Ошибка [Сергей Афанасьев] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Ошибка
Начало
Был обыкновенный зимний вечер. Народ устало возвращался домой после работы, равнодушно Эта девушка, в короткой узкой дубленке и на высоких каблучках, сразу же привлекла внимание Максима. Но, по всей видимости, этот интерес был ей явно не по душе. И когда они стали вместе выходить на предпоследней остановке, она только демонстративно поморщилась, кинув на Максима жесткий взгляд своих красивых глаз, явно подозревая его в попытке познакомиться с ней на улице под до тошноты надоевшим предлогом 'проводить'. Догадавшись о ее мыслях Максим только хмыкнул про себя. Это была и его остановка, и он совсем не собирался проезжать мимо. К тому же им оказалось по пути и, выйдя на улицу, он галантно пропустил девушку вперед и, выждав немного для приличия, пошел за ней следом. Правда, у него мелькнули смутные сомнения, что в данной ситуации так себя вести несколько некрасиво, но Максим быстро успокоил свою совесть, буквально за две-три секунды убедив себя, что он ну нисколечко не пугает эту девушку, идя позади нее по темной и пустынной улице. Да и свернуть-то было, честно говоря, некуда - сплошные сугробы по краям. И обогнать уже поздно - услышав за собой вдруг ускорившиеся шаги она уж точно испугается. И поэтому Максим, с совершенно чистой душой, неторопливо шел за девушкой, тщательно соблюдая дистанцию. Этот мужчина возник казалось из ниоткуда. Вот вроде бы они были вдвоем - Максим и неприступная, и поэтому еще более притягательная, незнакомка, и вдруг сбоку кто-то уже засопел. Это оказался один из многочисленной когорты добровольных агитаторов то ли христианства, то ли сатанизма, то ли вообще какой-то новой секты. Месячник у них что ли?, внутренне поморщился Максим - все эти уличные приставалы порядком уже надоели. Какое-то время мужчина хорошо поставленным баритоном активно разглагольствовал на божественные темы, но Максим пропускал все слова мимо ушей и его навязчивый собеседник незаметно притих. Минут пять они шли молча, похрустывая свежевыпавшим снегом, и только восхищенное сопение соседа мешало Максиму любоваться своей загадочной незнакомкой. Но тут агитатор вдруг резко подпрыгнул и уставился на темное зимнее небо. Ангела, наверное, увидел, усмехнулся про себя Максим, внутренне радуясь, что мужчина наконец-то от него отстанет. - А что? - донеслось до Максима - бывший попутчик явно разговаривал сам с собой. - Это может оказаться забавным! И неожиданно и довольно прытко выскочив из-за спины Максима мужчина вдруг в два прыжка догнал девушку и, цепко схватив ее за руку, молча потащил в кромешную темноту, ловко лавируя между сугробами. - Помогите, - ошарашено выдавила она из себя, растерявшись от неожиданности. И это позволило нападавшему оттащить ее от дороги к каким-то заброшенным полузасыпанным гаражам. Здесь-то Максим их и догнал. - Помогите!!! - еще громче закричала девушка и со всего размаху огрела Максима сумочкой прямо по голове. - Да я помогать!? - растерялся Максим, прикрываясь руками - сумочка оказалась довольно тяжелой и было ощутимо больно. Но она его не слушала, ошалело лупя своим орудием направо и налево. А агитатор- насильник почему-то только весело смеялся, как ни в чем не бывало стоя в сторонке и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. И тут вокруг них посветлело. Словно кто-то прямо над ними резко включил фонарик, очертив ровный небольшой круг. Девушка от неожиданности замерла. И Максим тоже осторожно поднял голову. Прямо над ними в воздухе висел маленький сухонький мужичок в белом одеянии. - Господи! - трагично воскликнул он словно выступал в театре. - Опять хулиганите! Вот напасть-то! Ну как же вы мне надоели! - И с этими словами мужичок резко взмахнул посохом, из которого тут же вылетела маленькая синяя молния, несильно ударившая Максима в грудь. - Мазила, - беззлобно высказался насильник, и вторая молния ударила уже в пустое место. Снег тихонько зашипел и поднялся тонкой струйкой замерзающего пара. И Максим медленно присел в сугроб. А потом и лег. По-стариковски охая, мужичок в белом опустился пониже и заглянул в мутнеющие глаза Максима. - Видать судьба у тебя такая, милок, - сказал он необычайно участливым, добрым голосом. - Не обессудь уж. - И тоже исчез. И Максим остался совсем один - девушка убежала еще раньше. Мягкие белые пушинки осторожно ложились на его лицо, нежно пощипывая и щекоча кожу, но быстро нарастающее головокружение и слабость в ногах и руках не позволяли Максиму смахнуть их. Так он и лежал, не шевелясь. Мыслей никаких не было. Некоторое время было очень тихо и как-то даже спокойно и умиротворенно. А потом были чьи-то голоса и скрип снега вокруг. Кто-то заглядывал Максиму в лицо, что-то говорил, о чем-то спрашивал. Последнее, что он еще смог различить, это яркий свет операционной и властный голос хирурга - Скальпель.
