Растения доктора Чиндерелла [Густав Майринк] (fb2) читать постранично

Майринк Густав Растения доктора Чиндерелла

Густав Майринк

Растения доктора Чиндерелла

Видишь ли там маленькую черную бронзу между подсвечниками? Она была причиной всех моих странных переживаний за последние годы.

Как звенья цепи связаны между собой эти призрачные беспокойства, высасывающие из меня жизненные силы, и когда я прослеживаю эту цепь назад, в прошлое, исходным пунктом является всегда одно и то же- бронза.

Если я стараюсь найти другие причины, всегда выплывает она же, словно верстовой столб на дороге.

И куда ведет этот путь, к свету ли познания, или все дальше к разрастающемуся ужасу, я не хочу знать и цепляюсь за короткие дни отдыха, даруемые мне роком перед следующим потрясением.

В Фивах я выкопал ее из песка пустыни, - статуэтку, - совершенно случайно, палкой, и с первой же минутой, когда я внимательнее рассмотрел ее, я был охвачен болезненным любопытством узнать, что она, собственно говоря, изображает. Вообще я не любознателен.

Сначала я спрашивал всевозможных исследователей, но без результата.

Только один из старых арабских коллекционеров, казалось, догадывался, в чем было дело.

Изображение египетского иероглифа, предполагал он, и странное положение рук у фигуры обозначает, вероятно, какое-то неизвестное состояние экстаза.

Я взял эту бронзу с собой в Европу, и не проходило почти ни одного вечера без того, чтобы я не погрузился в самые странные размышления по поводу ее таинственного происхождения.

Часто мной овладевало неприятное чувство, словно я раздумываю о чем-то ядовитом, злом, коварно и с удовольствием дающем мне возможность освободить его из оков безжизненности, чтобы потом оно могло присосаться ко мне, как неизлечимая болезнь, и оставаться мрачным тираном моей жизни. И однажды, при каком-то совсем постороннем занятии, у меня мелькнула мысль, разгадавшая мне загадку с такой силой и неожиданностью, что я вздрогнул.

Такие молниеносные откровения подобны метеорам в нашей внутренней жизни. Мы не знаем, откуда они пришли, мы видим только их раскаленное состояние и падение...

Это почти-что чувство страха... потом... тихое... так... так... словно кто-то чужой... Что я хотел сказать... Извини, я часто становлюсь странно отсутствующим с тех пор, как мне приходится волочить за собой мою парализованную ногу... Да, ответ на мои размышления стал мне вдруг так ясен...

- Подражание.

И как будто это слово разрушило стену, так зародилось во мне сознание, что лишь это одно явится ключом ко всем загадкам нашего бытия.

Тайное автоматическое подражание, неосознанное, беспрерывное, - тайный руководитель всех существ...

Всемогущий таинственный руководитель, - лоцман с маской на лице, молча на рассвете входящий на корабль жизни.

Приходящий из тех пропастей, куда направляется наша душа, когда глубокий сон закрывает врата дня. И, может быть там, глубоко внизу, в ущельях бестелесного бытия, воздвигнуто бронзовое изображение демона, желающего, чтобы мы были похожи на него и стали бы его отображением...

И это слово: "подражать", этот короткий призыв "откуда-то", вывел меня в путь, на который я тотчас же вступил. Я встал, поднял обе руки над головою так же, как статуя, и опускал пальцы до тех пор, пока не дотронулся до темени ногтями.

Но ничего не случилось.

Никакого изменения ни внутри, ни снаружи.

Чтобы не дать сделать ошибки в положении, я внимательно посмотрел на фигуру и заметил, что глаза ее были закрыты и как будто спали.

Тогда я понял в чем дело, прервал упражнение и подождал, пока не наступит ночь. Остановил тогда тикающие часы и лег, повторяя положения рук и кистей.

Прошло несколько минут, но я не могу поверить, что заснул.

Вдруг мне показалось, что из меня поднимается далеко раздающийся шум, как если бы большой камень катился в глубину.

И словно мое сознание вслед за тем упало с чудовищной лестницы, перескакивая две, четыре, восемь, все больше и больше ступенек, - так рушилось толчками мое воспоминание о жизни, и признак мнимой смерти наваливался на меня.

Что наступило затем, этого я не скажу, это не скажет никто.

Правда, смеются над тем, что у египтян и халдеев была магическая тайна, охраняемая змеями Урея, тайна, которую из тысячи посвященных в нее никогда не видал никто.

Не может быть клятв, думаем мы, связывающих так крепко.

И я когда-то думал так же, но в тот момент я понял все.

Это не относится к числу данных человеческого опыта, восприятия в нем не идут одно за другим и не клятва связывает язык, а только одна мысль о намеке на эти вещи здесь, - здесь в этом мире, - и уже ядовитые змеи жизни нацеливаются на твое сердце.

Потому молчат об этой большой тайне, что она молчит сама о себе и останется тайной, пока стоит мир.

Но все это имеет отдаленное отношение к тому опалившему меня удару, после которого я не смогу никогда оправиться. И внешняя судьба человека идет по другому пути, если хотя бы на одну минуту его сознание перейдет через границы земного познавания.

Это факт, и я живой