КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706108 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124644

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Тень за троном (Альтернативная история)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

Сразу скажу — я

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Государыня (Героическая фантастика)

Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))

С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Гусь с яблоками [Михаил Михайлович Попов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Михаил Попов Гусь с яблоками

— Вы хотите, мадмуазель, чтобы я рассказал, с чего это все у меня началось? Хорошо, включайте свой диктофон. Вы не против, если я закурю? Итак, представьте себе голодное лето девяносто третьего года, а потоми голодную осень. Октябрь. Село Лопатниково в ближайшем Подмосковье. В комнате у окна открытого в сад сидит человек в очках и рассеяно курит. Стол завален книгами. Это кандидат филологических наук, преподаватель пединститута. Он готовит цикл лекций по творчеству Ивана Бунина. Настроение у него отвратительное. Замучило безденежье. В этом году он впервые за последние пятнадцать лет не смог поехать летом на юг с семейством, и вынужден проводить отпуск у тещи в деревне. Теща хороший человек, она уважает занятия зятя, несмотря на то, что они не приносят никаких доходов, и тихо возится на огороде. Жена в городе на работе. Она тоже относится к профессии мужа с уважением, но ее терпение на пределе. Филолог знает об этом. Знает он так же и о том, что никаким курсом лекций, даже самым выдающимся, финансовое положение семейства не поправишь. Он поворачивается к окну, чтобы выстрелить в него окурком и видит там меж деревьями тещиного соседа, здорового, мордатого мужика, веселого как все милиционеры на пенсии, по кличке Гусь. "Пойдем, выпьем" — показывает жестами сосед. В интеллигентской душе кандидата наук борется отвращение ко всякого рода "хождениям в народ" с острым желанием плюнуть на все и напиться. В конце концов, он выбирается в окошко и присоединяется к веселому менту и они усаживаются прямо под деревьями вместе с крановщиком Степанычем, также проводящим отпуск в Лопатникове.

Устроились на участке у Гуся под сливою. Посидели душевно, мент оказался великолепным рассказчиком, и в запасе у него была уйма самых невероятных историй. Степаныч все цокал языком, и причитал.

— Да, за тобой записывать надо.

Филолог кивал соглашаясь, что записать было бы неплохо.

После двух бутылок остро встал вопрос о том, что надо бы продолжить. Кандидат с ужасом понял, что попал в пикантную ситуацию. Настала его очередь угощать, а в кармане ни копейки. Взять у тещи? Легче повеситься. Бледнея, краснея, он начал мычать что-то про "следующий раз". Выручил крановщик.

— А чего ждать-то. Щас яблочек продадим и отлично.

Интеллигент пришел в восторг от этого замысла. Весь тещин участок просто усыпан опавшей антоновкой.

— Конечно, продадим. — Заявил кандидат. Степаныч сбегал к себе за мешками и специальным ведром, дно которого сделано из металлической сетки. Это для того, чтобы удобно было промывать под колонкой испачканные землею плоды. Через полчаса запорожец Степаныча увез в Москву трех веселых торговцев и четыре мешка антоновки. До города всего полтора километра. У здания бывшего промкомбината расположился самостийный базар — перевернутые вверх дном ящики, зелень, редиска, яблоки, ягоды, сливы, в зависимости от сезона. Торгуют три десятка постоянных старух. Запорожец с двумя центнерами антоновки ворвался туда как корпорация "Боинг" на слет авиамоделистов. Гусь со Степанычем мгновенно поломали не только стиль здешней торговли, но и ценовую политику. Если бабки просили за кило яблочек двести пятьдесят рублей (93 г.), крановщик с ментом отдавали по сто двадцать, а то и по сто. Неприятно протрезвевший филолог жался в тылу у открытого багажника. Ему было неловко здесь, он и в качестве покупателя-то чувствовал себя на рынке неуютно, а тут…но и сбежать тоже нельзя. Совсем уж неудобно стало ему, когда начали роптать старухи-конкурентки. Больше всего от них достается крановщику, но кандидат принимал некоторые замечания и на свой счет. Степаныч с Гусем только похохатывали, отправляя очередного покупателя с огромным походом. Мешки стремительно пустели. Час освобождения приближался.

Когда осталось продать каких-нибудь двадцать килограммов, из-за угла здания появились два одинаково одетых и подстриженных парня с шишковатыми головами и угрюмыми физиономиями. Сердце кандидата стало как кусок льда. Он с огромным трудом переборол желание сбежать, и тут же начал жалеть, что переборол. Парни безошибочно подошли к запорожцу. Остановились, молча жуя желваками, глядя в упор на Гуся и Степаныча. Бывший мент стоял спокойно, держа двумя руками ведро с сетчатым дном, крановщик же явно занервничал.

