Ловушка для ведьмы [Анетт Блэр] (fb2) читать онлайн

Анетт Блэр Ловушка для ведьмы

Глава 1

— УЖ ПРОСТИ, Дракула, но это мое.

Продавец с распродажи, вампир по совместительству, глянул вверх и грохнулся, опрокинув по пути коробку с резиновыми мячиками и стойку, на которой висели вешалки с одеждой.

На стойке оказалось и то самое платье, которое звало Хармони^[1] Картрайт. Звало прямо по имени. Руки вампира взметнулись вверх, и на миг Хармони показалось, что он вот-вот поймает платье, но оно соскользнуло с вешалки и, словно по воле призрачного бриза, мягко опустилось ей в руки.

Она помогла продавцу подняться и проговорила:

— Мы не хотели вас пугать.

Разумеется, тройняшки привлекали всеобщее внимание. А три девушки в абсолютно одинаковых коротких черных платьях с кружевными корсетами, в чулках в сеточку и в туфлях на высоченных шпильках попросту создавали пробки на дорогах. И не надо никаких остроконечных шляп на голове. Вамп определенно исключением не был. Его лицо стало таким же красным, как и губы, он резко выпрямился, просканировал всех трех таким взглядом, будто изучал каких-то уродцев под микроскопом, и припустил куда подальше.

— Это благотворительная распродажа или как? — крикнула ему вслед Хармони и повернулась к сестрам. — Я даже не накладывала на него заклинание неуклюжести.

— Скорее всего, решил, что у него глюки, — отозвалась Сторм^[2]. — Мы давно должны к этому привыкнуть.

— В каком угодно другом городе, кроме Салема, мы бы тоже подумали, что он странный. — Хармони обняла полученный сверхъестественным образом приз. — Зато у меня теперь есть платье! Ей-богу, я была ему нужна.

— Очень надеюсь, — подозревая неладное, проговорила Сторм, — что на самом деле оно было нужно тебе.

— Неа. Оно предназначено для меня. Правда, пока не знаю почему.

— Начинается, — мучительно выдавила Сторм и повернулась к дубу, который рос тут, похоже, еще со времен друидов. Обняв дерево, она подняла лицо к его ветвям и картинно взмолилась: — Помоги!

Ясное дело, Сторм играла на публику. Но молодые девушки, устав от постоянного внимания к себе, позволяли ей такие выходки, чтобы дать возможность зевакам посмаковать еще что-нибудь, в частности, обсудить на досуге спектакли, которые закатывала Сторм. Надо признать, таланта в этом ей было не занимать.

Дестини^[3] похлопала дерево по стволу, извинилась перед ним и взяла Сторм за руку:

— Теряешь бдительность, солнышко. Я поняла, что Хармони идет по следу, в тот самый момент, когда она прошла мимо сумочки от Dior и даже бровью не повела. И кстати, Хармони, я вижу бурные моря у тебя впереди. Очень тебя прошу: не тяни нас за собой под воду на этот раз, договорились?

Хармони выписала ясновидящей сестре щелчок по лбу:

— Я умею плавать.

— В болоте вечного зловония плавать ты умеешь, это точно, — мрачно вставила Сторм.

— Ладно, признаю: иногда сверхъестественные инстинкты ведут меня через слишком бурные воды.

— И приводят к кораблекрушениям, — снова подала голос Сторм. — Помните, как мы выдали тому вдовцу прощальное письмецо от умершей жены? Испоганили ему весь медовый месяц. Уверена на все сто, это была твоя идея преследовать ту мертвую душеньку по всему Галлоуз-Хилл^[4].

Дестини подтолкнула Сторм локтем, а Хармони фыркнула:

— Если старое письмо зовет меня, я доставляю его по адресу. Между прочим, ваши экстрасенсорные таланты приносят нам всем не меньше проблем.

— Это точно, — усмехнулась Сторм, поправляя блондинистый парик. — Мне нравится отвечать на немые вопросы. Я уже и забыла, сколько удовольствия приносят переодевания и заигрывания с человеческим разумом. Это почти так же весело, как быть готом с панком на голове. Вы только не подумайте чего: менять имидж сто раз на дню я не собираюсь.

— Не переживай, — сказала Дестини, — прямо сейчас вижу, что скучать нам не придется.

— Как это? Будет веселее, чем обычно? — поинтересовалась Сторм с самым что ни на есть невинным видом. — А в нашем будущем никаких перемен не предвидится?

— Святой ежик! — Дестини потянулась к сумке Хармони. — Зуб даю, все из-за платья!

Хармони увернулась от загребущих рук сестры, прижала к себе сумку и понеслась мимо их антикварного магазина к дому, стоявшему прямо позади него. Дестини не отставала.

Покачав головой, Сторм последовала за ними.

— Ведете себя, как шестнадцатилетние подростки. А вам ведь по двадцать шесть! Кстати, внимание народа сейчас привлекаю не я.

Дестини тут же остановилась и заметила туристов, во все глаза наблюдавших за ними.

Хармони вызывающе вскинула голову, но заговорила тише:

— Я оставляю платье себе. И точка. Перемены — это хорошо. Если бы папа не прекратил платить за колледж и не исчез, нас бы не выкинули из школы, и мы бы не стали искать Нану. Но все случилось, как случилось. А когда не стало Наны, Вики, которая даже не знала о том, что у нее есть сводные сестры, приняла нас.

— И обрела мужчину своей мечты, — добавила Сторм. — Мне нравится думать, что мы приложили к этому руку.

— Ну, это вопрос спорный, — продолжала Хармони, — но восемь месяцев назад Вики владела «Бессмертной классикой», а мы были всего-навсего бомжами. Теперь же у нас есть дом, не говоря уже о том, что мы совладелицы магазина. Так что повторяю свою мысль: перемены — это хорошо.

— Иногда — да, — сдалась Дестини. — Мне нравится управлять «Классикой».

— Иными словами, тебе нравится рулить процессом и помыкать нами, — заявила Сторм. — Но все путем. Мне даже нравится попросту игнорировать тебя.

Хармони поднялась по ступенькам, ведущим к двери на кухню. Она не работала в магазине. Это было невозможно из-за ее магического дара «считывать» информацию с предметов старины и узнавать об их давно умерших хозяевах, когда она оказывалась рядом с этими предметами или прикасалась к ним. От противоречивых флюидов, которые излучали сразу тысячи вещей в магазине, голова шла кругом, а в животе начиналась революция. Иметь такой дар зачастую казалось настоящим проклятьем, но именно умение чувствовать предметы с отрицательными флюидами помогло ей стать великолепным закупщиком. Покупатели, хотя и не отдавая себе в этом отчета, больше ценили вещи с положительной энергетикой.

— Давайте быстрее, — поторопила сестер Хармони, — хочу примерить платье до открытия магазина.

В своей комнате она приложила платье к себе и посмотрела в зеркало.

— Никто не купит такое уродство, — насмешливо вынесла приговор Сторм.

— Я не собираюсь его продавать. Говорю тебе, я была ему нужна. И… оно меня заряжает энергией.

— Я чувствую, — призналась Сторм. — Оно выматывает меня, хотя я к нему даже не прикасаюсь. — Она упала на кровать и уставилась в потолок. — Вещи всегда звали тебя, но ты часто и густо бежишь в неправильном направлении. Так что там с платьем?

— Ему нужна моя помощь.

Хармони натянула платье через голову, вытащила из-под воротника волосы, и видавший виды золотистый лен упал к ее ногам, с любовью обняв бедра. Однако, взглянув в зеркало, она увидела, что ее путь растворяется позади нее. «Выходит, пути назад нет», — поняла Хармони. От тревоги закололо в кончиках пальцев ног и рук. Разгладив мятую ткань, она почувствовала, как беспокойство сменяется предвкушением. Хороший знак, раз прикосновение руками к платью усиливает ее экстрасенсорное чутье.

Обращай внимание на знаки, — одновременно сказали ее сестры, использовав настроенный только на них троих телепатический канал.

— Его хозяйку звали Лизетта, — заговорила Хармони. — Она собственноручно сделала каждый стежок.

От кружевной вставки под грудью платье сужалось к талии и снова немного расширялось к подолу. На уровне колен имелись вертикальные вставки из того же кружева. Хармони разгладила рукав и повернулась к своей коллекции настенных зеркал. Порой эти старые зеркала отражали образы от предметов, максимально сохранивших информацию о своих владельцах.

Четыре стены старинных зеркал — и ничего. Абсолютно ничегошеньки. Хармони заглядывала во все зеркала и вдруг, оглянувшись назад, заметила в большом потускневшем восьмиугольном зеркале пару рук, которые в бешенстве разрывали подол платья. Поддавшись чужой панике, Хармони приподняла подол.

— Я это видела, — подтвердила Сторм.

Дестини кивнула в знак того, что ей тоже удалось рассмотреть образ.

— Нет! — Хармони схватилась за тонкую кайму. — Не помогайте. Спасибо, конечно, но, думается мне, я и сама справлюсь.

Ее легкие сжались, как будто она тонула в море. Она кашлянула, потом еще раз, и в этот самый момент ей на ладонь упало золотое кольцо. Хармони выпрямилась и протянула руку, чтобы показать его сестрам.

— Голый парень в позе «Иди сюда, детка, я тебе все дам», — проговорила Сторм, описывая то, что увидела. — Колечко точно в моем стиле.

— Обнаженный мужчина, который держит в объятиях пустоту, — пробормотала Дестини, взяв кольцо и поднеся его к окну. — А знаете… Думаю, это кольцо одно из кельтской пары. Если сложить два кольца, одно — с мужчиной, второе — с женщиной, которые обнимают воздух, то получим кольцо с обнимающейся парой. Это очень ценная находка. Только посмотрите, какая работа!

— На нем гравировка, — сказала Хармони. — Там слова «Любовь навеки». — Она забрала кольцо, сжала его в кулаке, уселась на кровать с закрытыми глазами и прикоснулась кулаком ко лбу. — Лизетта боялась, — проговорила Хармони, чувствуя, как матрас с другой стороны кровати продавливается: ее сестры были рядом, чтобы оказать физическую и магическую поддержку в любой момент.

Стоило Хармони надеть кольцо на безымянный палец левой руки, как перед мысленным взором появился плотный зеленый туман. Он шипел и корчился, заставляя сердце нестись вскачь и наполняя голову невыносимой жгучей болью, а потом принял образ женщины, пойманной в ловушку сферы из темного хаоса. Вспышка молнии высветила позади женщины в сфере замок, а потом появилась черная бездна, в которую и провалилась Хармони.

Сестры звали ее, но она никак не могла их отыскать. Открыв, наконец, глаза, Хармони поняла, что сидит на полу вместе с Дестини, которая качает ее на руках.

— Ты как?

— Что случилось? — спросила Хармони, перебираясь на кровать с помощью сестры и принимая из ее рук стакан воды.

— Ты грациозно хлопнулась в обморок и до чертиков нас перепугала, — ответила Дестини.

— И что? Распрекрасный принц не пришел меня поцеловать, чтобы разбудить? Точно вконец обленился.

— Ты хотела сказать, заливающий баки принц, — поддразнила Сторм и вручила ей рисунок, изображающий замок из видения. Замок располагался на самом высоком месте острова, составляя задний план рисунка.

Хармони приложила руку к горячему лбу.

— Мне никогда не нравилась эта картинка.

— Да уж, от нее попахивает жареным. — Присев на кровать, Сторм забрала рисунок и подняла его, чтобы сестры могли рассмотреть изображение получше. — Это не просто замок из твоего видения. Этот рисунок нарисовала Лили, наша прародительница-ведьма.

— Потрясно! — воскликнула Хармони и поднялась с кровати. — Как раз такие суперские совпадения — предел моих мечтаний. Ну что тут скажешь?

— Значит, — снова сказала Сторм, — собираешься взять билет на метлоэкспресс?

— До замка? Я? Пока даже в мыслях не было.

— Ты шмякнулась в обморок от одного видения, — вставила Дес. — Отправляться туда — полный идиотизм.

Хармони нахмурилась:

— А как же «обращай внимание на знаки»?

— Согласна, — попыталась объясниться Дес, — но нет никакого толку в том, чтобы искать проблемы на пятую точку.

— То есть, нет никакого толку в том, чтобы принять дар, врученный мне Вселенной?

— Разве не ты сказала, что не собираешься туда? Ты. Я просто поддерживаю твое решение.

Хармони тут же настроилась на волну сестры:

— Ты думаешь, что я должна туда отправиться. Ты думаешь, Гармония против хаоса — то, что доктор прописал. Я приношу мир повсюду, где появляюсь. Вот о чем ты думаешь. — Говоря все это, она неосознанно повышала голос. — Ты думаешь, это зов судьбы, елки-палки!

Дестини выгнула бровь:

— По-твоему, об этом я и думаю?

— К хренам замок, — вмешалась Сторм. — В реальности он страшнее, чем на картинке или в видении. Не забывайте, я вижу и слышу настоящее, то, что есть на самом деле. И мне не нравится потенциал, исходящий от этого местечка.

— Что ты слышишь? — спросила Хармони.

— Вопль, похожий на предсмертную агонию.

Хармони прекратила мерить шагами комнату.

— Я возьму с собой пистолет.

— Ничего подобного! — отрезала Дестини. — Ты возьмешь с собой сотовый.

— Мне не нужен телефон. Вы и так придете, если будете мне нужны.

— Зато полиция уж точно не приедет.

— Ох… — Хармони снова присела рядом с сестрами. — Значит, по-вашему, в замке опасно?

Дестини вздохнула:

— Руки Лизетты дрожали.

Хармони посмотрела на обеих сестер по очереди.

— Кто-то из вас еще что-нибудь чувствует?

— Сильного доминирующего мужчину, — ответила Дестини, пожав плечами. — Твердый характер и такое же твердое тело.

— Еще, — добавила Сторм, тоже вздохнув, — вижу и слышу плачущего ребенка в лодке. — Она пожала плечами. — Знаю, я постоянно слышу, как плачут дети. Кто же знал, что я буду такой сентиментальной? Как бы там ни было, Хармони, я считаю, что тебе не стоит рисковать и нужно остаться дома, ясно?

— Когда это я боялась рисковать? И вообще, какая же из меня хорошая ведьма, если я не буду пользоваться своими силами? Разве можно помочь людям, попросту игнорируя то, что нам говорит Вселенная? Нетушки. Давным-давно мы согласились делать все, что в наших силах, используя свои сверхъестественные таланты. Этим я и собираюсь заняться.

— А именно? — хором спросили сестры.

— Поеду в замок.

— Хуже не придумаешь, — опять одновременно сказали Сторм и Дестини.

— Нет ничего хуже, чем игнорировать свои силы. Принять сверхъестественные дары, какими бы зловещими они ни были, — наименьшее зло из всех возможных. Я еду, и точка. К тому же, Дестини уже предсказала бурные моря, так что это — судьба.

— Раз так, сделаю для тебя ведьмовской мешочек, — заявила Дестини, делая вид, что вовсе не удивлена таким решением, и встала с кровати.

Сторм нахмурилась:

— До тебя же дошло, что за замком Пэкстон охотится ведьма?

— Ясно, зловещий враг. Господи, ну что мне будет? Выиграю парочку симпатичных привидений?

— Вряд ли, — резонно возразила Дестини. — Может статься, что замок получит проигравший.

— Тогда я возьму твой мешочек и заколдую аметистовое кольцо Наны… чтобы защитить себя от магической атаки и увеличить свои силы. А для тебя, Сторм, пообнимаюсь с каждым дубом по пути отсюда до пристани.

— Дважды, — поправила Сторм, — и защити себя кругом белого света.

— А лучше сделай из него сферу, — добавила Дестини. — И палочку! Палочку не забудь.

Глава 2

ОШЕЛОМЛЕННЫЙ странной и жутковатой тишиной, которая впервые нависла над этой богом забытой дырой, Кинг Пэкстон оторвал взгляд от монитора компьютера. Ни звуков строительства. Ни завывающего по углам ветра. Ни мата рабочих-реставраторов.

Зато посреди зала — натуральная богиня.

Кинг мрачно глянул на свою команду, каждый из которых, похоже, пустил корни на месте и глазел на эту Барби во плоти. Что было совсем не удивительно, учитывая, какой магнетический эффект производила она на мужчин.

Черт возьми, ему давно пора было вытащить из застоя свое либидо и наладить регулярность этой части своей жизни. Тем не менее, Кинг по достоинству оценил нахлынувшее на него умиротворение, хотя его источник и озадачил его. По понятиям Пэкстона, покой и сексуальное влечение никак не шли рука об руку. И уж точно не было смысла искать хоть какую-то логику в том, что сейчас происходило внутри него. Тем более что действовать в таком ключе он все равно не мог. На нем висел груз этого жуткого царства, наследником которого он стал, и ему нужно было привести его в порядок и поскорее сбыть с рук, не отвлекаясь ни на что другое.

Кинг пошел на поводу у этого магнетического воздействия и вторгся в ее личное пространство, нависнув над ней. От такого и бравые смельчаки пустились бы наутек, вот только богиня напрочь отказывалась отступить или прервать установившийся между ними зрительный контакт. Аромат цветущего летнего сада окутал Пэкстона, как невидимые сети.

— Впечатляюще, — проговорила ворвавшаяся в привычный ритм жизни незнакомка, — то, как вы на них посмотрели. Вроде «голову снесу, если что». А все эти штуки, мост, ров и все дела… Собираетесь заточить меня в темницу?

Проклятье! Ему стоит уважать женщину, которая с насмешкой отнеслась к явной угрозе с его стороны.

— Здесь идет строительство. А вы отвлекаете моих людей от работы, — без приветствий сказал Кинг и махнул рукой в сторону пускавшего на пол слюни собрания.

Она обернулась и подмигнула мужчинам:

— Возвращайтесь к работе.

И — черт возьми! — они послушались. Все как один. Впервые с того самого момента, как он приступил к этому выдаивающему деньги проекту.

Да, Кинг унаследовал кровавое состояние старого пирата, который построил этот замок, даже приумножил его, но это долбаное место уже истощило все его запасы. И ему точно не требовалось вмешательства кого-то, похожего на нее. Вмешательства, которое могло остановить всю работу.

— Эта стройка является закрытой в связи с тем, что представляет опасность для населения. Как вы прошли мимо моей охраны?

Богиня вздернула нос:

— Не стоит недооценивать силу флирта.

Она привлекала его, и это грозило послать к черту всю его раздражительность. А кровь тем временем ускоренно двигалась куда-то на юг. Вниз. Пытаясь избавиться от наваждения, Кинг отвернулся.

— Мой прораб покажет вам выход.

Упомянутый прораб даже ухом не повел.

— Я сказал, — повторил Пэкстон, недвусмысленно глядя на гору мышц, носившую гордое звание прораба, — Курт покажет вам выход.

— Я знаю, где выход, Эйнштейн. Я же только что вошла сюда.

Курт предложил ей руку, но убийственная улыбка «магнита для мужиков» заставила покраснеть этого слоноподобного громилу. Ее светлые волосы покачивались волнами, словно море от нагретого солнцем бриза, а весь ее вид и аромат, исходивший от нее, вносили мир и покой в сам воздух вокруг них.

Кинг выругался матом. Он окружил себя понимающими только приказы мужиками и знал, как иметь с ними дело. Но сейчас он понятия не имел, что делать с длинноногой блондинкой в красных туфлях на шпильках, коротющих шортах и обтягивающей маечке с V-образным вырезом, так и кричавшей яркими буквами «Я обалденная и горжусь этим!». Она без спросу ворвалась в замок, подрывая авторитет Пэкстона, лишая его способности рассуждать здраво и отказываясь сдвинуться с места.

Кинг вполне спокойно относился к использованию в своих целях сексуальной привлекательности (если, разумеется, это не выходило за определенные рамки) и в других обстоятельствах вполне мог надеяться на нечто большее… Но она выбрала крайне не подходящее время.

Ему не нужны были дополнительные препятствия. Он всего-навсего хотел восстановить эту черную денежную дыру в виде замка и побыстрей продать до того, как замок принесет еще больше горя. Кингу до чертиков не терпелось поскорее избавиться от него, как это всегда получалось с другой респектабельной недвижимостью, которую ему приходилось покупать и реставрировать.

Логика, здравый смысл и деловое чутье подсказывали Пэкстону бросить на хрен эту затею. Но где-то очень глубоко в душе, втайне от всех, его добивало желание вступить-таки в права наследования и завладеть этим замком. А это значило, что он должен был отыскать изначальное умиротворение, вложенное в это здание и подкреплявшееся его месторасположением.

То самое умиротворение, на поиски которого он тратил последние копейки. Дьявол разорви его на тысячи кусков! Он начинал видеть это умиротворение в этой самой женщине, похожей на мираж. Но, так или иначе, он никогда не найдет его в сексуальных манипуляциях или попытках саботировать работу над замком. Будь она белокурой богиней или кем угодно. Кроме того, этот замок мог задушить на корню любой мир и покой, хоть капельку, ненароком, коснувшиеся его.

Похоже, все, кто попадал в это место, начинали ссориться. И это было единственной причиной, по которой Кинг не уволил к чертям собачьим своих постоянно выносящих друг другу мозг людей. Разногласия, накопившиеся за многие поколения здешних обитателей, вступали в сговор против любого осмелившегося войти в этот жуткий сумасшедший дом, в котором по всем углам гулял ветер, завывающий, словно потревоженный кем-то дух. К тому же, складывалось ощущение, что замок попросту отказывается сотрудничать.

И если это не полнейшее безумие, то Кинг понятия не имел, что это такое. Хотя нет. Он знал. Знал, что это полный идиотизм, когда его так неудержимо, словно магнитом (и это он имел в виду буквально) тянет к сексапильной мисс Короткие Штанишки. Черт подери, от одного ее вида мужики прекратили собачиться и принялись пускать слюни. Это ее гребаная вина в том, что его кровь сделала разворот на сто восемьдесят градусов и перестала подпитывать мозги, отчего страшно кружилась голова.

— Вон!!! — проорал Пэкстон, указывая пальцем на выход.

Барби Уложименявпостель сложила на груди руки и выгнула бровь.

— Давай-давай, тебе туда, — пробубнил Кинг, поднял ее, прямую, как рельсу, и потащил к двери.

Одной руке несказанно повезло: половина аппетитной задницы целиком заполнила ладонь. Узкая майчонка еще ниже сдвинулась на груди и задралась на талии. Так что Кинг не смог сдержаться и тупо пялился на ее пышную грудь, в то время как шелковистая кожа на узкой талии обжигала его пальцы. И от всего этого он едва держался на ногах.

Пэкстон старался добраться до двери как можно быстрее, поскольку был уверен в том, что ничто не заставит ее заткнуться надолго, даже шок. Там, где их тела соприкасались, все рос и рос жар. Их взгляды встретились, и это породило между ними всплеск чистейшей сексуальной энергии.

Словно море, цвет ее глаз менялся в зависимости от настроения. Он видел это собственными глазами. Яркая аквамариновая вспышка осветила ее взгляд, когда она шаловливо улыбнулась его людям. Но, когда шок сменился яростью, ее глаза приняли оттенок бурного моря, стали темно-зелеными, ровно до того момента, как она почувствовала жар, возникший от контакта их тел, отчего глаза ее стали серо-голубыми, как утренний туман.

Какого к черту контакта? Кинг отпустил ее, и шпильки проехались по полу с таким звуком, что зубы свело.

— Прошу прощения.

— Просишь прощения? — переспросила она, начиная краснеть. — Ты кто вообще такой? Кинг-Конг в самом расцвете сил? Убери от меня свои волосатые горилльи лапы! Ненавижу, когда ко мне прикасаются.

О да, сто процентов, она не врала, вот только он забыл отпустить ее совсем. Проклятье! Пэкстон быстро опустил руки, отсалютовал ей и развернулся на сто восемьдесят. Сейчас главное — ретироваться и не ударить в грязь лицом еще раз.

Оказавшись в безопасности замка — просто смехотворный оксюморон! — Кинг закрыл за собой перетянутую железом дверь, как будто тем самым закрыл доступ в свою жизнь собственной похоти и выплеску ярости со стороны нарушительницы его спокойствия. Потому что и то, и другое было слишком опасным, чтобы даже думать об этом.

Ошарашенный собственной выходкой, он сунул руку в морозильник, чтобы достать себе минералки, потом провел замерзшей рукой по лицу и глотнул ледяной воды, испытывая облегчение от того, что секс-бомба больше не маячит перед глазами. Но не успел он сделать еще один глоток, как рабочие снова начали ругаться, а по замку пронесся зловещий вопль ветра.

Кинг опять выругался и вернулся к компьютеру, но в этот момент дверь за его спиной скрипнула, и тишина снова поглотила привычный шум, отчего по спине у него побежали мурашки.

Пэкстон повернулся и явственно почувствовал, как в его душе опасения и восторг отчаянно бьют друг другу морды за право первенства.

Она верну-у-улась.

Он указал ей пальцем на выход.

Сирена на шпильках сложила руки на груди и даже не шелохнулась.

— Снаружи есть табличка «Продается». — Ее подбородок явно выдавал упрямство. — Я потенциальный покупатель. Хочу поторговаться, если ты не против.

Кинг отвел от нее глаза, оглядел своих пораженных и заново введенных в ступор людей и понял, что ни черта тут делаться не будет, пока он не избавится от этой «проблемы». Опять смачно выругавшись и не дав ей возможности отступить, он подхватил ее на руки так, как жених переносит невесту через порог, традиционно надеясь на будущее семейное счастье. Боже упаси!

Честно, он старался не испытывать удовольствия от того, как ее локоть прижался к его груди, старался не восхищаться идеальными длинными ногами, которыми она сейчас отчаянно брыкала в воздухе, и не чувствовать рукой шелковистые волосы, пойманные в ловушку между ее спиной и его предплечьем. И, черт бы его побрал, он изо всех сил старался не вдыхать сводящий с ума аромат этой женщины.

На этот раз он утащил ее подальше от замка, легко опустил на землю и отпустил, не дожидаясь ее приказа. Однако, словно повернутый на сексе подросток, у которого в голове сгусток гормонов вместо мозга, он уже успел представить спортивные сексуальные игры с ней в одной команде. На этой вероломной мысли Пэкстон развернулся и направился обратно в замок.

— Ты совершаешь ошибку! — прокричала она ему в спину. — Я могу быть членом команды! Могу даже быть черлидершей^[5]! Дайте мне О^[6]!!!

Бросив на нее последний взгляд, Кинг захлопнул дверь. Она как раз размахивала руками, как капитан группы поддержки, а ее грудь (он мог поклясться) смотрела прямо ему в глаза. Сердце стучало невыносимо быстро и так громко, что норовило заглушить завывания опять вернувшегося в замок ветра. Какого хрена? Он думает о сексе как о командном виде спорта, а она говорит, что может стать членом команды? Черлидершей? «Дайте мне О»… Что она имела в виду? Оргазм? Чтоб он сдох, ему бы хотелось. Так же как и поговорить с кем-то о чем-то таком страшном, как судьба, рок или… Катастрофа. О чем он вообще думает? Даже ради спортивного интереса секс с такой барышней — это все равно что стоять за штурвалом «Титаника».

А в это время вой ветра прорезал череп, словно саблей, почти заглушая брань рабочих.

— Сукин ты сын!

— Сволочь!!!

В поле зрения образовался прораб.

— А в этой дамочке что-то есть.

— Да уж! — рявкнул Кинг. — Аппетитный экземпляр. Классная задница, офигенные сиськи. А ты о чем?

Курт поскреб нос, чтобы скрыть ухмылку, и Пэкстон проклял себя за то, что выставил себя круглым дураком.

— Такое ощущение, что когда она заходит сюда, меняется сам воздух, — проговорил Курт. — Само это место кажется более… общительным. Даже ветер успокаивается. Как будто замок хочет, чтобы она была здесь. А ребята? Ты видел, как слаженно они работали несколько минут? Оба раза, что она мелькала здесь?

— Чушь собачья, — нахмурился Кинг.

— Ставлю дневную зарплату.

И, словно в подтверждение слов Курта, ветер завыл громче, чем когда-либо слышал Пэкстон. Даже когда был совсем мальчишкой и убеждал себя, что этот ветер и сам замок не могут причинить ему вреда, как и все они/оно/она, кем бы или чем бы они ни были… пока не повзрослел и не стал мужчиной. Теперь завывание стало скрипучим и протяжным. Было видно, как в потрескавшемся от возраста потолке гуляет пыль. Все рабочие, как один, бросились на поиски укрытия. Какой ветер способен расшатать до грохота потолок и гранитные стены в три фута толщиной?

Кинг бросил взгляд на дверь, матюкнулся и пошел за сексапильной выскочкой, проклиная себя на чем свет стоит за то, что рад найденному поводу вернуть ее назад, как бы нелепо это ни звучало.

Глава 3

СКРЫВАЯСЬ в тени замка, Кинг наблюдал, как богиня, повиливая аппетитной задницей, шагает прямиком к бетонным ступенькам, ведущим к причалу внизу. Солнечный свет путался в ее светлых волосах, освещая их вспышками, отчего они становились похожими на нимб вокруг ее головы. Как заставить ее вернуться, если он только что дважды учудил финт ушами, выбросив ее из замка? Услышав его шаги, она обернулась, но, заметив, что он приближается, припустила быстрее.

Когда Пэкстон ускорил шаг, соблазнительница в красном рванула вниз, а потом так неожиданно остановилась на предпоследней ступеньке, что он вписался прямо в нее. Испугавшись, что она может упасть, Кинг потянул ее от края ступенек и потерял равновесие.

Он грохнулся на спину, а она приземлилась прямо на него… Ладненько так приземлилась, сложившись с ним в один соблазнительный бутерброд. То, что доктор прописал для увеличения в размерах кое-каких частей тела Пэкстона.

— Чтоб подохли все хрустальные шары! — процедила она, поднимаясь на руках и глядя на него сверху внизу. — Убивать меня вообще не вариант, как и хватать меня за… — Она резко подалась назад и кое-как встала на ноги. — Это тоже не вариант, говорю!

Пэкстон поднялся вслед за ней.

— Ах, простите, — съехидничал он. — Я мужчина. И это рефлекс. Что я могу сказать? Ничего личного.

— Вот те раз! Ну, спасибо на добром слове.

— Ну ладно. Это случилось потому, что ты… у тебя… обалденная задница.

— Ты прямо фонтанируешь комплиментами.

Кинг поднял руки, выбрасывая белый флаг.

— Прямо не могу остановиться.

— Этот твой рот, волосатые горилльи лапы и вон ту неуправляемую змею, которая прячется у тебя в штанах, следует зарегистрировать как смертельное оружие.

Кинг покашлял, чтобы скрыть рвущийся наружу хохот — такой же неуместный сейчас, как кость в горле. Впрочем, это не мешало ему пожирать взглядом вздымавшуюся от ярости грудь.

Крошечная моторная лодка как раз отчалила от острова и поплыла в сторону Салема. Шизанутая леди в красном (в данный момент, скорее, разъяренная фурия) выудила откуда-то сотовый и начала вертеться вокруг своей оси в поисках сигнала. Это дало Пэкстону возможность рассмотреть ее соблазнительные формы со всех сторон.

— Не могу поймать расцветущий сигнал!

Она с силой захлопнула телефон и сжала его в руке так, словно собиралась воткнуть его во что-то из крови и плоти. То же самое Кингу хотелось сделать со своей «неуправляемой змеей».

— Что ж, мне жаль, — сказал он, покачав головой, — но на острове нет сотовой связи.

— Тогда можно мне позвонить со стационарного телефона?

— Электричество поставляют генераторы, но телефонных линий с материка здесь нет. Пэкстонам нравилось такое положение вещей. Это кое-что о них говорит, согласна?

— К хренам всех Пэкстонов. — Особенно этого. — Она была моим билетом домой, — проговорила фурия, указывая на бодро уплывающую лодчонку. — Видимо, это жуткое завывание, которое у тебя там, в замке, испугало капитана Придурка.

Кинг никогда не слышал воя на улице.

— Ты слышала вой прямо отсюда?

— В яблочко, гений. Он распугал всех птиц. И вообще, забудь о вое. Я тут застряла, елки-палки! Каким макаром я вернусь домой?

— У тебя весьма странный словарный запас.

— Негативные слова приглашают негатив в твою жизнь. Так что я стараюсь быть позитивной.

— «Чтоб подохли все хрустальные шары»? — напомнил он.

— А, это! От этого никакого вреда. Это как кирпичный пенопласт. Пенопласт не бывает кирпичным, а хрустальные шары не могут умереть.

— Лаааадно. «Елки-палки»?

— Растение.

— «Хрен»! Ты сказала «к хренам».

— Мне нравится слово «хрен». Его едят, от него веет чем-то хорошим, сильным. Позитивное словцо.

Подавив желание поиграть в рыбу, которую выбросили на берег, Кинг почесал грудь. Он понятия не имел, что с ней делать. С одной стороны, ему хотелось вышвырнуть ее к упомянутым хренам, а с другой — предложить свой…

— Рад, что мы прояснили этот момент.

— Так как мне быть с возвращением домой?

— А, ну да. Позже вечером я могу отвезти тебя на вертолете. А можешь дождаться пятичасового морского такси и уплыть в Салем в компании вылезших из ада строителей.

— Почему бы мне не попробовать добраться до Салема вплавь?

— Можешь и вплавь. Только не кусай по пути акул.

— Спасибочки. Я выбираю строителей.

Кинг потер щетину на подбородке и, как озабоченный кобель, собирающийся обхаживать очередную «жертву», пожалел, что не побрился этим утром. Кто б сказал еще пару дней назад! Он ничегошеньки не знает об этой дамочке, а она уже тащит его на поводке на минное поле тестостерона, реагирующее на перепады температуры и готовое взлететь на воздух от любого контакта.

Вглядываясь в Салемскую гавань, она уселась на обломок скалы, положив ногу на ногу и покачивая красной шпилькой, чем предоставила Пэкстону еще один угол обзора. Проведя рукой по волосам, чтобы убрать от лица непослушные локоны, она снова взглянула на Кинга.

— Кстати, а почему ты меня преследовал?

— Ты побежала, я побежал за тобой.

— Я побежала, потому что ты за мной побежал. Ты псих?

— Видимо, я должен раз сто извиниться, потому что мой прораб почему-то решил, что ты действуешь как успокоительное на рабочих и это жуткое завывание по углам. Давай вернемся в замок. Только для того, чтобы доказать ему, что он ошибается.

— Я, скорее, съем свои туфли. Ты только что вышвырнул меня. Причем дважды. Кроме того, ты втянул себя в проигрышную ситуацию.

— Тогда приезжай сюда попозже.

— Вряд ли я воспылаю желанием.

Кинг застыл. Если ей нравится слово «хрен», то сейчас она имела в виду… Неееа, не могла она иметь это в виду. Господи! Ему была нужна женщина. Любая… кроме этой, ясное дело. Потому что эта точно больная на голову. Неужели она действительно может стать источником умиротворения?

— Что ты имела в виду, когда сказала о проигрышной ситуации?

— Проигрыш уже маячит у тебя под носом. Поэтому вместо того, чтобы оскорблять тебя, я просто посижу здесь и подожду того момента, когда смогу вернуться домой.

— Семь часов?

— Лучше глубокое синее море, чем дьявол во плоти.

Дьявол его дернул, или черт какой, только прямо сейчас Пэкстон хотел зацеловать до смерти полные, наглые и просто созданные для поцелуев губы этой психованной девицы. Никогда раньше он не видел такого лица — невинного и соблазнительного одновременно.

Кинг шагнул ближе и снова поднял ее на руки. И не встретил никакого сопротивления. Дотащив ее до дверей, он на секунду остановился. Мысль о том, чтобы перенести ее через порог становилась все отчетливее. А это значило, что он должен избавиться от этой барышни, как от готовой рвануть прямо у него в руках гранаты.

— Я сказала, что ненавижу, когда ко мне прикасаются.

— Да-да, помню. Видимо, поэтому ты сейчас дерешься со мной не на жизнь, а на смерть.

Как только он договорил, она забарахталась у него на руках. Это, в лучшем случае, представляло собой всего лишь символическую попытку борьбы, а в худшем — попытку соблазнения. Или, секундочку, все с точностью до наоборот? Кинг тут же вошел во вкус, пытаясь угомонить ее, по-прежнему держа на руках, чтобы впечатать каждый изгиб ее тела и каждую черточку лица в чувственную копилку своей памяти, не говоря уже о тактильной. Она словно хотела забраться к нему в душу, и, черт побери, ему хотелось, чтобы так и было. Хотя нет. Он хотел вобрать в себя каждую деталь ее ошеломительной внешности… каждый кусочек того, что делает ее живой… И он хотел… забраться к ней в… быть внутри нее.

Да, черт возьми!!! Он адски этого хотел.

Пэкстон бросил ее, как будто держал в руках горячее блюдо, только что побывавшее в духовке. Ладно, чего греха таить, она и была этим блюдом. Она грохнулась на поддон для изоляционной пены, спружинила, подскочив разок вверх, и выругалась.

— Ты самая обычная мегера, — заявил Кинг, потирая бедро в том месте, куда она его пнула. — Теперь синяк будет.

Она тут же вскочила на ноги.

— Фигово. Потому что я намеревалась пустить тебе кровь.

Яростно отбросив упавшую на глаза светлую прядь, она глубоко вдохнула, и от того, как поднялась ее грудь в этот момент, Пэкстон почувствовал себя так, словно настоящая салемская ведьма только что наложила на него какое-то заклятие. Да что там на него! На всех мужиков в мире сразу.

— Эй, — вдруг сказал он, с трудом отводя от нее взгляд и прислушиваясь к тишине в замке, — тут тихо. Будь я проклят, если эти омерзительные завывания не стихли. Курт был прав. Вот ведь! Рабочие не собачатся. Ветер не воет.

— Ветер? — Мегера улыбнулась, как кошка, которой только что подали на блюдечке с голубой каемочкой самые вкусные сливки на свете, и, замахнувшись ногой, едва не попала по его крепкой заднице. — О, это был вовсе не ветер, — заявила она слишком самодовольно на его взгляд. — А ты думал, ветер? Так вот, нет, нет и еще раз нет. Это одно могущественное взбешенное привидение. И я слышу, что в свое время она была ведьмой.

Кинг рассмеялся. А его люди нет.

Не обращая внимания на предупреждение, которое вопил во всю глотку мозг, он протянул ей руку, потому что ни черта не мог с собой поделать.

— Кинг Пэкстон, а ты?

— Кинг? Ты издеваешься? Стоп, Пэкстон, а не Конг?

Рабочие тут же разулыбались, но, стоило Кингу щелкнуть пальцами, вернулись к работе. Пэкстон глянул на девицу так, словно пообещал ей надрать зад, потому что от пугающего ощущения покоя в ее присутствии сильно хотелось распустить охрану по домам.

— А ты? — повторил он чуть-чуть громче и капельку требовательнее.

— Что я? Я трясусь от страха, — отозвалась она и кокетливо подмигнула Кингу, а он тут же заинтересовался, какого цвета бывают ее глаза в моменты страсти.

— Имя? — выпалил Пэкстон, как зарвавшийся кадет, который только что получил повышение и которого так и распирает от чувства собственной важности.

Она щелкнула каблуками и отсалютовала:

— Картрайт, сэр! Хармони Картрайт!

— Вольно. — Кинг сжал и разжал кулаки. Потом снова. И еще раз, чтобы успокоиться. — Значит, Хармони? Гармония, как в музыке. Мелодичный стройный лад. Умиротворяющий мотив. Но покой с тобой только снится. Даю руку на отсечение.

— Отдай сам себе честь, солдат. Или это анатомически невозможно?

Кинг обернулся посмотреть на своих людей, почти надеясь, что они снова начнут ругаться, или ветер завоет, или рухнет стена. Впервые в жизни он хотел, чтобы замок явил здесь и сейчас все свои способы пыток, но ничего не происходило.

— Так ты меня не разыгрываешь, — проговорил Пэкстон. — Эти вопли веками не прекращались.

Она ответила кивком, а потом сказала:

— Похоже, у меня есть талант успокаивать людей, животных… любых существ и сущностей. Это дар. Но не зацикливайся на этом. Еще раз меня схватишь, и я разукрашу твою физиономию всеми цветами радуги.

— А это каким образом можно считать позитивным?

— Я сплошной позитив. Я упомянула радугу.

— О да, это все меняет.

Вместо того чтобы еще раз подхватить ее на руки, которые так и чесались это сделать, он взял со стола подробный чертеж проекта. Успокаивает она, как же. Хотя… С тех пор, как она появилась на пороге, она и успокаивала, и мучила Кинга. Никакой богиней она не была. Эта упакованная в красное боеголовка могла разоружить его в два счета. Особенно если считать показателем благословенную тишину и работающих «в гармонии» друг с другом реставраторов. Но любой, кто мог разоружить его и свести на нет его инстинкты самосохранения, становился врагом. Без защитных стен, которые он воздвиг вокруг себя давным-давно, он бы ни секунды не смог вытерпеть ни единого члена своей семьи, не пережил бы военную школу и уж точно не смог бы справляться с собственными ошибками, которые совершал по глупости.

Кинг был бойцом до последней капли крови, но начинал подозревать, что эта барышня могла подвергнуть риску его отточенные инстинкты убийцы.

Он бросил чертеж на сбитый на скорую руку стол с фанерной столешницей и сильно пожалел, что не может разбить в щепки строительные леса, чтобы выпустить пар.

— Мне надо знать, кто ты такая. Полагаю, у тебя есть причина находиться здесь. — Пэкстон изо всех сил старался игнорировать вызов, который бросало ему одно присутствие этой сексапильной мегеры-миротворца. — Вряд ли ты случайно оказалась на лодке, которая и привезла тебя сюда.

Он уловил момент ее отступления: полуприкрытые пушистые рыжеватые ресницы, серо-голубой туман сомнения в ее глазах. Она прикусила губу, словно искала удобоваримое оправдание. Кинг почти собственными глазами видел, как из воздуха формируется ложь.

— Ммм… старинная одежда, — выпалила она как на духу. — Не встречал ненужных залежей в замке?

Пэкстон в жизни не слыхал оправданий для случайной встречи хуже этого.

— Чушь собачья.

— Ой-ой-ой! Только что ты накликал на свою голову целую свору бешеных собак.

Он наградил ее красноречивым взглядом.

— Уверен, их главную буду звать Хармони.

— Ты меня неправильно понял. Людям нравится старая одежда. Некоторые коллекционируют ее. Некоторые используют в качестве костюмов для праздников или театральных постановок. Я такую одежду продаю.

Твою мать! Чем дальше, тем лучше она врет.

