КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706129 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124655

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Лунные волки [Михаил Николаевич Кисличкин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Михаил КИСЛИЧКИН ЛУННЫЕ ВОЛКИ

Фанатам SH посвящается

Глава 1

Приемная у командующего лунной эскадрой контр-адмирала Тарасова была шикарная. Располагающаяся в старой части центральной лунной базы, она отличалась высоким, под три метра, потолком и по площади занимала, наверное, больше полусотни квадратных метров. На Луне, буквально задыхающейся от недостатка пригодных для жизни человека помещений, размещение на подобной площади всего лишь приемной, пусть даже и очень важного лица, считалось неслыханным пижонством. Впрочем, первая лунная база строилась еще в довоенные времена, когда строители могли себе позволить строить широко и с запасом, не будучи так, как сейчас, зажаты в стальные тиски постоянной нехватки времени и ресурсов. И естественным образом получилось, что во время войны лучшие помещения на старой базе отошли военным. Тем более что адмирал Тарасов был на Луне фигурой знаковой. Авторитетом с командующим лунной эскадрой в глазах обитателей Луны мог поспорить лишь вице-адмирал Кирилл Кириллович Денисов, командующий особым флотом Земной Конфедерации, чей портрет висел в кают-компании, наверное, каждого земного звездолета. Но Денисов — это вообще легенда земного флота, можно сказать, почти небожитель. А Тарасов — вот он, пожалуйте, главный флотский чин на всей центральной лунной базе и в ее окрестностях.

Сергей прошел по намертво прикрепленному к полу пушистому ковру, мимо массивных книжных шкафов и длинного овального стола для совещаний, прямо к сидевшему у входа в кабинет адмирала офицеру. Встал на месте, не доходя до него двух шагов, и, дождавшись, когда штабной встанет ему навстречу, доложился:

— Лейтенант Кольчужин Сергей Сергеевич, по вызову контр-адмирала прибыл.

— Проходи, лейтенант, — кивнул ему офицер-секретарь. — Адмирал ждет.

— Есть. — Сергей взялся за ручку тяжелой железной двери и, потянув ее, вошел внутрь.

Кабинет адмирала размерами и убранством немногим уступал приемной. Сергей прошел по ковровой дорожке вперед, мимо дорогой мебели у правой стены и двух широких информационных экранов, занимавших большую часть стены левой, и оказался у большого деревянного стола, за которым сидел Тарасов.

— Товарищ адмирал, лейтенант Кольчужин по вашему приказанию…

— Вижу, что прибыл, — перебил его адмирал, добродушно, почти по-отечески улыбнувшись. Видимо, начало разговора с младшими по званию на «ты» было у него чем-то вроде знака расположения. — Садись, разговор есть.

Контр-адмирал, пожилой, крепкий, но склонный к полноте мужчина с мясистым красным лицом, кивнул Сергею на стул перед собой, с другой стороны стола:

— Наверное, думаешь, зачем вызывали? — спросил он Сергея, дождавшись, когда тот устроится на самом краешке стула. — Звание для вызова «просто так» у тебя невеликое, никаких косяков натворить еще не успел, заслуг тоже нет. Откуда им взяться, если ты сам только пару дней назад прибыл в расположение эскадры? Ведь так?

— Вы правы, товарищ контр-адмирал.

— Знаю, что прав, — кивнул офицеру Тарасов. — Поэтому и тянуть кота за хвост не буду. Прямо скажу, тебя бы не было в этом кабинете, если бы не трагедия с «Эдельвейсом». Ситуация с кадрами у нас просто аховая. После гибели всего последнего выпуска марсианского училища космического флота на уничтоженном эриданами «Эдельвейсе» мы остались фактически без офицеров. Своими руками задушил бы умника, который засунул весь выпуск в один транспорт, жаль ОЗБ это сделало раньше. Подумать только: сто пятьдесят подготовленных лейтенантов разом превратились в плазму. Училище на Ганимеде первый офицерский выпуск сможет дать минимум через год, там само строительство только-только закончено. Центральное Земное училище космофлота в основном готовит младший комсостав, это ты сам знаешь, раз пару месяцев назад оттуда выпустился. Фактически на Земле остался один-единственный факультет командиров малых кораблей, выпускника которого я в данный момент перед собой и вижу…

Адмирал сделал паузу, пока ординарец вносил в кабинет кофе, по последней флотской моде, в высоких граненых стаканах с подстаканниками и корзиночку с бисквитами. Предложил Сергею барским взмахом руки — дескать, попробуй адмиральского кофе, лейтенант, когда еще доведется…

— В общем, обидная ситуация сложилась. Обидная и тяжелая для нас, Сергей. Не хотелось бы мне сейчас говорить официально, скажу попросту… Заводы и верфи работают круглосуточно, и новые корабли выпускаются. А вот летать на них некому. Воевать же требуется прямо сейчас. Подумать только, «Эдельвейс» был атакован в плоскости эклиптики недалеко от орбиты Марса! Если мы уже не способны наглухо закрыть от эриданских рейдеров даже Солнечную систему, то как мы удержим наши позиции у Центавра и звезды Барнарда? Если враг нанесет удар по промышленным базам за пределами Солнечной системы, то человечеству придется совсем худо, уж извини, лейтенант, за высокий стиль. Нужно срочно увеличить число патрулей. Поэтому, Сергей, решено в порядке эксперимента назначить капитанами нескольких новых «семидесяток» еще не имевших собственного опыта боевого патрулирования офицеров. Это против правил, но война диктует свои законы. Вот поэтому ты и здесь. В данном случае для меня все равно, что ты несколько ниже по званию, чем необходимо, и я готов закрыть глаза на отсутствие боевого опыта. Я предлагаю тебе стать капитаном одного из новых кораблей в моей эскадре. А такие предложения не делаются заочно. Кроме того, своих капитанов я должен знать не по фамилии или мельком в лицо, а лично. Это мой долг командира эскадры. Собственно, для этого я тебя и вызвал. Что скажешь — ты готов принять под свое командование «семидесятку»?

— Я далеко не отличник, товарищ адмирал, — вставил осторожное замечание парень. — Даже не в первой двадцатке выпуска.

— Зато у тебя лучшая практика, — перебил Сергея адмирал. — И меньше всего штрафных баллов по управлению и навигации. А при выполнении стандартных атакующих маневров у тебя набрано девяносто шесть баллов из сотни. Я листал твое личное дело. Мне сейчас нужны не отличники. Мне нужны капитаны «семидесяток», которые будут жечь все эти хреновы эриданские звездолеты, какие только найдут в любой точке космоса. А офицеров с образованием по профилю, с полным пятилетним циклом обучения, у меня сейчас слишком мало, чтобы кантовать их на вторых ролях в других экипажах, пока они не наберутся опыта. То, что хорошо для мирного времени, плохо для войны. Поэтому я тебе предлагаю звание старшего лейтенанта досрочно и новый, только с верфи, корабль. Экипаж у тебя, прямо скажу, будет не идеальный. Пятеро закончили земное училище младшего комсостава, остальных мы набрали во флот из добровольцев с лунных заводов и уж потом обучили, как могли, на краткосрочных курсах. Но знаешь, что я тебе скажу? Я думаю, так даже лучше. У тебя на борту будут настоящие технари, которые на заводе не один год отпахали, технику не только понимают — руками чуют. Не худшая замена молокососу с дипломом, который своими руками толком еще никогда и не работал. Да и мы тут, на Луне, знаешь ли, народ, к космосу привычный, клаустрофобией не страдаем, цену кислороду знаем и технику безопасности впитываем с пеленок, в отличие от землян, которые привыкли по аллеям, понимаешь ли, парочками прогуливаться под пение птиц. В общем, хороший у тебя будет экипаж. Однако я не хочу приказывать тебе напрямую. Капитаны патрульных «семидесяток» — это элита флота, их силком на эту должность не загоняют. Есть возможность отказаться, подберем тебе другое место.

— Можно подумать, товарищ адмирал? — спросил Тарасова Сергей, нервно сжимая руками горячий подстаканник.

— Думай, конечно. Пока кофе допиваешь, — улыбнулся в усы адмирал.

Сергей думал недолго. Собственно, это было то, ради чего он и шел во флот. Карьеру капитан «семидесятки» мог сделать стремительную, хотя и сложить голову при этом было легче легкого. Однако в силу молодости и оптимизма о плохом Сергею думать не хотелось. Другое дело, что обычно, перед тем как получить свой собственный корабль, молодые офицеры служили в старых, сработавшихся экипажах и с ними выполняли несколько боевых патрулей или рейдов. А уже потом, получив должный опыт, принимали корабль в самостоятельное командование. Получать сразу корабль под командование было немного боязно. Сергей, конечно, имел опыт командования учебной «семидесяткой» на последнем курсе училища, но крайне ограниченный, всего несколько дней. Война, что поделать. Впоследствии он собирался добрать опыт во время службы замом у одного из боевых командиров, перед тем как получать свой звездолет. Но, видимо, времена изменились. Может, оно и к лучшему…

— Я согласен, товарищ адмирал, — просто сказал Сергей.

— Отлично. Иного ответа я от офицера земного флота и не ожидал. Вот приказ о повышении тебя в звании и необходимые документы. Иди, получай корабль и знакомься с экипажем. На все про все даю тебе неделю. Через неделю ты должен быть готов к вылету. Удачи, старший лейтенант!


Сергей, немного волнуясь, быстро шел по пешеходной зоне длинного технического коридора, соединяющего глубоко под лунной поверхностью боксы со звездолетами. Движение в коридоре было достаточно оживленным: навстречу ему прошли техники в потрепанных флотских мундирах второго срока носки, вдвоем волоча какой-то агрегат, потом компания офицеров с озабоченными лицами, затем, обгоняя парня, рядом проехала роботележка с какими-то контейнерами. Вот показалась дверь в бокс с яркой цифрой 25, вот дверь номер 26… ага, наверное, уже скоро. Сергею настолько хотелось увидеть свой корабль, что он после приема у Тарасова даже не заскочил в офицерское общежитие, а сразу направился к космодрому эскадры. Там, согласно документам, в боксе с номером 31 парня ждала его «семидесятка» — звездолет серии МПД-70, пожалуй, самый массовый военный звездолет во флоте Земной Конфедерации. Вот еще один ангар, затем еще один. Кажется, все, он на месте.

Сергей прислонил свою личную карточку к небольшой двери для личного состава, сбоку от больших технических ворот в главный шлюз, служащих для транспортировки в ангар габаритных грузов, и прошел в тамбур. Посмотрел мельком на зеленую лампочку на панели, указывающую на то, что давление, кислород и температура в ангаре в данный момент соответствуют норме и, открыв личной карточкой вторую бронированную дверь шлюза, зашел внутрь.

Новенькая, еще сверкающая в бликах от настенных ламп свежей заводской краской «семидесятка» находилась внутри.

Высотой шестьдесят два метра и шириной в верхней части в семь метров, а в нижней, там, где находились реактор, ходовая часть и генератор гиперпространственного перехода, двенадцать с половиной метров, «семидесятка» лежала на боку, упершись нижней частью дюз и верхней частью корпуса в стальные захваты гидравлического подъемника. Когда настанет время старта, он поднимет ее вертикально, дюзами вниз, а верхние бронированные плиты ангара разойдутся в стороны, освобождая кораблю путь в космос. Силуэт «семидесятки» напоминал патрон со странной, очень толстой гильзой, ощетинившейся зачем-то внизу длинными тонкими иглами. Сергей, естественно, еще с первого курса флотского училища знал, что это никакие не иглы, а кристаллические антенны гиперпространственного взаимодействия. Именно с них в космос потечет энергия, свертывающая привычное измерение вокруг корабля и выводящая звездолет в так называемое гиперпространство — странное место, где искажаются все физические законы.

В верхней части звездолета были видны сглаженные утолщения, заканчивающиеся наглухо закрытыми люками — ракетные шахты, в которых находилось главное оружие корабля — ракеты, оснащенные ядерными боеголовками или одноразовыми рентгеновскими лазерами класса космос-космос. В самом конце носовой части корабля также выделялась небольшая выступающая внешняя часть бортового лазера.

Сергей подошел поближе, поднявшись по приставной лестнице-времянке вверх, к входному шлюзу. Приложил личную карточку, подождал, когда после утвердительного писка откроется люк крохотного входного шлюза, и вошел внутрь своего корабля.

Там его уже ждали. Немолодой, с виду немного за сорок, старший мичман с характерными для коренного лунного жителя признаками: бледным лицом и высоким костлявым телосложением, с любопытством смотрел на Сергея, аккуратно протискивающегося в тесноту командирского отсека.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, — по-уставному сказал он, откозыряв Сергею. Вялое движение кисти к виску и то, как, совершенно по-штатски, висел на его тощем теле форменный флотский комбинезон, выдавало в нем недавно мобилизованного гражданского. — Вы, наверное, и есть наш капитан?

— Да, — кивнул ему Сергей, решив, что уставные представления в данном случае не очень уместны. — Кольчужин Сергей Сергеевич, старший лейтенант. Назначен командиром МПД-70 тактический номер M-350. А вы, я полагаю, бортинженер? — Заметив пристальный взгляд, направленный на его простые лейтенантские погоны, Сергей невольно сказал, оправдываясь: — Не успел еще сменить, звание только сегодня получил. — И тут же про себя пожалел об этом. Не хватало еще ему начинать знакомство с подчиненными с оправданий. А как же тогда его авторитет командира?

Сергей почти физически ощущал, как он выглядит в глазах этого борттехника. Юнец, едва переваливший за четвертак, коренной землянин (которых обычно жители Луны, мягко говоря, слегка недолюбливали), среднего роста и телосложения. Обычный парень, каких вокруг пруд пруди. А ведь именно ему придется командовать и вести звездолет в бой, от его приказа будет зависеть жизнь и смерть, как всего экипажа, так и вот этого бортинженера в частности.

— Кудрявый, — вдруг искренне улыбнувшись, так, что его худое лицо совершенно преобразилось, сказал бортинженер. — Старший мичман Павел Павлович Кудрявый, главный бортинженер этого корабля. Поздравляю с новым званием, товарищ старший лейтенант. Я тоже недавно назначен. Ну и побежал сразу знакомиться, так сказать, с техникой. Я же на верфях больше десяти лет отработал, «семидесятки» знаю до последнего винтика и микросхемки. Интересно мне, что нам за машину подогнали. Времени в обрез, а если что не так, надо успеть детали выбить из снабженцев, да еще наладить перед стартом. Время не терпит, вот с самого утра тут по отсекам и лазаю…

Сергей протянул Кудрявому руку, и тот незамедлительно ее крепко пожал.

— Давайте вместе нашу «семидесятку» посмотрим, — сказал парень. — Мне это тоже весьма интересно, как вы понимаете…

Только ближе к вечеру Палыч (как для удобства в общении предложил называть себя сам бортинженер) и Сергей, окончательно проголодавшись, покинули «семидесятку», направившись в столовую при космодроме. Предъявив свои карточки-удостоверения, они взяли стандартные бесплатные блюда (два раза в сутки на лунной базе военнослужащим был положен бесплатный обед и ужин, правда, состоящий из одного набора блюд без возможности выбора, иначе — добро пожаловать в платный зал, где и выбор был гораздо богаче, и пиво с девушками-официантками присутствовали) и сели за отдельный столик. Сегодня в стандартный набор входила тарелка борща, большая котлета с рисом и компот. С аппетитом уплетая немаленькие порции, они стали обсуждать план работ по подготовке корабля к первому вылету.

В принципе, Палыч считал, что их «семидесятка» в хорошем состоянии. Были, конечно, некоторые недоделки, однако они не носили критического характера и могли быть устранены за оставшееся до вылета время. Система жизнеобеспечения звездолета была готова на сто процентов, небольшие нарекания у Палыча вызывала работа бортового компьютера и неполная комплектация некоторых положенных по штату наборов ЗИП. Другой проблемой была поставка и загрузка ракетного вооружения, продуктов питания, медикаментов, комплектов скафандров и формы на весь экипаж и множества других мелочей, которые еще хранились на складах. Все это надо было получить, оформить, загрузить в корабль, зачастую с помощью специального оборудования. Работы уйма. Кроме того, завтра Сергею нужно было знакомиться с личным составом — пятнадцать человек основного экипажа должны были прибыть к «семидесятке» к 08:00 по лунному времени. Боевое слаживание экипажу предстояло проходить уже в космосе — во время выдвижения к точке патрулирования.

Распрощавшись с Палычем, Сергей забрал некоторые личные вещи (которых у него и было-то всего ничего, все умещалось в рюкзаке и небольшом чемодане), покинул офицерскую казарму и направился обратно на космодром. Постояв немного в ангаре и полюбовавшись своим звездолетом, он вошел внутрь и проследовал в капитанскую каюту. Ночевать до вылета парень твердо решил здесь. Да и справляться с массой дел, связанных с подготовкой корабля к вылету, было проще всего непосредственно находясь все время на борту звездолета. В чем-то это даже лучше, чем в казарме. В конце концов, капитанская каюта, располагающаяся в центре корабля, рядом с центральным постом, была самым просторным личным жилым помещением в «семидесятке». Целых семь с половиной квадратных метров. В ней даже можно было выпрямиться во весь рост! Для остальных членов экипажа такой роскоши предусмотрено не было — их каюты напоминали скорее индивидуальные капсулы с койками, расположенные в жилом отсеке по обеим сторонам в два ряда, в которых максимум что можно было сделать — так это сесть в кровати.

И еще Сергею было просто приятно находиться рядом с собственным кораблем. Подобные чувства, пожалуй, испытывает владелец персонального аэромобиля, несколько лет собиравший деньги на саму машину и уплату всех возможных налогов для разрешения им пользоваться хотя бы четыре дня в неделю и, наконец, севший за штурвал своего стального пегаса. Хочется сидеть в салоне, вдыхать такой особенный, такой сладкий запах новой машины, даже гладить ее.

Вот и Сергей, с детства мечтавший о космосе и пошедший в училище космофлота наперекор воле родителей, которые хотели видеть его врачом и имели неплохие связи в первой медицинской академии, выбравший самый сложный в училище факультет командного состава малых кораблей, с боем продиравшийся через КМБ, бесконечные лекции и зачеты, тренировки и экзамены, сейчас хотел быть рядом с воплощением своей мечты о космосе — собственным кораблем.

Парень аккуратно повесил в шкаф новенькую форму с погонами старшего лейтенанта, которую он еле-еле успел получить на складе перед самым закрытием, разложил личные вещи и лег спать. Он еще не успел привыкнуть к низкой гравитации на лунной базе. Гравитационные генераторы постоянно поддерживали ее на уровне чуть выше половины земной, так что спать на жесткой кровати в лунной базе было мягче, чем на самой мягкой и нежной перине, находящейся на Земле. Уставший от насыщенного впечатлениями дня, Сергей быстро заснул.

Утром старший лейтенант с некоторым волнением ждал тех, с кем ему предстоит идти в патруль. Первым, еще до назначенного срока, в ангаре номер 31 появился младший командный состав. Вместе с Палычем в половину восьмого утра прибыл мичман Курт Вельтман, отвечающий за системы вооружений. Низенький, но крепкого сложения и с абсолютно лысой головой, этот немец свое время заканчивал европейскую космическую академию по специальности ракетчика, а потом работал на лунной базе. Когда началась война с эриданами, Вельтман подал заявление добровольцем во флот. Европейские экипажи были в то время полностью укомплектованы, и тогда Тарасов предложил ему перевод в российскую часть эскадры, если он сумеет в течение полугода выучить русский язык и одновременно освоит программу переподготовки. Курт справился и сейчас, правда, с большим акцентом докладывал Сергею о своем прибытии в его распоряжение.

Без десяти восемь появились остальные: два мичмана — бортинженера по системам жизнеобеспечения и ходовым системам звездолета, трое старшин — специалистов, отвечающих за компьютерное оборудование корабля, системы маскировки и обнаружения и корабельный врач. Все они были такими же, как и Сергей, молодыми парнями, совсем недавно окончившими училище младшего командного состава и получившими свое первое назначение. На первый взгляд — нормальные парни, а какими они окажутся в деле, как подумал Сергей, покажет только время.

В отличие от своих командиров, девять матросов смотрелись намного представительнее. Это были мужчины от тридцати до сорока лет, все — бывшие рабочие с лунных заводов, окончившие краткосрочные курсы переподготовки. Высокие, худые, как большинство жителей лунной базы, с бледной от постоянного искусственного освещения кожей и красными от долгого напряжения глазами — профессиональными признаками рабочих лунных заводов или корабельных верфей. Странный подобрался экипаж — матросы в большинстве своем старше своих командиров. Впрочем, Сергей понимал, что это реалии мобилизационной армии военного времени, когда армия кадровая уже по большей части выбита в боях. И этот факт не лучшим образом говорил о положении звездного флота Земной Конфедерации.

Действительно, крупных боевых звездолетов, которые можно было бы с натяжкой назвать космическими линкорами, у Земной Конфедерации осталось только два. Один, насколько Сергею было известно, прятался где-то среди спутников Юпитера, выполняя функцию пугала для эриданских коммуникаций, а второй входил составным элементом в систему обороны Земли. Корабль, способный входить в гиперпространство, мог наносить неожиданные удары даже по маршрутам, проходящим в ближайших звездных системах. Проблема была в уходе от последующего преследования, что было возможно лишь под защитой нескольких укрепрайонов Земной Конфедерации, один из которых располагался среди многочисленных спутников Юпитера с их военными базами. Единственный носитель малых кораблей, способный также играть роль мобильной базы снабжения, строился на лунных верфях уже не один год, но пока так и не мог войти в строй из-за нехватки ресурсов и запредельной сложности проекта, особенно в части работ, связанных с его ходовой частью. Вот так и получилось, что основная тяжесть боев легла на серийные корабли среднего и малого космофлота, которые горели, как спички, вместе с экипажами в пламени войны.

Дело было в гиперпространстве, а точнее в энергии, которая требовалась звездолету для входа в него. С увеличением массы звездолета требуемая для его перехода в гиперпространство энергия возрастала по экспоненте. Если для перехода в гиперпространство обычной «семидесятке» хватало энергии небольшого реактора, работавшего на гелии-3, который выделяли из реголита тут же, на Луне, то для космического крейсера или линкора нужно было строить сложнейшие термоядерные энергетические системы, съедавшие при работе массу ценного топлива. А быстро передвигаться в Солнечной системе, и тем более между звезд, без использования гиперпространства человечество так и не научилось, в отличие от своих врагов, использовавших для межзвездных перелетов совсем другие принципы…

Сергей отогнал непрошеные мысли и, усилием воли придав лицу соответствующий начальственный вид, пошел знакомиться с собравшимся перед кораблем экипажем. Скомандовал построение, внимательно оглядел выстроившихся перед ним людей. Всего шестнадцать человек, разбитые на группы по принципу — начальник плюс один или двое подчиненных ему матросов, и каждая из групп отвечает за свой вид оборудования звездолета. Все серьезны, видимо, в силу возраста и специфики момента. Хотя нет, вон там, с краю, двое матросов улыбаются — друзья, что ли?

«Ладно, с этим потом», — подумал Сергей, еще раз оглядел строй и начал говорить:

— Меня зовут Кольчужин Сергей Сергеевич, звание — старший лейтенант. Я командую боевым кораблем, где нам всем придется служить. — Сергей сделал небольшую паузу, подбирая слова. — Думаю, среди вас нет тех, кто не представляет себе, что такое служба на «семидесятке» и насколько она «не сахар». Не буду об этом читать лекций, сами все знаете… Однако же большинство из вас добровольно пожелало служить в лунной эскадре, значит, вы представляли, на что идете… Скажу кратко: наша с вами общая цель — бить врага до победы и самим постараться остаться при этом живыми. Для выполнения этой задачи с каждого спрошу строго. Времени на раскачку и притирку практически нет, мы все должны как можно быстрее стать одним целым в команде, чтобы не погибнуть без толку в первом же бою. Наша первая задача — подготовить корабль к вылету, работы много. Сейчас каждый из вас мне представится лично, и после этого я обрисую перед каждой группой план работ. Начнем с ходовой части…

Когда каждый из членов экипажа получил свой фронт работ, Сергей вновь вернулся в капитанскую каюту. Присел на кровать, включил компьютер, вышел в корабельную сеть, рассматривая графики и схемы «семидесятки», хранящиеся в памяти центрального компьютера. Что же, работы было немало. И если дело подчиненных носить, монтировать, тестировать и грузить, то дело капитана корабля — доставать и контролировать. Так что нош в руки и марш-марш по складам, вырывать положенное и неположенное из цепких лап тыловых крыс. Само с неба не упадет…

На четвертый день работ, когда Сергей окончательно перезнакомился со всей командой, а значительный объем дел был уже выполнен, ему вновь поступил вызов в штаб эскадры. Послезавтра «семидесятке» предстояло отправиться в свой первый боевой полет, и, видимо, в штабе рассудили, что сейчас самое время получить полетное задание.

Немного нервничая, парень надел парадный мундир и поспешил из космодрома в старую лунную базу по уже знакомому адресу, оставив вместо себя Палыча следить за шедшей в данный момент полным ходом погрузкой продовольствия для корабельной кухни. Специальный подотчетный груз, так называемый «личный капитанский», он получил еще вчера. В него входили предметы, хранящиеся обычно в капитанской каюте, выдача которых экипажу производилась исключительно командиром корабля: ящик настоящего армянского коньяка, сильнодействующие стимуляторы, личное оружие. Остальное вместо него мог получить и Палыч.

Вообще Сергею было чем гордиться. Ракеты уже заняли свои места в шахтах и ракетных спецотсеках звездолета, топливо для реактора, генератора гиперпространственного перехода и ракетной ходовой части загружено, все узлы протестированы Палычем и Вельтманом, незначительные неполадки в бортовом компьютере устранены, программное обеспечение загружено и проверено, продукты со склада пришли под загрузку прямо сейчас. Оставалось лишь получить кое-какие второстепенные грузы — и «семидесятка» полностью готова к старту. А каких нервов это стоило Сергею! Складских то не было на месте, то их не устраивали предъявляемые по сети запросы и накладные, то возникали проблемы с транспортом, то на складе отсутствовало запрашиваемое оборудование… Однако сейчас все это было уже в прошлом.

На сей раз Тарасов не стал угощать Сергея кофе. Выслушал его краткий доклад о ходе подготовки к старту, покивал головой и протянул новоиспеченному старшему лейтенанту опечатанный пакет. Сергей догадывался о его содержимом — в пакете лежали письменный приказ за подписью контр-адмирала и специальный квант-кристалл с зашифрованной информацией о маршруте полета и координатах цели или района патрулирования. Сергей принял пакет и вопросительно посмотрел на Тарасова, ожидая команды быть свободным.

— Подожди, не торопись, — негромко сказал контр-адмирал, видя, что парень готов идти. — Послушай пока меня. Твоя задача — патрулирование у пояса астероидов за второй планетой звезды Барнарда. Выйдешь в район патрулирования по указанным координатам и будешь наблюдать за активностью противника. Аналитики по косвенным данным полагают, что в районе, где была наша шахтерская колония, уничтоженная эриданами сразу после отказа Земли принять унию, противник может высадить свой автоматический шахтерский модуль. Или даже попытаться создать базу. Месторождение там богатое, содержание редкоземельных металлов доходит до десятых процента от общей массы астероида, а противник, похоже, считает, что сейчас мы слабы как никогда. Могут захотеть хапнуть, кусок-то лакомый, а эридане жадны. В случае обнаружения одиночных транспортов или звездолетов-харвестеров противника в данном районе — атакуй. С военными кораблями связываться запрещаю, с групповыми целями — тоже. Твоя основная задача — доставить информацию об активности эридан на Землю. Понятно?

— Так точно, товарищ контр-адмирал!

— Ну, если понятно, то свободен. И помни: мне нужны боевые капитаны, а не щенки, так и не ставшие волкодавами, потому что бессмысленно погибли в первом же бою. На рожон не лезть!

— Есть не лезть на рожон, товарищ контр-адмирал!

— Свободен, — кивнул головой Тарасов. — Удачи тебе, парень.

Глава 2

Осталась позади официальная церемония проводов звездолета, со скупой речью и таким же рукопожатием начштаба, представляющего начальство, цветами у провожающих космонавтов немногочисленных подруг и пронзительно-волнующей, звенящей медью мелодией «Прощание славянки». Захлопнулись герметичные люки шлюзов, отрезая «семидесятку» от внешнего мира, а крышка ангара плавно отошла в сторону, открывая кораблю путь к звездам. «Семидесятка» взлетела, плавно набирая вторую космическую скорость и уходя от Луны по вытянутой параболической траектории.

Сергей сидел в командирском кресле центрального поста и отслеживал на дисплее, как расчетная группа вводит данные для первого гиперпространственного прыжка. Новоиспеченный старший лейтенант внимательно смотрел, как формируются параметры гиперпространственного перехода. Это был как раз тот случай, когда ошибка могла стоить очень дорого.

Насколько Сергей знал, первые опыты в направлении, приведшем человечество к выходу в гиперпространство и, как следствие, к межзвездным перелетам, начались еще в двадцатом веке. Однако тогда, из-за слабости инструментальной и теоретической базы, ничего впечатляющего сделать не удалось. Все, чего удалось добиться ученым, так это нескольких заметок в СМИ о возможно осуществленной телепортации нескольких квантов света. В сороковых годах двадцать первого века, когда с изобретением квантового компьютера возможности ученых значительно увеличились, несколько научных коллективов, объединив усилия, вновь вернулись к этой теме, интерес к которой так и не угас со временем. Единая теория поля не давала покоя многим поколениям физиков и математиков. Распутать гордиев узел и связать, наконец, в единое целое связи между энергией, материей, пространством, временем и гравитацией было еще со времен Эйнштейна светлой мечтой многих гениальных умов… Забегая вперед, можно сказать, что сделать этого так и не удалось. Зато в процессе работы ученые получили весьма интересные результаты.

Сергей не был прогульщиком и лекции в училище по квантовой физике и физике пространства посещал исправно. Однако ясного понимания всех этих взаимосвязей в макро- и микромире из стен аудиторий он так и не вынес, ограничившись лишь выученными к экзаменам формулами и длиннющими простынями их выводов, пестрящими интегралами и физическими операторами, которые он забывал сразу по появлению в зачетке записи о сданном экзамене. Тем не менее он уяснил для себя, что при некотором специально подобранном энергетическом воздействии можно менять условия взаимодействия основных фундаментальных признаков нашей Вселенной — времени, пространства, энергии, материи и гравитации, превращая их одно в другое. Так, за счет энергии оказалось возможным изменить пространство, материю и гравитацию. Практическим результатом этих исследований стали генераторы гравитации и основанные на гравитационном взаимодействии системы обнаружения, а также гиперпространственные двигатели.

Если бы Сергея попросили описать процесс гиперпространственного перехода своими словами, он бы, наверное, не смог сделать этого так, чтобы собеседнику было понятно. Он и сам это не очень понимал. Когда корабль уходил в «гипер», он не переносился полностью из нашего мира в какое-то иное место, нет. Просто он в этот момент становился не только материальным объектом, а в чем-то уже и нематериальным, и это что-то имело отношение к гравитационным взаимодействиям. Ну, как электрон, который одновременно и волна и частица. А поскольку гравитация распространяется мгновенно, то это ее свойство было отчасти присуще и кораблю, позволяя ему снова полностью материализоваться в выбранной отдаленной точке пространства через короткие промежутки времени, иногда в несколько раз обгоняя выпущенный из точки старта в точку материализации корабля свет. Конкретная «скорость» звездолета в гиперпространстве, или просто «гипере», как для краткости говорили многие космонавты, зависела от одного из основных параметров гиперперехода — его интенсивности. Чем больше была так называемая интенсивность, тем быстрее происходило перемещение звездолета относительно обычного пространства. И тем менее материальным объектом в обычном мире и, следовательно, менее уязвимым для атак извне был корабль.

Однако тут была и оборотная сторона медали. Высокая интенсивность гиперпространства требовала очень высоких затрат энергии. Кроме того, перейдя некий порог интенсивности, звездолет мог просто не вернуться в обычный, материальный мир. Или вернуться, но «неправильно собранным». Также высокой интенсивности гиперпространства следовало избегать вблизи крупных материальных объектов, так как сильное действие их гравитационного поля могло самым фатальным образом повлиять на параметры гиперперехода корабля. Например, для «семидесятки» Сергея рабочим порогом передвижения в Солнечной системе, в зависимости от места нахождения звездолета, была интенсивность гиперпространства в 15–45 относительных единиц, пределом — от 25 до 60. В то время как в межзвездном пространстве ее можно было увеличивать в разы.

Так что одним прыжком от орбиты Луны в систему Барнарда Сергей прыгнуть не мог. Точнее мог, но с этой интенсивностью в гипере ему пришлось бы лететь до цели долгие годы. Сначала нужно было достаточно отдалиться от Луны и тем более Земли, используя обычный ядерный двигатель, потом сделать осторожный прыжок подальше от Солнца и гравитационных полей планет-гигантов, затем уже более интенсивный гиперпереход за пределы Солнечной системы, и уж тогда только взять курс на систему Барнарда. В итоге это путешествие должно было занять не менее трех недель. Потом не меньше месяца патрулирования, и такое же долгое возвращение обратно. В этом была вся жизнь экипажей малых кораблей, подобных семидесятой модели — долгие недели и месяцы нахождения в тесном и замкнутом пространстве звездолета, где люди заперты, как шпроты в банке, посреди безжизненного и пустого космоса и без всякой уверенности в том, что ты встретишь противника. И иногда короткие яростные схватки, зачастую заканчивающиеся гибелью корабля и экипажа, даже не сумевших уничтожить в ответ ни одного эриданского звездолета.

Но у землян не было другого выбора. Война началась не по воле людей, и другой возможности удерживать противника у них не было.

Сергей помнил, как произошел конфликт. Тогда он был еще школьником, однако события тех лет твердо отложились в его памяти. Эпоха освоения космоса начиналась для людей достаточно хорошо. С помощью звездолетов, использующих гиперпереходы, США, Россия, страны Евросоюза и Азиатского союза колонизировали окраины Солнечной системы, а затем и двух ближайших к Земле звездных систем — звезды Барнарда и Альфа Центавра. К этому времени ресурсы Земли подошли к концу, и освоение космоса стало насущной необходимостью. Создание нескольких крупных межзвездных транспортов хоть и влетело в копеечку, но полностью оправдало затраты, сделав возможной быструю перевозку людей и грузов внутри Солнечной системы и создав первые базы за ее пределами. Человечество уверено встало на путь космической экспансии.

А потом появились эридане, названные так людьми по названию звезды в десятке световых лет от Солнечной системы, где располагался их родной мир. Нет, они не начали немедленную войну. Похожие на людей, с зеленоватой кожей, большими глазами и низкого роста, они были воплощением самой вежливости. Открыли посольство на Земле, принесли свои заверения в вечной любви и дружбе с людьми, наладили торговлю (правда, быстро сведенную почти на нет, поскольку никаких своих высокотехнологичных товаров инопланетяне не предлагали, а ресурсами не очень-то интересовались). Тем не менее человечество их встретило с невиданным энтузиазмом. Наконец-то братья по разуму! Да еще говорят такие добрые и правильные слова, очень интересуются нашей культурой и бытом, щедро платят организациям, исследующим и систематизирующим для них культуру и обычаи народов разных стран, предлагают дружить… Этакие милашки.

Идиллия продлилась чуть больше девяти лет. Затем, в один далеко не прекрасный день, из посольства эридан на Земле президентам ведущих земных государств были переданы толстые пакеты с бумагами и информационными квант-кристаллами. Там было одно небольшое заявление и длинная программа действий. В администрациях президентов почитали и ахнули. Фактически, если опустить разные красивости, человечеству предлагалось ликвидировать себя своими же руками. В заявлении было черным по белому, на родных для президентов языках написано, что человечеству выпал великий шанс присоединиться к унии с эриданами и совместно процветать. Указывалось, что это вопрос уже решенный. Однако, поскольку на данный момент человеческая раса неправильна и подлежит коррекции, людям следует выполнить ряд действий. И перечислялась длинная, на годы вперед расписанная программа, названная не без ехидства «дорожной картой». Начать предлагалось с детей, которых следовало в течение двух-трех лет изъять из всех семей и передать на воспитание контролируемым эриданами воспитателям, затем перечислялись меры по избавлению от балласта в виде стариков и безнадежно больных, на седьмой-восьмой год программы с помощью эридан предполагалось сделать корректирующие генно-инженерные операции у людей, достигших репродуктивного возраста, и ввести генетический контроль. И прочее в таком духе, пока человечество не станет «корректным и готовым к сопроцветанию» во главе с эриданами. А в конце следовало уточнение, что лучше бы людям пойти на сотрудничество с инопланетянами добровольно, а не то великая эриданская цивилизация сделает все собственными силами.

Президенты сначала схватились за голову. Однако им хватило ума не действовать сгоряча. В ответном письме было заявлено, что люди подумают над интересным предложением великой эриданской расы и, конечно, скорее всего, примут его. Но нужен годик-другой на подготовительный период. А пока посольство инопланетян просят отбыть восвояси, чтобы прилететь попозже и уже тогда развернуть программу переделки человечества под эриданский стандарт по полной.

Эридане сказали, что они очень рады столь разумному решению, и, ненадолго попрощавшись, отбыли на родину, оставив нескольких наблюдателей.

А на Земле и в колониях развернулась тотальная мобилизация. Промышленность и экономика спешно перестраивались на военные рельсы. Сотрудничающие с эриданами общественные организации буквально растворились в воздухе вместе со своими сотрудниками. Создавались военно-космические училища, имеющиеся космические верфи завалили военными заказами и строили новые. Повсеместно вырастали фабрики и заводы, готовые к выпуску вооружений. Тем временем эриданских наблюдателей возили по пустым детским домам и больницам, показывая их как часть подготовительной программы для великой переделки земной цивилизации.


Выиграть удалось почти три с половиной года. При этом, учитывая сжатые сроки, сделать удалось немало. У землян раньше не было полностью военных космических кораблей, эта роскошь никому не была нужна. С кем им было воевать? С космическими кораблями других земных военно-политических блоков? Так ведь двадцать второй век на дворе — не средневековье с местными разборками пиратов, каперов и купцов вдали от цивилизованных стран, где-нибудь в Карибском море. Очень быстро станет понятно, кто и на кого напал, и ответ держать агрессору придется не в космосе — тут же, на Земле. А всерьез воевать на родной планете накопленным и созданным к двадцать второму веку оружием никому не хотелось. У слабых государств космических кораблей все равно не было, а сильные предпочитали «горячим» или «холодным» конфликтам войны торговые, которые были и безопасней и даже выгоднее. Конечно, на транспортных и исследовательских звездолетах зачастую было то или иное оружие, но это были именно что вооруженные транспорты, а не боевые звездолеты, изначально проектировавшиеся и создававшиеся с одной целью — вести войну в космосе. Пришлось все начинать с нуля. Два линкора успели спроектировать и заложить на лунных верфях. Три корабля поменьше, условные крейсера, были уже на стадии отделочных работ. Те транспорты, которые было возможно, вооружили по максимуму. Кроме того, большое внимание уделялось системе стационарной противокосмической обороны Земли и важнейших колоний. А главное, чтобы иметь какой-то флот уже прямо сейчас, спроектировали и построили несколько десятков звездолетов серии двадцать, предшественников знаменитой «семидесятки». Это были маленькие корабли с экипажем в семь человек, пятью ракетами с термоядерной начинкой и одной маломощной электромагнитной пушкой. Никакой брони, практически никаких систем активной или пассивной защиты, кроме той самой пушки, теоретически способной временно закрывать от вражеских ракет роем стальных шариков сектора ухода корабля в гипер. Фактически «двадцатка» была кораблем-смертником, который имел лишь одно преимущество — был дешев и строился очень быстро. В условиях, когда война могла начаться со дня на день, а воевать было нечем, это был хоть какой-то выход из положения.

Через три с половиной года эридане потребовали немедленного начала комплекса мер по выполнению программы коррекции человечества. От землян требовалось принять несколько тысяч инопланетных «специалистов по коррекции», передать под их управление шахтерские поселения на крупных астероидах звезды Барнарда, а также в течение двух недель перевезти в самую крупную шахтерскую колонию первую партию в дветысячи детей в возрасте от двух до четырех лет для последующей передачи их инопланетянам. Своих планов на использование этих детей эридане не скрывали — дети были нужны для обучения будущих воспитателей и корректоров для человечества, из местного, так сказать, материала. В этот раз они получили решительный отказ. В совместном заявлении президентов ведущих мировых держав было сказано, что земляне своих детей не отдают, так как это противоречит не только морали, но даже самому смыслу существования всего человечества. Это — неприемлемо. По остальным пунктам — давайте продолжим переговоры.

Видимо, только в этот момент эридане начали что-то понимать. Переговоры они прекратили, а в скором времени нанесли удар. Двенадцать крупных кораблей появились в районе пояса астероидов звезды Барнарда и высадили десант на крупнейшую в системе шахтерскую колонию, принадлежавшую на паях России и Европейскому союзу. После чего эридане заявили по оставшимся дипломатическим каналам, что они, конечно, очень сожалеют, но вынуждены начать коррекцию человечества под правильный стандарт своими силами. Разведка заранее отследила появление флота противника, однако сводный флот землян смог прибыть в пояс астероидов лишь через неделю. Встреча двух флотов вылилась в сражение, названное впоследствии людьми боем у астероида «Северный-21». Там и настал звездный час «двадцаток». Крупные корабли Земли, два только-только законченных крейсера и пять вооруженных бывших транспортов погибли в самом начале схватки, сумев уничтожить лишь один корабль противника. А вот мелкие «двадцатки» неожиданно оказались врагу не по зубам. Четыре десятка мелких кораблей, способных, в отличие от своих крупных собратьев, практически мгновенно уходить в гипер и выныривать в самых неожиданных для противника местах, атаковали врага, словно пчелы медведя. Они выпадали в обычное пространство на минимальном, по космическим меркам, расстоянии от противника, выпускали за считанные минуты свои ракеты и снова исчезали, уходя через гиперпространство к транспортам снабжения, раз за разом продолжая налеты на врага. Эридане, чьи корабли не могли уходить в гиперпространство, ничего не могли этому противопоставить, кроме суматошных ударов из всех калибров по возможным направлениям атаки. Если большим кораблям землян требовались десятки минут на то, чтобы уйти в гиперпространство, в течение которого они были крайне уязвимы, то у «двадцаток» на это уходили десятки секунд. Смертоносный конвейер из стремительных атак, отступлений для приема новых ракет и новых атак продолжался чуть больше двух суток. Эриданский флот погиб весь. Из сорока участвовавших в бою земных «двадцаток» уцелело только пять кораблей. Однако победа в космосе была одержана, после чего земной спецназ высадился в захваченную колонию и уничтожил там противника в коротком, но яростном бою.

Так началась война. Сразу после сражения у астероида «Северный-21» на Земле произошли крупные политические перемены. Ведущие политико-экономические блоки (Соединенные Штаты и Канада, Россия, Индия, Европейский союз, Азиатский союз и Латиноамериканский союз) объявили о своем объединении в единую Земную Конфедерацию на время конфликта. Вскоре к ней присоединились другие страны Земли, для противостояния врагу единым фронтом. Было создано верховное военное командование Земной Конфедерации, которое получило контроль над всеми космическими силами человечества.

Проект «двадцать», оказавшийся неожиданно удачным, что показало первое сражение, был серьезно переработан с учетом реального боевого опыта. Так возник звездолет проекта «семьдесят» — основная рабочая лошадка военно-космического флота Земли в этой войне. Кораблю усовершенствовали ракетное и добавили лазерное вооружение, улучшили ходовую часть и генератор гиперперехода, продлили максимальный срок автономности полета до нескольких месяцев. Но в целом это осталась та же «двадцатка» — малозащищенная, стремительная и опасная. Сеть патрулей из этих звездолетов, опираясь на защищенные стационарными космическими крепостями базы снабжения у постоянных колоний, опутала человеческий космос, отслеживая попытки вторжения эридан. В случае обнаружения эриданских кораблей «семидесятки» могли атаковать их самостоятельно, или, объединив усилия нескольких кораблей в своеобразную «волчью стаю», если противник был очень силен, действовать совместно.

Успех этой тактики в немалой степени зависел от способа перемещения звездолетов эридан в космическом пространстве. Инопланетяне по невыясненным причинам не использовали гиперпространство. Ушедшие несколько дальше, чем земляне, в научном плане, они, по мнению земных ученых, обладали иной технологической культурой и несколько отличной от землян логикой. Их звездолеты использовали другой подход к проблеме преодоления межзвездных пространств — наряду с обычным ядерным двигателем они использовали так называемый «вероятностный двигатель». Выглядело это предельно странно. Вот земные средства космической разведки внезапно обнаруживают эриданский корабль, подлетающий к орбите Плутона со скоростью семьдесят километров в секунду. Казалось бы, и ладно — до ближайших земных баз ему с этой скоростью лететь еще больше года. Корабль не ускоряется и не пропадает из поля зрения сенсоров, не использует гиперпереход. И вдруг раз — и в неподдающийся измерению ничтожно малый миг времени он оказывается на десяток миллионов километров ближе к Солнцу — согласно показаниям одних сенсоров, при этом оставшись на старом месте по показаниям других. Еще проходит несколько минут или часов — и, один за другим, все сенсоры показывают наличие корабля в новой точке пространства. Так называемый (из-за отсутствия ясного понимания картины произошедшего) «вероятностный переход» свершился. У «вероятностного перехода» тем не менее были свои законы. Чем больше было расстояние, через которое произошел скачок, тем дольше звездолет противника не мог совершить новый. В пределах звездных систем такие прыжки были значительно короче, чем в межзвездных пространствах. Эридане, как и земляне, были сильно ограничены в возможностях прыжка через пространство вблизи крупных по массе объектов вроде планет и их спутников. Как ни странно, противник не мог совершать подобные прыжки по своему желанию в любой момент времени, он, видимо, мог лишь задать направление, контрольную точку пространства, в которой должен оказаться корабль по завершению процесса и инициировать перелет в этом режиме или же отменить его. Во время полета в режиме «вероятностного перехода» звездолет эридан двигался, словно укутанный в некое поле, визуально выглядевшее как розоватое облачко неустановленной природы. Это означало, что процесс полета в режиме перехода врагом инициирован. Но само время прыжка, по мнению земных ученых, от капитана вражеского корабля не зависело. Он мог «прыгнуть» через полминуты, а мог, инициировав процесс перехода, дожидаться прыжка часами и погибнуть, сожженный земными кораблями, так и оставшись на месте. Земные ученые полагали, что эридане каким-то образом воздействовали не на фундаментальные параметры Вселенной, как люди со своим гиперпрыжком, а на причинно-следственную связь событий и ее отражение в теории вероятностей. Они каким-то непостижимым образом меняли логику событий под себя так, что она как бы прогибалась перед ними, выполняя их приказы. Однако делать это эридане могли, очевидно, не просто так, а затрачивая на это ресурсы и энергию и будучи вынуждены подчиняться некоторым ограничениям. Большего земные ученые и инженеры сказать не могли. Захваченные после битвы у астероида «Северный-21» относительно целые двигатели вражеских кораблей и образцы инопланетных технологий не смогли толком ничего объяснить. Земным инженерам остались неясны ни логика создателей этих устройств, ни принципы их работы. Все в них было непонятным — какие-то химические жидкости в странных трубочках и колбочках, взаимопроникающие и несмешивающиеся коллоидные растворы, множество ламп, излучавших разной длины световые волны и работавших, казалось, сами по себе, провода, никуда не ведущие и нигде не начинающиеся, что-то вроде электронных схем — все это в абсурдном переплетении друг с другом, словно объединенный ночной кошмар сумасшедших химиков, физиков и инженеров. Как и почему это работало у противника — сплошная тайна. Утешало лишь одно — разобраться с земными двигателями гиперперехода эридане тоже не могли.

На основе так называемых «технологий управления вероятностью» работали и некоторые из систем вооружений противника. Наряду с ракетным и лазерным оружием враг мог атаковать земной звездолет или выпущенную по нему ракету неким излучением непонятной природы, распространяющимся в пространстве немного медленнее скорости света. Во всяком случае, так это выглядело со стороны. Розоватый широкий луч накрывал цель и… иногда что-нибудь происходило. Корабль или ракета могли немедленно взорваться, мог погибнуть от непонятных причин экипаж звездолета, могло выйти из строя оборудование. А могло и ничего не случиться. Похоже, полностью управлять этим процессом враг был не в состоянии.


Координаты гиперперехода были заданы и обработаны в течение трех часов. Теперь экипажу звездолета с бортовым тактическим номером 350 оставалось только ожидание — «излюбленное» занятие экипажей «семидесяток». Звездолет от рассчитанной точки старта отделяли двое суток полета. Сергей встал с командирского кресла, пригладил рукой короткий уставной «ежик» светло-русых волос и пошел с инспекцией по отсекам, чтобы лично проконтролировать, как выполняется основной командирский принцип — «солдат должен быть занят». К некоторому его удивлению, никаких мер принимать не требовалось. Паша Воленко, нынешний корабельный доктор и вчерашний студент, с сосредоточенным видом перебирал свои запасы в крохотном медотсеке. Бортинженеры сидели на предписанных уставом местах в своих отсеках и сосредоточенно изучали (или только делали вид, что изучают — кто их разберет) с дисплеев своих терминалов техническую документацию, младший личный состав, на первый взгляд, тоже был при деле.

Кто-то читал инструкции, кто-то находился при командире своей группы, разбираясь в чертежах и документах вместе с ним. «Ну, просто паиньки, а не экипаж», — подумал Сергей. Придравшись (впрочем, беззлобно, скорее для порядка) к некоторым мелочам и обговорив со старшим комсоставом своего корабля — Кудрявым, Вельтманом и двумя мичманами — его тезкой Сергеем Дорониным, отвечавшим за жизнеобеспечение, и Алексеем Егоровым, в чьем ведении была ходовая часть и реактор, графики дежурств и отдыха, Сергей решил, что можно оставить ненадолго своих подчиненных в покое, и удалился в капитанскую каюту. Там, не удержавшись, свинтил горлышко одной из бутылок с коньяком, входивших в капитанский НЗ, и сделал добрый глоток прямо из горла — за успех полета. Его первый боевой вылет начался.

К точке перехода «семидесятка» долетела без приключений, покинув опасную зону гравитационных взаимодействий и земной укрепрайон. Остались позади орбиты, по которым вращались вокруг Земли массивные корпуса боевых орбитальных платформ и ощетинившиеся антеннами автоматические ракетные и лазерные военные спутники. Гравитационные поля Земли и Луны в этой точке ослабли настолько, что не могли служить помехой для гиперперехода малой интенсивности. В последний раз уточнив данные, Сергей начал свой первый прыжок.

— К гиперпереходу готовность в отсеках номер один, — уставной командой дал старт переходу Сергей. Последовательность действий, команд и уставных ответов подчиненных при гиперпереходе в курсантов всех военно-космических училищ вдалбливали не один год. В ответ, согласно уставной очередности, стали рапортовать командиры отсеков и систем звездолета.

— Ходовая часть. Есть готовность номер один!

— Жизнеобеспечение. Есть готовность номер один!

— Боевая часть. Есть готовность номер один!

— Гиперпереход начать! — дождавшись последнего рапорта о готовности, скомандовал Сергей.

— Есть начать! — произнес интерком голосом Алексея Егорова, командира ходовой части.

Десяток секунд в интеркоме было тихо, затем Алексей снова рапортовал:

— Гиперпереход начат, интенсивность одна единица.

Сергей мельком глянул на экран, выводящий показания внешних видеокамер корабля. Было видно, как изображения звезд и зелено-голубого диска Земли как бы подернулись сероватой дымкой и немного расплылись. Это могло означать только одно — «семидесятка» с бортовым номером 350 уже не вполне принадлежала нашему миру. Частично она становилась чем-то иным, то ли волной, то ли взаимодействием в микромире элементарных частиц, то ли еще чем-то. Гиперпереход начался.

— Интенсивность три единицы. Интенсивность пять единиц, — продолжал докладывать Алексей по мере того, как звездолет уходил из привычного мира.

Звезды и Земля уже были практически не видны, экраны внешних видеокамер заполнила чернота. Свет с трудом пробивался извне туда, где была «семидесятка».

— Интенсивность десять единиц. Интенсивность двенадцать единиц, — доносилось из интеркома.

— Пятнадцать единиц. Стоп, — скомандовал Сергей.

— Есть пятнадцать единиц. Есть стоп, — через некоторое время доложил Алексей.

Звездолет достиг требуемой интенсивности перехода. Максимальным уровнем для безопасного прыжка «семидесятки» в пределах орбит внутренних планет была величина интенсивности в двадцать — двадцать две единицы. Однако не было никакого смысла рисковать, осуществляя гиперпереход на пределе возможностей корабля. Прыжок с пятнадцатью единицами за пределы орбит планет земной группы должен составить четверо суток, что было вполне приемлемо. Дальше можно было прыгать с интенсивностью в 35–40 единиц, уходя за пределы Солнечной системы, а затем следовал главный прыжок — 250-единичный межзвездный перелет.

— Зафиксировать интенсивность. Начать переход, — дал завершающую команду Сергей.

— Есть, — отозвался Алексей. И чуть погодя: — Интенсивность зафиксирована в пятнадцать целых две сотых. Переход начат. Расчетное время завершения — через девяносто три часа. Первый гиперпереход стартовал.


Что делает экипаж в звездолете во время гиперперехода? В основном ничего — это знает любой человек, имеющий отношение к космонавтике. Не рекомендуется это — заниматься чем-либо активным в гиперпереходе. По возможности на время прыжка откладываются починка, уборка, учебные тревоги, настройка и отладка оборудования. Как издавна замечено программистами — если система стабильно работает, то не надо ничего менять. Космонавты, а уж экипажи «семидесяток» особенно — народ суеверный. И возникшее еще со времен самых первых гиперпереходов поверье, что те, кто занимается активными работами во время прыжка, имеют все шансы вынырнуть «неправильно собранными» у них весьма популярно. И, несмотря на то что никакой достоверной статистики или внятного научного объяснения это поверье под собой не имеет, хороший капитан наперекор ему без особой нужды не пойдет. Ну, не надо этого делать — это такой же моветон, как заставить, например, экипаж бриться во время патрулирования. Люди, как говорится, не поймут.

Сергей считал себя хорошим капитаном и во время прыжка экипаж не напрягал. Не то что бы он зарабатывал дешевый авторитет у подчиненных — настоящий авторитет боевой капитан зарабатывает или теряет (зачастую вместе с жизнью и кораблем) в реальном бою, остальное, в общем-то, не в счет. Просто не видел смысла. Пусть все привыкнут друг к другу и к кораблю и немного отдохнут. Во время подготовки к межзвездному прыжку будет еще время на авралы и учебно-боевые тревоги. Так что летели спокойно, экипаж нес вахты на своих постах или отдыхал в крохотных капсулах-каютах, читая документацию (теоретическую подготовку никто не отменял), слушая музыку или просматривая фильмы по личным компьютерным терминалам.

Из гипера вышли далеко за марсианской орбитой. Снова все по устоявшейся схеме — сначала ориентация в пространстве, связь со штабом, затем расчет параметров нового прыжка. Пользуясь случаем, Сергей провел пару учебных тревог. Справились, по его оценке, так себе, на нетвердую четверочку. Впрочем, в космическую эпоху скорость готовности к бою во многом зависит от скорости расчетов бортовых компьютеров. Однако и экипаж расхолаживать нельзя — люди должны быть собранны и готовы к реальной боевой ситуации, чтобы в решающий момент не теряться, а принимать верные решения и здраво оценивать ситуацию.

Новый прыжок перенес «семидесятку» уже за пределы Солнечной системы, оставив позади орбиту Плутона. Далее снова длительная подготовка и решающий рывок в систему Барнарда, туда, где на данном этапе войны происходили основные столкновения землян с эриданами. Инопланетяне, безуспешно попытавшись пару раз прорваться непосредственно к колониям землян в Солнечной системе, теперь медленно, но верно вытесняли их из двух других освоенных звездных систем, пытаясь лишить человечество ресурсной базы. Люди отчаянно сопротивлялись, и свою посильную лепту в этот процесс готовился внести экипаж «семидесятки», под тактическим номером 350.

Глава 3

На седьмые сутки патрулирования внутри пояса астероидов звезды Барнарда экипаж «семидесятки» так никого и не обнаружил. Системы наблюдения молчали, не находя признаков наличия ни своих, ни чужих кораблей. Впрочем, ничего необыкновенного в этом факте не было. Пояс астероидов звезды Барнарда — в нынешние времена одна из основных ресурсных баз человечества, с которой на земные заводы и космические верфи поставляется более семидесяти процентов сырья редкоземельных и тяжелых металлов — был огромен. Гравитационные сенсоры, основной инструмент дальней разведки звездолета, не могли работать эффективно из-за большого количества гравитационных взаимодействий между самыми разнообразными по размеру и массе астероидами, радарные системы среди астероидов тоже были малоэффективны.

Когда-то давно вокруг звезды Барнарда вращалось три планеты. Теперь же их осталось только две. Первая, самая близкая к звезде, особого интереса не представляла. Просто голый, холодный камень, без богатых залежей полезных ископаемых, освещаемый скупым светом красного карлика. Вторая планета была интереснее. Когда-то она была похожа на Венеру в Солнечной системе — планета с плотной атмосферой, состоящей из углекислого газа, азота и вулканических газов, с высокой температурой поверхности. Однако из-за недостатка энергии, исходящей от красного карлика, вторая планета довольно быстро прошла эту стадию и, охладившись, в настоящий момент потеряла немалую часть своей атмосферы. Уменьшились атмосферное давление и температура, так что ее климат стал более мягким с точки зрения людей. Тем не менее из-за орбитального резонанса одна сторона планеты была всегда повернута к звезде, в то время как другая не получала свою порцию энергии от светила. Что, в свою очередь, вызвало разницу температур на двух полушариях и, как следствие, постоянные сильнейшие ветры и песчаные бури в ее атмосфере, доходящие до двухсот пятидесяти километров в час. Этот факт и стал приговором для программ ее колонизации — слишком сложно, овчинка не стоит выделки.

А вот с третьей планетой звезды Барнарда несколько миллионов лет назад произошла какая-то катастрофа. Было ли это столкновение с астероидом или произошел взрыв изнутри планеты — точно не известно. В настоящий момент вместо нее вокруг красного карлика вращался астероидный пояс с множеством обломков, иногда весьма крупных. И, что самое интересное, богатых тяжелыми металлами. Руды, обнаруженные на астероидах, порою были фантастически богаты. Так, содержание вольфрама в них доходило до семи процентов, платины, иридия и палладия — до полутора-двух процентов. Месторождения этих металлов на самой Земле были уже почти исчерпаны, а те, что были найдены в пределах Солнечной системы, оказались не столь богаты. Так что астероидный пояс звезды Барнарда стал активно эксплуатироваться, как только люди обнаружили его богатства.

