КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706129 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124655

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Смертельный соблазн. Манхэттен [Джеки Коллинз] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джеки Коллинз Смертельный соблазн. Манхэттен

1

— Можешь вспомнить, когда тебе было лучше всего в постели с мужчиной? — спросила Джеми Нова у своей самой близкой подруги Мэдисон Кастелли.

Двадцатидевятилетняя Джеми была чудо как хороша! Невероятной красоты, гибкая словно лоза, блондинка с безупречной, как у породистой собаки, родословной, она являла собой эдакую помесь молодой Грейс Келли и современной Гвинет Пэлтроу.

— Что? — переспросила Мэдисон, кинув быстрый взгляд в сторону соседнего столика. Они сидели в переполненном зале ресторана на Манхэттене. Однако парочка, что ужинала по соседству, была слишком увлечена собственным разговором и не услышала, надо признать, довольно-таки бесстыдный вопрос Джеми.

— Понимаешь, о чем я говорю? — Джеми откинула со лба светлую прядь. — Я имею в виду такой секс, чтобы глаза в кучу, такой секс, чтобы мозги из ушей… Восхитительно грязный, замечательно непотребный, потрясающе разнузданный секс. Когда ты знаешь, что этого мужика не увидишь больше никогда в жизни, но сейчас — сейчас! — делаешь все. Абсолютно все! — Джеми издала долгий мечтательный вздох.

— Ну-у… — протянула Мэдисон, недоумевая, куда клонит Джеми, ее задушевная подружка и неизменная соседка по комнате в течение всех лет учебы в колледже.

— Давай же, рассказывай! Не корчи из себя девственницу! — нетерпеливо настаивала Джеми.

— Ну… — Мэдисон немного подумала и наконец решилась: — Было дело. В Майами. Отец повез меня туда на каникулы. Мне было шестнадцать, а мужику — сорок пять. Типичный стареющий плейбой со всеми полагающимися прибамбасами: пентхаус, «Порше», порнокассеты…

— Порнокассеты! — эхом повторила Джеми, с притворным ужасом закатывая глаза. — Не очень-то это сексуально.

— Могу тебя уверить в обратном, — тоном классной дамы возразила Мэдисон. — Гигантская кровать с водяным матрасом, усыпанная лепестками роз, хрустальный кувшин с шампанским, ломтики свежих персиков, ароматное масло для тела и… — Для пущего эффекта Мэдисон сделала паузу и торжествующе закончила: — И чрезвычайно умелый язык!

— О господи! Опять этот «умелый язык»! — разочарованно воскликнула Джеми. — С кем ни заговоришь, только о нем и слышишь!

— Да что это с тобой сегодня? — недоуменно вздернула брови Мэдисон. — К чему эти разговоры? Ты ведь замужем, а насколько мне известно, после того, как выходишь замуж, секс становится не более чем туманным воспоминанием.

— Очень смешно, — с мрачным видом проговорила Джеми.

— Да ладно тебе, я просто пошутила, — миролюбиво сказала Мэдисон. Она чувствовала, что в раю, в котором обитает ее подруга, сгустились тучи, и что-то не заладилось. Все, кто знал Джеми и ее знаменитого мужа Питера, называли их не иначе как «золотая парочка». У них было все, о чем только можно мечтать, и все же в этот день Мэдисон почувствовала приближение бури.

— Так что случилось? — спросила она, перегнувшись через стол. — Рассказывай.

— Ну, — Джеми прикусила нижнюю губу, — вчера вечером мы были на вечеринке, и вдруг разговор зашел о… — Она замялась.

— О чем? — понукала подругу Мэдисон.

— О том, кто и когда получил наивысшее наслаждение от секса, — пояснила Джеми, рассеянно ковыряя вилкой в салате. — И у каждого нашелся по-настоящему хороший ответ.

— Правда? — с любопытством переспросила Мэдисон.

— Естественно, когда настал мой черед, я сказала, что мне было лучше всего тогда, когда у нас с Питером это случилось в первый раз. Рассказала им красивую, романтичную историю, которая заставила всех охать и ахать. А когда очередь дошла до Питера, он вдруг притих, промычал, что он не может припомнить, и поспешно сменил тему.

— Может, он просто стеснялся?

— Питер? Стеснялся?! Нет, — Джеми решительно тряхнула волосами, — только не он!

— Он был пьян?

— Ни капельки.

— Так… В чем же дело? — озадаченно спросила Мэдисон.

— Мне кажется, он завел роман на стороне! — выпалила Джеми.

— Да ладно тебе! — воскликнула Мэдисон. — Вы женаты-то всего три года! Уверена, твой муженек еще не успел соскучиться.

— Вот уж спасибо! — возмущенно фыркнула Джеми. — А с чего ты решила, что он вообще когда-нибудь соскучится?

Действительно, подумала Мэдисон. Разве может мужик соскучиться, если рядом с ним такая женщина, как Джеми! Она — само совершенство, и это известно всем. Кроме того, трудно поверить, что какой-нибудь мужчина осмелится обманывать Джеми.

Однако мир далек от совершенства, а большинство мужиков — лживые псы, так что, возможно, Джеми права и Питер действительно оттачивает свое мужское достоинство у какой-нибудь из их соседок.

— А с чего ты решила, что Питер ходит налево? — поинтересовалась Мэдисон.

— Интуиция. И еще то, что мы с ним не трахались уже две недели.

— Боже правый, целых две недели! — притворно ужаснулась Мэдисон. — Господин президент, нужна подмога! Срочно высылайте морскую пехоту!

— Ты ничего не понимаешь, — пробормотала Джеми, вертя обручальное кольцо с бриллиантом на длинном пальчике с идеальным маникюром. — Знала бы ты, насколько сексуален Питер! Секс необходим ему каждый день. — Она многозначительно помолчала и добавила: — И часто — не по одному разу.

— Ах вот он какой… — смущенно пробормотала Мэдисон, подумав, что сама она не была с мужчиной уже почти год. Впрочем, в этом никто не был виноват, кроме нее самой. Она не могла заставить себя лечь в постель с первым попавшимся самцом, а в течение последнего года только такие ей и попадались. Два года она душа в душу прожила с этой крысой Дэвидом, телевизионным продюсером, и после того, как год назад они разбежались, у нее не было ни одного мужика. В начале года она, правда, встретилась с одним оч-чень симпатичным фотографом, когда респектабельный журнал «Манхэттен стайл», на который она работала, отправил ее в командировку в Лос-Анджелес. Его звали Джейк Сика, и между ними возникло некое необъяснимое притяжение. Но все равно ничего хорошего из этого не вышло, поскольку он был не свободен.

Скверные дела!

А потом была еще одна короткая командировка в Майами, где она брала интервью у очередной знаменитости и на тусовке в ночном клубе в Саут-Бич познакомилась с парнем-манекенщиком. Он был не очень умен, зато красив, как Адонис — с идеальным мускулистым телом и буйной копной выгоревших на солнце волос. Потом — долгая ночь, исполненная необузданной похоти в сопровождении презерватива, а наутро — оскомина во рту и горький вопрос без ответа: «И на хрена мне это было нужно?»

Нет, приключения длиной в одну ночь — не для нее.

— И что мне, по-твоему, делать? — всхлипнула Джеми. — Я так не могу! Эта неизвестность сводит меня с ума!

— Ну… э-э… попробуй выяснить, так ли это, — предложила Мэдисон.

— Спасибо за совет! — Джеми вынула платок и вытерла нос. — Ты ведь у нас самая умная! У тебя на любой вопрос ответ готов!

Мэдисон вздохнула. К сожалению, это было именно так. Еще в колледже их называли Красотка (это относилось к Джеми) и Мозги (Мэдисон). Третью девушку — их чернокожую красотку-подругу Натали Де Барж — прозвали Секспот по аналогии с джекпотом — главным выигрышем в лотерее. Эта троица была неразлучна.

Колледж уже семь лет назад был закончен, и за эти годы каждая из них достигла определенных высот. Джеми, помимо того, что она вышла замуж за Питера и вела бурную светскую жизнь, еще и являлась владелицей процветающей дизайнерской фирмы на Манхэттене. Своим успехом Джеми была во многом обязана тому, что ее богатый папочка вложил в это предприятие немалые деньги и к тому же сосватал ей в партнеры Антона Куча — гения в области дизайнерского искусства и известного гомосексуалиста.

Натали могла рассчитывать только на себя, но и она не осталась на обочине, сделав карьеру на телевидении. Сейчас она жила в Лос-Анджелесе и была одной из ведущих популярного развлекательного шоу «Новости о звездах».

Да и самой Мэдисон грех было жаловаться на жизнь. У нее была интересная, увлекательная работа, она уже заработала себе имя и репутацию отличного журналиста. Ее очерки о богатых людях, сильных мира сего и знаменитостях, чья слава отдает сомнительным душком, являлись неотъемлемой частью ошеломляющего успеха, которым пользовался ныне «Манхэттен стайл». Временами по объему продаж ее журналу удавалось переплюнуть даже таких китов, как «Вэнити фэйр» и «Эсквайр». Настоящим триумфом стал для Мэдисон написанный в начале года репортаж о голливудских девушках по вызову. Одна киностудия даже купила у нее авторские права на этот сюжет, намереваясь снять по нему художественный фильм. Правда, Мэдисон сомневалась, что этой картине суждено когда-нибудь выйти на экран.

— Ну ладно, — сказала она, решив, что обязана помочь подруге, — вот что нужно сделать.

— Что? — встрепенулась Джеми, опершись локтями о стол. В ее аквамариновых глазах горело нетерпение, словно она ожидала услышать некий универсальный рецепт, с помощью которого можно в одночасье решить любую проблему.

— Нужно его выследить.

— Выследить? — воскликнула Джеми, да так громко, что пара за соседним столиком все же обратила на них внимание. — Я не могу! Это так… так… дешево!

— На самом деле это, наоборот, обойдется довольно дорого, — поправила ее Мэдисон, — но оно того стоит.

— Как это?

— Напряги извилины. Если он тебя обманывает, ты это выяснишь раз и навсегда. А если нет… Что ж, ты потратишь немного денег, но зато снова успокоишься и заживешь нормальной жизнью.

— Может, ты и права… — размышляя, протянула Джеми. — Пожалуй, я так и сделаю!

— Вот только что, — оживленно заговорила Мэдисон. — Надо выяснить, кто сумеет справиться с этой работой наилучшим образом.

— И, главное, скрытно! — подхватила Джеми. — Эта история ни в коем случае не должна выплыть наружу.

— Разумеется, — согласилась Мэдисон. Ее редактор, Виктор Саймонс, наверняка подскажет, кого лучше нанять для такого дела. Он вообще знает всех и вся. Не исключено даже, что ему и без частных детективов известно о том, что Питер шастает к какой-нибудь сексуальной нимфетке. А может, и нет. В конце концов, Питер и Виктор плавают на разной глубине и вращаются в совершенно разных кругах.

— Лично мне кажется, что ты ошибаешься, — попыталась успокоить подругу Мэдисон, — но пусть будет так. По крайней мере, перестанешь мучиться сомнениями.

— Верно! — энергично согласилась Джеми и почувствовала приступ тошноты при мысли о том, что ее Питера поймают с другой бабой.

* * *
Выйдя из ресторана и простившись с подругой, Мэдисон направилась по Парк-авеню к редакции «Манхэттен стайл». Мужчины на улице оборачивались ей вслед, но она не замечала этого, с головой уйдя в раздумья о Джеми и ее подозрениях.

Мэдисон относилась к тому типу женщин, вид которых загоняет мужчину в ступор: высокая, стройная, с пышным бюстом, ногами танцовщицы и водопадом черных вьющихся волос, ниспадающих по спине. Она старалась не подчеркивать свою внешность, но ничто не могло скрыть миндалевидный овал ее зеленых глаз, четко очерченной линии скул и полных, обольстительных губ. Мэдисон была редкостной красавицей, хотя совершенно искренне не считала себя таковой. Идеалом красоты для нее являлась ее мать, Стелла — похожая на статуэтку блондинка с волосами медового цвета, трепещущими губами и мечтательным взглядом. Многим она напоминала Мэрилин Монро.

А Мэдисон своей красотой была обязана отцу, Майклу Кастелли. Ни один пятидесятилетний мужчина штата Коннектикут не смог бы составить конкуренцию этому смуглому красавцу. Он обладал необъяснимым обаянием и железной целеустремленностью — двумя качествами, которые также унаследовала Мэдисон и которые сыграли не последнюю роль в ее пути к успеху. Не будь их, едва ли ей удалось бы стать блестящим журналистом, коньком которого были очерки о звездах и разоблачения знаменитостей с рыльцем в пушку.

Мэдисон нравилось то, чем она занималась, — делать все, чтобы восторжествовала правда, выводить проходимцев на чистую воду. Главными ее жертвами являлись политиканы и сверхбогатые дельцы от бизнеса, что же касается именитых спортсменов и звезд Голливуда, то они интересовали Мэдисон лишь во вторую очередь. Она не считала себя эдаким киллером от журналистики, но неизменно писала с опаляющей откровенностью и всегда умела «достать» того или иного высокопоставленного поганца, что подобно гусенице укутался в защитный кокон оплаченного пиара. Им это, разумеется, не нравилось, но что ж тут поделать! Она говорит правду.

Вот уже пять лет Мэдисон работала под бдительным оком Виктора Саймонса. Отношения между ними были чудесными, хотя иногда Виктор бывал редкостным занудой, — особенно когда требовал, чтобы Мэдисон взяла интервью у какого-нибудь человека, который не вызывал у нее ни малейшего интереса. Чаще всего они долго и нудно спорили, после чего приходили к компромиссу: Мэдисон берет интервью у безмозглой секс-бомбы Голливуда, а взамен получает разрешение написать очерк о каком-нибудь ученом-ядерщике или компьютерном гении.

Виктор открыл для себя Мэдисон, когда та еще училась в колледже и опубликовала в «Эсквайре» довольно смелую заметку о двойных стандартах, до сих пор процветающих в отношениях между мужчиной и женщиной. Он пригласил Мэдисон на обед, сказал, что ей следует набираться опыта, а через два года взял ее на работу в свой журнал, поручив подготовку экспресс-интервью, состоящих всего из одного вопроса и одного ответа. Еще через год она уже делала полноценные интервью и вскоре стала публиковаться под персональной рубрикой: «Мэдисон Кастелли. Лица власти».

Героем ее первого очерка стал Генри Киссинджер. Ей удалось уловить самую суть стареющего политика и подвергнуть ее острому, безжалостному анализу. Дальше было проще. Мэдисон делала одно интервью в месяц, поэтому у нее оставалось достаточно свободного времени для работы над своей книгой — романом о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Правда, в последнее время работа над книгой застопорилась, и все — из-за Дэвида. Мэдисон слишком сильно злилась на него за то, что он ее бросил. Трудно писать о любви, когда болит твое собственное сердце.

Почему Дэвид ушел? Мэдисон не могла найти ответа на этот вопрос. Может быть, она сама каким-то своим поступком заставила его отвернуться?

Впрочем, нет. Глубоко внутри себя она все же знала ответ, и он был на удивление прост. Дэвиду была невыносима мысль о том, что Мэдисон зарабатывает гораздо больше, чем он сам. Ему была нужна женщина, которая сидела бы дома и делала то, что хочет он, женщина, лишенная свободного духа и собственных устремлений. После двух лет, наполненных великолепным сексом, между ними так и не возникло равноправных отношений, поскольку, когда утихла страсть — что у них осталось? Ровным счетом ничего.

Через несколько недель после внезапного ухода Дэвида Мэдисон услышала, что он женился на своей первой любви — невзрачной блондиночке с силиконовыми сиськами и прикусом, как у английского бульдога. Что ж, на вкус и цвет…

* * *
Виктор распростерся на полу своего просторного кабинета, забавляясь с моделью электропоезда, который ездил по кругу. Это был внушительных размеров мужчина лет под пятьдесят с копной мелко вьющихся каштановых волос, торчащих наподобие проволоки, бровями, сросшимися на переносице, несколькими подбородками и щенячьим выражением глаз.

— Мэдди! — воскликнул он громоподобным голосом. — Я тебя сегодня не ждал. Проходи.

— Привет, Виктор, — сказала она, входя в кабинет и осторожно ставя ноги, чтобы случайно не наступить на усердно пыхтящий красный паровозик. — Ты, я гляжу, по уши в работе. Как всегда.

— А как же! — радостно закудахтал мужчина. — Это заставляет мое старое сердце биться быстрее. Кроме того, Эвелин не разрешает мне заниматься этим дома.

— Интересно, почему? — пробормотала Мэдисон, мысленно представив тощую, словно палка, жену Виктора — воплощение целомудренности, с вечно кислым выражением лица и в нарядах от лучших модельеров.

— Не хочет, чтобы я нарушал идеальный порядок в ее гостиной, — ответил Виктор, с трудом подымаясь с пола.

Мэдисон присела на краешек его письменного стола.

— Послушай, я хочу попросить тебя об одолжении, — сообщила она, взяв со стола тяжелое стеклянное пресс-папье и внимательно изучая его гладкую поверхность.

— Валяй! — прогудел Виктор, усаживаясь в кожаное кресло. — Обожаю, когда кто-нибудь просит меня об одолжении, становясь таким образом моим должником.

— Я не кто-нибудь, — обиженно заметила Мэдисон. — И мне от тебя нужно даже не одолжение, а кое-какая информация.

— Какая еще информация? — подозрительно спросил Виктор.

— Да так, ничего особенного, — сказала она, возвращая пресс-папье на место. — Я всего лишь хотела узнать имя лучшего в Нью-Йорке частного детектива.

Виктор принялся барабанить указательным пальцем по крышке письменного стола.

— А почему ты решила, что я могу это знать?

— Потому что ты знаешь все. И, кроме того, — поспешно добавила она, — ты ведь нанимал кого-то, чтобы проследить за своей бывшей женой, перед тем как развелся с ней!

— Откуда узнала?

— Слухами контора полнится.

— Ненавижу сплетни! — фыркнул он.

— Ты ими кормишься, — напомнила Мэдисон.

— Зачем тебе это нужно?

— Подруга попросила.

— Какая подруга?

— Не твое дело.

— Стерва!

— Рабовладелец!

Они обменялись улыбками.

Мэдисон обожала Виктора, хотя иной раз он едва не сводил ее с ума своим громоподобным голосом и чересчур назойливым вниманием. А Виктор, в свою очередь, не чаял души в Мэдисон, которую считал своим персональным открытием. Наверное, точно так же Эйнштейн относился к своей теории относительности, а Ньютон — к закону всемирного тяготения.

Положив пульт дистанционного управления железной дорогой на стол, Виктор нажал кнопку вызова секретарши. Линда, проработавшая с ним уже двенадцать лет и по виду напоминающая косоглазого бассет-хаунда, материализовалась практически мгновенно. Прямые каштановые волосы, тусклая улыбка — все как всегда, все на месте.

— Слушаю вас, мистер С. — Каждая клеточка ее тела, казалось, излучает безграничную преданность шефу.

— Это — конфиденциально, — предупредил ее Виктор.

Линда окинула Мэдисон уничтожающим взглядом, словно спрашивая: «А что в таком случае здесь делает эта?..»

— Найдите имя и телефон… э-э-э… того человека, который следил за Ребеккой, — велел секретарше Виктор. — Прямо сейчас.

— Да, мистер С, — отрапортовала Линда, всем своим видом демонстрируя готовность услужить. И вышла из кабинета.

— Ну, — пробасил Виктор, снова поворачиваясь к Мэдисон, — ты по-прежнему не хочешь рассказать мне, зачем тебе это понадобилось?

— Послушай, — заговорила она с нарочито таинственным видом, — это не мой секрет. Достаточно с тебя того, что это нужно не мне лично.

— Ничего подобного, — проворчал он.

— Отвяжись, Виктор, — равнодушно ответила Мэдисон. — Не твоего ума это дело.

— Тебе нужен мужик, — констатировал Виктор. Он всегда говорил эту фразу, когда Мэдисон отшивала его. — Сколько времени прошло с тех пор, как от тебя ушел Дэвид?

— Не лезь в мою личную жизнь, — строго предупредила она.

— То-то и оно, что в твои двадцать девять у тебя нет никакой личной жизни, — напомнил Виктор.

Господи, до чего же она ненавидела, когда Виктор начинал совать нос в ее дела!

— Пошел в задницу! — пылко сказала Мэдисон.

— В любой момент, как только ты будешь готова.

Мэдисон зашлась от хохота. Нет, сердиться на Виктора просто невозможно. Он пытался сосватать ей всех своих знакомых холостяков, но, в конце концов, им двигали лучшие побуждения. Виктора не волновала ни внешность, ни возраст кандидата — главное, чтобы у него был приличный счет в банке и член в рабочем состоянии. Если потенциальный жених отвечает двум этим требованиям, значит, все о'кей.

Мэдисон уже перестала откликаться на приглашения Виктора поужинать у него дома. Последний раз, когда она на это клюнула, она оказалась за столом между каким-то древним астронавтом и двадцатилетним занудой-компьютерщиком. И тот и другой представляли собой довольно любопытные экземпляры, но женихаться с такими? Ни за что!

«Мне и одной неплохо», — сказала она себе.

«Нет, плохо», — ответил противный голосок из глубины ее сознания.

«Нет, хорошо»!

Через десять минут, вооружившись именем К. Флориан и телефонным номером указанного субъекта, Мэдисон вышла из редакции и направилась по 67-й улице в сторону своего дома, расположенного на Лексингтон-авеню. Прежде чем звонить по телефонному номеру, полученному от Виктора, она решила еще раз поговорить с Джеми. В тот вечер они обе были приглашены на ужин в пентхаус Антона Куча, так что Мэдисон сможет точно выяснить, чего хочет ее подруга. И еще она посмотрит в глаза Питеру, и возможно, ей удастся что-нибудь понять.

Мэдисон великолепно разбиралась в людях, и, если Питер действительно наставляет Джеми рога, она непременно поймет это.

2

— Я хочу, чтобы он подох! — визгливо кричала Розарита Винсент Фэлкон, с лицом, красным как свекла. — Подох! Подох! Подох!

— Не ори так громко, — пробурчал ее отец, с неодобрением глядя на дочь своими свинцово-серыми глазами. Он был явно раздражен ее истеричной вспышкой. — Хочешь переполошить всех наших долбаных соседей?

— Плевать мне на них! — вопила Розарита. — Эти «долбаные соседи» — не мои, а твои!

— Красиво выражаешься, — прогудел огромный, похожий на медведя Чес Винсент. — В колледже за мой счет научилась?

— Насрать на колледж! Насрать на соседей! Я хочу, чтобы эта сволочь Декс Фэлкон подох!

— Ну, давай, давай! Еще громче! Служанка за стеной тебя не расслышала! — басил Чес, вытирая со лба капельки пота.

Розарита топнула ножкой по пушистому ковру. Да что это с отцом! Неужели он ее не понимает?

В свои двадцать шесть лет Розарита находилась на грани истощения. Она постоянно изводила себя голоданием, пытаясь таким оригинальным образом обуздать свой ненасытный аппетит. У нее были рыжие волосы, худое заостренное личико, чересчур полные губы, которыми (а также новым носом, скулами, подбородком и лучшими на Манхэттене грудями) она была обязана своему хирургу-косметологу, метр шестьдесят росту и непомерные амбиции — особенно когда дело касалось ее мужа, Декстера Фэлкона, актера, что упорно пробивал себе путь к славе и иногда подрабатывал на поприще рекламы. Они были женаты уже полтора года. Розарита выбрала его себе в мужья по трем причинам. Во-первых, он был фантастически красив, во-вторых, над Таймс-сквер висел огромный рекламный щит с его изображением, и, в-третьих, он был без ума от нее.

Розарита думала, что ее муж просто обречен стать кинозвездой, но все, чего он пока добился, были крошечные роли в мыльных операх, которые никто не смотрел и за которые дерьмово платили. Черт бы его побрал!

Теперь Розарита хотела избавиться от него, поскольку встретила другого мужчину — более основательного, с такими же, как у нее самой, амбициями и членом, даже большим по размеру, чем у Декстера, хотя последний уж никак не мог пожаловаться на свои параметры. С этим человеком Розарита хотела пуститься в дальнейшее плавание по волнам житейского моря.

Но в какое плавание она может пуститься, когда за ней хвостом тащится этот чертов неудачник!

Стоило ей только заговорить о разводе, как Декстер намертво уперся:

— Только через мой труп!

Ну что ж… Если ему так хочется…

— А мне казалось, вы так любите друг друга! — сказал Чес, отхлебывая скотч из большущего стакана. — А какую охренительную свадьбу я вам закатил! Со всеми прибамбасами, в точности как ты хотела. А какой охренительный дом, а какую охренительную машину вам купил! Раритет, на ней чуть ли не сам Гитлер ездил. Я думал, у вас все путем.

— Извини, ошибочка вышла, — издевательски оскалилась Розарита. — Декс — паршивый актеришка, которому ничего не светит. И я хочу, чтобы ты меня от него избавил.

— Вот как, — пробурчал Чес, думая, чем он прогневил бога, что тот послал ему такую доченьку. Венис, ее сестра, на год младше Розариты, была сама прелесть — с двумя чудесными детишками и нормальным мужем, который умел зарабатывать деньги. Почему Розарита не такая? — Я ведь предупреждал тебя, что не стоит выходить замуж за этих хреновых актеров, — произнес он назидательным тоном. — Мало того, что у них в башке пусто, так еще в какого ни плюнь — гомик.

— Декс не голубой, — фыркнула Розарита. Ее шокировала сама мысль, что кто-то может принять находящегося рядом с ней мужчину за педераста. — Он просто тупица.

— А разве я тебе об этом не говорил? — прорычал Чес. — Но ведь ты никого не слушаешь. — И, шутовски коверкая голос, он передразнил дочь: — «Папа, я хочу! Папа, немедленно! Хочу, хочу, хочу!»

— Ну, папуля! — заныла Розарита. Она умела обработать отца и играла на нем, как скрипач-виртуоз на своем инструменте. — Ну, помоги своей маленькой девочке! Мне это очень-очень нужно!

Чес не мог устоять перед Розаритой, когда та ластилась к нему. В эти редкие мгновения она напоминала ему свою мать, которая умерла, подарив жизнь Венис и оставив Чеса одного — с новорожденным младенцем и годовалой дочерью на руках. Он полагал, что неплохо справился с воспитанием дочерей, в чем ему помогала целая армия любовниц, ни одна из которых не задерживалась рядом с Чесом больше чем на несколько месяцев. Чеса Винсента можно было назвать кем угодно, только не однолюбом. Ему нравились молчуньи с большими грудями. Два-три месяца, и очередная пассия начинала действовать ему на нервы. Даже самые тихие рано или поздно доставали его своим нытьем, нескончаемыми просьбами и безудержным мотовством.

Возможно, свою неуживчивость Розарита унаследовала именно от него, поэтому Чес не мог осуждать ее за это качество. И, в конце концов, Декс Фэлкон действительно был неженкой и бесхребетным засранцем — Чес мог бы сказать об этом дочери в первый же день, когда увидел этого придурка. У него за душой не было ничего, кроме смазливой физиономии. Розарита должна была сразу же послать его к такой-то матери. Так нет же, ей обязательно нужно было выйти замуж за этого козла! Их свадьба обошлась Чесу в чертову уйму денег. Розарита всегда требовала — и неизменно получала! — только самое лучшее. И теперь у него так и чесался язык сказать: «Видишь, дура, я же тебя предупреждал!» Но его доченька, обладающая стальным характером, не переносила критики в свой адрес, поэтому Чес проглотил слова, готовые сорваться с его языка, и похлопал дочь по костлявому плечу. Она тем временем села ему на колени и размазывала по щекам слезы. Слезы бессильной ярости, поскольку Розарите в который раз приходилось буквально зубами вырывать то, что ей приспичило, но Чесу это было невдомек.

— Так что же мне делать, папа? — всхлипывала она. — Я… я так… несчастна. Декс так плохо ко мне относится!

— Разведись, — предложил Чес, думая, что если Декс плохо относится к Розарите, то у него, должно быть, есть веские на то основания.

— Неужели ты не понимаешь! Он не даст мне развод! — простонала она. — А это означает, что мне придется ждать, нанимать адвокатов, давать показания в суде и вообще пройти через все эти ужасные и унизительные процедуры. Он грозится отнять у меня половину всего, что у меня есть. Я не хочу ждать, папа! Это несправедливо! — Еще два трагических всхлипа. — Кроме того, я встретила другого человека и не могу позволить, чтобы Декс встал на моем пути и все поломал.

— Надеюсь, это не очередной тупой актеришко? — спросил Чес, сделав еще один глоток скотча.

— Нет, папочка. Этот богат. Он — не пустышка наподобие Декса. — Глаза Розариты сузились. — Как же я ненавижу этого Декса!

— Картина ясна, — проговорил Чес и поскреб подбородок. Розарита спрыгнула с его коленей, и Чес с облегчением вздохнул. Он был уже не молод для таких штучек и к тому же прошлой ночью был вынужден трижды удовлетворить пыхтевшую на нем неуемную блондинку.

— Давай я с ним поговорю, — предложил Чес. — Меня-то он, надеюсь, послушает.

— Разговоры ни к чему не приведут, — простонала Розарита. — А вот если его грохнуть…

— Кончай пороть чушь! — разозлившись, гаркнул Чес. — Я тебе не киллер. Я занимаюсь строительным бизнесом, не забывай об этом!

— Ха!

— Что «ха»?

Розарита уставилась на отца со злорадным выражением на своей лисьей мордочке.

— А что случилось с тем прорабом, который тебе так не нравился? — многозначительным тоном спросила она. — Помнишь, с тем самым, который тебя обкрадывал? А был еще Адам Рубикон — твой бывший партнер, который вдруг таинственно исчез. И…

— Заткни свой поганый рот! — с багровым лицом заорал Чес, вскочив с кресла, словно подкинутый пружиной. — И чтоб я никогда больше не слышал от тебя таких разговорчиков! Поняла?

— Ну тогда сделай то, что я прошу, — ответила Розарита — холодная, собранная и уверенная в себе. — И сделай как можно скорее.

* * *
Не подозревая об этом разговоре, состоявшемся в доме его тестя, Декстер Фэлкон с улыбкой на красивом лице вышел из расположенной в центре города телестудии, где снималась очередная серия мыльной оперы под названием «Темные времена». На самом деле его звали не Декстер Фэлкон, а Дик Кокрейнджер — имя совершенно неприемлемое, если только он не собирается стать звездой порнобизнеса[1]. А когда четыре года назад он приехал в Нью-Йорк из маленького городка на Среднем Западе, подобное никоим образом не входило в его планы. О нет, им двигали поистине грандиозные устремления!

Первым делом он поменял имя, назвавшись Декстером в честь положительного персонажа любимого сериала мамы. А фамилию Фэлкон[2] выбрал потому, что в ней чувствовалась сила, размах, и звучала она весьма мужественно.

Так появился на свет Декстер Фэлкон. Это был знаменательный день. Ему было двадцать лет, и он был готов ко всему. Оно, это «все», подвернулось Декстеру через несколько недель после его приезда в огромный город — в лице Мортимера Марселя, модельера, француза по рождению, с которым он столкнулся — и благодаря этому познакомился — во время утренней пробежки в Центральном парке.

— Ты — манекенщик? — полюбопытствовал Мортимер.

— Я актер, — гордо ответил Декстер, хотя он не только не был актером, но даже и не помышлял об этом. Однако «актер» звучало гораздо романтичней, нежели «посудомойка», а именно в этом качестве Декстер и подвизался в то время в одной забегаловке на Лексингтоне.

— Ты, возможно, сгодишься для моей новой коллекции нижнего белья, — не тратя слов понапрасну, заявил Мортимер, ощупав нового знакомца липким оценивающим взглядом. Декстер поежился. У него возникло довольно неприятное ощущение — будто мужчина залез рукой ему в трусы. — Сегодня же придешь ко мне домой. Я должен тебя как следует рассмотреть. В семь часов. Вот адрес.

Модельер выудил из кармана модных спортивных шортов визитную карточку с выдавленными буквами и протянул ее Декстеру.

Глядя вслед Мортимеру, потрусившему дальше, Декстер размышлял над сложившейся ситуацией. Чем-чем, а наивностью он не страдал, и прекрасно понимал, как все бывает в большом городе вроде Нью-Йорка.

Совершенно очевидно, что Мортимер Марсель — гомосексуалист. А Декстер таковым не являлся. Совершенно очевидно, что Мортимер Марсель преуспевает. А про Декстера и этого не скажешь.

Он стоял перед выбором. С одной стороны, ему следует поостеречься. А с другой — ему в руки упал шанс устроить свою судьбу, и он будет дураком, если упустит его.

В течение шести месяцев после этого Декстер демонстрировал модели Марселя Мортимера — на телеэкране, в Интернете, в печатных изданиях. Как-то раз Марсель даже взял его с собой в Париж, и Декстер расхаживал взад-вперед по подиуму в трусах и майках от великого Мортимера.

Помимо своих творческих успехов Декстер Фэлкон бесконечно радовался еще и тому факту, что за эти полгода ему удалось сохранить девственность и задница его осталась, что называется, нецелованной. Дело в том, что у Мортимера был постоянный сожитель — Джефферсон, который раньше тоже работал манекенщиком, и этот здоровенный негр был ревнив, как пума, защищающая своих новорожденных котят. Поэтому Мортимер так ни разу и не решился наложить лапу на Декстера, позволив ему спать, с кем только тот пожелает. И Декстер использовал эту возможность на всю катушку. Каждую ночь в его постели оказывалась новая супермодель, и всякий раз она была роскошнее, чем предыдущая.

За два года Декстер успел реализовать самые смелые сексуальные причуды, на которые только отваживалась его фантазия, но все это время в глубине его души жила мечта о другом. Он хотел нечто большее, нежели случайный секс. Он отчаянно мечтал о настоящих чувствах, о серьезных взаимоотношениях с женщиной, которой он был бы дорог. Главным желанием Декстера было жениться, завести детей и обрести долгое и тихое счастье, подобное тому, которое делили его родители, прожившие вместе уже сорок пять безоблачных лет.

На одной из вечеринок он повстречал Розариту. Она не отличалась красотой супермодели, но была вполне привлекательна, заботлива и мила, а главное, она ловила каждое его слово. И поскольку Декстер никогда не отличался красноречием, обретя в тот вечер столь благодарного слушателя, он находился на седьмом небе. Ему нравилось, что его слушают. Ему нравилась она. Они стали встречаться.

Розарита часто говорила о том, сколь важны для нее семейные ценности и как страстно она ненавидит насквозь порочное общество Нью-Йорка. Он целиком и полностью разделял ее взгляды.

Она болтала о своих племянниках и мечтала о том, как однажды заведет собственных детей, причем не одного и не двух, а несколько. Она рьяно исповедовала старые, вышедшие из моды добродетели, перед которыми преклонялся Декстер. Ну что за девушка!

Через месяц он предложил ей руку и сердце, и она ответила согласием. А в первую брачную ночь они впервые познали друг друга, и это было изумительно. Декстер был глубоко убежден: его женитьба на Розарите — лучшее из того, что он сделал за всю свою жизнь.

Через несколько недель совместной жизни Розарита сообщила мужу, что он слишком умен, чтобы маячить на подиуме в трусах, хотя бы и модных, и организовала ему встречу с антрепренером. Тот заверил Декстера в том, что сделает его звездой, и, не теряя времени, стал посылать его на бесчисленные просмотры и пробы.

За спиной у Декстера выросли крылья. У Розариты — тоже.

В течение следующих двух месяцев его едва не взяли в фильм с Клинтом Иствудом. Он чуть было не получил роль в очередном шедевре Мартина Скорсезе и почти ухитрился стать любовником Гвинет Пэлтроу в картине киностудии «Мирамакс». А после нескольких месяцев, в течение которых о нем начисто забыли, Декстер внял совету своего агента и подписал контракт на съемки в телесериале под названием «Темные времена».

— Сделай это, — уговаривал его агент. — Когда у тебя за плечами будет хоть какой-то опыт, они все станут гоняться за тобой наперегонки.

Но произошло нечто невероятное. После того как Декстер подписался на «мыло», отношение к нему со стороны Розариты в корне изменилось. Если раньше она была сама сладость, то теперь постоянно источала желчь, была недовольна буквально всем, включая тот факт, что они с Декстером были теперь лишены возможности выходить в свет. Дело в том, что согласно контракту ежедневно в пять часов утра он был обязан являться на студию, на очередную съемочную смену. Все, что он делал, было плохо. Розарита пилила мужа с утра до вечера и с вечера до утра, когда он мог трусливо улизнуть из дома и отправиться на съемки.

И, наконец, она заговорила о разводе. Когда Розарита впервые произнесла это слово, Декстер не поверил собственным ушам. Развод… Но ведь они женаты всего каких-то полтора года. Развод? Нет, это немыслимо! По крайней мере, для него. Начать с того, что это убьет его родителей. А во-вторых, Декстер был вполне доволен своей семейной жизнью.

И вот, после долгих раздумий, Декстеру вроде бы удалось разработать план действий, направленных на то, чтобы супруга угомонилась. Когда они с Розаритой только начали встречаться, он привез ее в свой родной городок и познакомил с родителями — Мартой и Мэттом. Розарита понравилась им, а они — ей. Следующий раз они встретились лишь на свадьбе, которая вылилась в грандиозные, поистине королевские торжества. По счастью, все расходы на эту церемонию взял на себя отец Розариты. Помимо этого он купил им просторную квартиру на Манхэттене и подарил роскошный коллекционный «Мерседес». Впрочем, с тех пор машина преимущественно стояла в гараже. Она была слишком огромной, и в столпотворении нью-йоркских улиц было практически невозможно найти место для парковки такой громадины.

Марта и Мэтт Кокрейнджер были секретным оружием Декстера. Он решил привезти их в Нью-Йорк и уже приказал служанке приготовить гостевую комнату, а также арендовал лимузин, чтобы встретить их в аэропорту. Они прилетали нынче вечером, и именно этим объяснялась улыбка на лице Декстера. Уж если Марта и Мэтт Кокрейнджеры не смогут наставить Розариту на путь истинный и вложить в ее головку хоть каплю здравого смысла, значит, этого не сможет сделать никто.

3

Вечеринка удалась на славу. Поскольку Антон Куч уделял большое внимание даже мельчайшим деталям, его званые вечера по праву считались лучшими в городе. За двумя столами, на двенадцать человек каждый, собирались знаменитости, признанные таланты, гении и супербогатые — иными словами, сливки мегаполиса.

Войдя в красную — пожарного цвета — гостиную, Мэдисон первым делом окинула взглядом собравшуюся здесь публику. Однажды ей удалось повстречать здесь даже Джона Готти — еще до того, как его упрятали за решетку. Здесь часто бывали кинозвезды, политики, кумиры рока.

Сегодня она заметила среди собравшихся Криса Финикса — рок-звезду первой величины, с его незабываемыми голубыми торчащими волосами — своеобразной визитной карточкой этого музыканта. Он, похоже, никогда не менялся — так же, как Мик Джаггер, Род Стюарт и Эрик Клэптон. Крис увлеченно разговаривал о чем-то с воротилой от музыкального бизнеса Кливом Дэвисом.

Поскольку Мэдисон была знакома с Кливом, она решительно направилась в его сторону и остановилась только потому, что путь ей внезапно преградил Питер, муж Джеми. Он возник прямо перед ней — с бокалом мартини в руке и глуповатой улыбкой на лице, которое почему-то всегда хранило вкрадчивое выражение. Как и его жена, он был высок и строен, с глазами цвета морской волны, вечным загаром и густыми взъерошенными волосами. Они с Джеми являли собой сногсшибательную пару.

— Как поживает лучшая подруга моей жены? — спросил он, ощупав Мэдисон похотливым взглядом.

— Спасибо, прекрасно, — ответила она, подумав про себя: «Еще один мартини, дружок, и ты будешь готов».

— Я слышал, вы с моей роскошной супругой нынче днем встречались за ланчем?

— Так точно, мой генерал!

— Говорили обо мне? — Казалось, он флиртует.

— Мы всегда только о тебе и говорим, — в тон ему ответила Мэдисон. — Наверняка тебе известно, что ты — самый увлекательный предмет для обсуждения из всех в пределах нашей Вселенной.

— Хотел бы я, чтобы ты была права, — притворно вздохнул Питер и отхлебнул мартини. — Но, к сожалению, все наоборот. Мне кажется, моя жена собирается меня бросить.

— С чего ты это взял?

— Не знаю… Шестое чувство, наверное.

Мэдисон пожала плечами.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Ровным счетом ничего. Просто если она бросит меня и уйдет, мне придется жить с тобой.

— Это очень забавно, — сухо ответила Мэдисон. — Но, думаю, ты сможешь спать со своей собакой.

— Ты же знаешь, я давно положил на тебя глаз, — многозначительно сказал он, придвигаясь ближе.

О черт! До чего же она ненавидела Питера, когда тот был пьян! Надравшись, он вечно клеился ко всем бабам подряд с одной и той же пошлой ерундой, но Джеми на него никто не жаловался, поскольку все знали, что это — спьяну.

— Как дела на бирже? — спросила Мэдисон, поспешив переменить тему.

— Ты хочешь обсудить со мной ситуацию на бирже? — откликнулся Питер, облизнув губы. — Хочешь, чтобы я посоветовал тебе, как распорядиться с акциями?

— Извини, Питер, — проговорила Мэдисон, делая шаг назад, — мне нужно найти Антона.

— Знаешь, Мэдди, — сказал он, надвигаясь на нее, — я не могу понять одного: каким образом такая потрясающая женщина, как ты, со всем справляется в одиночку?

— Это мой выбор, Питер, — холодно ответила Мэдисон.

— Дэвид — дурак!

— Просто у нас разные цели в жизни.

— Ага! — поддакнул Питер и цинично заржал. — Видел я эту его «цель жизни»: много сисек и мало мозгов.

— Когда это ты успел на нее посмотреть? — подозрительно спросила Мэдисон. Ее неприятно резанула мысль о том, что Питер и ее бывший любовник продолжают общаться.

— Ужинали как-то вместе. Джеми как раз не было в городе, а он позвонил мне и стал умолять, чтобы мы встретились. Хотел, чтобы я поглядел на его новую пассию.

— Умолял? Тебя? — переспросила Мэдисон, не веря своим ушам, поскольку помнила, насколько низкого мнения о Питере всегда придерживался Дэвид. Он как-то раз попытался сыграть на рынке ценных бумаг, обратился за помощью к Питеру и в результате — благодаря его советам — потерял кучу денег. А такого Дэвид, привыкший всегда и во всем выигрывать, не прощал.

— Ну, я и согласился. Мне тогда как раз было нечем заняться.

— И что же она собой представляет? — Мэдисон злилась на саму себя, но не могла не задать этот вопрос.

— Давалка. Сунул, вынул и пошел. Знаешь такую категорию баб?

— Нет, не знаю, — ледяным тоном ответила Мэдисон. От слов Питера ей стало еще тяжелее. «Давалка…» Так вот, значит, на кого променял ее Дэвид. И словно прочитав ее мысли, Питер придвинулся еще ближе и, обдавая ее густыми парами алкоголя, сочувственно сказал:

— Дурак Дэвид, что бросил тебя!

Мэдисон сделала еще один шаг назад и резко сменила тему разговора.

— Где Джеми? — спросила она.

— Увидела Криса Финикса и растаяла, как мороженое на солнце. Слушай, почему эти рок-звезды так действуют на женщин, а?

— Неужели не понятно, Питер? Мы выросли на его песнях. В колледже он был нашим идолом. Он — лучший из всех старых кумиров рока.

— А-а, ну да, понятно! Под его песни вы теряли девственность, и все такое, правильно?

— Тебе вряд ли захочется об этом слышать.

— А вот инаоборот. Захочется.

— Ну, так все равно не услышишь.

— М-м-м… — промычал Питер, раскачиваясь на каблуках. — Поскольку сегодня ты обедала с моей женой, мне кажется, будет справедливым, если завтра ты пообедаешь со мной. — Еще один липкий, ощупывающий взгляд. — Я мог бы дать тебе несколько ценных советов относительно того, как распорядиться акциями.

Мэдисон знала, что Питер говорит не всерьез, что это всего лишь пьяная болтовня, но с другой стороны… Учитывая подозрения Джеми…

— Послушай, Питер, может, сегодня тебе больше не стоит злоупотреблять мартини? Ты же знаешь, как не любит Джеми, когда ты надираешься.

— А может… ты не будешь лезть не в свое дело?

Мэдисон обвела гостиную глазами в поисках знакомых лиц. Она поняла, что пора смываться, поскольку этот пустой разговор не приведет ни к чему хорошему.

— Ладно, пойду поищу Антона, — сказала она. — Еще увидимся.

— Надеюсь, за столом мы будем сидеть вместе! — крикнул ей вдогонку Питер.

«Ага! Сейчас! Надеюсь, что не будем», — мысленно ответила она.

Антон неподдельно обрадовался встрече с Мэдисон. Он был небольшим человечком с пытливым взглядом, улыбчивым лицом и богатым арсеналом жестов. Антон обладал какой-то внутренней теплотой, которая привлекала к нему людей. Они с Джеми составили поистине блистательный тандем на поприще избранного ими бизнеса и теперь были нарасхват. Они разрабатывали дизайн домов для самых богатых людей страны, и фотографии этих шедевров дизайнерского искусства регулярно появлялись в таких престижных журналах, как «Архитектурное обозрение» и «Стильно».

Антон был неистощимым генератором новых идей и концепций, от которых у очередного клиента аж челюсть отваливалась, а Джеми блестяще воплощала их в жизнь. С тех пор как отец Джеми сделал их партнерами, его первоначальные вложения в их дело уже вернулись к нему двойной прибылью.

— У тебя тут прямо Ноев ковчег, — проговорила Мэдисон, изучая глазами гостей. В дальнем углу комнаты она заметила могущественного антрепренера Морта Дженклоу, занятого беседой с двумя издателями — Сонни Мита и Майклом Кордой, а у стены напротив приехавшая из Калифорнии Бетси Блумингдейл царила в окружении небольшой группы великосветских дам Нью-Йорка, среди которых можно было заметить даже сногсшибательную Жоржетт Мосбахер.

— Я всегда стараюсь, чтобы на моих вечеринках было всякой твари по паре, — скромно потупился Антон.

— И каждый раз тебе это удается просто блестяще.

— Я это делаю не для саморекламы, вот почему все мои дамы доверяют мне безоговорочно. Ты и представить не можешь, что я от них слышу, когда предлагаю новую ткань для стен их гостиных! Они готовы поведать мне любые свои секреты. И чужие, разумеется, тоже.

— Зная тебя, я не удивлюсь, узнав, что ты прячешь в их стенах «жучки», — с улыбкой проговорила Мэдисон. — Ты жить не можешь без сплетен, Антон!

— Да, милая, ты, безусловно, права, — согласно закивал Антон. — Это — одна из моих многочисленных слабостей. Меня может извинить только то, что я эти сплетни никому не пересказываю. Даже тебе.

И они рассмеялись.

— Если бы тебе понадобилась Джеми, где ты стал бы ее искать? — спросила собеседника Мэдисон.

— В ванной для гостей, — ответил Антон, а затем, наклонившись к Мэдисон и понизив голос, добавил: — По-моему, Крис Финикс переусердствовал, потчуя ее выпивкой, и леди решила проблеваться, чтобы хоть малость прийти в себя.

— А чем занимается Питер с тех пор, как пришел сюда?

— Надирается. Ты разве не заметила?

— Если хочешь, я присмотрю за ним, чтобы он тут что-нибудь не учудил.

— Сделай одолжение! — обрадовался Антон. — Я мечтаю только об одном: о мире и гармонии.

— Ладно, доверься мне, — сказала Мэдисон, не очень веря в то, что ей удастся выполнить данное Антону обещание. — Но должна заметить, что если ты так печешься о мире и гармонии, то тебе вряд ли стоит закатывать такие грандиозные вечеринки каждый месяц.

— Надо же каким-то образом участвовать в общественной жизни, — снова потупился Антон и застенчиво улыбнулся. — Кстати, мне звонила твоя мать.

— Моя мать? — вздернув брови, переспросила Мэдисон.

— Что тебя так удивило? — с ехидной улыбкой проговорил Антон. — У тебя нет матери? Тебя нашли в капусте — уже готовенькой и с авторучкой в руке?

— Да нет, конечно, у меня есть мать. Но с какой стати она станет звонить… тебе?

— Ее ведь зовут Стелла, не так ли?

— Да, Прекрасная Стелла.

— Если твоя матушка хоть немного похожа на тебя, она, без сомнения, целиком и полностью заслуживает того, чтобы так называться.

— Да будет тебе! — зарделась от комплимента Мэдисон. — Моя мать действительно красавица. Настоящая Мэрилин Монро в ее лучшие времена.

— Прелесть! — воскликнул Антон. — Как бы мне хотелось иметь маму, похожую на божественную Мэрилин!

— И чего же хотела от тебя Стелла?

— Ей нужна оригинальная концепция дизайна для ее новой квартиры.

— Какой еще новой квартиры? — озадаченно переспросила Мэдисон. — Мои родители живут в Коннектикуте. Они уехали из Нью-Йорка уже десять лет назад.

— Значит, они решили вернуться обратно.

— Ничего не понимаю, — проговорила Мэдисон, окончательно запутавшись. — Во-первых, почему Стелла позвонила тебе, а не Джеми? А во-вторых, как случилось, что мне ничего не известно об этой новой квартире?

— Может, они решили преподнести тебе сюрприз?

— В таком случае им это замечательно удалось! Но единственный сюрприз, который за всю жизнь преподнесла мне мама, было то, что она однажды похвалила мой очерк об Эдди Мерфи.

— Эдди Мерфи?

— То-то и оно. Ты только представь себе: я пишу о политиках, о всяких удивительных людях, а у нее находится доброе слово только для статейки об Эдди Мерфи!

— Может, ей нравятся черные и корявые? — с усмешкой предположил Антон.

— Видел бы ты моего отца! Таких красавцев, как он, я больше не встречала!

— Правда? — оживился Антон. — А сколько ему лет?

— Пятьдесят восемь. Староват для тебя. Ведь, по слухам, тебе не нравятся мальчики старше двадцати пяти.

— О боже! — Антон в притворном ужасе закатил глаза. — Моя репутация окончательно разрушена!

Мэдисон рассмеялась.

— Ну ладно, пойду искать Джеми. Мне нужно поговорить с кем-нибудь, кто в своем уме.

И Мэдисон направилась в ванную комнату, предназначенную специально для гостей.

— Мисс Джеми — в спальне мистера Антона, — сообщил домоправитель-филиппинец.

— Спасибо, — поблагодарила она, все еще недоумевая по поводу звонка матери Антону. Что за дела? Ее родителям нравилось в Коннектикуте. С какой стати им вдруг взбрело в голову перебираться в Нью-Йорк, да еще втайне от нее? «Ну да ладно, — решила она, — завтра все выясню».

Мэдисон нашла Джеми перед зеркалом в роскошной ванной комнате Антона. Дрожащей рукой она накладывала губную помаду, в другой держала кисточку для пудры.

— Что с тобой? — спросила Мэдисон, присаживаясь на край ванны.

— Крис Финикс хочет встретиться со мной в отеле, — срывающимся голосом ответила Джеми.

— Что?!

— Я тебе уже сказала. Он хочет встретиться со мной.

— Когда?

— После вечеринки.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Нисколько.

— А как же Питер?

— А что Питер? — легкомысленным тоном переспросила Джеми.

— Он думает, что ты решила его бросить. — Ха!

— Но это же безумие! — воскликнула Мэдисон.

— Почему? — В голосе Джеми зазвучали упрямые нотки. — Сам-то он трахается на стороне!

— Ты не знаешь этого наверняка. У тебя нет ничего, кроме подозрений. Как можно — посреди ночи нестись неизвестно куда, чтобы перепихнуться с престарелой рок-звездой!

— Можно, если хочется!

— Вы что, снова поссорились с Питером?

— Нет.

— Так почему же ты так себя ведешь?

— Чтобы посмотреть, наплевать ему на меня или нет.

— Конечно, не наплевать, — с ударением на каждом слове проговорила Мэдисон. — В противном случае он бы с тобой не жил.

— Люди живут друг с другом по разным причинам, — загадочно промолвила Джеми, мазнув кисточкой по щеке, хотя макияж и без того был наложен идеально.

— Короче говоря, — заговорила Мэдисон, — я раздобыла телефон частного детектива и думаю, что тебе следует с ним встретиться.

— Мне? — неожиданно взвизгнула Джеми. — А как насчет тебя?

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, это у тебя проблемы с мужем, который, возможно, наставляет тебе рога.

— Ты права, — всхлипнула Джеми и умоляющим голосом добавила: — Но ведь ты поможешь мне, правда?

Из груди Мэдисон вырвался усталый вздох.

— Хорошо. Если ты настаиваешь. — В том, чтобы настоять на своем, Джеми не было равных.

— Пойми, Мэдди, я просто не смогу справиться с этим одна. Может, ты договоришься с ним о встрече, и отправимся туда вместе, а?

— Ладно, ладно, — нетерпеливо проговорила Мэдисон. — Но только с одним условием: ты должна забыть об этой чепухе с Крисом Финиксом. Неужели ты не видишь, что он собой представляет? Похотливый старый козел, и ничего больше! И уж, по крайней мере, не для такой женщины, как ты.

— Торжественно обещаю и клянусь! — с ангельским выражением на своем чудесном личике затараторила Джеми. — Но только учти: если выяснится, что Питер и впрямь наставляет мне рога, я выслежу Криса Финикса и затащу его в свою постель!

4

Оказавшись в постели с Джоэлом Блейном, Розарита убедилась в том, что последний обладал всем, чего был лишен ее муженек. Джоэл был приземленным, даже грязным любовником и обслуживал Розариту по полной программе. Он удовлетворял ее самые дикие сексуальные фантазии — такие, что, попытайся она озвучить их в постели с Дексом, того наверняка хватил бы кондрашка.

Находясь внутри ее, Джоэл хотел ее всю: он заставлял ее сплетать ноги у него на затылке, совал ей под нос пузырек с нашатырным спиртом, чтобы ее тело сотрясали судороги — хотела она того или нет, — кусал ее соски до тех пор, пока Розарита не начинала кричать — от боли и наслаждения одновременно. Это был настоящий мужик. И его тугие двадцать два сантиметра залезали в ее горло так глубоко, что она начинала кашлять и давиться.

Розарита кончала, распластавшись поверх своего любовника. Она издала такой пронзительный вопль наслаждения, что Джоэл зажал ей рот своей мохнатой лапой и грубо велел «заткнуть пасть».

Ей нравилось, когда в постели командует мужчина.

Характером Джоэл напоминал Розарите ее отца, а внешне ничем не походил на Декса. Он был не очень высок. Смуглый, коренастый, с волосатым телом, близко посаженными глазами и мясистым ртом. Это был настоящий самец, и при виде его многие женщины ощущали зуд между ногами.

Это был второй раз, когда Розарита и Джоэл трахались, и первый — когда они делали это в постели. Впервые он поимел ее в тот же день, когда они познакомились на открытии галереи искусств. После окончания церемонии он предложил Розарите подвезти ее домой, а потом припарковал машину на одной из темных улиц Сохо, нюхнул кокаину, предложив понюшку и ей, а затем грубо овладел ею прямо на заднем сиденье своего сияющего новизной серого «Бентли». Редкие прохожие с любопытством заглядывали в открытое окно, и это придавало сексу дополнительную остроту.

Да, то было впечатляющее начало!

Однако сегодня было гораздо лучше. Больше кокаина. Больше секса. Две вещи, которые Розарита любила больше всего на свете.

— Боже правый! — воскликнула она, протягивая руку за сигаретой и закуривая. — Это было что-то!

Джоэл уже ушел в ванную комнату. Она сделала еще одну затяжку и кинула взгляд на свое запястье. Седьмой час. Пора отправляться домой, чтобы провести еще один чудовищно скучный вечер с Дексом. Стоит ли удивляться тому, что она хочет его смерти!

Если Декс исчезнет из ее жизни, она сумеет все устроить с Джоэлом. Пока же, зная, что Розарита не свободна, он вел себя как игрок в покер: бесстрастное лицо и тактика выжидания.

Что бы только не отдала Розарита за целую ночь с Джоэлом! Поужинать в хорошем ресторане, выпить в ночном клубе, а затем поехать к нему, чтобы повторить все то же самое. Она лениво думала о том, каково это — быть замужем за Джоэлом. Он — деловой человек и обладает бульдожьей хваткой. В свои тридцать два года (по крайней мере, он сказал ей, что ему именно столько) Джоэл уже занимал видный пост в принадлежавшей его отцу огромной империи по торговле недвижимостью. Какой блестящей парой они могли бы стать! У обоих были богатые, могущественные отцы — люди, у которых и Джоэл, и Розарита многому научились. Вдвоем они могли бы править всем Нью-Йорком.

И только Декс стоял на пути этой мечты. Будь он проклят, жалкое ничтожество! И дернула же ее нелегкая выйти за него замуж!

Ах, ну да, конечно, с сарказмом вспомнила она свои былые мечты, он же должен был стать кинозвездой! Но теперь с этими глупостями покончено.

Из ванной раздались звуки льющейся воды. Это Джоэл открыл душ. Розарита потихоньку выдвинула ящик тумбочки, что стояла возле кровати Джоэла, и заглянула в него. Пистолет. Отлично, это еще одно свидетельство того, что он — настоящий мужик. Шесть прозрачных коробочек с мятными конфетами «Тик-так». Кассета с порнографическим фильмом под названием «Горячие язычки». Непочатая упаковка презервативов самого большого размера. И — светло-голубой конверт с надписью «Моему котику». Розарита молниеносно вытащила лежавшую в конверте записку и развернула ее. «Малышкин! Я тебя люблю! И всегда буду любить! Увидимся на следующей неделе. Согрей для меня постельку». Подпись гласила: «Твоя лапуля».

Малышкин… Лапуля… Какая еще, к черту, «лапуля», твою мать!

Розарита хватала ртом воздух. Неужели у Джоэла есть другая баба?!

Она хотела продолжить обыск, но тут звук льющейся воды прекратился. Она торопливо сунула записку в конверт и задвинула ящик.

В комнату вошел Джоэл с полотенцем, повязанным вокруг бедер. Надо же, у него до сих пор стоял! Плотная махровая ткань топорщилась столь отчетливо, что ошибиться было невозможно.

Розарита поняла, что пришла пора заняться им всерьез, а в этом ей не было равных.

— Иди сюда, ненасытный, — проворковала она, взяв его за руку и затаскивая в постель. — У меня для тебя кое-что есть.

Джоэла не надо было просить дважды.

* * *
Декстер мерил гостиную шагами, через каждые пять минут поглядывая на циферблат часов. Где же Розарита? Он надеялся, что к приезду его родителей она уже будет дома — вот тогда сюрприз вышел бы на славу. Но часы показывали уже половину седьмого, а она все еще не возвращалась.

Он с неохотой снял телефонную трубку и набрал номер тестя. От этого немудрящего действия его прошиб пот. Декстер до смерти боялся Чеса Винсента и каждый раз, общаясь с ним, становился похожим на нелегального эмигранта из телесериала «Семья Сопранос», да и вел себя точно так же.

В самом начале их романа Розарита с гордостью сообщила Декстеру, что ее отец — король всего строительного бизнеса Нью-Йорка. Но Декстера не волновало, королем чего был отец его избранницы, он просто старался держаться от него подальше, вот и все.

— Здравствуйте, Чес, — проговорил он, стараясь унять дрожь в голосе. — Скажите, Розарита у вас?

— А с какой стати она должна быть у меня? — с подозрением в голосе прорычал Чес. — Она уехала уже два часа назад.

— Она, случаем, не сказала, куда поехала?

«Купить пистолет, чтобы вышибить тебе мозги!» — подумал Чес, но вслух произнес:

— Не-а. Скорей всего шастает по магазинам. Баб, что ли, не знаешь? Просаживают деньги до тех пор, пока сиськи не повиснут.

Декстер попытался изобразить смех, но у него не очень получилось. Хотя он вращался в среде манекенщиков, где царили весьма свободные нравы, его по-прежнему коробило от вульгарности.

— Позвони мне, если она не вернется домой до полуночи, — проговорил Чес, — я вышлю копов с собакой.

Какая прелесть! Какой заботливый отец!

Декстер вновь стал метаться по квартире. Заглянул в спальню для гостей, проверил, все ли готово к скорому приезду его родителей. Днем он заехал в цветочный магазин и лично выбрал дюжину изумительных красных роз — любимых цветов его матери. Кончита, их служанка, поставила розы в изысканную янтарную вазу, стоявшую на столике у телевизора. Декстер купил цветы и для Розариты — роскошные белые розы, которые он собирался преподнести ей, когда они останутся наедине.

Сегодняшний вечер будет особенным, Декстер был уверен в этом.

* * *
— Черт! — яростно воскликнула Розарита. Садясь в такси, она порвала свои дорогие колготки.

— Куда едем, леди? — спросил таксист, даже не обернувшись.

— У вашей двери слишком острые углы, — пожаловалась женщина. — Сделайте с ними что-нибудь.

— Так куда? — повторил водитель, обкусывая заусенцы на ногте. Розарита подалась вперед, чтобы получше разглядеть его личную карточку, прикрепленную к приборной доске. Муссаф Кирдариан. Очередной вонючий инострашка, с которым бесполезно препираться. Чес говорил, что всю эту публику следует выстроить в шеренгу и расстрелять без малейшей жалости. Иногда он перехватывал через край. Если пустить всех иностранцев в расход, кто тогда будет водить такси и управлять поездами? Кто будет убирать с улиц мусор? Откуда, наконец, возьмутся владельцы магазинов бытовой техники и фотоаппаратов?

— Угол 61-й и Парк-авеню, — резко ответила она. — Да поживее. Я тороплюсь.

Такси, взвизгнув колесами, рванулось с места, и Розариту подбросило на сиденье. Она выругалась и полезла в сумочку за сигаретами и уже собралась было закурить, когда Муссаф поглядел на нее в зеркальце заднего обзора и жестко проговорил:

— Здесь не курят. Вы что, читать не умеете? — И указал на табличку с перечеркнутой красной линией дымящейся сигаретой.

— Твою мать! — пробормотала Розарита и сунула сигарету обратно в пачку. Что за идиотские правила! И какое право имеет этот чумазый водила приказывать ей!

Если как следует обработать папочку, может, он купит ей собственную машину с персональным шофером? Особенно если намекнуть, что это был бы хороший подарок к Рождеству или на день рождения. Чес достаточно богат, чтобы позволить себе это, а ей не придется разъезжать по городу в задрипанном такси с сумасшедшим иностранцем за рулем, который к тому же запрещает ей курить! Конечно, Чес может спросить, почему она не пользуется «Мерседесом», который он им подарил, но разве припаркуешь такую дуру на Манхэттене? Это же сущий кошмар!

После этого ее мысли переключились на Джоэла. Ах, что за мужик! Как он взбеленился, когда она вонзила зубы в его шею! Да так глубоко, что любая другая баба, претендующая на него, сразу заметит следы укуса и поймет, что она у него не единственная. Джоэл отпрыгнул от нее чуть ли не на метр.

— Ты что, охренела! — заорал он, потирая укушенную шею. — Что ты наделала!

— Извини, — с невинным видом ответила она. — Ты такой сексуальный… Я так сильно возбудилась, что ничего не могла с собой поделать.

— Твою мать! — выругался он. — У меня теперь вся шея распухнет.

— У тебя скорее кое-что другое распухнет, — захихикала она, ухватив Джоэла за член, почти постоянно находившийся в состоянии «всегда готов».

И теперь, сидя на заднем сиденье такси, она думала, что скажет его «лапуля», когда увидит багровый синяк на шее своего любовника. Точнее, бывшего любовника, поскольку у Розариты относительно Джоэла были далеко идущие планы. Осуществить их будет не так-то просто — она это уже поняла. Он был упрям, не выносил, когда на него давят, и, судя по всему, как и все остальные мужчины, до смерти боялся брачных уз. Однако Розарита не сомневалась в том, что рано или поздно ей удастся обойти все эти препоны.

— Когда мы снова увидимся? — спросила Джоэла она перед уходом.

— Ты ведь замужем? — грубовато спросил он.

— С каких пор тебя это стало волновать?

— Я люблю время от времени устраивать маленькие спектакли в своем рабочем кабинете, — сказал Джоэл со смехом, больше напоминавшим горловое рычание. — Знаешь, как это делается? Закрываешь дверь, открываешь шторы… Там вокруг полно небоскребов, и никогда не знаешь, сколько человек тебя видят. Весьма возбуждает. Как ты насчет такого варианта?

— Когда? — коротко спросила Розарита.

— Позвони мне через пару дней. Договоримся.

Розарита понимала, что не может просить Джоэла позвонить ей. Декстер наверняка прослушивает все сообщения, оставленные для нее на автоответчике.

— Тебе известно, что я собираюсь разводиться? — спросила она.

— Ты уже сообщила об этом своему сопливому красавчику-мужу?

— Еще нет, но собираюсь. Я и отца к этому привлекла.

— Каким же образом?

— Он позаботится, чтобы Декс не создавал никаких проблем.

Джоэл посмотрел на женщину с нескрываемым восхищением.

— Ну, ты и штучка! — протянул он.

— А я никогда не делала из этого секрета, — ответила она и многозначительно подмигнула любовнику. А затем сделала ему долгий французский поцелуй, чтобы подольше ее помнил, и ушла.

А теперь внутри у нее все бурлило от злости, поскольку она ехала домой, к этой медузе под названием муж. Она заранее знала, что он скажет:

— Угадай, что сегодня произошло на съемочной площадке?

У-у, идиот! Кого волнует, что произошло сегодня на твоей съемочной площадке! Уж, по крайней мере, не ее, Розариту.

Но тупой Декс был просто не в состоянии это уразуметь. Нет, хватит! Она хочет развода и сегодня вобьет эту мысль в его глупую черепушку! Потому что если он не поймет этого самостоятельно, то очень скоро станет покойником — при помощи ее отца или без него.

5

— Я должен вам кое-что сказать…

— Да? — обронила Мэдисон, совершенно не интересуясь тем, что намеревался сказать ее сосед по столу.

— Более сексуальных губ, чем у вас, я еще не видел.

— Неужели? — равнодушно откликнулась она. — Как интересно! Я только что хотела сказать то же самое вам.

Сосед посмотрел на нее удивленно.

— Вот поэтому вы мне и нравитесь: у вас всегда наготове умный ответ.

«И именно поэтому мне не нравишься ты», — хотелось сказать ей, но она промолчала. Он не стоил того.

Мэдисон сидела слева от Джоэла Блейна, известного на весь Нью-Йорк плейбоя, сына миллиардера Леона Блейна, владевшего империей по продаже недвижимости. Леон был интересной личностью. Джоэл — нет. Он представлял собой весьма распространенный тип — сыночек богача, который считает, что весь мир обязан целовать ему задницу только потому, что его папаша ворочает миллиардами. Что за ничтожное племя! Что же касается конкретно Джоэла Блейка, то его Мэдисон вообще считала неудачной шуткой природы. Последний в длинном ряду никчемных плейбоев!

— Что это с вами? — не унимался Джоэл, видимо, пытаясь во что бы то ни стало разговорить красавицу-соседку. — Не любите комплименты?

— А что с вами? — вопросом на вопрос ответила Мэдисон, указывая на огромный лиловый синяк с отчетливыми следами зубов, что вздулся на шее ее собеседника. — Повстречались с Дракулой? Или девушка… э-э-э… расшалилась?

Джоэл покраснел. Вот ведь тварь эта Розарита! Кинул ей две палки и чувствовал себя Тайсоном. Почему он с ней, а не с такой женщиной, как Мэдисон? Умная, стильная, красивая до помешательства — вот какая баба ему нужна. А не замужняя, насквозь пропитавшаяся кокаином шлюха вроде Розариты Фэлкон. Хотя, с другой стороны, Джоэл не мог не признать, что в постели Розарита демонстрирует неплохие бойцовские качества: легковозбудимая, горячая, словно дикая кошка, и имеет клыки, чтобы доказать это. Вспомнив о клыках, он снова потер шею.

— Если вам и впрямь по нраву мои губы, почему бы нам не встретиться в более уединенном месте? — предложил он, фривольно подмигнув собеседнице. — Мы бы с вами такое устроили… Чертям стало бы тошно!

— Чертям тошно? — насмешливо глядя на него, переспросила Мэдисон. — Вы в каком веке живете?

Джоэл уже внутренне торжествовал. Все бабы такие, учил его отец, похотливые суки, какую ни возьми! Это, пожалуй, было единственным, чему научился Джоэл у своего отца. «Если тебе понравилась какая-то баба, подходи и без долгих разговоров хватай ее за жопу, — говорил отец. — Они это любят».

И вдруг случилось невероятное.

— Послушай, кобелек, — заговорила Мэдисон ледяным тоном, — тебе не кажется, что ты нюхаешь под хвостом не у той суки?

— Исусе! — пробормотал Джоэл и, залившись краской, отвернулся.

Мэдисон мысленно сделала заметку поговорить с Антоном по душам по поводу того, какого соседа он ей подсунул. Мог бы найти кого-нибудь поприличнее. И вообще, каким образом здесь оказался Джоэл Блейк? Его было трудно — почти невозможно — представить в числе тех, с кем общался хозяин этого дома.

Мэдисон повернулась к соседу слева. Это был модельер Мортимер Марсель — очень забавный, хотя и педераст. Высокий стройный мужчина чуть-чуть за пятьдесят, он был сама элегантность.

— Вы как-нибудь обязательно должны прийти к нам на показ, — сказал Мортимер. Одет он, как, впрочем, и всегда, был шикарно: костюм в тонкую светлую полоску, белоснежная сорочка, галстук цвета жемчуга и бриллиантовые запонки. — В этом году я представляю новую — просто божественную — коллекцию. Вы будете очарованы.

— Могу я рассчитывать на платье в подарок? — шутливо поинтересовалась Мэдисон.

— Вы? Безусловно! — серьезно ответил Мортимер. — Вы для меня — самая лучшая реклама.

— Правда? — удивилась женщина. Хм, то у нее были «самые сексуальные губы», а теперь она вдруг превратилась в «самую лучшую рекламу». «Эй, дамочка, — шутливо обратилась она к самой себе, — нынче вечером вы явно пользуетесь успехом!»

Мэдисон посмотрела в сторону другого стола. Там сияла Джеми, перед которой рассыпался в комплиментах Крис Финикс. Питер развалился на стуле через несколько человек от них. Вид у него был не очень веселый. А рядом с ним сидела тощая как жердь девица — супермодель, известная своим пристрастием к героину. Она пыталась привлечь его внимание и так и сяк, но — безуспешно.

На этот раз в искусстве рассадки гостей Антон превзошел самого себя, подумала Мэдисон. Она с трудом подавила зевок.

— Сегодня мне нужно уйти пораньше, — прошептала она Мортимеру.

— Мне тоже, — также шепотом ответил он, незаметно показывая на своего любовника, сидевшего за соседним столом. — Хотите, мы с Джефферсоном вас подвезем?

— Великолепно! — ответила она, с удовлетворением отметив про себя, что Джоэл полностью переключил свое внимание на другую даму, сидевшую справа от него, — грудастую негритянку не первой молодости, известную оперную диву.

Бедная тетка! Может ли быть худшее наказание, чем ухаживание Джоэла Блейна!

Наконец они покончили с десертом, и вскоре Мэдисон уже сидела в громадной машине — вместе с Мортимером и чернокожим, наголо бритым и весьма сексуальным Джефферсоном. «Какая потеря для женской части человечества! — подумала Мэдисон. — И почему самые лучшие мужики всегда либо заняты, либо голубые?»

Дэвид не любил гомосексуалистов. Он почему-то видел в них угрозу своему мужскому достоинству — в прямом, а не в переносном смысле. Она помнила, как они спорили о том, есть ли у него самого склонность к гомосексуализму, и как яростно он оборонялся. Что же касается женского гомосексуализма, то против него Дэвид, само собой, не возражал. Более того, сколько раз он уговаривал ее заняться этим с какой-нибудь женщиной — вместе с ним, разумеется. Но каждый раз получал от нее категорический отказ. Групповуха — это не по ее части.

И вообще теперь, рассматривая их отношения с расстояния длиною в год, Мэдисон понимала, что ей не нравилось в Дэвиде очень многое. Тогда зачем же она выкинула на ветер целых два года своей жизни? Но одно она не могла отрицать: Дэвид был великолепным любовником — умелым и незакомплексованным.

— Как, по-вашему, насколько большое значение имеет секс? — обратилась она к Мортимеру.

— Что? — переспросил тот, подумав, что ослышался.

— Я провожу что-то вроде опроса общественного мнения. Насколько важен секс в отношениях между двумя людьми? — повторила она вопрос.

Мортимер метнул быстрый взгляд в сторону Джефферсона.

— А ты что думаешь по этому поводу? — обратился он к своему любовнику.

Джефферсон растянул рот в ухмылке.

— Секс, старина, это самая главная вещь в жизни.

— А я не согласен, — возразил Мортимер, поправляя бриллиантовую запонку на рукаве. — Самое главное — ладить с человеком. Особенно, если живешь вместе с ним.

— А вы… Давно вы муж и жена? — обратилась Мэдисон к мужчинам.

— Я открыл для себя Джефферсона еще тогда, когда он был сущее дитя, — проговорил Мортимер, ласково похлопав негра по коленке. — Ему тогда только исполнилось то ли восемнадцать, то ли девятнадцать, и он незадолго до этого приехал в Америку с Тринидада. Я тогда жил с другим человеком, постарше, так что с Джефферсоном мы поначалу были просто друзьями.

— Как трогательно! — проговорила Мэдисон.

— Он был моим любимым мальчиком среди всех манекенщиков, — продолжал рассказывать Мортимер, повернувшись к своей дражайшей половине. — Правильно, дорогой?

Джефферсон снова ухмыльнулся.

— Нет, старина. Ты приперся ко мне в гримерку после первого же моего выхода на подиум со словами: «А-а, вот где мы спрятались!» Все просто за животики схватились.

— Кто это «все»? — надулся Мортимер.

— Все, кто с тобой тогда работал. Они знали тебя как облупленного, старый потаскун.

— Они знали, каким я был, — поправил его Мортимер, сделав ударение на последнем слове. — Потому что после того, как у меня появился ты, я изменился. Я теперь другой человек.

— Искренне надеюсь, что это так, — не переставая ухмыляться, сказал Джефферсон. — Я не терплю, когда меня пытаются водить за нос, учти это.

