Дом неземных достоинств [Ричард Матесон] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Ричард Матесон Дом неземных достоинств
— От этого дворника у меня мурашки по спине, — сказала Рут, вернувшись днем домой. Я оторвал взгляд от пишущей машинки, когда она положила пакеты на стол и посмотрела на меня. Я уничтожал второй черновик рассказа. — От него у тебя мурашки, — повторил я. — Да, именно, — сказала она. — Оттого, как он подкрадывается. Он просто какой-то Питер Лорре[1]. — Питер Лорре, — повторил я. Я все еще обдумывал сюжет. — Милый, — умоляющим тоном продолжала она. — Я серьезно. Он мерзкий тип. Я, моргая, вынырнул из сгустка творческого тумана. — Детка, но что же бедняга может поделать со своим лицом? — спросил я. — Наследственность. Будь к нему снисходительней. Она плюхнулась в кресло у стола и принялась выкладывать на стол всякую бакалею, ставя банки друг на друга. — Послушай, — произнесла она. Я нутром чую, когда она вот-вот заведется. Этот ее убийственно серьезный тон, которого она даже не сознает. И который, однако, появляется каждый раз, когда она готова поделиться со мной каким-нибудь из своих «откровений». — Послушай, — повторила она. Драматический повтор. — Да, дорогая, — отозвался я. Я уперся локтем в крышку печатной машинки и терпеливо смотрел на нее. — У тебя такое лицо… — сказала она/ — Вечно ты смотришь на меня как на какую-нибудь умственно отсталую или кого-то в том же роде. Я улыбнулся. С трудом. — Ты еще пожалеешь, — сказала она. — Однажды ночью этот тип прокрадется к нам с топором и отрубит нам головы. — Он просто несчастный человек, который зарабатывает на жизнь как умеет, — сказал я. — Моет полы, поддерживает огонь под котлами… — У нас отопление на мазуте, — сказала она. — Но если бы у нас был котел, этот человек следил бы за ним, — сказал я. — Давай проявим сострадание. Он трудится, так же как и мы. Я сочиняю рассказы. Он моет полы. Кто знает, какой труд более ценен? Она смотрела понуро. — Ладно, — произнесла она, показывая жестом, что сдается. — Ладно, если ты не желаешь смотреть фактам в лицо. — Каким фактам? — напирал я. Я решил, что лучше позволить ей выговориться, пока ее идеи не прожгли ей в мозгу дыру. Она сощурила глаза. — Послушай меня, — сказала она. — Этот человек находится здесь не случайно. Он вовсе не дворник. Я не удивилась бы, если… — Если бы этот многоквартирный дом оказался просто прикрытием для тайного игорного притона. Прибежища врагов общества. Подпольного абортария. Логова фальшивомонетчиков. Явки киллеров. Она была уже в кухне, с грохотом рассовывала жестянки и коробки по шкафам. — Ладно, — сказала она. — Ладно. — Этаким терпеливым тоном, означающим, «если тебя убьют, то мне можешь не жаловаться». — Не говори потом, что я не предупреждала тебя. Раз уж я вышла замуж за непробиваемую стену, ничего не поделаешь. Я подошел к ней и обхватил руками за талию. Поцеловал ее в шею. — Прекрати, — сказала она. — Ты не собьешь меня с толку. Этот дворник, он… Она развернулась. — Ты, видимо, серьезно? — произнес я. Лицо ее потемнело. — Да, дорогой, именно, — сказала она. — Этот человек очень странно на меня смотрит. — Как? — Ну… — Она задумалась, подыскивая слово. — С… с… предвкушением. Я хмыкнул. — Не могу его за это винить. — Да будь же серьезнее. — Помнишь тот раз, когда ты решила, будто молочник — убийца с ножом, посланный мафией? — спросил я. — Мне плевать. — Ты читаешь слишком много всякой ерунды, — сказал я. — Ты еще пожалеешь. Я снова поцеловал ее в шею. — Давай поедим, — предложил я. Она застонала. — И почему я вообще что-то тебе рассказываю? — Потому что ты меня любишь, — объяснил я. Она закрыла глаза. — Сдаюсь, — произнесла она спокойно, с долготерпением святого, поджаривающегося на огне. Я поцеловал ее. — Ну хватит, детка, у нас и без того хватает хлопот. Она передернула плечами. — Да, ну хорошо. — Вот и славно, — сказал я. — В котором часу зайдут Фил с Мардж? — В шесть, — сказала она. — Я купила свинину. — Пожаришь? — Ммм. — Я буду только «за». — Ты и так уже «за». — В таком случае возвращаюсь к своей машинке. Пока я выжимал из себя очередную страницу, я слышал, как она разговаривает сама с собой на кухне. Всего я не разобрал. Однако сквозь бормотание время от времени всплывало мрачное пророчество: «Перережет прямо в постели или еще что-нибудь». — Нет, все это очень подозрительно, — заявила Рут, когда все мы тем же вечером сидели за столом. Я улыбнулся Филу, и он улыбнулся мне в ответ. — И я того же мнения, — согласилась Мардж. — Кто вообще когда слышал, чтобы пятикомнатная квартира с мебелью сдавалась всего за шестьдесят пять в месяц? Плита, холодильник, посудомоечная машина — просто фантастика. — Девочки, — призвал