Воспоминания о новой стране [Туве Марика Янссон] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Воспоминания о новой стране (пер. Нина Константиновна Белякова) (а.с. Игрушечный дом -1) (и.с. Гербарий) 94 Кб, 13с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Туве Марика Янссон
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
тебя не видели!
Юханна не ответила, она словно окаменела. Сири никогда прежде не выказывала ей свою ненависть. Как страшно было ей слушать этот невольно вырвавшийся поток неосторожных слов, для Юханны это было все равно что удар ниже пояса. Она ничего не ответила. Сири стояла, уставясь в пол, а потом вдруг бросилась к дверям.
— Надень пальто, — сказала Юханна, — на улице еще холодно.
Почти каждый вечер Сири приходила поздно и тут же молча, с недовольным видом ложилась в постель. — А на каком языке вы разговариваете? — спросила ее Майла. — На американском? — Ясное дело. На каком же еще? — Так ведь ты этого языка почти не знаешь. — Да и он не знает. С того самого утра Сири ни разу не произнесла имени Лючио. Юханна решила, что таким способом Сири решила наказать ее. — А чем он занимается? — спросила Юханна. — Разным. Помогает своему брату. — А что делает его брат? — Не знаю точно. Занят каким-то бизнесом. — Бизнесом? — повторила Юханна, — Разве ты не помнишь, что наш отец говорил о тех, кто занимается бизнесом? И как с ним обошлись эти бизнесмены? Тебе следовало бы понять, что тот, кто не осмеливается говорить о своей работе, вовсе не гордится тем, что он делает. — А ты гордишься? — вспылила Сири. — Горжусь, мне своей работы стыдиться не приходится. Лицо Юханны медленно залила краска. Она посмотрела на сестру и сказала: — Я знаю, что покраснела, но это румянец стыда не за меня, а за тебя. Я не написала отцу про твое замужество, думаю, ему лучше об этом не знать. Если хочешь, напиши сама, только сначала покажи мне письмо, чтобы я исправила ошибки. А как увидишь итальянца, спроси у него, каким бизнесом он занимается, а не то я сама узнаю. Юханна не знала, где живет Лючио Марандино, но это ее не остановило. Она пошла в паспортное бюро итальянцев. С помощью словаря, который она захватила с собой, ей удалось понять, что он разнорабочий. В день получки денег у Сири не оказалось, и она не смогла внести свою долю на расходы по хозяйству. — А что ты себе купила? — спросила Юханна. — И питалась ты дома. Я знаю, что ты отдала ему все жалованье. Он ничего не зарабатывает. Когда же у него будут деньги? — На следующей неделе, — ответила Сири, — у них будет какое-то важное дело.
Неделю спустя Сири принесла домой новые чулки, красное платье и бусы, явно не из стекляшек. Сири так радовалась подаркам, что Юханна промолчала, не стала ничего спрашивать. Если итальянец получил хорошее место и честно заработал эти деньги, она сама должна рассказать об этом сестрам. Но на следующий день Юханна понесла ожерелье в ювелирную лавку и спросила, сколько оно может стоить. Человек за прилавком ушел с ожерельем в другую комнату, а когда вернулся, обошелся с Юханной дерзко, спросил, откуда оно у нее. — Не ваше дело. Я только хочу знать, сколько оно стоит. — Оно досталось вам по наследству? — Я не понимаю вас. Оно настоящее? — Камни настоящие. Вы хотите продать его? — Нет, просто хочу узнать их цену. Он пожал плечами и сказал, что за оценку ей придется заплатить. Она не поняла его, положила ожерелье в сумку и ушла. Однако она видела, что он отнесся к ней подозрительно, а держа в руках ожерелье Сири, смотрел на него с большим почтением. Стало быть, на их голову свалилась беда. На работе она целый день думала об этом ожерелье. Ее одолевали смутные мысли об алмазах и бриллиантах. Она не решилась сказать Сири, что ее итальянец — вор и что она носит на шее целое состояние. Она не могла продать ожерелье, чтобы облегчить их жизнь, у нее просто не было выхода. А молчать — это все равно что врать. Потом для Лючио Марандино настали черные дни. Жалованье Сири улетучилось, и Юханна была вынуждена тратить свои сбережения. Об итальянце они больше не говорили. Для Сири их дом стал местом, где она ела и спала. Теперь она все время ходила хмурая. Выходя из дома по вечерам, она надевала ожерелье. Но в один прекрасный день оно исчезло. Юханна сразу же это заметила. Сири и Майла ей ничего не рассказали, но она перерыла их ящики. Вещи могут многое рассказать о людях. Ожерелья она не нашла. Стало быть, итальянец забрал свой подарок и продал его. Если бы Сири потеряла его, она вела бы себя иначе, а сейчас она делала вид, будто ничего не случилось. — Майла, она говорила тебе что-нибудь про ожерелье? — спросила Юханна. — Ничего не говорила. — Вы что, вовсе не разговариваете друг с другом? О чем вы говорите, когда меня нет дома? — Да ни о чем не говорим. Юханна в сердцах закричала: — Что ты пялишь глаза, как корова безмозглая? Чего вы от меня хотите? Чем недовольны? — Чего ты разоралась? Я не знаю, с чего ты на меня взъелась. Им стало нелегко жить вместе. Иногда Юханне приходило в голову, что она могла бы лучше заботиться о сестрах, сделать их счастливее, но не знала, как должна была бы для этого поступить. Дома, в Финляндии, можно было пойти на горушку или в лес, погоревать, а после вернуться домой.