Сейчас «семидесятка» Сергея вела поиск у развалин бывшей когда-то главной шахтерской колонией системы Барнарда «Изумрудный город». Название появилось давно, после того как там, впервые за пределами Земли, были случайно найдены настоящие изумруды, при добыче редкоземельных металлов в шахтах. Хотя большую известность, чем находка драгоценных камней, этой колонии принесла война с эриданами. Именно с высадки эриданского десанта в «Изумрудный город» началась «горячая» фаза противостояния двух цивилизаций. Еще до того, как земной и эриданский флот начали упорную борьбу в нескольких сотнях тысяч километров от колонии у астероида «Северный-21», эриданские десантники, быстро подавив сопротивление колонистов (у тех и оружия-то почти не было), захватили шахтерский поселок, насчитывающий около полутысячи рабочих-шахтеров и обслуживающего их персонала. Два десятка детей эридане отобрали и вывезли в родной мир сразу, остальных шахтеров, из тех, кто не оказывал сопротивления, заперли в здании управления шахты, объяснив им, что впоследствии они все пройдут операции по коррекции и присоединятся к содружеству эриданского сопроцветания. Там люди просидели несколько дней. Когда эриданский флот был разбит, а в «Изумрудный город» были сброшены недавно сформированные отряды космического десанта Земной Конфедерации, здание шахтоуправления эридане взорвали. Вместе со всеми находившимися там пленниками, прямо на глазах ведущего бой десанта. Симпатий десантников этот шаг им явно не прибавил, и все эридане, кроме нескольких особей, позарез нужных ученым и разведке, были перебиты. Среди шахтеров выживших оказалось меньше десятка — на многих пленниках были скафандры, в которых их вели в здание управления, и некоторые из них пережили взрыв. Впоследствии всю картину происходящих в «Изумрудном городе» событий восстановили с помощью записей, найденных в уцелевших компьютерах и камерах видеонаблюдения, обнаруженных в отбитом назад поселке. На них было хорошо видно, как инопланетяне отбирают детей у родителей, расстреливают нескольких мужчин, один из которых набросился на вооруженного эриданина, когда тот отбирал его дочь, загоняют людей в здание управления… На их основе был снят отличный документальный фильм, показанный по всем земным сетевым информканалам…

Сейчас на месте колонии были лишь руины. Месяц спустя после этих событий эриданский рейдер сбросил на безлюдные остатки колонии атомную бомбу, сделав ее окончательно непригодной к дальнейшей работе. Возможно, эридане таким образом просто мстили за свой погибший десант, или, может быть, не хотели дать людям шанс снова наладить добычу сырья, опираясь на уцелевшую инфраструктуру поселка — кто знает?


Пролетев в нескольких сотнях километров от оплавленного кратера и руин на боку большого, диаметром около восьмисот километров астероида, «семидесятка» развернулась и пошла к следующей контрольной точке своего патруля. Сергей оторвался от экрана, на котором рассматривал развалины «Изумрудного города» и вернулся к прерванному разговору, который шел в кают-компании звездолета уже второй час.

— А я говорю, нет их тут, — немного повышенным тоном доказывал свою правоту Петр Сухопаров (уже давно ставший для присутствующих в кают-компании космонавтов просто Петей), старшина и специалист по маскировке и обнаружению. — Никаких следов, — продолжал он. — И я отвечаю, внутри этого астероидного пояса мы можем мотаться недели и месяцы и так ничего и не обнаружим. Грависенсоры всякую пургу показывают, сигналов — море, селекцию по скоростям и материалу объектов я сделать не могу. Толку тут болтаться?

— Значит, ты считаешь, надо прыгать за внешний радиус пояса? — снова уточнил Сергей.

— Да, именно так. У нас пока по топливу все нормально. Можно разок прыгнуть и осмотреться. Если враг на подходе — должны его заметить. А нет никого — то обратно сюда, будем продолжать патруль как приказано, — повторил свои доводы Петя. Длинный и худой, он нервно стискивал в пальцах кружку с чаем, периодически поглаживая отросший за время патруля ежик юношеской бородки.

— Ну а ты что молчишь? — развернулся к сидевшему рядом с ним Вельтману Сергей.

— Герр капитан, я думать, Петья все же прав, — недостаточное знание русского языка Куртом Вельтманом давало себя знать, несмотря на то что он общался исключительно на нем уже четвертую неделю. — Я не трус, герр старший лейтенант. Но я не хочу без нужды драться в астероидах, герр капитан. Если будьет что-то покруче автоматического шахтерского модуля — нам тут, скорее всего, будьет этот, как это будьет по-русски — меховой северный лисиц. Очень короткие расстояния и плохо с маневром для моих ракет. Надо прыгать на простор.

— Палыч, что ты скажешь? — продолжал опрос Сергей.

— Скорее да, чем нет. Но решать тебе — ты капитан.

— Спасибо, родной, утешил, — сказал Сергей. — Ладно. Прыгать так прыгать. В конечном итоге железного приказа держаться в поясе астероидов у нас не было. Попробуем…


— Интенсивность десять единиц. Интенсивность пять единиц, — уже в который раз за патруль докладывал параметры процесса выхода из гипера мичман Егоров.

Экипаж замер на своих местах по боевому расписанию, как и положено при выходе из гипера. Мало ли какие неожиданности могут ожидать звездолет в реальном мире?

— Три единицы, две единицы, — продолжал докладывать Алексей.

— Стоп! — нарушая все правила, вдруг закричал Петр. — Остановите выход из гипера!

— Новая интенсивность пять единиц, — скомандовал Сергей. — Выполнять. — И дождавшись от Алексея подтверждения команды: — Петя, ты что, белены объелся? Доложите ситуацию, старшина Сухопаров!

— Есть доложить, — немного успокоившись, сказал Петя. — Товарищ старший лейтенант, детекторы показали цель. Можно сказать, мы чуть не влетели в нее. Где-то на полутора единицах интенсивности гравидетекторы уже начинают работать. Плохо, конечно, но что-то разобрать можно, особенно если объект близко. А тут три засветки, буквально в двух тысячах километров от нас.

— Понял, — отозвался Сергей. — Новый приказ: интенсивность двадцать единиц, прыжок на одну световую секунду, вектор движения прежний. Выполнять. Палыч, Алексей, — такой вопрос, мы можем, выходя из гипера, остаться там на какое-то время где-то на пол-единицы интенсивности? Как бы и вышли, и в то же время не совсем?

— Можем, — первым ответил главный бортинженер. — Но это рискованно — генератор таких вещей не терпит. Износ очень большой и энергии нужна прорва. Да и враг нас может обнаружить, на такой малой интенсивности гипера их детекторы нас видят.

— Уже бы засекли, — вмешался в разговор Петр. — Что-то им помешало. Если это, конечно, противник. Впрочем, засветки целей принадлежат большим кораблям, маловероятно, чтобы это были наши.

— Хорошо, тогда так и сделаем, — подвел конец дискуссии Сергей.


— Вот это да, — прокомментировал увиденное на экране Палыч.

Сергей был с ним полностью согласен. Экипаж земного звездолета, зависшего в гипере почти у самого порога полной материализации, смог хорошо рассмотреть противника. При столь малой интенсивности гипера отчасти работали даже пассивные оптические системы наблюдения.

Три эриданских звездолета, окутанные розоватым облачком, говорившем о режиме вероятностного прыжка, летели со скоростью около девяноста километров в секунду по направлению к поясу астероидов. Один из них был, несомненно, автоматический шахтерский модуль, изображение которого Сергею не раз показывали в училище, другой был транспортным кораблем противника, а вот третий… Третий был, пожалуй, самым опасным для «семидесятки» кораблем противника — эриданским дестроером. Длинный, узкий, напоминающий обводами вытянутый треугольный стилет, вражеский звездолет летел впереди, ощетинившийся антеннами многочисленных датчиков.

— Уходим. А то нам конец… — прошептал интерком голосом Сергея Доронина, отвечавшего за жизнеобеспечение. Он, видимо, вывел изображение противника на один из дисплеев своего боевого поста.

— Командир, надо решать быстро, — вторил ему Вельтман. — Сейчас он нас обнаружит.

— Погоди, — тихо сказал в интерком Сергей. — Что-то им мешает… — Внезапная догадка вдруг пришла ему в голову. — Петя, глянь активность звезды. Отклонений от нормы нет?

— Есть, товарищ капитан, — через десяток секунд отозвался старшина. — Видимо, недавно был большой выброс плазмы. Инфракрасное излучение значительно превышает норму, в электромагнитном диапазоне целая буря. Думаете, это им создает помехи?

— Других объяснений нет, — сказал Сергей. — Вообще-то говоря, в норме они уже должны нас заметить. Но этого не происходит… Ну что, господа, сваливаем по-быстрому или попробуем достать гадов?

— Можно достать транспорт или модуль, — задумчиво произнес Вельтман. — Выходим из прыжка сзади по курсу, бьем ракетами и быстро уходим.

— Нет. Не уйдем, — возразил ему Кудрявый. — От дестроера не уйдем. Одного завалим, но потом в нас дестроер вцепится так, что его не стряхнешь никаким маневром.

— Согласен, — ответил ему капитан корабля. — Если бить, то надо сразу валить главного. Или уходить сразу. Однако звездная активность на нашей стороне… Как, господа, сожжем дестроер? — Сергей почувствовал, как адреналин буквально закипает в крови.

— Можно рискнуть, — сказал через секунду Вельтман.

— Я за, — согласился с ним Палыч.

— Возражаю, — отозвался Петя. — Шанс невелик, а нас прибьют. Неохота погибать ни за грош в первом же бою. Риск за гранью разумного.

— Ничего, сделаем, — поддаваясь какому-то захватывающему его куражу, заявил Сергей. — У нас работа такая — рисковать. Курт, что в шахтах?

— Два рентгеновских лазера и две ракеты с термоядерной начинкой.

— Хорошо, наборчик то что надо… Слушай мою команду. Сейчас прыжок интенсивностью двадцать два, выход из гипера на двадцать секунд в тридцати тысячах километров перед целью. Залп всеми ракетами. Курт, сначала активация лазеров, затем удар термоядерными. Уход в гипер. Выполнять без докладов, времени нет. С Богом!


Выход из гипера был стремительным, на грани допустимого. Никакого мерного отсчета падающей интенсивности командиром ходовой части и прочих уставных процедур. Слава богу, «семидесятка» «собралась» в пространстве верно, обошлось без ЧП. И уже через три секунды после того, как земной звездолет показался перед вражескими кораблями, центральный компьютер звездолета дал сигнал, предупреждающий об атаке противником. Эриданский дестроер попытался с ходу нащупать их лазером, но, видимо, его излишняя торопливость спасла землян. Основной поток ультракороткого излучения прошел мимо. На десятой секунде эриданский дестроер выпустил ракеты. На двенадцатой секунде ракеты покинули шахты «семидесятки». На девятнадцатой секунде «семидесятка» получила еще один лазерный удар от противника и стала стремительно проваливаться обратно в гипер по заранее заданной программе. Все, достать ее лазерным излучением дестроер врага больше не мог. Но вот его ракеты представляли основную опасность. Термоядерные взрывы в районе ушедшего в гипер звездолета серьезнейшим образом влияли на свойства гиперпространства, что зачастую влекло за собой гибель корабля в нем. Судьба «семидесятки» решалась в ближайшие минуты. Если выпущенные ею в упор ракеты достанут эриданский дестроер, то у нее еще есть шансы уцелеть. Если нет — далеко они не уйдут. Дестроер за пару часов сумеет выбросить в космос столько энергии, что уцелеть в гипере будет невозможно.

Экран дисплея, отображавший состояние корпуса и бортовых систем корабля, расцвел желтыми отметками. Капитан «семидесятки» окинул поступившие данные быстрым взглядом. Повреждение двадцати процентов корпуса, вышел из строя ряд сенсоров, повреждение одной из дюз, реактор работает в критическом режиме…

Ладно, это еще терпимо. Разгерметизации нет, баки целы, основные узлы жизнеобеспечения целы. Центральный компьютер быстро перераспределял ресурсы корабля, автоматически приспосабливая все системы к оптимальной работе с учетом полученных повреждений. В верхней части дисплея, под информацией о полученном кораблем ущербе стремительно менялись цифры гиперпространственной интенсивности — 8, 10, 12… «Семидесятка» с максимально возможной скоростью уходила в гипер, отрабатывая заранее заданную команду. Только сейчас Сергей понял, что он был на волосок от гибели. Это было не то ощущение, которое он испытывал раньше, когда отрабатывал атаки на тренажере в училище, сидя в точной имитации боевого поста командира звездолета. Такого, можно сказать настоящего, глубинного страха он еще не испытывал. Адреналин, азарт, кураж испарились из его крови, как будто их там никогда и не было. В эту секунду Сергей, если бы ему опять предложили выбор — атаковать или уходить, без колебаний бы выбрал отступление. Но было поздно. Выпущенного из бутылки джинна обратно не загонишь. Ракеты эриданского дестроера приближались к точке прыжка «семидесятки»…


Раз! Освещение в боевом посту на секунду пропало, а Сергей испытал такое ощущение, словно его всего за какое-то мгновение вывернули наизнанку и хорошенько провели внутренностями по большой стиральной доске. Интенсивность резко скакнула вниз с пятнадцати единиц до двадцати шести и тут же взлетела вверх до трех единиц, чтобы снова упасть до пятнадцати.

— Леша, ходу! — буквально закричал Сергей в интерком Егорову.

— Капитан, реактор на пределе…

— К свиньям реактор! Начинай прыжок как есть! Уходим…

Два! В этот раз тряхнуло немного послабее, но тоже неплохо. Где-то в обычном пространстве, на месте ухода земного звездолета в гипер бушевала раскаленная плазма. Боевые части эриданских ракет произвели подрыв. И это буйство энергий не оставляло спокойным и гиперпространство, влияя на его характеристики. «Семидесятку» швыряло в гипере, как надувной мячик в штормовых волнах.

Три, четыре, пять! Удары шли один за другим. Алексей все-таки начал прыжок, перемещаясь в гиперпространстве куда-то в сторону от точки провала в гипер.

Компьютер показывал повреждения, расцвечивая схему корабля на дисплее желтым, а кое-где уже и красным цветами. Однако Сергей уже не воспринимал информацию. Он периодически терял сознание, очертания предметов расплывались перед глазами, освещение в центральном посту менялось от ослепительно яркого до полутьмы, причем было неясно, что вызывало этот эффект — сбои в технике или проблемы восприятия окружающего мира в собственном организме. Резкие скачки в гиперпространстве одинаково разрушительно влияли и на технику и на человека. «Все, долетался, — промелькнула у парня вялая мысль. — Обидно-то как — в первом же бою погибнуть…»


После очередного скачка в гиперпространстве прошла минута. Потом еще одна. С каким-то даже отстраненным удивлением Сергей вдруг понял, что полет протекает спокойно. Самочувствие улучшалось, тошнота и головокружение потихоньку отступали прочь, хотя тело оставалось вялым и безвольным, словно набитое ватой.

— Всем постам и отсекам — доложить о повреждениях, — собравшись с силами, скомандовал капитан.

Несколько секунд никто не отзывался, но потом отчеты стали поступать в центральный пост.

— Прыжок остановлен. Автоматический переход режима работы реактора в минимально необходимый для поддержания жизнеобеспечения и пребывания в гипере. Причина — аварийная ситуация, возникшая из-за перегрузки. Интенсивность — семь единиц, увеличить не можем — нет энергии, — доложил первым Егоров. — Идет ремонт, полагаю, через пару часов нагрузку на реактор можно будет увеличить.

— Жизнеобеспечение в норме, — отозвался следом за ним Доронин. — Только… капитан, у нас проблемы с регенераторами кислорода. Основной вышел из строя, а вот резервный… Углекислоту-то он поглощает, а вот коэффициент регенерации у него не очень. С таким расходом кислорода долго летать не сможем.

— Корпус — дрянь, — вслед ему отозвался Палыч. — Поврежден в той или иной степени практически везде. Впрочем, разгерметизации нет, что радует.

Остальные доклады были выдержаны в том же духе. Общий итог — «семидесятка» летать в принципе может, но дело обстоит нехорошо, ремонт нужен практически всем ее системам. Кроме того, трое матросов потеряли сознание на своих постах. Одному из них, наиболее тяжелому, Паша Воленко оказывал помощь в медотсеке, двое других, по его словам, должны были вскоре прийти в себя. Матросы из аварийной команды пока понесли их в собственные каюты — отлеживаться.

Последним докладывал Петя, и, пожалуй, его доклад был самым оптимистичным. Всего их звездолет испытал на себе десять аварийных скачков интенсивности в гипере. Выпущенных эриданским дестроером ракет было тоже десять. С этих пор прошло уже двадцать пять минут, а новых ударов враг не наносил. Значит, эриданский дестроер получил очень серьезные повреждения или погиб. В вероятность того, что противник решил прекратить охоту или решил подождать, когда земной корабль выйдет из гипера, чтобы добить его наверняка, старшина Сухопаров не очень-то верил: для эридан это нехарактерно. Если они видят «семидесятку» — они пытаются ее уничтожить и травят до последнего, пока хотя бы приблизительно представляют те координаты, по которым надо вести огонь.

— Ладно, попробуем проверить, что с противником, — согласился с ним Сергей. — Но потом. Сейчас осуществляем оперативный ремонт, насколько это возможно. Главная задача — поднять мощность реактора, остальное не столь критично. Далее прыжок на четверть световой минуты от расчетных координат противника. Нас оттуда дестроер не достанет, как и мы его, а вот посмотреть что да как — в самый раз. Там разберемся, что делать дальше.


Ремонт реактора и последующий прыжок заняли около десяти часов. Тут уж было не до предубеждений, приходилось работать находясь в гипере, аварийная ситуация есть аварийная ситуация. Тем не менее все обошлось без новых проблем, и «семидесятка» благополучно вышла из гиперпространства в заданных координатах. Обнаруженная уцелевшими в бою сенсорами картина наполнила сердца экипажа мстительной радостью — эриданский дестроер, похоже, тоже получил свою порцию проблем, но в отличие от земного корабля, его проблемы были фатальными. Сергей приблизительно представлял, как все это произошло.

Эриданский капитан сделал лишь одну основную ошибку, которая и привела его к гибели. Он обстрелял лазером «семидесятку», а не выпущенные ею ракеты. Наверное, решил, что четыре ракеты — это не так страшно. А зря. Первыми шахты «семидесятки» покинули ракеты с рентгеновскими лазерами в боеголовках. Им нужно было несколько десятков секунд для того, чтобы, набрав максимально возможную скорость, произвести подрыв в безопасном удалении от земного звездолета, дав ему возможность уйти в гипер. И, сразу сосредоточившись на обстреле «семидесятки», капитан эриданского дестроера им это время дал. Дальше просто — два ядерных взрыва мощностью в несколько мегатонн каждый высвободили энергию для рабочих стержней лазеров в этих боеголовках, которые в ничтожно малое мгновение, перед тем как перестать существовать, смогли сформировать пучок жесткого излучения, направленный на противника. Возможно, одновременный мощнейший спаренный лазерный удар и не уничтожил бы эриданский корабль. Дестроер — штука крепкая. Однако большая часть его внешнего корпуса оплыла, как свечка, лишая возможности пользоваться внешними датчиками и устройствами и создавая множественные проблемы. Враг на время ослеп и оглох, как боксер, пропустивший двойной удар в челюсть и живот. И дал время, необходимое для подлета к нему двух других ракет с компактными термоядерными боеголовками. Их подрыв завершил начатую лазерами работу.

Сейчас эриданский дестроер существовал в виде оплывшего куска металла, потерявшего первоначальную форму. Отсутствие следов утечки газов в этой ситуации говорило о том, что его разгерметизация была полной. Все, враг был уничтожен. Шахтерский модуль и транспорт нашлись в некотором отдалении от дестроера. Они сменили курс и, видимо, снова включили режим вероятностного перехода. По мнению Сергея, это было не просто хорошо, это было очень хорошо. Если бы они не меняли курс, то, скорее всего, уже бы осуществили вероятностный переход туда, куда собирались изначально, и стали бы недоступны для атаки. А теперь можно было попробовать отправить их вслед за дестроером. Шахтерский модуль вооружен очень слабо и опасен, пожалуй, только мелким метеоритам на его курсе, транспорт посильнее, но для «семидесятки» это тоже вполне доступная добыча. Недавно испытанный страх и желание оказаться как можно дальше от места схватки остались у Сергея позади. Надо было попробовать достать противника и довести начатое дело до конца. Сергей уже не воспринимал врага несколько абстрактно, как это было до первой атаки. Ему хотелось отомстить врагу. Отомстить за пережитый страх, за мысли о смерти, за липкий пот на теле и дрожащие руки после окончания ракетной атаки его «семидесятки» в гиперпространстве. Теперь пусть они боятся, а не он. Теперь настала очередь Сергея внушать ужас.

— Курт, у нас еще один лазер должен быть? — спросил по интеркому Сергей.

— Да, последняя ракета с лазером и еще семь с термоядерными БЧ, — отозвался Вельтман, видимо, от волнения почти перестав привычно коверкать слова. — Стандартный комплект как он есть. Все ракеты наш маленький приключений пережили нормально, я тестировал.

— Давай загружай в шахты последний лазер и три обычных.

— Будем валъит транспорт? — только и спросил немец.

— Его, родного, — отозвался Сергей.

— Леша, подготовь прыжок по курсу транспорта, расстояние половина световой секунды, интенсивность девять, — отдал приказ капитан. — Начнем, когда у Курта его хозяйство будет готово.

— Есть, — по-уставному откликнулся Алексей.

— Давай, парни, надо довести дело до конца. А то разлетались тут всякие по нашей родной галактике…

Сергея пробил нервный смешок, такой, что он с трудом взял себя в руки. Про себя парень подумал, что у него других вариантов нет. Тарасов явно не обрадуется, узнав, что он в первом же бою нарушил все его предписания. Спасти Сергея могла только старая как мир истина — «победителей не судят». Так что сейчас чем больше он сожжетэридан, тем больше будет «неподсуден».

Транспорт пробовал сопротивляться. Длинный цилиндр с присоединенными к нему в задней части сферическими баками и утолщением генератора вероятностного перехода чуть повыше них, выпустил в «семидесятку» три ракеты. Достаточно мощного лазера, чтобы достать землян на таком расстоянии, у него не было. Обычный грузовой корабль, видимо, приданный к шахтерскому модулю. Если бы вся вражеская группировка достигла цели, он бы быстро разгрузился, а из перевозимого им снаряжения на астероиде рядом с шахтерским модулем в сжатые сроки оказалась бы выстроена боевая станция. Способная к долговременной обороне и быстро вызывающая подмогу при нападении на нее или на шахтерский модуль. Но не судьба. Последний рентгеновский лазер и два термоядерных взрыва положили конец этим планам. Или любым другим, если у эридан были иные замыслы. Одну из ракет эриданин сумел-таки расстрелять своим маломощным лазером на подлете.

От вражеских ракет Сергей ушел прыжком в гипер. На таких длинных дистанциях перед противником, не обладающим оружием дальнего боя, «семидесятка» имела большое преимущество. Оборудование, позволяющее приблизительно определять координаты, подрыв зарядов в которых может уничтожить корабль в гиперпространстве, располагалось только на боевых кораблях эридан. Ученые полагали, что оно весьма сложное в изготовлении, дорогое и потребляет прорву энергии, поэтому противник просто по экономическим причинам не может устанавливать его на каждый корабль. Как дело обстоит в действительности — опять же неизвестно. Инопланетяне, что с них возьмешь? Попробуй пойми, почему они делают что-то так, а не иначе. Впрочем, Сергей думал, что в данном случае ученые не слишком далеки от истины. Вот и сейчас взрывы ракет, выпущенных с транспорта, практически не ощущались в гипере. Так — скакнула интенсивность на одну единицу и все. По сравнению с недавно пережитой встряской — полная ерунда. У звездолетов врага, не способных искать корабль в гиперпространстве, есть один шанс уничтожить его ракетами — подрывать заряды в точке ухода земного корабля в гипер сразу же, в считанные секунды после прыжка. Но такой возможности Сергей эриданскому транспорту не предоставил.

С шахтерским модулем было еще проще. Там даже в гипер прыгать не пришлось. Взрыв двух ракет и спекшийся от почти звездных температур, потерявший начальную форму металлический шарообразный объект начал свое бесконечное одинокое путешествие за пределы системы Барнарда. Бой закончен.

После короткого отдыха Сергей собрал командиров «семидесятки» под тактическим номером 350 на совет в кают-компании. Основной вопрос повестки дня был классическим — «что делать»? Впрочем, его обсуждение не заняло много времени, всем было понятно, что продолжать патруль нельзя. Состояние корабля оставляло желать лучшего, из серьезного вооружения остались только две ракеты, кроме того, о боевом столкновении с противником требовалось доложить в штаб как можно скорее. Собственно, вариантов было всего два: сделать прыжок к ближайшей земной колонии в астероидном поясе звезды Барнарда, послать сообщение на Землю и дожидаться ответа или же возвращаться домой сразу же. Аппаратуры, способной передать информацию через гиперпространство в другую звездную систему, на борту таких маленьких кораблей, как «семидесятка» не было. Остановились на первом варианте. После чего Сергей зашел в свою каюту и вынес несколько бутылок из неприкосновенного запаса. Всему экипажу прямо на боевых местах в виде исключения было роздано «в ознаменование первой победы» по двести граммов коньяка и хорошему бутерброду с копченым окороком, а повар получил приказ готовить праздничный обед. «Товарищи командиры» по обычаю позволили себе немного больше. Всем надо было снять стресс, подвести некую черту под случившимся. Хотя расслабляться окончательно не стоило, первая победа все же должна была быть отмечена — традиции на флоте великое дело!

Спешить было некуда. Прыжок получился долгим, более двух суток (перелет в гипере проводили очень осторожно, при низкой интенсивности), так что времени на то, чтобы слегка отметить первую викторию над противником и отдохнуть хватало с избытком.

А еще Сергей заметил, что его экипаж после сражения как-то изменился. В глазах людей появился какой-то новый огонек — дескать, «мы теперь матерые космические волки». Экипаж за сутки боя сблизился больше, чем за все предыдущие недели. Его люди стали наконец-то единой командой. Приказы стали выполняться точнее и быстрее, хотя уставщины в отношениях стало гораздо меньше, чем до этого. Оно и понятно — и офицеры и рядовые в «семидесятке» равны. Или все выживут, или всем конец. И если раньше это понимали скорее разумом, чем чувствами, то прошедший бой вбил это понимание на уровне рефлексов.


Из гипера вышли штатно, без проблем, у астероида «Полярный-5», в нынешние времена крупнейшей военной и промышленной базой пояса астероидов звезды Барнарда. Сразу три боевых ракетно-лазерных станции и несколько батарей электромагнитных орудий на поверхности астероида надежно прикрывали его от атак из космоса. И не зря — запасы редкоземельных металлов и урана на нем были богатейшие. Кроме того, это был один из центральных узлов снабжения всех поселений землян в астероидном поясе.

Отправка сообщения и прием ответа от штаба на лунной базе заняли несколько часов. Как Сергей и ожидал, его корабль отзывали домой. И, по возможности, скорее.

Глава 4

Когда грязно-серая «семидесятка» с утратившим лоск и заводскую окраску внешним корпусом и неопрятно застывшими потеками металла на обшивке заняла свое место в ангаре номер тридцать один центральной лунной базы, ее уже ждали.

Уходящий своими корнями в глубину веков ритуал встречи возвращающегося из патруля экипажа корабля был неизменен. Все должно было соответствовать традиции: обязательный жареный поросенок на деревянном блюде (украшенный сверху петрушкой и традиционно державший во рту моченое яблоко), небольшой оркестр играет «встречный марш», экипаж выстроился перед трапом у «семидесятки», только-только занявшей место в надежных захватах гидравлического подъемника.

Сергей сделал три шага вперед и замер по стойке смирно. Рука, как на шарнирах, четким и красивым движением взлетела к фуражке парадного мундира (перед зеркалом пару часов репетировал).

— Товарищ контр-адмирал, патрульный корабль M-350 из похода прибыл. Уничтожено три звездолета противника. Убитых нет, раненых нет. Остаток ракет — две штуки, материальная часть в ремонте нуждается. Командир корабля старший лейтенант Кольчужин.

— Вольно. Благодарю за службу! — отдал в свою очередь воинское приветствие Тарасов.

— Служу человечеству!

Контр-адмирал крепко пожал Сергею руку. Пользуясь случаем, парень заглянул ему в глаза и остался не очень-то доволен увиденным. Взгляд у адмирала был холодный, жесткий, никакой теплоты в нем не было. «Блин, у меня таки будут проблемы, — подумал Сергей. — Адмирал если не взбешен, то, похоже, очень и очень зол…»

— Поздравляю с первым успешным походом, — продолжал свою речь Тарасов, глядя уже поверх Сергея на выстроившийся позади него экипаж звездолета. — Товарищи матросы, мичманы и старшины. Вы на деле доказали свое высокое боевое мастерство, не посрамив перед лицом врага все человечество. С такими орлами, как вы, мы, несомненно, сломим шею эриданской гадине! Вы все заслужили самой высокой оценки своими делами, и я лично не оставлю это без внимания. Ну а сейчас, парни, — ваш день! Стол в «Волчьем логове» уже накрыт, милости прошу. Вольно, разойдись.

— Разойдись, — дублировал команду Сергей.

— А вы, товарищ старший лейтенант, подойдите через часок ко мне в штаб, будьте так добры, — тихим голосом, так, чтобы услышал только Сергей, добавил адмирал. — У нас с вами еще разговорчик будет…


— Так ты думаешь, что ты теперь герой? — вкрадчиво спросил Сергея Тарасов, когда вышедший из адмиральского кабинета секретарь закрыл за собой массивную дверь, оставив их вдвоем. — Наверное, уже представляешь себя с орденами на груди, за столом в «Волчьем логове», с бабами и шампанским? Уже видишь, как офицеры на тебя смотрят и говорят: «Ба, да кто же это? Неужели сам геройский старлей Кольчужин, который в одиночку эриданский дестроер завалил?»

— Никак нет, товарищ контр-адмирал, — ответил Сергей, сдерживая эмоции.

— Никак нет? Ну, тогда хорошо. Это правильно. Расстраиваться меньше придется. — Тарасов сделал паузу, пристально глядя на Сергея. Лицо адмирала начало потихоньку багроветь.

«Сейчас начнется», — только и успел подумать парень.

— Потому что этого никогда не будет! — резко сорвался в крик адмирал. — Потому что я тебя к «семидесятке» больше на пушечный выстрел не подпущу! Сгною в кладовщиках, будешь у меня весь оставшийся срок службы ветошь и туалетную бумагу по накладным выдавать! Молокосос! Приказы для кого писаны? Тебя послали делать что? Наблюдать! Наблюдать, а не очумело лезть в первый же бой, как бешеный суслик на медведя! Какого хрена ты вопреки моему прямому приказу атаковал боевой эриданский корабль?!

— Я… — начал было отвечать Сергей.

— Молчать. Я еще не все сказал! — Тарасов был явно в ударе. — Здесь тебе не тут! Я тебе устрою веселую жизнь. Каждый щенок, понимаешь, делает что хочет, положа на приказы большой болт! — Адмирал, выговорившись, сделал несколько глубоких вдохов и, видимо, немного успокоился. — Ладно, попытайся оправдаться. Хотя это тебе и не поможет.

— Товарищ контр-адмирал… — снова начал говорить лейтенант.

— Тамбовский волк тебе товарищ, — опять перебил его Тарасов. — Говори кратко и по делу.

— Есть говорить по делу. Противник шел в режиме вероятностного перехода. Уйти мог в любой момент — потом его не найдешь. Сенсоры дестроера были частично нейтрализованы активностью звезды. Атаковать противника и остаться в живых я мог только по выбранной мной тактической схеме, не уничтожь я дестроер сразу, он бы меня обязательно добил. Отпускать же транспорт и шахтерский модуль после уничтожения дестроера было бы просто глупо. И еще, разрешите добавить личное, товарищ контр-адмирал?

— Добавляй уж.

— Вы, когда назначали меня на «семидесятку», сами говорили: «Мне нужны капитаны, которые будут жечь эриданские звездолеты в той точке космоса, в которой их найдут». Я нашел. И сжег. В чем же я настолько виноват? — Сергей говорил твердо, глядя адмиралу в глаза. Если что и могло ему сейчас помочь — так это прямота и твердость характера. Насколько он знал, адмирал очень не любил характерных тряпок, сразу начинающих просить и оправдываться.

— А ведь ты и правда не понимаешь… — сказал Тарасов изменившимся голосом, уже без прежнего кричащего напора. — Молодо-зелено. Оно и понятно, герой. Поди, думаешь — победителей не судят, так?

Сергей, не выдержав пристального взгляда адмирала, опустил глаза.

— Так и есть, — констатировал Тарасов. — А вот теперь посмотри на свое геройство под другим углом. Шансов у тебя выйти живым из подобной атаки было процентов пять, много десять. Но тебе повезло, у тебя получилось и рыбку съесть и, так сказать, вовремя соскочить, не севши на одно место. Ладно бы этот трюк провернул Антон Данилов или Отто Нойманн — на то они и асы, у них не один десяток эридан на счету. И то они бы этого делать не стали — потому они и живые асы, а не мертвые герои, что умеют выжидать момент и рассчитывать риски. Но это сделал ты — молодой старлей Кольчужин в первом же патруле. И теперь каждый из молодых капитанов «семидесяток», которые у нас командуют, кстати, на большинстве кораблей, тоже решит — а я чем хуже? Раз у Кольчужина в первом же бою получилось, то и у меня тем более получится. И полезет на дестроер, при этом геройски погибнув и, скорее всего, так и не уничтожив врага. Приказ не атаковать боевые корабли малоопытным экипажам не потому дают, что нам тут в штабе эридан жалко, а потому, что мы хотим сделать из вас в итоге опытных капитанов, бьющих врага, а не молодых героев, не вышедших из своего первого боя. Ты понимаешь, что ты наделал? Ты мне сейчас привез трех сожженных эридан и несколько десятков сожженных «семидесяток» с такими же, как ты, неопытными щенками. Вот и получается, что мне тебя проще в назидание другим за лихость и неподчинение приказам с командования снять. Чтобы другим неповадно было приказ нарушать. Это эскадре меньшей кровью обойдется. Что скажешь?

В кабинете ненадолго воцарилась полная тишина. Действительно, что тут скажешь? Разумом Сергей понимал некоторую правоту адмирала, но сказать, что он с ним полностью согласен, было нельзя. Все так, да и одновременно не так. Сергей же не рабочий на заводе, грубо нарушивший технику безопасности. Он боевой офицер, уничтоживший врага в бою, и рисковать жизнью — его обязанность. Как за это можно наказывать, причем настолько сурово — отстранением от командования? «Видимо, надо долго работать в штабе, чтобы так рассуждать», — решил про себя Сергей.

Тарасов понял молчание старлея по-своему, вероятно, расценив его как некий знак согласия со своей позицией.

— Ладно, — сказал, наконец, адмирал. — Ты, старлей, не думай, что адмирал стал типичной штабной крысой и твоих благородных порывов сложить в бою за человечество голову не понимает. Понимаю. Просто ты думаешь только за себя и свой экипаж. А мне надо за всю эскадру думать и права на ошибку у меня нет. На первый раз эту выходку я оставлю без внимания. Все-таки сожженный дестроер многие грехи уравновешивает. Иди к своим в «Волчье логово», празднуй, там хорошая компания собралась. Это и твой день тоже — ты сегодня именинник. Всему экипажу — недельный отпуск и бесплатный билет в два конца на Землю каждому, заслужили. Но имей в виду — еще одна такая выходка и тебе больше не будет места в моей эскадре. Мне нужны разумные капитаны, а не неуправляемые берсерки. Все, свободен…


«Волчье логово» было не просто офицерским баром-рестораном. Это был бар, который по негласной традиции посещали в основном только капитаны и старший командный состав «семидесяток». Обычный персонал базы, пилоты гражданских звездолетов, флотские и гражданские чиновники — все они предпочитали другие места для проведения досуга. Однако даже не все командиры «семидесяток» могли чувствовать себя в этом заведении своими. «Волчье логово» было своеобразным клубом, членами которого становились те, на чьем боевом счету был хотя бы один уничтоженный эриданский корабль. Сегодня Сергея должны были принять в этот почетный круг.

Когда старлей зашел в зал, пирушка уже началась. По случаю возвращения из первого похода весь экипаж собрался вместе — негоже было бы разделять спаянный экипаж маленького звездолета на матросов и командиров в первый же день после возвращения из патруля. Команда Сергея сидела вместе, за покрытым белой скатертью длинным составным П-образным столом. В середине перекладины буквы П, там, где на свадьбах обычно сидят жених и невеста, было сегодняшнее место Сергея, как главного виновника торжества. А вокруг уже шло веселье — команда «семидесятки» и пришедшие поздравить ее офицеры и командиры других экипажей праздновали вовсю. Однако стоило старлею показаться в дверях, как все взгляды сидевших в зале людей устремились на него.

— А вот и наш сегодняшний герой, — встав со своего места, громко произнес Антон Данилов, ведущий ас эскадры, на счету «семидесятки» которого было свыше сорока эриданских звездолетов, из которых девять — боевые. Чуть пьяный, в щегольской белой фуражке (с которой, по слухам, он не расставался даже во время интимных свиданий в борделе) и с колючей интеллигентской бородкой на худом лице, он приветливо улыбнулся Сергею: — Что-то тебя все нет и нет, мы уж все прямо заждались. А ну, живо — штрафную нашему славному победителю эридан!

Пока Сергей шел к своему месту у стола, откуда-то возникла здоровенная серебряная чаша с двумя ручками, наподобие наградного кубка. Как только парень подошел к почетному месту во главе стола, чьи-то руки уже заполнили эту чашу до верха и передали вдоль стола Данилову, который протянул ее Сергею. Внутри, по обычаю, было налито литра три фирменного пива из «Волчьего логова» — «капитанское экстра», крепостью около двадцати градусов. Обычай требовал, чтобы капитан, принимаемый в клуб, залпом выпил половину чаши, а затем передал ее остальным членам своего экипажа. Свой глоток из нее должен был сделать каждый, кто участвовал в первом походе.

После разноса от Тарасова Сергею выпить полтора литра пива было только в радость. Однако он пил медленно, маленькими глотками, до тех пор, пока не почувствовал на своих плечах ожидаемую тяжесть. В этот момент двое из самых авторитетных среди собравшихся в зале капитанов «семидесяток» накинули на него тяжелый плащ, сшитый из настоящих волчьих шкур — символ принадлежности к братству капитанов.

— Добро пожаловать в нашу стаю! — услышал Сергей громкий голос Данилова. — Теперь ты один из лунных волков эскадры! Товарищи капитаны, тост за новичка!


Дальнейший ход пьянки Сергей помнил плохо. Добравшиеся домой после тяжелого, смертельно опасного похода космонавты отрывались вовсю.

А многочисленные гости, из числа тех, кому статус открывал двери в «логово», радостно поддерживали экипаж «семидесятки» в этом начинании. Сергей много пил, чередуя разнообразные алкогольные напитки, чем-то закусывал, жал руки все новым и новым офицерам, забывая сразу же, после взаимного представления друг другу, как их зовут. Он уже не первый и не второй раз рассказывал своим слушателям историю про атаку эриданского дестроера и с каждым разом расстояние до противника было ближе, враг казался страшнее, а ужасы, пережитые экипажем при атаке противником их корабля в гиперпространстве, — все ужаснее. Впрочем, на это никто не обращал особого внимания. У каждого капитана была своя история боя с эриданскими кораблями, которой он был рад поделиться после хорошей дозы алкоголя. Пили за удачу, за победу, за друзей, за павших товарищей, за родных — всех тостов и не перечислишь. Потом тосты как-то закончились и пили уже просто так.

В завершение гулянки Сергею предложили отправиться в другое заведение, где можно было продолжить веселье в еще более непринужденной и, главное, женской компании. Но, трезво оценив остатками холодного рассудка ситуацию, парень отказался, поняв, что на сегодня с него достаточно и общение с женщинами в его состоянии противопоказано. Поэтому он засобирался домой, в свою капитанскую каюту. Устроиться в офицерском общежитии Сергей так и не успел.

Условное лунное утро было тяжким. Голова болела не так уж сильно, но кружилась — будь здоров. Тело было слабым, при малейшей попытке хотя бы сесть на кровати накатывала волна тошноты, а кожа покрывалась испариной. «Не надо было мешать пиво, водку и коктейли, — ох не надо. Это сочетание „выносит“ организм покруче эриданских ракет, после атаки в гипере мне было не так хреново, как сейчас», — подумал Сергей, осторожно повернув голову и оглядывая обстановку в каюте. Вообще-то он мог собой гордиться. Несмотря на его вчерашнее невменяемое состояние, в крохотном помещении царил порядок: парадная капитанская форма аккуратно висела на вешалке, ботинки стояли там, где им и положено, а на небольшом столике у койки была водружена двухлитровая пластиковая бутылка минеральной воды. «Курсантские навыки не пропьешь, — подумал Сергей, надолго прикладываясь к горлышку бутылки. — Однако надо вставать».

Негромко зазвенел сигнал вызова. Сергей, поморщившись, активировал интерком.

— Слушаю, — хриплым голосом сказал он.

— Это я, — раздался голос корабельного врача. — Разрешите войти, командир, — попросил Паша. — Я уже тут, у двери.

— Заходи, раз пришел, — Сергей нажал на кнопку, открывающую дверь.

Паша Воленко зашел в каюту и участливо посмотрел на Сергея, сидевшего в кровати. Видимо, представшая его взору картина была далека от идеала. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что и сам доктор выглядел не очень — лицо мятое, глаза в красных прожилках. Ничего не скажешь — погуляли вчера знатно.

— Как самочувствие, кэп? — спросил он.

— Сам видишь, — вести долгие разговоры Сергею не хотелось, каждое слово давалось с трудом.

— Понятно. Может, по пятьдесят граммов? В некоторых случаях медицина это прямо рекомендует…

— Нет. Все, вчера погуляли — и хватит. Я сегодня твердо намерен сдать дела и успеть убраться отсюда вечерним челноком на Землю. Запой в мои планы не входит. И тебе настоятельно рекомендую больше не пить, — попытавшись придать голосу побольше твердости и строгости, сказал Сергей.

— Хорошо, кэп. Будет сделано, кэп, — улыбнувшись, сказал Паша. — Я же не просто так пришел. Дай, думаю, окажу медицинскую помощь своему страждущему капитану. Тем паче что нас на «семидесятке» только двое и осталось — остальные где-то на базе отрываются. Тут у меня с собой кое-какие таблеточки есть, — глядишь, через часик на мир другими глазами посмотрите, командир. Будете лечиться?

— Буду, Паша, буду. Спасибо тебе.


Действительно, через час Сергею стало гораздо лучше. Голова болеть не перестала, но боль удалось притупить до той степени, при которой, сделав определенное волевое усилие, на нее можно было не обращать внимания. Мир обрел резкие очертания, ушли тошнота и головокружение. Сергей принял душ (воду наконец-то можно было не экономить), побрился и почувствовал себя готовым к новому дню. Сделать еще предстояло немало.

Сначала формальности — сдать обязательный письменный отчет о патруле (электронная копия была послана заранее, еще за несколько часов до прибытия на базу), затем следовало отчитаться складской службе за потраченные припасы, войти в контакт с ремонтниками, которым придется восстанавливать его корабль. Ну и проделать прочие необходимые действия, которые никак нельзя откладывать в долгий ящик. Затем личные дела — оформить и получить билет на вечерний рейс на Землю и выбить из финчасти положенное за время патруля денежное довольствие. Хорошо бы еще заодно получить премию, положенную за уничтоженные эриданские корабли, но вероятность этого была невелика. Сергей был реалистом и понимал, что так быстро этот вопрос не решится. Но вот хотя бы минимум — достать до отправления на Землю боевой значок космонавта (выдававшийся членам экипажей кораблей, участвовавших в реальном бою) — надо было выполнить обязательно. Пройтись по улицам родного городка Сергей хотел в парадном кителе и непременно с этим значком. Помнится, на вчерашней пьянке Данилов обещал помочь с этим, задействовав свои связи в штабе… Короче, дел было невпроворот.


Челнок приземлился точно по расписанию — в половину третьего ночи по московскому времени. Подмосковный космодром «Дубравино» в этот ночной час был немноголюден. Причальные туннели связывали с пассажирским терминалом лишь два челнока, перевозивших с орбиты пассажиров марсианского лайнера, и вечерний челнок с лунной базы, на котором прибыл Сергей. Однако очередь у паспортного контроля Сергею отстоять все же пришлось. Работала лишь одна кабинка, в которой полусонная девушка в форменной одежде неспешно засовывала паспорта в сканирующее устройство и долго-долго потом рассматривала данные каждого пассажира на дисплее своего служебного компьютера, прежде чем пропустить очередного путешественника. Служащие лунной базы, вперемешку с усталыми пассажирами марсианского корабля, терпеливо ждали своей очереди. Скрасить время ожидания разговором Сергею было не с кем, вечерним челноком на Землю из всего экипажа его звездолета прилетел только он. Остальные парни из его команды успели отбыть на родину утренним рейсом, не желая тратить ни дня из отпущенного им отпуска или, если утреннее похмелье было слишком сильным, остались пока на Луне.

Когда парень, дождавшись наконец своей очереди, все же протянул девушке удостоверение личности офицера, то сразу получил от нее заинтересованный взгляд. Пограничник быстро оглядела его парадный китель (Сергею даже стало немного стыдно за то, что он так и не успел его выгладить после вчерашнего), заметила боевой значок космонавта и сразу как-то немного встряхнулась, изобразив приветственную улыбку. Все необходимые процедуры с удостоверением она провела в один момент.

— Пожалуйста, держите ваши документы, — доброжелательным голосом произнесла она. — Добро пожаловать в Россию.

— Спасибо, — улыбнулся в ответ Сергей.

Багажа у старлея не было, так что он сразу прошел по зеленому коридору в зал прилета. Немногочисленные встречающие вяло прохаживались вдоль непрозрачного, в рост человека, забора, отделявшего таможенную зону. Пройдя мимо информационных стоек, ресторана, в котором не было ни одного посетителя, автоматов, торгующих втридорога безалкогольными напитками и стандартным для любого вокзала пищевым ширпотребом, Сергей уверенно прошел к выходу. К нему быстро подошел пожилой мужик в джинсах и футболке, обладатель заметного пивного животика:

— Такси, господин офицер?

— Сколько до Курского вокзала?

— За полтора рубля долетим.

— Однако недешево…

— Как хотите, лейтенант. Я к вам со всем уважением, скидку делаю, вижу — боевой офицер. Вон стойка вызова — заказывайте такси официально. Когда с вас два рубля стребуют — не говорите, что не предупреждали.

— Ладно, полетели, — вздохнув, согласился Сергей. Искать среди ночи стоянку общественного маршрутного аэротакси или тащиться за полкилометра на станцию монорельса ему явно не хотелось — усталость брала свое. В челноке поспать почти не удалось.

Пока такси набирало положенный ему властями Московской области эшелон, Сергей проделал ряд манипуляций, настраивая свой коммуникатор на подключение к Интернету через российского провайдера (прежние настройки предусматривали подключение через провайдера лунной базы, что сейчас было нецелесообразно), и быстро просмотрел расписание междугородних монорельсовых экспрессов. Подходящий вариант нашелся быстро. Ближайший экспресс Москва — Белгород отправлялся из Москвы в пять утра, что было вполне приемлемо, время в пути — три с половиной часа. Заказав и оплатив билет, Сергей откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Толком заснуть, конечно, он опять не успеет, но хоть так…


Когда в десятом часу утра Сергей открывал калитку в заборе, ограждающем участок с их семейным коттеджем в Сосновке, то он меньше всего ожидал, что кто-то из родных будет дома. О своем неожиданном отпуске он родителям не сообщал и полагал, что в этот будний майский день все будут на работе. Но в тот момент, когда старый Полкан, выглянувший на скрип калитки из своей будки, радостно залаял, приветствуя хозяина, дверь дома открылась и на крыльцо вышла мама:

— Сереженька…

— Привет, мам, — улыбнулся Сергей, стараясь держаться солидно.

— Сереженька, — мама быстро сбежала по крыльцу вниз и крепко обняла сына. — Приехал!

Она взглянула сыну в лицо, и Сергею на секунду показалось, что от полноты чувств мама заплачет. Но нет — ведущий хирург и одновременно заведующая травматологическим отделением районной больницы была женщиной твердой, и позволить себе настолько расклеиться она не могла.

— А ну пошли в дом, — взяв себя в руки, сказала мама. — Отпуск дали?

— Да, мам. На неделю я свободен.

— Отлично. Пошли, чаю с дороги попьешь. С вечера борщ и холодец оставались, да и я сейчас пирожков по-быстрому пожарю. Соскучился, поди, по домашней стряпне… Вон, сына, какие у тебя мешки под глазами, а ведь тебе еще только немного за двадцать. Совсем вас командиры службой замучали, видно, так гоняют, что ни поесть, ни поспать некогда.

— Только чаю бы, мам. Спать хочу — не могу. Потом все расскажу.

— Ладно, посмотрим…

Вечером, когда выспавшийся и окончательно пришедший в себя после путешествия Сергей участвовал в торжественном семейном ужине, на его коммуникатор стали приходить вызовы от друзей. Сосновка — городок маленький, все друг друга знают. Пока Сергей шел от стоянки аэротакси до дома, кто-то его уже увидел, сказал знакомому — и пошло-поехало. В результате, как только Сергей сел за торжественный обед вместе с мамой и пришедшим в честь такого случая с работы пораньше отцом, ему позвонил бывший одноклассник Илья Кравченко и сказал, что «мужики уже ждут». Через минуту с той же информацией позвонил Саша Воронов. С трудом удалось договориться перенести встречу с друзьями на несколько часов.

Видя беспокойство родителей, Сергей врал напропалую. Дескать, никакой особой опасности служба командиром «семидесятки» в себе не несет. В бою он участвовал, но осторожненько — выпустил ракету и сразу ушел в гипер — ну как все. А так обычные боевые задания ничего особенного собой не представляют — обычное патрулирование, врага встречаешь редко, короче — все нормально, родители, ваш сын делает прекрасное и нужное дело, защищает нашу Родину с минимальным риском для жизни. И все непременно будет хорошо, это Сергей родителям гарантирует. Эриданам, конечно же, надоест постоянно получать сокрушительные удары от доблестного земного флота, они подпишут мир с выплатой репараций — и все устроится.

Родители словам Сергея, похоже, не очень-то доверяли. Другое дело, что он буквально читал в их глазах — они хотят ему верить. Хотят надеяться на то, что все будет хорошо, что волноваться чрезмерно за него не стоит, что их единственный сын скоро вернется со службы героем, наконец женится и подарит им внуков. И Сергей давал им эту надежду — единственное, что он мог сейчас для них сделать.


Когда он смог наконец-то покинуть семейный стол и отправиться к ожидавшим его друзьям, облегчению Сергея не было предела. Сначала пили пиво в небольшом баре, Саша рассказывал про свою работу в фирме, выпускающей ряд деталей по заказам для российской объединенной ракетостроительной корпорации, Илья, после университета пошедший в аспирантуру, рассказывал о своей подруге, с которой познакомился совсем недавно. Вместе они расспрашивали Сергея о службе. Но вот что странно — Сергей, еще два дня назад мечтающий о том, как он расскажет о перенесенных в бою приключениях старым товарищам, словно прикусил язык. Как-то это было не так и не то. Словно выпускнику школы рассказывать первоклассникам о своих впечатлениях от первого секса. Илья и Саша не падали в гипер под лазерными ударами эриданского дестроера, они не отдавали приказ о боевом пуске ракет, способных своей мощью вскипятить небольшое море. Их там не было. Своим коллегам — другим капитанам «семидесяток», рассказывать (и даже хвастаться) о своих подвигах Сергей мог. А вот с одноклассниками, знакомыми чуть ли не с самого детского сада, Сергей говорить об этом почему-то не хотел.

После пива друзья предложили перейти к напиткам покрепче. Сергей, прикинув все плюсы и минусы этого дела, решил все же не усугублять и от заманчивого предложения отказался, сославшись на усталость. Друзья немного повозмущались, но, вспомнив, что сегодня все-таки четверг, решили перенести основную программу на завтра, махнув на Северский Донец и устроив там себе рыбалку с ночевкой. Эта идея пришлась Сергею по душе. И Илья, и Саша обещали прибыть с подругами. Более того, в гости к постоянной Сашиной подруге, пребывающей уже в состоянии невесты с неопределенной датой свадьбы, приехала ее сестра Инна. И Александр предложил пригласить Инну в компанию на рыбалку, чтобы познакомить ее с Сергеем и обеспечить на мероприятии количественное равенство полов.

— Та Инна, она хоть симпатичная? — поинтересовался Сергей.

— Вроде ничего. На мой вкус, так очень даже, — ответил Саша.

На этом вопрос был решен.

Северский Донец — замечательная река. В верхнем ее течении много перекатов, быстрин, небольших порожков, завалов. Река извилистая, не очень широкая. Мест для уединенного отдыха компании рыбаков — множество. Парни с девушками быстро вытащили из багажника аэротакси рюкзаки с припасами и палатки, после чего попрощались с пилотом до завтрашнего вечера. Махнув им на прощанье рукой, дядя Леша (пилот аэротакси из Сосновки и по совместительству хороший друг Сашиного отца) быстро поднял свою машину в воздух и исчез вдали, оставив молодежь на берегу небольшой заводи. Саша настаивал на том, что рыбалка тут — отменная.

Сначала молодежь не спеша обустроила лагерь. Поставили четыре палатки: две двухместные и две одноместные — для Сергея с Инной. Насобирав по берегу немного сушняка, развели небольшой, экономный костерок, поставили кипятиться воду. Из легкого переносного рюкзака-холодильника парни извлекли по бутылочке ледяного пива, столь приятного в теплый майский день, и стали потихоньку разбирать снасти. Заядлым рыбаком Сергей не был и профессионально управляться со спиннингом не умел, поэтому взял себе обычную удочку. Он решил, что если поймает пару окуней к ухе — то уже хлеб. Как говорится — улов в рыбалке не главное. Пусть Илья с Сашкой постараются — они профессионалы, недаром же с собой половину ассортимента рыболовного магазина приволокли.

Во время хлопот по обустройству лагеря Сергей потихоньку присматривался к Инне. И, надо сказать, увиденное ему определенно нравилось. Инна была немногословна, но держалась просто, доброжелательно и без «закидонов», не пытаясь явным образом произвести впечатление на компанию. Роста она была небольшого, фигурка спортивная, но без излишней худобы, все округлости на положенных им местах присутствовали. Лицо простое, русское, неброское, но с очень правильными чертами. Черные волосы собраны сзади в практичный хвост, косметики минимум, но там где она есть — все очень к месту. Речь чистая, грамотная, без слов-паразитов, что, безусловно, только добавляло ей обаяния.

Катя и Света старались держаться рядом со своими женихами, поэтому Сергей делал свою часть работы по лагерю рядом с Инной, что нравилось ему и, по-видимому, вполне устраивало девушку. Причем ее помощь была иногда очень кстати. Узлы на чехлах, в которые были сложены палатки для Сергея и Инны, оказались намертво затянуты. Сергей пытался развязать их и так и этак — но все без толку, так что парень уже и не знал что делать. Резать веревку не хотелось, но как-то извлекать палатки было нужно. Каково же было его удивление, когда Инна, попросив разрешение помочь, в два счета распустила узлы, ловко работая своими маленькими пальчиками.

Рыбу ловили тоже вместе, сев рядом и закинув удочки в тихую речную воду. Илья и Саша со своими девушками ушли дальше по течению к небольшому порожку, где были лучшие условия для рыбалки со спиннингом.

— Вы тоже непрофессионал в рыбалке? — спросила Сергея Инна, смотря, как он сосредоточенно натягивает мотыля на тонкий крючок.

— Это точно. Меня даже в простые любители рыбной ловли трудно записать, — самокритично ответил Сергей. — Инна, давайте на «ты». Так проще, да и ситуация к этому располагает.

— С удовольствием.

Постепенно они разговорились. Клева особого не было, разве что Сергею, в отличие от Инны, удалось (кто бы мог подумать, что это будет так приятно) поймать парочку небольших красноперок. Инна училась на последнем курсе РГГУ в Москве, сейчас она писала диплом и поэтому имела некоторое количество свободного времени, чтобы приехать в гости к сестре. Она рассказала пару студенческих баек, Сергей тоже сумел припомнить пару веселых армейских историй из курсантской жизни, так что вскоре они уже вдвоем весело смеялись, распугивая рыбу.

Через некоторое время пришли остальные, принеся с собой скромный улов — небольшую, под килограмм весом, щучку. Впрочем, Саша не унывал — по его словам самый клев будет вечером, так что на уху они еще наловят. Пока же было решено обедать замаринованными с раннего утра шашлыками.

После шашлыков и пива компании стало совсем хорошо. И то сказать — сама природа благоприятствовала отдыху. Стояли самые благодатные майские денечки — когда еще не жарко, но уже и не холодно, деревья и трава радуют после зимы глаза яркой зеленью, а вот время главного проклятья туриста — комаров и мошки — еще не наступило.

Парни и девушки поиграли немного командами трое на трое в некий аналог волейбола, вымыли посуду и снова приступили к рыбной ловле. Сергей и Инна уже чувствовали себя друг с другом совершенно свободно, оживленно болтая о всяких пустяках. Саша оказался прав — клев под вечер действительно наладился. Сергею с Инной удалось выловить нескольких средних окуней и красноперок. Команда «профессионалов» порадовала общий стол еще одной щукой и немаленьким судаком. Когда Александр извлек из воды растопырившуюся плавниками рыбу с характерными полосками на спине, он заявил что на сегодня с него достаточно. Пора варить уху. Настоящий шедевр — тройную рыбацкую уху он сварить из имеющихся трофеев не сможет, но хорошую двойную сделать постарается.

Приготовление ухи оказалось делом непростым. Сначала Саша, приняв из рук девушек очищенную рыбу, отогнал остальных от закопченного котелка с водой и долго возился с рыбной мелочью, добавляя по времени небольшое количество соли и специй. По его словам, окуни и красноперки должны были довариться до кашеобразного состояния. Затем он процедил бульон, добавил лук, петрушку, какие-то корешки для вкуса и крупно нарезанных судака и щук, картошку, овощи и помидоры и снова довел бульон до кипения. Запах над рекой поплыл изумительный. Когда же он наконец снял закопченный котелок и поставил его на деревянную доску посреди скатерти, сказав «готово», вся компания уже просто извелась от нетерпения.

Глотать под столь чудесное блюдо пиво было бы явным моветоном, поэтому из рюкзака-холодильника достали более подходящий напиток — запотевшую литровую бутылку водки. Под наваристую уху, зеленый лучок с крупной солью и печенную в углях картошку она пошла просто великолепно.

Когда зажглись первые звезды, Сергей с Инной сидели вдвоем у самой реки и молчали. Остальные пары уже разбрелись по своим палаткам, а они все сидели на берегу, и никто не был в силах попрощаться первым. Разговор как-то затих сам собой, а расходиться не хотелось. И тогда Сергей, набравшись храбрости, взял и быстро поцеловал Инну в мягкие, пахнущие дымом костра губы…

— А ты наглец, Сережа, — сказала неопределенным тоном Инна, после того как ответила на его поцелуй.