я. — Давайте не будем уходить от сути вопроса. Надо радоваться такой удаче. — О! — Рут тряхнула хорошенькой светловолосой головкой. — Если тебе кто-нибудь скажет: «Слушай, старик, вот тебе миллион долларов», ты ведь, скорее всего, возьмешь. — Я наверняка возьму, — сказал я, — а потом побегу со всех ног. — Какой же ты наивный, — сказала она. — Тебе кажется, что люди… люди… — Достойны доверия, — подсказал я. — Ты думаешь, будто каждый из них Санта-Клаус! — Все-таки это действительно несколько странно, — вставил Фил. — Подумай об этом, Рик. Я думал об этом. Пятикомнатная квартира, новенькая, обставлена прекрасной мебелью, посуда… Я поджал губы. Можно позабыть обо всем, сидя за пишущей машинкой. Может быть, они правы. Я кивнул. Я принимал их доводы. Но разумеется, не сказал об этом вслух. Чтобы испортить мою и Рут невинную игру в войну? Ни за что. — А мне кажется, они берут слишком дорого, — заявил я. — О… Боже! — Рут приняла это за чистую монету, как и всегда. — Дорого? А пять комнат! Мебель, посуда, постельное белье… телевизор! Чего тебе еще надо, бассейн? — Ну, может, самый маленький? — произнес я смиренным тоном. Она посмотрела на Фила и Мардж. — Давайте обсудим все спокойно, — предложила она. — Давайте сделаем вид, что четвертый голос, который мы слышим, это просто ветер за окном. — Ну вот, я ветер за окном, — сказал я. — Послушайте, — Рут вернулась к своим предсказаниям, — а что, если это место совсем не то, чем кажется? Я имею в виду, может, им просто нужны люди для прикрытия? Это объясняло бы низкую цену. Помните, как все кинулись сюда, когда начали сдавать квартиры? Я помнил, точно так же, как и Фил с Мардж. Единственная причина, по которой мы заполучили эту квартиру, состояла в том, что мы случайно проходили мимо, когда дворник вывешивал объявление о сдаче внаем. Мы сейчас же вошли. Я помню наше изумление, наш восторг от цены. Мы решили, что настало Рождество. Мы оказались первыми квартирантами. На следующий день дом превратился в осажденный форт Аламо[2]. Снять здесь квартиру было уже совсем не просто. — В общем, есть в этом что-то странное, — завершила Рут. — Кстати, вы обратили внимание на нашего дворника? — От него мурашки по спине, — осторожно вставил я. — Это точно, — засмеялась Мардж. — Господи, он просто сошел с экрана. Такие глаза. Он просто вылитый Питер Лорре. — Вот видишь! — торжествующе воскликнула Рут. — Детишки, — произнес я, взмахнув рукой в знак вынужденного примирения, — если что-нибудь нехорошее и происходит у нас за спиной, пусть себе происходит. Нас никто не заставляет принимать в нем участие или страдать из-за него. Мы живем в отличном месте за отличную цену. Так что же нам теперь делать — докопаться до сути и все испортить? — А что, если это заговор против нас? — спросила Рут. — Какой заговор, детка? — удивился я. — Не знаю, — сказала она. — Но я чувствую что-то. — Помнишь тот раз, когда ты чувствовала, что в ванной завелись привидения? — поинтересовался я. — Так то была мышь. Она принялась собирать тарелки. — Ты тоже замужем за слепцом? — спросила она Мардж. — Все мужчины слепцы, — сказала Мардж, сопровождая мою несчастную провидицу на кухню. — С этим приходится мириться. Мы с Филом закурили. — Ну а теперь шутки в сторону, — сказал я так, чтобы девочки не услышали. — Как ты считаешь, здесь что-то не то? Он пожал плечами. — Не знаю, Рик, — сказал он. — Совершенно очевидно только одно: это чертовски странно — платить за такое жилье так мало. — Угу. Да, подумал я наконец всерьез. Странно это все. Следующим утром я остановился поболтать с нашим участковым. Джонсон пешком патрулирует окрестности. Он говорил мне, что в нашем районе имеются банды, сложная дорожная ситуация да и за детьми необходимо приглядывать, особенно после трех часов дня. Он славный парень, этот Джо, весельчак. Я каждый раз останавливаюсь с ним поболтать, когда куда-нибудь выхожу. — Моя жена подозревает, что в нашем доме происходит что-то противозаконное, — сказал я ему. — И я подозреваю то же самое, — сказал Джонсон чертовски серьезным тоном. — Я невольно прихожу к выводу, что за этими стенами шестилеток заставляют плести корзины при свете свечей. — Под надзором горбатой старой карги с кнутом, — добавил я. Он печально кивнул. Потом огляделся по сторонам с заговорщическим видом. — Но только ты никому не говори, — попросил он. — Я хочу сам раскрыть это дело. Я похлопал его по плечу. — Джонсон, — сказал я. — Твоя тайна умрет вместе со мной. — Я тебе так благодарен, — сказал он. Мы засмеялись. — Так как поживает супруга? — спросил он. — Подозревает, — сказал я. — Любопытствует, Расследует. — Все как всегда, — заметил он. — А значит, все в порядке. — Точно, — сказал я. — Наверное, пора запретить ей читать журналы со всякой научной фантастикой. — А что она подозревает? — поинтересовался он. — Ну… — Я усмехнулся. — Это только предположение. Она считает, что рента слишком мала. Все кругом платят на двадцать — пятьдесят долларов больше, чем мы, как она утверждает. — Это правда? — спросил Джонсон. — Ага, — сказал я, тыкая его кулаком в плечо. — Но только никому. Не хочу, чтобы об этом пронюхал арендодатель. И я направился в магазин.