Кинг подошел к своему ноутбуку и глотнул из кофейной чашки, которая оказалась пустой. Почувствовав всплеск ярости вперемешку с замешательством, он бросил чашку в мусорную корзину. Чашка, разумеется, разлетелась вдребезги. Он пнул корзину и решил сыграть по правилам, которые предлагала эта ароматная секс-бомба. Только чтобы посмотреть, хватит ли ему ума переиграть ее тактику… или победить ее саму.

— У меня целые комнаты битком набиты старыми шмотками, — сказал он, притворяясь, что не обращает на нее внимания, и тупо глядя в экран ноутбука. Он же прячется от нее, разве нет? После часа в ее компании, черт подери, ему придется сходить на прием к мозгоправу. — Ты все равно здесь застряла, — продолжил он, печатая какую-то ерунду в открытом документе, — так что можешь осмотреться наверху и поискать что-нибудь. Авось сгодится тебе. Вперед. В этом месте нет ничего страшного, если не считать этих звуков. Но и их сейчас нет. Поэтому оставайся там, пока я за тобой не приду. Каким бы ни показалось тебе это место, стройплощадка опасна для жизни.

— Боже мой! — воскликнула она. — Я могу ограбить настоящий замок!

Кинг поднял голову и увидел улыбку, которая могла расплавить стекло.

— Вот именно! — рявкнул он в ответ, совершенно растеряв все свое хваленое остроумие, и указал ей на винтовую каменную лестницу, чтобыубиралась побыстрее и подальше от глаз и ушей рабочих.

Последовав за ней до балкона над главным залом, Пэкстон остановился и нажал кнопку вызова лифта. Ему не хотелось, чтобы его люди видели, как он входит в лифт вместе с ней. Слишком подозрительно и с намеком на интимность, черт бы его побрал. А у него были совершенно другие намерения. Пэкстон собирался вытащить из нее правду.

Она посмотрела вверх на балкон и, как ни в чем не бывало, поинтересовалась:

— Жилые помещения этажом выше?

Неужели она серьезно не видит, что его трясет от злости? Или притворяется, что не видит? Она вошла в лифт первой, он шагнул за ней и нажал кнопку «5», чтобы попасть в башню.

— Лифт старый, — проговорила она, проводя пальцами по ромбовидной двери. — Рубеж веков? Я имею в виду, девятнадцатого и двадцатого.

— Угадала, — мрачно отозвался Кинг и на полпути стукнул кулаком по кнопке «Стоп».

— Эй! Мы же между этажами.

Он схватил ее за руки и впечатал в стену, прижав обе руки с обеих сторон от ее головы.

— Ты грабитель, я добыча? Это твоя игра?

Она нахмурилась, искренне не понимая, что происходит.

— Чего, пардоньте?

Пребывая в не меньшем замешательстве, Кинг упрямо пытался взять контроль в свои руки.

— Твоя лига здесь не играет. Не знаю, кто из моих теперь бывших друзей на этот раз решил поиграть в сваху, но я не участвую в аукционе холостяков.

— Вы чересчур много о себе возомнили, Ваше Хитрожопничество.

Она умудрилась присесть в глубоком реверансе, и Пэкстон отпустил ее руки, чувствуя себя в полной заднице, как ей, очевидно, и хотелось.

Он подал ей руку, чтобы помочь подняться, но не отпустил, даже когда она выпрямилась. Она не стала вырывать руку из его хватки. Кто-то из них (а может, оба сразу) шагнул навстречу. Кинг не знал наверняка, он сделал этот шаг или она, но одно знал совершенно точно: ему хотелось ее поцеловать…

Бред сивой кобылы! Срочно снять с повестки дня!

Пробормотав какие-то извинения, он опустил глаза и, заметив кольцо на ее пальце, застыл как вкопанный. Медленно провел по кольцу большим пальцем и спросил:

— Откуда это у тебя?

Она резко отстранилась. Светлые волосы взметнулись, обдав шелком его лицо и обволакивая мятным туманом. Тело Пэкстона в тот же миг пришло в боевую готовность. Все системы включились, словно кто-то нажал красную кнопку.

— Тебе какая разница? — раздраженно ответила она вопросом на вопрос. — Ты не участвуешь в аукционе.

Глава 4

ХАРМОНИ и сама подозревала, что кольцо станет ключом к выполнению ее миссии. А если судить по совершенно офонаревшему виду человека, стоявшего напротив, она, похоже, не ошиблась.

— Мы когда-нибудь выйдем из лифта?

Загородив спиной панель с кнопками, чтобы Хармони не дотянулась до нее, Пэкстон засунул руки в карманы стильных черных штанов.

— Зависит от тебя.

От холодности, сквозившей в поведении красавчика, Хармони передернуло. Квадратный волевой подбородок, черная хлопковая футболка, черные как смоль волосы и никакой строительной пыли. Все это создавало ощущение, что кто-то вызвал сюда самого Сатану прямиком из его адской обители.

Разумеется, отрицательная энергия, царившая в этом месте уже много столетий, создала настоящее кармическое болото из тех, которые засасывают раньше, чем успеваешь позвать на помощь. Но ведь она одним своим присутствием смогла немного разрядить зловещую обстановку в замке, так почему же он хоть капельку этому не рад?

Она должна была выполнить свою миссию, чего бы то ни стоило, но товарищ явно прилагал максимум усилий, чтобы помешать ей. Хармони не могла сказать ему всей правды, поэтому пришлось лгать и недоговаривать, и он, очевидно, это чувствовал. К тому же между ними и так возникли искры и витали разгулявшиеся феромоны, способные кого угодно сбить с толку, не считая самой весьма «призрачной» проблемы, которую намеревалась решить Хармони.

Феромоны, чтоб их… Сексуальное напряжение, возникшее между ними, было таким сильным, что вполне могло обеспечить электричеством весь Нью-Йорк. Хармони решила, что справится с этим позже… если справится, конечно.

Однако ей действительно нужно было выяснить, есть ли у этого места кармические связи с ее компаньоном.

— Выходит, ты Пэкстон, — спокойно проговорила она, — и как близко ты связан с этим местом?

— Я его везучий до смерти владелец.

Когда она протянула руку, чтобы за его спиной нажать кнопку «Вниз», Пэкстон перехватил ее запястье, и Хармони это прикосновение показалось нежным и возбуждающим. Теперь включились все ее системы. Нет-нет-нет! Это никак нельзя было назвать правильным. Она терпеть не могла, когда к ней кто-нибудь прикасался. Исключением были только ее сестры… а теперь, по всей видимости, и этот вечно чем-то недовольный хам.

Вот гад! Он же нарушил ее защитный круг света, а она даже не заметила! А может, все совсем не так? Или она забыла о том, что нужно блюсти свою безопасность, или все-таки ее сфера из белого света оставалась нетронутой, и ей просто не нужно было защищать себя от этого парня.

Хармони смотрела на Пэкстона, а его яркие глаза цвета виски исследовали ее… вызывая желание отдать ему… да все, что угодно! Она физически ощущала на себе его взгляд. Вот он погладил ее бровь, прикоснулся к губам, приоткрыл их…

Изо всех сил Хармони боролась с чувственным ступором. Она знала, что когда-нибудь обязательно встретит свою половинку. Но Пэкстон, похоже, ничего общего с ее представлениями об этой половинке не имел. Хотя… Разве ей не понравилось, что несколько минут назад он повел себя с ней, как самый настоящий эгоист? И почему он был так уверен, что она готовит какую-то западню? Сейчас перед ней был мужчина раздраженный… и похотливый… интересный… и возбужденный… И никакого эгоизма.

Учитывая магнетизм его взгляда, не говоря уже о врожденном обаянии и скульптурном теле, Хармони поняла, почему даже мысль о женских уловках выводит его из себя. И почему он всеми силами пытался этого избежать. Женщины преследовали его. А не наоборот. Иногда он позволял им поймать себя, но даже в этом случае использовал их для секса, ни больше, ни меньше. Ни одна из них не тронула его сердце. Секс ради спортивного интереса, как он и думал тогда на улице. Секундочку. Она слышала его мысли?! Сердце Хармони пропустило удар. Господи…

Экстренный выпуск новостей: она может его «читать».

Горячая вспышка взаимного притяжения между ними стала ярче и жарче. Точнее, она продолжала расти, разбухать, заполняя собой все пространство вокруг них. «Держи свои трусики на месте!» — отчаянно приказала себе Хармони.

О Боже, о Боже, о Боже! Этот самонадеянный жеребец с крепкой задницей одним своим видом заставлял ее испытывать чувственное, но самое главное — просто космическое, колоссальное возбуждение. Если она снесет все свои эмоциональные барьеры, ей крышка. Причем буквально. И почему это не кажется таким ужасным, каким должно казаться?

В обычных обстоятельствах Хармони могла бы обдумать идею покувыркаться с ним на досуге, но обстоятельства не были обычными. На ней висела миссия, требующая максимальной сосредоточенности, поэтому ей даже думать об этом не стоит. Или все-таки стоит?

Ммм, да. Определенно, стоит. Потому что он был одним из лучших кандидатов, которые у нее были за последние… Да что там! За всю жизнь вообще.

Осторожно!!! Когда летишь прямо в пасть космоколоссального влечения, в космических пропорциях могут быть… погрешности.

«Спокойствие, только спокойствие, — снова заговорила сама с собой Хармони. — Ни к чему заводиться с пол-оборота. Глубокий вдох. Думай. И попытайся найти хоть какой-нибудь расцветущий смысл во всей этой белиберде».

Почему из всех людей, которые встречались на ее пути, она смогла «прочитать» именно его? Обычно ей удавалось «читать» только тех людей, которые владели теми или иными предметами, попадавшимися ей в руки. Мертвых людей. Умерших давным-давно. Так почему же она «прочла» этого вполне живого, дышащего мускулистого жеребца, на сто процентов состоявшего из тестостерона? Этого бога во плоти, зачем-то спустившегося на землю и напялившего на себя черную футболку, которая, надо признать, сидит на нем безупречно?

— Ты владеешь замком в одиночку? — спросила Хармони, чтобы убедиться в своей догадке. — И нет никаких совладельцев или родственников, которым принадлежит часть собственности?

— Это было бы слишком просто, — ответил Пэкстон. — Я бы с удовольствием переложил этот кошмар на плечи какого-нибудь родственничка. Ей-богу, каждый из них этого заслуживает.

Подозрения Хармони взяли верх над другими чувствами.

— Ты много времени проводил здесь, когда был ребенком?

— Чтоб ты знала, я здесь родился.

Святой астрал!

— А почему не в больнице?

— Меня угораздило появиться на свет, когда на улице бушевало то, что все журналы наблюдений назвали «метелью в сто часов» 26 февраля 1969 года. Буран был такой, что ураган бы обзавидовался. Так что у меня не было возможности доставить собственную мать на материк. А какое это имеет отношение к… — Пейджер Пэкстона подал признаки жизни, не дав ему договорить. — Прораб вызывает. — Он стукнул кулаком по кнопке «Вниз», и лифт остановился на втором этаже. У выхода Пэкстон повернулся к Хармони: — Стой, где стоишь.

— Гав! — отозвалась она и вышла из лифта.

Встав вверху лестничного пролета, она смотрела, как он бежит вниз по ступенькам, восхищаясь его пружинистыми, словно у пантеры, движениями и пожирая глазами крепкий зад, который наверняка не уступал в твердости его грудным мышцам. Сексапильный и очень привлекательный Ураган Пэкстон, дух которого так пропитал эту древнюю цитадель, что он стал ее личным горшочком золота^[7], неожиданно врученным магией.

В ту же секунду, когда Пэкстон отпустил ее руку и ушел, Хармони поразилась тому, как долго позволила ему держать себя за руку, как будто это было в порядке вещей. Однако теперь ей казалось, что ее одурачили и что-то отобрали, а читать его стало сложнее, что, впрочем, неудивительно. Близость к предметам всегда давала ей возможность понять, какая энергетика от них исходит, а прикосновения к вещам проясняли тонкие флюиды, которые чувствовала Хармони. Именно прикосновения выводили на первый план образы, запахи, звуки. Флюиды положительные поднимали настроение и повышали тонус, отрицательные ввергали в депрессию, а иногда из-за них Хармони даже заболевала.

Вот почему единственными, кому она разрешала к себе прикасаться и кому доверяла безоговорочно, были ее сестры. Ровно до того момента, как в ее жизни нарисовался этот расцветущий Кинг-Конг.

Он прикасался к ней прямо здесь, в замке, сверху донизу пропитанном негативом. И Хармони не просто позволяла ему это делать — она получала удовольствие от прикосновения его кожи к своей и тонула в собственных ощущениях. Она хотела этого так, как жаждет воды путник, пойманный в ловушку в самом сердце выжженной солнцем пустыни.

Когда она успела так сильно поджариться, что высохла досуха?

Хармони ненавидела, когда к ней прикасаются. Терпеть не могла, когда ее таскают на руках и когда вторгаются в ее личное пространство. Когда-то отец говорил ей, что такого ужасного и постоянно орущего ребенка, каким была Хармони, наверняка еще свет не видывал. Но когда Пэкстон вынес ее из замка (причем дважды), а потом притащил обратно, ей пришлось заставить себя делать вид, что она с ним борется.

Его руки согревали. Мало того, Хармони была уверена, что его прикосновения могли превратить ее в пепел. Добавь он чуточку мужского внимания в эти прикосновения, и кто знает, какой ад они вдвоем могли бы устроить.

Как-то так вышло, что магический дар привел ее к этому мускулистому красавчику, который хранит свои секреты за семью замками и глаза которого не снились и самому Иисусу. К человеку, к которому Хармони тянуло не меньше, чем его — к ней, пусть он никогда и не признается в этом ни самому себе, ни тем более ей.

Она видела в нем настоящего мужчину в каждой черточке — в лихом изгибе черных бровей, в лучиках морщинок от смеха вокруг глаз, которые, кстати говоря, вызывали ее искреннее удивление, не говоря уже о том, что казались ей просто мегасоблазнительными. Такие, как Пэкстон, играли главную роль в сексуальных фантазиях каждой женщины на земле, и Хармони не была исключением. У таких недосягаемых, излучающих мощную сексуальность мужчин было заключенное в камень сердце, а вокруг них — их собственными руками воздвигнутые непробиваемые стены, которые кричали неоновым светом «Эмоционально не доступен!»… Он был зверем, которого мечтает приручить любая женщина.

Не прошло и пяти минут, как Пэкстон снова оказался наверху и встал в позу, которая ясно говорила о том, что он взял себя в руки и держал в узде свои эмоции. Перед Хармони стоял настоящий сержант-инструктор по строевой подготовке, сменивший по одному приказу человека, который вышел из себя из-за того, что почувствовал нечто такое, чему не мог найти название. Но внутри него бурлил настоящий кипяток, и Хармони с удивлением поймала себя на мысли, что хочет найти в себе то же самое — такую же неуемную сексуальную силу, которая была в нем и которую он так успешно скрывал от всех, кроме нее. Надо признать, скрывал он действительно успешно, потому что весь его вид источал чистое презрение, пропитавшее атмосферу вокруг.

— Так кто ты такая? — холодно спросил Пэкстон.

Тот же вопрос Хармони хотела задать ему, когда наткнулась на кирпичную стену вокруг его сердца.

Вздрогнув, она сложила руки на груди. «Читать» его не было самым приятным и спокойным занятием в ее магической жизни.

— Я уже говорила. Меня зовут Хармони Картрайт. Мы с сестрами владеем антикварным магазином «Бессмертная классика» на Пикеринг Уорф^[8] в Салеме. Я закупщик. Старый замок, старая одежда, улавливаешь связь? За спрос ведь денег не берут. Так как? Мне все-таки дадут возможность посмотреть, есть ли здесь что-то полезное для меня?

Из принципа, который соответствовал его представлениям о самозащите, Пэкстону хотелось ответить «нет», и Хармони прекрасно это понимала, но он всем нутром презирал человеческую слабость, особенно свою собственную. Он в сотый раз уставился на ее топ, и на этот раз что-то в словах «Я обладенная и горжусь этим!» заставило его нахмуриться.

Ее грудь определенно отвлекала Пэкстона, и этот факт его очевидно раздражал. Хотя Хармони и побаивалась того, что может «читать» его, ей нравилось, что ему приходится тратить время на то, чтобы обдумать, что именно и как он хотел с ней сделать.

Просто ужас какой-то! Их обоих влечет друг другу, но она знает о том, что это взаимно, а он — ни сном, ни духом. Причем ей хочется дать выход этому влечению, а он борется с ним. Ох уж эти возможные и невозможные возможности…

Хармони знала, что он позволит ей остаться, потому что был на редкость упрямым. Ну, и еще потому, что она превратила его либидо в кипящий котел эйфории. Возбуждаясь все больше и больше, сержант с трудом переживал момент неожиданной и нежелательной вспышки страсти, но его тело активно и вполне эффективно боролось за независимость от мозгов.

Радуясь своей способности поставить этого жеребчика на колени (к расцветущему сожалению, только фигурально выражаясь), Хармони посмеивалась про себя, но понимала, что нельзя позволять внезапно обретенной власти затуманить голову. Потому что, кроме мощнейшего возбуждения, Пэкстон чувствовал смущение и раздражение, к тому же еще и решил во что бы то ни стало отрицать охватившее его сексуальное напряжение и придушить его как можно скорее.

«Можно подумать, я бы дала ему возможность попробовать все эти штучки на мне», — подумала Хармони, но в душе горячо хотела получить шанс приручить его.

Ну что ж, решительности ей тоже было не занимать. И хотя ей очень и очень хотелось уложить его в постель, тоже чисто из принципа, чтобы показать ему свой характер, Хармони вынуждена была признать, что обжигающая связь между ними была порождена исключительно платьем и кольцом, или чем-то еще, связанным с этими вещами.

Она знала, что должна проложить между собой и Пэкстоном дистанцию, иначе кто-то из них войдет в раж и попросту поглотит другого.

— Еще увидимся, — быстро сказала Хармони и понеслась вверх по винтовой лестнице.

Она улыбалась, потому что почувствовала отголоски его ощущений, когда он понял, что она бросила его стоять посреди лестницы с видом оскорбленной невинности.

С каждым этажом, который пробегала Хармони, расстояние между ними росло, и от этого ее способность чувствовать эмоции Пэкстона ослабевала. Каждый лестничный пролет, казалось, вел к очередным жилым помещениям, как будто лестница была осью, вокруг которой выстроили этот замок. Но с архитектурной точки зрения это, похоже, было невозможно. Впрочем, что она об этом знала?

Хармони решила начать с самых верхних комнат. К поискам старинной одежды можно было подключить простую интуицию без вмешательства магических талантов, которые могли так или иначе даже на расстоянии задеть Кинга Пэкстона.

Какой бы ни была цель ее пребывания здесь, она намеревалась с пользой провести время. Несколько этажей (а может, это было какое-то крыло замка — трудно сказать) не принесли никаких результатов. Чтобы ориентироваться в самых старых помещениях, не помешал бы компас. Неудивительно, что замок был построен морским капитаном, в честь которого даже была названа улица Пэкстон Уорф, которую потом переименовали.

Из увиденного Хармони сделала вывод, что замок перестраивался последующими поколениями, что лично ей, безусловно, казалось большой ошибкой, которая привела к тому, что некоторые части замка навсегда утратили возможность называться произведением архитектуры, отчасти лишив это здание исторической ценности.

В конце концов, Хармони вернулась на третий этаж, который оказался целым крылом замка, причем самым не пострадавшим от перестроек. Позволив сверхъестественным инстинктам выбирать путь, она оказалась в черно-красной спальне. Здесь Хармони почувствовала, что именно сюда и должна была попасть, хотя комната была насквозь пропитана негативом. Судя по обстановке, эта спальня принадлежала женщине — той самой ведьме из замка Пэкстон.

Впрочем, кое-что все-таки смутило Хармони. Алые стены были увешаны как минимум дюжиной картинных рам. Пустых рам.

Каждый предмет, к которому она прикасалась или на который обращала свой взгляд, источал мощную и очень опасную отрицательную энергетику.

Очень может быть, что привидение замка Пэкстон было одной из самых сильных отрицательных сущностей, с которыми когда-либо приходилось иметь дело Хармони.

Глава 5

НЕСМОТРЯ на отрицательную энергию и силу, ведьма замка Пэкстон не представляла собой угрозы. Что само по себе было удивительно, потому что враждебность и противоречия, похоже, были ее визитной карточкой. Но, с другой стороны, Хармони чувствовала, что хотя бы однажды в этом месте все-таки жила любовь, пусть и недолго.

Черно-красная обстановка была такой же эклектичной и противоречивой, как и сама ведьма, и несмотря на пустые картинные рамы говорила о ее любви к искусству. Хармони осмотрелась, потом открыла китайский черный лакированный сундук, но не нашла в нем пары к найденному раньше кольцу. На сундуке стояла изящная этажерка, полки в которой были заняты коллекцией дельфинов, сделанных из оникса, нефрита, слоновой кости и других материалов.

Хармони прикоснулась к прохладному ониксу. Она тоже собирала кое-каких «дельфинов», только ее «дельфинчики» были сделаны из силикона и работали на батарейках, о который ей пришлось бы долго и нудно рассказывать привидению из девятнадцатого века. Из коллекции в замке среди остальных выделялись бронзовая фигурка дельфина, держащего раковину наутилуса^[9], композиция из трех дельфинов, вырезанных из розового дерева и играющих в стилизованных брызгах воды, и малахитовая русалка, управляющая колесницей с запряженным в нее дельфином. Образ русалки, управляющей дельфином, был весьма распространенным сюжетом. Поэтому у Хармони появилась надежда на то, что она, у кого в качестве личного тотема была русалка, сможет иметь хоть какую-то власть над человеком, тотемом которого был дельфин. С точки зрения магии это предположение казалось слишком оптимистичным, но все же Хармони почувствовала, что в некоторой степени владеет ситуацией.

Еще раз осмотревшись, она заметила, что даже у кресла-качалки красного дерева на подлокотниках была резьба, изображающая дельфинов. И это навело ее на мысль: а не имеется ли у каждых двустворчатых дверей в замке молоточка в виде дельфина?

Согласно кельтской мифологии, дельфин символизировал энергию воды. Должно быть, это как-то связано с тем, что призрак ежедневно в течение многих лет умудрялся производить просто оглушительные вопли. Могло ли привидение даже сейчас получать энергию из окружавшего остров моря?

От одной мысли о призраке с неограниченным доступом к источнику энергии сносило крышу. Хармони очень надеялась, что догадка была неверной, потому что если ее магическим способностям предстояло иметь дело с такой ведьмой, то сама Хармони окажется глубоко-глубоко в… тех самых расцветущих бурных морях, которые предсказывала Дестини.

Вздохнув, Хармони примирилась с судьбой и стала рассматривать комнату на предмет подсказок, которые могли приблизить ее к выполнению мистической миссии. Или хотя бы каких-то ниточек, которые уже всплыли на поверхность и могли указать ей, с чего начать. Прежде всего, нужно было отыскать вторую половину кольца. А еще, похоже, Хармони должна была защитить замок. Но защитить от призрака или ради него? И кого защитить? Пэкстонов или рабочих? Так много вариантов, и так мало времени. Вполне вероятно, что она ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы понять, с какой именно целью ее сюда занесло.

Вот если бы встретиться с этой ведьмой лицом к лицу, это могло бы помочь.

Под черным балдахином скрывалась кровать, с одной стороны от которой стояла черная лакированная прикроватная тумбочка. В одном из ящиков в тумбочке Хармони нашла костяной крючок для одежды, который сохранил энергетику своей хозяйки. Сжав его в кулаке, она села на кровать и поняла, что крючок был изготовлен специально для той самой женщины, которая сейчас пребывала в не меньшем замешательстве, чем сама Хармони. Возможно, расстроенное привидение слонялось тут бесцельно сотню лет, а это кого угодно заставило бы выть.

Вся эта сверхъестественная путаница уже должна была проясниться, но нет же!

Чтоб подохли все хрустальные шары, но Хармони сейчас как никогда была рада, что взяла ведьмовской мешочек и повесила его себе на шею. Прикоснувшись к нему, она попросила указать ей путь.

Положив крючок на тумбочку, Хармони сняла с пальца кольцо и положила его рядом с крючком, словно предлагая призраку трубку мира. Впрочем, без трубки, без дыма и без самого призрака.

И как только она это сделала, в комнату ворвался ледяной поток воздуха, как будто только и ждал приглашения. Пахнущий, как сирень, которая долго простояла в вазе, холодный порыв ветра зловеще покружил вокруг Хармони, словно оценивая ее со всех сторон, а ледяной воздух щипал щеки, уши, затылок.

Хармони дрожала, но все-таки смогла протянуть руку и снова надеть кольцо, одновременно сглотнув подступивший к горлу комок.

Холодный воздух больше не прикасался к лицу, как будто призрак отступил на шаг назад, а через секунду стекло в раме прямо напротив Хармони покрылось инеем и треснуло.

На несколько мгновений она снова почувствовала тепло, пока леденящий холод не пробежал по ее левой руке. Кольцо стало таким холодным, что даже носить его на пальце было больно, но Хармони изо всех сил сжала кулак, чтобы удержать его на месте. Она понимала, что, потеряй она кольцо, провалит свое задание. Очень возможно, что кольцо было своеобразной магической версией карточки «Освобождение из тюрьмы» в «Монополии»^[10].

— Жаль, что я не надела пальто, — стуча зубами, проговорила Хармони, тем самым давая призрачной сущности понять, что она в курсе ее присутствия, и внося нотку реальности в нереальность происходящего, а потом открыла покрытый лаком сундук. — Надеюсь, ты не против, если я позаимствую кое-что из твоих вещей, чтобы не замерзнуть. К тому же мне стоит начать поиски старинной одежды, иначе тиранистый владелец этого замка вышвырнет меня вон.

Хармони достала из сундука бордовый стеганый халат, потуже затянула на себе пояс и надела капюшон. Шею обмотала сразу несколькими разноцветными шелковыми шарфами. Пришлось заменить туфли на шпильках парой теплых меховых ботинок, очень похожих на эскимосские, и натянуть на руки желтовато-зеленые кожаные перчатки.

— Ну вот, — снова заговорила она, потирая руки, — где же мне искать старинные платья? Вот блин, уже поздно. Сюда идет наш хозяин.

Хармони легко почувствовала Пэкстона в коридоре за закрытой дверью. Смешно, но она в упор не помнила, чтобы закрывала ее.

Дверь распахнулась раньше, чем кто-либо из них успел до нее дойти.

Хармони стояла, напевая саундтрек из сериала «Сумеречная зона»^[11] достаточно громко, чтобы Пэкстон ее слышал. Открывшаяся словно сама по себе дверь была вполне достоверным доказательством жизни после смерти, существование которой он раньше отрицал. Войдя в комнату, Пэкстон уставился на то, во что была одета Хармони.

— Куда смотрит полиция моды? Уверен, твои фото в ориентировках по всему миру.

Хармони глянула на свои унты, безвкусные перчатки и халат.

— Неужели я уже в списке подозреваемых?

— Как и все мы. С кем ты разговаривала?

— С призраком.

— Нет тут никакого призрака, — сказал Пэкстон, и дверь за ним громко закрылась, вызвав прилив эха по замку. — Ладно, все равно, — добавил он. — Она нарядила тебя для Хэллоуина?

— Так значит, это женщина?

— Откуда, черт возьми, мне знать?

От одного взгляда, которым наградил ее Пэкстон, Хармони почувствовала, как горячее желание разливается вдоль позвоночника, любовно облизывает грудь и внутреннюю поверхность бедер — иными словами, все те места, к которым он прикасался губами в своих фантазиях. Вот блин!

Как олень, зачарованный светом фар, она молча и неподвижно стояла перед Кингом Пэкстоном, пока он представлял себе все, что хотел с ней сделать, и в его фантазиях Хармони упивалась его прикосновениями и просила — нет, умоляла — о большем. Когда у него в мыслях ее накрыл оргазм, она резко выдохнула, и этот звук вернул обоих в действительность. Трудно было сказать, кто из них был удивлен больше.

Пэкстон потер лоб тыльной стороной ладони, в то время как увеличившийся до гигантских размеров член активно пытался сломать молнию на штанах и вырваться на волю. Хармони подняла голову и поняла, что он заметил, куда именно она только что смотрела.

— По-твоему, такой нарядик заводит, да? — спросила она, зная, что его реакция ничего общего с тем, во что она одета, не имеет.

— Что я могу сказать? Мое воздержание несколько затянулось.

— Похоже, все работает, как надо.

— О да.

— Ну, теперь это проверено.

Морщинки вокруг его глаз стали чуть заметнее, как будто он вот-вот собирался улыбнуться.

— Ты всегда говоришь, что думаешь?

— Почти никогда, — отозвалась Хармони. — Это место странно на меня влияет.

— Я тоже, как видишь. Хотя некоторые вещи говорят громче слов.

— Намнооого громче, — протянула она и снова глянула на его ширинку.

Похоже, Пэкстон начал справляться с эрекцией, но кому это было надо? Точно не ей.

— Смотри-смотри, — сказал он, потирая затылок, — и он никогда не…

— Ой, прости-прости! — спохватилась Хармони и шагнула назад, вписавшись в здоровенный шифоньер и от души стукнувшись локтем. — Аааай! — тут же вырвалось у нее.

Она потерла локоть, удивляясь, что они оба, казалось бы, ничем не обкурились. Впрочем, она вообще не курила, но вся ситуация была очень похожа на какой-то дурман.

Пэкстон шагнул к Хармони и развернул ее к зеркалу в полный рост. Поверхность сильно потускнела, но все же отражала достаточно хорошо, чтобы Хармони передернуло от собственного вида. Тем не менее, она повернулась к Пэкстону, уперев руку в бок и вздернув нос.

— Лично я, — начала она, — называю такой вид «бомж в коробке тоже царь» или «цирк уехал, клоуны остались». А ты что думаешь?

Он взял концы одного из шарфов, обмотанных вокруг ее шеи, завязал их у нее на макушке и расправил, словно кроличьи уши.

«Твердый характер, твердое тело». Кажется, так сказала Дестини. И вот он, во плоти, стоит перед ней, и ни одна мышца не скрыта под стобаксовой футболкой, которая наощупь словно растопленное масло. Опаньки, когда она успела положить руку ему на грудь?

Хармони резко отдернула руку, но ощущение твердых мышц все еще грело ладонь.

— Все, что тебе нужно, — заключил Пэкстон, — это красный нос, и будет нам цирк.

Пошмыгав носом, будто проверяя, не появился ли насморк, она поинтересовалась:

— Уверен, что он уже не красный?

Он взял ее нос обеими руками, согревая его. Тепло разлилось по телу Хармони, как желе по горячему тосту, и все внутри нее разом отогрелось.

Чтобы как-то приглушить свое возбуждение, она свела глаза к носу, чтобы посмотреть на его руки.

Сэр Галахад^[12], увидев это, зашелся в приступе кашля, как будто у него в горле застряла куриная кость. Хармони попыталась пощекотать его, отчего он закашлялся еще сильнее.

— Хватит, — выдавил он, отстраняясь. — Не могу больше.

— Ты надо мной смеешься?

— Я никогда… — Он еще раз откашлялся и, наконец, задышал ровнее. — Я… не смеюсь.

Она не удержалась и снова вошла в ментальный магический контакт с настоящим Кингом Пэкстоном, чья потребность в смехе угрожала внешнему по-военному холодному и резкому поведению, с человеком, который изо всех сил старался защитить сооруженную им вокруг себя стену от любого эмоционального штурма.

К хренам эту стену. В данный момент Хармони хотела сосредоточиться исключительно на его физиологии, скажем, на месячишко. Как минимум. Всего какой-то один день она провела здесь, а ей уже казалось, что это место… именно то, где ей и нужно быть, и ей очень хотелось задержаться здесь подольше.

К величайшему ее сожалению, разделение мира на реальный и магический поколебать или игнорировать трудно.

— В этой расцветущей комнате страшно холодно, — проговорила Хармони, стягивая у шеи воротник видавшего виды халата. — А этот наряд лучше все-таки назвать самосохранительным, — добавила она, мысленно сравнив его со стеной Пэкстона. — И ты кое-что об этом знаешь.

За шестьдесят секунд он превратился из человека в робота. Все эмоциональные системы дали сбой и заржавели. Хармони почувствовала исходящий от него холод и почти услышала, как крошечная дверь в его стене захлопнулась и в ней щелкнул замок.

— А ты крепкий орешек, — сказала она.

— Ты имела возможность в этом убедиться. Я снова могу стать крепким и твердым. Если хочешь.

Ура!!!

— Без шуток?

Такая возможность привела ее в настоящий восторг, который чуть не превратился в эйфорию, как только она глянула на доказательство его слов. Пэкстон был на полпути к тому, о чем говорил. «Ну же, песик, дай лапу. Молодец. Теперь проси».

Он внимательно смотрел на нее, и наконец-то до него дошло, что их влечение было взаимным. В комнате неожиданно стало жарко.

— Кажется, у меня жар, — сказала Хармони, обмахивая ладонями лицо.

— Тогда у нас обоих, — отозвался Пэкстон.

Но он никогда бы не пошел на поводу у своих желаний. Это все, чем оставалось довольствоваться Хармони, чтобы не спорить с мыслями в его голове.

Они одновременно отступили друг от друга, ища глазами, чем бы занять руки. Однако за секунду до того, как Хармони осознала, как это случилось, они снова были рядом, и она расцветала под каждым его прикосновением, несмотря на то, что была с ног до головы укутана в халат. Вспыхнула молния, но только в ее голове, посылая электрические разряды в кончики пальцев рук и ног и глубоко-глубоко в ее душу. Эти разряды чувствовал и Пэкстон.

Он приоткрыл рот, подчиняя себе ее губы. Поцелуй был таким, будто он умирал от жажды и собирался выпить ее до дня, а она таяла в его руках, превращаясь в очень счастливый глоток воды. Пэкстон целовался, как профессионал. Не то чтобы Хармони доводилось с профессионалами целоваться, но она узнавала сексуальную опытность, когда сталкивалась с ней.

Он уже начал развязывать пояс халата на Хармони, но потом вдруг отчаянно что-то прорычал, резко отстранился, вписавшись спиной в стену, сполз по стене на пол, усевшись на корточки, опустил голову и положил руки на колени. Затем потряс головой и встал на ноги. Хармони успела к этому моменту затянуть пояс заново.

К Пэкстону вернулось самообладание.

Жаль, что она не могла так же быстро вернуть свое.

Он откашлялся, чтобы прочистить горло.

— Так значит… это та самая одежда, которую ты хотела купить? Вообще-то у нас тут есть и кое-что получше. Например, женское нижнее белье двумя этажами выше.

— Откуда ты знаешь?

— Нашел, когда был мальчишкой.

— И, разумеется, совершенно случайно.

— Разумеется. — Лучики морщинок вокруг его глаз снова обозначились четче. Такая мелочь, но сердце Хармони опять на мгновение остановилось. — Мне было тринадцать. Его тоже собираешься примерить? — Пэкстон взял ее за руку так, будто делал это каждый день. — Пойдем.

Он потянул в одну сторону, она — в другую. Он отпустил ее первым.

— Прямо сейчас мне не кажется это разумным, — сказала Хармони, но что-то внутри нее отчаянно не хотело слушаться и жаждало пойти за ним хоть на край света. — Я здесь еще не успела поискать.

— Пятьдесят мужиков внизу, только разок взглянув на тебя, скажут, что успела и даже нашла.

— Елки-палки, говорю тебе, твое привидение меня заморозило.

Пэкстон посмотрел на покосившуюся раму с треснувшим стеклом.

— Нет у меня никакого привидения, — сказал он, поправляя раму.

О Боже! Просто расцветущий выравниватель картинных рам! С раздутым донельзя эго, стеной, в которую замуровал все свои эмоции, и властью заставлять людей подчиняться одним щелчком пальцев. И это с ним она хотела покувыркаться? Впрочем, это в очередной раз доказывает, что сексапильная внешность зачастую куда сильнее рациональности.

— Если женщина-привидение есть в замке, то она есть и у тебя. И мы оба знаем, что она настоящая. За всю свою жизнь ты наверняка насмотрелся доказательств существования потустороннего, не считая куска разбитого стекла и очень вовремя открывающейся и закрывающейся двери.

— А то. Взять хотя бы тебя, — сказал Пэкстон. — Ты самое потустороннее существо из всех, кого я встречал. Ты часом не грохнулась с какой-нибудь другой планеты?

— А если серьезно?

— Думаешь, я тут шутки шучу? Ты меня пугаешь.

— Сосредоточься на проблеме. Есть какие-нибудь идеи, кем может быть этот призрак?

Пэкстон развязал «кроличьи уши» на голове у Хармони, как будто этот жест мог придать ему человечности, и отступил на несколько шагов.

— Здесь нет никакого призрака, — в который раз повторил он.

— Ты как будто в стадии подросткового отрицания, мальчишка-ураган. Я точно знаю, что кое-какие мыслишки по этому поводу завалялись в твоей голове.

Пэкстон обвел взглядом комнату, задержался на пустых рамах и вздохнул.

— Только один человек провел здесь всю свою жизнь. Она умерла в этой постели. Августа Пэкстон, больше известная как Гасси. Как говорила моя мать, Гасси никогда не уходила и не уйдет отсюда, потому что у нее есть какие-то незаконченные дела.

— У тебя была мать? Разве тебя не исторгла из себя какая-нибудь пушка во время залпа из двадцати одного орудия^[13], который был призван предупредить землю о твоем появлении на свет?

— Это все старые привычки. Военная школа. Устав. Я стараюсь от этого избавиться.

— Избавиться? Да ты весь из этого состоишь. То есть, секундочку, я перефразирую. Ты прячешься за всем этим, как за щитом.

Пэкстон приблизился. Слишком высокий. И слишком близко, но недостаточно близко.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — процедил он, возвышаясь над Хармони, что вообще-то казалось невозможным, потому что они были почти одного роста.

Чтобы не казаться ошарашенной или напуганной и не дать ему почувствовать свое превосходство, Хармони шагнула к нему. Теперь между ними не влез бы и лист бумаги. Впрочем, даже если бы и влез, то тут же занялся бы пламенем.

— У вас, сэр, стальной стержень вместо хребта над задницей. Когда ты отдаешь приказ, меня так и тянет отсалютовать тебе. Тебе нужен кто-то такой, кто заставит тебя расслабиться, вытащит из тебя всю эту военную муть, расплавит к хренам этот стальной стержень и научит совершать спонтанные поступки. И я прямо до смерти хочу попробовать себя в этой роли.

— Придется сильно постараться, ведьма-выскочка.

— Ну что ж, это вызов, который я не могу проигнорировать. Не переживай. Когда я разрушу твои стены, больно не будет.

— Ты оставишь мои стены в поко… Нет у меня никаких стен. Расслабиться — это одно, а потерять контроль — совсем другое дело. И я никогда на это не пойду.

Пэкстон схватился за ручку двери у себя за спиной, и она осталась у него в руке. По другую сторону такая же ручка, близнец той, что он держал в руке, упала на пол и несколько раз подскочила. Глухой звук отдался по коридору неестественно долгим эхом, напоминая Пэкстону о его глупости. Наверное, это Гасси сделала так, чтобы ручка скакала по полу. Пэкстон бросил стеклянную прозрачную ручку на кровать. Она скатилась на пол и тоже запрыгала, как резиновый мячик. Пэкстон зарычал. Хармони живо представила, как рычание вырывается из его груди во время секса, а он глубоко внутри нее, а потом… Чтоб подохли все хрустальные шары! Ей надо, наконец, взять себя в руки.

— Давай еще разок, — сказала Хармони, когда ручка перестала прыгать по полу.

— Ты реально выводишь меня из себя и хорошо это знаешь!

Хармони с вызовом вскинула голову:

— Тогда зачем ты сюда притащился?

— Чтоб меня черти взяли, не помню. А! Точно. Я волн… думал, что тебе понадобится помощь и защита. Ха-ха три раза.

С этими словами он толкнул дверь плечом. Дверь резко распахнулась и громко стукнулась о стену. Пэкстон расправил плечи, сунул руки в карманы и, насвистывая что-то себе под нос, вышел из комнаты.

Лакомый кусочек, однако. Он выглядел таким, даже когда уходил. Ну просто катастрофа! Он казался сексуальным, когда входил в комнату и когда выходил из нее. О Боже! Хармони отчаянно хотела, чтобы эти слова можно было применить к ней, и еще больше хотела увидеть, как он дойдет, наконец, до финиша.

— Я заставлю тебя расслабиться, солдафон! — крикнула она вслед Пэкстону. — Так заставлю, что мало не покажется, хочешь ты этого или нет!!!

Глава 6

В ГЛАЗАХ Хармони Пэкстон постепенно превращался в человека. Но ведь она приехала сюда не для того, чтобы цеплять мужиков. По крайней мере, она так думала. Хотя мало ли…

Повернувшись спиной к двери, Хармони проговорила:

— Итак, Гасси, старинная одежда. Веди меня к ней.

В противоположной стене, оказывается, была еще одна дверь, которая и открылась, стоило Хармони договорить. Она пошла к двери и оказалась в кедровой гардеробной, заставленной стойками с вешалками, накрытыми простынями. Очень может быть, что на этих вешалках было именно то, что она искала.

— Спасибо, Гасси, — поблагодарила Хармони, а мысленно добавила: «Наверное. Кто ж тебя знает?»

Судя по всему, она нравилась этой Гасси. Ну надо же! Однако дружелюбное привидение с отрицательной энергетикой могло таким образом вводить ее в заблуждение, чтобы, в конце концов, завладеть кольцом. Мало ли, какая хренотень целый век продержала тут бедное вопящее создание.

Воздух потеплел, и она поняла, что Гасси ушла пополнять свои запасы энергии. Хармони ослабила свою защиту. Жаль, что она не могла «читать» умершую хозяйку этой комнаты с той же легкостью, с какой «читала» очень даже живого хозяина замка. Хотя, с другой стороны, было и много такого в Пэкстоне, чего она «прочитать» не могла. Вот же непруха! Даже у его стен были стены, которые она вознамерилась снести камушек за камушком.

В гардеробной, которую освещали электрическим светом бывшие когда-то газовыми лампы в форме дельфинов, Хармони уловила слабый аромат трав вдобавок к запаху кедра. Ее внимание привлек изящный и удивительный туалетный столик. Ножки представляли собой стилизованные стебли тюльпанов, соцветия которых составляли столешницу, а тонкие стебельки с листьями «увивали» зеркало над столиком. Похоже, когда-то Гасси была кокеткой.

