КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 710392 томов
Объем библиотеки - 1386 Гб.
Всего авторов - 273899
Пользователей - 124922

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

Михаил Самороков про Мусаниф: Физрук (Боевая фантастика)

Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Влад и мир про Д'Камертон: Странник (Приключения)

Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Коновалов: Маг имперской экспедиции (Попаданцы)

Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
desertrat про Атыгаев: Юниты (Киберпанк)

Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
Влад и мир про Журба: 128 гигабайт Гения (Юмор: прочее)

Я такое не читаю. Для меня это дичь полная. Хватило пару страниц текста. Оценку не ставлю. Я таких ГГ и авторов просто не понимаю. Мы живём с ними в параллельных вселенных мирах. Их ценности и вкусы для меня пустое место. Даже название дебильное, это я вам как инженер по компьютерной техники говорю. Сравнивать человека по объёму памяти актуально только да того момента, пока нет возможности подсоединения внешних накопителей. А раз в

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Копия Афродиты (повести) [Василь Григорьевич Когут] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Василь Когут Копия Афродиты


Копия Афродиты

Матери посвящается


Глава 1 НЕДОСКАЗАННОЕ ЗАВЕЩАНИЕ

— Алешка, подойди поближе, — одними губами прошептала бабушка Серафима.

Алеша подошел, сел на табуретку у изголовья. Лицо бабушки было такое неузнаваемо-бледное, что мальчику показалось, будто видел он его впервые. Из-под черной косынки на голове выбивалась белая, как снег, прядь жиденьких волос и вздрагивала при малейшем движении. Морщины глубокими бороздками перепахали лоб. Прямой нос заострился, и даже его не пощадили морщинки: они с лица взбирались по нему к кончику, словно пытались пригнуть, прижать к верхней губе. Лишь глаза не тронула старость. В чистых, словно вода из криницы, в них отражалась нежная голубизна. Только были они грустные, усталые…

— Помирать буду, внучек, — тихо сказала она.

— Что ты, бабуля! — испугался Алеша, и непонятная тоска вползла в душу. — Не надо!

— Не бойся, — старушке было трудно произносить слова, ее неровное дыхание прерывалось. — Не бойся… Люди не умирают… Только в другой мир ухо…

— Бабуля, я маму позову, доктора. — Алешка вскочил с табуретки.

— Постой! Я должна… Там, у мельницы… мой ключ… — бабушка как-то неестественно повернулась лицом к стене, рука с груди по одеялу сползла на простынь. — Там мой… мои… со…

Алешка сорвался с места, толкнул дверь и, не закрыв ее, бросился домой. Ужас гнал его, заставлял бежать изо всех сил. Запыхавшись, он влетел в хату. Мать все поняла без слов… Она знала, что сын был у бабушки.

— Там… с бабулей… — только и проговорил Алешка. Март выдался капризный. В начале месяца ласковое

солнце с утра до вечера старательно слизывало снег. Побежали веселые ручейки, подсохли дороги. Ожил клен, почки его набухли, посветлели. Коричневые почки осины на концах ветвей тоже заблестели, заискрились в солнечных лучах. Но в тот день, когда умерла бабушка Серафима, небо вдруг затянуло седыми тучами, подул северный ветер, холодный и пронизывающий, а ночью повалил мокрый снег. Утром не узнать было ни деревни, ни сада. Белые хлопья облепили все вокруг, машины буксовали в глубоком снегу, школьники в один день переменили весеннюю одежду на зимнюю.

Алешка со случившимся как-то примирился. Он уже не боялся и все время находился у гроба бабушки, не в силах оторвать взгляда от ее лица. Будто хотел запомнить навсегда. Оно стало совсем другим, иным, чем было накануне. Будто помолодело: распрямились и исчезли морщины, на губах затаилась улыбка. Бабушка словно стала красивее. Только восковая бледность тела и холодность рук, к которым не раз прикасался Алеша, поправляя платок и горевшую свечу, напоминали, что все кончено. И хоть бабушка перед самой смертью говорила, что люди не умирают, она все же умерла. И еще Алеша думал: о чем же она ему хотела сказать? «Там, у мельницы… мой ключ… мои… со…» Что за ключ? При чем здесь мельница? Что за «со…» или «зо…»?

Похоронили бабушку Серафиму на следующий день.

Когда разошлись соседи, далекие и близкие родственники, в старой хате остались только Алеша с сестрой Любой да мать с отцом. Запах горелого воска, насквозь пропитавший воздух, угнетал. Старались говорить шепотом, будто боясь нарушить устоявшуюся здесь тревожную тишину.

— Вот и все бабушкино богатство, — в задумчивости сказала Антонина Тимофеевна, мать Алеши. — Ветхий, никому не нужный теперь дом, старинный сундук…

Мать подошла к сундуку, который одновременно служил и скамьей, открыла его. В нем были аккуратно сложены нехитрые пожитки: юбки, кофты, платки… Платков было много — ярко расцвеченные тарановки, бледные штапельные, ситцевые, шифоновые… Бабушка Серафима очень любила платки. В углу сундука, прикрытая носовым платочком, стояла деревянная шкатулочка. Мать заглянула в нее. Денег — семнадцать рублей пятьдесят копеек. Дореволюционные швейцарские испорченные часы. Пуговицы — разноцветные, давнишние, непривычной формы и окраски. Янтарные серьги…

— Ценности, — горько улыбнулась мать. — За восемьдесят четыре прожитых года бабушка так ничего и не нажила. Да она и не стремилась.

— Всяк живет по-своему, — глубокомысленно заметил отец.

— Алешку и Любку вынянчила, — сказала мать. — Разве этого мало?

Не очень прислушиваясь к разговору родителей, Алеша рассматривал серьги. Чем-то они заинтересовали его. Он их и раньше видел, когда по праздникам бабушка надевала, но как-то не обращал внимания. А теперь заметил, что серьги похожи на маленькие длинные пирамидки, на основании которых выгравированы буквы — S. и М. «Секрета здесь, по-видимому, никакого нет. Это инициалы — Серафима Мельник», —