывая пару толстых перекатывающихся бицепсов. Руки от кисти до плеча были покрыты серебряным геометрическим узором, который служил для той же самой цели, что и усилители, повышающие скорость сокращения мышц (хотя результат был сомнительный). Смуглая талия и крепкие бедра — просто так такое телосложение не получишь.

Он угрожающе посмотрел на Морисаки. А тот лишь ухмыльнулся.

— Что тут смешного?.. — низким тоном спросил парень. Вечерело, поэтому он выглядел еще более угрожающим.

— Ничего, простите мои манеры, — однако Морисаки продолжал насмешливо ухмыляться, отвечая язвительно. — Я мог бы понять, будь это Сибуя или Икэбукуро, но я никогда не думал, что смогу натолкнуться на исчезающий вид в Ариакэ.

— ...Какой захватывающий парень.

— Одного удара горячим воздухом вам будет достаточно? Просто мы спешим, может, дадите пройти?

— ...Кажись, тебе следует преподать урок.

Парень перенес вес на кончики пальцев ног. Видя это, Морисаки немного отвел правое плечо назад.

Жилет, переместившись вперед, немного открылся.

— Такаши-нии, этот парень — волшебник! — выкрикнул молодой парень справа от Морисаки.

Движение, должно быть, показало рукоять CAD, который находился в скрытой кобуре.

Круг, обступавший двоих, немного расширился. Все, кроме одного явного исключения, испугались.

— Бояться нечего! — Это исключение, «Такаши», их лидер, призвал товарищей вперед. — Волшебник, я кое-что знаю. — Уголки его губ театрально искривились, когда он посмотрел сверху вниз на Морисаки. Это не походило на браваду, так что, наверное, он заслужил крошечную похвалу. — Твоя магия находится на том же уровне, что и оружие, верно? Тебя задержат и арестуют, если используешь магию на невооруженном человеке, верно?

Морисаки молча посмотрел на парня.

Парень с удовольствием продолжил:

— Волшебник, который не может использовать магию, — не более чем деревянная кукла. Как думаешь, до чего тебя доведет какой-то там горячий воздух? Ах ха хаха! — разразился он глупым смехом.

Морисаки вернул свою беспощадную улыбку.

— Вы и так вымирающий вид, смелости хоть хватит это проверить?

— ...Что ты сказал?

— Я сказал: хотите проверить, являемся ли мы, волшебники, без магии не более чем деревянной куклой, показной негодяй.

— Ха... Эй, никто из вас не вмешивается.

Лидер исчезающего вида, стилизовавшего себя под «Бойцовский клуб», сменил до этого беспорядочное выражение лица на нормальное (но всё равно такое же уродливое). Он поднял кулаки и расставил ноги, понизив центр тяжести, тем самым принимая боевую стойку.

Видя это, Морисаки также убрал с лица насмешливую ухмылку и позволил рюкзаку соскользнуть с плеча. Поднял оба кулака перед лицом и начал слегка припрыгивать на месте.

— Потанцуем, деревянная кукла.

— Отлично, мелкие подонки. Сами напросились. Вы пожалеете, что родились в этом мире.

— Ты просто мальчишка, но... смеешь дерзить!

Это предположение послужило началом схватки. Словно хлыст, тот ударил с разворота ногой по лицу Морисаки. Уклониться назад он не мог — сзади стояла Лин. Вместо этого он опустил голову и нырнул ниже ноги. «Такаши» ловко остановил ногу и послал её вниз, к голове Морисаки. Это было не просто чуть смещенное продолжение удара с разворота, это был «рубящий удар» сверху вниз.

Морисаки поднялся — прямо на удар, но в последнюю секунду уклонился.

Противник изменился в лице. Как только нога коснулась земли, он тут же ударил кулаком.

Морисаки отклонил его одной рукой.

Прямой удар ногой, удар рукой в корпус, удар ногой в корпус, подсечка, удар локтем с разворота... комбинация быстрых ударов показывала, что этот парень горазд не только говорить и его движения не просто простые имитации. По этим движениям было видно, что он, вероятно, прошел полный учебный курс каратэ от мастера.

Однако все его удары Морисаки избегал или нейтрализовал.

На лице «Такаши» начало проявляться беспокойство. Он стремился решить поединок за один удар, и послал дальний хук в подбородок Морисаки. И тем самым открылся. Морисаки не собирался упускать эту возможность.

Сделав шаг вперед, он внезапно ударил слева по лицу «Такаши». Хотя сила удара была не как у «внезапного удара левой», а как у прямого, сильного удара правой.

Если кулаки недостаточно тренированы, сильным ударом можно легко повредить собственную руку, но Морисаки не колебался и правой ладонью ударил открывшегося противника.

«Такаши» дрогнул и упал на землю. Он крайне изумился — его двумя ударами повалил на землю тот, кто на голову ниже него самого.

Морисаки насмешливо улыбнулся парню, смотревшему на него снизу вверх с написанным на лице «неверием».

— Это было чертовски медленно. Такая скорость могла бы помочь в уличной драке, но против нас, боевых волшебников, у вас нет даже шанса.

Другой молодой человек, вероятно, не смог понять, что сказал Морисаки. Он был неспособен принять действительность, в которой волшебник, полностью положившийся на читерскую способность — «магию», каким-то образом владеет большей физическою силой, нежели такой как он, прошедший строгую тренировку.

В системной магии есть Четыре Великие Системы и Восемь Главных Типов, один из которых — магия Скорости. Этой магией можно ускорить или замедлить не только объект, но и самого волшебника.

Волшебник, применяющий магию скорости на себе, обычно привыкает действовать в верхних пределах скоростей, которые способны обработать чувства. Люди без магии не могут даже постигнуть такую скорость. По правде, скорость, которую испытывают профессиональные гонщики на трассе, это скорость, с которой волшебники часто сталкиваются в школе, на практических занятиях вне школы, на соревнованиях и в бою. Удары, которые профессиональные бойцы посчитали бы быстрыми, были в их сознании медленными.

Морисаки поднял рюкзак и взял Лин за руку.

Он не желал продолжать иметь дело с «вымирающим видом», который отказывается принимать действительность. Кроме того, хоть они и не потратили много времени, они ведь пошли по более длинному пути.

Тем не менее Лин быстро оттолкнула руку Морисаки. Перед его удивленным взглядом стояла Лин, которая, как ему казалось, удивилась собственным действиям. Разум застыл, как и их руки и ноги, казалось застыло само время.

Видя, что Морисаки замер, парни потянули руки к Лин, вместо того чтобы атаковать его.

Схватить её за руку, притянуть к себе и после приставить нож ей к горлу — вероятно, таким был план их действий. Однако эта отчаянная уловка устарела ещё тогда, когда они попытались потянуть Лин за руку.

Глубоко укоренившиеся в подсознании формы поведения преодолели оцепенение мозга и заставили Морисаки рефлекторно начать действовать. Плавным движением, как текучая вода, он достал из плечевой кобуры CAD. К тому времени как он прицелился, CAD уже вышел из режима ожидания. Морисаки колебался использовать магию лишь миллисекунды.

Он поразил их всех в голову — они упали на землю. Некоторые из них упали на нежную часть тела, и у них началось кровотечение, но «рефлекс» Морисаки не остановился.

К тому времени как Морисаки взял себя в руки, остались стоять только он и она.

И еще один человек.

Парень, который, казалось, приклеился к земле, не потерял сознание.

Морисаки бросил на молодого человека бесчувственный взгляд, такой, который не пробудил в нем чувств.

— Т... проклятый монстр! Не приближайся! Не приближайся!

Парень, оставаясь лежать ничком, протянул руку в один из карманов, затем что-то вытащил и бросил.

Видя, что открытый выкидной нож отлетел в безопасном направлении, Морисаки еще раз протянул руку к Лин.

На сей раз Лин схватила его руку.

◊ ◊ ◊

И так они двое тихо добежали рука об руку к месту встречи, где должна была ждать лодка.

По дороге больше не было никаких препятствий. Как приличествует береговой части парка, тут было много пар. Многие останавливали взгляд на двух людях, вокруг которых была иная атмосфера, но тут же отводили глаза в сторону, как будто это не их дело.

Лин стала на небольшой причал для паромов и посмотрела в море. Как и следовало ожидать, здесь они отпустили руки.

— ...Сюн. — После долгого молчания Лин мягко обратилась к Морисаки.

— Что такое, Лин?

Лин не отрывала взгляда от моря и не поворачивала голову.

— Волшебники... жаждут сражаться?

Лин не смотрела Морисаки в лицо и убедилась, что он тоже не видит её лица.

— Лин?

— Волшебники... жаждут сражаться? Им нравиться причинять боль другим? Они жаждут опасности? Они желают показать способности, которыми не обладают остальные люди?

Голос Лин был немного повышенным, производя на Морисаки впечатление, что она делает ему выговор.

— ...Ты расстроена?

— Я не расстроена! Я разъярена!

В общем, она расстроена, правда? На эту мысль наткнулся ум Морисаки, но он был не достаточно спокоен, чтобы парировать.

Когда Лин к нему повернулась, её глаза были полны слез.

— ...Не то чтобы волшебники жаждут сражаться. По крайней мере мне не нравиться причинять боль другим.

Выражение Лин и слезы, угрожающие переполнить её глаза, сильно давили на Морисаки.

— Тогда почему ты дрался?

— Потому что с такими людьми не договоришься!

Но у Морисаки были свои причины. Он не думал, что принял ошибочное решение. Возможно, было ещё какое-то другое, лучшее решение, но Морисаки полагал, что справился довольно хорошо.

— Тогда мы просто могли бы убежать! Не было необходимости всех их бить, нужно было просто сбежать с помощью магии! У нас также была возможность позвать на помощь. Не думаю, что драка была единственным вариантом.

— Это... — Морисаки не знал что сказать, потому что понимал: в словах Лин есть смысл. Но... — Возможно, тогда мы и могли убежать. Однако те ребята могли позвать больше товарищей. К тому же те типы, что напали в самом начале, тоже могли появиться, мы ведь не могли знать всё наверняка. Не было никакой необходимости в ненужном риске. Так что как только представилась возможность разгромить врага — её нужно использовать. — Но какими бы слова Лин ни были, он не собирался отступать.

— Почему ты думаешь только о сражении! Почему все, кто не с нами — против нас?!

— Волшебники не супергерои! Мы не в телевизионной драме, где есть логическое решение всему!

Этот принцип, наряду с основными принципами работы телохранителя, вбил в Морисаки дядя, который был ему самым близким по возрасту.

Волшебники не супергерои.

У волшебников нет власти делать то, что им захочется.

Так что без колебаний нажимай на спусковой крючок.

Спокойно проводи различие между врагом и союзником.

Техники семьи Морисаки и Морисаки Сюна в частности не были достаточно сильны, чтобы наверняка спасти подзащитного после того, как противник начал наступление.

— ...Я не могу проявлять милосердие к врагам. Я не настолько силен. — Морисаки стиснул зубы. У него на лице было страдальческое выражение.

— Сюн... — Когда Лин увидела его таким, бурные эмоции у неё в глазах поутихли. С теплым выражением на лице она потянулась к Морисаки и взяла его за руку.

— Лин... — пробормотал он, позволив Лин схватить его за руку и не встречаясь с ней взглядом. — Ты тоже думаешь... что волшебники — монстры? Ты считаешь, что волшебники — монстры, которые владеют сверхчеловеческой силой? Что волшебники способны исполнить любое желание как Бог из машины?

— Сюн...

— Волшебники... такие же люди.

— Сюн... ты боишься сражаться?

— ...Я в ужасе. Что бы это ни было: оружие, ножи, кулаки, магия... я всего этого боюсь.

— Тогда почему ты сражаешься? Ты ученик старшей школы, так почему же берешься за опасное задание телохранителя?

— Потому что... я считаю, что обладаю силой, с которой я родился, чтобы нести...

— Сюн, я не думаю, что ты должен подвергать себя опасности только потому, что ты волшебник или потому, что ты владеешь магией. Так как ты напуган, почему ты просто не остановишься?.. Волшебники — такие же люди, правильно?

Выражение на лице Морисами было неуверенным. Ужас и надежда перемешались в смятении.

С заботливой улыбкой Лин продолжала наблюдать за Морисаки.

Среди всех пар в этой области их действия не особо выделялись.

Однако, на основе того, что должно было случиться, эти двое слишком сосредоточились на разговоре.

Лин первой заметила неладное.

— Сюн... разве это не странно?

— Лин?

— У меня такое чувство, что уже некоторое время на нас никто не смотрит...

Если бы эту фразу сказал кто из сверстников Морисаки, то он объяснил бы это как «обладающий чрезмерным самосознанием». Однако если эти слова скажет такая красавица как Лин, у них будет совершенно иное значение.

— Лин ты ведь не надела то ожерелье, да?

— Ах? Да... Вот почему это так странно. Я точно его не использую, но у меня такое чувство, будто я его надела...

— Лин извини.

— Ах!

Морисаки внезапно прижал Лин к груди. И в то же время быстро осмотрел окрестности. Даже когда он повел себя так возмутительно (в его глазах), никто не обратил ни малейшего внимания. Никто даже не посмотрел на них.

Морисаки отпустил Лин и начал искать следы магии. Хотя с уверенностью это сказать было нельзя, но их точно окружала какая-то аура.

— Что это? Что происходит?

— Тихо!

Морисаки опустил рюкзак, вытащил изнутри массивный браслет и надел его на левое запястье.

Затем он вытащил пустую кобуру и повесил её с правой стороны талии, у кармана.

Полностью отказавшись от «сдержанного» подхода, он готовился к сражению.

Как по команде, материализовались мужчины в черных как смоль костюмах и темных солнцезащитных очках, наполовину окружив Морисаки и Лин. Будто бы они вышли прямо из городских легенд о Людях в чёрном.

Морисаки стиснул зубы.

Он должен был это предугадать — враг будет использовать магию психического вмешательства.

«...Сожалеть будем позже!» — воодушевил себя Морисаки.

Один из людей в чёрном вышел вперед. Пристальный взгляд, скрытый за темными очками, был направлен не на Лин, а на Морисаки.

— ...Мы из разведывательного департамента JSDF. — С этими словами мужчина вытащил черное удостоверение. Он открыл его и показал Морисаки.

Там и вправду был знак отдела внутренних дел разведывательного департамента, что подтверждалось специальной печатью, которая изменяла цвет и форму в зависимости от преломления света. Морисаки знал, что у этой печати гипнотический эффект, потому он, подтвердив её подлинность, тут же отвел глаза.

Уголки рта мужчины дернулись вверх, когда он положил удостоверение в нагрудный карман.

— Мы возьмем на себя ответственность за охрану мисс Ричардсон. Всё, что здесь происходит, — официальное дело, поэтому, пожалуйста, немедленно уйдите.

Морисаки почти что кивнул в ответ, но увидел, что стоявшая сзади Лин так схватила его за жилет, что у неё аж побелели костяшки пальцев.

— Лин, ты пойдешь с ними? — спросил он.

Лин яростно покачала головой.

Морисаки перевел взгляд вперед и пристально посмотрел в глаза человеку в чёрном — или, точнее, в его солнцезащитные очки.

— Позвольте мне отказаться.

Его слова не оставляли возможности для неверной трактовки.

— Я уже сказал, это официальное дело...

— Это ведь задание по охране? В таком случае вы не имеете никакого права отвергать решение охраняемого человека и воплощать в жизнь собственное желание. Или у вас есть ордер? Конечно, не то чтобы «внутренние органы» не имеют права совершать задержание.

Человек в черном улыбнулся, будто говоря: «ты не оставил нам выбора», — затем повернулся к своим товарищам. Это послужило сигналом. Из рукавов мужчин высунулись пистолетные дула.

Обняв Лин за талию левой рукой, Морисаки правой рукой нажал клавиши на браслете и прыгнул к воде.

Лин пронзительно закричала.

С криком смешался звук выстрела сжатого воздуха — полетели тонкие иглы. Дротики из транквилизаторных винтовок прошли выше их двоих, успевших метнуться в сторону. В воздухе Морисаки активировал магию Движения. Они остановились как раз у воды, затем прыгнули на следующий пирс.

Морисаки отпустил Лин, и та опустилась на одно колено, затем он принял положение для стрельбы и перевел браслет в режим ожидания.

В следующий миг он вытащил из плечевой кобуры CAD в форме пистолета. Когда они были окружены, он насчитал восемь врагов. Двое из которых были волшебниками.

Ему было уже всё равно, кто они. Его голову занимала лишь одна мысль — защитить девушку. Он даже не задумывался о бегстве. Страх сражения уже поблек. И он не боялся, что на него смотрят ужасающими глазами. Он победит врага, чтобы защитить других. Это былая единственная мысль у него в голове.

Прежде всего, Морисаки намеревался вывести из строя вражеских волшебников, он дважды нажал на спусковой крючок.

Послышался один глубокий стон.

Подтвердив результат, он увидел, как один из волшебников упал, а второй отразил удар.

Морисаки видел, что вражеский волшебник нажимает пальцами кнопки CAD.

Он также видел, что на него нацелено дуло транквилизаторных винтовок.

Отточенным движением Морисаки вернул CAD в форме пистолета в кобуру на талии и активировал CAD в форме браслета.

Он почувствовал на себе, как начинает действовать вражеская магия Ускорений.

Однако Морисаки проигнорировал эту магию.

Он вызвал последовательно активации магии Движений с эффектом на площади. Морисаки применил магию «Неподвижности» и поймал приближающиеся иглы, запущенные сжатым воздухом.

На него ринулась горизонтальная магия Скорости.

Его ноги оторвались от земли, и он полетел в воду.

Лин повернулась верхней частью тела и крикнула: «Морисаки».

Люди в черном поспешили к ней.

Из воды высунулся «пистолет».

Морисаки успел сделать вдох, поэтому сумел выплыть из воды и, держа в правой руке CAD в форме пистолета, прицелился в волшебника, стоявшего во вражеском тылу.

Активировалась магия. Вражеский волшебник был застигнут врасплох внезапным нападением Морисаки и упал без сознания.

Вслед за этим Морисаки еще раз переключил специализированный CAD в руке в режим ожидания и активировал CAD общего типа. Он погрузился в воду, работая с цифровой клавиатурой, и активировал магию Скорости.

Морисаки выпрыгнул из воды так, что дельфин позеленел бы от зависти, нет, так, что даже дельфин не смог бы повторить.

Его правое запястье было поверх левой руки, когда он таким способом нацеливал специализированный CAD на противника, одновременно выключая общий CAD. Перенаправив Псионы в специализированный CAD, Морисаки в воздухе нажал на спусковой крючок шесть раз.

Он не смог полностью нейтрализовать свою скорость падения, при контакте с бетоном ему пришлось сразу же перекатиться.

Когда он коснулся земли, все люди в чёрном упали в обмороке.

◊ ◊ ◊

— Сюн, Сюн! Ты в порядке? — Лин опустилась на колени рядом с Морисаки, когда тот распростерся на земле, и отчаянно взывала к нему.

— В порядке. — Морисаки открыл глаза и кивнул. Оставаясь в прежнем положении, он восстановил дыхание, затем сел.

— Оу! — Однако, попытавшись встать, он тут же упал на одно колено.

— Сюн?

— Ничего... просто потянул лодыжку, — ответил он и у него на лбу проступил холодный пот.

Лин оглянулось вокруг, ища помощи. Магия психического вмешательства, не дававшая посторонним их замечать, была уже отключена. Издали на них смотрели многие туристы и пары на свидании. Они тревожно наблюдали за ними с безопасного расстояния. Взгляды были сосредоточены на левой руке Морисаки. На CAD в форме браслета, который обозначал его статус волшебника.

Лин знала, что люди вокруг перешептываются между собой. Ни один человек к ним не приближался.

Морисаки сдался пытаться встать и сел, вытянув ноги.

— Лин, это твоя лодка прибыла?

— Э? Ах... думаю, это она.

— Ясно...

Приближалось небольшое судно. Это была быстроходная лодка с небольшой посадкой в воде, которую можно было использовать как на реке, так и в море.

— Извини, это всё из-за меня...

Поникшей Лин Морисаки ответил: «Об этом не беспокойся».

— Забудь об этом, ты ведь осталась в целости и сохранности, Лин. Я наконец могу расслабиться, я сдержал своё обещание.

Это была не бравада, а искреннее удовлетворение, исходившее от сердца.

— Почему?..

— И вправду почему... — Морисаки использовал ответ, который не был ответом, чтобы ответить на вопрос Лин, который не был вопросом. — Наверное, как ты тогда и сказала, Лин. — Тем не менее, даже если вопрос был неполным, Морисаки в основном понял, что хотела спросить Лин. — Наша магия — это инструмент, разработанный для боя... мы, волшебники, созданы с этим в нашем сердце, так что, наверное, у нас и вправду есть жажда сражений, мы только инструменты для битвы.

Своим монологом Морисаки, казалось, полностью оставил чувство собственного Я, глаза Лин наполнились слезами.

— Я сожалею, Сюн, мне очень жаль... — Лин опустила голову, начала извиняться и разрыдалась.

— Лин? Почему ты извиняешься? Почему ты плачешь?.. — спросил сбитый с толку Морисаки, но его разум был спокоен и умиротворён настолько, что даже он поразился.

— Извини. Я сказала что-то настолько ужасное, прости...

— Лин?

Морисаки был изумлен.

Он понятия не имел, что сказать. И понятия не имел, что делать. К сожалению, вплоть до этого времени никто никогда не учил его, что делать в таких обстоятельствах.

— Не называй себя инструментом. Сюн, ты защищал меня, невзирая на опасность. По сравнению с теми, кто только наблюдает за страданиями других, не шевеля и пальцем, ты куда гуманнее.

Морисаки удалось соединить слова Лин, шедшие между всхлипываниями...

...и его сердце переполнила гордость.

— Я... мне стыдно за себя. Просто тогда я походила на тех людей, я чувствовала в сердце, что волшебники отвратительные и отличные от меня существа. Вот почему... Сюн... прости...

— Не слишком об этом беспокойся, — ровно сказал Морисаки. Больше чем сами по себе слова, его спокойствие помогло приободрить Лин и заставило её поднять голову. — Я очень рад, что сумел тебе помочь, Лин. Для меня сегодняшний день был очень важен.

Так же, как Морисаки не имел понятия, что скрывает Лин, Лин не знала о внутренней борьбе Морисаки.

Перед озадаченной Лин, Морисаки показал веселую улыбку.

— Лин, лодка здесь.

Слова Морисаки заставили Лин повернуться.

Как он и сказал, маленькое судно причалило. Двое мужчин, одетые в костюмы, глубоко поклонились Лин.

— Лин, пожалуйста, иди. Я тут ещё чуть-чуть посижу и буду в порядке.

— Да, но...

— Иди. Они могут позже напасть снова.

— ...Я знаю. Сюн, большое спасибо.

Не было никакого поцелуя на прощание.

Сказать, что не было никаких туманных ожиданий, будет ложью, но то, что не было развития в том направлении, может было и к лучшему. Эта воплощенная «реальность» не потускнеет. Морисаки не заставлял себя так думать, это были его истинные чувства.

Он испытывал лишь одно сожаление — что он мог только сидеть и наблюдать, как она уходит.

Лин помахала из лодки, на что в ответ Морисаки поднял руку, так и оставаясь сидеть.

Это было немного бестактно, но Морисаки чувствовал, что это, вероятно, больше походит на его стиль.

◊ ◊ ◊

— Мейлин-сама, слава Богу, вы в порядке.

— Да, потому что тот молодой человек меня спас.

На борту судна, оставившего береговую линию, Лин приняла совершенно другое, холодное выражение лица. Она ответила одному из мужчин, которые вышли её поприветствовать.

В эту минуту появился пожилой седоволосый джентльмен.

— Мейлин-сама... чтобы в такое время посетить в одиночку эту страну. Примите во внимание своё положение.

— Вы отдаете мне приказы?

— Нет, ваш подчиненный не смеет, — пожилой джентльмен почтительно поклонился. Его воспитанность была безупречной, но отношение было пустым. — Тем не менее правительство этой страны, похоже, борется с нами до конца. На этот раз они посмели оскорбить Мейлин-саму, я считаю, эквивалентное возмездие необходимым, — поднял глаза и выдвинул предложение старик.

— Я запрещаю. — Но Лин решительно наложила вето. — Это правда, что японское правительство на сей раз было варварским и грубым. Однако от того молодого человека я получила узы дружбы, этого более чем достаточно для компенсации. Так как вы все выбрали меня, человека без магии, своим руководителем, то я запрещаю вам всем активные действия против этой страны. Если вы не готовы это принять, то я возвращаюсь в Калифорнию.

— Нет, пусть всё будет сделано согласно вашим желаниям, Мейлин-сама.

Органы внутренних дел не арестовали Морисаки.

Они, скорее всего, действовали также вне закона. Перед глазами Морисаки уносили бессознательных людей в чёрном их же товарищи. Агенты внутренних дел, прибывшие забрать своих коллег, не удостоили его даже взглядом.

Относительно того, кем была Лин и почему она стала мишень правительственной организации, никто не сказал Морисаки правду.

Настоящим именем Лин было «Сунь Мейлин». Она была приемной дочерью «Суня Ричардсона», главы гонконгского международного преступного синдиката, известного как «Безголовый Дракон» — дочерью самой любимой любовницы лидера — и новый лидер, выбранный оставшимися в живых, но у Морисаки никогда не было возможности это узнать.

Амелия в стране чудес

Один безоблачный день последней трети августа две тысячи девяносто пятого года.

Молодая девушка стояла у ворот в парк развлечений, дожидаясь друзей. Волосы у неё были красными, подобными самому яркому рубину, одета она была в мини-юбку и военную куртку с множеством карманчиков.

Девушку звали Акэчи Эйми, ещё она была известна как Амелия Голди, ученица Первой старшей школы при Национальном университете магии.

Под конец летних каникул она собиралась пойти со своими школьными друзьями в парк развлечений. Они были из разных клубов, поэтому у них, как правило, было мало возможностей погулять вместе.

«Кажись, я рановато...»

До назначенного времени оставалось ещё полчаса. Было бы понятно, будь это свидание, но никто не станет так рано приходить, чтобы пойти поиграть с друзьями того же пола. Сама Эйми обычно не пришла бы так рано. (Между тем, Эйми ещё не ходила на свидания, так что в её предположении было мало смысла).

Так рано она здесь очутилась из-за того, что утром её разбудил международный звонок.

◊ ◊ ◊

Из мира снов её вытянул звук входящего видеозвонка в комнате.

На цифровых часах было пять утра.

«Что за неприятность», — Эйми посмотрела на окно сообщений и увидела, что звонит бабушка со стороны матери, матрона знаменитой английской семьи волшебников Голди, и в семье по авторитету «номер два».

Сон как рукой сняло.

Впрочем, родители всё равно были неимоверными людьми: никогда не поднимались с постели до назначенного времени — хоть грузовик в дом врежься, они всё равно не проснутся. Потому в доме стало неписаным правилом, что Эйми, не использующая устройство крепкого сна, отвечает на все утренние звонки и встречает посетителей.

— ...Давно не виделись, Бабушка. — Эйми не сказала доброе утро. — Я не одета должным образом, извините, что использую только голос.

— Доброе утро, Амелия.

«Похоже, бабушка тоже знает о разнице во времени», — подумала Эйми, услышав приветствие.

Из-за летнего времени, разница между Японией и Англией была восемь часов. Там сейчас девять вечера. Если бабушка учла время здесь, Эйми честно желала, чтобы она подождала хотя бы ещё часок, прежде чем звонить.

— Должно быть, у вас жарко, ты следишь за здоровьем? Тело у тебя никогда не было сильным.

«Если знаете, что я не слишком крепкая, то дали бы поспать ещё немножко», — искренне подумала Эйми. Конечно, она не сказала это вслух.

— Я в порядке, Бабушка. В последние несколько дней жара спала.

Это были всего лишь сладкие слова, для того чтобы бабушка не волновалась. В действительности на прошлой неделе жара была просто ужасной, хотя на этой неделе стало немного лучше.

Всё равно лето скоро закончится.

— Неужели? Не слишком напрягайся, Амелия.

— Да, спасибо огромное, Бабушка, — любезно ответила Эйми и склонила голову. Как раз когда она озадачилась, почему же позвонила бабушка...

— По правде, со следующей недели и до осени я переезжаю на виллу в швейцарские горы, чтобы спастись от жары. Я была бы очень рада, если бы ты тоже приехала.

— ...Я, в Швейцарию? — нерешительно ответила Эйми, видно, поняла, какой у приглашения подтекст.

— Да. Я уже давно хочу славно с тобой побеседовать, Амелия.

— И я, Бабушка. Я хочу многому у вас научиться, но...

Но это невозможно. Через неделю с небольшим начинается второй семестр. Эйми пыталась вежливо отклонить приглашение, но бабушку не так просто было отпугнуть.

— Если тревожишься о школе, тут, в Швейцарии, тоже есть прекрасная школа магии. Можно полгода и заграницей поучиться, так ведь? Со школой я могу всё устроить.

«Конечно можете, раз уже давно знаете директора университета магии», — нетерпеливо подумала Эйми. Никто бы не удивился, что её бабушка хорошо знакома с высшими кругами магического общества Японии.

С контролем зарубежного магического образования, шансы ученику старшей школы магии учиться за границей практически нулевые — по крайней мере Эйми не слышала ни о каких случаях — но бабушка может сделать даже невозможное возможным. Такими темпами, какие бы ни были у Эйми намерения, все может закончиться тем, что она будет учиться за границей.

Хоть ей и удалось остановить обсуждение этой темы эмоциональными фразами (что было отчасти победой), после окончания звонка вместо облегчения Эйми почувствовала тревогу.

Хотя мать Эйми вошла в другую семью, до сих пор бабушка никогда не вмешивалась в жизнь Эйми. Визиты, как правило, требовали от Эйми быть послушной. Хоть с ней и обращались добросердечно, помимо этого её предоставляли самой себе... до сих пор.

Сейчас, однако, что-то заставило бабушку захотеть держать её поближе.

Эйми понятия не имела, почему бабушка так себя вела, поэтому её охватила тревога и заснуть снова не удалось. Вот почему Эйми вышла из дому задолго до назначенного времени встречи.

◊ ◊ ◊

— Эйми!

Повернув голову на голос, Эйми увидела машущую девушку, которая на сегодня всех пригласила.

— Сакура! — Эйми помахала в ответ. Девушка направилась в её сторону.

Девушку, носившую платье в стиле готической лолиты, звали Сакуракодзи Акаха. Имя девушки читалось Акаха, не Момидзи.

В день, когда они встретились как одноклассницы...

Эйми: Акаха, как пишется твоё имя?

Акаха: Красный лист, как и «осенние цвета», но произносится Акаха.

Эйми: Хее? Сакура и акаха, цветение вишни и осенние цвета вместе. Довольно яркое имя.

Акаха: Но, знаешь, это ужасно, что они довольно эфемерны.

Эйми: Аха, красота элегантной простоты, не?

Акаха: Но ты вряд ли имеешь какое-то отношение к элегантной простоте. Ты прям сверкаешь..

Фальшиво посмеявшись, они стали подругами, загадочная судьба.

— Сакура, ты пришла с Субару?

— Эхехе...

Ни с того ни с сего захихикала Акаха, хотя в вопросе Эйми не было глубокого смысла.

«Эх, такие предпочтения? — мысленно подметила Эйми. Однако когда она снова посмотрела на компаньона, стоявшего возле Акахи, она пересмотрела своё мнение: — я немножко понимаю, наверное»

На первый взгляд там стоял красивый молодой человек в летнем костюме. Образ ещё сильнее подчеркивали утончённые очки без верхнего ободка.

Однако на самом деле этот юноша был её одноклассницей.

Сатоми Субару была её товарищем по команде на Турнире девяти школ, относительно новая подруга, но сейчас их отношения были достаточно дружелюбны, чтобы обмениваться такими словами, как «Субару, ты пришла, чтобы нам не докучали охотники за юбками» или «Миледи, я с удовольствием вас сопровожу». Более того, при таких разговорах они двое улыбались, нет, ухмылялись без зазрения совести.

— Что-то не так, Эйми? — Субару с подозрением всмотрелась Эйми в лицо, когда та ушла в свои фантазии.

Столкнувшись с благопристойным лицом красивого молодого человека (внешне), смотревшего на неё с такого расстояния, Эйми почувствовала, как сердце чуть сильнее забилось, но твёрдо не дала мыслям отразиться на поведении, ответив: «ничего», — и чуть покачав головой.

— Неужели? — широко ухмыльнулась Субару.

Эйми захотелось наступить ей на ногу, но так она смутилась бы ещё сильнее, поэтому сделала вид, что не заметила.

— Какое облегчение. В таком случае пойдем.

Объективно говоря, каменное лицо Эйми было вовсе не каменным, но Субару, сказав это,отвернулась. Знать, когда остановиться, — это тоже добавляло ей очарования. Однако Субару вряд ли бы признала, что другие девушки называют её «очаровательной».

Больше не думая о том, что же значат слова «какое облегчение» и «в таком случае», не тратя понапрасну время, Эйми не высказала возражений.

— Ах да, я уже давно не была в парке развлечений, — веселым голосом сказала Эйми...

— В тематическом парке, — почему-то Акаха недовольным тоном её прервала.

— Э?

— Тематический парк. «Страна чудес» — не развлекательный парк, это тематический парк.

Что и следовало ожидать от постоянного клиента, похоже, Акаха не могла пропустить это.

— Извини, извини, да, «Страна чудес» — тематический парк.

Эйми считала, что разницы мало, впрочем, так же она считала, что не нужно раздувать из мухи слона. Эйми вскоре приноровилась использовать тематический парк, вместо парка развлечений. Тем не менее непочтительный тон и манеры подруг Акаха заметила и с недовольством посмотрела на них суженными глазами, но когда Субару и Эйми прошли через ворота, она поспешила за ними.

С веселым настроением они прошли через врата, в очереди стоять было не нужно, и затерялись в «Стране чудес».

◊ ◊ ◊

«Страна чудес» была парком развлечений, основной темой которого была магия.

Возможно, именно потому все ограждения и аттракционы были устроены в виде лабиринта. Более того, у каждого аттракциона была ещё своего рода уловка: было очень трудно уйти, даже побывав на всех аттракционах . С такой планировкой посетители не «входили» в парк, они «терялись» в нем.

И сейчас одна девушка потерялась на самом деле.

— Серьезно! Отказ системы локального позиционирования ещё можно понять, но почему не работает GPS?! — После третьего аттракциона Эйми умудрилась потерять двух подруг и сейчас гневалась через портативный терминал.

— Ничего не поделаешь, ведь так? Разве не в этом причина коммерческого успеха парка? — Субару приняла на себя её разочарование.

— Даже если и так, блокировать сигналы GPS — уже слишком!

— Расслабься. Там где-то рядом есть дисплей с картой? — Сведущая, как нужно вести себя с девушками, Субару (несмотря на то, что сама была девушкой) решила мягко успокоить подругу. В итоге Эйми, похоже, немножко успокоилась.

— Я уже давно ищу... но ни одной карты, даже гида не могу нигде найти.

— В самом деле?.. В любом случае, если случится худшее, ты можешь просто запустить пару фейерверков, и я своей магией приду тебя забрать.

Субару специализировалась на магии Прыжков вместе с врожденным талантом Когнитивного подавления (её обычное яркое поведение, по-видимому, скрывало ее навык «незаметности»).

Вопреки тому, что она обладала навыком Когнитивного подавления (отвлечение внимания других людей), она и близко не подошла к уровню консультанта Первой школы, Оно Харуки, которая на самом деле была следователем Общественной безопасности. Тем не менее она без труда могла прогуляться по воздуху, не привлекая внимание остальных посетителей, которые сосредоточились на веселье.

С другой стороны, личный талант Эйми был известен как магия Артиллерии из системы Движений, способная за короткое время разгонять массивные объекты до высокой скорости. Во время «Разрушения ледяных столпов» Турнира девяти школ она кидала собственные ледяные столпы на вражескую территорию, сбивая все вражеские столпы сразу, силовая тактика. Эйми с легкостью могла заменить тяжелые снаряды сжатым воздухом, и выстрелить им, чтобы произвести звук взрыва, похожий на фейерверк.

— Субару, это запрещено. Мы навлечем проблемы, если будем использовать магию по таким пустякам, — однако Акаха присоединилась к разговору со своего терминала и отклонила предложение Субару.

Закон очень строго регулировал использование магии. И вправду, если использовать магию из-за пустяка, вроде заблудившегося ребенка, то у полиции определенно возникнут вопросы.

— ...Ладно, Эми, ты видишь Башню Мудреца?

Башня Мудреца — главный аттракцион и самое высокое здание парка.

— Да... чуть-чуть. — Эйми осмотрелась и нашла за живой изгородью вершину здания, построенного из искусственного белого камня.

— Тогда встретимся там.

— Хорошо, поняла.

Завершив разговор, Эйми злобно посмотрела на Башню Мудреца, будто бы башня убила её отца... ну, или хотя бы любимого щеночка.

◊ ◊ ◊

Уставившись на блок голосовой связи портативного терминала, на котором как раз закончился звонок, Субару кое о чем задумалась.

— В чем дело, Субару? — спросила Акаха с любопытством и беспокойством, поровну звучащими в ее тоне.

Видно, своим поведением Субару заставила подругу что-то заподозрить. Она скромно улыбнулась и ответила:

— Хмм, ничего такого... просто интересно, почему мы в конечном счете разделились.

— Потому что она гиперактивная? — ответила Акаха, не долго думая.

— Подожди, это... — Субару не находила слов. — Было бы понятно, случись это быстро, но она не осознала этого, пока мы не потеряли друг друга из виду. Думаю, это не совсем обычно.

— Хмм~.. У Эми есть чувство направления?

— ...Сакура, ты заставляешь меня гадать, как вы обе друг друга воспринимаете...— Субару покачала головой, пытаясь развеять желание вздохнуть, затем посерьезнела: — Как бы там ни было, чувство направления у Эйми не такое уж ужасное. Она в Охотничьем клубе и её уже признали как подающую надежду первогодку. Конечно, это не имеет значения, когда соревнуешься на стрелковых соревнованиях в помещении, но кто-то без чувства направления просто не может охотиться на птиц и животных в горах.

Акаха наконец осознала, с какой вероятностью Эйми могла потеряться.

— К тому же «Страна чудес» — развлекательный объект, куда даже дети ходят поиграть. Как бы он ни был похож на лабиринт, было бы слишком странно, если бы тут не было никаких ориентиров, чтобы найти друзей, с которыми разделились. Или чтобы потерявшиеся люди не могли найти карту или гида.

— Ты права. Если бы здесь терялись люди – парк бы давно разорился.

Две девушки обменялись серьезными взглядами, затем Субару предложила: «В любом случае, пошли», — и они направились к Башне Мудреца.

◊ ◊ ◊

В отличие от подруг, которых обременяли сомнения, пока они не спеша шли к месту встречи, Эйми всё сильнее и сильнее отчаивалась, поскольку даже не приблизилась к башне, она больше не могла думать ни о чем другом.