Снова почувствовав затылком холодное дуновение и ощутив запах мертвой сирени, Хармони взглянула в зеркало и увидела у себя за спиной женщину. Гасси. Лет сорока на вид, с невыразительными чертами лицами, в лиловом платье из креповой ткани^[14], из украшений на ней были бриллиантовые серьги, ожерелье и брошь в виде дельфина. Она казалась потерянной… или чувствовала себя потерянной, а может быть, ее обуяли одиночество и злость, и она хотела… освободиться. Через несколько секунд женщина исчезла.

Во времена Гасси лиловый цвет был чем-то средним между траурным черным и теми цветами, которые означали конец траурного периода. Было ли это как-то связано с тем, от чего она хотела освободиться? Или она хотела выбраться за пределы замка?

Немного потрясенная неожиданным видением в зеркале, Хармони покопалась в ящиках туалетного столика в поисках второй половины кольца, но безуспешно. Зато нашла книгу заклинаний Гасси и пролистала ее. Никаких особо важных заклинаний в ней не было, поэтому Хармони вернулась к вешалкам и сдернула пару простыней. Недавно (ну, может, не совсем недавно, если судить по пыли), кто-то развесил платья по обшитым тканью деревянным вешалкам и прикрыл их льняными простынями. Платьев была целая куча, и все они были просто потрясными. Хармони снова пожалела о том, что у нее слишком мало времени.

На нескольких старых полках лежали целые стопки аксессуаров, ночных сорочек и пижам, постельного белья, а между аккуратно сложенными предметами одежды и простынями были втиснуты сухие веточки полыни, чтобы отгонять моль, и лаванды, которая сохраняла свежесть постельного белья. Большинство из найденного имело весьма приличный вид, что объяснялось попытками сохранить вещи и поддерживать здесь низкую температуру, хотя самомаленькое помещение не проветривалось.

Прохладный поток воздуха вернулся, и Хармони последовала за ним к трельяжу в углу напротив зеркала. Там было полно ювелирных изделий, простой бижутерии и всяких безделушек из ракушек и слоновой кости. Некоторые из них были выполнены в форме дельфинов, но ничего хоть отдаленно похожего на кельтские кольца она так и не нашла. Проведя пальцами по краю полок, Хармони нащупала какой-то замок и надавила на него. Трельяж закачался и выдвинулся вперед, открыв за собой сырой и холодный туннель, в конце которого маячил лучик естественного света.

Она вошла в туннель, стараясь не обращать внимания на шорохи и поскрипывания маленьких коготков, об обладателях которых она даже думать отказывалась. Если ей когда-нибудь снова доведется попасть сюда, она приведет с собой подкрепление.

Запах моря подсказал Хармони, что где-то впереди берег. По пути ей встретилась красная деревянная полированная дверь, которая вела в огромную шикарно обставленную в викторианском стиле гостиную с восточными коврами на полу и таким количеством сокровищ, что любой антиквар истек бы слюной на месте. Хармони прошла мимо этой комнаты, в которой царил затхлый запах, решив исследовать ее чуть позже, а пока ее манила к себе маленькая дверца, скрытая гобеленом. Причем ее тянуло к двери не меньше, чем к золотистому платью на распродаже.

Как выяснилось, дверь вела в восьмиугольную башенную комнату, в которой имелось еще семь дверей. Каждая была выкрашена разными яркими цветами, а на стенах между дверями красовались нарисованные клоунские лица, жутковатые и непохожие друг на друга.

Яркие цвета и запахи… сахарной ваты и яблочных леденцов… очаровали Хармони. Но, несмотря на то, что комната была создана почти игрушечной, наполненной сладкими ароматами, чтобы сбивать с толку, здесь просто бурлила мощная и грозная энергетика Гасси.

По комнате были расставлены игрушки. Брошенные, печальные, молчаливые, одинокие, зловещие. Перед тем как войти, Хармони подперла открытую дверь тяжелым чугунным трехколесным велосипедом.

В центре комнаты стоял квадратный деревянный ящик семь на семь футов^[15]. Каждая его сторона была разрисована и изображала красочное морское дно с дельфинами и русалкой, плавающими над ним. Хармони прикоснулась к лицу русалки и могла поклясться, что это была Лизетта. Не убирая руки от изображения, она закрыла глаза и увидела Лизетту в золотом платье, которая пытается всплыть наверх из морских глубин.

Хармони вспомнила, как, держа в руках подол платья, закашлялась, словно море хотело проглотить ее заживо. Отдернув руку от рисунка, она отдышалась и успокоилась. Если бы Лизетта просто утонула, платье никогда бы не перешло в руки Хармони.

Придя в себя и положив руку на грудь, она осмотрела комнату. Старая плетеная игрушечная карета, или детская коляска, имела первозданный вид, как и целый полк игрушечных солдатиков, правда, в натуральную величину, которые были расставлены в шеренги по стойке смирно, и у каждого из которых была наготове винтовка с примкнутым штыком.

В механической будке прорицаний сидела деревянная цыганка, опять же в человеческий рост, с ярко разукрашенным лицом.

«Добро пожаловать на аллею ночных кошмаров. Следующая остановка — кабинет психотерапевта».

Местечко было явно не для детей и не для слабонервных. Хармони чувствовала это всем нутром, но знала, что ей нужно держать себя в руках, иначе сюда на всех парах примчатся сестрички.

Но не успела она успокоиться, как левую руку обдало холодом, и кольцо снова стало ледяным. Изо всех сил сжав руку в кулак, чтобы не потерять кольцо, Хармони сделала несколько шагов назад от источника холода и наткнулась на ящик в центре комнаты, задев локтем какую-то рукоятку. Этого хватило, чтобы рукоятка повернулась, потом еще раз, уже быстрее, и все вышло из-под контроля.

Комнату заполнила музыка, такая, какая бывает в кино, когда маньяк с топором ждет у подножия лестницы, когда же к нему в лапы спустится героиня в ночной сорочке.

Сердце Хармони забилось, как сумасшедшее. Ящик внезапно открылся, и Хармони закричала, когда из него выскочил игрушечный человек на пружине и полетел прямо на нее.

Она отшатнулась, и что-то ударило ее под колени. Обернувшись, Хармони поняла, что это просто игрушечная детская коляска… с безголовой куклой внутри.

Зловещая музыка стала замедляться, резвости у игрушки из ящика поубавилось, и она свесилась с края ящика, глядя с противной улыбкой прямо в глаза Хармони.

Пятнистая серая лошадь-качалка начала качаться из стороны в сторону, солдаты замаршировали на месте, а цыганка в будке мрачно подмигнула, закрыв неживой глаз деревянным веком.

Развернувшись на пятках, Хармони рванула из комнаты… прямо в объятии к Пэкстону. Она кричала, пока он пытался удержать ее на месте, а потом он ее поцеловал.

Хармони утонула в поцелуе, чтобы смыть с себя весь этот ужас, чувствуя, как замечательно быть в безопасности.

— Ой, — вздохнула она, отрываясь от него, чтобы подышать, — это ты.

— И скольких мужчин ты целовала с такой же пылкостью?

— Вообще-то я уже года три ни с кем не целовалась.

— Врешь. Час назад ты целовалась со мной.

— Ну да, было дело. Но я, как видишь, занята спасением своей задницы, так что уж прости, что это выскочило у меня из головы. Сколько ты тут уже торчишь?

Пэкстон украдкой бросил взгляд в комнату.

— Достаточно долго, чтобы свихнуться.

— Вот-вот, я тоже. Мне пора домой.

Подтолкнув Хармони вперед, Пэкстон вошел в комнату, испытывая то же болезненное любопытство, которое заставляло ее саму стоять посреди этого кошмара, словно ее кто-то к полу приклеил. Он так крепко обнимал ее за плечи, что Хармони невольно задумалась, кто кого тут защищает. Пэкстон опустил голову и посмотрел ей в глаза.

— Никуда ты не пойдешь. Ты уже доказала, что от тебя не так просто избавиться. Я имею в виду, что…

Хармони ткнула его локтем в бок.

— Ты прав. Я так легко не сдаюсь. Моя выносливость прошла здесь все проверки, так что теперь она доведена до совершенства. Свою долю доказательств призрачной активности я уже получила, но это местечко…

— Хватит уже о привидениях. Наверняка ты просто задела какой-то ржавый выключатель. Никодемус Пэкстон, старый пират, который построил замок, имел странную привязанность к разным жутковатым уловкам и трюкам. Стоит взглянуть на его зеркальную «комнату смеха» наверху. Говорю тебе, нет тут у нас никакого привидения.

Как только он замолчал, велосипед, которым Хармони подперла дверь, подкатился к ним и остановился. Она бросилась к двери, чтобы не дать ей закрыться, но не успела. Дверь с грохотом захлопнулась и щелкнула, как будто кто-то закрыл ее на замок. Со всех сторон послышались щелчки. Восемь дверей — восемь щелчков.

Хармони подергала дверную ручку, чтобы убедиться в своей догадке.

— Закрыто, — сказала она и прислонилась к двери спиной, глядя на то, как Пэкстон носится по комнате и проверяет остальные двери. — Можешь не напрягаться, — добавила Хармони, — она закрыла все двери.

— Кто — она?

— Привидение.

— Здесь… нет… привидений…

Свет внезапно погас, погрузив комнату в такую же непроглядную тьму, как та, в которую провалилась Хармони, когда у себя дома хлопнулась в обморок.

Вот только на этот раз она была в сознании.

Глава 7

ОКАЗАВШИСЬ в ловушке в окружении кошмарных игрушек, Хармони почувствовала, как паника призрачной рукой стискивает горло.

— Кинг, я тебя не вижу. Скажи что-нибудь.

— Я тут, — раздался его голос и благословенным эхом отозвался в темноте. — Продолжай говорить, чтобы я тебя нашел.

— Ага, хорошо… Мой топик. Он тебе категорически не нравится, но у меня есть еще более шикарные и провокационные. Вот они тебе совсем-совсем не понравятся. Например…

Рука Пэкстона наощупь нашла ее… грудь.

— Ну, не знаю, — сказал он. — Я начинаю привыкать к этой майчонке.

Вот ведь узколобый технократ, не верящий ни во что, что необъяснимо с точки зрения науки! А еще и флиртует. Видимо, темнота заставила его стены дать слабину. Ну и что она могла с этим поделать? Хармони усмехнулась в темноту, а он уже успел нащупать ее вторую грудь, и теперь это уж точно нельзя было назвать случайностью. Она выгнула бровь:

— Ты что творишь?

Пэкстон перестал ее поглаживать, но руки не убрал, а грудь Хармони уже налилась от желания заполнить его ладони.

Он откашлялся и заговорил:

— Я… пытаюсь прочесть твою майку, как по Брайлю^[16]. Хотел удостовериться, что это действительно ты… а не привидение.

— О да, это действительно, честно-честно я.

Пэкстон слегка сдавил пальцами затвердевший сосок.

— И ты действительно просто счастлива меня видеть. — Даже веселье, просочившееся в его голос, не смогло скрыть сексуальную заинтересованность. — Ты замолчала, — мягко добавил он.

Прикосновения Пэкстона отдавались жаром во всех уголках тела Хармони.

— Я… хмм… забыла, о чем я говорила?

— О провокационных топиках, — подсказал он.

— Ну да. Навскидку на ум приходят только два. На одном написано «Легкомысленные девушки кончают быстро», а на другом — «Крутые девушки кончают часто».

— Лично меня вдохновляют оба. Но я рад, что ты не завалилась в главный зал в одном из них. Иначе мне пришлось бы иметь дело с бунтом на корабле. И я это точно знаю, потому что мне не плевать на этот проект, а это значит, что я долбанутый начальник.

— Позитивные слова, помнишь? Ты страстно увлеченный начальник. А увлеченный — это хорошо. И позитивно.

— Тогда я очень-очень хороший начальник, — подытожил Пэкстон и лизнул мочку ее уха.

Хармони наклонила голову, чтобы Пэкстону было удобнее даже кусать ее, если ему так захочется. Его теплое дыхание и ищущие губы и руки посылали ударные волны дрожи по всему ее телу. Он прижал ее к себе, как будто ей надо было согреться.

На самом деле ей надо было охладиться, но кто она такая, чтобы придираться к таким мелочам?

У нее довольно давно не было мужчины к тому моменту, как на горизонте появился этот хамоватый солдафон со сталью в костях, и каким-то образом он казался ей вполне привлекательным и приятным типом.

Через секунду она поняла, что поторопилась с выводами. Пэкстон пригвоздил ее к стене, словно утверждая «Я — мужик, а ты — женщина», потом обхватил ладонями ее лицо и горячо поцеловал, отправляя весь здравый смысл Хармони в отпуск за свой счет. Большая ладонь соскользнула с ее плеча и легла на талию, прижав ее к твердому мужскому телу.

Хармони чуть не растаяла, когда то потеплевшее и изнывающее от желания местечко, которое делало ее женщиной, прижалось к возбужденной твердой плоти Пэкстона в том месте, где сосредотачивался мозг любого мужика. И темнота внезапно стала ее другом. Никакого света не нужно, чтобы чувствовать, прикасаться, пробовать на вкус, а он продолжал посылать в ее тело целые пучки разрядов чистой страсти через свои прикосновения, вызывая в ней ответное желание вернуть полученное удовольствие. Мало того, что у него были просто охренительно твердые наощупь мышцы и очень-преочень твердый член в штанах, на вкус он был словно смесь специй, корицы и кофе, экзотический и возбуждающий, и он определенно доминировал в поцелуе, как будто в нем вмещался весь сексуальный опыт человечества.

Этот мужчина не просто целовался. Он занимался любовью с ее ртом. Это было похоже на то, как мороженое медленно, но неумолимо приближается к свежеиспеченному вафельному стаканчику, который с нетерпеливым восхищением ждет первого прикосновения холодной сливочной пены. Так и Хармони, как этот стаканчик, ждала каждого прикосновения, утопая в ощущениях от каждого движения его языка, приносящего острое чувство насыщения, и испытывала идеально сладостное чувственное удовольствие, которое заканчивалось яркой вспышкой удовлетворения. Каждое его прикосновение словно было призвано утолить давно прописавшийся в ней голод. И пока Пэкстон превращал их поцелуй в чувственный десерт, спиральные завитки страсти стягивали ее внутренние мышцы, вознося все выше и выше, пока она, наконец, не всхлипнула и не расцвела, полностью готовая к тому, чтобы принять все, что он захочет ей дать.

Под атакой сумасшедшего по силе желания Хармони с радостью покорялась и подчинялась его рту, целуя его в ответ с такой пылкостью, какой никогда раньше не испытывала. «Язык Пэкстона действительно надо зарегистрировать как смертельное оружие. Какой мужчина способен простым поцелуем сделать так, чтобы потом пришлось выжимать трусики?» — спросила себя Хармони и от одной этой мысли чуть не кончила.

Ответ не заставил себя долго ждать. Мужчина, который был на это способен, — Кинг Пэкстон. Король замка Пэкстон.

— Ты знаешь, что мы делаем? — спросил он, и его голос разорвал мир, созданный исключительно из наслаждения.

— Делаем? — переспросила Хармони. — А, ясно. Видимо, сходим с ума, — предположила она, а мысленно добавила: «И следующим пунктом — снимаем одежду и теряем связь с реальностью, ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!».

Пэкстон вздохнул где-то у нее над ухом, как будто услышал ее предательские мысли. Такой вариант, конечно, испугал бы Хармони не на шутку.

— Сейчас, — сказал он, — происходит много такого, отчего можно по-настоящему спятить, не говоря уже о том, что все смешалось в какую-то одну неясную кучу, и это натурально выносит мне мозги. Но мне нужно было убедиться, что ты чувствуешь то же самое. Что не я один почувствовал это… ммм… мгновенное и переполняющее… притяжение что ли.

— Тянет, словно магнитом? — предложила Хармони свой вариант.

— Именно. Я должен был убедиться, что ты в курсе происходящего и ничего не имеешь против. Потому что, когда в голове только и сидит мысль о том, чтобы поддаться на зов магнита размером с целый завод, такое редко бывает взаимным и очень часто не приносит ничего хорошего.

— О, ну так это взаимно, — сказала она и, отчасти чтобы доказать правдивость своих слов, а отчасти потому, что ей самой этого хотелось, запустила руки Пэкстону под футболку, с радостью заметив, как его сердце забилось быстрее и как на миг он перестал дышать.

Его кожа, покрытая короткими волосками, оказалась мягче, чем ткань скрывавшей ее футболки, самой шелковистой из всех, которые доводилось гладить Хармони. Кожа была такой мягкой и гладкой, что она невольно сравнила ее с египетским хлопком, и такой горячей, что на ней просто обязана была присутствовать этикетка с предупреждением «Осторожно: может вызывать яростные вспышки оргастического безумия».

Пэкстон выдохнул, уже в который раз мгновенно превратив Хармони в жидкий мед, и она возобновила свое тактильное исследование, за несколько секунд превратившееся в настоящую сексборьбу за золотую медаль, в которой участвовали их рты и руки, преследуя одну-единственную цель — победить в этой гонке.

Обхватив обеими руками ее ягодицы, Пэкстон поднял Хармони, а она инстинктивно обвила ногами его бедра. Он развернулся, прислонился спиной к стене и сполз на пол, не выпуская ее из рук. Теперь Хармони сидела на нем.

— Мне плевать, почему погас свет, — проговорил он, — это абсолютно…

Хармони ущипнула его за соски, и они мгновенно превратились в твердые маленькие комочки горячей плоти. Пэкстон тут же замолчал.

— Все это, конечно, интересно, но разве ты до сих пор не раскусил Гасси?

— Гасси?

— Всякий раз, когда ты отрицаешь ее существование, она что-то вытворяет, чтобы доказать тебе, что она здесь.

Ухмыльнувшись, Пэкстон залез руками под топик Хармони и застыл.

— Что у тебя на груди? Похоже на какой-то мешочек.

— Это сбор ароматных трав, — сказала она, решив, что скрывать тут нечего.

В мгновение ока застежка бюстгальтера оказалась расстегнутой.

— А знаешь, — снова заговорил Пэкстон, — если приведение Гасси действительно существует, то это самое лучшее из всего, что она для меня сделала. Я еще никогда не был так доволен тем, чт…

В комнате внезапно включился свет, на мгновение ослепив их обоих. А вместе со светом вернулось и ясное осознание происходящего.

Не в силах посмотреть друг другу в глаза, они так быстро отдернули друг от друга руки, что запутались пальцами. Через секунду Хармони уже стояла на ногах, поправляя свою одежду и давая Пэкстону время подняться и справиться с эрекцией.

Снова послышались восемь щелчков подряд.

— Двери открыты, — возвестила Хармони.

— Если призрак Гасси и существует, — снова сказал Пэкстон, повернувшись к ней, — то она злющая и препротивная старая летучая мышь.

Не успел он договорить, как коротко вскрикнул, будто от внезапной боли, пошатнулся и сбил Хармони с ног.

— Эй! — прикрикнула она на него.

— Извиняюсь.

Он наклонился, чтобы подать ей руку и помочь подняться, но не успел. Опять вскрикнул и резко выпрямился.

— Тебя радикулит разбил или как? — проворчала Хармони, самостоятельно поднимаясь на ноги, и посмотрела на Пэкстона, который крутился вокруг себя, пытаясь понять, что произошло.

Ей же хватило одного взгляда, чтобы понять причину его дискомфорта. Из Пэкстона торчал здоровенный обломок. И не просто какой-то там обломок чего-то. У одного из игрушечных, но сделанных в полный рост солдат на винтовке не было штыка.

— Что там? — спросил Пэкстон, безуспешно пытаясь увидеть себя сзади.

— Мне правда не хочется тебе это говорить, но тебя подстрелил в задницу деревянный солдатик.

Глава 8

— ИГРУШЕЧНЫЙ солдат?! — рявкнул Пэкстон. — Быть этого не может.

— Ясное дело. Это Гасси опять пытается доказать тебе, что она здесь. — Хармони обошла его кругом, оценивая масштабы нанесенного ущерба. — А знаешь, если судить по месту попадания, не повернись ты тогда ко мне, Гасси попала бы именно туда, чем думают все мужики.

Пэкстон побледнел, и Хармони обняла его одной рукой.

— На стройплощадке есть медсестра?

— У нас есть аптечка. Обычно со всеми травмами и ушибами справляется Курт, но будь я проклят, если мне захочется, чтобы он об этом узнал.

— Слишком неловко?

— Слишком похоже на подтверждение твоих историй о призраках. Мне не нужен бунт, как бы близок я ни был к тому, чтобы слинять с корабля из-за всех этих чудных странностей.

— Собираешься вытащить штык из задницы сам или так и будешь ходить вокруг да около и отказываться от помощи, как настоящий мужик?

— Смотрю, ты прямо балдеешь от происходящего!

— Ну, знаешь, не каждый день военный позволяет какой-то деревянной игрушке подстрелить себя в такое место, которую даже солнцу подставляют редк…

— Хватит. Мне нужна помощь. Как ты там говорила? Лучше глубокое синее море, чем дьявол во плоти?

— Ха! Полагаю, я в этом случае — глубокое синее море?

— В яблочко, детка.

— Еще раз назови меня деткой, и я воткну тебе что-нибудь поострее во вторую булку.

— Понял, облажался. Приношу свои извинения. Хармони… Дерьмо! Не могу поверить, что прошу тебя об этом, но, пожалуйста, не могла бы ты вытащить этот штык из моего зада?

— О’кей, не вопрос, — сразу согласилась она, потирая руки, и развернула Пэкстона спиной к себе.

— Стой! — проорал он с мучительным стоном, подпрыгивая на месте, чтобы не дать ей добраться до своей задницы. — Не так же!

— А как тогда? Сильно болит?

— Это всего лишь кусок дерева.

— Серьезно? — Хармони подошла к солдату с винтовкой без штыка и ткнула его пальцем в грудь. — Это сделал он, да-да. — Потом повернулась к другому солдату, измерила длину штыка на его винтовке и снова повернулась к Пэкстону, руками показывая размеры деревянного клинка. — В тебе торчит… вот такой же.

— Учти, — резко проговорил Пэкстон, — это тебе не какой-нибудь анекдот, который можно рассказать друзьям.

— Не тяни время. В тебе торчит футовый кусок дерева. Теперь больнее, чем казалось тогда, когда ты этого не знал?

— Ты можешь, наконец, прекратить получать от всего этого удовольствие и найти аптечку? И не говори Курту, зачем она тебе. Иначе мне никогда не выбраться из этого дерьма.

— Ладно, но ты какой-то бледный. Давай я помогу тебе лечь на живот на один из диванов в гостиной за стеной?

Мучительно медленно Пэкстон плелся до комнаты, а потом и до дивана, на который Хармони помогла ему улечься, пока он проклинал замок и все свое генеалогическое древо.

Она стояла рядом и смотрела на него сверху вниз.

— Может, снять с тебя штаны, чтобы дать воздуху доступ к ране, пока меня не будет?

— Картрайт…

— Да иду я, иду.

Напуганная отчасти кошмарным игрушечным шоу и отчасти их поцелуйным фестивалем в темноте, Хармони со всех ног неслась по туннелю, а потом и вниз по лестнице, сбавив скорость только у самой стройплощадки, чтобы ни у кого не вызвать подозрений.

Пришлось весьма туманно объяснять, что аптечка нужна лично ей. Будучи мужчиной, Курт наверняка подумал что-то вроде «Бабы, что с них взять!» и без единого вопроса вручил Хармони аптечку.

К ее возвращению Пэкстон уже в полной мере вернул себе пострадавшую мужскую гордость. Впрочем, похоже, он вообще целиком и полностью превратился в того, кем был до подстрела.

— Итак, крепкий орешек, — сказала Хармони, присаживаясь на диван чересчур близко к нему, — не боись, медсестра на месте. О-ох, классная попка.

— Хармони, предупреждаю тебя…

— Шшш, — зашипела она него. — С тобой совершенно невесело, когда у тебя болит зад. Так что прости, обойдемся без юмора. Мне снять с тебя штаны или сам окажешь себе эту честь?

Пэкстон поглядел на нее из-за плеча:

— Разве ты не должна сначала вытащить обломок?

— Ну, если ты так хочешь. — Хармони откашлялась и осмотрела гостиную. — Может, прикусишь фамильную саблю, пока я буду его вытаскивать? А то ведь у меня с собой полный набор анестезиолога, чтобы тебе не было так больно.

— Поменьше сарказма. В аптечке есть ножницы?

— Ага.

Пэкстон примостил щеку на подлокотник дивана.

— Разрежь штаны. У меня наверху есть кое-какая одежда. Потом переоденусь.

— Ух ты, мы уже командуем?

Он снова оглянулся на нее.

— Мы?

Хармони приподняла брови:

— Один из нас должен принять командование на себя.

— И кто же из нас? — поинтересовался Пэкстон.

— У меня проблемы с тем, в чем прячутся твои вторые мозги. Боксеры или семейки?

— Разрежь штаны и узнаешь, что придется резать дальше. Если там что-то есть. Поверить не могу, что доверил тебе свой зад.

— Какие прекрасные слова! И никакой романтики.

— Хочешь романтики? Вытащи эту штуку из моей задницы.

— О да, вот сейчас романтичнее некуда. Кстати, какую именно штуку? Деревянную или ту, которая стальная и вместо хребта? Должна тебе сказать, что тебе понадобится неслабое промывание мозгов, чтобы ты научился вести себя по-другому, но даже и тогда, вероятно, понадобится хирургическое вмешательство, чтобы…

— За… заткнись!

— Хорошо, время игр кончилось. О Боже, ты просто ужас какой раздражительный. Обалдеть! Твои штаны режутся, как масло. Вот это я понимаю качество. Ух ты, класс! Прям как черный шелк. — Хармони погладила пальцами ткань нижнего белья Пэкстона. — Все равно не могу понять, боксеры это или просто плавки. И все зря, блин.

— Зря? Мои плавки навели тебя на эту мысль?

Она подняла глаза и, посмотрев на него, сказала:

— Ага… и они тоже. — Потом продолжила резать ткань и неразборчиво пробормотала: — Вот так получить буквально на блюдечке с синей каемочкой твою задницу, и все впустую.

Пэкстон чуть не свернул шею, чтобы посмотреть на Хармони.

— Что-что?

— Вся ситуация, в которой мы оказались, проходит зря. Этот диван, обстановка, твой голый зад… Мое воображение уже нарисовало все три пункта в намного более приятных обстоятельствах.

— Иди сюда, — проговорил он и поманил ее пальцем.

Хармони так наклонилась к Пэкстону, что практически легла рядом с ним. Но ни тяжелый запах старого дивана, ни солоноватый морской аромат, гулявший в этой части замка, не могли успокоить ее разбушевавшиеся гормоны.

Пэкстон поймал пальцем завитый от природы локон и заправил его ей за ухо. Он всего на мгновение прикоснулся пальцами к мочке уха Хармони, а это мимолетное прикосновение успело отдаться эхом где-то у нее в груди, соски заострились, и она почувствовала, что вот-вот опять расцветет перед ним.

С этим мужчиной она готова была отправиться в постель, а это уже о многом говорило, ведь Хармони была не такой, как все. Ее отличало от других то, что она ненавидела, когда к ней прикасаются.

— Ну же, отвлеки меня от боли, — прошептал Пэкстон так близко, что она могла прикоснуться к его губам своими. — Расскажи мне о своих фантазиях.

Фантазиях? Ага, как же. Как бы там ни было, следовало признать, что Пэкстон обладал некоторой долей игривости, пусть она и касалась исключительно секса. Хармони же хотелось чего-то настоящего, а не просто фантазировать, но у ее соблазнителя было слишком много того, что она хотела получить после его чувственной атаки. Вот, например, чтобы он взял и… насадил ее на себя. Для начала.

— Можно подумать, от этого будет толк, — проговорила она в ответ.

— Ты прямо само милосердие.

— Стараюсь. — Хармони превратила свой жалобный вздох в сексуальный. — Ну ладно, вот тебе фантазия. Я представляю, что твоя грудь тоже голая, как и задница…

— Словам, которые ты выбираешь, сильно не достает колорита фантазии. Я бы даже сказал, они как щелчок по носу. Только раздражают, а не настраивают на нужный лад.

— Ну прости, — прошептала Хармони и подула ему в ухо. — Я стараюсь говорить мягким и обольстительным тоном.

Она села ровно и посмотрела на кусок дерева, торчащий из Пэкстона.

— Только без сарказма, — потребовал он и уперся лбом в подлокотник.

— Ладно. В моих фантазиях я раздеваю тебя полностью, медленно и легко, по одной вещи за раз. И целую каждый обнаженный участок твоей кожи, лижу тебя, дюйм за дюймом, чувствуя, какой ты солоноватый на вкус. — Хармони достала из аптечки анестезирующий спрей. — А потом снимаю свои трусики, сначала с одной ноги, потом с другой, потому что мне хочется, чтобы твой член был именно там, где ему и место. Ты протягиваешь ко мне руки и… — Она побрызгала спреем вокруг обломка.

Пэкстон завопил.

— Я к тебе даже не притронулась!

— Спрей такой же холодный, как и твое сердце.

— Ты же должен быть стойким солдатиком, чувак.

— Я никогда не служил в вооруженных силах.

— Разве после военной школы ты не попал под распределение?

— Я не закончил образование.

— Зуб даю, ты ушел не по собственной воле. Скорее ты бы предпочел, чтобы тебя расстреляли.

Пэкстон тяжело вздохнул.

— Меня отчислили, чтоб ты знала. Ай! Твою ж!..

— Я вытащила обломок.

— Могла бы и предупредить.

— Мне просто хотелось, чтобы все случилось неожиданно для тебя, поэтому… Гадство! Будет синяк, и кровь течет. Может, мне сорвать немного полыни в травном саду Гасси и приложить травку к твоей попе? В ее книге заклинаний сказано, что «полынь вытягивает из кожи обломки, занозы и шипы». От глистов полынь, кстати, тоже лечит.

— Интересно, сколько несчастных она уже проткнула этими деревянными штуками, чтобы придумать свое собственное лекарство и даже вырастить его? — Пэкстон прикоснулся к виску. — Только послушайте меня. Говорю, как будто тут и правда летает…

— Не говори так. Не хочешь же ты обзавестись еще одним отверстием в зад…

Хармони не договорила, потому что поймала недвусмысленный взгляд Пэкстона.

— Лечиться у тебя все равно что играть в хоккей с голой жопой.

— Или поддаться соблазнению без штрафного в финале?

Пэкстон отвернулся от нее и несколько раз отчаянно стукнулся лбом о подлокотник.

Глава 9

— ТЕПЕРЬ надо сделать так, чтобы ты вернулся к работе как ни в чем не бывало. — Хармони промыла и продезинфицировала рану, потом нанесла на нее антибиотиковую мазь и наложила повязку. — Готово. — Не удержалась, погладила великолепную непострадавшую ягодицу и хлопнула по ней. — Гладкая, как попка младенца, — добавила она, проводя по упругой заднице одним пальцем… ниже и ниже.

За секунду до того, как ее действия заставили бы натянутое, как струна, тело Пэкстона, да и ее саму тоже, пережить чувственную встряску, Хармони остановилась.

Потянувшись к Пэкстону, она заметила, какое напряженное у него выражение лица. А еще он как будто был удивлен тем, что она здесь. Со свистом выдохнув, он расслабился, и только играющие желваки выдавали его истинные чувства.

— Ты как? — спросила Хармони.

Он прищурился:

— Зачем ты это сделала?

— Как тебе сказать… Вот представь, что ты видишь… какой-нибудь шедевр. Конечно, тебе захочется его потрогать. Я бы спросила, удалось ли мне хоть немного смягчить твое хваленое хладнокровие, но… — Она выпрямилась, чтобы еще раз полюбоваться его спиной и тем, что пониже. — Но с этого ракурса ты выглядишь просто сногсшибательно хладнокровным.

Пэкстон поймал взгляд Хармони и пристально посмотрел на нее.

— Я спрашивал, почему ты остановилась.

— Я никогда не пользуюсь преимуществом над раненным человеком.

— Мне повезло. А что если я лягу на бок и дам тебе карт-бланш на использование любых преимуществ?

— Я скажу, что ты спятил и просто-напросто бредишь.

— Так и есть. А что бы ты почувствовала, если бы я так же схватил тебя за попу?

— А что я почувствовала, когда ты схватил меня за сиськи?

— Я бы сказал, что ты была готова замурлыкать.

Вообще-то, елки-палки, она чуть не кончила на месте, но он определенно этого не знал.

Пэкстон умостился поудобнее и потянул Хармони к себе, пока она не легла рядом, отчетливо ощущая, как где-то в области ширинки у него под штанами кое-что рвется на свободу.

— Ты настоящая проблема, Картрайт, — проговорил он и снова превратился в кондитера, создающего свои шедевральные десерты из ее рта.

Он прикусил ее верхнюю губу, потом нижнюю, а затем, стоило ей приоткрыть губы, чтобы поделиться с ним хоть капелькой удовольствия, опять занялся любовью с ее ртом с энтузиазмом быка на выгуле. Хармони почти всем телом чувствовала, как пульсирует прижатый к ней член.

— Ничего себе! — пробормотала она, оторвавшись от Пэкстона, чтобы вдохнуть. — Уязвленная гордость, оказывается, никак не отражается на твоем умении целоваться. Ты по-прежнему хорош в этом деле.

— Спасибо, конечно, но я не могу приписать всю заслугу на свой счет. У меня не менее пылкая и искусная помощница, — ответил он, обхватывая ладонями ее ягодицы и прижимая ее еще теснее к пульсирующему и твердому, как камень, члену.

Хармони поняла, что внутри нее все пульсирует с ним в унисон.

Они начали перекатываться, как будто Пэкстон собирался оказаться сверху, и она уже чувствовала, что вот-вот кончит просто потому, что почувствует его на себе, как вдруг он резко оттолкнул ее, да так, что она чуть не скатилась с дивана на пол.

На самом краю Пэкстон буквально спас ее и прижал к себе, вдавив свой лоб в ее, пока пытался отдышаться. Так они и лежали, склеившись лбами, глядя друг другу в глаза и уже не понимая, где чье дыхание, а Хармони изо всех сил старалась не расплакаться, не закричать, не обругать или не стукнуть его, просто так, удовольствия ради.

Кинг вздохнул и спросил:

— Ты ведь мне поможешь?

Хармони была готова поклясться, что он никогда в жизни не произносил этих слов.

— Еще минута, — продолжал он, — и мне уже будет сложно справиться с… ммм… с тем, «чем думают все мужики».

— И в чем проблема? — резко выпалила Хармони.

— Мы пожалеем об этом. Я о том, что воспользовался случаем, а ты — о том, что позволила мне это сделать.

Хармони насмешливо рассмеялась:

— Это ведь взаимно! — А потом ткнула его пальцем в грудь так, что он вздрогнул. — А теперь послушай, хренов гибрид человека и обезьяны. Я уже большая девочка и вполне могу сама нести ответственность за свою половую жизнь и за свои собственные оргазмы. И родилась я не в дремучем средневековье. Останься я здесь подольше, тебе бы пришлось защищаться от меня. Рано или поздно я уложила бы тебя в постель, и тебе бы до опупения это понравилось. Меня зовут Хармони. Запомни, потому что именно это имя ты орал бы в экстазе, сложись обстоятельства иначе. А теперь заткнись, пока окончательно не довел меня до ручки.

Договорив, она спрыгнула с дивана и помогла Пэкстону подняться. Он был так поражен, что не смог вовремя обрести равновесие и налетел на нее. Хармони пальцами стянула его штаны, чтобы сделанная ею дыра не зияла на самом интересном месте, пока он не встал твердо на ноги и не взял себя в руки. Хотела бы она то же самое сказать о себе…

— Хармони, — позвал Пэкстон, обнимая ее одной рукой за плечи и поворачивая ее к себе, — для записи: я думал, что, если воспользуюсь случаем, ты «разукрасишь мою физиономию всеми цветами радуги» или «воткнешь что-нибудь поострее в мою вторую булку».

Хармони поникла:

— Жаль. Очевидно, я посылала тебе непонятные сигналы. Не специально, ясное дело. Хотя и не сказала бы, что ты завалил меня своими. Как насчет того, чтобы простить друг друга и начать все заново? Вот тебе мое официальное заявление, Пэкстон: на дворе новое тысячелетие, и я — королева своей собственной половой жизни. Усек?

Она видела, что достучалась до него. Пэкстон смотрел на нее как-то по-новому, как будто на него снизошло, наконец, прозрение. Или как будто теперь он всерьез рассматривал ее как равноценную сексуальную партнершу и ту самую женщину, которая научит его действовать спонтанно. Хармони понимала, что для него самого это в новинку.

— Спасибо, — проговорил Пэкстон. — Для соблазнительницы, которая гордится тем, что она обалденная, из тебя вышла отличная медсестра.

Ладно, он сменил тему, но Хармони любила, когда ей бросают вызов.

— Мы с сестрами практически вырастили друг друга. Так что мы привыкшие к разбитым коленям, царапинам и ссадинам.

— Неужто ты такая не одна на свете?

— Ты себе даже не представляешь. Страшноватая мысль, да? Короче, фишка не в этом.

— И в чем тогда фишка?

— Фишка в игрушках. Это послание.

На лице Пэкстона появилось озадаченное выражение, между бровями залегла складка.

— Какое еще послание?

Хармони раздраженно фыркнула:

— Гасси играла со мной, чтобы показать мне, что она это может. Потом ты спас меня, мы, так сказать, объединили усилия, и Гасси стала играть с нами обоими. Из всего этого следует, что штык едва не встрял туда, где у тебя вторые мозги, не случайно.

— Перестань обзывать меня штампами. Я не пользовался своими «вторыми мозгами» со старших классов.

— Что так? Поизносился за школьные годы?

— Нет. Я пользовался тем, что ты так называешь, и позднее, но в низких целях и из-за этого давным-давно испоганил себе жизнь.

— Даже если и так, ты точно не ведешь монашеский образ жизни, потому что целуешься ты, как…

— Я нормальный человек с сильно развитым инстинктом самосохранения… и здоровым либидо. Но выбираю женщин я очень тщательно, а это почти граничит с целибатом.

— И, тем не менее, ты доверил мне свой зад.

— У меня, видимо, был шок.

— Ты мог бы поехать в больницу.

— Если бы я рассказал там, что произошло, меня закрыли бы в палате с мягкими стенами.

— Ладно, мне все равно, — подытожила Хармони, глянула на комнату с игрушками, дверь в которую была открыта, и громко проговорила: — Предупреждение принято к сведению, Гасси.

— Я наверх, переодеться, — объявил Пэкстон. — Проводить тебя до кедровой гардеробной?

— Спасибочки, но нет. Эта комната как музей. Я хочу тут осмотреться. Да и Гасси сейчас, должно быть, устала, чтобы причинить еще какой-нибудь непоправимый вред. Кроме того, здесь даже и близко нет такой негативной энергии, как в комнате с игрушками, плюс я нравлюсь Гасси.

— Я вернусь за тобой, как только переоденусь и проверю, как идет работа. И не ходи в комнату с игрушками.

— Я пока в своем уме.

— Вот видишь? В этом наши с тобой мнения расходятся, — ответил Пэкстон и похромал к выходу.

В гостиной царила странная энергетика. Хармони уже свыклась с тем, что флюиды некоторых людей входили в противоречия с ее собственной энергетикой, но, что странно, единственные противоречия в этой комнате, которые она чувствовала через прикосновения к разным предметам, принадлежали только Гасси. Выходит, бедная ведьма боролась даже с самой собой.

После кошмара в комнате с игрушками Хармони стала лучше понимать ее. Сумасшедшая, грустная и воинственно настроенная Гасси жила и умерла только для того, чтобы причинять вред и приносить хаос. Она была причиной самых яростных разногласий, подпитываясь ими то ли забавы ради, то ли для того, чтобы держать все под контролем и самой же решать возникающие по ее вине проблемы. Это означало, что даже при жизни ее все недолюбливали. Но почему? И если при жизни проблемы, которые она создавала, приносили ей удовлетворение, то почему сейчас, судя по всему, ей мало того, что она делает? И чего она вообще хотела, когда была жива?

В комнату ворвался знакомый холодный поток воздуха с ароматом увядшей сирени и затанцевал вокруг Хармони, и в тот же миг ей в голову внезапно пришел ответ. Отмщение.

— О Боже…

Униженная сумасшедшая мертвая ведьма, которой она почему-то нравилась или которая считала, что может ее использовать, хотела отмщения.

За что? И кто унижал ее? Еще две неизвестные величины в и без того не решаемом уравнении.

Хармони подумала, что ей нужно дать отдых своему издерганному магическому я и свалить отсюда. И как можно быстрее. Однако, несмотря на спятившее привидение, на ней висела миссия, которую нужно было выполнить и из-за которой Хармони было необходимо хорошенько обследовать замок, залежи старинной одежды и самого хозяина. И необязательно именно в таком порядке. Поэтому она стала ходить по гостиной, заглядывая в каждый уголок, потом села на вертящийся стул с ножкой в виде дельфина у пианино и сыграла «Собачий вальс». Она открыла каждый имевшийся тут ящик в поисках второй половины кольца или хоть какого-нибудь намека на то, что ей делать дальше. Присутствие Гасси по-прежнему ощущалось отчетливо, и Хармони уселась на стул времен королевы Анны, стоявший у длинной стены, которую почти полностью скрывал длинный гобелен.

Сам стул (а может быть, атмосфера вокруг него) излучал энергетику Гасси, но не ту зловещую призрачную силу, как было в комнате с игрушками, а ее истинную сущность, которой она обладала при жизни. И часть этой энергетики определенно была положительной.

Хармони поняла, что приблизилась к цели своего пребывания здесь. Очевидно, Гасси частенько захаживала сюда в хорошие и не самые лучшие свои времена, и ее суммированная энергия, казалось, обосновалась у одной этой стены.

Услышав звуки «Колыбельной» Брамса, Хармони повернулась и увидела, как движутся клавиши фортепиано, но на стуле рядом с ним никого не было. Если играла Гасси, то обнадеживающие звуки пьесы были совершенно для нее нехарактерны. И все же Хармони решила, что музыка — это знак, который дает ей понять, что нужно продолжать в том же духе и что она на верном пути.

Отодвинув стул, она заглянула под гобелен, но никаких спрятанных за ним замков, дверей, лестниц или туннелей не обнаружила. Правда, сама поверхность стены была несколько странной и выглядела так, что Хармони невольно подумала о мазках кисти на картинах. Она потянула гобелен за уголок в сторону, чтобы рассмотреть стену, похожую на грязный холст, однако внезапно флюиды энергии, исходившие от нее до сих пор, испарились, словно приглушенные какой-то ошеломительной силой.

Гасси озадачила Хармони не меньше, чем Пэкстон, который целовался, как бывалый ловелас, чтоб его. И который решил вернуться за ней именно сейчас.