— Нам, боевым офицерам, иначе нельзя. Профессия такая — предполагает быстроту и натиск.

— Все равно наглец.

— Я понимаю. Просто ты такая… ну, такая… — Сергей, неожиданно оробев, растерял все слова. — Мне кажется, я влюбляюсь, Инна. И сейчас я просто не мог иначе.

— Хорошо. Тогда иди спать. Ты мне тоже нравишься, но у нас с тобой еще будет время разобраться в отношениях.

— Иду. Один поцелуй на ночь — и иду, — Сергей вновь попытался найти своими губами ее губы.

Но в это время небо буквально взорвалось светом. Ярчайшая вспышка, потом еще одна — удивленно подняв глаза, Сергей увидел, как над головой зажглись два ярких светящихся шара величиной с футбольный мяч. Затем еще один — чуть подальше. Поляну у реки залило светом, все предметы отбрасывали причудливые изломанные тени. Кроме вспыхивающих ярко-белых шаров ночное небо во многих местах прорезали красные нити сгорающих метеоритов. Сергей и Инна как завороженные смотрели на это зрелище. И лишь через несколько десятков секунд до Сергея окончательно дошло, что это такое. На орбите шел бой. Планетарная оборона Земли вела сражение с противником в ближайшей к планете оборонной зоне. Вспыхивающие световые шары были не чем иным, как подрывами термоядерных боеголовок непосредственно на земной орбите. Пока он тут обнимался с Инной, там наверху сражались земные орбитальные крепости и наверняка звездолеты лунной эскадры.

Разбуженные светом, из палатки вылезли остальные парни и девушки и также уставились вверх. Потихоньку все успокаивалось, небо приходило в свой обычный вид. Световые сферы от взрывов гасли, новые вспыхивали все реже. Сергей подошел к своим вещам и достал коммуникатор. На дисплее горело предупреждение о полученном сообщении. «Старший лейтенант Кольчужин — срочно прибудьте на место службы», — прочитал парень.

Глава 5

— Вышли они из вероятностного прыжка очень близко от Земли. Где-то чуть больше, чем в миллионе километров от планеты, считай, уже в районе первого рубежа обороны. Раньше вообще считалось, что такое невозможно. — Паша Соколенко, по прозвищу Хохол, отпил мелкий глоток пива из своей кружки и, помолчав, продолжил рассказывать сидевшему с ним за одним столиком в «Волчьем логове» Сергею: — Скорее всего, у них и экипажей не было. Одноразовые, как камикадзе, корабли — только двигатель, генератор перехода и барабан со скоростными ракетами. В течение двадцати минут их было уже хорошо за сотню. И каждый нес ракет по двадцать, не меньше. И ведь, такая зараза, ни одна из ракет не была направлена на орбитальные оборонные объекты или верфи. Все они на максимальном форсаже шли к Земле. У нашего командования от количества первоочередных целей глаза на лоб полезли. А делать нечего — ни одной ракеты к Земле допустить нельзя, никто не знает, какие там боеголовки. Вот так и вышло, что почти сто процентов ресурсов планетарной обороны были направлены на уничтожение этих ракет. Так что, когда следом за первой волной эридан появились десяток дестроеров, три крейсера и еще кое-что по мелочи — то встречать их было, почитай, что и нечем. Точнее сказать, был выбор — атаковать корабли второй волны и допустить вероятность прорыва ракет к Земле, или добить сначала ракеты. Ну, тут понятно, что выбрали — пропусти пару десятков ракет с термоядерной начинкой к Земле, и оборонять орбитальным крепостям было бы уже нечего.

Паша сделал еще один глоток из кружки, привычным жестом вытер тыльной стороной ладони усы, забыв о салфетках.

— В общем, ракеты выбили почти все — продолжил он. — Земли достигли только три штуки. Оказалось, что это так — не убить, а попугать. Заряды в них были небольшие, килотонн так около пяти, одна из них взорвалась где-то в центральной Африке, две других — в Тихом океане. Но тогда-то об этом не знали… Вот и получилось, что пока орбитальная группировка уделывала эти ракеты, эридане не без удовольствия уделывали нашу орбитальную группировку и штатные патрули. Пока мы с Луны экстренно взлетали, на всем, на чем можно и нельзя, они успели навести шороху.

Паша вновь припал к кружке, сделав пару глотков. Сергей его внимательно слушал, нервно сжимая в правой руке холодный, запотевший бок пивного бокала.

— Насколько мне известно, сейчас в строю осталось отсилы процентов двадцать объектов орбитальной обороны в дальнем рубеже защиты и процентов тридцать в ближнем, — продолжал разъяснять обстановку Паша. — Два крейсера и четыре дестроера сумели уйти. Обидно, блин, один из крейсеров уже еле дышал — еще минута и добили бы. Но ушел, сволочь. Сейчас идет охота, ищут район выхода атаковавшей эскадры, если повезет, парни его добьют. Ракетоносители эти, мы, правда, почти все пожгли. Но толку-то — боюсь, эридане сделали что хотели. Такие вот невеселые дела…

Паша вновь привычным жестом обтер свои роскошные, висящие вниз, как у запорожского казака, усы и печально уставился в пустую пивную кружку. Прошедший три боевых вылета и начинавший свою карьеру еще помощником командира «семидесятки» капитан (и по должности, и по званию) никогда не отличался повышенным оптимизмом. Но сейчас он был особенно невесел. В отличие от героя эмблемы, нарисованной на его звездолете — веселого гоголевского казака, сидящего с кружкой на бочке с пивом, поводов для радости у него не было.

Командование лунной эскадрой собирало всех кого могло. Люди срочно отзывались из отпусков, отзывали даже проходящих положенное лечение в санаториях космонавтов, получивших легкие контузии от гиперпространственных скачков во время боев. Для ускорения ремонтных работ были остановлены лунные верфи, а всех рабочих и мобильное ремонтное оборудование спешно перебросили готовить к вылету поврежденные в боях «семидесятки». Таких было около трети от всего состава лунной эскадры, понесший новые потери в бою на околоземной орбите. Командование всеми способами пыталось максимально усилить боеспособность эскадры в сжатые сроки.

Однако, как ни странно, среди этой суеты Сергею, Паше Соколенко и еще некоторым капитанам пока не нашлось особенного дела. «Семидесятка» Сергея, несмотря на круглосуточные ремонтные работы, раньше чем через три-четыре дня выйти в патруль не могла физически. То же касалось и звездолета капитана Соколенко, получившего повреждения в бою на орбите. Вот и оставалось капитанам, отдав необходимые распоряжения и сделав все от них зависящее, только сидеть вечерами в «Волчьем логове» и ждать, когда их корабли снова встанут в строй. «Могли бы меня и не отзывать из отпуска, — подумал про себя Сергей. — Ремонт корабля это никак не ускорит». — Впрочем, парень тут же мысленно одернул сам себя — оставаться как ни в чем не бывало простым отпускником после сообщений СМИ о нападении врага на Землю он, как боевой офицер космических войск, все равно не мог. Даже за те несколько часов, пока Сергей, одетый в военную форму, добирался до космодрома, он ловил на себе косые взгляды прохожих, словно говорившие ему: «Парень, а почему ты здесь, а не там?» Кроме того, вызывали всех отпускников «оптом», в связи с чрезвычайной ситуацией. Никто в штабе в детали, понятное дело, не лез, ситуация к этому не располагала.

СМИ сообщили о ракетной атаке Земли лишь после того, как все закончилось. И Сергей был вынужден согласиться с тем, что это разумное решение. В ситуации, когда до последнего момента нельзя сказать, куда именно попадет прилетевшая из космоса эриданская ракета, а счет времени идет на минуты, объявлять воздушную тревогу было недальновидно. От мощного термоядерного заряда, попади он в крупный город, она бы никого не успела спасти. А вот паника, давка, сердечные приступы и прочие сопутствующие факторы, неизбежно возникшие среди людей, внезапно узнавших, что они в любой момент могут попасть под ядерный удар, обязательно собрали бы обильные жертвы. Конечно, глядя на неожиданную иллюминацию в небе, многие сумели сложить два и два и догадаться, что дело плохо. Но настоящая волна паники еще не успела набрать свои обороты до той поры, когда по всем сетевым информканалам объявили, что атака врага благополучно отбита, эридане полностью уничтожены, а оборона Земли не понесла значительных потерь, легко справившись с нападением из космоса. Как дела обстоят в реальности, Сергей узнал только на лунной базе.

Ночевать Сергею пришлось в офицерском общежитии. Когда он добрался до штаба и доложил о своем присутствии, то получил приказ контролировать ход ремонтных работ на своем корабле и ждать дальнейших распоряжений. Прибыв в ангар к своей «семидесятке», Сергей обнаружил, что и там он пока не особенно нужен. Главный инженер, будучи коренным обитателем лунной базы, во время отпуска никуда не уезжал и, как только после нападения эридан ремонтные работы развернулись по полной программе, немедленно возглавил их, прервав свой отдых. Раньше предполагалось, что во время отпуска пройдут лишь основные этапы ремонта — устранение повреждений внешнего корпуса звездолета и ремонт реактора. Остальное должны были доделать, когда экипаж прибудет после положенного отдыха. Теперь же все поменялось. Сергей долго стоял, задрав голову в ангаре и рассматривая свой корабль. Зрелище было сюрреалистическое. Все возможные технические люки и лючки корабля были открыты. Строгий силуэт «семидесятки» был буквально укутан множеством шлангов, вспомогательных ремонтных лесов, работающих и неработающих манипуляторов каких-то машин. По обшивке бегали похожие на больших пауков ремонтные роботы вперемежку с рабочими в синих комбинезонах. Пахло озоном, техническими жидкостями, еще неизвестно чем. Пространство ангара было буквально завалено упакованными и распакованными запчастями, расходниками, оборудованием для тестирования, какими-то емкостями.

И это было еще не все. Одновременно с ремонтом шла погрузка. Сергей узнал по характерной маркировке контейнеры с продуктами и лекарствами, дожидавшиеся своей очереди.

Над всем этим царством технического хаоса гордо, как буревестник в шторм, буквально летал Палыч. Казалось, он успевал очутиться одновременно во всех местах сразу, как будто обладал способностью к телепортации. Сергей, выждав момент, поймал его за рукав грязного комбинезона и пристал было с какими-то вопросами, но, видя весь масштаб развернувшейся деятельности и заметив легкое раздражение Кудрявого, решил отступиться, спросив лишь чем он может помочь. Палыч дал старлею пачку накладных и заверил своего капитана, что если тот добудет указанное в них оборудование и материалы, то окажет ему бесценную помощь. А с ходом ремонтных работ на месте он и сам пока прекрасно справляется и помощники ему не нужны. Подумав, Сергей решил, что вполне согласен со своим бортинженером. Ночевать в «семидесятке» во время не прекращающихся круглосуточных ремонтных работ старлей не захотел и, закончив все дела, устроился в офицерском общежитии, располагавшемся недалеко от «Волчьего логова».


Утром Сергей встретился в ангаре со своим прибывшим из прерванного отпуска экипажем и, после краткого инструктажа, посвященного текущей обстановке, откомандировал всех в помощь Палычу. Там у каждого была своя работа — Вельтман со своими двумя матросами разбирались с поставляемым ракетным вооружением, Паша Воленко принимал положенные ему по медицинской части лекарства, Петя Сухопаров со своим матросом никак не мог разобраться с какими-то сенсорами, которые оказались «не той системы». Остальные группы занимались ремонтом на своих участках. Первая половина дня прошла в сплошных хлопотах, но вроде процесс окончательно наладился, так что Сергей уже подумывал, не зайти ли ему на обед в «Волчье логово» вместо бесплатной столовки. Тем более и повод был — на его карточку сегодня пришли «офицерские трофейные» — сто рублей за сожженный дестроер и по пятьдесят рублей за шахтерский модуль и транспорт. Однако этим планам было не суждено сбыться — последовал вызов к контр-адмиралу.

В этот раз Тарасов ждал капитанов в приемной перед своим личным кабинетом. Всего было вызвано тридцать два капитана — все те, чьи звездолеты в данный момент находились на космодроме лунной базы. Человек двадцать устроились за столом для совещаний, остальные, кому не хватило стульев, стоя переминались рядом с ноги на ногу. Сергей исподволь присматривался к своим сослуживцам. Тридцать один мужчина — все преимущественно молодые, в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. На плечах парадных кителей блестят звездочками офицерские погоны — от старшего лейтенанта, как у Сергея, до капитана первого ранга, как у Данилова, посвящавшего Сергея в лунные волки. Тридцать один волк. И одна волчица.

Светлана Викарева принципиально не села за стол, хотя собравшиеся в приемной мужчины ей не раз предлагали уступить место. Высокая, прямая, как летящая в цель стрела, она стояла поодаль от остальных. Китель сидел на ней как влитой, слегка подчеркивая небольшие округлости грудей, на худом, с остро очерченными скулами лице застыло обычное выражение — беспристрастная маска. Немезида с мечом по сравнению с ней казалась идеалом женской доброты и мягкости. Единственная во флоте женщина-капитан «семидесятки». Каких трудов ей стоило занять это место — знала, наверное, лишь она сама. В военно-космический флот крайне неохотно берут девушек. Попасть туда им в принципе можно, но только на второстепенные должности на крупных кораблях или орбитальных базах. Командовать же «семидесяткой» для женщины — это нонсенс. И дело даже не в профессиональных качествах женщин — проблема в самой специфике жизни в корабле, когда два десятка человек порою несколько месяцев подряд вынуждены находиться рядом в крайне тесном жизненном пространстве и подвергаться при этом смертельному риску во время боев. Добавлять ко всем вытекающим отсюда психологическим проблемам еще и половые, командованию никоим образом не улыбалось, равно как и формировать женские однополые экипажи. Ни гомосексуалист, ни женщина в экипаж «семидесятки» войти не могли никак. За одним-единственным исключением — Светой Викаревой. Одни говорили, что ей дали окончить училище и получить соответствующее назначение из-за нереального блата, который у нее был в штабе военно-космических сил Земной Конфедерации, другие держались версии, что она смогла стать капитаном благодаря невероятно развитой интуиции и блестящим способностям к мгновенному анализу боевой обстановки и выстраиванию алгоритма схватки. Одного не было — шутить на тему ее возможных сексуальных связей с начальством для продвижения личной карьеры никому не приходило в голову. Вот умела Светлана себя так поставить — при одном взгляде на нее было ясно: такого быть не может, потому что этого не может быть никогда. Перед тобой просто профессионал высшей пробы. Ее экипаж (полностью мужской, кстати) за своего капитана готов был горло перегрызть, да и другие капитаны лунной эскадры за подобные высказывания могли живо начистить шутнику морду лица. Просто потому, что Светка по факту была настоящей лунной волчицей — отчаянным, бесстрашным, лихим и, что самое главное, удачливым капитаном, который умел бить врага и всегда был готов прийти на помощь другу.


Тарасов вышел из кабинета, когда все собрались и уже успели поскучать минут десять. Махнул рукой на вскочивших со своих мест и вытянувшихся офицеров (дескать, вольно, сейчас не до условностей) и встал во главе стола. Сделал крохотную паузу и начал говорить, опершись пальцами обеих рук на край стола.

— Господа офицеры, рад вас приветствовать. Говорить долго не буду, моя задача дать некоторые пояснения к приказу, который вы сегодня получите. О текущей обстановке вы все знаете, пересказывать ее не имеет смысла. Вломили нам крепко. Если через месяц обороноспособность Земли восстановится хотя бы наполовину, это уже можно будет считать счастьем. Но, боюсь, этой возможности нам враг не предоставит. У меня есть закрытая информация, которую вы не должны разглашать даже членам экипажей ваших кораблей. Но знать ее, я думаю, вам необходимо. Дело в том, — сказал, пожевав немного губами, видимо, в сильном волнении, Тарасов, — что после недавнего боя на орбите мы получили ультиматум. Под словом «мы» я, естественно, имею в виду командование Земной Конфедерации. Его суть в том, что враг обещает вот-вот начать массированные термоядерные бомбардировки Земли. Остановить их можно только передав под контроль эридан оставшиеся объекты земной обороны. Ну и далее в тексте речь идет о нашей полной капитуляции.

Безусловно, мы не примем этот ультиматум. Но сам факт его появления говорит о том, что противник, скорее всего, намерен нанести повторный, добивающий удар по земному узлу обороны. Они достигли определенных успехов и, как полагают в верховном штабе, захотят добиться полной победы в краткие сроки.

Что мы можем сделать? Только одно — перехватить эриданский флот вторжения после межзвездного перехода на краю Солнечной системы и навязать им генеральное сражение на полный разгром противника. Для этого нужна очень плотная сеть «семидесяток» в возможных местах появления врага в Солнечной системе, иначе мы рискуем просто проспать эриданский флот на дальних подступах, как это уже случилось недавно. Поэтому — все «семидесятки» из патрулей в системе Центавра и звезды Барнарда отзываются обратно. Через пять дней должны стартовать все звездолеты лунной эскадры и начать гиперпереходы в свои сектора наблюдения. Мы просто обязаны найти врага, когда он сделает переход к нам, до того как эриданские корабли снова появятся на орбите Земли. Есть вопросы?

— Есть, товарищ адмирал, — нарушая неформальное флотское правило не задавать лишних вопросов начальству, сказала Светлана. — Что если это провокация? Мы оголяем колонии и эридане их уничтожают. Обычная трехходовка, если считать атаку Земли за первый ход. Ведь это вполне вероятный вариант развития событий, не так ли?

— Хороший вопрос. Знаете, я бы мог просто сказать, что таков приказ и ничего больше не объяснять. — Контр-адмирал помолчал немного, но потом решительно рубанул рукой воздух, как будто отметая все сомнения. — Скажу больше, я был сам сторонником именно этого варианта планирования наших дальнейших действий. С человеческой точки зрения, подобная хитрость возможна. Но эридане до сих пор действовали более прямолинейно. Многоходовые комбинации — это не их стиль. Они почти достигли успеха своей первой атакой. Скажем откровенно, они сейчас сильнее нас. Зачем им хитрить сейчас, когда им кажется, что дело почти выиграно? Эридане ударят повторно по Земле, товарищи офицеры, они не станут разменивать полученный успех на всякие мелочи вроде наших колоний, они попробуют закончить войну разом. Ибо слишком жадны. И в торговле и на войне они всегда маниакально хотели получить максимум желаемого ценой наименьших затрат. Перефразируя ваш вопрос, я бы сказал так — они не будут делать три хода там, где считают реальным выиграть партию в два хода. Пусть попробуют и в этот раз. А мы на их жадности сыграем. — Тарасов улыбнулся каким-то своим мыслям. — У нас найдется пара козырей для достойной встречи…


Когда корабль Сергея оказался в космосе, то он был практически на седьмом небе от счастья. Наконец-то закончилась предстартовая маета последних дней, насыщенная атмосферой вечного ремонта, нехватки запчастей и материалов, унылыми лицами завскладов с застывшим на них вечным выражением «у нас ничего нет — пошел вон». Все это осталось в прошлом. Данный Сергею в ощущениях огромный внешний мир сузился до тесных отсеков «семидесятки», наполненных белым искусственным светом ламп, еле уловимым сухим техническим запахом многократно прошедшего регенерацию воздуха, мерцанием приборов на боевых постах и необъятной ширью звездного неба на экранах, транслирующих изображение с внешних видеокамер. Этот новый мир был меньше того, который остался за бортом, но он был прост, понятен и жил по своим строгим законам, выгодно отличаясь своей упорядоченностью от мира внешнего. И здесь Сергей был хозяином. Не то чтобы он упивался властью — конечно, нет. Но тот, кто выходил на своем корабле в море или в космос, — тот Сергея поймет.

Пока все было спокойно. «Семидесятка» достигла расчетной точки прыжка и ушла в гиперпространство, спеша занять свое место в исполинской сети, которой командование пыталось закрыть Солнечную систему. Инструкции были получены четкие — при обнаружении врага постараться во что бы то ни стало остаться незамеченными. Дать сигнал по гиперсвязи и следовать за противником, оповещая командование обо всех его маневрах. И ждать. После межзвездного вероятностного перехода эриданский флот будет вынужден выжидать, накапливая энергию для нового перехода, не менее десяти дней. За это время к точке обнаружения противника должны подтянуться остальные земные корабли. Ну, а когда все будут в сборе — начнется большая потеха…

Звездолету под бортовым номером 350 достался район патрулирования на расстоянии около миллиона километров от Нептуна. Два прыжка, восемь суток полета, и корабль Сергея занял свой участок в плоскости эклиптики. К счастью, все границы Солнечной системы перекрывать не требовалось. Вероятностный переход эриданских кораблей был значительно менее удобным инструментом межзвездных путешествий, чем гиперпереход землян. При межзвездных путешествиях эриданам нужны были некие «маяки», в роли которых выступали внешние планеты Солнечной системы. По предположениям ученых, для «наведения» генераторов вероятностного перехода при межзвездных расстояниях им требовались объекты с подтвержденной и очень высокой вероятностью нахождения в определенном месте. Да еще и обладающие существенной гравитацией. При этом сами звезды Эридан почему-то в этом отношении не устраивали. Земной гиперпереход работал на иных принципах и подобными ограничениями был связан в меньшей степени. Он был бы, безусловно, лучше эриданского вероятностного перехода, если бы ни одно, самое главное «но»: эридане могли преодолеть десять с половиной световых лет от Эпсилон Эридана до Солнечной системы. А земляне — пока нет.

Экипаж «семидесятки» вдоволь успел полюбоваться пронзительно-синим гигантом с редкими белыми облаками конденсированного метана, отбрасывающими причудливые тени на сплошной слой аммиачных и сероводородных облаков ниже их уровнем. Сергей также лично наблюдал в мощную оптику телескопа гигантские километровые азотные гейзеры на вымороженной поверхности Тритона. Время на это было. День шел за днем, но никаких сигналов от штаба или звездолетов, контролирующих другие участки пространства, не поступало. Старлей уже начинал думать, что, возможно, Света Викарева была не так уж неправа. Пока они ждут врага здесь, он, может быть, уже разносит в пыль поселения людей на астероидах Барнарда или колонию в Альфа Центавра.

Но всем его сомнениям положила конец шифрограмма, полученная по гиперсвязи перед самым ужином, на девятые сутки патрулирования.

Глава 6

«Следую за противником, численность двадцать пять вымпелов» — короткая шифровка от «семидесятки» под бортовым номером 211 содержала только эти семь слов, а также координаты и вектор движения эриданского флота в пространстве. Сергей быстро перебросил данные для расчета Алексею и Пете, чтобы они проработали варианты возможного маршрута перехвата по своей части, и ввел первичные данные в центральный компьютер. Картина вырисовывалась следующая: враг избрал точкой окончания вероятностного перехода окрестности Урана, что, по мнению Сергея, было вполне объяснимо. В отличие от относительно «обжитых» спутников Сатурна и Юпитера, на спутниках Урана, кроме нескольких автоматических станций, земных колоний построено не было. Они оказались достаточно бедны полезными ископаемыми и поэтому не стали изначально целью человеческой экспансии. А когда началась война с эриданами, то интерес к ним и вовсе упал, поскольку человеческие колонии нуждались в охране, а защищать даже уже созданные поселения было проблемой не из малых. Так что человеческая активность в этом районе космоса была слабая и ограничивалась лишь наблюдением за пространством. Идеальное место для того, кто хочет пробраться незамеченным. Кроме того, эридане осуществили переход в Солнечную систему как никогда далеко от планеты-гиганта — в двадцати миллионах километров от нее. Гравитационные детекторы наблюдающих станций были на таком расстоянии малоэффективны, радары — тоже. Если бы не усиленная система патрулей, то у них были бы все шансы остаться незамеченными и, получив необходимую передышку, сделать прыжок к Земле. Но в этот раз эриданам прокрасться к внутренним планетам не удалось. Переброшенная на усиление в новое место патрулирования «семидесятка» из марсианской отдельной эскадры обнаружила врага и оповестила об этом все боевые звездолеты землян в Солнечной системе.

Через пару часов параметры гиперпрыжка были готовы. К этому времени звездолет, набирая скорость на пределе возможного, уже устремился прочь от Нептуна, покидая первоначальный участок патрулирования. Чтобы прыгнуть с хорошей интенсивностью, следовало подальше отдалиться от газового гиганта. По расчетам бортового компьютера оптимальным был тридцатичасовой гиперпереход, время начала — через шестьсот минут.

Сергей послал в штаб сообщение по гиперсвязи об изменении маршрута и отдал приказ готовиться к бою. Он ни капли не сомневался в том, что Тарасов одобрит его маневр, план операции разрабатывался заранее. «А если так — чего тянуть резину», — рассуждал старлей. И оказался прав. Еще через три часа штаб подтвердил его решение. Земные корабли, используя недоступную эриданам гиперсвязь, стягивали к противнику все силы. Сергей не мог читать сообщения, адресованные другим звездолетам, у каждого из них был свой особый шифр для связи со штабом, но по резкому характерному увеличению активности в гиперсфере было понятно — идет интенсивный обмен сообщениями по гиперсвязи с десятками кораблей.

Экипаж звездолета готовился к бою. Правда, в отличие от морских кораблей позапрошлого века, внешне это выражалось мало. Никакой суеты, никакого движения, никто не объявлял команде аврал и не бежал сломя голову со срочными поручениями, спеша выполнить перед боем необходимые работы. Люди просто замерли у мониторов компьютеров на своих боевых постах. Тестирование и еще раз тестирование — вот девиз военно-космических сил двадцать второго века. Человек лично, минуя компьютер, вмешивался в работу корабельного оборудования лишь в крайнем случае, когда ремонтные системы не могли выполнить поставленную задачу, а такие быстрые и совершенные квантовые компьютерные мозги внезапно теряли адекватность и не справлялись с ситуацией. Если человеку приходится что-то срочно чинить в звездолете двадцать второго века своими руками — это значит, что корабль подошел крайне близко к гибельной черте.

После первичной проверки, показавшей полную готовность всех систем, Сергей объявил отбой по кораблю. Экипажу следовало поспать хотя бы часа четыре. Затем вторичное тестирование и гиперпереход, во время которого можно будет полноценно отдохнуть перед боем. Во время гиперперехода активная работа без особых причин традиционно не приветствуется, да и встретить противника лучше на максимуме душевных и телесных сил. Так что после ухода из привычного пространства самое разумное решение — раздать экипажу коньячку, граммов так по сто пятьдесят на душу, чтобы снять нервозность и ненужный пока высокий уровень адреналина в крови и дать людям возможность выспаться вволю в безопасности. Преследование противника и последующий бой с ним могут занять не одни сутки — и, вполне вероятно, никакой возможности для отдыха у экипажа уже не будет.


Выход из гиперпространства произвели в трех световых секундах от расчетного курса противника. На таком расстоянии эриданскому кораблю обнаружить маленькую «семидесятку» сложно — если, конечно, не знать, где искать. А вот земному звездолету быстро выскочить из гиперпространства на дистанцию атаки при получении команды «фас» — легче легкого. Но пока время для решительных действий не пришло. На сцене еще не успели появиться все действующие лица…

МПД-350 предельно осторожно летела в кильватере вражеского флота, стараясь тщательно соблюдать скорость и расстояние. Застывший в напряженной позе у боевого поста Петя Сухопаров тщательно отслеживал перемещение противника. Использовать активные средства обнаружения было нельзя, пассивные (гравидетекторы) на таком расстоянии давали слишком мало информации. Двадцать пять кораблей. Из них как минимум десяток соответствует по массе дестроерам, как минимум четыре цели — нечто еще большее. Но что конкретно — кто знает? И сам Сергей, и Вельтман, и отвечавший за ходовые системы мичман Егоров уже замучили Петю вопросами о составе эриданского флота — но тот лишь злился и отказывался говорить что-то конкретное, оперируя только процентами и вероятностями. Дескать, у врага явно десятка полтора крупных кораблей и десяток поменьше. А больше он ничего не скажет, хоть режьте его, хоть без соли ешьте.


В напряженном ожидании прошло еще около суток. Сергей понимал расчет командования — чем больше «семидесяток» успеет к началу схватки, тем лучше шансы землян. Но, с другой стороны, бой не исчерпывается моментом нападения. У «семидесятки» лишь двенадцать ракет. Потом она должна будет выйти из боя, прыгнуть во второй эшелон, туда, где в паре миллионов километров от места схватки следуют транспорты с ракетами, принять боезапас и снова устремиться в бой. Начнется долгая «карусель» вокруг вражеских кораблей, и занять она может не одни сутки. Если противнику удастся продержаться в ней оставшееся до готовности к вероятностному переходу время и прыгнуть к Земле, сохранив боеспособность ударного флота, то дело можно будет считать проигранным…

Когда Сергей получил шифровку с приказом об атаке и объявил об этом экипажу, команда «семидесятки» испытала немалое облегчение. В бой, наконец-то в бой! — таково было общее настроение. Как известно, ожидание смерти хуже самой смерти. В горячке схватки бояться смерти некогда, а вот некоторый мандраж перед боем испытывают даже самые храбрые. При этом морально измотать человека он может до такой степени, что никаких душевных сил на сам бой не останется.


Несколько десятков минут прыжка — и точно выверенный по времени выход из гиперпространства… — Сергей полагал, что представляет себе чувства противника в этот момент, не настолько уж эридане отличны от людей. Еще секунду назад пустынный равнодушный космос вдруг оказывается далеко не пустым. И вполне себе враждебным. Сначала детекторы звездолетов врага фиксируют множество целей, внезапно появившихся со всех сторон в пределах воображаемой сферы, центром которой является эриданский флот. Гремит боевая тревога, компьютеры противника судорожно пытаются решить кучу задач — от перераспределения энергии в боевом режиме до выявления первоочередных целей и попытки согласовать свои действия с другими кораблями. Компьютеры соображают быстро, но и они ошибаются. Процент ошибок тем более возрастает, когда на решения искусственных мозгов накладываются решения, принятые второпях существами из плоти и крови. Некоторая неразбериха неизбежна. А вот время — самое ценное, что сейчас есть и для атакующих, и для атакованных — неумолимо отсчитывает мгновения жизни и смерти.

«Семидесятка» вышла из гиперпространства резко, рывком, так, что Сергей испытал кратковременный приступ дурноты. Мысли старлея лихорадочно бегали с пятого на десятое, тело прямо трясло от боевого азарта. «Ну, привет, эриданский флот вторжения, что ты собой представляешь? Ага, десяток дестроеров, три крейсера, разная мелочь, а вот это что за туша? Такого мы еще не видели. Ладно, некогда разглядывать — получай гостинец. Курт свое дело знает — несколько секунд, и ракеты вышли из шахт. Три рентгеновских лазера с накачкой от термоядерного взрыва и одна ракета с БЧ в полторы сотни мегатонн — как говорится, „то, что доктор прописал“. Получите, распишитесь».

Сергей буквально впился взглядом в экран, вбирая в себя все нюансы разворачивающегося сражения. «Сколько там наших? На вид несколько десятков. Ага, компьютер услужливо подсказывает — пятьдесят три корабля. Неплохо. Наверняка здесь и лунная эскадра, и „марсиане“, и кое-кто из прикрытия внешних планет. Ракеты землян разворачиваются боевым курсом на противника со всех сторон. Первые вражеские корабли уже открыли огонь, эффективный или нет — трудно судить. Да и некогда, пора уходить в гипер на перезарядку, промедление весьма чревато… Только одним глазком увидеть, как там наш залп? Нормально, все четыре ракеты сообщили, что встали на боевой курс. Кого из ближайших врагов они поразят — вытянутую китообразную тушу крейсера или тонкий и опасный, как стилет, дестроер — потом увидим. Сейчас сматываем удочки, господа…»

— Леша, уходим! Интенсивность двадцать, вектор четыре, — закричал в интерком Сергей.

— Есть уходим, — отозвался мичман, уже начав выполнять приказ. Картину боя смыло с экрана командирского компьютера, сенсоры уже не работали, потеряв связь с обычным пространством. Сердце сладко заныло в груди — начиналось самое опасное. В течение следующих нескольких десятков минут предстояло узнать, достанет ли их ответный удар.

Цифры интенсивности на экране дисплея стали расти — десять, пятнадцать, двадцать.

— Новая интенсивность тридцать одна, — скомандовал Сергей.

Вообще-то это было многовато для этого района пространства, Уран с его немаленькой гравитацией был достаточно близко, делая для звездолета опасной высокую интенсивность гиперперехода. Но на войне как на войне, сейчас этим риском можно пренебречь.

«Семидесятку» начало «кидать» в гиперпространстве при интенсивности в двадцать пять единиц. Но это было не так уж страшно. В бою у астероидов системы Барнарда было хуже. Несколько небольших скачков интенсивности, повреждений у экипажа и корабля нет. Ничего особенного. Может, эриданам не удалось как следует навести на «семидесятку» Сергея свой ответный залп, или в этот раз огонь был сосредоточен против другого земного корабля — кто знает? Теперь задача ближайших часов — зарядить ракетные шахты и выбрать новый участок выхода из гипера для следующей атаки.


И снова все повторилось. Выход из гипера, мгновенный анализ обстановки, залп и быстрый уход в гиперпространство. Дестроеров осталось только восемь, два эриданских боевых корабля явно вышли из боя, превратившись в куски металла, улетающие по инерции в сторону от схватки. Из десятка мелких кораблей осталось только пять. Один крейсер явно очень сильно поврежден, два других ведут огонь из всего что можно… Все, время вышло, пора в гипер.

В этот раз было хуже. Фактор неожиданности пропал, земляне атаковали разрозненно, позволяя противнику сосредоточить огонь всей эскадры на отдельных кораблях и участках пространства. Сергей даже не стал ждать, когда стартовавшие ракеты сообщат о выборе цели, предоставив их компьютерам право работать самостоятельно. Уход в гипер был максимально быстрым. Но и это помогло мало. На сей раз его накрыли огнем. Звездолет швыряло, как ореховую скорлупку в весеннем ручье, экран повреждений запестрел желтыми отметками. Лишь через пару десятков минут уходивший в сторону от схватки земной звездолет сумел покинуть опасный район.

Повреждения оказались не фатальными, но весьма неприятными. Битая обшивка, отказ некоторых цепей управления и подключение вместо них дублирующих, мелкие неполадки и по ходовой части, и по жизнеобеспечению. Вроде все работает, но надежность у корабля уже не та, что была до вступления в бой. Впрочем, звездолет жив и функционирует, а это сейчас самое главное. Начав импровизированный ремонт и перезарядку последней пятерки ракет, Сергей отдал приказ активировать гиперсвязь. Следовало доложить о состоянии корабля и согласовать следующую атаку с другими звездолетами. Иначе на третьем «заходе на цель» его добьют — это старлей понял твердо. Время быстрых самостоятельных атак прошло, теперь врага следовало брать измором, подобно тому, как стая голодных волков загоняет зимой лося, имитируя атаки и заставляя его все время бежать вперед, но осторожно избегая ударов тяжелых лосиных копыт и рогов.

Координацию в бою держали по гиперсвязи через штаб. Пакет данных, который экипаж «семидесятки» получил в ответ на свое сообщение, не радовал. Двадцать три звездолета из участвовавших в атаке не вышли на связь. Достоверно погибли пятнадцать из них, включая экипажи кораблей двух асов — француза из марсианской эскадры Пьера Лероя и недавно официально ставшего асом после уничтожения своего десятого эриданского звездолета украинца Паши Горобца. Не было связи со звездолетом Светы Викаревой…

Были, однако, и хорошие новости. К месту схватки подтянулись еще десять «семидесяток». Одиночные атаки было приказано прекратить, а новая одновременная атака всех имеющихся земных кораблей намечалась через двенадцать часов. Экипажу Сергея было предписано принять в ней участие и уходить по заданным координатам к транспорту снабжения для приема новых ракет.

Сергей дал отбой боевой тревоги, чтобы экипаж немного отдохнул. Две атаки вымотали людей почти до предела, а употреблять стимуляторы — дело последнее. Младшие чины принимали пищу в своих крохотных личных жилых капсулах, а командный состав корабля собрался в кают-компании за скромным ужином.

— Слушай, Петя, а наш второй залп хоть кого-нибудь накрыл? — спросил Сухопарова Вельтман, отрезая себе добрый ломоть ветчины для основательного бутерброда.

— Должен накрыть, Курт, — ответил тот, наливая кофе. — Целей для них много и вряд ли эридане успели наши лазеры быстро выбить. Вот про ракеты с обычными боевыми частями я тебе ничего хорошего не скажу. Они против эскадры ничего не стоят, просто долететь не успевают. Вообще не надо было их брать, говорил же тебе — это оружие против одиночек. А ты все свое гнул, как дундук — давай возьмем да давай возьмем… И капитана на это подбил. А по мне так против звездолета лучше рентгеновского лазера еще ничего не придумали, и нечего выделываться…

— Ерунду говоришь, — не согласился упрямый немец. — Оружие должно быть разнообразным и применяться комбинированно, это дураку понятно.

— Я, по-твоему, дурак, Курт? — взвился Петя, сверкая белками глаз в красных прожилках капилляров.

— А ну-ка замолчали оба, — быстро вмешался в перепалку Сергей. — Вы охренели совсем — сейчас ссоры устраивать? Вы в бою или в борделе?

— Да я ничего, — примирительным тоном произнес Вельтман. — Вы вот этого, — немец выразительно посмотрел на бледного, готового выскочить из-за стола Петю, — успокойте. И то сказать, человек вторые сутки ничего не ест, одно кофе литрами внутрь заливает. Ясное дело, нервы у него будут плохие.

— Зато ты все жрешь и жрешь, — прошипел Сухопаров.

— А мне можно, я для своего здоровья стараюсь. А оно в военное время не мне — родине принадлежит, — спокойно ответил Курт. — И тебе это же советую.

— Так, все. Поели? Значит, пора баиньки, — решил подвести итоги ужина Сергей, пока в полемику не вступили Палыч или мичман Егоров. — Через девять часов у нас бой — так что всем в койку.


Третья атака принесла немалый успех. Четыре десятка земных звездолетов вновь одновременно дали залп по противнику, вынырнув из гипера в самых неожиданных для противника местах. «Семидесятке» Сергея достался один из двух малоповрежденных эриданских крейсеров. Получилось удачно. Крейсер нанес лазерный удар по ракетам, выпущенным прямо по курсу другой «семидесяткой», и прозевал ракетный залп, выпущенный Вельтманом прямо в его левый борт. Сергей даже замешкался немного с уходом в гипер, настолько ему хотелось посмотреть на дело рук своих. Под колоссальной энергией направленного излучения, рожденной четырьмя термоядерными взрывами, было видно, как левый борт эриданина, мгновенно нагревшись до высочайших температур, изменил свой цвет с серо-стального на малиново-красный, сменившийся через пару мгновений ослепительно-белым, и лопнул, проваливаясь внутрь вражеского корабля раскаленными потоками жидкого металла, на глазах теряя форму. Ударили вверх, быстро опадая, гейзеры из газа, жидкостей и мелких предметов, выброшенных из вражеского звездолета разницей давлений. Зрелище было эпическое.

И это замешательство, вызванное любованием дела рук своих, чуть не сгубило «семидесятку». Не имеющий пока классификации большой эриданский корабль, летевший в середине вражеского строя и до этого не вступавший в бой, решил, видимо, что ему лора вмешаться. И с ходу применил довольно редкое оружие, природа которого была землянами пока изучена мало. Несколько широких красных лучей вариаторов вероятности протянулись от него, нащупывая земные звездолеты. «Семидесятка», подарившая своим залпом кораблю Сергея возможность нокаутировать крейсер, пала первой жертвой, мгновенно рассыпавшись в пространстве кучей деталей после попадания под луч вариатора.

— Уходим, интенсивность тридцать, — закричал Сергей. Но было поздно. За секунду до ухода в гипер красный луч накрыл их звездолет, и картина боя исчезла с экрана компьютера…

— В отсеках — доложить о повреждениях, — скомандовал Сергей, убедившись, что цифры интенсивности потихоньку увеличиваются, а он по-прежнему жив и здоров и сидит как ни в чем не бывало в кресле командира в командном посту «семидесятки».

Доклады радовали. Повреждения, конечно, были, но особенно сильно их число не прибавилось. Похоже, их кораблю в очередной раз повезло.

— Может, нас все же не накрыли? — раздумчиво произнес старлей в интерком.

— Нет, попали, — через пару секунд ответил Петя. — Похоже, кэп, мы все большие везунчики. Пережить луч вариатора — это надо в рубашке родиться.

— Это радует. Ну что же, господа, мы отстрелялись. Уходим к транспорту по указанным координатам. Палыч, — Сергей переключился на главного инженера, — давай полное тестирование систем. Что-то мне не верится, что все так легко обошлось…


Тем не менее, похоже, действительно обошлось. Через пять часов, уравняв свою скорость со скоростью корабля снабжения, экипаж «семидесятки» успешно произвел стыковку и теперь ждал, когда специализированные роботы закончат загрузку ракет. Дело это было небыстрое, так что тестирование корабельных систем произвели неоднократно, даже успели сделать кое-какой текущий ремонт. Единственное, что обращало на себя внимание — так это несколько выросшее количество внутренних ошибок в работе центрального компьютера. Критичным это не было, компьютер находил и блокировал собственные баги самостоятельно, но скорость быстродействия немного упала. Снова связались со штабом, сообщив о своем текущем состоянии и узнав последние новости о ходе боя.

Земляне побеждали. Дестроеров осталось только два, крейсер один. Большой эриданский корабль, вооруженный вариаторами вероятности, пока держался, но в штабе были настроены оптимистично. Еще одна согласованная атака — и ему конец. И, хотя потери землян перевалили уже за три десятка звездолетов, размен сил в этом бою был явно на стороне человечества.

Когда загрузка ракет уже практически завершилась, экипаж Сергея получил особый приказ. Вступать в бой с остатками вражеского флота начальство посчитало для их корабля нецелесообразным. Один из эриданских дестроеров, по информации из штаба сильно поврежденный и выпавший из боя, вдруг изменил курс и пытался начать вероятностный переход. Нужно было его уничтожить, но отвлекать для этого готовящиеся к новой синхронной атаке корабли штаб не хотел — чем более массированным будет удар по остаткам флота противника, тем меньшие планировались потери. Так что проверить эту информацию и, если нужно, добить противника поручили звездолету Сергея в одиночку.


И снова гиперпереход, осторожный выход в реальный мир, сбор информации. Штабные были правы. Оплавленный, лишившийся антенн и бортовых надстроек, с рваными дырами в оплавленных излучением бортах, эриданский корабль производил впечатление погибшего. Если бы не одно «но»: вокруг него сияло розоватое облачко, свидетельствовавшее о том, что он пытается совершить вероятностный переход.

— Алексей, разгоняй реактор, — кратко приказал командиру ходовой части Сергей. — Выходим к нему встречным курсом, даем залп двумя ракетами и меняем вектор движения. Курт, — готовность номер один.

— Есть, капитан.

— Хорошо. Начинаем, господа.

«Семидесятка» легла на встречный курс и, ускоряясь, пошла в сторону противника.

— Курт, залп.

Прошло несколько секунд, но ракеты остались в шахтах.

— Курт, в чем дело? — раздраженно спросил Сергей.

— Какой-то сбой, капитан. Сейчас еще раз попробуем.

— Давай. Повторный залп через три минуты.

— Есть.

Прошло три минуты, потом еще несколько минут. Ракеты упорно отказывались покидать «семидесятку».

— Хорошо, уходим, — скомандовал, наконец, Сергей. — Интенсивность семь вектор девять. Исполнять.

— Принято.

Но привычной серой пелены на обзорных экранах не возникло. Земной звездолет отказывался не только уходить в гиперпространство, но даже просто менять курс движения. Два корабля стремительно неслись навстречу друг другу.

— Капитан, до столкновения минута, — закричал Петя. — Надо срочно менять курс!

— Поздно, — как-то обреченно ответил Палыч. — Компьютер упал. Лавинообразный рост ошибок в системе. Ручное управление можно подключить, но на это уйдет полчаса.

— Абзац, — прокомментировал ситуацию Вельтман.

Сергей же молчал, не в силах поверить в происходящее. Вражеский звездолет на экранах стремительно приближался. «Вот и все», — мелькнула запоздалая мысль…

А потом вдруг Сергея накрыла тьма, где не было ни боевой рубки «семидесятки», ни верха, ни низа, лишь странное чувство собственного тела, стремительно падающего с огромной высоты. Земной звездолет влетел в розоватое облако вероятностного перехода корабля противника. И именно в этот момент недобитый эриданский дестроер совершил вероятностный переход, прихватив с собою земную «семидесятку»…

Глава 7

Ощущения во время вероятностного перехода малоприятные. Экипаж «семидесятки» прочувствовал это на своей шкуре в полной мере. Ослепление, потеря ориентации в пространстве, отказ вестибулярного аппарата, ощущение страха, потеря чувства времени, спутанность сознания, галлюцинации — наверное, так можно описать испытываемые при вероятностном переходе ощущения, если излагать их сухим языком медицинской энциклопедии. Если же попытаться описать происходящее во время вероятностного скачка в красках и эмоциях — то, пожалуй, точных слов и неподберешь. Особенное это состояние — и вряд ли здравомыслящий человек захочет его повторить без особых причин, настолько в нем мало хорошего. Однако все когда-то заканчивается. Возвращаются зрение и чувства, мир обретает привычные черты. И обнаруживается, что ты уже совсем в другом месте…

Когда к Сергею вернулась способность соображать, на экранах боевого поста он увидел уже прилично отдалившийся от них эриданский корабль. Пролетев на расстоянии нескольких сотен метров от разбитого дестроера и попав в этот момент одновременно с ним в вероятностный скачок, «семидесятка» быстро уносилась прочь от вражеского звездолета. Оно и к лучшему, сейчас ее экипажу было не до противника.

Первое время, пока люди на боевых постах приходили в себя, очнувшиеся раньше других Сергей и Палыч пытались реанимировать центральный компьютер и переключиться на ручное управление. Потом пришел в себя Сергей Доронин и начал разбираться с системами жизнеобеспечения, которые одна за другой входили в ступор из-за невнятных команд компьютера. Впоследствии к ним присоединилась группа специалистов по ходовой части, которые начали борьбу со своими проблемами. Переводимые в ручной режим корабельные системы и приборы давали сбои, пытались отключиться, не хотели взаимодействовать друг с другом… Работа экипажа «семидесятки» напоминала усилия шахтеров, быстро крепящих хлипкими деревянными подпорками опасно потрескивающий и проседающий вниз свод шахты, в надежде остановить обвал.

Через пару часов Палычу наконец удалось перезапустить центральный компьютер в аварийном режиме, поменяв ряд системных настроек. Это помогло, компьютер после повторного включения хотя и выдал ряд ошибок, но все-таки начал потихоньку восстанавливаться и осторожно принимать управление некоторыми корабельными системами. Выяснилось, что целые пакеты управляющих программ пришли в негодность в той или иной степени и теперь их приходилось заново загружать из резервных копий, которые пострадали меньше. По единодушному мнению, это были последствия действия луча эриданского вариатора вероятности, вот только причина столь большой временной отсрочки вала поломок осталась совершенно непонятной.

И лишь добившись относительного контроля над кораблем, люди начали интересоваться местом, куда их занесла судьба.


Несомненно, они находились в пределах звездной системы. Звезда была солнечного типа, второго класса. Правда, менее яркая, чем Солнце. Ее свет был визуально скорее оранжевого оттенка, а приборы фиксировали светимость на уровне трети солнечной. Вокруг звезды вращались четыре планеты. Самая ближайшая к месту появления «семидесятки» планета — газовый гигант наподобие Юпитера, в паре миллионов километров от земного корабля, вращавшийся вокруг звезды на расстоянии двадцати девяти световых минут от нее. Также обнаружилось еще три планеты — найденная гравидетекторами небольшая далекая планета на расстоянии пары световых часов от «семидесятки» и две планеты массой в пятьдесят и в девяносто процентов от земной, недалеко от местного светила. Ближайшие к звезде планеты вращались по своим орбитам на расстоянии пятидесяти и восьмидесяти миллионов километров от нее.

В общем, полученной информации с избытком хватало для того, чтобы догадаться о месте нахождения земного звездолета. Это была Эпсилон Эридана — родная система одноименной инопланетной цивилизации.

Осознание этого факта ввело Сергея и весь командный состав «семидесятки» в ступор. Собственно, было непонятно, что делать дальше. Вернуться обратно было нельзя, земные корабли не могли делать гиперпереходы на десятки световых лет. Варианты были, но все безрадостные. Можно было взорвать собственный корабль своими руками, чтобы он не достался противнику. Можно сыграть в камикадзе, атаковав ближайший эриданский объект и постаравшись подороже продать свою жизнь. Можно, наконец, уйти в гиперпереход куда-нибудь подальше в межзвездное пространство и жить там, пока не кончатся ресурсы жизнеобеспечения корабля (от четырех до шести месяцев).

Радовал на данный момент лишь один-единственный факт — ни одна из Петиных активных или пассивных систем обнаружения пока не отметила никаких следов присутствия противника. За исключением летевшего, похоже, по инерции, разбитого эриданского дестроера. Видимо, переход в родной мир подорвал остатки его энергетического потенциала — двигатели эриданина не работали, радиообмена он не вел. Так что можно было надеяться на то, что их пока еще не обнаружили. Во всяком случае, именно так думал Сергей, когда при взгляде на дрейфующий одинокий корабль в голову к нему закралась пока немного неопределенная, но уже на момент возникновения безумная в чем-то идея…


Собравшиеся в кают-компании командиры «семидесятки» выглядели невесело. Понемногу до всех стал доходить весь трагизм создавшегося положения. Если сразу после вероятностного перехода занятым борьбой за живучесть корабля людям было некогда размышлять о своих дальнейших перспективах — спасти бы корабль, то теперь, когда появилось свободное время, черные мысли поневоле приходили в голову каждого.

Первым начал доклад Палыч. Главный бортинженер приподнялся во весь свой высокий рост, опираясь кулаками на столешницу и чуть ли не задевая головой низкий потолок кают-компании, после чего удостоил собравшихся долгим взглядом.

— Что могу сказать — корабль управляем, — нарочито ровным тоном произнес старший мичман. — Не все работает хорошо, многие системы пришлось заново активировать по дублирующим линиям управления, надежность сейчас не та… но в целом звездолет в рабочем состоянии. Может, кто-то хочет уточнить наше состояние по своей части?

— Да нормально все, Палыч, — с места ответил репликой Алексей. — Проблема-то не в железе была. Если центральный компьютер снова не рухнет, то летать будем. — Егоров развернулся к Сергею. — Товарищ командир, если нужно, то официально докладываю: реактор в порядке. Делать-то что будем, вот вопрос вопросов…

— Подожди, Леша, — ушел пока от ответа Сергей. — Это мы вместе решим. Давай пока по состоянию корабля все проясним. Курт, Сережа, вы что скажете?

— А что тут скажешь? — первым ответил Вельтман. — Боекомплект полный, контроль над ракетными шахтами восстановлен, все тесты в норме.

— У меня тоже все нормально, — Сергей Доронин лишь махнул рукой. — Нет, состояние не идеальное, но этих мелочей сейчас у каждого полно… В целом все работает, ресурс жизнеобеспечения на данный момент — месяцев пять, возможно и дольше протянуть, есть разные варианты… Тут другое главное. Как Алексей говорил — делать мы что будем? Какие будут приказы, командир?

— Я вот и пытаюсь прикинуть варианты, — неторопливо сказал Сергей, скользя задумчивым взглядом по лицам своих соратников. — Вернуться на Землю своим ходом мы не можем, это можно считать за установленный факт, так?

— Так, — кивнул головой Алексей при молчаливом согласии, отразившемся на лице остальных командиров.

— Значит, остается всего три варианта, — продолжал Сергей. — Атаковать врага и геройски погибнуть в бою, прятаться и ждать, когда закончатся ресурсы жизнеобеспечения и конец нам настанет, так сказать, автоматически, или вернуться обратно тем же способом, каким сюда и попали. То есть через вероятностный переход. Вариант со сдачей в плен я не рассматриваю. Я ничего не упустил, товарищи командиры?

Ненадолго за столом воцарилась тишина. Потом Вельтман, вытерев белым платочком блестящую в искусственном освещении лысину, сказал, подкрепляя свои слова легким постукиванием правой рукой с зажатым в ней коммуникатором по полированной столешнице.

— Вариант первый хорош, но умирать что-то не хочется. Вариант второй слишком уныл. Короче, кэп, говори по делу. Ты думаешь, что можно уговорить эридан вернуть нас обратно? Как? Захватить разбитую в хлам машину, которая болтается неподалеку, и попытаться самим разобраться в ее вероятностном генераторе? После того, как все умники Земли этого не смогли сделать? Или ты думаешь найти там живой экипаж, который мы заставим все быстренько починить и вернуть нас обратно? Если так, то позволю себе напомнить, что все это хорошо бы смотрелось в комиксе. В жизни вероятность провернуть подобное исчезающе мала. Хотя, если других идей нет, то можно попробовать и эту… вот только без толку.

— Нет, Курт, — Сергей решил не тянуть с обнародованием своей идеи. — Это был бы действительно дурной комикс. Мы не разберемся с вероятностным генератором сами, и я не думаю, что что-то выгорит с пленными эриданами, которые все починят и вернут нас обратно. Кроме того, у нас банально нет времени.

Думаю, что наше обнаружение — вопрос нескольких часов. Но, я полагаю, что полуразбитый вражеский корабль — неплохое прикрытие. Алексей, если мы к нему пристыкуемся, возможно ли будет растянуть поле гиперперехода и на дестроер тоже?

— В принципе да, кэп. Если прыгать с малой интенсивностью.

— А сколько нам лететь от ближайшей безопасной точки выхода из гипера до выхода на орбиту второй планеты Эридана?

— Смотря какая орбита нужна, командир. Но если на пределе, то часов за десять можно оказаться достаточно близко от планеты. Это без учета экстренного торможения. Хотите точнее — тогда мне считать надо.

— Петя, если порыться в компьютере, мы можем найти записи переговоров эриданских кораблей, их сигналы SOS и прочее? Насколько я знаю, что-то такое должно быть?

— Думаю, найти можно, капитан.

— Тогда, господа, предлагаю ознакомиться с операцией под кодовым названием «шантаж».


— Все-таки не пойму я, на что ты надеешься? — негромко спросил Сергея Вельтман, зашедший по его просьбе в капитанскую каюту. К этому времени «семидесятка», используя магнитные захваты, не без проблем пристыковалась к безжизненному корпусу эриданского звездолета. Несколько реактивных импульсов двигателя погасили его инерционную скорость, и оба корабля вошли в гипер вместе на пяти единицах интенсивности. Дестроер был значительно больше «семидесятки» по размерам, кроме того, полученные им повреждения сильно искажали изначально плавные обводы корпуса инопланетного корабля, что давало экипажу «семидесятки» надежду не быть обнаруженными хотя бы на первом этапе приближения к цели.

— Ты думаешь, у родного мира эридан не будет налаженной системы обороны? И они не смогут распознать столь очевидный обман? — продолжал немец. — Я понимаю, что ситуация безвыходная, но все же — ты же на что-то рассчитываешь? Или мы просто должны умереть красиво?

— Слушай, Курт, — Сергей постарался изобразить на лице воодушевляющую улыбку, — задам тебе наводящий вопрос. Как ты думаешь, может ли захватить отлично укрепленный форт, скажем так, позапрошлого века, с пушками, пулеметами, минометами, подземными галереями и гарнизоном в тысячу двести человек штурмовая группа из восьмидесяти человек?

— Очевидно, нет. Даже если использовать фактор внезапности… ну, это должно быть какое-то невероятное везение. Или гарнизон форта был абсолютно никчемен, а нападающие — какие-то невероятные профи, — пожал плечами немец.

— А ведь это было сделано. Не исключено даже, что твоими, Курт, далекими предками, — утвердительно кивнул головой Сергей. — Поинтересуйся как-нибудь историей захвата форта Эбен-Эмаэль. Именно так и было — восемь десятков немецких десантников заставили капитулировать сильнейший форт, прикрывавший основное направление атаки немецких войск. В результате немцы легко взломали приграничную оборону Бельгии. И знаешь, почему это стало возможным? Не потому что гитлеровские десантники были неким сверхспецназом. В других боях они зачастую воевали далеко не столь эффективно. И не потому, что защитники форта были никчемными трусами. Нет. Скажу больше, даже особого фактора внезапности не было — защитники форта видели в небе немецкие планеры с десантом. Предупреждение о возможном немецком нападении было получено за сутки до атаки форта. Но это им не помогло…

Все дело было в обычном бардаке мирного времени, Курт. Просто когда дошло дело до боя — всплыла тысяча и одна мелочь, которая помешала оборонявшимся принять незамедлительные меры к отражению атаки. Оказалось, что солдаты не подготовлены ни к чему, кроме ведения артиллерийского огня и обслуживания орудий, личный состав частично занят на посторонних работах, боеприпасы к пушкам и пулеметам хранятся отдельно в специальных опечатанных коробках, у орудий сняты ударники, офицеры на боевых постах отсутствуют… и прочее, прочее. Короче, сначала бардак помешал воевать, а потом уже поздно было, поезд ушел.

Ты хотел знать, на что я надеюсь, пытаясь атаковать родной мир эридан? Вот на это и надеюсь. Ну и главным образом на Бога и на удачу. Да, эридане воюют уже давно. Только это не та война, которую ведем мы. Мы без затей воюем за свое выживание. Они — за некие достаточно абстрактные идеи. Их колоний и родного мира эта война пока не коснулась, они воюют на нашей территории. Они знают, что мы не можем достичь их жизненно важных центров. Тем сильнее должен оказаться страх перед огромными потерями, причем не где-нибудь, а в самой колыбели их цивилизации. Все, что нам надо — это продержаться десяток часов, чтобы суметь выйти на орбиту. Безусловно, эридане заподозрят неладное. Но пока заподозрят, пока проверят, пока приказы пройдут по всем цепочкам и все важные шишки примут решение — уйдет не так уж мало времени. А если учесть их уверенность в том, что земные корабли просто не могут оказаться в их родном мире, то вряд ли они будут настроены мгновенно уничтожить собственный корабль, с которым вдруг стало твориться нечто непонятное. Нам просто надо временно запудрить им мозги и выйти на дистанцию кинжального удара. Теоретически — да, я думаю на это есть шансы. Касаемо практической стороны дела — вот это мы и проверим. В крайнем случае, мы просто погибнем в бою. Это в любом случае лучше, чем медленно умирать от жажды и удушья вдали от родного дома.