Вершина башни по-прежнему виднелась, так что направление было ясным. Но каждый раз, когда она пыталась пойти в ту сторону, всегда натыкалась на тупик.

Субару решила, что чувство направления у Эйми не такое уж ужасное, но чуточку промахнулась. Чувство направления у неё было уж слишком острым. Чувство направления и способность понимать ландшафт дали ей понять, что она просто ходит кругами. Видеть цель, до которой нельзя дойти; знать, где сейчас находишься, но быть не в состоянии найти выход; это заставило её отчаяться ещё сильнее.

Сейчас путь ей заграждала живая изгородь из колючих диких роз. Разгневанная бесконечными тупиками, которым она уже счет потерла, Эйми достигла пределов терпения.

Даже парню будет трудно пролезть через живую изгородь из колючих роз, а девушка и подавно не сможет.

Но Эйми была не обычной девушкой.

«Смотри же, как я взорву эту изгородь!..» — В гневе Эйми сунула руку в карман мини-юбки (точнее, это было отверстие, похожее на карман). Дотянулась до кожаной кобуры, прикрепленной к бедру, и вынула длинный и тонкий CAD в форме терминала.

Основной CAD у неё был в форме дробовика, но такое на улицах открыто не поносишь. Впрочем, этого запасного CAD было более чем достаточно, чтобы уничтожить препятствие. Обычно она держала CAD в форме оружия одной рукой, этот CAD Эйми взяла обеими руками и вызвала последовательность активации.

— Подожди! Акэчи-сан, ты серьезно?!

Однако за спиной послышался голос, прозвучавший в идеальное время. Эйми вздрогнула, как будто кто-то плеснул ей на голову ведро ледяной воды. Последовательность магии развеялась в середине конструирования.

Застигнута при использовании магии без достаточных оснований.

Точнее, это была лишь попытка, но на этой стадии намерения Эйми были очевидны для любого волшебника. Вряд ли её действия не заметили. Более того, владелец того голоса её знал, что было ещё хуже. В отчаянии всё это обдумывая, Эйми почувствовала себя загнанной в угол без возможности сбежать, она даже не сообразила, что если это её знакомый, то можно попросить его забыть об этом.

С трепетом Эйми обернулась, но вид совершенно неожиданной фигуры её ошеломил, пригвоздил к месту. С ней заговорил низкий клоун (низкий по нормам парней, он был всё же выше Эйми). В цирке магические трюки обычно выполняют клоуны. А раз тема парка — магия, то не удивительно, что у «Страны чудес» есть клоуны.

Однако этот не носил типичный мешковатый наряд клоуна. Правая часть торса была черной, левая — белой. На правом рукаве были неравномерные горизонтальные черные и белые полоски, а на левом рукаве черные и белые полоски были вертикальными. Правая штанина была черной, левая — белой. Жилет был белым справа и черным слева спереди, а сзади цвета были обратными. Довольно таки своеобразный наряд.

Он носил белую перчатку на левой руке и черную на правой. Вместо клоунской шляпы без полей, у него был широкополый цилиндр с вертикальными полосками (черными и белыми, как и остальное).

Под цилиндром было лицо с фальшивым выражением, тоже разукрашенное в черный и белый цвета. Нет, на самом деле это фальшивое лицо было маской.

На правой стороне «лица» было печальное выражение на белом фоне, на левой стороне было улыбающееся выражение на черном фоне.

Этот жутковатый образ, скорее не клоун, а...

— ...Фантом? — Эйми вспомнила одного хорошо известного персонажа из оперы.

— Э? Акэчи-сан, о чём ты говоришь?

Дружески говоривший знакомый голос быстро вернул Эйми назад на землю.

— ...Томицука-кун?

— Да, я Томицука-кун. — Клоун снял маску. Томицука Хаганэ, первый год, класс B Первой старшей школы при Национальном университете магии. Одноклассник Эйми.

— Почему ты так вырядился? — с удивлением спросила Эйми.

— Работаю на полставки, — ответил Хаганэ, медленно надевая маску.

— Работа? Почему?

Первая школа не запрещала ученикам работать на полставки. Своим вопросом Эйми имела в виду: «Почему ты работаешь в "Стране чудес", такую работу ведь только обычные ученики выбрали бы?»

Томицука Хаганэ был не только учеником школы магии, но и учеником первого потока Первой школы.

По результатам экзаменов он занял пятое место по теории и практике, а общая оценка позволила ему подняться на четвертое место в рейтинге и стать почётным учеником.

Он не выступал на Турнире девяти школ из-за того, что его специализация не подходила к таким соревнованиям. Но в мире магических боевых искусств, где магические техники сочетаются с физическими техниками, он, по слухам, был лучшим, на уровне школы, несмотря на низкий рост и то, что был учеником первого года. Эйми понятия не имела, что первый номер в Первой школе означает в настоящем мире, но, без сомнений, он — превосходный волшебник.

Даже для «семени» или «побега», обладающим превосходным магическим талантом не так уж и трудно найти временную работу. Вакансии для людей с магическими умениями всегда присутствовали и предлагали лучшие условия, чем большинство обычных рабочих мест.

Эйми не могла представить часовую оплату персонала этого парка, но она никак не могла быть выше зарплаты волшебников.

— Это семейное.

— ...А, ясно. — Она удовлетворилась таким ответом.

Семья Томицука одна из Ста семей.

К тому же одна из сильнейших. Более того, они ещё и очень богаты. Возможно, семья Томицуки вложила деньги или в управляющую компанию этого парка, или в компанию, которая ее контролирует — большую строительную фирму.

Скорее всего, работа включала разрешение магических конфликтов.

В таком случае у Эйми было что рассказать Хаганэ.

— Томицука-кун, скажи, а не слишком ли далеко это заходит?

— ...Что заходит?

Эйми вдруг указала на живую изгородь и рассердилась, заставив Хаганэ от удивления отпрянуть. Прикрытое маской лицо чуть дернулось, наверное.

— Этот механизм изгороди! Я ничего не знаю о «воссоздании чудного места», но разве это не слишком, мешать людям пройти подвижными препятствиями? Мне уже надело ходить тут кругами! — обвинила Эйми.

Однако ментальное состояние Хаганэ было похоже на чистый лист. Он не мог её понять.

— Подожди, Акэчи-сан. В «Стране чудес» нет такого механизма.

— Э? — Ожидая услышать хоть какое-то оправдание, Эйми открыла рот от удивления.

— Разве это не очевидно? Конструкторским замыслом определенно было «воссоздать что-то похожее на лабиринт», но не настоящий лабиринт. Если посетители окажутся недовольными, это плохо скажется на работе. В конце концов, если посетитель застрянет на одном месте, это снизит посещение аттракционов и снизит доход.

— Э... но...

— Кроме того, эта территория — зона строительства для расширения парка. Посетители вообще не должны сюда заходить. Даже персонал сюда почти никогда не заходит в дневное время. Как ты умудрилась здесь потеряться?

Эйми почти запаниковала, но заставила руки и губы шевелиться:

— Как?.. Вон там. — Эйми указала на живую изгородь, которую тогда пыталась взорвать.

— Э?

— Говорю, я зашла оттуда! Раньше там не было изгороди!

— ...Ты серьезно?

— Очень серьезно. Может, так и не скажешь, но я уверена в своих способностях ориентироваться на местности.— Эйми серьезно на него посмотрела. Взгляд Хаганэ под маской внезапно заострился. Уставившись прямо на изгородь, он задумался.

Подвижная изгородь, созданная из колючих диких роз. Из того, что знал Хаганэ, в этом месте не должно быть таких препятствий. Даже если он что-то забыл, в эту местность не подается электричество, так что невозможно, чтобы механические объекты двигались. На всякий случай Хаганэ достал информационный терминал, чтобы подтвердить тестовые условия строящегося объекта... и вправду, в этой области нет никаких подвижных объектов.

— ...Акэчи-сан, я разрешаю тебе продолжить делать то, что ты пыталась.

— Что?

Это внезапное указание... вернее, командный тон, заставил Эйми ответить предсказуемо.

— Можешь взорвать изгородь... «Страна чудес» использует улучшенный вариант живой изгороди без шипов, чтобы посетители случайно не поранились. И насколько я знаю, здесь не должно быть никакой изгороди.

— Ясно~ — Понимая, что имеет в виду Хаганэ, Эйми перезапустила последовательность магии, которую не удалось высвободить ранее. — Тогда я не буду сдерживаться... Томицука-кун, ты возьмешь ответственность на себя! — переложила вину Эйми и тут же активировала магию.

Магия Движения «Взрыватель».

Магия, которая заставляет все объекты в пределах эффективного радиуса из точки удара сферически и на высокой скорости равномерно расходиться. Эта магия способна разрушать препятствия, которые состоят из различных мелких объектов, вроде обломков или баррикад, но бесполезна против единого целого, вроде стены или камня.

Но в этом случае Эйми установила каждый лист розы в качестве разной цели и эффективный радиус относительно широким, позволяя Взрывателю детонировать в самом центре изгороди. Раздирая на части, листья потащили за собой лозу, создавая в центре изгороди большое отверстие.

Эйми удовлетворенно кивнула, и хотела было пройти через дыру, когда...

— Подожди, — её остановил голос одноклассника.

— Что теперь? — недовольным голосом спросила Эйми, чувствуя, будто он не дает ей наконец насладиться свободой.

— Я так и знал...

Но судя по выражению лица Хаганэ, он не подозревал об испорченном настроении Эйми (к слову, его лицо было скрыто под маской), продолжая смотреть на дыру в стене из роз.

— Что? ЧТО ПРОИСХОДИТ? — Эйми нарочно не торопясь повернулась и повысила голос. Хаганэ наконец заметил её назревающую истерику и заговорил относительно быстро:

— Акэчи-сан, взгляни. Там нет корней. И нет каркаса для поддержки лозы.

— Сейчас, когда ты это заметил...

Эйми много раз летала в Британию, ей была хорошо знакома такая изгородь. Розы — вьющиеся растения, без поддержки они не смогут вырасти такими высокими, не смогут сформировать двухметровую стену.

— Да, Акэчи-сан. Стену поддерживает магия!

Хаганэ быстро просунул правую руку в дыру. В мгновение разбросанная лоза собралась, чтобы пожрать его руку. Не покрыть, скорость была такой, что именно «пожрать». Лоза, вся в колючках как острые зубы, собиралась пронзить черно-белый рукав, впиться в правую руку Хаганэ... но только собиралась.

— Как наивно!

Вот только в конце разорвалась магия, управляющая лозой. Высвобождая ударную волну, Хаганэ правой рукой разнес на куски барьер из роз.

— ...Что это было?

С точки зрения Эйми, Хаганэ просто высвободил псионовую волну. Но Псионы не подействовали бы на материю прямо. Волна Псионов просто не способна взорвать материальные объекты.

— Ничего такого, простая магия Ускорения. Псионовая волна проникла при контакте, и я сдул неподвижную магию, поддерживающую стену, затем активировал Взрыв.

Взрыв — заклинание, которое из точки удара ускоряет на фиксированную скорость все объекты в пределах эффективного радиуса. То же самое, что и Взрыватель, но только магия Движений заменяется магией Скорости.

Другими словами, в то мгновение, когда колючая лоза дотронулась до его руки, Хаганэ уничтожил заклинание, поддерживающее стену, несистемной магией и освободил руку, обращая импульс лозы, прежде чем шипы пронзили ему руку.

— Прерывание заклинания?.. — с удивлением и страхом прошептала Эйми. Выводить из строя заклинание, используя давление псионовой волны. Несистемная магия. Антимагия высшего уровня, которую практически никто не использует.

Однако Хаганэ покачал головой, выражение его лица было неловким (впрочем, как и раньше, он был в маске).

— Это прискорбно... но без прямого контакта я не могу ввести достаточно Псионов.

Эйми вспомнила прозвище Хаганэ.

«Нулевой диапазон». Эйми слышала это прозвище прежде, оно говорило о том, что у него низкая дальность поражения магией. Хотя оно принижало его навыки в магии дальней дистанции, но оно также показывало уважение к его навыкам в ближнем бою. Когда Эйми впервые об этом услышала, ей стало интересно, почему у него было ещё одно звание вдобавок к титулу семьи, ведь у него не было никаких выдающихся достижений. Увидев эту сцену, она, наконец, признала его мастерство.

Одно касание развеет любую магию, защищающую тело, затем он свободно применит наступательную магию. Кроме того, высокоплотной псионовой волны человеческому телу достаточно, чтобы нарушились биоритмы, жертва даже стоять должным образом не сможет.

— ...Ладно, достаточно о моей магии... — Хаганэ, видимо, не понял смысл молчаливости Эйми, отвернулся со смущением (но из-за маски, выражение... ну, повторять ненужно), и прошептал так тихо, что маска вовсе не дала расслышать. — У нас гости. Их цель ты, Акэчи-сан?

По чистой случайности или решив, что разрушение изгороди — лучшее время, появилась и начала окружать их двоих группа мужчин в черной одежде, с черной шляпой на голове и в тёмных очках.

— Люди в чёрном?

— Я лишь знаю, что парк не использует такую одежду.

Будь то сердитое замечание Эйми или обычные слова Хаганэ, ничто не отражало напряжение в воздухе. Или, возможно, они пытались нарушить устрашающую ауру людей в чёрном.

Но в таком случае их попытка закончилась провалом. Мужчины приближались, сжимая кольцо вокруг них.

Весёлое добродушие Хаганэ исчезло. Эйми почему-то положила CAD назад в «карман».

Хаганэ дотронулся пальцами до лица. Но маску он не снял, а придавил ещё сильнее к лицу.

Эйми мгновенно поняла: под нажимом маска будет лучше соответствовать форме лица, улучшая видимость, ведь отверстия для глаз станут ближе.

— Могу я спросить, какое у вас здесь дело? — вежливо задал вопрос Хаганэ, учитывая свой статус персонала парка и возможность того, что он ошибся в их намерениях. Впрочем, ответа он не ждал.

Железное правило фильмов ужасов для подстрекания страха заключалось в том, чтобы молчать.

И в настоящей жизни тоже.

Прибыть всем сразу, не назваться, блокировать пути отхода, давить молчанием, затем, когда цель истощится морально и физически, начать переговоры. Люди в чёрном точно следовали этим процедурам вплоть до блокирования путей отхода.

— Мисс Голди.

Но вопреки ожиданиям Хаганэ, один из мужчин вежливо заговорил.

Вместо «Госпожи», он использовал старомодное «Мисс».

— Мы не намерены вам вредить.

Хотя мужчина говорил по-английски, английским языком владела не только Эйми, но и Хаганэ.

— Мы лишь хотим, чтобы вы нам кое-что передали. Разумеется, мы дадим кое-что в обмен. Мы предоставим нечто, что сейчас вам нужно больше всего.

— Боюсь, смысл вашего сообщения мне не понятен.

Говоря на английском как «Амелия», Эйми обдумывала каждое слово, нежели когда говорила на японском как «Эйми». Может именно из-за этого, её достойная аура заставляла её звучать совершенно иначе. Хоть она и родилась в побочной ветви, она всё же была частью престижной семьи Голди, так что такая аура идеально ей подходила.

— Простите мои плохие манеры. Скажу прямо. — Мужчина оставался вежливым, но остальные люди в чёрном подошли ближе. Давление увеличилось. — Мисс Голди, пожалуйста, научите нас заклинанию магических снарядов, Татлум. Взамен мы защитим вас от будущих убийц.

Сначала Хаганэ думал, что люди в чёрном, в худшем случае, хотят похитить её. Однако тема разговора оказалась совершенно иной, нежели он ожидал, и из-за этого он упустил возможность заговорить или сделать ход.

Эйми ответила жёстким голосом, но не дрожала:

— Это секретная техника семьи Голди, ей обучают лишь тех, кого признали как членов главной семьи. А я живу далеко в Японии, вы и вправду верите, что такую как я могут обучить Татлуму?

Семья Голди, одна из самых авторитетных семей современной магии в Англии, и вправду произошла от семьи, передававшей древнюю магию из поколения в поколение. Татлум — козырная карта, которую они получили во время восхождения современной магии, когда переводили древнюю магию в современную. Но ничего больше не было известно, кроме того, что заклинание использует физические снаряды.

По крайней мере, семья Томицуки больше подробностей найти не смогла.

— Мы не верим, мы уже знаем.

Однако судя по тому, как мужчина в чёрном ответил Эйми, Хаганэ догадался, что одноклассница уже выучила Татлум. И как только это понял, не смог подавить растущее любопытство.

— Через определенные каналы мы узнали, что Миссис Голди уже научила вас заклинанию Татлум.

Между тем, Эйми почти полностью поняла подоплеку серии событий.

Бабушка и вправду обучила её этой магии, но это должны бы знать лишь члены семьи Голди. Эйми никогда не использовала Татлум вне дома Голди, но даже если бы посторонние увидели, как она практикует эту магию, то не смогли бы понять, что это Татлум.

Татлум называют секретной техникой из-за последовательности активации. Как правило, волшебники могут распознавать магию лишь через эффекты или потенциальные эффекты. Просто по результату перезаписи феномена невозможно отличить Татлум от обычной магии Движения.

Но этот тип знает, что она уже изучила Татлум, другими словами...

«Внутренний конфликт семьи... Не удивительно, что бабушка пригласила меня...»

Не какие-то там недавние события, а дело сегодняшнего раннего утра. Как центр всего этого, Эйми захотелось засмеяться от того, как стремительно всё развивается.

— Мисс Голди, что вы думаете? Мы получили неоспоримую информацию, что вам угрожает опасность. Простите за мою прямоту, но ваши родители простые волшебники. Скорее всего, одной их силы недостаточно, чтобы гарантировать вашу безопасность.

«Значит, если я откажусь, то этой "опасностью" станете вы».

Эйми слегка вздохнула.

— Зачем вам Татлум? — Эйми жалела, что вовлекла в это Хаганэ, простого одноклассника. — Впрочем, ответ я уже знаю. — Эти люди никогда не отступят по-тихому. — Это заклинание — законное доказательство того, что вы часть семьи Голди. — Так что ей оставалось только мечтать разрешить конфликт мирно. — Даже если кто-то родился в главной семье, но не может использовать это заклинание, его не признают членом главной семьи, — осознала Эйми. — Разумеется, его также лишат права на наследство. — И как только Эйми это заявила, от людей в чёрном сразу же почувствовалось намерение убийства. — Всё это так легко понять, — Эйми перешла назад на японский и усмехнулась, готовясь к бою.

— Вы отказываетесь сотрудничать? Какой позор. — Во второй половине ответа мужчина в чёрном перешел на японский. — Схватите Мисс Голди. Мелкие травмы разрешены. С парнем покончите.

С рукавов людей в чёрном блеснул серебряный свет. Тонкие, метательные ножи появились в руках.

Они и не были волшебниками «Страны чудес», но вынули оружие из рукавов, наверное там был спрятан пружинный механизм.

Нож служил двум целям: для ближнего боя и для метания. Нож был утяжелен на конце, как метательное оружие. Окружение в сочетании с метательным оружием — эффективная тактика против волшебников.

Вот только они ещё не успели метнуть ножи, а в окружении уже появилась брешь.

— Покончить со мной? Ох, пожалуйста, не делайте что-то столь опасное, ни с кем не посоветовавшись.

Монохромный клоун уже ринулся к окружающей толпе.

Впрочем, приближался к ним он не быстрее, чем мог уследить глаз. Бежал на нормальной скорости. Хотя он был быстр, любой бы его догнал, немного потренировавшись. Пока лидер людей в чёрном разговаривал с Эйми, клоун уже начал действовать.

Он не привлекал внимания, словно призрак, скрывающийся в тенях.

Черно-белый Хаганэ приложил руку к груди одного из мужчин. Будто спокойно коснулся. Но мужчина отлетел назад на десять метров и упал на тротуар.

Два цвета, черный и белый, проворно закружились. Граница света и тени, а также резкое изменение контраста привели к тому, что очертания размылись.

Хаганэ ударом каратэ поразил следующего мужчину в плечо. Послышался зловещий треск. Удар рукой был не сильным, лишь легонький хлопок... просто мягкое касание. Вот только плечевая кость мужчины раздробилась.

— Магические искусства?! — выкрикнул потрясенный лидер людей в чёрном.

«Магические искусства» — сокращение от магических боевых искусств. Магические боевые искусства состояли из рукопашных техник боя в сочетании с магией. Используя точки прикосновения как точки для активации магии, пропускается шаг ввода координат. «Контактная магия» — один из основополагающих навыков магических боевых искусств.

Реагируя на голос лидера, люди в чёрном окружили Хаганэ и впали в боевую стойку.

Видя, что они стали более осторожными, — посерьезнели, — Хаганэ бесстрашно улыбнулся.

— Дорогие посетители, эта зона закрыта для посещения. — Хаганэ на показ подвел правую руку к груди, левую руку поднял, и правую ногу поставил позади левой. — Очень сожалею, но должен попросить всех вас уйти. — И будто бы вежливо поклонился. — Или, может, вам дорогу показать? К отделению полиции. — Почтительным голосом Хаганэ насмехался над людьми в чёрном.

Мужчины сзади медленно приближались, чтобы атаковать. Один из них ринулся вперед, создавая брешь в окружении. Именно этого Хаганэ и ждал. Он развернулся и бросился на атакующего.

Тот тоже не был дилетантом. Нацелился в Хаганэ ножом. Не в голову, а в центр торса — в нижнюю часть груди, чтоб труднее было увернуться.

Однако из-за трепыхания чёрно-белых цветов он потерял цель. Легко ступая, Хаганэ уклонился и ударил в челюсть.

Это была не настоящая магия, это был сценический трюк: при помощи оптических иллюзий вызвать головокружение. Это был мастерски исполненный магический танец, задействовавший всё тело, за короткое время такое не выучишь. Странный наряд Хаганэ был не только одеждой персонала тематического парка, но и боевым костюмом, практичным в бою.

Люди в чёрном, включая лидера, сосредоточили всё внимание на Хаганэ.

Это была редкая возможность для Эйми. Она просунула руки в карманы куртки в военном стиле. Однако не достала CAD в форме терминала. Перед собой в каждой руке она держала игральные карты, развернув их в форме веера. Эйми не спеша взмахнула руками.

Карты полетели по воздуху. Некоторые прямо, другие по кривым. Летя быстрее, чем может уследить глаз, карты пронзили одежду людей в чёрном, вонзаясь в плоть.

Брызнула кровь.

Никто не умер, но и никто не отделался легко.

— Теперь удовлетворены? — По-японски спросила Эйми их лидера. Она смотрела, как они истекают кровью, даже не вздрогнув. Как будто на томатный сок. — Это Татлум, который вы так хотели. Но просто на него глядя, вы ничего не поймёте.

— Не может быть... Татлум предположительно должен использовать небольшие сферические оболочки, вместо...

Мужчина, наверное, не осознал, что на японский вопрос ответил на английском языке. Сильная боль не позволяла сознанию отвлекаться на такие мелочи.

Стоять остался лишь он один – достойно лидера.

Впрочем, Эйми это не впечатлило. Её это даже не заботило.

— ...Так вы даже этого не знаете? Видно, я сказала слишком много.

Глаза у Эйми заметались по сторонам, похоже, она придумывала, как бы людям навешать лапши на уши. Скорее всего, внутри она сожалела, что сказала им, что применила магические снаряды, Татлум. Её ввело в заблуждение то, что враг знал о существовании Татлума.

Может, сдавшись, или смирившись, Эйми тут же вместо вернула сильное и жизнерадостное выражение лица.

— Ах~ Вы не правы. Снаряды для Татлума выбирает сам пользователь. Хм, по-моему, оболочку использовал двоюродный дедушка, который скончался в прошлом году? Кстати, у него ведь был внук на два года младше меня? Я никогда не встречала этого троюродного брата, но, скорее всего, именно он вас нанял, так ведь?

Одной рукой упершись в бок, другой рукой Эйми помахала на высоте лица, сложив пальцы в виде «пистолета» и без умолку болтая «как вам моя великолепная дедукция?». Эйми явно хотела доминировать на сцене, но, к сожалению, мужчина никак не отозвался.

Даже не шевельнулся.

— Извини... Акэчи-сан? — Пока Эйми ждала, когда же мужчина в черном ответит, Хаганэ осторожно заговорил.

— Хмм?

— Этот тип уже без сознания.

— Э? — Кровь Эйми не взволновала... но вот теперь она стремительно побежала. — Постой, ответь на мои вопросы, прежде чем терять сознание!

Эйми подбежала прямо к неподвижному мужчине, будто желая дать тому хорошую пощечину. Думая её остановить, если она посмеет (ведь так мужчина и помереть может), Хаганэ поспешил к ней.

— Не проси невозможного, — вздохнул он, увидев, как она отступила.

— ...Т-Томицука-кун?

Видя рядом Хаганэ, — лицо у того было полно негодования, но он был в маске (ну, остальное и так понятно), — Эйми вдруг успокоилась и с неловкостью на него посмотрела, ища нужные слова.

Минуту назад Эйми была совсем другим человеком. Эти мысли пришли Хаганэ в голову, но он необъяснимо побоялся игнорировать её, поэтому решил ответить:

— Да, Акэчи-сан, в чём дело?

— Эмм... Извини, что вовлекла тебя во всё это! — Эйми поспешно поклонилась и извинилась.

— А, это. — Хаганэ огорчился. — Хоть я работаю лишь на полставки, я — часть персонала безопасности. Я не могу сделать вид, что никогда не видел потенциальное похищение в парке, даже если бы не вмешивался. Кроме того, я явно виноват, что так много подозрительных личностей смогло проникнуть за периметр, так что не беспокойся.

Эйми тут же посветлела.

Хаганэ не мог сдержать улыбки.

Чувствуя, что напряжение прошло, Хаганэ сказал нечто неуместное:

— А ещё у меня была возможность увидеть нечто редкое... Так это и есть магия снарядов, Татлум. На объекты применяется заклинание с задержкой и с условиями активации. Магия стрельбы, которая активирует магию Движений простым взмахом руки. Не знаю, сколь долго может существовать заклинание с задержкой, но при виде врагов оно позволяет атаковать одиночными выстрелами, очередями, или всеми снарядами вместе по желанию, без необходимости оперировать CAD или конструировать последовательности магии. Теперь ясно, это заклинание и впрямь достойно называться козырной картой престижной семьи Голди.

Лишь когда закончил, Томицука заметил изменение настроения.

— ...Один раз увидеть и столько заметить, «как и ожидалось от наследника семьи Томицука», да? Одной из сильнейших из Ста семей?

— Э? Эмм... Акэчи-сан?

— ...Как прискорбно, а я думала, что мы могли стать друзьями...

— Хех? Э? Почему могли?

— Томицука-кун, позволь сказать тебе хорошие новости.

У него в голове забилась тревога. Но почему-то он не мог сдвинуться с места.

— Эм... Какие?..

— Секретная техника называется «секретной», потому что должна держаться в тайне любой ценой.

— Э-эй~! Постой минутку!

Эйми правой рукой раскрыла карты в виде веера, Хаганэ в панике замахал руками.

И не только, он стремительно снял шляпу и маску.

— Я никому не скажу! Я буду держать рот на замке! Посмотри на моё лицо! Разве оно может врать?!

По-видимому, он снял маску, чтобы сказать эти слова.

Хаганэ вдруг пал ниц, и давление Эйми резко упало, она больше не могла быть серьезной.

— ...Ладно, будь что будет. В конце концов, я только что видела интересный танец.

— К-конечно~ — На этот раз настала очередь дрогнуть голосу Хаганэ. Он продолжал стоять на коленях.

Для Эйми этого было достаточно, чтобы заключить: Хаганэ не хочет, чтобы остальные знали его трюки. Похоже, это его секретная козырная карта, которую он сам же и выучил. В таком случае всё просто.

— Прекрасно, тогда давай хранить секреты друг друга!

Эйми опустилась на колени (разумеется, держа ноги вместе, чтобы не показалось то, что под мини-юбкой) и встретила взгляд Хаганэ на уровне глаз. Он тут же робко улыбнулся и кивнул.

— О, чуть не забыла!

Наверное почувствовав облегчение, Эйми вдруг поднялась и вынула CAD. Пока Хаганэ в замешательстве наблюдал, она активировала магию. Эффекты магии проявились в виде света, тепла и запаха. Карты в теле людей в чёрном вдруг воспламенились, прижгли раны и превратились в пепел.

— Уничтожение доказательств и остановка кровотечения, сделано. Ну а теперь, работник на полставки Томицука-кун.

— Ч-Что такое?

Голос Эйми вдруг стал убедительным... Хаганэ, естественно, насторожился.

Но в мире бывает много случаев, когда настороженность не поможет.

— Раз они поранились на территории парка, значит, за медицинскую помощь отвечает персонал, так? А если у них ещё и незаконное оружие, персонал отвечает и за вызов полиции, так?

— Акэчи-сан... Ты пытаешься свалить всю работу на меня?

— Как посмел ты сказать, что я сваливаю всё на тебя, конечно нет! Но подумай, я лишь «посетительница». И меня ждут друзья.

— ...Несправедливо.

Эйми не дрогнула перед негодованием Хаганэ.

— Отлично, решено~ Увидимся в школе, Томицука-кун!

Эйми поспешно покинула сцену. Пока Хаганэ смотрел ей вслед, выражение у него на лице медленно превратилось из каменного в кривую улыбку, и наконец он тяжело вздохнул.

◊ ◊ ◊

Эйми наконец-то смогла встретиться с Субару и Акахой. Трио село на скамейку, чтобы поесть блинов. Когда мимо проходил член персонала, одетый в костюм с вертикальными полосками, Эйми спросила в никуда:

— Это место и впрямь «Страна чудес», так почему они не одеваются как кролики?..

— Эй... разве это не приведет к трудностям с авторскими правами?

— Хмм? Ты хочешь, чтобы тебя обслуживали мальчики-кролики, Эми?

— Конечно нет! Боже... просто люди посещают земли «Страны чудес» не каждый день, вот и было бы лучше, если б одежда персонала была более впечатляющей.

— А какой наряд был бы более впечатляющим?

— Хмм~.. дай подумать, может, волшебники в маске венецианского стиля?

У Эйми в голове всплыл черно-белый клоун, сродни некоему фантому, но у неё было такое чувство, что маленькие дети в ужасе заплачут, если увидят такое, так что она вспомнила похожий образ.

— Хм, было бы не так уж плохо.

— Да, согласна. Звучит интересно.

После этого, каждый раз, когда рядом проходил сотрудник парка, девушки наслаждались тем, что мысленно их наряжали. Между тем, Эйми тайно созерцала чрезвычайно опасные мысли, — для Хаганэ, — например: было бы замечательно увидеть Томицуку-куна в костюме кролика.

Дружба, доверие и сомнительный лоликонщик

Третья старшая школа при Национальном университете магии была расположена за пределами города Канадзава в префектуре Исикава. Из-за масштабного сдвига границ районов в рамках нынешней системы районов, её лучше будет назвать «бывшей префектурой Исикава», но люди, включая средства массовой информации, обычно называли бывшие префектуры и их столицы их старыми именами. Наверное, по привычке. Жители тоже называли местность «Префектурой Исикава», вместо «Домен Кага» или «Местность Ното», поскольку «к этому все привыкли».

Впрочем, это не так уж и важно.

В читальном зале Третьей старшей школы, которая расположена за пределами города Канадзава в префектуре Исикава, Китидзёдзи Шинкуро прервался от прилежной работы над докладом и очень сильно потянулся. Он, должно быть, был на грани разрушения, пытаясь улучшить доклад, поэтому снял наушники для интерфейса помощника мозговых волн и снова сильно вытянул спину.

Он работал дольше, чем думал; наверное, будет лучше принять эту позу ещё раз. Снова послышался звук становления костей на место; из-за небольшой головной боли Китидзёдзи нахмурился.

Поскольку он решил отдохнуть от писанины, то повернулся лицом в сторону. В читальном зале не было окон, так как они потенциально могли использоваться для изучения высоко конфиденциальных документов, но, наверное для отдыха, в этой небольшой отдельной комнате на стене висел экран: притворился окном и показывал различные пейзажи. На «пейзаже» он увидел рощу деревьев глубоко в горах, которая качалась на нежном ветру; Китидзёдзи любил эту сцену.

Он работал над докладом, который будет использовать на своей презентации для «Национального Конкурса Диссертаций Старших школ магии», спонсируемого японской Магической Ассоциацией и который будет проводиться в конце октября. Китидзёдзи был всемирно известным исследователем магии, а также учеником первого года старшей школы, поэтому его выбрали одним из представителей Третьей старшей школы. Начал он готовиться ещё до летних каникул, но по окончанию Турнира девяти школ в написании доклада усердствовать он стал чрезмерно — даже он сам это понимал.

Он также понимал почему — соперничество, которое он почувствовал, встретив того парня на Турнире девяти школ, Шибу Тацую.

До того Турнира Китидзёдзи никогда не думал, что по теории магии слабее кого-либо в своем году. На самом деле он даже не помнил, чтобы с кем-либо соперничал. За исключением практической стороны магии, — реальности вне теории магии, — в плане равных «мозгов» ему, который открыл «Кардинальный Код», Китидзёдзи гордился собой, что единственный в своей возрастной группе, чей мозг на таком уровне не только в стране, но даже во всём мире.

И он не тщеславился. В мире изучения магии день ото дня анонсировались новые научные труды, но научные труды, равные «Кардинальному Коду» анонсировались не более одного раза в год. Достижение Китидзёдзи Шинкуро было столь редким и ценным.

Однако на последнем Турнире девяти школ его тщеславие было разгромлено несколько раз. По крайней мере, он сам так считал.

Теория сопровождается практикой, в истинном своем значении. В мире исследования магии такой образ мышления широко поддерживается; особенно в этой стране, это понятие считается общим принципом и широко распространенной предпосылкой.

Китидзёдзи также считал, что такая мысль естественна. В конце концов, теория магии — лишь нечто для использования практических навыков, называемых магией; теория, которая не может быть применена на практике — смешна. Если изучать магию лишь ради изучения, тогда рано или поздно это может перейти к тому, что объяснять реальность будут логическими принципами — сугубо ментальными конструкциями, а не практикой. Однако современное изучение магии ещё не добралось до такого уровня.

И, по отношению к тому, как теория полезно используется на практике, техника, продемонстрированная тем парнем, Шибой Тацуей из первого года Первой старшей школы, вырезала в сердце Китидзёдзи чувство поражения. Не только знание, не только техника, но совместная их сила на самом деле заставила его чувствовать, что сумма больше, чем отдельные части.

Это чувство Китидзёдзи чрезмерно усугубилось.

Знание и техника — краеугольные камни его самоуверенности. Тот, кто никогда не мог победить Его в силе, был столь полезен для Него, что был совершенно необходим, просто нельзя, чтобы другой человек его превзошёл. Поэтому Китидзёдзи пообещал себе, что на Конкурсе диссертаций восстановит свою честь из-за проигрыша на Турнире девяти школ. Он решил, что победа над Первой школой на Конкурсе диссертаций — кратчайший путь восстановить уверенность в себе, что ему это просто необходимо. Вот почему сразу по окончанию Турнира девяти школ он проводил почти каждый день, заключенный в этом читальном зале, тяжело работая над составлением своей презентационной речи.

Что до последствий Турнира девяти школ...

Похоже, что у Итидзё немного не в порядке душевное состояние.

Это фраза звучала в ушах Китидзёдзи в некоторые дни редко, в некоторые дни часто. Он не возражал, что Масаки называет своё состояние «не в порядке». Китидзёдзи сам так думал. Он также понимал, что это не просто воображение. В конце концов, он знал, почему Масаки таким был.

«...Но, несмотря на это, я и вправду здесь ничего не могу сделать»

Вероятно, Китидзёдзи нельзя было критиковать в том, что он не «истинный друг». В конце концов, Масаки заболел болезнью, которую старые люди называют «заболеванием, которое не вылечить доктору» и «не смягчить терапией горячих источников».

Китидзёдзи смирился. Итидзё Масаки страдает от «ЛюбовнойБолезни».

Шиба Миюки — имя той, в которую Масаки влюбился.

Немыслимо, чтобы следующего главу семьи Итидзё изводили любовные неприятности — но его изводили. Масаки с его мозгами, хорошей внешностью и родом был человеком, которому ничего не нужно делать, чтобы у него было много девушек. Он мучится не потому, что новичок, полный ханжа, и у него нет сексуальных наклонностей или чего-то подобного... у него и вправду нет причин, чтобы не признаться в своих чувствах и закончить мучения неразделенной любви, думал Китидзёдзи.

Даже у него сердце билось чаще, когда он вспоминал образ той девушки.

Столь прекрасной она была. Не как человек из плоти и крови, если кто-то скажет, что она фантазия подростка, воплощенная в трехмерное пространство супер наукой, он наверняка поверит. Даже не полагаясь на фото, его мозг мог вспомнить её четкий образ; несколько раз у него появлялось чувство, что она своего рода сон или продукт диких заблуждений.

Поскольку в таком состоянии был даже он, не чувствовавший к ней привязанности, Масаки, который в неё влюбился, вероятно не становиться более рассеянным, чем обычно просто не мог.

В его случае она была недостижимой целью, внушающей благоговение. Из-за этого (наверное), всё закончилось без разжигания безнадежных чувств неразделенной любви; однако, в случае Масаки, частично из-за возможности на самом деле её получить, болезнь стала излишне тяжелой.

Но для Китидзёдзи имя «Шиба Миюки» имело особый смысл, больше, чем просто неразделенная любовь Масаки.

Она была младшей сестрой Шибы Тацуи.

Младшая сестра парня, к которому он чувствовал враждебность, заняла сердце его друга.

Внутренние механизмы сердца Китидзёдзи оказалась более сложны, чем он догадывался.

◊ ◊ ◊

— Джордж.

Солнце почти полностью зашло за горизонт, осталась лишь небольшая кромка, когда Китидзёдзи, выходя из школы, обернулся на направленный в спину голос.

— Масаки.

Даже не оборачиваясь, он узнал его просто по голосу. Он даже не успел повернуться: владелец имени, которое он назвал, нагнал его на середине оборота.

— Ты уже уходишь? Тогда давай пойдем вместе.

— Конечно, если тебя устроит, — сократил Китидзёдзи замечание «если тебе будет по пути». Китидзёдзи почти каждый день возвращался прямо в школьное общежитие. Но, в отличие от него, Масаки по дороге домой заходил в многочисленные места. И не все из них были развлекательными (хотя часто он просто играл), немало раз старший сын семьи Итидзё мотался по семейным делам.

— Ох, сегодня у меня не запланировано ничего особенного... Хорошо. Джордж, уже прошло некоторое время, поэтому пошли ко мне домой.

— Эй? А проблемы не возникнут, если мы заявимся без предупреждения? — здравым смыслом ответил Китидзёдзи на внезапное предложение друга, однако Масаки слегка рассмеялся:

— Не говори так, будто мы не близки. И, Джордж, моя семья всегда оказывает тёплый прием.