Она выпрямилась и пальцами отправила упавшие на лицо волосы назад. За эти доли секунды он успел почти вплотную подойти к ней, и его мысли сосредоточились на каком-то шелке, который пах мятой. Он думал о ее волосах! Хармони почувствовала, как в нем снова поднимается волна похоти, которую он упорно старался подавить, потому что решил с этого момента игнорировать ее. И это она тоже знала. Впрочем, несколько чувственных всплесков он все-таки ощутил.

Ах, как мило. Он считал ее чувственной.

В других обстоятельствах она бы хорошенько его обработала, чтобы у него не было шансов игнорировать ее. Ей нравилось, какой эффект она на него производит, так же сильно, как это не нравилось ему, хотя он уже в который раз возвращался к ней, чтобы получить нечто большее. Она знала, что, по его мнению, он должен был остаться на стройплощадке, а вместо этого опять пришел за ней, злясь на самого себя за то, что не смог противостоять влечению и пошел на поводу у своих сексуальных желаний, эпицентром которых сейчас была Хармони.

Очень жаль, но она не могла сказать ему правду о том, что их связь прервется, как только она выполнит свое задание, в чем бы оно ни заключалось.

Часы пробили три раза, и Хармони поняла, что день прошел слишком быстро. Просмотреть и оценить всю одежду, хранившуюся в кедровой гардеробной, за один день она просто-напросто не могла, не говоря уже о том, что могло храниться в комнатах, в которых ей даже побывать не удалось. Как не могла до конца понять и цель своей мистической миссии.

Чем ближе оказывался Пэкстон, тем яростнее и глубже становилась ненависть Гасси. На какое-то мгновение Хармони тоже возненавидела его, но усилием воли смогла вытеснить из сознания вторгавшиеся в него отрицательные флюиды.

— У тебя проблемы, чувак, — проворила она, когда Пэкстон подошел еще ближе. — Гасси до смерти тебя ненавидит. Ты об этом знал?

— Все мои родственники до смерти меня ненавидят. И что с того?

Глава 10

ТВЕРДО решив заставить мегеру задержаться в замке еще на несколько часов, Кинг шел за ней по туннелю к кедровой гардеробной, где он заканчивался.

Войдя в гостиную, он заметил, что ее лицо приняло опасное выражение. И это было странно. За сегодня он уже несколько раз ловил себя на мысли, что она напоминает ему маленькую дикую кошку, вроде рыси, — изящная, прекрасная, обезоруживающая. Такая кошечка могла бы хитро подкрасться к вам и хорошенько откормить на убой, до того как вы поймете, насколько она смертоносна.

Однако, когда он сходил с ума, целуя ее в комнате с игрушками, она вовсе не казалась смертоносной. Он ее обезоружил, а не наоборот. И она даже не сопротивлялась.

Не боролась она и с сексуальным влечением, когда перевязывала его рану и чуть не довела до безумия своими дразнящими играми. Из-за всего, что случилось между ними сегодня днем, держать ее набезопасном расстоянии станет намного труднее. В любом случае, дистанцироваться от нее безопаснее, чем поддаться фантазиям, на которые она вдохновила его. Их обоих. И это очень-очень хреново.

То, что они разделили сегодня, казалось прекрасным, но как только Пэкстон начинал думать о делах, то понимал, что случившееся между ними подвергало опасности формирующийся в его голове проект. То есть его люди буквально только что затолкали этот проект ему в мозги, причем не самым приятным способом, черт бы их побрал. И ее тоже. Но план сработает только в том случае, если он будет держаться от нее подальше, что весьма не просто, учитывая, что она представляет собой соблазн одним своим видом.

Прежде чем он начнет воплощать проект в жизнь, ему следует получше узнать того, кто может ему помешать. Значит, нужно продержать здесь Хармони подольше уже после того, как уйдут рабочие, чтобы никакие проблемы строительства не отвлекали их обоих.

Вернувшись в гардеробную, он отошел от нее на несколько шагов.

— У тебя что-то вертится на языке, — заявила Хармони. — Не желаешь поделиться?

— Твоя прямолинейность заставляет беспокоиться. И, чтоб ты знала, здесь едва не поднялся бунт после твоих разговоров о призраках. Все мои рабочие горят желанием уволиться, и это первый раз, когда они все, как один, в чем-то согласны. За что огромное тебе спасибо. — Кинг по своей тени на полу понял, что уже около пяти часов, а затем внимательно посмотрел на Хармони. Полные губы, будто созданные для поцелуев, такие, которые ужасно хочется целовать и целовать; теперь он знал это на собственном опыте. Волосы, словно сотканные из чистого золота. Огромные аквамариновые глаза с обманчиво невинным взглядом. — Считай, что я спятил, — продолжил он, — но я намереваюсь закончить реконструкцию замка, и мне плевать на то, что еще ни одному из поколений Пэкстонов не удалось довести это дело до конца… и на то, что, по твоим словам, у меня под ногами путается привидение.

— Я вот думаю… Не посидел ли ты за последний час на проткнутой булке?

— Ладно, может, я начинаю подозревать, что ты права. Ну и что? Мне все равно нужно закончить начатое.

— А именно?

— Избавиться от этого адского местечка и продать тому, кто заплатит больше всех.

Знакомый уже вопль раздался так близко, что Пэкстон подпрыгнул на месте так высоко, будто под ним рванула бомба, едва не оторвавшая ему ноги. Взбешенный своей реакцией на неожиданный звук и болью в заднице от резкого движения, он схватил Хармони за руку и потащил в комнату Гасси, подальше от того места, где ей могли причинить вред.

В спальне она ткнула его кулаком в плечо.

— Что бы ты ни говорил, а за всей этой военной выправкой скрывается джентльмен. Но меня не нужно защищать.

— Ошибаешься, о могущественный медиум. Этот вопль был больше похож на военный клич, чем на предложение перемирия. Или ты уже забыла о том, что случилось в комнате с игрушками? Миротворец, черт бы меня побрал.

— Ты становишься ворчливым.

Когда она молчала, ее восхитительно полные губы и так занимали все его мысли, но когда она начинала говорить, ему хотелось съесть блюдо, ингредиентами которого были бы ее губы и… ее губы. Съесть медленно, неторопливо, наслаждаясь каждым кусочком.

— Может, немного раздраженным, — вслух возразил Пэкстон, практически за шкирку вытаскивая себя из своих фантазий, — а еще я честный и практичный. У меня нет выбора. Избавиться от замка не так просто, это серьезное дело.

— Серьезнее, чем ты думаешь. Вопль, который ты слышал, — это протест Гасси. Она хочет, чтобы замок остался в семье, и я думаю, она твердо в этом убеждена.

— Тебе-то какая разница?

— Мне… Это сложно, — проговорила в ответ Хармони таким голосом, что Кинг начал подозревать, что она что-то скрывает. Замолчав, она задумчиво прикусила губу, на минуту вернув его в мир фантазий, а потом добавила: — Кажется, я слышала в Салеме, что замок не может покинуть вашу семью.

— Вообще-то по закону очень даже может, а местные сплетни никогда не приносили моей семье ничего, кроме горя, так что твои источники не менее подозрительны, чем причина твоего пребывания здесь. — Кинг снял пустую картинную раму с потрескавшимся стеклом со стены и помахал ею перед носом мегеры. — Всем будет лучше, если я избавлюсь от этой надоевшей до смерти обузы, от которой одни неприятности. И все будет великолепно.

— Кому будет лучше?

— Мне. Моим наследникам — следующим поколениям Пэкстонов и тем, кто будет после них.

— Ну, если учесть, что ты сам просветил меня по поводу того, что давно не пользуешься своими вторыми мозгами, то сейчас ты явно искажаешь факты. Не думала, что со своим почти целибатом ты собираешься обзавестись наследниками.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Разве не ты упоминал о целибате?

— Я говорил о том, что есть сейчас, в настоящем времени. И обет безбрачия я никогда не давал.

— Выходит, домик с белым заборчиком? Все как у всех?

— Черт возьми, нет!

Ее глаза стали такими огромными и глубокими, что Кинг мог бы нырнуть в них и благополучно утонуть счастливым.

— У тебя уже есть наследник! — выпалила она с такой уверенностью, что волосы у него на затылке встали дыбом.

Глава 11

— ТЫ выуживаешь из меня информацию, — раздраженно проговорил Пэкстон, предпринимая слабую попытку защитить свои секреты.

Кто она такая, чтобы говорить о его наследниках?

— Нет, я просто полагаюсь на свое природное чутье, а оно говорит мне, что у тебя нет веских причин продавать замок, потому что он нужен твоим наследникам.

— Интуиция тебя подводит. Нет никакой пользы в том, чтобы оставить замок.

— Ты избегаешь разговоров о наследниках, но, что бы ты ни думал, дома созданы для того, чтобы в них жить, а не чтобы приносить кому-то пользу.

— Вот, пожалуйста. Именно об этом я и говорю. Многие поколения безуспешно пытались здесь спокойно жить. Они отчаянно стремились превратить замок в настоящий дом — часть жизни и наследия семьи Пэкстонов, но неудачи преследовали их так же, как и меня. Проведенное здесь время причиняло моим предкам физический и эмоциональный вред. Мужья и жены — целые семьи! — уезжали отсюда, чтобы быть подальше от замка и друг от друга. Многие из них разлучились навсегда.

Хармони кивнула, как будто знала причину этих неприятностей и трагедий.

— В чем дело? — спросил Кинг.

— Гасси нравится во все совать свой нос. Причем далеко не с самыми благими намерениями. Ее можно даже назвать злорадной. И ты поймешь ее лучше, как только поставишь себя на ее место. Сделать это тебе будет несложно, потому что у тебя, как и у нее, определенно есть темная сторона. Помни об этом, когда будешь подписывать договор купли-продажи.

— Ну, раз ты так говоришь… — Кинг пытался понять, в какую игру играет мегера. Он сомневался, что у нее действительно есть антикварный магазин, в котором она продает старинную одежду. Вот почему он твердо вознамерился узнать ее истинные мотивы. — У тебя есть еще несколько часов, чтобы осмотреться в замке. Чувствуй себя как дома, — как бы между прочим предложил он. — Ты потратила кучу времени, помогая мне с… ранением, поэтому у тебя практически не было возможности поискать старинную одежду. — Он вернулся в гардеробную, чтобы проверить, долго ли она там копалась. — Похоже, ты едва начала. Это лишь маленький кусочек от огромного пирога, потому что старых шмоток тут пруд пруди, — снова заговорил он. — Что тебе еще каких-то пару часов? Я отвезу тебя в аэропорт Беверли к девяти, поэтому в Салеме ты сможешь оказаться уже около десяти часов.

— Предложение, конечно, заманчивое, но…

Пэкстон знал, что она станет отнекиваться, потому как не хотела, чтобы он понял, что никакого антикварного магазина в природе не существует. И прямо сейчас он решил это доказать: схватил со стойки с вешалками первое попавшееся платье, сдернул с него чехол и поднял вверх.

— Как это называется?

— Расшитое бисером платье-хлопушка^[17] двадцатых годов прошлого века. А что?

— Стоимость?

— Сегодня? Или когда оно было новым? Мне нужно проверить его состояние и узнать производителя, тогда я смогу назвать тебе цену, которую за него дадут на рынке старинных предметов одежды. Это проверка?

— Именно. — Кинг повесил платье-хлопушку на стойку и взял следующее, которым оказалось бальное платье. — Рассказывай, что ты знаешь об этом.

— Вот это настоящее сокровище, — ответила Хармони. — Дизайн разработан в Париже. Свет платье увидело там же. Стоило кучу баксов году этак в 1860-ом. Сейчас за него отвалят не меньше. Еще и потому, что оно достаточно прочное и качественное, чтобы пережить столько лет и сейчас висеть на вешалке. Как мои успехи?

Кинг глянул на бирку на платье, убедился, что Хармони права, и вернул платье на место.

— Эй! Поосторожнее с ним. Это платьице я определенно хочу забрать.

— Ты же сказала, оно стоит кучу денег.

— Я дам за него цену поставщика. У меня есть на него покупатели, у тебя — нет. Такой успешный бизнесмен, как ты, наверняка знает, что мы оба должны получить прибыль.

Кинг шумно выдохнул и выругался.

— Ты прошла проверку.

— Всего два платья? Ты шутишь? Даже моя сестра Вики была строже, когда учила меня разбираться в старинной одежде и аксессуарах. Проверь меня еще. Это весело.

— Ладно.

Пэкстон привел ее в кабинет, которым заканчивался туннель в восточном крыле.

— Назови штуковины в этом кабинете.

Глаза Хармони по-настоящему засияли.

— Вот это — штуковина для нюхательной соли. Эта — для пуговиц и крючков. А вот эта штуковина — это веер.

— Хватит паясничать.

Как будто для того, чтобы доказать, что у нее и в мыслях этого не было, Хармони взяла с нижней полки какую-то палку, которую назвала веером, и одним движением руки превратила ее в настоящий веер. Потом прикрыла им лицо, несколько раз кокетливо похлопала ресницами (весьма эффективно, надо признать) и скромно опустила глаза.

Не будь он самим собой, то решил бы, что она попросту проверяет его на прочность, причем справляется с этим отлично. Черт, она определенно имела на него сильное влияние.

Почувствовав замешательство, которое ему далеко не часто приходилось испытывать, Кинг откашлялся, выбросил из головы все предупредительные сигналы, которые вопил ему мозг, и повернулся к ящику. Открыв его, он указал еще на несколько загадочных женских аксессуаров, хранившихся здесь с прошлых веков.

— Это брошь, — без заминки отвечала Хармони, — маленькая вазочка для цветов, которую женщины носили на платьях. Это — шкатулка для ювелирных украшений. Открывается вот здесь. Видишь? — Она щелкнула замочком, улыбнулась и насмешливо прищурилась, как студенты-ботаники, которых Пэкстон ненавидел всеми фибрами души. — А эта туфелька — коробка для нюхательного табака.

— Я тебя умоляю! Эта туфелька — банальная безделушка.

— Ничего подобно. Это коробочка для табака, сделанная в виде туфельки. — Достав ее из ящика, Хармони каким-то образом открыла у нее верх и поднесла к носу Пэкстона. — Понюхай.

Кинг отшатнулся, чихнул и достал из кармана носовой платок. Она рассмеялась, и ему очень понравилось, как звучит ее смех.

— Ты выиграла, — заключил Пэкстон.

— И что же я выиграла? — легкомысленно поинтересовалась соблазнительница.

— Еще несколько часов, чтобы побродить по замку, и мою веру если не в то, что у тебя есть антикварный магазин, то в то, что ты разбираешься в старинной одежде.

Хармони пожала плечами:

— Можно подумать, это имеет значение. Еще несколько часов поисков могли бы и помочь, но оставаться тут с тобой наедине не кажется мне благоразумным решением. Ничего личного.

— Я тебя целую без всякой задней мысли, показываю тебе свой голый зад, а ты боишься оставаться со мной наедине?

— Я уже все сказала.

— Из-за тебя я говорю, как извращенец.

— Ну, если голой задницы мало, попробуй поговорить о чтении по сиськам, как по Брайлю.

— У меня были смягчающие обстоятельства, о которых тебе, черт возьми, прекрасно известно.

Она похлопала его по груди:

— В который раз просто поражаюсь твоей сообразительности. Но оставаться наедине с человеком, которого я не знаю, в замке, о котором я ничего не знаю и в котором на меня могут напасть самые обыкновенные игрушки… Нетушки.

— Умница. — Он тоже поступил бы по-умному, если б отправил ее на материк вместе с рабочими, руководствуясь теми же причинами, что и она, не говоря уже о совершенно не характерном для него и не поддающемся контролю бездумном влечении к этой мегере. — Мы не будем совсем одни, — проговорил он, отвергая все разумные доводы. — Здесь постоянно живет повариха. Ее муж — главный садовник. Охранники, которых ты… очаровала, тоже живут здесь.

По ее заинтересованному виду Пэкстон понял, что нащупал ахиллесову пяту мегеры-миротворца. Его либидо станцевало победный танец, а здравый смысл печально покачал головой.

— Давай так, — начал он, — после того, как уедут рабочие, ты встретишься с местными и скажешь им, что мы будем работать допоздна. Так ты сможешь спокойно мародерствовать тут, сколько твоей душе угодно, пока я закончу свою работу. Договорились?

Хармони протянула ему руку:

— Договорились.

Пэкстон пожал протянутую руку и внезапно присел, наклонив голову, как будто его кто-то треснул по затылку.

— Что это было? — спросила Хармони, нахмурившись.

— Черт возьми, понятия не имею. Когда я тебя поцеловал, меня подстрелили в зад. Надо было заранее знать, что за то, что я пожму тебе руку, меня наградят шишкой размером с Род-Айленд^[18].

— И правда, — отозвалась она. — Гасси предпочла бы, чтобы мы с тобой не ладили, потому что разногласия — ее визитная карточка. Но она потратила много сил в комнате с игрушками, так что, думаю, какое-то время вестей от нее мы не получим.

— Ты действительно в это веришь?

— Призракам требуется время, чтобы восполнить потраченную энергию, прямо как мужчинам после секса.

— А знаешь, ты настоящий ходячий сгусток смеха.

— И не один, чтоб ты знал, а целый миллион.

— Пощади меня.

— Как ты можешь сомневаться в моей искренности после всего, что сегодня случилось? Замок доверху набит доказательствами присутствия Гасси.

— Например?

— Да взять хотя бы то, что еще никому не удавалось до конца отреставрировать этого монстра, которого ты называешь замком. И почему ты так уверен, что у тебя получится то, что не получалось у твоих предков?

— До твоего появления я весьма успешно справлялся со всякими несчастными случаями, ссорами между рабочими и противными воплями. Я сильнее и решительнее своих предков. И у меня мертвая хватка в том, что касается завершения начатых дел.

— И, по всей видимости, ты решил, что твоя мертвая хватка поможет тебе найти покупателей, которые согласятся здесь жить.

Кинг шагнул назад.

— Теперь ты становишься ворчливой.

— Я? Ничего подобного. Я мыслю как реалист. Только посмотри на свою задницу. Ой, пардон, это анатомически невозможно. Тогда просто сядь на попу и скажи мне, что веришь, будто Гасси не сможет тебя остановить. Она не даст тебе закончить реставрацию и уж тем более не позволит продать замок каким-то незнакомцам. Ей не нравится даже то, что ты здесь.

— Тогда почему она не возражает против твоего присутствия? — спросил Пэкстон. — Дерьмо! Только послушайте! Говорю так, словно она действительно существует. К тому же ты ей тоже не нравишься. Вспомни, как она сегодня тебя напугала.

— Со мной она играла, а тебя ранила.

— Как бы там ни было, — вынужден был признать Кинг, — она (или оно, плевать) впервые за последние сто лет вела себя тихо.

— И ты знаешь почему, верно?

— Если прислушиваться к здравому смыслу, нет, не знаю ни одной причины, почему сегодня было именно так.

— Прекрасно, можешь и дальше не признавать этого, но, если я останусь, ты, по крайней мере, будешь знать, что на весь сегодняшний вечер тебе обеспечена безопасность. Хочешь ты этого или нет, но ты нуждаешься в защите.

— Да, черт бы меня побрал, да! — Пэкстон потер пульсирующую от боли ягодицу. — Ладно. Все. Меня ждет работа.

Прямо сейчас ему хотелось притвориться, что мегера действует на него, как красная тряпка на быка, поэтому он якобы не может держать себя в руках. Однако это желание было продиктовано тем, чем, как она говорила, думают все мужики. Здравомыслие же бессердечного бизнесмена, который прошел военную школу, твердило, что следует стоять на своем и придерживаться принятого решения не подпускать секс-бомбу, притворявшуюся миротворцем, ближе безопасного расстояния, чтобы его мегаактивное либидо не рвануло ядерным взрывом.

К сожалению, ради того, чтобы добиться намеченной цели в отношении замка, Пэкстону нужно было рискнуть своими принципами и продержать здесь соблазнительницу подольше.

— Значит, ты останешься, после того как уедут рабочие, — подытожил он. — Ты этого хочешь и знаешь, что хочешь. Так как? Останешься?

— Только для того, чтобы сохранить твою голову в целости и сохранности, чтобы потом не пришлось соскребать твои мозги с пола.

— Что-то мне подсказывает, — признался Кинг, — что моя голова может пострадать с большей долей вероятности именно по твоей вине.

— Есть такое дело…

Глава 12

ВЕЧЕР в замке Хармони провела с удовольствием, но теперь ее ждал путь домой. Миссия осталась невыполненной. Занавес. Но только на сегодня.

Знаков от Гасси она насмотрела предостаточно, поэтому знала, что ей придется вернуться. Сегодня время пролетело ужасно быстро. Какое же объяснение ей придумать, когда она нарисуется здесь завтра?

Пэкстон завел «Еврокоптер»^[19] и подмигнул Хармони.

— Перед полетом я всегда высматриваю, не летают ли в небе метлы. Шучу. Вообще-то летом их не так уж много, но с наступлением октября в воздухе не протолкнуться.

Хармони улыбнулась его шутке, а про себя подумала: что бы он сказал, если б узнал, что пошутил о ведьмах, сидя рядом с ведьмой? Они замечательно провели вечер. Она копалась в ворохах старинной одежды, а он заканчивал работу с документами. Их стало тянуть друг к другу еще сильнее, чем раньше. Разве это не странно? Если бы она не могла прочесть его мысли, то никогда бы в это не поверила.

Управляя вертолетом, Пэкстон выглядел могущественным и влиятельным человеком, которому достаточно отдать приказ, чтобы все было сделано именно так, как он того хочет. Гордость и удовольствие от того, что он делает, ясно отпечатались на его лице. Стоило вертолету подняться в воздух и полететь через море, Пэкстон как будто слился с ним в одно целое. К этому времени уже стемнело, и Салем маячил впереди яркими огнями, поэтому им предстояло сесть в аэропорту Беверли, а потом на машине доехать до города.

— Мы летим со скоростью сто двадцать пять миль в час или около того, — проговорил Пэкстон, но Хармони была увлечена тем, что пялилась на него, не сводя глаз, и ей было не до разговоров.

Ему так нравилось летать, что тщательно построенная вокруг него защита отходила на второй план, ослабевая настолько, насколько это было возможно. В небе он не думал о том, что нужно следить за своими стенами. Ему нравилось, что Хармони рядом. И сейчас он знал это не хуже, чем она.

Его мысли были заполнены проведенным с ней временем. И не только тем, что в ее присутствии Гасси вела себя тихо. За время полета Пэкстон заново пережил каждое их объятие, и к моменту приземления в аэропорту Беверли Хармони была на взводе, как и он сам. Его воображение рисовало восхитительные грязные картинки того, что ему хочется сделать с Хармони, как только она снова окажется в его руках.

Она была уверена, что Пэкстон — единственный мужчина, чей ум интриговал и соблазнял ее одновременно. Но почему он думал о ее пребывании в замке в будущем?

Хармони решила, что за эту ниточку стоит потянуть. Заставить его самого позвать ее обратно.

Некоторое время спустя, когда он вел ее к длинному черному лимузину, Хармони почувствовала, что надо срочно брать инициативу в свои руки, потому что его стены уверенно возвращались на насиженное место. Пэкстон помог ей забраться на заднее сиденье и сам уселся рядом. Водитель захлопнул за ним дверь.

— За выигранные часы я перелопатила кучу одежды, — начала Хармони, — и нашла несколько первоклассных платьев.

— Это хорошо. Езжай в Салем, Эд, на Пикеринг Уорф, — сказал Пэкстон водителю и снова повернулся к ней. — Я и сам неплохо поработал. Может, потому, что в кои-то веки работал в тишине. Сегодня впервые за долгие годы мне понравилось находиться в замке.

— Твои люди тоже могли бы сделать больше, если бы остались с нами допоздна.

— С тех пор как я тебя встретил, — сказал Пэкстон, — у меня стойкое ощущение, что ты читаешь мои мысли. Видишь ли, ты очень смышленая. В моей команде не хватает таких, как ты.

— А я думала, что одним своим видом бешу тебя.

— О да, еще как бесишь. Но, знаешь, ты права. Мои люди много сделали за день. Сегодня благодаря тишине они работали действительно слаженно, прямо как чикагская мафия. И без всяких ссор, чего раньше никогда не было. Даже тогда, когда мой дед реставрировал восточное крыло, когда прадед пристраивал к замку западное и когда мой отец добавил к строению эллинг^[20].

— А кто добавил стремную пристройку, из-за которой одна сторона замка выглядит, как пьяный вдрызг матрос, ковыляющий к морю?

— Никодемус, муж Гасси. Но у него были причины для этого безумия. Когда-то остров Пэкстон соединялся с Марблхэдом^[21] участком суши. С острова на материк и обратно членов семьи перевозил старый паровоз.

— Трудно представить.

— Двигатель и вагон-салон сейчас в восточном крыле. Из комнаты с игрушками есть выход к помещению, где раньше стоял паровоз. Я бы тебе показал, если б… — Пэкстон глянул на водителя. — Если бы меня кое-что не отвлекло.

От его подмигивания у Хармони появилось ощущение близости с ним. Он попросил Эда поднять стекло-перегородку между салоном и «кабиной» водителя, и Хармони затрясло так, будто она подросток на первом в жизни свидании. Он взял ее за руку, и она тут же подумала, не собирается ли он снова устроить сеанс чтения по системе Брайля.

— Давай перейдем к делу, если ты не против, — проговорил Пэкстон. — У меня к тебе деловое предложение.

Звучало сексуально. Да нет же! Нет-нет-нет!!!

— Если бы мои люди могли и дальше работать в таком же согласии, как сегодня, я бы закончил реставрацию и продал замок еще до конца лета.

— Только если принять меры в отношении Гасси.

— В яблочко. Именно поэтому я хочу предложить тебе работу с проживанием в замке.

Он сказал «с проживанием»? От удивления Хармони онемела. Не могло же ей почудиться, что он это сказал?

И правда, не могло. Она тут же погрузилась в образы, которые подсовывало ей воображение, работавшее почему-то дуэтом с воображением Пэкстона. Однако пока она еще не осознавала, что жить вместе — лучший способ воплотить фантазии в жизнь.

— Если ты будешь в замке, рабочие смогут каждый день нормально работать, вместо того чтобы ссориться по пустякам, — объяснил Пэкстон. — К тому же они не будут против оплаты сверхурочных, поэтому дополнительные часы работы сделают их даже счастливее, чем отсутствие отвлекающих препирательств между собой.

Мысль наконец-то добралась до сознания, и сердце Хармони пропустило удар.

— С проживанием, говоришь?

Разумеется, он не раскрыл перед ней всех карт. Ему хотелось больше узнать о кольце у нее на пальце. Ну и о ней самой тоже, надо признать. Рабочие верили, что ей удалось как-то упокоить злобный дух, и угрожали уволиться, если Пэкстон не наймет ее на работу. Это до чертиков его бесило, но он, по крайней мере, не выливал на нее свою злость. Он на самом деле был заинтригован ее персоной, плюс она смогла (и этот стимул нравился ей больше остальных) завести с пол-оборота его либидо, до сих пор простаивающее зря. Ура ей, ура!

— Выходит, ты хочешь, чтобы я была твоим секретарем или типа того?

— Нет. Работа, которую я тебе предлагаю, намного проще. Я хочу, чтобы ты просто ходила по замку. Копалась в одежде и во всякой хренотени в комнатах, составила каталог вещей и оценила их. Покупай все, что тебе приглянется, а потом скажешь мне, сколько можно выручить за остальное. — Пэкстон сжал ее ладонь. — Все, что тебе придется делать, — это быть в замке и каждый день охотиться за сокровищами, чтобы, так сказать, оттяпать кусок большущего пирога. — Он покачал головой. — Чтоб я сдох! У меня такое чувство, что я нанимаю ведьму-знахарку.

— Ты хотел сказать, ведьму-миротворца.

— Серьезно?

— Конечно, хотел. Ну, или укротителя призраков.

— Ла-а-адно.

— Как насчет зарплаты?

— А тебе палец в рот не клади, да?

Прочитав в голове Пэкстона, что он подразумевает под этими словами отнюдь не избитую поговорку, а нечто более чувственное, Хармони выгнула бровь:

— Как и тебе.

Внезапно ледяная статуя «Кинг Пэкстон» разморозилась — ему снова пришлось маскировать порыв расхохотаться отрывистым кашлем. У нее почти получилось заставить Пэкстона забыть, что к этому шагу его буквально принудили рабочие. Однако этот факт все равно будет выводить его из себя и дальше, а значит, ее работа будет вовсе не такой легкой, какой он пытался ее изобразить.

— Так что с зарплатой? — повторила Хармони.

— Я не знаю, как назвать твою работу, а потому понятия не имею, какой должна быть зарплата.

— Я буду обеспечивать команду реставраторов нормальными условиями для работы. Сколько ты платишь прорабу?

— Работа, которую выполняет Курт, намного сложнее. Поэтому… Как насчет пятнадцати долларов в час? А ты, в свою очередь, назовешь мне цену, которую дашь за приглянувшиеся тебе вещи.

— Пятнадцать долларов в час за двадцатичетырехчасовой рабочий день? Мне ведь придется успокаивать Гасси двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю… Если я соглашусь на эту работу.

— Не заставляй меня думать, что я тебя переоцениваю. Почему бы тебе не согласиться?

— Я просто говорю, что…

— Давай так: я не буду оплачивать тебе восемь часов сна ежедневно.

Сказочная возможность приобрести вещи из залежей в замке и дополнительные деньги, которые Пэкстон будет ей платить, позволят ей с сестрами расширить магазин, плюс она одновременно сможет работать над своей магической миссией.

— Договорились, — сказала она. — А теперь насчет одежды. Что если мне захочется забрать ее всю? Если я приму должность, так сказать.

— Ты не имеешь представления, сколько в замке шмоток. Вполне вероятно, что тебе понадобится несколько месяцев, чтобы все их найти.

Неужели он пытается представить замок, забитый старинной одеждой, в качестве приманки для нее? Откровенно говоря, его самого в качестве той же приманки было бы достаточно. Воображение тут же подсунуло Хармони нужную картинку, чем привело ее в настоящий восторг.

— Ладно, мои условия, — вслух сказала она, чувствуя себя взволнованно, но отчаянно пытаясь быть практичной. — Пятнадцать баксов в час за шестнадцатичасовой рабочий день. И если ты хотя бы попытаешься обращаться со мной так же, как с рабочими на стройплощадке, я выпущу когти.

Она его явно повеселила, потому что морщинки вокруг глаз стали глубже, однако в самих глазах не было и намека на смех.

— Мне нравятся женщины с коготками. Так что давай, выпускай их, ведьмочка.

Вот тебе и миссия со всеми вытекающими. Придется еще и защищаться от добычи на блюдечке с голубой каемочкой.

— У меня еще одно условие, если я соглашусь на работу. Я не буду спать на одном из старых заплесневелых матрасов.

— На четвертом этаже есть уже отремонтированная спальня с новой мебелью, постельными принадлежностями и прочими удобствами.

— Ванная комната? Душ? Ванна? Телевидение? Дверь закрывается на замок?

— Все, кроме стандартного и кабельного телевидения. Зато в комнате имеется плазма и шикарный выбор фильмов на DVD.

— Я сейчас подумала… Никакие замки не остановят Гасси. Кстати, я не собираюсь дрыхнуть одна в замке, где живет, мягко говоря, недружелюбная ведьма-призрак.

— Я буду жить в замке столько, сколько ты будешь в нем оставаться. Я итак провожу там добрую половину своих ночей.

— Ты же не хочешь сказать, что мы будем делить одну комнату на двоих?

— Это посеяло бы между нами разногласия, — ответил Пэкстон, — что, по твоим словам, на руку Гасси.

— Верно, но она тебя ненавидит. Поэтому для меня это было бы все равно, что делить комнату с приманкой для призрака.

— Ну спасибо тебе на добром слове.

Хармони пересела на сидение напротив и постучала в перегородку, которая тут же опустилась.

— На следующем перекрестке поверните направо, — сказала она водителю, — на Уорф-стрит. Дом в викторианском стиле с верандой на крыльце.

Лимузин подъехал к дому и остановился, а Хармони все еще не дала окончательного согласия на работу, потому что не хотела, чтобы Пэкстон понял, как сильно ей хочется принять его предложение.

Он сказал водителю подождать, вышел из автомобиля и увидел магазин.

— «Антикварный магазин «Бессмертная классика»», — прочитал он вывеску и сунул голову обратно в лимузин. — Прими мои извинения.

Потом подошел к двери со стороны Хармони и открыл ее.

— Теперь сам видишь. Я живу и работаю здесь, — сказала она, радуясь, что смогла заставить его признать ошибку. У нее был миллион причин вернуться в замок, но становиться мелочной она не собиралась. — Я живу за магазином, — добавила она, указывая на дом.

У двери, ведущей в кухню, Пэкстон остановился, забрал у Хармони ключи и сам открыл замок. Она поблагодарила его, но осталась на крыльце.

— Я подумаю над твоим предложением, — сказала она ему, — и дам знать тебе завтра, что я решила.

Заметив, сколько внимания он уделил ее губам не только глазами, но и мыслями, Хармони нисколько этому не удивилась. Но также она видела в его мыслях непоколебимую решимость оставить их отношения исключительно деловыми, что не могло не разочаровывать ее. Несмотря на то, что они знали друг друга всего один день, он ей нравился. Тем не менее, она всегда будет знать свое место, как уже знает, что каждое столкновение с Кингом Пэкстоном станет для нее настоящим вызовом.

— Наш рабочий день начинается рано утром, — сказал он, спускаясь по ступенькам, потом остановился и повернулся к ней. — Насчет условий по поводу сна. Если ты согласишься на работу, то должна знать, что комната…

— Я не хочу работать на тебя.

Пэкстон поднялся на одну ступеньку.

— Мне жаль это слышать.

— Я не хочу быть твоей подчиненной. Равноправие между нами однозначно предпочтительнее. Если я буду сортировать одежду, имеющуюся в замке, и сдерживать Гасси, то хочу быть независимым консультантом.

Плечи Пэкстона расслабились.

— Это можно устроить. На тех же условиях и с той же ежедневной зарплатой?

Хармони ответила коротким кивком и добавила:

— Еще я хочу подписать контракт.

— Я подготовлю все бумаги, если ты согласишься. Но… — Его взгляд снова вернулся к надписи на топике Хармони. — Прими к сведению: мне не нравится одежда с буквальными заявлениями.

— Я запомню, — отозвалась она и вошла в дом.

Глава 13

— МНЕ нужны все топики и майки с надписями, которые у нас есть! — решительно заявила Хармони, когда следующим утром сестры помогли ей вытащить из подвала все чемоданы с одеждой. — Желательно узкие донельзя и с конкретным декольте.

— Так можно сказать обо всех наших майках и блузках, — резонно заметила Дестини. — Или тебе нужны надписи провокационного характера?

— Особенно провокационные.

— Полный абзац! — не сдержалась Сторм. — Дес, ну скажи ей, что возвращаться туда опасно.

Выражение лица Дестини стало задумчивым.

— Риск, конечно, есть, — сказала она, — но есть и определенные шансы.

Сторм взорвалась:

— И это твоя расцветущая помощь?

— В этом вся Дестини, — «обреченно» прокомментировала Хармони, вручая разбуянившейся сестре чемодан.

— Привидение слишком злобное? — начала сдаваться Сторм, складывая блузки в стопки. — Она такая же устрашающая, как я?

— Еще страшнее. Она фактически захватила замок и набрасывается на каждого, кто посмеет сунуть туда нос. Если какое-то время там побыть, то становишься таким же негативным и злым, как она… Правда, только если меня нет рядом.

— А чувак, который предложил тебе работу? Какой он?

— Считает себя пупом земли. Узколобый технократ. Едва взглянул на меня, когда я нарисовалась в замке. А потом ходил за мной по пятам, как пантера, выслеживающая свою добычу. И все бы было ничего, если б не стальная палка вместо хребта. Боюсь, никто ни за какие деньги не согласится даже попытаться вытащить из него эту хрень.

— А ты становишься стервозной, — захихикала Сторм, — прям как я.

— Спасибо. У него черные волосы, одежду он носит тоже черную, причем она стоит дороже, чем наш минивэн, — продолжала рассказывать Хармони, вытаскивая ящик для носков. — Глаза у него ясные и яркие, цвета виски, а голос… — Касался ее везде и заставлял дрожать от сильнейшего желания. — Он закрылся от эмоций. Но я могу его «читать», потому что он связан с замком. Он настоящий вызов. — Который Хармони не терпелось принять поскорее. — Его не радует мысль, что я буду тусоваться поблизости. Он считает, что я ходячая проблема. — Она взяла в руки топик, который раньше отложила в сторону. На нем яркими буквами красовалась надпись «Проблемы наступают прямо сейчас». — Сегодня это и надену.

— Я так тобой горжусь, — трогательно проговорила Сторм.

Магическое «я» Хармони предостерегало, что большинство проблем еще впереди. Свободные духом ведьмы-экстрасенсы плохо срабатывались с узколобыми технократами. Но ей было плевать. И если она уже начала тлеть, что ж, почему бы не позволить костру разгореться на всю катушку?

— Вы же знаете, нам хватает первых двух минут при встрече с новым парнем, чтобы оценить его. И не надо никаких первых свиданий. Так вот. У этого товарища действительно имеется огромный потенциал, который выплывет наружу, если мне удастся заставить его хоть капельку расслабиться. Кстати, никто не против, если я заберу игрушки с вечеринки, которую мы недавно устраивали? Мне предстоит расколоть очень крепкий орешек.

— Только если ты не собираешься сделать яичницу из его орешков в буквальном смысле.

— Думаю, это будет зависеть от его поведения. К тому же кто-то просто обязан научить его быть спонтанным. Он зациклен на том, чтобы контролировать все и всех вокруг себя. И я планирую получить море удовольствия в процессе вытаскивания стальной палки из его хребта.

— И, разумеется, это единственная палка, на которую у тебя имеются планы? — рассмеялась Дес. — Мы же не первый день тебя знаем.

— Она намеревается растопить его ледяную задницу! — уверенно возвестила Сторм. — Когда мы сможем с ним познакомиться?

Хармони еще не была готова посвящать Пэкстона в то, что блондинки вроде нее идут в наборе по три штуки.

— Познакомитесь, когда придет время. Вам придется арендовать лодку. Только не оставляйте ее у бетонных ступеней. В западной части острова есть удобное место. Недалеко от него в стене замка найдете небольшую дверь в готическом стиле. Я позабочусь о том, чтобы она была открытой, когда узнаю, что вы в пути. И когда вы попадете внутрь, поиграем в трех мушкетеров. Ну, типа «один за всех и все за одного», пока Гасси не заподозрит, что я не одна. Оденьтесь одинаково и возьмите такой же комплект одежды для меня. И, Сторм, не забудь свой блондинистый парик.

Дес села на распухший от вещей чемодан, чтобы закрыть его.

— Так ты уже поняла, почему оказалась там?

— Кажется, меня послали туда отчасти для того, чтобы я убедила Пэкстона не продавать замок. С другой стороны, я, видимо, должна освободить замок от Гасси. Или ее от замка. Чувствую, есть что-то еще, но пока полагаюсь только на инстинкты. Пока я буду работать укротителем духов, на вас лежит ответственность придумать, каким образом нам помочь Гасси двигаться дальше.

— Будь осторожна, — предупредила Дес. — То, что ты можешь ее успокоить, конечно, хорошо. Но в то же время это несколько пугает. Вы ведь две противоположности. И я не хочу, чтобы тебе причинили вред. Вполне возможно, она сильнее тебя.

— Полагаю, так и есть. Она сильнее. Но я дам вам знать, если мне понадобится помощь. Я особенно не беспокоюсь, поэтому и вы не должны волноваться.

Гасси была не просто сильнее Хармони. Могло случиться так, что она окажется сильнее их троих вместе взятых, особенно если Хармони правильно поняла смысл дельфинов. Тогда близость моря обеспечивала Гасси неиссякаемым источником энергии.

Мысль была откровенно страшной, но Хармони впервые в жизни чувствовала себя полезной, поэтому была уверена, что справится с любыми непредсказуемым призрачными проявлениями, когда придет ее время.

Кроме того, в замке перед Гасси у нее будут кое-какие преимущества, размером с Кинга Пэкстона. По крайней мере, Хармони на это очень надеялась.

Глава 14

ЕМУ не нужна была Хармони. И никто не был нужен. Он надеялся, что она ответит отказом. На следующее утро после того, как он предложил ей работу, Кинг ходил по стройплощадке, а ветер, или, точнее Гасси (если верить шизанутой секс-бомбе) вопила с новой силой, словно была кровожадной банши.

Чуть раньше двое реставраторов так переругались, что едва не вышибли друг из друга дух, поэтому Пэкстону пришлось везти их на вертолете в Бостон, где им наложили швы. Он ожидал, что, вернувшись обратно, застанет Хармони в замке.

Однако был уже час дня, а она все не показывалась.

Кинг понятия не имел, как закончит реставрацию, если она откажется от работы. Да так, чтобы никто никого больше не покалечил. Гасси впала в бешенство, и все стало гораздо хуже, чем когда бы то ни было.

Пэкстон бы и хотел свалить отсюда и бросить замок гнить по добру по здорову, и Гасси иже с ним, но всю жизнь его преследовала глупая навязчивая идея восстановить свое богом забытое наследство и вернуть ему былую славу.

Сколько же можно быть таким шикарным идиотом? Кинг почесал затылок. Приехали: теперь и он заменял типа негативные слова типа позитивными. Кстати говоря, что вообще случилось с реальным миром? Он с ужасом осознал, что ему нравится играть в «Замени слово», и он бы сказал об этом мисс Сексапильные Шпильки, если бы она все-таки нарисовалась. Может, даже позволил бы ей выполнить угрозу и научить его «шикарным» спонтанным поступкам.

Если она не придет, он не сможет довести начатое до конца. Хреново. Тогда замок станет замечательным домом для того, кому нравится соседствовать с привидениями. Ведь некоторые просто повернуты на таких вещах. Пэкстон не был одним из них. Правда, он был уверен, что Гасси вопит только тогда, когда в замке есть кто-нибудь из Пэкстонов, и прекращает, если их нет поблизости. Однако утром, когда он улетел в Бостон, по словам рабочих, она вопила еще громче.

Куда же подевалась секс-бомба? Что если она все-таки не согласится? Может быть, если он поднимет ей зарплату… Черт бы побрал рабочих за то, что они буквально заставили его предложить ей работу. И черт бы побрал его самого, если ему хоть капельку нравится мысль, что она будет ошиваться где-то рядом.