— Я так и знала, — сказала Рут. — Я знала! Она впивалась в меня взглядом, отгородившись тазом с влажным бельем. — Что ты знала, дорогая? — спросил я, опуская на стол пачку бумаги, за которой ходил на другой конец улицы. — Это место просто прикрытие, — сказала она. Она взмахнула рукой. — Ничего не говори, — сказала она. — Просто послушай меня. Я сел. Подождал немного. — Да, дорогая, — сказал я. — Я обнаружила в подвале машины, — сказала она. — Какие именно машины, детка? Пожарные? Она сжала губы. — Ладно, хорошо, — произнесла она несколько раздраженно. — Я видела то, что можно пощупать. Она действительно имела в виду то, что говорила. — Но я тоже бывал в подвале, детка, — сказал я. — Как получилось, что я не видел там никаких машин? Она огляделась по сторонам. Мне не понравилось, как она это сделала. Она озиралась так, словно действительно думала, что кто-то мог притаиться у окна, подслушивая нас. — Потому что они под фундаментом, — сообщила она. Я смотрел озадаченно. Она вскочила на ноги. — Проклятье! Пойдем, и я тебе покажу! Она схватила меня за руку, и мы пошли по коридору к лифту. Она мрачно смотрела на меня, пока мы спускались, крепко зажав мою руку в своей. — И когда ты их видела? — спросил я, стараясь не рассердить ее. — Когда стирала белье в нашей прачечной в подвале, — сказала она. — То есть, я имею в виду, уже в коридоре, когда несла белье обратно. Я входила в лифт и увидела дверь. Дверь была немного приоткрыта. — И ты вошла? — спросил я. Она посмотрела на меня. — Да, ты вошла, — признал я. — Я спустилась по ступенькам, и там был свет, и… — И ты увидела машины. — Я увидела машины. — Большие? Лифт остановился, дверцы открылись. Мы вышли. — Я тебе покажу какие, — сказала она. Там была гладкая стена. — Это здесь, — сказала она. Я посмотрел на нее. Постучал по стене. — Детка, — произнес я. — Не смей ничего говорить! — отрезала она. — Ты что, никогда не слышал о дверях в стене? — А в этой стене была дверь? — Стена, скорее всего, выдвигается, — сказала она, принимаясь простукивать стену. По мне, так звук получался весьма солидный. — Проклятье! — произнесла она. — Я так и слышу, что ты хочешь сказать. Я не стал этого говорить. Я просто стоял и смотрел на нее. — Что-то потеряли? Голос у дворника действительно был как у Лорре, тихий и вкрадчивый. Рут ахнула, застигнутая врасплох. Я и сам подпрыгнул. — Моя жена считает, что… — начал я нервно. — Я показывала ему, как правильно вешать картину, — поспешно перебила меня Рут. — Надо вот так, милый. Она повернулась ко мне лицом. — Гвоздь должен входить под углом, а не прямо. Ну, теперь ты понял? Она взяла меня за руку. Дворник улыбнулся. — Всего хорошего, — неловко произнес я. Я ощущал, как он глядит нам вслед, пока мы шли обратно к лифту. Когда дверцы захлопнулись, Рут порывисто обернулась. — Ты что, совсем? — бушевала она, — Ты что, собирался заложить ему нас? — Дорогая. Что ты?.. — Я был ошарашен. — Да ничего, — сказала она, — Там внизу машины. Громадные механизмы. Я их видела. И он о них знает. — Детка, — сказал я. — Почему бы не… — Посмотри на меня, — приказала она поспешно. Я посмотрел. Внимательно. — Ты считаешь, что я сошла с ума? — спросила она. — Ну давай. Отвечай, не колеблясь. Я вздохнул. — Мне кажется, это все твое воображение, — сказал я. — Ты все время читаешь эти… — Тьфу! — буркнула она. Она была полна возмущения. — Ты, ты просто… — Несносный тип, — завершил я. — Я тебе покажу эти штуки, — пообещала она. — Мы спустимся туда сегодня ночью, когда дворник будет спать. Если он вообще когда-либо спит. Вот тут я забеспокоился. — Милая, прекрати, — сказал я. — Ты и меня выводишь из равновесия. — Прекрасно, — сказал она. — Прекрасно. Я-то думала, что для этого потребуется ураган. Весь день я просидел, глядя на пишущую машинку, и ничего не лезло в голову. Кроме беспокойства. Я так и не понял. Говорила ли она серьезно? Ладно, думал я, я поверю в это. Она увидела в стене открытую дверь. Случайно. Это очевидно. Если под многоквартирным домом действительно стоят какие-то огромные механизмы, как она уверяет, значит, тот, кто построил дом, совершенно точно не хочет, чтобы кто-нибудь о них узнал. Седьмая Ист-стрит. Многоквартирный дом. И под ним громадные машины. Неужели?