— Ты меня об этом уже предупреждал. И не раз, — покорно откликнулся модельер.

— Вот так-то, — кивнул негр, и сладкая парочка обменялась долгими нежными взглядами.

У Мэдисон возникло ощущение, что она здесь лишняя. Может, стоило поймать такси?

— Позвольте полюбопытствовать, вы задаете нам эти вопросы для какой-то своей статьи? — обратился к ней Мортимер.

— Да нет, — тряхнула она волосами, — просто размышляла о взаимоотношениях полов. Понимаете, у меня был долгий роман с человеком, с которым, как я теперь вижу, у нас не было ничего общего. Нам даже музыка нравилась разная.

— Скверно, — встрял в разговор Джефферсон. — По тому, какие человеку нравятся звуки, о нем можно многое сказать.

— Вот именно, — согласилась женщина. — Мне нравятся соул и джаз, а он был помешан на классике. Мы читали разные книги, смотрели разные программы. Он любил спорт, от которого меня в сон тянет. Короче, мы были совершенно разными людьми.

— Так что же вас в таком случае объединяло? — поинтересовался Джефферсон.

— Секс, разумеется. А теперь, когда его нет, я понимаю, что, возможно, для меня это просто было удобно. Понимаете, о чем я?

— Вы собирались выйти за него замуж до того, как бросили его? — с практичностью старого адвоката спросил Мортимер.

— Это он бросил меня, — поправила Мэдисон. — Вот почему у меня такое ощущение, будто я… ну, что-то не довела до конца. — Она чуть помолчала и закончила: — А потом он сбежал и женился на другой, оставив меня с носом.

— Вот ведь задница! — прокомментировал Джефферсон.

— Согласен, — заявил Мортимер.

— А вам хотелось бы увидеться с ним снова? — спросил Джефферсон и тут же пояснил: — Я имею в виду — увести его от этой бабы. Это было бы забавно: поступить с ней так, как она поступила с вами.

— Она никак особенно со мной не поступила, — спокойно отозвалась Мэдисон. — Просто, когда мой парень созрел для перемен, она оказалась рядом, вот и все.

— Но вы все равно здорово переживаете, — констатировал Джефферсон, понимающе кивая своей бритой головой.

Мэдисон засмеялась, почувствовав себя обескураженной. Негр попал в самую точку, а ей очень не хотелось переживать из-за всей этой истории. Ей хотелось забыть о Дэвиде — раз и навсегда.

— О боже! У меня такое ощущение, будто я нахожусь на приеме у психоаналитика, — простонала она.

— Кстати, не исключено, что вам действительно необходимо посетить психоаналитика, — высказал предположение Мортимер. — Мне, например, это помогло.

— Ни за что на свете! Ненавижу мозгоправов. Они только и умеют, что надувать щеки, поддакивать и говорить вам именно то, что вы хотите от них услышать.

— Зря вы так, девочка моя, — отеческим тоном укорил ее Джефферсон. — Обязательно сходите к психоаналитику. Вы явно нуждаетесь в помощи.

Прежде чем Мэдисон успела подобрать подходящий ответ, машина затормозила у ее дома. Она пригласила своих спутников зайти к ней на чашечку кофе, но они вежливо отказались, чему Мэдисон втайне обрадовалась, так как чертовски устала и была готова рухнуть в постель, не раздеваясь.

Ее собака, Сламмер, большой черный Лабрадор, радостно приветствовал хозяйку у двери. Вообще-то собака, откровенно говоря, была чужая. Мэдисон с неохотой поддалась на уговоры приятеля, который, по его словам, всего на пару недель уезжал в Австралию и умолял ее приютить пса. Однако на Зеленом континенте он влюбился в какую-то девицу, и «пара недель» тянулась уже четвертый месяц. За это время Мэдисон, неожиданно для самой себя, успела привязаться к большой псине.

Сламмера не нужно было выводить, потому что Мэдисон предусмотрительно оставила ключи от своей квартиры консьержу и тот уже успел выгулять барбоса. При мысли об этом она испытала огромное облегчение: слава богу, ей не придется снова выходить в ночную темень с неугомонным, писающим на каждый фонарный столб псом.

Заглянув на свою маленькую кухоньку, она проверила автоответчик, но не обнаружила на нем ни одного сообщения. Тогда она сняла трубку и набрала номер родителей в Коннектикуте.

Голос Майкла звучал сонно.

— Почему ты звонишь так поздно, детка? — пробормотал он. — У тебя все в порядке?

— Ты спишь?

— Спал.

— Мне очень жаль, что я тебя разбудила, — соврала Мэдисон.

На другом конце провода явственно послышался зевок.

— Что стряслось? У тебя расстроенный голос.

— Нет, все в порядке. Просто мне было любопытно узнать от Антона Куча, что вы покупаете квартиру в Нью-Йорке.

— Слушай, дочка, не могли бы мы обсудить это завтра? Сейчас я действительно сплю и ничего не соображаю.

— Разумеется, — резко ответила Мэдисон и шмякнула трубку.

Она не выносила, когда отец слушал ее вполуха. С Майклом ее связывали особые отношения — не то что с матерью, от которой ее отделяла довольно большая дистанция, и так было всегда. Сколько Мэдисон себя помнила, мать для нее всегда была неким заоблачным, экзотическим, причудливо пахнущим существом, которое она и видела-то редко. В раннем детстве воспитанием Мэдисон занималась няня, а в одиннадцать ее отправили в школу-интернат. Каникулы она каждый год проводила в летнем лагере и, наконец, поступила в колледж.

В день выпускного бала Майкл вручил ей ключи от ее собственной маленькой квартирки. Таким образом девушке ясно дали понять, что домой ей возвращаться не стоит, и ее это вполне устраивало. Она любила своих родителей, хотя временами ей казалось, что она совершенно не знает мать, но и это казалось ей нормальным. Майкл полностью компенсировал отсутствие материнских инстинктов у своей жены. Он был энергичным человеком, интересовался жизнью дочери, и Мэдисон была очень рада, что у нее такой отец.

Она разделась, юркнула в постель и попыталась читать, но через несколько минут поймала себя на том, что ее мысли витают где-то далеко и она никак не может сосредоточиться. На кровать запрыгнул Сламмер и с тяжелым собачьим вздохом устроился рядом с ней. Мэдисон не стала его прогонять. Ей было приятно сознавать, что она хоть кому-то нужна, пусть даже этот «кто-то» был обычной псиной.

Она с раздражением вспомнила прием у Антона. Сегодня было не так, как всегда. Джоэл Блейн со своими сальными ухаживаниями… Да еще пьяный Питер Нова!

Завтра она договорится о встрече с частной ищейкой Виктора, чтобы наконец разобраться с заморочками Джеми. «О, разумеется, для чего же еще существуют подруги!» — с сарказмом подумала она.

Мэдисон выключила свет, но, поворочавшись с боку на бок минут с десять, поняла, что уснуть не может. Значит, предстоит еще одна бессонная ночь. Может, Джефферсон все же прав и ей действительно следует обратиться к психотерапевту? И наверняка Виктор мог бы порекомендовать ей лучшего мозгоправа в городе, но разве осмелится она подойти к нему с такой просьбой!

Мэдисон поворочалась еще какое-то время, а потом включила телевизор и пробежалась по нескольким кабельным каналам, по которым крутили порнуху. Пару минут она смотрела какое-то мягкое порно.

Потом встала и пошлепала на кухню, где приготовила себе сандвич с ветчиной, сыром и изрядным количеством маринованного лука. Достался кусочек и Сламмеру. Пес был совершенно счастлив. В конце концов, удовлетворенные, они оба вернулись в кровать.

6

— В чем дело? — Розарита недобро нахмурилась, уставясь на Декса, преградившего ей дорогу. В голове у нее мелькнула мысль, что, может быть, он что-то пронюхал про них с Джоэлом, и теперь в ее голове крутились различные варианты оправданий. Не то чтобы они были ей так уж нужны, но, до тех пор пока они окончательно не разошлись, нужно было поддерживать хотя бы некую видимость супружеских отношений.

— А у меня для тебя сюрприз, — сказал Декстер.

— Хороший или плохой? — быстро спросила она.

— Хороший.

— В таком случае, может, ты впустишь меня в квартиру, черт тебя возьми? — бросила Розарита, пытаясь протиснуться мимо него.

— Не ругайся! — одернул он ее свистящим шепотом.

А вдруг — хотя такая возможность практически исключена — он заполучил главную роль в крупной картине и сейчас как раз собирался ей об этом сообщить? Вот это был бы номер!

Внезапно Декстер отпрыгнул в сторону и сделал театральный жест левой рукой.

— Вуаля!

И Розарита с ужасом увидела стоящих в гостиной Марту и Мэтта Кокрейнджер — своих долбаных родственничков!

— Черт! — непроизвольно брякнула она, но вовремя захлопнула рот.

— Здравствуй, дорогуша! — радушно проговорила Марта — пухлая крашеная блондинка в брючном костюме из светло-зеленой синтетики, белых босоножках и с гигантскими кусками горного хрусталя в ушах. — Как приятно снова увидеть тебя!

Розарита все еще находилась в состоянии шока, и тут вперед выступил Мэтт и торжественно заключил ее в объятия. Это был краснолицый седой мужчина с выцветшими голубыми глазами. Некогда красивый, как его сын, теперь он выглядел потрепанным жизнью и побитым молью. Главным в фигуре Мэтта было его выдающееся брюхо — огромное, как пивная бочка, и тугое, словно футбольный мяч.

— Ну, Дик…

— Декстер! — перебил отца сын, строго нахмурив брови.

— Ну, Декстер, как поживает наша маленькая девочка? — торопливо поправил себя Мэтт, съежившись под сердитым взглядом своего отпрыска.

Впервые в жизни Розарита утратила дар речи. Это был какой-то кошмар. Чем она прогневила господа, что он именно сейчас наслал на ее несчастную голову Кокрейнджеров?

— Мама, папа, я не сказал Розарите о том, что вы должны приехать, — проговорил Декстер, сияя, как медный таз на солнце. — Она просто онемела от счастья. Вы же знаете, как она вас любит!

«О да, Декс! Давай, вали до кучи!» Но как он мог поступить с ней так подло! Как он осмелился!

— Папа и мама поживут у нас, солнышко, — обратился он к Розарите. — Я велел Кончите приготовить комнату для гостей.

— Правда? — только и сумела выдавить из себя Розарита, мечтая сейчас только об одном: о чистой постели и долгом безмятежном сне.

— Ну как, хороший сюрприз я для тебя приготовил? — лучезарно спросил он, сжимая ее руку.

— Я… я… потрясена, — пробормотала она, а затем, обернувшись к своему свекру, осведомилась: — А как же ваша работа, Мэтт?

— Взял отпуск за свой счет. На три недели. У нас на работе все до единого смотрят «Темные времена», где играет наш мальчик, — с гордостью проговорил он. — Так что там, у нас дома, я — что-то вроде знаменитости.

Три недели… В бога-душу-мать! Час от часу не легче. Она требует развода, а этот несчастный идиот притаскивает сюда своих родителей. Уму непостижимо!

— Мы сделали все, чтобы побыть с вами как можно дольше, — проквакала Марта. — Помните, как вы навестили нас перед самой вашей свадьбой? В нашей семье до сих пор вспоминают тот ваш приезд.

— Точно, — подтвердил Мэтт, потирая руки. — А мне не терпится встретиться с твоим отцом. Он еще на свадьбе обещал показать нам город.

О, вот это круто! А как насчет экскурсии по стрип-барам и посещения какого-нибудь бандитского ресторана? Мэтт и Марта будут смотреться там очень органично.

— Жаль, что меня не предупредили о вашем приезде, — выдавила из себя Розарита. — Я бы приготовила роскошный ужин.

— Не расстраивайся из-за этого, родная, — успокоил жену Декстер, погладив ее по руке. — Я заказал столик в ресторане на 21-й улице.

Розарита едва сдержалась, чтобы не вцепиться ногтями в его физиономию.

— Правда, дорогой?

— Да, на восемь часов.

— На восемь часов, — эхом повторила она.

— Так что давайте-ка мы все умоемся, переоденемся и встретимся здесь, в гостиной, в половине восьмого, — предложил Декстер.

— Галстук нужен? — обеспокоенно спросил Мэтт.

— А могу я пойти туда в брючном костюме? — таким же тоном поинтересовалась Марта.

Розарита больше не могла этого выносить. Ее жизнь прямо на глазах превращалась в большую вонючую кучу дерьма.

* * *
Этот ужин стоил Розарите нескольких лет жизни. В ресторане их усадили за самый поганый столик. Во-первых, у Кокрейнджеров, что называется, на роже было написано, что они — из провинции, и разве что солома в волосах не торчала. А во-вторых, славное имя Декстера Фэлкона здесь ровным счетом ничего не значило.

Впрочем, Розарита ничего не имела против столика в самом дальнем углу ресторана. Наоборот, ее это даже устраивало, поскольку одна лишь мысль о том, что кто-то из знакомых увидит ее в обществе Кокрейнджеров, приводила ее в ужас. Господи, да она с гораздо большим удовольствием отправилась бы с Чесом на одну из его бандитских разборок!

В течение всего ужина Розарита беспокойно ерзала на стуле, боясь, что в любую минуту здесь может появиться Джоэл. Что же до остальных, то они оттягивались на всю катушку. Марта одну за другой хлопнула две порции мартини с водкой и вскоре уже говорила заплетающимся языком. Мэтт заказал несколько кружек пива и через каждыедесять минут бегал в сортир, а с красивой физиономии Декса в течение всего вечера не сходила широкая глупая улыбка. Можно было подумать, что он живет в Стране Грез.

Когда они уже выходили из ресторана, одна из посетительниц поймала Декса за рукав и попросила дать ей автограф. Мэтт и Марта просияли, а Розарита почувствовала себя еще более погано, чем прежде. Неужели эта глупая Дексова поклонница, с ручкой и салфеткой в руке и телячьим выражением на круглой физиономии, не понимает, что ее кумир — это полное ничто на пути в никуда!

Розарита невероятным усилием воли подавила в себе страстное желание заорать на весь ресторан. Ну почему она должна выносить весь этот балаган! Почему отец не устроит так, чтобы этот чертов Декс исчез раз и навсегда, а вместе с ним — и ее проблемы!

— Какой чудесный получился вечер! — кудахтала Марта, после того как они вернулись домой. — Ты сделала нашего мальчика поистине счастливым, и это согревает наши сердца.

Господи праведный! Как же она посмотрит Марте в глаза на похоронах? Неужели ей придется изображать из себя безутешную вдову?

Когда же они с Дексом оказались наедине, Розарита обрушила на него лавину упреков.

— Ты соображаешь, что делаешь? — шипела она. — Приглашаешь своих чертовых родителей, даже не посоветовавшись со мной! Это невыносимо!

— А что тебя так расстроило? — спокойно осведомился Декстер. — Ты же всегда говорила, что любишь моих родителей.

— Когда это я тебе такое говорила?

— Ну, хотя бы в тот раз, когда мы их навестили. Помнишь? Еще до свадьбы.

— Ха! Мало ли что я болтала до свадьбы! Теперь я такой глупости не скажу.

— Но ведь говорила же, говорила?

Он что, совсем дегенерат? Бог наградил его исключительной внешностью, но потом, по всей видимости, что-то напутал с головой.

— Слушай меня внимательно, — медленно проговорила Розарита, будто выплевывая каждое слово. — Ты, как мне кажется, до сих пор не уразумел одной простой вещи. Я… хочу… развода! А отсюда следует, что я не намерена сидеть возле твоих папочки и мамочки, изображая примерную жену.

— А ведь ты — сука. Ты об этом знаешь?

— Да, — презрительно ответила она, — знаю.

— Ты совсем не та девушка, на которой я женился.

— Когда я выходила за тебя замуж, мне тоже казалось, что ты другой. Я думала, что ты станешь кинозвездой, а не телевизионной шестеркой.

— Так вот почему ты вышла за меня!

— Да, именно поэтому! Я рассчитывала, что мы переедем в Беверли-Хиллз, купим себе особняк и станем тусоваться со знаменитостями. — Розарита наградила мужа ледяным взглядом. — Ты не выполнил свою часть сделки, Декс.

— Я просто не знал, что мы заключили сделку, — парировал он. — Но так или иначе сейчас мы женаты, Розарита, и я категорически отказываюсь дать тебе развод.

— Правда? — хмыкнула она. С каждым словом в ее голосе появлялись все более жесткие нотки. — В таком случае вот что я тебе скажу. Если ты не согласишься на развод, то очень скоро жестоко пожалеешь об этом.

— Это угроза?

— А что, похоже, правда?

Декстер во все глаза смотрел на женщину, которой он подарил свою фамилию. Как может она быть такой холодной? Да, сейчас перед ним стояла совсем не та девушка, которую он когда-то привел к алтарю. Куда же девалась та?

— А я-то думал, что мы с тобой намерены создать семью, завести детей… — с горечью промолвил Декстер.

— При том, сколько раз в неделю у тебя встает член, нам еще повезло, что мы завели кошку.

— Я должен являться на студию ежедневно в пять утра. И мне нужно высыпаться.

— По выходным — тоже? — фыркнула она.

— Ты намекаешь на то, что мы редко занимаемся любовью?

— Я «намекаю» на то, что мы этим вообще не занимаемся. А в тех редких случаях, когда это все же происходит, делаем это, как монах с монашенкой — не снимая сутан, закрыв глаза и бормоча молитвы! — Розарита стояла, уперев руки в бока и вызывающе глядя на мужа. — Посмотри на меня! Я похожа на монашенку? — Он покачал головой. — А я-то поначалу думала, что ты настоящий самец, — продолжала она свой обличительный монолог. — Скольких манекенщиц — этих течных сук — ты поставил раком, прежде чем мы с тобой поженились?

— Я попросил бы тебя выбирать выражения, — запротестовал Декстер, но она пропустила его реплику мимо ушей.

— С каких пор ты превратился в импотента? Я выходила замуж за парня, член которого трепыхался на гигантском плакате на Таймс-сквер. А во что ты превратился теперь? Только взгляни на себя!

— Ничего там не трепыхалось. Я был сфотографирован в трусах.

— О боже, дай мне умереть! — взмолилась Розарита. — В трусах, не в трусах… Твое хозяйство на этом рекламном плакате было видно всем и каждому и, надо сказать, производило довольно сильное впечатление. На него-то я и купилась.

— Я никогда не позировал голышом.

— Правда? — Она издевательски вздернула брови. — А в частном порядке, для милейшего старикашки Мортимера?

— Никогда! — ответил Декстер и покраснел.

— Он ведь гомик, верно? — не отступала Розарита. — И именно он тебя открыл, я права? И не пытайся меня убедить в том, что тебе не пришлось оказывать ему услуги, чтобы стать тем, кем ты являешься сегодня. Ты, конечно, и сегодня не представляешь собой ничего особенного, но все-таки кое-каких успехов на подиуме добился. Вот и оставался бы там.

— Но ведь это ты уговорила меня податься в актеры!

— Я? Да ладно, брось придуриваться! Ты не отлипал от телевизора, когда показывали фильмы с Кевином Костнером и Харрисоном Фордом, и всегда мечтал быть похожим на них. Так скажи мне, Декс, почему ты в итоге не такой, как они?

— Когда-нибудь буду, — с верой в собственные слова ответил он.

— Желаю дожить! — презрительно фыркнула она.

— Послушай, — вздохнул Декстер, — я прошу тебя об одном: веди себя пристойно с моими родителями — хотя бы пока они здесь. Если ты выполнишь эту просьбу, то после их отъезда мы обсудим вопрос о разводе. Коли ты к тому времени не передумаешь.

Розарита не поверила ему, но что ей оставалось?

— Хорошо, — сказала она, — договорились. Но предупреждаю, я не намерена сидеть возле них круглые сутки. Периодически мне нужно выбираться на свежий воздух.

— Будь с ними поласковее, — попросил он. — Особенно с мамой. Она тебя просто обожает.

— Да, да, конечно. Я дам Марте свою кредитную карточку и запущу ее в «Сакс»[3]. Тебя это устроит?

Декстер не поверил ей, но что ему оставалось?

7

— Алло! — сонно пробормотала Мэдисон в телефонную трубку. Сламмер немедленно принялся вылизывать ее голую руку своим горячим влажным языком. — Алло! — повторила она, пытаясь отпихнуть не в меру любвеобильного пса.

— Доброе утро, солнышко! Это Майкл.

Почему он всегда представляется по имени и никогда не скажет «папа»? Это было странно, но сколько Мэдисон себя помнила, она всегда обращалась к родителям по именам: Стелла и Майкл. А иногда ей так хотелось назвать их мамой и папой!

— Я еще сплю, — промямлила она.

— Ага, теперь ты поняла, каково это, когда тебя будит телефонный звонок? — добродушно засмеялся отец. — Ну ладно, перезвони мне, когда окончательно проснешься.

— Нет, нет, не вешай трубку, — поспешно сказала она. — Который теперь час?

— Уже восемь.

— И ты встаешь в такую рань в выходной день? — проговорила Мэдисон, пытаясь сесть в постели.

— Я подумал, что если у тебя сегодня нет никаких дел, я мог бы приехать в ваш город и мы с тобой сходили бы куда-нибудь перекусить.

— Отличная идея, — ответила она, подавляя зевок. — Стелла приедет с тобой?

— Нет, Стелла не сможет.

— Почему?

— Не имеет значения. Куда мы с тобой направимся?

— Как насчет того, чтобы посетить «Плазу»? Там так… клево!

Отец негромко рассмеялся.

— Иногда моя взрослая девочка бывает сущим ребенком.

Мэдисон тоже улыбнулась. А почему бы и нет? Он — ее отец, и ей было приятно хоть на секунду снова почувствовать себя маленькой.

— Тогда заезжай за мной прямо сюда, — сказала она, снова зевая.

— Так и сделаю.

Она повесила трубку, встала с кровати и пошла в ванную. Сламмер тоже спрыгнул на пол и потрусил следом, глядя на нее большими преданными глазами и энергично виляя хвостом.

— Ты, судя по всему, хочешь погулять? — сказала Мэдисон. Пес утвердительно гавкнул. Иногда ей казалось, что он понимает каждое слово. — Ну ладно, ладно. Дай мне только почистить зубы и одеться.

Через пять минут она влезла в потертые джинсы, натянула майку от тренировочного костюма и вышла на лестничную площадку. Сламмер дисциплинированно трусил следом за ней. Уже в лифте она вспомнила, что не взяла с собой совок и пакетик, так что пришлось вернуться в квартиру. До чего же это было унизительно — идти следом за собакой и собирать ее какашки! И кто только выдумал такие правила?

Холодный воздух улицы заставил Мэдисон окончательно проснуться, и она задумалась о своем разговоре с отцом. Если Майкл собрался приехать на выходные в Нью-Йорк, причем один, без Стеллы, значит, он явно хотел поговорить с ней о чем-то важном. Судя по всему, разговор пойдет о том, почему они решили перебраться на Манхэттен, почему позвонили партнеру ее лучшей подруги, а не ей самой, и почему не удосужились сказать ни слова об этом собственной дочери. Все это выглядело как-то странно.

Идя вдоль тротуара, Мэдисон думала о том, как сложился вчерашний вечер у Джеми и Питера. Или простили друг друга, бурно занявшись любовью, к чему оба были готовы в любое время? Особенно Питер.

Мимо нее трусцой пробежал высокий подтянутый мужчина с очень знакомым лицом. Они встречались каждое утро, вот и сейчас кивнули друг другу на ходу. Это был актер, игравший в каком-то сериале.

Завернув за угол, она нос к носу столкнулась с Бобо — шотландцем, который за деньги выгуливал соседских собак. Он являл собой весьма колоритное зрелище: кругленький коротышка с ежиком морковно-рыжих волос и в килте[4], Бобо ухитрялся вести одновременно шесть собак, успевая при этом подбирать за ними кучки и складывать в полиэтиленовый пакет из «Сакса». Сламмер пылал безответной страстью к одной из его собак — сексапильной пуделихе по кличке Кенди, но высокомерная дева неизменно отказывала ему в его притязаниях.

— Доброе утро, мисс, — приветствовал ее шотландец, жизнерадостный, как обычно.

— Доброе утро, Бобо. Как поживаете?

Собеседник с жутким акцентом стал жаловаться на холод, а Мэдисон задумчиво смотрела на него и размышляла, надето ли у него что-нибудь под юбкой? Если нет, то не удивительно, что бедняга мерзнет.

— Коли вам когда-нибудь понадобится присмотреть за Сламмером, мисс, только скажите слово, и я — к вашим услугам, — предложил шотландец, выуживая из кармана угощение и протягивая его Сламмеру.

— Спасибо, буду иметь в виду, — рассеянно откликнулась Мэдисон. Все ее мысли были заняты предстоящей встречей с отцом. Последний раз они виделись несколько месяцев назад, когда она приезжала в Коннектикут на выходные. Она взяла машину напрокат и выехала в пятницу вечером, чтобы вернуться в Нью-Йорк через сутки. Однако надо признать, что иногда предвкушение встречи с родителями было куда приятнее самой встречи. Проводить время вдвоем с Майклом нравилось ей куда больше, чем общение с обоими родителями одновременно. Стеллу никак нельзя было назвать любящей и заботливой матерью.

Оказавшись в родительском доме, она либо лежала под большущим зонтиком на шезлонге, потягивая чай со льдом, либо ходила по саду следом за Майклом, который хвастался перед ней своими розами.

— После Нью-Йорка здесь кажется так тихо, что аж в ушах звенит, — говорила Мэдисон, удивляясь, как отец может жить в таком болоте.

— А мне нравится, — отвечал он. — Ничто на тебя не давит.

— И ничего не происходит, — едко замечала она. — Когда я была маленькой, вы со Стеллой любили принарядиться и прошвырнуться по ресторанам. Вы тогда были живыми как ртуть.

Майкл задумчиво кивнул.

— Да, Стелле в последнее время действительно не хватает живости. Но тем не менее она счастлива — как и я.

Время от времени Мэдисон помимо своей воли думала: гулял ли отец хоть когда-нибудь от своей Прекрасной Стеллы? Нет, он был не из этой породы. Майкл являл собой цельную натуру.

Хорошо бы и ей найти такого же человека. Цельность — куда важнее вечно торчащего члена.

Вернувшись с прогулки, Мэдисон приняла душ и задумалась над тем, как одеться. Наконец, она остановила свой выбор на узких черных брюках, ботинках и белой мужской сорочке, завязанной узлом на животе. Ради разнообразия она оставила волосы распущенными и наложила на веки светло-розовые тени. Дэвиду это нравилось. «Ты с такой раскраской становишься похожа на кинозвезду», — обычно говорил он. Ха! Только Дэвид мог сравнить ее с кинозвездой. Она также повесила на шею кожаный шнурок с двумя крестиками, а в уши вдела индейские серебряные серьги в виде колец. А потом, чтобы хоть чем-то заняться в ожидании Майкла, сняла телефонную трубку и позвонила частному детективу, которого порекомендовал ей Виктор.

Ей ответил женский голос — колючий и недружелюбный.

— Да?

— Э-э, гм… Здравствуйте. Могу ли я поговорить с мистером К. Флорианом?

— Вы хотите договориться о встрече?

— Вот именно.

— Сегодня в пять часов вечера вас устроит?

— Нет, в эти выходные я занята. Как насчет понедельника или вторника?

— Тогда в понедельник, в десять утра.

— Где?

— Как вам угодно. Если хотите, приезжайте ко мне, если нет, я могу сама к вам приехать.

— Позвольте! Так К. Флориан — это вы?

— А в чем дело? — агрессивно спросил голос. — Вас шокирует тот факт, что я женщина?

— Нет, — поспешно ответила Мэдисон. — Просто я ожидала, что частный детектив окажется мужчиной, но я… я ничего не имею против.

— В таком случае я приеду к вам сама. Назовите свой адрес.

— М-м-м, видите ли, это дело сугубо конфиденциальное, и нанять вас, собственно, собираюсь не я, а моя подруга. Так что я… э-э-э… постараюсь сделать так, чтобы в понедельник в десять утра она была у меня.

— О чем пойдет речь? О гуляке-муже?

— А как вы узнали?

— Вечная история. Если он действительно изменяет, я сумею раздобыть доказательства в течение двадцати четырех часов.

— Звучит впечатляюще. Записывайте адрес.

Продиктовав женщине-детективу свой адрес, Мэдисон решила позвонить Джеми и предупредить ее о назначенной встрече. Трубку снял Питер.

— Плохие новости, — прохрипел он. — Я вчера нажрался как свинья.

— А то я не знаю!

— Ты ведь выпивала со мной вчера вечером? Что я делал?

— Нет, я с тобой не выпивала, но ты был уже готов и выделывался передо мной как только мог.

— Я болтал что-нибудь не то?

— Да нет, Питер, все было нормально. Честное слово.

— Когда мы увидимся в следующий раз, напомни мне, чтобы я больше никогда не пил.

— Я тебе постоянно об этом напоминаю.

— У меня такое дикое похмелье, что даже глаза болят.

— А жена твоя далеко?

— Джеми! — крикнул он. — Мэдди на проводе.

— Минутку! — донесся издалека голос Джеми.

— Чем собираешься сегодня заняться? — спросил Питер. — Есть какие-нибудь грандиозные планы?

— Собралась пообедать с отцом. А вы, двое…

— Как всегда, по магазинам, — жалобным тоном промолвил Питер. — Это мне кара за плохое поведение.

— Ладно, может, я вас потом где-нибудь перехвачу.

— Ты найдешь нас либо в «Барниз», либо в «Бергдорфе», либо в «Саксе». Самая подходящая программа для человека, который помирает с похмелья.

Наконец Джеми взяла параллельную трубку.

— Привет! — защебетала она. — Как у тебя начался день?

— Отлично, — ответила Мэдисон. — А у тебя?

— Здорово прошел вечер, правда?

— Лично мне он показался препаршивым. Поглядела бы я на тебя, если бы тебе весь вечер пришлось сидеть рядом с Джоэлом Блейном.

— Да будет тебе! Не наезжай на него. Джоэл не такой уж плохой. Он мне даже нравится. В нем есть эдакая животная привлекательность.

— Чего-о? — взвился Питер, слушавший разговор. — Да он настоящий кретин! Вот отец у него башковитый, это — да.

— Ты так говоришь только потому, что Леон — мультимиллиардер. У тебя, Пити, от денег всегда глаза застит.

— У тебя тоже, солнышко, у тебя тоже.

— Положи трубку, Питер. Я не нуждаюсь в твоей компании, чтобы разговаривать с Мэдисон.

— Не обращай на меня внимания, — проговорил он. — Я принимаю холодный душ, глотаю аспирин и пытаюсь понять, почему ты не могла проделать все это со мной еще вчера. Ты избавила бы меня от адских мук.

— А я что, твоя сиделка? — ядовито спросила Джеми.

— Ах, ну да, я же забыл: ты вчера была слишком занята, флиртуя с Крисом Финиксом!

— Послушайте, ребята, — перебила их Мэдисон, — мне страшно нравится слушать, как вы собачитесь, но займитесь-ка этим, когда меня рядом не будет.

— Разумеется, — сказал Питер. — Пока. — И повесил трубку.

— Он отключился? — спросила Мэдисон.

— Да, — ответила Джеми. — Я всегда знаю, когда он подслушивает.

— А ты вчера вечером и вправду изрядно оттянулась.

— Ага, — тихонько захихикала Джеми. — Слышала бы ты, какие восхитительные гадости говорил мне Крис Финикс!

— Большое дело, Джеми! Ты выслушиваешь эти… восхитительные гадости с тех пор, как тебе исполнилось десять лет. Мальчишки всегда таскались за тобой табуном.

— Но, Мэдди, это же Крис Финикс! Вспомни, как мы покупали его пластинки, как до дыр зачитывали журналы, где описывались его любовные похождения. Это же колоссально, когда за тобой ухлестывает такой человек, как он! Все равно как если бы тебя пытался снять Мик Джаггер.

— Я уверена, что для тебя и это не проблема. С твоей внешностью ты можешь подцепить и Мика Джаггера, и Пола Маккартни, и даже Майкла Джексона, если, конечно, он по этой части. Тем более что столь любимый тобой Мик Джаггер, как про него рассказывают, пытается залезть на все, что шевелится.

Джеми засмеялась.

— Ну ладно, хватит о твоих сердечных переживаниях, — продолжала Мэдисон. — Помнишь, о чем мы говорили с тобой вчера за обедом?

— О чем? — рассеянно спросила Джеми.

— Не прикидывайся дурочкой. Так вот, я обо всем договорилась. Встреча назначена на понедельник, на десять утра. У меня дома.

— А-а-а… Ты имеешь в виду эту бодягу с детективом?

— А что, ты уже передумала?

— Да нет, но… — Джеми немного поколебалась. — Скажи, ты и вправду считаешь, что мне нужно пройти через все это?

— Если у тебя есть какие-то подозрения, то — да.

— Честно говоря, сейчас я уже не так в этом уверена. Вчера вечером, вернувшись домой, мы так колоссально провели время в постели! Я знаю, Питер был пьян и все такое… А я… у меня был такой подъем, какого я не испытывала давно. Когда за тобой ухаживает рок-звезда, в кровь выбрасывается огромная доза адреналина.

— То есть, ты хочешь сказать, что я должна позвонить детективу и отменить встречу?

— Нет, наверное, это следует сделать мне. Никто ведь не будет в претензии, правда? Просто я уже не столь подозрительна, как была раньше.

— Ну и не надо, — с раздражением отозвалась Мэдисон. — Никто тебя не заставляет. Я позвоню и все отменю.

— А как бы ты поступила на моем месте? — спросила Джеми.

— Не знаю. Я, слава богу, на своем месте и с тобой меняться не собираюсь. Мне известно, до какой степени ты ненавидишь принимать решения, но в данном случае за тебя никто решать не будет.

— Ладно, ладно, — поспешно согласилась Джеми. — Я это сделаю. Хотя бы для того, чтобы убедиться в том, насколько глупыми были все мои подозрения.

— Вот это другое дело! Питер сказал, что вы отправляетесь за покупками в «Барниз»?

— Ага. Мой драгоценный муженек пообещал мне купить все, чего только моя душа пожелает. — Джеми хихикнула. — И поверь мне, после нынешней ночи я этого заслуживаю.

* * *
Да, Мэдисон не ошибалась: Майкл Кастелли был самым красивым пятидесятивосьмилетним мужчиной во всем Коннектикуте. Он был ростом за метр восемьдесят, подтянутый и ладно скроенный, с черными кудрявыми волосами, гладкой смуглой кожей и такими же четко очерченными скулами и соблазнительными губами, как у его дочери. Они были очень похожи, и это льстило Мэдисон.

Возможно, она сама внушила себе эту мысль, но ей казалось, что возраст идет Майклу — с каждым годом он выглядел все лучше. Он не был красавчиком в обычном понимании этого слова — вроде того сладенького актера из телесериала, который каждое утро бегал трусцой мимо ее дома. Нет, в нем чувствовалась какая-то внутренняя опасность — как у Аль-Пачино или Роберта Де Ниро, и это влекло неодолимо к нему женщин. Сколько помнила Мэдисон, они всегда вились вокруг отца словно мухи.

— Привет, Майкл, — сказала она.

— Здравствуй, моя хорошая! — ответил отец и крепко обнял Мэдисон. — Как я рад тебя видеть!

— А я тебя.

— По-прежнему живешь одна, старухой-вековухой? — спросил он, входя в ее квартиру.

— А ты бы приехал раньше, если бы я жила с парнем? — пошутила Мэдисон, жалея про себя, что у нее на самом деле было не так много возможностей для этого.

— Я бы приехал раньше, если бы ты вышла замуж за парня.

— А если бы я вышла замуж за девушку?

— Кончай ломать комедию! Я говорю серьезно.

— Мне всего двадцать девять, — притворно возмутилась она. — С какой стати ты торопишься выдать меня замуж?

— Потому что мы живем в жестоком мире, ласточка, и мне хочется знать, что тебя кто-то может защитить.

— Защитить? — Мэдисон невольно прыснула. — Ты говоришь, как Марлон Брандо в «Крестном отце».

Майкл посмотрел на дочь тяжелым взглядом.

— Я снова шучу, — торопливо сказала она.

В этот момент послышался топот. В прихожую вбежал Сламмер и, встав на задние ноги, уперся передними в черные брюки от Армани, которые были на Майкле. Однако последний не оценил этот знак внимания со стороны пса и быстро шагнул назад.

— Убери от меня это животное, — велел он, отряхивая брюки. — Я ненавижу собак.

— Ты говоришь в точности как Стелла.

— Ничего подобного. Это она говорит, как я.

Поскольку утро было чистым и прохладным, они решили пройтись до «Плазы» пешком. Идя рядом с отцом по Лексингтон-авеню, Мэдисон чувствовала себя чудесно. Конечно, ей хотелось бы видеться с ним гораздо чаще, но даже несколько встреч в году были лучше, чем ничего.

— Итак, — заговорила она, пока они шли к отелю, — когда же я услышу о том, что вы затеяли?

— А ты не можешь обуздать свое любопытство до того момента, когда я выпью чашку кофе?

— Нет, — отрезала Мэдисон. Ей уже было невтерпеж. — Я чувствую себя полной дурой, Майкл. Как вы могли не сказать мне ни слова о том, что собираетесь вернуться в Нью-Йорк?

Отец посмотрел на нее непонимающим взглядом.

— О чем это ты говоришь?

— О том, что сказал мне Антон.

— Кто такой Антон, и что он тебе сказал?

— Антон — это партнер Джеми по бизнесу. У них — компания, которая занимается дизайном помещений. Он сказал мне, что ему звонила Стелла и просила заняться дизайном вашей новой квартиры в Нью-Йорке.

— Стелла сказала ему, как с ней можно связаться?

— Наверное, да, но я его не спрашивала. А что вообще происходит?

— Ты такая же нетерпеливая, как я. Хочешь знать все и немедленно.

— Так уж и немедленно! Я сомневаюсь, что ты мне вообще хоть что-нибудь рассказал бы, если бы я не вытаскивала это из тебя клещами.

— Но ты ведь знаешь: если я тебе чего-то не говорю, значит, на то есть основания.

— Допустим. И когда же я услышу твой рассказ?

— Господи Исусе! — с раздражением воскликнул Майкл. — Да придержи ты коней, в самом деле!

— Хорошо, я буду терпеливой. Как поживает Стелла? И почему она не приехала вместе с тобой?

Майкл смотрел прямо перед собой.

— Понятия не имею. Я ее уже давненько не видел.

«О-о… Плохие вести!»

— Что ты имеешь в виду? Как такое возможно, если вы вместе живете?

— Да уймись ты в конце концов! — не на шутку разозлился Майкл. — Сели бы спокойно, позавтракали, как два цивилизованных человека, вот тогда и поговорили бы обо всем. Так нет, ей все сразу расскажи. — Он посмотрел в сторону долгим тоскливым взглядом. — А не приехала Стелла потому, что она меня бросила.

У Мэдисон перехватило дыхание.

— Что она сделала?

— Ты меня прекрасно расслышала.

— Стелла от тебя ушла?

— Умница. Быстро соображаешь. Сбежала с каким-то двадцатишестилетним мальчишкой.

— Я в это не верю!

— Лучше поверь, — бесцветным голосом обронил отец. — Именно так все и было.

— Но ведь вы с мамой всегда были так близки!

— Я тоже так думал.

— Как же это произошло?

— Откуда мне знать! — отозвался Майкл. — Я не ясновидец, а всего лишь брошенный муж. Вернулся как-то домой, а ее нет. И с тех пор от нее ни слуху ни духу.

— Бо-оже всемогущий! — воскликнула Мэдисон, не в состоянии переварить эту убийственную новость.

— Вот такие дела, принцесса, — спокойным голосом констатировал Майкл. — Так что в Нью-Йорк, вероятно, переезжает именно она, а не я.

Несколько минут они продолжали идти молча. Внезапно Мэдисон остановилась и повернулась к отцу.

— Как… как ты позволил ей так поступить по отношению ко мне? — гневно бросила она.

Майкл усмехнулся.

— С тобой никто никак не поступал. Это со мной… поступили.

— Вы — мои родители, — заговорила Мэдисон обвиняющим тоном. Она понимала, что слова ее звучат нелепо, но была не в силах остановиться. — Я не хочу, чтобы мои родители разводились!

— Не хочешь, чтобы твои родители разводились? — переспросил Майкл. — А тебе что, восемь лет?

— Нет, — горячо сказала Мэдисон, — но вы оба всегда были для меня примером. Ваш брак был… я даже не знаю, как сказать… Он представлялся мне какой-то идиллией. Ты и она — навеки вместе…

— Вещи не всегда таковы, какими кажутся на первый взгляд, — мрачно изрек отец. — Стелле захотелось мяса помоложе, более тугой попки, более твердого… ну да ладно. — Он холодно усмехнулся. — А что тут такого! Мужчины поступают так на каждом шагу. Беда лишь в том, что я — не из их числа.

Мэдисон взяла его под руку.

— Ты в порядке? — спросила она, с непонятным испугом осознав, что он воспринимает все случившееся как-то уж больно спокойно.

— Я-то? А что мне сделается! — отозвался отец. — Я собирался рассказать тебе об этом сразу же, как только дозрею. Не хотел сразу взять и огорошить тебя. — Еще один сухой смешок. — Думал, что, может, все еще образуется.

— Давно это случилось?

— С месяц назад.

— А почему она не позвонила мне?

— Насколько мне помнится, вы никогда не были особо близки. Или я ошибаюсь?

— Но ведь она — моя мать! Разве тебе не кажется логичным, что я должна была узнать об этом от нее?

— Мэдисон, — заговорил Майкл с усталым вздохом, — ты уже взрослый человек. У тебя прекрасная работа, ты берешь интервью у интересных людей, и у тебя это блестяще получается. Ты многого достигла, хотя это, как я знаю, было нелегко. — Он снова вздохнул. — К сожалению, мы с твоей матерью всегда уделяли тебе гораздо меньше внимания, чем ты заслуживала, и это меня очень беспокоило.

— Просто… — растерянно заговорила Мэдисон. — Просто наша семья всегда состояла из тебя и Стеллы. А я была сбоку припека.

— Не надо, дочка, не говори так!

— Не спорь, Майкл, все было именно так. Вот почему меня так поразило это известие.

— Послушай, девочка, — торопливо заговорил Майкл, — есть еще кое-что, о чем тебе следует знать. Это поможет тебе лучше разобраться в том, что произошло.

— И что же это такое? — спросила Мэдисон, еще крепче стискивая руку отца.

— Вот уж нет! Теперь тебе точно придется дождаться того момента, когда мы сядем за стол. Похоже, у нас сегодня будет день воспоминаний.

8

— Я надеюсь, вы подумываете о том, чтобы завести детей? — спросила Марта Кокрейнджер. Щеки ее раскраснелись. Она тащила за собой Розариту по первому этажу «Сакса».

— Кого завести? — оторопело переспросила та.

— Детишек, — застенчиво хихикнула свекровь. — Маленьких таких. — И доверительно прошептала: — Дик хочет иметь троих. Ты об этом знала?

— Сколько раз вам можно повторять: его теперь зовут не Дик, — сказала Розарита, чтобы скрыть свое замешательство. — И уж коли мы об этом заговорили… Я не могу понять, как вы додумались наградить его именем Дик при фамилии Кокрейнджер[5]!

— Диком звали его дедушку, — с обиженным видом заявила Марта. — Он не должен был менять имя. Его отец до сих пор переживает из-за этого.

«О боже! — подумала Розарита. — Что я здесь делаю? Ведь эта глупая корова не понимает ни слова из того, что ей говорят!»

— В обозримом будущем я не собираюсь обзаводиться брюхом, — многозначительно сказала она, надеясь, что этой репликой подведет черту под дурацким разговором.

— Отчего же, милочка? — с явным разочарованием спросила Марта.

— Не хочу, и все тут! — проговорила Розарита, затаскивая свекровь в секцию аксессуаров и торопливо снимая со стенда шарфик от Армани. — Что вы думаете об этой вещице? — спросила она.

— Она великолепна! — воскликнула Марта.

— Теперь она ваша, — заявила Розарита, окликнув продавца и помахав в воздухе кредитной карточкой.

— Нет, я не могу позволить вам делать такие дорогие подарки, — воспротивилась Марта.

— Почему же? — легкомысленно обронила Розарита. — Все равно за это платит Декс.

— Ну не надо, пожалуйста, — уговаривала ее Марта, вся зардевшись. — Я не могу тратить его деньги на себя. Он зарабатывает их в поте лица, а этот шарфик стоит… — Она посмотрела на ценник, и глаза ее округлились от ужаса. — Боже мой! Триста пятьдесят долларов!

«Зарабатывает в поте лица? Ха, держи карман шире! Придет с утра на студию, намажет себе морду в гримерной, потолкается на площадке среди таких же бездарей, как он сам, и — домой. Тоже мне, работничек!» Однако эти размышления Розарита оставила при себе, а вслух сказала совсем другое, причем постаралась, чтобы в ее голосе прозвучало почти натуральное сочувствие:

— Да, бедняжка. Нелегко ему приходится.

— Совершенно справедливо, — закивала головой Марта, удивительно напоминая в этот момент толстого китайского болванчика. И снова доверительно зашептала на ухо Розарите: — Он тебя просто обожает, милочка. Почитала бы ты письма, которые мы от него получаем!

— Он вам пишет? — не скрывая удивления, спросила Розарита.

— А как же! Каждую неделю. И очень подробно описывает вашу здешнюю жизнь.

— Вот как… Интересно, и о чем же он вам пишет?

— О том, куда вы ходите, что надеваете, что едите. Мне нравится узнавать разные подробности, и он об этом знает. Ах, — из груди Марты вырвался счастливый вздох, — он такой замечательный сын!

— Не сомневаюсь, — пробормотала Розарита. «Хороший, занудный и не дает мне развода. А это может стоить ему жизни».

— А помните то утро, когда он появился в ток-шоу Риджиса и Кэти Ли? Это был самый счастливый день в моей жизни! — мечтательно вспоминала Марта. — А Кэти Ли! Ах, какая она прелесть! Я обожаю эту женщину и не верю ни единому слову из тех гадких сплетен, которые про нее распускают, это все враки.

— Декстер не участвовал в шоу, — возразила Розарита. — Он всего лишь появился на заднем плане в самом конце шоу — вместе с остальными актерами массовки. А интервью брали у той ведьмы, которая исполняет в их сериале главную роль.

— А-а-а. Сильвер Андерсон, — с замиранием сердца выдохнула Марта. — Изумительная женщина! Я надеюсь, Дик… то есть Декс как-нибудь возьмет нас с собой на студию и познакомит с ней.

— Не сомневаюсь, — сухо бросила Розарита. Ее уже утомил этот бестолковый разговор.

— А когда же мы увидим вашего замечательного папу? — спросила Марта, повязав шарфик вокруг шеи и вышагивая перед зеркалом.

— Я позвоню ему и узнаю, когда он будет свободен, — ответила Розарита и, увидев на некотором отдалении одну из своих знакомых, с быстротой молнии схватила Марту за руку и потащила к выходу. Ее не должны видеть с этим огородным пугалом, иначе потом стыда не оберешься.

* * *
— Когда же вы обзаведетесь детишками, сынок? — спросил Мэтт, поднимая гирю в комнате, которую Декстер переоборудовал под тренажерный зал.

— Не знаю, — ответил сын. Он в это время вовсю потел на гребном станке.

Мэтт откашлялся и понизил голос.

— Мне, наверное, не стоило бы тебе этого говорить, но когда я женился на твоей матери, она уже была беременна твоей старшей сестрой.

— Правда? — воскликнул Декстер, ошеломленный внезапно открывшейся семейной тайной.

— Если она узнает, что я тебе об этом рассказал, она меня убьет, — проговорил Мэтт, боязливо оглядываясь, словно боялся, что Марта неожиданно выскочит из-за какого-нибудь тренажера. — Так что ты уж меня не выдавай. Пусть это останется нашей маленькой мужской тайной.

— Хорошо, папа. И спасибо за доверие, — тяжело выдохнул Декс, надеясь, что после этого отец хоть немного помолчит. Но не тут-то было.

— Какой смысл попусту растрачивать время, сынок, — продолжал разглагольствовать он. — Ты обязан обрюхатить ее. Впердоль ей как следует — так, чтобы она наконец понесла. Это твой долг.

— Папа, — поморщился Декстер, — откуда ты берешь такие выражения! «Впердоль ей…»

— Я в свое время был о-го-го каким парнем! — сказал Мэтт и басовито заухал. — Красавец, вроде тебя. Капитан футбольной команды. А моя Марта была первой красавицей в школе. Все мальчишки за ней волочились.

— Серьезно? — недоверчиво переспросил Декстер, сделав брови домиком. Его поразила мысль, что когда-то его любимая старая мамочка, оказывается, была секс-бомбой.

— Честное слово. Ей-ей, — побожился Мэтт, переходя к следующему тренажеру. — Но я, как только мы повстречались, уже не сомневался: она будет моей!

— Правда?

— Ну да, — кивнул Мэтт, поддакивая сам себе. — Она никого, кроме меня, к себе и близко не подпускала. А уж первого — самого невинного — поцелуя я дожидался от нее несколько месяцев. Я и до сих пор единственный мужчина, которого она знала в своей жизни.

— Папа, ты рассказываешь мне чересчур много интимных деталей, — нервно проговорил Декстер. — Все эти вещи касаются только вас двоих, зачем посвящать в них кого-то еще!

— Я знаю, что говорю, мой мальчик. А тебе еще раз повторю: обрюхать ее, чтобы через девять месяцев она подарила тебе очаровательного пупсика. С ними только так и можно. Женщина должна знать свое место.

— Правильно, — грустно поддакнул Декстер, подумав про себя, что попытаться поставить Розариту на место — это все равно что дать голодному леопарду пинка под зад.

— У вас в последнее время, случайно, не было разногласий? — неожиданно поинтересовался Мэтт.

— А почему ты об этом спрашиваешь? — насторожился Декстер.

— Видишь ли, вчера вечером я вышел на кухню и услышал крики, доносившиеся из вашей спальни. Только не подумай, что я вмешиваюсь в вашу личную жизнь, мой мальчик.

— Надеюсь, ты не рассказал об этом маме?

— Нет, — заверил сына Мэтт. — Это расстроило бы ее.

— Вот и не надо, — с облегчением вздохнул Декстер. — Узнав о том, что между нами случаются ссоры, она ужасно огорчится.

— А по какому поводу, если не секрет, вы ссоритесь?

— Я хочу детей, — понурился Декстер, — а Розарита — нет.

— Она принимает противозачаточные пилюли? — уточнил Мэтт, замедлив темп упражнений.

Декстер отрицательно покачал головой и вытер струйку пота, стекавшую с брови.

— Что же она в таком случае использует? Эти новомодные резиновые диафрагмы? — не унимался Мэтт.

Декстер молча кивнул. Его коробило оттого, что он был вынужден обсуждать столь интимные подробности с собственным отцом.

— Я скажу тебе, что надо делать, — проговорил Мэтт, прекратив качаться. — А ты слушай меня и запоминай. Ты у нас, конечно, знаменитость, зато я старше и умнее.

— Да, папа, — покорно промолвил Декстер. Он уже смирился с мыслью о том, что остановить словесный поток отца не удастся.

— Возьми иголку, найди ее резиновую затычку и проделай в ней несколько дырочек. Жена этого, конечно, не заметит. Трах-бах, и она беременна! И тогда все у вас пойдет как по маслу. Как только у женщины появился ребенок, она тут же успокаивается. Учись, пока я жив, сынок.

— Ты думаешь, это сработает?

— Я знаю! Знаю по собственному опыту, мой мальчик. Мэтт Кокрейнджер просто так болтать не станет!

* * *
Вернувшись домой, Розарита укрылась в ванной, заперла дверь и уселась на крышку унитаза, пожирая глазами телефонный аппарат, висевший на стене. Позвонить ему? Или не стоит? Она была готова мстить, и Джоэл — как раз тот человек, который нужен ей для осуществления ее планов. Однако нечего и думать о том, чтобы увидеться с ним в эти выходные — по крайней мере до тех пор, пока у нее на шее висят эти чертовы Кокрейнджеры.

Проклятье! Ей сейчас хотелось видеть Джоэла сильнее, чем когда бы то ни было, а Розарита всегда получала то, что хотела.

Подчиняясь секундному импульсу, она сняла телефонную трубку и набрала номер Чеса.

— Помнишь, я просила тебя об одном маленьком одолжении? — заговорила она, покусывая кончик пилочки для ногтей. Она всегда делала это, когда нервничала, и никак не могла отучиться от этой привычки.

— Черта с два, «маленькое одолжение», — громыхнул в ответ Чес. — Кстати, мне нужно с тобой поговорить на эту тему.

— В любом случае не торопись с этим, — обыденным тоном сказала она. — Тут нежданно-негаданно заявились его предки.

— Декстеровы папаша и мамаша?

— Да, они здесь, в Нью-Йорке, и остановились у нас. И это заставляет меня обратиться к тебе с просьбой номер два.

— Что еще за просьба? — насторожился Чес. — Хочешь, чтобы я кокнул всю семейку зараз?

— Очень смешно! — оборвала отца Розарита.

— Так чего тебе надо? — спросил Чес, закипая от раздражения.

— Папочка, — нежным голоском заворковала она, перейдя к своей излюбленной тактике, — ну, не будь таким злюкой! Глупые родители Декса уже здесь, и я должна их развлекать. Они просто умирают от желания встретиться с тобой. Может, мы поужинаем сегодня вечером все вместе?

— И не надейся, — отрезал Чес. — У меня вечером свидание с одной потрясной девицей.

— Так возьми ее с собой, — не отступала Розарита. — Мне это безразлично.

— В последний раз, когда ты оказалась в одной компании с моей девушкой, ты при всех назвала ее дешевой потаскухой.

— Неужели я так и сказала? — невинным голоском спросила Розарита, хотя на самом деле прекрасно помнила тот случай.

— Да, и мне это очень не понравилось, учитывая то, что у нас с той милашкой роман был в самом разгаре.

— Какая жалость, папочка! Знай я об этом, я ни за что бы так не поступила.

— И перестань разыгрывать передо мной невинную куколку, — прорычал Чес. — Ты всегда знаешь, что делаешь. Моя пассия свинтила от меня с такой скоростью, что с нее аж трусы слетели.

— Тебе повезло, — хихикнув, проговорила Розарита. — Теперь ты можешь их надевать и красоваться перед другими своими телками.

— Что за поганый рот у тебя стал! — искренне возмутился Чес.

Розарита снова превратилась в мягкую игрушку.

— А может, мы сделаем так, — защебетала она самым умильным голоском, на который только была способна. — Возьмем да и приедем к тебе на ужин? Все равно твой повар с утра до вечера мается от безделья. Ну пожалуйста, папочка, пожалуйста-а!

— О черт! — снова зарычал Чес. — Только этого мне не хватало! Как фамилия этих дураков — Шипрейнджеры, что ли?

— Нет, папочка, — терпеливо ответила она. — Кокрейнджеры.

— И фамилия какая-то поганая!

— По крайней мере у Декса хватило ума сменить ее, — сказала Розарита и расхохоталась. — Представляешь, если бы у меня была такая фамилия!

«Да, — подумал про себя Чес, — тогда ты получила бы фамилию, которую заслуживаешь».

* * *
Положив трубку после разговора с Розаритой, Чес тут же позвонил другой своей дочери.

— Привет, папа, — услышал он радостный голос Венис. — Как ты поживаешь?

У Венис для каждого находилась улыбка и доброе слово. А какие чудесные у нее малыши — два прелестных ангелочка! И отличный муж, которого Венис вроде бы пока не собирается грохнуть с помощью папочки.

— Как делишки, куколка? — спросил Чес, млея от счастья.

— Я собиралась приехать к тебе завтра и привезти ребятишек. Ты не возражаешь, папа?

— Конечно, нет, родная! Я очень по ним соскучился. Но мне также хотелось бы повидаться с тобой и с… — Чес запнулся. Он все время забывал, как зовут мужа Венис.

— С Эдди? — подсказала она.

— Ну да, с Эдди. Что я, не помню, что ли! Только я хотел бы, чтобы вы с Эдди приехали ко мне на ужин сегодня вечером. У Розариты гостят родители Декса.

— Марта и Мэтт? А как же, я их помню еще по свадьбе. Очень милые люди.

— Хорошо, что хоть кто-то их помнит.

— К которому часу нам приехать, папочка?

— Примерно к половине восьмого.

— Мне сказать Эдди, чтобы он надел галстук?

— Хорошая идея. Валяй. — Чес замялся. Венис была очень щепетильной девушкой, и он боялся оскорбить ее чувства, поэтому размышлял, как бы потактичнее перейти к следующей части разговора. — Послушай. Я… э-э… Как бы тебе это сказать… Ну, в общем, ты не будешь против, если я приглашу к ужину свою… гм… знакомую? В смысле, не обидишься там или еще чего?

— Господь с тобой! С какой стати я должна обижаться? Я ведь знаю, как ты любил маму — так сильно, что до сих пор не женился. Поэтому я не просто рада, а счастлива, что ты не сидишь затворником, а с кем-то встречаешься. И я уверена, что если ты обратил внимание на эту женщину, значит, она что-то собой представляет.

— Да, девочка, она… она будь здоров!

— А чем она занимается, папа?

— Она… — Чес снова ощутил неловкость. — Ну, это… медсестра, — наконец выдавил он из себя, думая, что теперь нужно не забыть предупредить девицу из стрип-бара, которую он в последнее время «пользовал», что на сегодняшний вечер она — медсестра. Жаль только, что никак не получится замаскировать ее огромные силиконовые титьки. О господи, кругом одни проблемы! Никуда от них не деться!

— Ну ладно, до вечера, козочка, — сказал он и повесил трубку.

* * *
Декстер ощущал себя преступником. Он поступил в точности так, как посоветовал ему отец: нашел в шкафчике на стене ванной резиновую внутриматочную диафрагму Розариты и с помощью булавки проделал в ней незаметные глазу крохотные дырочки. Все время, пока Декстер этим занимался, он не переставал казниться. Какое право он имеет обманывать жену таким недостойным способом! Но с другой стороны, она тоже не права, требуя развода всего лишь через восемнадцатьмесяцев идеального, с его точки зрения, брака.

После вчерашней ссоры Розарите все же удалось взять себя в руки. Она прошлась с его матерью по магазинам и купила ей чудесный шарфик, а потом долго обсуждала с его отцом последний фильм Клинта Иствуда, который им обоим очень понравился. И наконец Розарита сообщила ему, что сегодня вечером все они приглашены на ужин к ее отцу.

Кокрейнджеры были на седьмом небе от счастья.

— Что мне надеть? — тут же захлопотала Марта. А Мэтт заговорщически подмигнул сыну и сказал:

— Не суетись, мать. Я полагаю, нам нужно соснуть после обеда и дать нашим голубкам возможность уединиться.

Декстер прекрасно понял скрытый смысл этих слов.

После того как родители удалились в отведенную им комнату, он увел Розариту в их спальню, закрыл дверь и сказал:

— По-моему, отец подал блестящую идею!

— Какую именно? — спросила она.

— Насчет того, чтобы поваляться перед тем, как мы отправимся в гости к Чесу. У тебя был трудный день. Я знаю, ходить с мамой по магазинам — нелегкий труд. Она в отличие от тебя не умеет быстро выбирать.

— Это подвох? — подозрительно прищурилась Розарита. — Ты что-то задумал?

— Ровным счетом ничего. Я просто хотел сказать, что ты — непревзойденный мастер в том, что касается покупок. Помнишь, как мы ходили в «Блумингдейлс» и ты купила мне рубашки? Они были просто великолепны! Я до сих пор их ношу.

— С чего это ты вдруг стал таким хорошим? — спросила Розарита, все еще подозревая, что тут что-то нечисто.

— Потому что… я тебя люблю.

Розарита уселась на край кровати.

— Не любовь движет миром, Декстер, — сказала она. — Сожалею, но это так.

— Ты сегодня чудесно выглядишь.

— Честно? — Ей было приятно услышать комплимент. Розарита никогда не рассказывала мужу, сколько раз она пользовалась последними достижениями пластической хирургии, и поэтому Декстер считал, что своей красотой жена обязана природе. «Кстати, надо обязательно порвать все свои старые фотографии, чтобы они, упаси господи, никому не попались на глаза!» Ее прежнее лицо годилось разве что для проб на главную роль в фильме ужасов.

Декстер подошел и остановился прямо перед ней. Лицо Розариты находилось как раз на уровне пряжки его ремня, и она не смогла не заметить явственные признаки эрекции, которую не могли скрыть даже брюки.

«А ты, девочка, настоящий секс-магнит! — мысленно обратилась она к самой себе. — Стоит мужику приблизиться к тебе ближе чем на метр, как у него тут же вскакивает».

Она лениво подумала, что прежде чем развестись с Дексом, могла бы кое-чему научить его в постели. Так, как говорится, на долгую добрую память. Ха-ха! Тело-то у него действительно на загляденье. Да и причиндалы не из худших. Он, конечно, не Джоэл, но… почему бы и нет. Тем более что, пока Мэтт и Марта спят после обеда, заняться все равно нечем.

Ее пальцы с длинными, сияющими красным лаком ногтями согнулись, как когти пантеры перед прыжком, и через секунду «молния» на брюках Декстера уже была расстегнута. Его член выскочил наружу мгновенно — как чертик из коробочки. Удобно все-таки, когда мужики не носят трусов!

— О-о, маленький Декси сегодня неплохо выглядит! — промурлыкала она своим особым голосом, предназначенным исключительно для секса.

Мужчина взял пульт дистанционного управления и, нажав на нужную кнопку, привел в движение шторы. В комнате наступил сумрак. Джоэл бы этого не сделал, отметила про себя Розарита. Ему, наоборот, нравилось, когда за ними кто-то подглядывал, это заводило его еще сильнее.

Она сделала несколько скользящих движений ртом, чтобы раззадорить партнера, а потом пружинисто вскочила с кровати.

— Я сейчас вернусь, — сказала она и убежала в ванную комнату.

Декстер запер дверь в спальню, разделся и в ожидании жены улегся на кровать. Лежа на спине, он гадал, заметит Розарита или нет то, что он сделал с ее противозачаточной диафрагмой, и ожидал, что из ванной вот-вот раздастся вопль ярости. Но, с другой стороны, как она сможет это заметить? Дырочки были такими маленькими, что разглядеть их сумеют только крохотные юркие сперматозоиды, неутомимо ищущие для себя путь в лучшее будущее.

Это, конечно, была подлость с его стороны, но она не оставила ему другого выхода. А когда у них родится ребенок — непоседливый розовощекий малыш, — она еще поблагодарит его за то, что он сделал сегодня.

9

— А теперь ты должна выслушать меня очень внимательно, — проговорил Майкл. Его живые зеленые глаза неотрывно смотрели в лицо дочери.

«Что еще?» — мысленно застонав, подумала Мэдисон. Она не имела ни малейшего представления, о чем собирается рассказать ей отец. Из спиртного она заказала «мимозу»[6], а из еды — яйца всмятку, бекон и сардельку. Еда стояла перед ней нетронутой. Она просто не могла заставить себя проглотить хотя бы кусочек. Зато бокал с «мимозой» уже опустел.

— Да, Майкл, я слушаю тебя, — сказала она, также внимательно глядя на отца. Он уже допивал вторую чашку кофе. Она впервые заметила темные круги у него под глазами и белую изморозь в волосах. Неужели ее великолепный отец начал стареть? Нет, это невозможно! Кто угодно, только не Майкл!

— Никогда не думал, что однажды расскажу тебе об этом, — заговорил Майкл. Голос его был так же серьезен, как и выражение лица. — Раньше я полагал, что в этом нет необходимости, но теперь, когда Стелла совершила такой поступок, ты должна узнать всю правду.

— Правду о чем? — спросила Мэдисон. Больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы все происходящее оказалось дурным сном.

— Правду о тебе и обо мне, — решительно сказал он. — И о нашей семье.

Мэдисон ощутила приступ тошноты. Сейчас прозвучит нечто такое, чего она не хочет слышать ни за какие сокровища мира.

— Ты отлично знаешь, девочка, что я всегда любил тебя, люблю и буду любить, — начал Майкл. — Ты мне очень, очень дорога.

«О боже, — пронеслось в голове у Мэдисон, — сейчас он скажет, что я им не родная, что меня удочерили!» Так вот почему она всегда обращалась к ним по именам. Вот почему они не хотели, чтобы она называла их папой и мамой, как это принято в нормальных семьях. Теперь все понятно! Теперь все встало на свои места!

У нее внутри словно сжалась какая-то пружина, ладони покрылись липким потом. Мэдисон одновременно испытывала тошноту и головокружение. Это было ужасно! Она была готова ко всему на свете, но только не к этому.

«Соберись! — велела она себе. — Набери в легкие воздуха и выслушай то, что он хочет тебе сказать».

— Я слушаю тебя, — бесцветным голосом произнесла она, а про себя подумала: «Давай, Майкл, заканчивай с этим поскорее, а то я не вынесу этой муки!»

Отец посмотрел на нее долгим усталым взглядом.

— Это не так просто, девочка, — сказал он, барабаня указательным пальцем по столу.

«А мне, ты думаешь, просто?! — хотелось закричать ей. — Ты собираешься сообщить мне, что я — приемная, и при этом рассказываешь, как непросто тебе об этом говорить! Черт бы тебя побрал, Майкл! Черт бы тебя побрал! Как я ненавижу все это!»

— Дело в том, — снова заговорил отец, глядя прямо ей в глаза, — что Стелла… она… гм… Короче, она не твоя мать.

Это уже ясно. А сейчас он скажет: «А я не твой отец. Но нам очень хотелось ребенка, и поэтому мы выбрали тебя, именно тебя, из всех детей, которые были в детдоме». Ведь именно такую чепуху взрослые обычно говорят своим приемным детям.

— Значит, вы меня удочерили? — упавшим голосом сказала Мэдисон, через силу выговаривая слова.

— Нет, — ответил Майкл, энергично помотав головой. — Я — твой отец. Твой настоящий отец.

Это прозвучало совершенно неожиданно.

— Правда? — через силу выдавила из себя Мэдисон.

— Можешь мне поверить. Я бы никогда не отказался от тебя. Никогда!

— Я… я… не понимаю.

— Давай, я попробую тебе объяснить, — заговорил он, делая глоток кофе, словно для того, чтобы подкрепить свои силы. — Дело в том, что, когда я был холост, у меня была подружка, Глория. Мы с ней были как близнецы-неразлучники. Вместе росли, практически не расставались. А потом у нас родился ребенок.

Голова у Мэдисон шла кругом. Он рассказывает ей, что Стелла — не ее настоящая мать. Уму непостижимо!

Несколько секунд Майкл молчал, а потом проговорил:

— Этим ребенком и была ты, милая.

— Я… — не веря своим ушам, растерянно проговорила Мэдисон.

— В то время я оказался замешан кое в каких делах, которые не очень укладывались в рамки закона. Там были всякие неприятности, и, когда тебе исполнилось полгода, люди, с которыми я имел дело, решили меня наказать.

— Наказать тебя? За что? — непонимающе нахмурилась Мэдисон.

Пропустив вопрос дочери мимо ушей, Майкл продолжал рассказывать:

— Мне предъявили ультиматум: либо я даю им то, что они хотят, либо лишаюсь семьи. Я не поверил им. Тем более что загодя предпринял кое-какие меры, чтобы защитить вас, укрыв в надежном месте. Однако через некоторое время Глории удалось ускользнуть из дома, где вы скрывались, незаметно от охраны. Добрая душа, она собиралась купить мне подарок ко дню рождения — так, чтобы для меня это стало сюрпризом. И ее застрелили.

— Кто?

— Сейчас это уже не имеет значения. Это было давно — двадцать девять лет назад. Они убили ее. Эти ублюдки убили ее!

— О боже! — не сдержавшись, воскликнула Мэдисон.

— И, главное, я так и не смог забыть ее, причем Стелла об этом знала.

Мэдисон казалось, что она попала в какой-то телевизионный сериал и стала одним из его персонажей. Все, к чему она привыкла, рушилось. Стелла — Прекрасная Стелла, похожая на Мэрилин Монро, — оказывается, была ей не родной матерью. А какой была Глория? Мэдисон захотелось увидеть ее фотографию, узнать о ней хоть какие-то подробности. Как случилось, что ее застрелили? Как это произошло: умерла ли она сразу или мучилась от ран?

О господи! Столько вопросов! И кто сможет дать на них ответы? Мысли беспорядочно кружились в ее голове, сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны. Мэдисон чувствовала, что окончательно запуталась.

— Годом позже я повстречал Стеллу, которая обладала всем тем, чего была лишена Глория, — продолжал свой рассказ Майкл. — Когда речь зашла о женитьбе, я выставил ей свои условия. Во-первых, если я на ней женюсь, она должна заменить тебе мать — во всех отношениях. И во-вторых, больше — никаких детей. Довольно одной тебя. Стелла согласилась, но я понимал, что она никогда не станет для тебя тем, чем была бы Глория. — Майкл беспомощно пожал плечами. — А что мне оставалось! И вот теперь… — В его голосе зазвенела сталь. — Теперь эта дрянь предала меня. И поверь мне, я этого так не оставлю. Она, считай, уже покойница!

В голове Мэдисон вспыхнула слепящая боль. Возможно, от смеси из шампанского и апельсинового сока, а возможно, оттого, что она смотрела на отца и понимала, что совершенно не знала этого человека. Боже милостивый, неужели все это происходит с ней! Значит, все эти годы она жила, окутанная ложью.

— Мне… Мне надо домой… Переварить все это, — пробормотала она, поднимаясь из-за стола.

— Не оставляй меня, детка, — проговорил Майкл, поймав ее за руку. — Ты нужна мне. Ты всегда была мне нужна.

— Возможно, — сказала она, превозмогая душевную боль, — но ты обрушил на меня слишком много всего, и я должна в одиночку переварить все это. — Она высвободила руку и торопливо пошла к выходу из ресторана.

На улице все казалось иным, нежели час назад. Мэдисон не знала, что делать, куда идти. Единственное, что ей хотелось, так это разреветься.

«Почему тебе хочется плакать?» — прорезался тоненький голосок из глубины ее сознания.

«Потому что я больше не знаю, кто я такая».

* * *
Большую часть дня Джеми и Питер провели, кружа по бесконечным торговым рядам универсама «Бар-низ». Как всегда, после очередной попойки Питера мучили угрызения совести. И чтобы загладить вину перед женой, он сейчас был готов потратить на нее любые деньги.

Джеми не преминула этим воспользоваться. Она сметала с прилавков сапоги, украшения, туфли, свитера, а венцом этой оргии мотовства стало приобретение длинного кашемирового пальто небесно-голубого цвета. В нем она была похожа на светловолосую русскую принцессу.

— Ты самая красивая девушка в Нью-Йорке! — сказал Питер, с восхищением глядя на жену. — А я самый счастливый мужчина, потому что женат на тебе.

Джеми улыбнулась. Сейчас все ее недавние подозрения казались не просто нелепыми, а совершенно дикими и абсурдными. Питер — лучше всех, и брак их — тоже. А если каких-то жалких несколько недель они не занимались любовью, то из этого вовсе не следует, что у него появилась другая женщина. Зато вчера ночью они это сделали. И — как!

Нет, ей совершенно ни к чему встречаться с детективом, которого откопала Мэдисон. Сто процентов за то, что Питер — верный и любящий муж. Сегодня она имела все доказательства этому.

Наконец, нагруженные покупками, они вышли из магазина.

— Мэдисон вроде говорила, что хочет с нами встретиться, — напомнил Питер, когда они стояли у бровки тротуара в ожидании свободного такси.

— Твой телефон включен? — спросила его Джеми.

— Разумеется. — Он похлопал себя по карману.

— Значит, она занята.

— Давно пора заняться делом, — с циничной усмешкой проговорил Питер. — Она явно застоялась, а медики предупреждают: долгое воздержание вредит здоровью.

— Ты знаешь Мэдисон, — заметила Джеми. — Она очень разборчива, когда дело касается мужчин. Особенно после истории с Дэвидом.

— А мне Дэвид нравился, — заметил Питер.

— Как ты можешь такое говорить!

— Я тебе рассказывал, что, когда вы с Антоном уезжали в Бостон, я ужинал с Дэвидом и его женой?

— Нет, ты мне об этом не говорил.

— Значит, просто забыл.

— Но как ты мог, Питер! Это же нечестно по отношению к Мэдисон.

— Он названивал мне каждый день, и у меня просто не оставалось выхода, кроме как согласиться. Вот мы и отправились к «Элейн».

— Ну и что же представляет собой его жена?

— Блондинка с торчащей вперед нижней челюстью и невероятно большим бюстом. По-моему, груди у нее натуральные.

— Ха! — фыркнула Джеми. — Вы, мужчины, ужас какие наивные! У подобных девиц не бывает ничего натурального. Наверняка силиконовые.

— Иногда ты бываешь редкостной злючкой, дорогая.

— Гляди! — вдруг завопила Джеми и принялась неистово размахивать руками. — Вон такси… Та-акси-и!!!

По пути домой они неистово целовались на заднем сиденье машины, и таксист деликатно старался не смотреть в зеркало заднего обзора. Джеми уже была готова поведать Питеру о мучивших ее подозрениях и о том, как она чуть не посадила ему на хвост частного детектива. Но потом она подумала, что такое признание вряд ли доставит мужу удовольствие, и решила держать рот на замке.

— Чем ты хотел бы заняться сегодня вечером? — спросила Джеми, когда они уже находились дома. — У нас пока нет никаких планов.

— Именно это мне и нравится, — сказал Питер с широкой улыбкой на лице. — Никаких планов. Вот такие вечера я люблю.

— Мы могли бы заказать ужин из китайского ресторана, — предложила Джеми, — или взять в видеотеке какую-нибудь кассету.

— Например?

— Ну-у, что-нибудь с Брэдом Питтом.

— А я посмотрел бы что-нибудь с Шарлиз Тэрон.

— В таком случае давай возьмем две кассеты и закажем целое корыто жратвы из китайского ресторана. Я голодна, как пиранья. Мы ведь сегодня даже не обедали.

— Тебя было не остановить. Ты не видела ничего вокруг себя, пытаясь скупить весь магазин.

Джеми дождалась, пока Питер скроется в своем кабинете, который они в шутку называли берлогой, и набрала телефон Мэдисон, а когда включился автоответчик, прошептала:

— Отмени встречу в понедельник. Я позвоню тебе позже. Или перезвони сама, когда прослушаешь это сообщение. Но в любом случае не говори ни слова Питеру.

