Соната дьявола: Малая французская проза XVIII–XX веков в переводах А. Андрес [Жорж Сименон] (fb2) читать постранично, страница - 2

в Жакиньер, была здесь где-то по соседству. Почтенная наша дама как раз пила кофе; она хотела подняться навстречу гостье, дочь ваша бросилась к ней, чтобы этому помешать, и тут наша черная собачонка, довольно дурно воспитанная, вдруг тявкает, прыгает на чашку и опрокидывает ее на свою хозяйку — та в отчаянии: косынка испачкана, светлое платье в кофейных пятнах. Представляете себе положение госпожи де Рие? Она рада была бы оказаться за сто лье отсюда. Меня же, признаюсь, разбирал смех, и ваша дочь понемногу успокоилась. А после этих первых минут неловкости ей был оказан наилюбезнейший прием. Она нашла, что госпожа де Ферриоль превосходно выглядит, да та и в самом деле была хороша, несмотря на свой неприбранный вид.

Я то и дело завожу разговор насчет поездки в Пон-де-Вель, которая доставит мне счастливую возможность вас навестить. Надеюсь, что такими разговорами все же подвигну их в конце концов на это путешествие. Все мысли мои заняты только им; люди не могут жить без каких-либо желаний. До сих пор я почитала себя маленьким философом; но, видно, никогда не научусь я рассудительно относиться к тому, что касается до чувств.

…Легран на днях давал здесь комедию, которая провалилась с таким треском, какого я и не упомню. Совсем иначе прошла опера, сочиненная двумя скрипачами на сюжет о Пираме и Тисбе; там была красивая декорация; им много аплодировали.

Я провожу время, охотясь на мелкую дичь, и это мне весьма полезно. Телесные упражнения и рассеяние мыслей — превосходное лекарство от ипохондрии и всякого рода горестей; после этих прогулок у меня прекрасный аппетит и хороший сон. Во время охоты волей-неволей приходится много двигаться, и хотя возвращаюсь я с разбитыми ногами, но мне приятна легкая испарина, которая появляется после ходьбы. Загорела я, как галка, вы испугались бы, увидев меня сейчас, но я согласна была бы и на это. Какое бы это для меня было счастье, сударыня, не расставаться с вами! Признайтесь, ведь и вы тоже не прочь были бы еще погостить в Париже? А уж я-то отдала бы пинту собственной крови, чтобы только вновь оказаться подле вас, — я бы о многом вам порассказала, я была бы счастлива, что вижу вас. А вместо этого счастья — одни воспоминания. Какая огромная разница!

Шевалье сейчас в Перигоре, где, как мне кажется, он скучает; здоровье его по-прежнему слабо, а сердцем он все более нежен. Я с удовольствием послала бы вам копии с его писем; впрочем, нет, там попадаются места, которые могут вам не понравиться, мне стыдно, чтобы вы это читали. Несколько дней назад аббат^{1} встретил у меня госпожу де Рие и влюбился с первого взгляда. Назавтра он снова появился у нас в Аблоне; он мне сказал, что никогда в жизни не видел женщины прекраснее, никакие розы и лилии не могут-де даже сравниться с ней. Скромный и кроткий ее вид до того пленил беднягу, что теперь стоит ему только меня увидеть, как он сразу же заводит о ней разговор. А ведь он был предупрежден. Когда о ней доложили, я шепнула ему: «Сейчас вы увидите одну из самых красивых женщин Парижа». И тем не менее он был поражен.

Господин Бертье вас по-прежнему любит, хотя по отношению ко мне он своим дружеским чувствам изменил. Вас любят ради вас самой, а не ради кого-то. Вы это прекрасно знаете и просто кривите душой, когда утверждаете обратное. Да и можно ли, положа руку на сердце, знать вас и не любить? Пусть судит о том ваше сердце.

Прощайте, сударыня, любите меня и верьте, что никто на свете не любит и не почитает вас больше вашей Аиссе.

ПИСЬМО II

Из Парижа, ноябрь 1726

Я получила письмо, которое вы так добры были написать мне из вашего имения. Не сомневаюсь, что вам доставил живейшее удовольствие оказанный вам любезный прием. Ведь все эти изъявления радости по поводу вашего возвращения не могут быть притворными: таким образом, сударыня, вы вкусили счастья, которого не знают и сами короли. Вы скажете, что могли бы быть любимой и не претерпевая подобных невзгод, и вас любили бы точно так же, и даже больше, будь вы в более благополучных обстоятельствах. Опыт в самом деле показывает, что злосчастье и бедность не очень-то людям по вкусу и сами по себе доблести и заслуги обычно немногого стоят и ценятся лишь тогда, когда человек при этом еще и богат; и однако перед истинными добродетелями всякий склоняет голову. Вы правы, они должны быть очень значительны, чтобы возместить в глазах наших ближних отсутствие богатства; таким образом, ничто, сударыня, не может быть более лестным для вас, чем ласковый прием, который был вам оказан. Он сторицей воздает вам за незаслуженные удары судьбы. Я очень рада, что вы чувствуете себя лучше, — ничто не способствует так здоровью, как сознание, что имеешь право быть довольным собой. Я изо всех сил стараюсь убедить господина и госпожу де Ферриоль отправиться в Пон-де-Вель, они говорят, что и сами туда собираются, но поверю я в это лишь тогда, когда мы будем уже сидеть в карете. Не проходит дня, чтобы я так или иначе не