— Неужели? Ладно. Давай зайдем.

Масаки пригласил Китидзёдзи, который жил один, по дружбе без какого-либо лукавства. Однако у Китидзёдзи были причины, по которым он не мог свободно принять добрую волю семьи Итидзё.

В первую очередь у него не было особых причин не любить посещать семью Масаки. Поскольку Масаки шел прямо домой, и ему не нужно было беспокоиться о вмешательстве в дела, которые могли быть у него по пути, Китидзёдзи не показал никаких настоящих колебаний, когда кивнул в знак согласия на приглашение Масаки.

◊ ◊ ◊

Дом Масаки находился примерно в тридцати минутах ходьбы от школы. А ежедневные поездки в школу не занимали и тридцати минут; тридцать минут занимала ходьба. Естественно, то, что Третья старшая школа и особняк Итидзё находились в пределах ходьбы, было простым совпадением. Каких-либо особых причин, вроде школа будет удобна для семьи Итидзё или директор школы будет на них работать, не было, какими бы слухи на местах ни были. Прежде всего Третья школа, как и остальные старшие школы магии, была национальной старшей школой при Национальном университете магии. Выбор места старших школ — юрисдикция правительственных учреждений; Десять Главных Кланов — якобы частные лица, поэтому среди возможностей семьи Итидзё влияния на планирование нет. К тому же Десять Главных Кланов не использовали бы своё влияние в таком вопросе.

Тридцатиминутный маршрут для Масаки и Китидзёдзи занял двадцать пять минуть неспешной ходьбы. Долгие дни уже прошли, поэтому сумеречное небо уже некоторое время сменилось на фиолетовое. Поскольку Китидзёдзи считал, что членов семьи Итидзё всё ещё не должно быть дома, он удивился, что его поприветствовали, когда он прошел через ворота в сад.

— Кто это тут у нас? Шинкуро-кун, добро пожаловать.

Веселый голос, заговоривший к нему, имел высокую тональность сопрано ребенка.

— Аканэ-тян, привет. Прости, что без приглашения.

Китидзёдзи улыбкой поприветствовала младшая сестра Масаки, Итидзё Аканэ. У Аканэ, которая была на шестом годе младшей школы, и у Масаки также была ещё одна младшая сестра. С этой сестрой у Китидзёдзи было не так много возможностей поговорить, она была на третьем году младшей школы. Но Аканэ привязалась к нему уже давно, поэтому, когда он посещал резиденцию Итидзё, она всегда появлялась его увидеть по крайней мере раз, независимо от того, была на месте, когда он прибыл или нет. Он не знал, насколько она серьезна, но она говорила: «однажды я стану женой Шинкуро-куна».

Когда впервые это услышал, Китидзёдзи не был настолько взрослым; на третий раз он был озадачен. Когда она два года назад впервые провозгласила свои намерения к нему, Аканэ всё ещё была на четвертом году младшей школы, и всё, чем она для него была — младшей сестрой Масаки, которая в будущем вырастет в жизнерадостную красавицу. В то время Китидзёдзи был на втором году средней школы; предложение брака и подобное не выглядело для него столь реальным. С другой стороны, он не ненавидел Аканэ по каким-либо причинам и поскольку был в долгу перед Семьей Итидзё — не мог относиться к ней холодно, поэтому Китидзёдзи тогда был в полной растерянности от того, как с этим справиться.

Он не получал такого ясного «признания в любви» примерно год, но Аканэ балансировала на грани своих слов. Китидзёдзи уже не был смущен таким положением, поэтому она могла бы постепенно сломать его оборону. Хотя сам Китидзёдзи об этом не догадывался.

Что ж, поскольку Масаки не примет положение, из-за которого он может получить пятно лоликонщика (этим Масаки подразумевал, что не примет никого, бегающего за сестрой, пока она всё ещё ребенок), даже если внешние врата замка будут подняты, это зависит лишь от Масаки, когда следует поднять внутренние врата.

Похоже, что она как раз собиралась уйти на практику, поэтому здесь Китидзёдзи расстался с Аканэ. Тем не менее, так как он по-видимому не уйдет, пока не поужинает вместе с ними, то, скорее всего, позже снова её встретит.

Глава этого дома, Итидзё Гоки — отец Масаки, глава семьи Итидзё — ещё не вернулся домой. Чтобы поддержать их позицию лидеров в магическом обществе и их личный военный потенциал, Десять Главных Кланов и дополнительные восемнадцать семей управляли, а иногда инвестировали, активами, которыми были наделены, так, что полная информация о них была мало кому известна. Были случаи, когда некоторые из них официально были на уровне «местных воротил», тогда как неофициально эффективно контролировали интернациональные корпорации (одна корпорация владела другой корпорацией, которая владела третей корпорацией...), но интересы семьи Итидзё не были столь широко распространены. Подводная горнодобывающая компания — официальный бизнес семьи Итидзё. Китидзёдзи знал, что Гоки должен вернуться точно к ужину, если только не произойдет ничего непредвиденного.

С другой стороны, мать Масаки была домохозяйкой, но также отсутствовала. Вероятно, она пошла за покупками. Это был век, когда ежедневные товары и еда могут также быть поставлены интернет-магазинами, но большинство женщин хотели смотреть на реальные товары, особенно среди очень хорошо обеспеченных семей. Так как вместо того, чтобы самим нести купленные товары домой, они всё же доставлялись, Китидзёдзи считал, что это не слишком отличается от интернет-магазинов, но это, наверное, лишь мужская точка зрения.

Особняк Итидзё — большой жилой дом, примерно в десять раз больше среднего жилого дома, но в нём не было много горничных или другого вида прислуги. Когда собиралась вся семья, или при приёме гостей, имеющих отношение к обществу волшебников или в подобных случаях, они нанимали людей из местных традиционных гостиниц и ресторанов. За садом периодически ухаживает садовник-декоратор. В отличие от семей, вроде Саэгусы или Ицува, которые тоже были из Десяти Главных Кланов и окружали себя большим количеством слуг, они придерживались политики «если машина может это сделать, тогда она это сделает» и широко использовали домашнюю автоматизацию.

Сегодня не ожидалось никаких особых гостей. Поскольку в безлюдном коридоре ни к кому ненужно было быть вежливым, двое учеников старшей школы направились прямо в комнату Масаки.

Его комната была в западном стиле и, если использовать традиционные измерения, размером с шесть татами, что, по общему мнению, не считалось особо большой комнатой. Но, в соответствии с современным высококлассным архитектурным стилем, кровать, шкаф и другие предметы интерьера могли задвигаться в стену, доступ к ним обеспечивается через стенные надписи, гарантируя, что даже у комнаты в шесть татами может быть много места.

Ведя себя в комнате друга как дома, Китидзёдзи сложил кровать, с противоположной стены, используя надпись, вынул столик, сделанный в виде рабочего стола и сел на один из стульев, которые высунулись вместе со столиком.

Из холодильника в своей комнате Масаки достал два холодных, освежающих стакана смешанного чая. Один поставив перед Китидзёдзи, второй оставив в руке, он сел напротив Китидзёдзи.

— Джордж, как твой доклад?

— Спасибо за беспокойство. Всё идет хорошо, — ответил Китидзёдзи на вопрос Масаки, скромно скрывая уверенность за своей улыбкой. — Как насчет тебя, Масаки? Я слышал, ты совершаешь некоторые безрассудные поступки.

Китидзёдзи слышал много слухов о действиях Масаки после Турнира девяти школ, особенно о его чрезвычайно трудном режиме тренировки. Он мог понять мотив Масаки. Как и Китидзёдзи, который чувствовал поражение от Шибы Тацуи в применении и настройке CAD, Масаки, наверное, чувствовал горечь из-за поражения в Коде монолита и хотел отыграться.

— Не так уж и плохо. И, вероятно, я не увижу сразу же плодов.

— Наверное, это и вправду так, — легким тоном с ним согласился Китидзёдзи, вздохнув с облегчением. Потому что голос Масаки прозвучал особенно обычным, когда он отвечал на вопрос Китидзёдзи о его ментальном состоянии. Он более непостоянен, чем ожидалось, но Китидзёдзи не почувствовал в нем той мрачной непримиримости, о которой беспокоился.

◊ ◊ ◊

Сразу же после электронного сигнала, Масаки от самого сердца тяжело вздохнул:

— Джордж... Время.

— Но это последнее? Истратить время в середине правда можно? — попросил его подтвердить Китидзёдзи, посмотрев над их мониторами, которые стояли спина к спине, на что Масаки чуть кивнул.

На экранах обеих мониторов был приостановлен симулятор сражения в реальном времени. На них была картинка городского пейзажа, где всё время и движения были заморожены, и Масаки переключил изображение на вид с птичьего полета. Так он мог увидеть, как сильно экран завладел вниманием Масаки. Китидзёдзи захотелось улыбнуться на неукротимый дух друга, который искренне мучился над итогами игры, но он сознательно расслабил лицо и не улыбался. Впрочем, в этом не было необходимости. Поскольку, очевидно, что глаза Масаки были так зациклены на экране, что он не мог обращать внимание на что-либо ещё.

Кроме того, хотя игра и была для удовольствия, её нельзя считать простым развлечением. Сценарии для симулятора были созданы Военно-исследовательским факультетом университета магии; алгоритм обновила каждая дивизия сил обороны, поэтому эти сценарии городского боя для волшебников были столь точны, что могли использоваться для практического моделирования.

— ...Засада в таком месте, по-моему, это жестоковато. А также нарочно спускаться по веревке без магии и остальное... — сам себе проворчал Масаки. Тем не менее, на его замечания Китидзёдзи вскоре ответил:

— Оставим пока твоё мнение о засаде, разве мы недавно не видели эту тактику намеренного не использования магии из-за того, что она привлечет внимания врагов, Масаки? — простым, разговорным тоном проговорил Китидзёдзи, но Масаки в ответ широко открыл глаза и с большой силой стиснул зубы:

— Тот парень...

— Да. Эту тактику он применил против Второй школы в Коде монолита дивизиона новичков.

Китидзёдзи просто говорил «он», а Масаки называл «тем парнем» одного и того же человека, Шибу Тацую из первого года Первой школы; между собой им не нужно было проверять, что они имеют в виду одного и того же человека.

Согласившись со словами Масаки, Китидзёдзи открыл игровое меню и нажал сохранить и выйти. В конце концов, он знал, что мысли Масаки больше не в игре.

На мониторе Масаки появился запрос паузы. Он нажал «да» и выключил монитор; как и Китидзёдзи, он закрыл свой терминал в виде ноутбука и снова к нему повернулся. Но первым открыл рот Китидзёдзи:

— Масаки, к лучшему это или к худшему, но думаю, что ты чрезмерно использовал Оудоу — кратчайший путь к победе, Путь Королей.

— Ты задел за живое, — обиженно улыбнулся и покачал головой Масаки на мнение Китидзёдзи.

— Я не люблю такое говорить, но сейчас я хочу, чтобы ты меня выслушал.

Когда он говорил, лицо Китидзёдзи было немного жесткое, улыбка с его уст исчезла.

— Я не настолько глух, чтобы не прислушаться к твоим советам. Что ещё?

— Я знаю, извини, — вместо того чтобы прямо продолжить, Китидзёдзи проговорил эти слова, чтобы уменьшить напряженность. — Оудоу не плохая штука, поскольку это наиболее практичный и быстрый путь, которым можно достичь пункта назначения. К тому же даже если я скажу тебе использовать много неожиданный движений и хитрых трюков, на самом деле это не подойдет твоему характеру, Масаки.

— Да, наверное, это так. — Снова на лице Масаки появилась обиженная улыбка. В этот раз Китидзёдзи, похоже, не принял её как упрек и в его голос вошел оттенок смеха:

— Хорошо. Поскольку это абсолютно так, Масаки. — С улыбкой на лице, Китидзёдзи сузил глаза ещё больше. В определенном смысле, это было ослепительное выражение.

— Это похвала? — попытался Масаки превратить это в шутку; может он не замечает, или делает вид, что не замечает, или, может быть, этому было другое объяснение.

— Расслабься, это почти похвала.

— Почти, эх.

Будто они планировали, что это случиться, они одновременно усмехнулись.

— В конце концов, Масаки, тебе не только невозможно использовать ту же тактику, что и он, но и нет, наверное, необходимости, — сразу же после того, как смех исчез, Китидзёдзи с серьезным выражением лица вернулся к теме. — Думаю, тебе следует научиться, не как использовать хитрые трюки, но как с ними иметь дело.

— ...Имеешь в виду не только в симуляторах, да?

Китидзёдзи заметно кивнул на неопределенный тон и взгляд:

— Верно, я говорю не только о симуляторах. Скажу прямо, — говоря эти слова, Китидзёдзи временно отказался от каких-либо успокаивающих фраз, — если всё, что мы будем делать, это безрассудно тренироваться, Турнир девяти школ следующего года будет, наверное, таким же провальным, как и в этом году.

Настала небольшая тишина, пока Масаки не поднял вопрос, чтобы убедиться, что понял смысл этого замечания:

— Ты говоришь, что я поступаю неверно?

— Но я не говорю, что бессмысленно, — хотя Китидзёдзи ответил косвенно, его было невозможно не понять. — Если это вся твоя тренировка, тебе потребуется помощь извне. Тренировка станет твоей плотью и кровью.

Впрочем, Масаки не сбило с толку это поверхностное ободрение. То, что он интуитивно понял, что именно Китидзёдзи хотел сказать, доказал он следующими своими словами:

— Но разве победа и поражение не определяется лишь самой силой?

Хотя Масаки и ожидал их, для него слова Китидзёдзи были горькой пилюлей.

— Масаки. Даже сейчас я считаю, что ты сильнее Шибы Тацуи.

— Но я проиграл, — ровным тоном проговорил Масаки, будто сам не хотел слышать свои слова.

— Знаю. Но не только ты, Масаки. Я тоже, я проиграл древней магии волшебника из семьи Йошида. Но, несмотря на это, я явный победитель с точки зрения скорости. Мы Первой школе проиграли и как команда. Истинная сила наших оппонентов превзошла наши ожидания. Это, определенно, так, однако... — С другой стороны, в голосе Китидзёдзи был намек на осторожность, будто он отчаянно думает и перепроверяет свои выводы. Затем он заговорил: — Думаю, наш окончательный провал — это выбор стратегии. К тому же вместо того, чтобы угодить в план наших оппонентов, по-моему, мы просто облажались.

На это заявление Китидзёдзи, Масаки склонил голову с сомнением на лице:

— Я не думаю, что в твоей стратегии, Джордж, было что-то не так, но...

Своими словами Масаки не пытался утешить Китидзёдзи, он и вправду так думал. Однако Китидзёдзи покачал головой:

— Нет, моя стратегия была ошибочной. Оглядываясь назад, я определенно потопил нас этим планом.

— ...Я не очень понимаю, что ты имеешь в виду.

— Буду краток. Наверное, мне не следовало «вмешиваться в план» в том матче. Я не должен был сосредотачиваться на контроле действий наших оппонентов; было бы лучше, если бы мы прибегли к нашему обычному способу сражения.

Когда Масаки вопросительно на него посмотрел, Китидзёдзи прочел по его лицу, что тот всё ещё не понял; думая «с этим ничего не поделаешь», Китидзёдзи продолжил объяснять:

— Масаки, в том матче тебе не было необходимости к нему приближаться.

С этим ничего не поделаешь, снова подумал он, вот как я полезен для Масаки. Китидзёдзи не осознал, как много радости ощутил от того, что мог компенсировать слабые места Масаки.

— Масаки, если бы мы придерживались твоего оригинального стиля, бомбардировка на дальней дистанции, мы бы не потеряли это преимущество. Поскольку открытое поле было без высокой растительности, не было необходимости защищаться от атак из слепых пятен. Наверное, я слишком сильно на нем сосредоточился.

Масаки ничего не сказал, чтобы его утешить и кивнул, когда Китидзёдзи взял вину на себя.

— Мы проиграли в том матче из-за моих ошибок в стратегии. Но есть кое-что, о чем ты также должен задуматься, Масаки.

— Ох-хо, настала моя очередь, хех, — нарочно растерялся Масаки, на что Китидзёдзи ответил широкой и злой ухмылкой:

— Ты придерживался плана, но, Масаки, если бы ты был немного осторожнее против трюков противника, ты бы избежал той последней звуковой атаки. Масаки, ты решил его перехватить, когда он сократил расстояние между вами к рукопашному бою, но был бы иной итог, если бы ты в тот миг отпрыгнул назад.

— Ты и впрямь коснулся за живое... В общем, Джордж, ты пытаешься сказать мне не быть безрассудным, не забывать держать оборону, да?

Они приняли меры предосторожности, чтобы настроение после их анализа действий не стало слишком серьезным и в определенной степени им это удалось.

— Немного не так. Думаю, я ведь уже сказал, что трюки тебе не подходят, Масаки. И, кроме того, я не думаю, что тебе нужно изучать трюки; тебе лучше изучить, что нужно делать, если попадешь в одну из уловок врага.

— А именно?

Масаки не был подавлен, и он не пытался противостоять резкой критике Китидзёдзи, он просто спросил лучший план действий, чтобы исправить свои слабости. Эта пара так работала уже давно.

— Думаю, нам нужно поработать над ситуационными решениями: когда временно отступить, чтобы посмотреть на положение, когда прорваться к победе, используя чистую силу, и когда тянуть время и посовещаться с теми, кто выступает в качестве штабных офицеров. В остальном — развивать чувствительность, чтобы знать, что происходит вокруг.

Масаки с кислым видом поразмыслил над предложением, которое получил от Китидзёдзи. Это лицо по-видимому означало, что сам он уже был в курсе, что должен делать. Китидзёдзи не сомневался, что то, что он задел его за живое, показало, что Масаки с полным вниманием отнесся к его словам.

— Следовательно, давай ковать наши умы, а не злоупотреблять телами. Не с такими играми, как эта, я найду стратегический симулятор, который ближе к реальным военным условиям.

— Ух...

В тихом вздохе Масаки послышалось настоящее уныние; не думая, Китидзёдзи рассмеялся.

— Похоже, ты развлекаешься, Шинкуро-кун. О чем вы болтаете?

Как раз когда Китидзёдзи хихикал, Аканэ постучала, сразу же открыла дверь и вошла в комнату.

— Аканэ... Я тебе всегда говорю, жди, пока не получишь ответ, прежде чем открыть дверь, так ведь? — Масаки сделал замечание сестре.

— Разве не всё в порядке, когда здесь Шинкуро-кун? Если бы Нии-сан скрывался здесь с девушкой, тогда бы даже я сдержалась.

Аканэ, без следа скромности, подошла к столу перед Китидзёдзи и Масаки.

— Аканэ, эмм.

— Что. Ты ничего не хочешь попить, Нии-сан?

Масаки проглотил свои слова, его обиженное выражение сменилось на кислое. Пока Китидзёдзи наблюдал за теплым (грубым) обменом брата и сестры, Аканэ поставила два стакана кофе со льдом и один стакан какао со льдом.

Масаки без слов спросил, что это за лишний стакан.

Аканэ ответила на вопрос брата озорным взглядом и незаметно села на стул возле Китидзёдзи. Когда Аканэ поставила стаканы на стол, Китидзёдзи тактично убрал вещи, которые лежали на табурете. По-видимому, такие сцены были нормальным явлением для этого дома.

— Эй, почему Шинкуро-кун смеется? Нии-сан снова сделал что-то смешное?

Сидя на табурете, Аканэ перевела взгляд и всё остальное к Китидзёдзи.

— Аканэ, это вправду те слова, которые ты должна говорить собственному брату?..

Своей сестренке, которая явно над ним смеялась, Масаки крайне серьезно возразил — а именно, напал на неё с жалобами, однако...

— Нии-сан, я не с тобой говорю. Я обращаюсь к Шинкуро-куну.

Получив этот поистине дерзкий ответ, Масаки потерял дар речи.

Наверное, пока удовлетворившись, пошутив с Китидзёдзи, Аканэ покинула комнату примерно через пять минут.

Два ученика старшей школы обменялись усталым смехом над тем, как играть с ученицей начальной школы. Неважно, как молода «женщина», она, без сомнений, по-прежнему является «женщиной».

— ...Извини, она хлопотная.

— Хахахаха... — Китидзёдзи ответил бессмысленным смехом на извинения Масаки, который был столь удрученный, что его плечи упали. — Нет, эмм, разве не хорошо, что она столь энергичная?

Китидзёдзи попытался придумать сказать что-то безопасное и утешительное, но,

— Как её старший брат, я желаю, чтобы она проявляла этот дух более незаметно, но...

Масаки был не в состоянии перестать ныть. Напротив, его монолог «По сравнению с сестрой того парня», «Почему она должна быть сестрой того парня», «Я ревную», «Это несправедливо», «Проклятье, это непростительно!» и тому подобное, постепенно обострился. Медленно, Китидзёдзи осознал, что если не уберет его с этого пути, всё станет совсем плохо.

— Ну-ну. Думаю, Аканэ-тян хорошая девочка, — сказал он, но,

— Джордж, ты...

К сожалению, в своей фразе Китидзёдзи сделал критическую ошибку.

— Если тебе нравится такой тип, я не буду ничего грубого говорить, но...

— Э?

Получая от Масаки взгляд, смешанный с отвращением и настороженностью, Китидзёдзи, наконец, осознал свою ошибку.

— По крайней мере, подожди, пока она окончит начальную школу, прежде чем начать за ней ухаживать, ради меня, пожалуйста.

— Ух, эмм...

Китидзёдзи попытался объяснить, что тот неправ. На самом деле он пытался сказать «Думаю, характер Аканэ-тян хорош как есть».

— Джордж, я тебе верю. Пожалуйста, скажи, что ты не лоликонщик.

Однако по каким-то причинам с его горла не вышло ни одного слова «отрицания». Наверное, он был не в состоянии сказать даже слово, которое могло быть истолковано как отказ от Аканэ; если Масаки так это поймет, он, возможно, из-за недопонимания больше не сможет продолжить свои отношения с Семьей Итидзё... к сожалению, эти мысли мгновенно поразили Китидзёдзи.

Исправить свою дружбу с Масаки было более важно, чем исправить недопонимание. Подсознательно. Он даже сам об этом не подозревал.

— Абсолютно! Я не лоликонщик!

Без всяких на то причин, Китидзёдзи снова не удалось исправить ошибку, и он позволил большой путанице выйти из-под своего контроля.

У него не было какой-либо свободы думать о том, какое землетрясение может произойти в его отношениях с Масаки от большой линии ошибок, которую создала эта путаница; Китидзёдзи не мог сделать ничего, кроме как терпеть холодный взгляд Масаки. (Если даже и называть это землетрясением, с самого начала это было не более чем личным делом).

У Китидзёдзи даже не было свободы что-то сделать, вроде желать неизвестного времени в будущем, в котором он мог всё обдумать. Наконец, не выдержав больше, Китидзёдзи в отчаянии сменил тему:

— Достаточно обо мне, Масаки, как насчет тебя?! Ты достиг с ней хоть небольшого прогресса? — Сожалеть слишком поздно. Хотя нормально, чтобы сожаление пришло после. В тот миг, когда слова, которыми он попытался сменить тему, слетели с его уст, Китидзёдзи с сильным сожалением подумал: «Ах, черт...».

— Если ты под ней подразумеваешь «её», то прогресса никакого. — Застывший пустой взгляд на его лице был более каменным за бесстрастное лицо; голосом, подходившим этому лицу, Масаки ответил: «ничего», «я не добился ничего».

— ...Что? — изумился Китидзёдзи, а в сердце раздался голос «остановись». Голос здравого смысла. Но к тому времени, как он это понял, язык и губы не могли не сформировать вопросы: — Ты не можешь с ней связаться?

— Я не спросил у неё контактные данные.

— Почему?! Разве ты не танцевал с ней, Масаки. Не похоже, чтобы ты ей не нравишься.

— Я тоже не думаю, что она меня ненавидит. Но, всё безнадежно.

Он слышал эмоции, которые Масаки сдерживал в голосе; даже Китидзёдзи почувствовал такое давление, что было трудно дышать.

— Но, почему?!

— Она сестра того парня. Пока я не сотру пятно поражения, я буду чувствовать себя недостойным её добиваться.

Китидзёдзи не сказал, что считает, что ту девушку это волновать не будет. Он подумал, что говорить это без должного суждения будет безответственно; даже если это была бы правда, это было бы бессмысленно, поскольку не уменьшит беспокойство Масаки.

Он не хотел смеяться над этим, как над глупым упрямством. Наоборот, он не был бы Масаки, если б не был упрямым из-за чего-нибудь в этом роде, думал Китидзёдзи.

Его следующие слова с легкостью хлынули изнутри без колебаний и расчета:

— Я помогу тебе, Масаки. Нет, не помогу. Давай вместе уничтожим это пятно поражения.

— Ага. Я рассчитываю на тебя.

◊ ◊ ◊

У отца Масаки, Гоки, сегодня был внезапно назначен ужин с клиентом, поэтому он сегодня придет домой поздно. Понятно, он сообщил, что на ужин не придет. Пять человек собрались вокруг обеденного стола для ужина семьи Итидзё: Масаки; Мидори, его мать; Аканэ; Рури, ещё меньшая сестра Масаки; и Китидзёдзи. Масаки сидел напротив Китидзёдзи, Рури возле него. Китидзёдзи сидел возле Аканэ, и Мидори сидела во главе стола, присматривая за всеми ними.

Настроение ужина было обычным. Аканэ весело говорила с Китидзёдзи; напротив них Рури молча работала палочками. Масаки переводил взгляд между занятыми сестрами и Мидори, которая с яркой улыбкой наблюдала за действиями детей.

Китидзёдзи уже три недели не ужинал вместе с Семьей Итидзё. Однако, поскольку десять с тех дней были периодом, проведенным на Турнире девяти школ (на самом деле они там провели две недели), это и впрямь не был долгий срок.

— Шинкуро-кун, ты уже некоторое время не приходил к нам домой. Ты был занят?

Тем не менее, похоже, что Мидори смотрела на это по-другому.

— Верно. Было бы лучше, если бы он более часто приходил поиграть, — вполне ожидаемо согласилась Аканэ. Китидзёдзи не совершил глупость, чтобы ей возразить.

— Наверное, ты просто хочешь поиграть.

— О, ревнуешь Нии-сан? Всё хоро-шо, так как я не собираюсь забирать Шинкуро-куна от Нии-сана.

— Д-у-р-а. у Джорджа и у меня не такие отношения, — чуть было не поднял голос Масаки в ответ на недоброе утверждение Аканэ, но сдержал себя.

— Кого ты называешь дурой! Хмпх, пока говори, что хочешь. Поскольку дружба скоротечна перед лицом любви.

— Лю, любви?! Аканэ, ты слишком быстро растешь для ученицы начальных классов!

— Не насмехайся над начальной школой?! Что насчет тебя Нии-сан, ты уже ученик старшей школы, а у тебя даже девушки нет!

— Аканэ, есть вещи, которые ты не должна говорить!..

— Вы оба очень шумные.

— Рури?! Ты не должна так говорить старшей сестре!

— Масаки, Аканэ, Рури, все успокойтесь. Почему бы нам не насладиться едой?

В такой раскованной беседе Китидзёдзи участвовать просто не мог. Он позаботился, чтобы не показать зависть, а также убедился, что никто не понял, что его улыбка поддельная, чтобы можно было смотреть на счастливый круг семьи Итидзё с тем, что похоже на счастливое лицо.

...Но поскольку Аканэ увидела, что он ведет себя как посторонний, проговорила следующие слова:

— Я поняла, Китидзёдзи должен жить здесь.

— О, Аканэ. Отличная идея, — пришел следующий удар от Мидори, у Китидзёдзи не было времени даже слово вставить.

— Да, точно! В этом доме слишком много свободных комнат. Эй, Шинкуро-кун, уходи из общежития и оставайся у нас.

— Нет, я просто не могу... я и так вам уже многому обязан...

Китидзёдзи не был просто вежливым, это были его истинные чувства. Нет, это был безошибочный элемент вежливости, но он отказался не просто ради формы — это был подлинный вежливый отказ.

— Шинкуро-кун, не лучше ли тебе просто сказать да?

Поскольку это были искренние слова Мидори, Китидзёдзи лишь стало ещё более неудобно. Не то чтобы он ненавидел мысль жить вместе с Семьей Итидзё, скорее даже часть его нашла это заманчивым, он так смутился, что не находил как отказать.

Если бы Масаки не бросил ему спасательный круг, Китидзёдзи вероятно был бы сражен Мидори.

— Каа-сан... что бы ни говорила Аканэ, лучше Джорджу такое не говори, из-за этого ему становится неудобно. Этот вопрос два года назад обсуждался достаточно, так ведь?

Верно. Вопрос о том, чтобы он остался с Семьей Итидзё поднимался и два года назад. Он сам отказался от этого и решил продолжить жить в общежитии. Благодаря помощи Масаки он вспомнил это малое преимущество.

— Извините, Мидори-сан. — Поскольку это произвело на Китидзёдзи сильное впечатление, он просто не мог назвать её Оба-сан, а «Мидори-сан» легко вышло из его уст без дополнительного выражения почтения. — Я не могу быть в ещё большем долгу перед вами, это было бы слишком болезненно, к тому же общежитие часто бывает удобно, поскольку находится при лаборатории.

Вторая половина его заявления не была ложью. Третья старшая школа была расположена на месте бывшей первой лаборатории научно-исследовательского института магии Канадзавы, в исследовательском институте, при котором был Китидзёдзи, он и обнаружил «Кардинальный Код». Здание общежития в том месте также имело оборудование, чтобы проводить эксперименты поздно ночью, и спроектировано так, что никому не приходится «спать, ютясь в коридоре» чтобы проводить исследования, а также в нём были HD панели с удобными поставками для чрезвычайных ситуаций.

Но это было дополнение, дополнительная причина; первая часть, «Я не могу быть в ещё большем долгу перед вами», выразила истинные чувства Китидзёдзи.

— Правда?.. Если передумаешь, в любое время можешь переехать. Мы вообще не считаем это какой-либо проблемой.

Мидори увидела в отношении Китидзёдзи его обычное упрямство и не настаивала дальше. Аканэ была немного несчастной, но морщиться прекратила; должно быть, она осознала, что дальнейшее давление на Китидзёдзи может испортить ему настроение.

Хотя Китидзёдзи расслабился, так как Мидори и Аканэ отступили, он волновался, что из-за него его благодетели, семья Итидзё, могут почувствовать себя подавленными. Но хотя он и зависел от доброты Мидори, Аканэ и остальных, в его сердце были некоторые эмоции, с которыми он ничего не мог поделать...

...Три года назад, действуя в связке с вторжением Великого Азиатского Альянса в Окинаву, Новый Советский Союз вторгся в Садо. Даже сейчас Новый Советский Союз отрицает своё участие в том вторжении; однако, без сомнений, те войска принадлежали этой нации.

Войска вторжения состояли лишь из небольшого подразделения общей силы вторжения. Но даже несмотря на это, это была достаточная военная мощь, чтобы сокрушить остров Садо. Китидзёдзи, который в то время жил в Садо, стал сиротой войны, потеряв в том конфликте отца и мать.

Его родители также были исследователями магии. В то время на Садо находился подземный объект, посвященный опытам по выяснению природы Псионов; его отец и мать работали на объекте. Говорили, что он стал целью войск вторжения Нового советского Союза. На исследовательский объект внезапно напала армия вторжения; больше половины сотрудников попали в битву между захватчиками и защитниками, и потеряли свои жизни.

Просто один день трагедии. В тот день, в десять утра, он получил известие, что не неопознанные войска начали неожиданное нападение; Китидзёдзи не мог связаться со своими родителями, и был эвакуирован в убежище неподалёку школы под руководством учителей его средней школы.

Хотя он молился, чтобы родители спаслись в убежище, Китидзёдзи был уже достаточно взрослым, чтобы реалистично предчувствовать катастрофу.

Однако тогда Китидзёдзи всё ещё был ребенком, достаточно, чтобы дрожать, чувствовать бессилие, забывая, что у него есть магия, в качестве собственного оружия.

Теми, кто спасли Китидзёдзи, который сжался в убежище и терпел этот ужас, была героическая группа воинов-добровольцев, возглавляемая Семьей Итидзё...

Тогда они не только спасли его от ужасающих опасностей.

Отец Масаки, Гоки, также потянул за ниточки, чтобы позволить ему стажироваться в научно-исследовательском институте теории магии, хотя он был всего лишь простым учеником первого года средней школы. Когда его родители одновременно умерли, не имея других родственников, у Китидзёдзи, который должен был войти в один из печально известных детских домов для волшебников, благодаря семье Итидзё появилось место для жизни и средства для оплаты расходов. Это не была убежденность Китидзёдзи, это был объективный факт.

Вскоре после вступления в научно-исследовательский институт, его уникальные природные таланты исследователя магии расцвели и своими действиями по обнаружению «Кардинального Кода» он вернул этот долг... нет, Китидзёдзи никогда не сможет забыть этот акт доброты, никогда не посчитает, что выплатил долг.

В сердце Китидзёдзи решил, что погашение долга семье Итидзё за их поддержку — миссия, которую он будет делать всю свою жизнь.

Для него самого становление членом семьи Итидзё, даже простым жильцом, было чем-то, слишком невероятным, чтобы даже предполагать.

◊ ◊ ◊

В конце концов, Китидзёдзи наняли домашним репетитором, который будет приходить раз в неделю, поэтому у Аканэ восстановилось хорошее настроение. Китидзёдзи от такой сделки был в одностороннем минусе, но нисколько не возражал. Вместо этого, иметь повод посетить эту семью раз в неделю, сделало его бессознательно радостным.

Ужин закончился, Китидзёдзи пошел и собрал свои вещи в комнате Масаки и поклонился в прихожей семьи Итидзё.

— Спасибо за восхитительную еду.

— Нет-нет, она не настолько хороша. Извини. Ты так любезен.

— Не будьте смешными. Мидори-сан, мне нравится ваша домашняя кухня.

— Ох, в самом деле, спасибо.

Определенно Мидори потребовалось некоторое время, чтобы отпустить его от сражения возражений.

— Каа-сан, тебе необходимо вскоре возвращаться. Разве Аканэ и Рури не ждут?

Две младшие сестры Масаки были в середине уборки после еды. Китидзёдзи думал, что ничего дурного не случится, если оставить мытье посуды и остальное HAR (Home Automation Robot — Домашнему Автоматическому Роботу), но под политикой Мидори «я буду слишком смущена, если позволю дочкам покинуть дом, чтобы стать невестами, а они не будут уметь делать хотя бы это», девушки делали ежедневную хозяйственную работу по готовке, уборке и стирке.

— Ох, верно. Что ж. Шинкуро-кун, приходи поиграть снова.

— Да, я обещал Аканэ-тян, что приду.

Поскольку сестры не могли попрощаться с Китидзёдзи у входной двери, то попрощались в столовой (хотя, обеденным залом эту комнату будет назвать лучше). Аканэ постоянно напоминала ему о вопросе домашнего репетиторства, пока слова Китидзёдзи и ложное весёлое настроение Мидори не послало её на кухню.

— Я ужасен, заставил тебя остаться допоздна.

— Не волнуйся. Сейчас ведь летние каникулы, — Китидзёдзи засмеялся и покачал головой, который был измучен благодарностями. — И в общежитии я всё равно был бы один... Было весело.

— Рад это слышать.

Масаки знал, что даже если сейчас и были летние каникулы, руки у Китидзёдзи были заняты как докладом для Конкурса Диссертаций, так и отчетами для научно-исследовательского института, поэтому у него было не много свободного времени. Зная это, Масаки всё равно пригласил Китидзёдзи. На самом деле утверждение «было весело» значительно успокоило Масаки.

— Я снова приду в субботу.

— ...Можешь не волноваться о том, что сказала Аканэ.

— Я просто не могу так поступить.

Когда он наблюдал за очевидным соперничеством друга с младшей сестрой, хихиканье почти просочилось вопреки здравому смыслу.

— Я приду не только как домашний репетитор Аканэ-тян, я также буду твоим оппонентом в симуляторах, Масаки.

Губы Масаки скривились в слог «へ», когда его переполнили воспоминания начала и конца сегодняшних игр. Китидзёдзи понял это, просто наблюдая за ним. Поэтому ничего больше не сделал, чтобы загнать Масаки в угол, они просто продолжили в том же духе.

— Эй, Джордж, я тут подумал.

Тем не менее, Масаки призвал его остановиться.

— Что случилось, что-то важное?

— Нет, это не столь важный вопрос, но... — хотя он это так объявил, на лице Масаки не было и тени шутки, — относительно того разговора, о проблеме ситуационного суждения.

— Хмм, та проблема.

— Когда наступать, отступать, или поддерживать курс... разговор был о мгновенном принятии решений на чисто боевом уровне; не вижу, как сильно стратегические симуляторы могут с этим помочь.

— Это не так. Важно развивать так называемое слежение за возможностями, и бой в отряде и бой один на один не столь сильно отличаются в основах.

— Даже если ты так говоришь, мгновенное суждение — машинально и интуитивно, разве не так? Для того чтобы развивать тактическое видение для боя один на один, я всё ещё считаю, что лучший способ — это участвовать во множестве тренировочных боев...

— Масаки... проигрыш Первой старшей школе в Коде монолита был в определенной степени следствием тактики боя один на один в рамках общей стратегии. Полировка тактического видения уровня отряда — совершенно необходима.

— Но для тактики отряда, разве получить мнение компетентного штабного офицера не важнее?

— Ахх... это верно по отношению к штабному офицеру, но...

Принимая колебание Китидзёдзи за согласие, Масаки таинственно улыбнулся яркой улыбкой:

— Тогда проблем здесь нет. Потому что у меня есть ты, Джордж, компетентный штабной офицер.

Эта неожиданная атака нанесла Китидзёдзи великий ущерб. Для него это заявление было чрезмерно сладким ударом. Китидзёдзи была необходима огромная сила воли, чтобы укрепить своё лицо и удержать его от того, чтобы сорвалась улыбка.

— ...Лесть не поможет, Масаки. Принятие решений по стратегическим предложениям штабных офицеров — долг генерала, которому они подчинены.

Яростные бормотания Масаки, когда они расстались, сообщили Китидзёдзи, что того это никак не польстило, но Китидзёдзи повернулся и показал Масаки спину.

Мускулы на его лице почти подошли к пределу.

К счастью, Масаки не знал, в каком внутри Китидзёдзи был состоянии. Если бы знал, тогда ни с чем бы это не перепутал, кроме как с чем-то неловким.

«Масаки, для тебя я стану величайшим штабным офицером. Я всегда буду лишь твоим штабным офицером. Поэтому стань величайшим генералом»

Соперничество, о котором с Турнира девяти школ он постоянно думал, и также то, что романтический интерес Масаки — младшая сестра того человека, всё исчезло с его головы. Китидзёдзи просто был счастлив от того, что был необходим Масаки, в котором видел своего благодетеля.