Впрочем, Пэкстону было любопытно, как на них отразится совместное проживание. Хотя, наверное, лучше ему этого не знать. Она бы взбесилась, увидев комнату, и, скорее всего, тут же уволилась, хотя лодырем ее назвать было трудно. За один час в ее компании он понял это раз и навсегда.

Сегодня ночью она ему снилась. Причем сон был очень, очень-очень горячим. Чувственный сон, после которого требовался холодный душ. Сон, заставивший Кинга почувствовать себя тринадцатилетним подростком, когда он проснулся во влажной треклятой постели.

Господи, ему ужасно хотелось уложить ее в постель.

Если она таки появится, Пэкстону придется отстроить и отремонтировать еще одну спальню. Он не мог позволить себе ослабить защиту и поддаться притяжению к спятившей мегере, которое, как он подозревал (а может, боялся, или надеялся, или жутко этого хотел), могло закончиться натуральной катастрофой. Что может быть более катастрофическим, чем связаться с женщиной, настолько соблазнительной, что один ее вид уже тащит за собой кучу проблем? К тому же с такой сумасшедшей, как эта. Рядом с ней казалось, что сумасшествие действительно заразно. Все же лучше ей оставаться в Салеме.

Выйдя на улицу, Кинг прошел по мосту через старый ров, заполненный грязью, который по плану должен был превратиться в розовый сад, и остановился наверху ступеней, ведущих к причалу. Прикрыв рукой глаза от яркого солнца, он посмотрел в сторону Салема. Парусников и яхт — чертова куча, и ни одного морского такси. Где же она, черт возьми?

Пэкстон обошел замок по периметру, каждое его кривое каменное и совершенно не лепившееся к общей картине крыло и остановился там, откуда был виден Марблхэд. Он ведь думал, что может рассчитывать на Хармони… проведя с ней всего один-единственный день. Проклятье! Его фантазии о ней смело можно было поставить в один ряд с драконами, единорогами и летающими свиньями.

Смирившись с тем, что она не приняла его предложения, Кинг вернулся в замок через кухню и сообщил поварихе, что ужин на двоих отменяется. Он и без Хармони восстановит замок. А его людям придется или принять это, или уволиться к чертям собачьим.

Послышался грохот, и Пэкстон со всех ног бросился в главный зал, где перед ним развернулись распрекрасные кулачные бои. Со всех сторон слышались проклятья и матерщина, а затем… все стихло.

Завывания ветра прекратились. Рабочие с удивленными лицами перестали махать кулаками и расцепились. Некоторые вытирали кровь с разбитых губ и бровей, другие — пот со лба. Несколько реставраторов сложились пополам, уперев руки в колени и пытаясь восстановить дыхание. Их объединяло только одно: все они улыбались.

В главном зале стояла богиня.

Хармони Картрайт во плоти, с целой свитой охранников и садовников. У каждого в обеих руках имелось по чемодану, которые они складывали вокруг нее, а потом уходили… за очередной порцией чемоданов?

— Сколько, черт возьми, у тебя с собой сумок?

— Столько, сколько нужно.

Он ведь ясно дал ей понять, что думает по поводу одежды с буквальными надписями, но голубая майчонка в облипку с сумасшедшим декольте недвусмысленно кричала «Проблемы наступают прямо сейчас». Вильнув бедрами, Хармони повернулась к команде рабочих,подняла руки и проговорила:

— А вот и я, везунчики.

Все, как один, приветственно заорали и зааплодировали, а она отвесила им поклон.

Кинг стиснул челюсти до зубовного скрежета, злясь на бунтарскую майчонку и на то, что Хармони заявилась так поздно. Ему не следовало испытывать радость при виде ходячей проблемы.

— Как раз вовремя, — сказал он ей. — Посмотри на этот беспорядок. Рабочие все утро лупили друг друга.

— Думаешь, так легко найти три морских такси сразу? Я не собиралась оставлять свои чемоданы на причале дожидаться следующего такси. — Хармони подняла три пальца. — Мне нужны были три и сразу.

— Курт, — позвал Пэкстон, взяв Хармони за руку, — открывай холодильник и сделайте перерыв, потом, когда люди отдохнут, снова возвращайтесь к работе. И организуй дюжину человек, чтобы отнести баулы мисс Картрайт в комнату наверху. — Все тридцать три распрекрасных чемоданища. — Собралась остаться лет на тысячу? — добавил он, уже обращаясь к Хармони. — Или ты привезла пустые чемоданы, которые набьешь старинной одеждой и отправишь обратно?

— Неа. Ее я заберу домой позже. И вообще, я взяла только самое необходимое: одежду, обувь, туалетные принадлежности, косметику. Сам знаешь, тут шопоголику не разгуляться.

— Эй, босс, — подал голос Курт, — что мне делать с кошками?

Кинг повернулся к нему и всерьез подумал о том, не получил ли Курт по голове во время драки.

— С какими еще кошками?

— С моими, — отозвалась Хармони.

— Ты привезла кошек? Совсем из ума выжила?

— Они очень милые.

— Никаких кошек.

— Я приехала жить с мышами, поэтому взяла с собой кошек. Останутся кошки, останусь я.

— И сколько их?

— Задира и ее котята: Рыжая Мурка, Карамелька и Колдун. Они еще слишком маленькие, чтобы разлучать их с Задирой. Ну так как? Мы остаемся или уходим? Хорошенько подумай, а мы подождем тебя на улице.

Проблема на голубых шпильках подхватила сумку с кошками и хлопнула за собой тяжелой дверью.

Гасси тут же завопила так, что, похоже, собралась поднять своих расцветущих коллег-мертвецов!

Реставраторы притворились, будто заняты по горло, когда Кинг подошел к двери и рывком открыл ее.

Три котенка, уже освобожденные из сумки, прыгали, как пушистые мячики, по траве за бабочками, своими собственными хвостами и друг за другом, в то время как их хозяйка лениво сидела на ступеньках замка, рассматривая свои ногти — белые, сияющие на солнце всеми цветами радуги.

Хармони смотрела на воду, светлые волосы завивались у нее под подбородком, скрывая от Пэкстона ее лицо. Она была восхитительной. Наверняка мужики штабелями падали к ее ногам. Уж он-то это знал. На гладкой коже длиннющих, словно сама вечность, ног блестели солнечные лучи. От одного взгляда на эти ноги сексуальное желание достигало своего пика, зарезая на корню нормальную в сложившейся ситуации ярость.

— Картрайт, — позвал Кинг, смахивая большим пальцем с плеча несуществующую пылинку.

Она поднялась на ноги так изящно, словно была королевой… замка. Когда она со своим кошачьим квартетом вернулась в замок, все четыре расцветущие кошки вошли в зал с высоко задранными носами, как и сама секс-бомба.

— Мой замок — твой замок, — закончил Кинг, испытывая отголоски благоговейного ужаса.

Глава 15

СОБИРАЯСЬ во что бы то ни стало превратить Пэкстона в нормального человека, первым делом после приезда Хармони, как только представилась возможность, отыскала его кейс и заменила все скучные серебристые скрепки для бумаг розовыми в форме пениса. Победа, конечно, сомнительная, но для начала неплохо.

Разумеется, одних скрепок для дела мало, но, увидев их, он, может быть, выдавит из себя некое подобие улыбки.

Весь день она провела в навигационной библиотеке, которая находилась в западном крыле, пытаясь найти в судовых журналах Никодемуса Пэкстона хоть какое-то упоминание о кольце, Гасси или Лизетте.

Просматривая записи, Хармони пришла к выводу, что Никодемус проводил в море целые годы и дома появлялся крайне редко, зато каждый раз привозил Гасси подарки со всех уголков мира. Хармони чувствовала, что его сердце никогда полностью не принадлежало жене, потому что он отдал свою жизнь морю. А еще он ящикам привозил домой игрушки в надежде когда-нибудь обрести настоящую семью, однако детей у них никогда не было, что вполне объясняло досаду Гасси. С другой стороны, раз он бывал дома так редко, неудивительно, что дети так и не появились на свет. А жаль.

Взяв тем же вечером один из журналов, Хармони последовала за Гилдой — глуховатой поварихой — в комнату, которую ей еще только предстояло увидеть.

— Босс велел передать, что улетел на материк за продуктами, — проорала Гилда, когда они добрались до нужного этажа. — Допоздна не вернется.

— Спасибо! — так же громко крикнула в ответ Хармони, размышляя о том, почему Пэкстон весь день держался на расстоянии то на улице, то, как сейчас, вообще улетев с острова, в то время как она извелась от нервов по поводу их договоренности о совместном проживании. В комнату она вошла первой и тут же застыла на месте, как вкопанная. — Все удобства?! — Уперев руки в бока, она огляделась. — Тут даже стен нет! Это ж какая-то расцветущая казарма!

— Ага, — кивнула Гилда. — Койки на случай шторма. Или если работа затянется допоздна.

Просто великолепно! Ей придется делить комнату с целой командой реставраторов. Как же ей охренительно повезло!

— У босса своя кровать, а ты выбирай ту, что приглянется. Я заправлю постель.

Хармони забрала у Гилды стопку белья.

— Я сама. Выбираю самую дальнюю от него койку.

— Может, мне и семьдесят, — закричала Гилда на ухо Хармони, будто на самом деле собиралась с ней посекретничать, — но еще не померла. Я б на твоем месте взяла койку поближе к боссу.

— Ну уж нет. Он назвал это спальней! К тому же мне придется искать тут место для домика четырех непоседливых кошек, чтобы они не приставали к нему! — вопила Хармони. — Впрочем, к хренам все это! Они и так были взаперти все утро, пока мы ждали такси, верно, ребятки? — Она взяла на руки Рыжую Мурку. — Раз уж я заинтересована в деле, Кинг-Конг не заслуживает никаких поблажек. Так что фас его, мои психованные кошечки.

Гилда покачала головой:

— Действительно собираешься остаться?

Хармони неожиданно поняла, что ситуация, мягко говоря, ненормальная. Однако магические проблемы сами собой не решаются, кроме того, ее очень интересовала Гасси, плюс Пэкстон обещал заплатить кое-какие денежки. Короче говоря, поводов остаться в замке было хоть отбавляй.

— Разумеется, собираюсь, — ответила Хармони. — Вы сказали, стоит позвонить, и вы тут как тут. Вы точно услышите звонок?

— Точно, — захихикала Гилда.

— Вот и прекрасненько. Я остаюсь. И ваш босс получит все, чего заслуживает.

Хармони собиралась от и до исследовать взаимное влечение, в котором они варились с Пэкстоном на открытом огне, но Гилде знать об этом было незачем. Поблагодарив ее, Хармони заправила самую дальнюю койку от кровати Пэкстона. По крайней мере, все это временно. Чем дальше, тем больше она убеждалась в том, что здесь и сейчас ей самое место. Хармони прикоснулась к кольцу и подумала о том, каково это — делить одну комнату с черноволосым жеребцом. Ей понравилась идея «двое против Гасси». Вдобавок к этому, рядом были четыре забавные игривые кошки.

Первым делом ей предстояло защитить комнату от Гасси. Поэтому Хармони подмела полы с востока на запад, прогоняя из помещения зло. Затем рассыпала по периметру соль, разложила повсюду веточки шалфея, дудника^[22] и лаванды и зажгла по углам свечи, чтобы защитить и благословить комнату гармонией и миром. Открыв окно, Хармони взмахнула палочкой и начала вслух читать:

Вздохнув, Хармони, наконец, почувствовала, что ей приятно здесь находиться.

Через какое-то время она даже отыскала отремонтированную ванную, в которой действительно было все, о чем говорил Пэкстон. Переодевшись в шорты и старую потрепанную футболку Сторм с надписью «Ты для нее — просто игрушка», Хармони все-таки достала длинные домашние штаны и положила их рядом с койкой на случай, если Гасси все-таки удастся просочиться сюда и устроить призрачный ледниковый период.

К тому моменту, как Хармони более или менее обосновалась на новом месте, Задира с гиперактивными котятами уже успели расположиться на королевском синем атласном покрывале, которым была застелена огромная старинная кровать Пэкстона с пологом на четырех столбиках, так и вопившая о том, что на ней спит настоящий мужик. Уснула Хармони с улыбкой на губах.

Она слышала, как Пэкстон вошел в комнату, и оба раза, когда он прошел мимо в ванную и обратно, притворилась спящей.

Он подошел к своей кровати, выругался, и тут же послышался звук, как будто что-то разбилось. Хармони посмотрела в его сторону и увидела Задиру, сидящую у него на плечах. Скорее всего, кошка прыгнула на Пэкстона и до чертиков его перепугала. Хармони прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

Пэкстон поднял с пола то, что упало. Может быть, будильник. Потом уселся на кровать, а Задира, по всей видимости, решила, что было бы замечательно поточить об него когти. Она слезла вниз по его спине, потом забралась опять на плечи и закружилась вокруг шеи. Влезла на макушку, по лицу сползла ему на колени и принялась копаться где-то у него в паху, как будто собиралась устроиться на ночлег.

— Вот сволочь! — выдавил Пэкстон и вскочил на ноги.

Хармони уткнулась носом в подушку, чтобы он не слышал, как она хихикает. Поспать чуваку сегодня явно не светит.

Снова подойдя к кровати, он стал что-то нашептывать котятам и гладить их. Подхалим. Выходит, кошки ему нравились.

— Маленькие пушистые игривые комочки, — шептал он, — если вы хоть немного похожи на свою мамашу — на мамашу-кошку, а не на ту симпатичную леди, которая притащила вас сюда, чтобы довести меня до ручки, то давайте обведем ее вокруг пальца и подружимся.

Предатель!

Пэкстон направился прямиком к Хармони. Она отвернулась, чтобы он не заметил, что она не спит.

— Пойдем, Проблема с большой буквы П, — проговорил он, подняв ее на руки и направившись к своей кровати.

Чего?!!

Неужели он всерьез думал, что она собирается с ним спать?!!

Глава 16

В ГОЛЫХ руках Пэкстона Хармони казалось, что она катается на американских горках. Она чуть не грохнулась, когда он одной рукой отбросил одеяло, а потом уложил ее рядом с Задирой и котятами. Неужто он решил с ней поиграть? Что ж, она вполне могла поиграть с ним в его же игры.

Решив проверить чувственные воды моря, развернувшегося у ее ног, Хармони перевернулась, по-прежнему притворяясь, что спит, обвила шею Пэкстона руками и притянула его лицо к своему.

Может, она и начала поцелуй, но он с удовольствием взял инициативу на себя. Жар окунул Хармони с головой в теплые волны, оживив ее и заставив хотеть намного большего. Чтоб подохли все хрустальные шары! Чувак определенно умел целоваться.

Она застонала от удовольствия, он тоже издал какой-то приглушенный звук, а потом сел рядом, чтобы обнять ее обеими руками и вознести поцелуй на новый уровень, поднимая все ее существо до небес и готовя ко всему, что хотел с ней сделать. Он вдруг остановился, и Хармони разочарованно всхлипнула.

— Да, — выдохнул Пэкстон, — я точно знаю, что ты чувствуешь.

Он встал и отошел от кровати, на несколько секунд предоставив ей замечательную возможность рассмотреть великолепный огромный член. Потом сел на койку, из которой ее вытащил, потер ладонями лицо, выключил свет, стер со лба пот и улегся, закинув руки за голову.

Постель была насквозь пропитана Пэкстоном — смесью аромата Бейлиса^[23], свежести лосьона после бриться и слабого оттенка запаха кофе с корицей. Стоило только вдохнуть, чтобы возбудиться до предела. Хармони уткнулась носом в подушку и чуть не кончила. Здесь он спал прошлой ночью… и видел сны о ней.

Она повернулась к Пэкстону, чтобы увидеть его в лунном свете. В нем кипела сексуальная энергия, а фантазии, заполнявшие его мысли, были ясны, как Божий день. Он снова хотел устроить сеанс чтения по методике Брайля, но на этот раз так, чтобы она была без одежды. Ооххх! Он хотел прикасаться ртом к ее груди. Пэкстон повернул к Хармони голову. Ему хотелось видеть, как она двигается под ним, хотелось видеть перед собой ее прелестную маленькую попку.

Перевернувшись на живот, Хармони чуть-чуть приподняла задницу, уперев колени в матрас.

Пэкстон приподнялся на локте и воззрился на нее так, словно не мог поверить, что ее действия напрямую связаны с его фантазиями. Супер! Теперь он решил проверить, верны ли его предположения.

Хармони попыталась заблокировать его мысли. Но ее просто обуревало любопытство и сумасшедшее по силе желание. Она, конечно, взяла с собой свои вибраторы в форме дельфинов, но какой от них толк, если Пэкстон торчит с ней в одной комнате?

Он представил, как она встает с кровати и подходит к нему, медленно снимая с себя одежду, убирает с него простынь и берет в рот. Затем садится сверху и скачет на нем, как расцветущая дикая кобыла, а он просто лежит и позволяет ей делать всю работу!

— Да елки-палки! — воскликнула Хармони, резко сев в постели. — Я ведьма, а не какая-нибудь девушка по вызову!

Пэкстон подскочил на месте, издав возглас удивления, отчего у Хармони едва не отвалилась челюсть.

— Что? — Он отбросил простынь в сторону, встал и пошел к кровати. Его член мерцал в лунном свете. — Что ты сказала?

— Надень хоть что-нибудь, — раздраженно сказала Хармони.

— Забудь про одежду, — прорычал в ответ Пэкстон.

— Основная тема ночи, — пробормотала она, натягивая одеяло по шею. — Я уже говорила, что разговариваю во сне? Причем болтаю безумные вещи.

— Так что ты сказала? Что ты ведьма или девушка по вызову?

— Если бы мы не спали в расцветущей казарме, ты ничего бы не услышал…

— Хармони, — перебил он низким голосом.

Это было предупреждением, которое означало, что она снова идет прямиком в болото вечного зловония, упомянутое Сторм. Кроме того, он крайне редко обращался к ней по имени.

Чем же она могла воспользоваться в качестве защиты? Сказать ему, чтобы перестал фантазировать? Тогда решились бы сразу несколько проблем. Но это был не вариант.

К счастью, на помощь пришли кошки, будто почувствовав, что она в них нуждается. Рыжая Мурка оккупировала голову Хармони, превратившись в пушистую шапку. Карамелька устроилась у нее на груди, а Колдун свернулся клубком, положив голову прямо ей на лобок, и Хармони пришлось раздвинуть ноги. Ну не показательно ли? Единственному котенку-мальчику нравилась ее промежность.

Впрочем, Пэкстону нравились кошки, поэтому она вполне спокойно могла ответить на его вопрос, чувствуя себя в полной безопасности:

— Ну, хорошо. Я сказала, что я не девушка по вызову.

— Зачем тебе вообще такое говорить?

— Потому что это правда.

— Я не об этом. Ты практически призналась…

— В чем? — спросила Хармони. — Я призналась в том, что говорю во сне.

Она очень надеялась, что, повторив это снова, заставит Пэкстона ей поверить.

— Ты ведьма?

— Чтоб подохли все хрустальные шары! Тебе обязательно надо спрашивать вот так в лоб?

— А тебе обязательно надо употреблять «подохли» и «шары» в одном предложении? Такое сочетание слов заставляет меня нервничать… как и мамаша-кошка, кстати. И, разумеется, спрашивать вот так в лоб обязательно. Разве можно спросить об этом как-то по-другому?

— И что, не мог хоть капельку походить вокруг да около?

— То есть дать тебе время придумать отмазку?

Елки-палки! Он уже успел ее изучить.

— Ну, типа того. Иногда это… Видишь ли, Пэкстон, ты совершенно голый. Классные мышцы, между прочим.

— Только мышцы?

— Вообще-то нет, не только они. На меня серьезное впечатление производит твой чл…

— Секундочку, — опять вставил Пэкстон. — Не меняй тему. Ты, между прочим, тоже не в шубу укутана. «Ты для нее — просто игрушка», чтоб я сдох. По мне, так то же самое, что и «Посмотрите, у нее классная задница». Неважно. Ведьм не существует.

— Как не существует и привидений? Твоя левая булка явно с этим не согласится. Как ты можешь жить рядом с Салемом и не верить? Ты когда-нибудь раньше был в городе? Там полно ведьм, которые думают, что они… ведьмы.

— А ты?

— Абсолютно уверена, что ведьмы существуют. Да.

— Считаешь себя одной из них?

Хармони тяжело вздохнула.

— Есть вещи, которые я не могу отрицать. И это одна из них: да, я ведьма.

— Почему ты не сказала мне раньше? Это чертовски веская причина не становиться твоим работодателем.

— Ты и так не мой работодатель. Я независимый консультант, помнишь? Так, в какой вере ты воспитывался?

— В методистской^[24]. А какая разница?

— Ты когда-нибудь представлялся другим людям так: «Привет, меня зовут Кинг Пэкстон, и я методист»?

— Разумеется, нет.

— Вот и я не представилась как-то вроде «Привет, меня зовут Хармони Картрайт, и я ведьма».

— Это не одно и то же.

— Вообще-то как раз одно и то же. Ты всегда так негативно настроен или только когда находишься в замке?

— О чем, черт возьми, ты толкуешь?

— Я всего лишь подумала… если сравнить негатив, который Гасси распространяет по замку, с холодом, то ты давно успел превратиться в ледяное изваяние.

— А ты все по-прежнему неисправимая оптимистка. У тебя иммунитет, потому что ты такая же, как она?

Хармони рассмеялась.

— Ты еще не понял? Мы с ней полные противоположности. Мой дар — приносить мир, а ее проклятие — сеять раздоры. Ведьмы бывают разные, как и методисты. Одни нарушают закон, другие — нет. Одни творят добро, другие — зло. Я белая ведьма. Я верю: что бы я ни сделала, это вернется ко мне, умноженное на три. Поэтому стараюсь творить добро. Я живу и не мешаю жить другим. Отдаю и беру взамен только то, что мне причитается. При этом я никому не причиняю вреда.

— Выходит, Гасси и близко нельзя назвать белой ведьмой?

— Да, елки-палки, именно так я и думаю.

— И ты умеешь вытворять всякие фокусы-покусы с помощью заклинаний и всякой магической фигни?

— Могу сделать так, что твой член станет еще больше.

Глава 17

ХАРМОНИ решила, что Пэкстону стоит узнать побольше о ее способностях и ведовстве вообще, однако он еще не был готов к тому, чтобы услышать о ее экстрасенсорных телепатических талантах. Попытки превратить его в нормального человека потихоньку увенчивались успехом, но, узнай он всю правду о ней, это отбросило бы Хармони на несколько шагов назад от намеченной цели.

Она вздохнула и заговорила:

— Я потомственная пиктская ведьма. Корни моей семьи уходят в традиции друидов и кельтов. Мои предки из Шотландии. Пиктский — значит, имеющий знак, изображение, проще говоря — татуировку. А пикты — значит, татуированные люди.

— А ты?

— Я же только что сказала.

— Ты тоже татуированная? — уточнил Пэкстон.

— А-а, да. А ты?

— Конечно. И где же?

— Ну нетушки, — запротестовала Хармони. — Мы всего сутки знакомы, чтобы уже играть в игру «Ты покажешь мне свое, я тебе — свое». Мы уже далеко зашли за черту страсти с первого взгляда. И сейчас я не готова пробовать на прочность еще какие-то границы.

— Значит, завтра? — спросил он и неожиданно нахмурился. — Трудно сосредоточиться на том, на ком висят живые пушистые украшения. Твои кошки меня отвлекают.

— А меня отвлекает твой член.

Пэкстон уселся на койку рядом с кроватью.

— И что?

— Говорю тебе, он меня отвлекает.

— Минуточку. Ты покажешь мне завтра свою татуировку?

— Татуировки, во множественном числе. И завтра наступит уже через несколько часов, а я устала.

Хармони умостилась поудобнее в мягкой кровати Пэкстона и повернулась набок лицом к нему. Пушистые урчащие аксессуары тем временем пытались приспособиться к ее новой позе. Она закрыла глаза.

— Спокойной ночи.

— Ты видела мой зад через пару часов после знакомства, — проворчал Пэкстон.

— Повезло же мне.

Он медленно, как ленивая пантера, подошел к своей койке.

— Ты так и не ответила на мой вопрос.

— Ничего подобного. Я ответила на все твои вопросы.

— Один пропустила. Ты умеешь вытворять всякие фокусы-покусы или нет?

— Слушай, я немного устала. Завтра превращу тебя в жабу, договорились?

— Приехали. И почему ты хочешь это сделать?

Хармони села в постели.

— Вот даже не знаю. Может быть, в благодарность за эту великолепную спальню? Смешно, но когда я задавала тебе вопросы о разных мелочах, мне даже в голову не приходило, что в комнате может не быть стен! Ты окружил себя километрами защитных стен, а вокруг твоей же кровати нет ни одной. И что же это говорит о тебе?

— Ну да, стены. — Пэкстон зевнул. — Спокойной ночи.

— Свинья, — обозвала его Хармони, снова легла в постель и закрыла глаза.

Тем не менее, уснуть в странной кровати, да еще и в одной комнате со зрелым мужчиной, переполненным энергией, было нелегко. Постельное белье хранило его запах, поэтому некоторые из его чувственных фантазий по-прежнему вползали в сознание Хармони и без всякого чтения мыслей. Может, ей стоит посчитать… свиней?

— Ай! Черт! Меня атакует кошка!

Хармони открыла один глаз. На груди у Пэкстона стояла Задира, которая, видимо, слегка запустила когти ему в кожу.

— Хармони, — тихо позвал он, а потом еще раз шепотом: — Хармони?

Она знала, что с каждым его словом Задира впивается в кожу когтями все глубже и глубже.

— Ты должен гордиться, — сказала она наконец. — Ты ей нравишься. Задира не была такой дружелюбной с тех пор, как влюбилась в моего шотландского шурина. У этой кошки определенная тяга к красивым мужчинам. Жаль, у меня нет с собой камеры. О вас можно было бы снять целый мультик.

— На помощь! — прошептал Пэкстон.

— Ладно. Со стенами или нет, если ты расслабишься, Задира вытащит из тебя когти.

— С тобой этот номер проходит? А-ай!

Пэкстон положил голову на подушку и глубоко вздохнул. Хармони видела, как поднимается и опускается его грудь, снова и снова. Она видела, как расслабляется его тело. И, как и следовало ожидать, последовал вздох облегчения.

— Сработало. Полагаю, ты хорошо знаешь свою кошку.

— Она не моя, а моей сестры Вики. И она не причинит тебе вреда. Ты в безопасности, чего нельзя сказать о мышином населении замка.

— Она застыла, — сказал Пэкстон. — У нее глаза блестят в темноте. Причем они разного цвета. Она пугает меня все больше и больше. Неужели она будет всю ночь на меня таращиться?

— Неа, скоро ей придется нянчить мою шапку и муфту.

И, словно услышав слова Хармони, Задира спрыгнула с Пэкстона.

Он снова с облегчением вздохнул.

— Ведьмы же используют кошек для колдовства, верно? А Задира может превратить меня в жабу или, что еще хуже, в мышь, просто посмотрев на меня своими блестящими глазищами? Или я путаю сказки?

— Колдовство не сказка.

— Ну да. Извини.

Одного за другим Задира перетащила котят с Хармони на грудь Пэкстона.

— Ммм, она что, серьезно собирается нянчить их у меня на… Ага, собирается.

Хармони честно-честно старалась не рассмеяться.

— Должно быть, на тебе очень удобно, и Задира нежно и глубоко тебя полюбила.

— Я… Думаю, мне придется отстроить вам пятерым отдельную комнату.

— Еще вчера я сказала бы, что это отличная идея. — Хармони подняла голову и подсунула под нее руку. — Но сейчас думаю, что это неудобно. К тому же мы с тобой вдвоем против сам знаешь кого.

— Нам нельзя называть ее по имени?

— Даже у существующих стен есть уши, — ответила Хармони. — И хватит уже болтать.

Пэкстон тяжело вздохнул, и этот вздох был последним, что запомнила Хармони, пока через пятнадцать минут (или ей так показалось) ее не разбудил звук нескольких моторных лодок. Потом она услышала, как реставраторы подшучивают друг над другом, приближаясь к замку.

— Который час? — спросила она.

— Бррр, еще один день рычания и ворчания, — проговорил Пэкстон, уже сидя на краю койки и потирая пальцами виски. Выглядел он сонным и довольно помятым, а еще его как будто всю ночь целовали, и целовали, и целовали…

— Ясно, — протянула Хармони. — Ранняя пташка. Выглядишь как с креста снятый.

— Ну спасибо. — Он окинул ее взглядом. — А ты выглядишь ничего, для того, кто…

— Спасибо! — Она спрыгнула с кровати и понеслась мимо него в ванную, остановилась в дверях и подняла руки вверх в победном жесте. — Ура! Я первая!

Только она договорила, Рыжая Мурка оттолкнулась от пола, пролетела разделявшее ее и Пэкстона расстояние и приземлилась ему на грудь. От неожиданности он упал спиной на койку.

— Знаешь, что я ненавижу больше всего на свете? — сказал Пэкстон, глядя в потолок. — Испорченных девиц, считающих себя самыми умными на свете, и летающих по утрам котов.

Рыжая Мурка лизнула его в нос.

Закрыв дверь в ванную, Хармони от души посмеялась.

— Жить с тобой и твоими котами-камикадзе, — сказал он, проходя мимо двери, — все равно что быть женатым без причитающихся этому статусу бонусов. — У меня сегодня встреча! — крикнул Пэкстон напоследок, и она услышала, как он спускается по лестнице в зал.

Отлично, значит, где-то здесь должна быть еще одна ванная. Поделом ему за то, что назвал спальней натуральную казарму.

Приняв душ, Хармони наложила макияж и оделась. Затем вышла в комнату и увидела, что Пэкстон заправил постель с военной тщательностью. А она и забыла об этой его одержимости точностью и порядком не только в том, что его окружает, но и в самой его личности.

Просто ради того, чтобы раздраконить Пэкстона, Хармони опять расстелила постель на койке, соорудила из одеял и простыней настоящее гнездо и усадила в него котят. Задира присоединилась к своим детишкам сама.

— Покажи сегодня своим деткам, — проговорила Хармони, почесывая Задиру за ушком, — как стать настоящими мышеловами. Если не найдете ни одной мышки, на кухне есть еда для кошек. Топайте туда, — добавила она и указала путь пальцем. — А тетушке Хармони сегодня нужно поработать.

Она поцеловала каждого котенка в макушку, повернулась и столкнулась нос к носу с Пэкстоном.

— Это кошки, а не люди, — сказал он. — Думаешь, они поняли, что ты им сказала? И… тетушка Хармони?!

— Трое из них принадлежат моим сестрам. Задира — Вики. Карамелька — цвета карамели и зефира — котенок Дестини. Колдун — чисто черный — питомец Сторм. А Рыжая Мурка — рыжая с черными полосками — моя.

Хармони вдруг задумалась, выглядел ли Пэкстон так же классно прошлой ночью. И если да, то почему она не показала ему свои татушки? Тот их поцелуй был горячим, как сам ад.

Они одновременно вспомнили о нем. О том, какой был вкус у их поцелуя. О том, как они прикасались друг к другу. Ощутив исходящий от Пэкстона жар, Хармони отступила назад. У него же даже в мыслях не было отступать. Они что, поменялись местами?

Он прошелся взглядом по ее блузке, и соски Хармони заострились.

— «Как мне тебя игнорировать?», — прочел надпись Пэкстон, и лучики вокруг его глаз стали заметнее. Ему даже не нужно было улыбаться, чтобы завести ее с пол-оборота. Его дыхание согрело ее, когда Пэкстон, уткнувшись ей в ухо, прошептал: — Посмотрим, сможешь ли ты игнорировать меня.

— Сегодня какой-то чумовой вторник? — спросила она, чувствуя себя желанной и защищенной в его объятиях.

Его рука, поглаживающая Хармони по спине, рождала в ней чувство безопасности, а голый торс Пэкстона — явное ощущение интимности происходящего.

Он медленно приблизил к ней свое лицо, отчего предвкушение поцелуя стало почти невыносимым.

На этот раз Пэкстон не собирался атаковать ее, чтобы украсть поцелуй. Этим утром он смаковал каждую секунду. Прикосновения его губ были легкими, словно крылья порхающей бабочки. Он заставил Хармони приоткрыть губы. Дразнил ее почти невесомыми поцелуями, затем потерся верхней губой о ее нижнюю, и Хармони перестала понимать, где чье дыхание. Поцелуй был совершенно новым, не таким, как предыдущие. Он повышал планку ее ожиданий, заставлял испытывать огромную благодарность за ласку и делал желание таким сильным… что Хармони вполне могла обрести чувства к этому мужчине.

Прошлой ночью, после поцелуя и после того, как она «прочитала» его фантазии, Хармони снились эротические сны… О нем, таком сексуальном и спящем в полном одиночестве на огромной кровати… О них двоих в той же кровати… Причем второй вариант, где они вместе, был невероятно возбуждающим. Тем не менее, сны не шли ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала в его объятиях прямо сейчас.

Растеряв остатки разума, Хармони полностью отдалась поцелую, одной рукой исследуя твердые мышцы на спине Пэкстона, а другой поглаживая его грудь, покрытую шелковистыми завитками волос. Найдя сосок, она стала скручивать волоски вокруг него, пока он не затвердел, как ее собственные, в то время как член, впечатливший ее ночью до глубины души, требовательно прижимался к низу ее живота.

Поцелуй вызвал в ней обжигающую, неистовую жажду. Хармони не могла больше ждать ни секунды. Пэкстон издал глубокий грудной звук и превратился в такого же голодного, как она, зверя. Их языки не уступали друг другу, тела извивались, пытаясь стать ближе, слиться в единое целое.

Хармони вильнула бедрами, чтобы потереться о его член, испытывая всепоглощающее удовольствие от того, что она и Пэкстон сразу вошли в общий ритм. Но ей хотелось большего, и он однозначно должен был ей это дать, потому что был большим и твердым от наполнявшей весь его организм силы.

Он поднял ее на руки и уложил на кровать. Сам лег сверху, на секунду скользнув по ней, собираясь взять то, что она уже готова была ему дать. Его мысли были ясны: он хотел наполнить ее, пульсирующую и изнывающую от желания, сокровищем, прятавшимся в расстегнутых джинсах.

Хармони хотелось заласкать и замучить стойкого оловянного солдатика. Она хотела, чтобы он вошел в нее и обладал ею до тех пор, пока они оба не сойдут с ума.

Кто-то кашлянул. Кинг застыл.

Хармони глянула поверх его плеча на дверь.

— Так-так-так, — сказал внезапный свидетель горячей сцены, — знал бы я, что здесь появился новый жилец, приехал бы раньше.

Хармони думала, что Пэкстон тут же выплывет из чувственного марева, однако он, похоже, и не собирался прекращать начатое и стал покусывать ее губы.

— Отвали, Эйден, — прорычал он, отвлекшись от занятия не больше, чем на секунду.

— Вот-вот, — поддержала его Хармони, облизнув исцелованные и искусанные губы, — пока-пока, Эйден.

Она притянула голову Пэкстона к себе, чтобы продолжить целоваться, и у него не осталось другого выбора, кроме как вернуться к тому, на чем они остановились.

Незваный гость усмехнулся и вышел за дверь, а котенок Сторм с важным видом последовал за ним.

— У меня… — Кинг залез Хармони под блузку и положил руку на плоский живот. — В руках… — Он поцеловал уголки ее губ.

— Моя грудь, — закончила за него Хармони, положив его ладонь себе на грудь, которая налилась до боли от желания почувствовать его ласку.

Он делал что-то невероятное, заставляя ее выгибаться под ним от сводящей с ума жажды получить еще и еще. Пэкстон задрал блузку, расстегнул лифчик… и увидел татуировку. Провел пальцами по бледному трикветру^[25] цвета морской волны, хранящему в себе символ троицы, который украшал ее правую грудь почти у самой ложбинки.

— Это кельтский рисунок. Правда, симпатичный?

Словно зачарованный, Пэкстон наклонился над грудью Хармони и поцеловал татуировку. Закончив сеанс обожания картинки, он переключился на сосок, согрел его своим дыханием, так и не прикоснувшись к нему губами, и оставил мерзнуть без внимания.

— Я опоздаю на встре… — Он внезапно подался назад. — Эй, ведьмочка, а я часом не нахожусь под каким-нибудь заклятием?

Поднявшееся в Хармони раздражение подействовало, как ушат холодный воды.

— Законченный отрицатель снова наносит удар! — сказала она и оттолкнула Пэкстона с такой силой, что он опрокинулся на спину и стукнулся головой об изножье кровати.

— Поделом! — Хармони расправила блузку и спрыгнула на пол. — У тебя встреча. Внизу. Вперед! — добавила она, добежала до ванной и изо всех сил хлопнула дверью.

Глава 18

СПУСКАЯСЬ вниз, Кинг настраивал себя на то, что предстоящая встреча в результате даст ему возможность поскорее закончить с замком, а значит, он, наконец, сможет избавиться от сексапильной ведьмы, которая вторглась в его дом, постель и мысли, иначе в очень скором времени он точно сорвется. Неужели это он — тот, кто так тщательно защитил себя непроходимыми стенами, — только вчера с нетерпением ждал ее приезда? Больной сукин сын.

Реставратор и архитектор расположились на широком балконе, наблюдая за тем, как идут работы на стройплощадке.

— С добрым утречком, — поприветствовал Пэкстона Эйден, почесывая черного котенка, уткнувшегося ему в шею.

— Осторожнее, — проворчал Кинг, — в этом кошачьем семействе правит бал безумие.

Эйден покачал головой:

— Только посмотрите. Надежный, как скала, опрятный до омерзения и ультраидеальный Кинг Пэкстон одет… во что? Во вчерашнюю одежду? Да еще и опоздал на встречу. — Он хлопнул Пэкстона по спине. — Я горжусь тобой, старик.

Кинг отступил и поднял руку, предупреждая, что ему не по душе насмешки друга.

— Веришь, прямо сейчас мне на хрен не нужны твои снисходительные шуточки.

— Эй, кто же еще притормозит тебя в поисках идеала, как не твой старинный друг, которому посчастливилось быть одним из самых несовершенных людей на всем белом свете?

Кинг отвернулся от Эйдена, чтобы поздороваться со своим более серьезным другом:

— Рад тебя видеть, Морган. Наверняка Эйден уже посвятил тебя в детали горячей сцены, свидетелем которой он нечаянно стал, хотя на самом деле ему следовало бы рассказать тебе о реставрационных планах, из-за которых мы, собственно, здесь и собрались. Ты привез чертежи с изменениями дизайна архитектуры?

Морган развернул чертежи на столе. Черный кот спрыгнул с рук Эйдена прямо на бумаги, однако в этот момент в поле зрения образовалась обольстительная ведьма, которая сняла котенка со стола и поставила его на пол рядом с его же родственничками.

— Пэкстон, — проговорила она, в то время как бешеные кошки скакали вокруг ее обалденных ног, — познакомь меня со своими друзьями.

— Это деловая встреча, — мрачно ответил ей Кинг, уставившись на коротенькую розовую майчонку, открывавшую взору плоский живот, на которой красовалось очередное буквальное заявление: «Я подняла свою планку. Подними свою».

Кинг изо всех сил сжал кулаки, но причиной его бешенства была даже не розовая майка, а короткая-прекороткая черная юбка и бесконечно длинные ноги в босоножках на шпильках со шнурками, завязанными крест-накрест до самых колен.

— У вас случайно какой-нибудь любовной ссоры не приключилось? — спросил Эйден, покачиваясь взад-вперед и оглядывая их обоих, а потом вовремя успел поймать летящего прямо на него кота.

Вопрос друга попал едва ли не в десятку, однако Кинг удержался от комментариев.

— Кофточка на леди ясно говорит о том, — продолжал Эйден, сочувственно покачав головой, — что кое-кто не закончил начатое. Кинг, старик, не мог бы ты хоть разок расслабиться и забыть о работе?

Кингу страшно захотелось вмазать ему как следует.

— Привет, я Хармони Картрайт, — прекратила поток дружеского сарказма мегера, пожав Эйдену руку. — Поверить не могу, что ты понравился Колдуну. Он очень придирчив в выборе своих привязанностей.

Эйден приподнял котенка и посмотрел ему в глаза.

— Ну привет, Колдун. Приятно познакомиться. Выходит, ты и твоя хозяйка — новые жильцы в этот дурдоме?

— Меня нанял вот этот солдафон, — объяснилась Хармони, ткнув Пэкстона локтем, и ему очень захотелось ткнуть ее в ответ. — Я ведьма, укрощающая духов. Буду тут жить какое-то время, — добавила она.

— Солдафон, значит, — рассмеялся Эйден, — а что? Мне нравится.

— Здравствуйте, — вмешался Морган, протягивая ей руку. — Не можете вы быть ни ведьмой, ни укротительницей духов, потому что ни тех, ни других в природе не существует. Разве только в больной фантазии некоторых людей.

— И все же призрачная ведьма замка Пэкстон заткнулась на хрен, как только я тут появилась, или вы не заметили? Потому солдафон и держит меня здесь. А вы… его брат-близнец?

Морган тут же напрягся.

— Прошу прощения, я Морган Джарвис.

— Ну, тогда, Морган Джарвис, и я прошу прощения.

Морган быстро пришел в себя:

— Я работаю здесь архитектором, а в свободное время разоблачаю мифы о сверхъестественном.

— Чтоб подохли все хрустальный шары! — воскликнула мегера. — Мы с вами точно уживемся.

Хармони и Эйден рассмеялись, а Кингу захотелось прыгнуть с балкона вниз головой. Ему срочно нужен был холодный душ и нормальный ночной сон, но первым делом он должен что-то сделать с желанием, которое вызывала в нем ведьма. Если с таким сумасшедшим желанием вообще можно было что-то сделать.

— Похоже, вы не просто деловые партнеры, — сказала Хармони Эйдену. — Ты не особенно заморачиваешься с выбором слов, плюс заперся прямиком к нему… в спальню.

— Вообще-то мы с Кингом вместе ходили в военную школу, — ответил Эйден.

— Не может быть! Так вас обоих вышвырнули?

— Неа. Кинга — да, а я закончил учебу.

Пэкстон нахмурился:

— Ага, кое-как и скрипя зубами.

— Хм. Если Кинга вышвырнули, а ты таки закончил школу, то почему тогда он хренов пуританский крепкий орешек, а ты — симпатичный вкусный пирожок? Думаю, все должно быть как раз наоборот.

— О, а она мне нравится, — заявил Эйден, обняв Хармони одной рукой и не давая ей вырваться. Ублюдок. — Тебе стоит за нее держаться, Кинг.

Хармони подняла брови и так посмотрела на Эйдена, что Пэкстону тут же захотелось вытащить ее из его объятий.