* * *
Мэдисон вернулась домой через час после этого и сразу же прослушала сообщение Джеми. Черт побери! Какого дьявола она ввязалась в эту историю! У Джеми — семь пятниц на неделе. То Питер ей изменяет, то — самый верный муж на свете. Кому до этого есть дело? Ее, Мэдисон, жизнь рассыпается на кусочки, а Джеми волнуется только о том, как бы отменить встречу с частным детективом!

Сламмер приветствовал Мэдисон с таким энтузиазмом, будто она отсутствовала целый год. Она села на пол рядом с псом и стала гладить его по спине. Пес немедленно повалился на бок, перевернулся на спину и неприлично растопырил ноги в ожидании, когда ему начнут чесать пузо. Это дело он любил больше всего в жизни.

— Какой же ты смешной! — обратилась к нему Мэдисон.

Ну почему Майкл не рассказал ей правду, когда она была еще девочкой! Зачем он заставил Стеллу жить с грузом неправды на душе!

В сознании Мэдисон возник образ той женщины, которую она всю жизнь считала своей матерью. Ее первое свидание с мальчиком — Стелла не пожелала говорить на эту тему. Ее первый бюстгальтер — для его покупки Стелла отправила ее вместе со служанкой в «Блумингдейлс». Ее первые месячные — Стелла отнеслась к этому известию с полнейшим равнодушием.

Теперь становилось понятно, почему Мэдисон и Стеллу не связывали близкие отношения. Потому что она на самом деле не была ее матерью, не желала ею быть и, судя по всему, яростно ревновала к Глории, хотя та уже много лет была мертва.

А с другой стороны — Майкл: красивый, обаятельный, заботливый. Он был готов в любую минуту выслушать все ее просьбы и всегда оказывался на ее стороне. Теперь понятно, почему. Из-за чувства вины. Только из-за чувства вины.

В голове Мэдисон все еще звучали сказанные им слова. «Они ее застрелили». Кто эти таинственные «они»? И с какой стати кому-то понадобилось стрелять в Глорию?

Майкл сказал, что он занимался какими-то противозаконными делишками. Какими именно? И скрывает ли он от нее еще какие-нибудь секреты?

Несомненно. И, несомненно, у него это отлично получалось, поскольку до сегодняшнего дня у Мэдисон ни на секунду не закралось подозрение, что от нее что-то утаивают.

По счастью, у Мэдисон был аналитический склад ума. Она взяла большой желтый блокнот, ручку и стала набрасывать список вопросов, которые намеревалась задать отцу. Были ли они с Глорией женаты? Были ли у нее родственники? Поймали ли тех людей, которые ее застрелили? Понесли ли они наказание, а если нет, то почему?

Сколько же всего ей необходимо узнать! Точно так же она обычно готовилась к очередному интервью. Только это интервью обещало стать самым важным в ее жизни.

Мэдисон решила, что, когда Майкл позвонит, она попросит его приехать к ней домой. А когда он приедет, она усадит его в кресло и очень спокойно, без спешки выяснит все. Абсолютно все. Больше — никаких секретов!

Правда сделает ее сильной и свободной. Только узнав правду, Мэдисон сможет разобраться в собственной жизни.

10

Сценический псевдоним нынешней пассии Чеса был Варумба. Она удостоилась его за те немыслимые выкрутасы, которые умудрялась вытворять со своим сногсшибательным телом, змеей извиваясь возле шеста в стриптиз-баре. Крупная, полногрудая девка с писклявым голосом и веселым нравом, она являла собой излюбленный женский тип Чеса.

В этот день он велел ей отправиться в «Блуминг-дейлс» и купить приличное платье.

— Чтобы не торчали наружу сиськи и задница, — сурово инструктировал ее Чес. — Чтоб все твое добро было надежно прикрыто. И заодно купи лифчик, от которого сиськи кажутся меньше.

— А в чем дело? — удивилась Варумба, мигая большими, сильно накрашенными глазами. — Боишься, что я тебя опозорю?

— Нет, но мои дочери не должны догадаться, что я встречаюсь со стриптизершей.

— А что ты имеешь против профессии стриптизерши? — обиженно пропищала девица.

— Лично я — ничего, а вот мои девочки… И, кстати, будь с ними пообходительнее. Они у меня особенные.

— Сколько же им лет? — поинтересовалась Варумба, ожидая, что Чес скажет что-то вроде десять и двенадцать.

— Они старше тебя, — сказал он.

У Варумбы хватало мозгов, чтобы понять: его дочки наверняка возненавидят ее, узнав, что она — любовница их отца. Нормальная женская реакция. А Чес тем временем размышлял, как объяснить дочерям, что он встречается с девицей, которой всего двадцать три года. Наконец он принял решение.

— Если они спросят, сколько тебе лет, скажешь, что тридцать.

— Тридцать? — с ужасом воскликнула она. — Ты хочешь разрушить мою карьеру?

— При чем тут твоя карьера! — прорычал Чес. — Они понятия не имеют, кто ты такая, а мы им скажем, что ты медсестра и моя хорошая приятельница.

— Медсестра? Час от часу не легче! — снова ужаснулась Варумба. — Неужели я похожа на медсестру?

— Будешь похожа, если смоешь чертову краску с физиономии и уберешь с головы этот улей, который ты называешь прической.

— Да что я, в самом деле, отправляюсь на собеседование к настоятельнице в монастырь? — возмущенно воскликнула Варумба.

— Веди себя прилично. Если сделаешь все, как я говорю, не пожалеешь, а если подведешь меня… Сама знаешь, что я могу с тобой сделать.

— Большое тебе спасибо! — фыркнула девушка. — Но пусть будет по-твоему. Ты — мужчина и босс.

— И тебе это нравится, правда? — заржал Чес и ухватил ее своей огромной ручищей за пышную ягодицу.

— Мне нравишься ты, Чес, — чуть помолчав, ответила девушка. — И ради тебя я буду паинькой. Если ты захочешь, я могу стать твоим дочерям хоть матерью.

— Разве я тебе не сказал? — в замешательстве сказал Чес. — Моя младшая на несколько лет старше тебя.

— Нет, ты ошибаешься, — покачала головой Варумба. — Мне ведь тридцать.

Вот что было в ней хорошо: она быстро училась.

* * *
Первой приехала Венис. Чес назвал ее в честь Венеции — чудесного итальянского города, где она была зачата. Не обладая особенной красотой, она все же выглядела весьма эффектно: высокая, с прямыми каштановыми волосами. Возможно, нос у нее был чуть длинноват, а губы чересчур тонкие, но ее муж, Эдвард, считал ее красавицей, а все остальное не имело значения. И если Розарита с помощью пластической хирургии изменила в себе все, то в Венис все было естественным.

Она расцеловала отца в обе щеки и спросила:

— Мы — первые?

— Да, моя радость. Заходите и познакомьтесь с моей… приятельницей.

— Приятельницей? — игриво переспросила Венис. — Ты, наверное, хотел сказать — с подружкой?

— Ну, это та самая медсестра, про которую я тебе говорил, — принялся объяснять Чес. — Тебе может показаться, что она слишком молодая, но она на самом деле старше, чем выглядит. Так что ты не удивляйся.

— Папа, я никогда и слова не скажу против тех, с кем ты встречаешься, — успокоила отца Венис. — Я ведь уже говорила: если тебе с этой женщиной хорошо, то остальное для меня не имеет значения.

За спиной Венис возник ничем не примечательный Эдди. Чес потряс руку зятя, и все трое вошли в гостиную, где их ждала Варумба, переименованная на этот вечер в Элис. Чес окинул ее критическим взглядом. Она умудрилась впихнуть свои невероятные груди в оранжевое платье с закрытым воротом. Будь она поумнее, то выбрала бы черный цвет, поскольку сквозь оранжевую ткань довольно отчетливо проступали ее темные соски. «Хорошо хоть косметику смыла», — раздраженно подумал Чес. И все равно, как ни крути, а на медсестру она явно не тянула. Варумба скорее напоминала одну из тех девиц, которые появлялись в телевизионном шоу Говарда Стерна и раздевались перед телекамерой, чтобы зрители могли по достоинству оценить их формы.

— Это моя дочь Венис, — проговорил Чес.

— Венис, — повторила вслед за ним Варумба своим высоким голоском. Чес начинал ежиться каждый раз, когда слышал его. В кровати он мог приказать ей заткнуться, и она подчинялась, но сейчас он был лишен такой возможности.

— Здравствуйте, — приветливо сказала Венис. — Какое симпатичное платье! Этот цвет вам очень к лицу.

Варумба ужасно робела, но радушное обращение Венис немного успокоило ее. Она незаметно подмигнула Чесу, словно говоря: «Видишь, одну из твоих дочерей я уже очаровала».

Розарита, которая просто не умела не опаздывать, объявилась минут через двадцать. Она вошла в дом первой, а за ней гуськом тянулись муж и его родители.

— Мистер Винсент! — затараторила Марта, растолкав родню и выбравшись вперед. — Какой изумительный у вас дом! Я еще ни разу не бывала в нью-йоркских особняках. Это настоящий дворец!

«Черт, да угомонись ты Христа ради!» — со злостью подумала Розарита.

— Благодарю, — слегка поклонился Чес и сделал жест рукой в сторону просторного мягкого дивана. — Устраивайтесь поудобнее.

Увидев сестру, Розарита замерла на месте. У сестер были сложные отношения. Вообще-то Розарита не любила с кем-то в чем-то состязаться, но тут был особый случай. Между ними, как считала Розарита, происходило необъявленное соревнование, призом в котором являлось внимание со стороны отца, не говоря уж о его деньгах. И больше всего ее бесило то, что у сестры были дети — двое непоседливых засранцев. После того как папаша перекинется, этому отродью наверняка достанется львиная доля наследства.

— Здравствуй, — холодно сказала она. — Мне не сказали, что ты тоже здесь будешь.

Венис никогда не понимала, почему сестра относится к ней с такой враждебностью, но за многие годы научилась терпеливо сносить подобное обращение. Эдди тоже призывал ее проявлять терпимость. «Она, наверное, несчастна по какой-то неизвестной нам причине, — говорил он в те минуты, когда Венис особо болезненно переживала агрессивность Розариты. — Постарайся быть с ней поласковее и не принимай все близко к сердцу».

Вот и сейчас Венис улыбнулась сестре и крепко обняла Декстера. Они прекрасно относились друг к другу, отчего Розарита бесилась еще сильнее. Не то чтобы Венис и Декстер часто виделись, но, когда это все же происходило, они словно были настроены на общую волну.

— Как твои дела? — поинтересовался Декстер, похлопывая ее по плечу.

— Отлично, — ответила Венис.

— А как ребята? Давненько мы их не видели.

— Приезжайте в гости. Мы вам всегда рады.

— Я знаю, — ответил Декстер. — Просто съемки отнимают у меня столько времени, что меня больше ни на что не хватает.

— Ты смотришься на экране просто потрясающе, — похвалила его Венис.

— Правда? — спросил польщенный Декстер и покраснел от удовольствия.

— Без тебя бы сериал многое потерял. Но должна признать, что героиня Сильвер Андерсон тоже хороша.

У Декстера и раньше возникала мысль, что он женился не на той женщине. Венис была доброй, заботливой. Человек со стороны никогда не поверил бы, что она и Розарита — дочери одних и тех же родителей.

Пока Розарита была занята изучением Варумбы, Венис успела сказать несколько приятных слов Марте и Мэтту Кокрейнджер.

— Какой чудесный у вас шарф! — обратилась она к Марте.

— Правда? — расцвела та. — Его купила мне сегодня Розарита. — Она понизила голос и заговорщическим шепотом добавила: — Можете себе представить, он стоит целых триста пятьдесят долларов! Я не хотела, чтобы Розарита тратила на меня такие деньги, но она настояла на своем.

— Просто чудесная вещица, — похвалила Венис. — И подчеркивает синеву ваших глаз.

— Благодарю вас, деточка, — ответила сияющая Марта.

Розарита резко обернулась к сестре.

— Что это за потаскуха рядом с отцом? — прошипела она.

— Это Элис. Она медсестра.

— Если она медсестра, то я физик-ядерщик, — пробормотала Розарита.

Венис сочла за благо отойти в сторонку.

Весь вечер Розарита цеплялась к сестре, действовала на нервы всем остальным. Стоило Венис произнести хоть слово, как она тут же устраивала чуть ли не целую склоку, принимаясь перечить и откровенно хамить. Под конец Чес не выдержал и сказал:

— Да что с тобой сегодня? Ты хочешь всех нас вывести из терпения?

«Не всех, — хотелось сказать Розарите, — а только мою сладенькую сестричку, которую ты считаешь ангелом. Но я-то вижу ее насквозь. Она завела детей с единственной целью — заграбастать все твои денежки».

Примерно в середине ужина Венис достала фотографии детей и стала передавать их по кругу. Розарита испытывала сильное искушение порвать их на мелкие клочки и кинуть под стол. Марта, разглядывая фотографии, беспрестанно охала и ахала.

— Какие чудесные ребятишки! — причитала она, а потом, поглядев на Чеса, сказала: — Мы с Мэттом надеемся, что следующего внука нам подарит наша маленькая Розарита.

Чес хихикнул. «Маленькая Розарита». Эти двое не имеют ни малейшего понятия относительно того, что представляет собой его дочь. Девчонка, которая пришла к нему и попросила грохнуть ее мужа, их драгоценного сыночка. Вот ведь какой интересный завязался разговор за ужином!

Он был зол на Розариту. Что она себе вообразила — что он киллер? Она жила в мире фантазий, и ему это не нравилось. Что касается Декстера, то Чесу он казался вполне нормальным парнем. Симпатичный, не ходит налево. Вот и сейчас — сидит себе и даже не таращится на гигантские сиськи Варумбы. Даже Мэтт Кокрейнджер уже пару раз пытался запустить глаза ей за пазуху. Гляди ж ты, старый, а петушок еще, как видно, кукарекает!

Варумба тем временем наслаждалась общением. Ей еще никогда не доводилось проводить время с родственниками своих любовников, и сейчас она наверстывала упущенное. Девушка уже хлопнула пару бокалов вина, и Чесу стоило больших трудов заставить ее заткнуться, когда она слишком уж расходилась. Несколько раз ему казалось, что «медсестра» вот-вот начнет раздавать его родственникам пригласительные билеты на стриптиз-шоу в ночном клубе «Бум-Бум», где она зарабатывала себе на хлеб. Чес вспомнил их первую встречу. Он вошел в клуб и сразу же увидел Варумбу. Она работала своими необъятными грудями с такой же виртуозностью, с какой опытный экскаваторщик управляет гигантским «катерпиллером».

— Ну что ж, нам пора, — заявила Розарита, когда ужин подошел к концу.

— Но ведь еще так рано, — жалобным голосом сказала Марта. — Здесь так хорошо!

— Нет, нет, пора домой, — сквозь зубы отрезала Розарита. — Завтра у Декса единственный выходной за неделю. Ему нужно отоспаться.

— Если вы собираетесь завтра поспать подольше, так зачем же торопиться сейчас? — невинным тоном спросила Венис. Розарите захотелось дать ей пощечину.

— А ты что, не понимаешь? — процедила она. — Ему нужно спать двенадцать часов. Если мы уедем сейчас, у него это получится, а если задержимся, ему останется спать всего часов восемь.

Декстер посмотрел на жену как на сумасшедшую.

— Давай посидим немного? — предложил он.

«Больно надо мне сидеть тут со своей сестрой-дрянью, твоими тупыми родителями и папашиной шлюхой! Я не выдержу этого ни минуты!» — с ненавистью подумала Розарита, но вслух сказала:

— Хорошо.

В течение всего ужина Чес внимательно следил за обеими своими дочерями и сейчас — в который раз — подумал: до чего же они разные! И почему Розарита так непохожа на Венис! Он любил их обеих, но уже давно решил, что большую часть денег завещает Венис и ее детишкам. Потому что она — ответственный человек. Если оставить деньги Розарите, то ее скорее всего подцепит какой-нибудь прощелыга-авантюрист и промотает все до последнего цента. Венис — совсем другое дело. Более того, она сумеет позаботиться и о Розарите, и он, Чес, выделит это в своем завещании отдельным пунктом. А самое приятное во всем этом заключается в том, что, когда завещание будут зачитывать, он уже будет лежать в могиле и не услышит истошных воплей Розариты.

— Чему ты улыбаешься, папа? — словно подслушав его мысли, спросила Розарита своим особым — сладким голосом.

— Так… Подумал кое о чем.

Варумба схватила его за руку.

— У вашего папочки такая обворожительная улыбка! — громко воскликнула она. — Я ее обожаю. Он просто лапочка, когда смеется. Правда, масик? — повернулась она к нему.

— Не смей называть меня этими дурацкими именами при девочках! — прошипел Чес сквозь зубы, сгорая от стыда.

— Извини, моя рыбка!

Розарита с трудом удержалась, чтобы не съездить ей по физиономии. Это просто ходячий кошмар с огромными грудями и писклявым голосом!

Таким образом вечер подошел к логическому завершению. Розарита со своей «командой» и Венис с Эдди уехали одновременно. Как только они вышли за дверь, Варумба взъерошила копну своих рыжих волос, и они рассыпались по ее плечам. Затем она расстегнула оранжевое платье и предстала перед Чесом в красно-бело-голубом поясе и лифчике, из которого нахально торчали упругие коричневые соски.

— Ну, как я тебе, теленочек? — замурлыкала она. — Я была гвоздем вечеринки, правда?

— Поди сюда! — велел Чес и, протянув руки, взял пальцами ее соски. — Иди сюда и положи на меня эти две водородные бомбы.

Она с удовольствием повиновалась.

* * *
В это же время, на другом конце города, Джоэл Блейн сидел в ночном клубе «Бум-Бум» и капризно допрашивал управляющего:

— А где же та телка с большущими сиськами? Как получилось, что ее нет в субботу вечером?

— Она позвонила и сообщила, что болеет, — отвечал управляющий клубом — мужчина с кислым выражением на лице, набриолиненными волосами и вечно недовольным взглядом.

— Она, видите ли, болеет! — огрызнулся Джоэл. — Гоните назад мои деньги!

— Со вчерашнего дня у нас выступает симпатичная маленькая пуэрториканочка. Вас она устроит?

— Иностранками не интересуюсь.

— А как насчет девочки из Техаса?

— Сиськи большие?

— Маленькие, но очень хорошие.

— К черту! — рявкнул Джоэл. — Я приду на следующей неделе, и если мисс Большие Сиськи снова будет отсутствовать, гляди у меня!

Если ему понадобятся маленькие сиськи, он найдет их где угодно. А вот большие на дороге не валяются. Розарита не в счет. Она убеждала его, что они у нее настоящие, но Джоэла не проведешь — он таки заметил на них шрамы от скальпеля. «Родная, — хотелось сказать ей, — уж коли ты платишь деньги за то, чтобы тебе сделали сиськи, так не экономь, делай их побольше!»

Однако Джоэл подозревал, что Розарита не из тех, кто спокойно воспринимают критику, но, может, стоит выяснить, на многое ли она готова пойти ради него? Взять да и сказать: «Прелесть моя, у тебя самые классные сиськи в мире, но мне нравится, когда они побольше. На тебе двадцать штук — пойди и сделай их заново».

А стоит ли она вообще двадцать тысяч баксов? Ну уж нет!

Единственной женщиной, которая, по его мнению, стоила таких денег, была Мэдисон Кастелли. Вот это — настоящая баба! И неважно, что природа упаковала ее не так щедро, как какую-нибудь шлюху из стрип-бара. Главное у Мэдисон заключалось не в лифчике, а в голове, и это было именно то, что искал Джоэл. Он хотел женщину самого высокого класса.

Может, ему стоит предпринять в отношении ее какие-нибудь действия? Включить на полные обороты обаяние? Начать интенсивные ухаживания? Или хотя бы позвонить ей для начала?

Может, он и позвонит. Со временем.

* * *
— Спасибо! — сказал Декстер.

— За что? — удивилась Розарита.

— За то, что ты так добра с моими родителями. И вообще, с тех пор, как мы с тобой поговорили, я на тебя просто не нарадуюсь.

— Серьезно?

— Честное слово.

Декстер лежал на спине, подложив руки под голову, и смотрел, как она раздевается. На Розарите уже остались только черные колготки и кружевной лифчик.

— Ложись рядом со мной, поговорим, — предложил он.

Хм-м… С тех пор, как она обвинила его в том, что они не занимаются сексом, все изменилось. Вчера, например, он проявил себя весьма неплохо, да и сегодня, похоже, опять в соответствующем настроении.

Она прыгнула на кровать и улеглась рядом с мужем.

— Хочешь, я обработаю тебя язычком? — спросила Розарита, дразня Декстера языком — высовывая его и снова пряча.

Его покоробила такая вульгарность.

— А не могли бы мы просто полежать рядом, обнявшись? — спросил он.

— Ну, если тебе больше ничего не нужно… — проговорила Розарита, поглаживая его наполовину возбудившийся член.

Через несколько секунд Декстер уже был полностью готов и сгорал от желания, чему Розарита ничуть не удивилась.

— Подожди секунду, сейчас я вернусь, — прошептала она и, вскочив с кровати, побежала в ванную комнату.

Не успел Декстер досчитать до двадцати, как она уже снова лежала рядом с ним. Его снова охватило то же чувство вины, которое он уже испытал накануне. И еще у него было предчувствие, что сегодня она забеременеет.

11

Сламмер скулил, упирался, натягивал поводок — короче, делал все, чтобы привлечь внимание Мэдисон к своей лохматой персоне. Его хозяйка бродила по аллеям Центрального парка уже битых два часа, и он был сыт этой затянувшейся прогулкой по горло. Было очень жарко, и Сламмеру, как любой нью-йоркской собаке, привыкшей к городскому комфорту, хотелось обратно, в квартиру. Хотелось похлебать прохладной водички и завалиться под стол, положив голову на лапы. Сламмер уселся и снова жалобно заскулил, глядя на Мэдисон большими жалобными глазами.

Они умели общаться без слов. «Ладно, ладно, — взглядом ответила псу Мэдисон. — Сейчас пойдем домой». Достаточно ли она ходила по тропинкам парка, чтобы из нее выветрились растерянность и ярость? Удалось ли ей избавиться от демонов, что пожирали ее изнутри?

«Мне двадцать девять лет, — думала она. — У меня нет мужчины, к которому бы я могла сейчас пойти. Но зато у меня есть отец, который лгал мне на протяжении всей моей жизни. И у меня нет матери. Нет, неправда. У меня была мать, но она умерла очень давно».

Ей хотелось с кем-нибудь поговорить, выплеснуть то, что бурлило у нее внутри. Выплеснуть поскорее, пока она окончательно не свихнулась. Майкл для этого не подходил. Ему она будет задавать вопросы, и лучше бы он дал на них исчерпывающие ответы, поскольку она больше не позволит ему лгать и изворачиваться.

«А может, поехать к Джеми?» — подумала Мэдисон. Нет, этот вариант тоже не подходит. Сегодня суббота, значит, Питер торчит дома и, значит, разговора по душам не получится. Другая ее лучшая подруга, Натали, живет в Лос-Анджелесе. Ей, конечно, можно позвонить и разговаривать хоть два часа, но стоит ли?

Вернувшись домой, Мэдисон увидела, что на автоответчике мигает красный огонек и светится цифра три. Три звонка. Первый был от Майкла. «Нам надо поговорить. — Голос его звучал напряженно и был каким-то необычным. — Я поселился в «Плазе» и не вернусь в Коннектикут, прежде чем не встречусь с тобой. Позвони мне».

Вторым звонившим оказался Виктор. «У меня появились кое-какие идеи относительно твоей следующей жертвы, хотя тебе они наверняка не понравятся. Заскочи в понедельник в редакцию, обсудим это дело. Если будешь хорошей девочкой, накормлю тебя обедом».

И наконец третий звонок вернул ее в прошлое. Звонил Джейк Сика — парень, которого она повстречала в Лос-Анджелесе, когда была там в командировке. Он был братом Джимми Сики — того человека, на пару с которым Натали вела свое телешоу. «Привет, — зазвучал его голос, — на следующей неделе я на несколько дней прилечу в Нью-Йорк. Было бы здорово, если бы мы смогли встретиться. Знаешь, Мэдисон, я думаю, что мы…» На этом запись обрывалась.

— Черт! — выругалась Мэдисон. Услышать голос Джейка было приятным разнообразием, и это помогло ей хоть немного отвлечься от той мути, которая сейчас бурлила и пенилась у нее внутри. Джейк был знаменитым фотографом, получившим за свои работы целую кучу призов, и в то же время — удивительно простым в общении человеком с раскованными манерами. Если память не обманывала Мэдисон, у него были длинные каштановые волосы и вечно смеющиеся карие глаза. Он постоянно носил свой любимый кожаный жилет и синие джинсы.

Джейк очень нравился Мэдисон. Но в тот момент она была по горло занята сбором материала для статьи о зверском убийстве в Лос-Анджелесе, а он путался с какой-то девочкой по вызову. Вот такое нелепое стечение обстоятельств. Тем не менее она убедила Виктора использовать фотографии Джейка в их журнале, поэтому время от времени они все же общались. Однако через некоторое время Джейк переехал в Аризону, и они окончательно потеряли друг друга. И вот теперь он приезжает в Нью-Йорк.

А ведь Джейк, пожалуй, и есть тот самый человек, с которым она может выговориться, подумала Мэдисон. Она почти не знает этого человека, и именно поэтому ей будет легче излить ему все, что скопилось на душе. И Джейк выслушает, потому что он умный, интеллигентный и, главное, добрый.

Но как она свяжется с ним, если у нее нет его телефонного номера? Черт, в последние дни все у нее идет наперекосяк!

Мэдисон сняла трубку и набрала номер Натали в Лос-Анджелесе. Ей ответил Коул, брат ее подруги.

— Угадай, кто звонит, — сказала она.

— А зачем мне угадывать! Твой сексуальный голос просто невозможно не узнать.

— Как поживаешь?

— Лучше некуда.

— Натали упоминала, что ты живешь с каким-то мистером Большая Шишка. Как же ты оказался в этой квартире?

— Заскакиваю время от времени. Правда, сестрица со мной почти не разговаривает. Злится за то, что я с мистером Кипсом, и ждет, когда он меня турнет, чтобы потом сказать: «Ага, я же тебя предупреждала!»

Натали не одобряла связь брата с богачом-бизнесменом. Он был гораздо старше Коула, и Натали за глаза окрестила его мистером Большая Шишка.

— Но ведь, если я не ошибаюсь, ваши с ним отношения длятся уже довольно давно?

— Я знаю, из-за чего переживает сестра. Он действительно большая величина, а кто я? Накачиваю богачам мышцы и этим зарабатываю на жизнь. Но нам с Кипсом и вправду хорошо. А ты как живешь?

— Потихоньку.

— Собираешься к нам в Лос-Анджелес?

— Это зависит от Виктора. Если пошлет меня в командировку — приеду.

— Как продвигается фильм по твоему сюжету о девочках по вызову?

— Ни с места. Голливуд, что тут поделаешь! Зато я заработала на этом кучу денег и познакомилась с великим Алексом Вудсом.

— Ты обязательно должна к нам приехать. Мы с тобой будем бегать по утрам… Я же знаю, что ты обожаешь спорт.

— Издеваешься?

— Угадала.

Они оба рассмеялись. Мэдисон обожала маленького братика Натали. За долгие годы дружбы, что связывали их с Натали, она привыкла так его называть, хотя сейчас это определение уже вряд ли подходило Коулу — симпатичному двадцатитрехлетнему парню со стальными мышцами и потрясающей улыбкой. Коул зарабатывал тем, что превращал жирных богачей и преждевременно обрюзгших знаменитостей в аполлонов. Он считался самым модным и востребованным спортивным тренером Лос-Анджелеса.

Мэдисон помнила шок, который она испытала, встретив его год назад в Лос-Анджелесе. Вместо неуклюжегоподростка, каким она его помнила, увлекающегося рэпом, молодежными бандами и травкой, перед ней предстал высокий мускулистый красавец, которому, не задумываясь, отдалась бы любая женщина. Однако женщине в данном случае ничего не светило. Коул при всей своей сексапильности был голубым. Прах — к праху, а дерьмо — к дерьму, как сказала бы Натали.

— Где твоя сестра? — осведомилась Мэдисон.

— Скорее всего в телестудии, — ответил Коул. — Она работает как одержимая. Совсем помешалась на своей новой работе.

— А мне казалось, что ей уже осточертело рассказывать с экрана о новостях шоу-бизнеса.

— Это было давным-давно. Теперь у нее — своя передача.

— Натали ведь вела программу на пару с Джимми Сикой?

— Да, но теперь она куда круче.

— Скажи ей, чтобы перезвонила мне, хорошо?

— Заметано!

Послание от Джейка Сики помогло Мэдисон отвлечься мыслями от Майкла и его убийственных откровений. Она постояла у телефона, раздумывая, не позвонить ли отцу, а потом решила: к черту! В данный момент у нее не было соответствующего настроения. Вместо этого Мэдисон пошла в спальню, отключила телефон и, проглотив таблетку снотворного, залезла под одеяло как была — не раздеваясь. Скоро она уже спала крепким сном.

* * *
На следующее утро Мэдисон проснулась оттого, что кто-то барабанил в дверь ее квартиры. Чтобы разлепить глаза, ей пришлось приложить некоторые усилия. Она не привыкла к каким бы то ни было таблеткам, и снотворное, которое она приняла накануне, буквально сшибло ее с ног. Впрочем, вчера ей именно этого и хотелось.

Сламмер суетился возле кровати, стуча когтями по паркету и жалобно глядя на хозяйку своими умными коричневыми глазами. Он словно спрашивал: «Ну и долго, по-твоему, я еще могу терпеть?» Мэдисон дотянулась до будильника, стоявшего на тумбочке, и повернула его циферблатом к себе. Одиннадцатый час. Господи, как долго она спала! Она встала с кровати и только тут сообразила, что всю ночь проспала не раздеваясь.

А в дверь между тем продолжали барабанить. Каждый удар тяжело отдавался в ее голове, но это, вероятно, было побочным эффектом снотворного.

«Господи, ну кто там еще? И почему они не уходят?»

Она подошла к двери и неприветливо спросила:

— Кто там?

— Это я, — послышался голос Майкла. — Впусти меня ради бога! Я торчу тут уже четверть часа.

О господи! Неужели он хочет ей поведать еще что-нибудь, от чего у нее окончательно поедет крыша?

Мэдисон открыла дверь, и отец ворвался в прихожую.

— Что произошло? — сердито заговорил он. — Я звонил тебе шесть раз вчера вечером и трижды сегодня утром. Где ты была?

— Спала, — холодно ответила она, поворачиваясь к нему спиной. — Или ты считаешь это недопустимым?

— Что? — спросил он, не уловив сарказм в голосе дочери.

— Мы с тобой обычно видимся не чаще трех раз в год. Сейчас ты приехал и рассказал мне, что моя мать — вовсе не моя мать, а на самом деле меня родила другая женщина по имени Глория. Извини меня, папа, но я расстроена, растеряна и сбита с толку. Поэтому вчера я приняла снотворное, отключила телефон и легла спать. Надеюсь, ты не имеешь ничего против этого?

— Извини, — сказал он. — Мне самому от всего этого тошно. Никогда не думал, что такое случится.

— А что ты думал? — ледяным тоном спросила Мэдисон. — Думал, что я никогда ни о чем не узнаю? Что после вашей со Стеллой смерти я печально скажу: «Как грустно! Мои родители умерли!» — и до конца своей жизни буду оставаться в неведении? Ты на это рассчитывал? — Она устремила на отца взгляд, полный боли и растерянности. — Мне скоро стукнет тридцать. Так когда же ты собирался рассказать мне правду: когда мне исполнилось бы сорок? Или пятьдесят?

Майкл покачал головой.

— Я вообще не видел необходимости рассказывать тебе все это, — пробормотал он.

— Тебе следовало рассказать мне об этом гораздо раньше — когда мне было лет семь или восемь, — обвиняющим тоном продолжала говорить Мэдисон. — Тогда мне было бы легче принять это, смириться и продолжать с этим жить.

— Видимо, ты права.

— Ты даже представить не можешь, как холодна была со мной Стелла все эти годы! — Гнев Мэдисон наконец нашел выход и неудержимо рвался наружу. — Никогда не приласкает, никогда не скажет доброго слова. Она никогда не занималась со мной, как это делали другие матери со своими дочерями. Как ты думаешь, почему я ничуть не расстроилась, когда узнала, что вы не хотите моего возвращения домой после колледжа? И почему я была на седьмом небе от счастья, когда у меня появилась собственная квартира? Да потому, что мне было до чертиков страшно возвращаться обратно!

— Ты никогда не говорила мне об этом.

— А что я должна была тебе сказать?! Что я не выношу свою собственную мать? Что она — бессердечная сука? Она была красива и, возможно, ее любили все окружающие, но Я Ее Не Любила!

— Сколько раз ты хочешь услышать от меня, что я очень сожалею?

— Это я сожалею! Это мне тебя жалко! — возвысила голос Мэдисон. — Ведь в конце концов все это дерьмо полетело в лицо именно тебе, не так ли?

Ей доставляло какое-то болезненное удовлетворение наблюдать, как он буквально корчится под градом ее обвинений. Невозмутимый Майкл. Майкл — идеальный отец, каким она всегда его считала…

— Я приготовлю кофе. Выпьешь чашку?

Он молча кивнул.

Мэдисон прошла на кухню и включила кофеварку, а затем схватила поводок Сламмера и направилась к двери, бросив на ходу:

— Я скоро вернусь. А пока меня не будет, сделай одолжение — загляни в блокнот, который лежит на столе. Там ты найдешь несколько вопросов, на которые я ожидаю получить от тебя ответы. Пришло время, когда мне пора узнать всю правду.

12

В тот момент, когда Розарита открыла глаза, Декстер уже трусил вдоль тротуара. Она лежала на постели, и по ее лицу блуждала рассеянная улыбка. Ну и Декс! Вчера он отымел ее с такой неистовой силой, что минут на пятнадцать она забыла даже о Джоэле. Она не помнила Декса таким с их медового месяца на Багамах, путешествие, которое оплатил, естественно, Чес. Может, его возбуждает близкое присутствие родителей?

Слабое место Декса заключается в том, что он не знаком с высоким искусством секса. Знай себе долбит, как шахтер в забое, и больше — ничего. Он не умел целовать, не знал, что такое ликет, не получал, похоже, никакого удовольствия, когда она делала ему французский поцелуй, и его фантазия не шла дальше банального «бутерброда».

Но все же иногда даже такой примитивный секс может принести удовлетворение, и Розарита была вынуждена признать, что Декс был очень и очень хорош — хотя бы благодаря его красивому лицу, широченным плечам и сильному телу.

Интересно, слышали ли Мэтт и Марта, как они возились прошлой ночью? Ведь она кричала довольно громко. Ее вопли наслаждения наверняка заставили Мэтта изрядно поворочаться в постели, а что до Марты, то она, без сомнения, спала с ватными затычками в своих провинциальных розовых ушах.

Ну что ж, пора вставать. Кончита, их прислуга, по воскресеньям была свободна, поэтому оставалось надеяться только на то, что либо Декс, либо его матушка догадались приготовить кофе. А если Розарита сумеет выдавить из себя улыбку поприветливее, возможно, Марта осчастливит ее и яичницей с беконом.

Марта сидела в гостиной и листала свежий номер журнала «Космополитен».

— Как спалось, дорогая? — спросила она, отложив журнал в сторону.

— М-м-м… — промычала Розарита, потягиваясь. — А где Мэтт?

— Мальчики вместе отправились на утреннюю пробежку, — ответила Марта. — Так приятно видеть Дика… то есть Декса, — быстро поправилась она, — рядом с отцом. Когда Декс был маленьким, Мэтт повсюду таскал его с собой.

— Правда? — равнодушно буркнула Розарита. Хотя разговор длился всего полминуты, он уже успел ей надоесть. — Кто-нибудь догадался приготовить кофе?

— Если хочешь, дорогая, я могу это сделать, — предложила Марта, счастливая оттого, что может услужить.

— Это было бы замечательно, — сказала Розарита, будто эта мысль раньше не приходила ей в голову. — А я пока приму душ.

— Конечно, милая, — ответила Марта.

— Если вы решите приготовить что-нибудь на завтрак, то яйца и все остальное — в холодильнике. Когда мужчины вернутся с пробежки, они наверняка будут голодны как волки.

— Великолепная идея! — просияла Марта. — Ты не будешь против, если я похозяйничаю на твоей кухне?

— Чувствуйте себя как дома. Соковыжималка находится в крайнем шкафу, а в морозильнике — батон хлеба. Суньте его в микроволновку.

— Не волнуйся, милочка, все будет сделано в лучшем виде, — заверила Марта. — А когда мальчики вернутся, мы все вчетвером сядем за стол и чудесно позавтракаем.

— Звучит заманчиво, — сказала Розарита, торопясь обратно в спальню. Она закрыла дверь и, подчиняясь какому-то секундному импульсу, набрала домашний телефон Джоэла. На другом конце провода включился автоответчик. Черт! Он, наверное, еще дрыхнет.

Интересно, заметила ли его лапуля — или как там ее? — отметину у него на шее? И она попыталась представить себе, как могла выглядеть эта сцена.

— Господи, Джоэл, откуда у тебя это?

— Понятия не имею, крошка!

— Джоэл, ты трахаешься с кем-то еще?

— Боже упаси, детка.

— Я не верю тебе! Я ухожу!

И Розарита радостно засмеялась. А затем позвонила Чесу.

— Уже проснулся, папочка? — проворковала она.

— Чего тебе? — подозрительно спросил Чес.

— Хочу поблагодарить тебя за вчерашний ужин. С твоей стороны было так мило пригласить Декса и его родителей!

— Не стоит об этом, — сказал Чес, лихорадочно пытаясь догадаться, что задумала Розарита на сей раз и для чего ей понадобилось это дурацкое сюсюканье.

— Венис выглядела ужасно. Что с ней такое?

— Думаешь?

— И Эдди, по-моему, тоже не в лучшей форме, — мурлыкала она. — Хотя он никогда и не был таким уж красавцем.

— Да, похоже, им действительно необходимо отдохнуть, — пробасил Чес, сознательно пытаясь разозлить старшую дочь. — Пожалуй, отправлю-ка я их на Гавайи вместе с детишками!

— Ты что, хочешь оплатить им поездку на Гавайи? — ошеломленно уточнила Розарита.

— А почему бы и нет! Венис — моя дочь, а ее дети — мои внуки.

Розарита поспешила сменить тему в надежде, что отец забудет эту дурацкую идею с Гавайями.

— Скажи, что это была за женщина у тебя вчера вечером?

— Не твое дело! — рявкнул Чес.

— Папа, — заговорила Розарита тоном обеспокоенной дочери, которая больше всего печется о репутации своего отца, — тебе не стоит иметь дело с такими… ну, как бы это сказать… дешевыми женщинами.

— Что значит «дешевыми»? Эта, например, обходится мне очень даже недешево. Я то и дело покупаю ей всякие подарки.

— Ты просто невозможен, папа!

— А ты?

— Сколько я себя помню, вокруг тебя постоянно отираются совершенно неподходящие женщины. И всегда один и тот же тип: грудастые и бесстыдные.

— Слушай, я нынче не в настроении выслушивать эту твою ахинею. Так что давай-ка завязывай!

— Но я же просто позвонила, чтобы поблагодарить тебя за ужин!

— А-а, ладно. Поговорим позже, — прорычал он и повесил трубку.

Розарита не сомневалась: то, что отец окончательно перестал понимать шутки, тлетворное влияние Венис. Каждый раз, когда Чес видел ее глупую сестру, он распускал нюни. Она неоднократно пыталась понять, что именно в Венис так сильно ее раздражало. Может, то, что сестра ни разу в жизни не прибегала к помощи пластической хирургии и тем не менее отлично выглядела? Или то, что, будучи на год младше Розариты, Венис уже успела родить двух детей? А может, то, что ее Эдди никогда не засматривался на других женщин? Вчера вечером он даже не взглянул на ту сисястую телку, хотя Декс пару раз пустил на нее косяка, не говоря уж про Мэтта. Тот вообще не сводил с нее глаз, и у него только что слюни по подбородку не текли. Ну что ж, это хотя бы доказывает, что в жилах у Декса все же течет кровь, а не сироп, чего нельзя сказать про Эдди. Он, как видно, обычный подкаблучник и ничего больше.

— Ненавижу их всех, — пробормотала она. А затем снова набрала номер Джоэла.

* * *
— Ну как, сынок, сделал ты свое черное дело? — на бегу спросил Мэтт, скабрезно подмигнув Декстеру. Они двое неторопливо трусили по аллее Центрального парка.

— Папа! Как ты можешь задавать такие вопросы! Это слишком личное.

— Что — слишком личное? Что ты это сделал? Или что ты этого не сделал?

— Розарита, между прочим, моя жена!

— Я в курсе, сынок. А если бы даже и не знал, то вопли, которые я слышал прошлой ночью, раскрыли бы мне глаза на этот факт.

Декстер отвернулся и стал смотреть на верхушки деревьев по другую сторону дороги. Он любил отца, но временами Мэтт бывал просто невыносим со своей назойливостью и прямолинейностью. Существуют все-таки какие-то вещи, о которых не принято говорить вслух. Да, он рассказал отцу о том, что Розарита не хочет детей. Да, Мэтт посоветовал ему проделать этот трюк с ее внутриматочной диафрагмой, но Декстер не считал возможным обсуждать с кем бы то ни было, занимался ли он сексом с женой или нет.

— Когда твоя мать была помоложе… — начал было Мэтт.

Декстер предостерегающим жестом поднял руку.

— Не хочу ничего слушать, папа, — перебил он отца.

— Почему? — удивился Мэтт. — Тут нет ничего грязного.

— Все равно! Кое-что должно оставаться только между тобой и мамой.

— Да почему, сынок?

— Потому что! — с ударением проговорил Декстер.

— Разговаривать — полезно, — заметил Мэтт. — Это очищает нервную систему.

— Не у всех.

— Ты проделал дырки в ее диафрагме, как я тебе советовал?

— Папа! — предостерегающе проговорил Декстер. — Не надо об этом!

— Мне хотелось бы понянчить внуков, прежде чем я окончательно состарюсь, — пробурчал Мэтт.

— Скажи об этом Розарите, а не мне.

Им навстречу пробежала симпатичная молодая девушка. Ее небольшие грудки, обтянутые коротеньким топиком, подпрыгивали в такт бегу. Мэтт остановился и, обернувшись, стал смотреть ей вслед.

— Господи, когда же твои гормоны наконец успокоятся! — воскликнул Декстер.

— Виагра, сынок, вот в чем секрет, — самодовольно ухмыльнулся Мэтт. — Работает как зверь! Единственная проблема состоит в том, что твоя мама не…

— Папа, я тебя умоляю! — взмолился Декстер. — Не знаю, что ты собираешься сказать, но я не хочу это слышать!

— Классная попка! — констатировал Мэтт, все еще провожая взглядом убегавшую вдаль девушку.

Декстер сделал зарубку в памяти: не забыть прихватить из дома затычки для ушей, когда завтра они с отцом снова отправятся на утреннюю пробежку.

* * *
Марта, видимо, решила устроить настоящий пир. Она сварила сардельки, поджарила бекон, а также приготовила запеченные томаты, омлет и целую гору румяных тостов. В кофейнике кипел обжигающий кофе, а на столе стоял кувшин с только что выжатым апельсиновым соком.

— Судя по всему, Розарита на кухню не заходила, — сказал Декстер, обнимая мать и целуя ее в щеку.

— Какая чудесная кухня! Как приятно здесь готовить! — восхищалась Марта. Щеки ее раскраснелись от готовки.

— А где Розарита? — осведомился Декстер.

— Принимает душ.

Войдя в спальню, он застал жену лежащей на кровати, в шелковом китайском халате. Она читала журнал «Женская мода каждый день».

— Привет, дорогой, — бросила она, даже не подняв глаз от журнала.

— Я гляжу, ты запрягла маму в готовку? — проговорил Декстер, стаскивая с себя пропотевший тренировочный костюм.

— Она сама вызвалась, — парировала Розарита.

— Ну да, разумеется. Я быстренько приму душ. Встретимся на кухне.

— А как насчет того, чтобы встретиться в душе? — игриво спросила Розарита, возбужденная видом его обнаженного тела. Уж не говоря о симпатичном петушке, что болтался у него между ног.

— О'кей, — неожиданно для нее согласился Декстер. — Только в темпе, а то у мамы уже все готово.

— Ничего. Мамочка наверняка не сядет за стол, не дождавшись своего маленького мальчика, — проговорила Розарита, спрыгивая с кровати. — Кстати, о маленьких мальчиках, — добавила она и взяла в ладонь его мошонку.

— Я весь потный, — сказал Декстер, отступая на шаг назад.

— Иногда ты мне нравишься даже таким.

— А я себе таким не нравлюсь. — И он осторожно отстранил ее от себя.

Розарита тяжело вздохнула. Его будет сложно чему-то научить! А с другой стороны, зачем вообще учить его чему-то! Все равно ей уже недолго оставаться с Декстером.

— Ладно, пойдем в ванную, — сказала она. — Я покажу тебе один фокус с душем, от которого ты улетишь на небо, а потом вернешься назад.

13

Вернувшись домой после долгой прогулки со Сламмером, Мэдисон обнаружила, что Майкл не ответил ни на один из ее вопросов.

— Я не могу общаться с твоим дурацким блокнотом, — сказал он. — Спрашивай сама что хочешь.

Так она и сделала, а потом мучительно скрипела зубами, сидя рядом с ним и слушая его путаные объяснения. Отец рассказывал о том, какой особенной была Глория, говорил, что обязательно найдет ее фотографии и покажет их Мэдисон, но когда разговор зашел о том, почему ее застрелили, Майкл сразу же стал темнить.

— Небольшой карточный долг, — с каменным лицом проговорил он. — И больше ничего.

— Мою мать убили из-за небольшого карточного долга? — изумленно переспросила Мэдисон, глядя на отца.

Он кивнул, избегая смотреть ей в глаза.

— Должок-то, наверное, был больше, чем ты полагал, — сказала Мэдисон, внимательно изучая лицо Майкла.

— Разве сейчас вспомнишь… Столько лет прошло.

— Послушай, Майкл, — повысила голос Мэдисон, — ты снова начинаешь крутить! Неужели я не имею права знать правду о самой себе?!

— Я рассказываю тебе все, что помню, — огрызнулся он. — Я задолжал деньги, мне угрожали. Я думал, что надежно спрятал Глорию, а они ее застрелили.

— Кто такие «они»?

— Кое-какие люди, — уклончиво ответил Майкл.

— Какие именно?

— Из игорного синдиката.

— Кто им управлял?

— А хрен его знает!

Мэдисон хотелось знать все до мельчайших деталей, но отец, по всей видимости, не имел ни малейшего желания сообщать их ей. Кому еще может быть известна эта история? Кому она может задать свои вопросы? Возможно, Стелле. В конце концов ее так называемая мать была просто обязана удовлетворить ее далеко не праздное любопытство.

— Как я могу найти Стеллу? — резко спросила она.

— Понятия не имею, — так же жестко ответил отец. — Она мне позвонила только один раз и не сообщила, где находится. Так что, если ты выследишь ее, я буду тебе крайне признателен за любую информацию.

После еще двух часов бесплодных разговоров Мэдисон сообщила Майклу, что устала, и попросила его уйти.

— Когда ты меня навестишь? — спросил он.

— Где?

— В Коннектикуте.

— Ты по-прежнему останешься в вашем доме? Один?

— Я еще не решил.

— Мне нужно время, чтобы прийти в себя, — устало сказала Мэдисон. — Ты ничего не хочешь мне рассказывать. Я даже не знаю, как выглядела моя мать.

— Она была красавицей. Как ты, — сказал Майкл. — Я обязательно отыщу ее фотографию.

Но Мэдисон была уверена, что он этого не сделает.

После его ухода она снова погрузилась в размышления. Что еще скрывает Майкл? Какие бы вопросы Мэдисон ему ни задавала, она каждый раз словно упиралась в каменную стену. О своей матери ей не удалось узнать практически ничего, кроме того, что это была какая-то таинственная девушка двадцати одного года от роду и ее застрелили. Девушка без семьи и без родных.

Чуть позже раздался звонок от Натали из Лос-Анджелеса. Мэдисон не испытывала никакого желания исповедоваться по телефону да еще через всю страну, тем более что выпитое накануне снотворное все еще давало о себе знать: у Мэдисон кружилась голова и было плохое настроение. Она слушала болтовню Натали о том, у кого из звезд она в последнее время брала интервью, и о том, какими засранцами оказываются некоторые молодые актеры.

— Они считают, что, если я стою перед телекамерой, они уже имеют на меня какие-то права, — тараторила Натали. — У самих еще молоко на губах не обсохло, а туда же, в звезды. Ну уж нет! Пусть спрячут свои маленькие пиписьки или трясут ими где-нибудь в другом месте.

— Главное, что новая работа нравится тебе больше, чем предыдущая, — рассудительно проговорила Мэдисон.

— Да, это верно.

— Вот и хорошо. Я рада за тебя.

— Когда ты к нам приедешь? Я по тебе скучаю, — сказала Натали.

— Завтра я встречаюсь с Виктором и, может быть, благодаря одной из его гениальных идей снова окажусь в Лос-Анджелесе.

— Будем надеяться, что в отличие от твоего прошлого приезда на сей раз обойдется без кровопролития.

— Да, это был какой-то кошмар. — Мэдисон поежилась, вспомнив Салли Тернер, светловолосую телезвезду, которую зверски убили за день до того, как Мэдисон должна была брать у нее интервью.

— Что ж, у тебя все равно получился потрясающий репортаж, — продолжала щебетать Натали, — и останься Салли в живых, она бы собой гордилась.

— Спасибо.

— А как у тебя обстоят дела на личном фронте? Встречаешься с кем-нибудь?

— Да с кем тут встречаться! — мрачно ответила Мэдисон. — Кругом одни кретины!

— Ты, я вижу, не в лучшем настроении. У тебя что, месячник ненависти к мужчинам?

— А как твои амурные дела? — спросила Мэдисон, проигнорировав шутку.

— У меня на них времени не хватает. Работаю над новым шоу сутки напролет.

— Кого собираешься взять в соведущие?

— Одного мужичка в возрасте, которого не коробит при мысли, что он будет выступать бок о бок с негритянкой. Но до Джимми Сики ему, конечно, далеко.

— Это, видимо, означает, что он не пытается запустить руку тебе в трусы?

— Правильно! — со смехом ответила Натали. — Он женат. Кроме того, по возрасту ему больше подходят Барбара Уолтерс или Диана Сойер[7]. Так что пусть лучше к ним пристает.

— Ты, наверное, скучаешь по работе с Джимми?

— О да! Он был моим любимым женатиком. То и дело пытался лапать меня.

— Мне позвонил его брат, Джейк.

— Не врешь? А ты ведь в него тогда втюрилась! Только он был занят с этой потаскухой — как ее там звали, Кристина, что ли?

— Спасибо, что напомнила.

— Но это же правда!

— Ладно, позвоню тебе через пару дней, — пообещала Мэдисон. — Надеюсь, скоро станет ясно, каковы мои планы. Поверь, мне самой не терпится вырваться отсюда.

* * *
На следующий день в десять часов утра прозвенел звонок на ее входной двери.

— Ах черт! — выругалась Мэдисон, споткнувшись о Сламмера на бегу в прихожую. Посмотрев в дверной глазок, она увидела на лестничной клетке неестественно высокую женскую фигуру.

— Доброе утро, — послышалось из-за двери. Мэдисон распахнула дверь. — Я Ким Флориан. У нас назначена встреча на десять утра.

Сламмер грозно зарычал. Судя по всему, он был готов положить жизнь, защищая хозяйку от этого долговязого чучела. Мэдисон схватила его за ошейник и оттащила назад.

Ким Флориан оказалась широкоскулой индианкой, одетой в слаксы цвета хаки, свитер от тренировочного костюма и кроссовки. На ее лице не было ни малейшего признака косметики, а прямые, черные как вороново крыло волосы были заплетены в длинную косу. Она не была толстой, а крупной казалась из-за широкой кости.

— О! — только и смогла произнести Мэдисон. У нее начисто вылетело из головы, что на понедельник она сама договорилась о встрече с частным детективом. — Как неудобно… Я собиралась вам позвонить.

— Какие-то проблемы? — невозмутимым голосом спросила Ким, стоя неподвижно, словно изваяние.

— Моя подруга передумала, — стала объяснять Мэдисон, думая между тем, что Ким Флориан похожа на частного детектива не больше, чем Сламмер — на сенатора.

— Передумала?

— Извините.

— Это не ваша вина.

И все же Мэдисон чувствовала себя виноватой. Ведь из-за нее Ким пришлось понапрасну тратить свое время. И она пригласила ее войти.

— Могу я предложить вам кофе, апельсиновый сок или еще что-нибудь? — спросила она.

— Достаточно будет стакана воды, — сказала Ким, входя в квартиру.

— Вы не похожи на частного детектива, — заметила Мэдисон.

— Правда? — хмыкнула Ким, и на ее широком лице появилась загадочная улыбка. — А как, по-вашему, должен выглядеть детектив?

— Не знаю, — растерянно пробормотала Мэдисон. — Ну, наверное, как Дон Джонсон[8] или что-то наподобие этого.

— Вот именно, — сухо кивнула Ким, садясь на диван. — Так думает большинство людей. И именно поэтому тот, за кем я веду наблюдение, никогда не заподозрит во мне частного детектива.

Мэдисон принесла с кухни бутылочку минеральной воды «Эвиан» и протянула ее гостье.

— Расскажите мне про свою подругу, — попросила Ким.

— Ну, она… гм… подозревала своего мужа в том, что он ей изменяет. Это длилось примерно пять минут, после чего она решила, что ошибается.

— Женщины никогда не ошибаются, — со знанием дела проговорила Ким. — Интуиция — это все! Если у женщины возникли подозрения, что муж ходит налево, значит, так оно и есть.

— А откуда вы знаете?

— Знаю. Потому что расследовала уже сотни полторы точно таких же дел. Вашей подруге все же придется прибегнуть к моим услугам. Может быть, не сейчас и даже не через месяц, но рано или поздно она обязательно позвонит мне снова.

— Вы, похоже, совершенно уверены в своей правоте.

— Могу посоветовать ей один тест.

— Какой еще тест? — с улыбкой спросила Мэдисон. Ей стал интересен этот разговор.

— Пусть она заглянет в его бумажник и проверит, нет ли там презерватива. У большинства мужчин он там обязательно лежит.

— Но не у женатых мужчин!

— По большей части именно у женатых.

— Ну хорошо, допустим, она залезла к нему в бумажник и обнаружила там презерватив. Что дальше?

— Пусть пометит упаковку — хотя бы едва заметной точкой в уголке. А через неделю пусть проверит — тот же презерватив лежит в бумажнике или уже другой.

— И что же это докажет?

— Если точки не окажется на месте, значит, это другой презерватив, а если он не использовал его с ней самой, то…

— Как все просто!

— Именно на простых вещах они чаще всего и попадаются, — подтвердила Ким с кивком знатока.

И тут Мэдисон осенило. Она даже вздрогнула от пришедшей ей в голову мысли.

— Скажите, вы занимаетесь поиском людей? — спросила она. — Ну, например, можете ли вы выяснить подробности событий, которые происходили почти тридцать лет назад, узнать, что представлял собой один человек, живший в то время?

— Разумеется, — спокойно ответила Ким.

— Речь идет о мужчине и женщине. Я хотела бы, чтобы вы провели расследование и сообщили мне, что удастся о них узнать.

— Сообщите мне их имена и все, что вам о них известно.

— Я знаю немного. Женщину звали Глория Дельгадо. Она жила с человеком по имени Майкл Кастелли. По всей видимости, она была убита. Застрелена.

— Кастелли… Ведь это ваша фамилия?

— М-м-м… да.

— А этот Майкл приходится вам родственником?

— Он мой отец.

Ким посмотрела на Мэдисон с нескрываемым интересом.

— И вы хотите, чтобы я провела расследование в отношении вашего отца?

— Да. Я хочу узнать о нем все, поскольку у меня ужасное ощущение, что я… не знаю о нем ровным счетом ничего.

— Ну что ж, я могу этим заняться, — сказала Ким. — Но вы должны быть готовы к тому, что, если он не хочет раскрывать вам какую-то информацию, вам, скорее всего, не понравится то, что выясню я.

В этой женщине было нечто, внушавшее уверенность. Она была сильная, симпатичная и в то же время излучала какое-то внутреннее спокойствие. Мэдисон сразу поверила в нее.

— Я знаю, — сказала она. — Начинайте расследование и выясните все, что только возможно.

* * *
Мэдисон приехала в редакцию после полудня, и Виктор приветствовал ее, энергично похлопав по спине.

— Я имею сообщить две вещи, — заявил он, — и вам, юная леди, понравится и одна, и вторая.

— Не называй меня юной леди! — с раздражением в голосе сказала она.

— Почему?

— Меня это унижает.

— Ох, извини! Мне очень жаль, — соврал он.

— Давай выкладывай, что там у тебя! — деловым тоном велела Мэдисон.

— Ты когда-нибудь брала интервью у боксера?

— Нет.

— Тогда слушай. В Лас-Вегасе готовится бой века. Антонио по кличке Пантера против чемпиона Быка Али Джексона. Я думаю, Пантера — то, что нам надо.

— Ты так думаешь потому, что ты мужик. А как насчет женской части нашей читательской аудитории?

— Расскажи о его личной жизни, как ты это обычно делаешь. Сама знаешь: с кем спит, во что одевается, чем интересуется помимо бокса…

— Он женат?

— Нет. Ему двадцать три года, и у него трое детей от трех разных женщин. Я тебя заинтересовал? Бой состоится в Лас-Вегасе через полтора месяца. Для тебя забронировано место возле самого ринга.

— Возле ринга… — с отвращением повторила она. — Кому интересно наблюдать, как два микроцефала выбивают друг из друга пыль!

— Тебе. Это будет поистине восхитительное зрелище!

— Иногда ты меня просто поражаешь, Виктор. Неужели ты и впрямь думаешь, что женщинам может понравиться кровавое побоище на ринге?

— Уж я-то знаю, что нравится женщинам! — с непреклонным видом отрезал Виктор. — Когда им каждый год дарят новую норковую шубу, вот что. По крайней мере, мою Эвелин это просто заводит.

— А ты не пытался объяснить ей, что носить натуральный мех — политически некорректно?

— Пытался — до тех пор, пока не охрип и не потерял дар речи. Ей на это наплевать. Она до сих пор считает, что я обязан каждый год покупать ей новую шубу.

— Не делай этого! — сказала Мэдисон. — Во-первых, ты должен с пониманием относиться к движению защитников животных, а во-вторых, и это главное, что будет, если кто-то из них выльет на шубу твоей жены склянку с чернилами?

— Я его щедро отблагодарю, — хохотнул Виктор.

— Итак, ты хочешь, чтобы я отправилась в Вегас?

— А ты возражаешь?

— Отнюдь. Я с удовольствием проветрюсь. Мне уже все здесь осточертело.

— Почему?

— Ну, просто…

— У тебя очень усталый вид, — заметил наконец Виктор, вглядываясь в ее лицо. — Что-нибудь случилось?

— Да нет, с какой стати!

— Ты соскучилась за выходные?

— У меня не бывает скучных выходных, — с раздражением отозвалась Мэдисон. — Во-первых, у меня есть куча друзей, во-вторых — собака. А если у меня нет постоянного мужчины, это еще не означает, что мне приходится умирать от скуки.

— Ты скучаешь по Дэвиду.

— Пошел он к черту, этот Дэвид!

— Да, ты определенно по нему скучаешь. Но у меня есть для тебя один вариант.

— Жду не дождусь, — скривилась Мэдисон, не испытывая ни малейшего желания узнать, каким образом Виктор решил устроить ее личную жизнь на сей раз.

— Мы устраиваем званый ужин, и Эвелин просила передать тебе приглашение.

— С какой стати?

— Она считает себя лучшей свахой на Манхэттене и подобрала для тебя идеальную кандидатуру.

— Нет, Виктор! — застонала Мэдисон. — Довольно этого! Вы пытались сосватать меня столько раз, что я уже потеряла счет. Дай-ка припомнить: в последний раз, когда вы меня приглашали, «идеальной кандидатурой» оказался зануда в возрасте двадцати одного года. А перед этим ты пытался подсунуть мне старца, которому было самое малое восемьдесят шесть! При всем моем уважении к Эвелин, она, надо признать, не имеет ни малейшего представления о том, что мне нужно на самом деле. Я не ставлю перед собой задачу во что бы то ни стало найти мужа или любовника. Я спокойно иду по жизни, поглядывая по сторонам, и если мне не попадется никто подходящий, я и одна не пропаду.

— Понятно, — прогудел Виктор.

— И вообще, что это за бред — считать, что женщина просто не в состоянии обойтись без мужчины!

— Но на сей раз ты не можешь ответить на наше приглашение отказом, — сказал Виктор. — Это будут не просто смотрины. Это — день рождения Эвелин.

— О боже!

— Значит, ты согласна?

— Хорошо, я приду. Я даже принесу подарок. Но умоляю вас об одном: делайте что хотите, только ради бога не сватайте меня!

14

— Приезжай ко мне в офис, — предложил Джоэл. — Жду тебя без четверти час.

Розариту не нужно было просить дважды. Был четверг, а она и так слишком долго торчала дома, со своей родней. Единственным утешением — и то на троечку — являлось то, что Декстер вновь вспомнил, что он — мужчина.

С тех пор как она попросила Чеса, чтобы тот избавил ее от опостылевшего мужа, отец не заикнулся на эту тему ни разу. Неужели это так уж сложно? Если Декс решил разрушить ее жизнь, от него необходимо избавиться. Иного не дано. Но, с другой стороны, если он будет вести себя, как хороший мальчик, и без особых возражений даст ей развод, то вопрос будет снят.

Но пусть он только попробует заартачиться! В этом случае Розарита намеревалась действовать по жесткому плану. Если Чес откажется выполнить ее просьбу, она наймет профессионала. Звучит жутковато, но именно так она и поступит. Розарита не позволит, чтобы ее загнали в угол! Быть навечно привязанной к мужу-неудачнику, который не отпускает ее на свободу? Еще чего!

Она еще ни разу не бывала в офисе Джоэла, расположенном в здании компании Блейна — роскошном сияющем небоскребе из стекла и бетона, который принадлежал его отцу. Джоэл как-то признался ей, что уже готов взять весь бизнес в свои руки.

— Леон собирается уйти на покой, — сказал он, — а вместо него останусь я.

Розарита удивилась, узнав, что офис Джоэла расположен на тридцать пятом этаже, поскольку полагала, что такая важная персона, как Джоэл, должен работать этажом выше, где разместился сам хозяин империи, Леон Блейн.

Джуэл, помощница Джоэла — худосочная негритянка с длиннющими, как у гарпии, ногтями, выкрашенными в зеленый цвет, огромной шапкой курчавых волос и злобным нравом, — сидела за столом из светлого дерева.

— Что вам угодно? — весьма нелюбезно спросила она Розариту.

— Меня ожидает мистер Джоэл Блейн, — высокомерно ответила та.

— В таком случае у вас, я полагаю, должно быть какое-то имя?

Они скрестили взгляды.

— Скажите ему, что пришла Розарита, — процедила гостья сквозь зубы. Не в первый раз ей приходилось стыдиться своего имени. Надо же — назвать ее, как какую-то мексиканскую шлюху! И только потому, что она была зачата на пляже в Пуэрто-Вальярта.

— Розарита, — повторила Джуэл, и в ее устах это имя приобрело какой-то совсем уж гнусный привкус. — Сейчас я ему сообщу. Присаживайтесь, дорогая.

Дорогая? Розарита разозлилась не на шутку. Она села на один из стульев, предназначенных для посетителей, взяла со столика журнал «Пипл» и стала рассеянно смотреть на фото полуобнаженного Брэда Питта.

Девица с зелеными когтями разговаривала по телефону. Это был не служебный, а частный разговор. Она что-то шептала, фыркала и хихикала в трубку, словно напрочь забыв о Розарите. После того как это свинство продолжалось уже десять минут, Розарита встала и подошла к столу секретарши.

— Вы предупредили мистера Блейна о том, что я его жду? — спросила она.

— Ах, — рассеянно ответила Джуэл, — когда вы пришли, он разговаривал по телефону. Сейчас я проверю, освободился ли он. — Негритянка сняла трубку внутренней связи и заговорила тоном, который показался Розарите не просто фамильярным, а даже откровенно наглым:

— Эй, Джоэл, тут тебя дожидается какая-то леди, которая называет себя Розаритой. Впустить ее? — После короткой паузы она сказала: — О'кей. — Цинично подмигнула Розарите и милостиво разрешила: — Проходите.

Войдя в кабинет Джоэла, Розарита с удивлением обнаружила, что это — вовсе не роскошные хоромы, которые она ожидала увидеть. Тут было довольно мило: кожаная мебель, большое окно, выходившее на авеню Америки, но в своем воображении она рисовала себе совсем иное.

Джоэл в розовом кашемировом свитере сидел за письменным столом.

— Добро пожаловать, детка. Заходи и закрой за собой дверь, — проговорил он с улыбкой.

Джоэл встал, обошел стол и приблизился к ней. Ниже пояса на нем не было совершенно ничего.

— Джоэл! — взвизгнула она, испытав шок и одновременно восхищение. — Я вижу, ты рад меня видеть.

— Решил повеселить тебя, — сказал он, ухмыляясь.

Розарита не могла оторвать глаз от его пениса, при взгляде на который слово «большой» наполнялось совершенно новым смыслом. Если про некоторых людей говорят, что у них хорошо подвешен язык, то про Джоэла можно было сказать то же самое, но только — в отношении члена. А что еще нужно девушке!

— Какой ты грубый мальчик! — выдохнула она. — Грубый и нетерпеливый!

— А тебя это заводит, не так ли, крошка? — оскалился он.

Розарита посмотрела на большущее окно за спиной Джоэла. Шторы на нем, как и следовало ожидать, были раздвинуты, а прямо через дорогу высился еще один офисный небоскреб.

От этого Розарита немедленно почувствовала возбуждение. Она знала, что за ними могло наблюдать множество людей, и это было как раз то, чего хотелось Джоэлу.

— Как ты провел выходные? — поинтересовалась она.

— В основном валялся, — ответил он, словно невзначай прикасаясь к своему телу.

— Что делал?

— Что я только не делал!

Интуиция подсказала Розарите, что ей не стоит дальше углубляться в эту тему.

— Почему бы тебе не встать на коленки? Я угощу тебя своим фирменным блюдом, — сказал Джоэл, поворачиваясь так, чтобы стоять к окну боком.

— Может, сначала запрем дверь?

— Вот еще! Сюда все равно никто не посмеет войти без стука.

Розарита опустилась на колени. Все это было грязно, непристойно и… фантастически возбуждающе! Джоэл медленно приблизился к Розарите и заложил руки за голову.

— Без рук! — скомандовал он. — Только ртом, детка!

По ее жилам прокатилась волна возбуждения.

— Ну давай же, давай! — подгонял он. — Сделай так, как мне нравится!

Розарита повиновалась, надеясь на то, что он, в свою очередь, затем отблагодарит ее. Однако этого не случилось. Кончив, Джоэл оперся спиной о письменный стол и натянул брюки.

— А как же я? — растерянно спросила Розарита, поднимаясь.

— Приходи завтра, — ответил он. — Я разложу тебя на столе и разорву на части, как голодный людоед.

Розарита почувствовала разочарование и злость.

— Ну, все, детка, — отпустил он ее величественным взмахом руки, — у меня еще куча дел. Увидимся завтра.

С Розаритой еще никогда не обходились столь хамским образом. И это… возбуждало!

Девица в приемной проводила ее понимающим взглядом. Черт, Розарита совсем забыла нажаловаться на нее Джоэлу! Ну да ладно, еще успеется. Она сделает это завтра.

* * *
На другом конце города Декстер пил кофе в компании звезды сериала «Темные времена» Сильвер Андерсон — удивительной женщины семидесяти с чем-то лет от роду, которая царила на телеэкране в течение последних двадцати лет. За столом с ними сидели Марта и Мэтт, восхищенно внимавшие каждому слову сказочной Сильвер.

— Вот так-то, мои дорогие, — говорила Сильвер со своим подчеркнуто британским акцентом, — я обожаю эту работу, а она обожает меня. И для меня сущее удовольствие работать с молодыми, подающими надежды артистами вроде вашего сына. Взгляните на этого мальчика. Ну разве он не образец божественной красоты?

Декстер скромно потупился.

— Вы совершенно правы! — с энтузиазмом воскликнула Марта. Ее глаза сияли.

Мэтт не произнес ни слова. Он был буквально загипнотизирован этой удивительной женщиной и вспоминал те далекие времена, когда она уже была звездой первой величины, а он, тогда еще четырнадцатилетний подросток, сидел на последнем ряду захудалого кинотеатра и пожирал глазами ее лицо на экране. Ему казалось, что с тех пор Сильвер Андерсон ничуть не изменилась. Она по-прежнему была женщиной его мечты.

После того как с кофе было покончено, Декстер посадил родителей в такси и отправил их домой, а затем вернулся в студию. Сильвер находилась в своей гримерной.

— Огромное вам спасибо, — поблагодарил он, просунув голову в дверь.

— Декстер, дорогой, — промурлыкала актриса, — те, кто дороги тебе, дороги и мне.

— Вы не представляете, как они волновались перед встречей с вами. И как обрадовались, когда вы согласились сфотографироваться с ними.

— Твой папа просто душка, — сказала Сильвер, разглядывая себя в зеркале. — Кстати, Декстер, где твоя жена? Она даже ни разу не появилась на студии.

— Розарита постоянно занята, — быстро ответил он.

— Она работает?

— Нет, но у нее хватает дел.

— Каких именно?

— Ну, знаете… Парикмахерские там всякие, маникюр, массаж…

Сильвер издала горловой смех.

— Чтобы держать женщину под контролем, надо отобрать у нее обувь и запереть на кухне. Особенно если она обладает склонностью транжирить твои деньги.

— К счастью, у нее богатый отец, — признался Декстер.

— Вот это как раз хуже всего, — вздохнула Сильвер, беря с гримерного столика щетку для волос. — Такие девчонки, чуть что, бегут со своими проблемами к папочке и этим подрывают авторитет мужа.

Авторитет! Декстеру понравилось это слово. Он — муж Розариты. Он должен обладать авторитетом. Когда в следующий раз зайдет разговор о разводе, он обрушится на нее всем своим авторитетом!

15

Следующие несколько дней пролетели незаметно, и это порадовало Мэдисон, поскольку ей вовсе не хотелось сидеть в четырех стенах и предаваться горестным размышлениям по поводу всего того, что она узнала за последнее время. После разговора с Виктором она немедленно принялась собирать всю доступную информацию о Пантере — Антонио Лопесе. Надо же, всего двадцать три года — и уже настоящая звезда! За всю свою спортивную карьеру он не проиграл ни одного боя и теперь был готов бросить вызов чемпиону. Похоже, этот парень представлял собой весьма колоритную фигуру с богатым прошлым — по крайней мере, для своего возраста.

Сидя у компьютера, Мэдисон думала, что ей будет полезно уехать на некоторое время из Нью-Йорка. Лас-Вегас — сумасшедшее место. Она не была там уже пару лет, и сейчас ей было интересно посмотреть, насколько сильно изменился город за это время.

В среду вечером она ужинала с Джеми, Питером и Антоном. Они отправились в их любимый китайский ресторан и заказали чуть ли не все, что значилось в меню.

Антон только и делал, что извинялся.

— Дорогая, — говорил он, бурно жестикулируя, — я бы ни за что не посадил рядом с тобой Джоэла Блейна. Более того, я бы ни за что не пригласил его в свой дом. Но ведь я приглашал не его, а Леона Блейна, а Джоэл возьми да и заявись вместо отца!

— Мне следовалодогадаться, — проговорила Мэдисон.

— И уверяю тебя, на следующий же день я позвонил помощнику Леона и пожаловался на его сынка. Этот парень — просто ошибка природы. Он спекулирует на имени своего отца при любом удобном случае.

— Да ладно, не переживай так, — успокоила Антона Мэдисон. — Я сумела выжить.

— Тебе это всегда удается, — вмешалась в разговор Джеми.

— Если ты играешь в игру, то должна знать ее правила, — философски заметила Мэдисон.

— Именно это качество в тебе и вызывает у меня восхищение: ты никогда не жалуешься, — проговорил Антон.

В середине обеда Джеми поднялась из-за стола и направилась в дамскую комнату. Мэдисон пошла с ней.

— Ты не поверишь, — заговорила она, когда они наконец добрались до этого святилища.

— Чему? — спросила Джеми.

— Я забыла отменить встречу с твоим детективом. И в понедельник утром она заявилась ко мне домой.

— С моим детективом? — переспросила Джеми, сделав ударение на втором слове.

— Ну это ведь ты собиралась установить слежку за Питером!

— Ш-ш-ш! — зашипела на подругу Джеми.

— Что «ш-ш-ш»? Здесь никого нет.

— Никогда нельзя быть уверенной, что тебя никто не подслушивает.

— Тоже мне, Элли Макбил[9]!

— Ладно, ладно, — зашептала Джеми. — Это моя вина, так что мне и платить. Сколько я тебе должна?

— Да при чем тут деньги! Оказалось, что это ужасно интересная женщина. Индианка. Да, кстати, она посоветовала тебе провести небольшой тест.

— О чем это ты? — спросила Джеми, глядя в зеркало и умело крася свои соблазнительные губы светло-розовой помадой.

— Загляни к Питеру в бумажник и проверь, носит ли он там презерватив.

Джеми расхохоталась.

— С какой стати он будет таскать с собой презерватив!

— Если все в порядке, то не будет, — сказала Мэдисон. — Только Ким считает, что если у женщины появляются подозрения относительно мужа, значит, дело и впрямь нечисто. Она считает, что интуиция никогда не подводит.

— Чудненько! — воскликнула Джеми. — Уверяю тебя: я заблуждалась. Питер любит меня до умопомрачения.

— Тем более, если ты сделаешь то, о чем она сказала, ты ничего не потеряешь.

— Ну и что же я должна сделать?

— Поставь незаметную точку на пакетике с презервативом, а через неделю снова проверь. Если твоей пометки не окажется, значит, это другой презерватив и, следовательно, муж тебя обманывает.