Воспоминания Лета

31 Августа (1)

Настало 31 августа 2095 года. Для учеников старших школ магии сегодня был последний день летних каникул, что было средним по сравнению с остальными школами: большинство научных и литературных старших школ уже начали новый учебный год, а старшие спортивные школы и школы искусств не начнут к середине сентября. Турнир девяти школ, проходивший с третьего по двенадцатое августа, уже закончился, но для его представителей не было особого дополнительного перерыва.

Даже в двадцать первом веке долгому отдыху присущи трудности (домашнее задание), из-за которых некоторые часто плакали даже в последний день каникул, — зачастую это не был буквальный плач, когда они глядели на файлы эссе, состоящие исключительно из кучи названий, — что было заветной традицией по всей стране. Тем не менее, следует сказать, что не все ученики были такими лентяями. Подобно определенной паре брата и сестры, поступивших на первый год Первой старшей школы при Национальном университете магии, количество учеников, которые неторопливо проводили свой последний день летних каникул, расслабляясь дома, не было меньшинством.

— Миюки, готово.

— Спасибо огромное, извини, Онии-сама. Беспокоить тебя такой пустяковой задачей...

— Мне не так уж и хлопотно измельчить лед, — положив нож для колки льда на обеденныйстол, Тацуя выдал смешок на чрезмерную манеру речи сестры.

На это Миюки изящно улыбнулась. В теплостойком кофейнике, который она держала в руках, плеснулась чёрная жидкость.

Кофе полился тёмным потоком на куски чистого льда, который Миюки создала магией (замораживая емкость снизу-вверх, чтобы нарушить кругооборот потоков), и Тацуя ножом для колки льда его измельчил (поскольку если бы применил свою собственную магию, получилась бы пушистая ледяная стружка).

Столовую заполнил душистый аромат.

Чтобы аромат не распространялся и дальше, Миюки создала карман холодного воздуха вокруг большой круглой чашки, и вскоре поднялась с подносом, на котором были две порции кофе со льдом.

На такое заурядное использование высокоуровневых умений Тацуя сузил глаза.

Заметив взгляд брата, Миюки смущенно ухмыльнулась, прежде чем легкомысленно повернуться к нему спиной.

В комнате на первом этаже с видом на сад, — изначально это была комната для гостей, но сейчас кровать была убрана и она стала комнатой для отдыха, — с распахнутыми окнами и занавесками, дающими впечатление открытой террасы на курорте, Тацуя и Миюки отдыхали за столиком и наслаждались временем для кофе.

С другой стороны, Миюки суетилась вокруг Тацуи, усердно обслуживая его так, что у неё даже не было времени, чтобы согреть собственный стул, но она делала это потому, что находила это приятным, и любым третьим лицам, придирчивым к такой сцене, это показалось бы просто неприличным.

Будто, наконец, удовлетворившись, Миюки скромно сняла свой белый разукрашенный фартук и села не напротив Тацуи за круглым столиком, но рядом с ним. Из-под фартука показались её безупречные белые руки, которые были под широкими лямками полупрозрачного платья. Тацуя заметил, что ясное летнее платье в горошек было довольно знакомым.

— Ты помнишь? — чутко читая взгляд Тацуи, Миюки застенчиво задала вопрос прежде, чем он успел открыть рот.

— Конечно. Оно идеально тебе подходит.

На совершенно серьезный комплимент Тацуи, Миюки начала краснеть.

— Боже. Онии-сама, ты всегда так.

— Просто я и вправду так думаю. Я ведь тебе тогда уже говорил, да? К тому же я бы не стал давать тебе то, что тебе не идет.

После сильных слов Тацуи, сказанных с серьезным лицом и совершенно неподходящих (с общественной точки зрения) его сестре, лицо Миюки покраснело полностью.

— Ах, эм... Огромное спасибо.

Когда Тацуя мельком увидел лицо Миюки, смотревшей на него снизу вверх, которое было одновременно и счастливым и смущенным, то подумал: «у неё было очень похожее выражение, когда я впервые принес ей это платье», — вновь вспомнив тот день.

14 Августа (1)

14 Августа. Через два дня после закрытия Турнира девяти школ. Тацуя и Миюки шли в торговый центр в центре города.

Они были учениками старшей школы в середине летних каникул. Даже для покупок, казалось бы, вряд ли нужно идти в воскресенье, но, конечно, этому была причина. С завтрашнего 15 числа по 18 число Тацуя должен присутствовать на заседаниях компании Four Leaves Technology (FLT) относительно коммерциализации устройства полёта. На следующей неделе со вторника по четверг у него запланированы полевые учения с Отдельным магически-оборудованным Батальоном. Поскольку у него есть свободное время лишь в эти выходные, Тацуя посчитал, что в отдыхе мало смысла.

Что до того, чем занять это время: Тацуя решил купить Миюки награду за её победу в Иллюзорной Летучей Мыши. На слово «награда» вместо «подарок» Миюки на время немного надулась, но поскольку это якобы был подарок во всем, кроме имени, в любом случае сейчас она счастливо шла рядом с ним в самом хорошем расположении духа. Впрочем, та тонкость, что Миюки не была довольна простым подарком, но более чем счастлива получить подарок от Тацуи, была чем-то, что от него ускользнуло.

Сегодня наряд Миюки состоял из темной блузки с прозрачными рукавами, белой юбки до лодыжек, и сандалий. На голове у неё была широкополая соломенная шляпа. Это была частная прогулка, поэтому он не возражал против открытых участков кожи, но, как и всегда, одежда Миюки была консервативной по сравнению с той, которую она носила дома.

С другой стороны, Тацуя накинул поверх футболки свободную куртку и надел эластичные синтетические брюки. Хотя они выглядели плотными, они были изготовлены из летнего материала с превосходной воздухопроницаемостью и, несмотря на то, что покрывали всё до лодыжек, ему вообще не было жарко. Впрочем, за исключением того, что его шея и запястья были прикрыты, он не сильно отличался от сестры.

Любовь женщин к покупкам не изменилась и сейчас, то, что можно истолковать даже как общие принципы, и, особенно среди молодых девушек, эта любовь была чем-то, что не уменьшилось, даже когда последнее десятилетие 21-го столетия приблизилось к концу. Считается, что покупательские привычки этих девушек можно разделить на три модели:

Первые покупают любимые вещи первыми.

Вторые покупают любимые вещи последними.

Третьи, и, наверное, самые распространенные, любят сам процесс похода по магазинам.

Миюки принадлежала к первым. Когда Тацуя спросил её вчера «что ты хочешь», Миюки лишь немного замешкалась, прежде чем ответить «летнее платье», что, наверное, было итого того платья, в котором показалась Маюми в автобусе на Турнире девяти школ. В скором времени Тацуя посчитал, что они прибыли на место назначения, потому что в магазине модной одежды, к которому Миюки сейчас его тянула, был виден широкий выбор подобных платьев, заметно выставленных на показ. Текущий наряд Миюки довольно моден, но всё будет хорошо, если она время от времени попробует новые вещи, подумал Тацуя, взглянув на манекены в коротких летних платьях.

Посмотрев туда же, куда и Тацуя, выражение Миюки дрогнуло. Ну, не совсем так. То, что Миюки увидела, был ценник на платье.

— Ты не должна сдерживаться, Миюки. Ты знаешь мои доходы.

Хотя это и называлось ценником, оно значительно отличалось от того, что было столетие назад, — это были виртуальные метки дополненной реальности (ДР).

Чтобы проверить цену, необходимо было на него навести информационный терминал, который у каждого был с собой, и задействовать ДР приложение, вот почему Тацуя знал, на что смотрит Миюки.

Тацуя тоже задействовал ДР приложение и проверил метку. Обозначенная цена не отклонилась от его ожиданий.

Этот магазин привлек внимание Миюки, так что он не должен быть слишком дорогим.

Более того, своими словами Тацуя не бахвалился перед Миюки. Дорогие по своей сути, здесь продавались готовые изделия для подростков. Хотя для высокой моды эта цена не считалась слишком дорогой. Как для части Тауруса Сильвера, такие деньги для него вообще не были большими.

Если перед кем-то размахивать своим кошельком, то большинство ответят не очень-то и хорошо, но Миюки просто отмахнулась от таких мыслей. Наверное, она подумала, что если сейчас себя удержит, то просто нагрубит брату. Забыв свою нерешительность, Миюки начала рассматривать платья на манекенах и вешалках.

Физические изделия вместо простых 3D видеоэкранов — этим этот магазин и вправду выделялся. Для розничной торговли низкой цены, или даже для магазинов среднего диапазона, иметь 3D экраны — норма.

Чаще всего даже при примерке использовали композитное видео. Невозможность почувствовать ткань была покрыта политикой возврата продукции. Иметь возможность примерить образцы продукции, как здесь, в настоящее время для магазинов было чрезвычайной редкостью.

Осмотрев все четыре угла магазина, Миюки позвала продавца-консультанта и указала на три платья. Когда она сказала, что хочет их примерить, в ответ продавец с ухмылкой кивнула. И это была не просто деловая улыбка — они, возможно, хотят использовать Миюки для рекламы магазина, лениво подумал Тацуя.

Миюки нередко вызывала такие скрытые мотивы. Но это было также неприемлемо. Например, даже если они хотят сделать просто ограниченное по месту рекламное объявление, он не позволит Миюки стать моделью. Истинная причина была просто в том, что Тацуя не хотел показывать Миюки бесчисленным грязным взглядам.

Но, как и ожидалось (относительно) от такого учреждения высокого класса, продавец-консультант не была достаточно грубой, чтобы внезапно поднять этот вопрос. Скорее, она ушла в складские помещения, всё время улыбаясь, и быстро вернулась с образцами для примерки. Так как это были образцы с механизмами, каждый раз автоматически очищающими и стерилизующими изделия, не нужно было колебаться, чтобы их взять. Держа образцы, продавец-консультант повела Миюки к примерочным.

Тем временем Тацуя сел на скамейке внутри магазина. Если что-то произойдет, то его позовут работники магазина, и даже если что-то случится с Миюки, он немедленно это узнает. Чтобы убить время, он открыл публикации сайта. Тем не менее, у него не было возможности уловить отображенные на мобильном терминале строки текста. Причина была в том, что как только он открыл сайт, предыдущий продавец-консультант наклонилась перед ним, будто пытаясь прочесть его выражение.

— Что-то случилось? — он вполне мог подождать, пока другая сторона не начнет говорить, но поскольку он принял позу того, кто ждет своего партнера (ну, точнее, спутницу), для продавца, чьи гостеприимные манеры были такими прочными, было трудно заговорить первой. Вот Тацуя и решил начать, подумав об этом.

— Я хотела бы с вами обсудить небольшой вопрос...

— Мы должны пойти в другое место?

«Что-то конфиденциальное», — подумал Тацуя, хотя то, что она зашла так далеко, показалось ему немного чересчур.

— Нет, это всего лишь займет немного времени.

Когда Тацуя слегка кивнул в знак согласия, с лица работницы магазина тонкое напряжение исчезло.

— Если вы не возражаете, касательно платья, которое покупает ваша спутница.

— Мы ещё не решили, купим его или нет, но продолжайте.

На небольшое вмешательство Тацуи в её диалог, она поспешно кивнула:

— Разумеется! Все это учитывает ваше желание приобрести товары нашего магазина.

— Конечно, если моей сестре понравится, то мы это купим.

— Спасибо вам огромное!

Тацуя и вправду не хотел намеренно пытаться изводить работницу. Как нечто само собой разумеющееся, у него были подготовлены всевозможные возражения, но на её чрезмерный восторг именно Тацуя почувствовал беспокойство. Он, возможно, хотел ещё что-то сказать, но в данную секунду это не имело значения.

— Итак, что вы предлагаете? — хотя Тацуя её и перебил, но на этот раз он любезно призвал её продолжить.

— Ах, да. — Она не показала ни единого намека на дискомфорт. Итоги обучения сотрудников магазина и впрямь внушительны. Или, может быть, она просто полностью растерялась, когда нужно было иметь дело с ним. — Если изделия магазина придутся вам по вкусу, нельзя ли, чтобы она вышла в этой одежде?

В любом случае то, что она пришла к нему на «совещание», на первый взгляд показалось несколько странным. Само по себе содержимое просьбы не было необычным. Готовое и простое в обслуживании летнее платье без рукавов. Надеть его прямо из магазина, особенно если учесть, что изделия физически хранятся прямо на складе магазина, — это не редкость. Странным было то, что работница специально попросила об этом.

— Вы хотите, чтобы она вышла из магазина в платье, это вы имеете в виду?

Однако Тацуя не спросил причину. Намерения сотрудницы, или, скорее, магазина, были довольно ясны. Наверное, они хотят, чтобы Миюки вышла в одежде из этого магазина, что было видом движущейся рекламы.

— Да. В свою очередь мы для вас пересчитаем цену.

Похоже, она тоже поняла, что Тацуя понял их предложение. Эта женщина быстро подняла вопрос скидки, у неё и впрямь была грозная торговая черта, несмотря на молодость.

Тацуе не была интересна сама скидка. Тем не менее, он обеспокоился другой стороной просьбы работницы:

— Это все? Съемка запрещена.

— Конечно. Мы не станем участвовать в деятельности, которая нарушает приватность клиентов.

— Не могли бы вы показать нам одежду со склада, помимо той, которая выставлена?

— С превеликим удовольствием.

Неплохо, подумал Тацуя.

После того, как переговоры с продавцом улеглись, пришел другой продавец-консультант. Похоже, Миюки хотела видеть Тацую. Без намека на раздражение, он поднялся. В конце концов, это ожидалось, и даже если и нет, не было причин возмущаться.

— Онии-сама, что думаешь?.. — Дверь примерочной открылась. Три зеркала сзади позволяли просмотр со всех сторон (чтобы предотвратить подглядывание, внутри не было камер), Миюки застенчиво спросила его мнение. Она была в светло-серой юбке.

— Тебе идет очень хорошо. Впрочем, думаю, тебе следует взять что-то более яркое.

Длина до колен и простой дизайн сильно дополняют красоту Миюки, но юбка уж слишком серая, подумал Тацуя.

— Неужели?.. Тогда, пожалуйста, подожди немножко, — она кивнула и закрыла дверь. Послышался слабый звук шелеста одежды. В секунды тишины она, наверное, поправляла волосы и одежду. — Извини за ожидание. Как насчет этого? — Выглядя гораздо более смущенной, чем прошлый раз, Миюки спросила его мнение, избегая смотреть ему в глаза.

Просто, наверное, одежда настолько отличается от той, которую она обычно носит вне дома; эта её чрезмерная застенчивость, подумал Тацуя.

На этот раз Миюки была в клетчатом свободном камзоле. От шеи до плеч кожа была полностью обнажена. Юбка тоже была игриво более чем на пять сантиметров выше колен, из-за чего даже невинный будет пойман в восторге.

— Да, великолепно. Не могу оторвать от тебя глаз.

— Это...

На прямое мнение Тацуи Миюки побагровела. Однако даже намного старший продавец-консультант покраснел ещё более сильно, хотя было ли это из-за потрясающей фигуры Миюки или из-за слишком честных слов Тацуи, было неизвестно.

— Было ещё одно, так ведь? Оно тебя не интересует?

— Это не так... Тогда, мне показать и его?

Повторился процесс смены одежды.

На этот раз по открытости летнее платье было в значительной мере средним между первым и вторым. Его силуэт был сосредоточен на талии, подчеркивая лини бюста и бедер.

— Эм... Как оно?..

Несмотря на то, что оно было менее открытым за второе платье, сексуальная привлекательность в этот раз была его высшим качеством. Она, должно быть, осознала это, когда его надевала, из-за чего, вероятно, и смутилась ещё больше.

Этот дизайн был бы странным при недостаточном объеме груди и бедер, но он подходил ей на удивление хорошо. Как человек, еженедельно видевший её в нижнем белье во время регулировки её CAD, Тацуя должен был прекрасно знать растущее тело сестры, но, объективно увидев её таким образом, он и вправду убедился, что она приблизилась к взрослым ближе, чем он когда-либо думал. Оно источало совершенно отличный от предыдущего платья, наверное, основанный на возрасте, несбалансированный шарм.

— Оно весьма беспокойно. Даже я могу потерять рассудок.

— ...

На бесцеремонный комплимент Тацуи, цвет лица Миюки покраснел ещё сильнее, затем она молча закрыла дверь примерочной.

После этого, примерка (или другими словами, показ мод) Миюки продолжилась. Каждый раз Тацуя прямо хвалил, будто не зная, что такое стыд, а Миюки каждый раз чрезвычайно смущалась (словно компенсируя брата). Тем не менее, она попросила примерить ещё больше нарядов, казалось, что она ценила похвалу брата гораздо выше, чем благосостояние своего сердца или кровеносных сосудов лица, впрочем, ничего не поделаешь.

У Миюки не было модельного опыта. Хотя у неё и был вид, которому позавидует любая международная топ-модель, у неё не было профессиональных модельных навыков. Она не могла быстро менять одежду или что-то подобное.

Одним словом, даже лишь сама примерка шла долго. Конечно, когда дверь примерочной была закрыта, было невозможно заглянуть внутрь, но когда Миюки выходила показать наряд Тацуе, они были видны с выставочной площади магазина. Иногда Тацуя просил её покружиться или принять позу, и тогда вокруг примерочной начала собираться толпа.

Тем не менее, не то чтобы люди столпились вокруг бессмысленно поглазеть. Тацуя никогда не позволил бы этого, и работники магазина по всей вероятности тактично делали своё дело, прежде чем он успевал сделать свой ход. Вместо этого, молодые люди просто поглядывали с окрестностей на расстоянии. Тем не менее, как бы они ни ходили поблизости и делали вид, что смотрят на манекены, они просто не могли отвести взгляд.

«Молодые люди», но не «молодые парни». Парни среди них, конечно, были, но девушек было большинство. Ну, если честно, хотя сам характер магазина и подразумевал высокий порог входа для парней, но на самом деле мужчины были в меньшинстве, в соотношении три к одному, и состояли в основном из студентов со своими девушками или мужчин, одетых как молодые бизнесмены; среди них наверное лишь Тацуя был учеником старшей школы. Хотя всё равно немногие понимали, что он и впрямь ученик старшей школы.

Одна из девушек, или скорее девушки в группе одна за другой посмотрели на Миюки со смесью восхищения и зависти, прежде чем стремительно отвести взгляд. На звук закрытия двери примерочной можно было услышать вздохи облегчения, затем на звук открытия, будто очарованные, они незаметно временами поглядывали на неё.

На этой ноте, покупательницы, которых сопровождали парни, — или, скорее, их ожидали, — находились в лучшем душевном состоянии. Когда их парни боготворящими глазами смотрели на Миюки (показывая, что среди них нет ни одного безоговорочного возлюбленного), девушки или ставали им на ногу или толкали их в бок или подобное. С другой стороны, они с завистью смотрели на Тацую, который бесстыдно и без колебаний обрушивал на Миюки похвалу, затем необоснованно выводили свой гнев на своих возлюбленных. Одним словом, они восстанавливали душевное равновесие, используя ближайшего подходящего парня боксерской грушей.

Конечно, и Тацуя и Миюки знали обо всём внимании, которое получали. Он мысленно разделял вредные и безвредные взгляды, автоматически группировал их, даже не осознавая этого, и главным образом забывал невраждебные намерения, а она, понятно, отфильтровывала все взгляды — в противном случае не смогла бы даже нормально пройтись по улице, — так что это никогда не доходило до того, чтобы приостановить покупки.

Из уст Тацуи исходили лишь слова похвалы, однако каждый раз разные. Миюки полностью захватила внимание Тацуи, её чувство счастья было почти пьянящим, настолько, что она даже не могла отличить некоторые тонкости в его словах. Когда количество примеренных платьев прошло отметку 20, Миюки закончила на платье в горошек, которое хранилось в примерочной. Это было летнее платье без рукавов и длиной до колен. Широкие бретельки были украшены кружевом, и вокруг груди и подоле юбки тоже было много кружева. Оно совмещало в себе много открытых мест с элегантностью, радужный горошек цвета слоновой кости делал очень привлекательной девушку должного возраста.

— Онии-сама, думаю, это?..

— Я тоже считаю его лучшим. Оно и впрямь милое.

Она выбрала это платье потому, что у брата оно было самым популярным, но услышав, как он снова сказал «милое», она решилась в одно мгновение:

— Тогда... я его возьму, пожалуйста?

В конце игры Миюки уже не возилась с нерешительными словами. Вместо этого она сердечно красиво улыбнулась — с предельной искренностью, взгляд, подходящий для получения подарка от брата — и спросила его разрешения.

— Конечно.

Со своей стороны Тацуя и вправду не имел права голоса — он никогда не мог сказать «нет». В любом случае, купить вещи, которые нравятся сестре — наиболее важное использование дохода, он всегда так считал. Хотя знал ли он сам об этом — спорный вопрос.

На милое «пожалуйста» Миюки, сознание наблюдавших парней, похоже, застыло.

Вместе с тем девушки коллективно вздохнули от зависти на естественное великодушие Тацуи.

— Тогда это платье и вместе с платьями номер два и семнадцать, пожалуйста. Она в этом пойдет домой, поэтому не могли бы вы отправить текущую одежду моей сестры вместе с другими вещами?

— Конечно. Пожалуйста, приходите снова в любое время. Спасибо за ожидание.

Затем продавец-консультант торжественно поклонилась этим неожиданным важным клиентам.

31 Августа (2)

— Тем не менее, я не думала, что мы закончим тем, что купим три платья. Даже если цена была довольно разумна. — Похоже, Миюки тоже вспомнила то время. На её лице показалась счастливая улыбка, когда она заговорила с Тацуей игривым тоном. — Для счастья мне хватило бы и одного. Онии-сама? Неужели это называется «взрослая покупка»?

— Был бы позор потратить твою двадцать одну примерку впустую. Это были, наконец, наши долгожданные летние каникулы, но я сумел лишь в конце пригласить тебя пойти в магазин. Или это были для тебя лишние хлопоты?

— Нисколько!

Миюки хотела всего лишь подразнить брата, обвинив его в «транжирстве», но на такую лобовую атаку она поспешно подняла белый флаг.

— Тогда, я... была очень счастлива.

Тацуя поставил её на место, но Миюки вообще этим не обеспокоилась. Скорее она смущенно посмотрела брату в лицо, и, когда сделала это, расстояние между ними уменьшилось даже больше, чем раньше.

— Это и вправду был долгожданный случай, хех... Если честно, можно было сделать много чего ещё, например посмотреть юкаты или посетить различные другие летние мероприятия, которые я хотел бы спокойно с тобой посмотреть, но... — лицо Тацуи, который удовлетворенно улыбался из-за хорошего настроения Миюки, внезапно омрачилось, когда он пробормотал это горьким голосом.

— ...Ты не виноват, Онии-сама, — нежно прошептала Миюки и аккуратно обхватила его руки на столе.

14 Августа (2)

Выбирать одежду они закончили, но до обеда ещё оставалось свободное время. Когда она, наконец, смогла выйти вместе с Тацуей, Миюки не хотела просто возвращаться домой и потратить случай впустую.

К счастью, Тацуя тоже не любил сидеть дома. К тому же сегодня он решил обслуживать семью (точнее сестру). Никак особо не обсуждая между собой, они решили так провести время до вечера.

Сейчас они находились в здании, которое специализировалось на моде для молодых женщин. Здесь была не только одна одежда, но была также и обувь, головные уборы, аксессуары, различные безделушки, купальники и юкаты по сезону; здание было наполнено такими товарами на всех четырнадцати этажах. Даже кондитерские и продуктовые лавки с легкими закусками были для молодых женщин. Это была довольно грозная атмосфера для мужчин, но совсем другое дело для женщин и пар. Хотя его спутницей была сестра, никто ничего не заподозрит.

Как ни странно, если не прислушиваться к разговору между ними, будет почти невозможно сказать, что они брат и сестра. Или, скорее, если не останавливаться на выражении Миюки «Онии-сама», невозможно будет это сказать даже вблизи.

Со своей рукой, счастливо переплетенной с рукой Тацуи, ютившийся внешний вид Миюки, неважно, как на это посмотреть, давал идеальное впечатление влюбленной девушки. Предвзятые люди могли даже подумать, что они «несбалансированная пара». Такие мысли, вероятно, будут ограничены лишь мужчинами, после чего сопровождающие дамы обвинят их в том, что они «похотливо уставились на другую женщину» и соответствующе накажут. Что ж, это была отчасти ожидаемая гармония.

Как упоминалось ранее, здание в основном содержало магазины лишь для женщин. Оно не было особенно интересным для мужчин (большинство из тех, которые были со своими девушками, или тех, которые хотели завести девушку, похоже, были здесь лишь чтобы осчастливить партнершу). Мужчины с такими мыслями, отбросив своё собственное удовольствие, могли, наверное, остаться здесь очень надолго, но Тацуя, мягко говоря, не был таким.

Тем не менее, пока Тацуя сопровождал Миюки в её просмотре витрин, он вообще не выражал никаких признаков нежелания. Когда глаза Миюки оживленно сияли или заполнялись разочарованием, его глаза мерцали теплотой. Было ли это врожденным или приобретенным, отпечатано другими или развито самостоятельно, но пока Миюки с Тацуей, для неё не имеет значения, в городе они или в горах; и для него тоже.

Он и вправду этого хотел. Пока она рядом, остальное не имеет значения; любой, кто знал их обстоятельства, прекрасно это понимал. Миюки и Тацуя сильно зависят друг от друга, но, возможно, больше со стороны Тацуи, чем с Миюки.

Тем не менее, если и вправду спросить их об этом, они, наверное, просто в унисон ответят: «не ваше дело (не ваша забота)». За этим может также последовать наказание, более болезненное, чем удар коня. Но их суровое отношение — не из-за такого грубого вопроса. Итог будет тем же, даже если кто-то грубо вторгнется в их личное пространство.

Обедая в ресторанчике для спагетти, они холодно посмотрели на молодого человека, сидевшего за ближайшим столиком.

Тацуя и Миюки зашли сюда по случайности, или, скорее, по своей прихоти. Обедая вне дома, они редко выбирали места с такой открытой планировкой. В основном они шли в места с личными комнатами, или, по крайней мере, с кабинками с секциями между столами. Если этого не делали, то могли собрать слишком много нежелательного внимания, большинство из которого, понятно, было направлено на Миюки.

Благодаря сегодняшнему случаю, они, наверное, решили, что большинство клиентов будут женщинами, и мужчин, скорее всего, все равно будут сопровождать женщины; что ж, это закончилось тем, что они выдали желаемое за действительное.

В тот миг, когда Миюки вошла в ресторанчик, и за ней вошел Тацуя, суета внутри в одно мгновение стихла. Даже официант — что необычно для такого повседневного заведения, именно официант, а не официантка — был парализован. Даже Тацуя не ожидал такой гиперчувствительной реакции. Он думал, что место, которое имеет дело с модой на такой регулярной основе, должно, по крайней мере, иметь некоторую устойчивость к красоте Миюки, но на самом деле именно потому, что это место имело дело с модой, здесь было лишь несколько возможностей увидеть настоящую красоту масштаба Миюки.

Официант пришел в себя, когда Тацуя был на грани того, чтобы развернуться и пойти прочь. Наверное, он очистил мысли и почувствовал тревогу Тацуи и его намерение уйти. Был это профессионализм официанта или отсутствие хитрости, ему по крайней мере удалось сохранить двух клиентов.

Даже если бы были разборчивыми, вероятно встретили бы такой же ответ в любом другом заведении. Поэтому Тацуя молча последовал за официантом, который повел их за пустой столик. В свою очередь Миюки, как правило, уклонилась бы от такого внимания, но стерпела. Пока здесь Тацуя, все это всего лишь мелочи.

У столика для двоих не было фиксированных кресел (по крайней мере, они их не видели), но, скорее, были деревянные стулья. После того, как официант по его запросу принес им стулья, Тацуя повернулся к Миюки. Когда он отодвинул стул, чтобы она села, она застенчиво посмотрела на него в ответ и сделала реверанс. Сев на стул напротив, Тацуя взглянул на официанта. В спешке тот принес и предложил меню. Непринужденно взяв меню, Тацуя отпустил его.

Его поведение было настолько не по возрасту полно достоинства, что официант от бесцеремонного обращения не чувствовал никакого дискомфорта. Взгляды посетителей, глядевших на Миюки, за доли секунды переключились на Тацую. Большинство из них были девушками, но в их сознании чувство дискомфорта сменилось на своего рода согласие. Хотя они ранее в мыслях принижали Миюки, думая «что за несбалансированная пара» и «её вкус в мужчинах ужасен», все это сменилось на «идеальная пара», и они полностью приняли поражение.

Отбросив соперничество, завистливые взгляды сменились на похвалу. Однако пары, особенно со стороны парней, почувствовали тревогу, похожую на ревнивое подозрение. Лишь немногие из «парней» смогли понять взгляды своих «девушек», но подсознательно часть из них инстинктивно понимала: захватило взгляды их девушек, или будущих девушек, не только её чарующая красота, но и глубокая любовь между ней и сидевшим напротив парнем.

Новый игрок вышел на сцену сразу же после того, как Тацуя закончил делать заказ.

Она была невероятной красавицей.

Ей было около 20-ти, в расцвете молодости, её царственный цвет и блеск был как непреодолимый букет роз.

Каким бы ни было место или время, её красота всегда привлекала внимание.

Она это очень хорошо понимала, и всецело ею красовалась.

Её напыщенная внешность, однако, не вызывала недовольства у окружающих. По всей видимости, она полировала свой образ и сознание, чтобы все на неё обращали внимание. Делала это, будто это была её карьера.

Будто камергер её величества, следом шел молодой человек, наверное, намного старше неё. По всей видимости, она была актрисой. В 2095 году реалистичная 3D графика в большинстве своём заменила роль «идолов», но роль «актрис» ещё осталась областью живых женщин.

У неё была аура, которая не содрогнется, даже если её представят как ведущую актрису.

Можно было лишь гадать, почему она пришла в такой обычный ресторан. Может, просто по прихоти, или она просто искала место. Единственное, что можно сказать наверняка: если она ступит в это место, заполненное «обычными» людьми, то совершенно точно привлечет всеобщее внимание.

Она полностью этого ожидала. И не из-за тщеславия или чувства собственного достоинства. Просто она уже множество раз испытывала подобное, что уже стало почти правилом. Будто это уже вторая натура, она направила своё обаяние и подготовилась, что все уставятся на неё.

Однако на этот раз ожидания оказались далекими от истины. Как и в золотом правиле «нет правила без исключений», её полоса опыта столкнулась с исключением.

Официант, который её поприветствовал, показал чувство удивления и восхищения, но такая реакция была гораздо спокойнее, чем она ожидала.

Чтобы простой официант появился перед ней и сохранил хладнокровие... по её опыту это требовало значительной смелости. Однако из 80% посетителей ресторанчика, небольшой шепот прошел лишь в непосредственной близости от них и пара заинтригованных глаз и голов повернулись к ним с удивлением, как мужчины, так и женщины признали её красоту, затем, будто потеряв интерес, тут же повернулись назад, чтобы посмотреть на что-то внутри ресторана.

Забудем о внешности, она была актрисой. За пять лет со времени дебюта она создала себе прочную позицию актрисы. Невосприимчивые не выживут в этой индустрии. За годы компьютерная графика улучшилась, и обаяние больше не было абсолютным преимуществом. Не только из-за красоты, но и из-за чрезвычайно острой чувствительности и волевым действиям не по годам, она получила свою славу.

Впрочем, даже нормальной чувствительности, не говоря уже об острой, хватило бы, чтобы прийти к единому заключению. Она поняла, что в этом ресторане есть что-то, что привлекает больше внимания.

Для неё это не было чем-то интересным. Скорее, даже было неприятным. Она с ужасом невольно подумала о том, что за человек был здесь, который мог привлечь больше внимания, чем она сама.

Однако гордость звезды не позволяла ей пропустить этот инцидент, в котором люди просто посмотрели (или, скорее, «бросили взгляд») на их двоих. Когда её вел официант, она просто пыталась не смотреть туда, куда смотрели все остальные клиенты.

Тем не менее, случайно это, или из-за планировки помещения, но столик, к которому их вели, был как раз по диагонали напротив столика, который привлек всеобщее внимание. Садясь, она заставила себя взглянуть украдкой с принудительной небрежностью. Там сидела молодая пара. Парень, который сидел к ней лицом, хотя и выглядел неплохо, не был похож на того, кто может привлечь внимание дам. В таком случае центром всеобщего внимания должна быть девушка, которая сидит к ней спиной.

«...Как я и думала», — она приняла храброе лицо. Что лишь доказало, что та девушка определенно не обычна. По правде, она уже поняла это в тот миг, когда мельком взглянула на её профиль. Возможно, даже со спины она вынуждено осознала: та девушка уникальна.

Прежде у неё не было такого чувства. На словах: это нечто, похожее на отчаянную ревность. Она совершенно точно не считала себя выбранной богами. Положение, которое она сейчас с гордостью занимала, было не по промыслу божьему, но было достигнуто стремлением к более изысканной внешности, изучением наведения внешнего блеска и жадным обучением всему, что только возможно об актерской игре.

Но та девушка была другой. Неважно, была ли она любима Богом, или заключила сделку с Дьяволом, но, очевидно, она — особенная. Она была в измерении, недоступном простым усилием.

Она понимала — это неразумно. Чтобы та привлекала всеобщее внимание без каких-либо усилий... это заставляло её, которая отчаянно стремилась к этому всю жизнь, чувствовать себя дурой. В её груди появилось глубокое желание ещё раз доказать, что слава не зависит от врожденной внешности.

Она поманила сидевшего напротив молодого человека, чтобы тот наклонился, и прошептала ему на ухо.

Он сидел перед манящей красавицей, но думал о другой женщине.

Или, скорее, о другой молодой девушке.

По диагонали за ним сидела настолько красивая девушка, что он раньше никогда таких не видел. Она полностью заняла его мысли.

Для него красивая женщина была лишь продуктом, аксессуаром. Он президент в третьем поколении лучшего агентства талантов, и контролирует много популярных актрис и ещё намного больше начинающих. Для него это было совершенно естественно, даже без намека на вину. Эта женщина перед ним, сейчас звезда, но в те времена, когда у неё было лишь красивое лицо, лишь благодаря тому, что он заботился о ней с раннего возраста, она взошла на текущий пьедестал, думал он. И такие знаменательные мысли он считал совершенно естественными, учитывая все усилия, которые потратил, и он также полагал, что так думает не только он один, но и она, которая согласилась с ним и была надлежаще благодарна.

Он привел её в это заведение, поскольку хотел покрасоваться ею и увидеть зависть в лицах остальных. Аксессуар бессмыслен, если его не выставлять напоказ. Он осознавал, что это был скорее порочный интерес, но решил, что профессия актрисы порочна с самого начала. Для него, незнающего тягот войны, недостаток развлечений предшественников канул в Лету, кресло президента для него было просто средством быстро и легко удовлетворить своё эфемерное тщеславие.

Женщина, которую он сегодня взял с собой, — лишь аксессуар, который пока наибольше привлек его интерес. Она не была одной из главных источников дохода офиса, но среди них лучше всего выглядела. Сейчас, когда она кое-как присоединилась к рангу лучших актрис, он больше не мог ею командовать так же, как когда она была неизвестной, но это лишь возвысило его чувство превосходства. Для большинства окружающих эта женщина была доминирующей, а мужчина — всего лишь простое дополнение, но это, наверное, для его упрямства было слишком, чтобы осознать.

Для него эта женщина была как большой диамант, отполированный и выгравированный искусным мастером. Он приобретал грубые камни, затем в руках искусного мастера они преображались. Такова была работа индустрии, итогом которой стал драгоценный камень, называемый актрисой. Безусловно, она искренне трудилась, чтобы полировать себя, как пример: даже если мастер прекрасно обработает драгоценный камень, без хорошего обрамления золотом он будет не на том уровне, чтобы его можно было бы продать.

При первом же взгляде он понял, что девушку, сидевшую недалеко от него, нельзя купить за деньги. Если женщина перед ним была большим диамантом стоимостью в несколько десятков миллионов иен, тогда та девушка — бесценная Большая Звезда Африки, самый большой найденный в мире алмаз; такая была разница между ними. По счастливой случайности, судя по его внешнему виду, она — всего лишь с простым парнем, и он почувствовал острое желание как можно скорее добавить её в свою коллекцию. Но сегодня его сопровождала актриса с офиса. В любом другом случае он бы понял, как сильно появление желания превратить её в машину для заработка денег помешало бы его делу, и всё должным образом пересчитал бы.

Вот почему иметь с собой актрису, которая сказала, что хочет разведать ту девушку для нового фильма, он посчитал удачей. Он сделал вид, что помешкал некоторое время, затем поднялся, будто собираясь подчиниться воле эгоистичной актрисы.

Предыдущий милый взгляд (в унылом детском мышлении) внезапно стал враждебным. Тацуя почувствовал изменение. Он так долго это игнорировал, поскольку казалось маловероятным, что они нанесут вред Миюки, но это начало причинять хлопоты. Как только он об этом подумал, источник проблемы напротив него (для Миюки это было сзади по диагонали) поднялся со своего столика и направился к ним.

Тацуя и Миюки недовольно посмотрели на молодого человека, который остановился возле их столика. Наблюдение издали это одно дело, но вполне понятно, что им стало некомфортно от пристального взгляда в упор от незнакомца.

— Извини за беспокойство.

Его манера говорить была довольно прямой. Может, он в какой-то мере и ограждал свои слова, но по-прежнему производил слишком бесцеремонное впечатление.

Тацуя передумал отвечать ему дружелюбно.

Глаза Миюки наполнились морозным светом, когда она естественным образом от него отвернулась.

Но, несмотря на этот явный настрой отказа, молодой человек достал визитную карточку и с поддельной улыбкой протянул её Миюки:

— Вот кто я.

Вместо встроенного чипа, это была карта старого образца — бумажная. На ней не было никакого микрорельефа или тиснения, просто текстовая, истинно классическая дешевая карта. Миюки неохотно взяла её, затем, пройдя по ней взглядом, с напряжением передала её Тацуе.

Его фамилия и название компании были написаны одинаковыми буквами, и перед названием прилагалась надпись Президент. А за названием компании было слово «продукция». Вероятно, это связано с профессиональными развлечениями, подумал Тацуя.

— У тебя нет никакого интереса в кино?

Миюки избегала его взгляда.

— У меня есть роль, которая как раз тебе подойдет!

Резкое отношение Миюки должно было говорить многое, но его, похоже, это не обескуражило.

— Эй, ты мне не скажешь, как тебя зовут?

При этом молодой президент поднес своё лицо так близко, что Миюки сжалась. Он полностью игнорировал ясную ауру отказа, которую она испускала. Такие толстые нервы и психическая прочность подходила такому продавцу, как он, а эта не слабеющая решимость и впрямь весьма впечатляла.

Конечно, запомнится гораздо больше, чем простой дискомфорт, но всё же.

Наконец, Миюки перевела взгляд на человека, которого до этого избегала.