Дорога
Когда Максим наконец-то открыл глаза, он еще не мог как следует соображать, и просто тупо смотрел вперед, не понимая того, что перед ним покачивается чья-то спина, и что ее хозяин идет вперед, а он, соответственно, идет за ним, след в след, и идет, кстати, явно уже давно. Он шел по огромному пустырю. Багрово-зловещий закат, казалось, навечно застыл на пустом, кроваво- красном небе с угольно-черными пятнами рыхлых туч, окрасив безжизненную землю в мрачный пурпур с чернотой пригорков и редких блеклых кустарников. Минут через пятнадцать однообразной ходьбы Максим понял, что их, бредущих, на самом деле гораздо больше. По крайней мере он спиной чувствовал чей-то такой же тупой, как и у него самого, взгляд. Изредка, на поворотах, он видел впереди нескончаемую длинную цепочку людей, покорно бредущих след в след. И эта живая змейка терялась внутри гигантского строения, такого же, как и весь этот мир, мрачно-кровавого цвета. "Как крематорий" - подумал то ли сам Максим, то ли сказал ему кто-то по-дружески прямо в мозг. "Все там будем" - опять же помимо его воли возникла следующая мысль. "Разумеется" - так же независимо от Максима прозвучало в ответ. Без всякого любопытства он более внимательно посмотрел краем глаза на дом впереди и уже вполне самостоятельно подумал - "Надо же - крематорий… Забавно…". "Вот болван- то…" - тут же отозвался первый внутренний голос. "Не-а, ты не прав", - с готовностью подхватил второй. И Максима стал раздражать этот разговор невидимых собеседников, примостившихся внутри его головы, но как заставить их замолчать он не знал. "Что за ерунда ко мне привязалась!" - разозлился он с силой мотнув головой - "Вот зараза-то!". "Сам ты зараза!" - тут же оскорбились в ответ - "И совсем мы не ерунда". И голоса обиженно притихли. А Максим продолжил свой однообразный бессмысленный путь. Они шли молча, в полной тишине, и даже звука шагов не было слышно. Казалось, мир вокруг них застыл. Или уснул. На многие тысячелетия. И только изредка, справа или слева, из темноты заката, вдруг появлялись молчаливые фигуры людей. Стариков и совсем еще детей. Мужчин и женщин. Группами и поодиночке. Словно сомнамбулы, они подходили к движущейся колонне и вливались в нее, ни кого не сбивая с печального ритма. Увлекшись разглядыванием новеньких Максим не сразу заметил, что в небе творится что-то странное. Приглядевшись, он смог различить в легкой дымке розовых перистых облаков неясные очертания огромного человеческого глаза. Это видение оказалась головой какого-то врача - судя по шапочке и марлевой повязке на лице. Казалось, она склонилась прямо над ним. А возле первой, словно облачная дымка, проявилась вторая, медленно сложившись из облаков. "Есть" - раздался далекий и глухой, словно из под подушки, голос - "Добавь еще пару кубиков". "Поздно" - прозвучало в ответ. И тут процессия вошла в дом и Максим отвлекся от этого небесного явления.
Чистилище
Внутри здание оказалось очень старым, полуразрушенным и абсолютно темным. Они долго шли по его пустым и пыльным коридорам, шурша под ногами битым кирпичом. Судя по создаваемому при ходьбе шуму все они дружно шагали в ногу. И вдруг неприятно-безжизненный, словно в больнице, свет резко ударил в глаза и Максим непроизвольно зажмурился, успев разглядеть впереди огромный дверной проем в полуподвал. Они спустились куда-то вниз и перед ним предстала гигантская комната, потолок которой терялся где-то в вышине. Да и стен тоже не было видно. Но Максим кожей чувствовал ограниченную замкнутость этого невероятного зала, все пространство которого было заставлено белыми ширмами чуть повыше человеческого роста, разгородившими в этом помещении отдельные кабинеты и закутки. А вокруг то и дело гуськом сновали молчаливые толпы людей. - Новенькие, - равнодушно произнес кто-то за спиной Максима и скрылся за ширмой. И тут цепочка, словно по невидимой команде, дрогнула и распалась. Вновь прибывший народ нестройно разбрелся по ближайшим к ним закуткам. Максим тоже откинул одну из ширм и сразу же уперся в голые женские тела. Вопреки всему девчонки не закричали и не завизжали. - Здравствуйте, - очень вежливо сказала самая ближняя девушка и очаровательно ему улыбнулась. - Заходите пожалуйста. - Да нет, что вы, - глупо пробормотал он, неуклюже пятясь назад. - Как-нибудь в другой раз. "Дурдом какой-то", подумал он возвращаясь в основной коридор и стараясь разобраться в этом хаосе беспорядочно наставленных ширм. За следующей Максим увидел обыкновенный школьный стол, за которым сидела элегантная, смуглокожая и очень красивая брюнетка в строгой синей униформе. - Здравствуйте, - сухо поздоровалась она, разглядывая Максима с усталым безразличием опытной секретарши. - Вас как зовут? Максим представился, предварительно для солидности кашлянув. - А вас? - вдруг спросил он в свою очередь. Но девушка только равнодушно обожгла его взглядом и, отвернувшись, быстрым профессиональным движением вытащила откуда-то из под столешницы тонкую сероватую папку. Она внимательно рассматривала его бумаги, незаметно облизнув кончиком языка свои красивые губы, накрашенные черной блестящей помадой. Максим с трудом разглядел ее имя, вышитое на кармашке белыми нитками - Нэйт. Вроде что-то из египетской мифологии, подумалось ему, или ассирийской. А так как смотреть здесь было больше не на что, он глупо уставился на ее плотно сжатые красивые ноги, совершенно неприкрытые короткой узкой юбочкой, и заодно уж - смотреть так смотреть - на туго натянутую на груди белую блузку, готовую лопнуть в любой момент под град весело падающих миниатюрных пуговиц. Абсолютно безразличная к его взглядам она закрыла папку и посмотрела прямо на Максима, снова обжигая его чернотой своих глаз. - Вам сюда, - совершенно без каких-либо эмоций сказала она, ловко пряча бумаги в стол и кивком указав куда-то налево. - До свидания, - все также вежливо сказал Максим на прощанье, но девушка ничего не ответила, и он неуклюже вышел в другой проем. И здесь, в узком проходе между серыми ширмами, Максим сразу же натолкнулся на здорового крепкого мужика в потной и засаленной фуфайке, над левым карманом которой грязными и когда-то белыми нитками было коряво вышито - Люцифер. Вокруг него, переминаясь с ноги на ногу, толпился грустно-покорный народ. - Палехин! - словно старому знакомому радостно воскликнул он. - Ты с нами идешь! - А ты это точно знаешь? - не удивляясь, что его окликнули по фамилии, твердо спросил Максим. - На все сто, - ответил Люцифер и противно подмигнул. Не сговариваясь они все выстроились в цепочку, во главе которой встал хозяин фуфайки. Без какой-либо команды но дружно и в ногу