«Мечта» уходит в океан [Леонид Дмитриевич Почивалов] (fb2) читать постранично

Леонид Викторович Почивалов «Мечта» уходит в океан

Глава первая Все началось с приключения

Представляю, какой шум поднимется, когда ребята соберутся в классе в первый день после каникул. Каждый будет надрывать горло, перебивая другого, добиваясь, чтобы слушали именно его, потому что, как ему кажется, он провел лето интереснее всех — куда там другим! Васин, конечно, будет кричать громче остальных, вскочит на стул, взмахнет рукой: «Тише! А кто из вас был на Енисее? — и победоносно оглянет притихших ребят. — Никто! А я был. Целых два месяца. И на вертолете над тайгой летал. И диких оленей видел. И…»

Начнет Васин хвалиться — не остановишь. У него отец в геологической партии где-то в Сибири и на лето обычно Валерку забирает к себе вместе с Валеркиной матерью. Конечно, есть что Васину порассказать! Да и другим тоже. Саенко, например, вместе с родителями отправился в поход на байдарках по озеру Селигер.

А что расскажу я? Поначалу все было просто замечательно! Еще бы: в Крым отправился, к берегу самого синего моря! Вез с собой набор лесок и крючков — столько, что всю рыбу в Черном море можно было бы выудить. И маска для подводного плавания была, и легкий рюкзак, и новые кеды, пахнущие резиной, для похода в горы. Может быть, именно кеды эти и привели к беде? Уж слишком были новые.

Но начну все по порядку. Моря я никогда не видел. Про морские путешествия немало книг прочитал, и не только «Дети капитана Гранта», или «Таинственный остров», или «Алые паруса» — и про Кусто, и про Хейердала… А вот настоящего моря не видывал. «Слишком многого хочешь! — говорил отец. — А знаешь, когда я впервые побывал на море? Тогда, когда мне минуло четверть века: то денег для поездки не оказывалось, то времени не выкраивал — учился, работал. Так что терпи. Побываешь!»

Мне не пришлось, как отцу, ждать четверть века, чтобы с разбега нырнуть в теплую черноморскую волну. Отец однажды сказал: «Хотел укатить на юг всей семьей, да мамин летний отпуск сорвался — не пускают маму летом на отдых. Значит, уедем мы с ней куда-нибудь осенью — грибы собирать. А ты, Антошка, с бабушкой отправляйся-ка в Крым. Дядя Коля снимет для вас в Планерском комнату, у него там есть знакомые. Ну как? Возражений нет?» Отец весело щурил глаза, радовался, что преподнес мне такую новость. Я чуть ли не до потолка прыгал от восторга. Еще бы! Море, Крым! Правда, ехать с бабушкой… С отцом бы лучше. А бабушка, известное дело: туда не ходи, этого не делай!

Короче говоря, мои родители посадили нас с бабушкой в поезд на Курском вокзале в Москве, я увидел в оконном стекле веселые, прищуренные глаза отца и широко раскрытые, чуть тревожные мамины, потом поднятые, словно по команде, две руки — большая и сильная, а рядом с ней худенькая и маленькая. Помахали эти руки нам на прощание, и мы помчались на юг.

Утром в купе вагона я положил на столик толстую тетрадь в пластиковом переплете, открыл первую страницу, взял фламастер и написал крупными аккуратными буквами: «ЛЕТНИЙ ДНЕВНИК». В углу страницы старательно вывел дату. С этой даты и начал описывать все, что со мной должно произойти во время удивительного путешествия на юг и необыкновенной, полной приключений жизни там, на юге. Дело в том, что Мария Николаевна, наша учительница по литературе, дала задание на каникулы: написать расширенное сочинение о своей летней жизни, причем, как она сказала, непременно в литературной форме: мол, одной-двумя страничками не отделаться, нужно писать подробно к интересно. А осенью она в школе проведет конкурс сочинений.

Понятно, не очень-то охота, чтобы о тебе, прочитав сочинение, потом сказали: особых способностей не проявил. Мол, ни то ни се! Сочинять я люблю. Когда отец уезжает в командировку во Владивосток или Хабаровск, я посылаю ему длинные письма. Он говорит, что читать их интересно. А ведь это самое главное — чтобы интересно было. Для этого я особенно и не стараюсь. Ничего не выдумываю. Просто записываю то, что своими глазами видел. Например, на нашей улице рабочие асфальт новый кладут. Приползло широкогрудая желтая машина. Над машиной вьется едкий синий дымок, а из ее широкой, лягушачьей пасти выползает густая струя жидкого асфальта, как паста из тюбика, ровно ложится на мостовую. Постоял я, посмотрел, разобрался, что к чему, и стало ясно, как работает машина. Пришел домой и обо всем написал отцу, который в это время был на Дальнем Востоке: о раскаленной асфальтовой реке на мостовой, о пышущей жаром машине, о рабочих в оранжевых жилетах с лопатами в руках, которые ровняли асфальт. Написал о том, какое трудное у этих рабочих дело — жара, гарь, копоть…

Наш поезд мчался с огромной скоростью. Громко стучали под вагонами колеса, телеграфные столбы за окном валились как подрубленные. Я сказал бабушке, что вдруг я возьму и стану машинистом. Разве не интересно? Бабушка, понятно, свое: для любого дела надо прилежно учиться. А кто это не