А дальше будет твой выход, Курт, — о чем я и хотел с тобой побеседовать. Если, а точнее когда мы будем на их орбите — ты и твои парни, как и твои ракеты, не должны подвести. Задача у тебя будет, мягко говоря, нестандартная…


«Семидесятка» вышла из гиперпространства ровно в восемь часов утра по корабельному времени. Подобраться ближе в гиперпространстве к родной планете эридан было невозможно. Уже на двух единицах интенсивности звездолет начинало «швырять» как при атаке эриданского дестроера, сказывалась значительная гравитация планеты, искажающая гипер. Тянуть дальше было нельзя, связку кораблей могло просто выбросить в обычное пространство, разметав на части. К этому моменту экипаж был полностью готов к операции. Командиры боевых расчетов обговорили сложившуюся ситуацию и принятые на совете решения со своими подчиненными. Кроме того, Сергей выступил с краткой речью в стиле «Отступать нам некуда… потому что реально некуда» и объяснил, что он попытается сделать для их спасения. Экипаж, в общем, принял его речь спокойно, получившийся расклад был понятен всем. Другое дело, что ему не понравилось общее настроение подчиненных — лица у людей были землистые, движения отрывистые, никакого особого прилива надежды и энтузиазма его речь не вызвала, ее приняли как-то отстраненно. Похоже, люди приготовились умереть и в план командира всерьез не верили. При этом, что радовало Сергея, откровенных слабаков среди них не оказалось. Никто из космонавтов не впал в истерику и не утратил самоконтроль, никто не кричал, раздувая панику, о том, как он хочет жить и о том, что «мы все умрем». Экипаж был готов выполнять приказы своего командира до конца, каким бы он ни был.

Первые двадцать минут не происходило ничего, что уже само по себе подавало определенные надежды. Двигатели «семидесятки» работали в максимальном режиме, разгоняя спарку из земного и эриданского корабля навстречу сине-зеленой сфере второй планеты Эпсилон Эридана. Системы активной разведки у земного корабля были выключены, все наблюдение осуществлялось через оптику и пассивные детекторы. Пока это мало что давало. Искусственных спутников у эриданского мира было несколько сотен, все разнообразных форм и размеров. Какие из них были боевые, а какие выполняли гражданскую функцию, узнать пока не представлялось возможным.

Через двадцать пять минут вышел на связь с центральным постом Петя. Он доложил, что их корабль обнаружили и уверенно ведут несколько радиолокаторов, а на волнах, используемых для переговоров эриданскими кораблями, постоянно повторяются направленные одинаковые кодированные сообщения, по всей видимости, адресованные разбитому дестроеру.

— Включай «обманку», — скомандовал Сергей. — Тянуть не будем — сожгут в два счета.

Текст «обманки» был импровизацией чистой воды. Экипаж «семидесятки» знал о психологии противника лишь из базового курса в академии, да и тем, кто его преподавал, было известно не так уж много. Наверняка в нем было множество ляпов. Сергей надеялся лишь на одно: заставить противника хоть немного задуматься и тем самым выиграть время.

«Имею значительные повреждения. Большие потери среди экипажа. Частично повреждена система управления, двигатели, связь и компьютерные системы. Работать с кодированным сигналом не могу. Имею на борту информацию огромной важности. Выхожу на орбиту по нижеследующим параметрам и глушу все силовые установки… Прошу помощи», — такой синтезированный компьютером текст на эриданском языке каждые двадцать секунд стал передавать земной корабль. Сергей очень надеялся, что он поможет. С одной стороны, у эридан будет масса вопросов. Хотя бы такой: почему их звездолет набирает скорость, а с выхлопом двигателей все как-то странно обстоит? И как он тут оказался без вероятностного перехода? С другой стороны — может, текст «обманки» их заинтересует настолько, что они не будут спешить уничтожать непонятное явление прямо сразу? Сейчас оставалось только ждать.


Снова потянулись длинные, наполненные ожиданием и страхом минуты. Ужасное ощущение для командира корабля — когда от тебя ничего не зависит. В принципе, на таком расстоянии уничтожить их мгновенно было еще нельзя — вряд ли эридане имели орбитальные лазеры столь невероятной мощности. Однако и земной корабль был бессилен, любая эриданская атака неизбежно привела бы к закономерному финалу…


09:35 — светились цифры корабельного времени на дисплее командирского поста. В этот момент вышел на связь Петя Сухопаров, самый, пожалуй, важный на данный момент специалист на борту «семидесятки».

— Капитан, похоже, с орбиты к нам отправлены перехватчики. Три корабля, два из них по виду дестроеры, только незнакомой серии, раньше таких не видели, один, по моей оценке, невоенный, — доложил Петр.

— Успеют до нашего выхода на орбиту?

— Нет. Сейчас разгоняются нам навстречу, — уточнил старшина. — Но перехватить не успеют, мы быстрее.

— Хорошо, пока действуем по плану. Никаких изменений.

10:15.

— Кэп, эридане передают по прямой связи приказ глушить двигатели сейчас же. Передача повторяется, сигнал открытый, — снова раздался в интеркоме озабоченный Петин голос. — Что делать будем?

— Давай так… — Сергей ненадолго задумался. — Сейчас отвечай кратко, дескать, вас понял, глушим. И все. Минут через тридцать сообщай — заглушить не можем, нужно несколько часов на ремонтные работы. Насколько я понимаю, мы на нынешней своей траектории в планету не воткнемся?

— Нет, кэп. Изменение курса, торможение и выход на орбиту еще через несколько часов.

— Тогда вряд ли они будут так уж сильно беспокоиться. Курс не меняем.

12:28.

— Капитан, требуют любой ценой заглушить двигатели. Запрашивают характер важной информации. Запрашивают технические параметры вероятностного перехода или что-то в этом роде — компьютер не может толком перевести эту часть сообщения. Самое хреновое — срочно требуют личные данные выживших членов экипажа.

— Вали все на связь, Петя. Вас не понял, аппаратура сбоит и прочее в таком духе. Ведем аварийные работы.

— Есть.

13:56.

— Угрожают уничтожить корабль. В случае невозможности срочной остановки ходовой части требуют покинуть звездолет, воспользовавшись спасательными средствами. Кажется, что-то поняли и настроены очень серьезно. Дают двадцать минут. — Голос старшины Сухопарова был крайне озабоченным.

— Идем ва-банк, товарищ старшина. Петя, проси, умоляй дать четыре часа на окончание работ по остановке двигателя. Говори, что нами захвачен неповрежденный земной корабль и ценнейшая информация, которая погибнет при атаке. Все равно они уже нас должны были разглядеть. Сообщи, что спасательные средства не работают. Ври что угодно, мы должны получить это время!

— Попробую, кэп.

16:37.

— Все. Похоже, до них дошло. Выдвигают ультиматум. Или мы сообщаем личные данные экипажа и бортовые данные звездолета, или они считают корабль захваченным и открывают огонь, — сообщил последние новости Петр.

— Отвечай, что требуемая информация будет предоставлена через тридцать минут. — Сергей посидел несколько секунд в задумчивом оцепенении, а затем вышел на связь с командирами ходовой и оружейной части: — Леша, Курт, — через двадцать восемь минут ровно ваш выход. Отсоединяемся и начинаем маневр. Приходится начинать пораньше, но должны успеть. Да поможет нам Бог.

В назначенное время «семидесятка» отстыковалась от изуродованного корпуса вражеского корабля и начала резкий маневр, туда, где блестел облаками переливчатый сине-зеленый круглый бок родного мира эридан. Все, карты открыты. До выхода на требуемое расстояние от вражеской планеты оставалось еще несколько десятков тысяч километров. Надо только суметь их преодолеть…

— Ракетная атака, — через двадцать пять минут после отстыковки доложил Петр. — Девятнадцать ракет, десять со спутников, девять с кораблей, которые шли нам на перехват. Минут через пятьдесят нас накроет первыми подрывами.

— Успеваем. Ведь успеваем! — с какой хищной радостью крикнул, не сдержавшись, Сергей. — Курт, через двадцать минут начинай игру! Петя, цели есть?!

— Есть, кэп. Прямо-таки на выбор — обнаружил несколько крупнейших городов. Два из них раза в три больше Москвы. Координаты уже готовы.

— А цель один?

— Тоже обнаружили. Небольшой, где-то площадью в восемнадцать-двадцать квадратных километров остров в океане. А в семи километрах от него — берег центрального континента. На берегу, кстати, немаленький город. А вот остров, похоже, заселен мало, есть лишь одно большое строение в центре и несколько десятков поменьше вокруг него. Остальная часть, насколько я могу судить, почти вся заросла лесом. Думаю для демонстрации выбрать его.

— Одобряю. Начинайте без приказа, сразу по выходу на расчетный рубеж.

— Есть.


Через двадцать пять минут Сергей сидел откинувшись в командирском кресле. Он сделал все что мог и даже больше. Жить ему, как и всему экипажу «семидесятки», оставалось минут двадцать, до того момента, когда первые эриданские ракеты произведут подрыв. Несколько минут назад четыре ракеты с рентгеновскими лазерами вышли из ракетных шахт «семидесятки» и легли на заданный курс. За исключением одной ракеты, которая, отлетев на безопасное расстояние, навелась на цель и произвела подрыв. Эридане, как и совсем недавно земляне, получили возможность увидеть термоядерный взрыв на орбите своего родного мира. И еще, Сергей не завидовал тем, кто мог оказать на выбранном в качестве мишени острове. Поток губительного рентгеновского излучения с орбиты накрыл его полностью. Вельтман со своей командой сумел настроить параметры подрыва так, чтобы поток смертоносного излучения накрыл всю площадь островка. То излучение, которое могло, собранное в узкий пучок, резать за считанные миллисекунды броню эриданских звездолетов, конечно, потеряло в мощности, будучи несколько расфокусированным. Но, чтобы выжечь цветущий островок до состояния голой дымящейся земли, его вполне хватало.

А в эфире уже звучало заранее подготовленное обращение экипажа «семидесятки» к эриданскому правительству. Если атака не остановится и не начнутся переговоры — та же судьба ждет через несколько минут крупнейшие города на второй планете Эпсилон Эридана.

Глава 8

Ракетная атака была прекращена эриданами ровно через двенадцать минут. Получив новые команды, инопланетные ракеты изменили курс на перехват земной «семидесятки» и ушли в открытый космос, подальше от орбиты. Если честно, Сергей уже не очень-то верил в то, что он с экипажем своего корабля останется в живых. Слишком мал был временной зазор. Пока инопланетные начальники поймут, что произошло, пока успеют испугаться и отдать категорический приказ остановить атаку (который военные на местах не очень-то любят выполнять) — к этому моменту самонаводящиеся ракеты успели бы сделать свое дело. Говоря откровенно, это было бы для эридан самым лучшим выходом. Молодой лейтенант был абсолютно не уверен, что за несколько секунд до неизбежной гибели он бы решился отдать последний приказ: активировать рентгеновские лазеры, наведенные на инопланетные города. Даже не так — Сергей, скорее всего, такой приказ никогда бы не отдал. Просто потому, что не хотел быть возможной причиной смерти миллионов людей в будущем, когда эридане нанесут ответный удар по Земле. А в том, что после уничтожения своих крупнейших городов, инопланетяне попытаются ответить людям тем же самым, парень почти не сомневался. Пока еще война не достигла стадии абсолютного ожесточения, когда противник уничтожается не с целью достижения военной победы и реализации победителем своих целей, а просто начисто ликвидируется физически, как биологический вид. И Сергей своими действиями не собирался начинать такую войну. Вот только эридане не должны были этого понять. Враг должен думать, что экипаж «семидесятки» готов на все…

Через полчаса, окончательно заняв свое место на орбите второй планеты Эпсилон Эридана и выпустив еще четыре ракеты, запрограммированные на удержание различных орбит вокруг планеты, Сергей почувствовал себя хозяином положения. Эридане сломались и прекратили атаку. А теперь их задача, если они попытаются все-таки уничтожить возникшую угрозу, усложнилась многократно. Фактически им нужно было ликвидировать восемь объектов — девять ракет и один корабль. Причем сделать это нужно было одномоментно, в одну и ту же секунду, иначе остальные ракеты могли получить автоматический сигнал к атаке и уже через секунду после него облить жестким излучением поверхность их родного мира. Задача, мягко говоря, нетривиальная, обеспечить стопроцентный успех такой операции не смогли бы и укрепления земной орбитальной обороны в ее лучшие времена. По всей видимости, не могли этого сделать и эридане, никак не ожидавшие внезапной атаки своей родной планеты. Теперь им оставался один выход — переговоры. Пока можно было не торопиться, пусть противник созреет.

— Кэп, похоже, мы разворотили осиное гнездо, — послышался в наушниках голос старшины Сухопарова. — Несколько десятков спутников меняют орбиты. Зафиксирован ряд стартов с планеты, активность в эфире очень высокая. Что будем делать?

— Ничего не будем, — на Сергея как-то разом накатилась волна усталости после пережитого. — Сейчас они играют в свои игры, Петя. Начальство истерит и требует принять меры, всем раздают волшебные поджопники, подчиненные изображают бурную деятельность, короче, происходит типичный пожар в борделе. Я сильно сомневаюсь, что нас немедленно будут атаковать, раз уж они не сделали это сразу. Думаю, у них скоро все утрясется и возникнет единый центр, который и будет вести с нами переговоры. Пока подождем, продолжай наблюдение.

Сергей переключал связь в общекорабельный режим, решив кратко подвести итоги.

— Товарищи бойцы, поздравляю, — уверенным голосом сказал лейтенант. — Первый этап операции прошел на отлично, мы уверенно держим врага за самый цугундер. Объявляю по кораблю отбой боевой тревоги. Всем не занятым на вахтах приказываю отдыхать. Победа будет за нами. Все, отбой, отдых шесть часов.

Нажав кнопку отключения связи, лейтенант устало откинулся в мягком кресле командирского поста. «Пора бы и мне баиньки, — подумал парень. — Когда эридане выйдут на связь, меня разбудят по-любому, а к этому моменту голова должна быть хотя бы относительно свежей. Лучше сейчас придавить подушку часика на четыре, чтобы потом у Паши таблетки для бодрости не стрелять».


Прогноз Сергея оказался удивительно точным. Вызов последовал через четыре часа и восемь минут после того, как голова командира «семидесятки» коснулась подушки на узкой кровати в капитанской каюте.

— Пришло сообщение от эридан, — деловито заявил Петя по интеркому. — Вы просили разбудить, товарищ капитан.

— Сейчас буду на посту. Ты сам-то спал хоть немного?

— Да, успел вздремнуть пару часиков.

— Ну, это хорошо. Вкратце, что нам пишут уважаемые оппоненты?

— Хотят выслушать наши условия, — пожало плечами изображение старшины на экране интеркома.

— Будут им условия… Знаешь, Петр, никогда не думал, что мне придется изображать из себя террориста. Даже как-то необычно себя чувствуешь в этой роли, — неожиданно для себя самого признался Сергей.

— У вас получается, кэп.

— Спасибо за комплимент.

С дисплея командирского компьютера на Сергея задумчиво смотрела зеленая физиономия эриданского переговорщика. Точнее цвет ее был даже не зеленым, а скорее серо-зеленоватым, что наводило на мысль о почтенном возрасте инопланетянина. Голова его была практически лысой, мягкий зеленоватый меховой пушок, который рос у эридан на темени, практически весь выпал, а под большими круглыми глазами залегли глубокие темные круги и сеточка морщин. Сергей сел в кресло и активировал режим видеосвязи со своей стороны. Увидев лейтенанта перед собой, эриданин ощутимо вздрогнул от неожиданности и пару раз моргнул, продемонстрировав парню тонкие кожистые веки-пленки, закрывающие глаза.

— С кем имею честь говорить? — сразу решил брать быка за рога лейтенант. — Представьтесь, пожалуйста.

— Второй жрец-командор Вариала Тетрон да Верт, — с готовностью отозвался эриданин, видимо, используя переводчик, оставшийся за кадром. — А с кем имею честь говорить я?

— Старший лейтенант земного флота Сергей Кольчужин, — представился капитан.

Только сейчас он сообразил, что ему надо было еще до начала разговора все же залезть в корабельный компьютер и проштудировать доступную информацию об эриданских властях. Он же этого не сделал, а теперь не понимал, начальником какого уровня был его собеседник. Вроде как жрец-командор — шишка немаленькая, насколько Сергей помнил лекции в училище, религиозная и политическая власть у эридан была совмещена. Но точно сказать ничего нельзя, вот ведь засада. Не у инопланетянина же это сейчас спрашивать? «Ладно, будем считать, что меня его статус удовлетворяет, — подумал лейтенант. — Сменим тему».

— Вы находитесь здесь и осуществляете свою деятельность самолично или по приказу своего командования? — опередил его с вопросом эриданин.

— Для вас это не имеет значения, — резко ответил Сергей.

— То есть как это не имеет? — удивился жрец-командор. — Это же важнейший вопрос, от ответа на который многое зависит. Мне надо это знать.

«Поди, профессиональный переговорщик, — подумал парень. — Пытается строить беседу так, чтобы в результате я сначала отвечал на вопросы, потом оправдывался, а потом, чего доброго, еще и выполнял его приказы. А вот хрен тебе».

— Я буду отвечать только на те вопросы, на которые сочту нужным! И что важно, а что не важно судить буду тоже я! Вы будете слушать мои требования, или мне прервать связь? — максимально жестким тоном заявил Сергей.

— Хорошо, что вы хотите?

«Звездолет с вероятностным генератором, ящик водки, баб и десять тонн золота», — пронеслась в голове у Сергея глупая мысль. Был у него такой недостаток — в предельно серьезных ситуациях в голове парня что-то перемыкало и его тянуло говорить идиотские шутки и нервно невпопад смеяться. Видимо, его мозг таким образом пытался разрядить напряжение. Однако сейчас подобное поведение было явно неуместно и, усилием воли заставив себя встряхнуться, парень озвучил заранее подготовленный вариант.

— Мне нужен звездолет с системой вероятностного перехода, который доставит мой корабль обратно в Солнечную систему.

— Хорошо, — тут же отозвался эриданин. — Могу вам обещать, что как только вы уберете ракеты с орбиты, мы немедленно предоставим вам подобный корабль и поможем вернуться домой.

— Я похож на идиота? — прокомментировал это предложение Сергей. — Вы уничтожите мой корабль сразу же, как только угроза для вас будет устранена. Мне нужны гарантии возвращения.

— И в чем же вы их видите?

— В том, что ракеты останутся на орбите до того момента, пока мой звездолет не окажется в Солнечной системе. Как только он будет в безопасности, я сообщу вам код деактивации боеголовок. Не пытайтесь подобрать частоту передачи и код самостоятельно — компьютеры в ракетах запрограммированы на немедленный подрыв при неверных попытках деактивации. Не советую также пытаться уничтожить ракеты — как только одна из них будет атакована, остальные немедленно произведут подрыв. И еще — я реалист и понимаю, что ваша цивилизация способна разработать и технически реализовать план мгновенного уничтожения и ракет, и моего корабля, если у нее будет достаточно времени для этого. Поэтому срок вам — неделя, считая с момента этого разговора. Потом, возможно, будут и другие условия, но это — основное. Советую не терять зря времени.

— Понятно, — Эриданин ненадолго задумался. — Все ясно, кроме одного момента: что вам мешает нас обмануть? Мы отправим ваш корабль домой, но вместо получения кода деактивации ваши ракеты нанесут удар по нашим городам. Как вы собираетесь исключать такой вариант?

— Да никак, — спокойно ответил Сергей. — Понимаете, мне, в случае моей смерти, терять нечего. И отступать мне тоже некуда — любой другой вариант, кроме озвученного мною, ведет меня и мой экипаж к гибели. Но, если я сумею остаться в живых, мне не нужна слава убийцы миллионов. Мои ракеты, к сожалению, не смогут нанести фатального урона вашей расе как таковой. Это будет просто акт террора с самими ужасными для вас последствиями. Давайте разойдемся мирно и останемся пока при своем. Раз уж вы начали эту войну — что же, будем воевать дальше. Может, я неправ, но я не хочу быть первым в этой войне, кто перешел грань…

— Что же, ваша аргументация в чем-то логична, — согласился с капитаном «семидесятки» жрец-командор. — Только после этих слов мне кажется, что вы не станете жечь наши города в любом случае…

— А вы проверьте. Попробуйте атаковать нас! — Сергей улыбнулся инопланетянину самой широкой и добродушной улыбкой из своего арсенала. — После этого, глядя на пепел своих городов, вы всегда сможете сказать: опс, я, кажется, ошибся. Все, господин жрец-командор. Пока, конец связи. Очень советую вам начать немедленно выполнять мои требования. — Сергей решительно нажал кнопку, разрывая связь. Разговор потребовал от него немало нервов, и его стоило прекратить, пока он не выболтал лишнего или не сорвался.


По окончанию отдыха экипаж «семидесятки» ждал роскошный по корабельным меркам ранний завтрак. Икра, яйца, копченый окорок, натуральный гусиный паштет, масло, свежеиспеченный на мини-пекарне из скромных корабельных запасов муки белый хлеб и фрукты. Плюс 350 граммов красного вина или 120 граммов коньяка — на выбор. Сергей любой ценой пытался поднять настроение команде, расшевелить людей, заставить их поверить в то, что им все по плечу. За некоторое ослабление боеспособности экипажа он не боялся. Если эридане все же решат пойти по силовому пути решения проблемы — они его уничтожат. Все команды на случай вражеской атаки уже были запрограммированы в компьютерах ракет и центральном компьютере «семидесятки». Держать людей в напряжении сейчас — бессмысленно и контрпродуктивно. А вот если эридане примут его условия и начнут их выполнять — тогда ему потребуется свежий и отдохнувший экипаж, чтобы не подставиться под удар, ошибившись в какой-нибудь мелочи или из-за сдавших от постоянного напряжения нервов.

И, в общем, Сергей мог констатировать, что его меры приносят успех. Люди явно поверили в свои силы. Народ в кают-компании повеселел (и не только от вина). Курт и Петя, обычно вечные антагонисты, перебрасывались вполне себе беззлобными шуточками. Палыч за завтраком рассказал веселый бородатый анекдот про двух рационализаторов на лунных верфях, один из которых предложил протирать алатиновые кристаллы для новеньких стержней реактора спиртом, а другой решил, что нужно в целях экономии средств сразу разбавлять этот спирт до сорока процентов чистой водой. Да и остальные командиры выглядели лучше, чем вчера. Рядовой состав тоже своим поведением перестал напоминать недавно откопанных зомби, что не могло Сергея не радовать.

Впрочем, самому Сергею долго отдохнуть не дали. Знакомый уже жрец-командор снова запросил сеанс связи.

— Мы готовы принять ваши условия, — сразу перешел к делу инопланетянин. — Один из наших кораблей будет готов к прыжку в Солнечную систему через три-четыре дня. Его координаты мы передадим вам в течение ближайших часов. Уходите в свой гипер, встречайте наш звездолет и проваливайте обратно. Чтобы не раздувать вашей подозрительности, это будет не военный корабль, в точку рандеву он прибудет один. По прибытию в Солнечную систему у вас будет несколько часов, чтобы расстыковаться с ним и уйти на свою базу, сообщив предварительно код деактивации ракет. Мы разобрались в том, как вы оказались в системе Эридана. Не понимаю, почему Бог подыграл вам, устроив такое невероятное стечение событий, но раз уж это случилось — пользуйтесь им. Скажу еще только одно: если вы нас обманули, и удар по Вариалу будет нанесен — мы достанем Землю в ответ. И наша месть будет страшной. А пока — ну что же, живите с осознанием всего того зла, которое вы принесли в этот мир. Я вам не завидую.

— Вы объявили нам войну, и еще говорите с таким зашкаливающим пафосом о мести и о зле? — удивился Сергей. — Я лишь защищаю свой народ, свою расу. Это вы агрессор, вы зло, если уж быть точным.

— Является ли злом хирург, исполняющий свой долг лечить и делающий операцию больному? Даже если он временно приносит боль — это служит к благу, — парировал слова Сергея эриданин. — Ваша раса больна, и некоторые считают, что уже безнадежно. Вы отравляете все вокруг себя, вы не хотите жить в гармонии ни с природой, ни с миром, вы не принимаете путей Всевышнего. Человек, как болезнетворная бацилла разрушает организм, который его же и кормит. Да вы же и сами это прекрасно понимаете. Наши эксперты, которые жили на Земле до начала операции по исправлению человечества, докладывали, что у вас есть здоровые силы в обществе — экологи, вегетарианцы и прочие достойные люди, не помню сейчас их названий… Вы, люди, отвергаете правду, отталкиваете руку врача, лечащего вас, вы отрицаете идеалы добра и гуманизма. Ладно, вы — это можно стерпеть. Но ваши дети, которые еще имеют шанс постичь добро и истину, они в чем виноваты? Однако вы не даете их нам, а делаете из них чудовищ, подобных вам самим. И тем паче виноват ты — Кольчужин Сергей, старший лейтенант земного космофлота, уничтоживший священную рощу Вариала. Ты, — тот, кто не только отрицает добро, но с оружием в руках защищает зло, и вина твоя огромна. Мне, как переговорщику, наверное, не стоило этого говорить, но как жрец и служитель истины я не могу молчать.

Сергей даже немного оторопел от такой проникновенной речи.

— Интересно получается, — сказал, наконец, парень. — Инопланетянин рассуждает о гуманизме и добре… Давайте лучше называть вещи своими именами. Вот вы упрекаете людей в том, что они отрицают идеалы гуманизма, но при этом оперируете человеческими терминами. И это — очевидная глупость. Гуманизм — это мировоззрение, в центре которого стоит идея человека как высшей ценности. Соответственно все остальное с точки зрения гуманизма является вторичным и ценно лишь постольку, поскольку оно служит людям. На другие биологические виды гуманизм как мировоззрение не распространяется — будьте добры, придумывайте другое слово. Я, старший лейтенант Кольчужин Сергей, защищаю людей от инопланетян — следовательно, я гуманист. Вы ведете войну против людей — следовательно, вы враги всего гуманного. С точки зрения гуманизма было бы крайне гуманным сжечь ваши города, если уж на то пошло… Насчет же служения идеалам добра или зла, я у вас только одно спрошу — а что есть добро? У вас есть ответ, жрец-командор?

— Конечно, — незамедлительно ответил эриданин. — Любой из нас знает, что такое добро и зло с детства. Добро — это то, что следует воле и замыслу Создателя в этом мире, а зло — то, что его воле и замыслу противоречит.

— Соответственно война с людьми — это выполнение воли Создателя? — спросил Сергей.

— Нет никакой войны. Есть лишь необходимый этап исправления человечества. Исправление людей для приведения их в соответствие замыслу Создателя — это добро.

— Хорошо, — продолжал Сергей. — О том, что человечество в нынешнем виде не следует замыслам Создателя, вам прямо сказал сам Бог? Или вы сами так решили?

— Это следует из священных текстов. Это следует из заповеди соблюдать и приумножать гармонию, которую оставил нам Создатель. Согласно ним, ваша раса ведет себя не так, как определил вести себя Создатель существам, обладающим разумом, — легко парировал вопросы Сергея жрец-командор.

— А что, все эридане непогрешимы? — задал очередной вопрос старший лейтенант.

— Нет, конечно. Непогрешим лишь сам Создатель. Прочие разумные могут грешить или ошибаться.

— Тогда с чего вы взяли, что ваш вариант «исправления» человечества военным путем верен? Что это не ошибка, и вы правильно поняли волю Создателя? Почему вы уверены, что человечество вообще надо «исправлять»? Где гарантия, что вы правильно поняли добро? Может быть, человечество служит Создателю по-своему, другим способом? Вам не приходит в голову, что ошибки людей — это их ошибки, а их путь к добру — это их путь со своими грешниками и своими праведниками? И вмешиваться в этот путь грубой силой — значит искажать замысел Создателя и, согласно вашему же определению — служить тем самым злу? Проще говоря, чем вы лучше нас, если вы тоже грешники, какое вы имеете правосудить нас? Может быть, люди тоже служат гармонии, но вы этого просто не разглядели?

— Слишком много напыщенных глупых вопросов… Из них ясно только одно, — подумав, произнес жрец-командор. — Ты не хочешь открывать свои глаза для истины. Впрочем, это было и так понятно с самого начала. Но ты интересный собеседник, старший лейтенант. Никогда бы не подумал, что у людских заблуждений может быть такая развитая доказательная база, ты смог меня удивить… может быть, я даже подумаю над твоими словами. А сейчас — прощай, человек. Надеюсь, мы больше не увидимся. Конец связи.

«Это точно, век бы тебя больше не видеть, — подумал Сергей, отключая связь со своей стороны. — Обезьяна обезьяной, только зеленая, а апломба и чувства собственного величия у нее на всю вселенную. Про гуманизм, видите ли, рассуждает… Противный же тип мне попался».


Оставшиеся до отлета дни экипаж «семидесятки» был загружен по полной программе. Требовалось собрать огромное количество информации. Знания людей об Эпсилон Эридана были весьма расплывчатыми. Если сама звезда была изучена сравнительно неплохо, то о звездной системе Эридана было известно гораздо меньше. С помощью измерений величин, позволяющих косвенно судить о структуре системы Эридана, таких как анализ гравитационных взаимодействий и наблюдения за поведением звезды, было вычислено точное число планет в системе и их весьма приблизительные массы и траектории. Учитывая, что это был родной мир вражеской расы, этого было крайне мало. Кое-какую информацию добыли у немногочисленных пленных эридан и изучая остатки их разбитых кораблей. Но и этого было недостаточно. Работоспособных эриданских компьютеров в погибших инопланетных звездолетах земляне не находили — лишь одни спекшиеся детали, являющиеся неким аналогом земных квантовых микрочипов. По наиболее распространенной версии компьютеры вражеских кораблей имели специальные блоки самоуничтожения в крайних обстоятельствах. Пленные же могли быть источником бытовой, но уж никак не специализированной технической информации, да и на добровольное сотрудничество с землянами они не шли. Что-то, конечно, удалось узнать, применяя специальные техники допросов, но главное — точные координаты орбит планет и крупных астероидов, описания гравитационных взаимодействий космических тел в системе Эридана, точное расположение и количество космических баз и флотов пленные просто не знали. Да и сколько их было, тех пленных? Несколько захваченных в бою десантников и два выживших техника из подбитого транспорта, которым не хватило духу отправиться к праотцам самостоятельно. В этой войне ни люди, ни эридане ничего хорошего от плена не ждали и старались туда не попадать.

И тут такая удача — «семидесятка» Сергея смогла собрать огромный массив ценнейшей информации. Подробнейшие карты родной для инопланетян планеты, полные данные о спутниковой группировке второй планеты Эпсилон Эридана были бесценны сами по себе. А еще детекторы земного корабля смогли разобраться во взаимодействиях гравитационных полей всех крупных объектов в системе, а бортовой компьютер рассчитал их массу и точные орбиты. Была составлена первая достоверная космическая карта — лоция Эпсилон Эридана, пусть и приблизительная. Впервые земляне получили шанс достичь паритета с врагом хотя бы в информации друг о друге. И это немало стоило. Если бы землянам удалось достичь системы Эридана, то на основе полученной Сергеем информации уже можно было планировать боевые действия внутри системы. Полученные данные позволяли вычислить оптимальные точки входа и выхода в гиперпространство, использовать астероиды и планеты системы Эридана для маскировки земных кораблей, рассчитать возможные схемы вражеской обороны и пути ее преодоления. Надо было только вернуться домой. Ну а пока, во время вынужденного ожидания, успеть исследовать как можно больше.

Эридане вышли на связь к исходу четвертых суток с момента первых переговоров. На сей раз знакомого Сергею жреца-командора не было, видимо, ему и впрямь очень не хотелось общаться с капитаном земного корабля. Просто пришло короткое радиосообщение — можете выдвигаться к указанной точке пространства, транспорт вас ждет. Сергей ответил, что сообщение принято и еще раз напомнил, что земные ракеты остаются на орбите. Если что не так — ну, вы сами понимаете. После чего с немалым внутренним облегчением дал команду: реактор — ходовой режим, запустить двигатели. Постепенно набирая скорость, «семидесятка» устремилась прочь от чужой планеты.

Пятнадцать часов до гиперпрыжка прошли гладко. Это если не считать килограмма сожженных нервов во время ежесекундного ожидания удара противника. Людям до последнего не верилось, что эридане отпустят их восвояси. И лишь когда земной корабль покрыла со всех сторон такая знакомая ватная тьма гиперпространственного перехода, а на экране командирского компьютера побежали вверх цифры интенсивности, экипаж «семидесятки» смог немного перевести дух.

— Капитан, мы ушли от них, таки ушли, как тот колобок! — услышал Сергей транслируемый устройством приватной связи радостный голос Алексея Егорова.

— Подожди, дело еще не сделано, — ответил старший лейтенант. — Радоваться, Леша, будешь, когда мы окажемся в Солнечной системе. А еще лучше — на базе, в «Волчьем логове». А пока не расслабляться!

— Не могу я так — все время на нервах. Есть у меня ощущение, что с такой работой я до пенсии не доживу. Инфаркт раньше хватит, — возразил мичман.

— А ты не нервничай. А то подам на тебя рапорт и спишу на берег за пораженческие настроения.

— Это с чего бы вдруг, товарищ старший лейтенант? — обиделся Алексей.

— А с того. Ты что, до пенсии или до инфаркта воевать собрался? Где твоя вера в то, что мы вскоре единым могучим ударом опрокинем вражьи орды и… короче, Леша, заткнись пока, сделай одолжение. Мне еще с Куртом поговорить надо. Реактор в порядке?

— Да.

— Вот и ладушки.

Эриданский корабль в точке рандеву и впрямь выглядел мирно. Чем-то он неуловимо напоминал русские космические корабли времен самого начала освоения космоса. Длинный цилиндр грузового блока, на одном из торцов которого крепился шарообразный жилой блок, ощетинившийся антеннами, а на другом — своеобразная широкая круглая «гармошка» из нескольких десятков металлическая дисков, переходящих один в другой и прикрывающих собой реактор, вероятностный генератор и сопла реактивных двигателей. Типичный эриданский транспорт серии, получившей у космонавтов название «длинный мерин», — рабочая лошадка инопланетной экспансии и любимая цель командиров «семидесяток». Вооружен слабо, легко уничтожается одной термоядерной ракетой, причем были случаи, когда капитаны «семидесяток» обходились и без этого — с помощью одного только бортового лазера. Другое дело, что поймать его без сопровождающего эскорта достаточно проблематично — но это уже, как говорится, совсем другая история.

«Семидесятка» Сергея без особых проблем состыковалась с транспортом, и тот начал постепенный разгон. Через несколько часов вокруг обоих кораблей засветилась розоватая дымка вероятностного поля. Эридане честно выполняли свою часть сделки.

Сергей собрал командный состав корабля в кают-компании.

— Ну что я хотел бы сказать! Благодарю за службу, — прочувствованно произнес старший лейтенант, пожимая руку каждому из собравшихся. — Особенная благодарность старшине Сухопарову и мичману Вельтману. Если мы еще живы, значит, с расчетами орбит наших ракет все оказалось в порядке. Не смогли эридане подобрать ключик к решению задачки, уничтожить ракеты все и сразу у них не получается.

— И не могло получиться, товарищ старший лейтенант, — отозвался сидевший в углу Вельтман. — Я специально программировал управляющие компьютеры у каждой «птички» — орбиты всех ракет не только максимально асинхронные относительно друг друга, но и меняются в случайном порядке каждые полтора часа. Очень сложно рассчитать вариант их одновременного уничтожения, согласованный до секунды.

— Вот за это и благодарю, — кивнул головой Сергей. — Но, если честно, я вас немного по другому вопросу собрал, благодарности и бонусы нам всем дома начальство выпишет. Надеюсь. Хотя предсказывать реакцию начальства в нашем случае — дело сложное, — улыбнулся парень. — Тут вот что: нам всем надо обмозговать, как бы поточнее снять параметры вероятностного перехода. Паша, — твоя работа по медицинской части, — если нужно, цепляй какие угодно датчики на себя или подбери для этого дела одного-двух добровольцев из матросов, желательно тех, что поздоровее. Будешь снимать биологические параметры организма, вдруг что-то интересное найдем. Со старшиной Сухопаровым тоже все понятно — он наши глаза и уши. Остальные — думайте, что вы можете сделать на своих постах. Переход может начаться в любое время, так что вперед. Попробуем выжать из ситуации максимум.

«Семидесятка» ушла в вероятностный переход через несколько часов. Произошло все неожиданно, несмотря на все приготовления. Странное, неприятное чувство застало Сергея, когда он шел из своей каюты в командный отсек. Вот он только поднял ногу для очередного шага — и тут же Сергея, как единой системы из тела и сознания, не стало. Только глухая тьма, наполненная странными образами, ощущаемыми даже не зрением, а неким шестым чувством, и сознание, словно растворенное в ней. Наверное, что-то подобное испытывают люди в последнюю секунду, перед тем как потерять сознание от общего наркоза перед операцией. А может, и нет. Странное, неприятное ощущение, усугубляющееся потерей временной ориентации — может, все это заняло секунду, а может, и часы — после того как переход осуществился, уже толком не вспомнить, что там было во время него и было ли?

Не обращая внимания на общую слабость и головокружение, до командирского поста Сергей то ли дополз, то ли дошел быстро. Переключение на внешние камеры, активация датчиков, быстрый взгляд на экран — и у парня отлегло от сердца. «Семидесятка» была, безусловно, в Солнечной системе, где-то недалеко от Юпитера, красовавшегося на обзорных экранах боевых постов. Эридане сдержали слово.

В отличие от первого, аварийного вероятностного перехода, этот прыжок через пространство экипаж перенес лучше. Может, потому что был морально готов к нему. Уже через несколько десятков секунд пошли первые доклады от боевых постов — корабль в норме, системы работают в штатном режиме. Сергей, в свою очередь, дал приказ немедленно начать расстыковку с эриданским кораблем. Тянуть с этим, в самом деле, не стоило.

Как только заработали маршевые двигатели «семидесятки», и эриданский транспорт стал понемногу удаляться на обзорных экранах, с его борта стало поступать повторяющееся сообщение: «Срочно сообщите код деактивации. Требую код деактивации ракет».

— Подождет, — прокомментировал ситуацию Сергей. — Алексей, давай полный ход. Чем раньше мы окажемся подальше отсюда, тем лучше. Когда отдалимся на тридцать тысяч километров — уходим в гипер. Пора домой.

— Командир, если я правильно понял, мы не будем сообщать им код деактивации? — в голосе Егорова отразилась сложная гамма чувств.

— Не имеет смысла. Нет никакого кода. Через пять дней все наши ракеты сойдут с орбиты и пойдут прямым курсом в никуда, в открытый космос. Еще через семь часов они самоуничтожатся. Вот и все. Честно говоря, никогда не хотел быть палачом миллионов.

— Так это все был блеф?

— Конечно! Только знали об этом исключительно я и Курт. На всякий случай, во избежание лишних разговоров, я не стал доводить эту информацию до общего сведения. Так было нужно, Леша. И для вас, и, главное, для экипажа.

— Понятно, товарищ командир, — голос у Алексея был какой-то странный. — Есть выполнять приказ. Отход на тридцать тысяч и уход в гипер. Выполняю.

— Выполняй. — Отдав приказание, Сергей остро пожалел о своей откровенности с Алексеем. Зачем он сказал это? Было же твердо решено, что информация о том, что масштабного удара по эриданскому миру даже не замышлялось, останется между ним и Куртом. Но он поддался пьянящей радости возвращения домой, расслабился и сделал такой ляп…

Подумав несколько секунд, Сергей переключил связь из приватного режима в общий и распорядился:

— Старшина Сухопаров, по команде с центрального поста сообщи нашим, так сказать, «уважаемым оппонентам»: код деактивации «Табор уходит в небо» — сказал первую пришедшую на ум фразу Сергей. — Код эридане должны повторить пять раз на разных частотах. Выполнять.

— Есть, капитан.

— Разрешите обратиться, кэп? — пришел запрос по приватной связи от Вельтмана. — Какие еще частоты, какой табор?

— Сообщи какие-нибудь Пете, все равно какие. Так надо, чтобы эридане не наделали глупостей. Играть, так до конца, — ответил старший лейтенант.

— Есть, товарищ командир.

Сергею было неспокойно. Причем внешних признаков этой озабоченности не было никаких. Земной корабль отдалился на требуемое расстояние от инопланетного транспорта и начал вход в гипер, ориентируясь на прыжок к внутренним планетам Солнечной системы. Все системы «семидесятки» работали нормально, эриданин, получив свой код, больше их не беспокоил, а, включив двигатели, начал набирать скорость в противоположном направлении. Все вроде хорошо, почему же ему так тревожно? Ситуация прямо из разряда «задницей чую проблемы».

Покопавшись в себе, Сергей понял, что его беспокоит — все было слишком просто. Ну не могло так быть, чтобы, получив требуемое, эридане его спокойно отпустили, зная, какая информация находится на борту земного корабля. Да еще походя простили уничтожение какой-то их священной рощи. Ну не могло так быть…

— Алексей, срочно выходим из гипера. Петр, — приготовься к полному сканированию пространства, — поколебавшись, отдал приказ Сергей.

— Есть, — немного удивленно отозвался Егоров.

Цифры интенсивности начали отсчет в обратном направлении, и через минуту «семидесятка» вновь вынырнула в обычное пространство.

— Кэп, ракетная атака! — тут же ударил по ушам крик старшины Сухопарова.

Одного взгляда на экран было достаточно. Половина грузового отсека эриданского транспорта раскрылась, словно расколовшись на две половинки, а сам вражеский звездолет закладывал маневр по направлению к «семидесятке». От него уже отделились черные точки ракет. Восемь штук, — услужливо подсказал компьютер.

— Курт, залп из всех шахт! — прокричал приказ Сергей. — Попробуй достать корабль. Леша, — уходим в гипер! Боевое маневрирование в гипере по схеме «дельфин», с набором максимальной интенсивности. Быстро, ребята, быстро!

— Командир, мы далеко, — возразил Петя. — Не достанут.

— До тебя не дошло? У них детектор поиска корабля в гиперпространстве. И наверняка устройство межзвездной связи. А это — ни фига не транспорт, чтоб его. Леша, Курт, давайте в темпе… сейчас нас будут размазывать, как кусок масла, по всему гиперу.


«Снова все повторяется», — думал Сергей, приходя в себя после первого удара. «Семидесятка» успела уйти глубоко в гипер почти на пятьдесят единиц интенсивности и постоянно меняла курс. Но эриданские ракеты находили места для подрыва удивительно точно. Раз, два, три удара — снова и снова прыгали цифры интенсивности на экране компьютера, шла кругом голова, а глаза застилала серая пелена. Несколько ламп погасли, в воздухе запахло озоном… Инопланетный «транспорт» и впрямь обладал устройствами локации земных кораблей в гиперпространстве.

Так страшно, как при предыдущих бомбардировках, уже не было. Видимо, за последние, наполненные событиями дни, Сергей привык бояться и ходить на грани. Осталось только некое отстраненное любопытство — таки достанут их в этот раз или все же их экипаж снова вырвется из лап костлявой. Если бы Сергей не подчинился интуиции и остался в неведении о ракетной атаке, уходя в гипер в штатном режиме — «семидесятку» уничтожили бы наверняка. А так — кто знает?

Компьютер периодически, между ударами противника показывал повреждения. Связь с постами временами пропадала, но компьютерная диагностика пока не подводила. «Снова в ремонт, — думал Сергей, глядя на расцвечивающийся желтыми маркерами экран повреждений. — Обшивка и реактор повреждены, внешние детекторы наверняка с корпуса снесло подчистую. Впрочем, это дело наживное. Даст Бог — все восстановим».

После пятого подрыва «семидесятку» «швырнуло» в гиперпространстве гораздо слабее.

И тогда Сергей понял — они выживут. Не может быть, чтобы все было зазря — их случайное попадание в систему Эридана, безумный шантаж целой цивилизации, сведения о враге, добытые из самого его логова. Всевышний их туда забросил — он их и вернет, не о чем так уж беспокоиться, надо просто делать свое дело. И все будет хорошо…

Шестой подрыв стал последним. «Семидесятка» еще несколько раз поменяла курс и на предельно возможной интенсивности продолжила полет в гиперпространстве. Прошел десяток минут, потом час, но противник больше не атаковал.

— Похоже, все, товарищ капитан, — раздался в наушниках голос старшины Сухопарова.

— Будем надеяться… всем постам, доложить о повреждениях, — приказал по общей связи Сергей.

После кратких докладов о мелких и средних повреждениях от боевых постов, на связь вышел Вельтман.

— Командир, есть вероятность, что мы достали эриданина, — сообщил немец. — Последние два подрыва были совсем слабыми, видимо, нескоординированные с детекторами и компьютером «транспорта». Оценим ситуацию?

— Нет, — решительно ответил Сергей. — Хватит! Пока навоевались, не будем снова испытывать удачу. Ракет у нас нет, а на борту слишком важные сведения. Домой, нам всем пора домой, товарищи офицеры.

Глава 9

Тюрьма была комфортабельной. Даже очень. На берегу какого-то теплого моря, а может быть даже и океана — судить об этом было затруднительно. Сергей и до поступления в училище на курортах бывал не часто, а уж после начала учебы и вовсе было не до пляжного отдыха или туризма. Ускоренная в связи с военным временем методика обучения предполагала для курсантов лишь огромные нагрузки, а не приятное времяпрепровождение.

Местом нынешнего проживания Сергея был окруженный невысоким решетчатым забором участок площадью соток в пятнадцать, с бассейном, маленьким домиком на две комнаты, несколькими карликовыми пальмами и аккуратно подстриженным газоном. Метрах в ста от дома — прекрасный песчаный пляж и теплое, как парное молоко, море. И все. Выйти за пределы участка было, конечно, можно, но куда идти дальше? Домик был единственным строением на небольшом острове, словно сошедшем с рекламных проспектов для отдыха миллионеров. Только, в отличие от тех курортных райских островов, сохранявших хоть какое-то дыхание девственной природы, этот остров был предельно обезличен. Трава, аккуратно высаженные пальмы (в видах которых Сергей абсолютно не разбирался), песок пляжа у кромки моря. Никакого животного мира, кроме насекомых и нескольких некрупных птиц парень не заметил, хотя обошел место своего вынужденного заключения не раз и не два. Это было нетрудно — стоило пройти двадцать минут быстрым шагом вдоль берега, и Сергей возвращался к точке начала путешествия. Да, в море у пляжа были какие-то небольшие рыбы и раковины, но это тоже неспециалисту ни о чем не говорило. А исследовать акваторию получше было затруднительно — ни плавсредств, ни акваланга Сергею не оставили.

Раз в день на выглядевшем, словно музейный экспонат, небольшом поршневом гидросамолете прилетал невысокий улыбчивый азиат и выгружал на деревянный дощатый причал заказанные Сергеем еду и вещи. В разговоры с парнем он не вступал, делая вид, что не понимает ни русского, ни английского языка. Как и большинство учившихся в русской школе, Сергей мог в рамках базового школьного курса попытаться построить пару фраз на китайском языке. Однако азиат не хотел общаться и по-китайски. А может, и в самом деле не умел, кто его знает? Он передавал Сергею припасы и пакет от начальства, принимал стопку распечатанных листов отчета и лист с напечатанными просьбами и также молча и с улыбкой улетал обратно.

Собственно, в этом теперь и состояло основное занятие Сергея — писать и переписывать свой отчет о пребывании в системе Эпсилон Эридана. В домике стояли компьютер и старенький принтер, бумаги было вдоволь. А вот никаких приборов связи или устройств выхода в глобальную сеть не было и в помине. Пакет содержал бумагу, на которой были написаны очередные вопросы, требовавшие как можно более подробных ответов. В течение суток нужно было подготовить и распечатать ответы на партию вопросов, остальное время было совершенно свободным. Сергей вдоволь купался и загорал под теплым, но не жгучим солнцем, научился спать по одиннадцать часов в сутки, читал книжки, из тех, которые неизвестное пока начальство разрешило привезти в очередном заказе. Впервые за несколько лет он был совершенно один и, честно говоря, пока что не сильно тяготился этим, даже наоборот. Постоянное пребывание в коллективе во время учебы в училище, когда наедине с самим собой можно было побывать лишь две минуты в туалете, теснота отсеков «семидесятки» и замкнутые помещения лунной базы успели ему порядком надоесть. А тут благодать — тепло, солнышко, море, одиночество. Ровный климат, когда дневная и ночная температура упрямо держится в диапазоне от двадцати до тридцати градусов. Красота!


То, что традиционной, ведущей свою историю еще со времен встреч первых подводных лодок церемонии с жареным поросенком и торжественным, перед строем, докладом командованию не будет, Сергей понял давно. Почти сразу же, как после выхода «семидесятки» из гиперпространства в нескольких сутках полета от лунной базы доложил о своем прибытии и переслал краткий отчет с видеоматериалами и данными о системе Эпсилон Эридана. Командование отчет приняло и, по всей видимости, оказалось в глубоком ступоре от привезенных Сергеем новостей. Во всяком случае, с Сергеем лично связался Тарасов и запретил дальнейшее движение «семидесятки» вообще, приказав срочно погасить скорость и лечь в дрейф. Через сутки рядом, как бы невзначай, оказались несколько «семидесяток», причем не их лунной, а марсианской эскадры. А уж затем прибыл транспорт и хмурый капитан первого ранга без затей велел быть готовым к стыковке и вообще «вести себя хорошо». Дальше были рослые ребята из космического десанта с легкими ручными лазерами наизготовку и сменная команда для управления звездолетом Сергея. Экипаж развели по разным каютам, и транспорт ушел в гиперпереход к Земле. Обращались с Сергеем нормально, но объяснений никаких не давали и особо не церемонились. Обвинений, впрочем, тоже никаких не предъявляли. Отвезли на этот остров (который мог находиться где угодно, Сергею лишь удалось установить по рисунку созвездий, что это южное полушарие Земли) и приказали писать отчеты. Чем Сергей и занимался уже пятый день подряд. Начальство интересовало буквально все — его мотивация при принятии решений, что и как говорили эридане при переговорах, и по возможности дословно (непонятно зачем, если есть все видеозаписи разговоров), личные впечатления Сергея в системе Эридана, ощущения во время вероятностного перехода… Каждый раз список вопросов обновлялся, хотя были и повторы. Ну что же — надо так надо. Сергей человек военный, что ему приказали, то и следовало выполнять. Сказали вспоминать и отвечать на вопросы — значит, так тому и быть. Тем более и альтернативы никакой нет — попытаться убежать с острова было бы запредельной глупостью, да возможности такой не имелось. Сергей один раз искоса заглянул в кабину гидросамолета и понял, что улететь на нем у капитана межзвездного корабля еще меньше шансов, чем переплыть море на пальме. Подумать только — там вместо дисплея понятного и удобного ходового компьютера и ручных сенсоров была приборная доска с множеством отдельных циферблатов, разнообразных ручек, штурвал и какие-то педали. Похоже, даже сами приборы и система управления были аналоговыми, а не цифровыми. И где только такую древность раскопали?

Все бы ничего, но к исходу первой недели подобный «отдых» перестал Сергею нравиться. Хуже всего, конечно, был информационный вакуум. Сергей был обычным сыном своего века, и долговременное отсутствие Сети и коммуникатора воспринималось им болезненно, почти как потеря одного из пяти чувств. На вызванный этим дискомфорт накладывались размышления о своей судьбе и судьбе своего экипажа, равно как и невозможность повлиять на ситуацию. Просто ждать, когда ситуация разрешится, не имея возможности ничего сделать, было очень тягостно. Все его просьбы о встрече с командованием, которые он ежедневно оставлял на последней странице отчета, попросту игнорировались.

Так что когда на двенадцатый день его вынужденного заключения на остров сел аэромобиль, из которого вышли двое военных в форме внутренних войск и с погонами капитанов, Сергей испытал немаленькую радость. Наконец-то!

Впрочем, радость его была несколько преждевременна. Капитаны, мужчины средних лет с нехорошими, колючими взглядами и уверенными движениями бывалых волкодавов, похожие друг на друга, как герои сказки «двое из ларца одинаковы с лица», оказались чуть более разговорчивыми, чем привозивший еду азиат. В том смысле, что говорить-то они говорили, но на вопросы Сергея отвечать все равно отказались. Дескать, парень, вот прибудем куда надо, там тебе и объяснят, что к чему.


Летели долго, с двумя посадками на дозаправку. По какому маршруту пролегал перелет, Сергей так толком и не понял. Полет проходил на большой высоте, на эшелонах, зарезервированных за военными структурами, а посадки производились на каких-то безликих военных базах, причем с обслуживанием аэромобиля сопровождающие Сергея справлялись сами. Ясна оказалась лишь конечная точка маршрута — большое здание управления безопасности российского сегмента Объединенного Земного флота. Это был этакий стеклянный на вид семиэтажный куб, облицованный в ретро-стиле отражающими свет полимерными пластинами, создававшими ложное ощущение легкости и прозрачности. На площадку для аэромобилей, находящуюся внутри огороженной территории вокруг этого здания, и села их машина.

Старлей с сопровождающими поднялся на третий этаж, прошел по длинному, казенного вида коридору почти до самого торца здания и остановился перед дверью с малоинформативной для Сергея табличкой «Отдел МТ. Кабинет 2-а спец.».

— Тебе сюда, — почти дружелюбно произнес один из капитанов. — Заходи, тебя уже ждут.

Сергей оглянулся на своих конвоиров и не стал задавать глупых вопросов, а решительно толкнул дверь кабинета и вошел внутрь.

Внутри кабинета не было ничего особенного. Во всяком случае, допросную камеру или пыточный подвал он никак не напоминал. Скорее он походил на уютную берлогу бюрократа средней руки: большой и широкий стол, на котором в творческом беспорядке лежат ридеры и листы бумаги, типовой сетевой терминал, два недорогих псевдокожаных кресла и диванчик, а также батарея кактусов на подоконнике. Хозяин кабинета обнаружился быстро — когда Сергей вошел, он стоял у края стола и тут же поспешил навстречу парню с приветливой улыбкой и протянутой для рукопожатия рукой. Невысокий, сантиметров на пять ниже Сергея, жизнерадостный толстячок в гражданском.

— Полковник Куропаткин, Петр Тимофеевич, — представился он Сергею. — Присаживайтесь. Ох и задали вы нам работы, Сергей Сергеевич… Вот, пожалуйста, мое удостоверение — ознакомьтесь, — полковник протянул Сергею красную книжечку с тисненой трехмерной голограммой — миниатюрным изображением планеты, прикрытой щитом.

— Спасибо, я вам верю.

— Нет уж, вы ознакомьтесь. Так надо. — В голосе Петра Тимофеевича прорезались металлические нотки.

— Хорошо.

Сергей развернул удостоверение и внимательно прочитал текст, потом сличил трехмерную голограмму бюста полковника в удостоверении со стоящим рядом с ним живым оригиналом. Все было в порядке. По всей видимости, перед ним действительно находился полковник Отдела Земной Безопасности Куропаткин, старший специалист проекта МТ, как было указано в удостоверении.

— Ну, вот теперь будем считать, что мы познакомились полностью, — произнес Петр Тимофеевич, забирая из рук Сергея удостоверение и располагаясь в кресле напротив него. — Теперь можно и поговорить. Вам как проще: мне лучше сначала ответить на ваши вопросы или сразу перейти к сути дела?

— Давайте сразу по делу, — подумав несколько секунд, сказал Сергей. — Думаю, если вы обрисуете мне ситуацию, то многие вопросы отпадут сами собой.

— Правильный подход, — улыбнулся полковник. — Приятно иметь дело с умным собеседником. Итак, слушайте. Скажу сразу, переполох своей историей вы вызвали большой. Такое дикое, фантастическое стечение обстоятельств, которое забросило вас в систему Эридана, просто не могло случиться. И уж тем более является фантастикой то, что вам удалось оттуда вернуться. Никто даже теоретически не мог представить подобного сценария развития событий.

Скажу откровенно, в первое время вам просто не поверили. Решили, что это фальсификация, созданная в лучшем случае какой-то группировкой людей с пока не установленной целью, а в худшем — нашим противником. Некоторые горячие головы даже предлагали сразу перейти к форсированным методам дознания, мол, нечего терять время, разбираться с этой историей нужно быстро… да-с. Понимаете, Сергей Сергеевич, народ зачастую в нашей конторе бывает нервный, особенно сейчас, после недавнего прорыва «зеленых». Так сказать, «землю роют». Но тут за вас и флотские товарищи заступились, да и нестыковок в версии о заброске этаким хитрым образом ложной информации было множество. Так что мы стали действовать мягко… и, знаете — я полагаю, мы не ошиблись. Я могу вас поздравить, с вероятностью в девяносто семь процентов вы действительно были в системе Эридана и при этом не являетесь «подсадной уткой». Все материалы отчета были тщательно проанализированы, с вашего корабля были сняты для исследования не только компьютеры, но даже внешние детекторы. С экипажем работали лучшие психологи. Вы сами прошли глубокое ментосканирование, и следов постороннего вмешательства нам выявить не удалось.

— Товарищ полковник, можно все же вопрос?

— Конечно, спрашивайте запросто.

— Вы говорите про ментосканирование. Когда оно могло быть? Я же только сидел на каком-то острове и писал отчеты?

— Так-то оно так. А подумайте-ка, старлей, вы ничего необычного не заметили? На острове или, скажем, в своем поведении?

— Нет вроде… Обычный дом, пальмы, песок — ничего такого. Самочувствие тоже вроде было нормальное. Стоп! Я дрых бывало по полсуток… И еще это — ночью даже в туалет не вставал, спал как убитый. Правда, я думал, что просто после рейда отсыпаюсь.

— Ну, в общем, так оно и было. Мы только немножко этот процесс подправили, так сказать… Вы уж не держите на нас зла — для дела требовалось. А так — немножко безвредной успокаивающей фармацевтики добавили в воду, которую вам привозили, в доме под полом тоже кое-какая скрытая аппаратура была. Чуть-чуть безвредного излучения, чтобы биотоки вашего мозга пришли в норму — и вы спите глубоким здоровым сном. Хоть из пушки стреляй — не разбудишь. А уж тихонько севший неподалеку аэромобиль со специалистами ваш сон и подавно не мог прервать. Тогда-то с вас ментограмму и сняли. Еще психолог с гипнотизером побеседовали, врачи забрали образцы. Вы не волнуйтесь, все это делалось совершенно неопасным для здоровья образом. В результате и вы хорошо отдохнули, и мы свою работу сделали.

— Так получается, что все эти отчеты, что я писал две недели — это все туфта? — ошарашенно спросил Сергей.

— Зачем же сразу так? Тоже полезное дело. Тут мелочей не бывает, все важно.

— А моя команда? Они тоже, как зайцы в половодье, по островам сидели?

— Ну что вы, Сергей Сергеевич. ОЗБ организация небедная, но собственных архипелагов для своих нужд мы себе позволить не можем. Хотя иногда и хотелось бы… Ваши люди тоже прошли, скажем так, «обследование» в специальных учреждениях. С ними все нормально. Не о том говорим. Главное — это тот удивительный факт, что вы и в самом деле попали во вражье логово, навели там шороху и унесли ноги. Что открывает нам, в смысле земному флоту, массу интересных перспектив. Хотя с военно-политической точки зрения все только усложнилось. Единственно, что скажу — решение не наносить масштабных ударов по родному миру эридан было абсолютно верным и за это вам лично огромное спасибо. Мы все же воюем вынужденно и хотели бы завершить это войну победой и миром, а не тотальным взаимным геноцидом. Если это, конечно, возможно. Хотя как воспримут эридане ситуацию сейчас — никому не ведомо. Вы дали их самолюбию крепкого пинка, когда сожгли священную рощу на Вариале.

— А чем она так важна, эта роща, Петр Тимофеевич? Это некая особая святыня? Я помню, их жреца-командора факт ее гибели приводил в бешенство… Думаете, эридане из-за этого будут драться с особым ожесточением?