— Морган, а вы тоже ходили с Пэкстоном в одну школу? — спросила Хармони. — Похоже, вы с ним старые друзья.

— Она еще и проницательна! — восхитился Эйден, опуская руку с ее плеча на талию.

Вот если его ладонь окажется у нее на заднице, тогда Кинг…

— С выпускного класса, — ответил Морган. — Однако мне любопытно вот что: вы, мисс Картрайт, классифицировали моих друзей как «крепкий орешек» и «вкусный пирожок», но меня пока не отнесли ни к какой категории.

— Не могу придумать для вас ничего путного, мистер Джарвис. Что же вы скрываете?

Эйден отпустил Хармони, чтобы поиграть с прыгающим вокруг него котенком.

— Смею вас заверить, мисс Картрайт, что я ничего…

— О, полагаю, у вас имеется степень в области архитектуры и кое-какое неприятие сверхъестественного, но есть и много такого, в чем вы не решаетесь признаться.

Морган закатал рукава.

— Полагаю, определения для меня вы так и не нашли. Я разочарован.

— Нет, вы не разочарованы. Но, если вас это утешит, люди вокруг вас не считают, что ваши тайны так ужасны, как думаете вы сами.

Стоило Хармони закончить, как на руки Моргану запрыгнула Карамелька, словно подтверждая ее слова.

— Да что такое? — спросил Морган. — Сегодня день усыновления котов?

— Вы меня подловили, — сказала Хармони. — Вообще-то они не принадлежат людям, скорее, люди принадлежат им, так что это они выбрали вас троих.

— Я не против, — проговорил Морган, почесывая Карамельку.

— И, кстати, у меня есть для вас определение, — заявила Хармони. — Морган-мистик.

Он нахмурился:

— Я не могу быть мистиком. Я — разоблачитель.

— Вы правы, — кивнула Хармони. — Я поддалась схожести первых букв, но позвольте мне выразиться яснее. Мне стоило назвать вас спиритуалистом.

Эйден поднял голову, однако Кинг решил, что их серьезный друг и сам справится.

— Как бы вы ни путались в словах, мисс Картрайт, — пожал плечами Морган, — меня ваши бесплодные старания нисколько не раздражают.

— Так Хармони влияет на людей, — вставил Пэкстон, — успокаивает их… И привидений.

— А еще, похоже, сглаживает острые углы в отношениях между людьми, — опять подал голос Эйден, пожирая ее глазами, черт бы его побрал. — И, Хармони, — добавил он, — мы называем Моргана Страдальцем.

— По мне, подходит. Кстати, мне почему-то не кажется, что хоть кто-то из вас пытался уговорить солдафона не продавать замок.

Морган постучал пальцами по чертежам.

— Слишком поздно. Он уже принял предложение, и время подходит к концу. Он может потерять шанс на выгодную сделку. Поэтому мы и приехали.

— Осторожно, Кинг! — вдруг крикнула Хармони и метнулась к нему.

Они оба грохнулись, причем Пэкстон, разумеется, на больную задницу. От потолка, покачнувшись, отвалилась балка и врезалась в стену, пролетев как раз в том месте, где он только что стоял.

— Твою ж мать! — выругался Кинг.

Эйден и Морган поймали балку, чтобы остановить ее и не дать превратиться в убийственный маятник.

Хармони поднялась, подбежала к перилам и наклонилась через них:

— Внизу все в порядке?

— Ага! — крикнул в ответ Курт. — Лебедка сорвалась. Наверху порядок?

— Все путем, — ответила Хармони.

Кинг поднялся на ноги, стараясь игнорировать боль в заднице.

— Не знаю почему, — заговорил Морган, — но все несчастные случаи здесь происходят именно вокруг тебя, Кинг.

— Серьезно? — спросила Хармони. — Это странно… или нет.

Эйден мягко коснулся ее руки:

— И почему же это не странно?

— Может, тебе не захочется это слышать, но у меня есть теория. По-моему, Гасси — умершая родственница-ведьма нашего солдафона, которая по-прежнему сидит здесь, — очень не хочет, чтобы замок покидал семью.

Слова мегеры заставили друзей Пэкстона заткнуться. Он наградил Хармони взглядом, который должен был ясно говорить «Вон отсюда!», и она получила его сообщение.

— Было приятно познакомиться с вами обоими, — сказала она. — Оставлю вас наедине с делами.

Она попыталась захватить с собой кейс Пэкстона, но он поймал ее за руку, заставил остановиться и вернуть кейс.

— Он мне еще понадобится.

— А, ну да, — сказала Хармони, отдавая емукейс. — Ну, я рада, что и у Эйдена, и у Моргана хорошее чувство юмора. В следующие две минуты ты сам в этом убедишься. — Она повернулась к его друзьям. — Кстати, вам стоит знать, что солдафон бросил мне вызов: я должна превратить его в нормального человека. А теперь пока-пока, — она помахала им рукой. — Я должна успокаивать воображаемое привидение.

— Хармони! — крикнул ей вслед Эйден. — Как-нибудь поужинаешь со мной?

Кинг видел, как пристальный взгляд Хармони метнулся от его давнего друга к нему и обратно.

— С удовольствием, — сказала она. — Спасибо, Эйден.

С этими словами она испарилась.

Кинг решил, что его сердце колотится, как сумасшедшее, из-за инцидента, который произошел минуту назад, а вовсе не из-за того, что Хармони согласилась на свидание с его другом.

— Проклятье! — сказал он. — Забыл поблагодарить ее за спасение своей жизни. — Затем повернулся к Эйдену. — Неважно, поблагодарю сегодня ночью… В постели.

Глава 19

ХАРМОНИ твердо намеревалась отомстить Пэкстону за то, что он бросил ее этим утром до боли разгоряченной и влажной. Может, он и подумает, что замена скрепок — это все, на что она способна (и ей еще предстояло услышать его мысли по этому поводу), но он и понятия не имеет, во что ввязался.

Еще какое-то время побродив вокруг балкона, она услышала, как друзья Пэкстона засмеялись, когда он обнаружил на документах ее скрепки. Кто же знал, что в этот момент он будет не один?

Как бы там ни было, скрепки Пэкстон собирался выбросить, однако Эйден послал его куда подальше и забрал их себе на память в качестве сувенира. Для Пэкстона это было уже слишком. Он исходил ревностью с той самой минуты, как Эйден обнял Хармони. И ей это нравилось. Проблема была в том, что она не видела его целый день, а потому понятия не имела, как именно он отнесся к ее выходке. «Интересно, взбесился ли он?» — думала она, перетаскивая его постельное белье на койку рядом с кроватью.

Может быть, он простит ее, когда увидит, куда она перенесла его постель.

Через пятнадцать минут Пэкстон поднялся в комнату и, как ни в чем не бывало, уселся на кровать рядом с Хармони.

— Спасибо, что спасла меня утром от балки. Я мог серьезно пострадать. И прости, что не поблагодарил сразу же. Думаю, я был в шоке.

«Ну да, а еще позеленел от ревности», — подумала Хармони, а вслух сказала:

— Пожалуйста. В конце концов, ты нанял меня, чтобы контролировать Гасси. И, как я уже говорила, я тебя защищу от нее.

Пэкстон погладил Рыжую Мурку.

— Вот только не начинай снова.

— Что именно?

— Строить из себя святую невинность, — сказал он. — Тебе это идет, как ошейник дикобразу. Слушай, завтра утром у меня еще одна встреча… с моими банкирами. Эйден с Морганом искренне наслаждались твоим длинноногим вниманием, не говоря уже о том, как им понравились скрепки-члены. Поэтому прошу тебя, пожалуйста, не надо знакомиться с банкирами. И, Хармони, никаких ластиков и карандашей в форме пениса. Или что там еще может прийти тебе на ум. И никаких маек…

— Хочешь, чтобы я вышла к банкирам топлесс? Не вопрос. Думаешь, это поможет?

Пэкстон снял Мурку с плеча.

— Никаких маек с провокационными заявлениями. Господи, ты всегда все превращаешь в шутку?

— Смех над жизненными реалиями делает их терпимыми. Тебе как-нибудь тоже стоит попробовать. И еще, мистер Мишень-для-Дартса, тебе просто необходимо научиться быть непринужденным и спонтанным.

— Начну сразу после того, как встречусь с банкирами, договорились? Кстати, ты привезла с собой хоть какую-то одежду без надписей? Может, какое-нибудь платье?

— Разумеется, привезла.

— Ну так его и надень, черт подери.

— Уверен?

— Уверен ли я? Я настаиваю. Если завтра утром на тебе будет платье, получишь бонус.

— Не могу устоять. Почему бы тебе не провести встречу в официальной гостиной? По ней сразу видно, каким может быть замок.

Пэкстон сморщил нос, как будто в комнате чем-то воняло.

— Там давно все пылью и плесенью покрылось.

— Зато безопаснее, чем на галерее или на балконе, где в любую секунду могут начать летать балки.

— Точно. Встречусь с банкирами в столовой.

— О, а столовую я еще и не видела.

— И завтра утром не увидишь, ясно?

— Тогда зачем мне надевать платье?

— На всякий случай.

Пэкстон встал, скрестил руки, взялся за край футболки и потянул вверх, чтобы снять ее через голову. За долю секунды до этого Мурка прыгнула на нагретое место у него на плече. Попав в ловушку, кошка отчаянно замяукала, взобралась ему на голову и сползла по лицу.

— Вот же св… — Пэкстон стянул наконец с себя футболку, превратившуюся в брыкающийся мячик, и взял ее одной рукой. — Кровь. Отлично! Расцарапанная рожа, конечно, произведет впечатление на банкиров. У всех ведьм не коты, а какие-то камикадзе? — спросил он. — Или ты специально для меня как-то заворожила их?

Рыжая Мурка выбралась через рукав футболки, прыгнула на руки Хармони и уткнулась мордочкой ей в шею. Хармони обняла дрожащего котенка.

— Бедная крошка! Ты вся дрожишь. Этот противный мужлан испугал тебя?

Закатив глаза, Пэкстон скрутил футболку в узел и бросил на пустую койку в дальнем конце комнаты. И в этот самый момент заметил, что постели на ней нет, а койка рядом с кроватью заправлена, как полагается.

— Это дело рук Гилды?

Хармони продолжала тереться носом о пушистую макушку котенка.

— Нет, моих.

— Хочешь, чтобы я спал здесь?

Она подняла голову и посмотрела на него:

— Может, мне страшно.

— Ни за что не куплюсь на это, — сказал Пэкстон. — Это новый вид пыток, как скрепки-члены, — добавил он и тряхнул головой. — Ну за что? За что ты так поступила со мной, да еще и перед моими друзьями?

— Ну, это лучше, чем перед банкирами, разве нет?

— Ну да, — ответил он и пошел к ванной.

— Прими душ! — крикнула Хармони, когда он хлопнул за собой дверью.

— У тебя планы? — спросила высунувшаяся из ванной голова Пэкстона.

— Если ты правильно разыграешь свои карты.

— Ясно, ловушка.

Он снова хлопнул дверью, и из ванной послышалась смесь бурчания и ворчания, приглушенная текущей водой.

Переодевшись в пижаму, представлявшую собой спортивный лифчик и штаны, длиной чуть ниже колен, Хармони принялась разбирать игрушки с вечеринки, которые захватила из дома в отдельной сумке.

Из ванной слишком скоро вышел Пэкстон в расстегнутых джинсах и с полотенцем в руках, которым вытирал густые черные волнистые и теперь влажные волосы. Разумеется, он поймал ее с поличным — в процессе перебирания вибраторов самых разных цветов и размеров.

— Какого черта? — спросил он, взяв в руки коробку жевательных конфет в форме пенисов. Потом покачал головой и вернул коробку на место. — Судя по тому, что я вижу, меня принесут в жертву на алтарь непредсказуемости.

— Ты сам дал мне карт-бланш.

— Я сказал, что ты можешь попробовать. Понятия не имел, что подписываю патент на собственное безумие. Кто же знал, что ты воспользуешься тактикой пыток? — Не успела Хармони остановить его, как он полез в сумку, покопался в ней и достал «дельфина». — Зашибись.

— Отдай, — потребовала Хармони, но Пэкстон убрал подальше руку, в которой держал вибратор, а другой рукой подхватил сумку. — Пэкстон!

Перевернув сумку, он вывалил ее содержимое на кровать.

— Так-так-так, — проговорил он, — что у нас здесь?

Хармони прикрыла лицо котенком, и Пэкстон усмехнулся. Она поставила Мурку себе на колени, чтобы собственными глазами увидеть, как он смеется.

— Коллекция дельфинов Гасси нервно курит в сторонке. — Пэкстон пошевелил бровями. — На батарейках, верно? Видимо, на первый взгляд ты, Картрайт, только вершина айсберга. Выходит, мне нужен акваланг, чтобы увидеть картину целиком. И что же у нас тут? Только не говори, что вибраторы. Это я и сам понял.

Поразмыслив, Хармони пришла к выводу, что такой поворот событий даже поможет ей отплатить Пэкстону за несвоевременное дезертирство этим утром.

— Ну ладно, — вздохнула она, — этим прозрачным членом я пользуюсь, так сказать, в самом начале. Ну или когда я где-то на полпути к оргазму. Я зову его Чак. — Хармони нажала на кнопочку и включила вибратор, чтобы поддразнить Пэкстона.

Он тут же выпустил его из рук.

— Чак?

— Ага. Мне нравится, когда Чак…

— Понял!

— Славненько. А вот этот вибратор — водонепроницаемый, с десятью скоростями. С ним я время от времени забавляюсь в ванной. Зажигаю ароматизированные свечи, ставлю приятную музыку, включаю джакузи и… расслабляюсь, пока не придет время вынимать… убирать гонщика с трассы.

С каждой минутой Пэкстон становился все тверже и тверже, и Хармони до чертиков была собой довольна.

— А этот высокий парень — Лэнс. Тяжелая артиллерия. — Она включила Лэнса и заметила, как расширились зрачки Пэкстона. — У Лэнса шершавый кончик. Для глубоко расслабляющего массажа. А еще на нем пять рядов выпуклых кружочков, видишь? Для точки G. У него тоже много скоростей, для многократного… ну ты понял. А если этого будет недостаточно, то вот этот маленький дельфинчик — Лэнс младший — вытворяет удивительные вещи в нужном месте.

Откинувшись на подушки с таким видом, словно только что все эти вибраторы доставили ей непередаваемое наслаждение, Хармони согнула одну ногу в колене, потянулась рукой к коробке, выбрала большой шоколадный член, рассмотрела все детали, провела языком вверх с одной стороны, потом вниз с другой и… откусила головку.

Пэкстон заорал и застегнул ширинку.

— Твою ж… за ногу. Не могу смотреть, как ты жуешь. — Он отвернулся и подошел к комоду с зеркалом. Достал расческу и стал расчесываться, но продолжал глазеть в зеркало на то, как она доедает шоколадную головку. — Ты как… каннибал на сексуальной почве.

Хармони рассмеялась.

— В этом вся суть спонтанности и непредсказуемости. Сам подумай: когда ты стащил мою сумку и высыпал содержимое, разве тебе не было весело? И разве ты не рад, что сделал первое, что пришло тебе в голову?

Кинг забормотал себе под нос что-то о своем саморазрушительном поведении.

Он снова повернулся к Хармони, которая продолжала тщательно и с заметным удовольствием лизать и посасывать шоколадный член. Она взяла его в рот почти до основания, затем медленно вынула, лизнув по всей длине. От разворачивающегося перед глазами зрелища Пэкстону стало до боли тесно в штанах, поэтому он медленно, миллиметр за миллиметром расстегнул молнию на джинсах.

Словно кролик перед удавом, он стоял и зачарованно следил за тем, что она творит со съедобный членом.

Однако уловка Хармони имела и обратные последствия. Чем тверже становился Пэкстон, тем больше возбуждалась она сама. Издевательства над ним превратились в издевательства над собой. Хармони отложила шоколадный член, взяла упаковку маленьких мармеладных пенисов и откусила нескольким головки. Так, чтобы остыть. Закончив, она побросала все свои стремные игрушки в сумку, скрутила ее в бараний рог и бросила через всю комнату. Потом встала, отогнула уголок покрывала, залезла в постель и выключила ночник.

Пэкстон не шелохнулся.

— Спокойной ночи, — сказала она и свернулась клубком.

Прошла целая минута, а может, две, прежде чем Пэкстон смог сделать хоть один шаг и дойти, наконец, до своей койки. Сняв джинсы, он завалился прямо поверх покрывала. Абсолютно голый. Огромный член тянулся к потолку, а может, к небесам, как будто умолял даровать ему освобождение.

Хармони отчаянно пыталась не открывать глаза, но ничего не получалось: она не могла насмотреться на Пэкстона. На нее разом нахлынули возбуждение, восхищение и что-то еще, похожее на заботу. И все это было связано с одним конкретным человеком. Никогда в жизни она не видела ничего и никого красивее. Она могла бы часами обожать его тело. Могла ложками есть его. Даже обошлась бы без шоколадной глазури. Мускулистый солдафон сам по себе выглядел очень аппетитно.

Чтоб подохли все хрустальный шары! Она просто не могла взять и влюбиться в вечно недовольного чувака с повадками пантеры, который контролирует все и всех вокруг. Или все-таки могла?

Резко перевернувшись на спину, Хармони сбросила с себя все простыни и замерла, прислушавшись к волнам, набегающим на берег. Сквозь открытое окно в комнату проникал солоноватый ветерок, остужавший разгоряченную кожу. Но его было недостаточно.

Только Пэкстон мог удовлетворить ее настолько, чтобы она, наконец, по-настоящему остыла.

Он шевельнулся на своей койке, и от одного этого звука горячие фантазии, завладевшие мыслями Хармони, чуть не заставили ее испытать оргазм.

Пэкстон перевернулся на бок, но она не знала, на какой именно, потому что закрыла глаза и в упор отказывалась открывать их, чтобы не оказаться с ним лицом к лицу.

Когда ладонь мягко легла ей на живот, все внутри перевернулось, как будто к ней никогда раньше не прикасались мужчины. Справедливости ради стоило признать, что такие, как он, еще ни разу не встречались Хармони.

Ей казалось, что горячие пальцы оставляют на коже следы. Казалось, что горячая ладонь огромна, что большой палец прожигает насквозь пупок, а мизинец — слишком близко к пульсирующему и ждущему ласки местечку между ног. Господи! Она готова была кончить только от того, что он положил руку ей на живот. Хармони не сказала ни слова, потому что не могла говорить. Да и не знала, что сказать.

Кажется, его ладонь лежала у нее на животе… целую вечность. Интересно, чувствовал ли он, как нарастает в ней отчаянное желание, согревающее каждый уголок тела, которое будто превратилось в один сплошной оголенный нерв?

Он сводил ее с ума. Ей не хотелось, чтобы он убирал руку, но хотелось, чтобы он подвинул ее… капельку ниже.

Вместо этого ладонь Пэкстона пробиралась вверх, к талии Хармони, длинными поглаживающими движениями, от которых по всему телу наперегонки бегали электрические разряды. Вот он уже почти добрался до ее груди и сейчас возьмет и… остановится, гадский мучитель!

Он накрыл ее грудь ладонью, широко расставив пальцы, так что даже не задел соски, которые уже по-настоящему болели от желания почувствовать его прикосновения.

Пэкстон наверняка знал, что с ней происходит. Учащенное сердцебиение выдавало Хармони с головой.

Вздохнув, он погладил ее шею, прикоснулся к щеке, пропустил ее волосы между пальцами у самого уха, затем слегка сдавил мочку и прикоснулся к ее губам.

Хармони приоткрыла рот, чтобы он мог исследовать сначала нижнюю, затем верхнюю губу. Она облизывала каждый прикасавшийся к ней палец, всякий раз заставляя Пэкстона на миг замереть, словно каждое движение ее языка удивляло его.

Он снова вернулся к груди. На этот раз нашел затвердевший сосок и стал перекатывать его между пальцами. Слишком нежно. Он определенно дразнил ее. Еще капельку нежности, и она кончит, так и не успев начать. Хармони застонала и почувствовала, как напряглись пальцы Пэкстона. О да, он переживал то же самое.

Ей нужно было надеть обычную короткую майку и трусики из пары полосок, чтобы Пэкстону было проще забраться под них. Но нет же! Ей хотелось поумничать и поиграть с ним. Ха!

Сейчас его ладонь нежно и медленно скользила по ее животу все ниже… и ниже, к тому самому исстрадавшемуся без внимания местечку, которое стало таким влажным от желания, что Пэкстон все поймет даже сквозь штаны.

Он, наконец, добрался до нужного места, на секунду остановился и стал поглаживать ее прямо через штаны одним пальцем, легко и едва касаясь. Штаны в обтяжку мешали сполна насладиться тем, что делал Пэкстон, а Хармони ничего не хотелось сейчас так сильно, как почувствовать его гладкую кожу.

Еще никогда она не была такой возбужденной и расстроенной одновременно. Она точно умрет, поджарившись на медленном огне.

По-прежнему едва прикасаясь к ней, Пэкстон заставлял ее взлетать все выше и выше. Хармони никогда не думала, что так может быть даже без оргазма. Медленный и головокружительный полет ввысь… Мучительные прикосновения, ведущие прямиком к смерти. В тот миг, когда оргазм стал казаться неизбежным и все слова, которые они могли сказать друг другу, похоже, потеряли всякий смысл, Хармони повернулась к Пэкстону и заглянула в его глаза — открытые и голодные, а потом увидела, что в другой руке он держит член.

Пэкстон кончил, и в тот же миг Хармони накрыла волна сильнейшего экстаза. Никогда в жизни никто ее так не возбуждал, не доводил до таких высот и не дарил такой мощной разрядки. Причем она даже не прикасалась к своему партнеру.

Хармони лежала в постели, совершенно обессиленная. Пэкстон положил руку ей между ног, словно заявлял права на ее оргазм.

Их взгляды, смущенные и затуманенные страстью, встретились. Они без слов давали обещания друг другу… и желали спокойной ночи.

— Через минуту, — заявил вдруг Пэкстон, — я сделаю с тобой то же самое языком.

Глава 20

ОКОЛО полуночи Кинг проснулся. Член стоял, рука лежала у Хармони между ног. Он убрал руку, и Хармони всхлипнула, но тут же затихла, когда он стал пробираться ей под штаны. Когда он добрался до вожделенного места, она замурлыкала, раздвинула пошире ноги, и член Пэкстона стал еще в два раза больше.

Вечером он специально довел ее до точки, чтобы она хотела его так, как не хотела никогда и никого, и намеренно не сделал того, чего хотел с самой первой встречи. Теперь они оба на крючке. Едва коснувшись пальцем нежных складок, Пэкстон почувствовал, какая она горячая, скользкая и готовая, открытая и ждущая. Нащупав затвердевший клитор, он слегка надавил на него, и Хармони резко втянула носом воздух. Ему ужасно хотелось попробовать ее изнутри, и на этот раз он не стал противиться своим желаниям: сперва одним пальцем, затем двумя он осторожно проник в нее. Поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее. Большим пальцем он надавливал на клитор и мягко тер его. Он чуть не кончил, когда она испытала оргазм, огласив его стоном, но так и не проснулась, чтобы дать ему то, что он, в конце концов, честно заслужил.

Пэкстону хотелось довести ее до экстаза еще раз, до того как она проснется и поймет, что он делает, и до того как она все-таки переспит с ним и покончит с его мучениями.

Хармони опять была готова, и он не собирался отступать от намеченной цели, потому что член в его собственной руке становился все толще и тверже.

Он повторил все, что сделал с ней минутой раньше. В момент оргазма она застонала так громко, что проснулась, и в мгновение ока поняла, в чем дело. Потом села, сняла верхнюю часть пижамы, стянула штаны и снова раздвинула перед ним ноги, а Пэкстон с радостью снова и снова подчинял себе королеву многократных оргазмов.

Хармони точно шла на рекорд. Пэкстон давно потерял счет ее экстазам. Руку начинало сводить, но он и не думал жаловаться или останавливаться, продолжая дарить ей оргазм за оргазмом. Когда ноги Хармони задрожали, Пэкстон решил, что теперь она уснет. Однако Хармони толкнула его в грудь, заставив лечь на спину, а сама перекатилась на живот. Все еще лежа на своей кровати, она положила руку на грудь Пэкстону и медленными поглаживающими движениями стала опускать ладонь все ниже и ниже, мучая его точно так же, как он мучил ее.

Кинг попытался расслабиться, чтобы дать ей возможность насладиться истомой после оргазма, как сделал это он сам после первого раза, однако был так возбужден, что даже капельку смутился, поймав себя на мысли, что с нетерпением ждет, когда же Хармони доберется до самого главного.

Погладив кожу вокруг пупка, ладонь Хармони скользнула ниже… и по дуге обошла стратегически важное место. Чтоб ее черти взяли за то, что она копирует его тактику пыток! Кончиками пальцев она прошлась от его коленей до бедер, и Пэкстон свято уверился в том, что просто умрет от страсти.

Одним пальцем Хармони провела по мошонке, потом двумя по всей длине до самого кончика и растерла по гладкой головке выступившую каплю смазки. Пэкстон даже приподнялся на локтях, чтобы видеть все, что она делает, и в этот самый момент она наконец-то (наконец-то!) обхватила его пальцами и слегка сжала в руке.

— Он, — серьезно произнесла Хармони, — великолепен. Никогда не забуду, как ты сам довел себя до оргазма.

Договорив, она принялась двигать рукой, по-своему направляя его к кульминации, и Пэкстону ничего не оставалось, как подчиниться ее воле.

Он опасно близко поднялся к небесам, но старался оставаться под облаками, чтобы еще немного покататься на ветрах чистейшего удовольствия. Чувствовать ее прикосновения было невероятно приятно — они были нежными и настойчивыми одновременно. Но особенно Пэкстона поражало то, как точно она понимает, что ему нравится больше всего, а что может остудить его пыл.

Изо всех сил он старался не отпускать ветра, превратившиеся в настоящие ураганы, однако ослепительное блаженство настигло его внезапно и неизбежно, разбив на тысячи мелких осколков. Пэкстон даже испугался, что его, как Шалтая-Болтая, никогда вновь не соберут в одно целое. И что внимания других женщин с этого момента никогда не будет достаточно.

— Спи, — проговорила Хармони, все еще сжимая его обмякший и счастливый член. — И спасибо тебе.

Когда лучи солнца уже гуляли по комнате, а звуки строительства, наконец, сделали свое дело, Кинг проснулся и сразу понял, что они проспали. Но какая к черту разница?

— Ты закрыл дверь? — спросила Хармони, поглаживая член Пэкстона, которым вовсю владела утренняя эрекция, и подводя его прямиком к очередному яростному экстазу.

— Закрыл.

— Значит, никакие банкиры не ворвутся сюда и…

— Банкиры! — Кинг соскочил с койки. — У меня встреча через шесть минут!

Хармони откинулась на спину и эротично потянулась, чем так завела Пэкстона, что ему ничего не хотелось так сильно, как закончить начатое внутри нее. Но эта встреча была слишком важной.

— Проклятье!

Прежде чем уйти, Кинг еще раз проверил кейс на наличие возмутителей спокойствия в виде скрепок-пенисов и бросил последний взгляд на голую Хармони, спящую в его кровати и утомленную от все тех оргазмов, которые он подарил ей этой ночью.

Ему не хотелось уходить, но выбора не было.

Морское такси весьма кстати опоздало, так что Пэкстон успел выйти на причал и торчал там какое-то время, чтобы встретить банкиров. Все должно было пройти гладко. Однако в замке они наткнулись на столовую, переживающую нашествие целой толпы реставраторов. И что теперь? Под пристальным взглядом банкиров Пэкстон, чувствуя себя слоном в посудной лавке, собрал документы и чертежи и отнес их в официальную гостиную.

Он даже не успел закончить заранее подготовленную речь о том, что все идет по плану, что замок стоит того, чтобы на него обратили внимания, как оба банкира синхронно покачали головами.

— Мне жаль, Пэкстон, — заговорил старший из них. — Ты видишь в замке ценное имущество, а мы рассматриваем его как головную боль и огромную ответственность. Покупателю придется заплатить за него миллионы, а получит он всего лишь груду камней, которые покроются льдом, как только придет зима. Сейчас все, у кого есть в наличии такие суммы, покупают недвижимость в Мексике или на островах.

— Я уже нашел покупателя…

— Но вряд ли успеешь закончить реставрацию к установленному сроку. И винить тебе, кроме себя, некого.

«Будь ты проклята, Гасси», — зло подумал Кинг. Его активы были связаны с долгосрочными инвестициями, поэтому ему нужно было время. И нужны были правильные слова, чтобы заставить их передумать, или какая-нибудь диверсия, чтобы отвлечь их внимание на какое-то время, или что-то еще…

«Что-то еще» не заставило себя долго ждать.

Задира и котята-камикадзе кубарем вкатились в гостиную и резко остановились, шипя на пустые кресла. Вслед за ними появилась Хармони в ярко-красных туфлях на шпильках и белом сарафане без бретелей, под тонкой тканью отчетливо различались красные стринги и лифчик.

— Прошу прощения за вторжение. Не думала, что ваша встреча пройдет здесь, — сказала она и развернулась, чтобы уйти. — Задира, забирай малышей.

— Погоди, Хармони, — остановил ее Кинг, вставая со своего места. — Господа, позвольте представить вам мою помощницу, мою правую руку… Хармони Картрайт. — Как только она протянула правую руку, чтобы поздороваться с новыми знакомыми, он тут же уселся на место, потому что этот жест напомнил ему об интимных вещах, которые она творила этой самой рукой. С трудом сглотнув подступивший к горлу комок, он добавил: — Присоединяйся к нам.

Словно почувствовав, что у него проблемы, Хармони пустила в ход свою сексуальную притягательность, причем весьма эффективно. Она просто источала обаяние и на все лады хвалила безупречный вкус банкиров в одежде и не менее безупречный деловой нюх, который верно подсказывал им, куда вкладывать капитал.

— Кроме всего прочего, — говорила она, — в замке имеется обширная навигационная библиотека Никодемуса Пэкстона. А он был выдающимся кораблестроителем и капитаном, в честь которого в свое время даже назвали бывшую Пэкстон Уорф в Салеме. — В подтверждение своих слов Хармони подвинула по столу поближе к банкирам судовой журнал. — Как видите, Никодемус привозил настоящие сокровища со всех уголков мира. Наша коллекция восточных артефактов невероятно огромна и просто бесценна, каждый экспонат в ней — единственный в своем роде. Вдобавок ко всему в одном из помещений замка хранится старый паровоз с самым настоящим паровым двигателем. К тому же здесь есть комната с аттракционами и комната с игрушками. Замок может стать не только замечательным музеем, но и высококлассным отелем. — Внезапно Хармони усмехнулась. — К сожалению или к счастью, ров собираются превратить в розовый сад, но кто в наши дни сможет устоять перед каменным замком с подъемным мостом? К тому же, здесь уже есть удобные садовые дорожки и туристические тропинки, устроенные самой природой. А за кухней даже высажен сад магических трав, представляете? И кому не захочется остановиться в отеле с одним или парочкой привидений? Тем более, если это призрак ведьмы, да еще и так близко к Салему? — Она повернулась к Пэкстону. — Ты ведь еще не рассказал о Гасси?

— Ммм, нет, — ответил Кинг, готовый прямо сейчас придушить ее на месте.

— Прошу прощения, господа, — снова повернулась к банкирам Хармони. — Мистер Пэкстон, по всей видимости, приберег самое интересное на десерт, а я все разболтала.

Банкиры пускали слюни, а Кинг был в шоке.

Мурка уселась ему на плечо и лизнула в ухо. Она была значительно легче своей психованной мамаши-кошки, поэтому внезапный прыжок не застал Кинга врасплох, а наоборот, ему даже стало как-то приятно оттого, что котенок снова рядом.

Карамелька и Колдун свернулись у Хармони на коленях, а Задира стояла у ее ног, выгнувшись дугой, и шипела в потолок.

— А еще мы думаем, — продолжала Хармони, — что морские туры с материка на остров придадут замку еще более уединенную атмосферу. Плюс можно сделать частные номера в маяке и на мельнице, но это, разумеется, на усмотрение покупателя. Все крупные сети отелей…

Вдруг Задира прыгнула с места назад и зашипела громче, с опаской двигаясь вокруг Хармони.

Пэкстон нашел идеи Хармони блестящими и изобретательными, и банкиры, похоже, разделяли его мнение.

— Это не какая-нибудь заплесневелая груда камней и плит, — сказала она. — У замка огромный потенциал, который может превратить его в весьма прибыльное предприятие. В конце концов, это частный остров, который по счастливому стечению обстоятельств находится в непосредственной близости к одному из самых известных исторических мест на земле.

Банкиры принялись обсуждать детали сделки, но Хармони только смеялась в ответ на их предложения снизить цену.

Откуда-то послышался гул, становившийся все громче и громче. Задира запрыгала и зашипела агрессивнее. На потолке задребезжала огромная люстра.

Кинг запаниковал, и Хармони, подхватив обоих банкиров под руки, повела их на выход. Но не успели они дойти до дверей, как люстра скрипнула в последний раз и грохнулась под ноги Пэкстону.

— Абра-люстрокадабра! — попыталась отшутиться Хармони, но напуганные банкиры все-таки отказались от своего предложения ссудить Пэкстону еще денег на реставрацию.

Несколько минут спустя, после того как всяческими уговорами им все-таки удалось добиться от банкиров обещания пересмотреть свое решение, Кинг с Хармони стояли на причале и махали уплывающим банкирам на прощание.

— Я честно пыталась вывести их оттуда как можно быстрее, — сказала Хармони. — Жаль, что не успела. Знала ведь, что Гасси заставит тебя заплатить за попытку получить ссуду, чтобы закончить реставрацию и продать замок. Мне не хотелось, чтобы они увидели, как рушатся стены или потолок.

— Сюрприз, — отозвался Пэкстон, — вместо стен и потолка они увидели летающую люстру.

— Мне жаль, что ты так и не получил ссуду. И что теперь будет?

Кинг на минуту задумался, а потом ответил:

— Обращусь в другой банк или попробую продать замок, не доводя до конца реконструкцию.

— Или ты восстановишь его сам. Своими собственными средствами. И за то время, которое устроит тебя.

Он выгнул бровь:

— Я не из тех людей, кому нравится ждать. Прости, что сомневался по поводу твоих слов о нашей воющей жительнице. Жаль только, я раньше не знал, что с ней делать. Этот ее вой…

— Заметил, как быстро слиняли банкиры, когда она начала свои штучки?

Кинг поскреб затылок.

— Она и вправду представляет собой немаленькую проблему.

— Знаю, — сказала Хармони, — но нам не стоит говорить о ней здесь. Когда-то я изучала призраков, так что, вполне вероятно, она бродит не только по замку, но и по окрестностям. Может, у тебя найдется парочка велосипедов, чтобы мы могли укатить куда-нибудь и поговорить с глазу на глаз?

— Какой предпочтешь? У нас тут большой выбор.

— Сам выбирай. А я пойду и переоденусь во что-нибудь более удобное для игр.

— Это платье, определенно сшитое в аду, и правда наводит меня на мысли о кое-каких играх.

— Прекрати использовать негативные слова. Это платье, определенно сшитое на небесах, наводит тебя на мысли об играх. И это странно, потому что я была уверена: как только ты меня в нем увидишь, сразу взбесишься.

— Так и было, пока я не увидел, как легко ты справляешься с банкирами. До твоего появления они уже успели мне отказать.

— А я почти заставила их передумать? Вот видишь, — она горделиво вздернула нос, — кое в чем я действительно хороша.

— Да ладно! Кое в чем ты просто великолепна, Оргазматрон. Этой ночью ты установила новый мировой рекорд. Утром даже пришлось растирать руку лосьоном от растяжений. — Кинг несколько раз сжал руку в кулак и поморгал для убедительности.

— Если б ты нормально переспал со мной, то растирать надо было бы твой член, — парировала Хармони и побежала к той самой двери, в которую пару дней назад Кинг не давал ей войти. Теперь же, просто находясь рядом с ней, он понять не мог, что заставило его тогда так поступить. — Достань велосипеды, — напомнила она, обернувшись, — и чего-нибудь перекусить. Я буду через минуту.

— Я бы перекусил тобой, — громко сказал Пэкстон ей вслед, и садовники разразились бурными аплодисментами.

Да что с ним такое, черт возьми? Он в жизни не говорил вслух таких идиотских вещей. Обвиняя Хармони в том, что она заставляет его делать первое, что приходит на ум, Кинг все-таки понимал: ему придется смириться с неизбежным. Она буквально держала его за яйца, и он вынужден был признать, что ему это нравилось. Так и порешив, Пэкстон пошел за велосипедами.

Велосипеды и бананы. С этим он и ждал ее возвращения. На Хармони были короткие шорты и черная кофта на молнии с капюшоном.

— Что это на хрен такое? — рявкнула она, подозрительно глядя на велосипеды.

— Себе я взял английский велосипед 1869 года, или, как его неласково называли, «драндулет»^[26]. А тебе — дамский «Ровер»^[27] 1889-го. Заметь, продажи этой модели значительно увеличились, когда центральную раму убрали для того, чтобы вам было удобно ездить в длиннющих тяжеленных юбках.

— Офигеть. А бананы зачем? На острове живут обезьяны?

— Ты сказала взять что-нибудь перекусить.

Пожав плечами, Хармони уселась на свой велосипед.

— Ладно, фрукты, по-моему, лучше печенья. Или нет, неважно. Опа! — воскликнула она, обернувшись через плечо. — У моего велосипеда есть покрышки, а у твоего нет.

— Хватит издеваться, — отрезал Кинг, виляя задом у нее за спиной всякий раз, когда давил на педали.

— Быстрее двигай поршнями, потому что чем громче вопит Гасси, тем меньше у нас шансов укатить подальше отсюда.

Вопль догнал их у подножия холма. Вместе с ним послышался зычный голос Курта, который звал их обоих по именам. Прежде чем начать пробираться сквозь поросшую лесом местность, Кинг сорвал ветку с дерева и приладил ее так, чтобы заметать следы от велосипедов. Вот и пригодились заморочки из военной школы.

Хармони по-прежнему ехала впереди, потому что Кингу нравилось смотреть, как двигается ее аппетитная задница, обтянутая эластичными шортами, хотя это приносило еще больше неудобств: сидеть со стоящим членом на жестком сиденье — настоящая пытка.

— Что это? — спросила Хармони, заметив большую деревянную решетку, похожую на кусок плетеного забора, которая загораживала вход в старую пещеру.

— Честно, не знаю. Когда я был мальчишкой, мне постоянно твердили, что здесь опасно, и запрещали даже приближаться к этому месту.

— Трудно поверить, что ты слушался взрослых.

— Вообще-то ты права, но я всегда попадался с поличным. И все же это место, пожалуй, единственное из всех запрещенных, которое я все-таки обходил стороной.

— Это потрясный остров! Мне ужасно понравились персиковые розы перед главным входом, и глициния на решетках, и увитые плющом каменные стены, и леса, в которых полно диких цветов… — Хармони пожала плечами. — А знаешь? Мне ужасно нравится здесь все.

Кинг даже смутился, потому что глубоко в душе чувствовал то же самое.

— Так мы узнаем, что там внутри, или как?

Договорив, Хармони рывком отодвинула прогнившую решетку от входа в пещеру. Они вошли внутрь с велосипедами и вернули ветхую «дверь» на место.

Чтобы никто снаружи не смог заметить велосипеды, Хармони и Пэкстон прошли с ними вглубь пещеры, выбирая по пути самые светлые туннели. Когда земля под ногами превратилась в камни, они оставили велосипеды, прихватили бананы и пошли дальше.

Хармони обуревало неуемное любопытство. Может, даже чересчур неуемное.

— Похоже, мы уже далеко зашли, — проговорил Кинг, — и сделали слишком много поворотов. Не забывай, что нам нужно будет найти дорогу назад.

— Я запоминаю дорогу. Мне интересно, почему чем глубже мы заходим, тем светлее становятся туннели. Думаю, мы выйдем где-то в другой части острова. Аааай!

Раздался свист, как от ветра в ушах, и она исчезла в земле, как будто уехала на скоростном лифте прямо в ад.

— Хармони!

Кинг осторожно шагнул туда, где она только что стояла, чтобы спасти ее и не провалиться самому. Но вдруг ветер засвистел уже у него в ушах, и Пэкстон со скоростью звука заскользил на своем многострадальном заду куда-то вниз, пока резко не остановился в каком-то ярком холоднющем подземном… дворце?

— Как красиво, правда? — Хармони с восхищением любовалась сталагмитами^[28] и сталактитами^[29]. — Кстати о фаллических символах. Ой! Посмотри-ка: вон тот растет под наклоном. Думаешь, это и есть центр земли?

— Это все из-за падения, — мрачно заявил Кинг. — Ты приземлилась на голову?

Хармони усмехнулась:

— Вообще-то ощущения были бодрящие. Как спуститься по ледяной реке прямиком…

— Туда, откуда хрен выберешься?

Глава 21

КИНГ обнял Хармони одной рукой, чтобы не дать ей замерзнуть, но она дрожала так, что дрожь передалась и ему.

— Не хочу тебя пугать, — проговорил он, — но мы не сможем вернуться тем же путем, каким попали сюда.

— Здесь так красиво! Это стоит того, чтобы упасть в ледяную кроличью нору. Прямо как в храме, только… больше духовности что ли… Как по-твоему? Мать-Земля во всей красе. Цвета элементов в известняковых отложениях просто поразительны. А посмотри-ка сюда! — Хармони подошла к высокому шершавому углублению в одной из стен. — Господи! Эти зазубрины — кристаллы аметиста. Когда-нибудь видел что-то великолепнее?

Кинг поднял с пола горсть осколков.

— Надо же, осколки кристаллов, и некоторые очень даже неплохих размеров.

— Я собираю кристаллы. Вот эти очень сильные. — Хармони положила несколько штук в карманы. — У аметистов есть вибрационная частота, которая защищает их владельцев от внешних проявлений негативной энергии. Как раз чтобы носить их с собой в замке, согласен? Ах да, найденные кристаллы намного сильнее купленных.

Кинг положил ладонь на стену с аметистами, закрыл глаза и таинственным голосом возвестил:

— Я чувствую силу.

— Смейся, сколько влезет. Я знаю, о чем говорю. Камни помогут приструнить Гасси. А еще пригодятся, когда мы выясним, как помочь ей двигаться дальше.

— А мы это можем?

— Мы прикатились сюда, чтобы поговорить о том, как от нее избавиться. Может, Богиня вовсе не просто так привела нас сюда.

— Выходит, для того, чтобы мы отморозили задницы.

