Арсен Люпен [Сергей Адамович Колбасьев] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (24) »
3
Вышеизложенным бурным событиям предшествовали другие, непосредственно с ними связанные и довольно таинственные. Началось с того, что знакомый читателю носитель неблагозвучного прозвища Иван Посохов стал проявлять какой-то почти болезненный интерес к жизни старшей гардемаринской роты. Правда, он в ней же был командиром первого взвода, но по службе ему отнюдь не полагалось чуть ли не сплошь с утра до вечера находиться в ротных помещениях, разгуливать, заложив руки за спину, и испытующе всматриваться в лица всех встречных. Еще меньше ему полагалось далеко за полночь тенью бродить по спальням и при свете карманного фонарика читать доски над пустующими койками. И уж, конечно, совсем не следовало во время отсутствия роты на цыпочках ходить по пустому ротному залу и осторожненько заглядывать в кое-какие гардемаринские конторки. Само по себе поведение Посохова никому особо удивительным не показалось. Все знали, что его склонность к сыску, в сочетании с некоторой врожденной глупостью, и послужила причиной удаления его с флота и водворения в корпусе. Но причины этого поведения оставались совершенно непонятными. Решительно никаких происшествий за все последнее время в старшей роте не было. Жизнь протекала до смешного смирно и дисциплинированно. Даже не было случая, чтобы кто-нибудь, будучи в отпуску, в трамвае повздорил с каким-нибудь офицером. — Разыскивает, — говорили в курилке, традиционном ротном клубе, — вынюхивает. Но что именно разыскивает и вынюхивает, понять никак не могли, а потому с особым интересом следили за всеми движениями Ивана. Наконец он раскрыл свои карты, но, раскрыв их, привел всех в окончательное недоумение. Однажды, совершенно неожиданно, он остановил в картинной галерее Степана Овцына из второго отделения и спросил: — Ну, как дела? Степан, которого не только за его фамилию звали «блаженной овцой», смутился и проблеял нечто невнятное. Было уже десять часов вечера, и само присутствие гардемарина в картинной галерее, где делать ему было решительно нечего, показалось Ивану Посохову подозрительным… Смятенный вид Овцына еще больше укрепил его подозрение, а потому он ласково взял его под руку: — Гуляете? — Так точно, — ответил Степа и после некоторого колебания добавил: Господин старший лейтенант. — Отлично! Отлично! — обрадовался Посохов. — Здесь нас окружают такие превосходные произведения искусства. Слушайте, — и в порыве нежности даже сжал Степину руку, — я сам поклонник всего прекрасного и, когда был молод, тоже мечтал что-либо создать. — Есть, — нерешительно согласился Степа. — Ну вот, вы меня понимаете. Видно, и в вас горит священный огонь. Говорят, вы литературой увлекаетесь. Верно это? На свою беду, Степа писал очень сентиментальные и очень плохие стихи. Как-то раз в этом был уличен и поднят на смех, и с тех пор свою слабость тщательно скрывал. Как и следовало ожидать, он густо покраснел и сразу же отрекся от своей музы: — Никак нет, не увлекаюсь. Посохов покачал головой, что-то изрек о ложной стыдливости и, доведя Степу до дверей роты, с ним распрощался. А потом вынул из кармана книжечку в красном сафьяновом переплете, записал в ней фамилию «Овцын» и поставил два восклицательных знака. И с этого вечера Иван Посохов- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (24) »
Последние комментарии
5 часов 5 минут назад
5 часов 18 минут назад
5 часов 52 минут назад
6 часов 24 минут назад
21 часов 54 минут назад
22 часов 3 минут назад