— Не знаю, старлей. Видишь ли, государственный строй эридан можно скорее охарактеризовать как нечто вроде коллегиальной теократии. Все они поклоняются единому Творцу всего сущего. У Творца есть ряд свойств: правда, справедливость, любовь, милость, сила и так далее. У каждого свойства Творца есть свои жрецы вроде монашеского ордена и свое священное место, олицетворяющее приверженность эриданской расы этому свойству Творца. Так вот — роща Вариала свидетельствует о приверженности эридан такому свойству Творца, как правда или истина, что-то вроде этого. Точнее свидетельствовала до того, как ты ее уничтожил. Фактически — это демонстративный жест, говорящий о том, что их раса отступила от истины, что она творит ложь. Во всяком случае, так считают наши эксперты, а что взбредет в голову эриданам — точно не скажешь.

— Понятно.

— Если бы было понятно. Видишь ли, насколько мы можем судить, между эриданскими орденами свойств Творца все время идет подковерная борьба за власть. Этим они от людей не сильно отличаются. Какой-то баланс представителей всех орденов во власти у них раньше был. Теперь, в связи с уничтожением священного места и проживающей в нем верхушки ордена, он непременно сместится. И что будет тогда — вот вопрос? Нам, людям, это на руку или нет?

Сергей смог только недоуменно пожать плечами.

— Вот-вот. И эксперты примерно того же мнения. Впрочем, ладно — война продолжается, тут все пока по-старому. Кстати, должен вас поздравить, капитан-лейтенант Кольчужин, с очередным воинским званием.

— Служу человечеству!

— Да уж, послужил так послужил, слов нет. На тебя, кстати, еще в штаб утверждение на орден направлено и финчасть должна уже была выдать немаленькую денежную премию. Так что с карьерой у тебя пока все неплохо складывается. А может сложиться и еще лучше. Скажу прямо, у нас есть специальный отдел флота под эгидой ОЗБ, который занимается экспериментальными кораблями сверхдальнего прыжка, способными дотянуться до вражеского логова. Немало интересного в этом направлении нами уже сделано. И вот сейчас передо мной сидит капитан, чей экипаж сделал пока самый что ни на есть сверхдальний прыжок. Единственный, кто побывал в системе Эридана и вернулся обратно. Сергей, я предлагаю тебе перевод к нам…

Глава 10

На штурм Инны Сергей отправился, как решительный полководец на штурм ключевой для выигрыша военной кампании крепости. На разведку, правильную осаду, возведение инженерных сооружений времени нет. Зато есть настроенный на победу генерал и верящая в него боевая армия, готовая пойти на победный штурм по первому приказу, не считаясь с льющимся сверху кипятком и горящей смолой, крутизной крепостных стен и собственными потерями. Во всяком случае, Сергей представлял себе ситуацию именно так. Отпуска в его распоряжении — всего десять дней. И это время нужно использовать по полной. Оставим долгие ухаживания, романтику первых встреч, цветов, улыбок и первых невинных робких поцелуев безнадежным ботанам-студентам и прочим эмоциональным натурам с их тонкой и нежной психологией. У нас, людей «военной косточки», в фаворе другие методы — решительность и натиск.

По крайней мере, сам Сергей хотел в это верить.

К своему первому после неожиданно прерванного отпуска появлению перед Инной капитан-лейтенант готовился тщательно. Парадная офицерская форма была заказана в ателье очень срочно и очень задорого еще до приезда в Москву. Сергею даже пришлось снимать свою трехмерную голограмму и отправлять ее через Сеть в ателье вместе с платежом. Однако игра стоила свеч — премиальные и боевые ему заплатили не поскупившись. Впрочем, сама по себе форма — еще только полдела. Не менее важны и другие атрибуты бравого вояки — наградной командирский кортик, по традиции для ВКС в черно-синих с серебром ножнах, офицерский «Георгий» на груди, боевой значок космонавта со скрещенными мечами, подтверждающий, что его обладатель не штабная крыса, а боевой офицер, на чьем счету есть уничтоженные эриданские звездолеты. Надев форму и наскоро окинув взглядом свое отражение в зеркале гостиничного номера, Сергей остался в целом доволен собой. Вид, конечно, моложавый, нету в нем солидности бравого ветерана. Зато все остальное на месте — пусть не очень скромно, но со вкусом.

Закончив с предварительными приготовлениями, Сергей набрал номер Инны.

— Алло?

— Инна? Привет! Это Сергей Кольчужин.

— Здравствуйте, Сергей, — каким-то неуверенным голосом ответила девушка.

— Да это же я… не узнала, что ли? — немного опешил парень. — Мы с тобой на рыбалке были. На Северском Донце.

— Да-да, Сергей. Конечно, узнала. Рада тебя слышать.

— Ты в Москве?

— Да, Сережа. Я только недавно диплом защитила, пытаюсь пока найти работу.

— Это здорово. Я тут тоже на денек проездом. Слушай, может, встретимся сегодня, покажешь Москву провинциалу? А то воскресенье, целый свободный день, а я не знаю, куда и пойти, город незнакомый и в одиночку гулять по нему нет никакого желания. Тем более, когда ты здесь…

На том конце коммуникатора ненадолго воцарилось молчание. Потом Инна сказала, снова как-то напряженно, причем особой радости в ее голосе Сергей не услышал:

— Хорошо. Давай в час дня на Пушкинской площади?

— Спасибо! Инна, ты молодец! С меня причитается…

— Ладно тебе, Сереж… давай, до встречи.


Большой букет цветов Сергей решил не покупать. Смотрится он, конечно, романтично, но ходить с ним по городу неудобно. Офицер выбрал в магазине при отеле три золотые розы без шипов, какого-то очень модного в этом сезоне вида (по уверениям продавца), который де обязательно оценит любая девушка. После этого парень вызвал такси-аэромобиль и поспешил на Пушкинскую. Опаздывать было нехорошо. Несмотря на некоторый мандраж перед свиданием, настроение у Сергея было безоблачным. Все складывается хорошо, а будет еще лучше. Он любит Инну, и она перед ним не устоит. Ведь так? Только так, и за борт тех, кто думает иначе…

При подходе к знаменитому памятнику мандраж еще усилился. Опыта общения с девушками у Сергея почти никакого не было. Оказалось, что поход на свидание несколько сродни атаке эриданского дестроера. В конечном итоге, что с тобой может сделать дестроер? Ну, сжечь лазером, влепить в борт ядерную ракету, размазать тонким слоем по всему гиперпространству. Делов-то. Арсенал красивой девушки, к которой ты неравнодушен, гораздо больше. Дестроер, во всяком случае, облить тебя презрением и выставить идиотом не сможет чисто физически, а девушка — запросто.

Конечно, ничего такого не произошло. Инна приняла цветы, сдержанно поблагодарив Сергея, и не стала протестовать, когда он, проявляя инициативу, взял ее под локоть. Неловкой паузы тоже не возникло — когда темп разговора иссякал, Сергей делился впечатлениями от увиденного и внимательно слушал Инну, отыгрывая роль провинциала. Строить из себя всезнайку он не видел никакого смысла. Инна оказалась еще более подкована в искусстве светской беседы, рассказывая о своих поисках работы, дипломе, последних новостях из жизни их общих знакомых. Погожий августовский денек делал их прогулку еще более приятной. «Мы, наверное, красивая пара, — думал Сергей. — Молодой офицер в парадной форме и девушка в белом — отлично смотримся». Эта мысль добавляла парню оптимизма.

Они побывали в недавно реконструированном ВВЦ, откуда наконец-то убрали все торговые точки, кроме продавцов еды, сувениров и прохладительных напитков, и соединили павильоны удобными самодвижущимися ленточными тротуарами. У павильона «Космос» Сергей смог почувствовать себя героем, когда они обходили внешнюю экспозицию космической техники, одним из экспонатов которой был макет «семидесятки» в натуральную величину.

— Вот на этом я корабле я и воюю, — небрежно бросил он Инне, а потом с удовольствием отвечал на ее вопросы о жизни и войне в космосе. Естественно, о своем рейде в систему Эридана пришлось умолчать, но и без этого получилось неплохо.

После ВВЦ они гуляли по парку Горького, где Сергей осмелился взять Инну за руку. И тут снова тренькнул тревожный звоночек — все шло не совсем так, как нужно. Руку-то Инна убирать не стала, но лучше от этого не стало. Это была какая-то чужая рука, просто рука другого человека. Искра не проскочила. Причем Сергею показалось, что этого не случилось потому, что Инна этого не захотела.

«Может, устала? — подумал парень. — Пора с прогулками заканчивать, переходим ко второму пункту программы».

— Инна, мы давно гуляем. Давай сходим перекусим? Посидим немного, отдохнем.

— Я не против, — ответила девушка. — У входа есть неплохое летнее кафе, можно зайти поесть мороженого.

— Инна, не обижай меня, — отрицательно покачал головой Сергей. — Зачем же в летнее кафе? Такой хороший день, у меня увольнение, которое еще неизвестно когда выпадет снова, я на Земле, в Москве и встретился с самой очаровательной девушкой на свете! Такое редкое стечение обстоятельств заслуживает гораздо большего, чем какое-то летнее кафе и простое мороженое. Позволь мне самому выбрать заведение, я тебя прошу!

— Если ты так настаиваешь…

— Конечно настаиваю, — сказал Сергей, доставая коммуникатор и вызывая аэротакси.

«Русское застолье» находилось на крыше высотки «Единого Русского Медиацентра», что недалеко от Воробьевых гор. Сергею оно понравилось сочетанием несочетаемого — просторное помещение с большими панорамными окнами, из которых открывался великолепный вид наМоскву, предполагало некий современный, технологичный интерьер. И таковой присутствовал — в виде последней модели установки голографического телевидения рядом со стойкой бара, персональными «колпаками тишины», включаемыми по желанию клиента вокруг столика, удобной анатомической мебелью, которая реагировала на позу и вес сидящего человека, подстраивая жесткость сиденья под индивидуальные параметры. Но все эти технологические роскошества были очень удачно вписаны в интерьер, оформленный в «русском стиле», с обилием натурального дерева и декоративных элементов, отражавшийся буквально во всем: в массивной, специально грубовато сделанной «под средневековье» посудой и столовыми приборами, дощатым на вид полом с поскрипывающими половицами, расшитыми рушниками на «бревенчатых» стенах и меню в виде разворачивающихся «берестяных» грамот со стилизованными под старину буквами и печатями. Сергей мало что знал о московских ресторанах, поэтому, недолго думая, еще в гостиничном номере пролистал несколько страниц сетевого запроса и выбрал то, что понравилось ему лично. Откровенной или скрытой рекламе, из которой состояла большая часть просмотренного материала, верить, конечно, нельзя. Но если других источников нет — сойдет и она.

Ресторан в это время был почти пуст, поэтому Сергей с Инной быстро выбрали понравившийся столик у окна и приняли из рук официанта меню. Парень был голоден и к тому же хотел произвести на Инну впечатление своей щедростью, поэтому, несмотря на весьма немаленькие цены в меню, твердо намеревался закатить лукуллов пир.

Но не получилось. Инна внимательно просмотрела меню и заказала себе самый дешевый овощной салатик, чай и мороженое. Напрасно Сергей подбивал ее взять заливную стерлядь или поросенка с кашей и грибами, вино или что-нибудь экзотическое, алкогольно-древнерусское вроде сбитня и многочисленных настоек на травах и ягодах. Девушка осталась глуха к его уговорам. Естественно, не смог пошиковать и сам Сергей, это было бы попросту неудобно. Пришлось обойтись скромной ухой «дар Волги» и салатом. Вина, впрочем, парень все же заказал.

Разговор тоже как-то не складывался. Инна заметно поскучнела, порой отвечала невпопад и даже один раз украдкой посмотрела на часы. Ситуация Сергею крайне не нравилась и он решил идти ва-банк.

— Инна, поддержи меня, — сказал, наполняя бокалы, новоиспеченный капитан-лейтенант. — Я получил новое звание и это дело нужно срочно обмыть. Флотская традиция, ничего не попишешь. Но пить в одиночку — моветон для порядочного офицера. Не отметить звание — еще хуже. У тебя нет выхода, хотя бы за это надо выпить. Причем сразу полный бокал, до дна — иначе никак. Давай — чокнемся, и на счет раз-два-три…

Когда вино было выпито, Сергей придвинулся поближе и, глядя в глаза девушке, сказал, как будто кидаясь в ледяную прорубь:

— Инна, дорогая, во время нашей последней встречи я говорил, что влюбляюсь в тебя. С этим покончено. Я уже люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Хватит играть, я хочу, чтобы ты это знала.

За столом повисла долгая пауза.

— Ты хороший парень, Сережа. Я очень ценю твои чувства… но мы можем быть только друзьями, — сказала, наконец, девушка.

— Но почему? — чуть не крикнул Сергей.

— Дело не в тебе. У меня уже есть молодой человек… Хотя… это тут тоже ни при чем. Скажу честно — ты во многом лучше его. — Инна помолчала, собираясь с мыслями. — Не хочу тебе врать, ты заслуживаешь прямого ответа. — Инна снова взяла паузу, нервно теребя в руках салфетку. — Сереж, я не хочу строить отношения на раз, я хочу стабильных отношений, замужества, детей.

— А в чем проблема? — перебил ее парень. — Я же не против.

— Я против. Я не хочу быть женой военного. Тем более женой военного космонавта. Я хочу, чтобы мой муж ежедневно приходил с работы домой, воспитывал детей, общаясь с ними каждый день, хочу, чтобы мы по выходным ходили вместе по магазинам, а по утрам пили кофе. Мне не нужен муж-герой, которого постоянно нет дома или которого сожгли эридане, оставив меня вдовой с ребенком, пенсией и его боевыми наградами. — Инна посмотрела на грудь Сергея, где висел орден и боевой значок. — Я хочу простого и тихого семейного счастья. А ты не оставишь флот…

— Нет, конечно. Инна, идет война. Если такие, как я, не будут воевать, тихого семейного счастья не будет. Ни у кого. Эридане для людей не планируют ни детей, ни семьи, ни счастья.

— Я знаю. Я все понимаю, я очень тебе благодарна за то, что ты делаешь, это все очень важно и нужно. И для меня, и для всех людей. Наверное, я плохая, нельзя отказывать в любви боевому капитану. Но я тебя не люблю. И не хочу пытаться полюбить, я не способна на такое. Лучше это сказать прямо и честно, чем обманывать такого хорошего парня, как ты, Сережа. Прости меня за это.

— Инна, может…

— Сережа, я думаю, мне лучше уйти. Этот разговор ничего хорошего не даст нам обоим. Я заплачу, — Инна потянулась к сумочке.

— Не надо меня обижать еще и этим, — негромко сказал Сергей. — Я сам оплачу счет.

— Извини, Сережа. Прости меня. Правда, прости, что я сделала тебе больно. — Инна застегнула сумочку, встала со стула и пошла к выходу, оставив на столе подаренные Сергеем цветы. Парень хотел было вскочить за ней вслед, но, посмотрев на напряженную спину уходившей девушки, подавил в себе этот порыв. Не нужно делать бессмысленные вещи, будет только хуже.

«Русское застолье» Сергею резко разонравилось. Тот интерьер, что еще недавно казался красивым и даже романтичным, теперь вызывал лишь раздражение. Да и вообще, чего уж там говорить — настроение у него упало до самой низкой отметки. Он быстро расплатился по счету и покинул ресторан. Несколько десятков секунд на лифте — и парень вышел на улицу.

В голове было пусто — ничего кроме одной-единственной закольцованной мысли «Обидно, блин, вот же я дурак, а?». Ноги брели куда-то сами по себе, глаза смотрели вперед, но отмечали лишь общие контуры улицы, не загружая сознание лишней информацией. Сергей на личном примере понял смысл выражения «как пыльным мешком стукнутый».

Так продолжалось до тех пор, пока его глаза не заметили голографическую вывеску торгового центра. Далее они в команде со спинным мозгом, руками, ногами и некоторыми рефлексами проделали следующую процедуру: доставили Сергея до дверей центра, направили в отдел алкоголя, купили бутылку коньяка, вывели его на улицу и помогли скрутить пробку, а затем сделать добрый глоток. Парень даже не почувствовал вкуса. Сделал еще один глоток и пошел вперед по улице. Дежуривший у входа в центр милиционер, увидев такую картину, поспешил было к парню, но, разглядев офицерскую форму, орден и боевой значок, сделал вид, что ничего не происходит. Сергей его даже не заметил.

Более или менее он пришел в себя лишь в тот момент, когда бутылка опустела. Опьянения особого не чувствовалось, настроение тоже не улучшилось. Однако его все-таки немного отпустило, мысли приняли более конструктивное направление. Сергей понял, что, в общем-то, он сам себе устроил эти душевные терзания. Почему-то он решил, что дело уже сделано, и Инна будет его. Приняв это за аксиому, дальше он лишь воображал, как у них все будет хорошо и замечательно, как только он появится перед ней «весь в белом». Ну появился. И толку? Плохо другое — он, похоже, совершил типичную ошибку всех малолетних школьников, у которых начинают играть гормоны — придумал себе идеал и влюбился в него. «Стыдно, товарищ капитан-лейтенант, вам уже больше двадцати лет — казалось бы, не юнец, а мужчина опытный, — думал Сергей. — Ладно, будет мне уроком».

Офицер посмотрел на коммуникатор — начало седьмого. Погода была хорошей, возвращаться в гостиницу не хотелось, и он пошел вперед, куда глаза глядят, продолжая сначала размышлять о превратностях судьбы, а чуть попозже — уже и о том, как провести остаток отпуска.

Отмахав таким образом километров десять, Сергей понял, что, во-первых, было бы не лишним выпить еще немного, а во-вторых, то, что можно бы и поесть. В конце концов, в «Русском застолье» ему не удалось даже ухи попробовать. Впрочем, ну ее, эту уху, теперь она у него стала неразрывно связана с Инной, а об Инне следовало забыть и лучше всего в самый короткий срок.

Район, в котором он оказался, был типичным московским спальным кварталом. Невысокие дома из пенобетона, заборы, чахлые скверики с замотанными жизнью прохожими, спешащими по своим делам и группами не слишком трезвой молодежи, вышедшей подышать вечерним воздухом. Респектабельного ресторана тут не найдешь. Даже и нереспектабельного тоже. Сергей уже хотел было вызвать такси, но увидел небольшую вывеску в торце одного из зданий поблизости: «Шашлычная-бар Дербент» и направился к ней.

Внутри заведение было обставлено просто, можно даже сказать, аскетично. Полутемный зал, стойка с побитой жизнью, несмотря на молодость, девушкой-барменом, меню, вмещавшееся на один лист бумаги и приклеенное к стене у стойки, несколько столов со стульями, стоявших настолько впритык друг к другу, что даже не самому толстому человеку пришлось бы с трудом протискиваться в проходах между ними. Однако для Сергея это сейчас не имело никакого значения. Он заказал водки, томатного сока с солью и перцем, шашлык, лаваш и сел за крайний столик. Долго ждать не пришлось, заказ был готов через несколько минут. Качество еды было так себе, но с водкой шло нормально.

Только сейчас парень заметил, что завсегдатаи в этом заведении были несколько специфические — в основном в зале сидели небрежно одетые кавказцы. Девушек тоже нет — все мужчины, компаниями по два-три человека, всего около десятка. «Наверное, кафе при каком-то рынке», — подумал Сергей. Посетители бара иногда бросали на него любопытствующие взгляды, но вели себя тихо.

Парень спокойно доел свой шашлык, выпил последнюю рюмку, расплатился и вышел на воздух. Прошел несколько метров вдоль дома, повернул к улице и вдруг понял, что он очень пьян. «Все, пора на боковую», — подумал Сергей и стал доставать коммуникатор, чтобы вызвать аэротакси.

— Руки к стене, — внезапно услышал он голос позади себя.

Сергей неловко развернулся и увидел направленный ему в голову пистолет. Оружие держал молодой небритый кавказец, два его товарища стояли рядом.

«Дело дрянь, — подумал Сергей. — Нейронный импульсник. Если этот придурок выстрелит мне с такого расстояния в голову, то есть нехилый шанс остаться идиотом на всю жизнь».

— Я боевой офицер флота, — спокойно сказал парень. — Вы понимаете, с кем связались?

— Слюшай, ничего тебе не будет, офицер, да? — сказал один из кавказцев. — Ты только поделишься немножко и пойдешь дальше, да? — Он протянул Сергею коммуникатор с затемненным экраном. — Тут уже все набрано. Суды суй свою карточку, набирай код, ставь отпечаток пальца и пиши сто да? Рублэй сто очень нада нам.

— Охренел, да! — ответил Сергей.

Опьянение отступило, смываемое адреналином.

Страха тоже не было. Чтобы он вот так взял и отдал деньги каким-то гопникам? Сто рублей, ради которых надо сжечь как минимум два эриданских звездолета? Да никогда.

И Сергей без затей изо всех сил ударил держащего пистолет гопника ногой в живот. Про последствия он не думал. Впрочем, получилось хорошо — тот, так и не нажав спусковой крючок, согнулся пополам, выпустив оружие. Парень развернулся и перехватил левой рукой удар второго кавказца, в свою очередь правой нанеся ему сильный удар в лицо. Но на этом все и закончилось. Сергей почувствовал сильнейший удар по голове и потерял сознание…


Пришел в себя парень от чьих-то осторожных прикосновений. Чуть-чуть приподняв голову, он с трудом открыл глаза. Ситуация хотя и оставалась хреновой, но все же немного изменилась в лучшую сторону. Все тело болело, а хуже всего приходилось голове, которая лежала на коленях у какой-то девушки. Она, сидя рядом с Сергеем, большим, широким платком вытирала ему с головы кровь. Насколько парень понял, он находился на улице, в скверике рядом с тем местом, где произошло нападение. Сергей хотел что-то сказать, но язык его не слушался, получилось лишь сдавленное мычание.

— Очнулся? — с волнением в голосе спросила девушка. — Потерпи чуть-чуть, я «скорую» уже вызвала. Сейчас прилетят.

«А она симпатичная», — подумал Сергей, несмотря на явно неподходящие для подобных мыслей обстоятельства.

Глава 11

До ближайшей больницы долетели быстро. Молодой, спортивного вида коротко стриженный врач наскоро осмотрел Сергея прямо в аэромобиле «скорой помощи», перевязал ему голову, дал какие-то две таблетки и сноровисто ввел в вену парня укол. Результаты сказались почти сразу — в голове у офицера прояснилось, боль отступила, вернулась связная речь. Так что в приемный покой Сергей вошел уже на своих ногах, хотя и пошатываясь, то ли от алкоголя, то ли из-за последствий удара по голове. Надо сказать, Сергею полегчало настолько, что он даже подумывал отказаться от госпитализации (отпуска жалко), но пожилой врач в приемном покое разубедил его в этом, объяснив, что если парню не плохо сейчас, пока он в состоянии шока и под действием препаратов, то это не значит, что ему не может сильно поплохеть впоследствии. Потом он принюхался к Сергею и, уловив запах спиртного, вообще изменился в лице. Сделав молодому коллеге из «скорой помощи» строгий выговор за то, что тот начал давать Сергею препараты, не выяснив сначала, что больной пьян, он в резкой форме велел офицеру сесть в кресло-каталку, которую пожилая санитарка повезла в хирургический кабинет. Там парня раздели, обтерли влажным полотенцем и тампонами с асептиком, все тот же врач, что был на приеме, внимательно осмотрел Сергея сначала лично, а затем и при помощи медицинской сканирующей камеры, в которой офицеру пришлось лежать несколько минут.

— Ну что же, поздравляю. Похоже, ты легко отделался, одними синяками, — сказал холодным тоном доктор по завершению процедуры. — Кости целы, разве что на двух ребрах возможны трещины. Внутренние органы на первый взгляд тоже в норме, сотрясение мозга, конечно, есть, но, скорее всего, не тяжелое. Сейчас сдашь кровь на анализ — и в палату. Завтра, когда протрезвеешь, еще раз возьмем анализы, тогда картина будет окончательно ясна. Себя как чувствуешь? Голова не кружится, тошнота есть?

— Нет. Все просто отлично, доктор, — сказал, слегка приврав, офицер. — Завтра меня выпустят?

— Какие мы прыткие. Нет уж. Накосячил — отвечай по полной.

— Я же не виноват, что на меня этих дебилов вынесло… — развел руками Сергей.

— Виноват. Думал бы головой, а не задницей, пил бы меньше — ничего бы не произошло. Но это уже не ко мне. Тебя в палате двое граждан из органов уже ждут. Раз ты хорошо себя чувствуешь, то иди и объясняйся — я даю им добро на разговор.


«Граждане из органов» оказались молодыми парнями в бахилах и больничных белых халатах, неуклюже надетых поверх неброской повседневной одежды. Они представились и предъявили Сергею удостоверения, но офицер даже не запомнил их фамилий. Тот, что был чуть повыше ростом, попросил Сергея рассказать об обстоятельствах нападения, второй быстро работал с небольшим наладонником. Однако не успел еще Сергей закончить свой сбивчивый рассказ, как коммуникатор невысокого милиционера коротко тренькнул, и тот буквально впился глазами в экран. Потом легонько тронул своего напарника за плечо и тихо сказал: «Он в списке ОЗБ. Категория А 2. Срочно вызывай». Оба милиционера быстро потеряли интерес к допросу, объяснив Сергею, что его делом будет заниматься другая инстанция, и лишь молча ожидали прибытия сотрудника ОЗБ. Когда в палату вошел немолодой, лет около сорока, подтянутый мужчина, представившийся милиционерам и Сергею майором Лапиным, они с видимым облегчением оставили парня с ним наедине.

Майор слушал Сергея очень внимательно, честно предупредив офицера, что разговор записывается. Сразу было видно настоящего профессионала своего дела. Лапин был очень корректен и доброжелателен, он не пытался давить на Сергея и не ставил впрямую под сомнение его ответы. Он просто умел слушать и правильно задавать вопросы. Сам не желая этого, Сергей выложил ему все до мельчайших подробностей: и про обстоятельства нападения, и про ссору с Инной, и про свое пьянство, которое принесло его в этот злосчастный двор. У майора с собой оказался список вещей Сергея, который приняли в приемном покое больницы. Оказалось, что пропала платежная карточка парня и, за что Сергею было особенно стыдно, полученный им совсем недавно офицерский кортик. Отметив все это в протоколе, майор попросил завизировать показания, и Сергей поставил стилосом свою подпись, а потом и приложил большой палец к активному экрану коммуникатора. На этом Лапин с ним распрощался, пообещав, что будет на связи и обязательно сообщит о ходе расследования. Когда он ушел, оставив Сергею на прощание большую бутылку минеральной воды и пакет с фруктами, за окнами был уже поздний вечер.

Весь следующий день Сергей страдал. Нет, голова у него почти не болела, и самочувствие было хорошим. Настолько, насколько оно вообще может быть хорошим у человека, которого вчера пинали ногами, оставив обширные синяки на всем теле. Парню было стыдно и неприятно, к тому же он злился сам на себя. Как так — его, боевого офицера, избила какая-то гопота, отняла карточку и кортик, заставила вместо отпуска сидеть в больнице? Вряд ли командование за такое по голове погладит, надо ждать внушительного разноса. И, кроме того: ладно начальство, но как он посмотрит в глаза другим капитанам в «Волчьем логове», своему экипажу? А ведь шила в мешке не утаишь, узнают… В лицо ничего, может, и не скажут, а вот не смываемое никакими подвигами прозвище типа «тюфяк» или «груша» получить легче легкого. В лучшем случае. На фоне этих размышлений он даже почти забыл об Инне.

Утро вторника началось с хороших новостей. Доктор на обходе сказал, что результаты анализов в норме и никакого смысла долго держать Сергея в больнице он не видит. Компьютерная томография и глубокое сканирование отклонений в мозговой деятельности и мозговой ткани тоже не обнаружили. Обязательные трое суток Сергей в больнице проведет, но дальше, если будет настаивать — сможет выписаться на амбулаторное лечение.

А примерно перед обедом офицера посетил Лапин. Майор спросил Сергея о самочувствии и между делом заявил, что все трое нападавших на парня кавказцев арестованы вчера вечером.

— Редкостные придурки, — прокомментировал он поведение задержанных. — Мы бы их и так нашли. Может быть, через день-другой, если бы они хоть чуток дружили с головой. Но не таковы наши «герои»: представляешь, вчера один из них пришел в антикварную лавку с твоим кортиком и попытался продать. За наличные! Это именной-то наградной кортик, отобранный у действующего офицера! Антиквару, естественно, ни проблемы, ни идиоты-беспредельщики не нужны. Он сказал, что купит, вот только отойдет на минутку в подсобку, проверит подлинность и выдаст деньги. Сходил, позвонил куда следует. А этот красавец все сидел и ждал, пока опергруппа не подъехала. Подельников сдал тоже в два счета. Вот их ЗD-фото, посмотри и завизируй, если опознаешь.

— Они, — сказал Сергей, визируя страницу в коммуникаторе майора. — Пусть, гады, посидят пару лет, подумают над своим поведением. Выйдут — может, поумнеют.

— Не думаю, что это случится, — сказал майор, и его добродушная поначалу улыбка вдруг застыла, став слегка похожей на волчий оскал. — Вряд ли выйдут и вряд ли поумнеют.

— Почему? Я, конечно, не знаток УК, но грабеж с легкими телесными — это лет пять. Адвокат поможет скостить половину срока, вот и выйдет примерно два года, — удивился Сергей.

— Какой грабеж? О чем вы, капитан? Не было никакого грабежа. Нападение было совершено группой лиц на капитана действующего флота Земной Конфедерации. Вы были в форме, при погонах, с орденом и боевым значком, дело происходило в светлое время суток. То есть они, очевидно, знали, на кого нападают. Если бы вас убили или сильно покалечили, то боевой корабль не смог бы принять участие в следующем вылете, а Земной Флот был бы ослаблен. Это можно квалифицировать и как намеренный подрыв боеспособности Земной Конфедерации в военное время, и как помощь врагам человечества, и даже, при желании, как измену человечеству. Такие вещи автоматически попадают в ОЗБ, и делопроизводство идет в особом судебном органе. Самый вероятный исход дела — осуждение по сто пятьдесят восьмой статье «враг человечества». Тут уж как судья решит — или «вышка», или «особые работы по искуплению вины». В любом случае мы этих ребят больше никогда не увидим. И никакой адвокат «срок не скостит», как вы выразились. Не тот случай. Такой процесс нужен и он будет проведен. Чтобы ни одна бандитская млядь не смела поднять руку на офицера. Мы воюем, а не в бирюльки играем.

— Я не хочу убивать людей, — тихо сказал ошарашенный речью майора Сергей. — Пусть и таких. Я могу отказаться от показаний?

— Нет, капитан. Не можешь. Особому судебному органу про ОЗБ ты не нужен даже как свидетель, все твои показания уже завизированы, — жестко сказал Лапин. — А от себя лично я добавлю — если бы ты не хотел убивать, то и не пил бы где попало, не искал приключений на свою задницу. Герой космонавт, мля. Эти ребята заслужили свою судьбу. Хотя бы потому, что таких дебилов нужно выбраковывать. Но и про тебя не могу сказать ничего хорошего — пусть ты и капитан боевой, и орден у тебя не зря. Тут есть и твоя вина, вот и живи с ней как получится. Твоему начальству я отчет о происшествии передал, оно само с тобой свяжется. Вот пакет, в нем твой кортик и платежная карточка. Все, закончено с этим… Хотя нет, не все.

Я при сборе улик с девушкой общался, с той, которая тебе «скорую» вызвала. Очень она о твоем здоровье переживала, даже вчерашние фрукты — от нее. Ты бы позвонил ей, хоть спасибо сказал. Номер я тебе записал — вот, держи. Бывай, капитан-лейтенант, выздоравливай…


Сергей позвонил. В среду, сразу, как только получил документы на выписку. После всего, что произошло, никакого желания общаться с Таней, чье имя стояло под номером коммуникатора, он не испытывал, но майор был прав, сказать девушке спасибо и впрямь следовало.

— Алло, привет! Таня? Это Сергей. Помнишь, ты мне в воскресенье «скорую» вызывала?

— Да, Сергей, здравствуйте. Хорошо, что вы мне позвонили. А я как раз иду к вам, буквально в ста метрах от больницы. Сейчас буду. Я вам пирожков испекла… Вы какие больше любите, с грибами и картошкой или сладкие, с клубникой?

— Э… не знаю, мне всякие нравятся, — немного ошарашенно произнес парень.

— Это хорошо, у меня и те и другие есть. У вас какой номер палаты?

— Двадцать пятая.

— Сейчас буду.

«Я попал…» — подумал офицер.


И действительно, минут через пять Таня появилась. Со старомодной плетеной корзинкой, закрытой сверху полотенцем, в длинном платье под белым больничным халатом и в легком платке, похожая на героиню сказки «Маша и медведи». Высокая, лишь немного уступающая ростом Сергею, худенькая, но не чрезмерно, с открытым добрым лицом и обаятельной улыбкой.

— Вот и пирожки. Вы как себя чувствуете? — спросила она Сергея, ставя корзинку на прикроватную тумбочку.

— Хорошо чувствую. Спасибо большое. Только… наверное, зря все это, меня час назад выписали, — сказал парень, продолжая чувствовать себя немного не в своей тарелке. — Я вам как раз сам хотел спасибо сказать. За то, что «скорую» вызвали, и вообще за все… Мне уже собираться пора.

Сергей потянулся к пакету с одеждой и личными вещами, который ему выдали при выписке, и достал оттуда свою форму. Посмотрел на нее и даже немного покраснел от стыда. Форма была в том виде, в котором ее снимали с избитого парня: вся в грязи и пятнах крови. О приведении ее в надлежащее состояние никто не побеспокоился. Выходить в таком виде на улицу офицеру не стоило, а другой одежды, кроме больничной пижамы, у него сейчас не было. А пижаму, кстати, надо было скоро сдавать.

Таня все поняла с полувзгляда.

— Подождите часик, — девушка окинула фигуру парня внимательным оценивающим взглядом. — Я быстро сбегаю что-нибудь куплю. И не вздумайте отказываться, так надо, — добавила она, заметив, что Сергей порывается что-то сказать.

Вот так и получилось, что несколько часов спустя офицер сидел на кухне маленькой двухкомнатной квартирки, одетый в немного великоватые ему длинные шорты и футболку, пил чай с пирожками и ждал, когда его парадная форма будет приведена в порядок. Честно говоря, он уже никуда не торопился. Пирожки оказались вкусными, чай ароматным, а Таня, с которой они незаметно перешли на ты, нравилась ему еще больше пирожков.

Было ей двадцать лет, училась она в вечернем отделении института на биолога по специальности «Технология возобновляемых биологических ресурсов», подрабатывала лаборантом в одном из московских институтов. Жила вдвоем с мамой, которая сейчас была в командировке. Девушка была по-настоящему умной, открытой и оказалась интересным собеседником. Держалась она с Сергеем свободно, дружески, как будто они с первого класса в одну школу ходили, но в то же время без какого-либо женского кокетства. Сергей не понимал ее мотивов: с самого начала ему показалось, что он так понравился Тане, что она чуть ли не готова сразу кинуться ему в объятия, но потом увидел, что это не совсем так. Стиль ее общения был подчеркнуто дружеским, без заигрываний. Может, свою роль в этом играла религиозность девушки — в квартире был отдельный уголок с иконами, а на полках массивного шкафа преобладала духовная христианская литература. На прямой вопрос о церкви она и ответила прямо — да, я верующая, православная, хожу в храм. Дальше Сергей спрашивать не стал — ему было как-то неудобно. Он сам был крещен родителями еще в младенческом возрасте, «потому что ребенка крестить надо», но на этом все и закончилось. Впрочем, атеистом он бы себя не назвал — тот, кто воевал, к этим вещам относится осторожно. Просто всерьез не задумывался над этим.

К вечеру офицерская форма была выстирана, высушена и отглажена, и Сергей с неохотой распрощался с Таней, договорившись о встрече на следующий день.


Потом были еще встречи.

Сергей все-таки получил ту романтику долгих невинных свиданий, от которой пытался убежать, применив решительность и натиск боевого офицера. Хотя он попробовал этот метод еще раз: когда на третьем свидании предложил Тане ехать с ним в один из пятизвездочных отелей на берегу Средиземного моря и провести там вместе несколько оставшихся от отпуска дней.

— Нет, — сказала девушка, подумав недолго. — Так не пойдет. Ты мне нравишься, Сережа. Правда. Я обещаю тебя ждать. Но все должно быть сделано правильно. А уехать в отель будет неправильно.

— Но что в этом такого? — изумился Сергей.

— Так нельзя. Ты должен меня полюбить. Я тоже. Это важно, я хочу любить и быть любимой по-настоящему. Пока рано. А уподобляться кроликам не стоит ни тебе, ни мне.

А потом отпуск закончился. Точку в нем поставил долгий поцелуй и блестящие глаза Тани у входа в космодром. Сергей хотел уйти не оглядываясь. Но не смог, оглянулся в последний момент, когда створки автоматических входных дверей уже закрывались. Таня стояла и смотрела ему вслед…

Глава 12

Звездолет девяностого проекта был большим. Почти в два раза длиннее «семидесятки» и в полтора раза толще. Неудивительно для корабля, который должен был совершить самый дальний в истории человечества гиперпрыжок и проникнуть в систему Эридана. Хотя и не без посторонней помощи. Ученые из специального отдела флота при ОЗБ разработали какую-то хитрую промежуточную схему с задействованием только что достроенного единственного земного гиперпространственного звездолета-носителя. Он должен был проделать часть пути с тремя «девятками» на борту и выпустить их в нужной точке пространства, из которой те уже смогут достичь системы Эридана самостоятельно. «Девяткам» предлагалось сделать свое дело во вражеском тылу и вернуться обратно, к кораблю-матке. Принципиально подобная схема была разработана еще около года назад, но реально осуществить ее помог недавний случайный визит «семидесятки» Сергея в пасть врага. Точные данные по гравитационным взаимодействиям в системе Эридана были очень важны для настройки сверхдальнего прыжка. И Сергей со своим экипажем сумели их предоставить. Так что операция готовилась с максимальной скоростью. Тем более что обстановка на фронте становилась все более и более невеселой.

Потерпев поражение в битве за Землю, эридане временно отказались от идеи разгрома человечества одним ударом. Два поражения подряд заставили их изменить тактику и временно забыть про Солнечную систему. Зато интенсивность боев в системе Барнарда и Альфа Центавра выросла чуть ли не на порядок. За земными транспортами с обогащенной рудой развернулась настоящая охота. Эридане от прямых атак перешли к системе патрулей, пытаясь контролировать наиболее вероятные маршруты прохождения транспортных кораблей землян. И небезуспешно. Обычно действовали тройками: два боевых корабля и один звездолет с детектором возмущений гиперпространства, отслеживающий земные звездолеты. Если раньше нападения в основном приходились на человеческие базы, прикрывающие рудники, а транспорты летали относительно свободно, то теперь каждый вылет грузового звездолета был своеобразной лотереей со смертью, враги могли запросто уничтожить его в гиперпространстве или ждать в точке выхода. Каждый восьмой транспорт обычно не переживал и первых двух рейсов…

Принять против врага серьезные контрмеры земляне не могли — не хватало ресурсов и кораблей. В последнем крупном сражении победа была на стороне людей, но и потери были значительными. Нельзя было отставить в сторону и восстановление практически уничтоженной планетарной обороны Земли, требовавшее бездну ресурсов. Люди проигрывали навязанную им войну на истощение сил.

Вскоре Земное Командование получило и более серьезные проблемы — в системе Альфа Центавра эридане сожгли крупнейшую добывающую базу на железно-никелевом астероиде «Магнитка». Сильно поредевшая сеть земных патрулей в этой системе не успела собрать свои силы в кулак и помочь в бою стационарным боевым базам, прикрывающим шахтерскую колонию. Потеряв несколько звездолетов, эридане сожгли поселок, перерабатывающий и обогатительный заводы, а также запечатали вход в шахты термоядерными взрывами. Поставки металла для военных нужд упали на четверть, что ставило крест на программе быстрого наращивания сил флота.


Впрочем, Сергея и его экипаж эти проблемы пока не касались. Спецотдел дальнего прорыва получал все необходимое в первоочередном режиме. В закрытой части лунной базы, той, что формально относилась к объединенной военной судоверфи Луны, был немаленьких размеров подлунный ангар, в котором стояли готовящийся к старту звездолет-носитель и три экспериментальных «девятки», как прозвали звездолет дальнего прыжка девяностой серии его будущие экипажи. К некоторому своему удивлению, Сергей опознал в экипажах двух других новейших звездолетов своих давних знакомых: экипажи Паши Соколенко и Светы Викаревой. В последнем бою она чудом выжила в полуразрушенной «семидесятке», потерявшей после ракетного удара управляемость и с трудом сумевшей выйти из гиперпространства, используя последние резервы энергии. Потерявший возможность двигаться и сопротивляться корабль эридане добивать не стали — к этому времени они уже проигрывали сражение и спешили спасти остатки своих сил. Светлане пришлось плохо: у нее погибла четверть экипажа, вышел из строя реактор и большая часть оборудования, а корабль впоследствии был признан не подлежащим восстановлению. Поэтому предложение быстро получить новый корабль, да еще с более мощным вооружением и гипердвигателем она восприняла с энтузиазмом и перевелась со своими людьми в спецгруппу флота. Хохол же пояснил свой перевод на новый корабль просто: «Казаку любо, чтобы шашка была острой, конь добрый, а пика наточена. И басурман, басурман побольше, чтобы рубить всласть шашкой их песьи головы да пикой колоть. И то, и другое, и особенно третье спецотдел обещает предоставить. Так чего еще думать?»

Вот так и получилось, что рядом с двумя «девятками» с изображениями казака на бочке с пивом и летящей стрелы добавилась третья — с рисунком на корпусе звездолета витязя в кольчуге, с щитом и мечом. Именно такую эмблему решил взять себе экипаж Сергея. Первая группа сверхдальнего прыжка или сверхдальнего удара, как их иногда еще именовали, была сформирована.

Кроме носителя и трех «девяток», в нее входили также шесть десантных ботов, по два на каждый корабль. В рейд по тылам противника готовилась отправиться элита земного десанта — одна из рот полка особого назначения «Дружина гнева». Полк такого типа был всего один, каждый боец из него обходился Земной Конфедерации чрезвычайно дорого. По сути, каждый десантник был автономной боевой машиной весом под триста килограммов, если считать тяжелый роботизированный скафандр, оружие повышенной мощности и специальную подготовку. И это еще не считая труднейшего отбора, который проходили кандидаты на вступление в этот полк, каждый из которых был добровольцем.

Готовность командования рискнуть целой ротой столь отчаянно нужных в последнее время профессионалов говорило о многом.

Новый звездолет Сергею понравился. Помещения стали больше, свою крохотную каюту получил не только капитан, но и остальные командиры. Кстати, почти все подчиненные Сергея были повышены в званиях. Палыч, Вельтман, Алексей и тезка Сергея — Сергей Доронин стали лейтенантами, остальной командный состав получил звания мичманов. Среди матросов тоже не осталось рядовых — одни старшие матросы и старшины. Сергей с радостью встретился с людьми, которые за последние полгода стали для него родными.

Впрочем, долго предаваться радостям встречи времени не было. Уже в который раз следовало, отложив все дела, плотно заниматься подготовкой к старту. Время как всегда поджимало.

Новый звездолет был напичкан самым современным оборудованием. Кроме того, его вооружение было значительно усилено — стационарный лазер, который в предыдущих боях на «семидесятке» так и не удалось использовать из-за его неадекватно малой мощности, был заменен. Новая модель лазера была способна не только добить вражеский транспорт, не тратя собственные ракеты зря, или, при толике удачи, вывести из строя инопланетную ракету, но и причинить серьезный вред боевому кораблю эридан. Правда, за все приходилось платить: новая установка была запитана не от реактора, а от специальных одноразовых батарей, удерживающих в магнитной ловушке плазму, способную преобразовываться в жесткое коротковолновое лазерное излучение. Мощность повысилась, зато количество выстрелов исчислялось лишь несколькими десятками. Ракет стало больше вдвое — тридцать штук вместо пятнадцати, две трети из которых были также оснащены боеголовками с рентгеновскими лазерами. Вместо лазерной установки реактор теперь питал энергией рельсовую пушку Гаусса с возможностью ведения огня обычными и разрывными снарядами.

Усилена оказалась и защита. Теперь, кроме собственно брони, земной корабль мог на некоторое время включать силовое поле, способное расфокусировать и «размазать» направленное излучение противника. Это тоже было очень кстати. И тоже имело оборотную сторону — время экстренного ухода в гипер по сравнению с «семидесяткой» увеличилось почти на десяток секунд.

В общем, весь экипаж был занят по полной программе, осваивая новое оборудование. Время старта неумолимо приближалось.


За два дня до вылета случилось знаменательное событие. На лунную базу с инспекцией прибыл сам Кирилл Кириллович Денисов. Сергей мимоходом пожалел, что не сможет увидеть легендарного адмирала: практически все свободное время экипажи трех новейших «девяток» проводили в своем отдельном ангаре при лунных верфях, в отдалении от основных жилых и военных модулей базы. Предстоящий рейд был секретным, каждый дал подписку о неразглашении, да и забот хватало. На положении узников их, конечно, не держали, но тратить массу времени на дорогу и врать о своей текущей работе товарищам при встрече в том же «Волчьем логове» не хотелось.

Однако Денисов посетил их сам. Сухонький старичок с энергичными движениями и волевым лицом в сопровождении одного адъютанта и двух телохранителей появился в ангаре без предупреждения. В первое время никто даже не обратил на него внимания, пока он неспешно прохаживался, рассматривая черные, блестящие матовым блеском в свете боковых и потолочных ламп звездолеты. Но уже через пару минут на него наткнулся Хохол, бегущий куда-то с пачкой накладных, и буквально остолбенел, увидев адмиральские погоны и лицо человека, чей портрет висел в кают-компании звездолета каждого «лунного волка». Немая сцена затянулась на несколько секунд…


Капитаны собрались в кают-компании «Стрелы» — звездолета Светы Викаревой — со всей возможной поспешностью. Денисов держался запросто. Сначала он извинился за то, что прибыл без предупреждения, сказав, что не хотел отнимать отпущенное для подготовки к рейду время на наведение внешнего лоска. Затем объяснил цель своего визита — посмотреть на уходящих в рейд и дать им личный инструктаж.

— Вы все получите перед вылетом пакеты с заданием, — сказал Денисов, посмотрев на оставшихся в кают-компании офицеров. Посторонних попросили удалиться, и всего за закрытыми дверями осталось шесть человек. Сам адмирал, три капитана «семидесяток», капитан звездолета-носителя и командир роты спецназа, немолодой полковник, чья фамилия — Ломов — вполне соответствовала его внешнему виду. — Но пакеты с приказами — это только бумага, — продолжил Денисов. — Я хотел бы поговорить о деталях с вами лично. От этого рейда слишком многое зависит.

Адмирал помолчал недолго, потом положил на стол планшет, который ему передал адъютант перед совещанием и что-то нажал сбоку. Над плоской пластиной проступило голографическое изображение: звезда и четыре планеты.

— Мы внимательно изучили данные по системе Эридана и сейчас у нас есть более или менее точная информация о ней, спасибо нашей разведке. — Денисов многозначительно посмотрел на Сергея. Парень аж поежился, хотя остальные капитаны не обратили на это никакого внимания. Первый рейд к системе Эридана продолжал оставаться секретным.

— Есть основания считать, что нас пока там не ждут и оборона системы Эридана налажена зелеными не лучшим образом, — продолжил адмирал. — Ваша задача найти наиболее лакомую цель из нескольких предложенных разведкой и совершить быстрый рейд. Причем лучше всего с захватом пленных и образцов вражеской техники. Это важно и для ученых, и в целях пропаганды. Нам остро не хватает образцов инопланетной техники, фактически мы не имеем ничего кроме эриданского оборудования с разбитых кораблей. Этого мало — для понимания логики конструкторских решений и технической культуры противника нужны приборы разного назначения, в том числе и не военного. Десяток пленных, желательно не солдат, а гражданских специалистов тоже бы не помешал. И, конечно, рейд в тыл противника нужен для поднятия боевого духа как военным, так и гражданским. Я бы даже сказал — особенно гражданским. Все время до этого били нас. Как воздух нужна картинка: мы бьем врага на его собственной территории. — Денисов кивнул в сторону командира спецназа. — Это будет ваша забота, полковник. Все вокруг должно гореть ярким пламенем, а вы должны крушить и ломать. Чтобы каждый, от последнего гопника в подворотне до профессора в лаборатории бросил все и залез в сеть — смотреть и гордиться! При этом не забывая об основной задаче — трофеях. Сможете?

— Сделаем, — коротко ответил спецназовец. — У ребят давно руки чешутся пошалить у зеленых в тылу. Я бы не отказался от участия в этой вечеринке, даже зная, что она будет последней…

— Постарайтесь обойтись без этого. Вы все нам нужны живыми, мертвых героев в этой войне хватает. Ладно, по существу вопроса: основной интерес представляют спутники газового гиганта. Шансы на успешную атаку родной планеты эридан сейчас почти нулевые, крупных астероидов в системе Эридана мало, и вероятность найти там что-то стоящее не столь велика. Насколько мы знаем, основная добыча сырья у них ведется в других системах, куда нам пока нет доступа. А вот на спутниках можно найти подходящую добычу. Всего их восемь штук, но только три из них удобны для развертывания баз, поскольку не имеют плотной атмосферы и обладают, по предварительным данным, твердой поверхностью и запасами воды. Кроме того, точку выхода из межзвездного гиперпрыжка удобнее всего привязать к гравитационному полю газового гиганта. Там и ищите. Подойдет любая достаточно крупная цель: завод, научная база, военный объект — решать вам. Худший вариант, если защита противника будет очень сильна — совместная ракетная атака и уход. Лучший вариант: проламывание обороны, высадка десанта для операции, подбор десанта и трофеев с дозачисткой местности термоядерным ударом. Решать вам на месте. Одно скажу: постарайтесь выбрать цель и провести атаку быстрее, чем дольше вы будете у врага под носом, тем меньше шансов на успех. Вопросы?

Все продолжали сидеть молча. Спецназовца вопросы организации его доставки к противнику волновали мало, а что делать, оказавшись лицом к лицу с врагом, он и так знал. Капитанам было что спросить, но никто не видел в этом особого смысла. Задание понятно, а детали будут ясны по ходу дела.

— Хорошо, — подвел итог адмирал. — Старшим группы назначается капитан-лейтенант Кольчужин. Капитан третьего ранга Викарева и капитан-лейтенант Соколенко переходят в его подчинение на время рейда. Это приказ и обсуждению не подлежит, — добавил Денисов, когда Светлана удивленно изменилась в лице. — Тому есть объективные причины, о которых пока говорить преждевременно. Все понятно?

— Так точно! — ответил хор голосов.

— Удачи вам, ребята, храни вас Господь. — Денисов встал и неожиданно для всех подошел к каждому из вскочивших следом за ним капитанов, обнял и перекрестил.

— Я буду ждать вас.

Начало экспедиции было приятным. Собственно, экипажу выпал своего рода отдых, — надежно пристыкованный к кораблю-носителю звездолет не требовал управления. Работал в экономичном режиме реактор, отслеживалась текущая обстановка, а большего и не требовалось. Так и летели: три звездолета, соединенные с кораблем-маткой, и шесть десантных ботов, пристыкованные в свою очередь к «девяткам». Вооружение и оснащение десантников было заранее размещено вдесантных кораблях, а сами спецназовцы пока жили в каютах носителя. Им еще придется тесниться в отсеках «девяток», посменно деля одну кровать в каюте-капсуле на троих.

Потянулись вереницей дни и недели. Первый гиперпространственный прыжок подальше от Земли, второй, уводящий звездолет к краю Солнечной системы, третий — в точку отсоединения от звездолета-носителя. Офицеры пили чай в кают-компании, играли в шахматы и нарды (сетевые компьютерные игры, как и карты, в боевом походе были строго запрещены). Периодически устраивали учебные тревоги — ну как положено. Сергей заметил в своих людях некую ленцу настоящих ветеранов: де нам уже серый волк не страшен. Побывавшие в пасти тигра и ушедшие оттуда живыми люди второй раз лезть в пекло не особо боялись.

Двое корабельных суток ушло на отсоединение от носителя и уточнение координат решающего прыжка к системе Эридана, а также последующего возвращения. Задача по сложности напоминала посадку реактивного самолета из прошлого века в густой туман на незнакомую полосу. В гиперпространстве другие физические законы — из констант нашего мира там более или менее улавливается лишь гравитация, и то на небольших уровнях интенсивности, межзвездный перелет при которых занял бы годы. Нужно очень четко знать место выхода из точки межзвездного гиперпрыжка и предварительно точно настроить все параметры, иначе можно потерять объект навсегда и так и прыгать туда-сюда в межзвездном пространстве, пока не закончатся энергетические ресурсы корабля.

Второй прыжок длился около десяти суток. Три десятка десантников сильно перегрузили систему жизнеобеспечения звездолета, да и казавшийся просторным корабль разом уменьшился в размерах. Однако старались терпеть друг друга, хотя пару раз чуть не вспыхнули ссоры. Спецназовцам было хуже, чем экипажу, — если вторые делали свою обычную работу, то первым решительно нечем было заняться, кроме ожидания боя. О каких-либо тренировках в условиях тотальной нехватки свободного места не могло быть и речи.

Но все подходит к концу, и вскоре звездолет Сергея вышел из гиперпространства почти там же, где и в первый раз — в окрестностях третьей планеты системы Эридана. Офицер тут же отдал команду на уход в гипер при одной единице интенсивности, периодически «всплывая» в обычное пространство на несколько десятков минут для поиска других «девяток». Те не заставили себя ждать — звездолет Хохла обнаружился через семь часов, а «девятка» Светы — еще через два часа. Корабли обменялись короткими направленными радиосообщениями и снова ушли в гипер. Пора было открывать сезон охоты.

Первая потенциальная цель оказалась практически безжизненной. Возможно, на этом спутнике и находились автоматические станции или крохотные научные экспедиции, но интереса для землян они не представляли. Зато на втором спутнике, лишенном атмосферы каменном шаре, размерами раза в два меньше Луны, явно было что-то интересное — во время очередного «всплытия» из гиперпространства мичман Сухопаров доложил Сергею о крупных объектах искусственного происхождения и двух искусственных спутниках на его орбите. Короткий радиообмен — и земляне приняли решение об атаке.

Защита у эриданской базы была. Даже для двух или трех «семидесяток» ловить удачу было бы бесполезно: навстречу вышедшим из гипера и атакующим на максимальном форсаже земным звездолетам с искусственных спутников и поверхности устремилось почти четыре десятка ракет. Но в случае одновременной атаки трех «девяток» это не стало большой проблемой. Земляне выждали около часа, идя встречным курсом, и расстреляли ракеты корабельными лазерами, дождавшись оптимального сближения с ними. Впрочем, у эридан еще был бы шанс выстоять, если бы командир противника не допустил ошибку, задействовав оба лазера большой мощности слишком рано. А может, он просто рассчитывал на броню стандартного земного корабля и в пылу схватки не разобрался в том, что его атакуют звездолеты нового типа? В любом случае он слишком сильно торопился…

Лазерное излучение смяло коконы силовых полей звездолетов «Стрелы» и «Хохла», но, расфокусированное в широкий пучок, оказалось бессильно против брони, лишь немного оплавив ее внешний слой. Почти одновременно с этим в боевые компьютеры земных кораблей ушла информация о месте нахождения вражеских лазеров и ракетам с рентгеновскими боеголовками дали команду на старт… Через десяток минут на месте вражеских лазеров была лишь расплавленная масса из грунта и металла инженерных конструкций глубиной в несколько метров. Точки старта эриданских ракет выжгли немного раньше. Через три часа после начала операции десантные боты отделились от «девяток» и ушли вниз, туда, где царил огненный ад. Гауссовые пушки землян обрабатывали место предстоящей посадки десанта снарядами с плазмой, заточенной внутри магнитных ловушек. Место их активации на поверхности спутника выглядело красиво — ослепительно-яркие вспышки мгновенно разгорались и медленно угасали на фоне черного грунта. Основной комплекс строений базы пока не трогали — ребятам полковника Ломова тоже следовало поработать.

Ломов вышел на связь через двадцать минут после посадки десанта. Сергей увидел на мониторе огромный закопченный бронированный скафандр полковника с ранцем энергетической батареи на спине. В руках Ломов держал какое-то оружие чудовищных размеров, с ненормально утолщенным стволом, соединенное с ранцем гибким шлангом. Было темно, лишь скудное освещение позволяло предположить, что он находится в каком-то помещении.

— Мы их смяли, кэп! — крикнул полковник взволнованным голосом. — Вошли внутрь!

Ломов повел своим оружием куда-то в сторону, и вдруг его ствол озарила яркая вспышка. Стена помещения в нескольких метрах от него раскалилась добела и начала оплывать, как свечной воск, а в помещении стало гораздо светлее. Сергей увидел высокий потолок, нечто вроде огромного ангара, уставленного оборудованием и какими-то массивными корпусами, уходящими вверх и в стороны…

— Это их космические верфи, капитан, — продолжил полковник. — Здесь эти гады делают свои долбаные корабли, млять, или я ничего не понимаю в этой жизни…

Глава 13

— Кажется, к нам прибывают гости. — Голос мичмана Сухопарова был нарочито спокоен. — Здоровенная лайба, заходит с противоположной от нас стороны спутника. Вышла из вероятностного прыжка пять минут назад.

— Возможности по перехвату есть? — кратко спросил Сергей. — Насколько я вижу, сейчас атаковать нельзя.

— Да, кэп. Сейчас между нами несколько миллиардов тонн камня. Покидаем позицию и попробуем перехватить? Или пытаемся достать ракетами в автономном режиме?

— Понять бы еще, что это за корабль… Бить крейсер ракетами с таких длинных дистанций бесполезно, — раздумчиво произнес капитан.

— Не, это не крейсер. Ну… очень не похож. По гравидетекторам не поймешь, но рискну предположить, что это большой транспорт, непонятно какого типа. Крейсер бы с нами игру в прятки не устраивал бы, учитывая, что в это время верфи разделывают как бог черепаху. Тот бы вышел нам в лоб и начал веселье сразу.

— Ладно, отбой пока. Продолжай следить, сейчас решим, что делать, — завершил разговор Сергей.

Не успел он убрать руку от прерывавшей разговор клавиши, как снова прозвучал сигнал вызова. На экране появилось лицо Светланы.

— Сергей, эриданин вышел из прыжка, сейчас идет курсом на спутник.

— Вижу, мне только что дали картинку, — кивнул головой капитан.

— Три к одному, что это десантный корабль, — уверенно сказала боевая капитанша. — Сейчас выйдет на низкую орбиту, а затем, прячась от нас над самой поверхностью, попытается пробраться поближе к базе, чтобы сбросить десант. Разреши я попробую перехватить!

— Да с чего ты это взяла? Тип корабля пока неизвестен, — возразил Сергей.

— А нет других вариантов, капитан. В атаку боевые корабли пошли бы сразу, выжидать им нечего. Значит, доступных боевых кораблей у них пока нет. Эриданам надо отбить верфь, им приходится импровизировать тем, что есть в наличии. Раз уж они что-то пытаются организовать, прикрываясь от нас спутником, то логично предположить бомбардировку или десантирование. Скорее всего, попробуют высадить десант.