тронулись в путь. На этот раз они не стали выходить в главный широкий коридор, а шли какими-то узкими заброшенными закоулками, да еще и часто и беспорядочно сворачивая при этом. Однообразная ходьба сильно убаюкивала, и Максим вроде бы даже задремал на ходу, но тут сосед сзади молча ткнул его в спину и Максим встрепенулся. - Что? - тихо спросил он не оборачиваясь. - Вперед посмотри, - так же сквозь зубы процедил сосед. И Максим посмотрел. И было на что. Они приближались к огромному неровному отверстию, на стенках которого недобро плясали языки невидимого пламени. Оттуда же исходил и странный неприятный гул, с каждым шагом становившийся все громче и громче. - Чует мое сердце - нам туда, - снова процедил сосед и, казалось, поежился. Но тут им навстречу из-за ближайшего поворота вынырнула другая процессия, впереди которой шел забавный толстый мужичонка в белой простыне. Над головой у него, закрепленный на проволочке, покачивался картонный нимб светло-желтого цвета. - Здорово, конкурент! - радостно приветствовал его Люцифер тесня широкими плечами в узком проходе. - Изыди, сатана! - брезгливо ответил тот, резко отстраняясь к ширмам и неуклюже роняя некоторые из них. Мужик в фуфайке радостно захохотал, а Максим, воспользовавшись легким замешательством, неожиданно для себя самого быстро пристроился к встречной группе, энергично втиснувшись между сухоньким старичком и молодым человеком спортивного вида, который недовольно покосился на него, но ничего не сказал, молча посторонившись и сбавляя шаг. - А вы куда идете? - тихо спросил Максим, ни к кому впрочем не обращаясь. И ему никто и не ответил. Вскоре, поднявшись по широкой лестнице, они прошли мимо бесконечных рядов умывальников, неприятно режущих глаз своей белизной, и очутились в другом гигантском зале, стены и потолок которого также терялись где-то вдали. Впрочем, здесь было гораздо светлее, чем в полуподвале. Да и ширм здесь не было вообще - на белом полу идеально ровными рядами стояли абсолютно одинаковые кровати, аккуратно застеленные ярко-белыми хорошо наглаженными простынями. А немного правее на тоже белом стульчике в чистом белом халате сидела толстая добродушная нянечка, умильными глазками и чуть ли не с любовью оглядывая вновь пришедших. А где-то высоко в невидимом небе огромные расплывчатые головы врачей тихо переговаривались между собой - Пульс? - Нет пульса.
Рай
- Ну что, - тихим ласковым голосом бодро сказал толстячек, - принимай, Матреновна, пополнение. - После чего он повернулся и степенно удалился, важно покачивая бумажным нимбом. Нянечка, близоруко щурясь, оглядела их добрыми-предобрыми глазками. - Родненькие, - ласково сказала она, - разбирайте свободные кроватки, одевайте пижамки и укладывайтесь баиньки. Вам сейчас надо хорошенько поспать. А потом будут игры. - А игры-то какие? - спросил кто-то из неуклюже сбившейся толпы. - В мячик, милок, - улыбнулась нянечка. - В обруч. В ленточки. Есть еще кубики. Больше вопросов ни у кого не было. Максим кое-как нашел свободное место в этом бесконечном ряду теряющихся вдали лежанок. С отвращением переоделся в тщательно отутюженную и еще теплую полосатую пижаму. Молча лег, хмуро укрывшись прохладным свежехрустнувшим покрывалом. И к нему тут же подсеменила нянечка, заботливо поправляя по краям. - Спи, родненький, - сказала она все также ласково улыбаясь. - Отдыхай, голубок. - Нянечка, - вяло позвал Максим, которого мягкая кровать и белизна постели сразу же сморили в сон. - А где здесь более старые квартиранты? Княгиня Ольга например, Пушкин, Багратион? - Там они все, родненький, - кивнула она рукой куда-то в глубину бескрайнего зала. - Далеко. Спи, касатик. Времени у тебя сейчас будет много, со всеми успеешь познакомиться, со всеми переговоришь и наиграешься. - А из древнего Рима есть кто-нибудь? - продолжал спрашивать Максим, широко при этом зевая. - Цезарь, Клеопатра? - Эти все ниже, - поморщилась добрая нянечка. - У них там своя компания. Вам они не пара. Не стоит с ними играть. И еще раз подоткнув одеяло нянечка ласково улыбнулась на прощанье и тихо ушла. А Максим, перед тем как окончательно закрыть глаза, вяло огляделся по сторонам. Слева, чему-то глупо улыбаясь, расположился этакий божий одуванчик, явно пролежавший на этой койке уже не одну сотню лет - судя по внешнему виду его ночного горшка. Справа нетерпеливо ерзал и крутился совсем молодой еще паренек, у которого под пижамой проглядывала застиранная тельняшка. - Слушай, новенький, - не выдержав, позвал морячок хриплым шепотом. - Это вы мне? - повернулся к нему Максим, продолжая отчаянно зевать. - К тебе, конечно, к кому же еще? - удивился сосед. - Давай, как толстая уснет, сбегаем к девчонкам, а? Там, внизу, к соседям партия новеньких поступила. - А может, темноты дождемся? - рассудительно предложил Максим. Сосед посмотрел на него с плохо скрываемым сожалением. - Салага, - протянул он. - Это же верх, темнота. Здесь никогда не темнеет. С этими словами паренек отвернулся и надолго затих. Максима тоже разморило, глаза сами собой стали слипаться, и он уснул. И снилась ему земная жизнь, работа, походы на лыжах, Горная Шория, Алтай, палатки, сплав по Катуни, ночные костры и волнующий девичий смех под гитару…
Вылазка
И как обычно - на самом интересном месте его разбудили. Кто-то осторожно толкал в плечо. - Что? Где? - метнулся Максим. - Который час? - Тише ты, - прошипел парень, прижимая его к кровати. - Разбудишь местных обормотов - достанут своими проповедями. Давай-ка аккуратненько за мной, пока смена караула. И Максим, сонно выбравшись из под теплого одеяла и ничего еще не понимая, вяло пригибаясь и неуклюже прячась за кроватями, зачем-то устремился за мелькающей впереди тельняшкой.
Спустившись в подвал по какой-то грязной и явно давно уже заброшенной лестнице, они долго шли замусоренными и плохо освещенными коридорами. Максим порядком устал от этой бессмысленной ходьбы и от желания повернуть назад его удерживала одна только мысль - обратной дороги он самостоятельно уже не найдет. Наконец провожатый резко остановился и Максим непроизвольно уткнулся в его крепкую жилистую спину. - Пришли, - удовлетворенно прошептал морячок, придерживая Максима, чтобы тот не упал в грязную лужу. Они стояли перед покосившейся дверью со слабо освещенной вывеской - Бар 'Последняя радость'. Моряк критично осмотрел максимовскую полосатую пижаму. - Да уж, - присвистнул он, - это, конечно, не фрачный костюм. Сам он оказался в джинсах и тельняшке. - Ладно уж, пошли, - кивнул он и решительно открыл дверь. И их обдало волной громкой энергичной музыки, запахом бесконечной пьянки и шумом сотен голосов.