— Как стыдно! — скривилась Джеми. — Да еще так сложно.

— А по-моему, очень умно и незатейливо придумано, — возразила Мэдисон.

— Мы не пользуемся презервативами, — сообщила Джеми.

— Тем лучше. Значит, тебе и точек никаких ставить не придется. Если у него в бумажнике есть презерватив — он попался. Что он сможет сказать в свое оправдание — что купил презерватив в подарок другу?

— Но это же ужасно! — сказала Джеми, яростно расчесывая свои короткие светлые волосы.

— Ничего тут ужасного нет, и ты ничего не потеряешь, если сделаешь это.

— Посмотрим, — ответила Джеми, убирая щетку для волос в сумочку. — Кстати, Питер познакомился с одним парнем и говорит, что это — идеальный вариант для тебя.

— С каким еще парнем? — застонала Мэдисон.

— С классным парнем! — ответила Джеми, брызнув себе на шею из флакончика с духами «Ангел».

— Боже, как мне надоело, что меня сватают все, кому не лень! — скривившись, проговорила Мэдисон. — Если в природе существует мужчина, который мне подходит, я найду его сама.

— Пока что тебе это не особенно удавалось, — ехидно заметила Джеми.

— Благодарю.

— Разве я не права?

— Между прочим, мне позвонил Джейк Сика.

— Кто это такой?

— Я рассказывала тебе про него. Это парень, с которым мы познакомились в Лос-Анджелесе. Правда, он тогда волочился за какой-то пергидролевой девицей.

Мэдисон вспомнила, как, направляясь в Лос-Анджелес, она познакомилась в самолете с Салли Тернер — телезвездой неотразимой красоты, а на следующий день узнала, что Салли убита. Эта девушка очень понравилась Мэдисон. Она обладала очарованием и беззащитностью, которые не могли оставить равнодушными ни мужчин, ни женщин. Через некоторое время полиция поймала убийцу. Убийцей оказалась некая Бо Дикон, ведущая одного из многочисленных телешоу. Драма, типичная для Голливуда.

— И зачем же тебе звонил этот Джейк Сика? Что ему понадобилось? — заинтересовалась Джеми.

— Он сказал, что прилетает на этой неделе в Нью-Йорк. К сожалению, в моем автоответчике закончилась кассета, поэтому конец его сообщения не записался.

— Ненавижу эти машинки. Мы всегда пользуемся голосовой почтой.

— А мне нравится, когда на автоответчике мигает красная лампочка. Это как сигнал, что ты кому-то нужна.

— Какая же ты все-таки старомодная девица!

— Кто, я?!

— Значит, ты собираешься с ним встретиться?

— Разумеется.

— Это хорошо, — констатировала Джеми. — Но из этого не следует, что тебе не стоит познакомиться с приятелем Питера.

— Я не намерена с ним встречаться.

— Посмотрим… — с загадочной улыбкой проговорила Джеми.

— Тут и смотреть нечего.

— Питер говорит, что он тебе очень понравится.

— Питер не может знать, кто мне нравится, а кто — нет.

— И кто же тебе нравится? Я так давно не видела рядом с тобой ни одного мужика, что подзабыла твои вкусы.

— М-м-м… Ну-у, кто-нибудь сильный, честный… Да, и обязательно — верный. А еще у него должно быть великолепное чувство юмора и идеальная попка.

— Ты точно описала друга Питера, — захихикала Джеми.

— Не ври!

— Откуда тебе знать, что его попка — не идеальная!

И подруги рассмеялись.

— Я вспомнила, как мы учились в колледже, — заговорила Мэдисон. — Помнишь, главной темой всех наших разговоров были…

— Парни, парни и еще раз парни, — подхватила Джеми.

— Да, неплохое было времечко, правда? Они просто в очередь выстраивались у твоей двери.

— Они бы и у твоей выстраивались, если бы ты их не шугала, — парировала Джеми.

— Меня они боялись, — сказала Мэдисон, скорчив страшную рожицу. — Я ведь была Мозгами, не забывай.

— Тебя не только ухажеры, но даже преподаватели боялись. Помнишь препода, который вел у нас историю? У него при одном взгляде на тебя колени подгибались. Но, готова поклясться, причиной тому были вовсе не твои мозги, а совсем другие части тела.

Мэдисон мечтательно улыбнулась.

— Он казался нам ужасно старым.

— Да, правда.

— Хотя ему было всего сорок лет, — продолжала Мэдисон. — А ведь мне совсем скоро стукнет тридцать!

— Я не намного от тебя отстала, — с вздохом произнесла Джеми. — Старость — не радость.

— Да нет, не совсем так, — откликнулась Мэдисон. — Когда тебе двадцать лет, то кажется, что тридцать — это уже старость. В тридцать тебе кажутся стариками сорокалетние, а когда нам исполнится сорок, мы будем с сожалением глядеть на тех, кому пятьдесят, и так далее.

— Ты, как всегда, мудра, — сказала Джеми.

— Точно! — великодушно согласилась с подругой Мэдисон.

— Ну так как же с ужином? — спросила Джеми. — Я тебя уговорила?

— Снова ты за свое! — простонала Мэдисон.

— Да чего ты упираешься? Обещаю, мы отлично проведем время!

— Кто бы это говорил!

— Я.

— Ха!

— Вот что, — заговорила Джеми. — Давай договоримся так: ты соглашаешься встретиться с этим парнем, а я взамен проверну, но только ради тебя, тайную операцию с презервативом. Идет?

— Стоп! Давай-ка разберемся. Ты это сделаешь не для меня, а для себя, — сказала Мэдисон, сделав ударение на последнем слове.

— Это верно, но я сама ни за что бы не стала ввязываться в это!

— Хорошо, черт побери! Я приду к вам на ужин, познакомлюсь с вашей идеальной задницей, выйду за него замуж и рожу шестерых маленьких ангелочков. Ты довольна?

— Случались вещи и поудивительнее.

— Не сомневаюсь.

Подруги, все еще смеясь, вернулись за стол.

— Эй, тетки, чем вы там занимались? — спросил Питер. — Вас не было битых полчаса!

— Не ври, — сказала Джеми, игриво поддев подбородок мужа указательным пальцем. — Нас не было гораздо меньше. А говорили мы, кстати, о тебе.

— Прекрасный выбор! — похвалил Питер. — При всей своей безграничной скромности должен признать, что лучшую тему для разговора трудно найти.

— Да, любимый, — подхватила Джеми, — и тебе нравится, когда о тебе говорят. — Она наклонилась к мужу и нежно прикусила зубами мочку его уха.

— До чего отвратительны эти принародные проявления похоти! — воскликнул Антон.

— Правильно, они-то уж могли бы найти более подходящее место и время, — поддержала его Мэдисон.

— Целиком и полностью согласен. И именно поэтому я прямо сейчас намерен расплатиться по счету и увезти жену домой, — с ухмылкой подвел черту Питер.

* * *
Подойдя к двери своей квартиры, Мэдисон услышала, как внутри надрывается телефон. Она ворвалась в прихожую как раз в тот момент, когда включился автоответчик. Не обращая внимания на радостно прыгающего вокруг нее Сламмера, она схватила телефонную трубку, думая, что это скорее всего Ким, которой удалось раздобыть какую-то информацию.

— Алло! — задыхаясь от спешки, сказала она.

— Вот ты и попалась! — раздался голос Джейка Сики. — Я уже собирался вешать трубку.

Мэдисон узнала его сразу же.

— Как поживаешь? — спросила она, счастливая оттого, что вновь слышит его голос. — Я получила твое сообщение, но не могла перезвонить, поскольку ты не оставил своего телефонного номера.

— Это потому, что в последние несколько месяцев у меня его вообще нет, — объяснил Джейк. — Я все время мотался по всей стране.

— Очень уклончивое объяснение.

— Ну, понимаешь, мне нужно было… Как бы тебе это объяснить… Найти себя.

— Прекрасно тебя понимаю. — Она помолчала. — У меня сейчас тоже не самый легкий период в жизни.

— Что-то случилось?

— Случилось, но это не тема для телефонного разговора, — ответила Мэдисон, подумав, что не стоит сейчас нагружать его своими проблемами.

— В таком случае позволь пригласить тебя на ужин, или на обед, или на завтрак, или на чашку чаю. Я уже нахожусь в вашем городе. А у тебя какие планы?

— Давай остановимся на пункте номер один — ужин, — сказала она. — Завтра вечером я совершенно свободна.

— Я тоже. Пока не успел ничего запланировать.

— Ну вот и договорились.

— Слушай, — сказал Джейк, — я так рад снова слышать твой голос!

— Мне тоже приятно, Джейк, — тихо ответила Мэдисон, чувствуя себя польщенной его словами.

— Куда мы отправимся? Выбирай ты, поскольку я плохо ориентируюсь в Нью-Йорке.

— Как ты относишься к китайской кухне? — спросила Мэдисон, вспомнив об одном китайском ресторанчике, где она уже бывала и осталась весьма довольна качеством подаваемых там блюд.

— Китайская еда? Я ее обожаю!

— В таком случае запиши мой адрес. Завтра заедешь за мной.

— Диктуй.

— Где ты остановился?

— В каком-то блошином постоялом дворе рядом с Таймс-сквер. Ты же знаешь, роскошь меня не прельщает.

— В каком номере? Я спрашиваю на всякий пожарный случай. Мало ли что… Вдруг я ногу сломаю!

— Надеюсь, это не входит в твои планы на завтра?

— Нет, — смеясь, ответила она.

— Рад слышать. — Джейк помолчал, а затем прочистил горло. — Слушай, — снова заговорил он, — тут у меня появилась одна мысль…

— Оригинальная? — шутливо поинтересовалась Мэдисон.

— Впрочем, нет, — оборвал он сам себя, — тебе это наверняка не понравится.

— Что именно мне не понравится? — спросила она, возможно, чересчур поспешно.

— Ты ведь только что вернулась? Значит, еще не успела переодеться, верно?

— Надеюсь, ты не собираешься спросить меня, во что я сейчас одета?

— Нет, — засмеялся Джейк. — Просто я подумал, а не отправиться ли нам куда-нибудь прямо сейчас?

— Сейчас? — переспросила Мэдисон, чувствуя себя полнейшей дурой.

— Я употребил именно это слово.

«Ну-у-у… м-м-м… давай. Почему бы и нет?» — подумала она. И сказала:

— Ну-у-у… м-м-м… давай. Почему бы и нет?

— Великолепно! — обрадовался Джейк. — Через полчаса я за тобой заеду.

Мэдисон продиктовала ему адрес и повесила трубку, ощущая легкое головокружение. Что с ней происходит? Она едва знает этого человека, а сердце колотится так, будто за ней гнались. Наверное, она действительно изголодалась по мужской компании.

По дороге в ванную она задержалась перед зеркалом и критическим взглядом оглядела свое отражение. На ней были белая блузка, черные джинсы и черный короткий жакет. Джеми не уставала поучать Мэдисон, чтобы та не боялась экспериментировать с макияжем, и сейчас, вспомнив наставления подруги, она принялась наводить глянец: наложила блеск на свои соблазнительные губы, еще гуще накрасила ресницы и распустила волосы. Ее шевелюра падала беспорядочной гривой, хотя Мэдисон всегда мечтала о прямых длинных волосах. Но сегодня вечером это было как раз то, что нужно, и она еще сильнее разворошила волосы руками.

Сламмер смотрел на нее в немом ожидании. В его влажных глазах читался безмолвный вопрос: «Ну что, идем прошвырнуться, или как?»

Мэдисон позвонила Келвину, привратнику.

— Вы не могли бы вывести мою собаку? — спросила она.

— Разумеется, мисс Кастелли, — сказал Келвин. — Для вас — что угодно!

Привратник питал к ней слабость, и Мэдисон охотно пользовалась этим, когда ей было что-то нужно.

— Спасибо, — от души поблагодарила Мэдисон и снова кинулась к зеркалу.

«М-м-м, нет. Эта блузка не подойдет», — решила она и вытащила из шкафа красный кашемировый свитер. В нем она была еще более обольстительна.

«А нужно ли мне выглядеть сексуально? — подумала она. — Да, черт побери!»

В дверь позвонили. Это был Келвин — маленький круглолицый человечек с соломенными волосами и вечно удивленным выражением на лице. Она вручила ему поводок Сламмера. Последнему такой оборот пришелся не по нраву. Он с упреком посмотрел на хозяйку и обреченно свесил голову.

— Великолепно выглядите, мисс Кастелли, — расплылся в улыбке Келвин, окинув ее быстрым оценивающим взглядом. — И прическа у вас роскошная.

— Спасибо, — коротко бросила Мэдисон и захлопнула дверь прямо перед его носом.

Духи! Она совсем забыла про духи! Чуть-чуть «Грейпфрута» от Джо Мэлоуна. Дэвида этот запах когда-то сводил с ума. «Но не до такой степени, чтобы заставить его остаться», — с горечью подумала она. Что ж, ему же хуже. Да, именно ему!

Дэвид должен был понимать, что никто не будет любить его так, как она. Потому что если Мэдисон любит, женщины вернее ее не найти, а это — верность — в наше время большая редкость в отношениях между мужчиной и женщиной.

Кашемировый свитер смотрелся на ней фантастически, подчеркивая ее высокую грудь и тонкую талию. Еще раз посмотревшись в зеркало, Мэдисон решила, что ради такого случая не помешают золотые сережки в уши. Она уже давно не чувствовала себя так хорошо, хотя, с другой стороны, если задуматься, она и не прилагала к этому никаких усилий.

Возле входной двери запищал домофон. Ее вызывал привратник.

— Да, Келвин? — сказала она, нажав кнопку.

— Тут вас спрашивает какой-то джентльмен, мисс Кастелли. — Голос Келвина звучал уныло.

— Скажи ему, что я сейчас спущусь.

Наверное, Джейк звонил ей с соседней улицы, если ему понадобилось всего пять минут, чтобы добраться до ее дома. Мэдисон кинула последний взгляд в зеркало, схватила сумочку и выскочила из квартиры.

Ей показалось, что лифт спускался на первый этаж целую вечность. Она стояла совершенно неподвижно, пытаясь успокоиться, думая, что она ему скажет. «Привет, Джейк, рада тебя видеть! Как поживает та белобрысая девица, за которой ты волочился в Лос-Анджелесе?» Нет, нет, нельзя быть такой дрянью! Успокойся, Мэдисон, будь мила и приветлива. «Привет, Джейк! Рада тебя снова увидеть!» Да, вот это годится. Спокойно и приветливо.

Двери лифта открылись. Он стоял к ней спиной. Наклонившись, он играл со Сламмером.

Как здорово, он любит животных!

Мэдисон подошла и осторожно похлопала его по плечу.

— Приветствую тебя, о незнакомец! — сказала она.

Он выпрямился и повернулся.

Это был Дэвид!

16

Иногда Чес Винсент жалел, что у него нет сына. Как это его угораздило обзавестись двумя дочерями! Доброе семя и дурное семя. Он не питал никаких иллюзий относительно Розариты, прекрасно понимая, что она — отъявленная стерва и таковой останется. В этом виновато жаркое мексиканское солнце, которое палило ему в задницу, когда он зачинал первую дочь.

Что касается Венис, то она — сущий ангел, и дети у нее росли такие же. Чес виделся с ними нечасто, но когда это случалось, он с огромным удовольствием подмечал, что в их жилах текла кровь Винсентов, и это было очень важно для него.

Чес Винсент прожил бурную жизнь, и это было известно всем. На своем насесте он был полноправным владыкой, и никто не осмеливался оспаривать его главенство. У него были и враги, и друзья, но он определенно не был убийцей, каковым, видимо, его считала Розарита. Она либо просто заблуждалась, либо вконец спятила. Как могла она даже подумать о том, что Чес способен лишить человека жизни! Тем более — своего собственного зятя!

Розарите определенно нужен мозгоправ, и чем скорее, тем лучше. Он готов заплатить сколько потребуется. Он и так платит за все, так почему же не потратиться и на врача для своей сумасшедшей дочери!

«А может, поговорить с Декстером? — подумал Чес. — Предупредить его?»

Нет, никто не поверит, что Розарита пыталась уговорить отца грохнуть ее мужа только из-за того, что этот несчастный отказывается дать ей развод. Никто этому не поверит!

Варумба находилась в ванной комнате, занимаясь вечерним туалетом перед тем, как укладываться в постель. После памятного семейного ужина она торчала в его доме почти безвылазно. Чесу было удобно, что она — у него под боком, и он даже подумывал предложить девушке бросить работу в клубе и на некоторое время перебраться к нему. Однако Чес знал: стоит бабе переехать в твой дом, ее потом хрен выкуришь, а ему эта головная боль была ни к чему.

Но с другой стороны, можно снять для нее квартиру. Тогда она будет оставаться у него, когда он этого захочет, а как только осточертеет, ее можно будет легко выпроводить домой.

Из ванной вышла Варумба в лучшем из того, что могла предложить своим клиентам фирма «Секрет Виктории». Красивое белье с полоборота заводило Чеса, и девушка это знала.

— Сказочно выглядишь, киска, — проговорил он и уменьшил звук работающего телевизора.

— Спасибо, папочка, — проворковала она.

Папочка? Это что-то новенькое.

Чес поморщился.

— Никогда не называй меня так, — резко сказал он.

— Хорошо, — ответила она, рассеянно пощипывая свой левый сосок. — Но ты ведь сам сказал, что я младше твоих дочерей. Так что ты вполне мог бы быть моим отцом. Моим сладеньким папочкой! — игриво хихикнула она.

Эрекции, начавшейся было у Чеса, как не бывало. И почему только эти чертовы бабы не могут помолчать, когда это нужно!

17

— О-о! — воскликнул Дэвид. — Ты выглядишь сногсшибательно!

— Дэвид? — с неимоверным усилием выдавила из себя Мэдисон, не веря собственным глазам. — Дэвид… — повторила она, пытаясь прийти в себя. И тут же все в ней натянулось, как тетива. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Да вот, шел мимо. Дай, думаю, зайду, вдруг Мэдисон дома, — будничным тоном объяснил Дэвид, словно они виделись как минимум раз в неделю и их встреча являлась вполне рядовым событием.

На самом деле это было неслыханно! Мэдисон увидела его впервые с того дня, когда он от нее ушел.

— Я не дома, — отрезала она. — Я приглашена на ужин.

— Правда? — почему-то удивился он.

— Представь себе.

— Ничего не скажешь, очень гостеприимно с твоей стороны, — обиженно проговорил Дэвид, глядя на Мэдисон взглядом побитой собаки.

— Давай-ка разберемся, — сказала она, все еще пытаясь вернуть себе самообладание. — Ты действительно хотел увидеть меня?

— Естественно.

— Зачем?

— Я думал, что нам необходимо… поговорить.

— А по телефону этого сделать было нельзя?

— Я боялся, что ты не захочешь со мной разговаривать.

— Понятно, — ледяным тоном проговорила Мэдисон. — И ты решил, что лучше всего заявиться сюда в половине одиннадцатого ночи и взять меня тепленькой?

— Ты сногсшибательно выглядишь, — снова повторил Дэвид.

— Ты это уже говорил, — сказала она, все еще не придя в себя от неожиданного поворота событий.

— Ну, — заговорил он, — как ты жила все это время?

— Да что за чушь! — взорвалась она. — Отправляйся домой, к жене. Там твое место!

— Я ушел от жены, — сообщил он. — Между нами все кончено.

— Как это понимать? Пошел за сигаретами и забыл вернуться?

Дэвид сердито посмотрел на нее.

— Мне очень плохо, — пробормотал он.

— Ах, как мне тебя жаль! А я-то думала, что ты — на седьмом небе от счастья.

— Ненавижу, когда ты язвишь!

— Нет, вы поглядите на него! — изумленно воскликнула Мэдисон. — Он еще и недоволен!

— Этот человек вам досаждает, мисс Кастелли? — спросил Келвин, выходя из привратницкой с решительным выражением на своей круглой физиономии.

Сламмер гавкнул. Он натянул поводок, стремясь к выходу, но было очевидно, что Келвин не намерен уходить до тех пор, пока инцидент не будет исчерпан.

— Нет, Келвин, все в порядке, — поспешно ответила Мэдисон. — Этот господин — не тот, кого я ждала, но он уже уходит.

— Ага, понятно… — протянул Келвин, с подозрением глядя на Дэвида.

Мэдисон не могла решить: оставаться тут — но тогда Джейк может застать ее с Дэвидом — или вернуться в квартиру.

— Где ты собираешься ужинать? — поинтересовался Дэвид, как будто он имел на это полное право.

— Не твое дело! — отшила его Мэдисон. Он действительно поправился, или это ей только показалось? А волосы его выглядели сухими и безжизненными. Ему надо бы пользоваться хорошим кондиционером.

— Как хорошо нам с тобой было! — вздохнул он. — Как славно!

— Да, Дэвид, — спокойно отозвалась она, провожая взглядом Келвина и Сламмера, которые наконец-то отправились на прогулку. — Славненько было — до тех пор, пока ты от меня не сбежал. И вот что я тебе предлагаю: не приходи ко мне плакаться по поводу того, что твоя семейная жизнь не удалась. Видишь ли, мне на это глубоко наплевать.

— Нет, не наплевать, — торопливо проговорил он. — Я слышал, ты так ни с кем и не сошлась, с тех пор как мы разбежались. А это означает, что тебе не наплевать.

— Нет, милый, — с нескрываемым сарказмом парировала Мэдисон. — Это означает всего лишь то, что я не нашла мужика, с которым мне хотелось бы спать.

— Мне негде ночевать, — тоскливо сказал он.

— А такое слово, как «гостиница», тебе знакомо? Их — сотни по всему городу.

В его глазах промелькнул огонек раздражения.

— Не ожидал от тебя такого.

— Правда? А чего же ты ожидал?

— Что ты проявишь хоть чуточку сочувствия.

— Дэвид, — терпеливо проговорила она, — в ту ночь, когда ты от меня ушел, с тобой ушло и все мое сочувствие. Понимаешь?

— Господи Исусе, Мэдисон! Ну сколько раз я должен повторить, что я сожалею об этом?

— Говори сколько хочешь. Это ничего не изменит.

— Поужинаешь со мной завтра?

— Ты, должно быть, окончательно рехнулся!

— Ты не хочешь дать мне ни единого шанса, да?

— Я расплачиваюсь с тобой той же монетой.

— Вот, значит, как, — мрачно вздохнул он. — Меня наказывают.

— Неужели ты ничего не понимаешь, Дэвид? — повысила голос Мэдисон. — Тебя не наказывают. С тобой вообще ничего не делают, поскольку то, что было между нами, разбилось на тысячу кусков. Все кончено.

— Нет, — упрямо сказал он, — ничего не кончено.

— Кончено! — топнула ногой Мэдисон. — Поэтому я возвращаюсь домой, а тебе лучше уйти.

Дэвид растерянно покачал головой, словно не понимая, почему его гонят.

«Уходи! — мысленно умоляла она. — Уходи, пожалуйста, пока не приехал Джейк!»

И в это самое мгновение появился Джейк. Он был на загляденье хорош: выше Дэвида, с более длинными, чем у того, вьющимися волосами и влекущими к себе карими глазами. Он обладал непринужденной, какой-то уличной привлекательностью.

— Эй! — окликнул он Мэдисон, не осознавая, что стал свидетелем чего-то серьезного.

— Привет, — ответила Мэдисон, поспешно схватила его за рукав кожаной куртки и потащила к двери. — Я давно готова, так что поехали.

Дэвид пошел было следом за ними, но она остановила его свирепым взглядом, в котором читалось: «Только попробуй, черт тебя подери!»

— Я вам не помешал? — осведомился Джейк, когда они оказались на улице. — Ты вытащила меня из подъезда так поспешно, как будто в доме пожар.

— На самом деле это ты меня спас, — ответила Мэдисон.

— От того парня? А кто он такой?

— Теперь, к счастью, никто. — Последовала долгая многозначительная пауза. — А вообще-то — один мой бывший знакомый.

— Это хорошо.

— Да уж.

Джейк окинул свою спутницу изучающим взглядом.

— Нью-Йорк тебе идет, — сказал он, словно речь шла о блузке или платье.

— А я страшно рада, что ты приехал, — невпопад ответила она.

— Почему?

— Потому что мне очень нужно с кем-нибудь поговорить.

— И это — единственная причина?

— Одна из них.

— Ну, тогда говори.

— Не могу. Сначала мне нужно выпить. А потом хочу узнать, что привело тебя в Нью-Йорк, каковы твои дальнейшие планы, куда ты собираешься отправиться потом. И еще… Еще я хочу просто развлечься.

Джейк усмехнулся своей усмешкой киллера — Мэдисон помнила ее еще по Лос-Анджелесу.

— Именно этого хотелось бы и мне, — сказал он. — Развлечься… с тобой. Какая будет ночь!

* * *
Три часа спустя они находились в квартире Мэдисон, в постели, только что закончив заниматься любовью. Это у них получилось быстро и бурно.

— Такого у меня еще не было, — вздохнула она, потягиваясь грациозно, словно пантера.

— Правда? — засмеялся Джейк. — Выходит, я только что переспал с двадцатидевятилетней девственницей?

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — с улыбкой ответила она. — Оказаться в постели в день первого свидания — вот что у меня впервые. — Она немного помолчала и задумчиво добавила: — Ну, разве что в колледже один раз да однажды в Майами. Но…

— Эй, — перебил Джейк, прикоснувшись к ее руке, — я же не исповедник. Тем более что это не первое наше свидание. Помнишь Лос-Анджелес?

— Конечно.

— Я часто думал о тебе с тех пор.

— Я тоже часто тебя вспоминала, — призналась она.

Джейк зевнул и повернулся на бок.

— Надеюсь, я не стал разлучником из-за того, что спугнул сегодня твоего благоверного.

— Дэвид мне никакой не благоверный уже больше года, — сказала Мэдисон, подложив руки под голову. — Я с трудом его узнала сегодня.

— Это хорошо, — сказал он, прижимаясь к ней и принимаясь целовать ее шею. Постепенно его губы опускались все ниже и ниже — очень, очень медленно. Мэдисон тихонько застонала в предвкушении того, что должно было произойти. Секс с Джейком превзошел все ее ожидания, стал для нее выходом, в котором она так нуждалась, и она намеревалась воспользоваться этим на полную катушку.

Чуть раньше, после нескольких коктейлей в ближайшем баре, она рассказала ему об откровениях Майкла. Джейк слушал внимательно и сочувственно. Мэдисон поведала ему и о частном детективе, которого наняла, чтобы узнать правду о своих родителях.

— Ей уже удалось что-нибудь узнать?

— Нет, с тех пор, как она была здесь, от нее больше не было известий.

— Если она добросовестно относится к своей работе, то не станет беспокоить тебя до тех пор, пока не выяснит все.

— Что значит «все»? Я же вообще ничего не знаю. У меня такое ощущение, что я окончательно заблудилась.

Однако теперь, лежа рядом с Джейком, Мэдисон вовсе не чувствовала себя заблудившейся. Наоборот, она находилась в нужное время и в нужном месте. Плюс к этому — замечательный секс: естественный и пылкий. Трудно было поверить, что это была их первая ночь.

Руки Джейка снова стали блуждать по ее телу, порождая легкие судороги наслаждения.

О боже, как ей нравился исходивший от него запах, прикосновения его рук! Он был сильным, уютным, любящим. И он появился так вовремя.

Наступило утро. Мэдисон приподнялась на локте и смотрела на спящего Джейка. Его отличала какая-то ненавязчивая красота. Не Такая броская, как у его брата, телеведущего из Лос-Анджелеса, а более незаметная и земная. К тому же Джейк оказался еще и великолепным любовником. Впрочем, Мэдисон была настолько неискушенной в этой области, что вряд ли сумела бы отличить хорошего любовника от плохого.

Она выбралась из постели, осторожно, чтобы не потревожить его сон, и прошла в гостиную. Сламмер, которого на ночь бесцеремонно выставили из спальни, наградил ее враждебным взглядом и с оскорбленным видом прошествовал в дальний угол комнаты, словно наказывая хозяйку за свое изгнание.

Мэдисон зашла на кухню и поставила кофе, а потом вернулась в спальню, надела джинсы, рубашку, взяла Сламмера на поводок и повела на утреннюю прогулку. Когда она вернулась, Джейк был на кухне и разливал кофе в две большие кружки.

— Надо же, — улыбнулся он своей улыбкой наемного убийцы, — она даже по утрам выглядит изумительно! — воскликнул он.

— Ты — поэт? — с улыбкой спросила она.

— Прошлая ночь была особенной, — сказал Джейк, протягивая ей кружку с дымящимся кофе. — Даже не особенной, а уникальной.

— Как это у нас получилось… так быстро? — вслух удивилась Мэдисон, вскарабкавшись на высокую табуретку у кухонной стойки.

— Что ж поделать, коли я неотразим! — пошутил он.

— Это — само собой, — с улыбкой согласилась Мэдисон. — Но больше всего меня возбудили твои костлявые колени.

— Мои колени не костлявые, — притворно возмутился Джейк. — Они — само совершенство.

— Кто это говорит?

— Я.

— О'кей, я сдаюсь. У него идеальные колени.

— А у нее идеальный рот, — сказал он.

— Ну что ж, в конце концов, это не смертельно, — проговорила она, переходя на серьезный тон, — правда?

— Что, мои колени?

— Нет. То, что мы так быстро прыгнули в кровать.

— Конечно, — согласился Джейк. — Тем более что мы уже были друзьями — почти целый год.

— Да. Ты правильно сказал, что это — наше второе свидание, так что я могу не считать себя совсем уж законченной шлюхой.

— По-моему, ты беспокоишься по пустякам, — легкомысленно бросил он.

— Я знаю, — согласилась Мэдисон, — поэтому и пытаюсь успокоить себя.

Джейк улыбнулся и отхлебнул кофе.

— Как дела на работе?

— Все как всегда. Кстати, ты знаешь, что я написала репортаж о лос-анджелесских девочках по вызову? Но твою подружку цитировать не стала. Ты ведь меня сам об этом просил.

— Она не была моей подружкой, — поправил ее Джейк. — Просто симпатичная девушка, с которой у меня было мимолетное приключение. А этим промыслом она занялась лишь потому, что ей нужно было содержать сестру.

— Как трогательно!

— Не будь злючкой.

— Что ж, не могу не признать, что… она была настоящей красавицей, — ворчливо проговорила Мэдисон.

— Она была всего лишь симпатичной, — возразил Джейк. — Настоящая красавица — это ты.

— Спасибо, — сказала Мэдисон, почувствовав прилив нежности. После расставания с Дэвидом она решила, что больше никому не удастся причинить ей боль, и приказала себе: с этого момента — никаких романтических мечтаний, никаких разочарований! Обычное развлечение, и не более того.

— А что у тебя? — поинтересовалась она. — Как твое искусство останавливать мгновение?

— У меня все хорошо, — ответил Джейк. — Неделю назад вернулся из Африки, где фотографировал гепардов в естественной среде обитания.

— Ой, как здорово! Я обожаю гепардов. По-моему, это самые красивые животные.

— Видела бы ты, как они несутся по саванне! Такое великолепное зрелище мне еще никогда не приходилось наблюдать.

— А ты покажешь мне фотографии?

— Обязательно.

— Мне очень этого хочется.

— И мне тоже… хочется.

— Чего? — чуть слышно выдохнула она.

— По-моему, ты сама знаешь, — шепотом ответил Джейк и поцеловал ее долгим, глубоким поцелуем.

Мэдисон ощутила вкус кофе на его губах. Ее вновь пронизало желание, и она не видела никаких причин, которые помешали бы его удовлетворить.

* * *
Джейк уехал через неделю. Долгий нежный поцелуй у двери, и — его уже нет. Он отправился в Париж, выполнять очередное задание.

— Поедешь со мной? — спросил он перед отъездом.

Но Мэдисон понимала: еще слишком рано, чтобы она следовала за ним по всему миру, и поэтому ответила:

— Не могу. Я жду известий от детектива, у меня — работа, и мне необходимо поговорить со Стеллой.

Предлоги, предлоги, предлоги… На самом деле она вполне могла поехать с Джейком.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он. — Я буду очень сильно скучать.

— Как долго тебя не будет?

— Не знаю. Столько, сколько потребует работа. Ты меня знаешь, я не люблю загадывать.

Мэдисон и сама уже пришла к этому выводу.

И вот после недели, в течение которой они не разлучались ни на секунду, он исчез из ее жизни так же внезапно, как появился.

Жизнь Мэдисон потекла как прежде. Она проверила автоответчик. Он был до отказа забит сообщениями. В течение семи дней она была настолько поглощена Джейком, что начисто забыла об этом аппарате, и теперь ей придется перезванивать дюжине разных людей и пытаться как-то объяснить свое долгое отсутствие. В первую очередь Виктору, затем — Майклу, который названивал каждый день. А помимо них — Джеми, Натали, Антону и… Дэвиду.

Приятно хоть то, что кому-то небезразлично, жива она еще или нет.

Первым делом Мэдисон позвонила Виктору.

— Где, черт возьми, ты пропадала? — загрохотал он. — Как ты можешь — смыться из города, не предупредив никого! Ты не пришла на день рождения Эвелин, но даже не это главное. Ты продинамила встречу, которую мы для тебя организовали. Эвелин просто в бешенстве, а это очень плохо.

— Прости, Виктор. Я погрязла в грехе.

— Что ты сделала?

— Встретилась с одним старым другом.

— Ты хочешь сказать, что спала с ним?

— Мне почему-то кажется, что это не твое собачье дело.

— Ха! — громыхнул Виктор. — Лучше подумай, как ты станешь оправдываться перед Эвелин. Она очень огорчена, а это непосредственным образом отражается на мне.

— Но мы ни о чем не договаривались конкретно.

— А вот и нет, договаривались, — настаивал Виктор. — Ты обещала мне, что придешь.

— Как я могла тебе что-то обещать, если даже не знала, в какой день состоится ваша вечеринка!

— Я оставил на твоем автоответчике шесть сообщений.

— Я прослушала их только сегодня утром.

— Ха! — снова грохнул он. — А если бы возникло какое-то срочное дело?

— Но оно ведь не возникло, правда?

— У тебя на все готов ответ.

— Твоя школа.

— Как идет сбор информации о Пантере?

— Чудесно, — соврала она.

— У тебя все готово к поездке в Лас-Вегас?

Мэдисон вдруг осенила блестящая мысль.

— У меня к тебе вопрос, — сказала она.

— Ну?

— Кого из фотокорреспондентов ты хочешь послать со мной?

— Об этом я еще не думал. Если Пантера победит, мы вынесем его на обложку, так что мне понадобится лучший фотограф.

— А если проиграет?

— Черта с два!

— Ты просто душка, Виктор.

— Спасибо, — сказал он громче обычного.

Мэдисон несколько секунд колебалась, а затем взяла быка за рога.

— Помнишь Джейка Сику? Фотографа, которого ты нанял в Лос-Анджелесе?

— А-а, тот самый, который заявил, что больше не может на нас работать? Он, дескать, вынужден все время мотаться, так как снимает дикую природу и все такое прочее?

— Так вот, он вернулся.

— В твою кровать?

— А тебе-то какое дело!

— Значит, точно, в твою кровать, — убежденно констатировал Виктор.

— Я подумала, что он сможет сделать для нас отличную работу. Джейк — мастер, когда надо снимать какое-то действие, и вполне может поехать со мной в Лас-Вегас.

— Хватит вешать мне лапшу на уши. Я все понял. Как с ним можно связаться?

— Он сейчас в командировке, в Париже. Я скажу ему, чтобы он сам тебе позвонил.

— Кстати, хотел тебя спросить и забыл: как продвигается твоя книга? Все еще трудишься в поте лица?

— А, книга… — виновато повторила Мэдисон. Она уже забыла, когда в последний раз садилась за письменный стол. — Да двигается потихоньку. — Врать Виктору уже входило у нее в привычку. — Обещаю, ты будешь моим первым читателем.

— Хорошо. Да, вот еще что: пошли Эвелин цветы.

— Нет, ты сам пошли ей цветы и вложи в букет карточку с моим именем.

— Жадина-говядина, — пробормотал он.

— Ты у нас денежный мешок, а я всего лишь наемная рабочая сила.

После этого Мэдисон позвонила Майклу. В его голосе звучало еще более сильное напряжение, чем во время их последнего разговора.

— В чем дело? — спросил он. — Ты уезжаешь из города и даже не сообщаешь, куда едешь?

— А зачем тебе это? — спросила она, еще не зная, как объяснить свое исчезновение.

— Затем, что я не могу связаться с тобой вот уже двое суток.

«Велика беда!» — подумала Мэдисон, опять пытаясь разобраться в своих чувствах к нему. «Он мой отец, и поэтому я его люблю, — рассуждала она сама с собой. — Он лишил меня прошлого, и поэтому я его ненавижу».

— Ну и что из того? — спросила она, желая уколоть отца своим равнодушным тоном. — Можно подумать, стряслось что-то ужасное!

В трубке наступило молчание. Потом отец снова заговорил:

— Это касается Стеллы. Она… Она мертва. — Снова долгое, тяжелое молчание. — Похороны — завтра. Я хотел бы, чтобы ты присутствовала.

18

«Слава богу, что у меня есть Чес!» — думала Розарита. В том, что касается увеселения Мэтта и Марты Кокрейнджер, он проявил поистине королевскую щедрость. Что бы она без него делала! Наверное, кинулась с верхнего этажа универсама «Барниз», потому что каждая лишняя минута, проведенная в обществе занудных предков Декстера, была для нее хуже казни египетской.

На следующий вечер они отправились ужинать в «Ле Сирк». Чес настоял на том, что придет со своей девицей, хотя Розарита умоляла его не делать этого. От ее уговоров у него испортилось настроение.

— Что ты имеешь против Элис? — спросил он. — Она обычная медсестра. Прояви к ней хоть каплю уважения.

— Черта с два она медсестра! — Розарита пустила в ход свой ядовитый язычок. — Она — стриптизерша с большими искусственными сиськами. Ты всегда питал слабость к силикону. Неужели это неизлечимо?

После этого обмена любезностями Чес решил не обращать внимания на свою склочную дочь и общался исключительно с Мэттом и Мартой, которые ловили каждое его слово, будто он был кинозвездой. Чесу льстило это восхищение его персоной, поэтому он размяк и осчастливил родственников парой захватывающих историй из своей бурной молодости.

Розарита тем временем выпила два мартини и съела внушительных размеров стейк, решив, что потратит лишние калории позже, во время очередной встречи с Джоэлом. И тут она увидела его самого. Он вошел в ресторан в сопровождении тощей долговязой блондинки, которая нагло повисла на нем. Розарите показалось, что она сейчас сойдет с ума. До нее вдруг дошло, что у него есть и своя жизнь, к которой она не допущена. Конечно, что может ему предложить Розарита? Она замужем и лишена возможности постоянно находиться рядом с ним. Все это понятно, но увидеть его в ресторане с другой женщиной было для нее потрясением.

У девушки были длинные и прямые белые волосы, какие обычно бывают у моделей в журналах мод, а также бархатная кожа и ноги, которым, казалось, нет конца. А еще — совершенно плоская грудь. Розарита подметила это с огромным удовольствием. Она была значительно выше Джоэла. Наверное, ему это не нравилось. А может, наоборот. Розарита поймала себя на мысли, что до сих пор не изучила пристрастий и антипатий Джоэла.

Она залпом допила третий мартини и выпрямилась на стуле. Как ей следует себя вести? Подойти? Помахать рукой? Поздороваться? Декстер считал, что она и Джоэл едва знакомы. Она как-то рассеянным тоном сообщила ему, что на коктейле была представлена отцу и сыну Блейнам, и Декстер, как ей тогда показалось, даже не обратил на это внимания. Он скорее всего просто не знал, кто такие Блейны.

Розарита вынула из сумочки пудреницу и, открыв ее, посмотрелась в маленькое зеркальце. Она выглядела ужасно. И чувствовала себя точно так же. А кто смог бы выглядеть лучше, сиди он каждый вечер возле Марты и Мэтта Кокрейнджер! И от Чеса мало прока. Притащил сюда свою телку… Нет, вы только поглядите на эту теплую компанию!

Тем временем метрдотель усаживал Джоэла и его спутницу за столик. Он сел к ней спиной. Слава богу, что он ее не заметил! Теперь ей оставалось решить: заявить о своем присутствии или нет?

Нет, решила Розарита. Она не хочет, чтобы ее знакомили с этой тощей белобрысой мымрой. С какой стати она должна говорить ей «здравствуйте»?

— Я устала, — пожаловалась она Декстеру.

— Нам еще не подавали десерт, — откликнулся он, изучая меню.

— Знаю. Но я устала. Я больше не могу.

— Может, тебе не стоило пить три мартини подряд? — спросил он с ехидцей в голосе.

— А ты считаешь, сколько я выпила? — возмущенно встрепенулась Розарита.

— Нет. Я просто чувствую это.

— Ну-ну, детки, — прервала их пикировку Марта, предупреждающе цокая языком. — За столом — не ссориться. В какой больнице вы работаете, дорогуша? — обратилась Марта к Варумбе. — В ПП, как в сериале «Скорая помощь» — со всякими капельницами, с красивыми врачами, которые бегают туда-сюда? Ах, как я обожаю Джорджа Клуни! Он просто лапочка!

— А что такое ПП? — тупо спросила Варумба.

— Приемный покой, — сказал Чес и пнул ее ногой под столом.

— Ах да, приемный покой, — поддакнула Варумба. — Я частная медсестра. Оказываю платные услуги.

— Понятно, — сказала Марта. — Значит, вы посещаете больных на дому?

— Ага, только если они хорошо заплатят, — кивнула Варумба.

Чес метнул в нее взгляд, который можно было бы перевести примерно так: «Заткни свою чертову пасть!» И Варумба заткнулась.

Розарита заказала еще один мартини, не спуская глаз со спины Джоэла. Девица так и льнула к нему. Свою длинную, словно змея, руку она положила ему на спину, а ее пальцы перебирали волосы на его затылке.

«Тощая сука!»

Ей удалось выбраться из ресторана не замеченной Джоэлом. И слава богу!

Первое, что она сделала на следующее утро, это позвонила ему домой. Там включился автоответчик, поэтому Розарита набрала телефон его офиса.

— Джоэла не будетнесколько дней, — сообщила секретарша с зелеными ногтями. По крайней мере Розарита решила, что это именно она.

— Можно ли с ним как-нибудь связаться? — спросила она.

— А кто его спрашивает?

«О боже, опять!» — подумала Розарита и повесила трубку.

Проклятье! Джоэл не говорил, что собирается уезжать. А с другой стороны, с какой стати ему это делать! Он ей ничем не обязан. Между ними не существует серьезных отношений. И все — из-за этого недоноска, который не хочет дать ей развод. Розарита искренне считала, что дело только в этом.

* * *
Единственным плюсом пребывания в их квартире родителей Декстера являлось то, что этот факт каким-то необъяснимым образом действовал на его половую активность.

— Да что с тобой творится? — спросила его Розарита после одной особенно бурной ночи.

— Я твой муж. Я тебя люблю, — ответил он.

— Иногда одной любви недостаточно, — скептически заметила Розарита…

— Посмотрим, — сказал он.

Может быть, ему было известно что-то, чего не знала она?

Чес буквально покорил Марту. Она с обожанием ловила каждое слово, вылетавшее из его уст, пожирала его глазами. «Поздняя любовь хуже проказы», — с издевкой думала Розарита. Как трогательно! Но Чес совершенно не подходил на роль чьего бы то ни было кумира.

Однако преклонение перед ним со стороны провинциалов было вполне объяснимо. В их глазах Чес являлся могущественным человеком, который жил в роскошном особняке с молодой любовницей и мог часами рассказывать увлекательные истории из своего богатого прошлого. В особенности это касалось Марты, потому что Мэтт по большей части пожирал глазами Элис. Что касается Розариты, то она игнорировала папашину пассию. Если папочке угодно возиться со всяким отребьем, это не означает, что Розарита должна ему подыгрывать.

Уже пять дней она не могла найти Джоэла, который, судя по всему, просто кинул ее. Где он находится? И, главное, с кем? Когда Розарита наконец смогла до него дозвониться и спросила, где он был, Джоэл ворчливо сказал:

— Вот уж не знал, что я обязан перед тобой отчитываться.

Будто она была не более чем случайной знакомой.

— Я недавно видела тебя, — проговорила она зло.

— Где же, интересно?

— В «Ле Сирке», с какой-то тощей сукой.

Джоэл хмыкнул.

— Между прочим, эта тощая сука — знаменитая супермодель.

— Задница моя — знаменитая, — фыркнула Розарита. — Что-то я эту знаменитость раньше никогда не видела.

Джоэл снова саркастически хмыкнул.

— Не ревнуй понапрасну, — сказал он. — Эта девчонка слишком худа, чтобы пробуждать желание. Кожа да кости.

— Это я-то ревную? — переспросила Розарита, возмущенная тем, что он разгадал ее чувства.

— Хочешь прийти сегодня ко мне в офис? — спросил Джоэл. — В обеденное время?

Да, она хотела. Очень хотела. Но он не должен этого понять. И поэтому она ответила:

— Это зависит от того, что — в меню.

— А это, в свою очередь, зависит от того, кто из нас больше хочет есть, — сказал Джоэл, — ты или я.

Розарита не сумела удержаться от смеха.

— Я очень голодна, — призналась она.

— В таком случае как ты смотришь на то, чтобы мы оба поработали… головой?

Розарита уже сгорала от желания.

— Прямо в твоем кабинете?

— На столе. Предупреди свою симпатичнейшую попку. В двенадцать тридцать. Обещаю тебе сеанс у открытого окна. Ну как, нравится программа?

Нравится? Нравится ли ей эта программа? И он еще спрашивает!

— Я обязательно приду, — пылко сказала она. — Только предупреди эту сволочь у тебя в приемной, чтобы она меня сразу же пропустила. Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

— Джуэл чем-то обидела тебя?

— Да ее гнать надо в три шеи!

— Ладно, птичка, до скорого свидания.

Розарита посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. М-м-м… Джоэл обещал «поработать головой», значит, ей срочно нужно удалить волосы в том месте, которое реклама называет «область бикини». При мысли об этой малоприятной процедуре она зябко поежилась, но все же позвонила в косметический салон Элизабет Ардан.

* * *
— Слышал новость? — спросила Сильвер Андерсон, глядя на Декстера густо накрашенными глазами.

— Какую новость? — Декстер только что приехал на студию и теперь дожидался своей очереди в гримерную.

— Мне горько говорить тебе об этом, — промолвила Сильвер, — но ты должен знать. Потому что ты — мой любимчик, Декстер. Ты усердно работаешь и божественно выглядишь. Когда-нибудь ты станешь звездой, попомни мои слова.

— К чему вы клоните, Сильвер?

— Нас прикрыли.

Сердце Декстера ухнуло.

— Прикрыли? — глупо переспросил он. — Когда вы об этом узнали?

— У меня есть свои осведомители, — ответила старая актриса. — И, естественно, в качестве звезды этого сериала я обо всем узнаю первой. Официально об этом еще не объявлено, но, поверь мне, на следующей неделе это случится, и ты получишь розовый листок с уведомлением об увольнении. И я — тоже, как бы дико это ни звучало.

— Боже милостивый! — ахнул Декстер. В животе у него крутило, будто он наелся невесть какой дряни. — Но я считал, у нас все так хорошо идет! В последнее время я получаю не меньше сотни писем от поклонников каждую неделю.

— А я их получаю тысячами, — ответила Сильвер, — но, судя по всему, это дела не меняет. Такие решения принимают хозяева телесети, а для них толпы поклонников ничего не значат, и им плевать на то, что желает смотреть публика.

Декстер попытался взять себя в руки и не выглядеть так, словно наступил конец света.

— И чем же нас собираются заменить? — спросил он.

— Кто знает! — рассеянно ответила Сильвер. — Какой-нибудь нудятиной из жизни подростков, где будут играть сопливые бездарности. А я-то еще думала, что они счастливы оттого, что им удалось заполучить меня. Какая глупость!

— Нет, Сильвер, не глупость. Вы настоящая звезда. Вы… вы неподражаемы! Вы — живая легенда!

Сильвер удовлетворенно засмеялась.

— А что же вы теперь будете делать? — спросил Декстер. — Вернетесь в Лос-Анджелес?

— Возможно, вернусь, — ответила Сильвер, — а возможно, останусь в Нью-Йорке. Мне здесь нравится. Хотя я могу даже отправиться в Европу. Там преклоняются даже перед старыми женщинами. Там понимают, что мы единственные знаем все секреты, которые способны подарить мужчине истинное счастье. — Старая актриса одарила Декстера долгим проникновенным взглядом. — Твоя жена умеет дарить тебе счастье, Декстер?

Он мучительно покраснел. Ему совершенно не хотелось говорить на сексуальные темы с Сильвер Андерсон, перед которой он преклонялся, считая ее великой актрисой.

— Да. Она… У нас… вполне удовлетворительный секс, — промямлил он.

— Охотно верю, Декстер, дорогой, — улыбнулась она. — В свое время я неизменно спала со своими партнерами по фильмам. Это подразумевалось само собой.

— Да? — Декстер беззвучно сглотнул.

— Да, это было как бы частью нашей работы. — Сильвер издала булькающий горловой смех. — И поверь мне, они воспринимали это точно так же. Однако сегодня все иначе, — вздохнула она и протянула к нему свою безжизненную руку. — Подойди ко мне, Декстер. Подойди поближе.

Чувствуя себя оленем, попавшим на мушку умелому стрелку, он неохотно приблизился.

— Ты ведь не боишься меня, правда? — спросила старуха Декстера, который дрожал как осиновый лист.

— Вы такая… знаменитая, — через силу промычал он. — Я… я вами… восхищаюсь.

— Ты о-очень привлекательный мужчина, — низким голосом протянула Сильвер. — А я, ты уж мне поверь, повидала на своем веку немало красавчиков. О, какие истории я могла бы рассказать тебе о звездах, с которыми когда-то работала! Берт Рейнолдс, Вильям Шэтнер и даже добрый старый Клинт. Однако я никогда не любила рассказывать о своих похождениях. На мой взгляд, это просто отвратительно. Хотя если бы захотела, то смогла бы порассказать такого, что даже у Эстер Вильямс[10] волосы встали бы дыбом. Ты читал ее книгу? Нет, вряд ли, — сказала Сильвер, вцепившись в его руку. — Ты ведь не особенно утруждаешь себя чтением, правда, Декстер?

— Э-э-э… нет.

Ее палец выводил какие-то затейливые круги на его ладони. Декстер неожиданно для самого себя ощутил какое-то шевеление у себя в штанах.

— Закрой дверь, Декстер, — приказала она низким сексуальным шепотом. — Пришло время прощального подарка.

Он попытался проглотить застрявший в горле комок, но не смог. Ее рука легла на «молнию» его ширинки и потянула застежку вниз.

О боже, видел бы его сейчас отец!

* * *
На сей раз Розарита была не намерена терпеть насмешки со стороны паскудной Джоэловой секретарши. Она упруго вошла в приемную, едва удостоив взглядом девицу с зелеными ногтями, которая в этот момент висела на телефоне, и бросила на ходу:

— Джуэл, дорогая, Джоэл меня ждет. Он сказал, чтобы я проходила прямиком к нему.

— Не может быть! — вскинулась та.

Розарита одарила ее улыбкой, продемонстрировав свои белоснежные и идеально ровные зубы, которые обошлись Чесу в целое состояние.

— Не переживайте так, милочка, — обронила она и вошла в кабинет Джоэла прежде, чем секретарша успела что-либо сказать.

Джоэл разговаривал по телефону, взгромоздив ноги на стол. На сей раз он был полностью одет.

Розарита громко хлопнула дверью, подошла к столу и с издевкой проговорила:

— С возвращением! Кстати, где ты пропадал, если не секрет?

Джоэл прикрыл трубку ладонью.

— Мой консультант из Майами, — сказал он, сопроводив свои слова бесстыжим смешком. — Присаживайся. — И снова заговорил в трубку: — Ну ладно, крошка, еще увидимся.

Розарита умирала от желания расспросить поподробнее, с кем он говорит, но у нее хватило ума не делать этого. Давить на него было бы сейчас глупо.

— Ну, как поживаешь? — спросил он, вешая трубку.

— Мои родственнички до сих пор торчат в Нью-Йорке, — сообщила она. — Как только они отвалят, я начинаю разводиться с Дексом.

Если Розарита и ожидала, что ее любовник подпрыгнет от радости, то ее постигло разочарование. Он словно не слышал ее слов. Выдвинул ящик письменного стола, вынул оттуда маленький стеклянный пузырек с кокаином, высыпал порошок на стол и выровнял его в несколько аккуратных полосок. А затем протянул ей короткую пластмассовую трубочку и сказал:

— Угощайся, детка.

Розарита с тревогой подумала, что трахаться перед открытым окном — это одно, а нюхать наркотик на глазах у посторонних людей — совсем иное.

— Стоит ли это делать, когда нас могут увидеть? — осторожно поинтересовалась она.

— А почему ты считаешь, что на нас кто-то смотрит? — парировал Джоэл.

— Потому что ты постоянно расхаживаешь перед распахнутым окном в чем мать родила и трясешь яйцами на глазах у изумленной публики. Так что, поверь, в небоскребе напротив у тебя уже наверняка множество постоянных зрителей. Возможно, даже есть клуб твоих поклонников.

Джоэл громогласно расхохотался.

— Ну, ты и штучка!

— Ты тоже, — беззлобно огрызнулась Розарита, а потом подумала: «Да черт с ним, в конце-то концов! Немного кокаина вместо обеда — это то, что нужно для поддержания фигуры. Ни одной калории, зато много кайфа».

Она взяла трубочку и вдохнула в себя полоску наркотика. Джоэл ухмыльнулся и быстро всосал носом две подряд. Оставалась еще одна.

— Ты или я? — спросил он.

— Давай ты, — великодушно уступила она.

Упрашивать Джоэла не пришлось. Он прикончил последнюю, а остававшийся на столе порошок собрал пальцем и растер по деснам.

— Раздевайся, крошка, — велел он.

— А может, закрыть дверь…

— Сколько раз я должен тебе повторять, что это ни к чему! — рявкнул он, яростно мотнув головой. — Сюда без приглашения никто не заходит.

Внезапно Розарита ощутила все ту же похотливую дрожь, которую испытывала и в прошлый раз. Она быстро расстегнула блузку, выскользнула из юбки и осталась в предусмотрительно надетом поясе и кружевном лифчике с низкими чашечками.

— У тебя есть трусики с дыркой внизу? — спросил Джоэл.

— Конечно, — соврала она, сделав в памяти пометку обязательно обзавестись парой таких.

— Следующий раз надень их, — велел он.

Розарита кивнула, уже жмурясь в предвкушении его грубых прикосновений.

Джоэл встал, спустил штаны и зашвырнул их ногой под стол.

— Снимай с себя все, детка, залезай на стол и раздвинь ножки пошире, — командовал он.

Розарита не стала спорить. Она быстро скинула с себя лифчик, избавилась от пояса и залезла на письменный стол.

19

Питер и Джеми везли Мэдисон на похороны в Коннектикут. Она до сих пор находилась в состоянии шока и тщетно пыталась разобраться в событиях последних дней.

— Мне кажется, что я сплю, — говорила она, сидя на заднем сиденье «БМВ», принадлежащего Питеру. — Не знаю, как это объяснить, но у меня такое ощущение, будто все происходит словно в замедленной съемке.

— Мне это знакомо, — попыталась утешить подругу Джеми, повернув к ней свою белокурую головку.

— Сначала я узнаю, что Стелла мне не мать, — продолжала Мэдисон, — и прежде, чем я успеваю с ней хотя бы поговорить, она… она умирает.

— Что конкретно рассказал тебе Майкл? — сочувственно спросила Джеми.

— Не многое. Судя по всему, была попытка ограбления. Стеллу и того парня, с которым она жила, застрелили. Это… это ужасно!

— Черт побери! — сердито выругался Питер. — В наши дни никто не может чувствовать себя в безопасности.

— Они пытались оказать сопротивление? — продолжала спрашивать Джеми.

— Кто ж его знает! — откликнулась Мэдисон, думая тем временем, как странно звучал по телефону голос Майкла. В нем чувствовалась какая-то необъяснимая холодность. Погибла Стелла — его любимая жена, с которой они прожили двадцать семь лет, а ему словно бы все равно.

«Смерть по-разному влияет на различных людей, — подумала Мэдисон. — Не исключено, что во время похорон Майкл развалится на части». Она снова, в тысячный раз, пожалела о том, что так и не смогла поговорить со Стеллой и спросить у нее, почему она молчала все эти годы. Теперь — слишком поздно. Потерянного не вернуть.

* * *
Майкл встретил ее у дверей большого деревенского дома. Он был одет в черный костюм и выглядел совершенно обыденно. Мэдисон прижалась к нему, крепко обняла и зашептала:

— Какая трагедия! Держись, Майкл.

— Да, конечно, — ответил он все тем же странным, словно чужим, голосом, и прежде чем Мэдисон успела сказать что-то еще, он освободился из ее объятий и повернулся, чтобы поздороваться с Питером и Джеми. Мэдисон внимательно посмотрела на отца и не заметила в нем никаких перемен. Неужели из-за того, что Стелла бросила его ради другого мужчины, он не скорбит о ее смерти? Возможна ли в нем подобная бездушность?

Она снова вспомнила отца таким, каким знала его все эти годы. Сейчас ей казалось, что она смотрит на совершенно чужого, незнакомого ей человека.

На подъездной дорожке ожидал черный лимузин, готовый отвезти их в местную церковь. Мэдисон и Майкл сели рядом, но за всю дорогу он не проронил ни слова.

Похороны были скромными. Со Стеллой пришли проститься не более двух десятков человек, которые теперь стояли, сбившись маленькими кучками. В роскошной машине с персональным шофером из Нью-Йорка даже прикатил Виктор, чтобы отдать последнюю дань уважения. Обняв Мэдисон, он пробормотал слова соболезнования, а она, поблагодарив его, обвела взглядом стоявших вокруг людей и с удивлением осознала, что не знает практически никого из присутствующих. Большинство из них жили в Коннектикуте и были друзьями Майкла и Стеллы. Единственным знакомым ей человеком была приехавшая из Нью-Йорка Уорнер Карлайсл, талантливый дизайнер ювелирных изделий. Мэдисон знала эту женщину с детства — не очень близко, но достаточно для того, чтобы подойти к ней и поздороваться. Интересно, подумала Мэдисон, знает ли Уорнер о том, что Стелла не являлась ее настоящей матерью? Скорее всего да.

Уорнер была высокой привлекательной женщиной с короткими золотисто-каштановыми волосами и в огромных солнцезащитных очках. Было нетрудно заметить, что она переживает смерть Стеллы.

— Не могу понять, как это случилось, — проговорила она, с трудом сохраняя самообладание. — Кому могла понадобиться их смерть!

— Да, все это дико, — согласилась Мэдисон.

— Да, именно, что дико, — с горечью сказала Уорнер. — Они забрали ее драгоценности?

— Понятия не имею, — откликнулась Мэдисон, вспомнив изумительную коллекцию драгоценностей в стиле арт-деко, принадлежавшую Стелле. Но почему об этом беспокоится Уорнер, да еще в такой неподходящий момент? — Стелла была очень осмотрительным человеком. Наверняка самые дорогие из своих вещей она держала в банке.

— Разумно, — одобрительно кивнула Уорнер, поправляя на шее золотой кулон с изумрудом.

— А-а… вы, случайно, не знали мужчину, с которым она жила? — осведомилась Мэдисон. — Кем он был?

— Люсьен Мартин. Художник двадцати с чем-то лет, — ответила Уорнер, нервно поправляя темные очки. — Они понравились друг другу с первого взгляда, и через несколько недель Стелла перебралась к нему. А теперь… — Уорнер покачала головой, будто отказываясь верить в случившееся. — Теперь их обоих нет.

После отпевания все отправились на кладбище, где состоялась еще одна короткая траурная церемония, а когда все было кончено, в доме состоялись поминки.

Увидев Уорнер, стоящую возле буфета с угощением, Мэдисон снова подошла к ней.

— Скажите, Стелла действительно была настолько несчастна с Майклом, что решила бросить его?

— Твой отец никогда не уделял ей столько внимания, сколько она заслуживала, — ответила женщина, накладывая еду себе на тарелку. — Стелла была из тех женщин, которым надо постоянно твердить, что они — самые красивые создания на свете, а Майклу это со временем надоело. А потом она встретила Люсьена, который был готов повторять это по тысяче раз на дню.

— Какой он был?

— Точная копия Майкла в молодости, — лаконично ответила Уорнер. — И он ее обожал. — Она прошла в гостиную, села на диван и пристроила тарелку у себя на коленях. Мэдисон последовала за ней.

— Но ни при каких обстоятельствах не упоминайте имя Люсьена при Майкле, — предупредила Уорнер. — Он страшно переживал и злился, когда Стелла сбежала от него. Честно говоря… — Женщина замолчала и нервно огляделась по сторонам. — Он даже угрожал ей.

— Майкл угрожал Стелле? — Сердце Мэдисон забилось с удвоенной скоростью.

— Да, Стелла была так напугана, что они с Люсьеном перебрались из его дома в квартиру, оборудованную сложной системой охраны. Она прекратила всякое общение с Майклом и ничего не хотела от него — ни денег, вообще ничего. Желая оказаться подальше от него, они с Люсьеном решили перебраться в Нью-Йорк. Когда Майкл об этом узнал, он был вне себя от ярости.

Прежде чем Мэдисон смогла заговорить, ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть.

— Вы же не хотите сказать, что он… каким-то образом причастен к их смерти? — с трудом выговорила она.

Уорнер посмотрела на нее долгим взглядом и сказала:

— Встретимся на будущей неделе. Сейчас Я не могу об этом говорить.

«Она просто расстроена, — убеждала себя Мэдисон. — Она сама не знает, что говорит!»

— Я узнала правду о Стелле и о себе, — неожиданно для себя выпалила она и уставилась на Уорнер, ожидая, какой будет ее реакция.

— Правду? — осторожно переспросила женщина, ставя тарелку на кофейный столик.

— Майкл мне все рассказал.

— Вот как? Я думала, он никогда на это не решится.

— Насколько я понимаю, вы все это знали?

— Разумеется. Мы со Стеллой дружили более тридцати лет. Именно я познакомила их с Майклом. Он был другом мужчины, с которым я тогда встречалась.

— Я не имела понятия, что они познакомились с вашей помощью.

— Боюсь, что теперь я сожалею об этом.

— Я тоже сожалею.

— А ты — о чем?

— О том, что мне не удалось поговорить со Стеллой, пока она была жива.

— Уверена, что ты очень сильно переживаешь все это.

— Так оно и есть. Тем более что мы с ней никогда не были особенно близки. Стелла всегда была… я могла бы сказать «холодна», но тут — нечто другое. Понимаете, она всегда была… далека от меня.

— Да, я понимаю. Это объяснялось тем, что ты не была ее дочерью и никогда бы ею не стала, — объяснила Уорнер. — Ты являлась для Стеллы постоянным напоминанием о том, что до нее у Майкла была другая — и очень большая — любовь. Ей же необходимо было чувствовать себя главной в его жизни, а это как раз и не удавалось.

— Но почему? — воскликнула Мэдисон. — Ведь Майкл боготворил ее!

Уорнер покачала головой.

— Я вижу, нам действительно необходимо поговорить, но не здесь и не сейчас. Я позвоню тебе на следующей неделе.

— Да, я очень прошу вас об этом. У меня — столько вопросов! Я надеялась, что на них ответит Стелла, но… Теперь я надеюсь только на вас.

— Я постараюсь, — пообещала женщина.

Мэдисон не помнила, как прошел остаток дня. Когда большинство гостей разошлись, она спросила Майкла, хочет ли он, чтобы она осталась на ночь в его доме. Ответ был отрицательным. Она не стала настаивать, попрощалась и вернулась в Нью-Йорк, как и приехала, в одной машине с Джеми и Питером.

— Ну и денек! — вздохнул Питер, сосредоточенно глядя на шоссе.

— Поменьше бы таких! — поддержала его Мэдисон также с усталым вздохом.

— Ну, как ты? — заботливо спросила Джеми.

— Могу сказать одно: слава богу, что вы оба поехали со мной! — ответила Мэдисон. — Я вам по гроб жизни благодарна.

— Разве мы могли бросить тебя в такой ситуации! — всплеснула руками Джеми.

— Ни за что, — поддержал жену Питер.

— Ирония судьбы: сегодня я похоронила мать, которой у меня никогда не было, — проговорила Мэдисон, качая головой.

Джеми понимающе кивнула.

— Ты отлично держалась. Я бы так не смогла.

— И вот ведь как странно получается, — задумчиво продолжала Мэдисон. — Я очень люблю Майкла, но сейчас ощущаю себя совершенно потерянной. Я уже окончательно перестала что-либо понимать.

— Если хочешь, поживи у нас несколько дней, — предложила Джеми. — Тебе сейчас ни в коем случае нельзя оставаться одной.

— Я не одна, — возразила Мэдисон. — У меня есть собака и привратник. Ах да, и еще Дэвид, который названивает мне каждый день.

— Пошли его подальше!

— Ну и, разумеется, Джейк, который сейчас где-то в Париже.

— Может, я лезу не в свое дело, — сказала Джеми, — но мне почему-то кажется, что Джейк — однодневка.

— А вот ты и ошиблась, — насмешливо проговорила Мэдисон. — Мы провели с ним целую неделю.

— Я не говорю, что ты ему не нравишься, — возразила Джеми. — Просто лично мне этот парень кажется ненадежным.

— А разве он не жил с проституткой из Лос-Анджелеса? — поинтересовался Питер.

— Нет, он с ней не жил. Это было короткое увлечение.

— Послушайте, девочки, — тоном знатока сказал Питер, — мужик, который спит с проституткой, вряд ли является покорителем женских сердец. Потому что, если ты за это платишь…

— Он за это не платил, — раздраженно перебила его Мэдисон. — Он даже не знал, что она этим промышляет.

— Я тебя умоляю! — насмешливо хохотнул Питер. — Мужчина сразу же чувствует это.

— Каким образом? — спросила Джеми, подозрительно глядя на мужа.

— Ну, женщины такого сорта обладают определенной техникой секса, — стал объяснять он. — Они очень профессиональны.

— А ты откуда знаешь? — не отступала Джеми.

— Но ведь я же мужчина!

— Ты женатый мужчина, Питер. И когда же тебе приходилось за это платить?

— Никогда, дорогая.

— Откуда же тебе известно все это? — прокурорским тоном спросила Джеми.

— Я посещал немало мальчишников, — усмехнулся Питер. — А там все разговоры — только об этом.

Наконец «БМВ» остановился возле подъезда, где жила Мэдисон. Джеми и Питер все еще волновались, не желая оставлять ее одну.

— Со мной все будет в порядке, — заверила она их. — Единственное, что мне нужно, это время и одиночество, чтобы как следует все обдумать.

— Ладно. Но не забывай: один телефонный звонок, и мы — у тебя.

— Спасибо, ребята! — с чувством произнесла Мэдисон и вышла из машины.

— Я люблю тебя, — сказала Джеми на прощанье.

Келвин обрадовался, увидев Мэдисон.

— Надеюсь, у вас все в порядке, мисс? — осведомился он, проводив ее до квартиры. — Я вывел собаку примерно час назад, так что вам сегодня уже не придется с ней гулять.

— Спасибо, Келвин, — поблагодарила она и вошла в квартиру. На сей раз Сламмер, добрая душа, решил ее не казнить, поэтому он прыгал вокруг Мэдисон и вылизывал каждый сантиметр ее тела, не прикрытый одеждой. С минуту она ласкала его, а затем прошла на кухню и кинула ему угощение. Вслед за этим последовал ритуал прослушивания сообщений, накопившихся за день на автоответчике.

От Джейка — ничего.

От Дэвида — навалом.

Черт! Куда же запропастился Джейк?

«Может, встретимся? — ныл Дэвид. — Ты не можешь мне отказать. Ты должна…»

«Ни черта я тебе не должна и никогда не буду. Отвали, Дэвид!»

Третье сообщение было от Ким Флориан и звучало весьма загадочно:

«Перезвоните мне немедленно!»

Так она и сделала. Ким сняла трубку после первого же звонка.

— Мне нужно увидеться с вами как можно скорее, — сказала она. — Я приеду сейчас же.

Мэдисон взглянула на часы. Уже почти полночь.

— Давайте лучше завтра, — сказала она. — Я только что вернулась с похорон и не чую под собой ног.

— С похорон… — повторила следом за ней Ким. — И кто же умер?

— Женщина, которая не была моей матерью.

— Стелла умерла?

— Боюсь, что да.

— Как это случилось?

— Полиция утверждает, что к ним в дом кто-то вломился. Она и ее приятель были застрелены.

— Казнены?

— В каком смысле?

— Их убийство выглядело как казнь? — повторила свой вопрос Ким.

— Подробности мне не известны, — ответила Мэдисон. — Я только знаю, что их обоих застрелили.

— В котором часу мы сможем увидеться завтра? Мне хотелось бы пораньше. — В голосе Ким явственно слышалась тревога.

— У вас для меня есть какие-то новости?

— Да, есть. И эту информацию вам стоит услышать как можно скорее. — Некоторое время в трубке царило молчание. — Я выяснила кое-что относительно Глории.

— Что? — воскликнула Мэдисон, чувствуя, как у нее в груди подпрыгнуло сердце. — Что вам удалось узнать?

— Я не стану говорить об этом по телефону. Мне нужно видеть вас лично.

— Приезжайте к завтраку.

— Договорились. И вот что еще, Мэдисон, — проговорила Ким. — Приготовьтесь. Приготовьтесь как следует. Вам предстоит услышать что-то очень неприятное.

20

Декстер так сильно терзался осознанием собственной вины, что не мог поднять глаз на Розариту. Он сидел за столом и вертел в руках вилку, не в состоянии съесть ни одного кусочка. Еда не шла ему в горло.

— Что с тобой творится? — наконец спросила Розарита, которую раздражало странное поведение мужа.

— Да, сынок, ты сегодня какой-то странный, — озабоченно подхватила Марта. — Все время молчишь… Какая-то гадкая птичка стащила твой язык?

— Я сегодня… гм, кое-что узнал на студии, — выдавил он, не желая признаваться в том, что рассказала ему Сильвер, но и не в состоянии больше держать это внутри себя.

— Что же ты узнал, сынок? — осведомилась Марта, пережевывая кусок бифштекса.

— Ходят слухи, что мой телесериал, возможно, закроют, — мрачно ответил Декстер.

— О боже! — в ужасе воскликнула Марта, поднеся руки ко рту. — Они не могут этого сделать!

— Они могут сделать все, что захотят, — возразил Декстер, втайне мечтая, чтобы его мать хотя бы раз в жизни оказалась права.

— Кто тебе об этом сказал? — спросила Розарита. Сама она слышала эти слухи уже на протяжении последних двух месяцев, но ни разу не заикнулась об этом мужу.

— Сильвер Андерсон.

— Ах какая потрясающая женщина! — влез в разговор Мэтт, глаза которого при упоминании этого имени враз загорелись. — Ничуть не постарела за все эти годы!

— Еще как постарела! — одернула мужа Марта в непривычной для нее сердитой манере. — У тебя просто зрение испортилось. Ничего не видишь. Давно очки бы купил.

«Так тебе и надо! — злорадно думала Розарита. — Телевизионщикам давно следовало дать тебе коленом под зад!»

— И что ты будешь делать, если сериал действительно закроют? — спросил Мэтт.

— Ну, — неуверенно пожал плечами Декстер, — на нем ведь свет клином не сошелся. В конце концов, у меня есть агент. Я поговорю с ним…

— А тебе не кажется, что это он должен был с тобой поговорить? — спросила Розарита. — Если ходят такие слухи, он должен был о них знать.

— Я и сам удивляюсь, — признался Декстер. — Я все-таки не последний человек. У меня много поклонников, каждую неделю я получаю от них по сотне писем.

— Ах, дорогой, как мне нравится их читать! — снова закудахтала Марта. — Какие замечательные слова пишут эти люди!

— Они поверяют ему свои самые сокровенные сексуальные фантазии, — ехидно подбросила Розарита, и в глазах ее блеснул бесстыдный огонек.

Декстер мрачным взглядом заставил ее замолчать и отвернулся. В женских руках секс представлял собой опасное оружие, и Сильвер Андерсон это доказала. Он никак не мог забыть о том, что она с ним сотворила. Боже милостивый! Ведь он — женатый человек, а брачные узы — святы! При всех ее недостатках, Розарита и подумать не могла о том, чтобы изменять ему на стороне, а он позволил, чтобы Сильвер его использовала, и не предпринял ничего, чтобы остановить ее. Это было унизительно и гадко.

Сам-то он ее не трогал, но позволил ей делать с ним, что она захочет. Воспоминания об этом снова и снова заставляли сердце Декстера страдать от чувства огромной вины. А ведь ему казалось, что Сильвер — такая замечательная старая леди! Как жестоко порой шутит над нами жизнь.

Что сказала бы Розарита, узнай она об этом ужасном случае! Нет, об этом лучше даже не думать.

— Когда мы снова увидимся с Чесом? — спросила Марта. — Я так скучаю по его улыбке!

«Еще бы! — злобно думала Розарита. — Ты бы на все была готова, но только ты для него чересчур стара».

— Мы устроим прощальный ужин, — сказала она, мечтая о том дне, когда они уберутся восвояси. — Тем более, — добавила она, сладко улыбаясь, — что вы скоро уезжаете, не так ли?

— Да, — печально кивнула Марта. — Я буду очень скучать по всему, что оставляю здесь. Мы получили такое огромное удовольствие!

— Это верно, — поддакнул Мэтт, жуя кусок стейка. — Хотя то, о чем ты нам только что сообщил, сынок, меня вовсе не радует. — Он посмотрел на Декстера проницательным взглядом. — Что ты теперь собираешься делать?

— Я уже говорил вам, — ответил тот, думая, что, несмотря на всю его любовь к родителям, ему не хочется, чтобы они лезли в его личные дела. — Поговорю со своим агентом. Может, у него появятся какие-то идеи.

— Тебе нужно сниматься в хороших картинах, — прощебетала Марта, будто это было легче легкого. — Ты мог бы легко стать новым Харрисоном Фордом.

— Наверняка мой агент знает, что делать, — заверил родителей Декстер, желая лишь одного — чтобы они замолчали и оставили его в покое. Мало того, что он вот-вот останется без работы, так еще его семейство устроило дискуссию по этому поводу!