Сергей ненадолго задумался. Самый верный вариант — идти на перехват всеми наличными силами.

Насколько противник опасен, сейчас сказать нельзя, одной Светкиной «девятки» может и не хватить, лучше бить всей мощью. Если бы не одно «но»: сейчас звездолеты землян прикрывают свой десант с самой удобной для врага точки атаки. И никто не даст гарантий, что через минуту-другую в ней не выйдут из прыжка боевые звездолеты эридан. Масса спутника невелика, отстоит он газового гиганта довольно далеко, гравитационные взаимодействия не очень сильны. Поэтому и земляне и Эридане обладают значительной свободой прыжков через пространство вблизи места боя. Нападать и убегать при таком раскладе хорошо. А вот держать оборону трудно.

Сергей, прикинув так и этак, затребовал связь с Ломовым.

— Полковник, у нас гости, — сказал он, как только десантник подтвердил связь. — Через два часа взлететь сможешь?

— Да вы что, командир? — Тон голоса у здоровенного десантника был, как у маленького ребенка, у которого злые дяди за углом отбирают новогодний подарок с конфетами, только что врученный дедом морозом на елке. — Какие два часа? Тут всего столько… три почти готовых крейсера, семь дестроеров, транспорты. Да я за два часа даже заминировать их не успею. А пленные, а трофеи? Капитан, дай мне еще хотя бы часов шесть — всю жизнь водкой тебя поить буду.

— Я дам, эридане не дадут. Через пару часов к тебе могут высадиться зеленые. Сожгут твои боты, хрен взлетишь потом.

— Наплевать! Боты мы сейчас в их ангар загоним, мои ребята там хорошую дыру сделали. Свои верфи они сами жечь не будут. А их десант мне вообще до лампочки. Сколько эридан сядет, столько тут и останется.

— Хорошо, работай. Попытаюсь тебя прикрыть. Отбой. — Сергей отключился и тут же вызвал Викареву. — Давай, «Стрела», на перехват. Мы с «Хохлом» тебе по паре ракет в автономном режиме организуем в помощь. Удачи!

— Принято, «Витязь».

Выплеснув порцию огня из маршевых двигателей, «девятка» Светы тут же начала набирать ускорение. Сергей переключился на Курта — пусть немец программирует свои ракеты.


Бой «Стрелы» с эриданским кораблем был красивым. Стремительный росчерк ракет, выпущенных обоими звездолетами с близкой дистанции, работа лазеров, подрыв термоядерных зарядов — все заняло от силы двадцать минут. Эриданин проиграл. Две земные ракеты достали врага, распустив огненные сферы из раскаленной плазмы прямо по курсу его движения. Инопланетный корабль пролетел через эпицентры взрывов меньше чем за полсекунды, но этого хватило, чтобы потерявший управление, со смятой броней и деформированными двигателями звездолет стал по сути куском металла, которому будет суждено встретиться с каменной поверхностью через пару витков.

Однако перед боем эриданин высадил десант — около десятка небольших катеров, стремительно рванувших врассыпную вниз и взявших курс на верфи, прижимаясь как можно ближе к поверхности спутника. Более того, связав боем «Стрелу», он дал возможность уйти своему десанту. Корабельный лазер Света была вынуждена использовать для уничтожения атакующих ее ракет противника, а потом стало поздно, враг успевал прорваться к верфям. Две ракеты, выпущенные раньше с «девятки» Сергея, успели перенацелиться на нового врага — и двумя катерами стало меньше. Но остальные приближались к верфям, расчетные точки перехвата для ракет были слишком близко к месту, где делали свое дело земные десантники, учитывая ядерную начинку их боеголовок. Мощности корабельного лазера тоже не хватало для поражения врага на таком расстоянии, два земных корабля были слишком далеко.

«Стрела» медленно возвращалась с места боя. Корабль Викаревой хоть и не допустил к себе вражеские ракеты, но получил пару очень неприятных пробоин, подставившись под вражеский лазер. У Светы барахлило охлаждение реактора, у которого разгерметизировался второй контур безопасности, и творилось что-то нехорошее с системами управления, которые через раз срабатывали даже по дублирующим схемам. Впрочем, пока ее звездолет был вполне боеспособен.

Десантники Ломова были предупреждены о прорыве противника. Подлетающие катера эридан встретил заградительный огонь, но это не остановило высадку. Надо было отдать им должное — трусами инопланетные десантники не были.

Ломов вышел на связь лишь через четыре часа. По его информации, врага удалось не пустить на территорию основного ангара верфей, где размещались недостроенные корабли. Но эридане, понеся основные потери при высадке, сумели рассредоточиться по всему комплексу зданий и частично объединиться с уцелевшим персоналом, доставшим где-то оружие. Земляне несли потери и были вынуждены перейти к обороне.

— В бою мы их давим! — сокрушался полковник. — У меня просто нет людей на зачистку и мои ребята не знают всей этой долбаной системы аварийных ходов и туннелей. Я уже потерял около взвода, противник все время атакует мелкими группами из каких-то крысиных ходов. Мы заминировали все корабли, сейчас снимаем с них все компактные блоки и эвакуируем документы, оборудование и компьютеры из чего-то вроде заводской лаборатории. Есть пленные из ученых и, кажется, рабочих верфей, их уже переправили в катера. Мне нужно еще часа четыре — и можем взлетать.

— В космосе пока чисто, — проинформировал его Сергей. — Но все равно, заканчивайте скорее. Долго нам резвиться не дадут, пора уходить.

— Знаю. Но тут столько всего ценного, и все это богатство у наших на вес золота! Как бросить такое?

— Как хочешь, так и бросай. Даю вам только три часа начиная с этого момента — это крайний срок, взлетайте с тем, что успели взять. Полковник, это мой приказ, как командира операции. Больше времени нет. — Сергей буквально пятой точкой чувствовал приближающиеся неприятности.

— Есть, товарищ капитан, — отозвался Ломов, особенно выделив слово «капитан».

Томительно потянулись минуты, а затем и часы. Эриданских кораблей пока не обнаруживалось. Звездолет Светланы вскоре занял свое место в боевых порядках, сама капитанша вышла на связь, сообщив о проведенном ремонте реактора. Пока все складывалось неплохо.

Когда через три с половиной часа после разговора с полковником первый бот с добычей и десантниками стартовал со спутника, который так и не успел получить своего названия, Сергей испытал настоящую радость. Дело-то, похоже, выгорало… Через пять минут стартовал второй бот, за ним третий и четвертый. Два остальных пока задерживались.

И тут центральный компьютер боевого поста тоненько запищал и выдал сообщение — выходы из вероятностного прыжка. Пять точек, дистанция средняя. Мгновением позже информацию подтвердил Сухопаров:

— Кэп, крейсер и четыре дестроера. Курс на перехват, скорость большая.

— Полковник, твою за ногу! — заорал Сергей, соединяясь с десантником. — Эридане на атакующем курсе. Взлетай, нам сейчас всем конец придет!

Полковник ответил. Картинка с камеры показала взлетающий катер и Ломова, присевшего рядом с раскрытым грузовым люком десантного бота, в который двое бойцов в скафандрах вносили какую-то габаритную бандуру. Сам полковник вел отчаянный огонь из своего оружия куда-то в сторону, прикрывая товарищей. Сергей видел, как у самого шлема офицера сверкнула какая-то вспышка, оставив вмятину на броне катера.

— Сейчас взлетим, капитан, вы не волнуйтесь. Это вредно, — спокойным голосом сказал Ломов, после чего отключил связь.

— Чтобы я еще раз связался с этим отмороженным десантом… — злобно прошипел Сергей себе под нос. — Доведут, гады, до цугундера. — Петя, что у нас по времени? Когда они выйдут на дистанцию поражения?

— Часа через полтора, кэп.

— Хорошо. — Сергей переключился на общую связь со всеми кораблями. — Подготовить в шахтах по четыре боеголовки с рентгеновскими лазерами и по одной с термоядерным зарядом высшей мощности. Готовьте ракеты с БЧ-7. Курс вниз, к спутнику, подбираем боты с десантом. Потом режим предельного форсажа, направление к первой точке ухода в гипер. Выполнять.

— Последний бот взлетел, — доложил через десять минут Петя.

— Не прошло и полгода! — Сергей усилием воли подавил в себе желание грохнуть кулаком по клавишам связи. — Подбираем их в темпе. Полной стыковки не проводим, времени нет. Берем катера в захват и уходим в гипер.

Подобрать десантные катера удалось через сорок минут. Самое плохое, что для этого земным кораблям пришлось включать торможение, — иначе невозможно было уравнять скорость и вектор движения для стыковки. Сергей буквально всей шкурой чувствовал, как уходит драгоценное время. Двигатели работали в максимальном режиме, реактор был разогнан до опасной черты, но враг их настигал. Времени, для того чтобы уйти в спасительный гипер и набрать безопасную интенсивность, оставалось все меньше и меньше. Принимать бой отчаянно не хотелось. Геройски погибнуть, уничтожив два, а если сильно повезет, то и три звездолета противника, попытаться можно было. Но какая в том польза? Их отправляли в рейд для того, чтобы они вернулись с победой, доказав, что бить эридан в их логове можно. Другие варианты означали провал операции.

Впрочем, сейчас следовало доделать начатую работу. И в этом враг им помешать не мог чисто физически.

— Внимание всем бортам, — Сергей утопил клавишу селектора, связываясь со «Стрелой» и «Хохлом». — Ракеты с БЧ-7, старт.

Вот и все. Три ракеты, в каждой по двадцать пять мегатонн. Перехватить их нельзя, слишком далеко. Двадцать минут полета — и вместо эриданских верфей будет пейзаж с кратерами и радиоактивной стеклянной поверхностью. Уже немало.

— Есть старт, — доложил Сергею Вельтман.

— Хорошо, Курт. Они нас надолго запомнят. — Сергей наблюдал на экране боевого компьютера, как три серебристые иглы отделились от земных кораблей и устремились к цели. Однако долго любоваться ему не дали…

— Кэп, — выражение Петиного лица на дисплее было несколько удивленным. — Нас вызывают. Сигнал с эриданского крейсера. Отвечать?

Сказать, что Сергей удивился, было бы, пожалуй, приуменьшением. Он даже немного растерялся. О чем ему говорить с эриданами в этот раз, когда ситуация для обеих сторон, по его мнению, была предельно однозначной? Или эридане дошли до такого маразма, что будут предлагать сдаться?

— Соединяй.

На дисплее компьютера (по соображениям практичности и удобства голографические изображения в рубках боевых кораблей не прижились) возникло изображение эриданина. Целую секунду Сергей и инопланетянин неотрывно смотрели друг на друга.

— Опять ты! — не выдержал первым зеленый.

— Добрый день, жрец-командор. Давно не виделись. Чем могу быть полезен? — После секундной оторопи Сергею стало даже смешно, несмотря на всю серьезность ситуации.

— Встреча с тобой становится нехорошей традицией, — взял себя в руки Тетрон да Верт. — Создатель, ну почему именно мне приходится вести переговоры, причем с одним и тем же человеком, недостойным даже презрения!

— Заканчивай с дешевой риторикой, жрец, — остановил его Сергей. — Говори, что хотел. Может быть, ты и не заметил, но тут вовсю война идет, поэтому мне слегка некогда.

— Хорошо. Через час от тебя не останется ровным счетом ничего, кроме нескольких атомов и вторичного излучения. Как и от твоих товарищей, уж я об этом позабочусь. Я сделаю это с удовольствием, можешь мне поверить. Но долг превыше всего. Космические верфи стоят дороже ваших никчемных жизней. Если ты уничтожишь ракеты, направленные сейчас к спутнику, и не станешь сейчас обстреливать комплекс верфей вновь, я дам тебе возможность уйти в гипер.

— Интересное предложение… Вот что я скажу тебе, жрец, — Сергей уже набрал в грудь воздуха, чтобы высказать эриданину, куда он может засунуть свои инициативы, но в последнее мгновение прикусил язык. «Мне не хватит двух часов, чтобы все заминировать», — промелькнула у него в голове фраза из разговора с Ломовым.

— …Я приму решение через пять минут, — сказал капитан-лейтенант и отключился. Требовалось срочно переговорить с десантником.

— Полковник, твои ребята заминировали верфи? — спросил Ломова Сергей, когда установилась связь с пристыкованным к кораблю десантным ботом.

— Да. Взрыв через полчаса, — неторопливо ответил полковник. Он сидел в кресле пассажирского отсека десантного катера со снятым шлемом. В закованных в броню скафандра пальцах Ломов ухитрялся ловко держать скрученную сигару, которой время от времени с видимым наслаждением затягивался.

— А мощность? — поинтересовался капитан.

— Около пяти мегатонн. Им хватит, — сделал сигарой неопределенный жест улыбавшийся каким-то своим мыслям полковник.

— Что же ты мне раньше этого не говорил? Я бы ракеты не тратил.

— А ты спрашивал? Мы в десанте свою работу сами до конца делаем, а вы уж делайте свою как умеете.

— Все, отбой. — Сергей оперативно переключился на сигнал от эриданского корабля.

— Жрец-командор, я принимаю твои условия. Я сейчас останавливаю ракеты. Ты тормозишь свои корабли. Через двадцать восемь минут ракеты самоуничтожатся далеко от верфей. Можешь мне поверить, в первый раз я тебя не обманул, не обману и сейчас.

— В последний раз ты уходишь от меня. Благодари судьбу, недостойный, — прошипел Тетрон да Верт и прервал связь.

— Эридане сбрасывают скорость, — проинформировал Сергея мичман Сухопаров.

— Ну что же. Курт — уводи ракеты с траектории. Через двадцать семь минут подрыв. Ходовая часть — ускорение максимальное, — передал по общей связи капитан. — «Хохол», «Стрела», старайтесь держаться рядом. Вход в гипер без команды по достижению точки один.

— Мы оставляем эриданам верфи? — возмутился Паша Соколенко. — Капитан, лучше оставьте меня прикрывать отход. Я успею сжечь все, что осталось на поверхности, и, думаю, меня хватит еще на двадцать минут боя. За это время вы сможете уйти.

— Отставить. Не волнуйся, Хохол, все будет в лучшем виде…


Термоядерные ракеты взорвались в нескольких тысячах километрах от спутника без всякой помпы. Заряд для самоуничтожения в ракете небольшой. Сергею даже стало их немного жаль — умные и очень дорогие машины погибли без всякой пользы. Впрочем, через три минуты он утешился — десантники сработали как надо. Ослепительная раскаленная сфера ядерного взрыва почти полностью накрыла собой гигантские ангары и корпуса эриданской базы. Инопланетные космические верфи с их сложнейшей инфраструктурой, остатками недобитого персонала и недостроенными звездолетами превратились в ничто. А уходящие земные звездолеты явно опережали преследователей.

— Эридане опять требуют связи, — сообщил Петя.

— Включай.

— Радуешься победе, человек? — Голос жреца-командора был почти торжествующим. — А зря. Победил я, доказав, что людям нельзя доверять! Потеря верфей стоит окончательной ликвидации вашей недостойной расы. Ты нарушил свое слово! И у меня есть записи нашего договора. Ты нарушил его! Я покажу их колеблющимся в совете, и теперь никто и никогда не пойдет с вами на переговоры. Ты доказал, что у людей нет морали. Больше ни один эриданин не будет сомневаться в святости войны! Некоторые из нас усомнились в необходимости перевоспитания людей. Теперь же эти сомневающиеся станут нашими сторонниками…

— Если ты не умеешь слушать, то это твои проблемы, жрец, — перебил его разглагольствования Сергей. — Я помню наш разговор, вспомни его и ты: речь шла об уничтожении уже выпущенных ракет и обязательстве не обстреливать больше ваши верфи на спутнике. Я это сделал. Договор мною выполнен в каждой его букве. Я не давал тебе обещание оставить ваши верфи целыми, а ты с меня этого не требовал. Чем же ты теперь недоволен? Я думаю, что ты будешь смешно выглядеть на своем совете, командор. Второй раз попадаться на трюк с ракетами… думаю, совет оценит.

Эриданин слушал и смотрел на Сергея таким пронзительным взглядом, что парню стало неуютно, несмотря на разделяющие их тысячи километров. Сергей заметил, что зеленоватая кожа на его лице стала почти серой. «Этак его кондратий хватит», — подумал офицер.

— Ты заплатишь за это! — сказал, наконец, жрец. — Я до тебя доберусь!

— Ага, до встречи, — сказал Сергей и выключил связь. У него как раз родилась красивая идея завершающего ракетного залпа уже подготовленными ракетами с рентгеновскими лазерами, перед самым уходом в гиперпространство. Следовало успеть обсудить детали с Вельтманом. В том, что они уйдут от погони, парень уже не сомневался.

Глава 14

От эридан они ушли. Инопланетяне, конечно, постарались достать земные корабли в гипере, но без особого успеха Отрыв от преследователей был приличным, и «девятки» сумели набрать значительную интенсивность гиперперехода, став недоступными для обнаружения вражескими детекторами. Сыграл свою роль и прощальный ракетный залп трех человеческих звездолетов перед прыжком. Сергей не знал, сумели ли они поразить хоть один из вражеских кораблей, но в том, что это задержало эридан, парень не сомневался. В гиперпространстве «девятку» Сергея немного «покачало» от активации посланных им вдогонку ядерных зарядов врага, но не более того. Можно сказать, ушли хорошо, чисто.

Проблемы, сделавшие путешествие обратно в Солнечную систему самым тяжелым из всех космических перелетов, пережитых Сергеем, начались потом. Оторвавшись от преследователей, земные корабли вышли через несколько дней в обычный космос в заранее оговоренной точке пространства, вдали от плоскости эклиптики и возможных маршрутов инопланетных кораблей. Следовало готовиться к межзвездному прыжку к ожидавшему их кораблю-носителю. И тут оказалось, что реактор «Стрелы» чисто физически не вытягивает высокой интенсивности. Уходя от преследователей, поврежденный в бою звездолет вошел в гипер последним, и ему досталось сильнее всего.

К проблемам в управлении добавились неполадки с системой жизнеобеспечения, а реактор наотрез отказался выдавать мощность выше трети от проектируемой. Межзвездный прыжок при этой мощности должен был занять годы, на что машина просто не была рассчитана. Отремонтировать подобные неполадки вне дока возможности не было. Времени на раздумья тоже не было. Сергею пришлось принимать одно из самых трудных решений в своей жизни — решение об уничтожении корабля.

Сама Светлана настаивала на ином варианте: капитанша предлагала заминировать «Стрелу» и отправить ее в автономном режиме дрейфовать куда-нибудь в отдаленный уголок звездной системы. В таком случае у людей оставался шанс отремонтировать или использовать звездолет когда-нибудь, пусть другой экспедицией. Если же корабль обнаружат эридане — ну что же, тогда сработает команда на самоуничтожение. Однако Сергей был против, понимая, что надеяться на спасение звездолета было бы самообманом. Следующая экспедиция землян в систему Эридана, если она состоится, не будет заниматься ремонтом: во время войны во вражеской системе у людей будут другие задачи. А вот рассчитывать на глупость инопланетян не стоило, обнаружив брошенный экипажем земной корабль, они могли проработать возможность его захвата, располагая временем и ресурсами. Вероятность подобного события была не нулевой, а отдавать врагу в руки новейшие земные технологии было нельзя. «Стрелу» пришлось уничтожить, а ее команду вместе с десантниками и их трофеями разместить на двух оставшихся кораблях.

Надо сказать, что это решение напрочь разрушило завязавшиеся было дружеские отношения Сергея со Светланой. Капитан третьего ранга Викарева теперь смотрела на капитан-лейтенанта Кольчужина как на пустое место, а неизбежные контакты стали носить исключительно официально-ледяной характер. Это здорово мешало Сергею, на которого и так свалилась куча дел, связанных с эвакуацией и размещением команды и особо ценного оборудования со «Стрелы», а также подготовке к межзвездному гиперпрыжку. А теперь еще и один из капитанов фактически самоустранился от работы. Женщины… как оказалось, даже лучшие из них иногда не могут поставить дело выше эмоций. Ладно, справились. А тот факт, что Светлана предпочла лететь обратно не в звездолете Сергея, его даже порадовал.

Затем был кошмар перелета. То, что часть эриданских трофеев, кое-что из снаряжения десанта и снятого со «Стрелы» денного оборудования просто валялась, не найдя себе другого места, в и без того узких коридорах «девятки», порою прямо вместе со спящими вповалку людьми, было еще полбеды. Глючила система жизнеобеспечения. Содержание кислорода в воздухе упало до очень некомфортных восемнадцати с половиной процентов. Регенераторы и поглотители углекислоты не справлялись с двойной нагрузкой. Один раз они отказали вообще, и пришлось провести несколько часов в скафандрах, пока с большим трудом не удалось починить неисправность. Еды хватало, но только в виде однообразных резервных пайков длительного хранения, вкус которых всегда напоминал жеваный картон, вне зависимости от наименования блюда в герметичном пакете. С готовкой нормальной еды на такую прорву народа камбуз не справлялся. Вода — только для питья, никаких гигиенических процедур. Учитывая сильно возросшую влажность воздуха, невозможность обмыться действовала на людей угнетающе, да и сам воздух потерял свой фирменный, слегка озоновый запах космического корабля, в нем появилась вонь. Все эти проблемы сильно отравляли жизнь людям.

Во время обратного полета Сергей был по-настоящему благодарен полковнику Ломову. Если во время боя его медлительность и основательность при сборе трофеев парня раздражали, то теперь командир десантников оказался неоценим как миротворец, замполит и психотерапевт в одном флаконе. Как только раздраженные тяжелыми условиями и вынужденным ничегонеделанием люди начинали закипать, его здоровенная фигура, как по мановению волшебной палочки появлявшаяся в отсеке, мгновенно сбивала накал ссоры до нуля. Десантники, космонавты со «Стрелы», экипаж «девятки» Сергея — все мгновенно становились образцами кротости. А неизменная добродушная улыбка и необычайный оптимизм этого матерого человечища прибавлял сил каждому. Без полковника Сергею было бы гораздо тяжелее поддерживать порядок в столь разношерстном коллективе, а так он мог переложить часть своих забот на чужие плечи.

Иногда капитан не понимал, как это раньше люди месяцами выдерживали подобные условия, путешествуя в утлых деревянных кораблях или первых подводных лодках? Для современного человека это было мучительно. Хотя кто знает, может, через месяц-другой он бы и привык? К счастью, проверять эти предположения на практике не пришлось. К исходу двенадцатых суток полета корабль вышел из гиперпрыжка в расчетной точке межзвездного пространства. Когда Петя доложил о том, что пойман сигнал звездолета-носителя, радости капитана не было предела…


— С такими орлами, как вы, мы обязательно победим! — Усиленный громкоговорителями голос вице-адмирала Денисова был хорошо слышен во всех уголках огромного ангара. — Теперь враг не сможет чувствовать себя в безопасности нигде. Я скажу просто, парни: успех дела не только в уничтоженных вами вражеских звездолетах. Вы сделали гораздо больше, чем сожгли их верфи и корабли. Вы отобрали у агрессора уверенность в своей безнаказанности! Теперь, когда вы доказали личным примером способность людей наносить удары по самому логову зверя, эридане узнают, что такое страх. Благодарю за службу!

— Служим человечеству! — грянул нестройный хор голосов. После стыковки с носителем десантники и экипажи кораблей сумели немного привести себя в порядок во время перелета, но именно что немного. Небритые, в грязной повседневной форме, они только что вышли из тесных корабельных отсеков, в которых провели больше месяца. И оказались прямо перед светлыми очами начальства. Но сейчас был тот редкий случай, когда за помятый вид было не стыдно — он лишь добавлял бойцам героизма. Денисов обещал их ждать и свое обещание выполнил, лично встретив космонавтов сразу по прибытии.

— Хорошо служите! — неожиданно ответил на уставной отзыв адмирал. — Но родина требует от вас большего! Слушайте мой новый приказ. Сейчас даю вам четыре часа личного времени, по истечении которых приказываю явиться в главный банкетный зал лунной базы. Столы ломятся, водка стынет! Выполнять!

— Есть выполнять! — В этот раз хор голосов был гораздо звонче и слаженнее.

— Сегодня ваш день, — добавил адмирал. — С завтрашнего дня вы все в отпуске. Командованием флота завтра организовано для вас два спецрейса на Землю. Удачно погулять, ребята…


Пить с десантниками было явной ошибкой. Сергея извиняло лишь то, что он совершил ее впервые и никогда не собирался больше этого делать впредь. Накатив по паре тостов со своим экипажем, он, поддавшись порыву любви ко всему человечеству, взял рюмку и подошел к столу, за которым отмечали возвращение ребята полковника Ломова вместе со своим командиром. Сергей всего лишь хотел поблагодарить полковника и сказать пару хороших слов десантникам.

— Освободите-ка место нашему капитану, — тихо произнес Ломов, заметив подходящего к ним Сергея.

Приказание было мгновенно исполнено. Сергей присел рядом с полковником и внезапно понял, что попал в медвежий капкан и так просто ему не уйти. Откуда-то мгновенно появился широкий бокал для виски, с толстым квадратным дном и стенками из простого стекла. Ломов, с неодобрением посмотрев на рюмку в руках Сергея, ловко наполнил его водкой до половины.

— Ну, будь здоров. Давай за флот!

— Я столько разом не выпью, — офицер сделал робкую попытку отвести от себя сию чашу.

— Флотские не умеют пить? И это говорит капитан корабля, которому коньяк в полет выделяют ящиками? Не позорь флот, капитан, тут все свои!

— Ладно.

Сергей зажмурился, представив себе, что перед ним не водка, а эликсир, от принятия которого внутрь зависит вся его жизнь, и разом вбросил в себя жидкость. Спешно захрустел огурцом, схватил бокал холодного томатного сока и отправил его вслед за водкой. В желудке приятно потеплело, а в голове повис легкий туман опьянения.

— А говорил — не умеешь, — одобрительно улыбнулся Ломов. — Вот помню, мы на астероиде «Хрустальный сундук» держали как-то оборону. Десант зеленых мы перемололи, а транспорт, который нас день назад высадил, они сожгли. И осталось нас живых на этом проклятом астероиде рядом с разбитой гаусс-снарядами шахтой всего из взвода пятнадцать чело век. Еды — практически никакой нет. Стали разбирать разбитый пищеблок при шахте, но там удалось откопать лишь одну-единственную сорокаведерную емкость с ромом. Вода была, целая цистерна. Вот я тогда и говорю, мужики, а давай мы так поступим…

Что было дальше, Сергей помнил смутно. После еще двух тостов, выпитых из подобной тары, он потерял нить разговора. Единственное, что он почему-то помнил хорошо и за что ему было особенно стыдно, так это за то, что под действием алкоголя он в порыве пьяной откровенности рассказал десантникам историю своей безуспешной влюбленности в Инну. К самой истории спецназовцы отнеслись нормально: баба и есть баба, их на Земле миллионы всяких разных, было бы о чем жалеть. А вот рассказ о финале того дня вызвал у пьяных десантников нехороший интерес. Слова Сергея о том, что нападавшие уже понесли наказание, оставили их равнодушными. Десантников интересовало, где именно находится тот кабак, на выходе из которого был избит Сергей, а Ломов пояснил, что посетить с ребятами это заведение для «профилактической беседы» с его завсегдатаями — дело, можно сказать, святое, и что по прибытии на Землю в отпуск он этим непременно займется. Потому что Сергей их друг, а десантники из «Дружины гнева» никого не боятся и ничего не прощают. На попытки Сергея отговорить их от этого Ломов лишь улыбался и отвечал: «Теперь это уже не твое дело, капитан».

В общем, улетать в отпуск Сергею на следующий день опять пришлось с больной головой и не в лучшем настроении. Тем более что свободного времени капитану отводилось лишь пять дней, а затем Сергея вызывали в Москву, в знакомое уже ему управление безопасности флота, для прохождения неких «специальных курсов». Махнув на все рукой, эти пять суток парень провел дома, с семьей. Откровенно говоря, последний рейд его сильно вымотал, и хотелось не гулять, прожигая жизнь, а повидать родителей и банально отоспаться в родных стенах. Таню, конечно, увидеть хотелось. Но Таня и так жила в Москве. Никуда она от него не денется, если судьбе будет угодно. А если нет, то, значит, так и быть. Несмотря на всю свою влюбленность, Сергей дал себе самому твердый зарок: никогда в жизни больше не бегать за женщинами. Так что Сергей спал, перечитывал старые книжки, с удовольствием проводил вечера с матерью и отцом, стараясь, впрочем, не особо распространяться о своих подвигах, а скорее успокоить родителей. Они и так сильно волновались за единственного сына. Но война есть война — родители все понимали правильно.

«Специальные курсы» в Москве оказались более приятной штукой, чем Сергей думал. Всего на них училось около четырех десятков капитанов и офицеров «семидесяток», переучивавшихся на новую, девяностую модель, которая должна была вскоре поступить во флот в значительных количествах. Причем практические занятия должны были быть позже, на лунной базе. Сергей уже прошел краткое обучение перед рейдом в систему Эридана, да и сама боевая операция в тылу противника — лучший учитель, поэтому основы того, что преподавали на курсах и отрабатывали на тренажерах, он уже знал. Правда, та «девятка», на которой он с товарищами совершал рейд, была, похоже, экспериментальной и в серию не вошла — офицеров учили теоретической части на некой модели «90–21», отличавшейся от «девятки» Сергея особо мощным реактором, способным развивать небывало высокие уровни интенсивности гиперпрыжка. Насколько парень понял, перед новым кораблем ставилась амбициозная задача — самостоятельный выход в систему Эридана.

Кроме лекций и занятий, посвященных собственно новому звездолету, также организовывались занятия по изучению эриданского общества и эриданской культуры, а также принципов работы инопланетной техники. Те образцы, которые удалось добыть во время рейда к врагу, многое сказали земным ученым. Еще больше интересного удалось вытянуть из пленных, ни один из которых, впрочем, не прожил долго. Не потому что их пытали или содержали в плохих условиях, нет. Эридане сами по себе тихо угасали и быстро отходили на тот свет, несмотря на все усилия земных врачей.

Собственно, как капитанам объясняли на лекциях по устройству инопланетной техники, перед человеческими учеными стоял главный вопрос, который никак не мог найти своего решения — это принцип работы генератора вероятностного скачка в пространстве и вероятностного луча, разрушающего земные корабли. И то и другое устройство было захвачено и в неповрежденном виде доставлено на Землю десантниками Ломова, но так и осталось непонятым. Ну не было факту их работы никаких объяснений с точки зрения физических законов и материалистической картины мира. Эти устройства не могли действовать: по сути дела, они представляли собой то ли концентраторы и передатчики чего-то, чего нет, то ли сложные в техническом плане имитаторы реальной техники, как какая-нибудь дорогая детская игрушка. По словам лектора, грубо говоря, эти устройства напоминали игрушечный автомат, который имитирует звуки выстрела, дым и огонь из ствола, отдачу и прочие атрибуты боевой стрельбы, но сам стрелять не может в принципе, а вся его внутренняя начинка служит лишь для достоверной имитации настоящего оружия. Еще интереснее оказался ответ на этот вопрос одного из эриданских пленных инженеров, — «это работает, потому что Творец хочет, чтобы оно работало». Более вразумительных пояснений добиться не удалось. Это было тем более странно, учитывая тот факт, что принципы работы остальной инопланетной техники были земным инженерам понятны и основывались на использовании известных физических и логических законов.


Снег в Москве выпал лишь в середине декабря. К этому времени многое успело измениться и в мире, и в жизни Сергея. Сильнейший прессинг постоянных атак на земные объекты и корабли в космосе исчез. В войне возникла пауза, практически негласное перемирие. После рейда людей во вражеский мир эридане почти полностью свернули активные боевые действия, ограничиваясь редкими нападениями на земные корабли. По мнению большинства офицеров, враг испугался за метрополию. Если раньше он мог воевать без оглядки на безопасность тылов, то теперь ему следовало прежде всего как следует обеспечить безопасность родного мира. Видимо, ресурсы эридан были все же не беспредельны, и они были вынуждены отказаться от атак, сосредоточив большую часть флота в системе Эридана. Впрочем, это пока были лишь предположения.

Лично Сергей, как и офицеры его экипажа, получил за уничтожение вражеских верфей свою порцию пряников. Его повысили в звании до капитана третьего ранга, наградили орденом Славы второй степени и пообещали, что по окончании курсов могут присвоить и звание капитана второго ранга. А еще парень стал телезвездой и ухитрился сделать это как-то неожиданно для самого себя.

На головидение капитанов «девяток» и Ломова (новоиспеченного генерал-майора) пригласили примерно через месяц после возвращения. Все прошло буднично. Симпатичная ведущая, проинструктированная должным образом о том, что можно, а что нельзя спрашивать, довольно быстро взяла у них интервью. После него Сергей, Ломов, Паша Соколенко (который тоже проходил те же курсы переподготовки, что и Сергей) еще посидели за кружкой-другой пива в таверне «Три бегемота», неподалеку от голоцентра (Света Викарева по-прежнему наотрез отказывалась общаться с Сергеем) и разошлись.

События понеслись галопом через неделю, когда вышел спецвыпуск программы «Наши герои» на головидении и в Сети, побивший все рекорды по просмотрам. Пропагандисты сделали свое дело и поведали мировой общественности о рейде в «логово зверя». Центральной знаменитостью стал, конечно, Ломов со своими ребятами. Вид земных десантников, мужественных и широкоплечих, закованных в боевую броню, разносящих в пух и прах эриданские постройки и корабли под бравурную музыку, трупы убитых в бою эридан, валяющихся в беспорядочных позах, изображения искореженнойинопланетной техники — все это вызвало у зрителей бурю эмоций. Крупный план эриданских звездолетов, стоящих в верфях, а затем эффектная картина их уничтожения, снятая с орбиты одним из оставленных десантом ретрансляторов, тоже смотрелась красиво. На закуску шло интервью с героями, где они, все из себя такие скромные и обаятельные, отвечают на вопросы и выражают уверенность в победе человечества, интервью с родителями офицеров, комментарии высоких чинов из командования. Все было сделано в лучшем виде…

Люди слишком давно ждали отмщения, и вид поверженного врага был сладок. Сергей, Света и Паша мелькали в передаче реже, чем Ломов, но и они получили свою порцию заслуженной славы. Сергея узнавали на улице, не брали денег за мелкие покупки в небольших магазинах, останавливали с просьбой дать автограф. Ему звонили из разнообразных учреждений и приглашали посетить то или иное мероприятие, а также какие-то настырные поклонницы, неведомым образом узнавшие номер его коммуникатора. Последнее было особенно некстати, потому что к этому времени Сергей ухитрился жениться…

Глава 15

С Таней у Сергея все как-то само собой вышло. Они увиделись сразу после его приезда на курсы и продолжали встречаться дальше. Но именно что только встречаться. Сергею нравилась Таня, Тане, очевидно, нравился Сергей, проблем с жилплощадью тоже не было — для парня не составило проблемы снять квартиру в новом доме на окраине Москвы неподалеку от места нынешней службы. Все было бы просто замечательно, если бы не одно «но»: будучи верующей и православной, девушка к сексу до брака относилась крайне серьезно. Его просто не должно было быть и точка. Таня не навязывала Сергею своих взглядов, не тащила в церковь, не требовала соблюдать посты и не выступала перед парнем с проповедями, твердо считая, что силой к Богу никого не приводят. Но сама относилась к этому очень серьезно: православие — это основа жизни, а до свадьбы могут быть только поцелуи. Сергею подобное положение дел не очень нравилось: что это за игры такие, мы же не подростки? Сначала он решил, что Танино сопротивление достаточно условно, следует проявить немножко настойчивости с его стороны — и дело наладится. Через месяц понял — нет, не наладится. Упорство девушки было железобетонным. Причем в нем совершенно отсутствовало кокетство, это было обдуманное и твердое решение: Таня понимала, что это может привести к разрыву их отношений, и прямо говорила, что будет очень страдать от этого, что парня лучше Сергея ей не встречалось ранее и вряд ли такой встретится потом. Она объяснила недоумевающему парню, что очень боится разрыва их отношений, потому что любит Сергея. Но строить отношения на грехе девушка не хотела.

Сергей тоже поначалу был в расстроенных чувствах. Честно говоря, жениться парню не очень-то хотелось. Он молодой еще, и вообще, кто так делает? А как же «пожить вместе», понять «подходим ли мы друг другу» и прочая, прочая? И вообще у него и девушек-то, считай, в жизни не было, а тут раз — и сразу появилась жена? Нынче так не принято.

Однако вскоре Сергей понял, что пора бы ему уже принять какое-то решение, нельзя долго держать ситуацию в подвешенном состоянии. Нужно или расходиться или жениться. И, возвращаясь однажды поздним ноябрьским вечером в свою пустую квартиру, он вспомнил Таню, уют в ее доме, свою возможную тещу, тихую интеллигентную женщину, которая всеми силами старалась угодить Сергею, когда он приходил к ним в гости, и внезапно удивился сам себе — а почему это он так боится брака? Лететь в атаку на эридан не боялся, а жениться страшно? И что он теряет по большому счету? Не будет свободы, засмеют друзья? Во-первых, цепями его никто никуда после брака не прикует, а настоящие друзья останутся друзьями всегда, а во-вторых, Таня стоит этого. Хватит уже валять дурака. Тем более что курсы не вечны, война идет своим чередом и вскоре Сергею опять идти в бой, где его могут в два счета сжечь вместе с кораблем. Нечего откладывать планы на будущее, надо жить сейчас.

Потом был районный ЗАГС, две недели ожидания (офицер использовал весь свой авторитет, чтобы убедить заведующую сократить ему положенный месячный срок, напирая на то, что скоро ему снова в космос) и небольшая новая церквушка на окраине Москвы с молодым и дотошным батюшкой. Со священником, как ни странно, проблем возникло не меньше, чем с заведующей ЗАГСа, он был молодой и принципиальный и хотел перед венчанием сначала провести с Сергеем ряд бесед и донести до офицера основы православия, а затем уже совершить обряд. Сергей был сильно удивлен этому факту, он представлял себе все значительно проще: дал денег — получил услугу по совершению обряда, вот и все. Оказалось, что это, мягко говоря, не так, все гораздо серьезнее. Но в итоге молодые батюшку уболтали, приводя те же аргументы, что и в ЗАГСе.

Отмечали свадьбу скромно, в небольшом ресторанчике, с каждой стороны были лишь родители и несколько друзей и близких родственников. Там Сергей впервые увидел отца Тани, который жил отдельно в другом городе, но приехал на свадьбу дочери. Посидели, отметили и довольно быстро разошлись по домам, не устраивая особого веселья. Таня с Сергеем уехали вместе на его квартиру. Завтра следовало идти на службу, в связи со свадьбой начальство расщедрилось лишь на один выходной день.

А со следующего дня началась для Сергея совсем другая жизнь. Которая, надо сказать, ему очень нравилась. Единственный ее минус заключался в знакомом еще с курсантских времен хроническом недосыпе. Некогда было спать, ночью можно было заниматься гораздо более интересными делами. Сергей даже не подозревал, что с женщиной может быть так хорошо, весь его невеликий прошлый опыт говорил о том, что секс — дело, конечно, приятное, но какого-то заоблачного удовольствия в нем нет, а все эти внеземные восторги придуманы лишь для увеличения тиражей дешевых женских романов. Оказалось, он был неправ. Секс с по-настоящему любимой женщиной, которой ты стремишься отдать всего себя без остатка, а она отвечает тебе тем же, отличается от просто секса самым решительным образом, как роскошный торт от старого завалявшегося сухарика. И умение или неумение, опытность или неопытность не играют, в общем-то, никакой роли — все волшебство заключается во взаимной любви.

Ощущение счастья и полноты жизни в те полтора месяца, которые они прожили вместе с Таней после свадьбы, было у Сергея пронзительно-острым, большим, удивившим силой и новизной ощущений его самого до глубины души.

Тем не менее все хорошее в этой жизни обычно быстро заканчивается. Промелькнул декабрь, отпраздновали Новый год, единым мигом пролетел январь, а в начале февраля пришла пора расставаться. Курсы были закончены. Впереди Сергея снова ждали туннели и ангары лунной базы — предстояло получать новый корабль и пройти ряд ходовых испытаний, после чего, вероятно, должно было последовать новое боевое задание.

— Я буду ждать тебя, — говорила Сергею Таня, когда они лежали обнявшись в последнюю ночь перед вылетом. — Приведу хозяйство в порядок, присмотрю нам новую квартиру. Эта маловата и вообще — в перспективе пора и о собственном доме задуматься.

Ты воюй спокойно, а я все сделаю. Как же я счастлива, Сережа, что ты у меня есть…

— Не рано пока такие планы строить? — улыбнулся Сергей, поглаживая ее волосы. — Пока война идет, неизвестно, как и что обернется…

— Нет, конечно! — возмутилась девушка. — Я думаю, нас с тобой сам Господь вместе соединил. Я сердцем чувствую — все впереди у нас будет хорошо. Все устроится как в сказке сказывается: они жили долго и счастливо и умерли в один день… Так что ты не переживай, служи спокойно, доверься моей интуиции — я знаю, все беды пройдут мимо. А я тебя дождусь, и мы будем вместе еще долго-долго.

— Я тебе верю, — ответил Сергей, находя губами губы Тани…


На лунной базе царило приподнятое, оптимистично-деловое настроение. Несколько месяцев передышки, отсутствие известий с фронта о смертях и потерях, ввод в строй новой техники и появление новых экипажей — все это оказало свое благотворное воздействие. Капитаны, среди которых появилось немало новых лиц, вечерами встречались в «Волчьем логове», собираясь в «кружки по интересам» за длинными столами. Выпивали, устраивали танцы, поочередно приглашая немногочисленных дам из персонала базы и усталых официанток, из-за чего заказанного бокала пива можно было иногда дожидаться часами. До бесконечности спорили и обсуждали новые корабли. Новые «семидесятки» поступали на вооружение в считанных количествах, фактически их производство сворачивалось.

Командование твердо сделало ставку на звездолеты серии девяносто, выпуская ее в двух вариантах — стандартная и дальняя «девятки», соответственно «модель 90» и элитная «90–21». На «двадцать первые» звездолеты переучивали в основном только опытные экипажи, имевшие на своем счету несколько уничтоженных эриданских кораблей и удостоенных личных эмблем. Простые «девятки» отдавали середнячкам, в основном распределяя их в марсианскую эскадру. Молодым экипажам, недавно выпустившимся из училищ, доставались освободившиеся «семидесятки». Пользуясь паузой в боевых действиях, командование из всех сил перевооружало эскадры. Это чувствовалось в самой атмосфере базы: множество матросов и офицеров бегали выпучив глаза по ее коридорам, везде что-то переезжало или строилось, в воздухе пахло озоном и смазкой, количество техников из разнообразных служб выросло многократно, и их темно-синие комбинезоны стали встречаться в помещениях базы даже чаще строгой военной формы космонавтов.

Но все это была радостная суета, суета оживления и выздоровления. Ощущать ее было гораздо приятнее, чем тишину последних дней перед рейдом Сергея, когда ангары и доки пустовали, потому что приписанные к ним корабли не вернулись из боя. Эскадра накапливала силы.

Однако в штабах настроение было не столь приподнятым. Информации о планах противника не было, и это сильно отравляло жизнь земным стратегам. Ушедшая в систему Эридана два месяца назад разведывательная экспедиция пока так и не вернулась, хотя примерные сроки ее возвращения уже прошли. Редкие стычки с одиночными вражескими кораблями не приносили никакой информации. Похоже, эридане пока лишь ограничивались разведкой, не пытаясь проводить реальных боевых операций. Когда-то это затишье должно было кончиться.

Ну а пока Сергей со своим экипажем осваивали третий по счету корабль. Новая, «элитная» «девятка» была лучше своего первого прототипа, в основном за счет еще более мощного реактора. Это усовершенствование давало возможность уходить в гипер быстрее не только первого корабля серии девяносто, но даже старой «семидесятки» и повышало мощность защитного силового поля. Ну и, конечно, позволяло однократно совершить межзвездный прыжок к системе Эридана и обратно без промежуточного носителя. Из других отличий от «девятки» обычного проекта стоило выделить, пожалуй, только специально модифицированный для расчета дальнего межзвездного прыжка компьютер. Вооружение, компоновка внутренних помещений, системы управления — все осталось так же, как и в первом звездолете серии. Стремясь выдать большее количество кораблей, земные инженеры не стали кардинально перерабатывать проект под новый реактор, а просто комплектовали уже готовые корпуса звездолетов силовыми установками как старого, так и нового типа. К тому же, несмотря на отсутствие противодействия эридан, Земная Конфедерация так и не оправилась от ресурсного голода. Для особо мощных реакторов не хватало сырья и их пока могли выпускать лишь ограниченными партиями.

Освоили новый корабль быстро. Отработали разгон, торможение, стандартные маневры, сделали несколько обычных и скоростных погружений в гипер — все работало почти безупречно, мелкие придирки не в счет. Рабочим и инженерам лунных и марсианских верфей следовало поклониться в пояс — работая круглосуточно, они ухитрялись не только давать количество, но выдерживать качество. За неделю эксплуатации Сергею стало ясно, что машина хорошая, на ней можно смело идти в бой. Разве что потратить пару суток в ангаре на устранение мелочей и загрузку вооружения — и вперед.

Однако жизнь как всегда внесла свои коррективы. За сутки до возвращения на базу на «девятку» поступил новый приказ: срочный уход в гипер, получение ракет и боеприпасов к лазеру с базы снабжения марсианской эскадры на Деймосе, после чего было приказано перейти в подчинение непосредственно командованию марсианской эскадры. Подобный приказ получил и Хохол, испытывающий свой новый корабль одновременно с Сергеем. Исполненному не самыми лучшими предчувствиями офицеру оставалось только выполнять распоряжение. Экипажи земных звездолетов еще не знали, что начинается одна из самых кровавых страниц войны — та, что получила впоследствии название «Марсианская бойня».

Нельзя сказать, что все случилось так уж неожиданно. Во время предыдущей атаки Земли эриданам удалось разыграть фактор внезапности нападения гораздо полнее. В этот раз врага засекли еще у внешних планет Солнечной системы. Только вот до последних часов перед сражением было неясно, куда придется удар — на Землю или на Марс, и командование было вынуждено распылять силы по двум направлениям, отдавая, естественно, преимущество защите колыбели человечества. И просчиталось — удар был нанесен по крупнейшему в человеческом космосе внеземному поселению — марсианской колонии.

Впрочем, и у эридан не все прошло гладко — проблемы с синхронностью вероятностных прыжков больших флотов у инопланетян наблюдались и ранее. Но в этот раз по каким-то причинам одновременной атаки у них, можно сказать, не получилось вовсе — собранный в единый кулак за орбитой Сатурна немаленький вражеский флот уходил к цели группами и одиночными кораблями, поневоле нанося удар вместо кулака каждым пальцем отдельно. В результате взамен запланированной врагом молниеносной операции схватка вылилась в тяжелое затяжное сражение на истощение сил.

Когда «девятка» Сергея спешно принимала ракеты в тесном ангаре базы на Деймосе, бой в космосе уже завязался. Два эриданских дестроера выпали в обычное пространство поодаль от марсианской орбиты, направляясь прямым курсом к планете, и вынуждены были сразу же включать торможение и начинать маневр разворота — против стационарных марсианских орбитальных крепостей они бы не продержались и нескольких минут. Впрочем, отпускать с миром врага в любом случае никто не хотел — дежурные «семидесятки» марсианской базы вцепились в них мертвой хваткой. Сергей слушал переговоры капитанов атакующих кораблей и чуть не плакал от бессилия — однако был вынужден ждать, когда медлительные роботы-погрузчики сделают свое дело. Без оружия много не навоюешь.

Эридан сожгли ценой гибели одной «семидесятки», а звездолет Сергея наконец оторвался от пыльной, антрацитово-черной поверхности Деймоса. И почти сразу же был вынужден вступить в бой.

— Кэп, три корабля по курсу, — доложил Петя.

— Вижу, — коротко подтвердил Сергей. Информация от группы поиска и обнаружения дублировалась на капитанском боевом посту. — Ну что же, попробуем разыграть со стандартных положений. Ракетная атака, пуск по моей команде, БЧ — три штуки ядерная, две штуки — РЛ, бортовому лазеру пока готовность номер один. Нас есть кому поддержать?

— Да, кэп. В нашем секторе две «семидесятки» марсианской эскадры.

— А где Хохла носит?

— Только взлетает с Деймоса, кэп. Будет через пару часов.

— Хорошо, давай связь с марсианами.

Сергей подождал несколько секунд, пока на разделенном условной чертой на две части дисплее не засветились изображения двух капитанов «семидесяток» — молодых, только вышедших из училища лейтенантов, на год или на два младше Сергея. Впрочем, себя парень считал себя уже бывалым космическим волком и смотрел на лейтенантов снисходительно-покровительственно.

— Говорит кап-три Кольчужин, позывной «Витязь». Выхожу на атакующий курс. Нужна поддержка ракетами, лучше одновременный залп. Держитесь за мной, вперед не вырывайтесь — у меня защита лучше. Уходим в гипер вместе, по моей команде. Как поняли? Прием.

— Принято, «Витязь». Возражений нет. Начинаем атаку.

Разгоняясь, «девятка» Сергея полетела вперед. «Ага, два дестроера и какая-то мелочь: то ли ракетный катер, то ли что-то из снабжения. Ну что же, посмотрим, кто кого. Только подойдем как можно ближе, чтобы вы, голубчики, не убежали», — взволнованно думал Сергей. Страха не было, в крови плескались чистый адреналин и азарт борьбы.

— Кэп, «семидесятки» отстрелялись, — соединился с Сергеем Вельтман. Немец тоже воспринимал основную информацию с поста наблюдения, ему это было необходимо для быстрой коррекции данных в компьютерах ракет в стартовых шахтах. — Атакуем?

— Рано, — решительно отмахнулся от его предложения капитан. — Пусть понервничают. — И, переключившись на ходовую часть: — Алексей, еще добавь скорость. Сближаемся.

Неожиданно экраны, отображающие показания внешних датчиков, дважды ненадолго мигнули, а по кораблю прокатился резкий звук сирены, предупреждающей о попадании.

— Лазеры, мать их зеленую, — ломающимся тонким голосом тут же прокомментировал произошедшее Петя. — Кэп, двукратное попадание лазерами, силовое поле смято, — взяв себя в руки, тут же доложил он как положено.

— Повреждений нет, герметичность — норма, — коротко отозвался Доронин с поста жизнеобеспечения.

— Реактор — норма, — добавил Егоров.

— Ага, не выдержали, — в голосе Сергея проскользнула довольная нотка. — Курт, пуск.

— Есть.

Сергей не так уж и рисковал. С такого расстояния, даже без учета силового поля, сжечь последнюю модель «девятки» штатным лазером дестроера было бы затруднительно, разве что повредить внешнее оборудование. Зато ракеты получат лишние секунды разгона, пока противник накапливает энергию для следующего выстрела. И расчет капитана оправдался. «Девятка» заложила маневр ухода, оставив вражеские корабли перед полутора десятками земных ракет. Треть из них вспыхнули яркими солнышками ядерной плазмы по курсу движения эриданских кораблей, заставляя противника срочно маневрировать и внося сумятицу в ордер. Несколько ракет продолжили движение вперед и были сожжены успевшими произвести накачку эриданскими лазерами. Но единственная оставшаяся ядерная ракета и два рентгеновских лазера сработали штатно по одному из двух дестроеров. Попав под удар лазера и окунувшись на несколько долей секунды в плазменную сферу подрыва ядерного боеприпаса, вражеский корабль прекратил свое существование. Выпад достиг цели.

Теперь следовало уйти от выпущенных эриданами минутой ранее ракет. Ну что же, по гравитационной обстановке две-три единицы интенсивности выжать можно. Не лучший вариант, но должно хватить.

Лазер «девятки» ожил и выдал длинную серию импульсов по атакующим корабль Сергея эриданским ракетам. Стрелял сколько смог, остановившись на грани разрушения оборудования от перегрева. За отпущенные ей двадцать пять секунд гаусс-пушка тоже внесла свою лепту, выкинув пару сотен снарядов, перекрывая самые выгодные для вражеских ракет траектории движения.

— Уходим в гипер, — закричал Сергей, включив общую связь с поддерживающими его атаку марсианскими «семидесятками». Он сделал все, что от него зависело. Теперь свой вердикт должна была вынести госпожа удача.


В этот раз мотало не так уж чтобы сильно. Хотя вблизи планеты опасность размазаться по гиперпространству была больше — стоило лишь энергии взрыва продавить «девятку» в гиперпространство поглубже. Однако обошлось. Выйти в обычное пространство Сергей решился лишь через три часа, почти на сотню тысяч километров дальше места схватки. Петя установил связь с одной из участвовавших в атаке «семидесяток», которая вышла из гипера сравнительно недалеко. Второго земного корабля не было — похоже, молодой капитан не пережил своего первого боя. Нашлись и два эриданских корабля — они уже вели бой с взлетевшими с Марса новыми «семидесятками» и «девяткой» Паши Хохла.

Взглянув на тактический экран повнимательней, Сергей был потрясен разворачивающейся картиной боя. Звездолетов, и своих и чужих, было множество, во всех секторах обозримого космоса. Единого рисунка сражения не было. Звездолеты обеих противоборствующих сторон прибывали к месту схватки поодиночке и вступали друг с другом в бой с ходу, без всякого плана и подготовки, превращая сражение в кипящий котел, состоящий из десятков и сотен случайных поединков. Такого парень еще не видел.

Глава 16

В общем-то, земное командование поступило правильно. Если уж бой начался без всякого плана, стихийно, то управлять его ходом в этом случае стоило крайне аккуратно. Отзывать или перегруппировывать уже вступившие в бой корабли было чревато тяжелыми последствиями для землян: зачастую человеческому кораблю выйти из схватки неповрежденным по своей воле было нереально. Космическое сражение чем-то напоминало схватку истребителей прошлого века: или ты его или он тебя. Показавший спину обычно проигрывает. Вот только схватки истребителей занимали у пилотов считанные минуты — маневры, пуски ракет, уход от преследования; на все про все пилоту реактивного самолета в воздушном бою отпущены немногие драгоценные секунды активной фазы боя. В космосе не так — огромные расстояния вносят свою специфику, и зачастую напряженная схватка может занимать долгие часы, если не десятки часов. Враги видят друг друга, видят летящие в них ракеты, просчитывают свои и вражеские маневры на часы вперед. Бой растягивается надолго, выматывая экипажи и технику до предела. Тут уж не столько важна реакция пилота, сколько трезвый расчет профессионального шахматиста: кто кого перехитрит, пересчитает, предугадает наперед, если хотите. А конец все равно один — или ты его или он тебя.

Штаб марсианской эскадры пытался постепенно переломить ход схватки в свою пользу, направляя вновь прибывшие звездолеты в ключевые точки сражения и пытаясь создать локальное превосходство в силах на одном из участков битвы. Поскольку эриданские звездолеты прибывали разрозненно, то, собрав воедино некий ударный кулак в пару десятков кораблей, можно было быстро и эффективно крушить врага поодиночке, не неся при этом больших потерь. Однако пока у земного командования этого не получалось. Эридане атаковали яростно и по всем направлениям, не давая людям возможности объединиться. Кроме того, инопланетян было больше.

Сергей, выйдя из первого боя, сразу же поспешил на помощь «девятке» Паши Соколенко. Получилось неплохо: вынырнувшая из гиперпространства «девятка» с витязем на корпусе села атакующему «Хохла» противнику на хвост и дважды успела осуществить ракетные пуски. Получив ракеты как на встречном, так и на догоняющем курсе, эридане занервничали, провели несколько малоосмысленных маневров и отстрелялись по землянам крайне неудачно — издалека и с неудобных углов атаки. В итоге землянам в актив добавился еще один сожженный враг, а они сами обошлись в этот раз без потерь. Добить последнего противника не получилось — из вероятностного прыжка вывалился эриданский крейсер и рисунок боя вновь изменился.

В этот раз схватка заняла почти восемь часов. Атаковали крейсер несколько раз, вчетвером, под командой Сергея, — две «девятки» и две «семидесятки» «марсиан» пытались достать врага ракетами, держась поодаль от инопланетного корабля. Приближаться не рисковали — ведя бой на коротких дистанциях, эриданина они бы, скорее всего, уничтожили, но лишь ценой гибели двух или трех звездолетов. Крейсер, конечно, корабль большой и неповоротливый, с сильной инерцией движения и плохими маневровыми качествами. От ракет, лазеров и кинетических гаусс-снарядов, выпущенных с короткой дистанции, он бы не ушел. Вот только два тяжелых лазера и вероятностный «красный луч» землян бы достали. А мощность лазеров на коротких дистанциях у крейсера такая, что проломить силовое поле вместе с броней даже у модернизированной «девятки» ему ничего не стоит. Сергей рассудил, что сейчас не имеет смысла играть в камикадзе — лучше истратить много ракет и времени, но остаться в живых, чем идти в самоубийственную атаку. Кроме того, побывав один раз под ударом вариатора вероятности, офицер не горел желанием испытывать судьбу снова.

В результате разошлись ни с чем — одна «семидесятка» оказалась повреждена, но боеспособна, крейсер тоже получил несколько отметин, подставившись под удар гаусс-снарядов. Что, впрочем, не стало для него критичным. Во всяком случае, фонтанчиков газа, свидетельствующих о разгерметизации отсеков, или признаков потери управления у вражеского корабля Сергей не заметил. А дальше «девятке» Сергея пришлось выходить из боя — ракетные шахты были пусты. Требовалась новая посадка на Деймос.


Взлетев через десяток часов с Деймоса, Сергей снова оказался в бою. Эридане давили количеством, и сражение постепенно перемещалось все ближе и ближе к орбите Марса. Здесь земные корабли чувствовали себя комфортнее, опираясь на мощь трех орбитальных крепостей, прикрывающих планету. Эриданам приходилось держаться подальше от них, в то время как земляне могли использовать низкие и средние орбиты планеты для перегруппировки. Однако все имеет свою цену — на орбите никакие перемещения в гипере были невозможны и земные корабли теряли одно из своих основных преимуществ.

Постепенно разрозненный рисунок сражения принял некую упорядоченную форму. Земные звездолеты сгруппировались на орбите, вокруг орбитальных крепостей и боевых спутников поменьше, а эридане держались поодаль, заблокировав планету и земной флот. Прорваться мимо эридан в открытый космос в обычном пространстве было нереально, а уход в гипер рядом с планетой был невозможен. С другой стороны, у эридан не хватало сил, чтобы сломить объединенное сопротивление земного флота и орбитальных крепостей. В результате космическое сражение вылилось в некий отдаленный аналог боя линейной пехоты века так восемнадцатого, когда два сомкнутых строя залпами палят друг в друга из ружей, прежде чем сойтись врукопашную. О стрельбе по конкретной выбранной цели или схватке один на один, не могло быть и речи. Число ракет, одновременно выпущенных противоборствующими сторонами друг в друга, измерялось сотнями. Эриданам в конечном итоге удалось уничтожить одну из трех орбитальных крепостей (на которых был сосредоточен основной огонь) и восемь «семидесяток», но и они потеряли два крейсера и больше двадцати звездолетов поменьше. А затем наступила вынужденная пауза: ракетные арсеналы противоборствующих сторон показали дно. К этому времени уже шли вторые сутки сражения.

