КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706312 томов
Объем библиотеки - 1349 Гб.
Всего авторов - 272774
Пользователей - 124657

Последние комментарии

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Дезинтегратор Немора [Артур Игнатиус Конан Дойль] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Артур Конан Дойл Дезинтегратор Немора

Впервые рассказ Артура Конан-Дойля был опубликован на русском языке в журнале «Вокруг света» № 8 за 1929 год.

Рисунки К. ЭДЕЛЬШТЕЙНА

Профессор Чэлленджер был в прескверном настроении. Голос его гудел и разносился по всему дому. Стоя у дверей профессорского кабинета, я выслушал следующий монолог:

— Нечего сказать, ошибочный звонок! Второй за сегодняшнее утро! Вы воображаете, по-видимому, что человека науки полагается отвлекать от важной работы постоянным вмешательством какого-то идиота, сидящего на другом конце телефонного провода? Я не потерплю этого! Тотчас же пошлите за управляющим вашей бездарной телефонной лавочки! Он отсутствует? Так и надо было ожидать. Я привлеку вас к суду, если это снова повторится. Ведь вынесли же обвинительный приговор поющим петухам. Это я добился их осуждения. А ваши телефоны, которые трезвонят без толку, ничуть не лучше петухов. Все обстоятельства мне ясны. Письменное извинение? Очень хорошо, я рассмотрю его. Доброго утра!

В этом месте монолога я осмелился войти в кабинет. Момент оказался весьма неблагоприятным. Я предстал перед Чэлленджером, как раз когда он повернулся от телефона. Огромная черная борода ощетинилась, внушительная грудь высоко вздымалась от негодования, высокомерные глаза уничтожали меня, а уста его изливали остатки злобы.



— Дьявольские, ленивые негодяи, зря им деньги платят! — гудел он. — Мне было слышно, как смеялись эти телефонистки, пока я излагал мою вполне справедливую жалобу. Они сговорились изводить меня. А тут еще являетесь вы, мой юный друг, чтобы завершить это злополучное утро. Разрешите спросить: вы здесь по собственному почину или же ваша редакционная рвань поручила вам проинтервьюировать меня? Как друг, вы пользуетесь особыми привилегиями, но если вы явились как журналист, я вас выставлю за дверь!

Я шарил в своем кармане, ища письмо Мак-Эрдля, но в это время в памяти Чэлленджера всплыла еще одна свежая обида. Он порылся большими волосатыми руками в наваленных на письменном столе бумагах и, наконец, извлек газетную вырезку.

— Вы были достаточно любезны, упомянув обо мне в одном из ваших недавних ночных творений, — сказал он, потрясая вырезкой, — начав один из абзацев словами:

«Профессор Дж. Чэлленджер, один из величайших современных ученых».

— Ну и что же, сэр? — спросил я.

— К чему эти одиозные определения и ограничения? Не назовете ли вы мне тех д р у г и х выдающихся людей науки, которых вы ставите н а р а в н е со мной или даже выше меня?

— Я плохо выразился. Конечно, мне следовало сказать: «Наш величайший современный ученый», — согласился я. По существу, таково было и мое искреннее мнение.

Это сразу привело профессора в хорошее настроение.

— Мой дорогой друг, не думайте, что я слишком требователен. Но человек, окруженный, как я, сварливыми и тупыми коллегами, вынужден становиться на свою собственную защиту. Самоутверждение чуждо моей натуре, но мне приходится отстаивать себя от бездарности. Присаживайтесь. Какова цель вашего посещения?

Надо было умело подойти к ней, ибо я знал, что достаточно малейшей неловкости, и лев снова зарычит.

Я вскрыл конверт.

— Можно мне, сэр, прочесть это письмо от издателя Мак-Эрдля?

— Припоминаю этого человека. Недурной образчик своей породы.

— Он, во всяком случае, глубоко восхищается вами и, нуждаясь в высококвалифицированном специалисте для расследования какого-либо вопроса, каждый раз неизменно обращается к вам.

— Что ему угодно? — Поддавшись на мою лесть, Чэлленджер напыжился, словно распустивший хвост павлин. Он уселся, положив локти на стол, сложил свои руки гориллы, выставил вперед бороду и благосклонно устремил на меня большие серые глаза.

— Я прочту вам эту записку. Вот что в ней говорится:

«Дорогой Мэлоун, пожалуйста, повидайте нашего высокоуважаемого друга профессора Чэлленджера и попросите его содействия в раскрытии следующих обстоятельств. Некий джентльмен по имени Теодор Немор, живущий в Хампстэде, утверждает, что он изобрел совершенно необычайную машину, способную разложить любой предмет, помещенный в сфере ее действия. Материя растворяется и переходит в молекулярное или атомное состояние. Путем обратного процесса ее можно собрать снова. Утверждение это кажется сумасбродным, однако есть веские доказательства тому, что оно имеет под собой и некоторые основания. По-видимому, этот человек действительно наткнулся на какое-то замечательное открытие. Мне нет надобности распространяться о том, какую революцию произведет такое изобретение в жизни человечества, ни об его огромном значении в качестве могущественного орудия войны. Страна, использующая силу, способную разложить на молекулы военный корабль или превратить хотя бы