Чудесное озарение мистера Бадда [Дороти Ли Сэйерс] (fb2) читать постранично

Дороти Сэйерс Чудесное озарение мистера Бадда [The Inspiration of Mr. Budd]

«Вечерний вестник», неизменно стоящий на страже правосудия, счел нужным предложить вознаграждение в 300 фунтов тому, кто сообщит что-либо о человеке по имени Уильям Стрикленд, он же Болтон, который разыскивается полицией по обвинению в убийстве Эммы Стрикленд на улице Цветущей Акации, 59, в Манчестере.

Официальные приметы Уильяма Стрикленда: возраст 43 года: рост 6 футов 1 или 2 дюйма; цвет лица довольно смуглый: волосы густые, серебристо-седые, возможно, окрашены; длинные седые усы и борода — возможно, с настоящему времени сбриты: глаза светло-серые, довольно близко посаженные; нос с горбинкой; зубы крепкие, белые, заметно выдаются вперед, особенно при смехе; слева, на верхнем переднем зубе золотая коронка; на левой руке ноготь большого пальца недавно изуродован при ударе.

Говорит довольно громко, уверенно. Речь правильная.

Одет, вероятно, в серый или темно-синий костюм со стоячим воротничком (размер 15) и мягкую фетровую шляпу.

Скрывается с 5 числа сего месяца; возможно, уже покинул или попытается покинуть страну».

Мистер Бадд внимательно перечитал описание и глубоко вздохнул. Не было ни малейшей надежды, что Уильям Стрикленд выберет его маленькую, не слишком преуспевающую парикмахерскую из всех заведений подобного рода в Лондоне, чтобы побриться или постричь волосы, и уж тем более для того, чтобы их покрасить, если, конечно, он вообще в Лондоне, в чем мистер Бадд весьма сомневался.

Со дня убийства прошло уже три недели, так что шансы были один против ста, что Уильям Стрикленд давно уже покинул страну, слишком уж рьяно пытавшуюся навязать ему свое гостеприимство. Тем не менее мистер Бадд постарался как можно точнее запомнить приметы. Все-таки это был шанс — вроде как выигрыш в состязании на лучший кроссворд или же когда требуется что-нибудь угадать — например, победителя среди кандидатов на выборах или задуманную карту, или как в той игре, где все гоняются за сокровищем, которое охраняет дракон, предложенной «Ивнинг Клэрион». Любой крупный, бросающийся в глаза заголовок, если только речь в нем шла о деньгах, неизменно притягивал внимание мистера Бадда в эти скудные, неурожайные дни, независимо от того, предлагалось ли в нем пятьдесят тысяч фунтов наличными с немедленной выплатой и в дальнейшем по десять фунтов на пропитание еженедельно, или всего лишь какая-нибудь скромная сотенка.

Может показаться странным, что мистер Бадд, человек, умудренный опытом, в возрасте, когда время скорее собирать камни, а уж никак не разбрасывать их, с завистью просматривал списки победителей конкурсов, раздумывая о тех, кто хоть в чем-либо преуспел. Взять, к примеру, дамского парикмахера через улицу... Разве он не подрабатывал еще в прошлом году, добывая свои жалкие девятипенсовики продажей не менее жалких дешевых папиросок и комиксов? И не он ли откупил совсем недавно зеленую лавочку по соседству и, окружив себе изящными, изысканно причесанными помощницами, не открыл ли он там «Дамский салон» с лиловыми и оранжевым портьерами, двумя рядами сверкающих белизной мрамора  раковин, а также приспособлением, смахивающим на люстру викторианской эпохи, для перманентной завивки? И не снабдил ли он свое заведение громадной неоновой вывеской с ярко-алой каймой, непрерывно бегущей по кругу, словно котенок, пытающийся поймать свой вечно ускользающий хвост? И не его ли «человек-реклама» как раз в эту минуту прохаживается по тротуару со светящимся объявлением об Услугах и Ценах? И разве именно в это мгновение нескончаемый поток молодых девиц не устремляется в благоухающие залы салона в отчаянной надежде успеть до закрытия вымыть волосы ароматным шампунем и стать обладательницей «прекрасной и необычайно прочной завивки»?

И если служащая в приемной покачает головой, сожалея, что уже поздно, им и в голову не придет перейти через улицу, туда, где тускло светится витрина парикмахерской мистера Бадда. Клиенты записывались заблаговременно и терпеливо ждали, с волнением поглаживая колючую поросль на затылке и непокорные прядки волос за ушами, отрастающие всегда слишком быстро.

День да днем мистер Бадд наблюдал, как они мелькают, то вбегая, то выбегая из заведения соперника; он желал всей душой, он даже молился (бессознательно и без слов), чтобы кто-нибудь из них заглянул к нему, но этого никогда не случалось.

И все-таки в душе мистер Бадд был уверен, что он непревзойденный художник. Он видел короткие, «под фокстрот», дамские стрижки, вызывающие, ни на что не похожие — ему они никогда нравились, пусть даже и стоили по три шиллинга и шесть пенсов каждая. Стрижки с обгрызенной и неровной линией на затылке, стрижки, или уродовавшие красивую голову, или грубо выставлявшие напоказ недостатки, уродливые, сделанные наспех, бессовестные, халтурные — в послеобеденные часы, когда народу особенно много, их поручали девчонке, какой-нибудь ученице, которая и обучалась-то