Фаза затишья в «Марсианской бойне» продолжалась не так уж долго, часов десять. Ситуация была равно патовой для обеих сторон, небольшой арсенал на Деймосе себя исчерпал, а совершить безаварийную посадку на поверхность Марса ни «семидесятки» ни «девятки» не могли. Но землянам ожидание было скорее на руку — командование Земной Конфедерации успело убедиться, что противник всеми силами нанес удар именно по Марсу, и теперь собирало дополнительные силы на лунной орбите, чтобы деблокировать защищающий красную планету флот. За судьбу Земли и других планет можно было временно не беспокоиться, что высвобождало дополнительные корабли. А вот эриданам было не столь весело. Фактически им оставалось два пути: либо атаковать, несмотря ни на что, либо улетать восвояси, смирившись с потерями, вдвое превосходящими земные. И это до сих пор обладая превосходством в силах — на сорок земных звездолетов, из которых только шесть штук были новыми «девятками», у них еще оставалось пять звездолетов условного класса «крейсер» и почти четыре десятка кораблей поменьше. По суммарной огневой мощи — превосходство почти двукратное, в бою на коротких дистанциях эриданские звездолеты почти всегда превосходили землян, традиционно делающих ставку на бои с длинных дистанций или внезапные атаки из гиперпространства.

Тем не менее командующий эриданским флотом долго медлил перед принятием решения. Но, в конце концов, он его принял. Началась заключительная стадия «Марсианской бойни». Эридане, перестроив свои корабли в максимально плотный порядок, пошли «врукопашную», сближаясь на кратчайшие дистанции для эффективного использования вариаторов вероятности, лазеров и кинетического оружия. Экипажам звездолетов прижатого к планете флота оставалось лишь принять их вызов.


Сергей понял, что у него нет шансов, когда Петя каким-то даже нарочито спокойным голосом, доложил о сближении с эриданским крейсером. Полчаса — и все будет кончено. Две последних ракеты, выпущенных в упор, эриданин играючи сжег лазерами. Гаусс-пушка начала огонь, но, похоже, крейсеру летящие со скоростью в пару десятков километров в секунду металлические болванки были не страшны, или же инопланетный капитан рассчитывал, что повреждения окажутся на приемлемом уровне. Кто знает? В любом случае прижатой к планете на низкой орбите «девятке» Сергея уходить было некуда. До конца оставалось совсем немного времени.

— Внимание всем! — Сергей переключился на одновременное оповещение всех постов. — Курт, приготовить лазер к беспрерывной стрельбе, ограничители по температуре снять. Пусть стреляет, сколько сможет, пока не расплавится. Огонь через семь минут. Гаусс-пушка — огонь до израсходования боекомплекта или сколько успеет. Экипажу — перевести скафандры в боевое автономное положение, питание от бортовых систем отключить. Жизнеобеспечение; Сережа — сбрасывай кислород в отсеках, накачиваем давление до трети атмосферы гексафторидом по варианту «пожар на борту». Командирам постов — сломать печать спецконтейнеров, получить и раздать экипажу личное оружие и аварийные наборы. Ходовая часть — максимальное ускорение, курс — в Марс. Алексей, нужно чтобы управление двигателями через двадцать-тридцать минут вышло на режим автопилотирования, вариант — торможение в верхних слоях атмосферы и аварийная посадка. Пусть компьютер сажает нас на Марс как хочет, если, конечно, будет что сажать. Все, ребята, — последний бой. Слава Земле, слава России, слава Русскому флоту! Сделаем все как положено до конца…

— Кэп, вы будете смеяться, но у нас опять связь от эриданина, — нервно хихикая, прервал его речь мичман Сухопаров. — Я даже подозреваю, кто с нами снова хочет поговорить. — И так не отличавшийся излишним рвением в соблюдении субординации Петя решил, видимо, перед смертью вообще послать ее куда подальше. «Надо, надо бы с ним провести воспитательную беседу», — мелькнуло в голове у Сергея.

— Соединяй, — быстро бросил он в микрофон. — И хватит ржать. Умереть серьезно сам не можешь и другим не даешь, оболтус, — добавил офицер, вызвав сдержанные смешки остальных командиров постов.

Общую связь Сергей пока не отключал. Парень быстро нажал нужную кнопку и поднял глаза на экран. Зеленая рожа Тетрона да Верта выглядела ликующе.

— Я узнал тебя по эмблеме на корпусе, — с ходу заявил он. Автопереводчик не мог сохранять интонации голоса инопланетянина, но Сергей буквально чувствовал, что эриданин просто упивается своими словами. — Сейчас я уничтожу тебя, а это, поверь, многого стоит… Мне требовалось доказать, что Создатель находится на моей стороне. Хвала Творцу, я вижу, что он мне эту возможность предоставил.

— Как много пафоса, зеленый. Тебя разве не кастрировали коллеги на совете за сожженные верфи с вашими кораблями, жрец-командор? По идее, должны были, — изобразил удивление Сергей.

— Нет, кастрации как наказания за провинность у нас не предусмотрено, — серьезно ответил инопланетянин. — Но нечто подобное они со мной сделать хотели, ты прав. Только у совета ничего с этим не вышло. Скорее я их, как это ты называешь, «кастрировал». Кстати, называть меня «жрец-командор» некорректно. Обращайся ко мне просто — Верховный Жрец-Диктатор Эридана. Этот совет с его глупостями по вашему перевоспитанию был никому не нужен, и мне удалось его убрать. А теперь я уберу и тебя. Даже немного жаль убивать своего последнего личного врага. Но ничего не поделаешь, мне это нужно для дела, а выполнять работу всегда следует до конца. Впрочем, это не отменяет получение личного удовольствия. Прощай, человек, мне будет приятно сжечь тебя.

— Аналогично, жрец. Диктатор ты там или нет, а ты у меня тоже в печенках сидишь. — Глядя в глаза изображению эриданина на дисплее, Сергей переключился в общий режим и отдал приказ: — Курт, огонь!

— Есть.

Тетрон да Верт совершенно человеческим жестом поднял вверх левую руку и, улыбнувшись, помахал ею Сергею.

— Кэп, связь прервалась, — доложил со своего поста Петя.

Дальнейшие события не заняли много времени. «Девятка» успела расстрелять почти весь боекомплект гаусс-пушки, а лазер человеческого корабля сумел выдать целых две серии импульсов, прежде чем полетела система охлаждения и материал оптического резонатора расплавился от высокой температуры. Затем земной звездолет попал в зону уверенного поражения лазеров эриданского крейсера, и они сделали свое дело. Первый импульс смял силовое поле и сжег внешние датчики. Второй — разгерметизировал корпус корабля и вывел из строя часть систем. Через пять минут последовало еще два импульса, контрольных, на добивание. Сергей сидел в кресле перед боевым пультом, но сделать ничего не мог. Какие уж тут маневры уклонения, на короткой-то дистанции? Лазерный луч распространяется со скоростью света — при расстоянии от источника излучения в пару тысяч километров время реакции машины на управляющие команды заведомо больше. Не уйдешь.

После третьего импульса боевой компьютер еще работал, показывая повсеместно расцвеченную красным схему повреждений. После четвертого попадания освещение отсека выключилось, лишь тускло горели красным аварийные светодиоды. А на дисплее командирского пульта появились надписи: «связи с центральным компьютером нет, информации о повреждениях нет, управление потеряно, рабочее энергоснабжение потеряно». Сергей почувствовал, как его сильно потянуло в сторону с командирского кресла, парня удержали на месте лишь плотные ремни-фиксаторы. Повернув голову в сторону, капитан увидел, как в противоположной стене отсека появилась дыра, в которую втягивался заполняющий помещение инертный газ. Центральный, самый защищенный отсек «девятки» потерял герметичность. На несколько минут, к своему стыду, Сергей впал в некий ступор. Он просто сидел и смотрел на дыру в стене отсека, через которую были видны звезды. Газа уже не было, он улетучился в открытый космос вместе с пылью и мелкими незакрепленными предметами. Приборы были обесточены или находились на аварийном питании, ни связи, ни управления не было. Звездолет продолжал по инерции нестись вниз, падая на Марс. Фактически это был конец.

Неожиданно коммуникатор в шлеме скафандра Сергея, о присутствии которого парень временно позабыл, коротко пропищал сигнал вызова.

— Кэп, прием, вы живы? — прозвучал голос Алексея Егорова.

— Да, только отсек разгерметизирован, — отозвался Сергей. — Управления и связи с центрального поста нет. Как у тебя?

— Плохо, — отозвался командир ходовой части. — Но не так чтобы совсем-совсем. Реактор встал. Но кое-какие запасы энергии есть, можно вручную еще дать несколько импульсов. Если нас не добьют, то можно попытаться затормозить в верхних слоях и перед посадкой.

— Не сгорим в атмосфере?

— Если затормозим — нет. Это же Марс. Ускорение падения в три раза меньше земного, атмосфера разряженная. Не должны.

— Делать нечего, будем пробовать сесть.

Сергей провел быструю перекличку, вызывая на общей волне всех, кто сможет отозваться. Оказалось, что большинство людей живы. Из командиров на связь не вышли двое: Петя Сухопаров и Паша Воленко. Впрочем, Петю, пристегнутого к креслу, но не подающего признаков жизни, наблюдал один из матросов, а вот что стало с корабельным доктором оставалось загадкой. Из рядового состава не отозвались шестеро матросов. Все отсеки были разгерметизированы, оборудование прекратило работу. Единственным приятным исключением оказался ходовой отсек, сохранивший герметичность и работу некоторых систем, хотя и ему досталось прилично. Людей спасло отсутствие пожара на борту и то, что противник применил для их уничтожения лазеры, которые никак не влияли на вектор движения корабля и не причиняли вторичных повреждений. Собирается ли противник их добивать, тоже оставалось неизвестным: никаких средств наблюдения кроме собственных глаз у Сергея не осталось.

Офицеру показалось, что до момента, когда они достигли верхних слоев марсианской атмосферы, прошла вечность. Не так-то приятно падать вниз, ожидая каждую секунду последнего удара. И лишь когда звездолет начало все сильнее потряхивать в верхних, разреженных слоях газа, парень понял: добивать не будут. Счел ли Тетрон да Верт их корабль уже уничтоженным или решил специально затянуть им мучения, разбив звездолет о планету — на этот вопрос ответа не было.

Тем временем звездолет трясло все сильнее и сильнее. А когда Алексей, используя последние остатки энергии, включил тормозные двигатели, Сергею показалось, что их похожий на дуршлаг звездолет сейчас и вовсе развалится. Но пока обошлось. Затормозив, звездолет продолжал падение. Сергей видел на датчике скафандра, как потихоньку повышается температура снаружи. По краям дыры в командирском отсеке заплясали веселые огонечки — признак трения об атмосферу. Марс приближался, отчетливо видимый в отверстии, которое начало потихоньку расширяться с краев. Болтало машину все сильнее и сильнее. Если бы дело происходило на Земле, то корабль бы давно развалился, а наблюдатель с поверхности планеты видел бы лишь падение красивых звездочек-метеоритов. Но в атмосфере, в сто шестьдесят раз менее плотной, чем земная, у них оставался шанс.

«Девятка» развалилась позднее, когда сбросившая скорость трением об атмосферу и тормозными импульсами двигателя машина оказалась в паре сотен метров от поверхности планеты. Алексей, у которого, видимо, оставались работающими какие-то приборы, отслеживающие параметры падения, включил тягу для последнего торможения, чтобы не упасть на поверхность плашмя. Перегрузка сильно вдавила Сергея в кресло, корабль в последний раз попытался превратить падение в некое подобие полета. Десяток секунд — и двигатели встали. А затем был сильнейший удар о поверхность, и у Сергея померкло в глазах.


Когда офицер пришел в себя, корабля уже, в сущности, не было. Удар был такой силы, что звездолет раскололся надвое. Из центрального отсека можно было запросто выйти наружу — разломы в корпусе позволяли это сделать. Парень, морщась от боли (кажется, что-то с ребрами), с трудом отстегнулся от кресла и попытался покинуть отсек, осторожно пробираясь по завалам — часть оборудования от удара вылетела из креплений и валялась, разбитая, в проходе. С некоторым трудом у него это получилось.

Снаружи был только рыжеватый песок и невыразительное, розовато-белесое марсианское небо. Сергей окинул взглядом обломки корабля. Из-за отсутствия кислорода о пожаре можно было не беспокоиться, но все равно оставшихся в живых людей следовало извлечь из разбитых отсеков как можно быстрее. Парень огляделся и включил коммуникатор скафандра. Очень скоро прибор пискнул и вывел на стекло шлема световую карту — коммуникатор нащупал сеть и принял сигнал со спутника. Оказалось, что они упали очень удачно — база Марс-Центральный, фактически один из крупнейших марсианских городов, располагалась всего в семидесяти километрах к западу. Следовало незамедлительно вызывать спасательную экспедицию. Сергей нажал клавишу связи на аварийной волне и записал сообщение: «SOS, Марс-Центральный, говорит капитан Кольчужин, бортовой номер НТД-31. Произвел жесткую посадку, срочно нужна помощь. Сообщаю координаты». Офицер переключил режим коммуникатора и перевел составленное сообщение в режим постоянной передачи. Главное дело сделано, теперь, дожидаясь спасательной партии, нужно было попытаться выйти на связь с заблокированными в корабле товарищами.

Сергей сделал несколько шагов к обломкам звездолета, но вдруг все вокруг озарила сильнейшая вспышка света, превратив на мгновение весь мир в черно-белый выцветший негатив. Раздался сильный треск, а коммуникатор отключился. Удивленный, Сергей обернулся и увидел, как на западе, там, где находилась земное поселение, нечто темное взметнулось с поверхности вверх, в почерневшее на пару мгновений небо. Однако вскоре небо просветлело, а над тем местом, где находился Марс-Центральный, появилась светящаяся раскаленная полусфера, яркая, как полуденное солнце. Несколько долгих десятков секунд марсианская пустыня была залита неестественным, пронзительным светом. Затем огонь поблек и словно истаял, а устремившаяся вверх масса стала не спеша вытягиваться ввысь и в стороны, оформляясь в такой знакомый по хроникам и картинкам уродливый гриб ядерного взрыва.

Глава 17

Ударная волна настигла Сергея несколько минут спустя. Изначально зрелище было воистину страшным. В разреженной атмосфере Марса чудовищная сила взрыва подняла вверх тысячи тонн мельчайшего песка, и благодаря этому фронт приближения ударной волны был хорошо виден. Издалека песчаная стена выглядела внушительно, она надвигалась как цунами, казалось, от нее нет никакого спасения. Однако потихоньку избыточное давление падало, а сорванный с поверхности планеты песок не успевал за перемещающейся быстрее скорости звука ударной волной. Стена пыли и песка становилась все ниже и ниже. То, что дошло до Сергея, не было чем-то особенно страшным, сказывалось большое расстояние от эпицентра. Сергей лег за обломками корабля и почти ничего не почувствовал. Взметнулся вверх песок, парень почувствовал всем телом легкий толчок, но этим дело и ограничилось. Песок оседал медленно, и видимость вокруг места крушения восстановилась лишь через полчаса.

Там, где вдалеке находилась земная база, возвышался огромный гриб. В марсианской атмосфере он выглядел особенно толстым, с практически конусообразным многокилометровым основанием, закрывшим собой все земное поселение и его окрестности. Верхушка гриба на растущей вверх длинной тонкой «ноге» устремлялась все выше и выше, засасывая в себя мельчайшие частицы. Если бы дело происходило на Земле, Сергей бы оценил мощность бомбы в районе десяти-двенадцати мегатонн, но сколько их было реально, учитываяусловия марсианской атмосферы, он сказать не мог. Скорее всего, раза в два меньше.

Смертельным для коммуникатора скафандра электромагнитный импульс не стал. Все-таки военная техника обладала повышенными характеристиками надежности и была рассчитана на подобные случаи. Умный приборчик через некоторое время перезагрузился, сам прошел отладочные тесты и принялся искать сеть, заодно продолжая передавать в эфир сообщение Сергея, как простая рация. Энергии в скафандре хватило бы на пару суток, тем более что внешняя температура способствовала ее экономному расходу — в районе экватора, где упала земная «девятка», было всего минус пятнадцать градусов по Цельсию. Идеальный режим для энергосбережения — можно совсем отключить систему охлаждения и по минимуму использовать нагрев. Другой проблемой был кислород. Однако и тут все обстояло не так уж плохо — воистину Марс далеко не худшая из планет. Скафандр обладал штатным регенератором кислорода из углекислого газа, чтобы часть выдыхаемого воздуха можно было использовать повторно. А поскольку марсианская атмосфера больше чем на девять десятых состоит из углекислого газа, материалом регенератор был обеспечен надолго.

Через полтора часа людей из разбившегося «Витязя» на поверхности Марса стало уже семеро. Ходовой отсек сумел покинуть Алексей вместе с двумя своими матросами — Витей Кононовым и Васей Полужейко. Четвертого члена экипажа, состоявшего в команде управления реактором, вынесли в бессознательном состоянии и оставили лежать поодаль от обломков. Помочь товарищу космонавты с разбившейся «девятки» ничем не могли — снимать скафандр было просто негде. Человек был жив, а медблок аварийного скафандра пытался ему помочь, используя свои невеликие возможности, но пока без видимого эффекта. Еще двое космонавтов сумели самостоятельно выбраться из отсека, расположенного впереди командирского. Вышел на связь Курт, он был жив и в общем-то в порядке, но оказался намертво заблокирован в носовом отсеке вместе со своими матросами. Та же ситуация произошла и с группами бортинженера Кудрявого и Сергея Доронина, которые не могли покинуть свои посты в разбившемся корабле. Впрочем, большой нужды в немедленном сборе всего экипажа не было. Раненым, если даже их удастся извлечь из разбитого корабля, помочь было никак нельзя, угрозы взрыва или радиационного заражения не было. Спасибо Алексею, который, после того как реактор вышел из строя, успел осуществить аварийные работы по остановке в нем всех процессов. Заглушенный, экстренно охлажденный и с рабочей зоной, залитой специальным, не пропускающим радиацию герметиком, реактор был теперь безопасен и бесполезен, как кусок камня. Так что оставалось только ждать спасателей.

На сигнал SOS ответили лишь часов через пять, когда на Марсе уже начиналась ночь. Небо стремительно меняло свой цвет с желто-оранжевого на темно-красный, почти черный. Затем неяркими, еле видимыми точками засветились звезды, а небо окончательно почернело, пройдя перед наступлением сплошной темноты стадию изумительного, насыщенного темно-фиолетового оттенка. Несмотря на обстоятельства, Сергей на минуту залюбовался марсианским закатом, так что чуть было не пропустил сигнал вызова.

— Бортовой номер НТД-31, ответьте! Подтвердите ваши координаты, — повторно произнес сухой металлический голос в коммуникаторе.

— Я НТД-31, — обрадованно отозвался Сергей. — Передаваемые мною координаты подтверждаю. Аварийная посадка, есть раненые. Прошу оказать срочную помощь.

— Подтвердите, ваш корабль имеет рисунок человека с древним оружием на нем?

— Да. Мой позывной — «Витязь», говорит капитан третьего ранга Кольчужин Сергей, — согласился офицер. «Как-то странно говорят спасатели», — промелькнуло в голове Сергея. «Нерусские, что ли, с плохо настроенным автопереводчиком?»

— Принято. Ожидайте помощь через час, всем оставаться на своих местах. Конец связи.

«Наверное, у спасателей из-за атомного удара в городе работы по горло, — решил для себя офицер. — Некогда им подолгу с каждым разговоры разговаривать. И то ладно, главное сейчас — вызволить из обломков своих ребят и уходить отсюда».

Но уже через полчаса сигнал вызова повторился снова.

— Сергей, это ты? Ломов говорит. — Офицер сразу узнал голос новоиспеченного генерала. — Мои ребята поймали твой сигнал. Ты сбит?

— Да. Упал километрах в семидесяти от Марса-Центрального. Есть раненые. Видел ядерную бомбардировку города.

— Плохо дело, — голос Ломова был мрачен. — Эридане накрыли такими же зарядами Марсошахтинск и Марс-научный. Остальные их ракеты мы сбили чуть ли не вручную, прямо с поверхности и, похоже, больше бомбить им нас нечем. Сейчас их флот висит на орбите, все, что от него осталось — от силы десяток кораблей. Зачем — не пойму.

— А наши?

— Две «девятки» каким-то чудом прорвались и ушли в гипер. Не думаю, что это были трусы, просто кончились все ракеты и заряды к лазерам. Остальные, как и ты, лежат обломками на поверхности или летают по частям на орбите по принципу «одна нога здесь — другая там». Сергей, над Марсом нет больше ни земного флота, ни орбитальных крепостей. Впрочем, это не надолго, меньше чем через сутки ждем лунную эскадру, она добьет нечисть, благо ее немного осталось. Ладно, не о том говорим. Сейчас высылаю одно отделение с транспортом — подберем тебя.

— Мои координаты вам спасатели скинули? — поинтересовался Сергей.

— Какие такие спасатели? Сейчас у них творится полный дурдом, людей не хватает катастрофически. Почти треть населения на Марсе попали под бомбардировку, ориентировочные потери в десятки тысяч. Нас тоже временно придали службе спасения, но у нас своя служба РЭБ на всякий случай эфир прощупывает. Скажи ей спасибо, что твой сигнал случайно поймали, а то сидел бы ты на обломках до морковкиного заговенья.

— Но я только что получил сигнал от спасательной службы. Обещали через полчаса меня забрать, — возразил Сергей.

— Не могло такого быть, — решительно ответил Ломов.

— Я что, врать буду?

— Ладно, сейчас уточню. Жди.

Вышедший вскоре на связь генерал был предельно серьезен:

— Сергей, это эридане. Мы их прохлопали, они вошли в атмосферу вне зоны ПВО над крупными поселениями. Летят к тебе, вжимаясь в рельеф, сбить их не можем. Я иду на выручку, держись.


«Держаться» было особо нечем. Стандартный ручной боевой лазер из спецконтейнера с двумя батареями да две плазменные гранаты — двухсотграммовые продолговатые пульки, способные выжечь дотла круг земли диаметром в десяток метров. Выстрелить ими из подствольника, учитывая низкую марсианскую гравитацию, можно было весьма далеко, но не прицельно. Экипажи космических кораблей воевать не должны, даже это оружие, входящее в аварийный комплект, воспринималось космонавтами скорее как дань традиции, чем как необходимость. А вот поди ж ты — понадобилось.

Шестеро космонавтов с «Витязя» перебежали на пару сотен в сторону, устроившись на небольшом возвышении за низким пологим каменным гребнем, который мог служить импровизированным укрытием. С этой позиции обломки звездолета хорошо просматривались, и лучшего места, чтобы принять при необходимости бой, Сергей придумать не мог.

Челнок показался, когда люди только-только успели занять позицию. Плоская и широкая, похожая на камбалу машина без опознавательных знаков буквально вынырнула из-за соседних дюн и сразу же зависла над разбитым земным кораблем, взметая вверх фонтанчики песка, отображавшиеся в стекле скафандра как мерцающая зеленоватая рябь. Режим ночного видения позволял наблюдать инопланетян довольно четко. Пара секунд — и с обеих сторон вражеского корабля открылись люки, из которых стали быстро выпрыгивать с десятиметровой высоты фигурки в скафандрах. Причем скафандры выглядели вполне обычно, похожие использовались во флоте. Хотя мелких деталей, конечно, в темноте на таком расстоянии видно не было.

— Капитан Кольчужин, говорит командир спасательного отряда, — произнес из коммуникатора все тот же металлический голос. — Вам необходимо подойти к старшему команды рядом с прибывшим челноком. Выполнять.

«Ага, сейчас», — подумал парень, стараясь поглубже вжаться в песок.

— Капитан Кольчужин, немедленно ответьте главному спасателю, — снова повторил настойчивый голос.

Сергей, как и остальные земляне, сохранял молчание. Похоже, эридане не видели в темноте распластавшихся за камнями космонавтов.

Фигурки в скафандрах тем временем оцепили земной корабль кольцом. Один из эридан вышел чуть вперед и в сторону, после чего, держа в руках какой-то прибор, испускающий голубое сияние, похожее на узкий направленный луч прожектора, стал медленно обводить пучком призрачного света окрестности по кругу. Сергей не знал, что это такое, но его предчувствие прямо-таки вопило об опасности. Наверняка какой-нибудь детектор, но не исключено, что и парализатор, от эридан подобного сюрприза вполне можно было ожидать.

— Капитан Кольчужин, немедленно подойдите к спасательной команде, — не умолкал коммуникатор. — Капитан Кольчужин, если вы не подчинитесь, командование уничтожит весь участок местности вместе с вами и другими людьми. Проявите благоразумие, не заставляйте умирать вместо себя своих товарищей. — Видимо, отвечающий за операцию эриданин понял, что их маскировка раскрыта и решил действовать прямолинейно.

«Пора вступать в игру», — подумал Сергей. Голубой луч двигался все ближе и ближе к камням, за которыми укрылись люди. «Делай как я, основная цель — эриданин с „прожектором“», — жестами показал Сергей и перевел регулятор мощности лазера в максимальное положение — незачем экономить энергию, этот бой в любом случае не затянется надолго — и, утопив предохранитель на гранате, опустил ее в подствольник. То же самое рядом сделал и Алексей. Не высовываясь из-за камней, Сергей направил ствол вверх под углом к противнику и нажал пусковую кнопку. «Ну, ловите посылочку», — мелькнуло в голове у парня.

Когда тьму разорвала ярчайшая вспышка света, а уши больно резанул резкий и очень высокий, сдвоенный звук разрыва, парень быстро приподнялся, выискивая цель. «Ага, гранаты, как и следовало ожидать, рванули довольно далеко от группы эридан, но сумятицу в ряды противника внесли, — быстро оценил обстановку офицер. — Где наш эриданин с синим „прожектором“? Вон он, пригнулся от неожиданности, смотрит в другую сторону. На, получи, родной!» — Палец мягко вдавил спуск. Чем хорош лазер — никакой отдачи, никакого отклонения импульса от прямой линии между стволом и целью. Сергей увидел, что попал, а через полсекунды на скафандре инопланетянина мелькнули отблески еще двух импульсов, поразивших цель. Фигура эриданина неестественно дернулась и упала на живот, подмяв под себя прибор. «Вот и ладушки, полежи тихо, зеленый», — подумал Сергей, со всей возможной скоростью прячась за камнем.

И вовремя. Рядом с гребнем, из-за которого космонавты вели стрельбу, заплясали отблески лазерных импульсов, сплавляя песок до стеклообразной массы. Один или два импульса попали в сам каменный гребень, но вроде никто из людей не пострадал. Однако уже через десяток секунд боковым зрением Сергей увидел высокие, медленно оседавшие фонтанчики песка поодаль справа, а затем и слева. Эридане открыли огонь из гауссового оружия, скорее всего, установленного на челноке. Точного места, с которого земляне вели огонь, они еще не засекли, но по площади работали уверенно, не давая поднять головы. Вопрос накрытия огнем их позиции оставался делом считанных секунд.

Снова яркая вспышка и звук сильного взрыва. Сергей, сжавшись в комок, лежал неподвижно, ожидая продолжения. Однако вражеский огонь стих, хотя от места, где стоял инопланетный челнок, доносились звуки боя и были видны отсветы вспыхивающего и мгновенно угасающего пламени.

Очень осторожно, по миллиметру, парень поднял голову вверх. Эриданский челнок, покосившись, валялся на брюхе, зарывшись носом в марсианский песок. Недалеко от него стоял десантный челнок, близнец одного из тех, которые Сергей когда-то доставлял в систему Эридана. Из откинутой сзади аппарели уже выбегали десантники в боевой броне.

— Жив, капитан? — раздался в ушах такой родной в эту минуту голос Ломова. — Полагаю, мы вовремя?

— Это выглядит как полный абсурд! — Петр Тимофеевич Куропаткин мерил пружинистыми шагами тесный кабинет, нарезая очередной круг, начинающийся от двери, доходящий до подоконника с кактусами и заканчивающийся массивным письменным столом «радость бюрократа», за которым сидел Сергей. — Вот скажи, капитан, какого беса ты сдался диктатору Эридана? — Сергей не ответил, в очередной раз ограничившись лишь пожатием плечами. Вопрос был явно риторическим. — Ладно, я понимаю, он решил тебя добить, вы слишком уж часто с ним сталкивались раньше, и всегда размен был в твою пользу, — продолжал полковник. — Такое может задеть какие-то личные чувства. Но хотел бы добить — добил бы. Допустим, у него уже не было ракет, неважно, ему бы хватило и лазеров. Ну ладно, его, предположим, отвлекли более насущные дела. Но дальнейшее не укладывается ни в какие рамки. Тетрон да Верт держит на орбите Марса одержавший пиррову победу и потерявший большую часть своей боеспособности флот, уже не способный выполнять никаких военных задач. Он прекрасно понимает, что вопрос прибытия наших подкреплений, которые размажут его на дальних дистанциях окончательно и без потерь, учитывая факт того, что ракет у него больше нет — это вопрос ближайших часов. Ситуация буквально вопиет — уходи, ты уже ничего не сможешь сделать, спасай то, что есть. Тем не менее он медлит, посылая экспедицию, чтобы захватить тебя, причем, по всей видимости, ты ему нужен живой. И сразу же начинает отход, как только эта попытка проваливается. Это даже не поведение маньяка, это поведение зацикленного на себе дурака. Рисковать флотом из-за какого-то капитана сбитого корабля, пусть и насолившего ему в прошлом? Или он полный дурак, или он знает, что и зачем делает. И я по роду службы должен предполагать именно второй вариант.

— Товарищ полковник, а эридане все-таки ушли? — дождавшись паузы в монологе, задал вопрос Сергей.

— Не все. Хотя могли бы, времени было достаточно. У них возникли какие-то общие для всех кораблей проблемы с вероятностным переходом — генератор работает, но время до прыжка все больше и больше. Кстати, и вариаторы вероятности на их крупных кораблях работали во время последнего боя плохо — повреждения отмечались в среднем лишь при одном попадании в «красный луч» из трех. Между прочим, из-за этого у эридан и сорвалась атака Марса. Операция была отлично спланирована, если бы их флот сумел произвести вероятностный переход всеми силами в течение часа-двух, они бы продавили оборону Марса и уничтожили наш флот и марсианские поселения подчистую, причем с гораздо меньшими потерями. Но — не заладилось, и чем дальше, тем больше. В результате вместо планируемых Канн Тетрон да Верт получил свое Бородино. Учитывая последние потери, наши эксперты полагают, что эридане потеряли в последний год от половины до двух третей флота.

Нам это, конечно, на руку, но все равно хотелось бы знать, в чем дело. Пока предполагается ухудшение качества деталей, возможно, из-за резкого увеличения требований к срокам сборки и количеству двигателей. Но это так — одни предположения. Поверь моему опыту, капитан, — что-то тут есть, какой-то фактор, которой мы пока не можем понять. А вот Тетрон да Верт, похоже, в курсе дела. И есть стойкое ощущение, что в этом не в последнюю очередь замешан ты, кап-три Сергей Кольчужин.

Глава 18

Вернувшись на Землю, Сергей на неопределенное время снова окунулся в обычную жизнь, где есть не только служба и тесные отсеки боевого корабля, но и дом, жена, прохожие на улицах и небо над головой. Снова начались занятия в учебном центре флота, хотя уже не столь интенсивные, как раньше. Переподготовки для освоения нового типа корабля на сей раз не требовалось, занятия на тренажере-имитаторе скорее были нужны для поддержания в необходимой форме навыков управления звездолетом. Кроме того, нужно было заново тренироваться для оттачивания боевого слаживания с экипажем. Из офицеров погибли двое — корабельный доктор Паша Воленко и глаза и уши старого экипажа — Петя Сухопаров, из нижних чинов экипаж недосчитался пятерых космонавтов. Церемония их похорон была одним из самых тяжелых моментов в жизни Сергея. Хоронить своих товарищей всегда нелегко. Но, кроме этого тягостного ощущения, Сергей испытывал пронзительное, пусть и неоправданное чувство собственной вины перед погибшими. В конечном итоге он был капитаном, он вел звездолет в бой. Если бы он где-то поступил по-другому, парни могли бы остаться живы. А теперь они мертвы. И виноват в этом не только противник, но в том числе и он, Сергей Кольчужин, оказавшийся недостаточно компетентным командиром для того, чтобы спасти людей и корабль. Со всей ясностью офицер это почувствовал, когда на похоронах Пети Сухопарова заглянул в глаза его матери. Ты не смог сохранить мне сына, — буквально кричал ее исполненный боли и горя взгляд. И в этот момент стало уже неважно то, что Сергей сам был в разбитом корабле, падающем на Марс с орбиты, что он рисковал не меньше других, что в живых осталась большая часть экипажа. Для потерявшей сына матери это все не имело никакого значения.

В целом потери среди защищавших Марс земных космонавтов составили почти девяносто процентов. Два корабля, исчерпав весь свой боекомплект, сумели прорваться через боевые порядки эридан и уйти в гиперпространство. Несколько звездолетов, подобно «девятке» Сергея, осуществили аварийную посадку на Марс, отделавшись разной степенью повреждений и потерь среди личного состава. Кое-кого сняли живыми с разбитых кораблей в космосе, когда эриданский флот покинул орбиту. Однако все это никак не могло смягчить осознания случившегося факта: марсианская эскадра, вторая по численности в земном флоте, перестала существовать.

Многое изменилось после «Марсианской бойни». Раньше, до атомных ударов по земным поселениям, война воспринималась большинством людей как-то легче, как то, что происходит не с тобой лично, а где-то там. Теперь же, после ядерных огней в земном небе прошлой весной и гибели десятков тысяч людей под атомными бомбардировками в марсианских городах, в психологии людей произошел перелом. Жить с ощущением, что тебе на голову буквально в любую секунду может упасть атомная бомба, страшно. Так или иначе, а страшно всем — и бомжу, ночующему на лавочке в сквере, и рабочему на заводе, и олигарху в роскошной вилле. Всем было понятно, что при использовании эриданами термоядерных и плазменных бомб гарантий не даст по большому счету ни один бункер, ни одно убежище, ни даже мирный договор с инопланетянами, в случае если тот вдруг будет когда-нибудь заключен. Враг перешел последнюю черту. Если раньше общественное мнение было готово поддержать любой более или менее приемлемый мир, ставивший точку в этой никому не нужной войне, то теперь все изменилось. Люди требовали уже не мести. Людям требовалась полная ликвидация угрозы.

Сергей видел перемены даже в поведении новых космонавтов, приданных его экипажу. Всего было пятеро новичков: один младший лейтенант, сразу после ускоренных курсов комсостава, и четверо молодых парней, вчерашних студентов технических вузов, ушедших добровольцами во флот. Прошел всего лишь год с тех пор, как Сергей сам впервые сел в командирское кресло «семидесятки», а мировоззрение вновь пришедших ребят уже резко отличалось от мировоззрения как его самого, так и экипажа его «семидесятки» годичной давности. Молодые относились к делу не как солдаты, а скорее как дезинсекторы. Они во флот не воевать пришли — они пришли уничтожать эридан, как уничтожают бешеных животных. И это Сергею не очень нравилось, хотя внешне все было безупречно — к боевой учебе молодые относились исключительно серьезно.

Другую проблему Сергею подкинуло начальство. Произошло очередное повышение экипажа в званиях, самому Сергею присвоили звание капитана второго ранга, а весь командный состав «девятки» стал офицерами. И в это время кто-то в штабе флота решил, что держать в экипажах одних звездолетов много опытных, прошедших не один бой космонавтов, в то время как вновь формируемые экипажи других кораблей сплошь состоят из еще не нюхавших плазмы бойцов — непозволительная роскошь. Пройти краткие командирские курсы и получить свои собственные корабли было предложено главному бортинженеру Кудрявому, Курту Вельтману и даже Алексею Егорову. Кто-то в верхах решил, что опытные, побывавшие в бою офицеры, пусть даже не имеющие опыта командования звездолетом, справятся лучше, чем недавно окончившие офицерское училище юнцы. И в этом был свой резон. Только вот расставаться с товарищами, с которыми он съел не один пуд соли, Сергей никак не хотел, да и сами кандидаты в капитаны по разным причинам не горели желанием идти на повышение.

В результате экипаж потерял лишь одного Палыча. В принципе Сергей не возражал. Опытный, знающий звездолет до последнего винтика Кудрявый, выросший за год из старшего мичмана в старшего лейтенанта, должен был стать хорошим командиром собственного корабля. К тому же было кого ставить на его место — своих подчиненных он подготовил на совесть. Ставший старшим мичманом Виктор Скрипкин, один из трех космонавтов, входивших в группу главного бортинженера, вполне мог заменить его на этом посту. Курт и Алексей от предложения отказались, написав рапорты на имя контр-адмирала Тарасова. И командование не стало настаивать. В конечном итоге пару десятков сложившихся экипажей, относившихся к асам войны с эриданами, решили пока не распускать, и экипажу Сергея удалось попасть в их число.

Через пару месяцев после начала занятий произошло еще одно знаменательное событие. Вернулись земляне, посланные в разведывательный рейд в систему Эридана. Вторая экспедиция в логово врага оказалась не столь удачной, как первая, — из четырех земных кораблей выжить и вернуться обратно удалось лишь одному-единственному звездолету. Землян сгубила неосторожность, они оказались слишком близко в гиперпространстве к родному миру эридан, желая собрать как можно больше информации. Информацию они добыли, а вот уйти незамеченными уже не получилось. Сначала их обнаружили, а затем долго преследовали по всей системе вражеские корабли, оснащенные детекторами возмущений гиперпространства. Каким-то образом враг сумел рассчитать точку ухода земных кораблей из системы Эридана и организовал преследование землян на всем маршруте отхода. Облавы следовали одна за другой, так что достичь точки перехода и уйти в межзвездный гиперпрыжок удалось лишь одной земной «девятке». Но привезенные ее экипажем сведения стоили потерь.

— Им было приказано не только собирать сведения о системах обороны и эриданском флоте, — рассказывал на специальной закрытой лекции для проходящих переподготовку капитанов полковник Куропаткин. — Если бы этим дело и ограничилось, возможно, все парни были бы живы. Но у командира экспедиции была и вторая цель — продержаться в системе Эридана несколько недель, собирая информацию из открытых источников — прежде всего из радиоэфира и их информационных сетей. Два корабля были оснащены подобным оборудованием взамен большей части вооружения. Нужно было понять, чем вообще живет эриданское общество, какой у них настрой, какие события там происходят. Нужен был большой объем косвенной информации — официальная пропаганда, частные переговоры, программы массовых передач, официальная бюрократическая переписка — все что угодно… Мы же почти ничего не знали об их обществе из независимых источников, только то, что они сами о себе говорили до войны и крупицы сведений от пленных. Напоминаю, экспедицию отправили до «Марсианской бойни», тогда все это было более актуально. Полученные таким образом сведения могли быть крайне ценны для возможных мирных переговоров. И командир разведгруппы эту задачу выполнил, пусть и ценой своей жизни…

Полковник сделал паузу, обвел собравшихся в аудитории капитанов внимательным взглядом. Немного постоял, собираясь с мыслями, взял было световую указку, но потом снова положил ее на место.

— Итак, что вам надо знать, из того, что наши аналитики поняли, обработав добытую информацию, — продолжил свою речь ОЗБшник. — У эридан сейчас большие внутренние проблемы. Некоторое время назад там произошел государственный переворот. Раньше их государственный строй можно было описать скорее как теократию, управление было коллегиальным, высшим органом управления считался совет жрецов. Органы исполнительной власти и некие аналоги судебной власти назначались этим советом. Отдельно выделенной законодательной власти, как и писаных законов, у эридан, насколько мы понимаем, нет вообще, все противоречия в обществе и между его отдельными индивидами разбираются с помощью коллегий священнослужителей разных инстанций и толкований священных текстов. Власть духовная и светская неразделима. В верховный совет жрецов, да и во все низовые структуры, до недавнего времени входили так называемые жрецы, представляющие разные свойства единого Творца Вселенной. Например, жрецы, отвечающие за такое свойство Творца, как истина, в основном заведовали судебной системой, отвечающие за силу были основой армии, представляющие любовь, милость, знание заведовали здравоохранением и образованием и так далее. Что-то вроде кастового общества, но при этом не выделялось ни высших, ни низших каст, все были формально равноправны, более того — какому свойству Творца служить, каждый эриданин выбирал сам. Сила не может быть выше любви — так записано в их священной книге. Вершина общественной карьеры эриданина — верховный или главный представитель какого-либо свойства Создателя в верховном совете.

В один прекрасный момент эридане встретились с нами, и сам факт этой встречи вызвал немало вопросов. Причем соображения практические оказались тесно переплетены с религиозными. Пока мы радовались встрече с братьями по разуму, они изучали нас и нашу культуру, решая для себя самый главный вопрос: кто такие земляне с точки зрения их священных текстов и что с нами теперь делать. Сейчас выяснилось, что мнения были самые разные, включая крайние: уничтожить людей как некое отклонение от планов Творца или признать нас равными детьми Создателя, выполняющих Его замысел во Вселенной другим путем. Победили, как известно, сторонники перевоспитания человечества. После долгих дебатов эриданский высший совет постановил: люди — тоже создания Творца, но со многими дурными отклонениями, и долг эридан — людей исправить. Как известно, это привело к войне, правда, войне относительно мягкой, целью которой ставилось не уничтожение человечества, а его разоружение и последующая коррекция.

Но дальше все стало еще запутаннее. Видите ли, эридане были уверены в быстрой победе. А как же иначе, если они дети Творца и выполняют его волю? Однако скорой победы не получалось, их флот нес потери и в совете часть жрецов начала сомневаться в правильности выбранного курса. Среди высших жрецов пошли разговоры о том, что воля Создателя была истолкована не совсем верно, и затяжная война — следствие того, что Творец подобные действия не благословляет. Но до поры до времени оппозиция в совете была в меньшинстве…

Полковник снова сделал паузу, налил из графина воды в простой стеклянный стакан, сделал несколько глотков. Поставил стакан на место и вдруг пристально посмотрел на Сергея. Перевел взгляд на аудиторию, внимавшую каждому его слову, и продолжил:

— Затем произошло еще одно немаловажное событие. В результате случайного фактора, о котором я пока не имею права говорить, человечеству стал открыт доступ в систему Эридана, а инопланетяне, в свою очередь, получили наглядный урок, который можно было прямо толковать как немилость Творца к эриданам и как неверно взятый курс на перевоспитание человечества силой. После него довольно скоро нам удалось совершить успешный рейд и уничтожить вражеские верфи, что тоже сыграло против партии войны в совете. Представители таких орденов или, если хотите, каст, как Сила и Справедливость, которые изначально поддерживали войну с человечеством, получили сильнейший удар по репутации. Собрался высший совет жрецов, который имел все шансы большинством голосов отстранить высших представителей этих орденов от власти и выработать новую политику в отношении человечества.

Однако случилось событие, которое, по-видимому, не имеет прецедента в эриданской истории. Опираясь на подконтрольные им армию и аналоги наших силовых структур, жрецы Силы и Истины в ночь перед заседанием совета совершили государственный переворот. Высший совет оказался распущен. Служение любви, милости, знанию, нравственности и прочим качествам Творца было объявлено заговорщиками временно маловажным и мешающим управлению в военное время. Был выбран верховный жрец-диктатор, которым стал бывший служитель культа истины Тетрон да Верт. Отношение к человечеству было пересмотрено. Тетрон да Верт отверг концепцию военного разоружения людей и последующего постепенного перевоспитания. Сейчас эриданская пропаганда говорит лишь об уничтожении «отравленного злом» человечества и лишь потом о возможном выращивании новой, «правильной» расы существ из, по выражению эриданской официальной пропаганды, оставшегося биологического материала.

Но любой диктатуре нужны военные победы. Тем более что в результате военного переворота эриданское общество оказалось в глубочайшем религиозном и мировоззренческом кризисе. Любому эриданину прежде всего требуется понимание того, что его действия правильны с точки зрения религии, что он поступает согласно заповедям Творца. Раньше такое понимание было. Теперь, когда многие жрецы и даже целые касты встали в оппозицию к заговорщикам, ясного толкования происходящих событий в эриданском обществе уже нет. Заставить повиноваться себе, используя исключительно репрессивные методы, Тетрон да Верт не может. Эридане крайне религиозны, они откажутся выполнять любые приказы, если будут точно уверены, что их заставляют идти против замысла и воли Творца. По этим же причинам диктатор не может физически уничтожить отстраненную от власти оппозицию — это будет означать его провал как богослова, фактически роспись в своей неправоте. Понимая шаткость своей позиции, Тетрон да Верт заявил, что он предоставит сомневающимся доказательства правильности своих действий самым очевидным путем — блистательной военной победой над злом, то есть людьми, которую ему непременно дарует Создатель, и собрал флот для атаки Марса… Собственно все, — закончил свою речь полковник. — Дальнейший ход событий всем вам известен. Никакой информации о том, что сейчас происходит в системе Эридана, у нас нет. Да это и не очень важно в настоящий момент. Враг перешел черту, совершенно понятно, что сейчас целью Тетрона да Верта будет уничтожение всей нашей цивилизации. На внутриполитическую ситуацию у эридан мы никак не сможем повлиять. Ждать, когда их внутренний конфликт разрешится и упускать время и стратегическую инициативу, мы не можем. По сведениям военной разведки, эриданский флот сейчас слаб как никогда, все последние крупные сражения были не в их пользу. Но уже через полгода или год они смогут восстановить потери. Так что могу официально объявить вам — земное командование планирует масштабную военную экспедицию к родной планете эридан. В главном штабе считают, что у нас есть неплохие шансы окончательно решить исход этой войны в пользу человечества.

На несколько секунд в аудитории воцарилась тишина. Капитаны «девяток» и «семидесяток», молодые и пожилые, разных рангов и званий, сосредоточенно обдумывали сказанное полковником.

— Капитан первого ранга Данилов, — прервал тишину в лекционном зале знаменитый ас лунной эскадры. — Разрешите задать вопрос?

— Конечно.

— Вы сказали, что эридане слабы как никогда, — осторожно подбирая слова, произнес капитан.

Взгляды остальных офицеров поневоле устремились к нему. Не было бы преувеличением сказать, что сейчас он был самым авторитетным командиром звездолета среди собравшихся. Единственный капитан, чей личный счет уничтоженных вражеских кораблей перевалил за полсотни, воюющий с самого начала войны, начинавший карьеру еще на «двадцатке» в битве у астероида «Северный». Кому как не Данилову сейчас говорить за всех?

— Зеленые, конечно, сейчас слабы, — продолжил офицер. — И момент для удара, прямо скажем, неплох. Но чем мы будем бить? Ни для кого не секрет, что «девяток», способных на межзвездный гиперпрыжок, осталось всего ничего. О носителях, способных перебросить «семидесятки», я пока кроме слухов ничего не слышал. Марсианской эскадры нет, лунная потрепана, эскадра внешних планет — это сборная солянка с миру по нитке. Если будет приказ, я пойду в атаку и один на своем звездолете. Но все-таки хотелось бы лучше понимать расклад сил.

— Понятно, — кивнул головой полковник. — Вообще-то это секретная информация. Но могу заверить все присутствующих, что планируемая атака — это не жест отчаяния, а вы не камикадзе. Козыри у Земного Командования еще есть. Раскрывать весь план кампании пока преждевременно. Ограничусь пока лишь одним словом — линкоры. Со стапелей на Ганимеде на прошлой неделе наконец сошел третий линкор. И гипергенераторы всех трех звездолетов адаптированы к прыжку до системы Эридана. Похоже, их час в этой войне все же пришел. Не волнуйтесь, товарищи офицеры, нам будет чем повоевать…

Глава 19

Три недели отпуска перед отправкой на лунную базу Сергей и Таня провели вместе, сначала у родителей Сергея, а потом в одном из пятизвездочных отелей в Испании. Купались в море, гуляли по удобным туристическим дорожкам, проложенным в невысоких горах на юго-востоке Пиреней, лениво, как тюлени, лежали в номере во время полуденной жары. Сергею совершенно не хотелось думать о предстоящем рейде, вот он и не думал. Раньше у него так не получалось — мысли о новом задании, будущих боях, о корабле и экипаже занимали Сергея всегда, в полной мере отрешиться от службы он не мог. А сейчас, с Таней, вдруг стало получаться. «Делай что должно, и пусть случится что суждено», говорили древние римляне, но только сейчас Сергей окончательно осознал великую мудрость этого высказывания. Бои будут завтра. А сегодня пусть будут море, горы, холодная, с кубиками льда и дольками апельсина сангрия в высоком кувшине на веранде теплым средиземноморским вечером. Ведь Таня сказала, что все будет хорошо. А раз так, то и беспокоиться не о чем. У фаталистов и пофигистов свои маленькие радости в жизни.

Отель был формально частным и не принадлежал флоту напрямую. Но при этом он входил в систему учреждений для оздоровления и отдыха офицерского состава. Половину стоимости путевки оплачивал флот и почти все отдыхающие в нем были флотскими офицерами. Что, впрочем, имело сплошные плюсы: в отличие от бесплатных специализированных военных санаториев с их режимом дня, врачами, процедурами и диетами, здесь царила абсолютная свобода, сочетающаяся с высоким классом обслуживания. Командование понимало, что иногда надо дать возможность товарищам офицерам как следует расслабиться, чтобы снять стресс. А в этом случае иногда можно было закрыть глаза и на алкоголь, и на легализованную в Европе легкую травку для курения, которая свободно продавалась в ближайшем магазинчике, и на молодых горничных повышенной симпатичности, всегда готовых ответить на чувства изголодавшихся во время рейдов по женской ласке парней. Эти девушки, по правде сказать, сильно напрягали Таню. Она хоть и не высказывала Сергею никаких претензий, но смотрела на них, особенно в обществе мужа, тяжелым взглядом, в котором прямо так и читалось: «ты только дай мне хоть малейший повод». Но девушки все быстро поняли и повода не давали. Да и Сергею от них ничего было не надо, молодая жена его устраивала во всех отношениях. Так что отпуск прошел без неприятных инцидентов.

Вечерами офицеры зачастую собирались в баре-ресторане при отеле. Отдельное, со стенами, почти сплошь состоящими из прозрачного пластика, помещение стояло у самого моря, соединенное с отелем крытой галереей. Большой, но уютный зал был заставлен широкими кожаными креслами, диванами и столиками, за которыми собирались компании по званиям и по интересам. Все-таки флотская специфика не предполагает полной демократии даже на отдыхе, поэтому офицер из команды военно-транспортного звездолета или штабной порученец вряд ли будет себя чувствовать уютно в компании командиров «семидесяток» и наоборот. Зная это, хозяева отеля постарались устроить обширный зал бара так, чтобы каждый смог найти себе свой круг общения. Впрочем, Сергей был шапочно знаком со многими из отдыхающих еще по лунной базе и достаточно легко сходился с людьми, чтобы чувствовать себя своим в большинстве компаний отдыхающих.

В своих привычках военные зачастую немногим отличаются от канадских лесорубов и поговорка «в лесу говорим о женщинах, а с женщинами о лесе» подходит к ним в полной мере. Большинство разговоров, так или иначе, вертелось вокруг службы. Общее впечатление — флот готовится к удару. Готовится не спеша, обстоятельно. Это было видно в том числе и по составу отдыхающих — почти сплошь боевые офицеры. Ни одного ремонтника, ни одного снабженца. Некоторые из отдыхающих были даже досрочно отозваны из боевых патрулей, их звездолеты отправлены на ремонт и профилактику, а сами экипажи — на отдых и, если требовалось, то на переобучение. Боевому составу флота пока давали отдохнуть, зато другие службы были задействованы по максимуму. Говорили и о поступающей новой технике, о том, что эскадру прикрытия внешних планет, и без того бывшую самой слабой в Солнечной системе, ослабляют еще сильнее, передавая лучшие корабли лунной эскадре. О подготовке удара по системе Эридана официально знали не все, но у Сергея сложилось впечатление, что, несмотря на секретность, догадывается об этом каждый второй, не считая каждого первого. И это решение единодушно одобряется. Многолетняя оборона всем порядком надоела, решительного наступления ждали как праздника.

Четвертый звездолет, который получил Сергей, был точной копией разбившегося на Марсе. Модель 90–21, дальняя «девятка». К планируемой атаке было подготовлено пятнадцать таких машин — все, чем располагал земной флот. Планировалось, что они пойдут в авангарде вторжения. Ходовые испытания экипаж капитана Кольчужина проходил на скорую руку, в нескольких миллионах километров от Луны. На лунной базе в этот раз Сергей не пробыл и трех дней. Космонавтам предоставили новенький звездолет, снабженцы в максимальном темпе загрузили вооружение, продовольствие и расходные материалы для системы жизнеобеспечения и ремонта. И вперед — земной флот вторжения уже начал формировать свои боевые порядки. В точке назначения уже было несколько «семидесяток» и странные конструкции — импровизированные корабли-носители для них. Крохотный жилой отсек, вытянутый ажурный корпус со стыковочными узлами, мощный гипергенератор и слабые двигатели. Не имеющая собственного вооружения, состряпанная на скорую руку практически одноразовая конструкция для переброски кораблей семидесятого проекта в систему Эридана. Был здесь и старый носитель, участвовавший когда-то в доставке к эриданским верфям звездолета Сергея, однако в этот раз без состыкованных с ним «девяток» первого проекта. Этот звездолет, принадлежавший наряду с линкорами к долгостроям земного флота, прошел еще одну модернизацию и теперь, наконец, был готов к использованию по своему первичному назначению, как авианосец и самостоятельный десантный корабль. Строго говоря, название «авианосец» было не совсем корректно для космического корабля. Однако это не помешало ему легко и свободно перейти из морского флота в космический, так же как и названию класса кораблей «линкоры». Зачем выдумывать новое, если есть давно ставшее легендарным старое? Получив массу данных после трех подряд межзвездных путешествий в логово врага, земные инженеры сумели настроить гипергенератор авианосца для прямого прыжка в систему Эридана.

Видел Сергей на своем тактическом экране и истребители, отрабатывавшие взлет и посадку с авианосца. Вид их был несколько странным, внешне они напоминали гибрид какого-то древнего птеродактиля со стрекозой. Кабина пилота находилась сразу за длинным, вытянутым вниз под небольшим углом «клювом», в котором был смонтирован лазер, а также радары и детекторы системы поиска и обнаружения. Вслед за ней шло длинное худое «тело» с топливными баками и реактором, затем два основных ходовых двигателя, чем-то неуловимо напоминавшие отставленные назад во время полета «ноги». А вот маневровые двигатели, пусковые контейнеры для небольших ракет и две рельсовые пушки находились в вытянутых по сторонам длинных крыльях, состоявших из очень тонких ажурных конструкций. Машина была собрана с таким расчетом, чтобы истребитель имел наименьшую площадь для поражения при атаке на встречных курсах. Действовать в атмосфере этот истребитель, очевидно, не мог, об аэродинамике его создатели думали мало. Насколько он будет эффективен в космическом бою? Сергей думал, что скоро увидит это своими глазами. Странная получилась конструкция. Парень считал, что одним из эталонов хорошей машины должна быть красота. По-настоящему эффективное и удачное техническое решение, будучи претворено в жизнь, должно радовать глаз — это правило с минимумом исключений. Уродливое изделие обычно и работает плохо — это знали еще древние. Некрасивый меч или кинжал, который не радует взор владельца, не просится сам взять его в руки — он и в бою подведет. Истребитель был красив. Но это была странная, немного нелогичная, даже слегка отталкивающая красота.

Кроме «девяток», «семидесяток» и носителей было так же два корабля непонятной конструкции. Явно не линкоры, размеры не те. Но и не ударные корабли основных проектов. Судя по многочисленным иглам энергетических антенн гипервзаимодействия, они обладали мощными гипергенераторами и были способны добраться до эридан своим ходом. Даже более чем способны — они были нашпигованы этими иглами, как свернувшийся в клубок еж. Формой напоминали сильно вытянутое яйцо, в задней части угадывались контуры двигателей. Явно очень дорогие машины: выращивание кристаллов для антенн гипергенераторов — один из самых затратных процессовв строительстве звездолетов. Но, что конкретно собой представляет эта военная экзотика — никто сказать не мог. Во время обеда в кают-компании Курт высказал предположение, что это некие звездолеты сверхдальней разведки, приданные флоту вторжения. По его мнению, сильного ракетного или лазерного вооружения они нести не могли. Однако новый специалист по маскировке и обнаружению считал, что специальные разведывательные корабли должны выглядеть иначе — у них де обязательно должны были быть совершенно другого вида детекторы, которых он не наблюдает.

Вообще Сергей толком не мог понять, нравится ли ему заменивший Петю младший лейтенант Вася Климов или нет. С одной стороны, конечно, нет. Сергею было просто больно видеть, как на месте Пети в кают-компании сидит другой человек. Но это эмоции, они к делу не относятся. С другой стороны — парень вроде в своем деле разбирается, и никаких особых проблем с ним нет. А вот с третьей стороны — как-то слишком нагловат этот Вася, что ли? Везде лезет со своим мнением, уважения к ветеранам (к коим Сергей не без оснований относил себя и свой экипаж) не проявляет нисколько, а вот самоуверенности хоть отбавляй. Ладно, ничего не поделаешь. Сергей понимал, что бой покажет. Если выдержит новичок схватку, не подведет и не расползется слизнем в критический момент — будет для экипажа своим. Да и ему экипаж перестанет казаться местом самоутверждения, а станет семьей. К тем, с кем был плечом к плечу в бою, отношение другое. А пока — не стоит особенно брать в голову, разве что приглядывать за ним помаленьку…


Сбор флота продолжался четверо суток. На пятое условно-корабельное утро пришел долгожданный приказ выступать. Обещанных линкоров Сергей так и не увидел.

Полет проходил по давно отработанной схеме — уход в гиперпространство, несколько суток перехода да пояса внешних планет, снова прыжок до точки, из которой можно было начинать межзвездный гиперпереход. Звездолет в этот раз оказался «сыроватым», во время тестовых маневров и гиперперехода выявилось множество мелких недостатков. Реактор, двигатели, гипергенератор работали идеально, качество основных систем управления и жизнеобеспечения было на высоте. А вот с остальным — беда. В камбузе пришлось даже на время отказаться от услуг автоматизированного электронного повара и приставить к процессу готовки двух космонавтов — автоматика чудила вовсю, причем так, что и причину не вдруг установишь. Электронные мозги путали мясо с фруктами, а запекание с кипячением. Получив на ужин жареную селедку в сливочно-шоколадном соусе, Сергей рассвирепел и велел отключить кухонную электронику совсем. Внутренняя отделка отсеков оказалась выполнена небрежно, кое-как. Не хватало ерунды — где-то для ремня безопасности забыли установить крепление, где-то не стали закручивать как следует маленькие гайки в креплениях откидного столика, и он отвалился, в нескольких местах с перекосом установили облицовочные панели — и подобной мелочевки с избытком в каждом отсеке. Вроде бы ерунда, но впечатление производило угнетающее. Понятно: собирали машину настолько наспех, что на качество мелочей закрывали глаза. И все же для флотских верфей, где работали лучшие из лучших, такая работа была явным моветоном, уступкой крайним обстоятельствам. Сергею было ясно — раз пошла такая халтура, значит, предел возможностей в производстве уже наступил.