После ужина Мэтт и Марта устроились в гостиной перед телевизором с огромным экраном, собираясь смотреть «Надежду Чикаго».

— Это моя любимая программа, — призналась Марта, ставя рядом с собой коробку шоколадных конфет. — Ни за что на свете не согласилась бы ее пропустить!

— Я обещал маме, что к Рождеству подарю ей видеомагнитофон, — сказал Декстер, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Это, конечно, хорошо и замечательно, но проблема в том, что я никогда не смогу научиться им пользоваться, — откликнулась Марта, засовывая в рот конфету.

— Папа будет его для тебя включать и выключать.

— Да, руки у меня откуда надо растут, — присоединился к разговору Мэтт, двусмысленно подмигнув сыну. — Твоя мамочка имела возможность в этом убедиться.

Декстер бессильно закатил глаза. Опять отец лезет со своими сексуальными откровениями!

Его мучила одна мысль: как он завтра посмотрит в глаза Сильвер? Съемки их сериала пока что продолжаются, а значит, им еще предстоит вместе работать на одной телевизионной площадке. Как им теперь общаться, встречаясь каждый день? Как ему жить с мыслью, что он изменил Розарите? Ну… вроде как изменил. В конце концов, президент Клинтон публично заявил, что минет нельзя рассматривать в качестве супружеской измены, так что, возможно, все не так страшно, как ему кажется.

А может, ему признаться Розарите? Покаяться?

Нет! Это самая огромная глупость, которую только можно придумать. Она обратит это признание против него и окончательно настроится на развод.

Каждую ночь Декстер молился, чтобы она поскорее забеременела. Если все будет оставаться так, как сейчас, до того момента, когда она выяснит, что беременна, — он спасен! Что же касается Сильвер, то он просто постарается ее избегать. У него нет другого выхода.

* * *
Варумба вернулась в клуб «Бум-Бум», чтобы забрать свои вещи. Чес не терпящим возражений тоном заявил ей, что не хочет, чтобы она там оставалась. И если он готов поселить ее у себя и оплачивать все ее счета, к черту эту дурацкую работу!

Варумба была счастлива оттого, что наконец нашелся мужчина, готовый взять ее на содержание. Конечно, временами Чес бывал ужасным грубияном, но Варумбе нравилось в нем то, что, во-первых, он был гораздо старше, а во-вторых, без устали занимался с ней любовью, давая сто очков вперед соплякам вдвое моложе его. Правда, каждый сеанс с Чесом длился недолго, но и это было хорошо, поскольку Варумба уже столько валялась с мужиками, что этого хватило бы на несколько жизней.

Она не испытывала грусти, расставаясь с клубом. Ей надоели уроды, приходившие сюда, чтобы поглазеть на ее танцы. Иногда на них было просто страшно смотреть: они сидели с открытыми ртами, вытаращившись на сцену, словно загипнотизированные или какие-то зомби, и ей приходилось выделываться перед этими дебилами. Ничего еще, когда ей приходилось танцевать для богатенького импотента или на холостяцких вечеринках, но почти всегда находился какой-нибудь извращенец, который хотел от нее невесть чего.

Ее босс, мистер Лысая Башка, как прозвали его девочки, был не в восторге от ее ухода.

— Тебе предложили что-то получше? — спросил он. — Если тебя пытаются переманить в какой-нибудь другой клуб, я обещаю платить тебе больше, чем предлагают они.

— Нет, — ответила Варумба, сосредоточенно запихивая в чемодан свою косметику, парики и наряды. — Я встречаюсь с одним джентльменом, который хочет, чтобы я целиком и полностью принадлежала ему.

— Он бросит тебя через неделю, — скривил рот мистер Лысая Башка.

— А вот и нет! — защищалась Варумба. — Он в меня влюблен.

— Влюблен! — фыркнул управляющий, а потом громко откашлялся и добавил: — Сделай так, чтобы в тебя влюбился и я, крошка. Плачу тебе дополнительную сотню, чтобы ты сегодня вышла на сцену и исполнила свой танец. Один твой поклонник шляется сюда целую неделю. Он просто сгорает от желания увидеть, как ты трясешь грудями.

— Кто такой? — спросила Варумба.

— Парень по имени Джоэл.

— А-а, этот! — сказала она, сморщив носик. — В нем есть что-то… уродское.

— А тебе-то что за дело? — спросил Лысая Башка. — За то, чтоб посмотреть на твои маленькие сиськи, он платит большие бабки.

— Маленькие сиськи? — не на шутку оскорбилась Варумба. — Их еще никто не осмеливался назвать маленькими!

— Я гляжу, ты осмелела, как только собралась уходить!

Запихивая в чемодан длинный черный парик, Варумба подумала, что напоследок ей вовсе не помешает срубить лишнюю сотню-другую баксов, и примирительным тоном спросила:

— Так сколько, ты говоришь, я получу, если станцую для этого урода?

— Обычную таксу плюс сотню сверху.

— Мало, — отрезала она, сообразив, что запросто может выторговать больше. — Я ухожу.

— Ладно, черт с тобой! Две сотни. Но — ни центом больше. Остальное получишь чаевыми с клиента.

— Он сейчас здесь?

— Ага. Целую неделю только о тебе и спрашивает.

Две сотни наличными! Когда ее грудь повиснет, ей будет, на что жить.

— Двести пятьдесят и — по рукам, — сказала она.

— Иисус и Мария! — злобно воскликнул Лысая Башка. — Ты ценишь себя чересчур высоко для стриптизерши.

— Естественно, — ответила Варумба, одарив управляющего лучезарной улыбкой.

Лысая Башка ушел, а Варумба задумалась, как нарядиться для своего прощального выступления. Может, надеть школьную форму? Мужикам это всегда нравилось. Они просто торчали от белой рубашечки, галстучка, синей плиссированной мини-юбки, белых гольфов и босоножек. Особенно тогда, когда все эти предметы поочередно летели в зал.

Варумба надела наряд школьницы и заплела волосы в две тугих косички. Как-нибудь она устроит такое же представление для Чеса. Он просто улетит! Впрочем, Варумба много чего сможет ему показать, тем более что все свои сценические костюмы она забирала с собой.

Вошел мистер Лысая Башка, сообщив, что Джоэл — здесь и хочет, чтобы она станцевала для него одного. Варумбе и раньше приходилось выполнять персональные заказы для этого парня. В прошлый раз он схватил ее груди и с такой силой сжал соски, что потом они у нее ныли целую неделю. Это обошлось ему в лишнюю сотню баксов.

Войдя в отдельный кабинет, она сразу же погрозила ему пальчиком:

— На сей раз — без рук! У нас это не принято.

— Вываливай свое богатство и заткни пасть! — рявкнул Джоэл, откидываясь на спинку стула и приготовившись смотреть захватывающее представление.

— И выбирайте выражения, — добавила Варумба, с застенчивым видом дергая одну из своих косичек. — Я хорошая девочка. Я маленькая школьница.

И Варумба начала танцевать.

Она делала это, как настоящий профессионал, и ее большие груди плавно раскачивались в такт «Бабочки» Мерайи Кэри.

Джоэл вдруг почувствовал себя обманутым, потому что этого не видел никто, кроме него. Надо было, чтобы Варумба выступала на публике и чтобы ее танец могли наблюдать все. Как же он обойдется без публики?

Джоэл подумал, сколько может стоить, если он пригласит ее прийти к нему в офис. Впрочем, разве деньги имеют значение! Вопрос в другом: согласится ли она? А почему бы и нет! Она же шлюха. Разве порядочная женщина станет стриптизершей!

Когда на Варумбе остались только трусики и бюстгальтер, он сделал ей это предложение. Она приблизилась к Джоэлу, и теперь ее груди раскачивались прямо перед его лицом.

— Извините, — сказала она, и один из ее больших коричневых сосков чиркнул ему по носу, — я покидаю этот бизнес.

— Тебе незачем это делать, — ответил Джоэл. — Ты должна давать индивидуальные представления. Заработаешь огромные деньги. — Он выпрямился на стуле. — Если завтра в обед придешь ко мне в офис, плачу пять сотен наличными.

— Хм-м-м… — протянула Варумба, заинтересованная столь щедрым предложением. — Позвони мне. Ах, ты мой сладкий, ты не пожалеешь об этом.

21

Несмотря на огромную усталость, Мэдисон никак не удавалось уснуть. Звонок Ким растревожил ее. Детектив сказала, что ей не понравится то, что она завтра услышит. Что же это может быть?

Она лежала в постели, беспокойно ворочаясь с боку на бок, пока наконец не включила свет, решив попробовать читать. Однако из этого тоже ничего не вышло. Она никак не могла сосредоточиться на книге. Тогда Мэдисон включила телевизор в надежде на то, что он подействует на нее как снотворное. И тут неудача. Черт! Что же делать? Нет, снотворное, оставшееся от Дэвида, они принимать не станет, слишком плохо действуют на нее все эти пилюли.

Ее мысли беспорядочно метались, перескакивая с одного на другое. Неделя выдалась настолько насыщенной разнообразными событиями, что она никак не могла успокоиться. Да еще Дэвид объявился! Что он вообразил? Что она кинется в его объятия с криком «Прощаю все!»? Черта с два! Она никогда не простит его.

А еще — Джейк. Что случилось, почему он не звонит? И, что еще более важно, почему она переживает по этому поводу? В конце концов, это был обычный секс без каких бы то ни было взаимных обязательств и обещаний. Однако Мэдисон переживала и ничего не могла с собой поделать.

Она ворочалась в постели до пяти утра, а затем поняла, что уснуть уже не сможет, и решила вставать. Ей до смерти хотелось позвонить Ким, но она понимала, что в такой ранний час об этом нечего и думать. Поэтому Мэдисон натянула толстый свитер, джинсы, зашнуровала ботинки и отправилась гулять со Сламмером, заглянув на обратном пути в круглосуточный магазин, чтобы купить хлеб, сыр и несколько пакетиков кофе «Старбакс».

Подняв свежий номер «Нью-Йорк таймс», лежавший на полу у двери ее квартиры, Мэдисон вошла внутрь, плюхнулась на диван и развернула газету, однако через несколько минут снова поняла, что не в состоянии сосредоточиться… Ее мысли витали вокруг вчерашних похорон, разговора с Уорнер и всего того, что она от нее услышала. Уорнер упомянула, что Стелла боялась Майкла, и это почему-то очень встревожило Мэдисон. Ясное дело, что Майкл был вне себя из-за того, что Стелла убежала с мальчишкой, который годился ему в сыновья, но пугать кого-либо и уж тем более угрожать? Это было на него совсем не похоже.

В сознании Мэдисон все еще крутились слова Ким: «Их убийство выглядело как казнь». Что, черт побери, она хотела этим сказать?

Поднявшись с дивана, Мэдисон подрумянила в тостере два кусочка хлеба, намазала их мягким сыром и съела один за другим. Тот еще завтрак! Хорошо еще, что перед ней никогда не стояла проблема избыточного веса.

У нее не было ни малейшего желания снова приниматься за сбор информации о Пантере Антонио Лопесе, тем более что она и так уже успела узнать о нем довольно много. Вряд ли интервьюировать боксера — такой уж большой труд. Не станет же он ее колотить, как привык это делать с другими! Мэдисон подумала, что, если бы не страстное желание уехать подальше от Нью-Йорка, которое владело ею на протяжении последних дней, она наверняка попросила бы Виктора послать в Лас-Вегас какого-нибудь другого журналиста.

Ким приехала в половине девятого. На этой высокой, сильной, крепко сбитой женщине было надето нечто, напоминающее матросскую робу, а на ногах — кроссовки «Найк». На ее широком лице, как и в прошлый раз, совершенно не было косметики, а длинные черные волосы заплетены в косу.

— Я специально для вас купила кофе «Старбакс». Это гораздо лучше, чем та бурда,которой обычно пробавляюсь я сама, — сказала Мэдисон, впуская ее в квартиру.

— Я не пью кофе, — ответила Ким, дружелюбно потрепав Сламмера по холке. Псу женщина, судя по всему, сразу же пришлась по нраву, поскольку он самозабвенно вылизывал ей руку. «Может, он чувствует что-то такое, что недоступно мне?» — подумала Мэдисон.

— А вот я без кофе не могу, — сказала она. — Как же вы справляетесь?

— Утром — вода, днем — сок, вечером — травяной чай.

— В вашем расписании не осталось места для алкогольных напитков, — полушутя заметила Мэдисон.

Непроницаемое лицо Ким на мгновение осветилось легкой улыбкой.

— Алкоголь замедляет мою реакцию, — пояснила она. — Точно так же, как курение и сахар. В здоровом теле — здоровый дух.

— Хотела бы я обладать такой железной волей, — с завистью вздохнула Мэдисон. — Это, видимо, нелегко.

— Ничто в этой жизни не дается легко, — заметила Ким.

«Да она не только детектив, а еще и философ!» — подумала Мэдисон, пытаясь определить, нравится ей Ким или нет. Пока она могла определенно сказать лишь одно: душевное тепло эта женщина не излучала.

— В таком случае позвольте мне принести вам бутылочку «Эвиан», — сказала Мэдисон и быстрым шагом вышла на кухню.

— Только, пожалуйста, не холодной! — крикнула ей вслед Ким.

Мэдисон отпустила, ручку холодильника, который уже собралась открыть, подошла к стоявшему в углу шкафу и достала оттуда пластиковую бутылочку минеральной воды. Вернувшись в гостиную, она протянула ее Ким и сказала:

— Я думала, вы объявитесь раньше.

— Ваша подружка провела тест с презервативом? — вопросом на вопрос ответила гостья.

— Знаете, в последнее время столько всего происходило, что я просто не удосужилась спросить.

— Спросите, — сказала Ким. — Пусть она непременно это сделает.

— Зачем? — Мэдисон вздернула брови. — Вам нужны новые клиенты?

Ким ответила снисходительной улыбкой. У нее были большие белые зубы, между которыми не прошла бы даже нитка.

— Я никогда не вербую себе клиентов. Они приходят ко мне по рекомендации. Вы ведь, кажется, тоже так меня нашли?

— Да, — сказала Мэдисон, испытывая отвратительную вялость. Когда она не высыпалась, то всегда чувствовала себя развалиной и не могла четко соображать. — А теперь… м-м-м… может, мы перейдем к делу? — спросила она. — Я очень нервничаю после ваших вчерашних слов. Почему вы сказали, что мне не понравится то, что я услышу?

— Потому что я хотела вас подготовить, иначе вы испытали бы слишком сильный шок.

— Подготовить к чему? — встревоженно спросила Мэдисон.

Ким не сводила с нее хмурого, сосредоточенного взгляда.

— Я совсем вас не знаю, но, по моим наблюдениям, вы — очень сильная личность. А наблюдать — это моя профессия.

— Спасибо, — проговорила Мэдисон, вовсе не чувствуя себя сильной.

— Итак, желаете ли вы, чтобы я облекла свое сообщение в некую сладкую оболочку или проглотите пилюлю горькой, как есть?

— Как есть, — выдохнула Мэдисон, а про себя подумала: «И поскорее, пока я не сошла с ума».

— Я так и думала, — сказала Ким, встав с дивана и принявшись мерить комнату шагами. — Я прочитала некоторые из ваших интервью. Не удивляйтесь, я считаю полезным предварительно изучить человека, на которого собираешься работать.

«Ну, давай же! — мысленно умоляла ее Мэдисон. — Давай поскорее!»

— Вы очень проницательны, когда дело касается других людей, — продолжала тем временем Ким. — Но вот в своей жизни вы так ни разу и не удосужились покопаться.

— Я не видела в этом необходимости, — слабым голосом возразила Мэдисон, чувствуя, что в желудке у нее начались какие-то непонятные спазмы.

— Что вам известно о вашем отце? — спросила Ким, устремив на Мэдисон тяжелый пронизывающий взгляд.

— Странный вопрос.

— Может, и странный, но весьма важный.

— Майкл — замечательный человек, — медленно заговорила Мэдисон. — Великолепный отец.

— Кто он по профессии?

— По профессии? — растерянно переспросила Мэдисон. — Ну-у… сейчас он на пенсии. Он удалился от дел несколько лет назад, когда переехал в Коннектикут. Вы, наверное, думаете, что он — не в таком возрасте, чтобы выходить на пенсию, но в этом-то все и дело. Он решил насладиться жизнью, пока еще не слишком стар. Они со Стеллой любили путешествовать. Сколько я помню себя, они постоянно куда-то ездили, и все им было мало. Выходя на пенсию, отец хотел, чтобы они с женой посмотрели свет: съездили в Европу, в какие-нибудь экзотические страны… Теперь Стелла уже никуда не поедет.

— Вы так и не сказали мне, какая профессия у вашего отца.

— Он занимался инвестициями.

— Это звучит очень расплывчато.

— Он зарабатывал много денег.

— В этом я не сомневаюсь.

— Он прекрасно жил. И до сих пор ни в чем не испытывает нужды.

— Охотно верю.

— К чему вы клоните? — спросила Мэдисон, выбившись из сил. — Давайте, Ким, выкладывайте то, с чем ко мне пришли. Я начинаю нервничать.

Некоторое время Ким молчала. А потом произнесла:

— Ваш отец был наемным убийцей и работал на мафию.

— Чт-то-о-о?! — Это восклицание сорвалось с губ Мэдисон с болью, как отчаянный крик о помощи. — Это невозможно!

— Это не невозможно. Это факт.

Лицо Ким было непроницаемо, как старинная индейская маска.

Мэдисон казалось, что она стала главным действующим лицом ночного кошмара. «Проснись! Проснись!» — кричал ей внутренний голос. Но нет, это происходило наяву.

— Как вы можете такое говорить! — наконец выдавила она из себя. — Это… Это чушь, это бред, это вранье!

— К сожалению, нет, — ответила Ким. Ее спокойствие и уверенность выводили Мэдисон из себя. — Настоящее имя вашего отца Винченцио Микеле Кастеллино. Он сменил его на Майкла Кастелли после судебного процесса.

— Какого процесса?

— Процесса, на котором он выступал в качестве подсудимого по обвинению в убийстве вашей матери. — Последовала долгая зловещая пауза. — Ах да, кстати, тут он вам тоже солгал. Ее звали не Глория, а Бет. — Детектив немного помолчала и закончила: — Мне очень неприятно сознавать, что я принесла вам такие ужасные вести. Но, к сожалению, все, о чем я вам рассказала, это правда, и… у меня есть доказательства.

22

— Сегодня я для каждого из вас приготовил сюрприз, — объявил Чес.

«Только не это! — думала Розарита. — Опять Чес со своими сюрпризами! Что на этот раз?» Она пребывала в хорошем настроении, поскольку главным поводом этого ужина являлся скорый отъезд Кокрейнджеров. «Прощай, Мэтт! Прощай, Марта! А после того, как они скроются с глаз, прощай, Декс!»

Прощальный ужин Чес решил устроить у себя дома, и Варумба, недавно переселившаяся сюда окончательно, выполняла роль гостеприимной хозяйки.

«Что за бред! — негодовала про себя Розарита. — Как он мог пойти на то, чтобы поселить эту телку у себя! Нет более жалкого зрелища, чем старый хрыч рядом с молоденькой вертихвосткой. Особенно — с таким чучелом, как эта».

Чес также пригласил Венис, Эдди и двух их отпрысков. Розарита наблюдала за всем происходящим с еле сдерживаемым раздражением. Чего-чего, а родственных чувств по отношению к своей семейке она не испытывала.

В те моменты, когда Марта не стреляла глазами в Чеса, она сюсюкала над детьми Венис. Мэтт, как и прежде, пускал тягучую слюну каждый раз, когда в поле его зрения попадали вулканические груди Элис, а Декс, казалось, был в полной отключке. Он постоянно находился в этом состоянии — с тех пор, как получил официальное уведомление о том, что съемки телесериала, в котором он был занят, прекращаются.

Однако это известие, как отметила про себя Розарита, не повлияло на его сексуальную энергию. Учитывая то, что она минимум дважды в неделю занималась любовью с Джоэлом и каждый день — с Дексом, Розарита даже начала задумываться, не слишком ли она злоупотребляет светлыми сторонами жизни.

— Что у тебя за сюрприз, папа? — спросила Венис.

«Ишь, как глаза выпучила от любопытства! Сладенькая, как сахарная вата!» — думала тем временем ее сестра.

— Для вас, — торжественно заговорил Чес, — это поездка с детишками на Гавайские острова.

У Розариты вытянулась физиономия. Как он смеет таким бессовестным образом транжирить ее наследство! Чем заслужили Венис этот подарок — сказочное турне по островам?!

— А для тебя, — Чес повернулся к Розарите, — поездка в Вегас. Я знаю, тебе там нравится.

— В Вегас? — ошарашенно переспросила она.

— Да, в Вегас. Я купил для нас всех билеты на потрясающий бой. Что ты об этом думаешь?

Что она об этом думает? Да ничего!

— Я купил билеты и для Марты с Мэттом, — добавил Чес. — Марта как-то обмолвилась о том, что ни разу не бывала в Лас-Вегасе, а если ты не видел Вегаса, значит, ты не жил.

Марта молитвенно сложила ладошки и закатила глаза.

— Святые небеса! — воскликнула она. — Это просто потрясающе!

Розарите казалось, что ей снится дурной сон. Что, черт побери, происходит! Она просит отца отправить ее мужа на тот свет, а он вместо этого приглашает всю банду в Вегас — включая Декса и его идиотов-родителей.

Мэтт прочистил горло и торжественно проговорил:

— Даже не знаю, как вас благодарить, Чес. Вот уж подарок так подарок!

— Ни о чем не беспокойтесь, — вальяжно заговорил Чес. — Я знаю, что вы завтра уезжаете. Но бой состоится только через несколько недель. Я пришлю вам билеты на самолет, и мы встретимся прямо в Вегасе.

У Розариты отнялся язык. Она покосилась на Декса, чтобы выяснить, как воспринял это сообщение он. Декстер, черт бы его побрал, сиял, как начищенный медный таз.

Варумба таращилась по сторонам, ни во что не вмешиваясь. Она уже успела усвоить: когда Чес принимает гостей, лучше вести себя потише. Особенно в том случае, если гости — его дочери. Венис вроде баба ничего, а вот вторая — еще та штучка, и с ней лучше не связываться.

— Ну, что скажете? — спросил Чес, победоносно окидывая взглядом разношерстную компанию. Было видно, что роль всеобщего благодетеля ему ужасно нравится. Он так и лучился от сознания собственной значимости.

— Гавайи… Это просто сказка! — выдохнула Венис. — Я всегда мечтала там побывать!

— Спасибо, Чес, — как всегда, подхалимски вылез вперед Эдди. — Сами мы никогда не смогли бы позволить себе такой отдых.

«А как же я?» — хотелось спросить Варумбе, но она благоразумно решила промолчать и не выводить Чеса из себя. Если он решил взять в Вегас и ее, то лучше не напоминать ему о том, что она там когда-то работала. Там, кстати, до сих пор жила ее бабушка, которая когда-то даже считалась в этом городе королевой стриптиза.

Розарита мечтала о том моменте, когда ей удастся поговорить с отцом один на один. Уж тогда она вправит ему мозги на место! На обратном пути она съежилась на переднем сиденье машины и за все время, пока они ехали домой, с трудом подавляла в себе желание задушить свекровь. Марта не закрывала рта, болтая о том, какой чудесный был вечер и как изумительно они проведут время в Лас-Вегасе.

— Ты не сможешь поехать в Вегас, — сказала Розарита, метнув тяжелый взгляд на мужа.

— Почему? — спросил тот.

— У тебя ведь съемки.

— Уже нет. Я работаю последнюю неделю. Съемки заканчиваются, и после пятницы я свободен как ветер.

— Ах вот оно что! — язвительно проговорила Розарита. — Тогда другое дело, и увеселительная поездка в Вегас — как раз то, что тебе нужно. Действительно, зачем работать, если можно торчать целый день за рулеткой или карточным столом!

— Заткнись, черт побери! — вспылил Декстер. — Что на тебя нашло?

— А какого дьявола ты оскорбляешь меня в присутствии собственных родителей! — в свою очередь разъярилась Розарита.

— Да, сынок, — вмешалась Марта, — нехорошо так говорить. Я всегда учила тебя следить за своим языком.

— Да, Декс, нехорошо, — передразнила ее Розарита.

— Представляете, — снова заговорила Марта, не обращая внимания на отвратительное настроение сына, — когда Дики было девять лет, он однажды пришел из школы, распевая на все лады одно очень нехорошее слово. Пришлось вымыть ему рот с мылом.

— Кто бы мог подумать! — издевательски воскликнула Розарита, откровенно наслаждаясь смущением Декстера.

— Мы все устали, — сказал Мэтт, протяжно зевнув. — Непростые выдались две недели.

— Вы, наверное, хотели сказать «три недели», — поправила свекра Розарита. Она считала каждую минуту пребывания родственников, так что кому было знать, как не ей!

* * *
На следующее утро, едва успев встать с постели, Розарита бросилась к телефону и набрала номер Чеса.

— Что ты творишь! — заорала она, как только отец снял трубку.

— А? — сонно промычал Чес. — В чем дело?

— Сейчас я приеду, — сказала Розарита и раньше, чем отец сумел возразить, бросила трубку.

Через двадцать минут она уже была у Чеса. Не обращая внимания на Варумбу, которая вертелась в холле и выглядела весьма соблазнительно в розовой ночной рубашке, Розарита прошла прямо в библиотеку. Еще через несколько минут появился Чес — заспанный и недовольный. Он знал, что его ожидает очередная истерика дочери, но как отвертеться от объяснений, так и не придумал.

— Что с тобой творится! — с ходу начала Розарита, с грохотом захлопнув дверь библиотеки. — Я же говорила тебе, как я отношусь к Дексу. Какого черта ты пригласил его и его идиотов-родителей в Лас-Вегас? Уму непостижимо! Помнишь, о чем я тебя просила? Так вот, коли ты отказываешься мне помочь, я найду людей, с которыми смогу договориться.

— Заткнись и прекрати пороть ахинею! — поморщившись, отозвался Чес. — Сделай то, что делают все остальные, когда хотят развестись. Чтобы все — по закону.

— Я не собираюсь отдавать ему половину того, что имею! — взвизгнула Розарита. — «Мерседес» ты подарил мне! И свадебные подарки — мои! И квартира тоже моя! Он не получит ничего!

— Это всего лишь деньги, — сказал Чес.

— Только деньги… — передразнила отца Розарита. — Что с тобой случилось? Ты же всегда умел справиться с любой проблемой! А теперь? Ты превратился в старую развалину.

— Заткнись! — повторил Чес, покраснев. На сей раз он не на шутку разозлился. — Родители Декса — хорошие люди. И сам он хоть и хреновый актер, но вполне нормальный парень. И самое главное, спаси господи беднягу, он тебя любит! Где ты еще найдешь такого? Большинство мужиков — засранцы, и тебе это известно.

Розарита прищурила глаза.

— Значит, по-твоему, я должна принести в жертву свое счастье и по-прежнему оставаться с Дексом…

— Бывает и хуже.

— А у меня будет лучше! И уже есть, — торжествующе проговорила она.

— Правда? — хмыкнул Чес.

— Не хотела тебе об этом рассказывать, папочка, но придется. Я кое с кем встречаюсь.

— А Декстер об этом знает?

— Конечно, нет! — воскликнула Розарита, закатывая глаза и всем своим видом демонстрируя, что глупее вопроса не придумаешь. — Вот почему мне нужно от него избавиться. Я не хочу, чтобы он встал на моем пути.

— И с кем же ты встречаешься?

— Ты наверняка слышал про Леона Блейна.

Губы Чеса искривила презрительная усмешка.

— Ты трахаешься с этим старым говнюком?

— Нет, — едко ответила Розарита, — не с ним, а с его сыном Джоэлом. Он от меня без ума.

— Джоэл Блейн от тебя без ума? — насмешливо переспросил Чес, подумав про себя, что его драгоценная доченька окончательно сбрендила.

— Что тебя удивляет, папа? — спросила Розарита в некотором замешательстве оттого, что отец ей не верит. — Мужчины вообще вьются вокруг меня, и уж коли мне выпал шанс заарканить сына Леона Блейна, я его не упущу.

— Да-а, ну ты и штучка! — с изумленным видом покачал головой Чес.

— Я не могу упустить Джоэла Блейна, — упрямо повторила Розарита. — И поэтому должна действовать быстро.

— Ты несешь какую-то дичь, — промолвил Чес озадаченно, скребя подбородок. — По-моему, ты сходишь с ума, тебе лечиться надо!

— Хватит! — в ярости крикнула Розарита. — Обойдусь без твоих советов!

Прежде чем Чес успел ответить, Розарита выскочила из библиотеки, и ее путь через весь дом был отмечен грохотом дверей.

* * *
Джоэл ждал звонка Варумбы, чтобы договориться о свидании, а она все не звонила, и это приводило Джоэла в бешенство. Ведь он уже все спланировал. Сначала она станцует для него на столе — пусть те, кто глазеет из небоскреба напротив, получат шоу, какого еще никогда не видели. Джоэлу уже надоела Розарита. Он нуждался в чем-то новеньком, и именно поэтому ему не терпелось встретиться с Варумбой.

Прождав несколько дней, он позвонил управляющему клуба «Бум-Бум», но тот сказал, что понятия не имеет, где найти Варумбу.

На письменном столе Джоэла зажужжал зуммер. Его по интеркому вызывала Джуэл, секретарша.

— Снова звонит та женщина, с мексиканским именем, — сообщила она. — Что мне ей сказать?

— Скажи, что меня нет, — бросил Джоэл. — Для нее — навсегда.

— Ясно, — откликнулась Джуэл. Она привыкла к тому, как шеф ведет себя с женщинами. Они появлялись неожиданно и так же неожиданно исчезали. Каждое увлечение длилось несколько недель, а потом — до свидания, и — новая.

Джуэл прекрасно знала, что творится в кабинете шефа, но ее это не волновало. Главное — чтобы Джоэл не приставал к ней, а он этого не делал никогда. Ее вполне устраивал тот факт, что, находясь в офисе, Джоэл целыми днями бил баклуши. Любая секретарша о таком шефе может только мечтать! Никаких тебе факсов, никаких сообщений по электронной почте, никакой возни с бумажками. Кроме того, все знали, что всем заправляет отец Джоэла, и поэтому не приставали к сыну. Бедняга Джоэл, ему удавалось поговорить с отцом по телефону не чаще раза в неделю.

* * *
Главная проблема для Декстера заключалась в том, чтобы увильнуть от общения с Сильвер Андерсон, а сделать это было нелегко, поскольку они пока еще работали вместе и снимались в одних сценах.

На следующий день после того, как было официально объявлено о прекращении съемок, Сильвер все же удалось подловить его.

— Гадкий мальчик! — с упреком сказала она, грозя Декстеру сухим пальцем. — Ты от меня бегаешь.

— Ничего подобного, — промямлил он.

— Правда, правда. И я знаю, почему. Ты не хочешь меня скомпрометировать. — Короткая пауза. Улыбка. — Впрочем, это очень по-мужски.

Декстер не совсем понял, что имеет в виду старая актриса, но решил подыграть ей.

— Вы правы, Сильвер. Я не хотел бы стать причиной ваших проблем. Кроме того, я, как вы знаете, женат.

— Я знаю, мой мальчик, но для меня это не имеет никакого значения, поскольку я не собираюсь похищать тебя у супруги. — Она издала неприятный смешок. — Не стоит раскисать из-за того, что было между нами. Это такая ерунда! Совершенно невинное занятие!

Декстер был в замешательстве. Как может женщина в таком возрасте и столь знаменитая говорить подобные вещи! Если прекращение съемок означает, что он больше никогда ее не увидит, то Декстеру оставалось только радоваться.

В течение двух предыдущих дней Декстер пытался дозвониться до своего агента, но — безуспешно. Тот ему так и не перезвонил, и это был плохой знак. Однако Декстер не терял оптимизма. Он был уверен, что-нибудь да подвернется. Ведь не может такого быть, чтобы самым главным достижением его жизни осталась строчка с его именем в титрах третьесортной мыльной оперы! Ему уготовано гораздо большее, и он не должен упустить свой шанс.

23

Неделя, прошедшая с того момента, как женщина-детектив принесла Мэдисон страшные новости, напоминала кошмарный сон. Мэдисон затаилась в своей квартире, словно улитка в раковине, никому не звонила, не отвечала на звонки и даже отключила свой автоответчик, чтобы не слышать страстные призывы перезвонить при первой же возможности.

Мэдисон была до глубины души потрясена тем, что услышала от Ким Флориан. В ее жизни бывали моменты, когда она чувствовала себя несчастной, но это было ничто по сравнению с тем, что она испытывала сейчас.

Ким оставила ей целый портфель с документами: вырезками из старых газет, журнальные статьи и кассеты с видеозаписью судебного процесса. В течение нескольких дней Мэдисон боялась открыть портфель, но потом все же пересилила себя и просмотрела все бумаги.

Да, Ким говорила чистую правду. За убийство ее матери Майкл был арестован, предстал перед судом, но присяжные его оправдали. Факты были налицо — черным по белому. Ксерокопии газетных статей, раскрывающие неприглядные факты из прошлого Майкла и рассказывающие о темных личностях, с которыми он был связан. На суде Майкла защищал один из лучших адвокатов. Его нанял человек, на которого он предположительно работал — Дон Карло Джованни, глава печально известного мафиозного клана Джованни.

Мэдисон очень внимательно прочитала все, что было связано с судебным процессом. Майкл и Бет жили в доме, расположенном в районе Куинс. Однажды, когда Майкла не было дома, кто-то вломился через заднюю дверь, выстрелил Бет в затылок и скрылся. Сама Мэдисон, которой было тогда всего девять месяцев, в этот страшный вечер мирно спала в своей колыбельке.

В тот день, когда жюри присяжных оправдало Майкла, его фотографии снова оказались на первых полосах газет. Вот он стоит на ступенях суда, подняв вверх правую руку и растопырив буквой V указательный и средний пальцы, — «виктория»!

Мэдисон долго рассматривала фотографии. Ее отец. Майкл. Он тогда был так молод! И выглядел совсем по-другому — с длинными, зачесанными назад волосами, в костюме по моде семидесятых и в темных очках. Он и тогда был невероятно, неправдоподобно красив.

Свою мать она впервые увидела на фотографии в «Нью-Йорк пост». От ее трогательной красоты буквально перехватывало дыхание. Позже, вечером, разглядывая себя в зеркале, Мэдисон поняла, что в ней соединились черты обоих родителей. Это было настолько очевидно, что ошибки быть не могло: она определенно дочь этих двоих людей.

Во время первой встречи Ким спросила о профессии ее отца. Инвестиции, сказала тогда Мэдисон. Именно так всегда говорил ей Майкл, а она даже не потрудилась выяснить, чем же на самом деле зарабатывает на жизнь ее отец. Как же наивна она была, веря каждому его слову!

Ким была права: могло случиться, что она, привыкшая выяснять все до мельчайших подробностей относительно героев своих статей и интервью, не ударила пальцем о палец, чтобы разобраться в прошлом собственной семьи?! А зачем, собственно, ей это было нужно?

Теперь она испытывала обиду, злость и растерянность.

Как она посмотрит Майклу в глаза — сейчас, когда ей известна вся правда?

А имеет ли это значение? Нет. Он — лживый негодяй, убийца, и она его ненавидит!

И все же… он по-прежнему ее отец.

Насколько помнила Мэдисон, Майкл рассказывал, что ни у него, ни у Стеллы не было полноценной семьи. Его родители погибли при пожаре, когда сам он был еще подростком, и он рос в нескольких семьях, поочередно приютивших его, причем в некоторых он подвергался побоям и унижениям. История Стеллы заключалась в том, что в шестнадцать лет она убежала из дома и с тех пор не имела с семьей никаких контактов.

Так Мэдисон и росла — в полной уверенности, что у нее нет ни дедушек с бабушками, ни двоюродных братьев и сестер, ни вообще каких бы то ни было родственников. Только Майкл и Стелла. Ее родители.

Она росла в нью-йоркской квартире, и единственной ее компанией была либо няня, либо служанка. Как только она достигла определенного возраста, ее сразу же отправили учиться в школу-интернат, а каникулы она проводила в летнем лагере. Но иногда она все же бывала дома, и эти нечастые посещения прочно запечатлелись в ее памяти. Иногда Майклу приходилось уезжать в командировки — на несколько дней или неделю. Тогда Стелла запиралась в своей спальне и целыми днями играла на рояле произведения классиков, предварительно предупредив Мэдисон, чтобы та ей не мешала.

Возвращаясь из командировок, Майкл неизменно привозил Мэдисон какой-нибудь подарок — плюшевых мишек или кукол. Когда она подросла, он стал дарить ей книги, дорогие украшения, золотые ручки — все, что только она могла пожелать. Она любила эти его отлучки, поскольку каждое возвращение отца было похоже на Рождество.

Это было одинокое детство, но поскольку Мэдисон было не с чем сравнивать, она считала его вполне нормальным. Взрослея таким образом, она привыкла довольствоваться лишь собственной компанией. Страстный книгочей, она писала лучшие в школе сочинения и очень любила учиться. А первые друзья у нее появились лишь тогда, когда она поступила в колледж. Именно там Мэдисон повстречалась с Джеми и Натали. Они заменили ей сестер, которых у нее никогда не было.

«Мне очень неприятно сознавать, что я принесла вам такие ужасные вести, — сказала ей Ким перед тем, как уйти. — Обдумайте все хорошенько. У вас наверняка возникнет еще множество вопросов, и когда вы будете готовы, я вернусь».

Мэдисон думала. Она, черт побери, только и делала, что думала обо всем этом!

«Ваш отец был наемным убийцей и работал на мафию».

«Вашему отцу предъявили обвинение в убийстве вашей матери».

«Вашу мать звали не Глория, а Бет».

Слова Ким преследовали Мэдисон, как рой разъяренных пчел, и она никак не могла отогнать их.

Она знала, почему Майкл солгал ей, сказав, что ее мать звали Глория. Он не хотел, чтобы Мэдисон, если вдруг она захочет докопаться до истины, узнала больше, чем он ей сообщил. Вряд ли Майкл считал, что она станет этим заниматься, но все же решил подстраховать себя. Майкл привык заметать следы.

Мэдисон испытывала потребность вновь поговорить с Ким, обсудить с ней все подробности этой давней истории, поскольку детектив была единственным человеком, который, судя по всему, мог ее понять. У них обеих на языке вертелись незаданные вопросы. Кто повинен в смерти Стеллы? Майкл? Неужели это действительно он пришел в квартиру и застрелил ее вместе с ее любовником?

Об этом даже подумать было страшно.

И еще одно. Должны ли они проинформировать полицейского детектива, ведущего дело о двойном убийстве, относительно того, кем на самом деле являлся Майкл? Или полиция докопается до этого сама?

Наверное, не должны. У Майкла теперь новая жизнь. Тот судебный процесс состоялся почти тридцать лет назад.

Словно чувствуя отчаяние хозяйки, Сламмер почти не отходил от нее, смотрел на нее преданным собачьим взглядом. Когда приходил Келвин, чтобы вывести пса на прогулку, Сламмер нехотя плелся за ним.

— Я приболела, — объяснила Мэдисон консьержу. — Придется вам гулять со Сламмером до тех пор, пока я не поправлюсь.

— Разумеется, мисс Кастелли, — сказал Келвин, счастливый, что может услужить.

Первое, что сделала Мэдисон, когда туман вокруг нее начал рассеиваться, был звонок Ким Флориан.

— Я хотела бы знать детали, — сказала она.

— Понимаю вас, — спокойно ответила Ким.

— Вы можете приехать ко мне?

— Да. Через час вас устроит?

Ким, как обычно, приехала минута в минуту. Войдя в квартиру, она сразу же отметила про себя, что Мэдисон выглядит, мягко говоря, не лучшим образом, и спросила:

— Вы что, не ели всю эту неделю? По-моему, с тех пор, как я вас в последний раз видела, вы похудели килограммов на пять.

— А вы бы на моем месте ели? — растерянно ответила Мэдисон. — Все, что я знала о своих родителях, оказалось ложью. Выяснилось, что я — одна на белом свете.

— Вы не одна, — спокойно поправила ее Ким.

— Может, у меня нервный срыв? — обеспокоенно проговорила Мэдисон, проводя ладонью по спутанным волосам.

— Вы нуждаетесь в поддержке, — решительно заявила Ким. — Не говоря уж о горячем душе.

— О какой поддержке вы говорите?

— Вы посещаете психоаналитика?

— Я в них не верю.

— Тут я с вами согласна, но вам необходимо с кем-нибудь поговорить.

— Вот я и разговариваю с вами, — сухо парировала Мэдисон. — По крайней мере, вы понимаете, через что я должна пройти. Никому другому объяснить это я не могу. И не собираюсь.

Ким понимающе кивнула.

— Где моя вода? — спросила она. — Комнатной температуры, помните?

— Однако вы самонадеянны, — сказала Мэдисон, с трудом выдавив из себя улыбку и протягивая гостье бутылочку минералки.

— Знаю, — ответила та, окидывая взглядом комнату. Ее глаза задержались на автоответчике, и она спросила: — Вы всегда ждете, пока на автоответчике накопится шестнадцать сообщений, прежде чем их прослушать?

— Ваше там тоже есть?

— Нет. Я ожидала, что вы сами позвоните мне, когда… будете готовы.

— Ну так и не переживайте по этому поводу, — сказала Мэдисон. Самой ей было совершенно все равно, кто пытается до нее дозвониться. — У меня нет настроения разговаривать с кем бы то ни было. — Она с вызовом посмотрела на детектива. — Я ведь имею на это право?

— Эй, — предостерегающе подняла руку Ким, — не надо срывать на мне свое плохое настроение. Я здесь для того, чтобы помочь вам.

— Как вы можете мне помочь? — не унималась Мэдисон. — Разве вы в силах изменить то, что произошло?

— Давайте проанализируем ситуацию, — предложила Ким, невозмутимая как обычно. — Что с вами случилось такого особого? Вы не знали, каким образом ваш отец зарабатывал на жизнь, что Стелла не была вашей матерью, а ваша настоящая мать пала жертвой убийства, в котором обвинили вашего отца.

— Всего-навсего! — воскликнула Мэдисон в отчаянии.

— Вы взрослый человек, — строго продолжала Ким. — Вы в состоянии справиться с этим. Я вообще считаю, что мы в состоянии справиться с любыми испытаниями, которые посылает нам господь.

— Опять вы с вашей философией! — вздохнула Мэдисон. — И откуда только вы берете эти свои афоризмы?

— Вам не по душе моя философия? — спросила Ким. — Может, тогда вы захотите выслушать мою историю?

— Зачем? — все еще ершилась Мэдисон. — Неужели она еще хуже моей?

— Близко к тому, — кивнула Ким. — Вы — красивая, удачливая женщина, с прекрасной работой, крепким здоровьем, к вашим услугам — все, что только захочешь. Я — долговязая индианка и лесбиянка, которой к тому же не помешало бы сбросить несколько килограммов. В семь лет меня изнасиловал родной дядя, в десять — сбил автомобиль, и мне сказали, что я больше никогда не смогу ходить. А в двенадцать меня изнасиловал мой брат, который потом окончательно свихнулся и вырезал всю нашу семью. С тех пор он в сумасшедшем доме.

Она чуть помолчала и продолжила:

— Но, думаю, вы согласитесь, что мне удалось справиться со всем этим. Я с успехом веду свое собственное дело и ни перед кем не должна отчитываться. И хотя любовь я сейчас ни с кем не кручу, в моей жизни хватало и этого. И вот я перед вами, ходячее и говорящее доказательство того, что можно жить, не будучи одержимым по поводу того, что произошло много лет назад. Надо смотреть не в прошлое, а в будущее.

— Боже мой! — воскликнула Мэдисон. — Вот это история!

— Ага, — кивнула Ким, — и я, как видите, сумела со всем этим справиться, не так ли?

— Это точно.

— А для этого необходимо постоянно находиться в движении. Останавливаться нельзя. Вы уже говорили с отцом? — деловито, без всякого перехода поинтересовалась индианка.

— Нет. И не собираюсь.

— Ладно, — осторожно проговорила Ким. — Коли вы так решили…

— Да, я решила именно так. Он заслуживает наказания за то, что врал мне все эти годы.

— Вы полагаете?

— Я уверена!

— Тогда вы должны следовать своим инстинктам.

— Знаете, — нерешительно заговорила Мэдисон, — мы с вами не обсудили еще одну тему: убийство Стеллы и ее друга. — Она умолкла, боясь произнести вслух то, что ее мучило. Сомнения делали ее слабой и уязвимой. — Вы… гм, не допускаете мысль, что это мог сделать Майкл?

Ким задумчиво молчала.

— Это возможно, — наконец сказала она. — Один мой друг сумел полистать полицейские отчеты. В них говорилось, что в квартиру вломились и обе жертвы были застрелены профессионально. Казнены. Точно так же, как была убита ваша настоящая мать.

— О боже! — простонала Мэдисон. — Безумие какое-то!

Ким успокаивающе похлопала ее по руке.

— Постарайтесь дистанцироваться от этого. Все пройдет. Я в свое время поступила именно так. — Она снова помолчала и добавила: — Предупреждаю вас: если вы этого не сделаете, вас высушат и выбросят.

— Скажите, что написано на вывеске вашей конторы: «Частный детектив-мозгоправ»?

— У меня нет ни вывески, ни конторы. Я предпочитаю работать в полевых условиях.

— Ну конечно, вы же все делаете по-своему!

— А почему бы и нет? — вопросительно вздернула брови Ким. — Если мне так нравится?

— Вопрос состоит в следующем: должны ли мы рассказать полицейским то, что нам известно?

— Никогда не следует торопиться и делать поступки, о которых потом придется жалеть, — философски заметила Ким. — И, в конце концов, что нам известно? Ничего конкретного.

— Верно. — Мэдисон согласно кивнула. — Так что же у вас есть для меня сегодня? Новая порция хороших новостей?

— Может быть, — сказала Ким, сделав глоток «Эвиан» из бутылки. — Я выяснила, что у вашей мамы есть сестра-близнец. И даже достала ее телефон. Она живет в Майами. Я подумала, что вам, возможно, захочется с ней поговорить.

— Конечно! — воскликнула Мэдисон.

24

В черных очках и кашемировой шали, накинутой на ярко-рыжие волосы, Розарита вошла в кафе. Именно здесь была назначена встреча с тем типом, которого ее дантист отрекомендовал как человека, способного оказать любую услугу. Разумеется, о том, какого рода услуга ей требовалась, не подозревал ни сам дантист, ни его протеже — жалкое существо в засаленном плаще, с пушком вместо волос и нервным тиком, от которого его физиономия то и дело дергалась. Розарита возненавидела его с первого взгляда.

— Что вы можете для меня сделать? — спросила она, тщательно подбирая слова на тот случай, если он окажется не тем человеком, за которого себя выдает.

— Все, что вам заблагорассудится, мэм, — ответил человечек. — Вывоз мусора, ликвидация животных, очистка сточных канав и водостоков, ремонт кровли…

— Что означает «ликвидация животных»? — уточнила Розарита. Эта формулировка показалась ей заслуживающей внимания.

— Ну-у… — замычал человечек, и лицо его еще сильнее задергалось от тика. — Если, к примеру, у вас в доме есть животное и оно загадило ваш ковер, то я — как раз тот человек, который вам нужен.

— А если, к примеру… — Розарита говорила очень медленно, чтобы до собеседника дошел точный смысл ее слов. — Если бы у меня возникла проблема с… мертвым животным?

— Мы могли бы забрать труп, мэм, — ответил человечек, явно не догадываясь, куда клонит дама.

Розарита засмеялась, пытаясь придать беседе более непринужденный характер.

— А если… Если бы речь шла о мертвом… человеке?

Его лицо задергалось еще сильнее.

— О нет, нет! Это дело не пойдет! — замахал он ручками. — Это — работа для гробовщика.

Розарита бросила на стол деньги за выпитый кофе, поднялась и вышла на улицу. Ей стало ясно, что от дантиста с его связями проку не будет. Не зная в точности, что ей нужно, он ничего не сможет ей посоветовать. Проклятье! Отец отказался помочь, а как ей самой найти киллера в этом городе? Чертов Чес! Она не могла думать о нем, не испытывая ярости. Ведь он мог решить эту проблему и тем самым избавить ее от всяких хлопот!

Сегодня ей еще предстояло явиться на прием к гинекологу. Не самый приятный визит, но никуда от этого не денешься.

Доктор Шипп был элегантным мужчиной, обладал седыми благородными баками и мягкими холеными руками. Розарита не сомневалась в том, что он находил ее весьма привлекательной.

— Ну, как мы себя чувствуем? — задал он классический докторский вопрос, входя в смотровую. Чуть позади него семенила невзрачная медсестра с мышиной мордочкой.

— А как бы чувствовали себя вы, док, если бы вам пришлось лежать, растопырив ноги и демонстрируя всему свету свои прелести?

— Я бы порадовался тому, что у меня такой понимающий гинеколог, — невозмутимо ответил доктор Шипп, натягивая одноразовые резиновые перчатки.

Интересно, подумалось Розарите, а может ли он по внешнему виду ее гениталий понять, что в последнее время она трудится на ниве секса, как рабыня на плантации? Каждую ночь — с мужем, через два дня на третий — с любовником. Правда, на протяжении последней недели Джоэл ни разу не проклюнулся, и она сама никак не могла поймать его, отчего неимоверно злилась.

— Похоже, у вас тут небольшое раздражение, — заметил доктор Шипп, умело действуя пальцами, обтянутыми тонкой резиной.

— Мой муж — большой энтузиаст этого дела, — ответила Розарита со смешком.

— Я пропишу вам специальную мазь, — проговорил гинеколог, пропустив ее реплику мимо ушей. — И занимайтесь сексом только при том условии, если у вас достаточно смазки. Это очень важно.

Знал бы он только…

Через несколько минут доктор закончил осмотр и сказал:

— А теперь давайте посмотрим вашу грудь. У вас нет жалоб?

— Нет, доктор, все в порядке, — сказала она, а Шипп тем временем ощупывал ее задорно торчащие, отлично сделанные груди. — Хотя в последнее время я быстро устаю и чувствую слабость. Но это, наверное, из-за того, что у нас гостили мои свекры и буквально довели меня до сумасшествия. Ужасно надоедливые люди! — Сама Розарита прекрасно знала причину этой слабости — все свои силы она отдавала трудам на ниве секса.

— Вполне возможно, что причина именно в этом, — согласился доктор Шипп. — Но на всякий случай все же сделаем анализ мочи — поглядим, что там у вас происходит.

Он удалился из смотровой, а Розарита начала одеваться. Выйдя от доктора, она вынула из сумочки сотовый телефон и набрала телефон Джоэла.

— Он уехал, — отрезала Джуэл. — И сегодня уже не вернется.

— Вы передали ему, что я звонила? — спросила Розарита, ломая голову над тем, куда, черт возьми, мог запропаститься Джоэл.

— Конечно, передала, — ответила Джуэл.

Розарита ей не поверила. Она — настоящая сука, и только слепой может этого не видеть.

Розарита поспешила к выходу из здания, поймала такси и продолжала злиться в течение всей дороги домой.

* * *
— Опять твоя мексиканочка ненаглядная звонила, — сообщила Джуэл, просовывая в кабинет Джоэла голову. — Никак не хочет отвязаться.

— Отвяжется рано или поздно, — пробормотал Джоэл. — Ты продолжай говорить, что меня нет. А номер домашнего телефона я уже поменял.

— Знаю, — сказала она, постукивая своими смертоносными ногтями по дверной притолоке. — И, кстати, забыл сообщить его мне.

— Варумба не звонила?

— Варумба? — фыркнула Джуэл, и ее нарисованные карандашом брови насмешливо взлетели вверх. — Что это за имя такое?

Джоэл не удостоил ее ответом, мрачно повторив вопрос:

— Я тебя спрашиваю: звонила она или нет?

— Нет.

— Если позвонит, немедленно соедини со мной.

— Как скажете, сэр, — издевательским тоном ответила секретарша и вернулась на свой боевой пост.

Как только за ней закрылась дверь, Джоэл выдвинул ящик стола и вынул оттуда целлофановый пакетик с кокаином. Высыпав белый порошок на поверхность стола, он выровнял его аккуратными полосками и методично — одну за другой — втянул их носом в себя.

У него в голове не умещалось, что какая-то задрипанная стриптизерша может его так нагло динамить! Варумба обещала, что позвонит и приедет к нему в офис, он обещал ей за это целых пять сотен, так где же эта сука?

Джоэл не привык к тому, чтобы женщины им пренебрегали, и теперь решил обзвонить своих любовниц из числа супермоделей. Если они не разъезжались все до одной по разным показам, за которые получали бешеные деньги, та или другая из его гарема всегда оказывались к услугам Джоэла. Им нравилось показываться с ним на людях не меньше, чем ему — показываться с ними. Это всегда служило поводом для появления в газетных разделах светской хроники снимка и нескольких строчек с очередной сплетней. Кроме того, этим девицам было по душе шампанское, кокаин и прочие услады, без которых было невозможно представить себе общение с Джоэлом Блейном. По правде говоря, они его не возбуждали — чересчур костлявые и к тому же не любили заниматься сексом на публике. Попробуй-ка оприходуй знаменитую супермодель на заднем сиденье «Роллс-Ройса» на глазах у зрителей. Ни за что не даст! Однако и из этого правила были исключения, хорошо известные Джоэлу.

Он договорился встретиться вечером с одной из этих девиц — брюнеткой, страдающей отсутствием аппетита, — и решил уйти с работы пораньше. Джуэл сидела за своим рабочим столом и наносила на ногти причудливый узор из перемежающихся красных и белых полосок.

— Если меня будут спрашивать, я поехал на деловую встречу, — проинструктировал он секретаршу.

— Ясное дело, Джоэл, — откликнулась девушка, едва сдержав ухмылку. В последний раз Джоэл был на деловой встрече, наверное, не меньше года назад.

Джоэл вдавил кнопку и с нетерпением ждал прибытия лифта, размышляя тем временем, на что потратить остаток дня. Он мог выбирать из нескольких вариантов: во-первых, отправиться в клуб и поиграть в покер, во-вторых, заглянуть в гимнастический зал и потягать тяжести (этот вариант был менее предпочтителен) и, наконец, просто поехать домой, завалиться на огромный диван перед огромным телевизором и посмотреть какую-нибудь спортивную передачу. Может, даже позвонить своему брокеру и сделать несколько ставок.

В этот момент раскрылись двери лифта. Джоэл едва сдержал досадливый возглас — в лифте находилась женщина, которую Джоэл хотел бы видеть меньше всего на свете, — Марика, бесценное сокровище его папаши.

Марика была очень высокой и очень худой азиаткой с черными, как антрацит, волосами, стянутыми в тугой пучок, убийственным разрезом глаз, тонкими подведенными бровями и выражением лица, которое пристало бы сфинксу. Она и Леон Блейн жили вместе уже несколько лет — с тех пор как Леон дал пинка своей жене, с которой прожил тридцать пять лет, отвалив ей почти миллиард долларов и возможность начать новую жизнь. Мать Джоэла поспешно унесла ноги в Новую Зеландию и по сей день жила там припеваючи — с каким-то местным фермером, которому посчастливилось подцепить ее на крючок.

Однажды Джоэл проведал мать, и этого одного раза ему хватит на всю жизнь.

— Здравствуй, Джоэл, — сказала Марика, на губах которой возникло отдаленное подобие улыбки.

— Привет, Марика, — ответил он, входя в лифт.

— Тебе — вниз?

«Ох и ответил бы я тебе!» — подумал Джоэл и кивнул.

— Мы с твоим отцом только сегодня утром говорили о тебе, — проговорила Марика, буравя его своим взглядом глаз древнеегипетской кошки.

— Правда? — рассеянно пробормотал Джоэл. Он не виделся с отцом уже нескольконедель и ничуть не страдал по этому поводу. — И что же вы говорили?

— Твой отец собрался в Лас-Вегас на какой-то исторический боксерский поединок и хочет, чтобы ты поехал вместе с ним.

«Твою мать!» — выругался про себя Джоэл. Какого черта Леона понесло в Лас-Вегас? Джоэл уже запасся билетом на этот бой и собирался отлично провести время в Вегасе со своими дружками, взяв на абордаж все доступные казино, не говоря уж о стрип-барах. А теперь придется хвостом таскаться за Леоном. Ну что за невезуха такая!

Быть сыном богатого и могущественного отца очень непросто. Если хочешь получить наследство, приходится прогибаться — так же, как перед ним самим прогибались девицы, с которыми он встречался. Но проблема заключалась в том, что Джоэл прогибался с тех пор, как помнил себя, и порядком устал от этого.

— Звучит заманчиво, — промямлил он, тщетно пытаясь изобразить на лице радость.

— Мы полетим рано утром, чтобы успеть пообедать в Вегасе и посмотреть это представление, — проговорила Марика, все так же буравя его глазами.

«Мы…» Значит, Леон тащит за собой и эту тюремную охранницу. Ну что ж, коли так…

— Взять мне с собой кого-нибудь? — спросил Джоэл.

— А у тебя есть кто-нибудь… подходящий?

О боже, как бы ему хотелось вбить каждое слово этой стервы обратно в ее глотку! Она вела себя столь заносчиво и нагло, что Джоэл едва сдерживался.

— Керри Хэнлон подойдет? — выпалил он, нарочно назвав имя самой популярной на сегодня супермодели.

— А ты и с Керри Хэнлон встречаешься? — спросила Марика с таким удивлением в голосе, что все внутри у Джоэла запело.

— А что! — с безразличным видом обронил Джоэл. — Мы с Керри встречаемся регулярно.

— Леон об этом знает?

— Понятия не имею.

— Она очень хороша, — одобрительно кивнула Марика, всем своим видом показывая, что не понимает, как ему удалось подцепить такую знаменитость.

— Да, ничего. И очень… гм, ласковая.

На самом деле Джоэл лишь однажды повстречался с Керри Хэнлон на какой-то великосветской вечеринке, и она оказалась редкостной сволочью: в ответ на предложение встретиться рассмеялась ему прямо в физиономию, а один дружок Джоэла, которому все же удалось уговорить ее на две встречи, рассказал, что подобная зануда попалась ему впервые. Но, в конце концов, у каждой бабы есть своя цена, и будет не очень сложно выяснить, сколько все-таки стоит Керри Хэнлон.

— В таком случае я передам твоему отцу, что все улажено, — сказала Марика, когда лифт наконец остановился на нижнем этаже и двери открылись. — Ему будет приятно это услышать.

Само собой разумеется, возле здания Марику ожидал лимузин с шофером. Джоэл пока такой чести не удостоился, хотя тоже пожаловаться не мог — он ездил на «Мазератти», которую мать подарила ему на последний день рождения.

— До свидания, Марика, — пробормотал он. — Всегда к твоим услугам.

Двери лифта закрылись, и он стал опускаться еще ниже — в подземный гараж.

Теперь ему предстоит обработать Керри Хэнлон, чтобы она согласилась поехать с ним в Лас-Вегас. Ну что ж, теперь ему хоть есть чем заняться.

* * *
Двумя днями позже Розарита проснулась в отвратительном настроении. Она злилась оттого, что Декс с утра до вечера торчит дома, что, просыпаясь, она видит его смазливое лицо на соседней подушке, ее тошнило оттого, что, завтракая, обедая и ужиная, она вынуждена сидеть с ним за одним столом.

— Сегодня я остаюсь в постели, — заявила Розарита. — Мне нездоровится.

— Что с тобой? — спросил Декстер.

— Голова болит. И тошнит. Это все из-за вчерашней китайской еды, — добавила она, посмотрев на мужа с упреком. — Зачем ты потащил меня в этот ресторан? Я же говорила, что это — помойка!

— Нет, Розарита, — терпеливо поправил Декстер, — ты сама выбирала ресторан.

— Ну и что! — капризно продолжала она, не желая сдаваться. — Но ведь ты меня туда отвез.

— Мне очень жаль, что тебе нездоровится, — сказал Декстер. — Тебе что-нибудь принести?

— Принеси мне апельсиновый сок, — потребовала Розарита, натягивая простыню до подбородка.

— Вряд ли это пойдет на пользу твоему желудку, — возразил он. — Тебе сейчас не нужно пить кислое.

— Тогда не спрашивай, хочу ли я чего-нибудь или нет!

— Я попрошу Кончиту приготовить для тебя чашку травяного чая и тосты, — проговорил Декстер, думая, что она могла бы держать себя с ним не так враждебно. Сейчас он нуждался в любви и поддержке, а вместо этого получал одни только зуботычины.

— Надо же, какая вкуснотища! — язвительно бросила она, встала с кровати и, надев розовый шелковый халат, прошла в ванную — поскорее, чтобы опередить мужа.

На самом деле причина ее отвратительного настроения крылась в другом. Розарита начала понимать, что Джоэл, по всей видимости, больше никогда не станет отвечать на ее телефонные звонки. Это было в высшей степени несправедливо, но Розарита догадывалась, почему Джоэл ведет себя таким образом. Он наверняка бесился из-за того, что она замужем. Ему надоело ждать. И он решил наказать Розариту за затянувшееся ожидание. И его вполне можно понять. Окажись Розарита на его месте, она испытывала бы то же самое.

Но одну вещь Розарита знала наверняка: она не даст Джоэлу Блейну сорваться с крючка. Чего бы это ни стоило! Он — слишком ценная добыча, она просто не может его потерять. Она, Розарита Винсент Фэлкон, станет первой миссис Джоэл Блейн — пусть даже это будет стоить ей жизни!

25

— Не понимаю! — грохотал Виктор на другом конце телефонного провода. — Не понимаю! Это так на тебя не похоже — провалиться сквозь землю, исчезнуть без следа! Причем это — уже во второй раз!

— У меня были проблемы личного характера, — говорила Мэдисон, надеясь, что ей удастся отделаться этим скупым объяснением, и наверняка зная, что Виктор им не удовольствуется. Он принадлежал к числу тех людей, которым надо знать все.

— Это каким-то боком связано с тем частным детективом, которого ты собиралась нанять?

— Нет, Виктор, — резко ответила она, — никакой связи.

— А в чем тогда дело?

— Послушай, — заговорила Мэдисон, повышая голос, — мои проблемы касаются только меня. И давай этим ограничимся.

— Это связано с Дэвидом? — не унимался Виктор. Он, видимо, решил идти до конца.

— Дэвид тут тоже ни при чем, — ответила Мэдисон, изо всех сил пытаясь не выйти из себя. — Дэвид — уже в прошлом.

— Не зарекайся.

— Как бы то ни было, я пришла, — устало вздохнула Мэдисон. — Поскольку знала, что ты — в истерике из-за того, что не сумел дозвониться до меня. Я собирала информацию о боксере — это будет отличное интервью. И не смогла пока поговорить с Джейком Сикой, но непременно сделаю это.

— Это уже ни к чему, — сказал Виктор. — Он сам мне позвонил.

— Он позвонил тебе? — переспросила Мэдисон, а про себя подумала: «Очень мило! Этот парень спит со мной, а звонит Виктору. Что за чертовщина! Неужели все мужчины такие — думают только о себе и собственных делах?!»

— Он звонил из Парижа, чтобы выяснить, не хочет ли наш журнал снова прибегнуть к его услугам, — пояснил Виктор. — Я сказал ему, что мы с тобой уже говорили об этом и что было бы хорошо, если бы он помог тебе в работе над материалом о боксерском поединке в Лас-Вегасе.

— Значит, ты ему уже сказал, — даже не спросила, а констатировала Мэдисон.

— А разве ты этого не хотела?

— Неделю назад — да, а сейчас уже не знаю.

— Почему? — спросил Виктор. От этого человека было поистине невозможно отделаться. — А разве тебе он не звонил?

— Ну, разумеется, звонил, — солгала Мэдисон. На самом деле, прослушав все шестнадцать сообщений, скопившихся на ее автоответчике, она не обнаружила ни одного от Джейка. И это ни в коей мере не способствовало облегчению ее душевного бремени. — Мы встретимся с ним прямо в Вегасе, или он полетит туда через Нью-Йорк? — спросила она, сама деловитость.

— Он предварительно позвонит мне. Или тебе. Короче, тому из нас, кому больше повезет. А по опыту я знаю, что ты в этом отношении всегда оказываешься более удачливой, чем я, — добавил Виктор и расхохотался.

— Брось, Виктор, — холодно проговорила она. — Я уже говорила тебе: мне не нравится, когда ты лезешь в мою жизнь.

— Ты слишком скрытная, Мэдисон.

— А у тебя слишком длинный нос.

— Я послал Эвелин цветы от твоего имени. Между прочим, орхидеи, если тебя это интересует. Она страшно обрадовалась и хочет узнать, на какое число назначить неудавшееся свидание.

— О господи! Опять ты… Мне сейчас не до свиданий, пойми, я не шучу… — со вздохом произнесла Мэдисон и повесила трубку.

Она все же заставила себя сделать этот звонок. Нельзя допустить, чтобы карьера пошла под откос только потому, что голова забита чем-то другим.

Накануне Мэдисон отнесла в фотоателье за углом газетный снимок с изображением ее матери и попросила увеличить его и закатать в прозрачную пленку. Теперь фотография стояла на комоде — портрет удивительно красивой женщины с проникновенными глазами и облаком темных вьющихся волос. Эта красавица была ее матерью.

«У нас одинаковые волосы, — подумала Мэдисон. — Одинаковые скулы, одинаковые глаза. Мы с ней очень похожи. Вот только Бет гораздо красивее меня».

На автоответчике ее ждали еще послания от Майкла и Дэвида, который, судя по всему, решил не отступать и дожать ее во что бы то ни стало. Черта с два у него получится! Были деловые звонки, и несколько раз с пленки звучал взволнованный голос Джеми, умолявшей подругу перезвонить ей при первой же возможности, поскольку они с Питером волнуются за нее.

Мэдисон поначалу не хотела отвечать никому из звонивших — за исключением Виктора, но потом решила, что было бы несправедливо отвергать и Джеми. Она все же немало значила для Мэдисон, и беспокойство ее было неподдельным. Поэтому после раздумий Мэдисон все же набрала ее номер. Как только трубку на другом конце сняли, она быстро проговорила:

— Прежде чем ты что-либо скажешь, выслушай меня: я извиняюсь, извиняюсь, извиняюсь!

— Я понимаю, что тебе, наверное, хреново, но могла бы хотя бы предупредить своих лучших друзей, что ты жива и здорова, — суховатым тоном проговорила Джеми.

— Джеми, пойми, пожалуйста, на меня столько всего навалилось! Обо всем по телефону не расскажешь. У меня на самом деле скверные дела.

— Что случилось? — В голосе Джеми зазвучала тревога. — Ты заболела?

— Нет, это скорее… связано с моим прошлым.

— Что-нибудь неладное?

— Помнишь частного детектива, который должен был работать на тебя? Я попросила ее выяснить некоторые вещи для меня, и то, что она мне рассказала… Нет, я не могу сейчас об этом говорить.

— Могу я тебе чем-то помочь?

— Ничем. Разве что будешь рядом в нужную минуту.

— Я всегда в твоем распоряжении. И Питер тоже. Ты только не ложись на дно, это сводит меня с ума.

— Хорошо, обещаю.

— А если ты снова решишь не обращать внимания на телефон и забраться под корягу, я лично приеду к тебе и вышибу дверь. Ясно?

— Яснее не бывает.

— На самом деле я звонила твоему консьержу — мужику, который положил на тебя глаз. Он сказал, что у тебя грипп и ты не желаешь никого видеть. Я велела ему сходить в магазин и купить для тебя куриного бульона. Он это сделал?

— Да, — засмеялась Мэдисон. — И даже отказался взять с меня деньги.

— Хорошо, — сказала Джеми.

— Ничего хорошего. Теперь я у него в долгу, а для меня это — как нож острый.

— Успокойся, Мэдди, это же всего-навсего бульон!

— Ладно, ладно, ты права.

— Когда мы встретимся? — спросила Джеми.

— Через несколько дней.

— Может, тебе станет легче, если мы поговорим?

Мэдисон понимала, что подруга права, и, поговорив с ней, она действительно сможет хотя бы частично снять груз с души, но именно сейчас у нее не было настроения исповедаться.

— Не сейчас, хорошо? — ответила она, надеясь, что подруга поймет ее правильно. И не ошиблась.

— Конечно, — ответила Джеми. — Но не забывай: как только я тебе понадоблюсь, я — к твоим услугам.

* * *
Поговорив с подругой, Джеми тут же позвонила на работу Питеру.

— Мэдисон наконец-то объявилась, — сообщила она мужу.

— Слава богу! — с облегчением вздохнул он. — Теперь ты можешь наконец успокоиться.

— Но ты ведь тоже волновался, разве не так?

— Волновался, пока мы не поговорили с ее привратником.

— Тебе не кажется странным, что она не брала трубку и даже ни разу не перезвонила мне после всех моих слезных сообщений? Ведь мы с ней, в конце концов, лучшие подруги!

— Наверное, похороны выбили ее из колеи.

— Да, наверняка все дело в этом. — Джеми помолчала, а потом возбужденно заговорила: — Кстати, у меня появилась сногсшибательная идея.

— Какая на этот раз? — с беспокойством в голосе осведомился Питер. Его всегда пугали очередные «сногсшибательные идеи» жены.

— На боксерском поединке в Вегасе будет Натали. А Мэдисон получила от редакции задание написать об этом бое.

— Ну и что?

— А то, что было бы классно, если бы я тоже там оказалась. Мы собрались бы на день рождения Мэдисон и устроили бы ей сюрприз — колоссальную вечеринку в ночь великого поединка! Правда, чумовая идея?

— Ты ничего не забыла? — поинтересовался Питер.

— Что именно?

— Лас-Вегас — самое гнусное место на земле, и я не соглашусь провести там ни единой минуты.

— Ну, Питер, пожалуйста! Это будет такой грандиозный сюрприз для Мэдисон!

— Нет, милая, — решительно отрезал Питер. — Куда угодно, только не в Лас-Вегас. Меня тошнит от этого города. Я туда не поеду.

— Питер!

— Я сказал нет! Я готов выполнить все, о чем ты просишь, но только не это.

У Питера был сильный, упрямый характер. Джеми поняла, что давить на него бесполезно, и решила дать задний ход.

— Что ж, это было всего лишь предложение, — примирительно сказала она. — Я подумала, что было бы неплохо преподнести Мэдисон приятный сюрприз, особенно сейчас, когда она находится в таком подавленном состоянии. Наше появление там стало бы для нее настоящим подарком на день рождения.

— Мы пошлем ей цветы, — сказал Питер. — И купим подарок в «Тиффани». А когда она вернется — устроим для нее вечеринку и пригласим Натали. Такой вариант тебя устраивает?

— Наверное, да, — ответила Джеми, с трудом скрывая свое разочарование. «Хм, — подумала она, — интересно. Почему Лас-Вегас противен ему до такой степени, что он отказывается съездить туда даже на пару дней?»

Питер был прекрасным мужем и великолепным любовником, но иногда — как, например, в этот раз — становился редкостным эгоистом.

Вечером, когда он вернулся домой, Джеми предприняла еще одну попытку убедить его отправиться в Лас-Вегас, но вскоре осознала, что это ни к чему не приведет. Поэтому позже, когда он захотел заняться с ней любовью, она заявила, что у нее болит голова, повернулась к нему спиной и отодвинулась к краю кровати, после чего взяла с тумбочки журнал «Стильно» и углубилась в чтение.

— Ну и ладно, — проговорил Питер, как видно, ничуть не огорчившись, — можешь и дальше игнорировать собственного мужа.

Затем он включил телевизор и с головой погрузился в перипетии бейсбольного матча. Через полчаса он уже спал, крепко сжимая в руке пульт дистанционного управления. Джеми отложила журнал и попыталась отобрать у него пульт, но это оказалось непросто. Даже в сонном состоянии Питер крепко держал свою добычу.

— Не мешай, я смотрю, — пробормотал он заплетающимся языком.

Поскольку ее совершенно не радовала перспектива валяться в постели и смотреть бейсбол, Джеми поднялась и подошла к стенному шкафу. Первое, что бросилось ей в глаза, был бумажник Питера, лежавший на полке. Джеми вспомнила, что она так и не провела тест, который рекомендовала частный детектив. Это казалось такой глупостью! Ну, с какой, спрашивается, стати Питеру таскать презерватив, если они с ним никогда не использовали эти приспособления? Нет, чепуха какая-то!

А с другой стороны… Что она теряет?

Правда, ничего и не приобретает, но… Искушение было слишком велико. Джеми взяла с полки дорогой черный бумажник, который два года назад подарила мужу на Рождество. Она чувствовала себя виноватой. Еще в начале их совместной жизни они с Питером дали друг другу клятву: никогда ни он, ни она не будут рыться в вещах другого.

Джеми осторожно открыла бумажник. Кредитные карточки. Деньги. Их фото, сделанное во время медового месяца. И презерватив.

Джеми не верила своим глазам. Презерватив в его бумажнике! Именно то, что предсказывала частный детектив!

«О боже! — вертелось у нее в голове. — Плохи дела!»

Первым побуждением Джеми было ворваться в спальню, растолкать мужа и потребовать у него отчета: «Какого черта ты таскаешь презерватив в своем бумажнике?» Однако она этого не сделала. Постаравшись успокоиться и вспомнив, что говорила ей Мэдисон, Джеми сходила в кабинет, нашла там ручку и, вернувшись к стенному шкафу, поставила крошечную точку в уголке упаковки презерватива. Затем она спрятала его обратно в бумажник, постаравшись положить точно так же, как он лежал, и вернула бумажник на прежнее место.

Кипя от бешенства, Джеми вернулась в постель и увидела, что Питер по-прежнему сопит, а на его спящем лице блуждает дурацкая полуулыбка.

Черт бы его побрал! А если Мэдисон и ее детектив правы? Что, если, заглянув в бумажник через несколько дней, она обнаружит там упаковку с новым презервативом? Что она сделает тогда? Убьет его, вот что!

Сердце Джеми Новы — красавицы-блондинки — обуревала жажда мщения.

* * *
Мэдисон и Ким Флориан обедали в маленьком итальянском ресторанчике на Лексингтон-авеню. В перерывах между спагетти болоньеза и огромными тарелками с зеленым салатом Ким рассказывала Мэдисон о сестре Бет, которую вычислила по телефонному номеру и с которой уже успела поговорить. По ее словам, эта женщина была близняшкой Бет и даже слышать не хотела про Майкла. И еще она почему-то очень не хотела, чтобы о ее местонахождении стало кому-то известно.