Это не значило, что её отношение чуть покачнулось.

В её глазах был холодный свет. Твердый взгляд, казалось, обвинял его за отсутствие вежливости.

Увидев это лицо, молодой человек на мгновение дрогнул, но почти сразу восстановился, ну, почти. С даже более фальшивой улыбкой, чем прежде, он протянул руку к Миюки.

Наверное, он так поступил из-за своего упрямства, как человека из профессиональных исполнительных искусств. Для него, президента компании индустрии развлечений, считающего красивых женщин и девушек продуктом, проиграть умственную битву с любителем, было, наверное, ударом по гордости.

В любом случае, он поступил недальновидно. Как молодой человек, который унаследовал свой статус, он, похоже, приобрел плохую привычку — он был не в состоянии контролировать свои чувства, когда дело касалось людей в более слабой позиции, чем он.

Он собирался взять её за руку, или дотронуться до лица?

На самом деле это неважно, поскольку Тацуя просто не мог позволить такое возмутительное поведение.

Рука молодого человека, когда она потянулась к Миюки, была внезапно крепко схвачена рукой Тацуи даже прежде, чем он понял это.

— Чт!..

Эгоистичный протест человека в середине сменился на крик, прежде чем затихнуть. Боль, которую он испытывал, была столь сильна, что он не мог даже кричать.

— Закончим всё на этом.

Слова Тацуи, наверное, даже не достигли его сознания. Пальцы, которыми Тацуя держал руку мужчины, давили с серьезной силой и углом на болевые точки запястья — как точки акупунктуры в китайской медицине — так, что сознание потемнело от боли.

Когда Тацуя отпустил руку, молодой человек сделал, пошатываясь, два-три шага назад, прежде чем упасть. Холодное лицо Тацуи, его взгляд, было полностью лишено эмоций. По спине человека прошла дрожь, которая превысила даже боль. Если бы Тацуя смеялся, гордость в нем могла бы раздуть пламя, даже если маленькое и эфемерное, как бенгальский огонь. Но бесчувственный взгляд Тацуи, просто говоривший: «уйди с моего пути», не терпел никакой надежды на сопротивление.

Всё время глядя на Тацую, — он просто не мог смотреть куда-либо ещё, — молодой человек поднялся и заковылял. По правде, познать такую нестерпимую боль и заколебаться, подумать о возмездии перед отступлением, было свидетельством его мужества. Не исключено, что более слабый человек мог бы даже обмочиться.

Однако женщина, которая сопровождала этого человека, определенно так не думала. При звуке скрежета стула об пол, эта красотка надменно и гордо вышла из ресторана, звуки её каблуков эхом разнеслись по всему помещению. Она даже не удосужилась взглянуть на молодого человека.

Наконец прибыл персонал: быстрым темпом и беспокойными шагами подошли два официанта. Они подошли не к Тацуе, а к мужчине.

Вежливо, так тихо, что только слушатель мог услышать, официанты переговаривались с мужчиной, лицо которого к этому времени уже покраснело. Яростные возражения, слышимые из его громких разглагольствований, похоже, включали бессмыслицу, вроде «кто, вы думаете, я такой?» и «не думайте, что можете так со мной говорить!» среди тех частей, когда он повышал голос, но Тацуя не придал этому значения. Хотя ничего физического после этого не произошло, но официанты насели на него слева и справа, и поднявшееся психическое давление заставило человека покинуть ресторан, после чего Тацуя вернулся к своему месту.

Как только он сел, к их столику подошел мужчина приблизительно сорока лет,одетый в белые одежды шеф-повара. Представившись шеф-поваром и владельцем заведения, он глубоко поклонился Тацуе и Миюки:

— Я очень сожалею об этом неудобном эпизоде.

— Нет, это мы вызвали беспокойство. Мы приносим свои извинения за доставленные неудобства.

Хотя ему было всего лишь шестнадцать, Тацуя провел много времени с взрослыми. Если другая сторона была вежлива, он мог ответить с таким же спокойствием, как и любой другой.

На спокойные манеры Тацуи глаза владельца немного оттаяли, вероятно он почувствовал, что это спокойствие было не по годам.

— Не волнуйтесь за переполох. Виновником была лишь другая сторона. Вас просто вовлекли.

Даже в конце 21-го столетия плохая привычка настаивать, что «в ссоре обе стороны виноваты», оставалась укорененной в обществе, но этот владелец, похоже, был из тех, кто не согласен с этим несчастным обычаем плясать над ответственностью.

— Спасибо, — одобрил Тацуя его позицию, которая могла четко различить черное и белое. Не выставляя себя как-либо на показ, он естественным образом поклонился в ответ.

— Официант задержался, и это закончилось тем, что вам обоим было доставлено такое беспокойство, но, пожалуйста, можете спокойно продолжать есть. Конечно, за счет заведения.

Прежде чем Тацуя успел возразить, владелец вернулся на кухню. Несмотря на обычный вид ресторана, еда была на чрезвычайно хорошем уровне. Закуска, которая состояла из супа, затем главное блюдо — макароны, отвечали упрямому характеру шеф-повара: хорошо сочетались между собой без каких-либо претензий, Тацуя и Миюки незамедлительно насладились ими.

Потом был десерт. Он особенно понравился Миюки. Это было тонкое мороженное, в четыре раза больше (диаметром двенадцать сантиметров), чем обычное. Из белой верхушки повеяло богатым ароматом ванили, мороженное было столь же подлинно и неприхотливо, как предыдущие блюда. Не слишком жесткая, не слишком мягкая, прохладная, таящая во рту текстура была столь же хороша, как и любые другие предложения от более высококлассных ресторанов.

Однако восхитил Миюки не только вкус. Среди официантов был один постарше, предположительно старший официант, он принес им это мороженное с двумя ложками. У этих ложек были необычно длинные ручки, они не были слишком практичны, чтобы есть в одиночку.

Положив их в середине столика, официант мягко произнес:

— Одна для милого возлюбленного к прекрасной возлюбленной. Вторая для прекрасной возлюбленной к милому возлюбленному. Вы очень подходите друг другу, насладитесь этим сладким мгновением.

В связи с характером места, эти слова, вероятно, были словами, нарочно написанными для подобных случаев.

Тем не менее, Миюки с радостью приняла это, головокружительно улыбаясь с совершенно красным лицом, она протянула ложку с шариком мороженого к Тацуе.

...После окончания этой бесстыдной игры, замаскированной под десерт, как и было обещано, не было никакого счёта, поэтому Тацуя, вместо того чтобы достать электронный кошелек, просто несколько раз нажал на одноразовый денежный чип в руке официанта, затем они быстро покинули ресторан.

Обед закончился на неожиданно интересной (и, возможно, лишь немного смущающей) ноте, но, к сожалению, жизнь не так добра, чтобы всё заканчивать так чисто.

Тацуя и Миюки наткнулись на молодого президента компании исполнительных искусств, которого ранее встретили в ресторане. С ним не было видно женщины. Она, наверное, ушла от него. Вместо этого, его сопровождали четыре непропорциональных (то есть подавляющие физически, но значительно уступающие по внешнему виду) мужчины.

— Ранее, ты меня немного унизил.

Хотя он и не повышал голос, по сравнению с предыдущими возмущенными разглагольствованиями, в нем всё же можно было уловить намек на раздражение.

«Этот парень и впрямь собирается действовать полностью по шаблонам» — подумал Тацуя, но он не собирался признавать поражение так поздно в игре.

— Разве я не сказал ранее. Закончим на этом.

Поскольку у него не было намерения специально затевать драку, он говорил несколько мирно. По крайней мере, он не сказал что-то вроде «неудивительно, что ваша спутница убежала от вас, учитывая ваш крошечный мозг», но он также и не скрывал презрения в своем голосе. Он не собирался начинать драку, но почти казалось, что он также и не возражал против неё.

Если бы Тацуя сказал те слова, они были бы супер эффективными.

— ...Если хочешь пасть ниц и извиниться, сейчас самое время.

— Вы собираетесь устроить сцену прямо здесь?

Его слова и отношение было довольно легко понять, но неужели он и впрямь попытается что-то сделать с таким количеством людей вокруг? Тацуя сказал это из-за беспокойства за социальное положение мужчины, но...

— Заткнись. С каких это пор настоящие люди подчиняются вам, ведьмам?

Этих слов было достаточно, чтобы убрать у Тацуи колебание и сдержанность.

Он шагнул вперед, полностью скрыв Миюки из поля зрения. С лица исчезли все следы эмоций, глаза сузились.

Наверное, ошибочно поняв изменения в Тацуе, молодой человек улыбнулся:

— Я думал, что видел где-то вас двоих. Мы встретились где-то в девяти школах, разве не так? Я думал, что нашел огромный драгоценный камень, а он оказался лишь поддельной имитацией.

Наверное, этот человек верил в мистификацию, что волшебники — генетически модифицированные и искусственные андроиды. Хотя их число значительно снизилось, Тацуя понимал, по наблюдению и знанию, что некоторые до сих пор упрямо продолжали на этом настаивать, вот почему он не удивился его словам.

— Это ложь.

Слова мужчины были довольно наглыми.

— Вы встретили мою сестру лишь сегодня. Даже если вы мельком её увидели во время Турнира девяти школ, даже через видео, такой человек, как вы, не может даже надеяться просто стоять перед ней.

Повеяло холодом. Это не был холод снега или льда, но холодная твердость острого как бритва стального клинка.

— Что за черт. У тебя комплекс сестры, или что?

Подсознательно мужчина широко открыл рот и громко засмеялся... Но его лицо почти посинело, голос задрожал.

Тацуя даже не удосужился ему возразить, но, скорее, пришел со своими собственными намерениями.

— Неужели этому ты научился от своих приятелей?

Трусливая собака лает громче всего, и, кроме того, Тацуя не был настолько чувствительным, чтобы его спровоцировали такие слова. Тем не менее, это не значит, что он должен терпеть таких собак:

— Вам было бы лучше уйти, прежде чем вы сотворите глупость в общественном месте. Или я должен повторить, чтобы вы лучше поняли?

Обидели Миюки, не его. По этой единственной причине Тацуя отказался от каких-либо мирных намерений.

Не сводя глаз с мужчины, Тацуя шагнул вперед. Окружение мужчины заметно напряглось. У них не было таланта или подготовки профессиональных телохранителей, но они по-своему были опытны. Впрочем, на уровне уличных боев. По их одежде невозможно было догадаться, но Тацуя догадался проще простого: вероятно, это четыре гангстера. Разговоры о хороших отношениях между развлекательной индустрией и подземным миром были, вероятно, не вполне правдой, но, по меньшей мере, также и не ложью.

— Парни, чего испугались! В городе они не могут пользоваться магией. Да они — сущий пустяк!

Похоже, он полностью принимал на веру городские легенды вокруг волшебников.

Волшебники не используют магию в городах, поскольку ограничены законом применения магии, а не потому, что получают удалённые механические сигналы или тому подобное. В любом случае магия запрещена, только если нет законных оснований, при несчастных случаях или стихийных бедствиях помощь магией поощряется, и есть ещё одно исключение — в случаях самообороны.

Похоже, его приспешники не были столь наивны, чтобы верить в мифы, о которых кричал президент. Скользнув руками до пояса, — наверное, за складным карманным ножом или чем-то подобным, — они с осторожностью начали изучать движения Тацуи.

Сделав два шага, Тацуя остановился и поднял обе руки на высоту плеч. И это не был знак сдачи.

Повертев и помахав руками, он показал им, что они пусты. В том жесте гангстеры поняли, что их выставляют дураками. Они не знали ни формы, ни полезности CAD, но знали, что волшебники пользуются некими небольшими устройствами, чтобы применять магию. Они приняли направленный на них жест Тацуи как заявление, что он не нуждается в магии.

Они всё поняли верно. Тацуя провоцировал их, будто говоря «мне не нужна магия, чтобы справиться с такими, как вы».

Эффект был мгновенным. Они и так были членами низкого ранга, которые отчаянно пытались доказать свою ценность. Позванные молодым президентом, они были выпущены как мелкая рыбешка. Желая произвести впечатление, у них в любом случае была слишком низкая точка кипения.

Вытянув ножи, они в унисон бросились на Тацую.

То, что банды обучают своих членов групповым боям, в настоящее время стало нормой. Когда полиция и общественность хорошо организована, группы, которые можно назвать профессионалами в насилии, вряд ли могли обойтись по крайней мере без обучения сражению в одной команде.

Две волны ножей атаковали слева и справа.

Крики молодых женщин сотрясли воздух.

Но голоса Миюки не было среди них.

Не говоря ни слова, даже без намека на эмоции, она просто смотрела на спину брата.

Её вера в его способности была абсолютной.

И эта вера не была предана.

Четыре удара. Один мужчина, один удар. Каждый удар кулаком бил по жизненно важной области с неослабевающей точностью, оставляя гангстеров ползать по полу.

Тацуя продолжил идти вперед.

С каждым шагом Тацуи, президент делал два шага назад. Затем остановился. Как только он почувствовал, что врезался в кого-то, — сразу же был схвачен за обе руки и был вынужден стать на колени. В спешке оглянувшись назад, он увидел сотрудников полиции в форме.

Всего их было восемь. Президента обездвижили двое, четверо схватили валяющихся на земле гангстеров, тогда как два оставшихся стали перед Тацуей.

Миюки подошла и стала прямо позади него. Глядя то на Тацую то на Миюки, полицейский невнятно заговорил:

— Эм, мы хотим услышать версию событий с вашей стороны, не могли бы вы пройти с нами к участку, пожалуйста?

Тацуя не сказал бы, что был удивлен такому отношению. Даже если назвать это самозащитой, они были вовлечены в насилие в общественном месте. Не было бы странным, даже если бы их задержали.

Взглянув внимательнее, у полицейского вокруг запястья мог быть CAD в форме браслета. Если это так, зная, что Тацуя и Миюки тоже волшебники, неудивительно, что он мог почувствовать к ним солидарность. Тем не менее, его робкое отношение было немного тревожным.

— Мм, и кроме этого... — напарник первого заговорившего полицейского начал что-то говорить, но запнулся на середине. На его талии был CAD в форме пистолета.

Офицер потянулся рукой сзади к талии. Неужели он собирается достать наручники?

На изогнутые брови Миюки, Тацуя молча призвал жестом к благоразумию. Офицер протянул к ним руку. Или, скорее, к Миюки.

В руке он держал не свой полицейский блокнот, но другой, личный блокнот.

— ...Вы ведь Шиба Миюки-сан, да? Вы участвовали в этом году на Турнире девяти школ. Я сам бывший ученик Первой школы... Если вы не против, могу я получить ваш автограф?

Другой полицейский протянул ещё одну редкую классику в эти дни, авторучку.

Тацуя и Миюки переглянулись, затем Миюки лукаво улыбнулась двум офицерам.

31 Августа (3)

— Не думала, что в таком месте мы натолкнёмся на бывшего ученика. — Вспоминая события тех дней, Миюки не могла не хихикнуть. Тацуя тоже боролся изо всех сил, чтобы обуздать смех, прежде чем на его лице всплыла улыбка. — Хотя это не так уж и удивительно, если подумать. Единственная старшая школа магии в Канто это Первая школа, поэтому волшебник, ставший полицейским в Токио, скорее всего окончил её.

— Верно. В любом случае мы задержались в участке ненадолго только потому, что тот парень был большим фанатом Миюки... Другими словами, это все благодаря тебе. Ты предоставила огромную помощь.

— Всегда пожалуйста. Онии-сама, быть для тебя полезной — для меня самое важное.

— Вот только чтобы они так напористо приглашали нас на чай... им было трудно отказать.

— Ну?! Это едва ли вина Миюки!

При этом они посмотрели друг на друга, и снова обменялись улыбками.

Миюки посасывала соломинку, и её стакан был уже практически пуст.

В стакане Тацуи тоже остался лишь лед.

Видя, что сестра вынула соломинку изо рта и смотрит на него, Тацуя поднялся:

— Итак, банк скоро откроется, так что давай выдвигаться.

— Хорошо. Я вымою стаканы, поэтому, пожалуйста, подожди немного, Онии-сама.

— Нет, я помогу, — сказав это и не дожидаясь слов протеста, он выхватил поднос прямо из её рук. Это выглядело грубым, но на самом деле лед в стаканах не издал ни единого звука. С довольно обиженным выражением, Миюки быстро скрыла свои истинные эмоции и последовала за Тацуей на кухню.

В банк больше не нужно было идти, чтобы сделать депозит. Как итог эволюции персональных чеков и электронных кошельков, широко распространились денежные карты, и наличными теперь пользовались редко. И не нужно было куда-то идти, чтобы сделать перевод. Транзакции и переводы довольно часто делались онлайн, поэтому банками пользовались для этого лишь в особых случаях.

Таким образом, Тацуя направлялся в банк, чтобы обновить Идентификатор, необходимый для таких онлайн-сервисов. Это не нужно было делать с определенной периодичностью. По желанию, можно даже продолжать его использовать без единого обновления. Обязателен лишь сам Идентификатор, не обновление. Обновление Идентификатора — лишь часть безопасности, и взять его лично, а не через интернет, повышает безопасность.

Тацуя обновлял Идентификатор каждые три месяца. Обычно люди обновляли его два раза в год, поэтому то, что он обновлял его в четыре раз чаще, было довольно высокой периодичностью. Нередко случалось, что более параноидные пользователи обновляли их на еженедельной основе. Миюки и Тацуя стояли прямо плечом к плечу и ждали, когда их позовут. Они так стояли не потому, что им было холодно, они ведь прошли весь путь от станции к банку под палящим солнцем, но потому, что у людей была частая привычка заигрывать с Миюки. Не так много парней, особенно того же возраста, глядя на Миюки, осмеливались сразу же спросить: «не желаете составить мне компанию?» или «не желаете прогуляться?» но иметь дело даже с одним таким заняло бы значительное время. Таким образом, они заранее решили, что всякий раз, когда будут гулять по городу, будут действовать, как влюбленная пара.

Когда Миюки сопровождала Тацую вне дома, например, идя в магазин или куда-нибудь ещё, куда хочет пойти или на что-то посмотреть, возможность так придерживаться брата была, вероятно, даже большей предпосылкой. И наглядный пример этому то, что даже если в вестибюле банка не было ничего интересного, Миюки выглядела веселой, как никогда.

...Её комплекс брата не оставлял места для сомнений.

Современные банки часто не хранили наличные, так как их использование было столь ограничено.

Вместо наличных, для перевода больших сумм денег использовались денежные карты. Банк, выдавший карту, имел возможность систематически приостанавливать операции. В отличие от чеков, здесь нет ничего в обращении, беспокойство может вызвать лишь сторона получателя. По этим причинам грабителей банков становилось всё меньше и меньше.

...Это должно было быть так.

— Довольно редкое...

Тацуя и Миюки как раз попали на сцену именно с этим редким зрелищем.

Четыре человека как раз ворвались в банк, размахивая дешевыми переделанными пистолетами и угрожая работникам и посетителям банка. Лыжные маски, под которыми они прятали лица, в разгар лета давали весьма старомодное впечатление. Они были одеты в серые куртки.

Они положили сумку на кассу.

Их стиль был настолько традиционным, что наблюдатель мог даже задаться вопросом: это что, такой странный аттракцион? Но от яростных криков, которые они направили на сотрудников банка, можно было предположить, что они, вероятно, настоящие.

— Онии-сама, что мы будем делать? — с поднятыми бровями, Миюки посмотрела на Тацую, и в обычном тоне спросила его о том, что делать, — Если желаешь, я могу разобраться с этим.

Её обычное чувство не желания причинять трудности Тацуе вышло на первый план.

— Нет, нам нет нужды вмешиваться, — засмеявшись, Тацуя положил руки на плечи Миюки и слегка её похлопал.

Миюки счастливо уткнулась головой в грудь Тацуи.

Остальным клиентам, которые сделали тревожные выражения и застыли на этот сценарий, такое «совершенно безразличное» отношение не было знакомо. Излишне говорить, что эти двое, источающие такое расслабленное настроение в беспокойной атмосфере, выделялись чертовски хорошо.

К своей чести, Тацуя сказал, что не нужно вмешиваться, не для того, чтобы пофлиртовать с сестрой. Строго говоря, он лишь успокаивал её. То, что ограбления банков стали такими редкими преступлениями, ещё не значит, что у банков нет системы безопасности. В любом случае, ограбление банка не увенчается успехом лишь с переделанными пистолетами.

Доказательство этому появилось прямо перед ними. От кассы к потолку поднялся прозрачный защитный экран, чтобы закрыть доступ извне. За этим экраном с потолка опустился другой защитный экран, полупрозрачный, чтобы закрыть открытое окошко перед работником банка.

Сумка, которая находилась в этом окошке, разорвалась пополам. Если бы там была рука грабителя, она, вероятно, была бы сломана достаточно серьезно, что даже потребовала бы ампутации.

Один из грабителей выстрелил в защитный экран. Но пуля не пробила даже первый слой.

Похоже, что внешняя часть защитного экрана была сделана из материала, похожего на высоковязкую жидкость. Увидев это, Тацуя был впечатлен такой конструкцией.

Один из грабителей плюнул, затем посмотрел назад в вестибюль. Смотря прямо на него, Тацуя отвел взгляд. Глаза этого мужчины остановились прямо на Миюки. Вдруг почувствовав такой пристальный взгляд, она поспешно опустила лицо вниз.

Меж отверстий маски в его глазах виднелся проблеск. Он устрашал и напрягал клиентов, которые убегали в вестибюле, по его неприятной улыбке казалось, что у него особенно вспыльчивый характер. В любом случае, с уверенностью можно сказать, что Тацуя и Миюки поймали его внимание.

Тацуя почувствовал его злобу. В противном случае он не был бы хорошим телохранителем. Конечно, было мало шансов, что грабитель посмотрит на них дружескими глазами. Он также ощутил сияющий в его глазах садистский свет.

Миюки тоже осознала, что грабитель на неё смотрит такими глазами. Она сильнее прижалась к груди Тацуи. Это был сильный испуганный образ. Судя по его ухмылке, грабитель тоже так подумал. Но Тацуя, который чувствовал тело Миюки через её тонкую одежду, знал, что в ней нет напряжения. Она вообще не нервничала. Если бы увидел её лицо, не удивился бы, даже если бы она пыталась сдержать смех.

Подсознательно свою собственную кривую ухмылку он скрыл под бесстрастным лицом. И надеялся, что это не показалось слишком неестественным, затем принял тревожное выражение и крепко сжал руку Миюки. Обычно такого он не делал, но он был также хорошо искусен в драме, когда до этого доходило.

Глаза четырех грабителей застыли на них двоих. Было невозможно увидеть под масками, но можно было легко сказать по их открытым глазам, что они широко ухмылялись. Действия Миюки и Тацуи, должно быть, неплохо взбудоражили их.

Тацуя даже зашел настолько далеко, чтобы немного задрожать. Хотя он и подумал, что это уже слишком, но грабители, похоже, повелись.

Они совершенно отвлеклись от других клиентов в вестибюле. Система безопасности, принявшая во внимание рикошеты, просто обязана выйти за рамки простого разделения кассы и вестибюля.

Непосредственное внимание грабителей было сосредоточено на них двоих. Грабители даже не заметили, как вверху выдвинулись прямоугольные балки. Ещё до того как они это осознали, потолок был заменен стереоскопическим изображением. Охрана спустилась с балок прямо грабителям на головы. Стандартные жилистые охранники повязали грабителей в мгновение ока.

Тацуя особо не удивился этой сцене. Для кого-то, кто мог чувствовать присутствие других, такой стереоскопический экран вообще не был препятствием. Пока он ждал, он всегда знал, что вверху всё время находились готовые к действиям охранники.

Сотрудники банка, конечно же, не знали, что он был таким. По здравому смыслу можно было подумать, что Миюки, которая по-прежнему ютилась в его груди, плачет в облегчении из-за того, что напряженная обстановка закончилась. Они думали, что Тацуя скрывал её лицо и обнимал руками именно поэтому. По правде, он просто читал настроение и пытался скрыть её улыбку от мрачного обслуживающего персонала и охраны.

Миюки по-прежнему ютилась к Тацуе, когда к нему вышел управляющий банка. Спросив имя, он рассыпался в извинениях и предложил освобождение от платы на один год в качестве компенсации за стресс. Не зная, как должен смотреть, Тацуя сохранил своё бесстрастное лицо, — на что выражение управляющего банка заметно напряглось, — прежде чем принять это предложение. В глазах большинства людей, в конце концов, положение и впрямь было относительно опасным.

После того, как Тацуя сказал, что пришел обновить Идентификатор, управляющий позвал подчиненного, чтобы провести необходимые процедуры. Тацуя нежно освободил Миюки, она спрятала своё лицо за длинными волосами и позволила себе пойти прямо за ним.

В ходе этого процесса не было никаких шансов, чтобы за ними наблюдали, поскольку всё делалось с помощью машины в отдельной комнате. Зайдя в эту комнату, вдали от глаз и ушей других, они, наконец, перестали играть, посмотрели друг на друга, и рассмеялись.

Эта встреча с грабителями банков стала одним необычным случаем, который они испытали в тот день.

Это происшествие, через которое они прошли в последний день летних каникул, они запомнили вместе со всем остальным как «воспоминания определенного лета».

Королева и выборы Президента

Глава 1

— В этом месяце нам нужно будет уже выходить в отставку... — заявила Маюми, и тут же настроение в комнате школьного совета, изначально заполненной разговорами о летних каникулах, тонко изменилось.

До этого времени, обычное сочетание девушек и одного парня, разделивших обед в школьном совете, обсуждали первый день занятий или впечатления от летних каникул.

По сравнению с их обычными смелыми разговорами, которые включали фразы вроде «оставаться девственницей до брака», и «эра свободного секса», то, что они делали летом, побледнело, как тема для разговора. Хотя причиной не заниматься сексом до брака обычно было что-то вроде «не обманываться сладкими словами», вывод должен был быть таким же, как и до «эры свободного секса», но сознательность за этим сильно отличалась. В конце концов, даже если сексуальный опыт женщины и не осуждается обществом, это ещё не значит, что «делать это» — для женщины ничто. Женщины не хотят, чтобы о них говорили, как об объекте удовольствия или трофее, которым можно похвастаться в раздевалке. Да и молодые леди, которые собрались в комнате школьного совета, не собирались считать себя дешевым товаром, хотя у них и был широкий выбор противозачаточных средств. Больше невозможно забеременеть случайно или из-за преступления.

Кроме того, «насильственно снять мой жакет», «сильно прижать меня к кровати», «ласкать мою шею своим дыханием» и подобные фразы постоянно выпускались на его глазах, чего было достаточно, чтобы здоровому молодому человеку стало не по себе. А он ещё выдержал такие слова, как «я хотела немного лучшего настроения», «я хотела носить белое» и остальные с полной естественностью сказанные в его присутствии.

Может, они просто больше не считали его парнем, или даже забыли, что он здесь; впрочем, они с самого начала без зазрения совести так говорили в присутствии члена противоположного пола. Уже некоторое время Тацуя бежал от таких разговоров, сосредоточивая глаза и внимание на магической книге (в комнате дисциплинарного комитета была удивительно хорошая коллекция). Какой бы ни был разговор, он мог просто пропускать его мимо ушей.

Тем не менее, видимо потому что он этого ожидал, эта смена разговора в его сознание проникла.

— Сейчас, когда ты это упомянула, выборы Президента школьного совета будут в этом месяце?

— Да, выборы в конце месяца, но со следующей недели мы должны выбрать формат. Мы должны объявить кандидатов, а также сделать все остальные необходимые мелочи, — утвердительно ответила Сузуне на вопрос Тацуи.

Но неужели эта сэмпай, разговаривающая на темы, запрещенные лицам, не достигшим восемнадцати лет, не говоря уже о пятнадцатилетних, под предлогом, что «мы все здесь девушки», столь уравновешенная, что даже не хихикнула? Тацую развлекли сомнения, но, тем не менее, задал он иной вопрос:

— Формат?

«Выборы с какими-то особенностями?» подразумевал его вопрос, но Сузуне правильно его поняла:

— Если будет более чем один кандидат, будут проводиться выборы. Тем не менее, поскольку количество учеников, у которых есть право стать Президентом, ограничено, борьба будет в пределах семьи, в конце концов.

— В пределах семьи?

— Последние пять лет Президент школьного совета был лучшим учеником для поступления в университет.

Сейчас, когда она это упомянула, он вспомнил, что слышал что-то подобное, когда его впервые вызвали в эту комнату.

— Подводя итог: Президент школьного совета выбирается без избрания.

— Хотя выборы не ограничены лишь этим методом. Так было последние пять лет; шесть лет назад было по-другому. Просто никогда не было случаев, чтобы ученик становился Президентом школьного совета, не становясь до этого его членом, и в этот раз тоже, даже если будут проводиться выборы, это должна будет быть битва один на один между Хаттори-куном и Накадзо-сан. Но, скорее всего, всё выяснится ещё до выборов, и количество кандидатов будет уменьшено до одного.

«Понятно; в таком случае это и вправду "внутри семьи"», — уловил смысл Тацуя.

Но не уловила смысл именно та, которую упомянули кандидатом.

— Невозможно, чтобы я стала Президентом школьного совета! Нам не нужно обсуждение; я не намерена становиться кандидатом.

Тацуя, конечно, понял, что нельзя занимать пост Президента со слезами на глазах, однако...

— Вы хотите сказать, что шесть лет назад пост Президента занимал не лучший ученик?

— Значит, следующим Президентом школьного совета будет Ханзо-кун.

Погрузившись в свой разговор, Глава дисциплинарного комитета и Президент школьного совета по-видимому не обращали внимания на то, что происходит вокруг них.

Какими бы ни были их личные мнения, но политически мудрая Азуса была ближе всех к ним.

Поэтому хотя они, безусловно, и могли понять, почему она хотела бы отбросить пост президента...

«Она, кажется, не хочет становиться президентом»

...Если бы кроме Азусы не было других кандидатов, её следовало бы переубедить, но если Хаттори тоже кандидат, то так будет лучше всего, подумал Тацуя.

— Так Накадзо-сэмпай в прошлом году была лучшим учеником?

Однако мысли Миюки, похоже, пошли под другим углом, чем Тацуи. Похоже, она нацелилась на другие аспекты, но Тацуя посчитал, что может понять, к чему стремится сестра. Когда Миюки указала на это, Тацуя уже знал, что «в прошлом году Хаттори тоже был одним из лучших учеников».

— Точно, но между общими оценками не было большой разницы, так ведь?

Маюми кивнула в ответ Миюки и направила свой вопрос к Азусе, но ей ответила Сузуне:

— По теории, на первом месте был Исори-кун, за ним Накадзо-сан и Хаттори на третьем месте. По практике, Хаттори-кун с небольшим отрывом опередил Накадзо-сан и занял первое место. По общим оценкам Хаттори-кун также с небольшим отрывом опережал Накадзо-сан.

Выводить всё это на школьной доске объявлений на большом экране каждый семестр в качестве стимула для учебы и впрямь бесполезно, подумал Тацуя.

— Вы можете назвать меня гнилым яблоком, которое портит бочку... но с самого начала самые серьезные ученики не могут померяться силами с Президентом школьного совета и Шефом... — по крайней мере, так Тацуя понял оценку Сузуне.

— Так по практическим навыкам Накадзо-сэмпай выше Тиёды-сэмпай?

Миюки уже поняла эту позицию, но на Турнире девяти школ, когда она с ней ближе познакомилась, от неё исходило совсем иное впечатление.

— Просто эта девушка, Канон, слишком небрежна.

— По крайней мере, у неё есть благородные качества?

С прямым мнением Мари Маюми согласилась с натянутой улыбкой.

— Но хрупкая А-тян, напротив, выглядит непригодной для спортивных соревнований.

— Тем не менее, Накадзо будет участвовать в следующем году, так ведь?

Хотя Азуса слушала Маюми, будто разговор идет не о ней, когда Мари кинула эту бомбу, её тело задрожало в ответ.

— ...Я, возможно, и вспомнила об этом... но это ведь в следующем году, Накадзо? Не нужно начинать бояться прямо сейчас.

— В..верно. В следующем году... в следующем году, помимо Тиёды-сан, будет Шиба-сан, Китаяма-сан, Мицуи-сан и другие; у нас есть много перспективных участников...

Когда Азуса особо странным голосом заставила себя ответить, лицо Маюми приняло ликующий вид:

— Среди новичков этого года и вправду есть много перспективных учениц... но третий год просто не может переложить всё бремя на своих младших соратниц.

— Нет, такое... переложить бремя, я просто имела в виду нужного человека для нужной работы, то есть...

Если это так, то это определенно логично; глядя на неё полузакрытыми глазами, Тацуя понял, что Президент школьного совета довольно жестока.

◊ ◊ ◊

Он не был в комнате дисциплинарного комитета шесть недель, и когда вошёл в неё, она оказалась неожиданно многолюдной.

— Я не получал уведомления о собрании? — Тацуя задал вопрос Мари, которая почему-то стояла на входе.

На что она кивнула с достоинством, подходящим её должности:

— Верно, я не припоминаю, чтобы его посылала.

— Значит это почетная церемония первого дня нового семестра?

— Церемония открытия проводится лишь раз в году.

— Это не какая-то особая встреча членов?

— Ну, можно и так сказать.

После ответа Мари, Тацуя чуть поклонился, затем не спеша повернулся, чтобы взять из своего шкафчика своё личное записывающее устройство, но и три шага не успел ступить, прежде чем остановиться.

Обернувшись, он обнаружил стоящую точно на таком же расстоянии, как и раньше, — если быть точным, она последовала за ним, как тень, — Мари, которая уставилась на него.

— ...Что-то не так?

— Это не работа. Но это не меняет того, что это — большое событие для дисциплинарного комитета.

— Э... — удивилась Мари осторожному ответу Тацуи.

— ...С такими мыслями лучше перейди прямо к сути.

— Я уже посмотрела важные новости.

— Я говорю о целиком внутреннем деле комитета.

Она осмотрелась вокруг, пока говорила со своего рода чувством «есть кое-что, о чем следует позаботиться...», по крайней мере Тацуя так понял. Но, в конце концов, Мари сдалась:

— У членов дисциплинарного комитета нет срока полномочий.

— Я знаю. Хотя ты и выбираешь замену, нет необходимости в отставке; всё это выглядит немного странным.

— Мы склонны цепляться за эту прелестную должность. Каждый из выпускного класса выбирает себе замену, но многие из нас остаются в этой должности до самого окончания школы, — сказав это, она едва заметно пожала плечами. Наверное, она подумала об особых привилегиях дисциплинарного комитета, с «ну что тут поделаешь» мыслями, всплывшими в её голове. — По правде, один из третьего года подал в отставку в конце последнего семестра. Сегодня пришла замена.

На слова Мари Тацуя с подозрением поднял брови:

— Это приветственная вечеринка?

— Ни в коем случае, мы не настолько сплоченная организация. Ты ведь это уже понял, разве не так?

Безусловно, дисциплинарный комитет — организация, которой больше подходят слова «разделение» и «антагонизм», а не единство. Так как он это понимал, из-за всего этого Тацуе начинало становиться тревожно: «что же эта толпа здесь делает?»

— Просто необычно, чтобы членом комитета выбрали девушку, поэтому все свободные пришли на неё посмотреть.

Понятно, подумал Тацуя. Они собрались не из дружеских соображений, а просто из любопытства. Но именно по этому...

— Уже почти время выбирать Шефа.

На слова Тацуи, на лице Мари тихо появилось скверное выражение. Видимо у неё было много чего на уме, и она не хотела беспокоить своего младшего товарища, поэтому подобрала слова, чтобы представить всё в лучшем виде:

— ...Что ж, в моем случае это лишь часть работы. Мне положено приветствовать нового члена. Кстати, могу я на некоторое время побеспокоить тебя, чтобы ты кое о чем позаботился?

— ...Я?

Вполне понятно, что Тацуя задаст вопрос для прояснения положения. Поручить все организационные вопросы и инструктаж нового члена парню, который находился на самой нижней ступени лестницы рангов — как-то сомнительно.

— Да, ты.

Тем не менее, выражение Мари было совершенно серьезным.

— Я ничего не знаю об особе, которая к нам присоединится. Я к ней отношусь с пониманием... но даже так, не думаю, что можно оставить всю работу новичку.

— Тем не менее, ты единственный в дисциплинарном комитете, кто может это сделать.

Поскольку эта точка зрения, безусловно, была верной касаемо дисциплинарного комитета, поражение Тацуи было решено. Новым членом была именно та, о ком Тацуя и подумал.

— Давайте всё закончим кратким приветствием лицом к лицу... Канон, на сегодня работай с Тацуей-куном и усвой всё, что нужно для патрулирования.

Он не думал, что с особой, известной под именем Канон, необходимо приветствие лицом к лицу, но Мари сказала это, представив Канон членам комитета, которые растерялись по комнате, и, как и обещала, передала ответственность Тацуе.

Как и всегда, у Тацуи не было права вето. Но не только у него, это указание она дала уже после того, как все члены комитета покинули комнату, поэтому у Канон осталось лишь два выбора: либо Тацуя, либо Мари.

— Хм?.. Мари-сан, ты не собираешься давать мне инструктаж?

И для Канон, очевидно, лучшим выбором была Мари. Указать на это в присутствии Тацуи было, конечно, грубо, но Тацуя вполне мог понять её недовольство. Не только не получить инструктаж от Мари, но даже не получить инструктаж от другого ученика второго года, как она сама, и чтобы младшеклассник играл для неё роль сэмпая, для Канон это было не шуткой. Мари хотела, чтобы он взял на себя роль её тренера, но в глубине сердца Тацуя болел за Канон, чтобы она предоставила больше доводов.

— Я не могу быть твоим гидом, поскольку нарушители видят мой силуэт и тихо убегают. Смысл в том, что Тацуя номер один при столкновении с происшествиями среди всех членов комитета. Как итог, он также номер один среди задержаний.

— Хм, если в этом дело, тогда понятно.

К сожалению, Канон быстро и легко согласилась.

В любом случае, Тацуя остался с чувством, что он должен спросить Мари относительно её примечания «как итог», но вскоре смирился с положением. Виднелся конец этого бесплодного диалога.

— Никто не назначает маршруты патрулирования. Мы не должны обходить каждый уголок школы. Мой маршрут и маршрут остальных членов не ограничивается рутиной, но большинство членов, похоже, патрулируют по установленному пути.

Неприятная, как есть, — работа есть работа. Идя бок о бок, Тацуя обратился с серьезной лекцией к Канон. Однако...

— Хм... Шиба-кун, ты весьма приспосабливающийся.

Между внезапными лестными словами Канон и его объяснениями не было логической связи.

— Но как только ты поступил в школу, ты начал её патрулировать в одиночку, да? И даже я слышала различные истории о твоих легендарных действиях на неделе вербовки.

— Ну, тогда случилось много чего...