Вите Скрипкину со своей командой пришлось изрядно поработать, оправдывая совсем недавно полученную должность главного бортинженера «Витязя». Но он справился, и к моменту межзвездного прыжка корабль был более или менее приведен в божеский вид.

Старый напарник Сергея, Хохол Паша Соколенко, капитан одной из двух переживших «Марсианскую бойню» «девяток», тоже жаловался на подобные проблемы после недавнего ремонта. Он, как и до сих пор злившаяся на Сергея капитан «Стрелы», входил в состав передовой эскадры из пятнадцати «девяток». Командовал авангардом капитан Данилов. Экипажи «девяток» были укомплектованы ветеранами эриданской войны, все со своими личными боевыми эмблемами. Они считались элитой флота и стоили в бою многого, но как же мало их осталось… Три десятка набранных с миру по нитке «семидесяток», пристыкованных к шести импровизированным носителям были, в большинстве своем, со смешанными командами, в которых на ключевых постах находились офицеры-ветераны, а остальной экипаж был набран из недавних выпускников флотских училищ. Еще в состав флота вторжения входил один авианосец и два «странных» корабля. Вот собственно и все. Сергей вдруг осознал, что опытных экипажей, да и самих кораблей, у землян почти не осталось. «Марсианская бойня», умножившая на ноль марсианскую эскадру и около трети кораблей лунной, которые успели прийти ей на выручку в первой фазе боя, подкосила земную мощь. Костяк флота сейчас идет в бой. Оставшаяся пара десятков «семидесяток» в эскадре внешних планет и в редких патрулях, уже не прикрывавших, а скорее изображавших прикрытие колоний в Альфа Центавра и системе Барнарда не в счет. Правда, есть еще линкоры. Но чего можно ждать от кораблей, которые еще никогда не вступали в бой? И есть ли эти линкоры? Кто их видел, кроме как на видео плохой четкости, кто о них слышал что-либо кроме невнятных слухов? Сергей таких людей не знал. И нехорошие мысли поневоле закрадывались в его голову…


Межзвездный перелет прошел без происшествий. На борту звездолета, словно зависшего в угольно-черном, непроницаемом небытии межзвездного гиперпрыжка, один условный день сменялся другим. Никаких звуков, никакого света, никакого воздействия извне. В материальном мире не было ничего, что могло бы повлиять сейчас на земной корабль. Слишком высокая интенсивность гипера.

Экипаж нес вахты по расписанию и продолжал устранять обнаруживавшиеся раз за разом в самых неожиданных местах мелкие недостатки. Люди привыкли, после всех прошедших боев дальний гиперпереход никого не напрягал, экипаж воспринимал его скорее как отдых. Немного нервничали лишь новички, но это и понятно — первый боевой вылет всегда незабываем.

Выход в системе Эридана тоже оказался штатным. Все корабли вышли в расчетной точке у газового гиганта, разброс по времени — каких-то семь часов, по расстоянию — порядка двухсот тысяч километров. Для такого флота результат можно считать идеальным. Выходя из гиперпространства, «девятки» сразу же занимали оборонительные точки во внешнем кольце сектора выхода из прыжка, «семидесятки» спешно отстыковывались от безоружных носителей, которые торопились уйти в новый прыжок — подальше от газового гиганта и плоскости эклиптики. Их дело — переждать события, надежно спрятавшись. Уже через двенадцать часов после прибытия первого земного звездолета удалось выстроить боевые порядки и начать движение к новой точке прыжка. Новая цель — вторая планета системы Эридана.

Земляне не торопились. Командовал флотом вторжения с борта авианосца лично Денисов, оставив на контр-адмирала Тарасова оборону Земли. Сергей подозревал, что бессменному командующему земным флотом просто не хотелось в случае неудачи пережить свое детище. Будет победа — значит, Денисов окажется главным триумфатором, поражение — ну что же, мертвые сраму не имут. Кроме того, более опытного командира для решающего боя у землян все равно не было.

В наивности вице-адмирала упрекнуть было нельзя. Эридане засекли их флот, это понятно, выход из гиперпространства такого количества кораблей не скроешь. Ну что же, коли так — пусть эридане атакуют. Все-таки почти пять десятков земных кораблей оказалось у них перед носом. Вряд ли они смогут отнестись к этому факту спокойно. Тем не менее хороший момент для атаки, когда земные звездолеты собирались в боевой ордер, был уже упущен. Так пусть уж лучше решающее сражение произойдет сейчас, в открытом космосе, чем на орбите родного мира эридан. Там они и драться будут отчаяннее, и орбитальные и планетарные средства защиты добавят врагу шансов. Поэтому Денисов не спешил, словно провоцируя противника: «вот мы, здесь, атакуйте нас».

И эридане попытались было это сделать. Два дестроера возникли впереди по курсу, пустили ракеты — заведомо бессмысленная попытка. Идущие в авангарде «девятки» не стали даже тратить ракет, ограничившись для их уничтожения огнем лазеров и гауссовок. Сделав выводы, дестроеры не стали давать повторный залп, а взяли курс, параллельный земному флоту, вне досягаемости оружия ближнего боя землян. Это им ничем не грозило. «Ракетных пусков без приказа не производить», — таков был категоричный приказ Денисова. Адмирал справедливо опасался, что, исчерпав ракетный арсенал на всякую ерунду, он повторит судьбу эриданского флота в «Марсианской бойне».

Так прошло чуть больше суток. В принципе можно было начинать гиперпереход, но Денисов продолжал медлить, видимо, ожидая, что эридане все-таки нападут. Тем временем количество державшихся в отдалении эриданских кораблей выросло. Крейсеров среди них не было, хотя число дестроеров выросло до пяти. А вот типичных на вид эриданских транспортов, правда, с какими-то небрежного вида надстройками, плохо вписывающимися в знакомую конструкцию, оказалось почти три десятка. Сам их вид уже внушал надежду. Скорее всего, это были импровизированные переделки под боевые корабли. Если уж эридане оказались вынуждены поступать подобным образом, значит, дела их обстоят плохо.

К исходу вторых суток враг все-таки не выдержал. Одновременно с двух флангов эриданские корабли дали ракетный залп. Затем еще один и пошли на сближение, держась на минимально безопасном расстоянии за своими ракетами.

— Не реагировать, — прошел на общей волне приказ Денисова. — Подпустим ближе.

Тем временем «странные» земные корабли, державшиеся в середине боевого порядка, начали непонятные превращения. Их носовые отсеки разошлись в стороны, словно лепестки шлюза, обнажив показавшуюся изнутри некую ажурную конструкцию, которая, раскрывшись, стала похожа на полукруглую сеть. Иглы их антенн гипервзаимодействия налились синим светом, как будто звездолеты собирались совершить гиперпрыжок.

— По ракетам не стрелять, — снова отдал приказ Денисов, хотя вражеские ракеты уже приближались к границам опасной зоны. — Разобрать цели и подготовиться к атаке. Разрешаю расход не более двух ракет на один звездолет. Еще раз, внимание — цели только вражеские корабли, ракеты игнорируем. Огонь по моей команде.

Недоумевающему Сергею, как и остальным капитанам, оставалось только подчиниться. Впрочем, в неведении они оставались недолго.

Две яркие, пронзительно-синие вспышки озарили пространство. Тут же коротко взвыла сигнальная сирена боевого поста, привлекая внимание капитана. «Множественные гиперпереходы малой интенсивности», — выдал, помедлив, бортовой компьютер. «Объекты не определены», — сообщил он еще через секунду.

— Капитан, эриданские ракеты не наблюдаю, — сообщил со своего поста Вася.

— Всем кораблям, по выбранным целям — огонь, — прозвучал в наушниках приказ Денисова.

Победа земного флота был чистой. Два дестроера и больше половины вооруженных транспортов погибли, прежде чем остальные эридане сумели скрыться в розоватой дымке вероятностных переходов. Такого Сергей еще не видел. Новые земные звездолеты оказались способны на мгновение генерировать поле гиперперехода. Пусть очень слабое, хаотичное, не более одной десятой от единицы интенсивности. Зато оно было сплошным и создавалось в отдалении от самого звездолета. На эриданские корабли, как на достаточно крупные материальные объекты, поле повлияло слабо, разве что дезориентировало на время их экипажи. А вот большую часть относительно небольших эриданских ракет как корова языком слизнула. Некоторые из них потом появились в обычном пространстве — но зачастую уже с измененным вектором движения и неадекватной системой наведения. А слитный удар превосходящего земного флота по растерявшимся эриданам довершил разгром. Безвозвратных потерь флот вторжения не понес: две «семидесятки» оказались повреждены, но еще способны вести бой. Все земные корабли были готовы к гиперпрыжку. Впереди их ждал родной мир эриданской расы.

Глава 20

Нельзя сказать, что повторная встреча со второй планетой Эридана оставила Сергея равнодушным. Чувства были, даже целый коктейль. Тут и некая примесь дежа-вю, и возбуждение в предвкушении схватки, и даже некое злое торжество: берегитесь, враги, мы пришли! Тем более что родной мир эридан остался без прикрытия. Средства наблюдения различали несколько десятков крупных спутников и около двух тысяч мелких — размерами от футбольного мяча до железнодорожной цистерны. Но вот характер их орбит и внешний вид позволяли сделать вывод о том, что большая их часть не имеет никакого отношения к боевым системам. Видимо, у эридан на орбите творилось то же, что и на орбите Земли: тысячи искусственных объектов, представляющих собой неубранный вовремя космический мусор, отработавшие свое спутники, множество различных устройств сугубо мирного назначения вращались на низких и средних орбитах планеты.

На высокой орбите второй планеты Эридана было около десятка звездолетов. Три дестроера, семь небольших кораблей, переделанных из транспортов. В общем — ничего страшного. Проблему составляли лишь явно различимые четыре орбитальные крепости, кружившиеся над планетой чуть выше, чем остальные спутники и боевые устройства поменьше, точное количество которых было неизвестно.

— Разворачиваемся для атаки. Меняем ордер на линейный, схема три, — голос Денисова в наушниках был строгим и сосредоточенным. — В центре «девятки» прикрывают авианосец и спецборта, фланги занимают «семидесятки». Выполнять!

Земные корабли стали перестраиваться. Летевшему в центре Сергею пришлось лишь немного сбросить скорость несколькими тормозными импульсами, в то время как замыкавшие ордер «семидесятки» начали спешно ускоряться, занимая свои места на флангах.

Флот растягивался в стороны, чтобы увеличить площадь атаки. В то же время земляне старались пока держаться подальше от неприятеля.

Когда новый боевой строй был сформирован, Сергея отвлек Климов, обратив внимание капитана на летящий неподалеку авианосец.

— Товарищ командир, похоже, начинается.

— Вижу, — коротко отозвался Сергей.

Носовые аппарели огромного звездолета раскрылись, выпуская истребители. Первый, второй, третий… девятый, двенадцатый… Капитан «Витязя» видел, как, повинуясь неизвестному ему приказу, истребители, обгоняя строй девяток, выстраиваются в линию в центре, словно застрельщики перед тяжелой пехотой.

— Начинаю ускорение, — снова скомандовал Денисов. — Всем бортам, скорость держать по флагману. Кораблям с гаусс-пушками — получить целеуказания.

Бортовой компьютер коротко пискнул, обрабатывая зашифрованный пакет данных. Выждав пару минут, Сергей разглядел на своем тактическом экране подсвеченные координаты целей и расход снарядов. Выбор целей в первый момент удивил — лишь шесть металлических болванок предстояло выпустить по одной из орбитальных крепостей, зато остальные полторы сотни — по мелким объектам на низких и средних орбитах. Однако вскоре Сергей понял замысел адмирала — предстоящий залп был чем-то вроде очистки минного поля. Денисов обоснованно боялся нехороших сюрпризов вроде ракет или одноразовых лазеров, закамуфлированных под мирные спутники или космический мусор. Ну а лучший способ проверить вражеский спутник на потенциальную опасность — это попытаться столкнуть его с двухсотграммовым кусочком металла, летящим со скоростью в три десятка километров в секунду. Столкнется — ну, значит, это было мирное неопасное устройство или орбитальный мусор. Попытается сменить орбиту или, пуще того, попробует отклонить летящий в него гаусс-снаряд — значит, объект имеет двигатели, оружие и системы слежения и, стало быть, потенциально опасен. Болванки дешевы и их не жалко, энергии тоже требуется не так уж много. Сплошные плюсы.

— Огонь! — раздался в наушниках приказ Денисова, и Сергей одним движением активировал орудие.

Два десятка секунд — и разогнанные в электромагнитном поле снаряды устремились к своим целям. Залп был одновременный, причем значительная его часть пришлась на летящие впереди строя истребители, каждый из которых был вооружен двумя гауссовками. Тактический экран мгновенно покрылся тысячами отметок. Земной флот, ориентируясь на флагманский авианосец, вновь начал терять скорость, стараясь не попасть до срока под лазеры и ракеты орбитальных крепостей и эриданских звездолетов прикрытия.

В итоге получилось неплохо, видимо, как и задумывалось. Эридане, конечно, не остались равнодушны к этой атаке. По землянам сработало несколько гауссовок противника, с одной из орбитальных крепостей и парочки кораблей прикрытия в их сторону устремились ракеты. Напрасная попытка… Во-первых, слишком далеко и уклониться от вражеских снарядов не составляло большого труда. А во-вторых — во-вторых, в земном строю есть спецкорабли, прекрасно работающие по мелким объектам. Вновь сверкнули две пронзительно-синие вспышки, озарившие пространство за кормой девятки Сергея, и пространство впереди снова стало свободно.

Гауссовки выполнили свою работу. Орбитальные крепости и боевые звездолеты эридан остались невредимы, подкорректировав свой курс так, чтобы избежать столкновений, либо отклонив летящие в них снаряды импульсами лазеров. Лазерное излучение, конечно, не испарит металлическую болванку начисто. Но эффект лазерной абляции, при котором облако плазмы летит в противоположном от цели направлении, обладает достаточным останавливающим и отклоняющим действием для небольшого снаряда. Некоторые спутники тоже успели сменить орбиту. Но большинство из них безропотно приняло удар. В результате из нескольких тысяч целей активными на тактическом экране остались лишь чуть больше сотни. Первичные контуры эриданской обороны становились понятны. На первый взгляд преодолеть ее было вполне посильной задачей. В конце концов, от момента первого появления землян в системе Эридана прошло не так уж много времени. Совсем недавно осознавшие, что их родной мир тоже может повергнуться нападению, эридане просто не успели создать полноценную, неуязвимую оборону родного мира. По всей видимости, инопланетяне надеялись на свои корабли. Которых в решающий момент у них не оказалось.

— Начинаем вторую фазу. — Денисов был по-прежнему бесстрастен. — Приготовиться к ракетной атаке. Приоритетная цель — орбитальные крепости и звездолеты. По остальным целям работаем по возможности. Ориентировочное время залпа — через два часа. Продолжаем сближение.

Сергей невольно представил себя на месте врага. В свое время он уже испытывал похожие чувства, той ночью, когда в небе над Землей вспыхивали яркие сферы орбитальных атомных взрывов. Сейчас это происходило с эриданами. Им оставалось только смотреть на небо и ждать, надеясь на чудо. При этом гибель большей части спутниковой группировки не могла остаться незамеченной, где-то внизу уже начались перебои со связью и информационными сетями, кто-то уже сейчас беспомощно смотрел на внезапно погасший экран коммуникатора или отключившийся голоприемник, с ужасом понимая, что бежать от смерти из космоса уже поздно, а прятаться негде. Во всяком случае, Сергей надеялся, что это так.

Прошел еще час времени. Курт рассчитал параметры первой атаки: пять ракет были готовы поразить одну из орбитальных боевых станций. Три с термоядерной начинкой, две с рентгеновскими лазерами. Гаусс-пушка и лазер тоже были готовы добавить веселья. Учитывая поддержку истребителей и двух других «девяток», работающих по этой же цели, у эриданской крепости шансов было немного. Висевшие на флангах «семидесятки» готовились атаковать дестроеры. А там — как пойдет…

— Приказываю начать торможение. Сближение прекратить. Всем бортам — продолжать отслеживать выбранные цели. Огня не открывать, — поступил неожиданный приказ адмирала.

Сергей посмотрел на экран бортового компьютера — до расчетного времени атаки оставалось не более двадцати минут. Странно, что могло вдруг случиться? Промедление сейчас играло скорее на руку противнику. Собрался бить — бей, не жди, эта истина понятна даже гопникам.

— Повторяю, атаку прекратить, — в голосе Денисова прорезался какой-то странный, нервный оттенок. Такой бывает у парашютиста-экстремала, если его остановить за секунду до опасного прыжка. — Продолжайте отслеживать цели.

— Курт, Алексей, — дублировал подчиненным приказ адмирала на общей волне Сергей. — Флот останавливается. Не знаю, что вдруг нашло на нашего батьку-адмирала… В общем, Алексей, реактор держи в боевом режиме, Курт, готовность номер один. Ждем пока.

— Есть, кэп. Ждать так ждать, — отозвался Алексей.

— А мне лично все понятно, — подтвердив получение приказа, отозвался Вельтман. — Зеленые изволили начать переговоры. Очень, надо сказать, вовремя. Как это говорится по-русски — полярный лисиц пришел очень злой и уже виден невооруженным взглядом. Я их понимаю, ситуация невеселая. А вот нашего главного — наоборот. Зачем Денисову играть с эриданами в эти игры, когда их требуется просто прихлопнуть? Нам не о чем с ними говорить, нам просто надо, чтобы их не было.

— Денисову виднее, — неуверенно возразил Сергей. — Все-таки дело идет к геноциду целой расы. Если мы сожжем их родной мир, эриданские колонии не протянут долго. Да и мы им в этом всеми силами поможем. После такого побежденным не оставляют шансов отомстить, даже ничтожных. Грязная это работа, Курт, на карму плохо влияет.

— Они первые начали, кэп. И вообще: вечно вы, русские, все усложняете. От этого у вас и все проблемы, — возразил немец. — А мне вот все равно. Геноцид не геноцид, какая разница? У человечества проблема с зелеными и мы сейчас можем эту проблему окончательно решить. Может быть, в будущем гуманном мире мои правнуки назовут меня военным преступником и кровавым палачом миллионов разумных существ. Я это вполне допускаю. Да пусть хоть плюются на мою могилу, без разницы. Для меня важно то, что они вообще будут жить, как и все человечество. А эридан не будет, потому что в свое время я не рефлексировал, как некоторые, а сделал свою солдатскую работу, пусть и очень грязную, до конца.

— Может, и так. Не хочу спорить, Курт. Как командир могу лишь сказать одно: любой приказ, какой бы он ни был, будет выполнен. И еще: отставить эти разговорчики. Ждем молча.

— Есть, товарищ капитан, — каким-то язвительным, незнакомым голосом отозвался Вельтман.

Сергей вдруг подумал, что он, в сущности, совсем не знает своих людей. Казалось бы, сколько всего переговорено за месяцы полетов в тесных отсеках корабля, вроде бы уже успел узнать каждого как облупленного, прошел с ними огонь и воду. Даже сами рожи их успели надоесть хуже горькой редьки. А вот поди же ты…

Вызов от Денисова на закрытой волне пришел часа через полтора. Из-за множества способов защиты сигнала картинка была нечеткой, но, несмотря на это, лицо адмирала было хорошо различимо — горящий взгляд, губы сложены в неком подобии улыбки, лицо осунувшееся, бледное. Было видно, что события последних недель не прошли для Денисова бесследно.

— Приветствую тебя, кап-два. — Командующий земным флотом улыбнулся еще шире. — Тут такое дело… В общем, мне нужны добровольцы и при этом желательно везучие капитаны. Как, возьмешься?

— Что нужно сделать? — недолго раздумывая, просто сказал Сергей. В самом деле, а что ему оставалось? Ответа «нет» адмирал от него явно не ждал.

— Я так понимаю, ответ положительный. Тогда слушай. Если вкратце, то эридане вышли с нами на переговоры. Еще короче — они, вообще-то, собираются сдаваться и оговаривают условия. Ты, в отличие от моих штабных экспертов, с ними раньше не раз общался. И как раз в такой ситуации, как сейчас, крепко держа их за яйца. Что думаешь по этому поводу?

Сергей в первую секунду немного растерялся. Но быстро мысленно встряхнулся и ответил честно, как думал:

— Товарищ адмирал, мое мнение — не нужно никаких переговоров. Верить Тетрону да Верту нельзя.

— Видишь ли, в чем закавыка, капитан, — Денисов сделал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями, — нет уже никакого Тетрона да Верта. С нами связался какой-то совет воли Творца. Тетрон да Верт этим советом низложен и сейчас скрывается. Продолжать войну они не хотят, более того, считают ее начало ошибкой. Они готовы сложить оружие. Кроме этого, они готовы предоставить некие гарантии безопасности. Это тоже, по-твоему, не имеет значения?

— Извините, товарищ адмирал, но все их слова ничего не стоят, пока наш флот висит над их планетой, — возразил Сергей. — Раньше надо было разговаривать, сейчас поздно. Хотя… Если они сейчас сами уберут с орбиты свои корабли и уничтожат свои орбитальные крепости, то, может быть, разговор имеет смысл.

— Я рад, что мыслим одинаково, — серьезно сказал Денисов. — Спасибо за честный ответ, Сергей. Значит, только что принятое мной решение было верным. Полчаса назад эриданам был выдвинут ультиматум: отход защищающих планету кораблей в указанный нами сектор пространства, дезактивация боевых спутников и сдача орбитальных крепостей земному десанту. На исполнение — три часа, иначе мы атакуем. Ультиматум был принят. Их корабли сейчас уйдут с орбиты. Через час авианосец покидают десантные боты, их задача — стыковка с эриданскими крепостями. Вместе с ботами пойдут четыре «девятки», кап-два Кольчужин командир звена. Ваша задача двояка — поддержка десанта и нанесение термоядерного удара возмездия по планете, если что-то пойдет не так. Рисковать всем флотом, выходя сейчас на дистанцию кинжального огня, я пока не могу. Еще раз спрашиваю, возьмешься?

— Так точно, товарищ адмирал.

— Ну, тогда начинаем, помолясь… Удачи всем нам.


Начало операции прошло как по нотам. Похоже, эридане действительно сдавались на милость победителей, если все происходящее не было какой-то изощренной ловушкой. Невеликий эриданский флот, как и было оговорено, покинул верхние орбиты второй планеты и устремился в открытое пространство. Поле боя эридане покидали открыто, не используя вероятностный переход и тщательно отслеживаемые земными радарами и гравидетекторами. Челноки с десантниками медленно приближались к эриданским крепостям. Прибывшие несколько раньше них «девятки» Сергея, Паши Соколенко, Джона Кендала и Жака Ламберта заняли позиции на средних орбитах, контролируя обстановку. Во второй раз подряд Сергей дал команду на старт ракетам с термоядерной начинкой, приказав занять низкие орбиты над вражеской планетой. Только в этот раз это был не блеф.

— Есть стыковка, — прозвучал в наушниках доклад одного из командиров десантников. — Входим внутрь, занимаем ключевые точки. Сопротивления нет.

— Стыковку подтверждаю, — отозвался второй десантный бот рядом с другой орбитальной крепостью.

Нервное напряжение, державшее Сергея до последнего, немного отступило. Похоже, эридане действительно сдавались. Как только десант установит контроль над вражескими орбитальными крепостями, эриданское сопротивление окончательно утратит всякий смысл.

— Капитан, наблюдаю картину множественного вероятностного перехода, — вдруг всполошенно выкрикнул лейтенант Климов. — Сбрасываю данные, сейчас начнется!

Сергей быстро посмотрел на экран. Совсем рядом с оставшимся позади них основным флотом отмечались аномалии пространства, характерные для вероятностного прыжка. Пара секунд — и из розоватого сияния начали появляться эриданские корабли. Сергей завороженно наблюдал за ними. «Все, сейчас начнется бойня», — промелькнула в голове банальная мысль.

Два десятка эриданских звездолетов открыли огонь одновременно, с убийственно коротких для земных кораблей дистанций. Первый удар пришелся на фланги, где сосредоточились «семидесятки» — не считая истребителей самые малозащищенные корабли земного флота. В то же самое время несколько тяжелых эриданских лазеров с двух крейсеров ударили в центр ордера. Один из земных спецкораблей был уничтожен практически сразу же, второй, державший строй неподалеку от авианосца пока был цел.

Находившаяся невдалеке от эриданских крепостей «девятка» Сергея в первые же секунды после атаки была вообще-то легкой добычей для врага. Но, как ни странно, орбитальная группировка эридан не спешила открывать по землянам огонь.

— Кэп, подтвердите планетарный удар, — злым голосом взревел Вельтман.

— Не подтверждаю, — переключившись на общую волну, крикнул ему Сергей, торопливо нажал клавишу и заорал по общей связи приказ: — Звено, слушай меня! Огня по орбитальным объектам не открывать. Всем полный ход, идем на выручку флоту. Готовность к ракетному залпу, БЧ с рентгеновскими лазерами. Цель — эриданские крейсера.

Сергей видел, где землянам приходилось хуже всего. В центре боевого ордера, под ударами лазеров четырех крейсеров и нескольких дестроеров, земляне уже потеряли три «девятки» и спецкорабль. Целью атаковавших эриданских крейсеров, по всей видимости, был флагманский авианосец, но до него они пока не могли добраться.

— Сергей, это бред! — появилось на экране перекошенное гневом лицо француза, командира «девятки», чьей эмблемой был кот со шпагой и в сапогах. — Мы подставляемся под удар с орбиты! Надо немедленно атаковать крепости, нельзя терять ни секунды!

— Они не стреляют, — резко отозвался офицер. — Жак, орбитальная группировка эридан не воюет! Если мы откроем по ним огонь сейчас, то лишь сделаем себе же хуже! Нам сейчас надо…

— Капитан, одна из орбитальных крепостей только что сожгла оба десантных бота, — раздался в наушниках голос лейтенанта Климова. — Тот, что направлялся к ней, и соседний. Десанту конец. Кроме, конечно, тех, кто уже внутри вражеских станций.

— Не стреляют, говоришь, так? Струсил, хочешь подальше улететь? Боишься за свою задницу, «Витязь»! — Голос француза был полон ненависти. — Иди ты…

Связь с французской «девяткой» прервалась. А еще через секунду Сергей увидел на тактическом экране, как пять точек отделились от звездолета Жака и устремились к одной из орбитальных крепостей.

Следом за ним ракетную атаку произвел и английский корабль.

— Они активировали свои ракеты на низкой орбите, — спокойно доложил Вася Климов. — Весело. Не завидую я сейчас зеленым внизу на планете. Все-таки суммарно почти двести мегатонн…

— Понятно, — Сергей почувствовал странное спокойствие. Вот все и определилось. — Слушай мою команду. Курт — залп по ближайшей крепости. Ракеты с низких орбит — цель та же. Геноцидом найдется кому заняться и без нас. Сближаемся с атакованной французами крепостью. Гауссовка и лазер — огонь. — Сергей переключил связь, соединившись с Хохлом, который пока ожидал приказов. — Паша, атакуй. Попробуем выбить подчистую хотя бы одну из орбитальных баз.

— Понял, Сергей, начинаем.

Следующий час был наполнен событиями. Две ракеты с рентгеновскими лазерами успели отработать по ближайшей орбитальной крепости. Правда, издалека, на пределе, но корпус эриданской базы они прожгли, что было видно по фонтанчикам газа и мелких обломков, вырвавшихся в космос. Кроме того, что-то там внутри сломалось, поскольку огонь лазеров этой крепости сильно ослаб. Еще одна ракета с ядерным боезарядом активировалась достаточно близко, чтобы наделать эриданам бед, ну а лазеры и гауссовки с «девяток» Сергея и Хохла, вышедших на дистанцию кинжального огня и вовсе превратили ее в решето. А вот французской и английской «девяток» не стало. Они атаковали первыми и получили на себя всю мощь ракетного залпа с двух эриданских крепостей. Часть ракет удалось сбить гауссовками, но и остальных хватило, чтобы превратить земные корабли в металлолом. Слишком близко, вот в чем беда… Земляне плохо воевали на коротких дистанциях, без возможности уйти в гиперпространство. Сергея и Пашу Соколенко пока спасал лишь один факт — из оставшихся орбитальных крепостей продолжала вести бой лишь одна-единственная, расположенная от них дальше всего. Что происходило внутри тех эриданских крепостей, куда проник земной десант, было неизвестно. Но, во всяком случае, в бой они так и не вступили.

У земного флота вторжения дела тоже обстояли не лучшим образом. Фланги из «семидесяток» смяли, и, наверное, больше половины земных кораблей в них погибли или были сильно повреждены. Центр пока держался. Однако применить единственный оставшийся спецкорабль Денисов не мог — на таком расстоянии, когда все перемешалось, невозможно было уничтожить только вражеские ракеты и болванки, выпущенные из гаусс-пушек, не задев своих. Но самое печальное заключалось в том, что земные потери были явно больше.

И тогда на поле боя появились линкоры.

Глава 21

Как линкоры смогли остаться незамеченными раньше? Каким образом им удалось выйти из гиперпространства настолько близко к планете, в самом ближайшем тылу эриданского флота? Чем руководствовались капитаны линкоров, если учесть, что даже для небольшой «семидесятки» подобный выход из гипера был бы крайне рискованным маневром? Ответа на эти вопросы Сергей так и не узнал. Впрочем, это было не самым главным. Гораздо существеннее были последствия их появления.

Выход линкоров из гипера длился долго. Возмущения гиперпространства, из которого медленно материализовывались корпуса больших кораблей, продолжались, наверное, с десяток минут, и все это время линкоры были абсолютно беззащитны. Если бы в этот момент у эридан нашлась неподалеку парочка дестроеров в свободном поиске, с детекторами, настроенными на слежение за гиперпространством, то огромные земные корабли были бы обнаружены заранее — и с самыми печальными для них последствиями. С гордостью земного флота было бы покончено пятью-шестью ракетами, подрыв которых легко смог дестабилизировать точно рассчитанные параметры выхода из прыжка. Но эридане были заняты, они спешили развить успех, запах близкой победы кружил их зеленые головы… А потом стало поздно. Земные линкоры закончили гиперпереход и без промедления вступили в бой.

Импульсы стационарных лазеров, обрушившиеся на прочный корпус одного из эриданских крейсеров, были невероятно мощными. Такого Сергей еще не видел. После первых же попаданий обшивка вражеского корабля начала плавиться и деформироваться, из потерявших герметичность отсеков вырывались струйки газа. Столь быстрого разрушающего эффекта не всегда удавалось добиться даже при атаке лазерами с подкачкой от ядерного взрыва, особенно если боеголовка активировалась далеко от цели. А тут — на тебе — пара минут, и тяжелый эриданский крейсер ломают, как детского пластмассового пупса.

Надо было отдать врагам должное — в себя они пришли быстро и сдаваться не собирались. Пока три земных линкора добивали потерявший способность к сопротивлению первый из эриданских крейсеров, остальные три срочно выходили из боя, оставив попытки добраться до земного флагмана. Инопланетянам не надо было объяснять, кто сейчас главный враг. Следующий ракетный залп крейсеров был направлен только на линкоры. Кроме того, эриданские дестроеры, почти закончившие с сопротивлением земных «семидесяток» на флангах, срочно переориентировались для атаки линкоров. На какое-то время боевой порядок эридан смешался, пытаясь перестроиться под новые условия боя.

Земляне этим, конечно, воспользовались. Насколько могли. Вслед показавшим корму вражеским звездолетам полетели ракеты, ловя противника в классическую ловушку, когда атака осуществляется с разнонаправленных курсов. Впереди на встречном курсе спешат ракеты, выпущенные с линкоров, сзади на догоняющем — подарки от недобитых «семидесяток» и «девяток», а возможные сектора для маневра закрывают снаряды гауссовок. Попробуй увернись. Тяжела доля тех, кто внезапно оказывается между молотом и наковальней.

Впрочем, эридане справились. В данном случае их спасли не поврежденные до этой минуты три крейсера во главе ордера. Не обращая больше ни на что внимания, их лазеры сосредоточили огонь на одном из линкоров, и вскоре поглощающее силовое поле, защищавшее переднюю полусферу земного корабля, было перегружено и потеряло эффективность. А дальше свое дело сделали ракеты. По всей видимости, земное командование не ожидало от противника столь решительной, можно сказать, самоубийственной атаки своих тяжелых кораблей. Сказывалась инерция мышления — люди привыкли, что эридане воюют аккуратно, стараясь не нести больших потерь, а на решительные действия способны лишь при явном своем преимуществе. И забыли, что сейчас противник защищает свой родной мир, а терять ему, в общем-то, нечего.

То, что произошло дальше, осталось в памяти Сергея навсегда. Сойдясь друг с другом вплотную, на смешное по космическим меркам расстояние в какие-то несколько сотен километров, огромные корабли противоборствующих сторон потеряли пространство для маневра и не успели задействовать большую часть своих средств перехвата ракет и гаусс-снарядов, не говоря уже о лазерах. А вот средства разрушения и земляне и эридане в отпущенный им краткий момент времени использовали по полной программе. Поэтому все случилось быстро.

Вот, получивший множественные попадания эриданских ракет земной линкор практически исчез в атомном огне активировавшихся боеголовок. Пара минут — и та же участь постигла два из трех атаковавших его эриданских крейсеров. Еще минута — и терзаемый лазерами последний эриданский крейсер, уже влетая во вспыхнувшую перед ним прямо по курсу сферу термоядерного взрыва, накрывает другой земной линкор красным лучом вероятностного генератора. Несколько мгновений — и огромный земной корабль разлетается кучей обломков, как стеклянная бутылка с водой, в которую бросили карбид кальция и плотно запечатали блок-герметиком. Еще десяток минут — и по эриданским кораблям, идущим в атаку на земные линкоры поодаль от крейсеров, работают ракеты с погибших линкоров и оставшихся позади земных кораблей. А в завершение драмы ряд попаданий получает последний земной космический левиафан.

Земные линкоры начинали строить еще до войны. Их берегли и прятали, на них надеялись и над ними дрожали адмиралы, их постоянно модернизировали, в них вложили ресурсов больше, чем во всю лунную эскадру вместе с инфраструктурой. Но чем больше вкладывали, тем больше боялись потерять столь ценный козырь. И вот наконец-то они приняли участие в реальном бою. Только для того, чтобы через полчаса два из них перестали существовать, а третий стал кандидатом в длительный капитальный ремонт… Сергей представлял себе, какие чувства сейчас испытывает Денисов.

Тем не менее свою роль линкоры сыграли. Лишившийся крейсеров и сломавший свой боевой ордер эриданский флот уже не мог доминировать на поле боя. В центре давить эриданам было нечем, в то время как истребители и авианосец вместе с оставшимися девятками, прикрывая друг друга, могли легко крушить эриданские корабли поодиночке, держась на сравнительно безопасном отдалении. Сначала погиб один эриданский дестроер, за ним второй…

— Паша, отрываемся от противника, идем на помощь флоту, — принял решение Сергей. — Последнюю крепость добьем потом, нет смысла сейчас устраивать дуэли. Там мы нужнее.

— Будет сделано, — Хохол в бою не отличался многословием.


Дальнейшее сражение было классическими для землян играми в стиле «догнал, ударил, убежал». Земные «семидесятки» и «девятки» получили две импровизированные крепости, к которым не могли приблизиться эриданские звездолеты. С одной стороны в этой роли выступал последний оставшийся линкор, чьи сверхмощные лазеры не оставляли шансов небольшим эриданским кораблям. Другой такой крепостью был прикрытый оставшимися истребителями авианосец и спецкорабль. Там эридан ждала верная смерть, поэтому им приходилось только держаться от них подальше. Чем вовсю пользовались земные звездолеты, которые, нанеся удар, уходили под их защиту для перезарядки ракетных шахт. Кроме того, лазеры и гауссовки истребителей и линкора служили хорошей защитой от эриданских ракет, севших на хвост какой-нибудь «семидесятке». Подобный бой мог длиться долго, но вот в его исходе сомневаться уже не приходилось. Эридане теряли корабль за кораблем в безнадежных попытках достать хоть кого-нибудь, но чаще всего им это не удавалось. Печальная это участь — погибать и даже не иметь возможности забрать с собой на тот свет своего врага. Сергей был искренне рад, что она выпала противнику, а не им.

«Витязь» и «Хохол» на пару добили предпоследний эриданский транспортник, наскоро переделанный в боевое судно. Сделали дело чисто, без риска, разыграв партию как по нотам. Обстреляли гауссовками, лишив возможностей для маневра и, догнав, добили ракетами. Слабенький лазер эриданина, предназначенный лишь для отклонения гаусс-снарядов и точечного разрушения боеголовок ракет, силовое поле «девятки» держало замечательно, дохлый залп из двух ракет был легко нейтрализован собственными лазерами «девяток». Последний эриданский звездолет, по виду такой же транспортник-переделка, оказался вооружен нестандартно, поэтому сумел погибнуть более достойно. Вместо полноценных тяжелых ракет с мощными зарядами, которыми было вооружено большинство как эриданских, так и земных звездолетов, он выпустил одним залпом несколько десятков маленьких ракет, двум из которых удалось попасть в один из прикрывавших авианосец истребителей, начисто уничтожив одно из ажурных «крыльев» и основной двигатель. Это стало последним успехом противника в этом бою, так как через десяток минут эриданина не стало. Сражение у второй планеты Эридана было закончено.


Каких-то особых приказаний командования для дальнейших действий уже не требовалось. Потрепанные остатки земного флота потратили пару часов для перестроения и, не очень-то и спеша, направились к переливающийся всеми оттенками синего и зеленого цветов планете. Сергей знал, какой он сейчас получит приказ. И если до начала сражения парень не хотел его выполнять, то теперь он был, в общем-то, солидарен с Вельтманом. Ничего личного. Просто эта вселенная слишком тесна для людей и эридан. Кто-то должен ее покинуть.

— Передача эридан на общей волне, — прозвучал в наушниках Васин голос. — Без кодов и шифровок, направлена сразу всем кораблям. Включать?

Сергей на секунду задумался. Слушать эридан откровенно не хотелось. Палачу проще делать свою работу, не вступая с жертвой в долгие разговоры. Пусть Денисов слушает,это его работа. Если будет что-то важное, командование оповестит.

С другой же стороны — с другой стороны он капитан боевого корабля в боевой обстановке и сбор любой информации — его прямая обязанность. Мало ли что? Переживать потом будем…

— Включай, Вася.

— Есть, кэп, — бодро отозвался лейтенант.

«А он молодец, — неожиданно для себя одобрительно подумал про Климова Сергей. — За весь бой, пожалуй, никаких нареканий».

— …айте. Еще раз призываю, люди, не делайте непоправимой ошибки. Мы не враги вам сейчас, — распинался на экране пожилой эриданин в длинном сером балахоне с врезками из разноцветной ткани на груди и рукавах. Позади него в небольшой круглой комнате стояло еще четверо одетых подобным образом инопланетян, со скорбными лицами смотревших в камеру.

— Люди, поверьте, мы не имеем отношения к нападению, вас атаковали отступники Тетрона да Верта, — продолжал свою речь эриданин. — Совет воли Творца выполнил все условия перемирия. Подчиняющийся совету флот отведен, как и было оговорено. Он не вступал в бой. Крепости сданы вашим десантникам. Люди, остановитесь!

— Перемирие было нарушено, — внезапно прозвучал в наушниках голос Денисова. Сергей скосил взгляд на дисплей аппаратуры связи. Ага, понятно. Адмирал вел передачу сразу на двух волнах — для эридан и для собственных кораблей, вступив из каких-то соображений в открытый диалог с чужими. — Ваша орбитальная крепость уничтожила боты с десантом.

— Это сделал один-единственный провокатор Тетрона да Верта в экипаже базы, — ответил эриданин. — А потом вы сбросили на нас ядерные бомбы и атаковали крепости. Они были просто вынуждены ответить. Все это — ужасная ошибка. Тетрон да Верт, — произнося это имя, зеленая морда эриданина вдруг покраснела, напоминая недозрелый помидор, — этот предатель хочет погубить всех, до кого сможет дотянуться…

— Это я предатель? — Изображение на дисплее разделилось на две части, а во вновь открытом окне появилось знакомая ухмыляющаяся морда Тетрона да Верта.

— Кэп, трансляция открытая, идет с орбиты, — прокомментировал для Сергея это событие Климов. — Я включил без приказа, чтобы не терять времени. Убрать?

— Оставь, — отмахнулся Сергей. — Досмотрим представление до конца.

— Так это я, значит, предатель, Элдин да Люм? — повторил вопрос бывший диктатор. — Я, принявший решение сражаться до конца, оказывается, предатель? А может быть, предатель ты, раз уж сдаешь врагу наш родной мир?

— Ты безумен, Тетрон, — ответил глава совета воли Творца. — Эта война была ошибкой и вести ее дальше — это преступление. Ты предал волю Творца. Наша нынешняя катастрофа — творение твоих рук. Несколько часов назад бомбы землян упали на Вариал. Уничтожены Аримин, Традес, Билиадор. Тетрон, погибли десятки миллионов. Их кровь и их души на твоей совести. Воля Творца была явлена, он не хочет этой войны. Продолжая оспаривать его волю, ты несешь всем нам смерть.

— Нет! — Улыбка Тетрона да Верта стала еще шире. — Это вы со своим советом предали меня лично и всю нашу расу. За это вы и понесете заслуженное наказание, которое уже висит на орбите. Пусть будет так. Трусы и маловеры пусть примут, что им должно. А я принесу Творцу и народу победу! Адмирал, как там тебя, Денисов, что ли? Покарай их, они заслужили это.

— Я всех покараю, не волнуйся. — Голос Денисова в наушниках был невозмутим. — Хотелось бы мне знать, на что ты лично рассчитываешь?

— А что, я скажу! — Тетрон да Верт явно находился в каком-то нездоровом, возбужденном состоянии.

«Может, он правда сумасшедший?» — мельком подумал Сергей.

— Видишь ли, адмирал, события уже приняли необратимый характер, — продолжал свою речь бывший диктатор. — Поэтому можно и поговорить, это уже ничего не изменит. Знаешь, где я сейчас нахожусь? В точке перехода у газового гиганта. Данный сигнал идет через цепочку гравиретрансляторов. Через несколько часов я с флотом буду в Солнечной системе. Скажу честно, мой флот невелик, я с трудом собрал воедино все, что осталось, больше кораблей нет. Ну, так Землю и вовсе некому будет прикрыть. Продавить отстроенную кое-как орбитальную оборону, которую не сможет поддержать ни один боевой корабль, я смогу, уж ты мне поверь. Видишь ли, у меня хорошая разведка, адмирал. Ты собрал все силы, которые смог, надеясь на свою удачу. Я тоже сделал это, но опираясь лишь на твердый расчет.

— Какой может быть расчет? — спросил Денисов. — Я сейчас над вашей планетой. Может, ты и достанешь Землю быстрее, чем мы успеем вернуться. Но я сейчас в любом случае успею уничтожить вашу родину.

— Нет, адмирал. Не сможешь. Ты только вышел из боя. У тебя почти исчерпаны ракетные арсеналы. У тебя осталось не так много кораблей. Думаешь, зачем я устраивал маленькую заварушку на орбите? Именно для этого. Что там у тебя могло остаться? От силы полторы-две сотни ракет с ядерными и термоядерными зарядами. Ну, можешь еще свой недобитый линкор сбросить с орбиты вниз, если приспичит, около сотни мегатонн это добавит… Один или два миллиарда эридан погибнет, однако туда им и дорога, если они поддерживают предательский совет. Всю планету ты не сможешь сжечь оставшимися силами чисто физически, как минимум треть населения выживет. Мне этого хватит, когда я буду отстраивать новую, правильную расу. А вот я покончу с человечеством гарантированно и навсегда. Смотри!

Экран начал демонстрировать картинку. Рядом с газовым гигантом появился эриданский флот. Много кораблей, около сотни вымпелов. Затем камера приблизилась, и стало видно, что полноценных эриданских звездолетов было всего семь штук. Пять дестроеров и два транспорта-переделки. А вот остальные — что же, остальные корабли были Сергею тоже знакомы. Это были фактически одноразовые ракетные корабли, подобные тем, что принимали участие в последней атаке на Землю. Двигатель, генератор перехода, барабан с ракетами, крохотная кабина. Против полноценного флота они не стоили почти ничего, ибо ни отклонять, ни сбивать ракеты и гаусс-снаряды боевых кораблей подобная конструкция не могла — нечем. Зато нынешняя, недавно фактически заново отстроенная стационарная оборона Земли, без прикрытия из космоса удар этой армады выдержать не могла. Похоже, Тетрон да Верт действительно неплохо все рассчитал.

— Вот такие вот дела, адмирал. — Картинка вновь переключилась на мятежного диктатора. — Оборону Земли и лунной базы я сомну, обороны Марса, считай, что уже и нет после моего прошлого визита. От силы через десяток дней там не останется ничего живого. Дальше мелочи — ваши колонии. Ни перебросить этот флот, ни собрать что-то еще ты уже не успеешь. Когда ты окажешься в Солнечной системе, там вместо человечества будет только пепел. Да, я разменял почти весь флот и несколько миллиардов жизней на окончательную победу. Иногда приходится чем-то жертвовать… Ладно, оставляю тебя, адмирал, и тебя, Элдин, наедине. Твой флот, адмирал, без снабжения протянет недолго, Элдину да Люму ты все равно не поверишь… Впрочем, это все по большому счету уже неважно. Мне пора заканчивать с вашей расой.

— Подожди еще пять минут, будь так добр! — Сергей с удивлением увидел, что Элдин да Люм выглядит отчего-то совершенно спокойным. — Ты забыл об одной мелочи. Совет воли Творца желает кое-что сказать тебе, Тетрон да Верт. Кое-что, о чем ты, в безумии своем, видимо, немножко позабыл. Видишь ли, ты, как и мы все, был посвящен Творцу в начале служения. Ты даже был неплохим жрецом-командором. Бывшие коллеги хотят сказать тебе пару слов… Начинайте.

Первым вышел вперед эриданин в таком же, как у главы совета, сером балахоне с врезками из ткани небесно-голубого и синего цветов.

— Тетрон да Верт. Я, Ладиниль да Блир, глава ордена Любви Творца, перед лицом Творца, ордена и народа говорю тебе — ты предал Любовь, обрекая миллионы на бессмысленную смерть. В тебе нет больше Любви. Ты отлучен от нее!

Сергей посмотрел на Тетрона да Верта. Его самодовольный вид начал меняться, теперь он был скорее растерян.

Вторым вышел инопланетянин в серо-зеленом балахоне. Посмотрел в камеру и негромко, но четко сказал:

— Я Акроним да Флер, глава ордена Милости Творца, перед лицом Творца, ордена и народа говорю тебе — ты не милосерден. В тебе нет Милости, Тетрон да Верт. Ты отлучен от нее!

Следующим был эриданин в серо-красном. Когда он выступил вперед, Тетрон да Верт как-то обреченно сказал, глядя с экрана:

— И ты, Феттакс? Ты тоже против меня?

— И я, Тетрон, — спокойно отозвался эриданин. — Ты служил Силе. Но ты предал Силу, обратив ее на невинных и пойдя против замысла Творца. Я раскаиваюсь в том, что когда-то поддержал тебя. Ты безумен. Во имя Творца, я своей властью отлучаю тебя. Ты отлучен от Силы, Тетрон да Верт!

Последний эриданин не заставил себя долго ждать. Вышел вперед, расправил складки серо-белого балахона:

— Тетрон да Верт, как ты знаешь, я Нарит да Вари, служу Правде Творца. В твоих поступках нет Правды, нет ее и в тебе. Я своей властью отлучаю тебя от Правды!

— Что же, необходимое число орденов высказало свое решение. Не буду тянуть и я, как глава совета, — подвел итог Элдин да Люм. — Тетрон да Верт, ты предал Творца и не можешь больше служить ему. Я обвиняю тебя в сознательной измене Творцу и его Делу и предаю полной и окончательной анафеме. Да будет так. Перед лицом Творца, народа и совета орденов объявляю: Ты отлучен! Решение совета обжалованию не подлежит!

— Вы ответите за это! — Лицо диктатора перекосила гримаса. — Творец на моей стороне, ему нет дела до вашего жалкого совета. — Я еще вернусь. Приказываю — начать переход! — крикнул он прямо в камеру.

Ничего не произошло.

— Что, Тетрон, не получается? — с улыбкой произнес Элдин. — Даже священное красное поле Помощи Творца не появляется? Можешь успокоиться. Все уже закончено.

— Прервать связь! — буквально заорал Тетрон да Верт. — Перезапуск генераторов, начинаем переход снова!

— Оставить пока связь! — твердо сказал глава совета. — И не терзай зря генераторы поля, Тетрон. Они больше не заработают. Творец не помогает отлученным. Помолчи лучше. Еще одно слово — и я попрошу Творца забрать твою никчемную жизнь.

Изображение диктатора на экране словно сдулось, как проколотый шарик. Он попытался что-то сказать, но не донеслось ни звука, хотя канал связи был исправен.

— Давайте обсудим условия прекращения этой войны, — обратился к Денисову Элдин да Люм. — Мы согласны по доброй воле сдать под ваш контроль оставшийся флот и орбитальную крепость, как предварительное условие переговоров. Надо положить конец нашей вражде, как чудовищной ошибке. На Тетрона да Верта больше не обращайте внимания. Он уже никто и никакой опасности не представляет. Его корабли без работающих генераторов перехода просто консервные банки, да и их экипажи не будут подчиняться тому, кого лишил своей помощи сам Творец. Что скажете, адмирал?

— Пожалуй, я согласен, — подумав немного, кивнул Денисов. — Закончим эту войну.

Эпилог

Надо сказать, что условия мирного соглашения оказались в итоге довольно мягкими. Не потому, что люди вдруг стали симпатизировать эриданам или инопланетяне неожиданно оказались отличными переговорщиками, нет. Взаимное недоверие никуда не делось. Просто обе стороны были истощены войной до предела, и затягивать дальше с заключением мира никому не хотелось. Землянам заключенное мирное соглашение позволяло в немалой степени контролировать эридан, те же, в свою очередь, получали гарантии безопасности и мирный космос над небом родины.

На первом этапе десантники заняли эриданские базы на орбите Вариала. Орбитальные крепости, в которые успел проникнуть десант, не оказывали никакого сопротивления. Последняя эриданская база также капитулировала, не создав особых проблем. Что бы эриданские военные, входящие в орден Силы Творца ни думали про бесславную сдачу своих орбитальных крепостей давнему противнику, но Совету Воли Творца они подчинились беспрекословно. После этого большая часть земного флота отправилась домой, оставив на орбите лишь пару кораблей.

Сергею со своим экипажем пришлось еще дважды выполнять рейсы в систему Эридана, сопровождая транспорты с десантниками, учеными и оборудованием. Одним из пунктов мирного договора было предусмотрено размещение наблюдателей и следящего оборудования в нескольких точках системы Эридана, в том числе и на орбите их родного мира сроком на двадцать лет. Также наблюдатели были доставлены ко всем трем оставшимся у эридан орбитальным верфям. Земляне твердо хотели знать, что бывший противник не собирается ударить снова. Эридане такие гарантии предоставили, вплоть до переброски боевых земных кораблей вероятностными генераторами в те свои четыре колонизированные системы, куда раньше людям был закрыт доступ.

Через несколько дней после соблюдения всех необходимых процедур и обрядов Совет Воли Творца огласил по центральной эриданской инфосети свое единогласное решение. Война с землянами была названа «страшной ошибкой», идея перевоспитания человечества — ложной. Впрочем, это было даже излишним жестом — отлучение Тетрона да Верта еще раньше транслировалось в прямом эфире на всю планету.

Отдельным пунктом в мирном договоре был прописан отказ от концепции «коррекции человечества», ранее публично озвученный советом. Главы эриданских властных орденов пошли на это, а также согласились с пунктом договора, который урегулировал взаимные обиды и претензии. Хотя с этим пришлось возиться больше всего. Эридане предлагали все разрушения, причиненные войной обеим расам, считать одной огромной ошибкой, произошедшей в результате неверно истолкованной воли Творца, а стало быть, «расплатой за грехи», в которых все одинаково виноваты. Земляне же настаивали на репарациях и компенсациях как победившая сторона. Что, в свою очередь, вызывало полное неприятие у бывших врагов. «Разве мы проиграли войну? — заявляли эриданские переговорщики. — Ничего подобного, мы просто увидели ошибку в пути следования воле Всевышнего и исправили ее. И вообще, разрушения и убийства — это грех. Как можно меряться грехами и просить за них какие-то репарации?»

Однако договориться все же удалось. Люди получили ряд технологий и ресурсов, но по другой статье — как причитающиеся дары, способствующие взаимному прощению грехов. Впрочем, нельзя сказать, что эридане были этими скрытыми репарациями обчищены до нитки, их размер был немаленьким, но уж никак не грабительским. Перегибать палку земляне не хотели.

Судьба Тетрона да Верта так и осталась для людей неизвестной. Эридане его не выдали, хотя земное командование на этом настаивало, пусть и не слишком сильно. Абсолютное отречение от Творца было у эридан крайней мерой, к которой прибегали считанное количество раз за всю историю расы. Последствия его тоже были исключительными — изгнание отлученного и запрет на контакты с ним для любого последователя Творца. Бывшего диктатора доставили на Вариал и отпустили. В военной форме, со всеми регалиями и с лазерным пистолетом, но без грамма воды или еды. Где-то в середине пустыни южного континента, с тем имуществом, что было на нем в момент отлучения, как гласил закон. Если бы он каким-то образом смог оттуда выбраться, то его бы снова убрали куда-нибудь подальше, поскольку контактировать с отлученным никому из эридан было нельзя под угрозой собственного отлучения. Больше Тетрона да Верта никто никогда не видел. Во всяком случае, так сказали эридане.

Через год Сергей получил звание капитана первого ранга и стал командиром звена из четырех новых «девяток», что считалось практически потолком в его карьере. Было, правда, предложение поступить в главную академию штаба флота, чтобы по окончанию обучения продвигаться по службе дальше, с перспективой получения адмиральских чинов, но он отказался. Война закончилась, а адмиралы не летают. Становиться же бюрократом парню не хотелось. Собственного честолюбия Сергею явно не хватало, да и Таня, как ни странно, на продолжении карьеры мужа не настаивала. Может быть, потому, что была слишком занята новорожденным Сергеем Сергеевичем, а может, потому, что понимала — без света близких звезд, тесных отсеков и пресного кондиционированного воздуха звездолета Сергей долго не протянет. Некоторые остаются романтиками навсегда.

А еще у Сергея состоялся памятный разговор с Денисовым. В тот день, когда на лунной базе в «Волчьем логове» обмывали новые капитанские погоны, старый адмирал зашел поздравить капитана и даже, вопреки обыкновению, не отказался выпить с героем пару рюмок. Вот тогда, улучив момент, уже немного нетрезвый к тому времени Сергей спросил у адмирала о том, что давно занимало его мысли.

— Кирилл Кириллович, почему мы тогда уступили? — торопливо, сбивчивым голосом заговорил парень. — Нет, вы не подумайте, я не оспариваю это решение и не хочу крови, мы пролили ее достаточно. Просто в тот последний момент, когда все решалось… Тетрон да Верт был уже отлучен, его корабли были выведены из игры. Флот совета мы бы сделали, сил хватало. Причем эридане это знали… Я не говорю о том, что надо было уничтожать их планету, но ведь мы были фактически господами положения… Мы могли потребовать у эридан отдать нам все. Не только наблюдение и контроль, как сейчас, не часть ресурсов и технологий, а все что захотим, включая полный демонтаж их военного флота. Их планета того стоила. Мы в конце концов победители, мы имеем на это право! И вдруг такой мягкий мир…

Пауза, которую взял адмирал, продлилась, наверное, с полминуты. Сергей уже решил было, что ответа не будет, и успел пожалеть, что вообще начал этот разговор. Но потом, видно, что-то для себя решив, Денисов все же решился ответить.

— Не ты первый спрашиваешь, — тихо сказал он, слегка улыбнувшись. — Хотя ты, Сергей, мог бы и сам это понять. Ты знаешь, на чем работают эриданские генераторы перехода? Не знаешь. И никто не знает. Да, именно так, никто не знает, это означает, что и сами эридане не знают. После мирного договора они предоставили нам и рабочие образцы, и чертежи, и все, что мы запрашивали по этой теме. Генератор строят, проводят над ним какие-то обряды (только над ним, в отличие от другого оборудования) — и в их руках все работает. В наших то же самое оборудование — нет. У эридан ответ один: так угодно Творцу Вселенной, они в этом случае бессильны.

— То есть Бог все-таки существует? Работа их генераторов это не физический эффект, а явленная Божья воля? — удивленно перебил Денисова Сергей.

— И да и нет. Есть две теории. Одна действительно без затей объясняет эриданские вероятностные технологии вмешательством Творца. Вторая считает, что эриданская раса в целом обладает некими коллективными пси-способностями или же неосознанно способна управлять собственной ноосферой, что реализуется в работе их генераторов. И то и другое в настоящий момент недоказуемо. Но это и неважно. Важно другое — ход войны показал, что все эти вещи хорошо работают лишь тогда, когда эриданское общество едино. Иначе — грош им цена. Когда Тетрон да Верт объявил мятеж, эриданское общество раскололось на его противников и сторонников. И качество работы их вероятностных машин сразу упало. Помнишь «Марсианскую бойню»? Тогда Тетрон да Верт не смог добиться победы только потому, что синхронной атаки его кораблей не получилось — генераторы работали из рук вон плохо. Может быть, именно поэтому он так хотел добиться громкой победы или хотя бы поймать тебя живым, как причину всех бед, — чтобы показать эриданам, что Творец на его стороне и тем самым убедить эридан в том, что он действует верно. Это было необходимо ему не из мести или гордыни, а в самых практических целях — повысить боеспособность флота. Но в итоге он проиграл в общественном мнении, был отлучен, а его флот стал кучей железа. В этом и разгадка, Сергей. Если бы мы перегнули палку, начали бы проводить хладнокровный геноцид или затребовали бы себе все — эридане бы вновь мысленно объединились против нас. И тогда флот Тетрона да Верта стал бы снова боеспособен, а Земля бы погибла. На этом строятся наши надежды сейчас — эридане видят, что мы выполняем договор. Они понимают, что мы проявили добрую волю и не хотим воевать. Они крайне религиозны и при этом видели, что Творец не находится однозначно на их стороне. Поэтому сторонники войны у них никогда не будут в абсолютном большинстве, а это значит, что их флот всегда будет лишь ограниченно боеспособен против людей. А раз так — войны не будет. Но стоит людям начать агрессию — этот баланс резко сместится в их пользу. А это значит — людям становиться агрессорами себе дороже. Вот и весь сказ.

— А если предположить, что Творец все же есть? — спросил Сергей, в волнении сжав бокал.

— В таком случае Бог ясно показал, что он желает мира. Кто мы такие, чтобы идти против Его воли? — пожал плечами Денисов.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Эпилог