Веселье было в самом разгаре. Новенькие девушки имели ошеломляющий успех, а, значит, и выбор у них был просто огромадный, и Максима и морячка, с трудом пробившихся сквозь толпу новоявленных поклонников, они снисходительно отшили, блестя открытыми коленками и шокируя своими миниатюрными нарядами. - Да и не очень-то и хотелось, - оптимистично заметил морячок, весело отряхиваясь, когда они также с трудом выбрались обратно. - К тому же у меня здесь есть одна знакомая, - сказал он. - Пойдем лучше к ней заглянем. Надеюсь, у нее найдутся симпатичные подруги. Как ты? Не против? Ошарашенному всем этим шумом и столпотворением Максиму было все равно и он вяло кивнул. - Кстати, я - Федор, - вдруг представился морячок. - Максим. - Ну вот и познакомились, - улыбнулся Федя и твердо направился в глубь зала.
Очаровательная смешливая блондинка сладко потянулась, совершенно никого не стесняясь. - Ну что, мальчики, - весело сказала она. - Открывайте шампанское, что ли. - Да запросто, - энергично потер руки Федя, беря бутылку и зачем-то предварительно изучая ее этикетку. - Надо же, "Советское"?! - удивился он. - Привычка, - пожала плечами блондинка. - А подружка твоя скоро подойдет? - спросил Федор, неторопливо срывая золотинку. - Я же сказала, что скоро, - обиженно надулась блондинка. - Какие вы мужчины нетерпеливые. Открывай - не тяни. Хочется чего-то хорошего, праздничного, - мечтательно вытянула она свои пухлые губки, потянувшись еще более раскованно. - Лизонька, лапонька, - ласково проворковал морячок, хлопнув пробкой шампанского. - Будет тебе праздник. Да еще какой! А девушка обернулась к Максиму. - Вообще-то меня Лукрецией зовут, - сообщила она ему. - Но друзья почему-то называют меня Лизой. И тут занавеска легко одернулась и вместе с шумом зала в кабинет вошла еще одна девушка. - Всем привет! - улыбаясь поздоровалась она, положив дамскую сумочку на спинку углового дивана. После чего девушки расцеловались, словно не виделись сто лет. Потом вновь прибывшая чмокнула приподнявшегося Федора в щечку, сказав - А ты все мужаешь! - А потом она повернулась к давно уже замеревшему Максиму, явно намереваясь и его поцеловать, и остановилась. Это была Нэйт. Ее белое короткое платье прекрасно гармонировало со смуглостью ее кожи и со смолью ее длинных волос. И в этом наряде, да еще с улыбкой на лице, она была изумительно хороша. Да так, что у Максима перехватило дыхание. Впрочем, улыбка медленно сошла с ее лица. Она его тоже узнала. - А-а-а, это вы, - промолвила девушка. - Максим, кажется? Он сухо кивнул, не зная, куда деть свои руки, и остро желая провалиться сквозь землю под ее насмешливым взглядом, разглядывающим его полосатую пижаму. "Я же говорил, что он кретин!", раздался у него в голове давно забытый голос. "Ну куда уж глубже-то?". "Отвянь", мысленно огрызнулся красный как рак Максим и голос умолк. - Да вы оказывается уже знакомы!? - радостно подпрыгнула на диване Лиза, хлопая в ладоши. - Как это романтично! А у Нэйт был такой вид, словно она мучительно вспоминала, не забыла ли она дома включенный утюг. Понявший все Федор решительно усадил девушку на диванчик рядом с Максимом. После чего он усадил и самого Максима, стоявшего все это время в одервенении словно истукан. - Не бери в голову, - быстро шепнул он ему на ухо. - Здесь, внизу, можно все. - После чего он крепко хлопнул его по плечу. - Да ты оказывается, молоток! - громко заметил он веселым тоном. - Только прибыл, а уже познакомился с одной из самых красивых девушек этого мира! Нэйт улыбнулась Федору одними глазами, а Лиза весело ущипнула его за бок. - Ага!!! - смеясь закричала она, грозно приподнимаясь. - Красивая, значит?! - Ну, ты у меня, конечно, лучше всех, - улыбнулся в ответ Федор, сладко целуя девушку в губы. - Ну, хорошо! - добродушно махнула рукой Лиза. - На этот раз я тебя прощаю. Наливай давай - все пузырьки выйдут. Федор привстал, разливая шампанское, а Лиза лукаво и с нескрываемым интересом посмотрела на Максима, а потом игриво подмигнула Нэйт, которая в ответ только слабо улыбнулась. - Максим, не обращайте на него внимания, - заметила Лиза. - Он вам просто завидует. - Кто? Я? - шутливо удивился Федор, ставя бутылку в корзинку со льдом и садясь на место. - Конечно ты! - засмеялась Лиза. - Ты-то сам когда к нам спустился? Промучился ведь сначала несколько библейских лет в своем спальнике! - Учителей хороших не нашлось, - искренне поморщился Федор, явно что-то вспоминая. - И вообще - я предлагаю тост за самых прекрасных женщин, ради которых можно перенести абсолютно любые тяготы. За вас, девчонки! Лиза весело зашумела. Улыбнулась и Нэйт. Чокнулись не вставая. А потом они в тишине пили холодное шампанское маленькими неторопливыми глотками. А потом Лиза и Федор целовались, а Максим и Нэйт молча сидели рядом. Нэйт смотрела куда-то в сторону. Максим же вяло крутил пустой бокал. - Да поцелуй ты ее, олух! - сурово зашептал Федор, отстраняясь от своей подружки и снова наклоняясь к самому его уху. - Будь смелее! Мы же не в море! - Скажешь тоже, - замялся Максим, сразу же вспотевший только от одной этой мысли. - Обидится - и будет права. Где я потом ее найду? - Чудак, - тихо засмеялся Федор. - Мы с тобой где находимся? Это же низ! Все что плохо у нас наверху - все просто замечательно здесь, внизу. Так что пользуйся этим! - Мальчишки, ну-ка не шушукаться! - засмеялась Лиза строгим голосом и даже притопнула своим высоким каблучком, игриво поманив Федора своим тонким пальчиком. Они немного пошептались в сторонке, после чего Федор с непривычным для него виноватым видом обернулся к Максиму. - Слушай, тут такое дело: - замялся он, старательно отводя глаза:
Оставив Лизу и Федора вдвоем в кабинете, Максим и Нэйт в общем зале неторопливо танцевали медленный танец. Время шло, один танец сменялся другим, а они по-прежнему топтались на одном месте. - Мы так и будем молчать? - наконец спросила девушка и Максим от неожиданности вздрогнул. - Я бы с радостью, - печально ответил он. - Заболтал бы вас, закружил, развеселил. Вы ведь так очаровательно улыбаетесь! Но - не умею. Как у Федора у меня не получится. Нэйт чуть отстранилась и серьезно посмотрела прямо ему в лицо. И от красоты ее глаз у Максима остро кольнуло где-то под самым сердцем. - Не надо быть ни на кого похожим, - произнесла она слегка изменившимся тоном. - Я постараюсь, - так же серьезно ответил он.