— У дворника три глаза! Она вся дрожала. Лицо у нее побелело. Она смотрела на меня, словно ребенок, который прочитал первый в своей жизни рассказ ужасов. — Милая, — начал я. Я заключил ее в объятия. Она была напугана до смерти. Я и сам ощутил нечто похожее на испуг. И вовсе не потому, что у дворника имеется лишний глаз. Сначала я ничего не говорил. Что тут скажешь, когда жена прибегает к тебе и сообщает такое? Она еще долго дрожала. Потом она заговорила, тихим голосом, испуганным голосом. — Я знаю, — сказала она. — Ты мне не поверишь. Я глотнул. — Детка, — произнес я беспомощно. — Мы пойдем вниз сегодня ночью, — сказала она. — Теперь это важно. Там происходит что-то серьезное. — Мне кажется, нам не стоит… — начал я. — Я все равно туда пойду, — сказала она. Теперь ее голос звучал хлестко, балансируя на грани истерики. — Я тебе говорила, что там механизмы. Черт побери, там действительно какие-то машины! Она снова принялась плакать, ее била сильная дрожь. Я уложил ее голову себе на плечо и стал гладить по волосам. — Ладно, детка, — приговаривал я. — Ладно. Она пыталась рассказать что-то сквозь слезы. Но у нее не получилось. Позже, когда она успокоилась, я выслушал ее. Мне не хотелось ее расстраивать. Я решил, что самым безопасным будет дать ей выговориться. — Я шла по коридору первого этажа, — сказала она. — Я подумала, может быть, после обеда принесут какую-нибудь почту. Ты ведь знаешь, что иногда почтальон… Она замолчала. — Это неважно. Важно то, что случилось, когда я проходила мимо дворника. — Что же? — спросил я, заведомо испуганный тем, что последует дальше. — Он улыбнулся, — сказал она. — Ты знаешь, как он улыбается. Приторно и зловеще. Я пропустил это мимо ушей. Не стал спорить по этому поводу. Я по-прежнему считал, что дворник совершенно безобидный парень, который имел несчастье родиться с лицом прямо как от Чарльза Аддамса[3]. — И что дальше? — спросил я. — Что произошло? — Я прошла мимо него. Я чувствовала, что меня уже трясет. Потому что он смотрел на меня так, словно знал обо мне что-то такое, чего не знаю даже я сама. Мне все равно, веришь ты или нет, но именно это я и ощутила. А потом… Она передернулась. Я взял ее за руку. — А потом?.. — переспросил я. — Я ощутила, что он на меня смотрит. Я тоже ощутил это, когда мы спускались с ней в подвал. Я понял, что она имеет в виду. Ты просто чувствовал, что этот парень на тебя смотрит. — Ладно, — сказал я, — Я все понял. — Этого ты не поймешь, — мрачно заверила она. Она секунду посидела неподвижно, затем произнесла: — Когда я обернулась, то увидела, как он удаляется от меня. Мне передался ее страх. — Я не… — начал я слабо. — Голова у него была обращена в другую сторону, но он все равно смотрел на меня! Я сглотнул комок в горле. Я сидел, окаменев, поглаживая ее по руке и не сознавая того. — Как это так, милая? — услышал я собственный вопрос. — У него глаз на затылке. — Детка… — произнес я. Я посмотрел на нее — да-да, вынужден признать — в испуге. Такой полет фантазии кого угодно приведет в смятение. Она закрыла глаза. Вырвала у меня свою ладонь и сцепила руки. Поджала губы. Я увидел, как из-под ее левого века выкатилась слезинка и побежала по щеке. Она совсем побелела. — Я видела его, — произнесла она тихо. — Господи, помоги, я видела этот глаз. Не знаю, почему я продолжал расспрашивать ее. Из мазохизма, наверное. На самом деле мне хотелось позабыть обо всем этом, сделать вид, что ничего не было. — Но почему же мы никогда не видели его раньше, Рут? — спросил я. — Мы же видели его затылок много раз. — Неужели? — сказала она. — Когда это? — Милая моя, кто-нибудь должен был видеть. Ты же не считаешь, что никто и никогда не шел вслед за ним? — У него волосы разошлись в стороны, Рик, — сказала она, — и, прежде чем я убежала, я увидела, как волосы сошлись снова, закрыв глаз так, что его стало не видно. Я сидел молча. «Что тут скажешь?» — думал я. Что вообще можно сказать жене, когда она приходит к тебе и сообщает такое? Ты спятила? Ты сошла с ума? Или же доброе старое: ты слишком много работаешь? Вот только она не слишком много работала. Хотя, может быть, и работала. Своим воображением. — Так ты пойдешь со мной сегодня ночью? — спросила она. — Хорошо, — сказал я ровно. — Хорошо, дорогая. А теперь пойди и приляг. — Со мной все в порядке. — Дорогая, иди и приляг, — повторил я твердо. — Я пойду с тобой сегодня ночью. Но сейчас я хочу, чтобы ты отдохнула. Она поднялась. Пошла в спальню, и я услышал, как скрипнули пружины кровати, когда она села, потом подтянула ноги и легла на подушку. Чуть позже я зашел, чтобы накрыть ее одеялом. Она смотрела в потолок. Я ничего ей не сказал. Сомневаюсь, что она хотела услышать что-нибудь от меня.