Он понимал, что её благоговение было неуместно, но огорчить его этим было трудно. Патрулировать в одиночку — норма. Отношение Канон было крайне защитным; но если бы он высказал эти истины, это не порадовало бы их обоих. Вместо возражений, Тацуя продолжил свою лекцию:

— В моем случае, прежде всего я посещаю комнаты практики. Потому что если посмотреть на старые журналы патрулирования, в классах происходит очень мало происшествий.

— Просто классные комнаты под наблюдением. Это полностью убивает настроение для романтики; даже если вы хотите сделать это, вы не сможете.

— Романтика?..

В общем, у него был некоторый интерес к чтению художественной литературы, но у него не было никакого интереса к эротике, и как он должен реагировать, если человек захочет укрепить своё признание в любви.

— Ты не ходил в спортзал или окрестности школы? Может там происходит больше неприятностей, чем в комнатах практики?

— За исключением особых обстоятельств, вроде периода приглашения новых учеников, эти зоны, как правило, находятся под юрисдикцией клубов. Конечно, если там вспыхнет вражда между отдельными фракциями, настанет время вмешаться дисциплинарному комитету.

Канон порвала все связи с клубами, когда присоединилась к дисциплинарному комитету, но так как она была членом клуба легкой атлетики (её специальность была барьеры), она просто не могла не знать о привилегиях самоуправления клубов.

— Никто не будет возражать, если мы просто пойдем и посмотрим, так ведь? Прибежать, как только возникнут проблемы, значит, что для вмешательства уже слишком поздно.

Но, несмотря на это, предложить такие действия... Звучит так, словно она полна желания расширить свою территорию за счет повышения хаоса, подумал Тацуя.

◊ ◊ ◊

В соответствии с настоятельной просьбой Канон, сегодняшнее патрулирование включало все важные места в спортзале (Тацуя был серьезно обеспокоен необходимостью её сопровождать).

На школьной территории это было второе здание, если прийти с главного входа.

По чистой случайности сегодня был день практики клуба Кэндзюцу.

— ...Старший Шиба. Обычно, когда за нами наблюдаешь, ты приходишь с другой девушкой.

— Пожалуйста, не говори, будто я плейбой.

Серьезным он был или нет, по тону его голоса было сказать трудно — но Тацуя считал, что он по крайней мере наполовину серьезен — тем, кто с ним заговорил, был Кирихара.

— И впрямь, Кирихара-кун. Разве говорить такое будет не грубо по отношению к Тиёде-сан? У неё ведь всё серьезно с Исори-куном.

— ...Ну, если это так, тогда всё в порядке.

Те слова, которые облегчили дискомфорт Канон и на которые Тацуя глубоко вздохнул с облегчением, сказала Саяка.

Саяка из клуба Кэндо участвовала в практике клуба Кэндзюцу не потому, что они использовали клубные часы для свидания.

С весеннего инцидента, спортивные клубы, использующие магию, и те, которые не использовали, посчитали, что должны увеличить возможности для взаимодействий между собой. Особенно так посчитали клубы, которые в основном похожи и разнятся лишь в правилах, где можно использовать магию на соревнованиях, а где нет, они взяли на себя все усилия и заполнили пробел между собой, проводя позитивные мероприятия; так и была рождена нынешняя тенденция.

Клуб Кэндо и клуб Кэндзюцу были первопроходцами. Саяка и Кирихара первыми использовали этот предлог, то есть они стали первыми участниками в программе взаимного обмена.

...Так что это значит, что эти двое тренируются вместе не только потому, что нравятся друг другу.

Хватит слухов.

На Тацую, несмотря на поддержку Саяки, Кирихара всё ещё смотрел презрительным взглядом, поэтому он решил всё объяснить:

— Шеф Ватанабэ приказала нам идти вместе.

Хотя это и была правда, но было бы лучше, если бы ему не нужно было оправдывать своё поведение. Из-за того, что он так добровольно предоставил информацию, это прозвучало, будто он использует работу для сокрытия аморального поведения.

— Эх, тогда эти слухи были правдой.

Кирихара не только неожиданно легко поверил ему, но и добавил многозначительное примечание.

— Слухи?

— Ох, Шиба-кун, ты не знаешь?

— Слухи о том, что Тиёда станет следующей Главой дисциплинарного комитета, и Шеф Ватанабэ предпринимает шаги, чтобы получить одобрение. Ты не думаешь, что для этой девушки утруждать себя, чтобы получить одобрение — слишком утомительно?

Тацуя осознал, что «слухи», о которых вместе объявили Саяка и Кирихара, были правдивыми, но перед лицом этого спектакля он выбрал молчание.

— Видимо так оно и есть. Это Тиёда, поэтому они сделали исключение. Поскольку Ватанабэ-сэмпай и вправду её любит. Чтобы иметь возможность назначить Тиёду, у которой нет опыта, своей преемницей, она должна была приложить много усилий.

Даже при том, что Тацуя ничего не сказал, они продолжали добавлять замечания к куче.

— Хм, эта девушка не только выглядит, как Такаразука, но и думает так же, да? Что ж, если Тиёда станет Шефом, она и вправду будет придерживаться роли.

Такаразуку, — известную женскую театральную труппу, где женщины играют все роли, даже мужские в любовных сценах, — с самого начала современной эпохи можно было назвать традиционными театральными развлечениями, поэтому Тацуя не считал, что «думать, как Такаразука» особо плохая оценка, но похоже, что чувства Канон пришли к иному выводу:

— Ох, ты считаешь не только меня, но и Мари-сан лесбиянкой... Кирихара-кун, довольно храбро с твоей стороны.

— Подожди!

За спиной Канон, будто бы огненная женщина-божество Акала, поднялась аура огня (точнее это был взрыв наполненных яростью частиц Псионов).

— Никогда я не говорил лесбиянка! — взволновано покачал головой и взмахнул кулаком Кирихара даже несмотря на то, что с точки зрения простой силы Канон по слухам была номером один среди всего второго года, и то, что она была в большой ярости.

— Полегче, — глубоко вздохнул Тацуя на яростное провозглашение Канон. Правой рукой он сделал быстрый и легкий толчок.

— Хухх! — Соскрежетом, насильственный танец псионовых частиц утих. — Ч-что ты сделал? — застыв на месте, Канон, с покрасневшим лицом, посмотрела обжигающими глазами на Тацую — причину её небольшого унижения.

— ...Это было более эффективно, чем ожидалось. Честно говоря, я думал, что он преувеличивает о «точках удовольствия», но... — Это была обманчивая техника Якумо Точки Давления. На спине расположены некоторые «места, которые вызывают чувство удовольствия», он как раз изучил их этим утром. Он надавил на одно такое место указательным пальцем, наблюдая, как лицо Канон становится невероятно красным. Когда она услышала его монолог, он изменил своё выражение лица: — Тиёда-сэмпай, что произойдет, если член дисциплинарного комитета по личным причинам начнет драку?!

— Ах... но он...

— Здесь нет «но он». Хорошо, после возникновения сексуальных домогательств, будет лучше, если дисциплинарная комиссия проведет разбирательство. Как правило, показания члена дисциплинарного комитета считаются независимым свидетельством.

— Ой?

От суматохи, вызванной быстрым изменением статус-кво, Кирихара держался в стороне; ну а Тацуя и Канон не отрывали друг от друга глаз.

— Может, не будешь вести себя как кипящий чайник, Х О Р О Ш О?

— ...Ладно.

Канон, с угрюмым лицом, была так занята отводом глаз, что даже не услышала бормотание Саяки: «разве то, что ты только что сделал, не было тоже сексуальным домогательством?»

— Раз мы заговорили об этом, президентские выборы ведь будут и вправду скоро?

Наконец, хаос утих. Чтобы перейти от разговоров назначения дисциплинарного комитета, Саяка подняла эту тему сегодня во второй раз (по крайней мере, для Тацуи). Чтобы другие члены клуба не подлили масла в огонь, Саяка гостеприимно предоставила совершенно нейтральную тему о слухах.

— В конце месяца, верно. Да, я бы сказал, это и вправду скоро, — Кирихара ответил на вопрос Саяки.

— Я слышала, это будет дуэль между Хаттори-куном и Накадзо-сан, — к их разговору быстро присоединилась Канон, не обращая внимания на различие между первым и вторым потоком.

— Нет, Хаттори принимать участие не будет.

Тацуя уже слышал похожий разговор, но на этот раз он был с новыми подробностями.

— Э, правда?

Похоже, что слова Кирихары удивили Канон.

— Да, Хаттори собирается стать Председателем Управления Клубами. Я слышал лично от него, что он не собирается участвовать в выборах.

— Хммм, Хаттори-кун... Он, однако, хорошо подходит. Клубами невозможно руководить без грубой силы, — должно кивнула Канон на ответ Кирихары.

Он мог понять, о чем они говорят. Группа Управления Клубами определенно выглядит более жестокой, чем школьный совет, подумал Тацуя.

Даже в нормальных обстоятельствах поиск новых членов для клубов, мест для клубных мероприятий и тому подобное, вызовет много неизбежных споров. Благодаря свирепому взгляду Катсуто, больших бунтов не происходило, но обычный человек не может сделать то же самое.

«Но, — подумал Тацуя, — это значит, что оба сильнейших кандидата на пост президента школьного совета не будут принимать участия в выборах»

Кто же будет следующим президентом школьного совета...

◊ ◊ ◊

Патрулирование закончилось, и нужно было уже идти домой.

Миюки как раз закончила свои дела в школьном совете.

Лео, Эрика, Мизуки, Хонока, и Шизуку закончили клубную деятельность.

Микихико закончил свою независимую тренировку в комнате для практики.

Тацуя уже некоторое время не мог встретиться со своим привычным кругом друзей. Они собрались вокруг столика в кафе, которое расположилось на пути к станции.

И почти в мгновение ока темой разговора стали предстоящие выборы.

— Хммм... по правде, немного ненадежна, — холодно оценил Лео Азусу.

— Но её истинные способности возвышаются над остальными.

— Я считаю, что будет лучше, если Президентом школьного совета станет мягкий человек.

Шизуку и Мизуки, похоже, поддерживали Азусу.

— В любом случае, возможность участия Хаттори-сэмпая полностью исчезла, так ведь? — Эрика хотела ещё раз в этом убедиться.

— Эх, похоже, что он сам сказал об этом остальным, так что здесь невозможно ошибиться. Даже Президент школьного совета не сможет переманить следующего преемника на руководство Группы Управления Клубов, — утвердительно ответил Тацуя.

— Верно... не думаю, что даже эти люди смогут выстоять против Председателя Дзюмондзи, — несколько раз кивнула Эрика.

— Значит, в конце концов, из возможных кандидатов осталась лишь Накадзо-сэмпай, — Мизуки вернулась к теме следующего Президента школьного совета.

— Но она сама сказала, что не хочет этого делать, так ведь? Ладно, Миюки, стань кандидатом!

— Подожди, Эрика, что за ерунду ты говоришь? — широко открыла глаза Миюки в ответ на неожиданное замечание Эрики.

Но, неожиданно, похоже, что Эрика и впрямь поверила в своё предложение.

— Ведь становиться Президентом школьного совета ученику первого года никто не запрещает, так ведь? Миюки, в недавнем Турнире девяти школ ты ведь не только принимала участие в Разрушении ледяных столпов новичков, но и сражалась против второго и третьего года в Иллюзорных звездах и выиграла. Думаю, твоя истинная сила и популярность сделают тебя идеальным кандидатом.

— Не говори такую ерунду. Как правило «истинную силу» ученика старшей школы нельзя измерить лишь силой магии, так ведь?

— По эрудиции у нас есть Тацуя. Как только станешь Президентом, сможешь взять кого угодно в персонал.

Позицию Эрики в её словесной баталии с Миюки поддержала и Мизуки:

— Да, верно. Президент Саэгуса собирается избавиться от ограничения лишь на первый поток.

— Даже Мизуки...

Это был поверхностный упрек, но в голосе Миюки почувствовалась нерешительность.

— Да, да. Верно, если бы ты была Президентом, смогла бы переманить Тацую-куна из дисциплинарного комитета...

На шепот Мефистофеля (в версии молодой девушки) Эрики, Миюки заметно дрогнула.

— А с другой стороны, что на счет того, чтобы Президентом стал Тацуя?

— О, звучит интересно.

Как друзья детства, они не соревновались друг с другом, но на этот раз Микихико затмил вопиющую идею Эрики своей собственной.

Пока Лео безучастно глядел на эти злые интриги, Тацуя заявил о том, что это невозможно:

— Конечно, если это будет Миюки, то возможно у неё и будет достаточно поддержки, чтобы воплотить такую мысль в жизнь, но я не думаю, что смогу собрать достаточно голосов.

Однако у Шизуку было другое мнение:

— Но, Тацуя-сан, ты принял главную роль на Турнире девяти школ...

— Нет, Шизуку... Я был частью закулисной команды за победу и участвовал лишь в одном соревновании. Как говорится: закулисная работа не может быть постигнута, если смотреть на передовую, — Тацуя снова опроверг возможность того, что его выберут, но Хонока подняла голос с горячим опровержением:

— Тем не менее, Тацуя-сан, если когда-либо тебя разместят на бюллетене, я совершенно точно за тебя проголосую.

— Я тоже, Онии-сама. Если ты когда-либо выдвинешь свою кандидатуру, я сделаю всё, что ты захочешь, даже буду агитировать, распространяя листовки.

Окруженный с двух сторон Миюки и Хонокой, которые тонко соревновались над тем, у кого энтузиазм больше, Тацуя понял, что у него появилась небольшая головная боль.

Глава 2

С начала нового семестра прошла одна неделя.

Наконец настало время официально провозгласить выборы Президента школьного совета даже тем, кто и вправду не был вовлечен (особенно ученикам классов с E по H). Везде слышались «Кто будет кандидатом?», «Кто имеет влияние», и похожие разговоры. Когда одноклассники обменялись утренними приветствиями, Тацуя, который шел к своему терминалу, услышал, как уже прибывший Микихико сказал: «Доброе утро, Тацуя».

— Доброе утро. Микихико, ты как всегда рано.

— Ха-ха, ты прав. В последнее время я уделяю больше внимания Аса но Гонгё, я впрямь хочу всё делать более медленно, но... традиция.

Слово Гонгё изначально указывало на буддистские религиозные службы. Но, наверное, из-за влияния Синто-Буддистского объединения, даже люди вроде Микихико, пришедшие из давней линии синтоистов, использовали слово «Гонгё». «Аса но Гонгё» — религиозные обряды, проводимые рано утром. Фраза «уделяю больше внимания» собственно означала, что «я снова могу принимать участие», Тацуя понял эти крупицы информации из разговоров с самим Микихико и Эрикой.

Его друг не только устойчиво восстанавливал свою силу, но и увеличивал её. Он был счастлив за него, но также завидовал. Ранее, Мари шутила о том, чтобы перевести его на первый поток, но Тацуя считал, что Микихико и впрямь может стать первым человеком на переход из второго потока на первый.

— Кстати, Тацуя, я должен спросить тебя кое-что, что ты можешь посчитать странным, но...

— Странным?

Этот прямой, но нерешительный, тихий вопрос, казалось, был не к месту. Первым делом он сказал, чтобы тот продолжил. В конце концов, они были одноклассниками, но он удержался от замечаний и замедлился, чтобы идти с ним в ногу.

— Я не думаю, что это очень странно, но Тацуя, это правда, что ты кандидат на пост Президента школьного совета?

— ...Что ты сказал? — Тацуя просто не мог не услышать то, что сказал Микихико. Но он ответил так потому, что потрясение было слишком велико.

— Нет, ну, я спрашиваю, потому что ходят слухи о том, что «Тацуя — кандидат на пост Президента школьного совета».

— Слухи?..

— Я их не распространял!

Тацуя не считал, что очень хорошо читает людей, но Микихико провозгласил свою невиновность очень искренне.

— Вчера после школы в комнате практики Тсузура-сэнсэй расспрашивал меня. Он спросил: «это правда, что Шиба Тацуя — кандидат на пост Президента школьного совета?»

Инструктор Тсузура — специалист в магической геометрии, и также хорошо разбирается в магической инженерии; сейчас он обучает второй год. Его главная должность — профессор университета.

В академическом мире он известен как превосходный молодой исследователь. Также было провозглашено, что скоро он получит должность Доцента университета. Однако не только его мышление, но также его речь и поведение было слишком свободным и независимым. По дисциплинарным соображениям его перевели в старшую школу при университете. Тем не менее... сам он говорил, что его это не волнует: «я могу проводить независимые исследования», — радовался беспокойный сотрудник.

Наверное, из-за того, что у него был такой темперамент, он был одним из учителей, которые прилагали особые усилия для заботы за учениками второго потока. Он даже не ограничивал себя назначенным ему годом. Несколько раз он вызывал для беседы и Тацую.

— Эту выдумку распространяет он?..

— Ох, значит это выдумка? Я думал, что это странно, так как другим днем ты сказал, что у тебя нет никакого интереса в становлении кандидатом.

Тацуя изумился, когда кивнул удрученному Микихико.

— Я не думаю, что получил бы какие-либо голоса, если бы даже был кандидатом, и, как я уже говорил, я не намерен в этом участвовать. Как эти слухи смогли распространиться среди учителей?

— Не знаю...

Микихико просто не мог знать, что происходит в учительской. Как и ожидалось, всё, что он мог сделать, это в неведении склонить голову.

Даже Тацуя спрашивал, не ожидая ответа; он просто задал вопрос, чтобы пожаловаться.

— Не только учителя.

Однако, чего он не ожидал, в неприятном направлении указал соседний слушатель.

— На клубной деятельности я слышал некоторые обрывки речи, как сэмпаи болтали об этом. Удивительно, но все казались восприимчивыми к такой мысли.

После того, как Лео, сидевший впереди него, сказал это, Эрика, которая наполовину сидела, наполовину опиралась о парту Мизуки, продолжила в том же направлении:

— Ох, сейчас, когда ты об этом упомянул, я слышала, как вчера кто-то об этом говорил. Это было о ком-то из первого года, который является членом дисциплинарного комитета и принимает участие в предстоящих выборах школьного совета. Теперь, когда я это обдумала, это ведь было о Тацуе-куне, так ведь?

«Так ведь?» Тацуя не хотел утвердительно кивать на то, что она сказала, но объединив разведывательный доклад Микихико, а также Лео и Эрики, к другим выводам было прийти невозможно.

— Я тоже...

Ох, нет, только не Мизуки. Тацуе захотелось спрятаться под парту.

— Я припоминаю, что что-то такое слышала, когда вчера была в комнате консультаций.

Однако услышав, от кого она слышала этот слух, у него родились мысли, что с «позитивным настроем решить можно всё».

Впрочем, эти мысли на самом деле были знанием того, что он собирается допросить Харуку. Хотя и остались некоторые возражения по поводу того, хорошо ли называть нечто подобное «позитивным».

◊ ◊ ◊

Та, кто будет протестовать больше всего против названия оперативного плата Тацуи «позитивным», вероятно, будет сама Харука.

— Всё ещё середина первого урока! — В манере, неподходящей консультанту, Харука нахмурилась на Тацую, который посетил комнату консультаций.

По-видимому, подлый способ, которым он получил информацию о Безголовом Драконе, оставил ей чувство, что её использовали. Если посмотреть на то, что Тацуя тогда сделал, то не было контракта, который ограничивал его в использовании купленной информации.

— Я уже сделал назначенные на первый урок задания.

Естественно, Тацуя не чувствовал дискомфорта от того, что его ненавидела Харука. Они разделяли друг с другом те же секреты, но не совсем, так как карты в руках Тацуи были сильнее.

— ...Довольно неплохое достижение, не так ли?

— Вряд ли. Я едва сумел добиться красных отметок на практических экзаменах.

— ...Почему-то, когда ты это говоришь, я не могу услышать никакого сарказма.

Между ними были отношения, которые можно назвать близостью, не требующей вежливых тонкостей.

— Потому что это правда. Что ж, более важно, есть кое-что, что меня беспокоит. Я хотел бы проконсультироваться об этом.

Когда Тацуя сделал этот первый шаг, Харука широко раскрыла глаза и машинально выпрямилась.

— Пожалуйста, не стесняйся, можешь проконсультироваться со мной о чем угодно.

Она слишком добросовестно относится к своим профессиональным обязанностям, но её быстрая перемена настроения заставила его чувствовать себя немного неловко из-за его способности пропускать занятия. Что ж, настало время ей выучить, что «беспокойство», с которым он пришел к консультанту, было вне её официальной сферы.

— Мое беспокойство, как можно это назвать, — выборы школьного совета в конце месяца.

— В этот раз в наборе кандидатов определенно есть беспорядок. Так вот в чем дело? Твоей младшей сестре предложили баллотироваться на пост Президента школьного совета?

— Ах да, я определенно беспокоюсь об этом. Однако сегодня я хотел бы проконсультироваться о другом «слухе».

— Слухе?

— Да, слух о том, что я стану кандидатом, начавший распространяться в учительской; вы случайно ничего об этом не знаете?

Затронув эту тему, Тацуя стал лицом к лицу к Харуке и посмотрел прямо ей в глаза, на мгновение, и впрямь лишь на мгновение, «ох, нет» взгляд показался на её лице.

— Вы говорили об этом с Шибатой-сан вчера. Я хотел бы, чтобы вы мне объяснили всё поподробнее.

Но неважно, насколько коротко было мгновение, любое изменение выражения, произошедшее под его пристальным взглядом, он не упустит. Тацуя просто не мог не заметить.

— Думаю, это невообразимо, но не могла ли Оно-сэнсэй по собственной инициативе распространять эти слухи?

Лицевые мышцы Харуки расслабились, приняв выражение смятения.

И, в конечном итоге, она приняла свою обычную любезную улыбку.

— Да, в самом деле, это «невообразимо». Я просто не могла поступить так безответственно.

На её губах не было никаких следов напряжения.

Похоже, её навыки контроля лица добились значительного прогресса.

— ...Каким же образом эта выдумка стала распространяться?

— Что... значит это выдумка. Ну, этого следовало ожидать... Шиба-кун не тот человек, чтобы находиться в центре внимания; ты больше похож на того, кто за кулисами дергает за ниточки.

— Не буду отрицать.

Их глаза встретились, они обменялись злобными ухмылками.

Возможно, это было влияние их общего мастера.

Тем не менее, некая похожесть — не достаточная причина, чтобы вступать в сговор друг с другом.

— ...Тогда каким же образом эта выдумка о том, что я стану кандидатом на пост Президента школьного совета, стала распространяться?

— Извини, я правда не очень много об этом знаю.

— Части, что вы знаете, будет достаточно.

— ...

Тацуя выглядел очень непринужденно, ожидая ответа Харуки.

Валяние дурака ничего не принесет, подумала Харука.

Для начала не было никакой причины молчать о том, что она сама слышала.

— ...Я не совсем уверена, кто что сказал, но... это ведь можно считать одной из этих словесных игр? «Похоже, Хаттори-кун не будет участвовать», «Похоже, Накадзо-сан не будет участвовать», «кажись, будет проблематично найти кандидата в Президенты», «Эй, разве Шиба-сан не может им стать?» ...всё это каким то образом моментально превратилось в «похоже, Шиба-сан будет участвовать», «Шиба-кун будет участвовать», «Э, Шиба-кун?» «Да, из дисциплинарного комитета», «Ох, тот, кто участвовал в турнире новичков?» «Хмм, разве это не будет интересным?».

Выслушав Харуку, Тацуя был так исчерпан, что чувствовал, что вот-вот упадет со стула.

— ...Как учителя могли поверить таким незрелым слухам?

Что ж, слухи по своей природе безответственны и незрелы. Его товарищи в первом году и старшеклассники, похоже, выудили это из сплетен, поэтому даже если Тацуя хотел отследить слух кусочек за кусочком, все куски отследить просто невозможно.

Но такие превосходные люди, как Тсузура, — по крайней мере, в интеллектуальном плане, — люди, достаточно серьезные, чтобы стать профессором, учителя не должны столь легко обманываться.

Тацуя был не совсем готов отбросить возможность того, что кто-то мог намеренно манипулировать слухами.

— Среди учеников есть более серьезные люди, чем среди учителей. Подробности относительно апрельского инцидента держатся в секрете от учеников, но поскольку учителя знают факты...

— ...Инцидента Бланш?

— Верно. Многие учителя, Шиба-кун, оценивают тебя достаточно высоко, чтобы быть уверенными, кто решил ту проблему.

К сожалению, он этого не предвидел. Что этот вопрос будет так сильно выделяться... Тацуя считал, что лично он не был достаточно известен.

— Они не знают точных подробностей, так как Дзюмондзи-кун держит всё в тайне, но они знают, что ты собственной силой расправился с террористами, и из-за этого они довольно высоко тебя оценивают. Поскольку они хотят, чтобы Президент школьного совета старшей школы магии был чрезвычайно сильным, довольно много учителей считают, что было бы забавно иметь Президентом ученика первого года, если тот обладает такой подавляющей силой.

...Положение становится и впрямь плохим, подумал Тацуя.

С всё ещё звенящими в голове словами Харуки, Тацуя размышлял над тем, как справиться с этим делом.

Прежде чем выйти из комнаты консультаций, он убедился, что не расспросил о методах, которые она использовала для получения информации.

◊ ◊ ◊

Как бы то ни было, число методов, которыми можно раздавить необоснованные слухи, ограничено. К тому же ни одного из них не было в его распоряжении.

Поэтому ему нужно уничтожить основу, с которой слухи возникли; можно сказать, что результаты встречи с Харукой были достаточно эффективными.

Такие мысли могли его утешить, но тяжесть бремени от этого не уменьшилась.

В классе из двадцати пяти человек людей не так уж и много. Лишь раз взглянув, можно уловить, кто что делает. К тому же перед началом урока здесь не болтало лишь четыре человека, поэтому было двадцать человек. Ему это не нравилось, но он мог сказать, что все эти двадцать человек шептались о нем.

Фрагменты разговоров, которые он мог услышать, содержали слова, вроде «как я и думал», «Президент» и «Выборы».

Это было далеко за пределами простого неудобства.

— Тацуя. Не уделишь мне немного своего времени? — по-королевски вступила Маюми (хотя в наши дни это довольно великое описание, чтобы применять его к старшекласснице) в классную комнату первого года, остановилась прямо возле парты, где он сидел, и с тем, что можно назвать лишь очарованием, сложила обе руки вместе и произнесла эти слова.

За её спиной Сузуне смотрела на сцену с отвращением на лице.

Тацуя бегло глянул на цифровые часы в углу экрана. Осталось пять минут перерыва между первым и вторым уроком. Если они думают вернуться в классную комнату третьего года, для разговора останется лишь минута.

— Если мы скажем, что это официальное дело школьного совета, никто из нас не получит красные отметки. — Маюми, со своими сложенными руками, ответила на невысказанный вопрос, который прочла в глазах Тацуи. Тем не менее её руки тонко опустились — плохой знак; она может поставить руки в режим полной молитвы, подражая статуе «Девы Марии». Обе руки вместе, со слезами на глазах; если кто и сможет выполнить такой трюк, то только Маюми.

На втором уроке, как и первом, занятия будут вестись в классе через компьютерный терминал. Прошло лишь двадцать-тридцать минут без того, чтобы на Тацую не упало ещё больше хлопот.

Под пристальными взглядами своих друзей Тацуя поднялся со своего места, затем слегка поклонился Маюми.

Будто поменявшись с ней местами, он стал перед партой и протянул ей свою идентификационную карточку, чтобы можно было ввести разрешение школьного совета.

◊ ◊ ◊

Его сопроводили в комнату школьного совета.

Тацуя понял, почему они пришли и привели его сюда, когда знали, что он, скорее всего, проведет с ними здесь обед.

— Извини, что прерываем твой урок, но у нас есть лишь один день.

После того как Сузуне принесла извинения, Тацуя покачал головой, и сказал: «нет, я не возражаю».

— Спасибо, я рада, что ты это сказал.

Уфф. Преувеличенно вздохнув, Маюми подошла к главной теме:

— Скажу прямо, это касается предстоящих выборов...

Это было точно в его ожиданиях.

Тацуя уже принял решение, как ответить:

— Думаю, для Миюки ещё слишком рано.

— Миюки-сан... Как ты догадался?

На наивную Маюми, которая явно подумала «это ведь не может быть техника чтения мыслей», Тацуя неохотно улыбнулся и объяснил трюк:

— Ты не дождалась обеденного перерыва и умышленно пришла ко мне во время занятий; следовательно, ты, скорее всего, хочешь посоветоваться со мной, когда здесь нет Миюки. Также, если учесть временные ограничения, я понял, что разговор будет вестись о том, чтобы сделать Миюки кандидатом на пост Президента школьного совета.

Тацуя сказал эти слова не для того, чтобы показать свои дедуктивные навыки.

С одной Маюми он, наверное, справился бы; но если Сузуне будет её партнером по команде, он боялся, что они смогут убедить его, если он в самом начале не нарушит их стратегию.

Его упреждающий удар попал по цели, пока.

Прежде чем его оппоненты — особенно Сузуне — смогли бы перегруппироваться, Тацуя должен был захватить превосходство, чтобы сделать победу неизбежной.

— Официально ничего не запрещает стать ученику первого года Президентом школьного совета, это так. Однако для Миюки это слишком рано. Она ещё не готова выступать руководителем такой организации.

— ...Когда она была в средней школе, неужели она не брала аналогичный долг Президента?

— Я остановил её.

На свой вопрос Сузуне сразу же получила отрицательный ответ.

— Но ведь когда я на неё смотрю — вижу саму собранность...

— Миюки ещё ребенок. Может, я её слишком оберегаю, но она всё ещё не может полностью контролировать себя. По крайней мере, подождите, пока она не начнет держать свою магию под контролем, — опроверг он слова Маюми.

Маюми и Сузуне хотели ещё много чего сказать — главным образом о том, что он чрезмерно о ней печется. И не было никакого «может быть», это был факт, однако они не могли упустить из виду тенденцию позволять магии выходить из-под контроля в Президенте школьного совета. Они не могли опровергнуть этот довод.

— ...Но мы зашли в тупик. Завтра будет сделано публичное объявление выборов, но у нас нет ни одного кандидата.

— Я думал, что крайний срок для объявления кандидатов — одна неделя.

На подразумевающий вопрос «Разве у нас нет недели для поиска кандидата?», Маюми покачала головой с темным видом на лице:

— Сузить выбор кандидатов на пост Президента — обязанность школьного совета. В противном случае нас захлестнет поток кандидатов.

— ...Разве не будет лучше, если будет много кандидатов?

— Даже если вспыхнут бои с магией? Когда все будут сражаться, чтобы увидеть, кто станет Президентом школьного совета?

Определенно, если это случится, беспорядок будет даже больше, чем во время недели приветствия новых учеников.

— ...Разве это произойдет... если будут участвовать лишь ученики, которые хотят стать Президентом школьного совета?

Тем не менее, если будут участвовать лишь те, кто хотят стать Президентом, они смогут принять меры от беспорядков.

— Тацуя-кун, ты слишком наивен, — Маюми одним ударом смяла теорию Тацуи.

— Школьный совет этой школы имеет множество привилегий, они даже после окончания школы считаются элитой. На самом деле, четыре года назад, школьный совет выступал в защиту «Свободных Демократических Выборов». По нашим записям тогда количество серьезно раненных учеников превысило два десятка. Признаки «Свободных Демократических Выборов» были сняты, и Президент школьного совета настоятельно порекомендовал вице-президента на пост следующего Президента, чтобы, наконец, взять положение под контроль.

Сомнения Тацуи были побеждены удивительно насильственным рассказом Сузуне.

— ...Это школа или страна третьего мира? — вздохнул Тацуя.

— Великий талант в магии может быть разрушен узами сдержанности. Ученики старшей школы не взрослые, в конце концов. — Маюми снова умоляюще положила руки вместе. — Разве ты не видишь? Может быть, Тацуя-кун, ты смотришь на неё лишь как на ребенка, но Миюки-сан справится. Говорят, человек поднимается к должности.

Дело дошло до этого, подумал Тацуя.

Хотя ещё можно зацепиться за довод, что я считаю, что первый год не должен становиться Президентом школьного совета.

Но...

— Как насчет того, чтобы пока забыть о Миюки, и подумать о том, почему Накадзо-сэмпай отказалась от своей кандидатуры? С точки зрения надлежащего порядка и фактических способностей, разве Накадзо-сэмпай не самая лучшая кандидатура на пост Президента? — высказал мнение Тацуя, и у Маюми помрачнело лицо, она погрузилась в молчание.

— ...Это, конечно, так, но... — Сузуне тоже не смогла найти слов, чтобы опровергнуть его довод.

Да, это было для них всех так очевидно, что никто не мог ничего сказать. Если бы Азуса так эгоистично не отказалась бы, Тацуе не пришлось бы обсуждать этот вопрос; это было настолько ясно, что не требовалось никакого объяснения. Тем не менее, для Маюми и Сузуне следующие слова Тацуи оказались неожиданными:

— ...Если вы хотите, может мне пойти и попробовать переубедить Накадзо-сэмпай?

— Э?.. Тацуя-кун, ты попытаешься для нас убедить А-тян?

— Да.

Для Маюми всё это было так неожиданно, что она некоторое время не была уверена, какое лицо принять, но когда смысл слов Тацуи медленно начал осознаваться, она машинально сильно схватила его за руку.

— Ты правда это сделаешь? Ты не можешь потерпеть неудачу! Ты совершенно точно должен это сделать! Конечно, я могу на тебя положиться, Тацуя-кун!

Было впечатление, что схваченная рука Тацуи вот-вот онемеет, с таким восторгом Миюки трясла её вверх вниз. Сузуне и Тацуя взглянули друг на друга и мельком криво улыбнулись.

◊ ◊ ◊

В обеденное время в этот день, наверное, потому что у неё был инстинкт как у чующих угрозу маленьких животных, Азуса не пришла в комнату школьного совета. Такими темпами она сможет найти причины избегать меня и после школы, подумал Тацуя, поэтому, после окончания четвертого урока, пошел прямо в классную комнату Азусы (занятия в старшей школе магии заканчивались в три часа дня; четвертый урок заканчивался в два часа дня).

С дверного проема он посмотрел на обстановку внутри классной комнаты. Азуса поспешно готовилась уйти. Наверное, она пыталась сбежать прежде, чем её поймают, но кое-что её подвело: ученица, достаточно серьезная, как она, никогда не покинет терминал до окончания урока.

В отличие от Тацуи, который не следовал правилам, — наверное, он даже не будет колебаться запятнать руки серьезным преступлением, — взяв сестру с собой, он ступил в классную комнату класса A второго года.

На него уставилось несколько «что этот парень о себе возомнил» взглядов, в основном от парней, но, как и ожидалось, не было ни одного с детским складом ума «нападать на младшеклассника, посмевшего войти в их владение». Взгляды от девушек были другими; они давали ему оценку так же, как оценивают дизайнерские товары. Давление их взглядов было сильно, но не похоже, чтобы кто-то из них собирался его побеспокоить. Тацуя бесстыдно проигнорировал обе формы взглядов и направился прямо к месту Азусы.

Азуса узнала об их приближении на полпути. Однако интервал времени, который она потратила на обдумывание «как я могу сбежать, чтобы не выглядеть странной», означал, что он смог оказаться перед её глазами.

С колеблющейся, но натянутой улыбкой, Азуса поднялась. Она отчаянно схватила свою школьную сумку, но её ноги не двигались. Тацуя был более чем на 30 см выше Азусы.

Обычно при столкновениях это не является пугающим преимуществом; сидя или стоя, это не кажется такой уж разницей, но каким-то образом он сумел принять позицию, при которой казалось, что он смотрит на неё свысока.

С ослепительной улыбкой на лице, взгляд Тацуи поймал взгляд Азусы и не позволил ему уйти.

— Накадзо-сэмпай.

В чертах лица и теле Тацуи не было ничего выдающегося, и он не обладал красивым голосом, что люди любят слушать, но, наверное, благодаря эффектам от боевых тренировок, повлиявших на его горло и легкие, его голос имел глубокую проницаемость, когда он говорил. Молодая девушка может посчитать, что его голос излучает «мрачное» или «взрослое» чувство.

— Я хотел бы с тобой поговорить.

А столь робкая молодая девушка может посчитать, что из его голоса исходит подавляющее давление.

— Ну, я, сегодня немного...

— Это не займет много времени.

Этим он отрезал все пути отступления для Азусы, которая всё ещё пыталась найти способ сбежать. Немного усилив свой тон, Тацуя добавил веса к своим словам.

Справедливо это или нет, но глазами Азусы завладела немыслимая сила. С другой стороны, если любой одноклассник Азусы посмотрит на них двоих (особенно на девушку), всё, что увидит — это два человека, которые уставились друг на друга и шепчутся между собой.

Фрагменты разговора, которые они могли услышать, были с замечаниями «удивительно сильно», «столь отважно», и «это было бы прекрасно» в паре с регулярно обрушивающимися взглядами.

Когда направленные на её брата взгляды сознательно или неосознанно заполнились аурой флирта, настроение Миюки резко упало.

Таким образом, из-за спины Тацуи — одним словом, от Миюки — исходила «аура сердитой женщины», что ещё больше увеличило невероятное давление, которое чувствовала Азуса.

— Пяти минут будет достаточно.

— ...Ну, если и впрямь только пять минут.

Азуса последовала за Тацуей — итог, который можно назвать тактикой давления, нежели банальным коммерческим предложением.

Её руки не были связаны ни наручниками, ни веревкой, но каким-то образом, неважно как на это посмотреть, у неё был вылитый образ «преступника, сопровождаемого полицией».

◊ ◊ ◊

— Буду краток, — сев в углу кафе, Тацуя начал говорить, — Накадзо-сэмпай. Пожалуйста, стань кандидатом на пост Президента школьного совета.

— Как я и думала, этот вопрос... Президент попросила переубедить меня?

— Да.

Изначально это было не «убеждение Азусы» но скорее «убеждение Миюки», которая стояла за ним, но Тацуя об этом умолчал.

— ...Я не могу. Такая важная работа, я никогда не смогу исполнить обязанности Президента школьного совета.

Отношение Азусы было более упрямым, чем предполагалось. И сейчас она выглядела, будто собиралась расплакаться. Если он зажмет её в угол, она и впрямь может заплакать. Нет, здесь не было никакого «может», она точно заплачет.

Но если бы он так просто сдался, ему вообще не нужно было бы пытаться её убедить.

— В следующем сезоне Хаттори-сэмпай станет Председателем группы управления клубами, поэтому он не может быть кандидатом в выборах Президента. Накадзо-сэмпай, если ты не станешь кандидатом, выборы не будут под контролем школьного совета.

— Разве так не будет лучше? Многие ученики подходят на этот пост больше, чем я.

Когда Азуса задала ему агрессивный вопрос, Тацуя глубоко вздохнул.

— ...

— ...

Тишина не продлилась и десяти секунд, прежде чем Азуса беспокойными движениями не начала показывать признаки дискомфорта. Она бросила беглый взгляд на Тацую, который никак не отреагировал. Затем бросила беглый взгляд на Миюки: на той была эта трудная для чтения Архаическая Улыбка, будто бы сошедшая с древних греческих статуй, она пристально смотрела на Азусу. Эта улыбка давала впечатление, что вы попали в её ловушку. Азуса отчаянно отвела взгляд...

