На хуторе [Лидия Алексеевна Авилова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
На хуторе
Солнце опустилось за высокие тополи, и в то время, как горячие лучи его еще обдавали поверхность пруда и ту часть дома, которая была обращена к нему, на противоположной стороне, по широкому двору, ложились длинные тени, протягивались и захватывали все больше и больше пространства. Тень ползла по траве, приближаясь к конюшне, и взбиралась вверх по белому столбу гигантских шагов. На широком балконе, под ветвями двух густых цветущих лип, которые стояли по сторонам, как два чудовищных букета, был накрыт чайный стол, кипел самовар, и казалось, что и ему было прохладно после длинного дня удушливой, палящей жары. — Дети-и! — кричал в саду женский голос, — к чаю-ю! Калитка садовой изгороди слабо стукнула, и на ступени балкона поднялась женщина лет за 50, в широкой ситцевой блузе, с головой, покрытой белым батистовым платком. Платочек она сейчас же сняла и стала махать им себе в лицо. Из боковой двери балкона, шлепая босыми ногами по некрашеным доскам, вышла девочка-подросток и принесла большой кувшин холодного молока. — Аль еще купаются? — весело спросила она. — Самовар бы не заглох. — Нет, теперь скоро, — сказала барыня. — Ничего не слыхать про Семена-то? — Ничего, — сказала девочка, — лежит. — Не приходил в себя? — А кто его знает! Молчит. Девочка засмеялась. — А когда он говорил-то? От роду немой. — Петр при нем? — спросила барыня. — Он ему как? Сродни, что ли? — Какой сродни! Земляк, из одной деревни. Сидит. Ему туда и обедать носили. — Не говорил он: не нужно ли чего-нибудь? Семен глухонемой, а Петр его понимает. Он мычит как-то. Девочка совсем весело рассмеялась. — Не мычит уж теперь! — сказала она и ушла. Барыня села на приступку балкона, закурила папиросу и стала глядеть перед собой. Отсюда она могла наблюдать, как к гумну, налево, медленно подползала вереница нагруженных хлебом телег. Золотистая солома блестела на солнце, а волы медленно, словно осторожно, ступали своими тяжелыми ногами, и головы их низко и покорно наклонялись над ярмом. «Последний оборот, — думала хозяйка, — сейчас станут кончать». Около риги показалась пестрая группа рабочих; группа стала расти и, наконец, медленно двинулась к усадьбе. Послышались голоса, смех, отрывки песен: рабочие закончили тяжелый денной труд и теперь шли через двор к землянке, где им готовили ужин. «А Семен лежит! — подумала хозяйка и ее лицо приняло озабоченное выражение. — Возил вчера с поля хлеб, был здоров, а потом его принесли на руках и положили в сарае. Говорят, без шапки шел». Она опять помахала в лицо платочком и пересела к чайному столу. — Эх, жизнь, жизнь! — громко вздохнула она и тут же подумала о том, что у глухонемого Семена есть отец и что тот не иначе завтра должен прийти сюда же на работу. — Пустяки! понравится! — успокаивая себя, решила она и стала заваривать чай. Калитка сада стукнула, и во двор с громким криком выбежали четверо детей и бросились к гигантским шагам. — Не бери мою веревку! не бери мою веревку! — кричала на бегу меньшая девочка, с трудом поспевая за старшими. Все разом схватили по лямке и с криком и хохотом побежали кругом столба. На балконе тоже стало шумно. — Мамочка, милая, чаю, чаю скорей! — говорила молодая, полная женщина, присаживаясь к столу и подвигая к себе корзину с печеньем. — Зачем мне сахару? Вынь из стакана сахар, — просил молодой человек в студенческом кителе, протягивая руку через стол и выбрасывая сахар на скатерть. — Мама, запрети Алеше переплывать пруд и сидеть в воде по целому часу. Он рискует жизнью и здоровьем, — ворчливо говорил плотный мужчина лет 35-ти. — Осторожнее! осторожнее! — крикнул он, обращаясь к детям. — Отчего ты не позовешь их пить чай? — спросил он жену. Молодая женщина стала звать детей, но те летали кругом столба и едва отвечали на зов. — Ну, бог с ними, пусть! — сказала бабушка, любуясь их весельем и не спуская с них тревожных глаз. — 24 градуса в воде! — объявил студент и тряхнул мокрыми волосами. — А ты озяб, потому что купаешься слишком долго. Это уже не польза, а вред, — наставительно заметил ему зять и пожал плечами. — Запрети ему, мама… К балкону подошел мужик и остановился с шапкой в руках. — Ты, Петр? Что тебе? — спросила барыня. — Насчет Семена я… — откашливаясь в руку, начал мужик. — Ну, как он? что надо? — За священником бы послать. На балконе вдруг стало тихо; все обернулись к Петру и молча глядели на него. Петр отвернул голову и глядел в землю. — Что так? Зачем это? — спросила помещица, и лицо ее стало испуганным. — Плох, — сказал Петр. — Послушай, — заговорила старушка, — я послала за доктором. Ты знаешь? Доктор приедет завтра, а может быть, нынче в ночь. Мужик махнул рукой. — Священника бы ему, — сказал он. — Но отчего ты думаешь, что он плох? — спросил студент. — Он не говорит, потому что нем. По-моему, он просто слаб… Бог его знает, что такое с ним- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
6 часов 52 минут назад
6 часов 56 минут назад
7 часов 8 минут назад
7 часов 9 минут назад
7 часов 23 минут назад
7 часов 40 минут назад