— Что мне делать? — спрашивал я у Фила. Рут спала. Я украдкой выскользнул в коридор. — А вдруг она действительно видела? — спросил он. — Разве такого не может быть? — Да, может, — сказал я. — Но ты знаешь, что возможно и обратное. — Слушай, тебе надо пойти вниз и взглянуть на дворника. Надо… — Нет, — сказал я. — Мы ничего не можем сделать. — Так ты пойдешь с ней в подвал? — Если она будет настаивать, — сказал я. — Если нет, то не пойду. — Слушай, — сказал он. — Когда пойдете, зайдите за нами. Я посмотрел на него с интересом. — Ты хочешь сказать, что вас это тоже коснулось? — спросил я. Он посмотрел на меня как-то странно. Я увидел, как дернулось его горло. — Не… не смотри так и никому не рассказывай, — сказал он. Он огляделся по сторонам, потом снова повернулся ко мне. — Мардж говорила то же самое, — сказал он. — Она уверяла меня, что у дворника три глаза. После ужина я вышел купить мороженого. Джонсон как раз совершал обход. — Ты работаешь сверхурочно, — заметил я, когда он зашагал рядом со мной. — Есть сведения, что местные банды что-то затевают, — пояснил он. — Никогда не видел здесь никаких банд, — отозвался я рассеянно. — Но они есть, — заверил он. — Гм. — Как жена? — Прекрасно, — соврал я. — Она по-прежнему считает, будто дом служит прикрытием для чего-то иного? — засмеялся он. Я сглотнул. — Нет, — сказал я. — Я ее переубедил. Но мне кажется, она с самого начала просто разыгрывала меня. Он кивнул, и на углу мы расстались. По неизвестной причине у меня всю дорогу до дома дрожали руки. И еще я все время оглядывался через плечо.
— Пора, — сказала Рут. Я застонал и перекатился на бок. Она ткнула меня локтем. Я проснулся словно в тумане и машинально взглянул на часы. Светящиеся цифры сказали мне, что сейчас почти четыре утра. — Ты хочешь идти сейчас? — спросил я, слишком сонный, чтобы проявлять обходительность. Последовала пауза, от которой я окончательно проснулся. — Я иду, — произнесла она спокойно. Я сел. Посмотрел на нее в полутьме, сердце начало колотиться и бухать как барабан. Во рту и в горле пересохло. — Ладно, — сказал я. — Подожди, я только оденусь. Она была уже одета. Я слышал, как она готовит на кухне кофе, пока натягивал одежду. Шума не было. Я хочу сказать, она не гремела там посудой, как если бы у нее тряслись руки. И говорила она связно. Но когда я взглянул в зеркало в ванной, то увидел в нем обеспокоенного мужа. Я умылся холодной водой и причесал волосы. — Спасибо, — произнес я, когда она протянула мне чашку с кофе. Я стоял рядом с женой и впадал в панику на ее глазах. Она не стала пить кофе. — Ты проснулся? — спросила она. Я кивнул. Увидел на кухонном столе фонарик и отвертку. Допил кофе. — Хорошо, — сказал я. — Пошли выясним, что к чему. Я ощутил прикосновение ее руки. — Надеюсь, ты не… — начала она. Потом отвернулась от меня. — Что? — Ничего, — сказала она. — Нам пора идти. Когда мы вышли в коридор, в доме стояла мертвая тишина. Мы были на пол пути к лифту, когда я вспомнил о Филе и Мардж. Сказал ей. — Нельзя медлить, — возразила она. — Скоро уже рассветет. — Хотя бы подожди минутку, посмотрим, встали ли они, — предложил я. Она ничего не сказала. Просто осталась у двери лифта, пока я ходил в другой конец коридора и тихонько стучал в дверь их квартиры. Никто не открыл. Я оглядел коридор. Она исчезла. Сердце у меня упало. Хотя я по-прежнему был уверен, что в подвале нет ничего опасного, меня это испугало. — Рут, — пробормотал я, направляясь к лестнице. — Подожди секунду! — услышал я громкий голос Фила за дверью. — Не могу! — крикнул я в ответ, спускаясь по ступеням. Оказавшись в подвале, я увидел открытый лифт, из которого лился поток света. Пустой. Я огляделся вокруг в поисках выключателя, но не увидел ни одного. Пошел по темному коридору так быстро, как только мог. — Милая! — встревоженно шептал