— По штуке с каждого. — Сказал один парень.

— За что это? — Беззаботно спросил Гусь. Оказалось, парни требовали оплаты "за место", мент категорически и даже вызывающе не понимал, почему он должен платить. "Яблоки мои, а место общее". Старухи с интересом наблюдали за драматической сценой. Второй парень достал из кармана куртки кулак, что-то в кулаке этом щелкнуло, и на свет вылетело блестящее лезвие. Оно было направлено в живот Степаныча. Тот, бормоча, "щас, щас", начал отступать задом, наступил на край полупустого мешка, упал на спину, и резко выехал ногами вперед. Каблуком своего тяжеленного ботинка он попал точно "в кость" парню с ножом и тот, сипло матерясь, осел, страстно при этом обнимая правую голень. Бывший милиционер, решив, видимо, что это начало военных действий против грабителей, сделал свой ход. Нанес первому парню страшный удар ведром по голове. Вернее, дном ведра. Проволока лопнула, ведро наделось на голову бандита, обдирая кожу на его лице. Бандит гулко заорал и бросился бежать, но ему ничего не было видно, он шарахнулся головой о фонарный столб, упал, вскочил, вновь шарахнулся. Эпизод вышел совершенно голливудский, даже раненый в ногу негодяй забыл о своей боли, наблюдая за несчастным напарником. Гусь же ни о чем не забыл. Он сделал быстрый шаг в сторону парня, все еще сидящего на корточках, и со всего размаху наступил ему на руку, продолжавшую сжимать ножик. Что-то там хрустнуло. Рэкетиры по-разному завывая, разбежались с рынка в разные стороны.

Вечером того же дня кандидат, побросав свои книжки в сумку, тихо убрался от возможных неприятностей в город. Вскоре заболела дорогая теща, и ее пришлось на несколько месяцев уложить в больницу. Всякая связь с Лопатниковым была потеряна. Между тем материальное положение семейства филолога становилось все тяжелее. Два мешка деревенской картошки были к декабрю съедены, настал день, когда филологу снова пришлось отправляться в Лопатниковские закрома. В этот день он собирался закончить отзыв на одну заковыристую диссертацию, но супруга и слышать об этом не желала, она впервые закатила ему настоящую сцену по поводу денег, которых нет. Ученого трясло от обиды и злости, и в метро, и в автобусе. Он выскочил на конечной остановке, и, плавая подошвами в сером дорожном снегу, обогнул автобусную корму, выскочил на проезжую часть и был тут же сбит невесть откуда взявшимся "мерседесом". То, что это именно "мерседес", он понял еще лежа на спине, скосив взгляд на радиатор. Услышав, как чмокнули открывающиеся двери машины, филолог стал отползать в сторонку, молясь о том, чтобы на полировке иномарки не осталось никаких следов.

— О, наука! — Услышал он над собою веселый, и главное знакомый голос. Обладателя этого голоса он узнал не сразу. Даже после того, как его подняли и начали отряхивать, он никак не мог сообразить, что это за человек в длинном черном пальто, с белым шарфом на шее.

— Не узнаешь?

И тут кандидат его узнал. Это был бывший мент по кличке Гусь.

— Что это с тобой? — Спросил филолог имея в виду пальто, шарф и "мерседес".

— Цел? Поехали, расскажу. — Гусь повернулся к гориллообразному шоферу и скомандовал. — В "Аврору".

— Что за "Аврора"? -

— Это мой ночной клуб. Больше вопросов пока не задавай, все узнаешь очень скоро.

"Мерседес" довез быстро.

— Раздевайся, сейчас здесь пусто. Утро.

Зевающий, но услужливый гардеробщик принял драповую дерюжку филолога с полупоклоном.

— Вон там у меня два отличных стола, — Гусь указал влево от гардероба, — биллиардных, но на них обычно спят под утро. Там вон — однорукие бандиты. В карты играют в следующем зале.

— А рулетка есть? — Спросил зачем-то гость.

— Конечно. Только, чтобы крутнуть, придется задержаться до вечера. Вся обслуга дрыхнет. Мы пойдем сюда. Там у меня типа бар.

Тишина, лиловые портьеры на окнах, подсвечники. Гусь хозяйской походкой проследовал к самому дальнему столику, на ходу объясняя сгустившемуся из воздуха официанту, чем он собирается угостить "старого друга".

— Садись, наука.

Откуда-то прилетело блюдо с закусками не столько аппетитными, сколько дорогими на вид. Бокал гостя сам собой наполнился чем-то восхитительно ароматным.

— Курвуазье, коньяк, давай чокнемся.

— Ну, давай… это, рассказывай.

