А вы не верили [Светлана Владимировна Ягупова] (fb2) читать постранично

Ягупова Светлана А вы не верили

Светлана Ягупова

А вы не верили...

Открытие Рады Севернюк было прямым следствием того далекого дня, когда детсадовской малышкой в коротком сарафанчике она тайком от воспитательницы убежала в городской парк, который всегда казался ей лесом из старинных сказок. Мягкую тишину оберегали толстостволые каштаны и платаны, и сердце обмирало в ожидании: вдруг вон из-за того дерева выйдет олень с золотыми рогами или из-за кустов боярышника выскочит пушистохвостая лисица. Намеренно обманывала она чувства, воображая, что идет не по ухоженной аллее, а дремучими лесными тропами. Обходя аккуратные газоны, забиралась в отдаленные уголки парка, сбрасывала сандалеты и с древним, первобытным упоением бегала по траве.

Старичка с бородкой-облачком она увидела неподалеку от вековой секвойи, где двадцатитрехлетние каждое воскресенье давали Клятву Предкам. Он смешно ползал на коленях в траве с биоскопом в руках, чуть ли не касаясь бородкой земли.

Она подбежала к старичку и присела рядом, пытаясь рассмотреть, что он там ищет в траве.

Старичок оторвал глаза от биоскопа и обернулся к ней.

- Какой прекрасный шмель! - сказал он глуховатым, будто из-под земли, голосом, наводя на нее окуляры. - Нет, пожалуй, это не шмель, а голубая стрекоза. Но как она залетела сюда? Ведь до августа еще далеко.

Шутка понравилась. Она вскочила и, оттянув юбочку голубого сарафана, закружилась напевая: "Стрекоза! Стрекоза!" Еще один поворот, и - стоп! опять присела возле деда.

- А что ты ищешь?

- Вчерашний день, - усмехнулся он, блеснув синевой неожиданно ярких глаз. И как бы прислушиваясь к собственным словам, повторил: - Да-да, именно вчерашний день.

Пыхтя в бородку-облачко, он встал и положил руку на ее плечо:

- Ты и не представляешь, какой мир затерян в этой траве. Нынче все ходят с поднятой головой, все смотрят на звезды, а что под ногами, не ведают. А между тем... Взгляни-ка! - Он протянул ей биоскоп.

Похожий одновременно на бинокль и фотоаппарат с двумя объективами, биоскоп тяжело оттягивал руки. Все же она заглянула в его стекла, но увидела лишь размытый зеленый туман. Старичок прикрепил аппарат ремешком к ее шее, покрутил стекла объективов, наводя резкость, и она замерла при виде развернувшейся перед глазами картины. Трава превратилась в крупнолистные деревья, застывшие среди гор и валунов. Огромные крылатые существа с длинными усами и мохнатыми лапами сидели, покачиваясь, на ворсистых стволах, увенчанных сиреневыми, белыми, желтыми солнцами. Прямо из-под земли, изгибаясь, вылез коричнево-красный змей, в котором отдаленно можно было узнать обычного дождевого червя. Ошеломленно рассматривала она этот диковинный мир, и вдруг радостный возглас вырвался из груди: гигантская, с радужными крыльями птица-бабочка села на фиолетовое солнце и мелко завибрировала в радостном танце.

- Я так и знал, - сказал старичок, услышав девочкин восторг, и предложил: - Идем к пруду, там и вовсе сказочно.

Он поднял с травы портфель, и они пошли туда, где в воде полоскалась ива. По раздвоенному корявому стволу вскарабкались на ветки, висевшие прямо над водой, и уселись поудобней. Жизнь пруда открылась сразу в трех слоях. По его поверхности, затянутой ковром пышных ярко-зеленых цветов так выглядела в биоскоп обычная ряска, - прыгали длинноногие чудовища, в которых совсем нельзя было узнать обычных водомерок. Сотни личинок и куколок плавали в воде белыми и желтыми сундуками, коробочками, бревнышками. Солидным пароходом маневрировал между ними жук-плавунец. Сквозь полынью в зеленых цветах просматривался подводный мир с длинными стеблями и густыми кронами водяных растений, облепленных раковинами моллюсков. Огромной скоростной подлодкой пронеслась сквозь дебри водяного леса серая рыбина и скрылась в зарослях. На каждом сантиметре роились, копошились членистоногие, усатые, хвостатые, червеобразные, бесцветно-студенистые и мягко окрашенные существа. Тритон и лягушка, попадая в объективы, казались инопланетянами.

- И все это память Земли, - выдохнул старичок ей в ухо.

- Как это? - не поняла она.

- Память, - повторил он. - Записанная, закодированная в миллионах живых существ. Своего рода Книга Земли, прочесть которую удастся лишь очень талантливому и терпеливому человеку. Но если эти письмена будут разгаданы, мы сделаем еще один шаг навстречу Предкам.

Он хотел сказать что-то еще, но спохватился - ведь перед ним шестилетняя кроха... Она же, замирая, слушала его речь, и память прочно фиксировала сказанное, чтобы вернуть все это, когда она подрастет. Старичок погладил ее по голове, слез с дерева и, как полагается волшебникам, исчез, растворился в зарослях сирени.

Сколько она потом ни прибегала сюда, больше его не встретила. С тех пор зажила в ней мечта расшифровать Книгу Земли, и она не раз спрашивала у родителей, где можно этому научиться. Ее уверяли, что старичок говорил образно, вероятно, имея в виду биологию, ботанику или терралогию, изучающую живую