— С этой стороны пещера яркая и ясная, а вон там то ли туман, то ли пар, — продолжала Хармони, дрожа все сильнее.

Пэкстон расстегнул свою толстовку с капюшоном.

— С первого взгляда сказать трудно, но я думаю, что где-то там есть подземный водоем.

Хармони взяла предложенную кофту, соорудила из нее нечто вроде мешка и собрала аметисты, которые Кингу предстояло рассовать по карманам.

— Так значит, пар поднимается от воды, потому что этот водоем — как горячая ванна? Или это всего-навсего мираж? Думаешь, там мы могли бы согреться, а потом поплыть на свет? И вообще, разве все это не похоже на смерть? Предположим, мы умерли. Тогда кто собирает с пола бесценные камни? — Она опять задрожала. — А если мы все еще на земле, значит, мы их крадем?

Пэкстон обнял ее:

— Мы живы. Этот остров принадлежит мне. Значит, аметисты тоже мои. Бери, сколько душе угодно.

— Хмм. Ну ладно. Тогда пошли плавать, заодно и согреемся.

— Не стоит рассчитывать, что вода будет слишком теплой, — предупредил Кинг и направился туда, где должен был быть водоем. — Пар означает лишь то, что вода теплее воздуха. А теперь раздевайся.

— Я, конечно, дико извиняюсь, но мне и так до расцветущих ежиков холодно, так что спасибочки, обойдусь. Особенно если водоемчик вовсе не курортный гейзер.

— Поверить не могу, что после вчерашнего ты решила превратиться в скромницу.

— Ничего подобного. Просто мне не улыбается спасаться нагишом.

— Если нам не удастся выйти отсюда, ориентируясь на свет, то по возвращении нас очень порадует наличие сухой одежды.

— А если мы все-таки найдем выход, — оживилась Хармони, — то мы ведь сможем вернуться за одеждой до того, как воспользуемся им?

— Как тебе угодно.

Первым делом Пэкстону хотелось увидеть ее без одежды и желательно в теплой воде. Он прямо зациклился на этой мысли, поэтому, черт побери, поиски обратного пути могли и подождать. Намного сильнее ему хотелось найти путь внутрь этой мегеры, особенно после того как он узнал, какой страстной она может быть. И Кинг мог поклясться, что сможет завести ее и заставить умолять о большем буквально за две секунды.

— Умолять? Размечтался. Вот я не могу поверить, что тебя тянет позабавиться, а не искать запасной выход отсюда.

— Я произнес это вслух?

В ответ Хармони дважды молча моргнула, а потом сказала:

— Ну естественно.

Кингу показалось, что сейчас у нее точно такой же вид, какой был тогда, когда он спросил ее, зачем она приехала в замок. То есть до того момента, как она придумала историю об антикварном магазине… которая на поверку оказалась сущей правдой.

— Разве ты не помнишь, как сказал это? Как я могла тебе ответить, если ты ничего не говорил?

— Хороший вопрос. И все-таки… Я серьезно сказал это вслух?

— Угу.

— Ты ведь не можешь знать, о чем я думаю? Неважно. Конечно, не можешь. Пойдем плавать. Секс в теплой воде поможет не замерзнуть до смерти, а еще получить необходимую дозу кальция и даже похудеть.

— Знаешь что, мальчишка-ураган? Ты один сплошной похотливый мешок тестостерона.

— Кто бы говорил, Оргазматрон. Можно подумать, твои гормоны тише воды, ниже травы.

— Так ты предлагаешь объединить наши гиперактивные гормоны, чтобы согреться, а заодно потворствовать феромонам, перед которыми и без того трудно устоять?

— Феромоны! Так вот в чем дело! — воскликнул Кинг и вздохнул с таким видимым облегчением, что тут же осознал: Хармони все видела и все поняла.

— Секс ради спортивного интереса, — проговорила она, — и я все еще в твоей команде, верно?

Опять телепатические штуки? Но нееет. Пэкстон не думал об этом с того самого первого дня, когда пытался выставить ее из замка… после чего она сказала, что может быть членом команды и даже черлидершей, которая срочно требовала дать ей О. Странно.

— Ты же понимаешь, что, даже если мы не выберемся отсюда сами, кто-нибудь в конце концов нас обязательно отыщет?

— Потому что вопли Гасси сведут всех с ума, если никто не отправится на наши поиски?

— Именно. К тому же после знакомства с тобой она стала еще невыносимее. В жизни никогда не слышал, чтобы она вопила громче, чем в те моменты, когда ты покидаешь замок.

— Уверена, в конце концов кто-нибудь нас найдет, но замерзаю я прямо сейчас.

— Тогда давай все-таки согреемся в воде. Погоди, — тут же добавил Пэкстон, увидев, что Хармони собирается сбросить его толстовку и угробить ее раз и навсегда. — Давай медленно разденем друг друга.

— В других обстоятельствах я с удовольствием оценила бы твою непоколебимую сосредоточенность на сексе, Пэкстон, но я вот-вот превращусь в ледяную статую. Уж не знаю, как реагируют на низкую температуру те, у кого вместо хребта стальной стержень…

— Ну хватит, а? Его уже нет. Ты вытащила его в тот день, когда просветила меня на предмет его наличия. Неужели сама не видишь? Надо же! Не думал, что до тебя туго доходит.

— Я тут не одна такая. Прошлой ночью тебе понадобилось два расцветущих захода, чтобы найти место, которое ты просто обязан был потрогать.

— Это называется прелюдией, солнышко. Привыкай. Когда дело касается замедления процесса, я принимаю командование на себя.

— Ватные ноги, — предупредила Хармони, падая в объятия к Пэкстону.

— Ватные ноги? — переспросил он, обнимая ее обеими руками иприжимая к себе так, чтобы ей было удобно положить голову ему на грудь.

— Ага, — ответила Хармони и посмотрела на него снизу вверх. — Это реакция женской костной системы на сексуальный раздражитель. Когда мужчина делает или говорит что-то такое, что действует сразу на нашу… наш…

— Ваши гормоны?

— Ну да, на них. Так вот, кости в наших ногах превращаются в вату.

Кинг ужасно не хотел выпускать Хармони из рук, чтобы раздеть ее. Неужели он такой извращенец? Если это нельзя назвать безумием, то он не знал, что тогда можно так назвать. О нет, секундочку. Он знал. То, как его неудержимо, словно магнитом, тянуло к мисс Короткие Штанишки. Однако когда Кинг расстегнул на ней свою же кофту и увидел смелое заявление черными буквами на белом топике «Донор оргазмов», безумие показалось ему весьма привлекательным.

Впрочем, это его согласный на донорскую помощь реципиент тут же оживился и потребовал свою дозу. «И кто тут псих? — мысленно спросил себя Пэкстон. — Точно не я.»

— Твоя футболка просто кричит о том, что у тебя имелись скрытые мотивы, чтобы притащить меня сюда.

— А то. И твой член ужасно расстроен по этому поводу, — ответила Хармони и накрыла его пах ладонью.

— Планировалось, что мы будем говорить о том, как справиться с Гасси, — едва выжал из себя Кинг, до боли стиснув зубы.

— Именно этим… мы и займемся… позже.

— Нам бы успеть до того, как я попаду в искусную сексуальную ловушку.

— Ха! Если бы я готовила для тебя сексуальную ловушку, ты сам бы примчался сюда за мной.

— Ладно, ты меня подловила. Я — легкая добыча для сексапильной барышни, которой срочно нужен…

— Реципиент для оргазмов?

Лучики вокруг глаз Пэкстона стали заметнее.

— Первым делом, — проговорил он, стягивая с Хармони шорты и целуя кружевные трусики лимонного цвета — зрелище, способное удовлетворить самую бурную мужскую фантазию, — давай избавим тебя от одежды.

— Эй, требую равные условия обморожения. Если я буду щеголять с голым задом, то и твой зад будет голым.

Она расстегнула молнию на штанах Пэкстона и сняла их вместе с его хваленым самообладанием. Медленно-медленно Хармони стянула штаны по его ногам, задев по пути щекой набухший член, а ее шелковистые волосы с ароматом мяты так мягко касались его бедер, что он был уже готов к тому, чтобы…

— Это нечестно. Ты провоцируешь прелюдию перед прелюдией, а командую здесь я. Так что прекрати брать на себя инициативу.

Не обращая на него внимания, Хармони приоткрыла рот и едва ощутимо прикоснулась губами к его члену, затем потерла головку языком… И все это время между готовым взорваться членом Пэкстона и горячим ртом Хармони не было ничего, кроме тонкой ткани черных плавок.

Хармони глянула вверх:

— Ты серьезно хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет, черт возьми! Избавься от трусов.

— Минуточку.

Проведя руками снизу вверх сзади по его ногам, Хармони накрыла ладонями тугие ягодицы и нежно погладила ту, которая пострадала в комнате с игрушками. В это время в трусах обезумевший член танцевал сумасшедшее танго, а Хармони, словно завороженная, смотрела на него и была слишком близко… Дразнящими поглаживаниями ладони вернулись туда, откуда начали свой путь, забрались под плавки, и Пэкстон едва не кончил, когда одна рука обхватила яички, а вторая — взбесившийся член.

— Мозг номер два часом не хочет выйти и поиграть?

Не меньше, чем самому Кингу хотелось сделать следующий вдох. И он бы признался в этом, вот только его «мозг номер два» сейчас думал вместо мозга в черепе.

Хармони вытащила руки из трусов Пэкстона, и он тут же возразил разочарованным стоном. Она опять засунула руки в трусы, вытащила член и обхватила его обеими ладонями.

— Длинный, толстый и вот-вот зарычит, — заключила Хармони, разглядывая его со всех сторон. Похоже, ей нравилось то, что она видит. — Наконец-то я могу сказать это со всей искренностью. Ты Король, Кинг! Аве Королю!

Внезапно член уловил холод окружающего воздуха и едва не смутил Пэкстона, попытавшись впасть в спячку.

— Проклятье, тут холодно. — Сняв ботинки и носки, Кинг опустил ногу в воду. — Наши молитвы услышаны. Это горячий источник! Я полезу первым, чтобы убедиться, что под водой ничего не прячется.

— Фууу. Типа змей?

— Типа окаменелостей на дне с острыми вершинами, которые могут поранить. Если бы здесь водились змеи, они давно сварились бы.

— Вот и хорошо.

Хармони сняла туфли на пробковой подошве и стояла на краю источника, дрожа от холода: белокурая богиня в тонких лимонных трусиках… целиком и полностью принадлежащая ему… на какое-то время. Кингу нужно было помнить, что Хармони принадлежит ему ровно на столько, сколько понадобиться времени, чтобы обуздать его похоть и чтобы он помог хотя бы немного обуздать ее. Как же он умудрился ухватить удачу за хвост? Пэкстон пожирал Хармони глазами, погружаясь в воду. Потом нырнул, чтобы все проверить.

— Тут безопасно, — заявил он, через некоторое время вынырнув на поверхность. — Заходи, только медленно и осторожно. Вот так… Вода замечательная, но там, глубже, есть сталагмиты.

— Откуда?

— Они появились до того, как источник просочился сюда и обосновался в этом месте.

Хармони плавала возле Кинга, вздыхая от удовольствия:

— Это — рай.

Он обхватил ее руками, и они вместе уставились на воду между ними, в которой виднелся член, снова увеличивающийся в размерах от «случайных» прикосновений коленей Хармони.

— Если, по-твоему, это рай, — прошептал Пэкстон ей на ушко, — давай сделаем здесь кое-что земное.

Глава 22

ХАРМОНИ подрагивала от предвкушения, пока Кинг направлял их обоих к углу горячего источника, затем положил локти на окаменелый край природного спа-курорта и притянул ее ближе к себе так, что она оказалась у него между ног. Ее якорь. Ее мишень. Хотя мишенью скорее была она сама, потому что копьем владел именно он. Большим, толстым и длинным копьем.

Обняв Пэкстона за шею, Хармони обвила ногами его бедра и уже была готова принять его именно так, как ей хотелось с первого дня, когда он поцеловал ее, разбив вдребезги всю ее сосредоточенность. Ах да. Прелюдия. Она уже и забыла. Пряный мужской аромат, пропитывающий все ее чувства, был для Хармони чем-то новым. Горячие искушенные губы, посасывающие мочку уха, заставляли плавиться, а легкие покусывания в шею с идеальной точностью настраивали ее чувственные рецепторы, медленно учащая сердцебиение.

У его кожи был вкус соли и пота. Вкус мужчины и секса. Однако в этом было больше романтики, чем похоти. Впрочем, и одной романтикой нельзя было объяснить то, что чувствовала Хармони. Она могла бы влюбиться в этого мужчину. В происходящем было что-то большее, чем просто секс ради спортивного интереса. Эта прелюдия обещала долгое, почти вечное удовольствие. Хотя в понимании Кинга прелюдия сама по себе была удовольствием. Идеальная, финальная прелюдия.

Он поддерживал ее под бедра, не подпуская слишком близком и контролируя каждое ее движение в ласкающем жарком источнике. Только самый кончик члена прикасался к ней, поглаживал ее. Именно там и так, как ему этого хотелось. Она расцветала перед ним, открываясь в ожидании доставить ему удовольствие. Внутри Хармони нарастал такой же жар, какой исходил от водоема, а Кинг продолжал и продолжал мучить ее, по-прежнему не проникая глубже, отчего каждый ее нерв пробуждался и приходил в полную боевую готовность. Даже слабое прикосновение его волос к вершинам ее грудей заставляло Хармони хотеть его все больше и больше. Как долго могло продлиться это нарастающее возбуждение, прежде чем она достигнет пика без него?

Наконец Кинг отвлекся от приветственно заострившегося соска.

— Ты хоть представляешь, какая ты красивая и соблазнительная? Знаешь, что ты со мной творишь? Поверить не могу, что пытался от тебя избавиться. — Он поднял ее ладонь. — Мне плевать, откуда у тебя это кольцо, — продолжил он, поглаживая руку Хармони. — Из-за него у меня сложилось о тебе неверное впечатление.

Пэкстон полил горячей водой один ее сосок, посылая ударные волны по всему телу, похожие на мини-оргазмы, пережить которые у Хармони, казалось, уже нет сил. И она удивилась, внезапно осознав это.

— Похоже, вчера ночью у меня был лучший секс в моей жизни, а ведь я даже не был внутри тебя, — признался он.

После этих слов Хармони поцеловала его, потому что не хотела, чтобы он видел ее слезы. Лучший секс. На самом деле в этом было меньше чистой страсти, чем могло показаться. Было что-то мистическое, несомненно, но без налета романтики. И разумеется, без вмешательства любви. В конце концов они были знакомы всего пару дней.

Кинг сцеловал нечаянные слезы, прошептал какие-то успокаивающие слова, потом притянул Хармони к себе и обратно, войдя в нее на какой-то сантиметр, чтобы так же быстро выйти. Новые ощущения, которые никогда не забудутся. Которые никогда не подарит другой, потому что это невозможно.

«Обращай внимание на знаки». Жизненное кредо. Однако она умудрилась пропустить самый яркий знак: секс ради спортивного интереса. Предупреждение, на которое она не соизволила обратить внимание. Ведь больше ей и не было нужно… пока она не повстречала Кинга.

Хармони приняла его в себя целиком, и он перестал ее сдерживать. Войдя в нее, Кинг застал ее врасплох. Толщина и длина его члена растягивали ее изнутри, заставляя испытывать удивительные, поразительные ощущения. Он касался новых более глубоких точек, дарящих удовольствие, а потом вдруг поднял ее вверх, почти выйдя из нее. Острый восторг, и он снова внутри, совсем чуть-чуть.

Одновременно два стона утонули в их поцелуе.

Да, он действительно король. Ну или главнокомандующий. Неважно. У Хармони никогда не было таких любовников, как он. Не то чтобы их было много, но прошлая ночь была лучше всех тех четырех, что у нее были до этого.

Их присутствие в этом храме Богини не было простым результатом сложившихся обстоятельств. Все дело в синхронии — согласованности земли и всех ее элементов, которая привела к тому, что Хармони оказалась здесь вместе с Кингом, потерянная для всего мира, но живая, как никогда. Именно здесь она нашла свое настоящее «я». Здесь, занимаясь любовью с Кингом. Что ж, пусть так. Ей не нужно, чтобы он отвечал на ее чувства. Ей хватит того, что она знала, какие чувства испытывает она сама, пусть они и возникли слишком скоро.

Горячая вода усиливала ощущения от их набирающей темпы игры, их движения синхронно и гармонично повторяли друг друга, ее оргазм был все ближе и ближе… но Кинг продолжал оттягивать этот момент, заставляя Хармони испытывать мучительное напряжение в предвкушении кульминации. Секс стал неистовым. Кто-то закричал. Она. А может, он? Нет, они оба. Дикий порыв ветра подхватил их и понес по радуге вверх, а потом вниз… они сорвались с края разноцветного моста в бурлящий водопад, по которому спустились в море, где их встретили мягкие баюкающие волны.

Весь жар сосредоточился у Хармони между ног. Потеря. Он ее бросил. Пустота. Она заплакала, а он утешал ее. Ничто не могло быть прекраснее того, что они только что пережили вместе. Однако, открыв глаза, Хармони увидела нечто прекрасное во взгляде цвета виски. Беспокойство. Заботу. Верность и искренность. Никаких стен. Уязвимость. Открытость и готовность принять заботу от другого человека.

Эта уязвимость определенно не была долговечной, но Хармони будет всегда лелеять этот миг в своей памяти. Она поцеловала его и ощутила вкус нектара Богини у него на губах — вкус изобилия и радости. Переплетя свои дрожащие ноги и руки с его, Хармони почувствовала, что ее клонит в сон. Она прижималась щекой к его груди, он положил подбородок ей на макушку и укачивал ее на руках. Их согревала теплая вода, словно они были младенцами в утробе.

— Хармони, милая, просыпайся, — позвал сказочный принц и поцеловал, чтобы разбудить ее.

Она открыла глаза:

— А-а, это ты.

— А кого ты ожидала увидеть?

— Сказочного принца. Во сне он назвал меня милой. Так что это никак не мог быть ты. — На лице Кинга отразилось замешательство, и Хармони продолжила: — Это моя извечная сказочная мечта. Из-за нее сестры постоянно смеются надо мной.

— А что? Я недостаточно хорош, чтобы быть твоим принцем?

— Хорош? Ты великолепен. Просто я никогда не думала о своем принце в сексуальном смысле.

— Ну, Оргазматрон, без секса у твоей сказки никогда не будет концовки вроде «И жили они долго и счастливо». Пора модернизировать твою сказку.

— И правда. Да взять хотя бы то, что мы занимались любовью в природном святилище. Выходит, я и так как в сказке.

— Ненадолго. Воздух становится холоднее, если это вообще возможно. Пора бы нам сплавать и посмотреть, есть ли здесь запасной выход, пока солнце не село, иначе нам предстоит долгая и холодная ночь.

— Ты ведь корифей в согреваниях, — отозвалась Хармони, — как-нибудь согреемся.

Лучики вокруг глаз Пэкстона стали четкими и ясными. Она толкнула его в грудь и отплыла от него.

— Полагаю, Кинг Пэкстон, тебе прекрасно известно, что такое улыбка.

— Черт возьми, солнышко, не вздумай об этом проговориться, особенно Эйдену или Моргану, иначе моя репутация редкой сволочи полетит псу под хвост.

Хваленые стены Кинга все еще не вернулись на свое место. Хармони поняла это, пока они плыли по горячему водному серпантину к широкому круглому отверстию в утесе, похожему на окно с видом на море. Они взялись за его гранитные края, чтобы посмотреть вниз на самоубийственный выступ тернистой скалы. Теплая вода омывала их руки и шумно стекала по другой стороне утеса прямо в море, разбивающее волны о камни в ста футах под Хармони и Кингом.

— Это дельфин? — спросила она. — Неважно. Не может быть.

— Очень даже может. Мальчишкой я видел много дельфинов вокруг острова. А недавно из Ньюберипорта^[30] отбыла экспедиция по наблюдению за китами, так вот свидетели утверждают, что видели около сотни атлантических дельфинов^[31], играющих вокруг судна.

Хармони подтянулась вверх на самый край «окна», чтобы понять, сможет ли увидеть больше.

— Эй, — снова заговорил Пэкстон, — у тебя татуировка русалки на спине чуть ниже талии.

Хармони соскользнула обратно в воду.

— Серьезно? Кто бы знал…

— Никогда раньше не видел русалок на женщинах. На мужчинах — да, причем часто. Это нормально. Но на женщинах… И что это дает?

— Миа — символ Богини и женской сексуальности. Русалка — дух воды, способный использовать энергию моря.

— Ты дала ей имя, как и всем своим дельфинам-вибраторам. Почему меня это заводит?

— Тебя заводит все подряд.

— Все, что связано с тобой, — поправил Кинг, но Хармони прочла в его мыслях сожаление по поводу внезапного разоблачения. — Допустим, я капитан судна, — добавил он, чтобы отвлечь ее, — потопи меня.

— Вместе с кораблем в морской пучине? Это миф. Русалки не завлекают мужчин в свои смертельные ловушки. Наоборот, мужики охотно следуют за ними, потому что слишком тупые, чтобы понять: в океане они не смогут дышать так же, как могут русалки. А вот русалки спасли кучу мужчин от смерти.

— Я не хотел тебя расстроить.

Хармони пожала плечами:

— До сих пор никто из мужчин не видел Миа. Я всегда представляла это как… ну, обряд посвящения. Поэтому собиралась показать ее только кому-то особенному.

— Я особенный.

— Но не тот самый.

— Тот самый? О-о, «тот самый»… — Кинг отплыл чуть дальше. — Нет. Определенно не тот самый. Красивый, кстати, водопад, — сменил он тему, чувствуя, что в горле пересохло. — Я видел его с лодки.

— С какой лодки? — спросила Хармони, соглашаясь сменить тему, чтобы к Пэкстону вдруг не нагрянул в гости сердечный приступ.

— Ты никогда не задаешь очевидных вопросов. У меня великолепная лодка. Это деревянная шхуна^[32] длиной в девяносто футов. Называется «Морской конек».

— Шутишь? Обожаю ходить под парусами! И обожаю морских коньков. У меня даже есть тату с коньком.

Кинг подплыл ближе.

— Серьезно? Где?

— Вот сам и найдешь.

Пэкстон обнял ее за плечи.

— Так ты хочешь узнать, сможем мы выбраться отсюда или нет?

Хармони опять пожала плечами:

— Уже знаю, что нет.

— Откуда?

— Твой язык тела. Ты ведешь себя так, словно защищаешь меня. Мы по уши в… мы тонем, прости за игру слов, и Миа не имеет к этому никакого отношения.

— Миа вне подозрений. Однако мы с тобой в горячем источнике, а у нас ни весла, ни лодки.

— Зато мы не в болоте вечного зловония. И не умрем от голода. У нас есть бананы.

— Если они еще не превратились в кашу, то давно почернели. Я выронил их, когда падал в нору.

— Знаю. Они приземлились раньше тебя, и я их спасла. Замороженные бананы просто потрясные, особенно с шоколадным соусом… как секс. Хотя сейчас я не отказалась бы от чего-нибудь горяченького, — закончила Хармони, стуча зубами.

— Давай-ка спрячемся от холодного морского бриза и поплаваем под водой, чтобы согреться перед обедом.

Они резвились под зелено-голубой гладью, целовались, преследовали и дразнили друг друга, и Хармони казалось, что она русалка, которая веселится в воде с тем самым суженым, предназначенным ей судьбой. Докатилась. Похоже, она совсем спятила на почве сказок.

Чтобы отвлечься от Кинга и бесполезных сказок, Хармони взглянула вниз на белые вершины сталагмитов. Судя по всему, источник появился в пещере относительно недавно. Она вынырнула, убрала с лица остатки воды и волосы с глаз и, дождавшись, когда Кинг появится на поверхности, спросила:

— А как насчет того, откуда источник берет начало? Может, там мы могли бы найти выход.

— Источник, — ответил он, — должен начинаться где-то под пещерным дном, на расстоянии от того места, где мы занимались любовью.

Шум водопада стих под стуком сердца, отдававшимся в ушах Хармони. Он сказал «занимались любовью». Разумеется, он оговорился, но даже не поймал себя на этом! Бедняге определенно надо было спасаться, и не простым бегством.

— Зуб даю, что не смогу найти такой же огромный банан, как твой член, — проговорила она и нырнула под воду, чтобы вернуться в пещеру.

Глава 23

КАК можно быть таким идиотом? Кинг решил, что если он вообще собирается выбраться отсюда, то сейчас самое время. С каких пор он стал думать о сексе как о занятии любовью? Да саму эту фразу он считал бессмысленной.

Благо, мегера была вполне практичной, а ее сексуальные аппетиты, похоже, устраивали их обоих. Вероятно, с какой-нибудь другой женщиной такой номер бы не прошел, а вот Хармони ему нравилась еще и как человек. Обычно, если Пэкстону женщина нравилась в таком смысле, он и помыслить не мог, чтобы заняться с ней сексом, или наоборот: если у него был секс с какой-либо женщиной, вопрос о дружбе с ней даже не поднимался. С Хармони все было по-другому.

— У тебя когда-нибудь были друзья-мужчины? — спросил он, снова вынырнув и найдя ее взглядом.

— Нет, я росла в женском монастыре. Что за вопрос, елки-палки? Ясное дело, у меня были друзья-мужчины. Или ты думал, что я девственница?

— Вот видишь, ты путаешь секс-партнера с другом. Именно поэтому дружба между мужчинами и женщинами невозможна. Женщины не видят в мужчинах просто друзей.

— Минуточку! Ты просишь меня быть твоим другом? Потому что прямо ты этого не сказал. А твой расцветущий вопрос…

— Признаю, я ошибся, — отозвался Кинг. — И да, я думаю, мы могли бы стать друзьями.

— Друзьями… у которых… время от времени случается секс?

— Отличная идея! Просто идеально, а? Никаких обязательств. Никаких дурацких свиданий. Никаких «почему ты не позвонил?». Мы могли бы просто плыть по течению, иногда вместе обедать, предаваться радостям быстрого перепихона, охотиться на привидение, драться с игрушками…

— Ага, — прекратила описание радужных перспектив Хармони, вздернув бровь, — именно этим я и занимаюсь со всеми своими друзьями.

— Ну так… наша дружба будет особенной, уникальной. Я могу с этим жить. А ты?

Пэкстон выскочил из воды и понесся к бананам.

— Ни с места, Кинг Пэкстон!

Он застыл.

Хармони усмехнулась.

— Что это у тебя на спине?

Кинг опустил голову:

— Поймали на горячем.

— Еще бы, кореш. Татушка русалки. Неудивительно, что ты едва ли не пяткой в грудь стучал, доказывая, что это нормально для мужчин, но не для женщин. Потрудишься объяснить?

— Ноги замерзают. Могу я сначала вернуться в воду?

— Только с бананами.

Подхватив будущий обед, Пэкстон помчался обратно и прыгнул в воду, держа руку так, чтобы не намочить бананы.

— Черные, — констатировал он, вынырнув на поверхность. — Я же говорил.

— Все равно съедобные, — возразила Хармони. — Итак, русалка.

Кинг вздохнул.

— Мы плавали на «Морском коньке» по Тихому океану, бросили якорь у какого-то острова, сошли на берег, чтобы осмотреться, в итоге напились до зеленых чертей и все набили себе татуировки.

— Мы? Ты, Эйден и Морган?

— Кто ж еще?

— А у них какие татушки?

Кинг рассмеялся:

— Моя по сравнению с их — просто цветочки. У Эйдена… А-а, забудь. Тебе все равно ни за что не узнать, потому что я поклялся: скорее умру, чем скажу кому-то.

— Неужели все так плохо?

Ухмыльнувшись, Кинг покачал головой:

— Я выбрал русалку, потому что мне понравились ее формы. — Говоря это, он провел рукой снизу вверх по бедру Хармони, потом по талии, задержался у нее на груди. — Они похожи на твои.

— Кстати, о сравнениях. — Она оторвала один огромный банан, опустила его в воду и снова вытащила на воздух. — Видишь, вообще не то.

— Ну, из-за тебя он неслабо потрудился.

— Я имела в виду банан, осел.

— Эй, разве так называют друзей?

Хармони рассмеялась. Какой же прекрасный у нее смех! Словно звон стеклянных звезд. Пэкстон накрутил на палец локон ее волос и поднес его к носу.

— Мятой не пахнет.

Хармони подалась назад.

— Я помою голову. А ты почувствовал запах мяты? У тебя что, нюх как у собаки?

— Да нет, самый обычный нюх. Кстати, какими духами ты пользуешься? Мимо такого аромата мужчина точно не пройдет.

— Я делаю их сама. В них масла пачули, красного жасмина и жимолости.

— Тебе надо разливать их в пузырьки и продавать.

— Уверена, такие духи есть не только у меня. А какие три аромата из детства ты запомнил лучше всего?

Долго думать не пришлось:

— Копченый бефстроганов, гуталин, пот.

— А летом?

— Военный лагерь. Ароматы те же.

— Обалденное детство.

— Ты права. Это полный отстой. Но у меня всегда были про запас несколько недель, которые я проводил здесь, на острове. Вот это было круто. А какие три аромата из детства помнишь ты?

— Масло пачули, курительные травяные сборы^[33], свежая лаванда. Я постоянно испытывала всяческие заклинания, чтобы вернуть маму и чтобы мы снова стали одной большой семьей.

— Ты и в детстве была маленькой ведьмой.

От ее смеха у Пэкстона спадали штаны. Хотя куда там — их и так уже не было. Тем лучше для…

— А ты был маленьким солдатиком. Очень трогательно. Неудивительно, что мы с тобой так замечательно спелись. У нас обоих было маловато забав в детстве.

— Если бы я знал, что существуют заклинания, которые могут объединить семью, я бы попробовал парочку.

— Смотри и учись. — Хармони взяла банан, подняла его так высоко, как только смогла, и заговорила в стихах:

— Ты только что назвала нас, застрявших сейчас в этой пещере, семьей?

— Ну, я бы не сказала, что это хоть когда-нибудь срабатывало, но в общем и целом выходит, что да, назвала. К тому же, кто знает? Может быть, когда-нибудь наши родители-«прогульщики» придут к нам на порог. Я думала, что твои были далеко, потому что ты учился в военной школе и все такое. Или как? Где они были?

— Моя мать была (да и сейчас) по уши в своей карьере. Я жил дома с отцом, пока он не сбежал с парикмахером. Потом я жил в школе. А твои?

— С парикмахером-женщиной? — не удержалась Хармони.

Пэкстон рассмеялся.

— А знаешь, мне нравится твой смех, — повторила она его собственные мысли о ее смехе. — Немного скрипучий, но я могла бы привыкнуть. Моя мать сбежала, как только перерезали пуповину. Вылетела из гнезда еще до того, как папа пришел забрать нас из больницы.

— Так вот почему ты говорила, что вы с сестрами вырастили друг друга?

— Ага. Вообще-то папа отсутствовал даже тогда, когда находился в поле зрения. Чаще всего с бутылкой ликера в руке. Теперь и он сделал ноги. Может, нашел маму, и они где-то вместе затерялись.

— А мой отец хотел женщину, которая постоянно ошивалась поблизости. Ею и оказалась парикмахерша. Они были вместе, пока отец не умер, однако ей не хотелось, чтобы я жил с ними. Я знаю это, потому что спрашивал.

Хармони положила голову Кингу на грудь и погладила его по руке, а он подумал, что ее сочувствие нравится ему почти так же, как и секс с ней.

— Просить семью о поддержке трудно, — сказала Хармони. — Мне тоже приходилось. Мы нашли старшую сестру от первого брака отца как раз тогда, когда нуждались в ней больше всего. Она и понятия не имела о нашем существовании, но приняла нас. Ее зовут Вики. Встреча с ней была самым лучшим событием в нашей жизни. Магазин, кстати, принадлежал ей, а теперь мы партнеры.

Кинг осознал, что становится слишком чувствительным. Надо было срочно придумать способ вернуться на землю.

— Не желаешь банан на десерт? — спросил он.

— Спасибо, воздержусь. Наверное, нам стоит приберечь парочку на завтрак. — Хармони закрутила несколько завитков из влажных волос на груди Пэкстона. — На десерт мы можем попробовать друг друга.

Кинг положил бананы на берегу источника и с удовольствием окунулся в поцелуй. Ему нравилась ее сексуальная активность. Да кого он обманывает? Ему многое в ней нравилось. Ему хотелось что-то сделать, чтобы ее детство было лучше. Странно. Не прерывая поцелуя, Кинг приподнял Хармони и насадил на себя. Она сладко вздохнула и начала двигаться по всей его длине. Скользкая, вкусная, голодная соблазнительница, чья единственная цель — чистейшее наслаждение. Жизнь еще никогда не казалась Пэкстону такой прекрасной, как сейчас.

В пещере эхом отозвался кашель. Хармони с трудом заставила себя оторваться от поцелуя и глянула через плечо Кинга.

— Привет-привет, вкусный пирожок. Как тебе удается постоянно находить нас в самый неподходящий момент? Может, ты вроде Марка из «Подглядывающего»?^[34]

— Разочарованный спасатель — вот кто я. И мне кажется, все это не сулит ничего хорошего нашему будущему свиданию.

— Вот именно, — присоединился к разговору Кинг, поворачиваясь к Эйдену так, чтобы прикрыть собой Хармони. — Не соизволишь отвернуться, чтобы леди могла одеться?

— Конечно, только… — Эйден поднял с пола лимонного цвета трусики и бюстгальтер.

— Дай сюда чертовы тряпки! — рявкнул Кинг.

— Не лучше ли мне отдать их лично в руки леди? — предложил Эйден, собирая остальные вещи Хармони и укладывая их стопкой у самого края источника.

Кинг помог ей выбраться на берег и наблюдал, как она одевается. Точнее, охранял ее личное пространство и частную жизнь. Ага, конечно. Именно этим он и занимался. Однако ему так и не удалось увидеть татуировку в виде морского конька до того момента, как Хармони принесла ему его одежду.

Пригладив назад мокрые волосы, она подошла к Эйдену:

— Как ты сюда попал?

— Полагаю, так же, как и вы, — ответил он, указывая на ледяную нору.

— Забавно, мы и не слышали твоего приближения.

— Зато мы глотки надорвали, пока искали вас. Уже начали думать, что при падении сюда вы себе головы поотшибали.

— Наверняка мы как раз были под водой, — предположила Хармони.

— Они внизу? — послышался голос Моргана.

— Внизу. — Эйден обвязал веревку вокруг талии Хармони. — Тащи, это Хармони. Будь осторожен!

Он подергал за веревку, и Хармони начала пробираться вверх по скользкому пути.

Затем Эйден повернулся к Кингу:

— Ты причинишь ей боль, когда решишь ее бросить. И я чертовски не хочу видеть, как это произойдет, потому что она, черт бы тебя побрал, намного лучше всех тех, кто тебе до сих пор попадался.

— Мы с ней друзья, — отозвался Пэкстон, понимая, как глупо это звучит.

Эйден рассмеялся:

— Ну раз так, то я, черт возьми, не упущу шанса утащить ее на свидание.

— Это ее дело, — проговорил Кинг, снова чувствуя острое желание стукнуть что-нибудь или кого-нибудь.

Они с Хармони должны быть друзьями. Она заставила его смеяться. Точно так же, как сейчас сама смеялась где-то наверху вместе с Морганом. Она спрашивала его о вещах, которые он не желал обсуждать ни с кем и никогда, а ей отвечал. Кто же знал, что с женщиной можно так запросто поговорить? Они определенно были чем-то большим друг для друга, чем просто сексуальными партнерами. И пусть у него нет на это права, как друг он обязан предупредить ее насчет Эйдена. Судя по всему, Хармони не искала обязательств, а Эйден, так или иначе, устал от кочевой жизни, даже если сам еще не подозревал об этом.

Поднявшись по веревке наверх, Кинг обнял Хармони одной рукой, как будто соскучился. Он поблагодарил Моргана и Эйдена, когда последний присоединился к ним, но определенно не оценил благодарных поцелуев от Хармони, посчитав их попросту лишними.

— Где велосипеды? — спросил он.

— На пути в замок, — ответил Морган. — На улице вообще-то темень. Вас искали целый день. Мы с Эйденом приехали, чтобы поработать над столовой, и услышали завывания еще до того, как причалили к пристани.

Хармони надела толстовку, прикрыв топ с надписью «Донор оргазмов», и поинтересовалась:

— Что же заставило вас искать здесь?

— С самого начала у нас и мысли такой не было, — сказал Эйден. — Как-то Кинг пытался попасть внутрь, когда мы еще были детьми. Пару раз я был с ним, но его нянька была очень строгой и держала его на коротком поводке.

Кинг предпочел закрыть глаза, когда Хармони повернулась к нему, широко распахнув свои:

— У тебя была няня?

— Не стоит об этом.

— А я думала, что летом ты ездил в военный летний лагерь.

— Он и ездил, — ответил за Пэкстона Эйден, — только нянька у него тоже была военной. Причем с таким распорядком дня, который мог убить нормального ребенка. Кинг был приговорен к двум неделям с ней каждое лето, когда приезжал сюда, но ему нравилось.

— Да заткнешься ты наконец? — не выдержал Кинг. — Сплетничаешь похуже любой женщины.

— Я, конечно, дико извиняюсь, — снова вставила Хармони, — но я тоже женщина, и я храню намного больше тайн, чем вы все вместе взятые.

— Лучше не спорь об этом, мегера.

— Там, внизу, ты обнажил передо мной душу.

— Ошибаешься. Моя душа намного чернее, чем ты когда-либо сможешь понять.

— Именно это и называется дружбой, — прошипела Хармони и направилась к замку, кипя от ярости.

— Не думаю, что у тебя когда-нибудь была такая долгая дружба с женщиной, — съязвил Эйден, и Кинг все-таки стукнул его.

В замке он нашел Хармони на кухне. Она разговаривала с девочкой-подростком, которая жевала свои волосы, уставившись в пол, и давала односложные ответы.

— Что здесь происходит? — спросил Кинг, и девчонка подскочила на месте. — Извини, я не хотел тебя напугать. Твоя лодка села на мель?

— Я кое-кого ищу, — еле-еле промямлила гостья.

— Кого-то из местных?

Она кивнула.

Кинг закатил глаза. Это был нескончаемо долгий день, к тому же болела задница, терпение было на исходе, но стоило Хармони положить руку ему на плечо, как он успокоился. Проклятье! Она снова пользуется своим успокоительным эффектом, и Пэкстону сейчас до чертиков хотелось, чтобы это не нравилось ему так сильно.

Он вздохнул и попытался сосредоточиться на лице девочки.

— Как тебя зовут?

— Реджи.

— Реджи? Это часом не сокращенно от Реджина?

Она чуть-чуть подняла голову, только чтобы встретиться с ним взглядом.

— Пап?

Испытывая внезапное головокружение, Кинг пытался понять, что такое сказала девчонка в потрепанных шмотках, когда из-за ее юбки показался такой же темноволосый и худенький, как и сама Реджина, малыш:

— Ты мой дедуля?

Глава 24

— ВЕДИ их в официальную гостиную. Там вы сможете поговорить без свидетелей, — предложила Хармони, внезапно став голосом разума для Пэкстона. — А я попрошу Гилду приготовить вам что-нибудь перекусить.

— Пойдем, — сказал Кинг девочке, когда она подняла на руки малыша, которому он так и не ответил. Откровенно говоря, ответа он попросту не знал, потому что и понятия не имел, как выглядит его собственная дочь. — Что случилось с твоей матерью?

— Она выставила меня из дома, когда узнала, что я беременна.

— Погоди-ка, мне нужно знать твою фамилию.

Гостья остановилась.

— Пэкстон. Реджи… то есть Реджина Пэкстон. Так ты мой отец?

— Полное имя твоей матери?

— Белинда Брюэр Пэкстон, — ответила она, вручив Кингу свидетельство о рождении сына, где в графе «мать» было написано ее имя — Реджина Пэкстон.

Кинг даже пошатнулся, осознав наконец происходящее, но все это казалось ерундой по сравнению с тем, что пришлось пережить этой девочке.

— Да, — проговорил он, — я твой отец.

— Почему тебя не было с нами?

Обходя упавшую люстру, он взял ее за руку.

— Потому что твоя мать еще до твоего рождения получила постановление суда, запрещающее мне приближаться к вам.

— Надо же.

Девочка — его дочь — села на диван, а малыш забрался к ней на колени.

Кинг сел напротив них.

— Как зовут мальчика?

— Джейк. Джейк Пэкстон.

— А его отец?

— Этой осенью перейдет в выпускной класс.

— Сколько Джейку? Года два? Ты что, забеременела в… девятом классе?

Девчонка на диване съежилась.

— Я думал, Белинда справится лучше. — Поднявшись, Кинг принялся ходить взад-вперед по комнате.

В гостиной появилась Хармони с маленькими бутербродами и шоколадным печеньем.

Реджина и Джейк одновременно посмотрели на Пэкстона. «Видимо, чтобы получить разрешение», — подумал он и почувствовал, что его сердце вот-вот разобьется.

— Ешьте, ешьте, — сказал Кинг и добавил, повернувшись к Хармони: — Им нужно молоко. — Она наполнила стакан и отдала ему. — Отлично. Спасибо.

Пэкстон передал стакан дочери. Она дала отпить молока своему сыну и отставила стакан в сторону.

Судя по ее скелетоподобному телосложению, Пэкстон предположил, что она накормит малыша, но сама не возьмет ни крошки. Еще до того, как он успел что-то сказать, Хармони вручила ему второй стакан с молоком. Кинг встал возле дочери:

— Это тебе.

— Спасибо, — прошептала она и отставила стакан в сторону.

— Пей. Здесь еще много молока. Оно никуда не денется. И мы никуда не сбежим, — сказала Хармони и повернулась, чтобы уйти.

Однако Кинг остановил ее:

— Пожалуйста, Хармони, останься.

Она присела на диван рядом с Реджиной и взяла Джейка на руки.

— Ой, не надо, — запротестовала Реджина. — Думаю, ему нужно сменить подгузник.

Она сняла с плеча сумку, достала из нее какую-то эластичную узорчатую штуковину, и прямо здесь, на диване, его малышка-дочь сменила подгузник своему малышу-сыну.

Кинг едва смог проглотить огромный комок, подкативший к горлу, и спросил себя, когда он успел так круто облажаться.

— Где ты была с тех пор, как мать вышвырнула тебя из дома?

— Искала тебя.

Словно получив удар под дых, Пэкстон оперся на спинку стула.

— Я понятия не имел.

— Целых три года? — не удержалась Хармони.

