Заяц Коська и его друзья [Николай Матвеевич Грибачев] (fb2) читать постранично, страница - 2

src="/i/88/219388/i_006.jpg"> — Да где же ты? — удивился Коська.

— А тут я, — ответило облачко. — Днем меня солнце пригрело, на рассвете я туманом стал, а теперь в облачко превратился.

— Так ты и летать умеешь?

— И летать умею. Ну, как, побежим дальше?

— Я домой пойду, — сказал заяц Коська. — У тебя ног нет, а бегаешь, крыльев нет, а летаешь. Не буду я с тобой наперегонки бегать!

— Ну, тогда до свидания! — засмеялся Родничок.

— Прощай, — сказал заяц Коська. — Улетишь ты в неизвестные края, не увижу я тебя больше.

— Увидишь! — пообещал Родничок и полетел облачком в далекие края.

А Коська домой пошел. Мама-зайчиха ему строгий выговор сделала за то, что всю ночь бегал, сестренка язык показала, а брат подзатыльник дал. И стал заяц Коська опять жить-поживать, про все узнавать — кто, да что, да зачем. А когда лето к осени повернуло, пошел Коська к знакомой раките — дай, думает, на Родничков дом посмотрю, опустел он. Пришел — а из ямки под ракитой Родничок выбегает. Словно и не был нигде.

— Это ты? — удивился заяц Коська.

— Я, — сказал Родничок. — Здравствуй.

— Как же ты назад вернулся?

— А так и вернулся, — сказал Родничок. — Из ручейка в речку, из речки в туман, из тумана в облако. Летал я, летал, на луга, на поля и леса насмотрелся, зверей разных повидал. Потом холодно вверху стало, превратился я в дождь, упал на землю, тебе, зайцу Коське, шерстку помыл да домой под землю. Теперь вот опять попутешествовать решил. Ну, как, побежим наперегонки?

— Нет, — сказал заяц Коська, — больше я с тобой бегать наперегонки не буду. Я лучше на огороды пойду, может, там тетенька морковку забыла.

Вот так и кончился спор зайца Коськи с Родничком. А там и зима наступила. Коська полинял и из серого белым стал. А Родничок из тучи снегом второй раз вернулся, на время, до весны, в сугроб превратился. Так что и не различить теперь сразу — где Родничок, а где заяц Коська.

Оба белыми стали.

Лиса Лариска и белка Ленка

Когда лиса Лариска только подрастала, она не знала еще, кто в лесу как бегает. Идет она однажды, а с елки шишка — стук ее по спине. Подняла она голову и видит: на елке белка Ленка бегает, смеется:

— Цок-цок, мой домик высок. Цок-цок, мой домик высок!

— Это ты, белка Ленка, в меня шишками кидаешься? — спросила лиса Лариска.

— Я.

— А зачем ты, белка Ленка, кидаешься?

— А так, — сказала белка. — Скучно мне.

— А я вот возьму тебя и съем.

— Не съешь.

— Нет, съем.

— Ну, попробуй.

Посмотрела лиса Лариска, подумала: «Ноги у нее четыре, хвост как и у меня. На дерево она забралась — ну и что? Наверное, специально гимнастикой занимается. А ходит все равно по земле. Вот я подожду, пока она с елки слезет, и съем».

Легла лиса Лариска под елкой, хвост по траве разостлала — ждет. Утро все ждет, день ждет — не слезает белка. «Ладно, — думает лиса Лариска, — есть захочешь, пить захочешь — слезешь. На елке воды нету!»

А белка Ленка немного посидела, на другую ветку перепрыгнула, на третью, на пятую. С елки на другую елку. По пути шишек поела. Потом к речке в осинник добралась, с сорокой Софкой поругалась.

— Ча-ча-ча! — сказала сорока Софка. — Ты чего по веткам скачешь? У тебя четыре ноги, по земле бегать должна. А деревья для тех, у кого крылья есть.

— Цок-цок-цок! — засмеялась белка. — Разве тебе места в лесу мало? Он, лес, для всех, где хочу, там бегаю!

Напилась белка Ленка, еще шишек поела и к вечеру на свою елку вернулась. Смотрит, лиса Лариска внизу.

— Ты еще сидишь? — спросила белка Ленка.

— Сижу, — сказала лиса Лариска.

— Ждешь?

— Жду.

— Ну, жди, а я спать лягу. Спокойной ночи!

Устроилась она поудобнее на ветке и заснула. А лиса Лариска не знает, что белка и поела уже, и попила, думает: «Ладно, я голодная, и ты голодная, я пить хочу, и ты пить хочешь. Я упрямая, подожду, все равно слезешь. Или голова от высоты закружится, сама в рот упадешь».

Утром белка Ленка проснулась, умылась, спрашивает:

— Ты еще тут, лиса Лариска?

— Тут.

— Сидишь?

— Сижу.

— Ну, посиди еще.

И опять — с ветки на ветку, с елки на елку, к речке сбегала, поела и попила. Только вечером вернулась, когда уже солнце заходило.

— Ты еще сидишь, лиса Лариска? — спрашивает.

А у лисы от голода и жажды язык еле ворочается во рту. Но все же отвечает:

— Сижу.

— Все съесть меня хочешь?

— Хочу.

— Ну, посиди еще.

К ночи у лисы Лариски живот от голода стал болеть. Никакого терпения нет. И решила она домой сбегать, поесть и попить, а потом вернуться и опять караулить.

— Где ты пропадала? — спросила ее мать. — Совсем тощей стала.

— А я белку поймала! — сказала лиса Лариска.

— Как поймала?

— А так…

И рассказала, как белка Ленка на дереве сидела, а она внизу ее ждала.

— Глупая ты у нас, Лариска, — сказала мать. — У белки четыре ноги, но она с дерева на дерево