КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706108 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124645

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Фотокамера [Гюнтер Грасс] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ГЮНТЕР ГРАСС ФОТОКАМЕРА

Памяти Марии Рама

Уцелевшие


Жил-был отец; состарившись, позвал он к себе сыновей да дочерей — а было их сначала четверо, затем пятеро, шестеро и, наконец, стало восемь, — и те, пусть нескоро, последовали его приглашению. Вот уселись они вокруг стола, тут же пошли разговоры, каждый подает свой голос, все галдят наперебой, хоть и придуманы они отцом и повторяют его слова, но у всякого свой норов, к тому же при всей сыновней или дочерней любви щадить они отца не намерены. Возникает вопрос: кому же начать?

Первыми на свет появились разнояйцевые близнецы, которые здесь названы Патриком и Георгом, а для краткости — Патом и Жоржем, хотя в действительности имена у них другие. За ними родителей осчастливила своим рождением дочка, нареченная здесь Ларой. Все трое ребятишек пополнили собой и без того перенаселенную планету в ту пору, когда пилюли «антибеби» еще не поступили в продажу, использование противозачаточных средств не являлось нормой, а планирования семьи не существовало. Так без особого к тому стремления — просто в качестве нежданного и негаданного подарка — к вышеупомянутой троице присоединился еще один сынишка, которому назначено отзываться на имя Таддеус, однако все собравшиеся за столом кличут его Тадделем: «Кончай дурить, Таддель!», «Завяжи шнурки, Таддель!», «Спой „Бестолкового Руди“, Таддель!».

Все они давно повзрослели, обрели профессию, обзавелись собственной семьей, однако тут сыновья и дочери заговорили так, будто вернулись в прошлое, будто и впрямь можно ухватить руками то, что имеет лишь зыбкие очертания, будто время никуда не уходит, а детство не кончается.

Сидя за столом, можно отвлечься, посмотреть в окно на слегка холмистый ландшафт по обоим берегам канала Эльба-Траве, окаймленного старыми тополями, которые, согласно бюрократическому заключению, сочтены чужеродными для местного биотопа, а потому вскоре будут спилены.

В большой кастрюле дымится чечевичная похлебка; гостеприимный отец долго вываривал бараньи ребрышки на медленном огне, затем приправил похлебку майораном. Так было всегда: отец любит готовить для большого количества едоков. Склонность к эпическому размаху сам он именует попечительством. Орудуя половником, отец справедливо отмеривает в каждую тарелку порцию за порцией и повторяет одно из любимых присловий: «Еще библейский Исав продал свое первородство за чечевичную похлебку». После обеда отец уйдет, чтобы уединиться в мастерской, где его подхватит текущая вспять река времени, или подсесть к жене на садовую скамейку.

На дворе весна. Но дома еще работает отопление. После чечевичной похлебки у братьев и сестер есть выбор между бутылочным пивом и свежим яблочным соком. Лара пытается рассортировать принесенные фотографии. Но пока для начала не все готово. Георг, которого домашние зовут Жоржем, занят своими профессиональными обязанностями: по просьбе отца он расставляет на столе микрофоны для магнитофонной записи, пробует их и, похоже, остается доволен. Итак, слово — детям!


Тебе начинать, Пат! Ты у нас самый старший.

Ну да, ведь ты родился на целых десять минут раньше Жоржа.

Ладно. Долгое время нас было только четверо. Мне бы хватило и этого; впрочем, никто не спрашивал, хотим ли мы, чтобы нас стало больше двух, трех, а потом и четырех. Даже каждому из нас, близнецов, второй казался порой лишним.

А ты, Лара, больше всего мечтала о собачке и наверняка была бы не прочь остаться последней дочкой.

Правда, я несколько лет просила собачку, но иногда мне хотелось и сестричку. Так оно и вышло; между мамой и папой начался разлад, поэтому он завел себе другую, а мама тоже завела себе другого.

Он и его новая пассия решили, что их должно объединить нечто общее, поэтому пилюлями «антибеби» пренебрегли, а в результате родилась девочка, названная в честь отцовской матери, и вот теперь Лена сама готова вступить в разговор.

Не, мне не к спеху. Сначала ваша очередь. Я могу обождать. Мой черед еще настанет.

Пату и Жоржу исполнилось шестнадцать, мне — тринадцать, а Тадделю — почти девять, когда нам пришлось привыкать к новой сестричке.

И к ее матери тоже, у которой было еще две дочери.

Однако папа на этом не успокоился, он ушел от своей пассии, долго не знал, куда деваться с начатой книгой, искал приют то здесь, то там, чтобы напечатать рукопись на своей пишущей машинке «Оливетти».

А покуда тянулись поиски, еще одна женщина одарила его дочкой…

Нашей дорогой Наной.

Только увидели мы ее, к сожалению, поздно, даже слишком.

Младшую королевну…

Смейтесь-смейтесь. Но звать меня здесь будут не настоящим именем, а так, как звали куклу, про которую папа написал целый цикл детских стихотворений, начинавшийся словами…

Во всяком случае, ты действительно осталась самой младшей. Вскоре папа нашел себе новую жену, после