— Сейчас, сейчас. Все, вали отсюда. — Последние слова были адресованы вившемуся вокруг стола официанту.

Филолог осушил залпом свой бокал, чтобы сбить оторопь чувств. Бросил в рот кусок белой рыбы и стал слушать.

— Ну, ты помнишь, как мы тогда торганули. Гуляли два дня, деньги, наконец, кончились, и я решил повторить опыт. Степаныч сначала упирался, оказалось, он до этого случая и сам платил этим щенкам с ножиком, а теперь боится. Ладно, говорю ему, в этот раз драться не будем, заплатим. Загрузили мы еще три мешка, приезжаем. Начинаем торговать, а тут раз, подходит к нам одна старуха и сует мне пачечку. Банкноты. Что это, спрашиваю. Оказывается, после нашего шухера рэкетиры эти дохлые больше на базарчике не появлялись. Старухи в знак благодарности, а больше в знак признания нашего авторитета, решили отстегивать нам. Наш человек так приучен, что кому-нибудь все равно надо отстегивать. Ну, я хоть и мент, но не совсем же пошлый человек. Турнул я бабок с их пачечкой. Продали мы свои мешки, потом еще раза три приезжали. Бабки больше ко мне не совались. Выяснилось после, что дань с них Степаныч тайком от меня собирал. Гнида! Не дружу с такими друзьями. А бабки по всему району раззвонили, что я все тут в кулаке держу.

Опять подлетел официант и прямо-таки завис над столом, сменил пепельницу, схватился за бутылку, чтобы поухаживать за хозяином и гостем. Гусь сказал ему со свирепостью.

— Уйди, я сам.

Налил сразу граммов по сто пятьдесят. Выпили.

— Яблочки уже были на излете. Я расслабился, а зря. Вижу однажды останавливается возле нашего базарчика черная дорогая машина. Выходят из нее трое. Ну, думаю, здесь ведерком не отобьешься. Приготовился к худшему. Было видно, что приехал важный дядя. С двумя бычарами. Он сказал мне — отойдем, и я отошел, как бы не в последний путь, думал. Дядя этот невысокий такой, мешки под глазами, речь значительная. Прошли мы с ним два раза вдоль по тротуару, и он мне объяснил, что я веду себя неправильно. На базарчик этот, мол, ему плевать, но тут дело принципа, и даже как курам в этом районе улицу переходить, решать будет он, а не какой-то Гусь с яблоками.

— А ты?

— А что я, молчал. Язык к небу присох от страха. Я сразу почувствовал, что с этим дядей шутить не надо. Мигнет и нет мента, тем более бывшего. Напоследок он у меня спрашивает, понял ли я его, а у меня на нервной почве улыбочка глупая на физиономию выползла. Глупая и, думаю, нахальная. Это я по его лицу понял, потому что лицо у него стало белое и страшное. Ну, ладно, говорит он мне, и пальцем так в нос мне указывает, ты сам этого хотел.

— То есть угрожает?

— Вот именно! И что главное, всем это видно и слышно, и бабкам и быкам его. Сцена была красивая, он подробно рассказывает, как из моей кожи будет абажур делать, а я стою, и нахально скалюсь.

— Дальше, дальше-то что?

— Домой я вернулся, ни жив, ни мертв, а у меня в этот день был как раз день рождения. Оба брата моих привалили. Виталик — он мясник на Палашевском рынке, а Борька на таможне работает. Ему даже пистолет положен. Но, это так. Мы выпили, крепко выпили, деньги-то были. Я расхрабрился, вытащил свою бердану и повел братьев в овраг стрелять по бутылкам. Все страх преодолевал. Ну, думаю, легко я вам не дамся! Приезжайте, поглядим кто кого! Утром приехали.

— Эти быки и бычары?

— Нет, из райотдела. Скрутили всех нас троих и в город, в камеру. Да, в чем дело, думаю! Охотничий билет у меня есть, за нарушение общественного так не пресекают. Двое суток нас держали, потом в охрану сержант заступил, служили вместе, он мне и объяснил, что в день моего дня рождения подорвали прямо в машине моего страшного бандита вместе с телохранителями. Как раз в тот момент, когда мы с братьями резвились в овраге. Двое насмерть сразу ушли, а один телохранитель успел перед смертью сказать, что пахан его накануне со мной, Гусем, поругался крепко из-за рынка.

— Но это же совпадение!

— Но никто в это не верит! — Страшным шепотом сказал Гусь. — Короче, меня отпустили, и даже немного с почтением. Отношение ко мне среди окружающих изменилось. Стали со мной здороваться люди, которые раньше и не замечали. В общем, все, как я понял, твердо решили, что бандита этого взорвал я.