— Я сказала ей, что ты хотела бы с ней встретиться, — они с Мэдисон уже перешли на дружеский стиль общения, — но она — ни в какую. Не хочет даже вспоминать о прошлом.

— Но ведь я все же ее племянница, — растерянно произнесла Мэдисон. — Как же она может говорить, что не хочет меня видеть!

— И тем не менее… — пожала плечами Ким.

— Она — наша единственная ниточка к тому, что произошло тогда, — проговорила Мэдисон, задумчиво наморщив лоб. — Единственный человек, кроме Майкла, который мог бы рассказать мне все о моей матери.

— Может, тебе стоит надавить на Майкла? — предложила индианка. — Скажи ему о том, что тебе известно. Вдруг он расколется?

— Нет, — мотнула головой Мэдисон. — Он, хоть и приходится мне отцом, — лжец. Мне же нужна правда, а не вагон вранья, которое он на меня вывалит. Я лечу в Майами. Она обязана встретиться со мной.

— Ты уверена, что тебе это надо?

— Абсолютно.

— В таком случае я лечу с тобой.

— А вот тебе это совершенно ни к чему.

— Ошибаешься, — возразила Ким. — Зная тебя, я не сомневаюсь, что ты заблудишься, не успев выйти из аэропорта.

— Ничего подобного. Я очень собранная. Ты сама это говорила.

— Ты была собранной. Вся эта история здорово повлияла на тебя. Меня тебе послал Господь, чтобы я присматривала за тобой.

— Ну пожалуйста! — застонала Мэдисон.

— Не переживай, — успокоила ее Ким и улыбнулась, что случалось с ней крайне редко, — я не буду к тебе приставать и не стану давать волю своим лесбийским наклонностям. Пока не почувствую, что ты этого хочешь.

— Какое облегчение! — весело сказала Мэдисон.

Женщины обменялись дружескими улыбками. Они открыли друг в друге нечто такое, что роднило их, и сейчас обе испытывали какое-то новое для себя ощущение близости.

— Значит, решено: летим завтра, — подвела черту Мэдисон, и мысль о предстоящей поездке придала ей новые силы. — Все расходы я беру на себя.

26

— Вы беременны.

— Я — что? — переспросила Розарита.

— Вы беременны, миссис Фэлкон, — благодушно повторил звонивший ей доктор Шипп, ее гинеколог.

— Вы уверены?

— Если бы я не был уверен, я бы вам не позвонил, — резонно заметил врач, деликатно откашлявшись. — Давайте договоримся о встрече на будущей неделе, вот тогда все и обсудим.

Розарита была потрясена. Беременна?! Но это невозможно! Она же никогда не занималась сексом без противозачаточной диафрагмы!

— Вы, должно быть, ошиблись, — проговорила она в трубку.

— Ошибка исключена, — уверенно сообщил гинеколог. — Увидимся на следующей неделе, миссис Фэлкон. И — поздравляю!

Все еще плохо соображая, она повесила трубку.

Чудовищное известие! Она терпеть не могла младенцев — эти вечно писающие маленькие существа со сморщенными личиками, которые орут всю ночь напролет. Кроме того, если она и впрямь беременна, — конец ее фигуре! А как больно — рожать! Она несколько раз с ужасом выслушивала рассказы об этом от своих подруг.

Нет, нет, нет! Это ей снится! Это происходит не с ней!

И тут в ее сознании возникло слово… Аборт. Быстро и удобно.

А затем Розарита вспомнила: когда она впервые отдалась Джоэлу на заднем сиденье его машины, у нее не было диафрагмы. А это может означать только одно: отец ребенка — Джоэл, потому что с Дексом она никогда не занималась сексом без диафрагмы.

«Я ношу ребенка Джоэла Блейна, — подумала она. — Внука Леона Блейна. Миллиардера Леона Блейна»

БОЖЕ… ТЫ… МОЙ!

Благодаря этому кое-какие проблемы можно считать решенными. Однако она все еще не отделалась от Декса, а он являлся самой большой ее проблемой. Сейчас его не было дома. Он уехал на встречу со своим агентом и будет отсутствовать еще некоторое время.

Розарита снова забралась в постель. Ей нужно было многое обдумать. Она носила в себе ребенка Джоэла, и это меняло все. Это наделяло ее огромной властью. Более того, в этом можно было усмотреть перст судьбы, поскольку теперь позиции Розариты были несокрушимы.

Да, древнее изречение справедливо: пути всевышнего действительно неисповедимы.

Она звонком вызвала Кончиту и велела ей принести апельсинового сока, кофе и яйца всмятку, а затем включила телевизор и стала смотреть «Вид» — ежедневную женскую передачу, которую она старалась не пропускать. Ей нравился грубый, циничный подход Стар Джоунс ко всему на свете. Похожим образом вели себя многие телезвезды, в том числе и Барбара Уолтерс, когда находились в боевом расположении духа.

Но сегодня Розарита не могла сосредоточиться на том, что происходило на экране. Сегодня она чувствовала себя на миллион долларов. Нет, на миллиард долларов! Ей уготована судьба стать одной из богатейших женщин мира. У нее будет ребенок. И не просто ребенок, а ребенок Джоэла Блейна.

Подумав об этом, Розарита ощутила прилив сил. Теперь ей все нипочем. Теперь можно не торопиться подсекать Джоэла. Когда она скажет ему, что носит под сердцем его ребенка, он обалдеет. Это сообщение перевернет всю его жизнь. Это не только явится еще одним подтверждением его мужской силы, но и покажет ему, как много он значит для Розариты.

Единственное, что ей осталось, — это избавиться от Декса. И тогда все будет просто чудесно.

* * *
Агент Декстера был мужчина со стрижкой «ежиком», как у морского пехотинца, и в бежевом костюме от «Братьев Брукс». Его речь напоминала пулеметную дробь — частую и отрывистую. Он сообщил Декстеру, что уходит из агентства.

— Отваливаю на побережье, — тарахтел он. — Ухожу в автономку. Надоело агентить. Говно, а не работа.

— В автономку? — с глупым видом переспросил Декстер.

— В автономное плавание, — пояснил мужчина, посмотрев на собеседника так, будто спрашивал: «Ты что, совсем тупой?» — В том смысле, что буду теперь работать сам на себя, а не на дядю.

— А как же я? — спросил Декстер, мучительно морща лоб.

— Не бойся, приятель. Я все устроил, — успокоил его теперь уже бывший агент. — Нашел для тебя девчонку. Пальчики оближешь. Энни Каттатори. Просто куколка!

— Мне не нужна куколка, — заупрямился Декстер. — Мне нужен хороший агент.

— А я разве сказал, что она — плохой агент? Да она самая лучшая! Поехали к ней в офис. Я вас познакомлю.

Декстер был в растерянности. Мало того, что он остался без работы, так теперь ему еще нужно начинать работать с новым агентом. Куда ни кинь, всюду клин.

Энни Каттатори, толстая женщина лет под сорок, возвышалась за своим письменным столом. Кукольная красота, которой она когда-то, возможно, и обладала, давно исчезла под целой пачкой подбородков. Однако это безобразие частично компенсировали озорная улыбка и светло-голубые смеющиеся глаза. На шее у нее висела длинная золотая цепочка, концы которой были прикреплены к дужкам очков с оправой, украшенной фальшивыми бриллиантами.

— Познакомься с Декстером Фэлконом, — сказал бывший агент Декса. — Ты наверняка видела его в «Темных временах».

— Видела? Да он мне ночами снился! — попыталась пошутить Энни и поднялась из-за стола, явив свету еще килограммов на пятьдесят своих прелестей. — Иди ко мне, мой мыльный мальчик, и обними меня. Мы станем близкими друзьями, — с удивительной бесцеремонностью проговорила она и распахнула объятия.

«Только этого мне не хватало!» — подумал Декстер. Ему был нужен агент, который вертелся бы юлой в поисках новых контрактов, а Энни Каттатори вряд ли была на это способна. Ей даже дышать было трудно, не то что вертеться.

Тем не менее он ее обнял, боясь показаться невежливым. От тетки пахло сиренью и чесноком, а объятия у нее были не хуже, чем у амазонской анаконды. Декстеру даже почудилось, что он слышит треск своей грудной клетки.

— Вот что, — проговорила она, снова усаживаясь за письменный стол, — первым делом мы должны как следует узнать друг друга.

— Ну ладно, детки, — проговорил экс-агент, пятясь к двери, — оставляю вас наедине.

Энни дождалась, когда дверь за ее бывшим коллегой закроется, и продолжала:

— Я сделаю тебя звездой, мыльный мальчик. Ты еще покажешь всем этим голливудским зазнайкам. Ты этого хочешь?

«Я это уже слышал, — хотелось сказать Декстеру. — Слышал, когда был на пробах у Скорсезе. Когда меня чуть не взяли сниматься в фильм с Клинтом Иствудом. Когда едва не стал партнером Гвинет Пэлтроу в фильме студии «Мирамакс».

— Ну, так как? Ты хочешь этого? — повторила вопрос Энни, вытаскивая сигарету из пачки, лежащей на столе.

— А кто этого не хочет! — сказал Декстер. Он сидел в потертом кожаном кресле напротив хозяйки кабинета. Ему не нравилось, что его называют «мыльным мальчиком», и он собирался сказать об этом жирной тетке.

— Могу устроить, — пообещала Энни, прищуривая свои светло-голубые глаза. — У меня это хорошо получается.

— Чьи еще интересы вы представляете? — поинтересовался Декстер, надеясь, что, может быть, в списке ее клиентов окажутся известные имена.

— Многих талантливых людей, поверь мне. Только не жди, что я предъявлю тебе полный список. — Женщина водрузила на нос очки и посмотрела на Декстера. — Сейчас в моем кабинете сидишь ты. И только ты в данный момент имеешь для меня значение.

— Великолепно, — кивнул он.

— Я работаю на тебя, запомни это, — продолжала Энни, — поэтому не вздумай мне врать. И тогда у нас с тобой все получится на славу, мыльный мальчик. — Она закурила и сделала глубокую затяжку. — Ты женат?

— Да, — ответил Декстер, все еще не понимая, что тут, собственно, происходит.

— Не афишируй это. Женщины любят, когда исполнитель главной роли холост.

— Правда? — спросил он.

— А какого хрена, по-твоему, мы, бабы, торчим в кинозалах? Потому что каждая из нас, рядовых женщин, мечтает трахнуть красавчика, который глядит на нас с экрана. — Она еще раз затянулась дымом. — Нельзя как-нибудь избавиться от старушки? — деловито спросила она.

— Я счастлив в браке, — церемонно ответил Декстер и тут же поймал себя на том, что кривит душой.

— Ладно, ладно, не кипятись. Спросить, что ли, нельзя? — Энни выпустила струю сизого дыма через письменный стол — прямо в лицо Декстеру. — Расскажи о своих вредных привычках. Наркотиками балуешься?

— Нет.

— Пьешь?

— Нет.

— По бабам ходишь?

— Нет.

Она сняла очки и внимательно посмотрела на Декстера.

— Ты что, ангел?

— Моя жена думает именно так.

— Она, наверное, счастлива.

— Это я счастлив, — ответил Декстер, мечтая о том, чтобы это было правдой.

— Вот это мне нравится! — заявила Энни. — В нашем деле нужно использовать любую удачу, любой счастливый шанс, который нам выпадает.

— Вы правы, — подхватил Декстер, — удачу и талант. У меня есть и то, и другое.

— Ну что ж, — заговорила Энни, рассматривая Декстера изучающим взглядом, — я приставлю к тебе, так сказать, играющего тренера. Из тебя может выйти нечто большее, чем очередная смазливая мордашка, прилепленная к красивому телу. Таких мордашек у нас от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса хоть пруд пруди. Но ты… — Энни выдохнула очередное кольцо сизого дыма. — …Ты нечто большее, чем какой-нибудь обычный Джо. У тебя великолепная внешность, красивое тело, подходящий рост. Поглядим, удастся ли нам подарить тебе еще и талант.

Декстеру не понравилось, что эта женщина, судя по всему, сомневается в его актерских способностях. Ведь он только что сказал ей, что обладает талантом.

— Продюсерам «Темных времен» нравилась моя игра, — обиженно сказал он. — Ко мне никогда не было никаких претензий.

— Да, милый, — хмыкнула она, — твоя игра заворожила их до такой степени, что они тебя вышвырнули. — Энни вытащила из коробки бумажную салфетку и высморкалась. — А теперь послушай, что я тебе скажу. Ты станешь заниматься с одним из лучших преподавателей актерского мастерства. Причем работать будешь так, чтобы дым из задницы шел. А там — поглядим, что из тебя выйдет. И пока ты не пройдешь эту школу, я не дам тебе ни одного контракта. Понял?

— Но мне нужна работа! — возмутился Декстер.

— На чьи деньги ты жил до сегодняшнего дня? На свои? Или у тебя хватило ума жениться на богатенькой девочке?

— Да, у моей жены есть кое-какие средства, — неохотно признал Декстер.

— Вот и используй их, дорогой. Пусть она пока содержит тебя. А потом, когда ты добьешься успеха, она выпьет твоей кровушки на каждый вложенный в тебя цент. — Энни громогласно расхохоталась собственной шутке и добавила: — Не забывай, что впервые эту хохму ты услышал от меня. Я сделаю из тебя звезду, мыльный мальчик, и, если ты доверишься Маленькой Сиротке Энни, в один прекрасный день о тебе заговорит Голливуд.

* * *
Для Джоэла не представляло труда выяснить, где Керри Хэнлон фотографируется для обложки журнала «Аллюр». Он знал многих «мамочек», работавших в сфере модельного бизнеса, — они подыскивали и вербовали для агентств манекенщиц. Джоэл поддерживал дружбу с этими тетками, периодически посылая им коробки конфет и маленькие подарки, а взамен получал информацию о каждой новой девице, появившейся в городе и заслуживающей внимания.

На его счастье, выяснилось, что Керри фотографирует Тестио Рамата — друг Джоэла и такой же плейбой, как и он сам. Фотограф от бога, Тестио был буквально нарасхват. Девушки обожали работать с ним, поскольку его искусство превращало их в соблазнительные и неотразимые создания. Они с Джоэлом нередко устраивали «показательные выступления» по части группового секса. Обычно это происходило в каких-нибудь экзотических местах вроде Сардинии или Корсики, где Тестио выполнял очередной заказ. В таких случаях Джоэл присоединялся к нему, и приятели устраивали веселенькие оргии, каждая из которых могла длиться неделю.

Правда, некоторое время назад между ними пробежала кошка — из-за того, что Джоэл увел у приятеля девицу, в которую того угораздило влюбиться — угловатую манекенщицу-датчанку. Однако с тех пор минуло много времени, холодная датчанка осталась далеко в прошлом, поэтому Джоэл не испытывал никаких угрызений совести, незваным гостем заявившись в студию Тестио.

По рвущемуся оттуда грохоту «Роллинг Стоунз» Джоэл сразу понял, что работа в самом разгаре. Тестио клялся, что лучшие снимки получаются у него именно тогда, когда Мик Джаггер орет свою «Satisfaction», а девчонки, скинув одежду, пялятся в объектив его камеры. Рев Мика Джаггера заводил их лучше любого наркотика.

Джоэл стремительно ворвался в вестибюль студии, но дальше конторки приемной пройти не смог, поскольку был остановлен Дебби, незаменимой и безжалостной секретаршей Тестио.

— Давно не появлялся, Джоэл, — сказала она, снимая с носа супермодные очки.

— Занят был, — сказал Джоэл, облокотившись о стойку. — Тебе ведь это знакомо, не так ли? Кого сегодня снимает хозяин?

— Керри Хэнлон. Тебе лучше не заходить туда, пока я не доложу. Керри — крайне темпераментная особа.

— Да знаю я Керри! Она не будет возражать.

— Извини, Джоэл, но тебе все же придется подождать.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет. Просто Тестио убьет меня, если ты испортишь ему съемку.

— Да почему я должен что-то испортить!

— Керри Хэнлон — настоящая стерва, — проговорила Дебби, доверительно понизив голос. — Расскажи я тебе, какие она здесь фортели выкидывала, ты бы не поверил. И помимо всего прочего она требует, чтобы, когда ее снимают, не присутствовал никто из посторонних.

— Это кто посторонний? Я же сказал тебе, что знаю ее, — упрямо возразил Джоэл.

— А я знаю свои обязанности, — непреклонно ответила Дебби. — И знаю ее.

— Ладно, ладно, — пошел на попятную мужчина, поглядев на часы и отметив, что время уже перевалило за три. — Обеденный перерыв еще не начинался?

— Начнется с минуты на минуту.

— Хорошо. Тогда и пообщаюсь со своими друзьями Тестио и Керри. Выпьем с ними по бокалу вина. Надеюсь, таким образом я не помешаю съемке? Когда Тестио освободится, скажи ему, что я вернусь минут через десять.

Джоэл вышел из студии, направился к цветочному магазину, что располагался за углом, и купил три дюжины розовых роз. Стерва — не стерва, но Керри — баба. А все бабы падки на цветы. В душе у Джоэла таилось предчувствие, что, будь она хоть трижды супермодель, такой роскошный букет может стать хорошим началом сногсшибательной интрижки.

27

Майами задыхался от жары. И это притом, что лето уже осталось позади. В аэропорту царили шум и толчея. Люди разных национальностей сновали кругом, отовсюду слышалась иностранная речь.

Мэдисон огляделась по сторонам, ища глазами шофера, который держал бы в руке табличку с ее именем.

— Зачем ты заказала лимузин? — спросила ее Ким, пока они пробирались сквозь толпу. — Чем меньше людей о тебе знают, тем лучше.

— Я давно убедилась в том, что, оказываясь в незнакомом городе, лучше всего иметь под рукой местного шофера, — ответила Мэдисон. — Иначе можно оказаться в неподходящем месте в неподходящее время. Иными словами, нарваться…

— Уж я-то не пропаду, — самоуверенно заявила Ким.

— Ты-то, может, и не пропадешь, а вот насчет себя я не уверена. С недавних пор я даже подумываю, не обзавестись ли пистолетом.

— Не иди по этому пути, если не уверена в том, что делаешь, — предостерегла Ким.

— Я знаю, что делаю.

— Что ж, в таком случае тебе не помешают и уроки карате. Женщина в любую минуту должна быть готова защитить себя.

— Это для меня как раз не проблема, — с коротким смешком проговорила Мэдисон. — Я стараюсь бить сразу по яйцам.

— Очень эффективное средство, если делаешь это правильно, — одобрительно кивнула индианка. — Когда выдастся свободная минутка, я проведу с тобой пару занятий. Я в этом деле специалист.

— Нет. Ты — чудесная женщина, и это главное, — ответила Мэдисон. — Я рада, что познакомилась с тобой.

— Спасибо, — потупилась Ким, не привыкшая к комплиментам.

— Конечно, меня совсем не радует то, что ты выяснила по моей просьбе, — продолжала Мэдисон, — но и это, наверное, на пользу. Раньше я беззаботно шла по жизни, полагая, что все — распрекрасно, а на самом деле это было не так. Так что, возможно, ты послана богом, чтобы открыть мне глаза на мою жизнь.

— Ты, похоже, нервничаешь, — полувопросительно сказала Ким.

— Ни капельки, — возразила Мэдисон, продолжая искать глазами шофера. — Наоборот. Я сейчас, по-моему, даже спокойнее, чем несколько дней назад. Мысль о том, что скоро я увижу сестру моей матери, пугает меня и в то же время будоражит.

— Не обольщайся, — предостерегла Ким, — возможно, ты ее и не увидишь. Очевидно, что эта женщина до смерти боится Майкла. После убийства сестры она сбежала как можно дальше — на другой конец страны — и даже поменяла имя.

— Как ее теперь зовут? — поинтересовалась Мэдисон.

— Кэтрин Лайон. Собственно говоря, это все, что я о ней сумела узнать: имя и адрес.

— Вот и поехали ее искать, — подытожила Мэдисон, отыскав наконец в толпе встречающих шофера в униформе, который держал в руке большую белую картонку с ее именем. — Она согласится со мной поговорить. Я уверена.

* * *
Джеми нежилась под горячими струями утреннего душа, как вдруг матовая пластиковая дверка душевой кабинки отъехала в сторону, впустив Питера.

— Эй, — запротестовала Джеми, — я же вся мокрая!

— Горячая и мокрая, — голосом соблазнителя промурлыкал он. — Именно такой ты мне и нравишься.

— Я не в настроении, — пыталась возражать Джеми, а руки Питера уже ласкали ее грудь.

— Вчера вечером у тебя болела голова, сегодня утром ты не в настроении, — продолжал мурлыкать он, легонько пощипывая ее соски, от чего Джеми всегда теряла голову. — Что с тобой такое?

— А что, по-твоему, я постоянно должна находиться в состоянии боевой готовности? Я тебе не баллистическая ракета! — сказала Джеми, пытаясь не поддаться истоме, которая уже начала расползаться по ее телу.

— Нет, ты не ракета, — согласился он, зажав уже напрягшийся сосок между большим и указательным пальцами. — Но ты моя жена.

— Да, — прошептала Джеми, чувствуя, как руки мужа поползли вниз по ее телу, и ежась от удовольствия.

— Вот и хорошо, что мы с этим разобрались, — сказал Питер и встал позади жены, прижав ее к себе.

— Питер… — выдохнула Джеми. Желание уже переполняло ее.

— Что, моя ягодка? — прошептал он, легонько покусывая ее за мочку уха.

— Мы ведь счастливы, правда?

— Очень счастливы, — ответил он, принимаясь нежно поглаживать ее бедра.

— Ведь ты меня любишь? — спросила Джеми, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в глаза.

Питер заставил жену обвить руками его шею, приподнял ее, чтобы она смогла обхватить ногами его талию, и вошел в нее с силой, которой Джеми не ожидала.

— Ты же сама знаешь, что люблю, — прорычал он от наслаждения. — И никогда не могу тобой насытиться.

— Любовь — это не только секс, — выдохнула Джеми, откинув голову назад.

— Довольно разговоров, — приказал он.

— Ведь ты не стал бы мне изменять, правда? — промурлыкала она.

— Ты с ума сошла! — громко произнес Питер. — Как ты только можешь такое говорить!

После этого мозг Джеми заволокло туманом, в котором бесследно растворились воспоминания о злосчастном презервативе.

* * *
— Нет, это не может находиться здесь, — произнесла Мэдисон, когда машина затормозила у ресторана — одного из множества в пестрой, как мороженое, полосе разноцветных зданий, протянувшихся вдоль Саут-Бич.

— Это тот самый адрес, который вы назвали, мэм, — сказал водитель лимузина.

— Но ведь это же ресторан! — Мэдисон вопросительно посмотрела на Ким.

— Я вижу, — ответила та. — Взгляни на вывеску. Он называется «Лайонз».

— Ты об этом не знала?

— Похоже, я начинаю стареть, — мрачно произнесла детектив, когда они вышли из машины.

— Подождите, пожалуйста, — обратилась Мэдисон к шоферу. — Я не знаю, как долго мы здесь пробудем.

Мужчина согласно кивнул.

— По крайней мере, если она откажется с тобой встретиться, мы выпьем по чашке хорошего кубинского кофе, — заметила Ким. Они приблизились к открытой веранде. Посетители за столиками потягивали напитки и наслаждались музыкой, звучавшей внутри ресторана. Часы показывали четыре пополудни.

— Вот как надо поступить, — решительно проговорила Ким. — Мы с тобой — обычные посетители. Сядем за столик, закажем что-нибудь и понаблюдаем за тем, что происходит вокруг. Возможно, мы увидим ее прежде, чем она увидит нас.

— Что-то мне не по себе, — сказала Мэдисон, прикусив нижнюю губу.

— Ты вроде говорила, что не нервничаешь? — с ехидцей напомнила ей спутница.

— Я не рассчитывала оказаться в ресторане. Я полагала, что мы едем к ней домой.

— Скорее всего, она здесь и живет, — бросила индианка, усаживаясь за свободный столик.

— Желаете чаю, леди? — спросил возникший рядом официант — молодой, гибкий, как змея, парень в обтягивающих штанах из черной кожи и белой футболке. — Или принести что-нибудь покрепче? Рекомендую нашу «Маргариту».

— Принесите мне одну, — кивнула Мэдисон, чувствуя, что ей необходимо выпить.

— А мне — воды, — сказала Ким.

— Ага, — проговорил официант, не отводя глаз от Мэдисон. — Прекрасная леди любит жизнь, полную приключений.

— Что? — удивленно переспросила Мэдисон, посмотрев официанту в глаза. Парню было не больше девятнадцати, но он буквально излучал самоуверенность.

— Я — Хуан, — с гордостью сообщил он. — Если вам что-нибудь понадобится, считайте, что я — уже здесь.

— Любопытное местечко, — проговорила Мэдисон. — Мне нравится, как оно оформлено. Кому принадлежит ваш ресторан?

— Еще одной прекрасной леди, — ответил Хуан, обнажив в улыбке удивительно белые зубы с одной золотой фиксой. — Она, правда, немолода, но женщины — как вино, с возрастом становятся вкуснее и ценнее.

— Будет тебе, — рассмеялась Мэдисон. — Не станешь же ты убеждать нас, что такие дешевые ухаживания на кого-то действуют?

— Еще как! — сказал официант с широкой ухмылкой. — Особенно во время туристического сезона. Вы, леди, случайно не туристки?

Ким, видимо, пришлась не по нраву подобная фамильярность.

— Нет, — отрезала она. — Мы здесь по делу.

— Извините, сердитая леди, я не хотел вас обидеть. Позвольте мне принести вам напитки.

— Что это еще за «сердитая леди»? — с раздражением проговорила Ким. — Надо бы дать ему по тощей заднице!

— Не лезь в бутылку, — сказала Мэдисон. — Вдруг он расскажет нам что-нибудь о Кэтрин?

— Или о ее муже.

— Нет, парень сказал, что ресторан принадлежит женщине, а поскольку он называется «Лайонз», это должна быть Кэтрин. Логично?

— Если в ее планы входило спрятаться от Майкла, то ничего глупее она не могла быпридумать, — заметила Ким. — С чего она решила, что Майкл никогда не появится в Майами? И тем более — в таком популярном у туристов месте, как Саут-Бич?

— Кто знает… — пожала плечами Мэдисон. — Мне здесь нравится. Тут ощущается какая-то свобода, сексуальность и… гостеприимство, что ли? Я уже чувствую себя гораздо лучше.

— Нет, — возразила ее спутница, — ты просто вообразила, что сейчас появится твоя тетушка, раскроет объятия и произнесет примерно такой текст: «Ах, Мэдисон, я ждала тебя все эти годы! Оставайся здесь, и мы заживем одной дружной семьей». У тебя разыгралось воображение.

— Скажи честно, ты действительно считаешь меня такой дурой? — обиженно спросила Мэдисон.

— Ты вовсе не дура. То, что с тобой происходит, в порядке вещей. Каждый человек, чем бы он ни занимался, испытывает потребность в семье. Теперь, когда ты выяснила правду о Майкле и узнала, что твоя мать умерла, тебе кажется, что ты — одна на белом свете. Естественно, что ты готова потянуться к любому родственнику. А единственным родственником, до которого ты можешь дотянуться, является Кэтрин.

— Я хочу всего лишь поговорить с ней, — словно защищаясь, проговорила Мэдисон. — Пусть она расскажет мне хоть что-нибудь. Ведь я не знаю о своей матери решительно ничего. Не знаю даже, где она родилась.

— Вот тебе и представился шанс это выяснить, — сказала Ким, глядя куда-то вбок. — По-моему, женщина, которая направляется к нам, и есть Кэтрин.

Мэдисон повернула голову, и у нее перехватило дыханье. По направлению к ним шла женщина, неотличимая от Бет, какой она выглядела на портрете. Те же черные вьющиеся волосы, то же тонкое лицо с изящными скулами, те же полные губы и лукавые глаза. Женщина была стройной и одета в ярко-красную юбку и туфли на очень высоком каблуке. На первый взгляд ей можно было дать сорок с небольшим.

Мэдисон стала быстро подсчитывать в уме: сейчас ей двадцать девять; если мать родила ее в семнадцать, то теперь Кэтрин должно быть сорок шесть.

Женщина прошла мимо них и остановилась, чтобы поздороваться с толстым мужчиной в белом костюме и панаме. Они поцеловались и принялись болтать.

— Как я рада тебя видеть, — защебетала женщина. — Я скучала по твоей улыбающейся физиономии.

Мэдисон с удивлением отметила, что в речи женщины присутствует какой-то едва уловимый акцент.

— Она кубинка, — шепнула Ким.

— Откуда ты знаешь?

— Акцент.

— О господи! Получается, что я — наполовину кубинка?

— Вероятно, твоя мать приехала сюда с Кубы еще до твоего рождения. Так что можешь не переживать, ты — американка.

— Но выходит, что у меня все равно есть кубинские корни! — возбужденно проговорила Мэдисон. — А я об этом даже не знала.

— Ты много чего не знала, — заметила Ким. — Кстати, как у тебя обстоит дело с танцами?

— Лучше некуда.

— Теперь ты знаешь, почему.

— А-а-а, — протянула Мэдисон, — оказывается, ты не только отличный детектив, но еще и кладезь юмора! Правда, по большей части это чувство юмора тщательно замаскировано.

На губах индианки заиграла улыбка.

— Ну вот, ты вновь возвращаешься к своему нормальному состоянию.

— Откуда ты знаешь, какое оно — мое нормальное состояние?

— Могу только догадываться. Крутая, но с мягким сердцем. Умная. Преданный друг. Ненавидишь тупость и глупцов. Я права?

— Очень похоже.

И они обе рассмеялись.

— Я счастлив, что обе леди находятся в прекрасном расположении духа, — раздался голос Хуана, который принес заказанные ими напитки.

— Вообще-то мы на самом деле в какой-то степени туристки, — заговорила Мэдисон, возвращаясь к их разговору. — Видите ли, я работаю на журнал, который пишет о путешествиях. Вот меня и послали сюда разузнать, что представляет собой Саут-Бич. Понимаете, о чем я? Какие тут лучшие рестораны, клубы и все такое. Вот я и подумала: может, вы нам поможете?

— В таком случае я — тот, кто вам нужен! — гордо заявил Хуан. — Лучше меня вам не найти. Я знаю про Майами все.

— Когда вы заканчиваете работу?

— В шесть часов вечера у меня четырехчасовой перерыв, а потом я снова возвращаюсь в этот бедлам.

— В какой бедлам? — не поняла Мэдисон.

— Вы в данный момент находитесь в самом популярном заведении Саут-Бич, — хохотнул Хуан. — Не знали?

— Правда?

— Честное слово!

— Так вы говорите, «Лайонз» принадлежит женщине?

— Мадам как раз здесь. — Хуан указал на женщину, подсевшую к столику толстого мужчины в белом костюме.

— Можно ли с ней поговорить?

— Мисс Лайон не любит известности. Можете писать о ресторане, только не о ней самой.

Ким укоризненно покачала головой, словно желая сказать: «Ты хоть понимаешь, что творишь?»

Мэдисон подмигнула спутнице. Она почему-то чувствовала уверенность, что выбрала верную тактику.

— Послушай, Хуан, не согласился бы ты за сотню баксов устроить для нас экскурсию по этому ресторану и как можно подробнее рассказать о нем?

— Вы хотите сделать это во время моего перерыва? — уточнил официант.

— Видишь ли, мы собирались вернуться в Нью-Йорк сегодня вечером, но ради такого дела можем и задержаться.

— Могу порекомендовать вам один отель, — сказал Хуан. — Коли вы собрались писать о ночной жизни Саут-Бич, вам непременно нужно в нем остановиться. Я подробно расскажу, какие места вам нужно посетить, и позабочусь о том, чтобы вас там принимали с максимальным радушием.

— Очень любезно с твоей стороны, — поблагодарила Мэдисон, — но я бы хотела сосредоточить внимание именно на этом заведении. Ты можешь заказать нам столик на вечер?

— Разумеется, — закивал Хуан. — Для вас и вашей… подруги. С вами будут какие-нибудь джентльмены?

— Нет, мы приехали сюда не развлекаться, а по делу.

— Однако здесь не будет недостатка в джентльменах, которые почтут за счастье провести вечер в вашей компании, — дипломатично намекнул Хуан.

— Нам не нужна компания, — проговорила Мэдисон, успокаивающим жестом похлопав Ким по руке. — Нам хорошо… вдвоем.

— Ага, понятно, — быстро сказал Хуан и демонстративно закатил глаза, словно кляня себя за глупость. — Значит, вы, гм, вдвоем.

— Вот именно, — с улыбкой подтвердила Мэдисон, — вдвоем.

Ким метнула в ее сторону испепеляющий взгляд.

Женщина, сидевшая за соседним столиком, окликнула Хуана, попросив принести счет.

— Сейчас я вернусь, — бросил Хуан, и через секунду его кожаные штаны уже мелькали между столиками в отдалении.

— Что ты делаешь! — набросилась на Мэдисон индианка, как только Хуан отошел.

— Готовлю для нас почву, — ответила та. — Таким образом нам удастся встретиться с Кэтрин так, чтобы она ничего не заподозрила. А уж потом я скажу ей, кто я такая.

— Значит, мы остаемся здесь на ночь?

— Да.

— Вот чудно! — с сарказмом произнесла Ким. — Коли отныне мы с тобой являемся сладкой парочкой, надеюсь, Хуан забронирует нам уютный номер для молодоженов.

— Я сказала ему это только для того, чтобы к нам никто не приставал.

— Парочка странствующих лесбиянок — примерно так?

— Не рыдай! В конце концов, если тебе предстоит действовать, всегда лучше сделать вид, что ты уже ангажирована, — меньше проблем.

Ким смотрела на приятельницу широко открытыми глазами.

— Знаешь, Мэдисон, — наконец заговорила она, — с тех пор как мы выехали из Нью-Йорка, я тебя просто не узнаю. Ты как будто стала совершенно другим человеком.

— Нет, не стала, — твердо ответила Мэдисон. — Просто я стремлюсь выстоять. Я много думала над тем, что ты мне рассказала, и поняла: ты совершенно права. Нельзя сдаваться. Все эти чудовищные откровения не должны сбить меня с ног. Я — цельный человек, и всегда была такой. Никогда не доверяла тем, кто винит своих родителей во всем, что с ними происходит. Дескать, я — шлюха потому, что шлюхой была моя мать. Или: я алкоголик потому, что мой отец пил. А что получается у меня? Мой отец был киллером? Возможно. Он убил мою мать? Возможно. Я не знаю этих вещей наверняка, но допускаю их. И начинаю понимать, что они вовсе не должны изменить мою жизнь.

— Ладно, — согласилась Ким, — давай действовать по-твоему.

— Спасибо, — сказала Мэдисон. — Кроме того, кто знает, может, ты наконец повстречаешься с женщиной твоей мечты?

— Мне это ни к чему.

— Поверь мне, — улыбнулась Мэдисон, — это бывает именно так.

Вернулся Хуан, бурля энтузиазмом.

— Леди, — заговорил он, — я обещаю, что эта ночь запомнится вам на всю жизнь. Вы не пожалеете о том, что задержались. Хуан берет это на себя!

28

— Как прошла встреча? — спросила Розарита. На самом деле ее это ни капли не интересовало, но нужно же было поддерживать хотя бы видимость отношений.

— Мой агент ушел, — сообщил Декстер с мрачным выражением.

— Ушел от тебя? — уточнила Розарита. Эта новость не удивила ее, поскольку она давно знала, что так называемая карьера ее супруга направляется прямым ходом в тупик.

— Нет, не от меня. Он ушел вообще из агентства.

— И что же теперь?

— У меня появился новый агент. Женщина.

— О! Красивая?

— Симпатичная.

— Расторопная?

— Понятия не имею. Но говорит она правильные вещи.

— Это именно то, что тебе нужно, Декс, — человек, который будет говорить тебе правильные вещи, — сказала Розарита с издевкой.

— Ты выглядишь отдохнувшей, — сказал он, зная, что жена целый день провела в кровати. Об этом ему уже успела сообщить Кончита. Декстер подумал, что это, возможно, хороший знак. Быть может, тело Розариты пытается передать ей некое важное сообщение? — Ты только что встала? — спросил он.

— Ага, — ответила она, зевая. — Никак не могу прийти в себя после того жуткого китайского ресторана, в который ты меня вчера затащил.

У Декстера не было настроения вновь напоминать, что именно она выбрала тот самый ресторан.

— Энни хочет, чтобы я позанимался с преподавателем актерского мастерства, — сказал он. — Что ты об этом думаешь?

— Кто такая Энни?

— Мой новый агент.

— Неплохая мысль, — ответила Розарита, подумав мельком, что плевать ей и на Декса, и на его агента, и уж тем более на преподавателя по актерскому мастерству. В течение дня, проведенного в постели, в ее голове созрел план, главным пунктом которого являлся… яд.

Она улыбнулась сама себе. Это же так просто! Как же она не додумалась раньше? Ей не нужен наемный убийца, ей не нужен отец. С какой стати ставить себя в зависимость от других людей? Нет, этот план она осуществит собственноручно.

Это мысль родилась в ее голове, когда она, бесцельно переключая телевизионные каналы, наткнулась на старый фильм с участием Бет Дэвис. Яд — вот наилучший выход.

Она решила отравить Декстера и собиралась сделать это в Лас-Вегасе.

* * *
Вокруг Керри Хэнлон суетилась целая свора помощников: несколько визажистов, гример для тела, два парикмахера, три стилиста, редактор, представитель журнала, для которого делались фотографии, и журналист, которому поручили написать о супермодели. Керри Хэнлон царила среди них словно богиня.

Цветы Джоэла не произвели на нее никакого впечатления. Она взглянула на него так, словно он был тараканом, явившимся из космоса, и швырнула букет одной из своих шестерок.

Поначалу Джоэл испугался, но через мгновение взял себя в руки и подумал: «Ну и черт с ней, с этой сукой! Я — сын самого богатого в мире человека, так какого же черта она не встает на цыпочки и не заглядывает мне в рот, как все остальные?»

Тестио был рад снова увидеть приятеля. Итальянец по происхождению, с длинными сальными волосами и несколькими массивными золотыми сережками в ухе, он своими повадками напоминал буйнопомешанного. Обняв Джоэла за плечи, он с воодушевлением заорал:

— Не звонишь, не приходишь! Под какую корягу ты забрался, старый пес?

— Как поживает датчанка? — вопросом ответил Джоэл, надеясь, что старая обида уже забыта. Было глупо ссориться из-за бабы, когда этого добра вокруг — пруд пруди.

— Та нескладеха? — протянул Тестио. Было очевидно, что его нежные чувства к предмету их размолвки давно выветрились. — Оказалась такой же, как все остальные. Вернулась к себе в Данию и вышла замуж за фермера.

— О ком это вы говорите? — заинтересовалась Керри Хэнлон. Она в окружении своей свиты сидела за длинным столом.

— О Дагмар. Помнишь ее? — спросил Тестио.

— Нет, — ответила Керри, взяла с тарелки листик салата и стала его жевать. — Не могу же я знать всех на свете.

Керри Хэнлон была из той породы женщин, которых принято называть роскошными. Метр восемьдесят роста, грива темно-рыжих волос, огромные глаза, идеальный нос и тело… Ах, какое это было тело! Если бы Клеопатра воскресла и увидела Керри Хэнлон, она покончила бы с собой еще раз.

— Это было довольно давно, Керри, — встрял в разговор Джоэл и постарался подсесть как можно ближе к красавице.

— Мы уже встречались? — осведомилась Керри, а ее стилист — известная «двустволка» — прыснул в кулачок.

— Конечно! А разве ты не помнишь? Или ты в тот вечер была под слишком сильным кайфом?

— Я не принимаю наркотики, — заявила Керри, заставив тем самым покатиться со смеху своего второго стилиста. — Кокаин — это не наркотик, — словно оправдываясь, проговорила она. — Кокаин прочищает пазухи. У меня плохо с пазухами. Но все равно я его не принимаю.

Корреспондент, костлявый мужчина в очках с толстыми стеклами, навострил уши и сунул ей под нос диктофон.

— Что вы не принимаете? — переспросил он.

— Наркотики. — Керри округлила глаза. — Я принимаю витамины. Благодаря им я прекрасно выгляжу и полна энергии.

— Нет, это благодаря мне она прекрасно выглядит, — пробормотала гримерша-китаянка, сидевшая за противоположным концом стола.

— Каким ветром тебя сюда занесло? — спросил Тестио, протягивая Джоэлу бутылку красного вина.

— Оказался неподалеку, вспомнил, что давно не виделись, и решил заглянуть, — ответил Джоэл, наливая себе вина. — Я не знал, что у тебя сегодня съемки с Керри.

— Работать с ней — мука адова, — доверительно прошептал Тестио на ухо приятелю, — но она того стоит.

— Надеюсь, ты говоришь о фотографии? — спросила Керри, явно наслаждаясь тем, что находится в центре внимания, хотя, казалось бы, должна была привыкнуть к этому. Ведь ее карьера модели началась, когда ей было всего пятнадцать.

— Нет, — решил поддразнить ее Тестио, — я говорил о сексе.

— Я не занимаюсь сексом, — сообщила Керри, покосившись на журналиста. — Я берегу себя для будущего мужа.

Тестио зашелся от хохота.

— Это правда? — спросил журналист.

Керри одарила его классической американской улыбкой и ответила приторным голосом:

— Это — то, что вы напечатаете в своем журнале. Правильно?

Мужчина кивнул. Оказавшись рядом с этой красавицей, он совершенно утратил самообладание.

— Послушай, Керри, у меня есть одно деловое предложение, которое мне хотелось бы с тобой обсудить, — проговорил Джоэл.

— Поговорите с моим агентом, — ответила Керри, величественным жестом давая понять, что он свободен и может убираться на все четыре стороны.

— Нет, это дело личное, — настаивал Джоэл.

— У меня нет секретов от моего агента, — проговорила Керри, облизнув свои блестящие пухлые губы соблазнительным розовым язычком.

— По-моему, сначала тебе стоило бы выслушать меня. Зачем платить кому-то десять процентов, если этого можно не делать!

— Не десять, а пятнадцать, — поправила собеседника Керри таким тоном, словно была задета ее честь. — А плачу я так много потому, что мой агент обеспечивает мне самые лучшие контракты в этом городе.

— А я думал, ты умнее, — со злобой бросил Джоэл. Он понимал, что этого делать не стоит, но не мог сдержаться.

Керри взлохматила волосы и стала говорить о концерте Бека, который она недавно посетила.

Джоэл понял, что получил от ворот поворот и исправить уже ничего нельзя. Он взглянул на Тестио, и тот скорчил гримасу.

— Пойдем ко мне в кабинет, — предложил фотограф, поднимаясь, — хочу тебе кое-что показать.

Мужчины встали и прошли в кабинет Тестио. Тот закрыл дверь и запер ее на щеколду.

— Редкостная сволочь, правда? — спросил Тестио.

— Это точно, — согласился Джоэл. — Но дело в том, что она мне нужна кое для чего.

— Правда? Надо же! — с ухмылкой проговорил фотограф.

— Нет, я говорю серьезно. Чтобы произвести впечатление на отца, я сказал, что возьму ее с собой в Вегас — мы едем туда смотреть боксерский поединок. И если мне не удастся ее уговорить, я буду выглядеть последним идиотом. Что мне делать?

Тестио равнодушно пожал плечами.

— Это твои проблемы. Хочешь нюхнуть?

Настроение у Джоэла было не самым подходящим для кокаина, но…

— А-а, черт! Давай…

— У меня есть одна мыслишка, — заговорил Тестио, вынимая пакетик с порошком, который он держал в черной кожаной сумочке от Гуччи. — Есть кое-что, перед чем наша Керри не может устоять.

— И что же это такое?

— Мальчики.

— Мальчики? — эхом откликнулся Джоэл.

— Да. Она питает слабость к пятнадцатилетним мальчикам.

— Иди ты…

— Ясное дело, в это нелегко поверить, но… — продолжал говорить Тестио, одновременно высыпая порошок на стол и выравнивая его в полоски, — …это именно то, что мы имеем: роскошная двадцатитрехлетняя супертварь, которая клюет только на пятнадцатилетних мальчиков. Прошлым летом я взял на работу мальчишку-помощника, так Керри чуть с потрохами его не съела. Вот тебе и ответ на твой вопрос. Тебе всего лишь нужно найти для нее пятнадцатилетнего мальчишку. Да, кстати, совсем забыл. Она любит, чтобы они были пуэрториканцы и великолепно сложены.

— Твою мать… Я просто не могу в это поверить!

— Лучше поверь, — сказал Тестио, втянув носом одну полоску наркотика. — Керри так давно купается в лучах славы и богатства, что привыкла жить, как живут мужчины: не раздумывая берет то, что ей нравится. Вот и дай ей то, что она хочет. И тогда, я уверен, для тебя не составит труда уговорить ее поехать с тобой.

— Как легко у тебя все получается! А где же я найду для нее смазливого пятнадцатилетнего сопляка? — надулся Джоэл.

— Обратись к мадам Сильвии, — равнодушно посоветовал Тестио.

— Это еще кто такая?

— Ты что, с луны свалился? — проговорил Тестио, расправляясь со второй полоской. — Мадам Сильвия держит эскорт-службу для богатых женщин. Если у тебя есть наличные, она достанет тебе хоть грудного младенца.

— Почему же Керри сама не обратится к этой мадам Сильвии?

— Не может. Слишком знаменита. Кто-то должен делать это для нее, — объяснил Тестио, втягивая носом третью полоску порошка. — Послушай моего совета, Джоэл: подари ей то, что ей хочется, и она — твоя.

* * *
Теперь, когда Декстер вернулся домой, Розарита решила куда-нибудь пойти. Ей нисколько не улыбалась перспектива торчать в квартире и вести разговоры с мужем.

— Куда ты собралась? — поинтересовался Декстер.

— В «Барниз», — соврала Розарита.

На самом деле она решила посетить несколько книжных магазинов и проштудировать литературу по различным ядам. Ей казалось, что отель в Лас-Вегасе, где они будут окружены целой толпой людей, станет идеальной сценой для драмы, которую она задумала поставить. Розарита думала воспользоваться чем-нибудь попроще, вроде мышьяка или стрихнина — ядами, которые подействуют быстро и не бросят подозрений на нее. В Вегасе возможно все.

— Я поеду с тобой, — сказал Декстер.

— Нет, не поедешь, — решительно отрезала Розарита. — Я должна выбрать наряды для Лас-Вегаса, а ты мне будешь только мешать.

Розарита любила тратить деньги и имела возможность делать это, поскольку счета по ее кредитным карточкам оплачивал Чес.

— Я не зарабатываю таких денег, к которым ты привыкла, — сказал ей Декстер, когда они только поженились.

— Знаю, — ответила Розарита, — но не волнуйся. Я сделаю так, что за меня будет платить отец.

Так и вышло. Чес до сих пор оплачивал неимоверные счета своей дочери.

Сказав, что она вернется через час, Розарита выскользнула из квартиры.

Декстер понимал, что ее «через час» на самом деле обернется не менее чем тремя часами. Теперь, когда ему не надо было каждый день отправляться на студию, он испытывал растерянность. Ему недоставало всего этого шума, суеты, что сопутствует съемкам, почтительного отношения товарищей-актеров. И еще ему очень не хватало Сильвер Андерсон, одно только присутствие которой вселяло в него чувство уверенности и приятное ощущение того, что он работает с настоящими профессионалами. Пусть во время их последней встречи она вела себя до безобразия вульгарно, но Декстер все равно по ней скучал и ничего не мог с этим поделать.

Он слонялся по пустой квартире, размышляя о том, что ждет его в будущем. Энни обещала позвонить ему и сообщить имя и телефон педагога, с которым ему предстоит заниматься. «Обязательно повидайся с ним, — сказала она на прощание. — Сделай то, что сделал Джонни Депп: учись. Учись изо всех сил. Сейчас Джонни Депп — это не просто смазливая физиономия, а настоящий актер. И все потому, что он занимался с профессионалом».

Зазвонил телефон, и Декстер успел схватить трубку раньше, чем это сделала Кончита.

— Могу я поговорить с миссис Фэлкон? — спросил женский голос.

— Ее сейчас нет, — ответил Декстер. — Ей что-нибудь передать?

— Передайте, что звонила секретарь доктора Шиппа. Доктор просил узнать, когда именно на следующей неделе миссис Фэлкон сможет посетить его.

— А зачем он хочет ее видеть?

— Прошу прощения?

— Гм, это говорит муж миссис Фэлкон. Я спросил, по какому поводу доктор желает видеть мою жену.

— Ах, так это вы, мистер Фэлкон! — Голос на другом конце провода оживился. — Примите мои поздравления.

— Спасибо, — ответил Декстер, и тут в его мозгу словно вспыхнула ослепительная вспышка. — Вы имеете в виду маленького?

— Мы так рады за вас! Уверена, у миссис Фэлкон все будет замечательно. И еще позвольте мне сказать… Вы очень нравитесь мне в «Темных временах». Уходя на работу, я каждый раз программирую видеомагнитофон на запись, чтобы, вернувшись домой, посмотреть очередную серию. Я ваша преданная поклонница.

— Спасибо, — ответил Декстер, польщенный тем, что хоть кто-то в восторге от его работы. По крайней мере, от Розариты он никогда ничего подобного не слышал. — Я передам миссис Фэлкон, чтобы она перезвонила вам и условилась о времени.

Декстер положил трубку. Ему хотелось танцевать, скакать по всей квартире, оглашая ее торжествующими воплями. Он добился своего! Розарита беременна! Неудивительно, что она целый день валялась в постели!

Это известие явилось ответом на его молитвы. Теперь он может не волноваться за свою семейную жизнь, и единственным поводом для беспокойства остается его карьера.

29

— Ну и что теперь? — спросила Ким, уперев руки в свои внушительные бедра и стоя рядом с Мэдисон в гостиничном номере на двоих, который снял для них Хуан.

— Видимо, мне придется спать на полу, — не дрогнув ни одним мускулом, проговорила Мэдисон.

— До чего же глупая ситуация! — фыркнула Ким.

— Но — забавная, — добавила Мэдисон. — Ты не можешь это не признать. И поскольку нас теперь воспринимают как влюбленную парочку, мы будем избавлены от своры кобелей, которые в противном случае ходили бы за нами по пятам.

— А почему ты полагаешь, что за тобой ходили бы толпы мужиков?

— Не за мной, а за нами, — поправила подругу Мэдисон. — Надеюсь, тебе известно, что стоит мужчинам увидеть двух свободных женщин, как у них в штанах тут же начинается землетрясение?

— Мне вся эта ситуация вовсе не кажется забавной, — проговорила Ким. Выражение ее лица было непроницаемым, как у профессионального игрока в покер. — И вообще я замечаю, что ты в последнее время стала чересчур легкомысленной. Скажи, ты относишься к тому, что я лесбиянка, как к некой шутке?

— Вовсе нет! — запротестовала Мэдисон. — Просто раньше мне никогда не приходилось общаться с женщинами иной сексуальной ориентации, может быть, поэтому я и веду себя не так, как следовало бы. Или ты хочешь, чтобы я забыла о том, что ты лесбиянка, и никогда больше об этом не упоминала?

— Нет, забывать об этом не следует, — наморщив лоб, ответила Ким, — не стоит, однако, афишировать нашу несуществующую связь, полагая, что это избавит нас от мужских приставаний. Господи, — снова фыркнула индианка, — какой же порочной жизнью ты, видимо, жила!

— Извини, если я тебя чем-то обидела, — повинилась Мэдисон, искренне не понимая, из-за чего расстроилась Ким. — Если хочешь, я сейчас же спущусь вниз и попрошу для нас еще одну комнату. Но мне казалось, что одна постель на двоих — это не самая серьезная проблема.

— Это вообще не проблема, — холодно заметила Ким. — Я уверена, что уж одну-то ночь я смогу вытерпеть и не давать волю рукам.

— Ага, вот и ты наконец начала шутить.

— Так или иначе, — сварливо продолжала Ким, — помимо тебя у меня есть и другие клиенты, которым я тоже должна уделять время. Так что если ты намереваешься допросить свою тетушку, постарайся сделать это как можно скорее — желательно сегодня вечером. Потому что завтра я собираюсь вернуться в Нью-Йорк первым же рейсом.

— Это входит и в мои планы, — кивнула Мэдисон. — Если нам удастся встретиться с ней так, как задумала я, это будет означать, что она не сможет захлопнуть дверь прямо перед моим носом.

— И в чем же конкретно заключается твой хитрый план? Подкрасться к ней на цыпочках и неожиданно заорать в ухо: «Привет! Я ваша племянница, которую вы не желаете видеть!»? Так, что ли?

— Я еще не решила. Буду действовать в соответствии с обстоятельствами.

— Замечательно, — сказала Ким, присаживаясь на краешек кровати. — В таком случае я тебе, очевидно, не нужна, так что мне лучше остаться в гостинице.

— Нужна! — требовательно проговорила Мэдисон. — Когда ты рядом, я чувствую себя увереннее.

— Почему?

— Не знаю. Но это так.

— Ладно, — неохотно ответила Ким и вздохнула, — если ты настаиваешь…

— Еще как! И поскольку, собираясь сюда, мы не рассчитывали на то, что нам придется выходить в свет, и надеть нам совершенно нечего, я предлагаю прошвырнуться по магазинам. Все расходы — за мой счет.

— Ненавижу покупать одежду, — заявила Ким. — На меня вечно ничего не налезает. Кроме того, я прекрасно чувствую себя в своих нынешних тряпках. Это, если хочешь, моя униформа.

— Нет, нет, нет! Мы — в Майами и должны выглядеть соответственно. Кроме того, я ни разу не видела тебя в платье.

— И слава богу, — пробормотала Ким. — Тебе это не понравится.

* * *
В вечернее время ресторан «Лайонз» являл собой впечатляющее зрелище. Оркестр играл зажигательную кубинскую музыку, повсюду мелькали фантастические фигуры: сногсшибательные женщины и смуглые темноволосые красавцы — такие же гибкие, как Хуан, и готовые веселиться до упаду.

— Господи Исусе! — выдохнула Мэдисон, озираясь вокруг. — А я-то думала, что легенду о Саут-Бич придумали журналисты! Похоже, я ошибалась.

Часы показывали десять. Хуан, встретивший их у входа, сообщил, что настоящее веселье начнется после полуночи.

— Жду не дождусь, — сказала Мэдисон. — Хочется посмотреть, что же здесь называют «настоящим весельем».

— Танцы, выпивка, травка… ну и… потрахаться, — объяснил Хуан, сопроводив свои слова озорной мальчишеской ухмылкой. — Надеюсь, я не сказал ничего непристойного? — невинным тоном осведомился он.

— Отнюдь, — холодно ответила Мэдисон. — Где мы сядем? Хотелось бы в первом ряду.

На ней было короткое черное платье, обтягивавшее ее фигуру словно вторая кожа. Длинные волосы спадали свободной буйной копной, а в ушах висели золотые цыганские обручи. Ради такого случая Мэдисон даже наложила макияж.

На Ким тоже был новый наряд: черные кожаные штаны, красная рубаха и длинный черный кожаный плащ. Несмотря на бурные протесты приятельницы, Мэдисон все же настояла на том, чтобы та приоделась.

— Мы же не на показ мод собираемся! — бурчала индианка.

— Мы должны соответствовать обстоятельствам, — убеждала ее Мэдисон. — Тем более сейчас я настроена тратить деньги, а тебе эти кожаные вещи удивительно к лицу.

Ким неохотно согласилась. Несмотря на большой рост и крепкое сложение, она выглядела очень привлекательно: сильная женщина с красивыми чертами лица, которые подчеркивали ее индейское происхождение. Мэдисон даже подумала, что если бы у нее самой были нетрадиционные сексуальные интересы, она бы наверняка обратила внимание на Ким.

Перед тем как отправляться в ресторан, она позвонила Джеми.

— За каким дьяволом тебя понесло в Майами? — обеспокоенно спросила та. — Я полагала, что у тебя — душевный кризис.

— Правильно, и это — его часть.

— Майами как часть душевного кризиса. Хм! — Голос Джеми звучал так, словно она никогда еще не слышала ничего более нелепого.

— Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк и все тебе объясню.

— Да уж, хотелось бы послушать. Позвони сразу же, как вернешься. Мне нужно тебя увидеть.

Хуан провел женщин к столику, стоявшему в центре зала.

— Будет ли мне позволено сказать, что вы обе выглядите просто сногсшибательно? — промурлыкал он. — Это просто позор, что вы… парочка.

Ким бросила Мэдисон еще один предостерегающий взгляд. «Не смей касаться этой темы!» — читалось в нем.

— А у тебя есть подружка, Хуан? — наперекор приятельнице спросила Мэдисон.

— Одна, две, три… У меня их много, — ухмыльнулся парень.

— Почему-то меня это не удивляет, — обронила Мэдисон. В этот момент они подошли к столику, стоявшему у самого края танцевальной площадки.

Мэдисон села, заказала себе «Маргариту» и снова огляделась вокруг, думая, что же все-таки с ней произошло за последнее время. Она считала себя такой цельной натурой, и вдруг все, во что она верила, стало разваливаться буквально на глазах. Но она справится с этим. Она не привыкла сдаваться. И сегодняшний вечер — это только начало.

Прикончив в течение часа три «Маргариты», она перестала ощущать боль. Даже Ким, казалось, оттаяла, погрузившись в чувственные ритмы музыки и атмосферу, в которой почти физически ощущалась жажда наслаждений. Мэдисон еще не была пьяна, но чувствовала, что уже не полностью контролирует себя. Она высматривала в толпе Кэтрин, но ее тетя пока не появлялась. Наконец, дождавшись, пока Ким отойдет в дамскую комнату, Мэдисон спросила Хуана, кто является хозяином ресторана.

— Я же говорил вам, она не дает интервью.

— А могу я встретиться с ней при условии, что я не буду использовать ее слова? — не отступала Мэдисон.

— Если вы не будете использовать ее слова, зачем же вам с ней встречаться?

— Потому что «Лайонз» — ее детище, причем, судя по всему, очень удачное. Она открыла это заведение самостоятельно? Или ей помогал муж? Или, может быть, партнер по бизнесу?

— Вы задаете очень много вопросов, — заметил Хуан, и взгляд его стал настороженным.

— Я журналист, и это моя работа.

— Мисс Лайон не принимает журналистов. — Мальчишеское выражение лица стало твердым.

— Но она наверняка хочет, чтобы о ее ресторане писали в прессе, — возразила Мэдисон. — Я еще не встречала хозяев ресторанов или клубов, которые не хотели бы этого.

— Ресторан говорит сам за себя, — деревянным голосом проговорил Хуан. — Мисс Лайон не любит паблисити.

— В таком случае позволь мне поговорить с ее мужем.

— Мужа здесь нет.

— А где он?

— Отсутствует.

— Если я пообещаю не упоминать о том, что это заведение принадлежит ей, смогу я с ней встретиться?

— Почему вам это так нужно? — спросил официант, глядя на Мэдисон с подозрением.

— Потому что мне кажется, создать все это, — Мэдисон обвела рукой вокруг себя, — могла лишь выдающаяся женщина. Ты наверняка никогда не слышал о таком, но в Нью-Йорке есть ресторан под названием «У Элейн». Его создала и им управляет женщина. А в Париже — ресторан «Режин». Это — два исключения из общего правила. Очень немногие женщины способны на такое, поэтому твоя хозяйка должна гордиться собой.

— Вы меня за дурака принимаете? — откровенно возмутился Хуан. — Разумеется, я слышал и об «Элейн», и о «Режин». Когда я только приехал в Америку, я работал уборщиком в нью-йоркском «Ле Сирк». Так что уж о ресторанах-то я знаю побольше некоторых.

— Когда ты приехал в Америку?

— В тринадцать лет, из Гаваны. Меня отправила сюда мать.

Прежде чем Мэдисон успела что-то сказать, вернулась Ким, и Хуан ретировался, быстро исчезнув в шумной толпе.

— Что здесь происходит? — осведомилась Ким, садясь на стул и буравя Мэдисон взглядом. — По-моему, тебе стоит заказать черный кофе. Ты здорово наклюкалась, у тебя уже взгляд стекленеет.

— Ничего подобного, — возразила Мэдисон. — Просто я веселюсь. Такая возможность выпадает мне не слишком часто.

— Ты пьяна.

— Чушь собачья! Просто расслабляюсь.

— Ха! — сказала Ким, с полным основанием не веря Мэдисон.

— А ты что, вообще не пьешь? — поинтересовалась та.

— Неужто ты не знаешь, — в свою очередь спросила Ким, — что мы не переносим ваше спиртное?

— Кто это «мы»?

— Мы — это индейцы, коренные жители Америки.

— О господи, что за чушь!

— Давай лучше не будем проводить эксперименты. Кроме того, мне хочется сохранить ясную голову.

— А между тем, пытаясь сохранить ясную голову, ты можешь упустить прелестное создание, которое сидит вон за тем столиком и пожирает тебя глазами на протяжении последних тридцати минут.

— Не поняла? — вопросительно проговорила Ким и покраснела.

— Взгляни, — Мэдисон указала в сторону стоявшего в углу столика. Ким повернула голову. Там действительно сидела очень высокая чернокожая девушка в длинном светлом парике и коротком золотистом платье. Она улыбнулась Ким и приветственным жестом подняла бокал.

— Мне кажется, сегодня кому-то улыбнется удача, — пропела Мэдисон. — И, к сожалению, это буду не я.

— Знаешь, — медленно заговорила Ким, — для обычных людей это, может, и нормально — трахаться с первым встречным-поперечным, но мы гораздо более разборчивы в связях.

Мэдисон расхохоталась.

— Большей глупости мне еще слышать не приходилось. У меня есть друзья-гомосексуалисты. Так для них ничего не стоит поменять троих партнеров за ночь.

— Может, так и было — до СПИДа, — заметила Ким. — Но теперь все иначе.

— Все было иначе лишь первое время, — не согласилась Мэдисон, — а потом пошло обычным порядком.

— Ты рассуждаешь о вещах, в которых ни черта не смыслишь. К тому же ты пьяна и совершенно безнадежна.

В этот момент чернокожая девица поднялась со своего места и, качая бедрами, подошла к их столику.

— Не хотите потанцевать? — спросила она, остановившись перед Ким.

Та уже открыла рот, чтобы отказаться, но в этот момент Мэдисон быстро произнесла:

— Она — с удовольствием.

Ким не оставалось ничего иного, как подняться из-за столика. И именно в этот момент Мэдисон заметила Кэтрин, входящую в зал. Ее сопровождал все тот же толстяк в белом костюме.

Мэдисон словно подбросило.

— Я скоро вернусь, — обронила она и, вскочив на ноги, стала пробираться между столиками, уворачиваясь от колеблющихся в дымном мареве фигур.

Не раздумывая она подошла прямо к Кэтрин и возбужденно произнесла:

— Простите за беспокойство, но я целый вечер ждала возможности встретиться с вами. Я хочу написать о «Лайонз» статью для моего журнала, и хотя мне уже сказали, что вы недолюбливаете журналистов, я очень хотела пожать вам руку и выразить свое восхищение. Ваш ресторан выше всяких похвал.

Наверное, с минуту женщина смотрела на Мэдисон, не произнося ни слова. Лицо ее было совершенно неподвижным.

— Вы моя племянница, — наконец бесстрастно сказала она. — Я сказала звонившей мне женщине, что не хочу вас видеть. Так зачем же вы — здесь?

В глазах у Мэдисон закружилось.

— Я здесь потому, — грустно сказала она, — что не знаю больше, кто я такая, и вы, похоже, единственный человек, который способен помочь мне выяснить это.

30

— Здравствуй, милая! Как ты себя чувствуешь?

Розарита окинула мужа удивленным взглядом.

— Спасибо, я чувствую себя хорошо, — сказала она, хотя на самом деле была выжата как лимон.

Собрать такую специфическую информацию оказалось делом непростым, и ей пришлось обойти с десяток книжных магазинов. Однако кое-что ей выяснить все же удалось. Стрихнин, например, обостряет все рефлексы организма, вызывает непроизвольное сокращение мышц при прикосновении, за этим следуют болезненные спазмы, расширение зрачков, удушье и посинение. Мышьяк оказался не лучше стрихнина: жар и Жжение в гортани, рвота, судороги, неконтролируемые движения, переходящие в конвульсии, беспамятство и потеря сознания.

Как же раздобыть подходящую отраву, которая в течение часа — тихо и аккуратно — отправила бы ее благоверного на тот свет? Этот час был ей абсолютно необходим, чтобы отправить мужа, к примеру, в казино, где его бы и прихватило. Декс окочурится, когда сама она будет находиться в другом месте, и поэтому ее никто не сможет заподозрить. Ей вовсе ни к чему, чтобы он корчился и исходил пеной рядом с ней.

Розарита уже все обдумала, в том числе и свое алиби. В тот момент, когда Декстер отправится к праотцам, она будет находиться на людях — с Чесом и своей родней.

Господи, даже отравить человека — целая проблема!

— Мы можем поговорить? — спросил Декстер, беря ее под руку и ведя к спальне.

«Боже ты мой! О чем он хочет поговорить? Неужели позвонил Джоэл и все ему рассказал?»

— В чем дело, Декс? — взволнованным голосом спросила она. — Я же только что вернулась. Мне хочется отдохнуть, выпить кофе, а ты пристаешь ко мне со своими проблемами.

— Что ты, родная! Какие еще проблемы! — ответил он тем же мягким, ласковым голосом. — Я понимаю, ты собиралась рассказать мне об этом попозже, но случилось так, что я уже все знаю. Ты, наверное, будешь сердиться, но я не утерпел и рассказал об этом родителям.

— О чем рассказал? — насторожилась Розарита.

— Ты такая умница! Я горжусь тобой!

«Умница… Горжусь… Что, черт возьми, все это значит?»

— Декс, сделай милость, объясни мне, пожалуйста, о чем ты толкуешь! — медленно, чуть ли не по слогам проговорила она.

— О ребенке! — сияя, проговорил Декстер. — О нашем ребенке!

«О черт! Как же он ухитрился узнать, что я беременна? Только этого мне не хватало!»

Розарита села на край постели. Внутри у нее похолодело.

— Как ты узнал?

— Звонила секретарша доктора Шиппа и хотела договориться с тобой о времени приема. Меня словно что-то кольнуло, и я ее спросил. — Он встал рядом с женой и взял ее руки в свои. — Почему ты ничего мне не сказала, солнышко?

— Я… я сама узнала об этом только сегодня днем, — выдавила застигнутая врасплох Розарита. — И хотела рассказать тебе сегодня вечером.

— Какая чудесная новость! — воскликнул Декстер, заставив жену подняться и крепко обняв. — Я так счастлив!

— Да, конечно, — пробормотала она растерянно. Наверное, даже к лучшему, что он все знает. Это сделает их в глазах окружающих дружной, любящей парой. Крепкая семья, которая ждет ребенка! В этом случае ее уж точно не заподозрят в убийстве мужа. Наоборот, ее станут жалеть. Еще бы, безутешная вдова, да к тому же еще и беременная. Ах, как она сыграет эту роль!

А как быть с Джоэлом? Рассказать ему все сейчас?

Ни в коем случае. Он может не одобрить убийство в качестве выхода из создавшегося положения.

— Я очень рада, что ты так к этому отнесся, Декс, — сказала Розарита, выбрав наконец линию поведения. — Честно говоря, меня это известие огорошило, поскольку, как тебе известно, я всегда использую противозачаточную диафрагму. Не могу понять, как это случилось.

— Ничто не дает стопроцентной гарантии, — философски заметил Декстер. — Кроме того, я очень хотел, чтобы у нас были дети.

Слава богу, что он такой дурак. Другой мужчина наверняка спросил бы: «Каким же образом, милочка, тебя угораздило забеременеть, если ты всегда используешь диафрагму? А ну-ка, признавайся, с кем ты еще спала?»

— Я сожалею, что это произошло как раз в тот момент, когда ты остался без работы, — сказала Розарита. — У тебя и без того много проблем, а тут — еще одна.

— Ты же не могла всего предусмотреть, — поспешил успокоить ее Декстер.

— Как отреагировали на это известие твои родители?

— Они были на седьмом небе. Я подумал, что если родится мальчик, может, мы назовем его Декстер?

— Конечно.

— А девочку — Розарита.

— Как скажешь, дорогой.

— Я стану носить тебя на руках, — пообещал он. — Ты будешь иметь все, что только захочешь.

— Спасибо, Декс, но ты, по-моему, слишком бурно реагируешь. Давай подождем того момента, когда мы вернемся из Лас-Вегаса, вот тогда и оповестим об этом всех.

— А путешествие тебе не повредит? — озабоченно спросил Декстер.

— Да ты что! — быстро сказала она. — Я же не инвалид, а всего лишь беременная женщина.

— Ты уверена?

— Я обожаю Вегас. Там такие магазины! Я могла бы устроить настоящий шопинг для Марты и даже для Мэтта. Да я для всех вас его устрою. Ты же знаешь, никто не умеет делать покупки лучше меня.

— Да, я знаю, — улыбнулся он. — И обещаю тебе, Розарита, я получу новую работу, причем гораздо лучше, чем роль в мыльной опере. Я намерен стать звездой, как ты всегда хотела. Ты веришь в меня?

— Да, Декс, — кивнула женщина. — Я знаю, ты меня не подведешь.

* * *
— Мадам Сильвию, пожалуйста.

— Кто ее спрашивает? — В голосе на другом конце провода звучала настороженность.

— Я хочу поговорить с мадам Сильвией. Этот номер мне дал Тестио Рамата.

— Никогда о таком не слыхала.

«О господи, — подумал Джоэл, — и зачем я в это ввязался! Наверняка ничего не получится».

— Тестио Рамата, фотограф, — терпеливо пояснил он.

— Подождите минутку.

Через несколько секунд в трубке снова зазвучал голос, но на этот раз — уже другой.

— Говорит мадам Сильвия. Я могу вам чем-то помочь?

— Да, гм… Тестио посоветовал мне обратиться к вам, сказав, что у вас наверняка есть то, что мне нужно.

— Вы, должно быть, забыли пароль?

— Не знаю я никаких чертовых паролей! — прорычал Джоэл, начиная терять терпение.

— В таком случае, боюсь, я ничем не смогу вам помочь.

— Вы знаете, кто я такой? — грубо спросил он.

— Нет.

— Джоэл Блейн. Сын Леона Блейна.

— Продиктуйте мне ваш телефон, мистер Блейн, и я перезвоню вам.

— А без этого никак нельзя?

— Никак нельзя, мистер Блейн. Если трубку возьмет ваша секретарша, я представлюсь как миссис Браун.

— Небеспокойтесь, я дам вам свой прямой номер.

Он продиктовал номер и, положив трубку, стал терпеливо ждать звонка. Женщина перезвонила буквально через несколько секунд.

— Вы должны меня извинить, мистер Блейн, но осторожность никогда не помешает.

— Я понимаю, — недовольным тоном пробурчал Джоэл, хотя ровным счетом ничего не понимал.

— Надеюсь, Тестио предупредил вас, что наше эскорт-агентство оказывает услуги только женщинам. Мы не обслуживаем гомосексуалистов. Я поставляю только нормальных мужчин и только нормальным женщинам, так что не представляю, каким образом могла бы вам помочь.

— Видите ли, — откашлялся Джоэл, — у меня проблема другого рода, но мне как-то неловко говорить об этом по телефону. Не могли бы мы с вами встретиться?

— Гм, все это очень странно. Обычно я не встречаюсь с потенциальными клиентами.

— Я же вам сказал, кто я такой. Неужели вы полагаете, что я приду к вам с диктофоном, прилепленным к животу, и парочкой копов на хвосте?

Собеседница вежливо кашлянула.

— Нет, я так не думаю. Хотя бы потому, что в данный момент я сама записываю этот разговор на пленку. Вряд ли вам захотелось бы, чтобы я сделала его достоянием гласности.

— Тем более. Ну так можем мы встретиться?

— Хорошо, — сказала она. — Бар в отеле «Времена года», семь часов вечера. Вас это устроит?

— Вполне. Как я вас узнаю?

— Если вы тот, за кого себя выдаете, я сама вас узнаю.

Чувствуя себя полным дураком, Джоэл с чувством шмякнул телефонную трубку. Как только его угораздило поставить себя в столь идиотское положение перед этой косоглазой потаскухой Марикой! Черт бы ее побрал! Кто тянул его за язык? Зачем надо было говорить, что он возьмет в Вегас Керри Хэнлон? Во всем Нью-Йорке, наверное, не найти другой бабы, которую было бы труднее подцепить.

Джоэл находился в своей квартире. Он подошел к окну кабинета и стал смотреть на раскинувшийся внизу Центральный парк. К сожалению, никаких других домов напротив не было, поэтому иногда, когда Джоэл испытывал потребность в аудитории, он снимал во «Временах года» дорогой номер, приглашал туда какую-нибудь девицу и занимался с ней любовью напротив окна, которое смотрело на другой, стоявший напротив отель. Это его заводило. Туристы, жившие в отеле напротив, созерцая эти представления, наверное, думали, что Нью-Йорк — и впрямь горяченькое местечко. Эти мысли заставили Джоэла усмехнуться.

Может, стоит проделать такое и с Розаритой? Он уже давно с ней не виделся, и она наверняка злится. Он был уверен, что стоит ему поманить ее пальцем, и она прибежит сломя голову. Замужние женщины — лучше всех остальных: даже если обращаешься с ними, как с последним дерьмом, они все равно бессильны что-либо изменить.

Розарита всегда предупреждала его: «Не звони мне. Я сама тебе позвоню». А что если взять да и позвонить ей?

Повинуясь внезапному порыву, Джоэл подошел к телефону и набрал номер Розариты. Услышав в трубке женский голос, он спросил:

— Розарита?

— Джоэл? — паническим шепотом ответила она. — Я же просила тебя не звонить мне домой! Где ты пропадал? О господи! Давай я сама тебе перезвоню.

— Я у себя дома, — сказал он, — и у меня новый телефонный номер.

— Я знаю, — прошептала Розарита, — я не смогла найти его в справочнике, а твоя секретарша отказалась дать мне его. Диктуй, я записываю. Только поскорее.

Джоэл продиктовал номер и положил трубку. Он проявил слабость и совершил ошибку. Ему не следовало давать ей новый номер. Он и сменил-то его именно из-за нее.

А с другой стороны, он еще не встречал женщины, более склонной к авантюрам, нежели Розарита, кроме того, она явно не стремится заарканить его. Если бы все те дикие пожелания, которые время от времени высказывал Джоэл, выполняла баба, желающая его окрутить и женить на себе, это было бы понятно. Но замужняя благополучная женщина… Именно это и возбуждало его больше всего.