Конвой
И вот уже они понуро брели по знакомому коридору из белых ширм, конвоируемые тремя худенькими невинными девушками в легких прозрачных покрывалах. - Что же вы так? - сочувственно произнесла одна из них. - Своих вам что ли мало? Простаиваем же ведь. Одни божьи одуванчики кругом. - Извините, девчонки, - горячась, словно на суде, вполголоса оправдывался Федор. - Но с вами, честно говоря, скучно - еще раз простите за откровенность. Два года надо крутиться ужом, чтобы только один раз поцеловать! Это просто уму непостижимо! Девушки вспыхнули, словно огонь в газовой горелке. - Чем же они вас там берут? - стыдливо покраснев спросила вторая. - Да я вам уже сто раз объяснял, - начал было морячок, но тут коридор закончился и они вошли в просторный светлый зал. Девушки вывели пленников на середину и молча и неслышно удалились, мягко и грациозно ступая босыми ногами по теплому полу. Только кто-то из них, уходя, украдкой, чуть заметно вздохнул. На одинокой маленькой и светлой лавочке сидели толстячок с картонным нимбом на проволочке и добрейшей души нянечка. В сторонке от них вальяжно прогуливался серьезный дядечка в белой простыне, на которой где-то сбоку, черными неровными буквами было вышито - Апостол Петр. - Простим их, батюшка, - увещевала нянечка толстячка. - Ну с кем не бывает? Ну, пошалили немножко. Апостол Петр остановился, достал из складок простыни две папки, неторопливо раскрыл верхнюю. - Так, так, так… - протянул он, вчитываясь в одному ему видимые строчки. - Что же ты, морячок? Уже сто двадцать семь ходок. И это только в текущем библейском году! - Так получилось, - вяло пробормотал тот и раскаянно потупил глаза, невинно шоркая правой тапочкою по гладкому полу. - Ну сколько же тебя можно предупреждать? - Да ладно, Петрович, - устало махнул толстячок с лавки. - Чего строжишься-то? Себя хоть вспомни. Петр хотел было возразить, но потом передумал, насупился и молча открыл вторую папку. Сначала он вяло вчитывался в невидимые слова. Потом вдруг запнулся, остановился, и уже более торопливо перечитал заново. И тут глаза его полезли на лоб. Минуты две он не мог вымолвить ни слова, набирая ртом воздух, словно карась на сковородке. А потом апостол Петр судорожными движениями передал папку ничего не понимающему толстячку и решительно подошел к Максиму, задыхаясь и гневно сверкая глазами. - Что же это вы, Палехин? - с суровой брезгливостью спросил он. - На халяву решили прокатиться? Максим молчал, ничего не понимая. А тут заполошились и сидевшие на скамейке, наконец заглянув в злополучную папку. И Максим услышал в свой адрес такие слова, о существовании которых он даже и не подозревал.
Ад
Теперь он шел уже один, конвоируемый здоровенным и молчаливым дядькой в таком же белом балахоне. В полной тишине дошли до помятого полосатого шлагбаума. - О, неужто диверсанта поймали?! - радостно закричал с той стороны смугло-загорелый субъект с серьгой в правом ухе. Но тут из-за будки вышли две сурово-неприступные девушки в строгой синей униформе и Максим нерешительно замер. Он узнал их несмотря на холодную маску лиц. Это были Лиза и Нэйт. Максим попытался было улыбнуться и как можно вежливее поздороваться, но тут Лиза неожиданно сверкнула глазами и он торопливо закрыл рот окаменев еще и лицом. Девушки холодно кивнули ему - следуйте, мол, за нами. И опять они шли вдоль ширм - только теперь уже темно-серых. Он поражался разительной перемене, произошедшей с веселой хохотушкой Лизой. А на Нэйт вообще боялся посмотреть, с горечью вспоминая веселье в кабачке и волнующее сверкание женских глаз. А как они смеялись!… Да что теперь об этом говорить! - Привет, девчонки, - наконец неуверенно прошептал он. Они промолчали. - Не узнаете что ли? - спросил он на всякий случай. - Узнаем, - чуть слышно и как бы нехотя ответила одна Лиза. А Нэйт даже не посмотрела в его сторону. - Так может это… - замялся он, - в бар тогда заглянем? А то голова что-то шумит. Шампанского выпьем, в бильярд поиграем, посидим просто, поболтаем? Девушки невесело засмеялись. - Все, голубок, отстрелялся, - недобро сказала Лиза, с каким-то сожалением посмотрев на Максима. - Со своими здесь никак нельзя. Нэйт по-прежнему молчала, и только сталь ее глаз навевала на грустные мысли. - Это почему же? - удивился непонимающий Максим. Но тут из-за поворота выскочили двое по пояс раздетых мужиков, тащивших тяжелый бидон с неровной размашистой надписью - "масло", и девушка замолчала. - Со своими, - снисходительно принялась объяснять Лиза, когда шум от бидона стих где-то вдали, - это серьезное производственное нарушение, и карается оно со всей строгостью закона. А с чужими - это просто пикантная история, к тому же часто поощряемая начальством. - Да? - удивился Максим, вдруг понимая, что в таком случае Нэйт он скорее всего уже потерял. Причем - навсегда. - А наверху все иначе. - Ну конечно! - вспыхнула Лиза, чуть не задохнувшись от возмущения. - Недавно вон от шефа троих в белых простынках вели тайными тропами, чтобы их охрана не засекла. - Ну и как? - поинтересовался Максим, украдкой поглядывая на Нэйт. - Засекли, сволочи, - обиженно высказалась блондинка.