я, — Рут, где ты? Я обнаружил ее стоящей у двери в стене. Дверь была открыта. — И вот теперь прекрати вести себя со мной так, словно я ненормальная, — произнесла она холодно. Я разинул рот и ощутил, как к щеке прижалась ладонь. Моя собственная. Она была права. Там была лестница. И ярко освещенная до самого низу. Я услышал звуки. Металлическое позвякивание и странное жужжание. Я взял ее за руку. — Прости меня, — попросил я. — Прости. Ее рука окаменела в моей. — Ничего, — сказала она. — Сейчас это неважно. Во всем этом есть что-то странное. Я кивнул. — Потом, — сказал я, поняв, что кивка она в темноте не увидела. — Пойдем вниз, — сказала она. — Мне кажется, не стоит этого делать, — возразил я. — Но мы же должны выяснить, — произнесла она таким тоном, как будто бы мы были ответственны за раскрытие этого дела. — Но там внизу может кто-то быть, — сказал я. — Мы только посмотрим, — сказала она. Она потащила меня за собой. И наверное, я был слишком пристыжен, чтобы не пойти. Мы двинулись вниз. И тут меня осенило. Если она оказалась права насчет двери в стене и этих механизмов, должно быть, она права и насчет дворника, должно быть, у него в самом деле… Я ощутил себя несколько выпавшим из реальности. Седьмая Ист-стрит, снова напомнил я себе. Многоквартирный дом на Седьмой Ист-стрит. Все настоящее. Но я так и не смог убедить себя до конца. Мы остановились внизу лестницы. И я молча смотрел. Механизмы, точно. Фантастические машины. И пока я смотрел на них, до меня начало доходить, что это за машины. Я и сам читал кое-что научное, но не фантастику. У меня закружилась голова. Трудно быстро осознать подобное. Выйти из кирпичного дома и попасть в… в хранилище энергии. Я был сражен. Не знаю, сколько мы там простояли. Но внезапно я понял, что нам надо выбираться отсюда, сообщить о происходящем. — Идем, — сказал я. Мы двинулись вверх по ступеням, и мой мозг сам работал как машина. Выдавая идеи, быстро и неистово. Все до единой безумные, все до единой приемлемые. Даже самые ненормальные. И когда мы уже шли по коридору в цокольном этаже, мы увидели, что на нас движется дворник. Было все еще темно, хотя в окна и начал проникать первый утренний свет. Я схватил Рут за руку, и мы метнулись за каменную опору. Мы стояли, сдерживая дыхание и прислушиваясь к звуку приближающихся шагов. Он прошел мимо нас. Он нес с собой фонарик, но не водил лучом по сторонам. Он двигался прямо к открытой двери. И вот тогда это случилось. Когда он вошел в пятно света, падавшее из открытой двери, он остановился. Голова его была обращена в противоположную от нас сторону. Этот парень смотрел на лестницу. Но в то же время он смотрел на нас. Я вообще перестал дышать. Я просто стоял и смотрел прямо в глаз у него на затылке. И хотя этот проклятый глаз был вовсе не на лице, он улыбался. Мерзкой, самоуверенной, вгоняющей в дрожь улыбкой. Он увидел нас, его это позабавило, и он не собирался ничего предпринимать в связи с этим. Он прошел в дверь, и она захлопнулась за ним, кусок каменной стены скользнул вниз и закрыл проем. Мы стояли на месте, дрожа. — Ты видел, — произнесла она наконец. — Да. — Он знает, что мы обнаружили механизмы, — сказала она. — Однако же не собирается ничего делать. Мы все еще разговаривали, когда лифт поднялся. — Может быть, на самом деле нет ничего страшного, — предположил я. — Может… Я замолчал, вспомнив те машины. Я знал, для чего они. — Что же нам делать? — спросила она. Я посмотрел на нее. Она была в ужасе. Я обнял ее. Но я и сам был в ужасе. — Нам надо убираться отсюда, — сказал я. — И побыстрее. — Но надо собрать вещи, — возразила она. — Мы соберем, — сказал я. — Уйдем до наступления утра. Думаю, они не смогут… — Они? Почему я так сказал? — задумался я. Они. Да потому что их должно быть несколько. Не приволок же дворник все эти механизмы в одиночку.
