Порыв ветра [СИ] [Николай Александрович Воронков] (fb2) читать постранично

Если бы видеть Судьбою спряденную нить,

Знать, что паденья со взлетами значить могли бы!

Ветра порыв может мира судьбу изменить.

Сдвинув песчинку — а следом обрушатся глыбы.

Судьбу за странный дар не благодари

Проклятьем может стать смотреть в чужие души,

Все знать и понимать, и стать судьбой для них

Но «правота» твоя ведь черствой корки суше.

И кто поймет ее, кто оправдает?

Лишь ветер, чей порыв судьбу меняет.

Зауэр Ирина

Проблемы начались через несколько дней после аварии. Как таковой аварии не было, всего лишь неожиданно сильная гроза, но я оказалась в больнице, и по каким-то там инструкциям это отнесли к «несчастному случаю на производстве».

Хотя, если разобраться, какое уж там «производство». Обычная институтская лаборатория, в которой я подрабатывала. Всё оборудование лаборатории состояло из большой поляны, заставленной антеннами разных форм и размеров. В малюсеньком домике, спрятавшимся за заборчиком, вдоль стен стояли стеллажи с непонятными приборами. Непонятными — потому что училась я на гуманитария, а здесь занимались чистой физикой. И попала я сюда, если честно, за красивые глазки, в буквальном смысле слова. При моём росте в метр шестьдесят, субтильном телосложении (я предпочитаю говорить «миниатюрном»), светлых волосюшках, голубых глазках и ангельском личике, я вызывала у большинства мужчин безотчётное желание сделать для меня что-то хорошее. А если я ещё и собиралась заплакать, то из мужиков можно было верёвки вить. Чем я иногда бессовестно пользовалась. Так что в лаборатории в мои обязанности входило только приготовление чая. Прочие мелочи, как то — постановка опытов, написание отчётов и выписывание мне премий с удовольствием делали наши мужчины. Но я считаю подобное распределение обязанностей вполне приемлемым. Во всяком случае, улыбаться наши мужчины стали гораздо чаще, да и на работу теперь бежали, как по секрету сообщили девчонки из других лабораторий, с большим желанием.

В тот день у меня было лирическое настроение, и я, наплевав на все запреты, отправилась на поляну с антеннами. Собирала цветочки, никого не трогала. И тут среди ясного неба эта треклятая молния! Природный феномен, вероятность которого была настолько мала, что её невозможно даже представить. Как объяснял потом завлаб, произошло наложение какого-то особо хитрого опыта наших умников и взявшейся непонятно откуда мощной молнии, что усилило эффект опыта в миллиарды раз. А для меня это выглядело так, будто я посреди яркого солнечного дня внезапно ослепла, очутившись в невыносимо ярком коконе. Постепенно слепота прошла, и уже кокон я воспринимала как обычный солнечный свет. Несколько минут, и кокон исчез, а я снова ослепла, будто зайдя с улицы в подземелье. А потом до меня дошло, что всё происходящее ну никак не относится к разряду обыденных. На всякий случай я решила упасть в обморок.

Спасли меня очень быстро. Оказалось, что половина приборов лаборатории выгорела, так что молния ни для кого не осталась незамеченной. Бросились на полигон посмотреть, что она натворила с антеннами, а там и я, в красивом платье, на спине, с цветами в сложенных на груди руках посреди выжженного круга земли. Меня и ещё нескольких особо впечатлительных отвезли на скорой в ближайшую больницу. Привели нас в порядок быстро, но меня ещё неделю мучили всяческими анализами. Как только врачи дали справку, что я здорова, меня тут же выгнали в отпуск, выписали огромную премию, но упросили написать заявление на увольнение. При этом начальник старался не смотреть мне в глаза. Но я его не винила — кому нужны неприятности из-за чужой глупости? Да и я, в принципе, отделалась ещё легко — могли ведь просто турнуть за нарушение техники безопасности, трудовой дисциплины или ещё чего-нибудь.

Несколько дней я наслаждалась свободой и толстым кошельком. А потом…

А потом начались видения. Сначала я этого не поняла. А когда поняла, то не смогла объяснить. Для этого даже трудно подобрать слова. У каждого, наверное, бывало, что смотришь прямо, а краем глаза, боковым зрением, замечаешь нечто. Но стоит повернуться, и всё исчезает. Примерно так стало и у меня, только всё время и везде. Я стала видеть непонятное вокруг любого предмета, вокруг людей. Серое и цветное, с чёткими краями и бесформенное. И самое противное, что я не могла рассмотреть это. Как только я пыталась сосредоточиться, это исчезало.

Промучившись несколько дней, отправилась сдаваться неврологу. Врач меня внимательно выслушал и первым делом отправил к окулисту. Тот тоже ничего не нашёл и отправил обратно. Невролог помрачнел и начал что-то лепетать о неисследованных ресурсах мозга, о необходимости новых анализов и обследований. Минут через десять я