Новый мир, 2004 № 07 [Николай Михайлович Кононов] (fb2) читать постранично
- Новый мир, 2004 № 07 (и.с. Журнал «Новый мир») 1.48 Мб, 423с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Николай Михайлович Кононов - Олег Игоревич Ларин - Алексей Смирнов - Ирина Васильевна Василькова - Андрей Борисович Зубов
Данный материал (книга) создан автором(-ами) «Андрей Борисович Зубов» выполняющим(-и) функции иностранного агента. Возрастное ограничение 18+
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (162) »
Акустика дальнего шторма
Василькова Ирина Васильевна родилась в Люберцах. Выпускница Литературного института им А. М. Горького. Преподаватель литературы в московской Пироговской школе. Выпустила три сборника лирики. Постоянный автор “Нового мира”. * * * Не твоя ли душа, птичкой кирпичногрудой из травы посвистывая, дразнит лукавым оком? Тяжелеет август, соседи гремят посудой, с кухонь дачных тянет горячим яблочным соком. Я плохой садовник, мама, — дичают твои аллеи, ветви путаются — загустенье и запустенье. Эту срезать и ту пора бы, да нет — жалею корявую, полумертвую — вдруг растенье весной очнется, свирепым нальется медом, набрякнет цветами, ягодами, нагонит сладость, оплетется пчел ликующим хороводом, а мне — и радость. Твоей бы решимости, мама, — секатор на изготовку, вырезать лишнее — все на золу сгодится! Но всех приголублю — дохлый укроп, морковку, а сад в упадке — даже яблоко не родится. Не смотри так пристально, кирпичногрудая птица, — крестиком на воротах свою оставляю метку, чтобы Тот, Кому садом земным придется распорядиться, пожалел меня, как жалеют сухую ветку. * * * 1 В разветвленном пространстве живучек, хвощей, плющей не таким линейным видится ход вещей — эликсиром жизни, бьющим из глубины, их воздушные плети, ползучие корни полным-полны. Отгулял мороз, опалив ветки сухим огнем, — выжег розовые кусты, прихватил яблони, но и в нем не нашлось управы на мелкий и цепкий сброд — свищет шквал живой сквозь запущенный огород. Сорнячок никчемный, ничейный, сам себе голова — голубым накрапом тронутая трава, примитив, наив, простодушный пустой глазок — но насосы стеблей качают подземный сок, но канатные мышцы вьются, напряжены, — в них гудит и бесится жадный угар весны. Никакого профиту с цепкости этих жил — ни стручка, ни яблочка — один только чистый пыл, закругленная длительность, чудный круговорот, где на месте время стоит, не сбавляя ход, и цветочные стрелки выбрасывает на ходу… 2 Помнишь дурочку Герду в таком волшебном саду? Там вовне, за оградой, — сырость, старость, зима, а внутри — веселая флора, зеленая кутерьма. Нет, бежит на север, спасать дружка от холодных чар! Я же — вектор обратный, ибо мир так фатально стар, что слукавит запросто, любезно укажет путь, но не даст никому, никого, никуда вернуть… Пусть холодная плоть его тянет последний срок — расступись у ног, изумрудной крови поток, подхватите меня — барвинок, вьюнок, бобы, я приму ваш вызов, свирепый азарт борьбы нежных тел со временем, страстную наготу и в суглинки оврагов ползучей травой врасту. * * * Нырну, утону — и никаких оваций! — пробью поверхностное натяжение, уйду под воду и в иных измерениях буду запросто обживаться, по-свойски подмигивая любопытствующему народу. Верткие рыбы, желтые, как синицы, обступят меня, лупоглазые, — о’кей, ребятки! Глупые осьминоги скосят любезные лица ко мне — мерси, соседи, но я в порядке! Я в полном порядке — меня не достанет буря, я сольюсь с придонным песком и сосущим илом, я найду себя в новой плоти и в новой шкуре — не в том обличье унылом, в котором столько лет провела у моря, честно заслуженных радостей ожидая, — и уже не жду, а в новом лучусь просторе, змея подводная — новая, гибкая, молодая. * * * Татьяне Бек. Этот нордический твой прищур, злой и прямой, как удар поддых, не соблазняет небесных дур, резвых цесарочек молодых. Но зазвучишь как эсхилов хор — странница с выпрямленной спиной — ты для природных своих сестер, честно приперченных сединой. Кудри и копья — стальной отлив, возраст свободы, лихая смесь. Из-под спартанских твоих олив ужас могучий гремит, как жесть. Шквалом озоновым вздернут пух — морок словесный, узор пустой, — и, замирая, ликую вслух над шлемоблещущей красотой. Феодосия Черные водоросли распластываются по дну, напряженно ловя акустику дальнего шторма. Барражирует ласточка, брюхом брея волну, на морскую прогулку решившись в поисках корма. Над вскипающей памятью туча встает стеной, обломки кораблекрушения за спиной, не взлетай, подруга, останься, побудь со мной — эти медные пряди заслоняют вспухающий- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (162) »
Последние комментарии
2 часов 45 минут назад
2 часов 53 минут назад
9 часов 6 минут назад
9 часов 9 минут назад
9 часов 20 минут назад
9 часов 26 минут назад