Думаю, именно третий глаз дворника вызвал к жизни мою теорию. И когда мы зашли к Филу и Мардж и они спросили у нас, что происходит, я выложил им все, что думал. Рут это не особенно поразило. Она, совершенно точно, и сама думала об этом. — Я считаю, что наш дом — космический корабль, — сказал я. Они уставились на меня. Фил усмехнулся, но потом перестал улыбаться, когда понял, что я не шучу. — Что? — переспросила Мардж. — Я понимаю, это звучит безумно, — продолжал я, сознавая, что говорю сейчас тем же тоном, каким говорила Рут. — Но там внизу ракетные двигатели. Я понятия не имею, как они туда попали, но… — Я беспомощно развел руками перед этой теорией. — Все, что я знаю: там стоят ракетные двигатели. — Но это же не значит, что дом… это ракета? — слабо произнес Фил, перейдя на середине фразы от утверждения к вопросу. — Значит, — сказала Рут. И я содрогнулся. Вопрос был решен. Она в последнее время постоянно оказывалась права. — Но… — Мардж пожала плечами. — Зачем это? Рут обвела нас взглядом. — Я знаю, — заявила она. — Зачем, детка? — спросил я, боясь услышать ответ. — Этот дворник, — сказала она. — Он не человек. Мы же это знаем. Этот третий глаз объясняет… — Ты хочешь сказать, что у него действительно три глаза? — с недоверием уточнил Фил. Я кивнул. — Да, три. Я сам видел. — О господи, — пробормотал он. — Но он же не человек, — продолжала настаивать на своем Рут. — Гуманоид, да, но не землянин. Он действительно может выглядеть так, как мы, за исключением третьего глаза. Но может оказаться совершенно другим, настолько другим, что ему пришлось изменить внешность. И завести себе этот дополнительный глаз, чтобы следить за нами, когда мы о том не подозреваем. Фил провел по волосам трясущейся рукой. — Это же безумие, — сказал он. — Я видел ракетные двигатели, — сказал я. — Они действительно существуют. От этого никуда не деться. — Слушайте, — сказала Рут, — должно быть, они представители внеземной цивилизации. — О чем ты говоришь? — раздраженно спросила Мардж. Было видно, что она здорово напугана. — Детка, — слабо запротестовал я, — ты читаешь слишком много фантастических журналов. Она поджала губы. — Не начинай все сначала, — сказала она. — Ты считал, что я ненормальная, когда я начала подозревать, что с домом что-то не так. Ты говорил то же самое, когда я рассказала тебе об этих машинах. Ты утверждал это, когда я сказала, что у дворника три глаза. И каждый раз я оказывалась права. Так что, может, уже поверишь мне? Я заткнулся. И Рут продолжила. — Что, если они с другой планеты, — перефразировала она для Мардж. — Предположим, им нужны люди с Земли для каких-нибудь экспериментов. Для наблюдений, — быстро исправилась она, уж не знаю ради кого. В идее о том, что над тобой станет ставить эксперименты трехглазый дворник-пришелец, не было ничего привлекательного. — Разве есть лучший способ, — продолжала Рут, — наловить людей, чем выстроить космический корабль в виде многоквартирного дома, установить низкую арендную плату и подождать, пока он быстренько набьется народом? Она смотрела на нас, не желая отступать ни на шаг. — А затем, — сказала она, — стоит только дождаться раннего утра, когда все крепко спят, и… прощай, Земля! У меня голова шла кругом. Это звучало безумно, но что я мог возразить? Я трижды выказывал резонный скептицизм. Сейчас я не мог себе этого позволить. Не верить ей было рискованно. Кроме того, в глубине души я ощущал, что она права. — Но чтобы целый дом? — произнес Фил. — Как же они смогут поднять его… в воздух? — Если они с другой планеты, они, вероятно, опередили нас в космических технологиях на целые столетия. Фил начал что-то возражать. Осекся, затем произнес: — Но он же не похож на ракету. — Дом может быть только оболочкой ракеты, — сказал я. — Наверное, так и есть. Может быть, сам корабль включает в себя только спальни. Это ведь все, что им нужно. Именно там окажутся все в ранний час, если… — Нет, — возразила Рут. — Они не смогут отбить оболочку, не привлекая лишнего внимания. Все мы замолчали, опутанные густыми клубами смущения и неоформившихся страхов. Неоформившихся — потому что нельзя представить, как выглядит то, о чем ты даже не подозреваешь. — Послушайте, — сказала Рут. И я содрогнулся. Мне хотелось сказать, чтобы она заткнулась и прекратила изливать свои жуткие пророчества. Потому что они слишком походили на правду. — Предположим, что у нас есть дом, — сказала она. — Предположим, что он находится внутри корабля. — Но… — Мардж была совершенно сбита с толку. И из-за этого сердилась. — Снаружи дома ничего нет, это же очевидно! — Эти существа далеко опередили нас в научном развитии, — сказала Рут. — Может, они сумели сделать оболочку невидимой. Мы все разом ощутили смятение. — Детка, — сказал я. — Это же возможно? — с напором спросила Рут. Я вздохнул. — Возможно. Но только возможно. Мы помолчали. Потом Рут произнесла: — Послушайте. — Нет, — перебил я, — послушайте меня. Может быть, мы и несколько перегнули палку. Однако в подвале действительно есть двигатели, и у дворника действительно три глаза. На основании этого я делаю вывод, что у нас есть все причины