Котельная
Суровый, толстый, по пояс раздетый мужик принял его в темной подсобке. - Новенький, - неодобрительно сказал он, заглядывая в его сопроводительные бумаги, в то время как Максим разглядывал висевшую на гвозде засаленную фуфайку, с застиранной вышитой надписью 'Искариот'. - Ого! - вдруг искренне удивился начальник. - Со временем святой инквизиции не видел ничего подобного. Чтобы в личном деле да недоставало страниц! Максим только пожал плечами. - Видать, ты кому-то сильно насолил наверху, - криво усмехнулся мужик. - Ну ладно, - решительно сказал он, пряча папку в стол. - Это дело твое, сам и разбирайся. А сегодня пойдешь в наряд на уголь. К Азазелло в пятнадцатую бригаду. - И он протянул ему пару новеньких верхонок.
Уголь - он везде остается углем. Что в раю, что в аду. И вскоре спину у Максима нещадно ломило, а пальцы рук сами собой разжимались, роняя потяжелевшую лопату. И руки, лицо и шея приобрели нормальный шахтерский цвет. - Мужики, навались! - глухо выдавил из себя бригадир. - А то не видать нам пива, если норму не выполним. И мужики навалились:
Усталые, они валялись на куче старого тряпья, и только белки глаз неестественно белели на темной от угольной пыли коже. - Макся, ты в футбол играешь? - спросил его бригадир, не успев еще как следует отдышаться. - Доводилось, - кивнул на всякий случай Максим, не в силах повернуть голову. - У нас сегодня игра. Рубимся с отделом охраны. Подходи - форму на тебя найдем. - А пиво? - вспомнил Максим, у которого давно уже пересохло во рту. - Скоро привезут, - вяло махнул рваной верхонкой Азазелло, сверкнув белым клыком. - Я-то, честно говоря, по водке соскучился. Но нам на работе нельзя. От водки Максим тоже бы не отказался, поэтому он сочувственно кивнул головой. - Надо будет десятого номера к себе переманить, - вслух рассуждал бригадир, в то время как мысли Максима непроизвольно переключились от пива, на шампанское, а от шампанского - на девушку с черными волосами и с такими необыкновенно серьезными глазами… - Попрошу шефа, - бубнил между тем любитель футбола, - пусть даст указание секретаршам покопаться в его наземной жизни. Может найдут еще какой- нибудь неучтенный грешок. Максим снова кивнул. И кивок у него получился какой-то уж очень печальный.
- Здорово, парни! - раздался чей-то бодрый голос и Максим обернулся. - Привет, Степаныч. Давно что-то тебя не было видно, - приветствовал Азазелло появившегося из-за кучи угля сухощавого мужичонку. - Да у соседей ваших немного покантовался, - весело сказал Степаныч, почесывая бока. - Новенький что ли? - спросил он, протягивая руку Максиму. - Это Макся, - словоохотливо ответил бригадир. - Недавно прибыл. Они пожали друг другу руки. - Ты сам из каких краев? - спросил сухощавый прищурившись. - Из Новосибирска, - неохотно ответил Максим. Воспоминания - вещь оказывается очень неприятная. - Надо же, земляк! - искренне обрадовался Степаныч. - А я сам из Барнаула. Как там ваш городок? Я одно время жил у вас. В бараках. Там, за 'Учительской', - зачем-то махнул он рукой, словно показывал, где это - 'Учительская' и где он жил. - Знаешь эти места? - Я сам живу… - Максим вдруг осекся. - Вернее жил, - с трудом поправился он, еще непривыкший к этому словосочетанию, - возле озера 'Спартак'. Степаныч удивился. - Вот даже как? - протянул он. - А при мне до него идти и идти было. Место тихое, рыбу ловили. Правда дачными участками потихоньку начинали застраивать. - Дачи давно уже все снесли, - заметил Максим. - Сейчас: - он снова осекся, но Степаныч только молча кивнул. - Вернее, при мне там вокруг все девятиэтажками застроили: - Ясненько, - протянул Степаныч и обернулся к бригадиру. - Ну, что у нас сегодня по графику? - Да пока все то же самое - масло, - весело заметил Азазелло. - Лезь в котел. Оформим в лучшем виде. - Но вы только не сильно там усердствуйте, - заметил Степаныч, поднимаясь по приставной лестнице. - Обижаешь! - искренне возмутился бригадир. - Не боись - не обидим. - А я и не боюсь, - меланхолично ответил Степаныч, заглядывая в котел. - Здорово, мужики, - сказал он куда-то в глубь. - Здорово, коли не шутишь, - глухо и нестройно прозвучало в ответ. - Подвиньтесь, что ли, - прокряхтел Степаныч, перелезая через край. - Эй, шпана, - донесся чей-то властный голос. - Ну-ка потеснитесь там в центре. Освободите место бугру. - Дедовщина, - усмехнулся бригадир и обернулся к устало поднимавшейся с тряпья бригаде. - Ну что? Последний рывок? А потом - пиво. - Мужики, и мне оставьте! - глухо закричал из огромного котла Степаныч. - Само собой, - ответили ему, берясь за деревянные черенки. И работа закипела с новой силой. Близость холодного пива очень сильно стимулировала. Некоторое время все работали молча - только воздух с шумом выходил из легких при подъеме нагруженной лопаты. Первым не выдержал словоохотливый Штырь. - Кругом сплошной бардак, - вдруг ни с того ни с сего проворчал он, наполняя глубокие носилки. - Пишут - масло, а привозят уголь. А недавно с одним тут случай произошел - ему на сковороде процедуры принимать предписано было, а он три календарных года в подсобниках ходил, и даже в старшие стал выдвигаться. Случайно разоблачили. - И он махнул рваной рукавицей. - Бардак - он и в Африке бардак.