На Тацую.

Таким образом, их взгляды идеально встретились.

Азуса застыла с испуганным лицом.

Тацуя снова вздохнул:

— Неужели так правда будет лучше?.. Даже если повторится трагедия четырехлетней давности? — Трагедия выглядит как-то излишне эмоционально, подумала Миюки, которая слушала неподалеку; Тацуя тоже так считал. Тем не менее, посмотрев на Азусу, можно было увидеть, что её изначально потрясенное лицо побледнело ещё сильнее. — Тогда серьезно пострадало более десяти человек. Накадзо-сэмпай, думаю, ты больше знакома с этими записями.

Жалобно, губы Азусы почти незаметно дрогнули от волнения.

Однако, Тацуя...

— У нас ведь должны быть живописные записи того времени? Серьезные раны, нанесенные магией... Если возможно, я бы не хотел смотреть на что-то подобное.

Этим он нанес последний удар.

Основная обязанность секретаря школьного совета — управлять записями школьного совета. Должно быть много записей инцидента такого масштаба, и чтобы надлежаще ими управлять, она должна не только брать их в руки, но и смотреть.

Как и ожидалось, не только её губы, но и всё её тело задрожало.

— История, вероятно, повторится...

— Ч... что я должна делать...

Азусе, которую загнали в угол, с нежной улыбкой ответила Миюки, которая продолжала молчать с тех пор как они прибыли в кафе:

— Накадзо-сэмпай, если ты станешь кандидатом в Президенты школьного совета, такого положения дел можно будет избежать. Всё хорошо, сэмпай, ты точно справишься.

Видение Азусы сильно заколебалось.

Брат угрожает, сестра предлагает руку помощи. Поистине великолепная совместная работа.

— Ох, это напомнило мне... — серьезность, которую он до этого поддерживал, растворилась (или, во всяком случае, так казалось). Его лицо и вправду говорило «я только что вспомнил», Тацуя достал следующий «пряник»: — Так случилось, что я стал обладателем устройства полета компании FLT, который будет в продаже со следующей недели...

После того, как она услышала эти слова, глаза Азусы с искрами засияли.

На её бледном лице появился здоровый румянец, и она наклонилась через стол:

— ...Ты, возможно ли, что ты имеешь в виду магический специализированный CAD полета модели Silver? Они лишь в июле объявили об открытии магии полета. Если говорить об эффективной практике, для этого потребуется абсолютно новая модель Silver?!

Когда Тацуя кивнул, Азуса посмотрела на него, будто хотела его съесть.

Её глаза заявляли: «Я хочу это, я хочу это, я хочу это, я хочу это, я хочу это, я хочу это...»

— Ну, это стандартное изделие, но это товар «не для продажи», на нем нет даже серийного номера.

Азуса сглотнула.

Глаза затуманились, будто от лихорадки.

— Тем не менее, по производительности он ничем не отличаются от модели «для продажи». Думаю, это будет отличный подарком, чтобы отпраздновать твоё становление Президентом школьного совета.

— Правда?! — Азуса подняла голос и радостно крикнула.

Её стул упал с громким звуком, но Азуса не обратила абсолютно никакого внимания на направленные на неё взгляды. Похоже, что в её голове не было места, чтобы обращать внимание.

— Да, Накадзо-сэмпай, ты так много присматривала за Миюки. Если станешь новым Президентом школьного совета, я думаю отдать это тебе в качестве подарка...

— Я сделаю это! Я никому не проиграю! Я совершенно точно выиграю президентские выборы! — сильно заявила Азуса, глядя на невидимого противника.

Прежде всего, в связи с отсутствием кандидатов, она подчинилась убеждению «кнута» и «пряника». В таких обстоятельствах в вотуме доверия не было необходимости, и её предыдущий отказ от работы полностью ушёл из её сознания.

Перед Азусой, впавшей в маниакальное состояние, Тацуя и Миюки украдкой кивнули друг другу.

Глава 3

Уже настала последняя неделя сентября.

Дней с затяжной летней жарой ещё было много, но дней с заметным осенним ветром становилось всё больше.

— Как думаешь, в школе не должно быть больше восторга?

— Почему? — Тацуя, чуть сузив глаза, обернулся к Маюми, которая вопросительно склонила голову.

— Президентские выборы.

Наконец, завтра будет общее собрание учеников, и вместе с ним будут выборы Президента школьного совета.

У Маюми сегодня был последний день, который она может провести в этой комнате в качестве Президента; но, несмотря на это, у неё по-видимому было не так уж и много чувств.

Тем не менее, конкуренция за пост следующего Президента, похоже, не будет включать ни ожесточенных дебатов, ни состязаний в популярности.

— ...Ну, это ведь выборы Президента школьного совета старшей школы? Это не то, чем можно разжечь огонь...

Он не стал оглядываться назад; в лучшем случае это почетная должность, добавляющая очки в чьи-то школьные записи. Этим ведь нельзя прийти в восторг, да?

К тому же были и другие причины, чтобы не прийти в восторг: голосовать за единственного кандидата, похоже, не столь интересно; Более того, возможность проиграть выборы была нулевой.

И всё это не из-за того, что должность Президента школьного совета была не достаточно привлекательной, чтобы не глядеть на неё с завистью. Если взглянуть на это с точки зрения широкой общественности, Президент школьного совета школы магии — не более чем глава организации старшей школы. Власть и влияние, которое дарует должность, близки к нулю; это всего лишь почетно. В этом Президент не сильно отличается от Президента школьного совета научной старшей школы или старшей школы искусств.

Однако этот «почет» иного уровня. Это совершенно естественно; если немного подумать, то можно понять. Просто старших школ магии — старших школ при национальном университете магии — лишь девять на всю страну. Количество национальных старших школ не ограничено девятью, но старших школ, где можно получить образование в магии, лишь девять.

Даже если их количество возрастёт, будет невозможно предоставить надлежащее количество учителей. Каждый год лишь девять человек могут испытать, что значит быть волшебником, уважаемым как Президент школьного совета в старшей школе магии. Это звание ограничено теми, которые пойдут по пути становления элитными волшебниками, и это не преувеличение, если вы получите этот титул, это изменит всю вашу жизнь.

Неофициально, это можно назвать честью, сопоставимой с получением медали третьего класса. Конечно, для того чтобы стоять наравне с людьми на вершине мира волшебников, нужно оцениваться первым или вторым классом; здесь нет исключений. Но, на уровне старшей школы, правильно и уместно будет сказать, что кто-то будет смотреть с завистью на такой жизненный почёт, да, весьма уместно.

Но загвоздка в том, что могли желать должность Президента школьного совета не горстка учеников, а довольно много. Тогда почему же лишь один единственный кандидат? Это, понятно, итог деятельности человека.

Тацуя лишь сейчас перевел взгляд на текущего Президента школьного совета, невинное лицо которой вопросительно к нему склонилось.

Какое же она сделает лицо, если оппозиция начнет «пропагандировать», что выборы недействительны?

Возможно, покажет такую заманчивую улыбку.

Хватит об этом; воображение, очевидно, придумывает какие-то страшные сценарии.

— Хмм, к сожалению, в этот раз будет лишь А-тян... но в целом, перед голосованием, она произнесет речь «голосуйте за меня». Как думаешь, завтра этого будет достаточно, чтобы всех воодушевить?

С единственным кандидатом называть речь «голосуйте за меня» не совсем верно, но у Тацуи не было привычки делать подобные насмешки.

Его взгляд скользнул в угол комнаты. Уже почти прошел обеденный час. Азуса с серьезным лицом вглядывалась в документ и тихо бормотала.

Она не использовала ручной терминальный экран; она считала своей обязанностью читать с настоящих бумажных документов. Похоже, что у неё был надлежащий боевой дух кандидата.

Кстати, «награда» — устройство полёта — уже была вручена, когда она приняла своё выдвижение.

Такую девушку, как она, не привлечет награда, которую только пообещали, но вот награда, которую дали заранее, поставила её под большее давление из-за затяжной напряженности.

Поэтому, как он и хотел, Азуса стала заложницей странного чувства долга. Даже если у неё и не было оппозиционных кандидатов, она воодушевляла себя словами «я должна победить, я должна победить».

Наверное, даже когда она закончит свою речь, это напряжение сохранить её решительность. Насчет этого ненужно беспокоиться.

— Что бы мы ни думали, но главная проблема — общее собраниеучеников, так ведь?

Она никак не могла услышать его мысли, но Сузуне озвучила именно ту проблему, о которой он хотел сказать. Сузуне уже некоторое время (похоже, она собиралась сегодня пропустить обед) смотрела на экран терминала своего рабочего стола. Её глаза бегали вверх-вниз, скорее всего, она при чтении прокручивала текст, возможно читая его снова и снова, всё проверяя.

— Специальное собрание весной сократило степень игры на публику. Мы сейчас не хотим ещё одного такого беспорядка, — указала Мари, закрыв коробку для бэнто.

— Я определенно не собираюсь вызывать подобный беспорядок, — ответила Маюми и тоже убрала бэнто.

— Я немного волнуюсь о возможности вспышки насилия, но это, наверное, неуместное беспокойство, — шутливо и с улыбкой на лице сказала Миюки, затем все начали наливать себе чай.

— Неожиданное нападение? Что ж, ученики нашей школы должны прекрасно понимать, как нападать на такую девушку, как она, — во время паузы Мари высказала своё мнение.

— Подумать только, как грубо. Нападать на девушку, не думаешь, что это просто ужасно, — бросила замечание Маюми, на её лице ясно нарисовалась улыбка, говорящая, что «это шутка». Здесь просто не было противников, которые могли посметь вызвать её на битву в магии, по крайней мере, никого достаточно сильного, чтобы трусливо скрытно напасть. Маюми твердо придерживалась этого убеждения.

— Понятно... Но я не думаю, что меры предосторожности будут лишними.

Однако ответ Тацуи пошел в слегка странном направлении, чего она не ожидала.

— Э-э?

— Президент ведь девушка, более того — красивая девушка.

— П-Правда? — Маюми, с самообладанием пожилого человека, опровергла замечание, но нельзя сказать, что очень уж плавно, поскольку глаза показали волнение.

Но вот на Миюки, напротив, было раздраженное лицо, говорившее: «почему мой брат такое ляпнул», и, казалось, она внимательно осматривает его на другие признаки неверности.

— Что ты имеешь в виду? Почему ты сказал что-то подобное так внезапно? — высказала свои подозрения Мари. Видно, Миюки не единственная заподозрила его в неверности.

— Внезапно? Часть учеников пытаются собрать поддержку, чтобы разрушить план Президента. Я думал, что мы обсуждаем угрозы, которые могут нарушить текущий порядок вещей?

— Такой слух достиг и моих ушей... — Мари ответила так, будто показалась несколько сбитой с толку. По мнению Тацуи оппозиционная группа искусно маневрировала. Он анализировал доклады разведки более точно, чем Мари, так как отдельные члены комитета обычно не делают сбор разведывательных данных.

— Оппозиционная группа может ударить лишь сегодня или завтра. Президент... будет лучше, если ты сегодня не будешь оставаться одна.

— Ха-ха, Тацуя-кун. Может, ты немного драматизируешь? — Маюми решила превратить волнения Тацуи в шутку и со смехом отклонила их. Но это ей удалось не слишком хорошо.

— Ты знаешь то, что неизвестно нам?.. — С беспокойством Мари задала вопрос Тацуе, который, похоже, не шутил с Маюми.

— К сожалению, нет. Если бы что-то узнал — чувствовал бы себя безопаснее.

— Может, ты слишком много об этом думаешь?

— Ха-ха, может быть?

Когда Сузуне сказала, что это могут быть просто нервы, Тацуя слегка рассмеялся в знак согласия.

Тем не менее, это было лишь притворство, что было ясно любому, у кого были глаза.

◊ ◊ ◊

— Тацуя-кун. — Лишь немного времени осталось обеденного перерыва. Мари, которая только что покинула комнату школьного совета и шагнула в близлежащий коридор, остановила Тацую, который шел назад в свою классную комнату.

Тацуя и Миюки одновременно обернулись; почему-то на Мари была немного горькая улыбка. Общественность могла думать о них, как о «близких родственниках», но только потому, что не всегда игнорировала такие маленькие действия.

— Ты что-то хотела? — Тацуя кивнул, чтобы Мари продолжила, чтобы быстро подошла к сути дела.

— Мне нужно обсудить с тобой одно дело. Не мог бы ты пойти в штаб-квартиру?

Когда она сказала «штаб-квартира», он не спросил штаб-квартира чего; она имела в виду штаб-квартиру дисциплинарного комитета.

— Прямо сейчас?

— Это не займет много времени. Ах, да. Если возможно, не могла бы присутствовать и Шиба?

Тацуя и Миюки, застывшие от неожиданности, переглянулись. На их памяти Мари впервые говорила Миюки что-то вроде «нужно, чтобы ты кое-что сделала» или «кое-что обсудить».

— Миюки, ты успеешь?

— Да. Поскольку четвертый урок свободен, проблем не возникнет, даже если я немного опоздаю. — Свободен — сокращение от «свободный предмет». Науку, язык, магию — кроме практики — и т.п. можно изучать через терминалы индивидуального обучения. Это примерно то же самое, что и самообучение, поэтому если немного опоздать, то и впрямь не будет никаких проблем. — Онии-сама, а для тебя всё нормально?

У Тацуи, с другой стороны, был небольшой практический тест, называемый «измерение способностей».

Устройство для проведения измерений на первом потоке используют инструктора (естественно, также дают советы), но на втором потоке ученики пользуются им самостоятельно; пока он во время уроков будет достигать необходимой оценки, балл будет считаться проходным.

— ...Всё нормально, — он кивнул Миюки и согласился с Мари; Мари извинилась, опередила их двоих и направилась к лестнице.

Идя в штаб-квартиру комитета, они не воспользовались коротким путем мимо комнаты школьного совета.

По сравнению с полугодичной давностью, она была как другой человек: после всей той чистки и организации, которую он сделал, комната выглядела совершенно другой. Мари и Тацуя с Миюки сели друг напротив друга возле приёмника, которого здесь не было полгода назад (Кстати, приёмник, как он узнал через перекрестный допрос, убрали на склад, настолько сильно комната была завалена вещами; теперь его вернули на своё исходное место, поэтому они могли следить за информационными частотами).

— ...Хорошо, теперь, поскольку это вы, возможно у вас есть некоторое представление, о чем пойдет речь.

Тацую озадачило ударение, которое Мари сделала своим предисловием.

От неё исходила тонкая напряженность.

Немыслимо; Миюки здесь, так что это не может быть такая причина. Они регулярно виделись лицом к лицу в комнате школьного совета. Невозможно назвать случаи, когда они не могли говорить друг с другом; нет никаких оснований, чтобы такая старшеклассница, как Мари, чувствовала напряженность в их текущих отношениях.

— ...Я хочу поговорить о Маюми. По правде, я тоже беспокоюсь о том, на что ты ранее указал, Тацуя.

— Дело тех, кто выступает против плана по отмене правила, по которому члены школьного совета выбираются из учеников первого потока?

Мари на это не обратила внимания из-за своей напряженности, но Тацуя показал, что её понял.

— Верно... Я тоже думаю, что в оппозиции слишком много учеников. С весеннего собрания, когда было сделано объявление, я не чувствовала такого настроения от оппозиции, но я припоминаю, что учеников, эмоционально выкрикивающих оппозиционные слова... было больше нескольких. Так как вы двое из первого года, вы, наверное, о таком не думали, но невозможно провести диверсию мирно. В конце концов, ведь те, кто применяют насилие, всегда появляются, да? Как говорится: всегда оставайся начеку.

— Весьма вероятно, — именно так думал Тацуя, он без колебаний или отвращения ответил мрачной Мари.

— Маюми, наверное, потому что Госпожа, незнакома с такой «злобой». Эта девушка, наверное, не поймет чувство, исходящее от атаки загнанного в угол животного.

Хммм, Тацуя согласился, что это самоубийственная слабость.

Видимо Мари не была застенчивым человеком.

Если посмотреть со стороны, станет совершенно очевидно, что то, как они донимают друг друга, доказательство того, как они между собой ладят; по мнению Тацуи волнение Мари о Маюми было «совершенно естественным». Но Мари, похоже, так не считала.

— Как ты и сказал тогда... Маюми, похоже, не принимает это слишком серьезно. Так как у неё есть особое умение «Многомерная Сфера», она может охранять свой периметр и никто не застанет её врасплох, но поскольку эта способность восприятия не активируется пассивно, когда она не чувствует надобности в бдительности, это как игрушка, пойманная в своей упаковке.

— ...Хмм.

Что ж, разве уже не пора Мари сказать нам, что она от нас хочет, подумал Тацуя.

— Эх... тогда... извините. Я болтала, не добравшись к сути...

Хорошо, Тацуе не потребовалось говорить это вслух; Мари сама вернулась к главному вопросу.

— Итак. Я хочу, чтобы вы двое... если возможно, не могли бы вы сегодня выйти из школы вместе с Маюми?

— ...Ты имеешь в виду увидеть дом Президента?

— Не нужно идти так далеко, аж к её дому... нет, конечно, я была бы благодарна, если бы вы пошли так далеко. Думаю, на территории школы о ней ненужно беспокоиться. В классных комнатах её окружает толпа поклонниц; в комнате школьного совета есть Итихара и Хаттори. Но я сильнее всего беспокоюсь о времени, когда она покидает школу. Она не позволяет, по какой бы то ни было причине, подойти поклонницам за пределами школы.

— Разве не потому, что она прямой потомок Десяти Главных Кланов? — рассеяно заявил Тацуя, на что Мари приняла лицо, говорящее «до сих пор я об этом и не думала»:

— ...Это так?

— Э? Я не член Десяти Главных Кланов; это лишь простая догадка.

— Наверное, ты прав... В любом случае обычно Маюми уходит из школы одна. Даже если кто-то сделает так, чтобы всё выглядело случайно, напасть будет легче, чем в школе. В другое время я поговорила бы с Хаттори, но после того, как он закончил дела со школьным советом, похоже, что он пошел к Группе Управления Клубами, готовиться... При таких обстоятельствах, Тацуя-кун, я хотела бы положиться на тебя. Поскольку ты обладаешь сильнейшей антимагией «Прерывание заклинания», неважно, какую внезапную атаку они предпримут, всё будет в порядке, так ведь?

Тацую охватило небольшое сомнение; однако он не сказал ни слова. Так как быстрее, чем он успел открыть рот, на вопрос Мари ответила Миюки:

— Можешь на нас положиться. Онии-сама никогда не оплошает.

Впрочем, последние слова Мари были не вопросом, а простой формальностью. На самом деле это была провокация, или даже подстрекательство. Её слова странным образом всколыхнули Миюки, они были сказаны с целью, чтобы она заговорила прежде, чем Тацуя начал бы высказывать злостные вопросы, вроде «почему из школы должен сопровождать её именно я?». Вместо этого Тацуя просто смотрел на Мари, которая злобно ухмылялась.

— Ч-Что? Ты что-то хочешь сказать?

— Нет, не особо.

— Они так низко пали. Если Маюми сейчас будет ранена, это многое ухудшит. Хоть я и понимаю, настолько всё неустойчиво... но не то чтобы я о ней особо волновалась.

Пока он смотрел, как Мари оправдывается изо всех сил, Тацуя подумал: «значит, таких людей называют цундере, людьми, которые обращаются холодно с теми, кто им нравится?» — но он не был особо в этом уверен.

◊ ◊ ◊

— ...Спасибо за ваш тяжкий труд. На этом вся подготовка к завтрашнему дню должна быть завершена?

— Да, все документы готовы, — ответила Азуса на заключительную любезность Маюми.

— Президент, я тоже завершил проверку, — спокойным тоном подтвердил Хаттори. Но он не только ответил на вопрос; его слова были извиняющимися и кающимися, затем он продолжил: — ...Президент, для тебя это болезненно?

— Да, Ханзо-кун, спасибо за твой труд. Я уже закончила здесь, так что не волнуйся.

Вслед за этим у него назначено формальное введение в должность в Группе Управления Клубами. Это Маюми тоже хорошо понимала.

— Извини, Президент...

— Я сказала, что всё хорошо. А-тян, если и ты готова, то можешь тоже идти.

С большой болью и сожалением, Хаттори поспешно собрал все свои вещи, сказал краткое «прошу прощения» в прощание с Азусой, оставил школьный совет позади и направился в здание для практических занятий.

— Уже время уходить и тебе, Миюки, — таким же тоном Маюми направила слова к Миюки, которая почему-то даже не встала с места, хотя двое учеников второго года уже пошли домой (точнее, домой пошла лишь Азуса).

— Если можно, я хотела бы ещё немного здесь подождать.

Однако от Миюки последовал довольно необычный для неё ответ.

— Тацуя-кун?

— Да. Похоже, он находится вне зоны доступа телефонного сигнала, я не могу с ним связаться.

— Вне зоны доступа телефонного сигнала...

— Не могут ли это быть подвальные архивы? — Сузуне прошептала на ухо Маюми, которая вопросительно склонила голову (хотя это и был шепот, но его громкость была такой, что достигла Миюки). Маюми с задумчивым видом согласилась.

— Этот барьер приватности... иногда толст, поэтому ты и не можешь с ним связаться... хорошо.

— Я ещё немного приберусь перед уходом. Ах, Рин-тян, иди уже домой. У тебя есть поручение, которое ты не можешь сегодня бросить, так ведь?

— ...Да. Извини, Президент.

— Всё в порядке. Я отпускаю тебя сегодня, так что работай усерднее завтра.

Маюми и не подозревает, хех; в её ответе не было ни следа сомнения. Она даже выдала небольшой смешок. Сузуне поклонилась, не говоря ни слова.

В комнате школьного совета остались лишь они двое; Маюми и Миюки в тишине повернулись к своим столам.

Через некоторое время Маюми посчитала, что уже пора выходить, и как раз в этот миг прозвучал сигнал о прибытии авторизированного человека (в общем, ученика, идентификационная карточка которого была зарегистрирована в системе проверки этой комнаты).

Миюки поднялась и направила взгляд к двери.

— Извини, я заставил тебя ждать.

Миюки предвкушала не напрасно: в комнату вошел Тацуя.

— Нет, ничего подобного.

Увидев, как Миюки радостно направилась к нему маленькими, быстрыми шажками, Маюми выпустила слегка удивленный смешок.

— Я уже к этому привыкла но... вы двое и впрямь близки.

— О, Президент. Ты одна?

— Брошенный корабль... но это нормально. Да, сегодня остались лишь я и Миюки.

Так как он тоже привык к Маюми, Тацуя не сбросил темп из-за её наглости. Это был её обычный беззаботный остроумный ответ.

— Мы можем тебе помочь?

— Как необычно.

Однако её следующие слова, похоже, показали истинное неподдельное удивление.

— Интересно, а снег не упадет?

— Это не ко мне, но... вот моей сестре вполне по силам. Миюки, Президент видимо желает снега.

— Вас поняла. Что ж, тогда как много я должна создать, Онии-сама?

— Давай посмотрим... десяти сантиметров хватит?

— Подождите! С-стоп! Всё хорошо, если снег не упадет!

Сначала она подумала, что это шутка, потому оставила её в покое, но их выражения были слишком серьезными. Побужденная беспокойством, называемым «10 000 к одному, что они на самом деле этого не сделают, но что если сделают?», Маюми отчаянно их остановила.

— Боже мой... Не говорите шутки с серьезным выражением лица.

— Разве не естественно, что это была шутка?

На Тацую, который ни милой улыбкой, ни широкой ухмылкой не показал, что это и вправду шутка, Маюми всеми силами направила взгляд, наполненный беззащитностью (правдивой). Однако увидела, что никак на него не повлияла, и просто пожала плечами, сказав: «ну да ладно».

Похоже, она тоже хорошо привыкла к Тацуе — они были на равных.

— Долой шутки. — Маюми посмотрела на него пронзающим взглядом, который Тацуя естественным образом проигнорировал.

— Скоро уже будет темнеть, но если ещё осталась какая-либо работа, мы тебе поможем.

Уже прошло осеннее равноденствие. Так что «скоро уже будет темнеть» не было преувеличением.

Пока она приняла бескорыстные слова Тацуи за чистую монету (может, она его «неправильно поняла»?); у Маюми расслабилось лицо:

— Хм... наверное, мне лучше тоже пойти домой. Спасибо за вашу заботу.

— Ох, неужели?

— Тогда, Президент, почему бы нам не пойти к станции вместе? — на этот раз сделала попытку Миюки, подумав, что Тацуя будет легко сбит.

Хотя Маюми думала, что и это необычный случай, её лицо неожиданно разразилось улыбкой:

— Почему бы нам всем не объединить усилия?

— Поскольку уже так поздно, я знаю, что получение документов с «подвала» займет некоторое время, поэтому прежде всего нужно пойти сейчас, чтобы они успели для нас всё закончить прежде, чем пойдут домой.

— ...Сейчас, когда ты об этом упомянул, что ты искал в архивах?

— Я искал древние тексты, связанные с «философским камнем», поскольку большая часть текстов представляет собой просто отсканированные документы.

— ...Очень ненормальный, нет, узкоспециализированный объект исследования.

— Полагаю, он мог бы стать инструментом, компенсирующим недостаток в способностях, — недолго думая, сказал Тацуя.

— Ох, это?.. — Маюми поразилась его подлинному мотиву. — Как волшебник, способный использовать «Прерывание заклинания», может такое говорить? Даже если это была бы единственная магия, которую ты мог бы использовать, ты по-прежнему пользовался бы большим спросом в полиции и силах обороны. — Тем не менее, её лицо быстро заполнилось разочарованием.

Тацуе было хорошо известно: Маюми считала, что у него искривленное мнение о собственных магических талантах. Тем не менее он мыслил слегка в другом направлении от общих «чувств резервов»; «ученики резерва» были лишь сыты по горло социальной системой, установившей лимиты на их возможности из-за того, что они резервы, он это хорошо знал.

Он невольно забыл, что если скажет что-то, звучащее немного жалостно, Маюми, у которой почему-то всегда было над ним превосходство, рассердится.

Он не мог достичь высокого ранга по международным стандартам, определяющим ранг волшебника, но при приёме на работу талантливые люди, как он, превосходно владеющие практическим навыком в специализированной области, были в большом спросе.

— Эй, Тацуя-кун, я считаю, ты не должен так сильно подчеркивать, что ты «резервный ученик». Потому что ты просто мелодраматичный, тебя запомнят по твоим достижениям... Если будешь продолжать в том же духе — станешь предметом зависти как первого, так и второго потоков.

— Я не хотел это подчеркивать.

Тацуя, когда назвал себя «резервным учеником», и впрямь сделал это без намеренья удовлетворить мазохистские тенденции, и он не был мелодраматичным. Лишь сейчас, когда его спросили (не прямо) причину, почему он расследует этот предмет, он лишь ответил на вопрос. Естественно, он не врал, чтобы скрыть свои истинные намерения; на самом деле он расследовал вопросы, связанные с «философским камнем», чтобы компенсировать нехватку способностей. Для создания «магии типа Гравитационного контроля для реактора термоядерного синтеза» ему кое-чего еще недоставало.

В любом случае у Тацуи не было намерений подчеркивать, что он лишь «резервный ученик».

Однако...

— ...Неважно, я постараюсь этого не делать, — в итоге ответил он.

Просто Тацуя понимал, что Маюми за него беспокоится.

◊ ◊ ◊

Маюми, Тацуя и Миюки пошли по пути из школьного входа прямо к стации, по которому они обычно идут с Эрикой, Лео, и остальными друзьями. Миюки немного нервничала; что ж, это было понятно. Чуть нервничала даже Маюми. Свою сумку она несла обеими руками перед собой. Манера, в которой она молча шла, с глазами, скрывающими её чувства, имела изящество, из-за которого кто-то мог даже удивиться «из какой семьи высокого класса родом эта Госпожа?»... Хотя Маюми и вправду была Госпожой.

У Тацуи не было никаких тем, которые он мог бы предоставить для разговора. «Искусство светской беседы» было одним из тех, в чем он не был особо искусен. К тому же сейчас он был в состоянии боевой готовности против нападений оппозиционной группы. По этой причине все трое едва говорили друг с другом, и незаметно прошли примерно две трети пути к станции.

— ...Эй, Тацуя-кун.

— Что?

Из-за этих обстоятельств, когда Маюми неожиданно заговорила, Тацуя был практически готов ко всему.

— Это правда, что вы двое ждали меня, чтобы мы могли пойти вместе? — Тем не менее, хотя он и был готов, эти слова его удивили. Когда Тацуя не ответил, Маюми, будто получив ответ, продолжила: — Мари сказала что-то, так ведь? Что-то вроде того, что оппозиционная группа может напасть, и чтобы вы пошли со мной к моему дому.

— ...Ты хорошо её знаешь, Президент.

Ей правдиво ответил не Тацуя, а Миюки. Своей проницательностью Маюми поняла, что догадка попала прямо в точку; по крайней мере, вмешалась Миюки, поэтому Тацуе не нужно было объяснять, почему (?) «он сознался».

— Всё хорошо, — Маюми слегка улыбнулась, повернувшись к Миюки, — я не скажу Мари, что выведала у вас двоих правду.

Миюки кивнула со смущением от того, что её намерения полностью и быстро обнажились.

— Но, почему ты заговорила об этом?

С другой стороны, Тацуя не показал какого-либо особого дискомфорта на лице, и он говорил без каких-либо следов того, что можно назвать вызывающим поведением; он просто спросил с озадаченным видом.

— Чтобы дать вам понять, что не нужно сопровождать меня весь путь домой. Ох, не поймите неправильно. Я не раздражена или что-то подобное.

Тацуя молча склонил голову и жестом указал ей продолжить.

— Мари сказала что-то вроде того, что я обычно иду из школы и в школу без мер предосторожности? Но именно то, что я ухожу не со всеми остальными, и является мерой предосторожности, поэтому если что-то случиться, никто от этого не пострадает.

— Под этим... ты ведь имеешь в виду не только такие времена?

— Верно, может, я одна себя так называю, но из-за того, что я «Госпожа», я часто становлюсь целью людей с денежными или политическими целями или тому подобным.

Она сказала слово «госпожа» без каких-либо следов гордости в голосе, который окрасился лишь обесцениванием самой себя.

— Просто семья Саэгуса — благородный клан, который с самого создания системы Десяти Главных Кланов никогда не выпадал из их рядов, ни одного раза.

Слова Тацуи подразумевали, что «с этим ничего нельзя поделать»; Маюми огорченно улыбнулась:

— ...Ну, вот такие вот дела. Поскольку меня тренировали никогда не опускать бдительность, я всегда готова к вызову магии, — она подняла левую руку. Рукав опустился, показав её CAD; он был не в спящем режиме, но в режиме ожидания. — Кроме того, у меня также есть телохранитель.

— Хм, правда? — Миюки отчаянно оглянулась вокруг, но она не смогла найти и следа кого-то, похожего на телохранителя.

— ...Он ожидает на станции, — Маюми тонко остановила её поиск, — как можно догадаться, я смущаюсь ходить по дороге в школу в сопровождении телохранителя.

Даже если она сама это сказала, это не меняет того, что это и впрямь смущает.

— Ох, вот почему она сказала «не нужно проводить её до дома»... как только ты доберешься до станции, телохранитель будет ждать.

Когда Тацуя это услышал, его лицо, наконец, показало, что он понял.

— Верно.

Однако теперь, когда это было объяснено, кое-что новое подняло его любопытство:

— Но почему ты объяснила это нам?

Тацуя знал, что это бессмысленный вопрос, но не мог укротить своё любопытство. Если то, что она только что сказала, — правда (хотя казалось, что здесь нет никаких причин для лжи), то Мари тоже об этом знает.

— Да-а... может, я просто хотела пойти домой с Тацуей-куном и Миюки-сан?

Однако посмотрев на застенчивое лицо Маюми, когда та ответила, у Тацуи появилось предчувствие «полного провала»...

— Со мной тоже?

У Миюки не было того же предчувствия, что у брата, поэтому Маюми улыбнулась (как старшая сестра) на то, как та склонила голову.

— Да. Прошлой осенью я стала Президентом школьного совета; хотя сама по себе первая половина года тоже была насыщена, но по-настоящему насыщенной порой для меня была эта, вторая половина года, — затем она перевела взгляд на Тацую, — и это, несомненно, благодаря вам двоим.

— ...Думаю, ты нас переоцениваешь, но...

Когда Тацуя бесстрастно отклонил её заявление, Маюми от всего сердца засмеялась:

— Я лишь недавно начала это понимать, но... Тацуя-кун, ты скромный человек. — Наблюдая, как у Тацуи не осталось чем ответить, что на его лице закрепилась маска «но», Маюми выдала поток «неукротимых» пронзительным смешков: — Это поведение подобает твоему возрасту? Иногда я чувствую, что и впрямь имею дело с десятилетним?

За исключением Маюми, знакомые Тацуи, которые иногда ставили под сомнение его настоящий возраст, все считали, что он старше; единственное, что он мог сделать, это погрузиться в молчание с удивленным взглядом на лице.

Зрение Маюми расплылось слезами — настолько сильно она смеялась, она протерла пальцами глаза и с веселым лицом посмотрела на Тацую и Миюки.

— ...А-тян и Ханзо-кун — очень хорошие дети, но вы двое и впрямь самые запоминающиеся из всех моих прекрасных кохаев старшей школы.

Её лицо озарила необычайно яркая улыбка, Миюки тоже поразилась до потери речи. И совершенно иным образом, нежели брат, чьи уши горели.

◊ ◊ ◊

Дом семьи Шиба, так как их отец остановился в жилье их приемной матери, был на самом деле домом для их двоих, Тацуи и Миюки; для частного дома он был довольно большим. Хотя и не был особняком, как дом Китаямы или Саэгусы (Тацуя и Миюки на самом деле не видели ни одного из них); по сравнению с ними он был на уровне частного дома.

Хотя его и нельзя было назвать простым частным домом.

Здесь, под землей, находился инженерный магический научно-исследовательский центр, который был столь же высокотехнологичный, как и исследовательская лаборатория университета (По тем или иным причинам он был похож на некое тайное убежище, но это был просто переоборудованный в лабораторию подвал, такой же площади, как и этаж выше).

Тацуя, который вышел из этой подвальной лаборатории в гостиную выше, имел необычно усталый вид; его тело погрузилось глубоко на диван. Большим и средним пальцем он сильно массировал себе виски; он повернул голову один раз, затем второй раз. В этом состоянии он посмотрел в потолок и привел в порядок мысли.

Голова кипела от праздных мыслей о событиях, имевших место сегодня вечером. Он думал о телохранителе, которому Маюми его представила, когда они пришли к станции. Телохранитель неожиданно оказался мужчиной.

Тацуя считал, что охранник девушки возраста Маюми должен быть, несомненно, женщиной; если честно, он был очень удивлен. Этот мужчина был пожилым джентльменом, хорошо выглядевшим в свои пятьдесят; в нем не могло быть какого-либо намека на непристойность, но...

Впечатление, которое давал этот джентльмен, было не телохранителя, но, скорее, дворецкого, и больше дедушки, чем дворецкого. Однако его спина была прямой, как штырь, он был худой, но крепкий; он, несомненно, был на «службе» — это ясно понималось с первого взгляда. Он не стал в какую-либо особую позицию, но в нём была отполированная вежливость; у него был опыт военной службы, более того, это была длительная служба в различных местах. Он привык носить форму — его выдавало то, как он стоял.

Такое тело не было необычным; двадцать первое столетие видело много войн, особенно под конец, поэтому ветераны военной службы были столь распространены, что если глупцы попытаются поддерживать цивилизацию без них, то это будет невозможно. Бывшие военные, которые также являются волшебниками, часто пользовались своим опытом и практическими навыками, чтобы получить место телохранителя в почтенной семье; по существу, беспокойство с этим не имеет ничего общего.

Беспокоило Тацую не это, но имя телохранителя; а точнее, его фамилия.

— Онии-сама, ты ещё не спишь?

На голос он повернул взгляд; в дверях гостиной в розовой пижаме стояла Миюки.

— Миюки, а ты, почему ещё не спишь? Завтра... нет, наверное, уже сегодня, ты будешь докладчиком на собрании, так ведь?

Миюки будет руководить программой в части собрания, когда кандидат будет говорить предвыборную речь. Каждый год эту работу отдавали представителю первого года в школьном совете.

— Горло немного пересохло... — робко оправдалась Миюки и почувствовала, как Тацуя сделал большие глаза. Выговора «ложись спать рано» не последовало, но Миюки его почему-то ощутила.

— Если это так, то с этим ничего не поделаешь.

Всегда склонен ужасно баловать сестру, насмешливо согласился Тацуя. Лицо Миюки заблестело от пота, она подошла к Тацуе со скоростью, близкой к бегу. На вопрос в её глазах, брат глазами ответил «ладно». Миюки, со счастливой улыбкой, села возле него.

Медленно сезон менялся, ночи становились холоднее, но на Миюки была летняя пижама: рукава были короткими, длина штанов была три четверти длины, ткань была легкой, сквозь неё тускло виднелись линии тела. Девушка не должна такое носить поздно ночью наедине с парнем, но Тацуя не решился такое сказать. Он молчал, было такое чувство, что если заговорит — выкопает себе могилу.

— О чем ты думаешь? — Миюки, спросив, придвинула игривое лицо ближе к нему.

Неужели она знает, о чем думает Тацуя, или нет?

Он понимал, что немного неподходяще обсуждать такую тяжелую тему с человеком с таким невинным лицом; тем не менее, из-за крайней усталости, Тацуя просто честно ответил:

— Ну... о телохранителе Саэгусы-сэмпай; наверное, это меня беспокоит?

Быстрее, чем Тацуя успел подумать «от, черт», улыбка у Миюки мгновенно слетела с лица.

— Об имени Накуры-сана?

Маюми представила им этого пожилого джентльмена как Накура Сабуро.

— Дело, которое беспокоит Онии-саму, может ли это быть... Экстра?

Она его так хорошо читала, что видела каждое слово, о котором он мыслит; Тацуя болезненно улыбнулся. Если бы Миюки не думала об этой возможности, не смогла бы читать его столь хорошо. Однако, более чем зная это, Тацуя подумал, что она, вероятно, тоже почувствовала важность этого вопроса.

— Я думал, это немыслимо, но... один из Десяти Главных Кланов нанял охрану для защиты ребенка в семье, который не является наследником. Если они не могут дать им вымышленные фамилии, как делаем мы, тогда, думаю, они не могут избавиться от них как «Экстра».

— Не думаю, что в любой другой семье кроме Клана Йоцуба, есть члены, живущие под псевдонимами, но...

— Мы этого не знаем. Остальные семьи не знают обычаи Йоцуба, и мы также не знаем их. Остальные девять семей и восемнадцать дополнительных семей, Йоцуба просто не в состоянии знать традиции всех этих 27 семей.