— А ты не пробовал объяснить…

— Кому?! И как?! Пробовал с братьями поговорить — смеются. Мнительный, мол. Я решил лучше на время уехать. К тетке в Тверь. Собрался. И тут ко мне является один молодой человек и говорит, что есть люди, которые желали бы со мною перекинуться парой слов. Ну, думаю…

Саня помассировал лоб, закурил, оглянулся, нет ли поблизости официанта.

— Пошел я на разговор. Состоялся он за вот этим самым столиком, что мы сидим. Встретили меня три человека, ты их не знаешь, и не узнаешь. Долго ходили они вокруг да около, как я понимаю, ко мне присматривались. Я больше помалкивал, да отнекивался. Ни на что я, мол, не претендую, ничего мне не надо в ихнем мире криминала, живу себе тихо, по-семейному. Я думал, что объяснил им все как следует, и тихо уйду домой, пенсионерить, а они решили, что я намекаю, будто у меня банда с братьями. Говорят, не надо нам угрожать. А я в ножки готов броситься, не угрожаю, наоборот, сам боюсь, только отпустите. Они отошли, посовещались, говорят — хорошо, если не будешь лезть в наши дела, отдадим тебе этот клуб, ты его все равно, типа завоевал. И с тех пор…

Снова явился официант с почтительным вопросом, что подавать на горячее. Видно было, что Гусь с трудом сдерживает ярость.

— На горячее нам белую горячку. Иди отсюда.

— Чего ты так не любишь подавальщиков?

— Не только их, еще шоферов, банщиков, проституток, маркеров. Всех, кто может подслушать. Представляешь, если кто-нибудь догадается, кто я на самом деле!

— Да-а.

— В том-то и дело, что да-а. Я почему тебе так обрадовался — хоть поговорить можно. Жена меня застукала с какой-то девкой — развод! Купил ей и дочке по квартире-машине, теперь один. Степаныч меня, как не дико, взаправду считает типа авторитетом.

— Да-а. — Опять протянул филолог, жуя кусочек авокадо.

— Ты ко мне приезжай иногда, может, когда замутим тут по пацански. Не бойся, денег я тебе совать не буду, я же понимаю, ты человек не такой, но угостить-то могу. Покалякаем за жизнь.


Домой кандидат вернулся пьяный, без картошки, но с цветами, в силу чего избежал сильного скандала. Рассказал о своей встрече с яблочным мафиозо и завалился спать. Проснувшись ночью, супруга филолога вдруг обнаружила, что мужа нет рядом в постели, выскочила на кухню и увидела, что он сидит у стола ест прямо из банки маринованные помидоры. Лицо у него задумчивое.

— Что с тобой? — Испугалась жена буниноведа.

— Я решил кое-что изменить в своей жизни. — Ответил муж.

Жена в слезы — не иди родненький в бандиты, не надо, Бог с ними с деньгами, перебьемся как-нибудь.


— Поняла, — сказала корреспондентка, выключая диктофон, — кандидат бросил Бунина и начал писать детективы, чтобы обеспечить семью.

Хозяин кабинета вынул трубку изо рта и аккуратно выбил.

— Действительно, примерно через полгода после описанных мною событий, в одном коммерческом издательстве появился на свет криминальный роман под названием "Гусь с яблоками". Но его автором был не кандидат, а… бывший мент.

— Да-а? Вы меня разыграли? Вы так рассказывали, что я подумала, что главным героем является филолог.

— Знаете, я написал полтора десятка детективов, и теперь неожиданные концовки у меня получаются сами собой. А специалист по Бунину действительно кое-что поменял в своей жизни. Стал критиком. Теперь пишет статейки о моих книжках. Я ему хорошо приплачиваю. Он пытался писать сам, о литр

Корреспондентка хмыкнула, пряча диктофон в сумку.

— Поня-ятно. Непонятно одно — зачем вы занялись литературой, когда у вас было казино? Никакими романами столько не заработаешь.

— Правильно. Но дело в том, что казино у меня очень скоро увели. Видимо, кто-то все-таки подслушал мою болтовню. Хорошо, что не убили. Случай поднял меня из грязи на вершину, а потом снова — мордой в грязь. Как после этого было не сделаться писателем?

Корреспондентка встала.

— Очень забавная история. Единственное, что мне не нравится в ней, это название вашего романа. Намного тоньше было бы — "Антоновские яблоки".

— Совершенно с вами согласен, я так и хотел сделать. Но кандидат встал грудью, сказал, что убьет меня, если я так поступлю. И, знаете, я поверил ему. Так и живу — с одной стороны бандиты, с другой — Бунин.


Оглавление

  • Михаил Попов Гусь с яблоками