Через десять минут зазвонил телефон, и Джоэл снял трубку.

— Встречаемся через полчаса у входа во «Времена года», — проговорил он, даже не спросив, кто звонит.

— Я не могу. — В голосе Розариты по-прежнему звучала паника.

— Почему это ты не можешь?

— Муж дома.

— Скажи, что тебе надо выйти. Придумай какое-нибудь дело.

— Какое дело я могу придумать в шесть часов вечера!

— А мне-то казалось, что у тебя — своя жизнь. Он сейчас разве не снимается в своей мыльной опере?

— Ее прикрыли. Он — дома, в соседней комнате. Напрасно ты сюда позвонил, он мог снять трубку.

— Ну и хрен с ним, тем более что он этого не сделал.

— Я не хочу, чтобы он узнал о тебе, Джоэл.

— Почему?

— Я же говорила тебе: осталось потерпеть совсем недолго. Его скоро не будет.

— Ага, конечно, ты мне только об этом и твердишь. Так мы встречаемся или нет?

— Ну-у…

Джоэл знал, что он уже победил, поэтому не стал дожидаться ответа.

— В вестибюле «Времен года», — напомнил он. — Не опаздывай, у меня не так много времени.

— Ты хочешь о чем-то со мной поговорить? — игриво спросила Розарита, надеясь услышать что-нибудь приятное.

— А ты как думаешь?

— Откуда мне знать! Я пыталась дозвониться до тебя черт знает сколько времени, и вдруг ты сам звонишь мне невесть откуда и требуешь, чтобы я немедленно приехала.

О, женщины! Почему у них никогда не закрывается рот! Неужели нельзя хоть немного помолчать?

— Ты купила трусики с дыркой? — спросил он.

— Да, — еле слышно выдохнула Розарита.

— Надень их. До скорого.

* * *
— Кто звонил? — поинтересовался Декстер, когда Розарита вошла в гостиную, где он смотрел телевизор.

— Чес, — соврала она. — Он просит, чтобы я приехала. Наверное, это как-то связано с той женщиной, которая у него живет. Ну, помнишь, та, которая прикидывается медсестрой?

— А зачем ты ему понадобилась?

— Это наши семейные дела, — туманно ответила Розарита. — Мне нужно ехать.

— Я поеду с тобой, — заявил Декстер, выключая телевизор.

— Нет, — быстро сказала она. — Чес хочет, чтобы я приехала одна. Он бормотал, что это что-то очень личное.

— Если это связано с семейными делами, значит, я тоже должен там быть, — произнес Декстер. — Тем более я не могу позволить тебе колесить одной по городу теперь, когда ты беременна.

— Не сходи с ума, Декс. Я вернусь через час.

Похоже, этот раунд Розарита выиграла, поскольку Декстер успокоился и снова включил телевизор.

Она поспешила в спальню, открыла стенной шкаф и принялась изучать целую коллекцию трусиков с дыркой на интересном месте. Она купила их не меньше дюжины, различных цветов, и засунула в самый дальний угол выдвижного ящика, чтобы Декстер случайно не наткнулся на них. Вообще-то он не имел привычки копаться в ее нижнем белье, но мало ли что бывает.

Розарита остановила свой выбор на красных трусиках и черных шелковых чулках, закрыла шкаф и быстро переоделась. Затем она освежила макияж и позвонила Чесу по сотовому телефону.

— Послушай, папа, — торопливо заговорила она, — это очень важно. Я сказала Дексу, что поехала к тебе, а на самом деле — нет. Так что если он позвонит, скажи, что я либо еще не приехала, либо уже уехала домой. Договорились?

— Что еще за хренота? — прорычал Чес, как всегда не выбирая деликатных выражений.

— У меня есть кое-какие личные дела, а Декс требует, чтобы я докладывала ему о каждом своем шаге.

— Ты собираешься сделать что-то, чего делать не следует? — подозрительно поинтересовался Чес.

— О чем это ты? — невинным тоном спросила Розарита.

— Ты лучше не валяй с ним дурака, а то он из тебя эту дурь вышибет, — посоветовал Чес.

— Как ты любишь все драматизировать, папочка! — с тяжелым вздохом проговорила Розарита. — Так запомни: если он попросит меня к телефону, я или еще не приехала, или уже уехала.

— Понял…

— Спасибо, папуля!

Она отключила телефон, взглянула в последний раз в зеркало и выскользнула из квартиры.

* * *
К счастью, номер, который назвал Джоэл, оказался свободен. Тридцать восьмой этаж, левое крыло, с окнами, выходящими на соседнюю гостиницу.

Он дождался, пока в ультрасовременном вестибюле появится Розарита, и, увидев ее, вдруг неожиданно для себя понял, что на протяжении последнего времени ему недоставало этой женщины. Растрогавшись, он даже поцеловал ее в щечку.

— Привет, счастливчик! — сказала она.

— Почему же это я счастливчик? — поинтересовался Джоэл.

— Потому что я пришла, — пояснила Розарита. — Хотя ты по отношению ко мне вел себя не очень хорошо. Я понимаю, ты расстраиваешься из-за того, что я — замужем, но все же мог бы обращаться со мной хоть чуточку получше.

— Каким образом я вообще могу «с тобой обращаться», коли ты — вот именно — замужем! — возразил Джоэл. — И вообще, как ты себе это представляешь? Я что, должен приехать к тебе в гости и подружиться с твоим муженьком?

— Не глупи, Джоэл.

— У меня для тебя сюрприз, — сказал он, беря Розариту под руку и увлекая в сторону лифтов.

— Какой? — спросила она, дрожа от радости встречи и нетерпения.

— Увидишь, — ответил Джоэл.

На тридцать восьмой этаж они поднялись в молчании, а как только двери лифта открылись, он повел ее прямо в номер.

Розарита тем временем размышляла, сообщить ли Джоэлу о беременности. «Рано, — предостерег ее внутренний голос. — Слишком рано».

Джоэл открыл дверь номера.

— В спальню шагом марш! — скомандовал он, наградив ее шлепком по заду. — И не забудь поднять все жалюзи. Ты уже знаешь мои пристрастия.

— Я не могу остаться на ночь, — предупредила она. — У меня — не больше часа. Я и так-то с трудом вырвалась.

— Часа вполне достаточно, — ответил Джоэл. — Сейчас десять минут седьмого. В семь у меня деловая встреча в вестибюле. Так что к этому времени ты уже будешь свободна.

— Что ты собираешься делать? — с любопытством спросила Розарита.

— А как, по-твоему? — цинично хохотнул он. — Будем, как обычно, развлекать ребят, живущих напротив.

Подняв жалюзи на одном из окон спальни, она поняла, что именно он имел в виду.

— Включи свет, — последовала новая команда. — Одежду — долой. Сейчас устроим для этих провинциалов такое шоу, какого они отродясь не видали. Давай, детка, покажи, на что ты способна!

31

Кэтрин согласилась поговорить с Мэдисон с большой неохотой. Они прошли в уютный частный кабинет хозяйки, располагавшийся в глубине ресторана. На стенах комнаты были установлены два видеомонитора, а из динамиков доносилась музыка. Черноволосая женщина выключила всю аппаратуру, некоторое время смотрела на Мэдисон, а потом проговорила с тяжелым вздохом:

— Я поняла, кто вы, сразу же, как только увидела вас сегодня днем. — Она говорила, растягивая слова и с легким акцентом. — Молодец, вы все-таки отыскали меня. Хотя, я думаю, это не так сложно, если задаться такой целью.

— Вас нашел мой детектив, — уточнила Мэдисон.

— Понятно, — промолвила Кэтрин, усаживаясь на длинный диван.

Мэдисон нетвердо стояла на ногах, поэтому присела рядом с ней.

Из груди Кэтрин вырвался еще один долгий и тяжелый вздох.

— Видите ли, Мэдисон, — начала она, — после убийства сестры мне пришлось бежать от Майкла и всего того зла, которое его окружало, поэтому я уехала в Майами и вышла замуж за человека, который был очень добр ко мне. Он дал мне денег, чтобы основать это заведение, позже он погиб в автокатастрофе. Поначалу «Лайонз» был маленьким ресторанчиком, но после страшного землетрясения в Лос-Анджелесе люди стали толпами переезжать сюда. Фотографы, модели, дизайнеры — они все вдруг открыли для себя Саут-Бич. Сначала я боялась, что популярность ресторана вынесет мое имя на первые полосы газет, чего мне очень не хотелось. Но люди, которым я была небезразлична, обо всем позаботились, и «Лайонз» приобрел известность, а я при этом сумела остаться в тени.

— Меня не интересует история вашего ресторана! — пылко прервала ее Мэдисон. — Меня интересуете вы сама и то, что вы можете мне рассказать.

— Я понимаю, — тихо ответила Кэтрин.

Мэдисон вскочила с дивана и принялась мерить комнату шагами.

— Недавно я узнала, что женщина, которую я много лет считала своей матерью, на самом деле не была ею, — проговорила она, одновременно наблюдая за Кэтрин, чтобы выяснить, как она на это отреагирует. — Вы, возможно, читали в газетах о том, что она и ее друг были убиты?

— Да, я об этом знаю, — с непроницаемым лицом кивнула Кэтрин. — Стелла была застрелена точно так же, как моя сестра.

Мэдисон пробежала руками по волосам, пытаясь собраться, привести в порядок свои мысли. Но, к сожалению, она выпила слишком много коктейлей и теперь соображала не так ясно, как ей хотелось бы.

— Вы… вы хотите сказать, что это мог сделать Майкл?

Кэтрин внимательно посмотрела на молодую женщину.

— Что вы знаете о вашем отце, Мэдисон? Он рассказал вам все?

— Нет, — быстро ответила она. — Узнав о том, что Стелла не является моей матерью, я сразу же наняла частного детектива. Она сейчас здесь, со мной. Ким провела расследование и сообщила мне, что Майкл… О боже, я до сих пор не могу в это поверить.

— Что она рассказала вам? — мягко спросила Кэтрин.

— Она… она сказала, что Майкл когда-то работал на мафию и был наемным убийцей. — Она встретилась глазами с Кэтрин и робко спросила: — Но ведь это же безумие, правда?

— Да, вам это, наверное, и должно казаться безумием. А для меня это давно известный факт. Я с самого начала предостерегала Бет, говорила «ей, что она играет с огнем, но она любила Майкла, и переубедить ее было невозможно.

— А вы пытались?

— Много раз.

— И она вас не слушала?

— Мы с Бет приехали сюда с Кубы еще девочками-подростками. Сначала мы жили с нашей тетей, но вскоре она умерла. Бет встретила Майкла, когда мы еще учились в школе, и они стали неразлучны. — Кэтрин снова вздохнула. — Некоторое время Майкл заботился о нас обеих. Он платил за квартиру и помогал мне даже после того, как Бет переехала к нему. — Женщина ненадолго умолкла, а потом продолжала: — Сначала я любила его как брата. Я любила его потому, что он так сильно любил Бет. Но когда он убил ее…

Глаза Кэтрин наполнились слезами, и она вытерла их платком.

— Значит… вы все же думаете, что это он ее убил? — проговорила Мэдисон, с трудом выдавливая из себя каждое слово.

Кэтрин горько усмехнулась.

— Ничего я не думаю. Я знаю. А на суде ему удалось выкрутиться только благодаря блестящему адвокату, которого наняли для него боссы из мафии.

— О боже! — всхлипнула Мэдисон. — Значит, это правда!

— Я пыталась забрать тебя у него, но он не позволил. На стороне Майкла было все: сила, деньги, законники. А что было у меня? Ничего.

— Почему? Почему он это сделал?

— Он думал, что Бет завела любовника. А на самом деле ничего подобного не было.

— Не верю, — грустно промолвила Мэдисон, отказываясь принимать жестокую правду. — Неужели то же самое произошло и со Стеллой?

Кэтрин пожала плечами.

— Майклу известно, что я знаю правду о нем. Если бы он захотел, он бы меня нашел. После того как его оправдали, я знала, что могу чувствовать себя в сравнительной безопасности, поскольку я не представляла для него угрозы. Но на всякий случай я до сих пор держу возле кровати заряженный пистолет.

— Я не понимаю, — проговорила Мэдисон, с трудом сдерживая подступившие слезы, — почему вы отказывались встретиться со мной?

Кэтрин покачала головой.

— Слишком больно, — коротко сказала она. — Затем ее голос смягчился. — Сестра значила для меня все. А ты… извини, но тебя я просто не знаю. Ты — дочь Майкла.

— Нет, я — дочь Бет, — выкрикнула Мэдисон. — И я только что узнала обо всем этом. Неужели для вас это ничего не значит?

— Я понимаю, что должно значить, Мэдисон, — монотонным голосом ответила Кэтрин. — Но я не могу перешагнуть через те ужасные воспоминания.

— Как вы можете такое говорить!

— Я желаю тебе удачи, Мэдисон, но ты — дочь Майкла.

— Значит, вы не хотите иметь со мной ничего общего?

— Нет, — произнесла Кэтрин, — я не хочу снова впускать в свою жизнь Майкла, а если я приму тебя, за тобой последует и он. Я знаю его. В нем живет чудовищная ревность. Если он узнает, что мы с тобой близки, его гипертрофированное эго не сможет это принять. Когда он кем-то владеет, то должен владеть этим человеком безраздельно.

— Мной он не владеет, — вспыхнула Мэдисон. — Я его дочь, но он всегда позволял мне делать то, что хотелось мне.

— Он позволял тебе лишь так думать.

— Я журналист. Я работаю на «Манхэттен стайл».

— Знаю. Я следила за твоей карьерой.

— Правда? — удивилась Мэдисон. — А откуда вы узнали, что я — это я?

— У меня много друзей, — уклончиво ответила женщина. — Они держали меня в курсе. Мне было известно, что ты растешь, считая Стеллу своей матерью. А когда ее убили… я не сомневалась, что ты попытаешься отыскать истину. Странно, что Майкл вообще рассказал тебе хоть что-то. Наверное, с его стороны это было местью Стелле.

— Послушайте, — произнесла Мэдисон, — я прилетела сюда всего на один день. Но я бы хотела приехать еще и побыть с вами подольше.

— Нет, — резко ответила Кэтрин. — Это невозможно! Ты должна меня понять.

— Мне нужно узнать гораздо больше того, что вы мне рассказали.

— В таком случае узнавай это где-нибудь в другом месте, — сказала женщина, поднимаясь с дивана. — Мне пора идти. Меня ждут гости. И прошу тебя, Мэдисон, не говори Майклу, что мы с тобой встречались, и не сообщай ему, где я нахожусь. Если ты это сделаешь, он разрушит все, что мне удалось создать.

— Я обещаю.

— Желаю удачи, Мэдисон.

— И это все? — спросила Мэдисон, не веря своим ушам.

Кэтрин кивнула. Ее темные глаза были полны печали.

— Боюсь, это все, что я могу тебе предложить.

Мэдисон вскочила, пулей вылетела из комнаты и через несколько секунд уже была возле своего столика. Ким все еще топталась на танцевальной площадке в обнимку все с той же черной девушкой.

— Они неплохо смотрятся, правда? — спросил невесть откуда возникший рядом с ней Хуан. — Не ревнуете?

— Еще чего! — тряхнула головой Мэдисон. — Принеси мне еще одну «Маргариту», Хуан, а потом я хочу танцевать. С тобой.

— Со мной? — На его губах появилась довольная усмешка.

— Да, — подтвердила она, посмотрев в глаза юноше. — Считай, что тебе сегодня выпал шанс.

Официант принес ей коктейль, и Мэдисон опорожнила его буквально в три глотка. Все вокруг кружилось, кружилось, кружилось… Чересчур много для одного дня. Итак, сестра ее матери не только не хочет стать ее другом, но и вообще не желает иметь с ней ничего общего.

Что ж, так тому и быть. Она переживет. Она переживет все, что угодно. И все же Мэдисон чувствовала, как ее окутывает плотное облако обиды. Куда же подевалась ее чудесная некогда жизнь?

Она схватила Хуана за руку, вытащила его на танцплощадку и уже через несколько мгновений почувствовала, что он — опытный и притом чувственный танцор. Благодаря последней «Маргарите» Мэдисон и сама превратилась в великолепную танцовщицу. Она повиновалась музыке, изгибаясь под ее потоками подобно гибкой водоросли, вспоминая давно забытые движения.

На память Мэдисон пришла ее последняя поездка в Майами, красивый юноша-манекенщик и объединившее их наслаждение, которому было суждено длиться всего одну ночь. Вот что ей сейчас нужно — еще одно мимолетное приключение, еще одна ночь страстного, незабываемого секса.

Опасного секса.

— Когда ты освободишься? — прошептала она, еще крепче прижимаясь к Хуану. Он крутил ее в танце, отчего в голове у Мэдисон все кружилось и плыло.

— Когда захочу, тогда и освобожусь, — ответил он. — Мисс Лайон велела мне выполнять все твои прихоти. Она очень рада, что ты здесь.

— Нет, не рада, — бросила Мэдисон, стараясь удержать подступившие слезы. — Но это не имеет значения. Ничто уже не имеет значения.

— Она очень довольна вашим разговором, — доказывал Хуан. — Поскольку ты обещала не упоминать ее имя, она готова всячески тебе помогать.

— Помогать мне? — горько хохотнула Мэдисон. — Она ничем мне не помогла. Если мне кто-то и помогает, то только ты. — И тут их губы слились в сумасшедшем поцелуе. Мэдисон ощущала, как язык Хуана, горячий и проворный, исследует ее рот.

— Пошли отсюда, — выдохнула она, когда губы их наконец разъединились.

— А как же твоя подруга? — вздернул брови Хуан.

Мэдисон повернула голову и увидела, что Ким со своей новой знакомой по-прежнему топчутся под музыку, видимо забыв обо всем на свете.

— За мою подругу можешь не волноваться. У нее все будет в порядке. Пошли, пока я не передумала.

Хуан обнял ее за талию и повел к выходу.

— Ты уверена?

Мэдисон находилась полностью под властью горячей музыки и выпитых коктейлей, а Хуан был ее билетом в безоблачное, пусть и короткое, забытье.

— Да, — сказала она, — я уверена. Очень уверена.

А все вокруг кружилось, кружилось, кружилось… И Мэдисон знала, что ничего уже не будет как прежде.

32

В Джоэла будто черт вселился. Он вел себя, как сексуальный маньяк, наглотавшийся к тому же «виагры». А Розарита была так рада его видеть и испытывала столь сильную эйфорию по поводу своей беременности, что была готова удовлетворять любые — даже самые дикие — фантазии своего любовника.

Поскольку спальня была залита ярким светом, а жалюзи подняты, обитатели отеля напротив могли следить за разворачивающимся тут действом с не меньшим удобством, чем из первого ряда партера. Главные действующие лица тем временем были готовы начать. Джоэл дефилировал перед окном, Розарита уже ждала его на кровати. Затем — началось.

Джоэл использовал имевшееся в его распоряжении время на полную катушку. Он делал то, что его отцу, этому старому мухомору, не могло даже присниться. Джоэл Блейн — эксгибиционист! Джоэл Блейн — номер один! О, как он любил это дело!

И все же время от времени он поглядывал на циферблат электронных часов, стоявших на тумбочке. Ему не хотелось заставлять мадам Сильвию ждать.

— Я скучала по тебе, Джоэл, — шептала Розарита. — А ты? Ты по мне скучал?

— Ясное дело, скучал. А как же!

— А почему же тогда ты изменил номер телефона и не сказал мне об этом?

Чертовы бабы! Они не могут не болтать даже в те минуты, когда их трахают! Неужели даже сейчас нельзя заткнуться и хотя бы немного помолчать!

— Давай отложим разговоры, детка, и сосредоточимся на другом, — пробормотал он, меняя позу. — Делай, как я тебе скажу.

Розарита подчинялась. В конце концов, это был Джоэл Блейн, сын Леона Блейна. И, кроме того, отец ее будущего ребенка, и она была готова повиноваться ему во всем.

Она попыталась представить, какое будет у Джоэла лицо, когда она скажет ему о ребенке. Но прежде нужно решить дело с Дексом. А потом, после нескольких недель траура, она ему скажет.

Тридцать минут сумасшедшего секса с Джоэлом были лучше, чем целый день на курорте! Покидая отель, Розарита чувствовала, как у нее дрожат ноги. Можно подумать, что она вкалывала. Впрочем, так оно и было. Она сделала мысленную пометку: спросить у доктора Шиппа, не повредит ли занятие сексом будущему ребенку. Может быть, ей все же стоит немного угомониться?

Швейцар поймал для нее такси. Розарита уселась на заднее сиденье и посмотрелась в зеркальце: все ли у нее в порядке с макияжем. Секс с Джоэлом — настоящее приключение. Секс с Дексом… Нет, это совсем не то. Мужику это либо дано, либо нет. А если нет, то никакой опыт, никакое умение не помогут. Гм, а может, ее муж — скрытый гомик? Он никогда не позволял себе в постели сумасшедших выкрутасов, на которые был мастером Джоэл. Да, вполне возможно, что в Дексе живет скрытая склонность к гомосексуализму, в которой он не признается даже себе. В конце концов, не зря же его открыл Мортимер Марсель, а более отъявленного педераста, чем мистер Марсель, даже представить нельзя.

Впрочем, плевать на это. Единственное, чего хотелось Розарите, это чтобы Декс исчез из ее жизни.

* * *
Стоило Джоэлу войти в бар, мадам Сильвия, уже сидевшая за столиком, приветливо помахала ему рукой. Джоэл был удивлен. Он ожидал встретить изысканную даму с замашками светской львицы, а вместо этого увидел низкорослую толстую бабенку с лицом, будто вырубленным из чурбака, без всяких признаков косметики, с редкими рыжеватыми волосами и довольной миной. На ней был темно-зеленый костюм, а из украшений — только невзрачные сережки. В общем, мадам Сильвия напоминала не знаменитую сводню, а, скорее, домохозяйку из пригорода.

— Вы — мадам Сильвия? — выдавил Джоэл, не сумев скрыть удивления, которое явственно прозвучало в его голосе.

— Да, — ответила она. — А кого вы ожидали увидеть — красотку с глянцевой обложки?

— Вообще-то я об этом не задумывался, — соврал Джоэл. — По вашему виду не скажешь, что вы занимаетесь… таким бизнесом.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнула женщина. — Именно поэтому я и чувствую себя спокойно. Кому придет в голову заподозрить меня в сводничестве! В отличие от… Как бишь звали ту дамочку из Калифорнии?

— Хейди Флейсс.

— Вот-вот! Самые умные — вроде меня и мадам Алекс, которая появилась лишь недавно, — никогда не пытаются привлечь к себе внимание. У нас хватает мозгов, чтобы держаться в тени.

— Приятно слышать.

— Другим нашим клиентам — тоже, — поддакнула она с самодовольной улыбкой. — Присаживайтесь, мистер Блейн, и поведайте мне, чем я могу вам помочь.

— Дело вот в чем, — заговорил Джоэл, пододвигая стул и усаживаясь поближе к мадам Сильвии. — Есть одна женщина, с которой у меня существуют общие дела. Она мне нужна, я ей тоже. Но проблема состоит в том, что у нее есть одна маленькая причуда…

— Удовлетворять маленькие причуды — это как раз мое фирменное блюдо, — самодовольным тоном сообщила мадам Сильвия.

— Именно это я о вас и слышал, — сказал Джоэл. Щелкнув пальцами, он подозвал официанта и велел ему принести виски со льдом.

— Не могли бы вы пояснить подробнее, в чем именно заключается маленькая причуда вашей знакомой? — попросила сводня.

— Она, гм… — Джоэл оглянулся, желая убедиться, что их никто не подслушивает. — Она любит молоденьких.

— Молоденькие — это слишком расплывчато. Уточните, пожалуйста, — деловым тоном проговорила мадам Сильвия. — И учтите, моложе двенадцати лет — это не по моей части.

— Двенадцать — это чересчур. Пятнадцать-шестнадцать лет — вполне нормально. Желательно — пуэрториканцы, да погорячее. Что-нибудь вроде недозрелого Рики Мартина.

Мадам Сильвия кивнула с видом специалиста и произнесла:

— Это будет дорого стоить.

— Ничего, я как-нибудь справлюсь, — ответил Джоэл, провожая взглядом высокую блондинку, которая прошествовала в сторону бара.

— Когда вам это нужно?

— Это зависит от вас. Сколько времени потребуется вам, чтобы подобрать подходящий товар?

— Не больше суток.

— Ясно, — лаконично обронил Джоэл, поскольку в этот момент к столику подошел официант и поставил перед ним стакан с виски.

— Хотите, чтобы я сообщила вам цену прямо сейчас? — поинтересовалась сводня.

— Цена меня не интересует, — проговорил Джоэл, делая подряд три больших глотка.

— Ах да, я и забыла, кто вы такой, — подобострастно хихикнула мадам Сильвия. — Вас расходы не пугают, правильно?

Джоэл самодовольно хмыкнул и снова отхлебнул из бокала. На душе у него потеплело, и тетка, сидевшая напротив, уже не казалась такой противной, как поначалу.

— Расскажите, кто ваши клиенты, — попросил он.

Женщина загадочно улыбнулась.

— Вы уверены, что хотите это знать? И что не испугаетесь, услышав кое-какие имена?

— Дело в том, что я о вас ни разу не слышал, пока Тестио не упомянул ваше имя, — сказал Джоэл. — Я, честно говоря, даже не представлял, что существует подобный вид услуг.

— А почему бы и нет? В этом городе — сколько угодно респектабельных женщин, которые замужем за высокопоставленными мужчинами, работающими день и ночь. У этих мужчин просто не остается времени на своих жен. Вот я и помогаю восполнить подобные пробелы — и эмоционально, и сексуально.

— Не следует ли из этого, что эти женщины становятся…

— Кем, мистер Блейн? — перебила мадам Сильвия.

— Шлюхами, — договорил Джоэл, не успев остановиться.

Губы сводни тронула легкая улыбка.

— Нет. Из этого следует только то, что они становятся на одну доску с мужчинами, — ответила она. — Вы ведь не считаете предосудительной супружескую измену со стороны мужчины?

— Это другое дело.

— Ничего подобного. Женщинам нужно то же, что и мужчинам. А я помогаю им это получить.

— Значит, вы обслуживаете только женщин?

Еще одна загадочная улыбка.

— Да, мистер Блейн. И поверьте, мои услуги пользуются очень большим спросом.

* * *
— Мне это не нравится, — пробурчал Чес, исподлобья глядя на Варумбу. Она уже начала раздражать его.

— Что именно? — спросила та невинным голоском.

— Мне не нравится, что ты стрижешь свои чертовы ногти на ногах прямо в спальне.

— Чем тебе так досадили мои ногти?

— Просто леди так себя не ведут.

— Чушь какая! — фыркнула Варумба. — Ты ведь взял меня к себе в дом не потому, что я — леди!

— Не поэтому, — согласился Чес, — но если ты делаешь что-то, что меня раздражает, я должен тебе об этом сказать. — Чес понимал, что эта перепалка ни к чему не приведет. — Занимайся этим в ванной! — рявкнул он. — Это приказ!

— Ха! — снова фыркнула Варумба, но на сей раз — с возмущением. Она соскочила с кровати, и ее груди упруго колыхнулись.

Уже в который раз Чес подумал, что отношения между ними явно пошли наперекосяк. Варумба действовала ему на нервы, и, хотя Чес по-прежнему высоко ценил ее неоспоримые достоинства определенного рода, он уже был сыт ею по горло. Вот только как от нее избавиться? Вечно одна и та же проблема. А с этой — тем более, поскольку он сам уговорил ее бросить работу, перебраться к нему и отказаться от квартиры, которую она снимала. С его стороны это было непростительной ошибкой. Теперь она пристала к нему как банный лист, и отделаться от нее будет нелегко.

Однако у него был план. У Чеса в запасе всегда был какой-нибудь план. Скоро они поедут в Лас-Вегас. Накануне ночью Варумба спросила, возьмет ли он ее с собой, и Чес пообещал. Она была в восторге, поскольку, по ее словам, там живет ее бабушка. Вот и отлично! Перед отъездом в Вегас он велит домовладельцу собрать все ее шмотки и отвезти в другую квартиру, которую он предварительно снимет для нее. Так что по возвращении в Нью-Йорк Варумбы здесь больше не будет. А в качестве компенсации он подарит ей норковую шубу, оплатит квартиру на три месяца вперед и поцелует на прощанье. Чеса Винсента никто не может обвинить в неблагодарности и жлобстве!

А с другой стороны, если не будет Варумбы, ему придется искать себе другую женщину, поскольку одиночества он не переносит: постоянная тишина просто сводит его с ума. Кроме того, он плохо спит, если не ощущает рядом чье-нибудь теплое тело. И еще он очень, ну просто очень, любит сиськи. Большие, теплые, уютные сиськи.

Ну почему ему никак не удается найти женщину, которая умела бы себя вести и при этом не действовала бы на нервы! Почему ему не попадаются такие девушки, как, например, его дочка Венис! Венис — настоящий персик, а ему достаются одни только гнилые кочерыжки.

А может, он просто ищет не в том месте? Может, стоит расширить зону поиска, выйти наконец из баров и стрип-клубов и оглядеться в мире, где живут нормальные люди?

* * *
Когда Розарита вернулась домой, Декстер собирался уходить. Настала ее очередь спросить:

— Ты куда собрался?

— Позвонила Сильвер Андерсон. Говорит, ей нужно со мной увидеться.

— Сильвер Андерсон? — удивилась Розарита. — Что нужно этой старой кошелке?

— Она упомянула о каком-то сценарии.

— Надеюсь, речь идет не об очередной мыльной опере? — Розарита с трудом подавила усталый зевок.

— Вот я и еду к ней, чтобы выяснить, — сказал Декстер.

— Ладно, только постарайся не задерживаться, а то я умираю от голода.

— У Чеса все в порядке?

— У кого?

— У твоего отца.

— Ах да, — быстро сказала Розарита, вспомнив, что наплела мужу о причине своей внезапной отлучки. — Все нормально.

Розарита метнула быстрый взгляд в сторону мужа. Ну что за болван! И когда он только сгинет с ее глаз раз и навсегда!

— Я скоро вернусь, — пообещал Декстер. — Ложись в постельку и отдыхай.

— Так я и сделаю, — пообещала Розарита, желая только одного — чтобы муж поскорее выкатился.

* * *
Дворецкий-филиппинец открыл Декстеру дверь и впустил его в квартиру Сильвер.

— Следуйте, пожалуйста, за мной, — пригласил он и провел гостя в большую гостиную, где в широком, обитым парчой шезлонге распростерлась знаменитость. На ней был персиковый пеньюар с меховой опушкой такого же цвета и серебряные туфли без задников.

У Декстера упало сердце. Это был наряд соблазнительницы, а он не испытывал ни малейшего желания, чтобы его снова соблазнили. Особенно теперь, когда он уже почти ощущал себя отцом.

— Привет, Сильвер, — робко проговорил он, застыв в дверях.

— Декстер, милый, пожалуйста, проходи и устраивайся поудобнее, — проворковала она, томно поманив его рукой.

Декстер никогда прежде не бывал у нее. Деревянной походкой он прошел в гостиную и, оглянувшись, отметил про себя, что все здесь было под стать хозяйке: в такой роскоши могла жить только звезда. Тут и там стояли белоснежные диваны и кушетки с наброшенными на них покрывалами леопардовой окраски, а на стенах висели фотографии в серебряных рамках, на которых Сильвер позировала в обнимку с разными знаменитостями. В числе последних была даже парочка президентов Соединенных Штатов Америки. От такого зрелища голова у Декстера пошла кругом, и он без сил плюхнулся на просторную кушетку, прямо напротив Сильвер.

— Выпьешь? — осведомилась она.

— Воздержусь, — ответил Декстер.

— А может, бокал шампанского, чтобы отпраздновать?

— Отпраздновать что?

С низкого мраморного столика, стоявшего поодаль, Сильвер взяла стопку листов и протянула ее Декстеру.

— Отпраздновать наш новый проект, дорогой, — усмехнулась она. — Забудь обо всех агентах и менеджерах. Я сама сделаю тебя звездой! И только мне ты будешь этим обязан. Иди сюда и доверься мне.

33

Мэдисон и Ким молча сидели рядом в самолете, который готовился к взлету. Мэдисон чувствовала себя так, будто об нее вытерла ноги целая рота солдат, голова была готова взорваться. Она невидящим взглядом смотрела в иллюминатор и предавалась мрачным раздумьям. Вот молодец! Так и надо подходить к решению жизненно важных вопросов: нажраться в стельку и лечь под первого попавшегося официанта. Блестяще! Умница!

Она ненавидела себя за то, что случилось накануне вечером, а Ким ненавидела ее за то, что она так и не пришла ночевать в гостиницу.

— Ты не подумала о том, что я могу волноваться? — спросила Ким наутро.

— Извини, — пробормотала Мэдисон, направляясь прямиком в ванную.

Целый час она стояла под душем, надеясь, что прохладная вода успокоит и вернет ее к реальности, и размышляя о том, во что превратилась ее жизнь. Выводы были неутешительными.

Выйдя наконец из душа, она попыталась оправдаться.

— Я полагала, что ты развлекаешься и слишком занята, чтобы волноваться из-за меня.

— Я и развлекалась, — признала Ким.

— Тогда прекрати читать мне мораль. Я знала, что делаю. Я облажалась. У меня была возможность убедить мою тетку, что мы не чужие и кое-что значим друг для друга, а я упустила этот шанс. Полупьяная, я сидела у нее в кабинете, слушала, что она мне говорит, и никак не реагировала. А потом я убежала с Хуаном и провела ночь, занимаясь бессмысленным сексом. Неплохо, правда?

Ким неодобрительно покачала головой.

— Я считаю, — продолжала тем временем Мэдисон, — что каждый человек должен время от времени выпускать пар, иначе он взорвется. Вот я и выпустила пар. А теперь готова вернуться домой и попытаться справиться со своими проблемами.

Ким кивнула в знак того, что поняла мысль подруги, но было видно, что она все еще сердится.

— Что ж, если ты привыкла решать проблемы таким образом… — проговорила она, не закончив фразу.

И вот теперь они сидели в самолете и молчали.

Потягивая томатный сок, Мэдисон размышляла над тем, чем она займется по возвращении домой. Во-первых, работой — это бесспорно. Во-вторых, она выбросит из своей жизни Майкла. Она больше не хочет видеть его. Он — лжец и обманщик. А может быть, даже убийца.

Майкл. Ее отец. Папа. Предатель.

Она поежилась при мысли о том, кем еще он может оказаться.

Как только самолет поднялся в воздух, она погрузилась в сон и проснулась незадолго до посадки.

— Я полагаю, на этом наш совместный бизнес окончен, — проговорила Ким, сосредоточенно застегивая привязной ремень.

— Это точно, — ответила Мэдисон. — И напоследок я хочу сказать, что очень благодарна за все, что ты для меня сделала.

— Неужели? — вздернула брови Ким. — А по-моему, ты была бы гораздо более счастлива, если бы я не выложила тебе всего, о чем мне удалось узнать.

— Нет, — сказала Мэдисон, делая глоток томатного сока. — И спасибо, что съездила со мной в Майами. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Жаль, что я не смогла помочь тебе.

— Каким образом? Не позволив мне выставить себя на посмешище?

— Я не считаю, что ты выставила себя на посмешище, — тактично проговорила Ким. — Ты переспала с очень красивым молодым человеком. Это совершенно нормально.

— «Молодой» — мягко сказано, — огрызнулась Мэдисон. — А с другой стороны, кому какое дело! С кем хочу, с тем и трахаюсь! И пошли все в задницу!

Однако эта грубость была напускной. На самом деле она ощущала себя совсем иначе. Внутри у Мэдисон все словно съежилось. Она переспала с мальчишкой. Какой позор! Мэдисон не хотела, чтобы так вышло, просто в тот момент рядом не оказалось никого, на чье плечо она смогла бы опереться. Если бы только с ней был Джейк, все могло бы сложиться иначе. Впрочем, нет. Джейк — такой же, как все остальные. Своим поведением он доказал, что ничего, кроме сексуального влечения, его с Мэдисон не связывает, и это было обидно. Как глупо было с ее стороны тешить себя наивными иллюзиями!

Ей больше не хотелось видеть Джейка, а значит, нужно позвонить Виктору и попросить, чтобы он нанял для командировки в Лас-Вегас другого фоторепортера. Джейк — это уже вчерашний день, и у нее нет ни малейшего желания работать с ним на пару.

— Ну что, — спросила Мэдисон, повернувшись к Ким, которая была белее снега — видимо, она боялась летать, — ты хотя бы чуточку довольна нашей поездкой?

— Я развеялась, — ответила индианка. — И обзавелась новым нарядом.

— А мне казалось, что ты получаешь удовольствие. Тогда, на танцплощадке…

— Да, это место было заряжено какой-то энергией, — сказала Ким с мимолетной улыбкой. — Я поддалась влиянию момента.

— Мне ли не знать, что это такое, — устало произнесла Мэдисон.

Выйдя из здания аэропорта, они взяли такси и вместе доехали до центра города. Водитель — разговорчивый армянин — первой высадил Мэдисон. На прощанье она предложила Ким как-нибудь встретиться и вместе пообедать.

— Звони, — ответила Ким, подняла стекло, и такси уехало.

Но они обе знали, что вряд ли встретятся снова. Главное, что хотелось сейчас Мэдисон, — позабыть обо всем, что с ней случилось, а Ким всегда будет болезненным напоминанием об этом.

Соскучившийся по хозяйке Сламмер буквально обезумел при ее появлении. Он лаял и скакал по прихожей, колотя хвостом по собственным бокам.

— Нехорошо я с тобой поступаю, правда? — проговорила Мэдисон, соскользнув по стене на пол и принимаясь чесать ему пузо. — Постоянно тебя бросаю. Мы с тобой уже не гуляем подолгу, я все время в плохом настроении… Но теперь все будет иначе, обещаю. Все пойдет по-прежнему.

Сламмер коротко гавкнул, показывая, что все отлично понимает и не в претензии. Вероятно, он не врал. Сламмер был очень умным псом.

Мэдисон поднялась с пола и, подойдя к автоответчику, стала прослушивать сообщения, накопившиеся за время ее отсутствия. Звонили все те же: Виктор, который никак не желал угомониться, Виктор, интересовавшийся, как идут у нее дела со сбором материалов, Джеми, Майкл, черт бы его побрал! Она не хочет иметь с ним ничего общего. Даже — говорить по телефону.

Мэдисон второй раз за день приняла душ и снова вернулась мыслями к событиям прошлой ночи. Теперь Саут-Бич и все, что там произошло, казалось далеким и нереальным. Ким сказала, что там царила какая-то особая атмосфера, и была права. Какой-то чувственный дурман, который окутал Мэдисон и сделал ее беззащитной.

Одевшись, она отправилась в редакцию.

* * *
Виктор приветствовал ее с наигранным энтузиазмом.

— Моя лучшая сотрудница решила осчастливить меня своим посещением! — издевательски прорычал он. — Какое счастье!

— У меня были дела в Майами, — пояснила Мэдисон.

Брови редактора удивленно поползли вверх.

— В Майами? — переспросил он. — Какого черта тебя туда понесло?

— Ты обязательно должен свозить свою жену на Саут-Бич, Виктор, — проговорила Мэдисон. — Только там она сможет избавиться от всех комплексов и по-настоящему раскрепоститься.

— Не понял? — Брови Виктора залезли чуть ли не на макушку.

Мэдисон рассмеялась.

— Поверь, это место очень раскрепощает.

— А-а, — протянул Виктор, — судя по всему, кто-то неплохо оттянулся.

— Оттянулся, не оттянулся — это не важно, — сказала Мэдисон. — Кстати, я хочу, чтобы ты отправил со мной в Лас-Вегас другого фотографа. Джейк Сика для этой работы, пожалуй, не годится.

— Опоздала, — гаркнул Виктор. — Я его уже нанял. Кроме того, он — классный фоторепортер.

— Черт! — пробормотала она.

— А в чем, собственно, дело?

— Я подумала, что ты можешь покопаться в своей дурацкой картотеке и отыскать координаты Анны Лейбовиц. Ее работы просто потрясающи.

— То-то в «Вэнити фэйр» обрадуются! — проговорил Виктор, поджав губы. — Она работает на них.

— А мне вот захотелось для разнообразия поработать с женщиной, — сказала Мэдисон. Виктор был известен тем, что брал на работу в основном мужчин, и Мэдисон постоянно пеняла ему по этому поводу.

— Почему? — спросил он.

— А почему бы и нет? — с вызовом ответила Мэдисон. — Ты такой шовинист, Виктор!

— Я — шовинист? — с оскорбленным видом переспросил редактор. — Кстати, — проговорил Виктор, — не пора ли нам выбрать для тебя новую жертву?

— Прямо сейчас?

— Я подумываю о Брюсе Уиллисе.

— Почему?

— Он страшно недооцененный актер. Кроме того, учитывая его недавний развод, мужественную внешность и то, что он один из самых высокооплачиваемых звезд Голливуда, публика будет пускать слюни, читая твой очерк о нем.

— Почему ты так падок на кинозвезд?

— Потому что они ньюсмейкеры, и читателю интересно все, что с ними связано.

— Значит, ты хочешь еще один занудный очерк о нравах Голливуда?

— Совершенно верно.

— В таком случае, может, тебя устроит звезда «Пантер студии» Лаки Сантанджело?

— Она тоже ничего, — с энтузиазмом кивнул Виктор, — но, насколько мне известно, она не жалует нашего брата.

— А если мне удастся ее уговорить?

— Каким образом?

— Женщина с женщиной всегда договорятся. Она удивительный человек. Добиться столь многого, будучи женщиной! Я немного знакома с Алексом Вудсом — помнишь такого? Он едва не снял фильм по моему сценарию о девочках по вызову, и, насколько мне известно, он очень дружен с Лаки. Отправь меня на побережье, и я попробую достать ее с его помощью.

— Ты что, хочешь снова смыться из Нью-Йорка?

— У меня было слишком много личных проблем, и теперь я хочу развеяться.

— Ах да, конечно, — вспомнил Виктор. — Смерть матери стала для тебя настоящей трагедией.

— Даже хуже, — сказала Мэдисон, а про себя подумала: «Если бы ты только знал!» — Но сейчас мне не хочется об этом говорить.

— Ты уверена, что не хочешь выговориться? — спросил Виктор, буравя ее пытливым взглядом. — Я очень благодарный слушатель.

— Как-нибудь в другой раз. Когда все это уляжется внутри меня.

— Ну гляди, Мэдисон, — с озабоченным видом проговорил Виктор. — В конце концов, ты знаешь: я всегда к твоим услугам.

— И это — единственное светлое пятно, — грустно улыбнулась она. — Я узнала, что у меня много преданных друзей.

— Ничего удивительного, — торжественно проговорил Виктор. — У человека такие друзья, каких он заслуживает, а ты, моя дорогая, заслуживаешь самого лучшего.

* * *
Мэдисон вышла из здания редакции, прошла всего несколько метров по Лексингтон-авеню и тут же услышала, как кто-то окликает ее по имени. Она остановилась и обернулась. По улице к ней бежал Джейк Сика.

— Привет, — воскликнул он, поравнявшись с Мэдисон, — я так и знал, что это ты.

— Ага, — ледяным тоном ответила она, — кого мы видим! Странствующий фотограф! Ну, здравствуй, незнакомец.

— Незнакомец? — удивленно посмотрел он на нее. — Прошло всего две недели, и я уже незнакомец?

— Хорошо ли провел время в Париже? — осведомилась Мэдисон со сталью в голосе. — Я думаю, хорошо, коли даже ни разу не позвонил.

— Я не звонил потому, что ненавижу эти проклятые автоответчики.

— Ты хочешь сказать, что звонил мне, но постеснялся оставить сообщение на автоответчике?

— Нет, я не звонил, поскольку знаю, что у тебя постоянно включена эта дьявольская машинка. Я решил, что все равно увижу тебя, когда вернусь.

— Правда?

— Правда. А сейчас я иду к Виктору. Пойдем вместе?

— Я как раз от него.

— Вот и пойдем. Устроим ему сюрприз.

«Сюрприз будет для тебя, — подумала она. — Если у Виктора хватит духа, он снимет тебя с командировки в Вегас, и тогда — прощай, Джейк!»

— Нет, спасибо, — ответила Мэдисон, изобразив скуку на лице.

— У тебя усталый вид, — сказал он. — Что-нибудь случилось?

«Твою мать, Джейк Сика! Я не устала, я измотана. Выжата как лимон. В том числе — и от секса, которым занималась ночью. Великолепного секса, между прочим! Самого лучшего в моей жизни! А ты даже понятия не имеешь, через что я прошла, с тех пор как ты уехал. Ну и пошел в задницу!»

— Я только сегодня утром вернулась из Майами, — сказала она вслух, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком неприязненно. — Собирала материал о нескольких клубах на Саут-Бич. Всю ночь глаз не сомкнула, так что сам понимаешь…

— Значит, в Майами? — сказал он. — Наверное, неплохо провела время?

— Это точно. Времени зря не теряла.

Джейк придвинулся поближе.

— У тебя точно все в порядке?

— Ты меня уже об этом спрашивал, — сказала она, отодвигаясь. — У меня все нормально.

— Насколько я понял, мы вместе отправляемся в Вегас?

— Неужели? — спросила Мэдисон, словно услышала об этом впервые.

— Виктор сказал, что ты рекомендовала меня. Спасибо.

«Я не хочу с тобой работать, Джейк. И спать с тобой тоже не хочу. Ты такой же, как все остальные».

— Ты должен извинить меня, — проговорила она, словно ненароком поглядев на часы, — у меня назначена встреча, и я не хочу опаздывать. Работа — превыше всего, а уж потом все остальное.

— Может, увидимся сегодня вечером?

Он что, тупой?

— Могу я задать тебе один вопрос? — заговорила она, не в силах больше сдерживаться. — Ты предлагаешь встретиться только потому, что случайно наткнулся на меня, проходя по улице, или ты собирался позвонить мне попозже?

— А, понятно, — сказал он, — ты обиделась.

— С какой стати мне обижаться! — парировала она.

— Да-да, ты обиделась. Не отрицай.

— Вот еще! — огрызнулась Мэдисон, злясь на него и на себя одновременно.

— Обиделась, обиделась…

— Ладно, — согласилась она, устав играть в эту детскую игру. — Может, и обиделась. Мы были вместе целую неделю, нам было хорошо, а потом ты — фьюить! — улетаешь в Париж и растворяешься — до тех пор, пока я не натыкаюсь на тебя здесь. Скажи, Джейк, как, по-твоему, у меня нет причин обижаться?

— Но ты сама могла бы позвонить мне, — заметил он, отчего Мэдисон разозлилась еще больше.

— Могла бы. Вот только одна незадача: ты не оставил мне номер телефона и не сообщил, где тебя искать.

— Да, это верно, — с виноватым видом согласился Джейк.

— Так что извини, дорогой, я действительно обижена и не намерена больше говорить на эту тему.

С этими словами Мэдисон развернулась и, не оглядываясь, пошла прочь.

Что он о себе возомнил? Полагает себя неотразимым? А на самом деле — такая же дешевка, как и все остальные. Любуется самим собой и думает только о постели.

Она остановилась у ближайшей телефонной будки и набрала номер Джеми.

— Привет! Я здесь и готова поговорить, — без долгих предисловий сказала Мэдисон.

— Ну, наконец-то! — воскликнула Джеми. — А то я уже места себе не нахожу!

— Угадай, на кого я только что наткнулась.

— На кого?

— На Джейка, — с деланым равнодушием сообщила Мэдисон. — Ты можешь в это поверить? И этот сукин сын сделал вид, что ничего не случилось.

— А что случилось-то? — непонимающе спросила Джеми.

— Как что! Этот паршивец живет у меня целую неделю, а потом даже ни разу не позвонит. И что мне теперь делать — прыгнуть ему на шею? Вот уж черта с два. Я его ненавижу!

— Тебе нужен сеанс психотерапии, — ровным голосом произнесла Джеми.

— О господи! Если еще и ты посоветуешь мне обратиться к мозгоправу, я точно сойду с ума — окончательно и бесповоротно.

— Я не сказала, что тебе нужно к мозгоправу. Я говорю, что тебе нужен сеанс психотерапии. Со мной.

— Чушь собачья!

— Нет, не чушь. Тебе необходимо выговориться. Ты свободна сегодня днем?

— Да.

— Тогда давай встретимся.

— Если ты считаешь, что это действительно необходимо…

— Да, считаю.

— Хорошо. Где?

— Там, где можно спокойно поговорить.

* * *
Они встретились за ланчем в отреставрированной «Русской чайной комнате» и в перерывах между борщом, блинами и несколькими рюмками русской водки Мэдисон выложила подруге все начистоту. Джеми слушала ее очень внимательно и перебивала только в крайних случаях, а потом, когда долгий рассказ Мэдисон подошел к концу, сказала:

— Если бы это был сценарий для фильма, я не поверила бы ни одному слову, сказав, что такого не бывает.

— Знаю, — согласилась Мэдисон. — Я сама до сих пор не могу прийти в себя. Вот почему я и напилась прошлой ночью. И переспала с этим…

— Ну, он хоть был ничего? — лукаво поинтересовалась Джеми.

— Не задавай дурацких вопросов! — огрызнулась Мэдисон, делая глоток из бокала. — Мальчишке всего девятнадцать лет. Я чувствую себя развратной старухой, совратившей малолетнего.

— М-м-м… Говорят, что в девятнадцать лет мальчики — горячее всего.

— Не слушай посторонних, слушай меня. Уж я-то знаю.

Джеми негромко засмеялась.

— Как-нибудь нужно будет попробовать, — мечтательно сказала она.

— Хватит с тебя и Питера, — фыркнула Мэдисон. — Кстати, как у вас дела?

— Лучше не бывает, — потупилась Джеми. — Опять кое-что произошло.

— Что?

— Помнишь, что посоветовала мне сделать твоя женщина-детектив?

— Ну?

— Я это сделала. Я заглянула в его бумажник и нашла там презерватив.

— Иди ты! И ты пометила его?

— Да, пометила, хотя и чувствовала себя при этом полной дурой.

— И что дальше?

— Ничего. С тех пор у нас все было так хорошо, что я не удосужилась проверить. Кроме того, лазить по его вещам… это ужасно. Я начинаю чувствовать себя так мерзко.

— А обманывать тебя — это не мерзко? — После нескольких рюмок водки Мэдисон чувствовала себя гораздо лучше.

Изящная ручка Джеми пробежала по коротким стриженым волосам.

— И все равно я не хочу проверять, — упрямо сказала она.

— Может, из-за того, что ты просто боишься не найти своей метки?

— Нет.

— Тогда проверь.

— Ну хорошо, — сдалась Джеми с тяжелым вздохом, — посмотрю сегодня вечером, когда он ляжет спать.

— Что еще здесь было интересного? — спросила Мэдисон. — Что я пропустила?

— Антон устроил еще одну вечеринку.

— Крис Финикс там был?

— Нет.

— Ты разочарована?

— Не-а, — хихикнула Джеми.

— Все равно у тебя с ним ничего не получилось бы.

— Еще как получилось бы, если бы я прищучила Питера.

— Вполне возможно, что ты его еще прищучишь. Так что же, Крис Финикс станет первым в списке твоих потенциальных жертв?

— Знаешь, Мэдди, ты на меня плохо влияешь, — невесело проговорила Джеми.

— Согласна, — точно таким же тоном ответила ей подруга. — Я зла, я устала, и мне хочется плакать. Я была уверена, что у меня есть семья: папа, мама… И вдруг прямо на моих глазах все это расползлось и превратилось в кучу дерьма. И в довершение ко всему я подозреваю, что Майкл — человек, которого я всегда боготворила, — может оказаться… Черт, я даже не могу произнести это!

— Кем?

— Убийцей, душегубом, киллером. Откуда, к черту, мне знать, как это называется! Бред какой-то…

— Как бы я хотела тебе помочь! — проговорила Джеми.

— Одна мудрая женщина посоветовала мне, как вести себя в этой ситуации: плюнуть, не обращать внимания и жить, как жила. По ее мнению, я должна быть сильной и идти своей собственной дорогой.

— В тебе всегда чувствовалась какая-то отстраненность. Помню, во время школьных каникул мы никогда не ездили к тебе — либо ко мне, либо к Натали. Я и Стеллу-то видела всего раза два, не больше. А твой отец на нашем выпускном вечере? У него был такой вид, будто он терпит все это из последних сил. Сидел, будто палку проглотил. А Стелла вырядилась павлином, все мальчишки только и таращились на нее. Их можно было принять за кого угодно, только не за любящих родителей. Они не взяли твои школьные фотографии, не подарили тебе цветы — ничегошеньки! Неужели ты это забыла?

— Пыталась забыть, — грустно ответила Мэдисон. — И ты знаешь, самое забавное заключается в том, что я все равно люблю Майкла.

— Ну и что же ты теперь предпримешь? — осведомилась Джеми. — Скажешь ему, что тебе все известно?

— Может, и скажу когда-нибудь. А пока я намереваюсь вплотную заняться очередным интервью. Поеду в Лас-Вегас, сделаю материал, потом, возможно, поживу немного в Лос-Анджелесе. Прежде чем объясняться с Майклом, мне необходимо привести мысли в порядок.

— Что ж, какой-никакой, а план.

— И еще я подумываю о том, чтобы снова съездить в Майами и еще раз поговорить с Кэтрин. На сей раз я буду трезвой и собранной. И, конечно, не лягу в постель с первым попавшимся юнцом. Единственной целью этой поездки будет выяснить как можно больше о моем прошлом.

Женщины вышли из ресторана и по молчаливому соглашению направились в «Бергдорф», чтобы залечить свои душевные раны с помощью легкого шопинга. Мэдисон купила кашемировый свитер без рукавов, но с высоким воротником, и очень темные солнцезащитные очки от Дольче и Габбана.

— В конце концов, мне предстоит поездка в Лас-Вегас, — с виноватой улыбкой пояснила она, — и мне нужно выглядеть соответственно обстановке.

Джеми переживала от ощущения собственного бессилия. Она ничем не могла помочь подруге, и это ее угнетало. Вот если бы Питер согласился поехать в Вегас! Но она знала, что этого не будет.

Выйдя из магазина, они попрощались, и Мэдисон махнула проезжавшему мимо такси.

— Может, придешь к нам поужинать? — спросила Джеми. — Мы закажем еду в китайском ресторане, возьмем в видеотеке какой-нибудь фильм…

— Спасибо за приглашение, но… нет, — ответила Мэдисон, садясь в такси. — Я еще не оправилась от поездки. Для непьющего человека я вчера приняла лошадиную дозу. Кроме того, у меня на вечер назначено свидание с моим компьютером, и я обещала своему псу побыть с ним. Так что я лучше останусь дома.

34

Розарита не сказала Чесу о том, что она беременна, зато за нее это сделала Марта. У нее хватило наглости позвонить ему из той дыры, где они с Мэттом обитали, и сообщить о том, что его дочь ждет ребенка. Чес немедленно перезвонил Розарите.

— Какого черта ты молчала! — бушевал он. — Почему я должен узнавать о таких вещах от этой старой перечницы, а не от тебя?

— Что значит «старой перечницы»! — вспылила в свою очередь Розарита, разозлившись оттого, что отец узнал обо всем не от нее. — Она смотрит на тебя так, как будто перед ней — Джордж Клуни!

Это немного остудило Чеса. Он сказал уже спокойнее:

— Разве я виноват, что бабы на меня так реагируют?

— Хватит, папа! — оборвала его Розарита. «Ну что за самовлюбленный сукин сын! — подумала она. — И чем старше он становится, тем сильнее раздувается от гордости».

— Ну что ж, дочка, ты в нокауте, — прогудел Чес. — Теперь тебе некуда деваться, кроме как налаживать отношения с Дексом.

«Еще чего! — мрачно думала она. — Но открываться перед ним не стоит. Поскольку с самого начала я просила его помочь в моем плане, он знает, что я задумала. Но ему неизвестно, что я намерена предпринять дальше. Вот и хорошо. Пусть это и для него станет сюрпризом».

— Ты уже поделилась этой хорошей новостью с Венис? — спросил он.

— Я не собиралась сообщать об этом всему свету, — сухо ответила Розарита. — Мне не хочется, чтобы об этом вообще кто-нибудь узнал раньше, чем мы вернемся из Вегаса.

— С чего это вдруг?

— Мой врач настаивает. Он говорит, что мне сейчас нельзя волноваться. Да будет тебе известно, первые недели беременности — самые важные и опасные. — Розарита возвысила голос. — Так что позвони этой старой кобыле и прикажи ей держать рот на замке.

— Слишком поздно. — Чес хрипло засмеялся, но смех его тут же перешел в кашель. — Обращайся со всеми претензиями к своему благоверному. От кого, по-твоему, Марта узнала, что ты беременна?

— Ладно, — прошипела Розарита. Она была рада, что Декса можно обвинить еще в одной провинности. — Я с ним разберусь.

Где, черт возьми, ее муженек, этот кандидат в покойники? Она не видела его — быть может потому, что еще не вставала с постели, да и не испытывала такого желания. Если есть возможность поваляться в кровати, зачем лишать себя такого удовольствия!

Попрощавшись с Чесом, Розарита звонком вызвала Кончиту.

— Где мистер Фэлкон? — спросила она, когда служанка вошла в спальню.

— На утренней пробежке, мисс, — ответила Кончита, деловито поправляя шторы.

— Когда вернется, скажи ему, что я хочу его видеть. И принеси мне тосты с… Пожалуй, сегодня я выпью шоколада.

— Правильно, это очень полезно для маленького, — проговорила Кончита с понимающей улыбкой.

— Что ты сказала? — едва сумела выдавить из себя Розарита. — Что значит «для маленького»?

— Ведь мадам беременна!

— Ты-то откуда знаешь?

— Мне сказал мистер.

О господи! Когда Декс вернется, она разорвет его на куски! Тупой, никчемный болван из мыльной оперы! Как только она умудрилась связаться с таким дебилом? Он совершенно искренне полагает, что она носит его ребенка, и рассказывает об этом кому не лень. Ну что за идиот! Только это — ребенок Джоэла, и в один прекрасный день об этом узнает весь мир.

* * *
В это утро Декстер пробежал в два раза больше, чем обычно. Теперь, когда по утрам ему не было нужды торопиться на съемочную площадку, он мог посвятить свободное время другим вещам — например, собственному здоровью. Внешний вид он ставил на первое место, и это было понятно: внешность была его главным и единственным достоянием, его ценной собственностью, его товаром. Он никогда не позволит себе опуститься до такой степени, как его отец — стать такой же обрюзгшей развалиной. Нет, он скорее убьет себя.

Декстер подумал о Сильвер и ее сценарии. Она заявила, что сама превратит его в звезду. Эх, если бы каждый, кто обещал это Декстеру, давал ему доллар… В тот вечер, так до конца и не поверив Сильвер, он все же взял у нее сценарий и поспешил вернуться к своей беременной жене.

— Что понадобилось этой старой ведьме? — осведомилась Розарита.

— Ничего особенного, — ответил он, а позже, когда жена наслаждалась Доном Джонсоном в телесериале «Детектив Нэш Бриджес», ушел в гостиную, сел в уютное кресло и прочитал сценарий. На одном дыхании.

Это было гениально! Здесь было все: любовь, секс, насилие, драма. А в основе всего этого лежал страстный любовный треугольник, состоящий из мужчины и двух женщин.

Сильвер была права: актер, который сыграет Лэнса Рича, на следующее утро проснется звездой.

Он пришел в такое возбуждение, что решил немедленно позвонить Сильвер и задать вопросы, которые теснились в его голове: является ли этот сценарий ее собственностью или она собирается продюсировать его? Будет ли это художественный фильм или телевизионный? Но к тому времени, когда он закончил чтение, было уже слишком поздно, чтобы звонить кому бы то ни было. Декстер направился в спальню, чтобы поделиться переполнявшими его чувствами с женой, но Розарита уже спала, а на экране телевизора мелькали беспорядочные полосы.

Сейчас было утро, и он бежал своим обычным маршрутом по тропинкам Центрального парка, обливаясь потом и сгорая от творческого зуда. Ему не терпелось поскорее вернуться домой и позвонить Сильвер. Она, очевидно, считала, что он подходит для главной роли в этом фильме, иначе она не предложила бы ему прочитать этот сценарий. Но он должен знать все, что за этим стоит. Обладает ли она полномочиями отдать ему эту роль? Вот — вопрос вопросов.

Что касается его нового агента, то ей он звонить пока не станет. Пока нужно выждать, а там — видно будет. Правильно, именно такую тактику и нужно избрать: не торопясь, тихой сапой.

* * *
Тем временем в их спальне, сбросив на пол пуховое одеяло, Розарита лежала на кровати, мечтательно уставившись в потолок, и вспоминала вчерашний вечер и их с озабоченным мистером Джоэлом Блейном совместное гиперсекс-шоу. Господи, что же за неуемный жеребец! У него это получалось, как ни у одного другого мужчины.

Розарита была готова поклясться, что, пока она обслуживала Джоэла напротив открытого окна в апартаментах «Времен года», в окне через дорогу она увидела группу людей, буквально прилипших к стеклу. Что ж, ясное дело! Такое ни в одном борделе не увидишь.

Они с Джоэлом идеально подходили друг другу. Разумеется, Розарита знала, что он встречается с супермоделями и актрисами — она часто читала об этом в колонках светских сплетен. Но разве это имеет значение, коли он уже встретил свою вторую половинку! А Розарита ни на секунду не сомневалась в том, что является второй половинкой Джоэла Блейна.

Кончита принесла чашку шоколада и тост на блюдечке.

— Ты что, не могла намазать его джемом? — капризно проговорила Розарита, усевшись в постели и скорчив недовольную гримасу.

— Слишком много сахара — нехорошо для миссис. Миссис — беременная, — сказала Кончита.

— Когда мне понадобится узнать твое мнение, я тебя спрошу, — окрысилась на служанку Розарита, — а пока делай, что тебе велят.

Кончита негромко выругалась по-испански и с независимым видом вышла из спальни.

Вскоре после этого обмена любезностями домой вернулся Декстер. Поглядев на мужа, Розарита не могла не признать, что он выглядит чертовски привлекательно в своем красном тренировочном костюме и кроссовках «Найк». Жаль, что он оказался столь безнадежным неудачником.

— Доброе утро, — сказал Декстер с широкой улыбкой на лице.

— Привет, Декс, — откликнулась она.

Он наклонился, чтобы поцеловать жену, но она отвернула лицо в сторону.

— Не надо. Ты весь потный.

Декстера буквально распирало от желания рассказать Розарите о сценарии, но он решил сначала принять душ.

Стоя под струями горячей воды и намыливаясь, Декстер пел во весь голос. Он был счастлив.

Наконец он вышел из ванной — улыбаясь, с обмотанным вокруг бедер полотенцем.

— Чего это ты радуешься? — подозрительно спросила Розарита, откусывая кусочек противного сухого тоста.

— Я буду отцом, — возбужденно сказал он. — Одного этого достаточно, чтобы быть счастливым.

Розарита в течение последнего часа была до такой степени увлечена воспоминаниями о вчерашнем свидании с Джоэлом, что даже забыла о том, что внутри ее растет и развивается крошечное существо.

— Ах да, — сказала она без всякого энтузиазма. — Кстати, я хотела с тобой об этом поговорить.

— Я слушаю.

— Ради всего святого, — раздраженно заговорила она, — прекрати трезвонить об этом кому ни попадя!

— Я рассказал только маме, — удивленно ответил Декстер. Ему казалось странным, что Розарита, в отличие от него, не хочет взобраться на крышу Эмпайр-Стейт-Билдинг и прокричать эту новость на весь свет.

— Ты сказал Марте, она сказала Чесу, а Чес теперь рвет и мечет.

— Почему? — спросил Декстер. Интуитивно он почувствовал приближение крупных неприятностей.

— Не кажется ли тебе, что это я должна была сообщить ему об этом? По-моему, это мое и только мое право.

— Наше, — мягко поправил ее Декстер.

Не обратив внимания на эту реплику, Розарита отодвинула поднос, с которого ела, и произнесла:

— Немедленно позвони Марте и скажи, чтобы она прекратила трепаться направо и налево.

— Не смей говорить о моей матери в таком тоне! — возмутился Декстер.

— В таком случае заставь ее замолчать. Нечего трезвонить о моей беременности.

— Если тебе это так…

— И вот что еще… — перебила мужа Розарита, не желая слушать его дурацкие оправдания. — Откуда об этом знает Кончита?

— Она должна об этом знать. Кончите предстоит ухаживать за тобой во время беременности.

— Господи боже мой! Декстер! Ну как вбить в твою голову, что я не инвалид! Я не нуждаюсь в том, чтобы за мной кто-либо ухаживал, и уж тем более служанка! — Она метнула в сторону Декстера злой взгляд. — И вообще, как ты смеешь выдавать мои личные секреты прислуге!

— Розарита, дорогая, это не секрет, — терпеливо проговорил Декстер, пытаясь успокоить жену. — Этим нужно гордиться. Я так рад… И вдобавок ко всему, сценарий Сильвер — это просто чудо, это сенсация, и она хочет дать мне роль.

— Какой еще сценарий? Ты мне ничего об этом не говорил.

— Сильвер дала мне прочитать сценарий. И она… гм, она уверяет, что эта роль сделает меня звездой, — закончил Декстер торжествующе.

Из груди Розариты вырвался издевательский смех.

— Сколько раз мы уже это слышали! — проговорила она низким голосом.

— Я тоже поначалу так подумал. Но этот сценарий… это просто динамит!

«Ну да, — подумала Розарита, — откуда тебе знать! Ты не отличишь гениальный сценарий от самого тупого. Потому что сам туп как пробка».

— Сценарий для телепостановки? — спросила она. — Или очередная дурацкая мыльная опера?

— Я должен позвонить Сильвер и выяснить. И еще я никак не могу решить: стоит мне связаться с моим агентом и рассказать ей об этом?

— Конечно, стоит. Заодно и выяснишь, чего она стоит. Так или иначе, но старушке Сильвер должна звонить именно она. И запомни: задаром ты не работаешь. Вбей это и себе в голову, и в голову своему агенту.

— Мы с Сильвер не обсуждали деловую сторону вопроса, — признался Декстер. — Она всего лишь дала мне сценарий.

— Чудесно! — сказала Розарита, теряя интерес к разговору. — А теперь позвони своей мамочке, пока не поздно.

— Дай мне хотя бы одеться.

Пока Декстер натягивал одежду, позвонила Венис.

— Я так рада за вас с Декстером! — защебетала она. — Для вас теперь наступает особое время.

Розарита едва не впилась зубами в телефонную трубку. И эта уже знает! Какого черта Чес ей все разболтал? Тем более что она предупредила его!

— Тебе папа рассказал? — спросила она сестру, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал доброжелательно.

— Нет, мне звонила мама Декстера. Как мило с ее стороны, правда?

— Очень мило, — сказала Розарита, запнувшись на последнем слове. Ее глаза сузились от ярости. Довольно с нее!

— Декс! — завопила она, швырнув трубку на рычаги. — Пойди сюда, пока я окончательно не взбесилась! Твоя мать сведет меня с ума!

* * *
Звонок Декстера застал Сильвер Андерсон перед зеркалом. Она была занята тем, что делала себе лицо.

— Здравствуй, мой мальчик, — сказала актриса, держа в одной руке телефонную трубку, а второй продолжая подводить брови. — Что ты хочешь мне сказать?

— Не могли бы вы рассказать мне подробнее об этом сценарии? Он просто потрясающий!

— Ага, значит, он тебе понравился? — с нескрываемым удовольствием промурлыкала она. — Этого я и ожидала.

— Покажите мне актера, которому не понравился бы такой сценарий. Кстати, он является вашей собственностью?

— Его написал один молодой человек и прислал мне по почте. Он считает, что сможет таким образом положить начало своей карьере.

— И каковы условия?

— Я выкупила авторские права на него, и теперь мне необходим инвестор. Какой-нибудь симпатичный богатей, который, оставаясь на заднем плане и не вмешиваясь ни во что, будет вкладывать деньги в наш фильм. По сегодняшним меркам он получится малобюджетным. Десяти миллионов долларов хватит за глаза, причем сюда входит и мой гонорар. Все расчеты по смете у меня уже готовы.

— То есть вы хотите сказать, что это будет полнометражный художественный фильм?

— Разумеется. Все это телевизионное дерьмо у меня уже стоит поперек горла. Сильвер Андерсон должна вернуться на большой экран, который принадлежит ей по праву.

— Вы уже задумывались над тем, кто может стать инвестором?

— Я подумала, что, возможно, ты предложишь какую-нибудь кандидатуру.

— Я? — огорошенно переспросил Декстер.

— Как насчет твоего тестя? Насколько мне известно, у него денег куры не клюют.

— Я… я не знаю, — пробормотал Декстер. — Никогда не слышал, чтобы он вкладывал деньги во что-либо, кроме своего бизнеса.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — усмехнулась Сильвер. — А если у него еще и возраст подходящий, то, я уверена, он торчал от меня на протяжении всей своей жизни. Устрой нам встречу, я очарую его и вытрясу из него деньги.

— Иными словами, для того, чтобы получить роль Лэнса Рича, я должен найти человека, который согласился бы вложить в фильм свои деньги? Я правильно вас понял?

— О, дорогой, ты получишь эту роль в любом случае, — успокоила его актриса. — Ты подходишь для нее, как никто другой. Как только я прочитала сценарий, то первым делом подумала именно о тебе. — Последовала многозначительная пауза. — Но ты, конечно, понимаешь, если мы не сможем найти инвестора и нам придется идти с этим сценарием на крупную киностудию, они непременно будут настаивать на том, чтобы пригласить кого-нибудь из звезд. Я, естественно, буду бороться за тебя, но… ты же знаешь эту публику!

— Да, — сказал Декстер. В эту секунду он понял, что любая киностудия действительно будет настаивать на том, чтобы пригласить на эту роль Брэда Питта или Бена Эфлека. Значит, ему необходимо предпринять какие-то решительные шаги, чтобы роль наверняка досталась ему.

— И еще мне пришел на ум тот милый человек, на которого ты когда-то работал. Ну, помнишь, ты тогда еще красовался на рекламном щите… где бишь он висел?

— На Таймс-сквер.

— Ты там красовался в маленьких симпатичных трусиках и выглядел очень аппетитно. Думаю, именно поэтому тебя и пригласили попробоваться в «Темные времена». Как его звали?

— Мортимер Марсель, вы ведь о нем говорите?

— Ах да, Мортимер Марсель. Он, должно быть, очень богат и вдобавок любит тебя. Договорись о встрече и с ним тоже.

Наконец перед Декстером начала вырисовываться общая картина того, как обстоят дела.

— Хорошо, я посмотрю, что мне удастся сделать, — пообещал он. — Как только у меня что-нибудь получится, я вам тут же позвоню.

— Хороший мальчик, — промурлыкала Сильвер. — Мы с тобой просто не имеем права упустить такой шанс. Ни ты, ни я.

— Я знаю, — сказал Декстер. — Можете положиться на меня.

35

Наверстывая потерянное время, Мэдисон принялась за работу с рвением одержимой. Она тщательно собрала всю доступную информацию об Антонио Лопесе по кличке Пантера, не забыв поинтересоваться и личностью боксера, который должен был противостоять ему в «поединке века». Она написала сразу две главы своей книги. Она посетила несколько занятий йоги, надеясь, что это поможет снять напряжение. Она позвонила лучшей подруге Стеллы Уорнер Карлайсл, оставила сообщение на ее автоответчике, но та ей так и не перезвонила. Она еще дважды встречалась с Джеми. Она написала письмо Майклу, в котором сообщила, что не хочет пока его видеть и сама позвонит ему, когда будет готова. Она долго разговаривала по телефону с Натали. Она посетила одну из невыносимо скучных вечеринок Виктора и от души поиздевалась над потенциальным женихом, которого Эвелин усадила рядом с ней. Она, наконец, согласилась пообедать с Дэвидом, который своими непрекращающимися телефонными звонками просто сводил ее с ума.

— Если я соглашусь с тобой пообедать, ты от меня отстанешь? — напрямую спросила его Мэдисон.

— Клянусь, — пообещал он.

Впрочем, обещания Дэвида имели такую же цену, как регулярные клятвы алкоголика не пить со следующего понедельника. Возможно, потому, что он работал продюсером утреннего выпуска теленовостей и блестяще научился лавировать в любых, даже самых трудных ситуациях.

По дороге в выбранный Дэвидом итальянский ресторан Мэдисон подумала о том, как было бы хорошо вырваться наконец из города. Ей просто необходимо сменить обстановку, причем чем скорее, тем лучше. Ее огорчало лишь то, что этот трус Виктор так и не дал отставку Джейку Сике. Это означает, что он тоже будет в Вегасе. Однако Мэдисон уже приняла решение: как бы ни старался Джейк, она больше не хочет иметь с ним ничего общего.

Каждый роман с мужчиной — это зыбучие пески. Никто не знает, что таится под внешне безмятежной поверхностью — даже Мэдисон при всем ее уме. Поведение Джейка до сих пор оставалось для нее загадкой. Что касается самой Мэдисон, то в их последнюю встречу, у нее было чувство, что они оба стоят у истоков чего-то важного, однако сам Джейк, видимо, придерживался иной точки зрения.

Как только Мэдисон уселась за уютный столик в углу ресторана, Дэвид спросил:

— Ты нашла себе кого-то другого?

— Подобная постановка вопроса подразумевает, что у меня уже кто-то был до этого, что не соответствует действительности, — ответила она, немедленно приняв боевую стойку. — Поверь мне, Дэвид, ты — это мое далекое прошлое.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — сказал он, наливая в ее бокал дорогое красное вино, бутылку которого он торжественно заказал с самого начала.

— Нет, не понимаю, — ответила Мэдисон и отодвинула от себя бокал. — Я сегодня не пью, так что не утруждай себя.

— Хорошо, я сформулирую вопрос иначе, — сказал он. — У тебя кто-нибудь есть?

— Нет, Дэвид, — терпеливо ответила она, пытаясь не выпустить гнев наружу, — у меня никого нет. И мне никто не нужен. Мне сейчас не до мужчин.

— Как-то горько это у тебя прозвучало, — сказал он.

— Да нет, — сказала Мэдисон, — на самом деле я просто подумываю о том, чтобы сменить колею.

— Сменить колею? — Брови Дэвида удивленно полезли вверх. — Что это означает?

