Как Скандинавия и Финляндия единым полуостровом стали [Сакариас Топелиус] (fb2) читать постранично

Сакариас Топелиус Как Скандинавия и Финляндия единым полуостровом стали

Бывал ли ты когда-нибудь на Счастливом острове? Видел ли далеко-далеко в море цветущий берег? Ни бури, ни пены, ни морского прибоя, одно лишь самое голубое в мире небо да самая зеленая на свете страна! Здесь хотел бы я жить, здесь хотел бы построить красного цвета домик да пришвартовать в заливе белого цвета лодку со светло-голубым парусом. Чудесно было бы жить там и умереть вместе со своим сердечным другом!

Но я никогда не попаду на этот остров — ведь так долго плыть в голубую даль. Я гребу и гребу без конца, но до Счастливого острова всегда бесконечно далеко.

Я знаю сказку о Счастливом острове. Эту сказку слышали от своих дедушек обе мои бабушки — по отцу и по матери — когда были совсем маленькими, а во времена моего детства они были уж так стары, так стары! Кое-кому сказка о Счастливом острове напоминает сказку об Унде Марине и принце Флурио^[1], только там у них совсем другие имена. Не знаю, правда лиэто? Не берусь судить и не ставлю точку. Но сказка звучит так:

Счастливый остров звался Скандиа и лежал в Северном море меж Атлантическим океаном на западе и большим Азиатским материком на востоке. Финское название того острова — Суоменсаари, что значит остров Финляндии. Остров и Азию разделял широкий пролив. У короля Азии был сын по имени Деллинг — Утренний Свет, а у короля океана — дочь по имени Атланта — Заря Вечерняя. Когда они были еще детьми, оба короля подарили им Счастливый остров, чтобы малыши безмятежно играли там с ракушками и бабочками. Деллинг и Атланта — Утренний Свет и Вечерняя Заря — встречались на Счастливом острове во все времена года, поэтому остров и был таким счастливым!

А далеко-далеко на айсберге у самого Северного полюса жили две колдуньи — Черная Вала и Белая Вала. Черная Вала видела, как дети играют на Счастливом острове, и затаила зависть в глубине своего черного сердца. «Почему этим детям выпало такое счастье? Почему они играют с ракушками и бабочками, когда мы мерзнем на айсберге?» И Черная Вала — завистливая и ревнивая, — дуя изо всех сил, наслала мрак и холод на Счастливый остров, чтобы и он превратился в айсберг. Но ей не удалось набрать столько воздуха в свои черные легкие, чтобы навечно сдуть с острова лето; и злодеяние ее удалось только наполовину. На шесть месяцев в году насылала она зиму, а остальные шесть месяцев поделила между весной, летом и осенью.

— Что ты наделала? — огорченно и печально спросила ее Белая Вала. —

Эти двое детей будут теперь вечно искать друг друга. На три месяца они совсем утратят друг друга во мраке; шесть месяцев будут они видеть лишь, как краешки их красных одежд мелькают в облаках, но так и останутся недостижимы друг для друга. Атланта создана для Деллинга, а он — для нее. И всего лишь три месяца в году будутони встречаться, как и прежде, играть на Счастливом острове с ракушками и бабочками.

— Да, — со свойственной ей ледяной улыбкой ответствовала Черная Вала. — Почему я должна на этом остановиться? Я бы хотела дуть так, чтобы все вокруг погрузилось во мрак; тогда дети круглый год играли бы в прятки друг с другом.

Белая Вала сочла подобное желание жестоким и, стремясь утешить детей, спела свою новую песню вместе со всеми журчащими волнами и свистящими ветрами. И поплыла, и полетела ее песня к Счастливому острову:

«Наш остров — прекраснейший из островов на широких просторах Божьей земли, однако тоска его долга, а счастье — кратко, но любовь его чиста, как белейший из снегов, а остров наш — остров счастливых детей».

Черная Вала услыхала, как песня Белой Валы пляшет по волнам у всех берегов, и, слушая ее целую тысячу лет, сочла песню, в конце концов, старомодной. Взяла она тогда на себя труд навестить своего отца, старого великана, что обитал в недрах земли, того, кого шведы и норвежцы величают Фюрнютер^[2], а финны — Вироканнас. Пожаловалась ему Черная Вала, что волны и ветер поют свою гадкую песню, что лишает ее ночного покоя на айсберге! Такую надоевшую всем песню о счастливых детях.

— Что такое «счастливые дети?» — пробормотал в свою замшелую бороду великан.

Со дня Сотворения мира ему о детях никогда слышать не доводилось.

— Детьми, — ответила Черная Вала, — называют своего рода мелких лягушат, что постоянно путаются у взрослых под ногами. А теперь две такие твари прыгают там, на Счастливом острове.

— Прогони их прочь оттуда! — посоветовал великан.

— Не могу, батюшка, ведь остров-то им подарен!

— Сурт^[3]! — заорал великан.

Сурт явился на зов. Это был старший сын великана, Князь Огня, кузнец, державший свой горн в кратере вулкана.

— Ступай и взорви на куски Счастливый остров! Твоя сестрица Вала не ведает ночью покоя из-за каких-то глупых песен, что доносятся оттуда.

Сурт ушел и раскурил под Счастливым островом