- Привет, Макся! - вдруг раздался веселый голос Федора. Под удивленные взгляды бригады, осторожно ступая по разбросанному углю, к ним приближался морячок с Лизой под ручку и ее легкомысленный наряд резко гармонировал с окружающей суровой действительностью. - Посторонним здесь нельзя, - строго начал было бригадир. - Это не посторонний, - еще более суровым ледяным тоном отрезала Лукреция и Азазелло осекся, явно узнав ее. - Приветик, - радостно поздоровался Максим, чувствуя, как он все-таки успел соскучиться по ним по всем. - Какими судьбами? - спросил он, выпрямляясь и опуская лопату. - Решили вот в гости заглянуть, - улыбнулся Федор. - Посмотреть, как ты здесь обустроился. - Как видишь, - развел руками Максим, показывая на гигантские кучи угля, теряющиеся где-то в вышине, и на любопытные головы, высунувшиеся над краем котла. - Трудимся на благо человечества? - подмигнул Федор. - Есть такое дело, - засмеялся Максим. Работа бригады как-то сама собой приостановилась. Но Азазелло тактично молчал, не решаясь сделать замечания. - На вот, держи, - протянул морячок небольшой сверток. - Пирог. С яблоками. На полдник давали. А то вас тут не балуют, как я слышал. Давай, похавай пока, а я за тебя уголек покидаю - косточки разомну. И, не дожидаясь ответа, Федор, энергично покрутив в воздухе руками, решительно взял освободившуюся лопату, а Лиза только весело засмеялась, откровенно любуясь им. Максим выбрал ветошь почище, усадил девушку, сам присел рядом, развернул сверток. Впрочем, есть он не собирался - неудобно в одиночку перед бригадой. Да и долго отдыхать, честно говоря, тоже. - А у нас сюрприз, - лукаво улыбаясь промолвила Лиза и сердце Максима вдруг екнуло и он, повинуясь взгляду девушки, резко обернулся. За его спиной тихо стояла Нэйт, держа в руках большой полиэтиленовый пакет. Кто-то из бригады восхищенно присвистнул и на него тут же шикнул покрасневший от внезапно свалившейся на него ответственности бригадир. - Привет, - тихо сказала она. - Здравствуй, - еще тише ответил Максим, привставая и неловко теребя обертку. Нэйт неуверенно приблизилась к нему. Встала рядом. Потом вдруг несмело поцеловала в черную щеку своими еще более черными блестящими губами. И он окончательно остолбенел. - Тебе идет, - промолвила она, явно теряясь в поступках. - Что? - переспросил он пересохшими губами. - Да вот все это, - окинула она взглядом. - Труд придает мужчине мужественности, как мне кажется. А пижама - только принижает. - Может это и так, - пожал плечами Максим.
Из всей бригады один только Федор весело кидал уголек, приговаривая, что надо бы почаще наведываться сюда, а то вот совсем потерял форму. Лиза лукаво посматривала то на него, то на притихших Максима и Нэйт. - Мужики, пива не найдется? - спросил оборачиваясь раскрасневшийся морячок. - Да сколько угодно, - поморщившись ответил Штырь, энергично прожевывая свой кусок пирога и кивая в сторону свежепривезенной цистерны. - Этого добра у нас всегда завались. Вот только норму выполним. И тут бригадир скомандовал долгожданное - Все, мужики, шабаш. И Нэйт высыпала из пакета прямо на расстеленную обеденную тряпку совсем еще свежих раков. - Из нашей столовой, - пояснила она под одобрительные возгласы бригады и под истекающие слюной голодные взгляды высунувшихся из котла грешников.
Аудиенция
Две черные кучерявые девицы, выполняя данные им указания, молча отвели Максима к Люциферу. Король Ада сидел все в той же мятой фуфайке, за грязным дубовым столом, на котором уверенно стояла неполная бутылка водки, один засаленный стакан, а на обрывке развернутой газеты была разбросана мелкая вяленная рыбка, судя по запаху - давно уже протухшая. Напротив Люцифера небрежно развалился на старом истлевшем кресле этакий элегантный пижон в черном фраке, ослепительно-белой рубашке и при черном галстуке-бабочке. Вальяжно закинув ногу на ногу, он демонстративно выставил на обозрение свои ярко-черные лакированные туфли. И сам он был весь какой-то прилизанный и лоснился от избытка кремов, время от времени поглаживая черную полоску аккуратных тонких усиков. Хозяин мятой фуфайки, грузно скрипнув засиженной скамейкой, обернулся к вошедшим. Небрежно, как старому знакомому, махнул Палехину рукой. - Садись, Макся, - сказал он, кивнув на покосившийся табурет. Максим послушно сел. Шеф профессионально налил в единственный стакан водки до самых краев. - Пей, - сказал он добродушно. Максим неуверенно взял стакан, посмотрел на соседей по столу, раздумывая за что бы выпить. - Давай быстрее, не тяни, - нетерпеливо поторопил его шеф. - Стакан-то один. - Ну ладно, мужики, - сказал Максим, предварительно кашлянув. - Будем здоровы, - и залпом выпил содержимое. Зажмурился. Резко поставил стакан на стол и с шумом выдохнул воздух, чувствуя как жар стремительно разливается по телу, ослабляя ноги и ударяя в голову. И когда речь и способность дышать наконец-то вернулась к нему, он сипло выдавил из себя, занюхивая протухшей рыбой: - Ну и гадость же вы здесь пьете! Король Ада радостно захохотал, а чернявый только тонко и интеллигентно улыбнулся. - Это же спирт?! - искренне обиделся Максим. - Да еще и технический! Что же вы сразу-то не сказали? Я его вообще не пью - ни чистым, ни разбавленным. - Ничего, - добродушно постучал по плечу Люцифер, снова наполняя стакан, и передавая его чернявому. - Научишься…
Время шло, чернявый доставал из дипломата одну бутылку за другой, и все незаметно нализались. И уже шеф обнимал Максима за плечи и пьяно бормотал ему прямо в лицо: - Ты же мужик, Макся. Настоящий мужик. Во… - и он попытался сжать кулак, чтобы показать, какой он, Максим, мужик. Но это у него не очень-то получилось и Властелин Ада вяло махнул рукой. - А с кем ты связался? - продолжал он. - С кем, а? - С кем? - тупо переспросил Максим, безуспешно пытаясь найти в ворохе рыбьих очисток хоть какой-то кусок, содержащий хоть немного рыбьего мяса. - Вот и я говорю, с кем? - пьяно качаясь, развивал свою мысль шеф. - С этими… - Он с минуту шевелил губами, словно пытался подобрать подходящие слова, но потом снова в сердцах махнул рукой. - Не-е-ет, - пьяно замотал он головой. - Не пара они тебе. - Не пара, - икнув, подтвердил Максим. И тут чернявый нетвердо поманил Максима пальцем. И когда они, пьянопокачиваясь, вышли за ширму, сказал вдруг совершенно трезвым голосом: - А я, собственно говоря, за тобой приехал. Ведь ты то не их. - И он почему-то заговорчески подмигнул Максиму.