Мэдисон знала, за какие веревочки дергать, чтобы довести бывшего любовника до белого каления. Дэвиду были присущи два, казалось бы, взаимоисключающих качества, которые Мэдисон терпеть не могла. С одной стороны, он был страшным Шовинистом, а с другой — скрытым мужененавистником.

— Возможно, я подыщу себе подружку, — пояснила она. — Какую-нибудь женщину, которая умеет тонко чувствовать и станет выполнять все мои прихоти.

— Какая же ты испорченная! — изумился Дэвид. — Ты слишком большое значение придаешь сексу.

— Я люблю секс с кем-то особенным, — парировала Мэдисон. — Я считала особенным тебя, но, как выяснилось, ошибалась.

Возле их столика бесшумно возник официант. Он протянул меню и дополнительно — лист со списком фирменных блюд ресторана. Мэдисон заказала слегка зажаренного на гриле морского окуня и салат, а Дэвид из меню фирменных блюд выбрал лазанью с дарами моря и маленькую пиццу «Цезарь».

— Послушай, — заговорил Дэвид после того, как официант отошел, — я признаю, что был не прав. Я совершил колоссальную ошибку, — добавил он, пристально глядя на Мэдисон.

Ей было не по себе. Она уже жалела, что согласилась на эту встречу.

— Знаешь, Дэвид, я думаю, это не было ошибкой. Скорее наоборот. Твой поступок помог мне разобраться в том, что ты из себя представляешь. Если ты способен поступить так, значит, от тебя можно ожидать всего, чего угодно.

— Благодарю, — сухо обронил он.

— Что, правда глаза колет?

Дэвид уставился на нее сердитым взглядом.

— Неужели в тебе нет ни капли сочувствия? Разве ты не знаешь, что я развожусь?

— Нет, я об этом не знала, — сказала она небрежно. — Прими мои соболезнования. Мне казалось, что твоя семейная жизнь складывается удачно. Но как бы то ни было, у меня нет ни малейшего желания выступать в роли психоаналитика и выслушивать твои жалобы.

— Я тебя об этом и не прошу.

— Просишь, Дэвид. Именно об этом ты меня и просишь. А я хочу, чтобы ты понял одно: я согласилась встретиться с тобой только потому, что мечтаю от тебя наконец избавиться. И можешь не сомневаться — так и будет.

— Ну нельзя же так! — проговорил Дэвид, пытаясь положить ладонь на ее руку.

— Перестань! — с раздражением сказала она, отдернув руку. — Не надо этих глупостей!

Сообразив, что таким способом он ничего не добьется, Дэвид поспешил сменить тактику.

— Я читал в газетах о том, что произошло с твоей матерью, — сказал он. — Я знаю, вы не были близки, но все равно это ужасно. Чем все закончилось? Кого-нибудь арестовали?

Мэдисон поморщилась. Дэвид пытается подольститься к ней всеми доступными способами, но у него ничего не выйдет. Теперь он изображает из себя заботливого, неравнодушного друга, но она ничего не станет ему рассказывать.

— Я очень ценю твою заботу, — проговорила она, поглядев на Дэвида и с удивлением отметив про себя, что не испытывает ровным счетом никаких чувств, — но все уже позади, и мне не хочется говорить об этом с тобой.

— Что ж… — с печальной миной промолвил он, но тут же оживился, когда официант принес тарелки с салатом: — А как ты отнесешься к такой идее? У моего друга — собственный дом в Монтауке. Он согласился предоставить его мне на несколько дней. Почему бы нам с тобой не провести там выходные? — Он смотрел на Мэдисон глазами, в которых читалась просьба: «Ну же, посмотри, как я искренен! Оцени это!» — Прошу тебя, Мэдди, скажи «да». Мы не имеем права выбросить коту под хвост два года, которые прожили вместе.

Мэдисон не смогла удержаться от усмешки.

— Что значит «выбросить»? Между нами все кончено, Дэвид! Неужели это так трудно понять? Ты бросил меня, помнишь? Ты ушел!

— Ну и что же! — торопливо заговорил он. — Ушел, а теперь вернулся. И я искренне сожалею о случившемся.

— Ни о чем ты не сожалеешь, — сказала Мэдисон, взяв вилку.

— Но я вовсе не думал, что между нами все кончено. — В его голосе зазвучали жалобные нотки.

— И, видимо, поэтому женился на другой! — со злостью парировала Мэдисон.

— Согласен, это было ошибкой. Вот и давай проведем выходные вместе, все обсудим и решим, как можно снова склеить наши отношения.

В этом был весь Дэвид. Его брак не удался, поэтому он решил отмотать жизнь обратно и вернуться к тому моменту, когда у него еще все было хорошо.

— Нет, Дэвид, ничего не получится. И знаешь почему? Потому что я никогда больше не смогу тебе доверять. А без доверия нельзя жить вместе.

— Я никогда не обманывал тебя, когда мы были вместе, — сказал Дэвид, словно с его стороны это была невесть какая заслуга.

От возмущения Мэдисон только покачала головой.

— Что ты хочешь? — спросила она. — Чтобы я в благодарность подарила тебе корзину роз?

— Это ведь не так мало, согласись, — не отступал он. — Большинство мужчин изменяют своим любовницам на каждом шагу.

Ну все, довольно этих беспомощных оправданий!

— Хватит, Дэвид, я тебя умоляю. Ты делаешь только хуже. Найди себе королеву красоты. Или — школьную учительницу. Кого угодно, только не меня.

— Что ты такое говоришь!

— Но что бы ты ни делал, меня больше это совершенно не волнует. И вот еще что, — добавила Мэдисон, подумав, что ложь, возможно, поможет ей избавиться от Дэвида раз и навсегда, — ты прав, у меня действительно есть мужчина.

Дэвид тут же навострил уши.

— Тот парень, которого я видел в вестибюле твоего дома?

— Нет, не он.

— А кто же тогда?

— Не твоего ума дело.

Дэвид покачал головой, демонстрируя глубочайшее разочарование.

— Какая же ты бессердечная, Мэдисон!

— Это я-то бессердечная? — взвилась она, не в силах больше сдерживать свою ярость. — Да пошел ты, Дэвид! — Она вскочила на ноги и уставилась на него сверкающими от злости глазами. — И вот что: не звони мне больше и не вздумай заявляться ко мне домой. Постарайся понять: между нами все кончено.

И с этими словами она стремительно вышла из зала ресторана.

Наконец-то Мэдисон освободилась от него, и от этой мысли ей стало легче. Из нее будто изгнали дьявола, и теперь она может забыть о нем навсегда.

* * *
Если в жизни Мэдисон события развивались бурно, то у Джеми дела шли ни шатко ни валко. Каждый вечер, когда Питер ложился спать, она собиралась снова проверить его бумажник, но каждый раз что-то останавливало ее. Во-первых, это было не очень порядочно, а во-вторых, Питер просто не мог обманывать ее. Они занимались любовью каждую ночь, он обращался с ней, как с королевой. Да, он не согласился поехать с ней в Вегас, но во всем остальном Джеми не знала отказа. Он выполнял любую ее прихоть.

В понедельник вечером Питер позвонил Джеми с работы и сообщил, что вернется поздно. Она напомнила ему, что они приглашены на вечеринку к Антону.

— Ах, черт! — выругался он. — Я совсем забыл. Ну ладно, не волнуйся, приеду прямо туда.

— А ты разве не заедешь домой, чтобы принять душ и переодеться? — спросила Джеми.

— Приму душ прямо на работе, а переодеваться мне незачем, я и так прекрасно выгляжу.

— Ты всегда прекрасно выглядишь, — охотно согласилась она. — Вот черт! Ненавижу ходить в гости без тебя!

— Позвони Мэдди, пригласи ее с собой.

— Мэдди уже послали приглашение, но она не придет. Она занята работой.

— Постараюсь не задерживаться, — пообещал Питер. — Ты знаешь, если Антон устраивает вечеринку, то это надолго. Я подъеду как раз к тому моменту, когда вы сядете за стол.

Джеми действительно не любила выходить одна из дома, и в особенности она терпеть не могла ловить такси по ночам. Поэтому она приняла решение: гори все синим пламенем, она тоже опоздает и приедет к Антону одновременно с Питером. Нужно только предупредить Антона, чтобы он не ждал их к аперитиву.

Джеми перезвонила в офис Питера. В трубке звучали нескончаемые гудки, но никто не отвечал. Вспомнив, что с определенного часа центральная диспетчерская в их конторе не работает, она набрала номер его сотового телефона. Электронный голос предложил ей оставить сообщение.

В мозгу Джеми мгновенно зазвучал сигнал тревоги. Если Питер на работе, почему он не отвечает?

Черт бы его побрал! Недавние подозрения охватили ее с новой силой. Сегодня ночью она точно залезет в его бумажник, чтобы проверить, лежит ли еще там этот дурацкий презерватив с ее меткой.


Увидев Джеми, Антон сразу почувствовал, что она на взводе.

— В чем дело, принцесса? — осведомился он. — Что стряслось?

— Ничего, — уклончиво ответила она. — Я думала о том заказе в Хэмптонсе, который нам предстоит закончить. Не мог бы ты взять это на себя?

— Почему ты об этом просишь?

— Потому что на прошлой неделе я уже провела там два дня и не хочу больше оставлять Питера одного.

— Признавайся, почему, — хихикнул Антон. — Боишься, что он будет плохим мальчиком?

— Вот еще! — отрезала Джеми.

Она стала вспоминать предыдущую неделю, когда провела два дня в Хэмптонсе, помогая клиентам разместиться в новом доме, оформление которого выполняла их фирма. Дом, надо признать, вышел сногсшибательным. Интерьеры были до такой степени хороши, что солидный журнал «Архитектурный дайджест» выразил желание поместить фотографии дома на своих страницах. Джеми звонила Питеру вечером, и он всегда оказывался дома. Но откуда было ей знать — а вдруг, повесив трубку, он тут же отправлялся к какой-нибудь бабе? Или, хуже того, разговаривал с ней, лежа в постели с любовницей.

Питер, как и обещал, приехал раньше, чем гости уселись за стол. Обняв Джеми за талию, он прошептал ей на ухо:

— Здравствуй, красавица. Скучала по мне?

— Я всегда по тебе скучаю, — сказала она. — Я даже перезвонила тебе в офис, но никто не ответил.

— Ты же знаешь, что после шести наша диспетчерская не работает.

— Я звонила на твой сотовый с тем же результатом.

Питер похлопал себя по карману, где лежал телефон, и неуверенно предположил:

— Может, батарейка села?

— Почему же тогда сработал автоответчик?

— Я выясню, — пообещал он. — Наверное, нужно на самом деле зарядить батарейку. И еще, — снова зашептал он, наклонившись к ее уху, — я заряжу тебя. Так заряжу, что от тебя будут лететьискры.

— Тише! — шикнула на мужа Джеми. — Вдруг кто-то услышит.

— О да, какой ужас! — Питер театрально закатил глаза. — Двое женатых людей говорят о сексе!

Джеми негромко засмеялась и подумала, что не должна идти на поводу у своего необузданного воображения. И все-таки внутри ее затаился какой-то червячок и продолжал подтачивать ее душу сомнениями.

Позже, вернувшись домой, они занялись любовью, и это было восхитительно как никогда. И тем не менее, дождавшись, когда Питер уснет, Джеми выскользнула из кровати и вышла в другую комнату. Подойдя к стенному шкафу, она взяла бумажник мужа, открыла его и, к своему ужасу, увидела, что презерватива там нет.

Куда он мог подеваться? Что Питер с ним сделал? Неужели этот сукин сын… использовал его?

Голова у Джеми шла кругом. Это неправильно! Так не должно быть! В ее груди теснилась ярость. Значит, она была права, подозревая его. Этот подонок ей изменял!

Джеми кинулась в ванную комнату, открыла бак с грязным бельем и, вытащив оттуда рубашку, в которой сегодня был Питер, прижала ее к лицу. Так и есть. От рубашки исходил явственный аромат духов. Чужих духов.

Будь он проклят!

«Не горячись, — уговаривала она себя. — Нельзя набрасываться на него с обвинениями, пока не будет доказательств».

Было уже поздно звонить Мэдисон, а Джеми как раз сейчас отчаянно нуждалась в совете подруги. Но поскольку до утра ничего сделать было нельзя, она вернулась в постель и вскоре забылась беспокойным сном.

Утром — по крайней мере внешне — Джеми снова была сама собой, а как только Питер ушел на работу, она немедленно позвонила Мэдисон.

— Помнишь женщину-детектива, которая на тебя работала? — проговорила она. — Я должна с ней встретиться. Сегодня же!

36

Декстеру понадобилось несколько дней, чтобы уговорить Мортимера Марселя назначить ему встречу. Мортимер, роскошный офис которого располагался в одном из небоскребов на Парк-авеню, пригласил его к пяти часам вечера.

Декстер приехал минута в минуту. Мортимер поздоровался с ним, не вставая из-за своего элегантного старинного письменного стола. Рядом стоял его преданный чернокожий любовник Джефферсон, который, видимо, не хотел оставлять своего ненаглядного наедине с Декстером. Отношения между ними всегда были напряженными. Джефферсон ревновал Мортимера к Декстеру, беспричинно видя в последнем потенциальную угрозу.

Декстер поздоровался с обоими, после чего последовал традиционный обмен дежурными фразами вроде «Отлично выглядишь!» и «Как поживаешь?».

— Я слышал, твое мыло прикрыли, — с нескрываемым злорадством вымолвил Джефферсон. — И теперь ты, наверное, хочешь получить от нас новый контракт на демонстрацию нижнего белья?

Декстер с трудом выдавил из себя улыбку.

— У меня других дел хватает. Мой новый агент обещает подписать меня на очень выгодную работу.

— Отличные новости, дружок. Рад за тебя, — сдержанно проговорил Мортимер, в то время как Джефферсон откровенно забавлялся. — Чем же я могу тебе помочь?

Мортимер был сама элегантность: в светло-голубой спортивной рубашке с накрахмаленным до хруста воротником и идеально выглаженных бежевых брюках из плотного хлопка.

— Ну-у… — замялся Декстер. — Дело в том… Короче говоря, ты, наверное, слышал о Сильвер Андерсон?

— Кто о ней не слышал! — фыркнул Джефферсон, погладив ладонью свою зеркальную лысину.

— Я имел честь работать вместе с ней в телесериале, — пояснил Декстер.

— В том самом, который прикрыли? — уточнил Джефферсон.

— Да, — кивнул Декстер, мечтая о том, чтобы Джефферсон или провалился бы сквозь землю, или хотя бы заткнулся. Впрочем, было очевидно, что любовник Мортимера мечтает о том же в отношении Декстера.

— Так что же с этой Сильвер Андерсон? — спросил Мортимер.

— Ты, конечно, знаешь, что Сильвер Андерсон — живая легенда.

— Она старая королева экрана, — вставил Джефферсон. — Ее время давно прошло.

— Возраст не играет роли, — возразил Декстер, стараясь держать себя в руках. — Она до сих пор удивительно красива, а ее имя знает весь мир.

— Ладно, я тебя понял, — нетерпеливо перебил их Мортимер, — но от меня-то тебе что нужно?

— Сильвер приобрела авторские права на один сценарий…

— Нас это не интересует, — сказал Джефферсон, закатывая глаза.

— Выкладывай, — сказал Мортимер и метнул в сторону своего друга недовольный взгляд.

— Сценарий просто великолепный, — нервно продолжал Декстер. — Она дала его мне прочитать, и я подумал, что, возможно, сумею найти частного инвестора вместо того, чтобы нести его на киностудию.

— Что за бред! — процедил Джефферсон. — Значит, ты заранее знаешь, что киностудия не станет вкладывать в это деньги, правильно?

— Какое это может иметь отношение ко мне? — заинтересованно спросил Мортимер. — Она хочет, чтобы я делал для фильма костюмы?

Декстер покачал головой.

— Не совсем, хотя это блестящая идея. Ты и Сильвер — в одной картине. Только представь, какая это реклама!

— Ха! — вызывающе фыркнул Джефферсон. — Вот уж в чем Марсель Мортимер не нуждается, так это в рекламе. Он более знаменит, чем Кельвин Кляйн, Ральф Лоурен и Томми Хилфигер вместе взятые.

Не обращая внимания на Джефферсона, Декстер продолжал говорить, обращаясь к Мортимеру, и со всем напором, на какой был способен:

— Я подумал, что для тебя это могло бы оказаться прекрасным способом внедриться в киноиндустрию. Мне кажется, такая мысль всегда привлекала тебя.

— Кинобизнес — полное дерьмо! — снова возник Джефферсон. — Человеку, который решит вкладывать деньги в эту бездонную бочку, нужно срочно делать лоботомию.

— Да ты заткнешься когда-нибудь или нет! — вспылил наконец Мортимер. — Декстер пришел ко мне, а не к тебе. Так что сделай милость, угомонись. А если не можешь помолчать, пойди и займись чем-нибудь.

Джефферсон обиженно надулся.

— Ты не хотел бы встретиться с Сильвер Андерсон? — спросил Декстер. — Она могла бы гораздо подробнее объяснить тебе, о чем именно идет речь.

— Ну что ж, почему бы и нет, — согласился Мортимер. — Странно, что она до сих пор не входит в число моих клиентов. — Он побарабанил пальцами по столу. — Я мог бы создать для нее что-нибудь неземное. Решено, Декстер. Мы встретимся и поглядим, что из этого может выйти, — подвел черту хозяин кабинета и окинул своего партнера холодным взглядом. Никому не позволено указывать Мортимеру Марселю, что ему делать.

* * *
В это же самое время в подземном гараже на другом конце города Розарита и Джоэл занимались сексом прямо в машине.

— Представляешь, что будет, если нас застукают? — проговорила Розарита. Полураздетая, она лежала на заднем сиденье принадлежавшего Джоэлу «Бентли» и наслаждалась каждой секундой этого мимолетного счастья.

— Да, мое имя попадет в газетные заголовки, — ответил Джоэл.

— А я? — не унималась Розарита, принимая более удобное положение. — Я, между прочим, замужем за знаменитостью.

Рычание Джоэла должно было означать смех.

— Ты называешь знаменитостью этот кусок дерьма, за который тебя угораздило выйти замуж? Не смеши меня! И прошу тебя не отвлекаться! Нашла когда вспоминать своего муженька!

Розарита ликовала. Джоэл больше не избегал ее. С тех пор как он неожиданно вызвал ее во «Времена года», они виделись почти каждый день. Она не стала говорить ему, что собирается на несколько дней съездить в Вегас. Пускай помучается, гадая, куда она подевалась. Таким образом она даст ему понять, что не такая уж она доступная, как он полагает.

Однако секс с Джоэлом был в эти дни далеко не единственным занятием Розариты. Помимо этого она добросовестно изучала возможные способы отравлений. Так, ей удалось узнать о страшном яде, произведенном в Голландии для выведения сорняков. В Америке он был запрещен. Розарита узнала о нем из одного специального сайта в Интернете, на который наткнулась совершенно случайно. Это было как раз то, что ей нужно. Представляющий собой жидкость без цвета, вкуса и запаха, яд мог быть добавлен в любой напиток и делал свое страшное дело в течение нескольких часов.

Розарита заинтересовалась. Вот только как достать эту отраву? Однако не бывает вопроса, на который нельзя найти ответ. И после долгих усилий ей наконец удалось найти адрес компании-производителя. Она находилась в Амстердаме. Понимая, что она не может заказать отраву открыто, Розарита под вымышленным именем завела себе абонентский ящик в Сохо и направила в Амстердам оплаченный заказ, приложив к нему определенную сумму в наличных.

Теперь она ждала, когда доставят заказ, и, учитывая, что через три дня уже предстоял отъезд в Вегас, нервничала, что не успеет получить его вовремя. Если посылка опоздает и не придет к этому времени, весь ее блестящий план сорвется.

— Ты когда-нибудь трахалась в кинотеатре, на последнем ряду? — спросил Джоэл, натягивая брюки. Из-за царившей в салоне автомобиля тесноты делать это было крайне неудобно.

— Еще когда была совсем девчонкой, — ответила Розарита, шаря по сиденью в поисках своего пояса. — У меня был парень, и когда мы сидели в кино, он отрывал донышко у стакана с попкорном, ставил его себе на одно место, и угадай, что я находила каждый раз, когда засовывала туда руку?

— Болт торчком! — засмеялся Джоэл. — Старый трюк.

— Точно, — сказала Розарита. — И никто ни о чем не догадывался — даже наш учитель, который сидел рядом со мной.

— Знаешь, нам нужно этим заняться на последнем ряду в кино. Вспомнить юные годы.

— А это не слишком рискованно? — настороженно спросила Розарита.

— В том-то и прелесть, детка!

— А если нас поймают?

— Каким образом?

Розарита попыталась представить последствия такого варианта и невольно поежилась.

* * *
А Джоэл тем временем не забывал и о собственных делах. Мадам Сильвия, выполняя данное ею обещание, раздобыла для него великолепную особь. Смуглый пуэрториканский подросток по имени Эдуардо был настолько соблазнителен и хорош собой, что Джоэл чуть сам в него не влюбился.

Он поговорил с Тестио, и тот обещал привести Керри Хэнлон на ужин в квартиру Джоэла. Джоэл пригласил еще нескольких своих друзей и, разумеется, мальчишку. Все было расписано как по нотам. Когда Керри положит глаз на парня, Тестио скажет, чтобы с этим она обращалась к Джоэлу, а тот предложит ей поездку в Вегас, пообещав, что там она сможет встретиться с Эдуардо.

Если все, что Тестио рассказывал о Керри, правда, это был беспроигрышный план.

До сих пор Джоэл не обмолвился с отцом ни словом о предстоящей поездке в Вегас. Всеми приготовлениями занималась Марика, эта азиатская тварь. Было условлено, что Джоэл с Керри и Марика с Блейном-старшим встретятся в четверг утром и отправятся в Вегас на реактивном «Гольфстриме» Леона.

— Скажи Керри, чтобы она прихватила побольше нарядов, — предупредила Джоэла Марика. — Там будет много приемов, и Леон намерен посетить их все.

«Да, — с тоской подумал Джоэл, — это будет еще та поездка!»

Он решил не говорить Розарите о том, что уедет на несколько дней. Пусть немного помучается — это пойдет ей на пользу. Профилактика под девизом «Ах, куда же он делся?», как ничто другое, помогает повысить сексуальный накал.

37

Джеми буквально разваливалась на части. Мэдисон и Ким понадобилось полчаса, чтобы хоть немного привести ее в чувство.

— До сих пор не могу поверить, что он мог так со мной поступить! — всхлипывала она, не переставая метаться по гостиной Мэдисон. — Мне казалось, мы так счастливы. Да что же это творится с мужиками! Неужели всеми их действиями руководит только пенис?

— Не кипятись, — успокаивала подругу Мэдисон. — Ведь ты пока ничего не знаешь наверняка.

— Она знает наверняка, что презерватив исчез, — заметила, как всегда невозмутимая, Ким.

— Это еще не значит, что Питер использовал его по назначению, — возразила Мэдисон.

— Мне неприятно говорить об этом, но я обычно оказываюсь права, — сказала индианка. — И я расследую этот случай так же, как и другие подобные.

— Что это означает? — спросила Джеми, не переставая мерить комнату шагами.

— Прослежу за ним, сделаю фотографии, — пояснила детектив. — Через сорок восемь часов у тебя будет исчерпывающий отчет.

Джеми заломила руки.

— Господи! Какой кошмар!

— Ты же хочешь знать правду? — произнесла Мэдисон.

— Конечно, хочу, черт побери! — почти крикнула Джеми. — Потому что, если этот гад действительно обманывает меня, я его немедленно брошу!

— Некоторые женщины точно так же хотят все выяснить о своих мужьях, а в результате так ничего и не предпринимают, — вставила Ким. — Даже зная горькую правду, они предпочитают сохранить брак.

— Почему? — спросила Джеми. — Они что, идиотки?

— Знание — сила, — философски пояснила Ким.

— Кому нужна эта сила! — всхлипнула Джеми. — Лично мне нужен верный муж.

— Ты же знаешь Питера, — снова попыталась утешить ее Мэдисон. — Стоит ему выпить пару коктейлей…

Джеми приняла боевую стойку.

— И что же дальше? Продолжай! — с вызовом сказала она.

— Ну, — замялась Мэдисон, — когда он выпивает, то может чересчур возбудиться.

— А тебе откуда это известно?

«О господи, — подумала Мэдисон, — вот и я виноватой стала. Ну что ж, значит, так тому и быть!»

— Когда он выпьет, он начинает приставать ко всем твоим подружкам, — выпалила Мэдисон.

— Что он делает?

— Ты слышала. Но это бывает, только когда он сильно пьян.

— Значит, он и к тебе приставал?

— Да, но так, что сразу было ясно: это не всерьез.

— Господи, помоги! — взвыла Джеми и повернулась к Ким. — Когда вы сможете начать?

— Мне понадобится номер его карточки социального страхования, рабочий адрес и все номера телефонов, включая сотовый. Я напишу вам список.

— По-моему, это ужасно — выслеживать человека, — проговорила Джеми, обращаясь к Мэдисон. — А вдруг он ни в чем не виноват, а я веду себя, как ревнивая сука?

— Вот и выяснишь, так ли это.

— Да, выясню, — с горечью произнесла Джеми. — Но я уже чувствую себя настоящей дрянью. Шпионить за мужем… Какая гадость!

— Он об этом никогда не узнает, — заверила подругу Мэдисон.

— Ты же меня знаешь, — простонала Джеми. — Я не умею хранить секреты. Рано или поздно в минуту слабости я сама ему все выложу.

— Это твое дело. Тут тебе никто ничего не сможет посоветовать.

Джеми повернулась к Ким.

— Я вас нанимаю. Приступайте к делу немедленно.

— К сожалению, сама я заняться этим не могу, поскольку по горло завалена другими делами. Но я поручу это другим вполне компетентным людям, которые часто выполняют для меня такую работу.

— Нет-нет! — отчаянно затрясла своей светлой головой Джеми. — Только вы!

— Увы, не получится, — сказала Ким.

— Вы должны! — не отступала Джеми.

— Невозможно.

— Ну, пожалуйста, Ким, — проговорила Мэдисон. — Сделай это для меня. В порядке личного одолжения.

— Эх, как же мне надоело делать тебе «личные одолжения»! — тяжело вздохнула индианка.

— Спасибо! Я куплю тебе еще одно кожаное пальто.

— Больно нужно… — ответила женщина с едва заметной улыбкой.

— О чем это вы? — с любопытством спросила Джеми.

Вместо ответа Ким покопалась в сумке, достала оттуда блокнот, карандаш и протянула их Джеми.

— Напишите все, что мне необходимо знать. Есть ли у него родители? Как их зовут, и где они живут? Имя и координаты его секретарши, а также всех, кто связан с ним более или менее тесно по работе или вне ее.

— Вам это на самом деле понадобится?

— Я же сказала: знание — сила.

После того как Ким, снабженная всей необходимой информацией, удалилась, Джеми обратилась к Мэдисон:

— Странная она какая-то. Она и впрямь классный профессионал?

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто я подумала, что, может, лучше было бы нанять мужчину.

— Ты полагаешь, что из мужчин детективы лучше?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — вспыхнула Джеми. — Мужчины обычно делают свою работу быстрее. А она — высокая, грузная и какая-то нерасполагающая женщина.

— Ты рассуждаешь, как высокомерный сноб, — осадила подругу Мэдисон. — Хорошо, что тебя не слышит Натали, она была бы в шоке.

— Я не имела в виду ничего плохого, — принялась оправдываться Джеми. — Просто я… не ожидала… такого.

— Ты подразумеваешь ее сексуальную ориентацию?

— Меня не интересует сексуальная жизнь этой женщины.

— Но ты же наверняка поняла, что она лесбиянка?

— Нет, и напрасно ты мне об этом сказала. Теперь — еще хуже.

— Господи, Джеми, если она великолепно делает свое дело, почему тебя волнует, что она спит с женщинами?

— Меня это не волнует.

— Нет, волнует.

— Нет, не волнует! — почти выкрикнула Джеми. — Меня волнует Питер! Я так старалась быть образцовой женой, а он заводит романы на стороне! Может, и со своей секретаршей!

— Это было бы слишком банально, — возразила Мэдисон. — Если Питер и ляжет с кем-то в постель, то, по крайней мере, не с той женщиной, с которой он работает.

— А тебе-то откуда знать?

— Ты должна признать, что Питер — большой сноб. Он может спать лишь с той, которую считает ровней себе.

— Например, с моей лучшей подругой? — язвительно уточнила Джеми.

— Я — твоя лучшая подруга.

— Надеюсь, он спит не с тобой?

— Если бы это было так, ты бы об этом знала.

— Как эта Ким свяжется со мной? — спросила Джеми. — Она ни в коем случае не должна звонить мне домой.

— Она свяжется со мной, — ответила Мэдисон, — и тогда я устрою вам еще одну встречу.

— Но ты ведь уезжаешь в Вегас!

— Дня через три, не раньше.

— Мне неприятно, что я взвалила на тебя свои проблемы, — вздохнула Джеми. — По сравнению с тем, через что пришлось пройти тебе, это просто мышиная возня.

— Ничего подобного, — возразила Мэдисон, — не можешь же ты оставаться с человеком, который тебя обманывает! Возможно, это годится для кого-то другого, но только не для тебя. Ты для этого слишком красива и умна и не заслуживаешь такой судьбы.

— О, как хорошо иметь друзей, которые в нужную минуту могут зарядить тебя энергией! Слава богу, что у меня есть ты!

— У тебя все впереди, Джеми. Ты можешь делать что угодно и заполучить кого угодно. Если у Питера и впрямь рыльце в пушку, мне кажется, тебе стоит с ним расстаться. Иначе… Погляди, что получилось у нас с Дэвидом!

— Ты, по крайней мере, не ловила его в чужой кровати.

— Нет, он просто ушел. Просто бросил меня. — Мэдисон не стала рассказывать подруге, что теперь Дэвид умоляет ее о прощении и хочет наладить отношения. Сейчас для этого было неподходящее время.

— Ну ладно, хватит трагедий! — встряхнулась Джеми. — Не буду больше думать об этом, пока твоя сыщица не объявится и не сообщит мне, что все это — лишь плод моего больного воображения.

— Это лучшее, что ты можешь сделать.

— Поехали со мной в наш офис. Похитим Антона и отправимся куда-нибудь пообедать.

— Надеюсь, ты не собираешься посвятить его в эту историю?

— Антона? Ты шутишь! Тогда об этом узнает весь мир. Нет, ни под каким видом. Тем более что пока и рассказывать-то не о чем.

— Ладно. — Мэдисон подумала, что ей и впрямь не помешает проветриться. — Только возьму пальто, и — вперед.

* * *
Обед в компании Антона прошел весело и приятно, поскольку он, как обычно, фонтанировал самыми свежими сплетнями и слухами, а затем Мэдисон решила нанести визит Уорнер Карлайсл, подруге Стеллы. Она хотела поговорить с ней, несмотря на то что со дня похорон Стеллы Уорнер старательно избегала ее. Сделать это было необходимо до отъезда в Вегас, поэтому Мэдисон поймала такси и отправилась прямиком в салон Уорнер.

Там было людно, но Мэдисон знала, что делать. Подойдя к одной из работающих в салоне девушек, она сказала:

— Здравствуйте. Я Мэдисон Кастелли из «Манхэттен стайл». Уорнер назначила мне встречу. Она у себя?

— Да, — ответила девушка. — Сейчас я ей позвоню.

— Не беспокойтесь, — улыбнулась Мэдисон, — я сама к ней пройду.

Уорнер сидела за огромным столом со столешницей из толстого стекла и разговаривала по телефону. В кабинете царил невообразимый беспорядок. Когда она подняла глаза и увидела входящую Мэдисон, в ее глазах отразился неподдельный испуг. Мэдисон как ни в чем не бывало подняла руку, приветствуя ее, села на стоявший в углу диван и взяла со столика журнал.

— М-м-м… Я вам перезвоню, — торопливо проговорила Уорнер в телефонную трубку. — Мэдисон! — воскликнула она. — Какая неожиданность!

— Я оказалась по соседству, — сказала Мэдисон, отложив журнал в сторону, — и поскольку вы мне так и не перезвонили, решила явиться к вам собственной персоной.

— Извини, это — в моем духе, — стала оправдываться Уорнер. — У меня всегда дел по горло. Когда речь идет о драгоценностях, клиенты готовы разорвать меня на части.

— Охотно верю.

— Но тем не менее я рада тебя видеть.

Мэдисон была другого мнения.

— К сожалению, ты выбрала не самое удачное время для своего визита. Дело в том, что у меня назначена встреча, — она посмотрела на часы, — ровно через пять минут. Ко мне должен пожаловать покупатель из Хьюстона. А потом мы с ним отправимся обедать.

— В таком случае можем ли мы договориться о встрече в другое время? — спросила Мэдисон. — В пятницу вечером я уезжаю в командировку, и до этого мне непременно хотелось бы поговорить с вами.

— Ай какая жалость! — сокрушенно покачала головой Уорнер. — Как я уже сказала, в это время года у меня всегда дел невпроворот.

— Но вы могли бы выкроить для меня хотя бы час?

— Я понимаю, что это звучит глупо, — извиняющимся тоном заговорила женщина, — но мне приходится бегать от одного покупателя к другому, да и еще мои дизайнеры, по-моему, решили окончательно свести меня с ума… Кроме того, я не успеваю закончить свою весеннюю коллекцию серебра с бирюзой. И плюс ко всему фабрика в Гонконге требует пристального внимания… Нельзя ли отложить нашу встречу до того времени, когда ты вернешься из командировки?

— Вы не оставляете мне выбора, — холодно проговорила Мэдисон.

— Вот и славно! Я знала, что ты меня поймешь, — проговорила Уорнер, вставая из-за стола. — Я тебе позвоню. Или сама звони мне. На сей раз обещаю не игнорировать твои телефонные сообщения. К этому времени я и с делами разберусь, да и в голове у меня прояснится.

Мэдисон кивнула, направилась к двери, но затем остановилась.

— Кстати, Уорнер, — сказала она, повинуясь какому-то непонятному импульсу, — скажите, вы спали с Майклом?

— Что? — переспросила женщина, побледнев как полотно.

Мэдисон смотрела на нее тяжелым пристальным взглядом.

— Спали?

— Я… я не понимаю твоего вопроса, — пробормотала Уорнер, утратив на мгновение самоконтроль.

— Он очень прост — так же, как и ответ: да или нет?

— Нет, — сказала Уорнер. Губы ее сжались в тонкую ниточку. — До свидания, Мэдисон.

— До свидания, Уорнер.

Идя по улице, Мэдисон задавала себе вопрос: почему она спросила Уорнер об этом? Наверное, потому, что та явно что-то скрывала. Почему? Может, до нее добрался Майкл и велел ей молчать?

Вернувшись из Вегаса, она обязательно получит ответы на эти вопросы. И еще ей в голову пришла интересная мысль: убедить Виктора, чтобы он позволил ей написать статью о старых семьях мафии в Нью-Йорке. Если у нее будет официальный повод заниматься таким расследованием, она может много чего откопать. В том числе о семье Джованни и, в особенности, о Доне Карло Джованни — человеке, на которого, судя по всему, работал Майкл. Возможно, именно таким образом она сумеет узнать правду о своем отце.

А когда у нее будут все ответы, настанет время встретиться с Майклом и выслушать его версию.

38

Вечеринка у Джоэла удалась на славу. На Тестио можно было положиться: он привел не только умопомрачительную Керри, но и еще двух супермоделей, с которыми Джоэл давно мечтал познакомиться. Что касается самого Джоэла, то он вдобавок пригласил еще двух манекенщиц, одного из своих партнеров по карточной игре и, естественно, молоденького пуэрториканца, ради которого и был затеян весь этот балаган.

Расстановка сил не очень понравилась Керри — шесть девушек на трех мужчин, но как раз в тот момент, когда она высказывала свое недовольство Тестио, она заметила Эдуардо, и настроение ее тут же изменилось.

— Кто этот очаровательный мальчик? — прошептала она.

Фотограф пожал плечами.

— Понятия не имею, — ответил он, как и было условлено. — Спроси Джоэла.

— Зачем это? — вздернула брови красавица.

Тестио окинул ее недоумевающим взглядом.

— А что ты имеешь против него?

— Он такой… жлоб!

— Да нет, если ты с ним поближе познакомишься, то поймешь, что он нормальный парень.

— Я не хочу с ним знакомиться поближе.

— Ну и напрасно. Его папаша — один из самых богатых старикашек в Америке.

— Но ведь папаша, а не он!

— Ты нравишься Джоэлу.

— Я нравлюсь всем мужчинам, — произнесла Керри с усталым вздохом и улыбнулась с сознанием собственной исключительности.

«Да, — подумалось Тестио, — эта девка возвела искусство соблазнять на принципиально новый уровень».

Джоэл по такому случаю не только пригласил одного из лучших поваров Нью-Йорка, но даже выяснил, какие блюда предпочитает Керри, и позаботился, чтобы все они присутствовали на столе.

Джоэл представил Эдуардо как своего племянника из Пуэрто-Рико.

— Со стороны мамочки, — добавил он и многозначительно ухмыльнулся. Затем он посадил Эдуардо по левую сторону от Керри, а сам сел по правую.

Вскоре между Керри и мальчишкой уже завязалась оживленная беседа. Тестио с противоположного конца стола подал Джоэлу незаметный знак и прошептал одними губами: «Я же тебе говорил».

Керри заметно расслабилась, и в этом ей помогли несколько бокалов ее любимого «шато-й кема», за которыми последовал бокал персикового бренди. Эдуардо играл свою роль просто блестяще. Хотя выглядел он лет на пятнадцать, на самом деле ему уже исполнилось девятнадцать. Когда мадам Сильвия нанимала кого-то для определенного «задания», она тщательно инструктировала его, поэтому Эдуардо прекрасно знал, что от него требуется, и вел себя соответствующим образом.

Джоэл не возражал против того, чтобы Эдуардо осчастливил Керри Хэнлон, но только не сразу. Сначала он должен уговорить ее поехать с ним в Лас-Вегас. После ужина ему представилась такая возможность.

— В четверг я отправляюсь в Вегас, на поединок века, который состоится в пятницу, — заговорил он с простецким выражением на лице. — Я был бы рад, если бы ты согласилась поехать со мной. Ничего такого! Отдельные номера в гостинице, никаких приставаний. Полетим на самолете моего отца.

— А зачем мне это нужно? — спросила Керри, прикончив третий бокал персикового бренди.

— Ну, не знаю… Эдуардо тоже там будет, — словно невзначай проговорил Джоэл. — Он, кстати, тоже обрадуется, если ты поедешь с нами. Только не надо говорить о нем моему старику. Он ведь родственник моей матери, а отец этого не потерпит.

Керри одарила его улыбкой девушки, живущей по соседству с Джулией Робертс, и вздохнула:

— Хорошо бы сейчас покурить травку…

— Все, что угодно, — галантно ответил хозяин дома.

— В таком случае угости меня лучшим, что есть в твоем доме.

— Должен ли я расценивать это как «да» в ответ на мое приглашение? — продолжал давить на девушку Джоэл. — Я пришлю за тобой лимузин, в Вегасе будет куча журналистов, потрясающие приемы. Леон очень щедр, когда дарит женщинам деньги для игры в рулетку. Я понимаю, тебе это, может, ни к чему, но все же приятно, когда тебе дают несколько тысяч баксов для того, чтобы ты просто просадила их в его честь.

— М-м-м, — протянула Керри. — Так ты говоришь, что Эдуардо там тоже будет?

— Если пожелаешь, он будет дожидаться тебя прямо в твоем номере, — пообещал Джоэл. Для него все же было не совсем понятно: для чего ей пятнадцатилетний сопляк, если она может переспать с ним, Джоэлом.

Керри одарила его ослепительной улыбкой.

— Что ж, это звучит весьма заманчиво. Ты знаешь, как уговорить девушку.

— Стараюсь, как могу.

— Возможно, я ошибалась на твой счет, — промурлыкала Керри. — Просто я всегда считала тебя эдаким охотником за манекенщицами. Стоит только появиться в городе новой девчонке, и ты — тут как тут.

— Это все показуха. Только для публики, — проговорил Джоэл. — На самом деле у меня есть постоянная подружка.

— Честно?

— Да, но я не могу рассказать про нее своему старику. Я, конечно, уже давно не мальчик, но пока мне приходится играть по его правилам. Зато когда я унаследую миллиарды — а это обязательно случится, крошка, можешь не сомневаться, — я буду делать все, что мне заблагорассудится.

— А кто твоя подружка? — с любопытством спросила Керри.

— Это секретная информация, — обезоруживающе улыбнулся Джоэл. — Она… замужем.

Господи, если бы сейчас его услышала Розарита, она завизжала бы от радости, приняв эту брехню за чистую монету.

Керри, казалось, клюнула на вранье Джоэла и к концу вечера все же согласилась отправиться в Вегас.

— Она не обманет? — спросил Джоэл у Тестио.

Фотограф, который к этому времени уже напился почти до невменяемого состояния, едва ворочая языком, ответил:

— Будь спокоен, старик. Пока у тебя Эдуардо, она — твоя.

— Больше меня ничто не волнует.

Прежде чем Керри уехала домой, Джоэл успел застукать их вместе с Эдуардо в ванной. Они нюхали кокаин и лапали друг друга. К счастью, Эдуардо знал правила игры. Он ни за что не позволит трахнуть себя раньше, чем они окажутся в Вегасе.

* * *
Розарита проверяла свой абонентский ящик дважды в день, хотя мужчина за стойкой сообщил ей, что почту доставляют только один раз. Но поскольку заняться ей было все равно нечем, она продолжала совершать долгие путешествия в Сохо. Для этих походов она придумала особый наряд: солнцезащитные очки в пол-лица, длинный плащ и широкополая шляпа. Розарита часто думала, что из нее получился бы отличный шпион. Как умело она заметала следы!

— Я ожидаю посылку из Голландии, — сообщила она человеку, который содержал почтовые ящики. — Она может прибыть в любой момент.

— Хорошо, леди, — ответил мужчина, у которого ее хождения сидели уже в печенках. — Но повторяю, вы напрасно теряете время, являясь сюда каждый день. Посылка придет только недели через две.

И вот, когда терпение Розариты уже почти истощилось, посылка все же пришла. На квадратной коробочке печатными буквами значилось: «ЛУКОВИЦЫ ТЮЛЬПАНОВ. ОБРАЩАТЬСЯ С ОСТОРОЖНОСТЬЮ».

Не открывая коробку, Розарита поспешно сунула ее в свою роскошную сумку от Гуччи, а затем подошла к мужчине за стойкой и сообщила ему, что больше не нуждается в почтовом ящике.

Вернувшись домой, она тут же шмыгнула в ванную комнату и распечатала коробочку. Внутри находилась маленькая бутылочка. Розарита очень осторожно взяла ее в руки. Яд выглядел совсем безобидно. К бутылочке прилагалась инструкция на немецком языке, но, во-первых, Розарита не понимала по-немецки, а во-вторых, она и без этой дурацкой бумажки знала, что делать с ядом. Налить его в стакан с питьем, и — прощай, Декс! Вот и все дела.

Она провела в ванной не меньше часа, разрывая инструкцию на мелкие клочки и спуская их в унитаз. Затем Розарита точно таким же способом попыталась избавиться и от коробки. Это оказалось гораздо сложнее. Твердый картон приходилось размачивать в теплой воде, поскольку иначе он не поддавался. Наконец с этим было покончено, и осталась одна лишь бутылочка со смертоносной жидкостью.

Розарита взяла с полочки пластмассовый пузырек с пеной для ванны, вылила его содержимое в унитаз и тщательно промыла его. А затем, предусмотрительно надев резиновые перчатки, которые использовала Кончита во время уборки, перелила яд в пластмассовый пузырек. Вслед за этим она завернула пустую бутылочку в бумажные салфетки и сунула ее на дно своей роскошной дорожной сумки.

«Отлично сработано, — подумала она, покончив с этими хлопотами. — Осталось недолго. Совсем недолго…»

* * *
Декстер с надутым, как у ребенка, видом сидел в кабинете Энни Каттатори. Толстуха вела себя просто возмутительно. Когда он рассказал ей о сценарии Сильвер и о том, что старая актриса просила его найти людей, готовых вложить деньги в будущий фильм, Энни грубо расхохоталась прямо ему в лицо.

— Бред, сущий бред! — презрительно выплюнула она, отсмеявшись. — А ты и поверил! Не вздумай влезть в это дело. Старуха просто использует тебя.

— Каким же образом она может меня использовать? — взволнованно поинтересовался Декстер.

— Очень просто. Сначала ты добудешь для нее деньги, а она возьмет их — и будет такова! Милый, у тебя нет никаких шансов получить роль в этой картине. И, кроме того, неужели ты всерьез полагаешь, что найдется идиот, который согласится вкладывать в нее деньги?

— Спасибо, Энни, — со злым сарказмом огрызнулся Декстер, — ты умеешь поддержать в трудную минуту. Очень приятно иметь агентом человека, который до такой степени верит в тебя.

— Я всего лишь трезво смотрю на вещи, — ответила Энни, теребя непомерно большую золотую серьгу, вдетую в толстую мочку ее уха.

— Я не идиот, — с горячностью проговорил Декстер, — и уж, наверное, побеспокоюсь о том, чтобы предварительно был по всем правилам составлен договор, в котором будет сказано: если я найду деньги для фильма, я обязательно получу в нем роль.

— Господи, какой же ты наивный! — вздохнула Энни, сунув в рот сигарету. — Не понимаю, каким образом тебе до сих пор удавалось выживать в этом бизнесе!

— Я законсервировался, — ядовитым тоном откликнулся Декстер.

— Тебе звонил педагог, к которому я тебя направила? — спросила Энни, закуривая.

— Нет.

— Тогда позвони ему сам. Чего ты ждешь? Забудь о Сильвер Андерсон и серьезно займись профессиональной подготовкой. Сейчас это для тебя — самое главное. Сделай, как я говорю, и ты — снова в деле.

— Вот что мне в тебе нравится, Энни.

— Что именно?

— Твой энтузиазм.

— Помимо энтузиазма, я обладаю еще одним важным качеством: я знаю, что делаю, — произнесла Энни с улыбкой Чеширского кота. — Слушайся меня, мыльный мальчик, и мы сделаем из тебя человека.

Однако у Декстера не было желания слушаться своего агента. Сценарий, предложенный Сильвер Андерсон, казался ему блестящей возможностью сделать карьеру, и он не хотел упустить такой шанс. Кроме того… Какого черта этот пузырь называет его «мыльным мальчиком»! Либо она прекратит фамильярничать, либо они расстанутся!

Выйдя из офиса Энни, Декстер из первого же телефона-автомата позвонил своему тестю.

— Мне хотелось бы увидеться с вами по одному делу, — сказал он.

— Ладно, — прорычал Чес, — я у себя в офисе.

— А где это? — осведомился Декстер.

— В Квинсе. Прокатишься, или как-нибудь потом увидимся?

— Прокачусь, — сказал Декстер. Дело слишком важное, чтобы откладывать его до лучших времен. — Бизнес есть бизнес.

— Бизнес, говоришь? — хмыкнул Чес.

— Да, — твердо сказал Декстер. — У меня для вас есть одно важное деловое предложение.

«Твою мать! — подумал Чес. — Актеришко из мыльной оперы, а туда же — «важное деловое предложение»… Только этого мне не хватало!»

39

— Так и есть, он гуляет на сторону, — прозвучал в телефонной трубке голос Ким.

— О черт! — выдохнула Мэдисон. На следующий день она уезжала в Вегас, и поэтому теперь, как всегда лихорадочно и в спешке, собирала вещи. — Ты хочешь сказать, что сумела найти доказательства?

— К сожалению. Мне приехать?

— Думаю, да, — сказала Мэдисон, пытаясь сообразить, удастся ли ей застать Джеми в офисе или та уже ушла.

— Хорошо, я буду через час, — бросила Ким и повесила трубку.

Мэдисон с самого начала предполагала, что подозрения подруги в отношении мужа небеспочвенны, и все равно испытывала чувство опустошения. Джеми будет просто в отчаянии, а она, Мэдисон, ничем не сможет ей помочь, поскольку завтра должна уехать. Черт, как все нескладно получилось! Именно сейчас Джеми нуждается в ней больше всего. Она всегда вела довольно замкнутый образ жизни. А посторонние смотрели на нее и видели ослепительную красавицу, которая вышла замуж за мужчину своей мечты и наслаждается семейным счастьем. Джеми и Питер. Золотая пара. Как выяснилось, не совсем.

Мэдисон прекратила сборы и позвонила в офис Джеми.

— Привет! — проговорила Медисон торопливо. — Как дела? Чем занимаешься?

— Работаю над концепцией дизайна для… кого бы ты думала? Для Криса Финикса.

— Для Криса Финикса? — не сдержала удивления Мэдисон. — Выходит, он опять появился?

— Ну-у… — замешкалась Джеми. — Я тебе этого не говорила, но он на самом деле никуда и не исчезал. После той вечеринки у Антона он позвонил мне, сообщил, что покупает пентхаус в Нью-Йорке, и спросил, не хочу ли я разработать для него дизайн.

— Почему же ты мне ничего не сказала?

— Да я, собственно, с самим Крисом Финиксом и не общалась, а имела дело только с его помощниками. Иначе я, конечно, рассказала бы тебе. Тем более что ты сама увидишь его в ближайшее время. Он выступает в Лас-Вегасе.

— А ты откуда знаешь? — с подозрением осведомилась Мэдисон.

— Я как-то разговаривала с ним по телефону, — призналась Джеми. — Он… ну, вроде как пригласил меня на свой концерт.

— Ты и об этом не упоминала.

— Просто у меня столько всего происходит! Не могу же я вести себя как школьница: бежать к подруге и шушукаться с ней каждый раз, когда мне позвонит парень.

— Каждый раз? — многозначительным тоном переспросила Мэдисон, сделав ударение на первом слове.

— Ладно тебе, не придирайся.

— Ким хочет поговорить с тобой. Ты не могла бы подъехать ко мне?

— Прямо сейчас? — с тревогой проговорила Джеми. — Это настолько срочно?

— Рано утром я уезжаю, а мне кажется, что я должна присутствовать при вашей встрече.

— Плохие новости?

— Дождемся Ким и послушаем, что она сообщит.

— О боже! — простонала Джеми. — Неужели все действительно плохо! Я этого не вынесу. Я люблю Питера и уверена, что он любит меня. — Неожиданно ее голос понизился и превратился в шепот: — Не могу больше говорить. Антон подслушивает.

— В таком случае лови такси и — скорее ко мне.

— Уже лечу.

И в трубке зазвучали короткие гудки.

* * *
На Ким был черный кожаный плащ, который Мэдисон купила ей в Майами, а лицо чуть тронуто косметикой.

— Прекрасно выглядишь, — похвалила Мэдисон, впуская ее в квартиру. Сламмер тут же принялся обнюхивать ноги гостьи. Высокая женщина наклонилась, чтобы приласкать животное.

— У меня, как всегда, наготове бутылочка «Эвиан», да и Сламмер рад тебя видеть, — произнесла Мэдисон.

— Жаль, что я снова пришла к тебе с плохими новостями, — сказала Ким, поглаживая голову пса, — но у меня с самого начала было предчувствие, что именно так все и окажется. Если у жены возникают подозрения — конец! Можно даже не проверять.

— Даже не знаю, как Джеми сможет это перенести, — задумчиво проговорила Мэдисон. — Она не такая сильная, как я. Она очень ранимая.

— Я это заметила.

— Понимаешь, — стала объяснять Мэдисон, — из-за ее внешности Джеми всегда все баловали. Она привыкла, что к ней относятся как к голубоглазой светловолосой богине и все мужчины неизбежно влюбляются в нее. Не просто хотят, а именно влюбляются. И это всегда служило ей некой защитой.

— Некоторым везет, — философски заметила Ким.

— Они с Питером познакомились сразу после окончания школы, женаты уже три года и очень счастливы… — Мэдисон осеклась. — То есть были счастливы. Твое известие просто раздавит Джеми.

— Ее еще больше раздавят фотографии, которые я ей покажу, — сухо сказала Ким.

— Почему? Неужели девушка, которую нашел себе Питер, настолько хороша?

— Давай лучше дождемся Джеми.

— Правильно, — кивнула Мэдисон. Каждая секунда происходящего была невыносима. — Может, мне лучше не присутствовать при вашем разговоре? — спросила она.

— Честно говоря, не хочется рассказывать одно и то же два раза — сначала тебе, а потом ей.

И в эту минуту появилась Джеми.

— Привет, — сказала она. В голубом длинном пальто она выглядела ослепительно.

— Рада снова увидеть вас, — приветливо кивнула Ким, обращаясь к Джеми.

— Я бы хотела сказать вам то же самое, но боюсь, что это не совсем так, — ответила та, с опаской глядя на женщину-детектива. — Судя по всему, у вас для меня что-то есть?

— Сюрприз.

— Когда-то мне нравились сюрпризы, — сказала Джеми, ежась, несмотря на то что свое модное пальто она до сих пор не сняла.

— Этот тебе вряд ли понравится, — заметила Мэдисон.

— В чем же он заключается? — нервно спросила Джеми.

— Фотографии, — пояснила Ким. — И записи разговоров вашего мужа по сотовому телефону.

— Разве вы имеете на это право?

— Имею или не имею, я это делаю.

— Да, понимаю, — помрачнев, согласилась Джеми.

— Послушай, — заговорила Мэдисон, — я лучше побуду в соседней комнате, а если понадоблюсь тебе…

— Нет! — резко перебила ее Джеми. — Ты нужна мне. Останься.

Ким открыла свой портфель.

— Возможно, для начала вам следует взглянуть на фотографии, — с невозмутимым видом промолвила она.

— Это просто пытка! — застонала Джеми. — Мэдди, посмотри ты. Я не могу…

— Можешь.

— Нет, не могу! А вдруг я ее знаю?

— Ты должна сделать это сама, — настаивала Мэдисон.

Трясущимися руками Джеми взяла стопку фотографий. Несколько секунд она изучала их, причем на ее прекрасном классическом лице не отражалось ровным счетом ничего. Затем она передала снимки Мэдисон и, подняв глаза на Ким, спросила:

— Что это значит?

Мэдисон быстро просмотрела фотографии. На одной был запечатлен Питер, разговаривающий на улице с другим мужчиной. На втором снимке мужчины интимно прильнули друг к другу. На третьем — они обнимались. На четвертом — взявшись за руки, входили в отель.

— Боже правый! — воскликнула Мэдисон, с жалостью глядя на подругу.

Несколько секунд в комнате царила гробовая тишина. Первой ее нарушила Ким.

— Мне очень жаль, — сказала она, — но на подобные вещи просто нельзя закрывать глаза.

— На какие вещи? — спросила побледневшая Джеми.

— По-моему, все очевидно, — сказала Мэдисон.

— Что очевидно? Что? — взвизгнула вконец растерявшаяся Джеми. — Объясните же мне наконец!

Мэдисон и Ким обменялись взглядами, и первая молча кивнула, позволяя индианке произнести вслух те слова, которые буквально виселив воздухе.

— У вашего мужа — связь с мужчиной, — сухо сказала Ким.

40

У Розариты было все готово к поездке в Лас-Вегас. Она посетила «Барниз» и купила там несколько дорогих нарядов, а затем отправилась в свой любимый «Биглоу аптекариз» — магазин на Шестой авеню. Она всегда была помешана на косметике, а тут продавалась самая лучшая в Нью-Йорке. В «Биглоу» купила ярко-красный лак для ногтей, набор губной помады от Лауры Мерсье, несколько кусков португальского туалетного мыла от Клауса Порто и, наконец, флакон лосьона с гликолевой кислотой для осветления кожи от Питера Томаса Рота (это была ее любимая косметическая линия).

Расплатившись за покупки кредитной карточкой, которую регулярно пополнял Чес, она села в такси и отправилась домой.

«Теперь, когда я жду ребенка, — размышляла Розарита, — возможно, папочка расщедрится на машину с шофером. Ведь не может же он позволить беременной дочери мерзнуть на улицах Нью-Йорка в ожидании грязных такси!»

Она решила поговорить об этом с отцом, когда они окажутся в Вегасе, причем обязательно в присутствии Марты, которая, как она думала, зная доброе сердце свекрови, наверняка поддержит ее.

Дома Розарита уложила свои покупки в дорожную сумку, не забыв при этом убедиться, что тот самый пластиковый флакон — на месте и не протекает.

Она нервничала, что бывало с ней нечасто, и при этом испытывала крайнее возбуждение. Скоро, совсем скоро они окажутся в Вегасе, и, если все пойдет по плану, она наконец станет свободной!

* * *
Исполненный энтузиазма, Декстер пришел на свое первое занятие по актерскому мастерству. Последние несколько дней оказались для него на редкость удачными. Ему удалось уломать Чеса и Мортимера встретиться с Сильвер Андерсон, и по возвращении из Лас-Вегаса осталось лишь условиться о конкретном времени этих встреч. Когда он рассказал об этом Сильвер, она была в восторге.

— Оставь меня наедине с потенциальным инвестором, дорогой, и деньги — наши, — промурлыкала она с горловым смехом.

Скрепя сердце Декстер был вынужден с этим согласиться.

Преподаватель актерского мастерства, которого рекомендовала ему Энни, оказался долговязым, костлявым и бледным мужчиной с узкими щелками глаз, тонким разрезом вместо рта и желтыми, как у Дракулы, зубами. Его звали Финиан Прайс, и он исполнил несколько эпизодических ролей в нашумевших фильмах. Декстер узнал его, едва войдя в помещение, где происходили занятия.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр, — вежливо произнес он.

— Кончай с этим, парень: «сэр» и все такое, — отмахнулся Финиан, мрачно зыркнув на новичка, и указал на свободное место в ряду стоявших перед ним деревянных стульев с неудобными прямыми спинками.

Учитывая то, что Энни обещала позвонить этому человеку и лично предупредить его о скором появлении Декстера, последний рассчитывал на более дружелюбный прием. Но, видимо, у Финиана существовали собственные представления о вежливости.

Комната тем временем постепенно заполнялась другими учениками. В общей сложности их набралось около двадцати — преимущественно молодых людей. Оглядевшись вокруг, Декстер подумал: является ли кто-нибудь из этих людей действующим актером, как он сам. Однако, не увидев знакомых лиц, он покорно сел на то место, которое указал ему Финиан.

Рядом с ним оказалась девушка — миниатюрная натуральная блондинка с волосами до пояса, невинным лицом, широко открытыми глазами, полными соблазнительными губами и чудесным вздернутым носиком. Девушка была стройной и обладала неотразимой улыбкой, которой и одарила Декстера, протянув ему руку.

— Привет, — сказала она мягким мелодичным голоском, — я — Джем.

— Э-э… Декстер Фэлкон, — замешкавшись, ответил он, отвечая на рукопожатие.

И тут с Декстером Фэлконом произошло нечто невероятное: он влюбился.

— Приятно познакомиться, Декстер, — сказала она. — Ты тоже новичок?

— Ну, в общем-то, да, — ответил он, не в силах справиться с волнением.

— Ой, как замечательно! — с облегчением воскликнула Джем. — Я тоже здесь в первый раз и жутко волнуюсь. Вдвоем будет не так страшно.

— Не бойтесь, я не дам вас в обиду, — услышал Декстер чьи-то слова и в ту же секунду понял, что говорит он сам.

— Правда? — с искренней надеждой переспросила девушка.

— Положитесь на меня. — Декстера переполняло желание и впрямь защитить это ангельское создание от любых опасностей.

— Я приехала в Нью-Йорк только на прошлой неделе, — продолжала Джем. — Из Индианы. Про эти курсы мне рассказала подруга, и я тут же решила: вот то, что мне нужно. Правда, на то, чтобы записаться сюда, ушли почти все мои сбережения…

— Зато этот педагог, насколько я слышал, великолепен.

— Надеюсь, — сказала она. — Поскольку денег у меня осталось месяца на три, не больше. Если за это время из меня не выйдет толк, мне придется сесть в автобус, который идет в обратном направлении — в Индиану. Как вы считаете, может, мне стоит нанять агента?

Доверчивый взгляд девушки прожигал Декстера насквозь. Джем была столь же доверчива и наивна, как и он сам, когда впервые приехал в город. А Нью-Йорк такого не прощает!

Ему повезло. Теперь кто-то должен позаботиться о том, чтобы повезло и ей.

— А ну-ка все: заткнуться! — загремел Финиан, выходя в центр комнаты. — Сосредоточьтесь, ради всего святого!

Его голос с ясно различимым акцентом прокатился по всем уголкам помещения, заставив умолкнуть даже самых болтливых.

— Сегодня мы будем разбирать фильм «Бойцовский клуб», — сообщил Финиан. — Мы попробуем проанализировать, что представляют собой персонажи ленты. Попробуйте соотнести себя с ними. Одновременно с этим мы попытаемся выяснить, какого черта вас, козлов, понесло в артисты. Потому что, видит бог, это очень сложная профессия, и лишь единицы из вас сумеют ее освоить. Мне это удалось, — продолжал громыхать преподаватель, — но только потому, что я — везучий. А сегодня повезло вам, потому что я поделюсь с вами частицей знаний, заработанных потом и кровью.

— Он ведь знаменитый артист, правда? — прошептала Джем, потрясенная масштабами этой личности. — Я видела его в кино.

— Он, конечно, не звезда, — тихо проговорил Декстер, — но, по словам моего агента, великолепный педагог.

— О! — восхищенно прошептала Джем. — У вас есть свой агент?

— Да. Видите ли, я… гм… актер, — заговорил Декстер, надеясь, что его объяснения не звучат похвальбой, — и пришел сюда лишь для того, чтобы немного повысить квалификацию.

— Вы тоже снимались в кино? — восхищенно прошептала Джем. Боже, до чего ее мелодичный голос был не похож на пронзительный визг Розариты!

— На телевидении, — скромно сообщил Декстер. — Я снимался в сериале «Темные времена».

— Потрясающе! — выдохнула она. — К сожалению, у меня не было времени смотреть телевизор, поскольку я постоянно торчала на работе. Я работала кассиршей в супермаркете.

— Не может быть! — театрально возразил Декстер. — Вы — кассирша? Это невозможно.

— Возможно, да еще как! — От улыбки Джем у Декстера заныло сердце.

— Хотелось бы мне быть вашим постоянным покупателем! — галантно произнес он.

— Спасибо, — проговорила Джем и смущенно потупилась. — Чтобы поехать в Нью-Йорк, я копила деньги целых три года, — призналась она. — Начиная с шестнадцати лет.

— Эй, вы там, заткнитесь! — грубо заорал Финиан. — За что вы, кретины, платите деньги: чтобы сидеть тут и трепаться? Или — чтобы слушать? Если хотите просто поглядеть на меня — идите в кино. А если желаете чему-то научиться, сидите и слушайте. Мало того, что мне приходится учить целую банду идиотов, — они еще и треплются друг с другом, не слушая меня! Вы что, хотите, чтобы я послал всех вас подальше?

Декстер был потрясен резкостью Финиана. И еще… Как же так! Энни отправила его на курсы для начинающих! А он далеко не новичок. Он целый год снимался в «Темных временах» и, следовательно, уже знал, что к чему. Любой, кто хоть немного разбирается в этом деле, понимает: съемки в телесериале — это суровая школа, из которой артист выходит с огромным запасом опыта и профессиональных навыков. Каждый день нужно заучивать по многу страниц текста бесконечных диалогов, и Декстер поднаторел в этом, как никто другой. Он выпаливал свои реплики, даже не задумываясь. Чтоб она провалилась, эта Энни! Двухмесячные курсы актерского мастерства обойдутся ему в полторы тысячи долларов, а в его теперешнем положении такими деньгами не швыряются.

— Простите, — едва слышно прошептала Джем, — это я виновата со своими разговорами.

— Не переживайте, — также шепотом ответил он, — я научился не обращать внимания на хамов.

Оставшееся до конца урока время — примерно час — Финиан потратил на то, чтобы унизить как можно большее число людей. Одного за другим он вызывал учеников, давал каждому из них прочитать ту или иную сцену, а затем разбирал по косточкам. По ходу дела он смешал с грязью абсолютно всех артистов, игравших в «Бойцовском клубе», заявив, что Эдвард Нортон — зануда, Хелен Бонэм Картер переигрывает, а Брэд Питт — самовлюбленный осел и не стоит даже сотой части тех лавров, которыми пользуется.

«Какой же он злобный!» — думал про себя Декстер. Он уже понял, что это место — не для него, и собрался при первом же удобном случае позвонить Энни и сообщить ей об этом. Он подмечал, что один только вид Финиана наводит ужас на Джем, и ему было жаль, что, сидя здесь, она зря потратит свои деньги, заработанные долгим трудом. Он мог позволить себе это, но она — нет!

Когда урок закончился, они вместе вышли на улицу.

— Не хотите ли выпить чашечку кофе? — предложил он.

— С удовольствием, — мягко ответила девушка и улыбнулась.

— Вот и хорошо, — сказал Декстер, чрезвычайно довольный тем, что она согласилась.

— Я чувствую себя такой никчемной! — с тяжелым вздохом призналась Джем, когда они спускались по ступеням. — По-моему, я ни на что не гожусь. И еще мне кажется, что он всех нас ненавидит.

— Нет, это не так, — помотал головой Декстер. — Он просто неудачник, актер, который не сумел пробиться наверх и теперь вымещает свою обиду на нас. Это для него вроде средства самозащиты.

— Неужели кому-то может нравиться подобная форма… обучения актерскому мастерству? — недоуменно спросила девушка.

— Меня тоже это удивляет, — пожал плечами Декстер.

— А я так надеялась, так стремилась поскорее попасть в его класс!

— Может, со временем станет получше?

— Хотелось бы надеяться. — Джем потерла подбородок. — Скажите, Декстер, а вы давно снимаетесь?

— Да нет, не очень, — честно признался он. — Раньше я был манекенщиком, одним из мальчиков Мортимера Марселя. Я принимал участие в большей части рекламных кампаний Марселя. На Таймс-сквер даже висел огромный рекламный плакат с моим изображением.

— Не может быть! — потрясенно воскликнула Джем, глядя на своего спутника горящими от восторга глазами. — Это просто фантастика!

За все время, пока Декстер был женат на Розарите, она ни разу не посмотрела на него так.

И вдруг Декстера захлестнула волна обжигающего стыда. Боже, что он делает! Его жена беременна, а он тут… с этой девушкой. Это неправильно, нечестно! Он должен немедленно остановиться!

— Э-э, послушайте, Джем, — заговорил он, — по поводу моего предложения относительно кофе… Я совершенно забыл о том, что у меня назначена встреча.

— О… — Девушка была явно расстроена и не скрывала этого. — Ну что ж, надо так надо.

— Значит, увидимся на занятиях через неделю?

— Да, — кивнула Джем, выжидательно глядя на Декстера. Джем ждала, что он попросит ее дать номер телефона, но Декстер просто не мог, не имел права сделать это.

— Будьте осторожны, — сказал он, глядя в сторону, — этот город может быть очень жестоким.

— Я знаю, — обреченно откликнулась она. — Хорошо хоть мне удалось найти работу.

— Работу? Где? — заинтересовался Декстер.

— Я устроилась официанткой в ресторан. До тех пор пока я зарабатываю деньги на жизнь, у меня остается возможность продолжать погоню за своей мечтой.

Девушка, у которой есть мечта. Как необычно для нынешних времен!

* * *
Когда все для поездки в Вегас было готово, Варумба позвонила своей бабушке. Ей пришлось набирать номер три раза. Рене была чрезвычайно занятой дамой: она содержала процветающую службу сексуальных услуг по телефону. После того как мать Варумбы умерла от передозировки наркотиков, Рене воспитала девочку, но назвать ее нежной и заботливой бабушкой все равно язык не поворачивался.

— Привет, — сказала Варумба.

— Кто это? — подозрительно спросила Рене.

— Это я, бабуля. Неужели ты уже не узнаешь мой голос?

— А, это ты, — ворчливо проговорила Рене.

— Слушай, ба, я собираюсь в Вегас, вот и подумала: может, ты приоденешься и встретишь меня с моим мужчиной? — с надеждой в голосе спросила Варумба.

— Что еще за мужчина такой?

— Он меня содержит, и я надеюсь, что женится. — Она хихикнула. — Чего не бывает! А вдруг мы прямо там и поженимся?

— А я-то за каким дьяволом тебе понадобилась?

— У Чеса — семья. Ему будет приятно узнать, что я тоже не в поле обсевок.

— Думаешь, он тебя крепче полюбит, узнав, что у тебя есть… кхе-кхе-кхе… семья? — Рене заперхала, будучи в восторге от своей остроты. Мысль о том, что она и внучка являются одной семьей, видимо, казалась ей просто уморительной.

— Прекрати, ба!

— Ладно-ладно. Позвони мне, когда приедешь. И, кстати, не забудь деньги! Ты мне уже черт знает сколько времени ничего не присылала.

— Обязательно, бабуля. Обещаю. Только вот что… Когда мы встретимся, постарайся быть трезвой.

— Ха! Почему ты считаешь, что я до сих пор пью?

«Наверное, потому, что с тех пор, как я себя помню, я ни разу не видела тебя трезвой», — подумала Варумба, но вслух сказала умоляющим тоном:

— Для меня это очень важно, бабушка. И для тебя, кстати, тоже. Речь идет об очень крупных бабках. Этот мужик страшно богат.

— Слава тебе господи! Наконец-то моя внучка поумнела!

— Мы приезжаем на этот ваш знаменитый боксерский поединок. Я позвоню тебе сразу же, как только мы приедем в гостиницу.

Варумба уже выработала план относительно того, как охомутать Чеса. Очевидно, что он, как и любой отец двух дочерей, высоко ставит семейные ценности. Кроме того, Варумба успела понять, что он больше любит ту из них, у которой — дети. Так что, если ее единственная бабушка сможет произвести на него благоприятное впечатление, будет себя нормально вести и, главное, сумеет хоть ненадолго остаться трезвой, у Чеса, возможно, сложится благоприятное впечатление о Варумбе.

Варумба понимала, что пришла пора изменить жизнь кардинальным образом, и Чес для этого подходил как нельзя лучше. Другого такого шанса у нее никогда не будет.

* * *
— Здравствуй, милая, — проговорил Декстер, наспех клюнув жену в щеку.

— Здравствуй, золотце, — в тон ему ответила Розарита. Сейчас, когда до осуществления ее заветной мечты оставалось совсем чуть-чуть, она старалась быть заботливой и милой.

— Купила все, что хотела?

— Конечно. Два потрясающих платья. В Вегасе я буду лучше всех. Все мужики станут тебе завидовать.

Декстер выдавил из себя слабую улыбку. Ему казалось неподобающим, что женщина, которая ждет ребенка, станет щеголять в откровенно соблазнительных нарядах.

— А как у тебя? Как прошло первое занятие? — поинтересовалась Розарита, разглядывая свой безукоризненный французский маникюр.

— Нормально, — осторожно ответил Декстер, а про себя подумал: «Даже более чем нормально. Я встретил девушку своей мечты, и теперь она не выходит у меня из головы».

— Нормально — и все? — задала вопрос Розарита, подавляя зевок. — Преподаватель не сказал тебе, что ты — второй Харрисон Форд?

— К сожалению, пока нет.

— Ах он, негодник! — насмешливо проговорила Розарита. — Может, тебе следует показать ему записи с твоим участием? Пусть поглядит на тебя в деле. Он будет потрясен, дорогуша! — Она все же не могла совладать с собой, несмотря на все свои старания казаться милой. «Ну почему так получается? — грустно размышлял Декстер. — Ни слова в простоте! Что бы она ни сказала, во всем — подвох». Декстер вновь подумал о Джем. Эта девушка полностью оправдывает свое имя, она и впрямь настоящая драгоценность[11], красавица. Вот на ком надо было жениться. Но откуда ему было знать, что он встретит такую девушку! Увы, слишком поздно!

Несколько месяцев назад Розарита попросила у него развода, а он отказался. Если бы он только знал! Теперь уже ничего не изменишь. Как последний идиот, он последовал отцовскому совету и обрюхатил жену. Что же теперь ему делать? Просить жену, чтобы та избавилась от ребенка? Об этом не может быть и речи. Его мать сказала бы так: «Ты сам сколотил для себя эту постель, Дик Кокрейнджер, и теперь тебе лежать в ней до конца жизни».

— Может, поужинаем сегодня где-нибудь? — спросил Декстер, не испытывая ни малейшего желания сидеть дома и предаваться печальным размышлениям о том, что могло бы быть и чего не случилось.

— Хорошая мысль, — ответила Розарита, не испытывая ни малейшего желания сидеть дома и предаваться печальным размышлениям о том, что могло бы быть и чего не случилось.

— В котором часу мы завтра выезжаем? — спросил он, не переставая думать о Джем.

— Чес заедет за нами около девяти.

— Ты уверена, что хочешь поехать в Лас-Вегас? — осторожно спросил Декстер, втайне надеясь, что, может быть, жена передумала.

Розарита посмотрела на мужа долгим внимательным взглядом.

— Мы не можем упустить такую возможность, Декс. Эта поездка станет незабываемой. Я тебе обещаю.

Примечания

1

Dick — жаргонное словечко для обозначения полового члена (англ.).

(обратно)

2

Falcon — сокол (англ.).

(обратно)

3

«Сакс» — крупный универсальный магазин.

(обратно)

4

Килт — мужская шотландская юбка.

(обратно)

5

Dick и cock — грубые жаргонные слова, обозначающие половой член.

(обратно)

6

«Мимоза» — коктейль из шампанского и свежего апельсинового сока.

(обратно)

7

Барбара Уолтерс и Диана Сойер — звезды американской телекомпании Эй-би-си. Каждая из них работает в журналистике не один десяток лет.

(обратно)

8

Дон Джонсон — известный американский актер, исполнявший главную роль в полицейском телесериале «Детектив Нэш Бриджес» и многих других.

(обратно)

9

Элли Макбил — героиня одноименного телесериала, незамужняя женщина-адвокат, распутывающая различные детективные истории.

(обратно)

10

Эстер Вильямс — известная американская пловчиха, ставшая впоследствии не менее знаменитой актрисой, она написала автобиографическую книгу «Русалка за миллион долларов», в которой весьма откровенно рассказывала о своих связях с известными актерами и воротилами киноиндустрии.

(обратно)

11

«Gem» — драгоценный камень (англ.).

(обратно)

Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • 26
  • 27
  • 28
  • 29
  • 30
  • 31
  • 32
  • 33
  • 34
  • 35
  • 36
  • 37
  • 38
  • 39
  • 40
  • *** Примечания ***