Бахчи-Эль [Михаил Павлович Коршунов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (15) »
Михаил Коршунов Бахчи-Эль
Повесть
1
Вечерело. Погасла жара. Вдоль заборов и у ворот резче очертились тени. Острым закатным бликом заострился крест на церквушке возле кладбища. Минька отправился к большому гранитному камню у пекарни Толоровых встречать с завода своего дядьку Бориса. А Минькин дружок, Вася, — по-уличному Ватя — ушел за козой, которую пригонят со стадом с пастбища. До революции пекарня принадлежала туркам Толоровым, и с тех пор в Симферополе за ней сохранилось это название. С близких холмов Цыплячьих Горок, где были церковь и кладбище, доносился запах цветов лаванды. Лаванду недавно начали разводить на опытных участках для производства духов, мыла и пудры. Рядом с лавандой была плантация чайной розы. Но запаха роз на Бахчи-Эли не слышно: его забивает более пахучая лаванда. На камне сидеть тепло. За день его нагрело солнце. К калиткам хозяйки вынесли легкие гнутые стульца, похрустывают присушенными на сковородах тыквенными семечками, поджидают мужей и сыновей с завода и парфюмерной фабрики. Голубятники гоняют перед сном голубей, и голуби летают высоко в солнечном закате. Во дворах тлеют на древесном угле мангалки, сделанные из прохудившихся ведер. Подогревают обеды в семейных кастрюлях, таких огромных, что, как говорится, через них и собака не перескочит. К камню подошли ребята. Кеца — низенький, с плотной шеей, с мигающими жуликоватыми глазами, и Гопляк — ленивый, глаза щелками, мягкие широкие губы. Ребята принесли бараньи косточки-ошики со свинцовыми дробинками, вклепанными для тяжести. — Ишь ты, — проговорил Кеца, не разжимая зубов. — Казачок урюпинский. Когда приехал? — Сегодня. — Отец твой и в Урюпинске в начальниках ходит? — Ходит. А тебе что? — Минька никогда и ни в чем не доверял Кеце. — Мне ничего. Гопляк безразличным голосом сказал: — Здорово! — Здравствуй, — ответил Минька и попросил: — Запиши к себе в бригаду, Гопляк. — Тоже на розе захотел подработать? — спросил Кеца. — Ну, захотел. — Ватя сагитировал? — Ну, Ватя. — Приходи завтра утром, запишу, — сказал Гопляк. Кеца и Гопляк уселись подле Миньки, начали игру. — Быр! — Икки! — Быр! — Икки! — подкидывали они косточки и считали очки. Гопляк предложил и Миньке принять участие в игре. Минька согласился. За проигрыш били «горячие»: заголяли рукав рубашки и шлепали двумя пальцами по руке. Проиграл Гопляк. Минька отмерил ему свои пять горячих. Кеца каждый раз, перед тем как ударить, слюнявил пальцы и бил с оттяжкой. Гопляк молчал, только губы вздрагивали. Приплелся Ватя с козой. — На старенького возьмете? — Какой долгоносик выискался! — сказал Кеца. — Хватит, Миньку взяли. Валяй на новенького. Ватя был в мятых, вздутых на коленях штанах и в калошах на босу ногу. Потоптался, подумал и решился. Гопляк, как пострадавший, отстукал Вате пять ударов, после чего Ватя подышал на руку и присоединился к играющим. Ребята сели, подобрав под себя ноги, и сдвинулись в кружок. Когда подбрасывали косточки, все совались головами. — Быр! — Икки! В пекарне шипела нефть в печах, бряцали чугунные створки. Ухала квашня, опрокидываясь на железный противень. В окнах, запыленных мукой, полыхали багряные отсветы, передвигались силуэты пекарей в нахлобученных колпаках. Коза дергала Ватю зубами за воротник рубашки: «Мэ-э!..» Ватя щелкал козу между рогами, но коза не отставала и звала домой. Ватя снял калошину и стукнул калошиной козу по морде. Коза в ответ боднула Ватю. Он едва не слетел с камня вместе с Гопляком. — Ах ты, мэмэкало! — закричал обиженный Ватя. — Вот найду дрын и тебе рога обломаю! Успокоили козу, успокоили Ватю, игра возобновилась. Ватя набрал меньше всех очков. Вскочил и, теряя калоши, помчался прочь. За ним, вскидывая копытами, помчалась коза. А за козой помчались Кеца и Гопляк, желая во что бы то ни стало расплатиться с Ватей. Минька остался один. Вспомнил Курлат-Саккала и сегодняшние слова Вати о том, что Курлат-Саккал объявился в Симферополе. Может, наблюдает за Минькой, выслеживает, отомстить хочет? Уехать, что ли, обратно в Урюпинск, домой к отцу? Но Борис всегда защитит Миньку! Случилось это давно, когда Миньке было четыре года. Отец работал на Бахчи-Эли начальником оружейного склада. В Симферополе скрывалась шайка белобандитов, под названием «Бубновые валеты»: они убивали большевиков и комсомольцев. Рядом оставляли игральную карту — бубнового валета. Руководил шайкой Курлат-Саккал, в прошлом есаул атаманов Каледина и Богаевского. «Бубновые валеты» устраивали кулацкие мятежи, поджоги, провокации, занимались шпионажем в пользу турецких эмиссаров и мурзаков. Это их люди в январе 1920 года предали и расстреляли матроса-большевика Назукина, возглавлявшего подпольный комитет в тылу у Врангеля. Однажды Курлат-Саккал хотел выкрасть у Минькиного отца ключи от склада, чтобы вооружить- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (15) »
Последние комментарии
5 часов 38 минут назад
5 часов 41 минут назад
2 дней 12 часов назад
2 дней 16 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 19 часов назад