— Но... так отличаясь от Оба-уэ,^[3] Семья Саэгуса, отягощенная всем этим престижем, готова нанимать на работу «Экстра» на такую ответственную должность, как охранника старшей дочки главной семьи?

— Наверное, потому что это престижная семья Саэгуса, они, должно быть, именно для этого престижа и демонстрируют, что не практикуют дискриминацию.

— Понятно... ты определенно иначе на это смотришь...

Судзиоти — числа Экстра, волшебники или их наследники, которые были лишены «числа» своей семьи.

Лишить номера могут по нескольким причинам, например за государственную измену, провал важной обязанности, или «некомпетентность».

Когда волшебники стали символом военной мощи, им дали номера, «знак их успеха», но те, которые не достигли результатов, достойных «знака успеха», были заклеймены неудачниками из-за своих недостатков; они и есть экстра.

В настоящее время использование названия «Экстра» официально запрещено. В обществе волшебников дискриминация волшебника за то, что тот «Экстра», — серьезнейший неправомерный акт.

Тем не менее, как и дискриминация учеников второго потока в старших школах магии, эта дискриминация не была искоренена и по-прежнему практиковалась. Она даже ухудшилась и продолжала ухудшаться, грозя стать серьезной проблемой; эта невидимая стеклянная стена дискриминации «Экстра» упорно продолжала существовать.

В поколении Тацуи многие не знали, что их фамилия указывает на то, что они произошли от «Экстра», поскольку это скрывали их родители. Из-за этой настолько укорененной предубежденности их могли посчитать «неудачниками» и «дефектными», а это могло отложиться в их сознании как волшебников.

Следовательно, если Накура — потомок семьи, лишенной имени Нана(七:семь)кура, тогда для какой цели глава семьи Саэгуса нанял его телохранителем для своей дочери, вот что беспокоило Тацую.

◊ ◊ ◊

Незадолго до этого...

Возле главной резиденции семьи Саэгуса, которую можно описать лишь как «большой особняк», находилась великолепная купальня; до смены даты оставалось лишь три часа. Без преувеличения можно сказать, что далеко от любопытных глаз прохожих Маюми комфортно погрузилась в великолепную ванную, полную горячей воды; слегка вздохнув, она критически начала изучать своё собственное тело.

Её пропорции не были столь плохи, даже если это было её собственное мнение.

Рост, что ж, в конце концов, она перестала расти на третьем году средней школы, но её младшие сестры также имели маленькие тела; она могла лишь вздохнуть на своё генетическое наследство.

Послышался всплеск; Маюми протянула руки и ноги из горячей воды.

В бутиках и салонах красоты ей часто говорили, что для такого маленького роста у неё очень длинные руки и ноги.

Руки и ноги обратно опустились в ванну; её рука нежно коснулась груди.

Её грудь также была большой в соотношении к росту; неважно, какую одежду она носила, она никогда не давила в талии.

Она была довольно сексуальна, даже если это было её собственное мнение.

Но когда она встретила «Её», неважно, как хорошо она о себе думала, уверенность в себе пошатнулась.

В своих мыслях она всегда называла эту девушку местоимением «Её или Она», в подсознании имя «Шиба Миюки» трансформировалось.

Пока не встретила Её, она никогда не видела столь красивую девушку.

Даже Её руки и ноги; такие тонкие, такие стройные, такие прекрасные и не выглядят нездоровыми.

Талия Её, тоже, опиралась на этот тонкий край; грудь была полна женственных изгибов.

Более того, черты лица были столь совершенно симметричны. Но даже если внутренние органы в целом расположены симметрично, неважно, сколь идеально симметрично тело, внешность не должна быть так же симметрична.

Тем не менее, по сравнению с обычными людьми, волшебников с высокой симметрией тела гораздо больше. Помимо внешности, легко прослеживается тенденция, что у людей с сильным расположением к магии наблюдается и высокая симметрия в структуре костей; Маюми всё это хорошо знала.

Поэтому временами Маюми сомневалась, что Она — человек из плоти и крови.

Или даже видела в Ней девушку, как она сама.

Маюми считала, что парень, который был Её старшим братом, к сожалению, в любых других девушках может видеть лишь Её бедную копию.

Её старший брат.

Маюми, снова, вздохнула, не осознавая этого.

Он был такой, что Маюми даже засомневалась, правда ли они кровные брат и сестра, в особенности по его внешнему виду.

В нём не было ничего особо неправильного.

Однако в лучшем случае он был «так себе».

Маюми погрузилась в воду по собственный нос. Вода запенилась — её дыхание превратилось в пузыри. Воздух пузырей пришел от вздоха или от дыхания, даже Маюми не знала.

Вот только его способности были далеко не обычными.

Нет, не выдающимися, нестандартными назвать их будет лучше.

Потратив много времени и труда, учёные со всего мира взяли свои накопленные знания и создали текущую рейтинговую систему для волшебников.

Его существование поставило под сомнение действенность этой системы.

Даже если округлить, по международным стандартам он был лишь С-ранга.

Но, несмотря на это, она и остальные видели собственными глазами: то, что он делал, превышало волшебников А-ранга.

Она подняла лицо из воды и сделала глубокий вдох. Затем выдохнула дважды, трижды; Маюми чуть засмеялась.

Преподаватели, должно быть, ломают себе голову.

Что стало с системой, которая стояла десятилетиями, а сейчас основательно подорвана, и с планом для создания «магии» и «Технического отдела магии»; текущее мнение преподавателей сильно пошатнулось.

Маюми криво улыбнулась, покачав головой из стороны в сторону.

Его существование ведь просто невозможно.

Если бы лишь его интеллект и знания были превосходны, он бы не смог вызвать столь сильного замешательства.

Ученик первого года старшей школы может использовать высокоуровневую антимагию, которая почти не практикуется.

А когда его поразила магия, которая должна была нанести телу критические раны, он спокойно возобновил сражение.

Разгром террористической группы, она слышала, что это на самом деле было сделано лишь его силой.

Его способность использования магии и его способность сражаться с магией слишком неравномерны.

Нет, даже если рассматривать лишь его знание, можно даже сказать, что следует сделать некоторые изменения в учебную программу?

Горячая вода была достаточно теплой. Но, несмотря на это, Маюми задрожала, будто от холода. Хотя она знала, что холод, который она ощутила, не исходил от кожи, Маюми всё равно погрузилась глубоко в воду.

Сегодня, когда она представила его Накуре, она не сказала ему, но это был своего рода тест.

Тест, чтобы увидеть, осознает ли он, что значит имя «На-Ку-Ра».

Когда она назвала имя Накура, на один миг — и впрямь, лишь на один короткий миг — через его глаза пробежала суматоха; лишь благодаря тому, что сосредоточила на нем всю свою силу наблюдения, она не упустила.

Он знал значение имени «На-Ку-Ра».

Лишь люди, как Дзюмондзи и она сама, которые хорошо знают «тьму» современной магии, могут знать смысл.

Обычным волшебником, он не был.

Волшебником из какой-то незначительной семьи, он не был.

«Ши-Ба» Тацуя. Ши, произношение кандзи, которое означает главный; Ба, произношение кандзи, которое означает листья. Ши, слог, который также означает четыре; Ба, листья. Йоцу, произношение кандзи, которое означает четыре. Ба, листья. Йоцу-ба.

Может быть, он мог быть, он мог бы быть «Экстра».

Переутомилась, посчитала Маюми.

Глава 4

С самого утра территория школы была покрыта оживленным настроением.

Сегодня после полудня не будет уроков, вместо них будет общее собрание учеников, агитационные выступления, и сами выборы.

В современных старших школах, где отдельные классы почти никогда не собираются, это очень большое событие.

Но не только это, на общем собрании учеников должно быть вынесено предложение по внесению основных изменений в систему школьного самоуправления.

Фактически ещё до летних каникул под поверхностью школьной жизни назревал конфликт между сторонниками внесения изменений и группой оппозиционеров.

То ли из-за популярности нынешнего Президента Саэгусы Маюми, то ли из-за сложности публичного противостояния этому предложению, или из-за влияния действий Команды второго потока в «Коде монолита» дивизиона новичков, но по численности группа сторонников была подавляющей. Тем не менее в ответ оппозиционная группа была более упрямой. Люди, видевшие текущее состояние дел, почувствовали присутствие настроения жестокости; из-за чего школа заполнилась беспокойством.

◊ ◊ ◊

— Все здесь? Это последняя проверка мест размещения.

После окончания утренних занятий, все члены дисциплинарного комитета собрались в штаб-квартире комитета.

Так как они работали посменно и большинство из них в одиночку, все члены комитета редко собирались вместе. Общее собрание учеников — один из немногих случаев, когда используется сила всех членов.

— В общем, комитет будет размещен внутри конференц-зала. Снаружи будут использованы автоматические камеры видеонаблюдения. Мы здесь чтобы помочь школьному самоуправлению.

Вся сила дисциплинарного комитета состояла из девяти человек. Поскольку это было всё, что доступно для поддержания порядка собранных в конференц-зале 560 учеников, у них не было свободной охраны, чтобы потратить её на наблюдение за внешним периметром. Впрочем, даже если бы у них было достаточно людей, иметь дело с незваными гостями — не часть их работы.

— Тиёда и я будем на главном входе; у бокового входа — Тацуми и Морисаки...

Слушая указания Мари, Тацуя подумал, что она «необычно напряжена». Вместо использования женственной речи, она говорила довольно по-мальчишески. Ну, для дисциплинарного комитета, это была редкая возможность собраться вместе.

— Саваки с верхней части помоста, Шиба с нижней части; это всё.

Мари назвала имена членов и их посты, чтобы подтвердить их.

Её собственный пост был в крыле сцены.

В случае если выступающий будет атакован, он и Саваки будут так называемой последней линией обороны... но Тацуе на самом деле не нужно было об этом беспокоиться.

После вчерашней прогулки с Маюми он понял. В Первой старшей школе нет достаточно безрассудных учеников, готовых ей навредить. То есть безрассудно пытаться навредить Маюми в Первой старшей школе, и каждый парень-старшеклассник был готов убедиться, что все это узнают...

— Все, быстро займите свои посты. Шиба, ненадолго останься. — Когда остались лишь они двое, Мари вернулась к своей обычной манере речи. — Только побыстрее; Тацуя-кун, как вчера всё прошло?

Ему не нужно было просить объяснить, о чем она спрашивает.

— Атакован, три раза.

Лицо Мари быстро застыло.

— Я был.

Однако когда она услышала его последующие слова, на лице осталось лишь удивление.

— Нет, кажется, я смотрел на Президента слишком тепло.

— ...Забудь о времени, просто объясни мне всё!

— Если кратко, то они походили на членов её фан-клуба.

Когда она услышала спокойное объяснение Тацуи, её лицо сменилось на понимающее.

— В общем, неуместная ревность.

— Вполне можно было бы понять, что там, очевидно, такого не было, поскольку с нами была Миюки.

Вспоминая вчерашние события, на него накатилась волна усталости (эмоциональной). По крайней мере, так чувствовал Тацуя.

— Что ж, лишь активируй свои CAD; будь на чеку, но если сделаешь глупость, ты получишь больше, чем просто гнев Президента.

— Понял...

— В случае если мы попадем под перекрестный огонь, мы,вероятно, не сможем вмешаться... Потому что если Президент получит лишь один удар, возникнет проблема, если мы попытаемся кое-кого остановить.

Даже фанатики не хотят напрасно умереть. Смертники осуществляют свои планы, чтобы забрать своих врагов (и их союзников) с собой. Снайперы не планируют ударять с мест, где могут быть замечены, или в местах, которые, как известно, защищены пуленепробиваемым стеклом.

Они двое почувствовали себя глупыми, беспокоясь по пустякам, и обменялись облегченными улыбками.

...После всего этого энтузиазм Тацуи к своей работе упал почти к нулю.

С убеждением, что он слишком серьезно всё воспринимает, что даже в тенях видит врагов, он занял свой пост, став на краю сцены возле лестницы.

Поразмыслив над всем этим, он решил, что это всего лишь вопрос выборов старшей школы. Даже если престиж «Президента школьного совета» имеет какое-то реальное значение, должности «вице-президента», «секретаря» и тому подобные после окончания школы ничего не значат.

В системе Первой школы, если Президент школьного совета пожелает, могут быть два вице-президента или четыре секретаря; ученики второго потока не были частью школьного совета не из-за дела чести, а лишь из-за дела гордости. И, к тому же, довольно мелкой формы гордости.

На его точку зрения негативно повлиял «внешний мир»...

Ради идеалов, ради денег, ради чести, ради гордости... в мире, в который Тацуя был глубоко погружен, за такое было сравнительно легко обменять человеческую жизнь; он принимал всё слишком серьезно, когда они обсуждали и оценивали опасность, и забыл разницу в «Сцене» перед глазами. Он чувствовал, что смотрит на всё вдали от реальности, будто смотрит фильм.

— ...По вышестоящим причинам, я предлагаю убрать ограничения относительно того, кто может стать членом школьного совета.

Когда Маюми закончила объяснять законодательный акт, внезапно поднялась рука из ряда третьего года.

Тацуя не припоминал ученицу первого потока (одним словом, она не участвовала в Турнире девяти школ; она не имела достаточно силы, чтобы её выбрали членом команды), которая стала у подиума для лиц, задающих вопросы.

Поскольку современные параболические микрофоны имели возможность ухватить повседневный разговор с расстояния 50 метров, устанавливать подиум для лиц, задающих вопросы, было немного чересчур.

Этот небольшой инструмент (микрофон) и большой инструмент (динамики), работающий вместе с ним, собирались постепенно отнять представление Тацуи о том, как мир должен работать.

— ...Такая общественная позиция... убедительный довод...

Слова спрашивающего, из так называемой оппозиционной группы, периодически достигали его ушей.

Естественно, затычки для ушей он не носил; он подсознательно фильтровал речь, позволяя достигать сознания лишь словам, которые могут вызвать проблемы.

— А есть ли вообще необходимость менять систему? Одним словом, есть ли ученик второго потока, подходящий для того, чтобы стать частью школьного совета?

Тацуя нахмурился на вопросы с ясными целями (хотя в самих вопросах не было ничего такого, чтобы докладчик захотел скрыть своё лицо от посторонних).

Это явно была удача. Тацуя считал, что Маюми отвечала на вопросы серьезно; он не знал, о чем она думает или думает ли она, но она ответила им:

— Сегодня я подаю в отставку с поста Президента школьного совета. Соответственно, в школьный совет новых людей я назначить не могу, поэтому я не думала о том, кто будет назначен.

— Тем не менее, вы можете давить на следующего Президента школьного совета по поводу назначения ученика второго потока по вашему собственному выбору?

«Она сказала "вашему собственному выбору"...»

Тацуя посчитал это выражение крайне вызывающим.

— Я не думаю становиться скрытой императрицей, — пошутив, она хихикнула. — Право назначать следующих членов школьного совета — одно из полномочий следующего Президента. Я не намерена отменять какие-либо полномочия следующего Президента.

— Вы хотите сказать, что желаете, чтобы следующего Президента школьного совета окружали ученики второго потока; вы хотите сказать, что именно сейчас выдвинули эти изменения в нашей системе не с этим намерением?

В конференц-зале поднялся шум на эти слова с примесью яда. Похоже, удивился не только Тацуя.

— Тишина, пожалуйста.

Ледяной голос, который отдал приказ, принадлежал Миюки, помогавшей поддерживать программу.

Поскольку Президент Маюми, поднявшая эту проблему, стояла, чтобы отвечать на вопросы, Хаттори сразу же назначили ответственным за надлежащее проведение заседания, а Миюки его помощницей (кстати, во время общего собрания учеников официально докладчик не мог взять перерыв, чтобы поесть или попить).

— ...Ответ на ваш вопрос «нет». Я защищаю это предложение именно сейчас потому, что сейчас единственная возможность. Поскольку я считаю, что это обязанность Президента школьного совета обеспечить, чтобы любая вражда между кохаями полностью исчезла и не переросла в огонь.

Глубоко в сердце Тацуи появилось чувство любопытства. Что бы там ни было, но это благородное лицо, похоже, никогда не предстанет за пределами арены, как этой.

— Правда в том, что невозможность учеников второго потока стать представителем школьного совета не является источником противоборства.

С другой стороны, особа, задающая вопросы — которую звали Асано — становится всё более неподатливой, подумал Тацуя.

— Это не вопрос того, есть ли кандидат или нет, Асано-сан. Система показывает, как думает организация, наш школьный совет. Система не позволяет ученикам второго потока стать представителями школьного совета, и неважно, насколько ученик силен. Это можно истолковать как декларацию того, что школьный совет считает их недостойными привилегии представителя школьного совета. Это ошибочно принимают за элитарность.

Она положила много усилий в создание этой презентации, подумал Тацуя, когда Президента окутали аплодисменты. Они шли не только от рядов учеников второго потока.

— Это уловка. — Сколь бы толстокож человек ни был, но он не может не осознавать, что настроение конференц-зала против него. Среди всего этого она по-прежнему настаивала на своём; неудивительно, что в словах Асано начали появляться истерические нотки. — Из-за того, что у вас, Президент, есть ученик второго потока, которого вы хотите разместить в школьном совете, вы хотите аннулировать это ограничение! Разве это не ваш истинный мотив, дать кому-то привилегированное отношение! — В голосах, которые временами выкрикивали «точно», было чувство отчаяния, но они сразу же утонули в шторме освистывания. От этого шторма исходили большие волны недовольства против подиума для задающего вопросы. — Президент Саэгуса! Разве это не ваш истинный мотив: поставить того первогодку в школьный совет?! — Палец истерически кричащей Асано указал на Тацую. — Я знаю, что это правда. Вы даже зашли так далеко, что вчера по дороге домой пошли вместе с ним к станции!

Наверное, это была безнадежность, взрыв отчаяния. Лицо Асано смялось. Тем не менее, эти слова неожиданно показали большой результат. Шторм освистывания мгновенно утих. Глаза всех учеников начали перемещаться туда-сюда между Маюми и Тацуей. Увидев, что лицо Маюми окрасилось слабо красным, Тацуя подумал: «это лицо лишь увеличит беспорядок!», — но под обстоятельствами, когда он неохотно был под постоянным наблюдением, он просто не мог её осуждать.

Тупиковое положение было сломано, когда со сцены прозвучали холодные слова:

— Это всё, что вы хотите сказать?

Никем не замеченная, (наверное, пока) Миюки поднялась. Холодный надменный взгляд пронзил лицо старшеклассницы.

Даже с задней части сцены казалось, — нет, наверное, именно потому, что это исходило из глубин сцены, — что её выражение ясно обладает достоинством, как у королевы, ожидающей короткого ответа; распространяющая слухи старшеклассница сразу же закрыла рот.

«Магия... не вызвана» — первым делом Тацуя проверил и убедился, что Миюки не потеряла контроль магии.

Давление было не магией. Не вызывая какую-либо магию, Маюми излучала ледяной холод, отнимающий у тела способность свободно двигаться, будто в глубинах худшей зимы, даже Тацуя его ощутил.

— Видимо ваш порыв был попыткой затуманить вопрос порочащей личность клеветой. Поэтому моей властью помощницы лица, отвечающего за надлежащее проведение заседания, я приказываю вам покинуть зал. Если у вас есть возражения, тогда обеспечьте основу для вашего утверждения, что у Президента Саэгусы есть особые чувства к конкретному ученику первого года.

— Это... — естественно, Асано запнулась. Потому что это изначально были лишь домыслы, просто клевета. Даже сама Асано это осознавала.

Глаза Миюки холодно остановились на парализованной Асано. В глазах не было магии, они содержали лишь презрение. Казалось, этот взгляд был способен заморозить сердце противника. И это на самом деле парализовало агитатора, вовлекшего её старшего брата в клевету, поэтому противник была в состоянии, когда не могла пошевелить даже пальцем.

Это не была власть, ранг, социальный класс... или опыт работы в обществе, всё это не могло принадлежать ученице старшей школы. Это и вправду были обстоятельства, когда можно использовать слово «Достоинство»; столь славно это звучало.

— ...Я сделаю поправку. Вам нет необходимости покидать зал. Пожалуйста, прекратите задавать вопросы и вернитесь на своё место, Асано-сэмпай. — Хаттори, отвечавший за надлежащее проведение заседания, по крайней мере попытался взять всё под контроль. А почему «по крайней мере»... ну, в общем, он тоже был поражен давлением, которое всё ещё исходило от Миюки.

Миюки элегантно поклонилась и вернулась на своё место; Асано была не в том состоянии, чтобы сказать даже слово в ответ и неуклюже вернулась на своё место.

В конце концов, помеха оппозиционной группы закончилась неудачей.

После этого беззаботное настроение, что даже не позволило никому перебивать докладчика, заполнило конференц-зал, постепенно (или, возможно, скучно), люди голосовали в электронном виде, и отмена права на избрание в школьный совет лишь первого потока была утверждена большинством.

И, наконец, настало время предвыборной речи Азусы.

Поскольку кандидат был лишь один, речь была больше похожа на декларацию убеждений кандидата, но протокол, нет, вотум доверия будет проведен (более того, бюллетени будут из настоящей бумаги, а не электронным голосованием). В её лице смешался восторг и напряженность, Азуса подошла к подиуму. Когда она быстро поклонилась, раздались аплодисменты.

Тут и там, свист и крики поддержки смешались вместе, но вскоре, когда Азуса начала говорить, они затихли.

Тацуя и Миюки не могли понять, так как их мало интересовала развлекательная индустрия, но милый и женственный тип выступающей на сцене девушки нравится многим парням.

Тацуя всё ещё не знал почему, но без учета её отличных оценок в теории и практике, не хвастаясь даже немного, скромная и дружелюбная Азуса, лицо и фигура которой были также скромными и дружелюбными, в школе имела репутацию «идола, с которым легко подружиться», что было похоже, но немного отличалось от Маюми.

Удивительно (хотя так говорить было бы несправедливо к Азусе), но она красноречиво преподносила свою «политику» и «курс». Основы были унаследованы от текущих взглядов школьного совета; он видел сильную склонность к школьному идеализму, но в целом закончила она умеренно. Иногда она странно подкрепляла речь словами «Пойти на это» и «Вы на это способны»; ну, наверное, у нас всех есть странности.

Разразился шторм, когда она коснулась темы представителей следующего школьного совета.

— ...Я отложу решение до того дня, когда нужно будет делать необходимые назначения. Я намерена назначить очень способных людей, без учета их принадлежности к первому или второму потоку.

— Этого ученика второго потока~?

— Азуса-тян любит молодой и неукрощённый тип~.

Эти слова и впрямь были лишь низкосортными насмешками. С самого начала это был лишь вульгарный способ для подавленной оппозиционной группы выбросить свою неослабевающую и всё ещё тлеющую неудовлетворенность. Возможно, они подсознательно посчитали, что контратака против Азусы наиболее вероятно будет проигнорирована.

Но их расчеты оказались ошибочными. Впрочем, сама Азуса на оскорбления ничего не сказала.

— Кто это только что произнес!

— Чтобы так высмеивать Накадзо-сан!

— Если у вас есть что сказать, скажите это перед нами!

— Выходите, трусы!

...Она просто не успела ничего сказать, когда поднялся большой шум. В середине собрания расцвели склоки. Насмехающаяся оппозиционная группа и ближайшие фанаты Азусы начали драться.

— Пожалуйста, успокоитесь! Вернитесь на свои места!

— Тишина, пожалуйста!

— Успокойтесь, все!

Миюки, Хаттори, и Маюми несколько раз подняли голоса, но разъяренные ученики их не слышали. Размер потасовки постепенно увеличивался. Насмешки, тоже, постепенно становились всё менее прочными.

Но силы использовано не было; они были похожи на склоки детей, но простое погружение в это, чтобы их успокоить, приведет лишь к проигрышу в детской игре в толкание осикура-мандзю: их просто вытолкают.

Всё было бы легко, если бы не нужно было беспокоиться о нанесении кому-либо травм; впрочем... хотя у него и начала болеть голова от сложности контролирования обстановки, Тацуя обменялся взглядом с Саваки и Тацуми, и приготовился вмешаться. Но решение было принято слишком поздно.

Они шептались об отношениях Тацуи и Азусы; в миг, когда чрезвычайно вульгарная издевка вышла из уст одного из оппозиционеров, пронзительный голос девушки принял командование беспорядками:

— Успокойтесь!

Она не кричала, но в её голосе была иллюзия громкости. Голос не был громким, но его сила подействовала на тех, кто был вовлечен в потасовку. Инстинктивно, ученики повернули глаза, в следующее мгновение они машинально их закрыли, затем, моргая, снова посмотрели на сцену.

На сцене неистовствовала метель из света Псионов. Неистовая ярость устремилась в мир. Современная магия изменяет мир, проецируя ложное видение через информационное тело. Невозможно, чтобы магия была вызвана без намерения направлять её форму. Но, несмотря на это, хаос, вызванный неистовствующими эмоциями, может призвать этот хаос в мир. Столь сильна была сила вмешательства, отрицающая общеизвестное знание.

При таких обстоятельствах никто не мог сказать, когда конференц-зал будет разбит льдом.

Маюми, Хаттори, Сузуне, и Азуса одновременно вытянули руки, направив CAD на Королеву этого Ледяного Мира — Миюки — чтобы удержать её под контролем.

...Тем не менее, магической битвы между коллегами по школьному совету в таких ужасающих обстоятельствах по счастью удалось избежать в последнюю секунду. Мгновенно спина ученика, стоявшего на сцене, скрыла интенсивные эмоции девушки из поля зрения учеников. Этот парень положил обе руки на плечи девушки, и мир, который был охвачен её силой, изменился, словно был подавлен.

Что они сказали друг другу или говорили лишь их глаза без слов, за пределами сцены понять было невозможно.

Тем не менее, с того мгновения, как парень освободил девушку из своих рук, и пока они не покинули сцену, взгляды абсолютно всех учеников, первого года, второго года, и третьего года смотрели на них двоих, будто приклеенные.

◊ ◊ ◊

Впоследствии, будто все окунулись в холодную воду, порядок был полностью восстановлен. Даже насмешники были просто сочтены грубыми людьми, ободренными концертным настроением.

Предвыборная речь торжественно распалась, и ученики выстроились в линию, чтобы отдать свои голоса, как дрессированные овцы.

Итоги голосования были размещены следующим утром, после того как третий год под руководством школьного совета закончил подсчет голосов.

Эти итоги...

— Поздравляю, А-тян.

— Накадзо, поздравляю.

— Поздравляю, Накадзо-сан.

...Первым делом услышав с утра поздравления, Азуса была избрана Президентом школьного совета.

— ...Шиба-сан, думаю, будет лучше, если ты на это не будешь обращать никакого внимания, поскольку голосование ни на что не влияет.

— Слишком плохо, Тацуя-кун.

Слушая симпатизирующий голос Сузуне и, не в силах удержаться от того чтобы показать, каким забавным она это находит, голос Мари, Тацуя и Миюки с соответствующими болезненными лицами читали отчет о подсчете голосов.

В целом, было 554 бюллетеня.

Количество легитимных бюллетеней было 173.

Итоги бюллетеней содержали...

— ...Вот результаты.

— Шиба: 220, Накадзо: 173, Тацуя-кун: 161...

— ...Подождите. Бюллетени очень многих учеников, которые неправильно написали имя, не должны быть засчитаны... — Крича «я хочу притвориться, что этого не существует» без слов, Миюки спокойно возразила. — Почему «Королева», «Её Величество, Королева» и «Снежная Королева» все посчитаны за меня? — Протестовала она плачущим голосом.

— Так как на других было написано «Королева Миюки», «Её Величество, Королева Шиба Миюки», «Снежная Королева Миюки» и подобное... по-другому понять их было просто невозможно.

Слушая, как Сузуне извиняющимся голосом её утешает, Миюки просто не могла не понять.

— Что они этим имели в виду? Они думают, что у меня есть какие-то наклонности к извращениям^[4]?

— ...Нет, по-моему, они точно не имели в виду ничего такого. Увидев, как ты выглядела, не думаю, что у кого-то осталось мужество... — в замешательстве возразила Мари, и, будто проиграв внутренней борьбе, тело Миюки и вправду тяжело опустилось.

— Эй, я что, столь ужасна? Неужели моё поведение и впрямь так невыносимо? — Тон Миюки сменился на подлинный вопль.

— ...Миюки-сан, успокойся. В конце концов, никто так не думает. — Маюми попыталась изо всех сил придать голосу мягкость, чтобы как-то успокоить Миюки, но это почти ничего не принесло.

— Дайте мне бюллетени! Я найду, кто написал их!

— Это абсурд... прежде всего как ты это сделаешь?

Кто-то пробормотал этот очевидный изъян в её плане, но в данном случае это было совершенно бесполезно.

Миюки повернула всё своё тело к Тацуе, её глаза сразу же омрачились.

— Онии-сама... — с нуждающимся взглядом, Миюки почти заплакала и прижалась к нему, Тацуя временно отложил своё беспокойство:

— Не проси невозможного, Миюки. Поскольку речь идет о тайном голосовании, расследование о том, кто за кого голосовал — серьезное нарушение правил. — Он погладил её по голове без тени смущения и предупредил её, будто она была маленьким ребенком.

— Но... но...

Не зная, что ещё сделать, Тацуя нежно обнял всхлипывающую младшую сестру:

— Всё хорошо. — Его губы приблизились к уху сестры. — В конце концов, ты не Королева, — и с глубоко нежным голосом, — неважно, как остальные на тебя смотрят, для меня ты милая принцесса, — Тацуя дал этот обет.

— Онии-сама...

Звук плача постепенно угас, одновременно с этим, похоже, её гнев и разочарование также угасли, и потенциальный Армагеддон стих, все расслабились.

Тем не менее, вскоре они оказались в неловкой обстановке совершенно иного вида. Хотя Миюки и перестала плакать, она не намеревалась отпускать руку Тацуи. Скорее даже, её голова и щеки шокирующее прижались к груди Тацуи; аура вокруг них была так мила, что все они страдали от ревности.

◊ ◊ ◊

После полудня в этот день Тацуя и Миюки больше не показывались в комнате школьного совета.

Миюки не только плакала перед своими сэмпаями, она позволила себе, чтобы все увидели, как они обнялись и её утешили, поэтому вполне понятно, что она была слишком смущена, чтобы прийти; когда подобающе смущенный Тацуя сообщил им это, Маюми и остальные перестали беспокоиться.

Азуса удостоилась чести праздновать со своими товарищами из второго года, поэтому её место было пустым. Сузуне, как обычно, не приходила, если ей не нужно было что-либо делать, поэтому она не появилась. И сегодня, что необычно, в комнату школьного совета пришел Катсуто.

— Вот, держи.

Когда еда закончилась, Маюми достала чай для Катсуто. Он молча сделал тост и поднес чашку ко рту.

— Итак, почему ты сегодня пришел, Дзюмондзи?

Хотя они оба были гостями, Мари — наверное, потому что больше не могла сдерживаться — вела себя так, будто они в её собственной штаб-квартире и задала ему вопрос; на что Катсуто ответил «просто так»:

— Наверное, потому что сегодня для Саэгусы её истинный день отставки. Сегодня последний раз я могу прийти, чтобы увидеть её как Президента школьного совета.

— Понятно, так ты пришел поблагодарить Маюми за её службу или что-то подобное.

— Ох, Дзюмондзи-кун, спасибо.

— А, пожалуйста.

Самодовольно улыбаясь, они двое скоординировали атаки (словесное нападение?) на что Катсуто серьезно дал отпор.

— ...Так вот оно что. Я думала, что Тацуя-кун напоминает мне кого-то, он реагирует на такое точно так же, как ты, Дзюмондзи-кун.

— Шиба?

«Мы похожи?», — Катсуто спросил взглядом; Мари пожала плечами. Хотя их ответы внешне были похожи, Мари считала, что ответы Тацуи намеренны, а Катсуто спонтанны, поэтому её оценка была в том, что их молчаливость — единственное сходство.

— Кстати, как думаете, как Шиба вчера это сделал...

Вероятно посчитав, что не сможет избавиться от него лишь через язык тела, Мари попыталась быстро сменить тему разговора.

— Всё было хорошо... Нам не нужно было беспокоиться.

Однако, наверное, потому что они оба об этом думали, Маюми и Катсуто прошли мимо решения Мари, направив разговор по своему выбору.

— Я не смог разглядеть, что на самом деле происходило, но, как мне показалось, Шиба-кун сдержал свою сестру?

— Да. Её проявление силы и его подавляющая способность невероятны.

Как Катсуто и сказал. Правду о том, что происходило, зрители обнаружить не могли; лишь те, кто находились на сцене, как Маюми, могли ясно видеть, что случилось.

Возможно, это было практическое применение «Прерывания заклинания». Структура Псионов мгновенно отобразилась — без необходимости записывать информационное тело в Эйдос, сами Псионы были продуктом формирования Внешней системной магии — в форме ауры. Большое количество Псионов в хаотичном порядке обернулись вокруг её неистовства; эта подавляющая сила была сжата и влилась обратно в тело Миюки.

Псионы не являются чем-то, что источает тело, но тело — это проводник для Излучения и Поглощения. Формирование последовательности активации CAD является примером подобного моделирования. Тацуя брал Псионы, которые Миюки рассеяла и, без какого либо сотрудничества с ней, вливал их обратно «внутрь».

— Неважно, как кто-то хорош во Внешней системной магии, неважно, являются ли они кровными родственниками, может ли кто-то на самом деле манипулировать Псионами другого человека так легко? Тогда они были полностью вне контроля самой Миюки; это другое дело для рассмотрения, но... — Маюми проговорила целый список беспокойств.

— Может, это одна из его техник древней магии? Думаю, это было «Искусство Мудреца», оно отлично подходит для управления Псионами... — Мари выдвинула свои догадки в качестве ответа; однако...

— Нет, неважно, насколько хорошо освоена техника древней магии, она требует времени для активации. Искусство Мудреца, о котором ты говоришь, является весьма трудоемкой магической системой. — Катсуто косвенно опроверг догадку Мари с «это не всё объясняет» типом ответа. — Даже глядя на силу его сестры, как я и ожидал, думаю, что их генетику нельзя игнорировать...

— Но он ведь сам это опроверг, сказав «что не член Десяти Главных Кланов», так ведь? — В этот раз логике Катсуто Мари предоставила контраргумент.

— А. Не было похоже, что он врал.

Когда они пришли к этому тупику, Мари и Катсуто склонили головы.

— ...Давайте уже остановимся. Этот разговор. Не хорошо спрашивать о кровной линии, — Маюми вдруг предложила остановиться.

Мари и Катсуто посчитали внезапную смену отношения Маюми неестественной; тем не менее, для волшебников, спрашивать о кровной линии определенно было мелким преступлением, поэтому они не могли возразить.

Конечно, Маюми не сказала им, о чем тайно думает. Её собственное убеждение было в том, что если Тацуя «экстра», тогда этот вопрос запрещен.

Вот так Тацуя и Маюми, не сговариваясь между собой, вместе стали сообщниками, чтобы держать происхождение Тацуи в тайне.

Послесловие

Спасибо, что снова приобрели «Непутёвого ученика в Школе магии». Тем, кто взял эту книгу впервые, это хорошая возможность для знакомства. Я Сато Цутому. Пятый том — это собрание коротких историй, как я и упомянул в четвертом томе. Действия пяти «эпизодов» происходят на летних каникулах после Турнира девяти школ; и один — между первым сентября и октябрем. Хотя есть персонажи, лица которых уж никак нельзя назвать «мирным», но поскольку это «приключение», пожалуйста, простите меня. Именно благодаря им и появились некоторые хорошие воспоминания.

Теперь давайте перейдем к обещанным словам о каждом «эпизоде» коротких историй.

Летние каникулы

Этот эпизод был написан, когда меня подпитывали нечестивые желания «я хочу написать горько-сладкую подростковую историю~» и «я хочу написать сцену в купальниках». Когда её писал, я в поднятом настроении ударял по клавишам. Это такая история, что когда вы приходите в себя, вы её забываете, поэтому появлялись «некоторые невозможные части», поэтому я их исправил, когда закончил.

Дополнительный урок почётного ученика

Идеей для этого «эпизода» была «я тем или иным образом хочу дать Морисаки-куну большую роль» в дополнение к его неприглядной роли. Он, в конце концов, может это сделать, если попытается. И он хорошо поработал.

Амелия в стране чудес

Даже говорить не нужно, что меня вдохновило на это название. Кролик, карты и яйцо. Ну, в этой истории появляются лишь карты. Интересно, когда настанет тот день, когда Томицука-кун станет кроликом? Он сможет сбежать от злого влияния Эйми?.. Это не тот тип истории.

Дружба, доверие и сомнительный лоликонщик

Этот эпизод о друзьях из Третьей школы, о Масаки и Китидзёдзи. Не только подозрительный лоликонщик, но даже более мрачное, подозрительное лицо может появится, возможно. Ну, это заблуждение... наверное. Куда приведет Китидзёдзи завтрашний день!

Воспоминания лета

«Летние Каникулы» писались с целью «горько-сладкого эпизода», а этот «эпизод» я писал просто «сладким», сахарным «эпизодом». Как автор, я считаю, что здесь недостаточно «сладости», но что думаете вы? Когда Танто-сама мне ответил, я закончил тем, что был изумлен.

Королева и выборы Президента

Это эпизод «плюс один». Хотя это скорее короткая история, а не «побочная история», она больше похожа на продолжение основной, оригинальной истории, как «ещё один эпизод»... Удачи, А-тян. Твои трудности только начинаются.

Ещё раз спасибо всем тем, кто имел какое-то отношение к этой книге. Поистине большое спасибо. М-сама, которая пылко говорила: «раз время купальников, на обложку их!» с неоднозначным смыслом, я понял, что вы хотели сказать, но я должен искренне извиниться. На этот раз, даже если бы я сам это сказал, напряжение было странным. Я размышляю об этом. Исида-сама, Стоун-сама, хотя вы были очень заняты, спасибо вам снова за прекрасные иллюстрации. Я каждый раз смотрю «Aquarion Evol»~.

А теперь сердечное спасибо всем, кто прочёл это послесловие. Я сделаю всё возможное, чтобы в следующий раз все тоже думали, что это «интересно».

(Сато Цутому)

Примечания

1

(обратно)

2

 Любовь: Она тут использовала общее понятие/слово о любви 愛する, вместо особой романтической любви 恋愛. Аналогично можно сравнить «родственную любовь» со «страстной любовью».

(обратно)

3

(обратно)

4

Оба-уэ: очень вежливая форма Тёти. Наклонности к извращениям: Королева может также относится к «госпоже и рабу».

(обратно)

Оглавление

Магия и волшебники

Летние каникулы

  Слишком ослепительно.

  Дополнительный урок почетного ученика

  Амелия в стране чудес

  Дружба, доверие и сомнительный лоликонщик

  Воспоминания Лета

  Королева и выборы Президента

    Глава 1

    Глава 2

    Глава 3

    Глава 4

  Послесловие

*** Примечания ***