Миры Роджера Желязны. Том 10 [Роджер Джозеф Желязны] (fb2) читать постранично
- Миры Роджера Желязны. Том 10 (пер. Сергей Стефанович Сухинов, ...) (и.с. Миры Роджера Желязны-10) 1.41 Мб, 354с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Роджер Джозеф Желязны
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (134) »
Миры Роджера Желязны Том десятый
ИЗДАТЕЛЬСКАЯ ФИРМА «ПОЛЯРИС»
Издание подготовлено при участии АО «Титул»
Этот бессмертный
Бену Джейсону— Ты ведь калликанзарос, — неожиданно объявила она. Я повернулся на левый бок и улыбнулся в темноте. — Свои рога и копыта я оставил в конторе. — Так ты знаешь, про кого я! — Вообще-то я Номикос. Я потянулся к ней и нашел ее. — Ты что, действительно собираешься разрушить весь мир? Я засмеялся и привлек ее к себе. — Надо подумать. Если именно поэтому Земля и разваливается… — Послушай, у детей, рожденных здесь на Рождество, калликанзаросская кровь, — сказала она, — а ты однажды обмолвился, что твой день рождения… — Вот и отлично! Мне пришло в голову, что она лишь наполовину шутит. Зная, какие существа могут случайно попасться на глаза в этих Старых, а теперь Горючих, местах, начинаешь почти без труда верить в мифы — в разные там россказни о похожих на Пана лешаков, которые собираются каждую весну, чтобы потолкаться под Деревом Мира, а затем разбежаться кто куда от звона пасхальных колоколов. (Дин-дон — колокола, клак-клак — зубы, цок-цок — копыта и т. д.) Мы с Кассандрой не имели привычки обсуждать в постели вопросы религии, политики или фольклор Эгейского бассейна, но меня, поскольку в этих местах я и родился, подобные воспоминания задевают за живое. — Ты делаешь мне больно, — сказал я полушутя-полусерьезно. — А мне не больно? — Прости. Я снова расслабился. Помолчав, я объяснил: — Когда я был сорванцом и ко мне приставали другие сорванцы, они меня звали «Константин Калликанзарос». Когда я подрос и подурнел, они перестали так меня звать. По крайней мере, в лицо… — «Константин»? Твое имя? А я полагала… — Теперь я Конрад, и больше не будем об этом. — Но мне оно нравится. Я бы лучше звала тебя «Константин», чем «Конрад». — Ну, если тебе приятно… Луна выкатила свою постную физиономию на подоконник и стала строить мне рожи. Я не мог достать не только до луны, но и до окна, потому отвернулся. Ночь была холодной, влажной и полной тумана — здесь всегда такие. — Комиссар по делам Искусств, Памятников и Архивов планеты Земля не станет рубить Дерево Мира, — проворчал я. — Калликанзарос мой, — откликнулась она слишком поспешно, — я этого не говорила. Но с каждым годом колоколов все меньше, а добрые намерения далеко не всегда идут в расчет. Впрочем, у меня такое чувство, что, так или иначе, ты все изменишь. Можешь изменить… — Ошибаешься, Кассандра. — А мне страшно и холодно… Она была прелестна в темноте, и я обнимал ее, чтобы хоть как-то уберечь от этих туманов, влажных и знобких.
Пытаясь воссоздать в памяти подробности минувших шести месяцев, теперь я осознаю, что, пока мы огораживали страстью наш октябрь и остров Кос, Земля уже пала в руки сил, что сметают все октябри. Возникнув изнутри и извне, эти силы роковой развязки уже тогда маршировали гусиным шагом среди руин — безликие, неотвратимые, с оружием на изготовку. Корт Миштиго приземлился в Порт-о-Пренсе на древнем «Сол-Бус Девять», который доставил его с Титана в сопровождении груза, состоявшего из туфель и рубашек, нижнего белья, носков, вин разных марок, разных медицинских средств и новейших магнитофонных кассет, всех этих производных цивилизации. В общем, богатый и влиятельный журналист Галактики. Насколько богатый — для нас это оставалось неизвестным еще много недель, а насколько влиятельный — для меня открылось лишь пять дней тому назад. Пока мы бродили по рощам одичавших олив, лазали по руинам франкского замка или вплетали наши следы в следы серебристых чаек, похожие на иероглифы, там, на влажных песках пляжей острова Кос, мы прожигали время в ожидании расплаты, которой могло и не быть и которой на самом деле вовсе и не следовало ожидать. Волосы Кассандры — цвета олив Катамары и блестят. Руки у нее мягкие, пальцы короткие, с нежными перепонками. Глаза очень темные. Она ниже меня только на четыре дюйма, но это не мешает ей быть грациозной, а во мне как-никак шесть футов с лишком. Вообще-то рядом со мной любая женщина — сама грация, совершенство и привлекательность, поскольку ничего подобного во мне нет: левая моя щека была в ту пору вроде карты Африки, выполненной в пурпурных тонах, — и все из-за мутантного грибка, который я подцепил от заплесневевшего с задней стороны холста, когда в нью-йоркскую поездку откапывали Галерею Гугенхейма; мысок линии волос у меня всего на ширину пальца отступает от бровей, глаза разные. (Когда я хочу устрашить человека, я вперяюсь в него холодным голубым
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (134) »
Последние комментарии
2 часов 23 минут назад
2 часов 31 минут назад
8 часов 44 минут назад
8 часов 47 минут назад
8 часов 58 минут назад
9 часов 4 минут назад