Почти каждый вечер Сири приходила поздно и тут же молча, с недовольным видом ложилась в постель. — А на каком языке вы разговариваете? — спросила ее Майла. — На американском? — Ясное дело. На каком же еще? — Так ведь ты этого языка почти не знаешь. — Да и он не знает. С того самого утра Сири ни разу не произнесла имени Лючио. Юханна решила, что таким способом Сири решила наказать ее. — А чем он занимается? — спросила Юханна. — Разным. Помогает своему брату. — А что делает его брат? — Не знаю точно. Занят каким-то бизнесом. — Бизнесом? — повторила Юханна, — Разве ты не помнишь, что наш отец говорил о тех, кто занимается бизнесом? И как с ним обошлись эти бизнесмены? Тебе следовало бы понять, что тот, кто не осмеливается говорить о своей работе, вовсе не гордится тем, что он делает. — А ты гордишься? — вспылила Сири. — Горжусь, мне своей работы стыдиться не приходится. Лицо Юханны медленно залила краска. Она посмотрела на сестру и сказала: — Я знаю, что покраснела, но это румянец стыда не за меня, а за тебя. Я не написала отцу про твое замужество, думаю, ему лучше об этом не знать. Если хочешь, напиши сама, только сначала покажи мне письмо, чтобы я исправила ошибки. А как увидишь итальянца, спроси у него, каким бизнесом он занимается, а не то я сама узнаю. Юханна не знала, где живет Лючио Марандино, но это ее не остановило. Она пошла в паспортное бюро итальянцев. С помощью словаря, который она захватила с собой, ей удалось понять, что он разнорабочий. В день получки денег у Сири не оказалось, и она не смогла внести свою долю на расходы по хозяйству. — А что ты себе купила? — спросила Юханна. — И питалась ты дома. Я знаю, что ты отдала ему все жалованье. Он ничего не зарабатывает. Когда же у него будут деньги? — На следующей неделе, — ответила Сири, — у них будет какое-то важное дело.
Неделю спустя Сири принесла домой новые чулки, красное платье и бусы, явно не из стекляшек. Сири так радовалась подаркам, что Юханна промолчала, не стала ничего спрашивать. Если итальянец получил хорошее место и честно заработал эти деньги, она сама должна рассказать об этом сестрам. Но на следующий день Юханна понесла ожерелье в ювелирную лавку и спросила, сколько оно может стоить. Человек за прилавком ушел с ожерельем в другую комнату, а когда вернулся, обошелся с Юханной дерзко, спросил, откуда оно у нее. — Не ваше дело. Я только хочу знать, сколько оно стоит. — Оно досталось вам по наследству? — Я не понимаю вас. Оно настоящее? — Камни настоящие. Вы хотите продать его? — Нет, просто хочу узнать их цену. Он пожал плечами и сказал, что за оценку ей придется заплатить. Она не поняла его, положила ожерелье в сумку и ушла. Однако она видела, что он отнесся к ней подозрительно, а держа в руках ожерелье Сири, смотрел на него с большим почтением. Стало быть, на их голову свалилась беда. На работе она целый день думала об этом ожерелье. Ее одолевали смутные мысли об алмазах и бриллиантах. Она не решилась сказать Сири, что ее итальянец — вор и что она носит на шее целое состояние. Она не могла продать ожерелье, чтобы облегчить их жизнь, у нее просто не было выхода. А молчать — это все равно что врать. Потом для Лючио Марандино настали черные дни. Жалованье Сири улетучилось, и Юханна была вынуждена тратить свои сбережения. Об итальянце они больше не говорили. Для Сири их дом стал местом, где она ела и спала. Теперь она все время ходила хмурая. Выходя из дома по вечерам, она надевала ожерелье. Но в один прекрасный день оно исчезло. Юханна сразу же это заметила. Сири и Майла ей ничего не рассказали, но она перерыла их ящики. Вещи могут многое рассказать о людях. Ожерелья она не нашла. Стало быть, итальянец забрал свой подарок и продал его. Если бы Сири потеряла его, она вела бы себя иначе, а сейчас она делала вид, будто ничего не случилось. — Майла, она говорила тебе что-нибудь про ожерелье? — спросила Юханна. — Ничего не говорила. — Вы что, вовсе не разговариваете друг с другом? О чем вы говорите, когда меня нет дома? — Да ни о чем не говорим. Юханна в сердцах закричала: — Что ты пялишь глаза, как корова безмозглая? Чего вы от меня хотите? Чем недовольны? — Чего ты разоралась? Я не знаю, с чего ты на меня взъелась. Им стало нелегко жить вместе. Иногда Юханне приходило в голову, что она могла бы лучше заботиться о сестрах, сделать их счастливее, но не знала, как должна была бы для этого поступить. Дома, в Финляндии, можно было пойти на горушку или в лес, погоревать, а после вернуться домой.
Последние комментарии
1 час 49 минут назад
5 часов 57 минут назад
6 часов 14 минут назад
6 часов 35 минут назад
9 часов 17 минут назад
16 часов 40 минут назад