Путь ложных солнц [Джек Лондон] (fb2) читать постранично
- Путь ложных солнц (пер. Евгений Львович Ланн) (а.с. Любовь к жизни -7) 225 Кб, 22с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Джек Лондон
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Джек Лондон ПУТЬ ЛОЖНЫХ СОЛНЦ
Ситка Чарли курил и глядел задумчиво на иллюстрацию, вырезанную из «Полицейской газеты» и прикрепленную к стене. В течение получаса разглядывал он картину, и в течение всего этого получаса я незаметно за ним наблюдал. Что-то происходило в его уме, и я знал, что во всяком случае его мысли заслуживают интереса. Он жил деятельной жизнью и видел многое на своем веку. Он совершил самое большое чудо — отказался от собственного народа и, насколько это вообще возможно для индейца, обратился, по всему своему складу, в белого человека. Сам он, повествуя об этой перемене, говорил, что сел у наших огней и сделался одним из наших. Он никогда не учился читать и писать, но обладал обильным запасом слов. Еще более замечательной была точность, с какой он воспринял взгляды белых людей и отношение их ко всем вещам. Мы напали на эту покинутую хижину после дня тяжелого пути. Собаки были накормлены; обеденная посуда вымыта; постели приготовлены. Мы наслаждались тем приятным часом, который наступает на аляскинском пути ежедневно, но лишь раз в течение дня. Это час, когда усталый путник, перед тем как улечься, выкуривает свою вечернюю трубку. Кто-то из прежних обитателей хижины украсил ее стены иллюстрациями, вырезанными из журналов и газет. Эти-то картины и привлекли внимание Ситки Чарли с момента нашего прихода, два часа назад. Он напряженно изучал их, переходя от одной к другой и снова возвращаясь к прежним. Лицо его было озадачено. — Ну? — прервал я наконец молчание. Он вынул трубку изо рта и сказал просто: — Я не понимаю. Затем снова закурил и снова вынул трубку, чтобы указать ею на картину из «Полицейской газеты». — Это картина… что она значит? Я не понимаю. Я посмотрел на рисунок. Человек с преувеличенно злым лицом падал навзничь на пол, прижимая руку театральным жестом к сердцу. Над ним, с лицом не то падшего ангела, не то Адониса[1], стоял другой человек с дымящимся после выстрела револьвером в руке. — Один человек убивает другого, — ответил я, чувствуя, что и я разделяю его недоумение и нуждаюсь в объяснении. — Почему? — спросил Ситка Чарли. — Я не знаю, — признался я. — В этой картине только конец, — сказал он. — Она не имеет начала. — Это — жизнь, — сказал я. — Жизнь имеет начало, — возразил он. Я не знал, что сказать. В это время его глаза остановились на соседней иллюстрации. Это была репродукция чьей-то картины «Леда и Лебедь»[2]. — Это картина, — сказал он, — не имеет ни начала, ни конца. Я не понимаю картины. — Посмотри на ту картину, — сказал я, показывая на третий рисунок. — Она имеет смысл. Скажи же мне, что она означает. Он несколько минут изучал рисунок. — Маленькая девочка больна, — сказал он наконец. — На нее смотрит доктор. Они всю ночь не ложились, смотри, в лампе нет масла, первые лучи утреннего света входят в окно. Это очень опасная болезнь; может быть, она умрет. Поэтому доктор смотрит так сурово. Это ее мать. Это очень опасная болезнь, потому что голова матери лежит на столе и она плачет. — Как ты знаешь, что она плачет? — прервал я его. — Ты не видишь ее лица. Может быть, она спит. Ситка взглянул на меня, словно внезапно удивившись, а затем внимательно посмотрел на картину. Очевидно было, что он не обдумал своего впечатления. — Может быть, она спит, — повторил он. Он внимательно изучал изображение. — Нет, она не спит. Плечи показывают, что она не спит. Я видел плечи плачущей женщины. Мать плачет. Это очень опасная болезнь. — И ты понимаешь картину? — воскликнул я. Он покачал головой и спросил: — Маленькая девочка — она умрет? В свою очередь я молчал. — Умрет она? — повторил он. — Ты — художник. Может быть, знаешь. — Нет, я не знаю, — признался я. — Это — не жизнь, — категорически заявил он. — В жизни девочка умрет или выздоровеет. В жизни что-нибудь случится. На картине ничего не случится. Нет, я не понимаю картины. Он был явно разочарован. Он хотел понять все, что понимают белые люди, и здесь — в этом вопросе — это ему не удавалось. Я чувствовал вместе с тем, что в его вопросах был вызов. Он хотел во что бы то ни стало заставить меня разъяснить ему мудрость картины. Нужно сказать, что у него были поразительные способности мыслить образами. Он видел жизнь в образах, чувствовал ее в образах, обобщал посредством образов. Но он не понимал образов, выраженных при помощи красок и линий другими людьми. — Картина — кусок жизни, — сказал я. — Мы рисуем жизнь так, как ее видим. Представь себе, Чарли, что ты идешь по тропе. Ночь. Ты видишь хижину. Окно освещено. Ты смотришь в окно в течение одной или нескольких секунд, ты видишь что-то и затем продолжаешь путь. Быть может, ты увидел человека, который писал письмо. Ты видел что-то, не имевшее ни начала, ни конца. Ничего не случилось. И все же ты видел кусок жизни. Ты запомнил его. Этот кусок- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
5 часов 8 минут назад
5 часов 17 минут назад
11 часов 29 минут назад
11 часов 33 минут назад
11 часов 43 минут назад
11 часов 49 минут назад