Хождение к морям студёным [Вадим Николаевич Бурлак] (fb2) читать постранично

Вадим Бурлак Хождение к морям студёным

Прозрачная ладья

На добрую волну

Если в том море корабль плывет на Полярную звезду, то попадает в местность, где летом вообще нет ночи, зимой же, напротив, солнце не показывается над головой, а обходит край неба слева направо; дальше расположена местность, где весь год состоит из одного дня и одной ночи.

Ибн Фадлан, арабский путешественник и ученый X века

— Кто он? — переспросил Мишка вместо ответа и, окинув взглядом палубу, уставился на капитана.

Трофимыч кивнул мне и неохотно произнес:

— Северный странник… Я понял: большего разъяснения ни от капитана, ни от Мишки не добьюсь.

Но всегда немногословный Трофимыч вдруг снова заговорил:

— Мало кто знал, зачем он отшельничал и бродяжил, в каких глухоманях Севера пропадал. Жил странник по непонятным для других и лишь ему ведомым законам. Что искал? К чему стремился? По какому таинственному знамению прерывал свое одиночество и снова трогался в путь к людям? Только он мог бы ответить…

Трофимыч развел руками и покосился на лодку, в которой лежал завернутый в парусину покойник.

Старенький ялик, недавно выкрашенный в белый цвет, без весел и уключин, печально и таинственно возвышался над рыбным трюмом дрифтера.

Я промолчал и тоже взглянул на погребальную лодку с телом северного странника. Хоть мне и приходилось уже слышать о загадочных скитальцах, об их непонятных для посторонних обрядах и обычаях, но о многом еще хотелось расспросить команду этого рыболовецкого суденышка. Почему именно они взялись исполнить последнюю волю странника?

Но я понял: не время приставать к ним с вопросами. Из кубрика поднялся на палубу моторист Серега. Принес он пять кружек и зеленую флягу со спиртом. Все это поставил на люк трюма рядом с лодкой и наконец произнес:

— По глотку на попутье…

Трофимыч плеснул в кружки спирт и тихо пожелал:

— На попутье, на добрую волну и чтобы исполнилось последнее пожелание странника…

— Пусть его «прозрачная ладья» без помех дойдет до Северного полюса, — подхватил Серега.

Как положено в таких случаях, выпили не чокаясь. Пятая кружка со спиртом осталась нетронутой.

Вслед за острокрылой чайкой

Мишка вдруг запрокинул вверх голову.

— Ишь ты, как разволновался поморник!

Прямо над мачтой дрифтера с печальным и тревожным криком носилась большая острокрылая чайка.

— Поморник туман разгоняет, — пояснил Серега. — Добрый знак.

Карта северных полярных стран Адама Бременского (1070 г.)

Я тоже глянул вверх. Но никакого «доброго знака» н крике чайки не уловил.

Тем временем птица описала круг над нашими головами и устремилась прочь, в открытое море, туда, где еще не разошелся туман.

— За собой зовет… Путь показывает, — задумчиво добавил моторист.

— Вот и нам пора, — поспешно произнес Трофимыч и пожал мне руку. — Ну, до скорого… И поменьше толкуй на берегу об этом, — капитан кивнул в сторону погребальной лодки.

— Может, еще свидимся, — задорно подмигнул Мишка.

— Все может быть…

Я сошел по трапу на берег и остановился. Из капитанской рубки послышался голос Трофимыча.

— Эй, Мишка, ты че, уснул?! Шевелись!.. Пылым зачинает ярить!..

Средневековые представления о течениях в Северной Атлантике

Через несколько минут дрифтер, покачиваясь, неуклюже отошел от бревенчатого причала. Потом он неспешно развернулся и направился вслед за скрывшимся в тумане поморником. Вскоре утонули в сизой пелене огни суденышка, но звук двигателя все еще продолжал доноситься.

А я долго еще стоял на причале…

Сколько странных событий сегодня! Рыбаки, совершающие тайком от властей непонятный и противозаконный обряд… Безымянный странник Севера и его последняя воля… Появление поморника, хотя в таком тумане эта птица не летает…

Удастся ли моим знакомым выполнить том океане пожелания скитальца?

Да, Север всегда задает много вопросов. И ответ на них можно отыскать лишь в долгих странствиях по морям и землям студеным…

В последний раз я взглянул на уходящий дрифтер и мысленно произнес: «Доброй волны тебе…»

«Дивные люди» с острова-горы

Мне понадобилось срочно возвращаться в Москву. С Трофимычем и его командой я больше не встречался, так что не знаю, удалось ли рыбакам исполнить задуманное. Но о загадочном обряде, связанном с «прозрачной ладьей», все же довелось услышать от других рыбаков Баренцева моря и от знатоков тайн Севера. Можно лишь предполагать, в какие времена, у каких пародов появились предания о сказочном острове-горе на самой «макушке земли». Одни рассказчики называли его Меру, другие — Миру.