линять отсюда. Прямо сейчас. Хотя бы в этом мы оказались единодушны. — Но мы должны сказать всем в доме, — заявила Рут. — Мы же не можем бросить их здесь. — На это уйдет слишком много времени, — заспорила Мардж. — Но мы должны, — сказал я. — Ты собирай вещи, детка. А я скажу остальным. Я кинулся к двери и нажал на ручку. Она не поддалась. Меня пронзил панический страх. Я снова схватился за нее и как следует подергал. На секунду я, перебарывая страх, подумал, что дверь заперта изнутри. Я проверил. Дверь была заперта снаружи. — В чем дело? — спросила Мардж дрожащим голосом. Было слышно, что у нее в горле рождается крик. — Заперто, — сказал я. Мардж ахнула. Мы переглянулись. — Все правда, — сказала Рут, охваченная ужасом, — О господи, значит, все это правда. Я кинулся к окну. А потом дом начал вибрировать, словно началось землетрясение. Зазвенела посуда, с грохотом падали полки. Мы услышали, как в кухне затрещал стул. — Что происходит? — снова закричала Мардж. Фил обнял ее, когда она начата рыдать. Рут кинулась ко мне, и мы стояли, оцепенев, и чувствовали, как пол ворочается под ногами. — Двигатели! — внезапно выкрикнула Рут. — Они заводят их! — Они должны прогреться! — высказал я дикую догадку. — У нас все еще есть время, чтобы выбраться! Я выпустил из объятий Рут и схватил стул. По неизвестной причине я знал, что окна тоже автоматически заперлись. Я швырнул стул в окно. Вибрации становились все сильнее. — Быстрее! — закричал я, перекрывая шум. — На пожарную лестницу! Может быть, получится! Подгоняемые паникой и угрозой, Мардж с Филом побежали по шатающемуся полу. Я почти вытолкнул их через зияющую в окне дыру. Мардж порвала юбку. Рут порезала пальцы. Я вылезал последним, с куском стекла, кинжалом засевшим в ноге. Я был так сосредоточен, что даже ничего не почувствовал. Я продолжал подталкивать их, погоняя вниз по пожарной лестнице. Каблук Мардж застрял между двумя железными прутьями ступени и обломился. Туфля соскочила. Мардж захромала, едва не упав на выкрашенные оранжевой краской ступени, лицо ее побелело и перекосилось от страха. Рут в мокасинах топала следом за Филом. Я бежал последним, бешено погоняя их перед собой. Мы видели в окнах других людей. Мы слышали, как сверху и снизу разбиваются стекла. Видели престарелую чету, спешно выбиравшуюся из окна и ковыляющую вниз. Они задержали нас. — Прочь с дороги, быстрее! — в ярости закричала на них Мардж. Они испуганно оглянулись через плечо. Рут обернулась на меня, лицо ее совершенно побелело. — Ты идешь? — спросила она быстро, и голос ее задрожал. — Я здесь, — выдохнул я. Мне казалось, я вот-вот рухну на ступеньки, которым словно не было конца. Дальше до земли спускалась отвесная лесенка. Мы увидели, как престарелая леди упала с нее с душераздирающим стуком и вскрикнула от боли, когда у нее подвернулась нога. Ее муж спрыгнул следом и помог ей подняться. Здание уже вибрировало с неистовой силой. Облачка пыли вырывались из щелей между кирпичами. Мой голос слился с хором других голосов, все выкрикивали одно и то же слово: — Быстрей! Я увидел, как спрыгнул вниз Фил. Он поймал в объятия рыдающую от страха Мардж. Я услышал ее едва произнесенное «Слава богу!», когда она приземлилась, и они побежали по дорожке. Фил оглянулся на нас через плечо, но Мардж потащила его прочь. — Давай я пойду первым! — быстро выкрикнул я. Рут шагнула в сторону, я схватился за лесенку и спрыгнул, ощутив острую боль в стопах и легкую — в лодыжках. Поднял голову, протягивая к ней руки. Человек, бежавший позади Рут, попытался оттолкнуть ее в сторону, чтобы спрыгнуть самому. — Отвали! — зарычал я, словно дикий зверь, внезапно разъяряясь от страха и беспокойства. Если бы у меня было ружье, я бы тут же его застрелил. Рут пропустила его спрыгнуть первым. Он поднялся на ноги, тяжело дыша, и побежал по дорожке. Здание тряслось и подергивалось. Теперь воздух вокруг был наполнен гудением работающих двигателей. — Рут! — крикнул я. Она спрыгнула, и я ее поймал. Мы восстановили равновесие и заковыляли по дорожке. Я с трудом дышал. В боку кололо. Когда мы выбежали на улицу, то увидели, как Джонсон прохаживается между рассыпавшимися вокруг людьми, пытаясь согнать их в одну кучу. — Ничего страшного! — говорил он. — Не пугайтесь! Мы подбежали к нему. — Джонсон! — сказал я. — Корабль… — Корабль? — Он посмотрел на меня с изумлением. — Наш дом! Это космический корабль! Он… Земля яростно содрогнулась. Джонсон развернулся, чтобы перехватить кого-то, бегущего мимо. У меня прервалось дыхание, Рут, ахнув, закрыла лицо руками. Джонсон по-прежнему глядел на нас. Своим третьим глазом. В котором застыла улыбка. — Нет, — с трудом выговорила Рут. — Нет. А потом небо, которое до сих пор становилось только светлее, потемнело. Я повернул голову. Женщины от страха кричали во весь голос. Я смотрел по сторонам. Сплошные стены заслоняли небосклон. — Боже мой, — выдохнула Рут. — Нам не спастись. Это же целый квартал. А потом ракеты начали взлетать.
Последние комментарии
58 секунд назад
2 часов 42 минут назад
10 часов 5 минут назад
15 часов 50 минут назад
16 часов 57 минут назад
17 часов 55 минут назад