Отъезд
Они сели в роскошную черную "чайку", где водителем был разбитной парень в "адидасе". Плавно тронулись, ловко лавируя в узких коридорах подземелья. Первым делом они заехали к нему в бригаду - сдать дела. Пиво и раки здесь были еще в самом разгаре, и Нэйт, Федор и Лиза не уходили, дожидаясь Максима. И пока он передавал дела какому-то новенькому - обьяснял ему где и какое масло хранится, как надо правильно его заливать, как нагревать и как сподручнее чистить котлы - незаметно подтянулся народ, оставив в покое и пиво и раков. Да и из котла тоже повылазили - никто почему-то не гнал их обратно. Все молча стояли вокруг него плотной неподвижной группой. И это собрание несколько нервировало Максима. Да и новенький вел себя как-то странно, старался не смотреть ему в глаза и, прикрывая подбитый глаз, время от времени вытирался полой когда-то белого, а теперь изрядно порванного испачканного одеяния, постоянно шмыгая разбитым носом. Максим с трудом признал в этой жалкой побитой фигурке мужичка, когда-то стрельнувшего в него молнией. "Вот оно как" - устало мелькнуло в голове. - Уходишь? - наконец спросил морячок, бесцельно вертя в руках наполовину разделанного рака. Максим недоуменно пожал плечами, сам не зная, куда его на этот раз закинет судьба. - Ну, передавай там всем приветы, - сказал Федор, крепко пожимая ему на прощанье руку. - Передам, - ответил Максим, не зная, о ком это идет речь. Он встретился взглядом с Лизой и она вдруг как-то невесело ему подмигнула. А рядом стоявшая Нэйт молчала, все это время задумчиво посматривая на него. И Максим терялся под ее взглядом. Да и неловко ему было, что он весь такой пьяный и выглядит наверняка ведь отвратительно. А она все это видит. И от этого он злился еще больше. И когда Максим наконец-то разделался со всеми своими делами и дверь "чайки" приглашающе распахнулась, к нему подошла Нэйт. - Ну, прощай, что ли, - очень тихо сказала она. - Мы разве больше не увидимся? - удивился он сквозь пьяное сознание. - У вас же кругом доступ. Она грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой. - Пора, - произнес чернявый.
Максим шел к машине под печальные взгляды окружающего народа и в глазах у них была невыразимая тоска по чему-то давно утерянному. У самой дверцы он вдруг резко обернулся. - Я еще вернусь, - торопливо выдохнул он на прощанье. - А куда ты денешься, - грустно промолвил в ответ бригадир и все они, оставшиеся здесь, грешники и праведники, падшие ангелы и работники низа, молча и дружно пошли допивать все еще холодное пенистое пиво.
По дороге Максима быстро укачало, и дальше он уже фактически ничего не помнил. Только смутно вспоминалось, что он шел по какой-то тропинке, совсем один, с твердой целью - прийти домой. Видно уже включился автопилот. Он проснулся в странной, мрачной, полутемной комнате со множеством коек и одинокой тусклой синей лампочкой над старой железной дверью. Да вдобавок еще - с отвратительным ощущением во рту, тошнотой и ужасной головной болью. Замерз. "Надо же так напиться!" - было его первой внятной мыслью. Встал, не соображая. Обжегся босыми ногами от холода бетонного пола. Сказал, отчаянно стуча зубами и ни к кому конкретно не обращаясь: - Мужики, водка есть? А то я что-то продрог, зараза. - Откуда? - раздались из темноты печальные голоса. - А у тебя случаем закурить не найдется? - Да нет, - Максим провел рукой по голому телу в поисках карманов. - Где это мы, а? - снова спросил он. Но тут прямо из стенки неожиданно выглянула знакомая рожа в засаленной фуфайке, угрожающе помахала здоровенным волосатым кулаком и хрипло выдохнула: - Цыц, жмурики! Я вам тут побалую! И когда это видение исчезло, Максим вдруг остро ощутил, что он находится в морге, а кругом лежат давно уже окоченевшие холодно-неподвижные синие трупы людей.
Эпилог
Долгожданные лучи первого весеннего солнца радостно освещали суровую белизну больничной палаты. Максим вяло смотрел в серовато-белый потолок и мысли его лениво перекатывались из одного полушария в другое. Он был безнадежным лежачим больным и знал это, и уже давно с этим смирился, как вдруг противно скрипнула входная дверь. - Палехин, - сурово сказала заглянувшая молоденькая медсестра, в которой он давно уже признал девушку из автобуса. - К тебе невеста. Какая такая невеста? - все также меланхолично подумал он, по-прежнему не отрывая взгляда от больничного потолка. Но дверь уже настежь распахнулась и, неуверенно улыбаясь, все в том же строгом синем костюме и обтягивающей белой блузке в палату осторожно вошла Нэйт, внеся с собой ароматную свежесть весны, шум первой капели и теплоту солнца. И соседи тут же принялись торопливо приводить себя в порядок, поправляя одеяла, воротники старых пижам и приглаживая руками беспорядочно торчащие волосы. - Здравствуй, - тихо сказала она, скромно остановившись у изголовья. И тут он, вдруг почувствовав огромное облегчение, словно все эти месяцы ждал только ее одну, впервые за все время своего лежания наконец-то сел. А потом и встал. - Не прогонишь? - спросила она, приблизившись и посмотрев на него своими черными и необычайно серьезными глазами. И Максим, опять же впервые, поцеловал ее в теплые и нежные губы.
Последние комментарии
5 часов 59 минут назад
6 часов 19 минут назад
6 часов 44 минут назад
6 часов 48 минут назад
16 часов 19 минут назад
16 часов 22 минут назад