Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
парировала Энни, дерзко усмехнувшись. — В нашей семье я единственная девочка такого возраста, и мне не подобает шляться по окрестностям с толпой мальчишек. Я полчасика подремала в своей комнате и не собираюсь спать сегодня ночью, если найдется хоть кто-то не из нашей родни, с кем можно будет потанцевать, — с восторгом объявила она.
Энни считала себя самой зрелой и мудрой из женщин семьи Лансель, отчасти даже взрослее, чем ее обожаемая бабушка.
— Что ты собираешься надеть? — поинтересовалась Ева.
— У меня ничего нет, — пожаловалась девочка, горестно покачивая кудрявой головой.
— Ты привезла два битком набитых чемодана, — рассмеялась Фредди. — Там куча нарядов.
— Но ни один из них не годится для сегодняшнего случая. Бабушка, можно мне заглянуть в твой гардероб?
— Сперва возьми бокал шампанского, — предложила Ева. Она ни в чем не могла отказать внучке.
Та с любопытством пригубила вино. Это было ее первое знакомство с шампанским. По французскому обычаю, когда пробуешь что-нибудь в первый раз, можно загадать желание. Сморщив прелестный носик, Энни отпила глоток побольше, чтобы распробовать вино по-настоящему.
— М-м-м… — Загадав желание, она сделала еще глоток.
— Ты почувствовала что-нибудь особенное? — спросила Ева.
— Да. Во рту у него один вкус, а когда я проглотила, стал другой — мое горло как-то необычно согрелось.
— Этой особенностью обладает только безупречное шампанское, — заметила Ева. — Этот сорт называется «Прощание».
Сделав еще один большой глоток, Энни отставила бокал и исчезла в бабушкиной спальне, где стоял громадный гардероб.
— У девочки природный вкус, — радостно сказала дочерям Ева. — Никто из вас за все эти годы ни разу не отметил «Прощания». Фредди, может, пришлешь сюда Энни на следующее лето поучиться искусству изготовления шампанского? Кто-то должен в свое время возглавить «Дом Лансель».
— Я полагала, что следующим летом она начнет летать, но, если захочет… почему бы и нет?
Энни выбежала из спальни, держа в руках вешалку. На ней висело красное шифоновое платье с тонкими ленточками бретелей над маленьким задрапированным корсажем. Бретели и пояс вокруг узкой талии были густо усыпаны искусственными бриллиантами, сверкающими так ярко, словно под прямым лучом света. Красная юбка в складку развевалась, будто танцевала в воздухе, а полоски шифона различной длины блестели. Даже на вешалке платье казалось волшебным: оно как бы обладало собственной жизнью и историей.
— Бабушка, только взгляни, какая прелесть! Я ничего подобного раньше не видела. Это просто сказка! Уверена, оно придется мне как раз впору, — многозначительно закончила Энни.
— Где ты его нашла? — удивленно спросила Ева.
— В самом дальнем углу гардероба. Оно висело у самой стенки. Оно прямо на меня сшито!
— Я… я и забыла, что оно там. Это очень старое платье, дорогая. Ему, должно быть, уже… о-о, больше сорока лет.
— Это неважно, для меня оно лучше любого нового. Куда ты его надевала?
— Это не мое платье, Энни… Это платье Мэдди.
Дельфина и Фредди с любопытством наклонились вперед, чтобы поближе рассмотреть платье. Так оно и есть… Вот оно какое — знаменитое платье Мэдди, подумала Дельфина. Платье, связанное с семейным скандалом, о котором она узнала много лет назад. Дельфина никогда не видела этого платья, хотя слышала о нем гораздо чаще, чем ей того хотелось. Фредди была заинтригована. Она, конечно, знала о Мэдди, но и вообразить не могла, что платье окажется таким же живым, как и они сами. Фредди тоже питала слабость к одному красному платью, которое бережно хранила, но ей и в голову не приходило, что мать может проявлять такую сентиментальность по отношению к платью Мэдди.
Ева вновь наполнила шампанским четыре бокала.
— Думаю, нам следует выпить за Мэдди, — провозгласила она с сияющими глазами и легким румянцем на щеках. Что бы ее дочери ни думали о Мэдди, им никогда не понять, почему она сохранила это платье. В жизни есть вещи, которые невозможно, да и не нужно объяснять другим.
Дамы семьи Лансель высоко подняли бокалы.
— За Мэдди!
— Кто бы она ни была, — добавила Энни, поднимая свой бокал.
1
Беспечно улыбаясь, Ева Кудер протянула билетеру пятифранковую купюру, чтобы подняться на воздушном шаре, привязанном на огромном поле «Ла Маладьер» близ Дижона, где проходил последний день великого аэрошоу 1910 года.
— Вы одна, мадемуазель? — удивился билетер.
Столь молодую и привлекательную девушку без спутника здесь не часто приходилось видеть. Он окинул Еву быстрым оценивающим взглядом. Из-под полей соломенной шляпы на него с вызовом смотрели горящие, темно-серые, чертовски соблазнительные глаза. Тяжелые, скрученные в тугой узел волосы отливали каким-то неопределенным, но возбуждающим красновато-золотым оттенком, а ее полные, улыбающиеся губы были такого же естественного розового цвета, как и румянец на щеках.
— Мой муж боится
Последние комментарии
57 минут 39 секунд назад
1 час 17 минут назад
1 час 43 минут назад
1 час 46 минут назад
11 часов 17 минут назад
11 часов 20 минут назад