Торговый дом Гердлстон [Артур Игнатиус Конан Дойль] (fb2) читать постранично

Артур Конан Дойль Торговый дом Гердлстон

ГЛАВА I ДЖОН ХАРСТОН ЯВЛЯЕТСЯ В НАЗНАЧЕННЫЙ СРОК

Вход в контору фирмы «Гердлстон и К°» не слишком величествен и ничего не говорит непосвященным о солидности и богатстве этого торгового дома. Почти на самом углу широкой оживленной улицы, ярдах в двухстах от станции метрополитена «Фенчерч-стрит», узкая дверь открывается в длинный выбеленный коридор. На стене виднеется медная дощечка с надписью: «Гердлстон и К°, торговля с Африкой» — и странным иероглифическим значком, который, по замыслу своего творца, должен был изображать человеческую руку с указующим перстом. Послушно доверясь этой довольно зловещей эмблеме, посетитель оказывается затем в небольшом квадратном дворе, где его со всех сторон окружают двери, и на одной он вновь видит название фирмы, выведенное большими белыми буквами, а под ним словечко «толкайте». Если он последует этому лаконичному совету, то очутится в длинном низком зале, в котором и помещается контора коммерсантов, ведущих торговлю с Африкой.

В тот день, с которого мы начинаем свой рассказ, в конторе царили тишина и спокойствие. У окошечек в проволочной сетке не толклись посетители, хотя затоптанный линолеум свидетельствовал о том, что утро было весьма деловым. Туманный лондонский свет еле просачивался сквозь матовые стекла окон, и в углах собирались густые тени. В глубине зала на высоком табурете сидел пожилой человек с утомленным лицом и что-то бормоча и постукивая пальцами, выводил бесконечные столбики цифр. Поблизости от его табурета за двумя длинными полированными конторками красного дерева шесть молодых людей, склонив головы и сгорбив плечи, казалось, бешено неслись голова в голову на скачках жизни. Любой завсегдатай лондонских торговых контор, заметив их неиссякаемую энергию и неукоснительное прилежание, сразу заключил бы, что в зале находится кто-нибудь из владельцев фирмы.

В данном случае это был широкоплечий молодой человек с бычьей шеей; опираясь о мраморную каминную полку, он листал альманах и время от времени искоса посматривал на всех этих тружеников. Его энергичное квадратное лицо и прямая могучая фигура свидетельствовали о властном характере. Он был выше среднего роста и весьма плечист. Тяжелый, волевой подбородок, дерзкий, почти наглый взгляд, самая его поза говорили о решительности, доходящей до тупого упрямства. В правильных чертах смуглого лица и черной шапке жестких вьющихся волос было что-то античное. Но в этом классически правильном лице не читалась одухотворенность. Оно приводило на память какого-нибудь римского императора, великолепного в своей животной силе, но лишенного той особой мягкости взгляда и очертаний рта, которые свидетельствуют о богатой внутренней жизни. Тяжелая золотая цепочка поперек жилета и бриллиант, сверкавший на пальце, прекрасно гармонировали с чувственными губами и мощным подбородком. Вот каков был Эзра, единственный сын Джона Гердлстона и наследник всего его огромного коммерческого предприятия. Не удивительно, что предусмотрительные клерки прилежно гнулись над счетными книгами и трудились с усердием, рассчитанным на то, чтобы привлечь внимание младшего компаньона и показать ему, как ревностно они блюдут интересы фирмы.

Однако вскоре стало ясно, что молодой хозяин судит об их рвении отнюдь не по тому, как они усердствуют теперь. На его смуглом лице появилась сардоническая улыбка, и, не отрываясь от альманаха, он произнес только одно слово:

— Паркер!

Белобрысый клерк, примостившийся у дальнего конца конторки, вздрогнул и с испугом поднял голову.

— Ну, Паркер, кто же выиграл? — спросил младший компаньон.

— Кто выиграл, сэр? — пробормотал юноша.

— Ну да, кто выиграл? — повторил хозяин.

— Извините, сэр, я не понимаю, — сказал клерк, краснея и окончательно теряясь.

— О нет, Паркер. Отлично понимаете! — ответил молодой Гердлстон, постукивая по альманаху ножом для разрезания бумаги. — Когда я вернулся после завтрака, вы играли в чет и нечет с Робсоном и Перкинсом. Поскольку я заключаю, что вы занимались этим все время, пока я отсутствовал, то мне, естественно, хотелось бы знать, кто выиграл.

Трое несчастных уставились в свои книги, стараясь избежать насмешливого взгляда хозяина. Он продолжал говорить все тем же спокойным тоном.

— Вы, господа, получаете от фирмы примерно тридцать шиллингов в неделю. Мне кажется, я не ошибаюсь, мистер Гилрей? — обратился он к старшему клерку, который сидел в стороне от других за собственной высокой конторкой. — Да, я так и думал. Разумеется, чет и нечет — вполне безобидная и очень увлекательная игра, однако это еще не значит, что мы готовы платить такие деньги только за удовольствие наблюдать ее в нашей конторе. Поэтому я порекомендую моему отцу вычесть по пять шиллингов из той суммы, которую каждый из вас получит в субботу. В счет времени, которое вы потратили на собственные забавы в часы