— Она проехала всю страну, — сказал Кинг. — Ее мать живет в Малибу. — В его мыслях тут же возник образ беременной девушки-подростка, разъезжающей по стране в поисках бестолкового отца, который мог бы забрать ее на вертолете из любого уголка полушария в считанные часы. — А ты пыталась мне позвонить?

— Я искала тебя в каждом большом городе, попадавшемся мне на пути, — начала рассказывать Реджина, — но не знала, где ты, а твоего замка в адресной книге нет. Одна из бывших маминых подруг приютила нас с Джейком, пока ему не исполнился почти годик. Она очень о нас заботилась, даже нашла акушерку, которая приняла роды. Ко мне относилась как мать. Замечательная женщина. Но домой вернулся ее сын и стал там жить, а он не был замечательным, поэтому мы ушли.

— Умница, — вставил Кинг, испытывая незаслуженную отцовскую гордость.

— Я сосредоточилась на Джейке. Время от времени нас подбирали люди. Некоторые хорошие. Некоторые — нет. Я врала про свой возраст, и большую часть времени мы проводили в государственных приютах. Я кажусь старше, а еще я ответственная, поэтому никто не задавал лишних вопросов. Когда-то я услышала, как одна женщина говорит: «Кому может захотеться рожать детей в мясорубке государственной системы?». Я подумала, что она это обо мне.

— Может быть, система помогла бы тебе меня найти, — сказал Пэкстон.

— Но сначала у меня отобрали бы Джейка. — Малыш перелез обратно к ней на колени, всем своим видом показывая, как это было бы неправильно.

Кинг возненавидел себя сию же секунду за то, что бросил дочь на милость системы, которая и в лучшие дни не славилась милосердием.

— Как же ты справлялась? — спросил он.

— Иногда подрабатывала официанткой, если удавалось найти хозяина, который не был против, чтобы Джейк оставался в рабочее время в подсобке. Он был замечательным ребенком. — Реджина пригладила волосы Джейка. — Всегда тихий и спокойный. Мне кажется, он знал, как себя нужно вести, правда, малыш?

— Я вел себя хорошо, чтобы мама могла работать, — с важным видом сообщил Джейк.

Реджина нажала пальцем на кончик его носа.

— Каждый цент я тратила на то, чтобы кормить и одевать его. И чтобы он был в безопасности. Я принимала и хорошие, и плохие решения, но мы выстояли. О твоем острове я знала потому, что у мамы был пунктик насчет замка. Ее по-настоящему бесило то, что она не смогла забрать его у тебя. Поэтому я ориентировалась на единственное место, которое ты, по ее словам, когда-либо называл домом. И это был замок Пэкстон.

— Твоя мать вышвырнула тебя на улицу и даже не позвонила мне?

— Судя по всему.

— Телефонный номер моей компании на каждом чеке, который я ей посылал. Надо было спросить у нее.

— Я спрашивала. Она ответила, что у нее нет твоего номера.

«Сука», — мысленно выругался Кинг.

С дивана спрыгнул Джейк и встал перед Пэкстоном, глядя на него знакомым взглядом, в котором явно читалась потребность в любви. Кинг знал этот взгляд очень хорошо.

— Хочешь о чем-то спросить, приятель? — обратился он к малышу, поднимая его на руки.

— Ты мой дедуля?

— Ага.

Джейк глянул на Реджину:

— Мне ведь не надо бояться своего дедулю?

— Нет, малыш. На острове нет чужих. Только родные и друзья, с которыми мы еще не успели познакомиться.

Джейк кивнул:

— Хорошо.

— Сколько тебе лет? — спросил его Кинг.

— Два года. — Джейк поднял вверх два пальца. — Но скоро я буду самостоятельным. Я видел трактор у тебя в саду. В садах живут кролики. Мой любимый цвет — синий. Я умею писать свое имя. Хочешь посмотреть?

— Нет, малыш, — сказала Реджина, — сейчас у нас нет бумаги. Может быть, позже. — По выражению ее лица было ясно, что она ждет, какое решение примет Кинг.

— О, вы остаетесь, — тут же заявил он и откашлялся, чтобы прочистить вдруг пересохшее горло. — Нам нужно привлечь закон на свою сторону, но я с удовольствием ввяжусь в эту тяжбу и воспользуюсь всеми доступными мне ресурсами, а это, должен признать, весьма значительные средства.

Не обращая внимания на туманный блеск в глазах Хармони, Пэкстон взъерошил волосы внука, и, когда маленькая головка Джейка прижалась к его груди, что-то в нем надломилось. Кинг тяжело сглотнул.

— И как это он стал таким умным? Я и не думал, что такие маленькие дети могут разговаривать, как он. — Пэкстон подбросил внука в воздухе и впервые за все время задумался, какой могла бы быть его жизнь. — Ты занималась его образованием… пока вы были в пути, Реджина?

— Реджи. Он просто жаждет учиться. На последней моей работе его называли маленьким Эйнштейном.

— Сколько тебе лет, Реджи? — поинтересовалась Хармони.

— Семнадцать. Почти восемнадцать.

Хармони посмотрела на Пэкстона так, будто была в глубоком шоке.

— Ну да, это, видимо, семейное, — пожал он плечами. — Мне оставался год до выпуска, когда родилась Реджина.

— Реджи, — поправила его Хармони.

— Как раз тогда я и сменил школу, — добавил Кинг.

Ему не хотелось, чтобы Реджина знала, что закончить военную школу ему так и не удалось именно из-за ее появления на свет.

После всех этих лет его дочь наконец-то была рядом. Он жалел о том, что не обнял ее сразу, а теперь, упустив этот шанс, не знал, как его вернуть. От сожаления давило в груди.

Хармони схватила Реджину за руку, заставив подняться с дивана, и подвела к Пэкстону. Тот встал с Джейком на руках и повернулся к дочери.

С помощью шоколадного печенья Хармони удалось украсть Джейка у Кинга, после чего она подтолкнула Реджину вперед. Руки Кинга так быстро и крепко обняли девочку, что он испугался, что может ей что-нибудь сломать, однако она и не думала сопротивляться, потому как сама обняла его с такой силой, что у него хрустнули ребра. Реджина тихонько заплакала, а потом и вовсю разрыдалась в его объятиях. Его маленькой дочери пришлось пройти через ад, пока он копил деньги и обрастал репутацией богатенького плейбоя с игрушками вроде лодок и вертолетов. Какое же он все-таки дерьмо!

Словно в тумане Кинг увидел, как Хармони выносит из гостиной Джейка, чья маленькая головка покоилась у нее на плече.

Подхватив Реджину на руки, Пэкстон уселся на диван. Дочь сидела у него на коленях, уткнувшись заплаканным лицом ему в шею, а он просто ждал, когда она перестанет плакать. Его собственное лицо было мокрым от слез. И в этом Кинг винил Хармони. Однако ради Реджины, может, это и хорошо, что Хармони прошлась бензопилой по его бастионам.

Он был первоклассным придурком. Когда Белинда потребовала развода, он был рад, что избавится от нее. А как же его дочь? Ну, по большей части он и не вспоминал о ней, пока не приходило время подписывать чеки на алименты. Сукин сын. И те три года, что Реджина заботилась самао себе, он продолжал платить алименты. Белинда оказалась той еще стервой.

— Тебе однозначно не повезло с родителями, — вслух подытожил Кинг свои мысли.

— А я всегда представляла, как сижу у тебя на коленях, — отозвалась Реджина. — Годами мечтала об этом. Хотя теперь, наверное, я уже слишком большая.

— Как знаешь, но мы могли бы притвориться, что сегодня тот самый день, когда ты родилась, и я вижу тебя в первый раз, потому что это действительно так. Тогда я мог бы немножко подержать тебя, только сегодня.

Она осталась на месте.

— Ты никогда меня не видел?

— В день, когда ты родилась, я приехал в больницу, но твоя мать подсуетилась, и меня арестовали до того, как я смог тебя увидеть. Я нарушил запрет на приближение к вам. А выйдя из тюрьмы, вернулся в Салем.

— Сколько вы с мамой были женаты?

— Достаточно долго, чтобы дать тебе мою фамилию, а твоей матери — право на немалую часть моих денег. Почти две недели.

— Ты еще легко отделался.

Кинг ухмыльнулся:

— И не говори.

Глава 25

КИНГ прикинул, что они с Реджиной просидели на диване как минимум пару часов. Когда у него затекла нога, она села рядом, а он прижимал ее к себе, тщетно пытаясь наверстать упущенные годы: трудный и смешной период, когда ее приучали к горшку, ее первый день в детском саду, когда она была единственным ребенком, рядом с которым не было матери, годы таскания за косички, первый выпавший зуб, за который она так и не получила подарка от зубной феи, день, когда она перестала верить в Санта Клауса, первая любовь… и последняя… И безжалостный конец ее детства.

Пэкстон вздохнул.

— Я должен тебе кое-что сказать, Реджина.

— Реджи, — снова поправила она.

— Ну да. Дело вот в чем. Ты приняла секс за любовь. И для подростка, который постоянно испытывает недостаток любви, это вполне нормально. Я это знаю, потому что сам совершил ту же ошибку. Но с этой минуты мы с тобой оставим все свои ошибки в прошлом, договорились? Хотя и не забудем о том хорошем, к чему они привели. Одна из них дала миру тебя, а вторая — Джейка.

— Кажется, ты прекрасный отец.

— Да я худший отец в мире! Но все изменится, обещаю. Мне очень нужно, Реджина, чтобы ты меня простила.

— Реджи. И тут нечего прощать.

— Шутишь? Мне надо было натравить на это дело всех своих адвокатов, как только они у меня появились. А когда моя компания начала набирать обороты, я был просто обязан штурмовать Малибу, чтобы доказать, что могу быть хорошим отцом. Так или иначе, я заслуживал права навещать тебя.

— Ну, раз ты так говоришь… Я тебя прощаю.

Реджина положила голову ему на плечо, и Кинг точно так же погладил ее по голове, как она гладила Джейка.

— Завтра я встречусь со своим адвокатом, — сообщил он, — чтобы на законных основаниях сделать нас семьей и связать нас всех большим синим бантом. — «И не нужны никакие заклинания и ритуалы», — добавил мысленно Пэкстон.

Она улыбнулась:

— Кстати, о синем. Надо проверить, как там Джейк.

Реджина встала, и Кинг тоже. Выходя из гостиной, он обнял ее одной рукой.

— Уверен, рядом с Хармони с ним все в порядке.

— А она… ну, много для тебя значит?

— Она здесь работает. Вроде моего секретаря. И она та еще заноза.

— Но вы друзья?

— Да.

— Только друзья?

— Сам еще не понял. Похоже, я не такой зрелый, как ты.

Пэкстон подмигнул Реджине, она засмеялась. Было чудесно слышать ее смех. Он пообещал себе постараться, чтобы она смеялась почаще. И он обязательно постарается.

Хармони и Джейка они нашли спящими в постели Хармони. У обоих был свежевымытый вид, и на обоих красовались майки с буквальными заявлениями. Одному Богу известно, что уже успела втемяшить малышу эта ведьма. Кингу оставалось лишь надеяться, что она не додумалась прочитать вслух надпись на майке Джейка. Хармони спала лицом к мальчику, а между ними уютно примостились трое котят.

— У тебя есть с собой багаж? — спросил Кинг у Реджины.

Она покачала головой:

— Вся одежда на нас. И есть кое-что из детских вещей в сумке.

— Это не проблема. — Пэкстон нырнул в шкаф Хармони за майкой и парой шортов. — «Настоящая красотка справится с чем угодно», — прочел он перед тем, как вручить топ Реджине. — Думаю, это жизненное кредо Хармони. Ванная комната там. У ванны есть струйные отверстия, можешь смело включать. Хармони приволокла целый чемодан всякой пахучей всячины для ванн. Я серьезно — целый чемодан! Так что пользуйся всем, что найдешь. В ящике есть упаковка новых зубных щеток.

— Я попала в рай.

— Это вряд ли. У нас здесь вроде общежития, но я с этим разберусь. А сегодня полезай к Хармони и Джейку. Кровать очень удобная, да и размеры у нее королевские. Если что-то понадобится, я на соседней койке. Как думаешь, тебе будет удобно в таких странных условиях?

— Пап, все это назвать странным ну никак нельзя. Мне не в первый раз приходится спать в одной кровати с женщиной, которую я не знаю. Но это определенно самая лучшая кровать и самая милая женщина. — Реджина погладила Кинга по руке, словно желая его утешить, и добавила, запинаясь: — Это место… Замок. Замок Пэкстон… — Она усмехнулась. — Дом из моих фантазий… дом на другом конце радуги… стал явью. Кажется, я щелкнула каблучками серебряных башмачков и вернулась из страны Оз^[35].

Пока Реджина была в ванной, Пэкстон сидел на стуле, глядя на спящих Джейка и Хармони. У него появились новые приоритеты. На первом месте теперь была семья. Разве ведьма не назвала их сегодня днем семьей? Да нет, ерунда. Реджина искала его целый год.

Подумать только! У него есть дочь и внук. Умный, развитый не по годам внук, который не пойдет в какую-то там школу-интернат для одаренных детей. Они найдут школу поближе к дому. Ну, Реджина найдет. Это ее дело, он-то всего лишь дед. Как бы там ни было, голова у Реджины, похоже, не была забита голливудскими идеями, которые общество явно переоценивает, и слава Богу. Они с ней наверняка поладят.

Вышедшая из ванной Реджина показалась Кингу совсем еще маленькой девочкой. Она поцеловала его в щеку (что он поклялся себе никогда не забывать) и забралась в постель. Джейк повернулся в ее руках и сонно выдохнул:

— Мамуля…

Как только Реджина заснула, Хармони встала с кровати, схватила Пэкстона за руку и потащила в затхлую гостиную по соседству. Толкнув его на диван времен викторианской эпохи, видавшего и лучшие дни в своей долгой жизни, Хармони свернулась клубочком рядом.

— Ну рассказывай, дедуля.

— Я немного устал, мегера.

— А я немного в шоке, король отмазок.

Кинг вздохнул, принимая неизбежное. Так или иначе, его стены валялись в руинах.

— Для начала ты должна понять, что в военной школе мне преподавали прежде всего дисциплину и самоконтроль, и я погряз в этом по уши.

— Потому что контролировать себя безопаснее, чем поддаться эмоциям и в результате получить пинка под зад из школы?

Пэкстон взглянул на Хармони сверху вниз и примостил подбородок у нее на макушке.

— Да ты шутница, ведьмочка. И знаешь, ты слишком мудрая для бикини лимонного цвета.

— Сосредоточься, Пэкстон.

— Ладно. Итак, самоконтроль и дисциплина. За них мне можно было ставить одни «пятерки». Но однажды мой самоконтроль пошатнулся. Это был предпоследний год обучения. У меня появилась поклонница, которой очень нравились парни из военной школы. Она забеременела, и почти сразу выяснилось, что я имею дело с избалованной принцессой, мечтающей о собственном замке. Тем не менее, последствия были неизбежны. Меня выгнали из школы, и я стал паршивым мужем. Две недели спустя мы разошлись. При разводе я потерял будущего ребенка и целую жизнь, потому что не отстоял свое право видеться с ним. И это не говоря уже о половине моего трастового фонда и весьма существенной материальной поддержке в адрес американской армии.

— Значит, снова пошатнуться своему самоконтролю ты больше не позволишь, — заключила Хармони.

— Нет. Теперь наверняка не позволю. Я не совершаю одних и тех же ошибок дважды. И вообще я из тех, кто женится так же редко, как в небе появляется голубая луна, так что второго раза не будет. Ни за что не позволю эмоциям взять над собой верх… Но мои сексуальные аппетиты — совсем другая история. Понимаешь, к чему я веду?

— Во всех смыслах. Тебя нельзя в этом винить.

— Зато я виню сам себя за жалкую жизнь Реджины и за то, что подвожу тебя, хотя пока не понимаю как. Но мы все еще друзья?

Хармони шлепнула его.

— Ну конечно.

Кинг поймал ее взгляд:

— Может, пойдем в постель?

— Когда в доме спит одаренный и впечатлительный двухлетний малыш? Нетушки. Вместе мы спать не будем.

Ощутив одновременно и гордость, и чувство потери, Кинг вздохнул и проговорил:

— Может, это и к лучшему.

— Кажется, — сказала Хармони, играя с мочкой его уха, — ты говорил, что в замке есть вагон-салон.

Пэкстон снова вздохнул:

— Давай-ка лучше немного поспим.

Она погладила его по груди.

— Значит, завтра. Место встречи — вагон-салон.

— Мы забыли про бананы, — вспомнил Кинг.

Хармони рисовала круги на ткани его футболки.

— Думаешь, нам надо за ними вернуться? А знаешь, источник чем-то смахивает на джакузи.

— Я уже обдумывал идею сделать личный лифт, чтобы спускаться туда. Никто и знать не будет об этом месте, кроме нас.

— Я завожусь от одной мысли об этом, — сказала Хармони, обмахиваясь рукой.

— Моя секс-бомба, — довольным тоном отозвался Пэкстон.

— Твоя? Я?

— Моя, конечно, пока не восстановят замок. И на твоей совести не давать ветру выть по углам, помнишь? Я переживаю, что ветер может напугать Джейка. Все представляю его в комнате с игрушками.

Хармони поежилась:

— Наконец-то признаешь, что она опасна?

— У меня ведь есть неопровержимые доказательства. Рана от штыка в заднице, которая, кстати, адски болит без повязки, которую я потерял в источнике, и отбитые пальцы на ногах после атаки люстрой. Да уж, она может быть опасной.

— Мы ведь так и не закончили наш разговор, — вспомнила Хармони. — Нас слишком рано спасли. Но не бойся. Я уже составляю план по… — Она огляделась, словно у стен или привидений могли быть уши. — В общем, я собираюсь… сделать так, чтобы ветер был счастлив, — закончила она шепотом.

— Звучит жутковато, ведьмочка.

— Я рада, что ты все правильно понял.

— Опять ты пытаешься меня напугать.

— Думаешь, это страшно? Тогда подумай вот о чем: сегодня, кроме секса, мы разделили кое-что еще и в результате узнали, что ни ты, ни я в детстве не чувствовали себя желанными детьми. Реджи чувствовала себя никому не нужной последние три года.

— Она чертовски нужна мне!

— Это к делу не относится. И провалиться мне на месте, если твое желание стать для нее хорошим отцом не заводит меня до чертиков. Но, так или иначе, сейчас я нарисую тебе картинку. Джейк, как нежданное дитя, родившееся у… ребенка, с самого начала никому не был нужен. Ну, разве что в течение каких-то особенных, из ряда вон выходящих пары дней или, в лучшем случае, месяцев он, возможно, и был желанным малышом. Понимаешь, к чему я веду?

— М-м-м, нет, прости. Я… э-э-э… опять читал по твоей груди. «Время игр никогда не кончается». Это намек?

— Я не хотела травмировать твою дочь и внука.

— Спасибо. А что написано на майке Джейка?

— «Торможу перед единорогами». Я купила ее в честь своей сестры Вики. Это долгая история. И очень романтичная. А надпись на майке полностью соответствует тому, как Вики нашла своего шотландца. Может, вернемся к теме разговора?

— А о чем мы? — Пэкстон поцеловал Хармони в макушку. — Ты опять пахнешь мятой.

— И твой внук тоже. Мы вместе принимали душ.

— Повезло гадё… малышу Пэкстону.

— Сосредоточься, Кинг. Знаю, сегодня у тебя короткое замыкание на сексе, но все же постарайся. Связь заключается в том, что мы — ты, я, Реджи, Джейк — были нежеланными и ненужными детьми, и по каким-то кармическим причинам мы все оказались здесь — в замке, который тоже никому не нужен.

— Я никогда не говорил, что мне не нужен замок. Мне не нужна головная боль, которая идет с ним в комплекте. В том числе и воющий ветер.

— Так ты хочешь оставить замок?

— Можно и так сказать. Моя бывшая тоже жаждет его заполучить, но это не значит, что она его получит. А знаешь, она чем-то напоминает мне Гасси: во все сует свой нос, эгоистичная, подлая. Теперь проблема в том, что Реджина считает замок домом своей мечты и думает, что мечта наконец стала явью.

— И это еще одна причина не продавать замок. У тебя теперь есть семья, Кинг. Это именно то, чего ты хотел. Начни завтракать, обедать и ужинать на кухне. Восстанови семейное крыло. Джейку необходима стабильность, постоянство. И твоей дочери это тоже не повредит.

— Минуточку…

— Быть отцом — тяжкий труд, если делать все правильно. Ты готов сказать Реджи, что дом ее мечты выставлен на продажу и что после целого года скитаний по стране она все еще не вернулась домой?

— Ты меня бесишь, Картрайт.

— Мне казалось, это мы уже выяснили. А еще я тебя завожу с пол-оборота.

Хармони пробежалась тонкими пальцами по волосам Пэкстона и притянула его голову к себе. Их губы почти соприкасались, подогревая фантазию и чувство предвкушения.

— Время игр никогда не кончается, — прошептала она.

В ответ послышалось:

— Дедуля, я не могу уснуть.

Глава 26

ПОДСКОЧИВ с колен Кинга, Хармони посадила туда Джейка.

— У него ножки замерзли, — сказала она. — Принесу носки.

Вернувшись с носками, она надела их на ноги мальчика и завернула у него под коленями. Затем накрыла Джейка одеялом.

— Дедушка о тебе позаботится, — сказала она и поцеловала обоих в макушки. — Сладеньких вам снов.

У двери в гостиную Хармони прислонилась к стене, чтобы подслушать, о чем будет говорить Пэкстон — законченный солдафон, так неожиданно ставший дедушкой.

— Спой мне песенку, деда, — попросил Джейк сонным голосом, и Кинг запел.

Это было удивительное исполнение старой и многим знакомой с детства песни «Puff, the Magic Dragon»^[36].

Теплая волна, накрывшая Хармони с головой, не отступала еще какое-то время, даже когда она добралась до своей кровати. У магической миссии, по милости которой она очутилась здесь, появились новые причины. Во-первых, она должна была направить Гасси к истинному умиротворению. Во-вторых, во что бы то ни стало надо уговорить Кинга не продавать замок, потому что это поможет ему сохранить семью. А то, что Хармони всей душой желала стать частью этой семью, вовсе не важно.

Но как? Как ей исполнить свою миссию? И что еще ей нужно здесь сделать? Хармони была уверена, что есть что-то еще. К тому же оставался открытым вопрос: каким образом во все это вписывается кольцо? Разве что оно уже выполнило свою задачу — привести Хармони на порог замка. Кинг сказал, что из-за кольца смотрел на нее по-другому…

Хармони забралась в постель, и в тот же миг Реджина села и позвала Джейка.

— Он в порядке, Реджи. Твой отец поет ему колыбельную в соседней комнате. Им нужно какое-то время побыть наедине. Тем более им это нравится.

По мнению Хармони, только самоотверженность могла сделать Реджи настолько ответственной, что она не позволяла себе до конца расслабиться.

Мысли об известных и неизвестных целях ее пребывания в замке соревновались за право первенства, и Хармони решила, что пора звать на помощь. Настроившись на телепатический канал, она позвала сестер:

От веселого «Доброе утро, тигренок!» Хармони тут же проснулась, однако Кинг обращался не к ней. Он пытался не дать внуку, спешившему обнять его, прошагать по ее голове.

— Просыпайся, солнышко, — теперь Пэкстон смотрел прямо на нее. — Завтрак на кухне через полчаса. Реджина уже приняла душ и помогает Гилде готовить.

— Реджи, — вместо приветствия проворчала Хармони. — Она хочет, чтобы ты называл ее Реджи.

— Ну да. Я дал ей один из твоих топов и пару шортов. Она в восторге от надписи «Буду работать за обувь».

— Эй, а у твоей дочери хороший вкус. Это один из моих любимых.

Кинг закатил глаза.

— У тебя есть что-нибудь подходящее для маленького сони? Что-нибудь такое, что не будет преследовать его в кошмарах в подростковом возрасте?

Покопавшись в ящике, Хармони извлекла на свет майку с надписью «Мы — реальные пацаны!».

— Как насчет этой? — Они с Кингом надели майку на Джейка, стоявшего на кровати. — По-моему, идеально. А еще у меня есть к ней красные носки. Давай-ка сюда эти маленькие пальчики. — Натягивая на малыша носки, Хармони смешно сюсюкалась с ним. Потом вдруг толкнула Пэкстона локтем. — Когда ты собираешься прикупить для них одежду?

Кинг подбросил Джейка в руках.

— Вчера вечером Реджина дала мне их размеры. Эйден и Морган еще не уехали. Они пробегутся по магазинам в следующий раз.

— Ты хоть представляешь, сколько всего нужно малышу таких вот размеров?

— Мне нужна мама, — вставил Джейк.

— Никому не позволяй обвести себя вокруг пальца, мой мальчик. Пойдем искать маму.

— Эй! — остановила их Хармони. — Я так и не получила утренних объятий.

Кинг остановился.

— Я думал об этом, когда проснулся.

— Трудно не обращать на это внимания, верно?

— После вчерашнего? Ты еще сомневаешься?

Спустившись вниз к завтраку, Хармони испытала острое чувство дежавю, словно она делала так уже сотни раз. Однако это была лишь попытка выдать желаемое за действительное, а не серьезное экстрасенсорное ощущение.

Увидев, что надето на Хармони, Реджи даже присвистнула.

— Буду работать за старинную одежду! — заявила она. — Она самая лучшая. Обожаю винтаж.

— Тогда ты попала по адресу. — Хармони повернулась к Кингу. — Можно она мне поможет в поисках?

— Конечно, но тогда ты позволишь ей взять все, что ей понравится.

— Справедливо, — согласилась Хармони. — Хотя мне кажется, что ей больше понравится одежда двадцатого века, чем девятнадцатого.

Реджи переводила взгляд с нее на Кинга и обратно:

— О чем речь?

— Я ищу товары для антикварного магазина, которым владеет моя семья, — ответила Хармони, принимая из рук Гилды тарелку с яичницей с ветчиной. — Твой отец только что сказал, что у тебя право первого выбора. Я уже успела отыскать здесь кое-что из старинного.

— Фу… Нет, я хочу что-нибудь из вещей того времени, когда ты был молодым, пап.

— Ну и ну! — проговорил Пэкстон, роняя в тарелку салфетку.

В глазах Реджи заблестели слезы.

— Я не хотела злить тебя.

— Подловил! — снова сказал Кинг, сжимая ее плечо. — Я просто пошутил. Даже если бы ты чем-то меня расстроила, я бы не перестал тебя любить. И ты по-прежнему можешь рассчитывать на дом там, где живу я.

Реджи заглянула ему в глаза:

— Правда?

— Наверное, ты к такому не привыкла, да, Реджина? — осторожно спросил он.

— Ладно, пап. Я усвоила: ты любишь меня, несмотря ни на что. Тогда вот тебе проверка: меня зовут Реджи. Ненавижу имя Реджина. Очень тебя прошу, зови меня Реджи.

— Заметано. — Пэкстон поцеловал ее, потом наклонился, чтобы поцеловать Хармони, осознал свою оплошность и крайне неуклюже сделал вид, что собирался поцеловать Джейка. — У меня встреча с адвокатом. Вернусь попозже.

— Похоже, он самый благоразумный человек на свете, — сказала Реджи, когда Кинг ушел. — Или как?

— Или как! — хором отозвались Хармони с Гилдой.

Хармони рассмеялась:

— Благоразумия в нем ни капельки.

— Вот-вот, — поддакнула Гилда и тоже рассмеялась.

— Пойдем, Реджи, — позвала Хармони, после того как вытерла личико Джейка. — Поищем что-нибудь из одежды семидесятых.

Через несколько минут они оказались в новом крыле.

— Мне кажется, — сказала Хармони, — в шкафу в этой комнате мы найдем то, что ты ищешь. Отделка комнаты относится как раз к тому времени, когда родился твой отец. Кстати, родился он здесь.

— Здесь? Круто! Теперь замок нравится мне еще больше.

Хармони нутром почуяла приближение перемен.

— Он будет по-настоящему счастлив услышать об этом.

На двух кроватях, поставленных рядом, лежало покрывало в цветочек оранжевого, желтого и лимонного цвета. Белый шкаф от пола до потолка занимал целую стену. Вешалки с одеждой соседствовали в нем с полками и шкафчиками. Они нашли все, чего только могли желать их влюбленные в прошлое сердца. Потрепанную и почти новую детскую одежду, юбки и платья на любой вкус — макси, мини и даже микро, брюки-клеш, женские платья в «восточном» стиле, спортивные костюмы, женские брючные костюмы. Причем цвета доброй половины находок были настолько яркими, что на некоторые из них было больно смотреть.

На открытых полках над одеждой хранилась не менее разношерстная обувь — цвета, высота каблуков и многообразие стилей поражали. Увидев такую роскошь, Реджи пришла в неописуемый восторг и даже станцевала какой-то танец в стиле диско, заставив Хармони и Джейка от души рассмеяться. Закончив счастливый танец, она схватила лестницу.

— Стой! — тут же среагировала Хармони. — Давай сначала убедимся, что стоять на ней безопасно.

Реджи отшатнулась, как будто ее ударили.

— Я знаю, Редж, что ты стала женщиной в девятом классе, — успокаивающим тоном начала Хармони, — но ты пропустила несколько жизненных уроков. Я всего лишь не хотела, чтобы ты упала и что-нибудь себе сломала. Ты не сделала ничего плохого. И даже если бы сделала, твой поступок мог бы не понравиться твоему отцу, но это вовсе не значит, что ему перестала бы нравиться ты сама. Этого никогда не случится.

— Спасибо, — тихо отозвалась Реджи, явно собираясь обнять Хармони, но на полпути к ней остановилась.

— О-о, ну давай же! — подбодрила Хармони. — Я хочу пообниматься. — Объятие было крепким. Теплым. Дружеским. — Сейчас я проверю лестницу, и можешь подниматься.

Лестница двигалась вдоль шкафа на рельсе. Проверив весь путь, Хармони повисела на каждой перекладине.

— Порядок, — заключила она. — Полезай.

Реджи взобралась на самый верх и принялась доставать с полок обувь.

Не теряя времени даром, Хармони решила поиграть с Джейком на полу. Внезапный порыв холодного ветра проник в комнату. Хармони обернула одеяло вокруг малыша и повернулась к Реджи. Лестница дрожала.

Через несколько секунд она начала отрываться от стены, и Реджи, чтобы схватиться за полку, бросила на пол пару туфель, которую держала в руках.

— Подтолкни ее к стене! — крикнула Хармони, отчетливо понимая: если Реджи не сделает этого прямо сейчас, то упадет вместе с лестницей и сломает шею.

Глава 27

ИЗО ВСЕХ сил Хармони токлнула двойную кровать к шкафу. И успела вовремя — Реджи упала на кровать и спружинила на ней несколько раз. Лестница неумолимо приближалась к полу… где сидел Джейк.

Хармони с Реджи бросились к нему, но в тот же миг лестница замерла на долю секунды, словно кто-то придержал ее, пошатнулась и накренилась в другую сторону.

Схватив Джейка, Хармони повернулась спиной к лестнице, чтобы защитить ребенка, но лестница с грохотом врезалась в зеркало в полный рост, разбив его.

Реджи взяла на руки сына и, все еще дрожа от страха, расплакалась.

— Зеркало разбилось, — сказала она, всхлипывая. — Семь лет несчастий впереди.

— Это не я его поломал, мам.

— Мы знаем, малыш, — поспешила успокоить его Хармони, вытирая собственные слезы. — И никаких несчастий. Все это старые сказки. Нам была нужна удача, и мы ее получили.

Все вместе они уселись на кровать, чтобы перевести дыхание.

«Гасси, Гасси, Гасси, — мысленно обратилась Хармони к призраку, — ты ненавидишь его дочь не меньше, чем его самого, но защитила его внука. Почему?»

Сторм и Дестини! — добавила она, пользуясь телепатическим каналом. — Сейчас самое время! Где вас черти носят, в конце-то концов?

— Сексапильный и сногсшибательный ведьмопатруль на службу прибыл! — отрапортовала Сторм, входя в комнату вместе с Дестини.

— Слава Богу! — облегченно выдохнула Хармони. — А то становится все страшнее.

— Очень страшно, — кивая, подтвердила Реджи.

— Реджи, это мои сестры. Мы тройняшки.

— Офигеть!..

— Дестини, Сторм, — продолжала Хармони, — это Реджи, дочь Кинга Пэкстона. А это Джейк, ее сын.

Откуда ни возьмись появились котята. Карамелька легко вспорхнула на руки к Дестини, а Колдун по-свойски обосновался на плече у Сторм и запустил коготки в ее волосы, целенаправленно стаскивая с нее парик.

Парик упал на пол.

Джейк не выдержал и захихикал в кулачок.

Что-то сердито прошипев, Сторм одним движением руки вспушила фиолетовые колючие на вид пряди. Потом взяла котенка в руки и пристально посмотрела ему в глаза:

— Я знаю, Колдун, что мамочка нравится тебе такой, какая есть, но у нас есть работенка, и я должна выглядеть, как Хармони. Поэтому… оставь в покое мой парик!

Хихиканье Джейка стало заразительным.

— Джейк, — Сторм повернулась к малышу, — ты плакал в лодке по пути сюда?

— Да, — ответила за него Реджи, — плакал. Ему еще никогда не приходилось плавать на лодке. А откуда ты знаешь?

— Я чувствую, когда дети попадают в беду. Это сверхъестественная фигня. — Сторм погладила Джейка по голове. — Рада, что с тобой все в порядке.

На кровать прыгнула Задира и потерлась пушистой макушкой о руку Джейка, а затем о бедро Реджи. Джейк погладил кошку, и громко урчащая от удовольствия Задира свернулась клубком у него на коленях.

— Я ей нравлюсь! — воскликнул Джейк, явно пребывающий в восторге.

— Еще бы, — сказала Хармони, глядя на Сторм, которая нахлобучивала парик на место. — Конечно, нравишься.

По очереди изучив лица сестер, Реджи повернулась к Хармони:

— В жизни не запомню, кто из вас кто. Я знаю, что ты Хармони, только потому, что ты по-другому одета.

— И это надо срочным образом исправить. — Хармони сняла свою майку и надела черно-оранжевую, которую принесли с собой Сторм и Дестини. — Держись рядом с Джейком, Реджи, — сказала она, — не ради его безопасности, а ради своей. А мы должны выяснить, как быть с при-ви-де-ни-ем.

Реджи от души расхохоталась.

— Я не шучу, — строго оборвала ее Хармони. — Разве тебе самой не показалось, будто кто-то придержал лестницу?

— Ну да, но ведь…

Хармони успела натянуть черные шорты и обуть черные туфли, точно такие же, как у сестер.

— Разве ты не видела, как лестница остановилась и качнулась в другую сторону от твоего сына?

— Согласна, это очень странно, но…

— Я считаю, что ты в безопасности, пока Джейк рядом с тобой. Вернись туда, где мы ночевали, возьми в моем верхнем ящике аметист и положи себе в карман. Это поможет отразить ее отрицательную энергию.

— То, о чем ты говоришь, просто нереально.

— Это так же реально, как девочка-подросток, по всей стране таскающая за собой годовалого сына в поисках отца, которого она никогда не видела. Большинство людей точно так же не поверило бы в твою историю.

Реджи поникла:

— Ты права. Я бросила вызов судьбе.

— И умудрилась воспитать маленького Эйнштейна, колеся по стране вдоль и поперек. Поэтому ты должна понимать, что в мире происходят и более странные вещи. Когда появляется п-р-и-з-р-а-к, становится холодно. Ты помнишь, как здесь похолодало?

— Да. Я замерзла буквально за секунду.

— Вот именно. Кстати, она твоя родственница.

— Чудесно, но она на стороне моей матери, как я понимаю?

— Нет. У нее проблемы конкретно с тобой и твоим отцом. Чтобы справиться с ней, нам с сестрами нужно объединить силы, и это займет все наше внимание. Если мы максимально концентрируемся на цели, то становимся максимально сильными, однако, если нас отвлечь, все полетит коту под хвост. Чем мы слабее, тем сильнее п-р-и-з-р-а-к. Доверься мне. И никому не говори, что видела тройняшек. У нас тут серьезное задание по ведь-мо-вско-му умиротворению. Поэтому, если кто-нибудь нас увидит (любую из нас), это все я. И никаких вопросов. Чем меньше объяснений, тем больше энергии мы сэкономим.

— Секундочку… Кто в-е-д-ь-м-а? Ты с сестрами или при-ви-де-ни-е?

— Все сразу, — хором ответили три сестры.

Совершенно запутавшись, Реджи потрясла головой.

— А отец в курсе?

— Он не знает, как выглядят мои сестры. И не знает, что они здесь. Подержи все в секрете всего несколько часов и дай нам возможность использовать свою м-а-г-и-ю. До конца дня мы во всем признаемся.

— А знаете, я ведь умею писать по буквам, — заявил Джейк, деловито скрестив на груди руки. — Д-ж-е-й-к. — Он кивнул, желая придать вес своим словам, однако по личику было ясно, как он раздражен тем, что не понимает, о чем говорят взрослые.

— А ну-ка, Джейк, ты ведь умница? Отведешь маму обратно в спальню, чтобы она могла немного отдохнуть?

— Можно мне взять котят?

— К сожалению, они должны остаться с нами. Карамелька принадлежит Дестини, Колдун — Сторм, а Рыжая Мурка — моя.

— Тогда, может, Задира пойдет с нами?

— А знаешь, ей, наверное, понравится эта мысль.

Похоже, принадлежащая Вики Задира, которая абсолютно спокойно переносила присутствие Гасси и ни капельки ее не боялась, возложила на свои кошачьи плечи обязанность защищать Джейка и Реджи. От этого Хармони чувствовала себя спокойнее.

Она проводила их в коридор.

— Постарайся быть помягче, когда будешь рассказывать об этом отцу.

Реджи обняла ее.

— Он ведь тебе не безразличен, да?

— Ты что, телепатка? — отшутилась Хармони. — Только не говори ему, а то спугнешь.

Реджи рассмеялась и взяла сына на руки:

— Не проболтаюсь ни единой живой душе.

Сестры встретили Хармони на полпути назад.

— У технократа со стальным хребтом есть дочь? — недоверчиво начала Дестини.

— Да какая разница? — переняла инициативу Сторм. — Хармони кипятком писает от папаши. Я же тебе говорила — у нее был секс. — Схватив Хармони за рукав, Сторм заглянула ей в глаза. — И каков солдафон в постельке?

Дестини шлепнула Сторм по руке:

— И не стыдно же…

Хармони прикоснулась тыльной стороной ладони ко лбу, будто собиралась грохнуться в обморок, и сестры присвистнули, правильно поняв ее намек.

— Значит так, — сказала она, возвращаясь к теме, — есть тут парочка парней. Хочу, чтобы вы их проверили до того, как начнете притворяться мной. Мне нужно знать, правильное ли у меня сложилось о них впечатление, или меня заблокировали.

— Если ты и заблокирована, то только потому, что на твоем радаре неожиданно появился мужик, — поделилась мнением Сторм, подмигивая сестре.

Хармони закатила глаза.

— На тебе Эйден Макклауд. Симпатичный и милый, как верный вес. Мастерски справится и с «Харлеем», и с женщиной под собой. И в обоих случаях все двигатели будут работать на полную мощность.

— Лады, — согласилась Сторм. — Макклауд как раз по мне.

— Второй — Морган Джарвис, — продолжала Хармони, глядя на Дестини. — Архитектор и (тебе это понравится) разоблачитель мифов о сверхъестественном. Не скажу больше ни слова, пока ты не дашь своего согласия. Как и мы, Дес, он понятия не имеет, кем хочет стать, когда вырастет. Ты узнаешь его с первого взгляда.

— Я возмущена, — хмуро отозвалась Дестини. — И я знаю, кто я такая. Я — директор «Бессмертной классики».

— Это твоя работа, а не призвание, — возразила Хармони. — Ты просто плывешь по течению.

Дестини скрестила на груди руки, но спорить не стала. В том, чтобы быть тройняшками, есть свои плюсы и минусы. Хармони была права, и Дестини это знала. Почуяв приближение Пэкстона, Хармони дала знак сестрам, и те спрятались в шкафу. Глупо, конечно, но весь их план полетит в тартарары, если они станут гвоздем программы. Чтобы ритуал в день летнего солнцестояния был совершен успешно, они должны сосредоточиться на своей цели. Каждый любопытный вопрос может в прямом смысле высасывать из них энергию и уменьшать коллективную силу трех сестер.

— Что, черт подери, тут произошло? — сходу пошел в атаку Кинг. — Что с Реджи и Джейком? А ты сама как? Я думал, они с тобой.

— Обалденный родительский инстинкт, Пэкстон. — Хармони взяла его за руку и повела вон из комнаты. — Нас навестила Гасси. Есть хорошие новости и плохие.

Как выяснилось спустя несколько минут, ни те, ни другие ему не понравились. Сломя голову Пэкстон бросился вверх по лестнице в спальню.

Убедившись, что на горизонте чисто, сестры присоединились к Хармони.

— Нам нужно сосредоточиться, — сказала она, — и обойти каждый уголок в замке. Отрицательная сущность очень сильна, поэтому мы должны быть сильнее. Вы все взяли, чтобы благословить и очистить каждую комнату?

— Соль, травяной сбор, черные свечи, вода и метла, — перечислила Дестини, загибая пальцы.

— Я нашла на острове месторождение аметистов и взяла по одному для каждой из вас. — Хармони вела сестер через официальную гостиную. Котята, не отставая, следовали за ними. — Это займет несколько дней. Но чем больше комнат мы очистим и защитим, тем легче будет провести ритуал.

— Значит, мы все-таки увязли по уши.

— Не думаю, что у нас есть выбор. — Хармони отогнула край гобелена. — В каком-то смысле я рада, что сегодня днем Гасси израсходовала так много энергии. Нам будет легче. Не волнуйтесь: больше ни в одной комнате не будет так сложно, как здесь. — Она взялась за дверную ручку. — Приготовьтесь. Мы заходим в… комнату с игрушками.

Глава 28

ЕДВА шагнув в восьмиугольную комнату с игрушками, готовыми в любой момент разыграть жуткое представление, котята взбесились.

Карамелька зашипела, прыгнула в игрушечную детскую коляску и вылетела оттуда, словно кто-то вышвырнул ее обратно.

По комнате разлился запах яблочных леденцов. Колдун кружил вокруг деревянных солдатиков, выгнув черную спину и вздыбив шерсть, как будто готовился к бою. Остановившись перед одним из них, котенок подпрыгнул и ударил солдата в грудь всеми четырьмя лапками. «Боец» опасно пошатнулся, как кегля для боулинга, и все-таки упал, запустив эффект домино — весь полк повалился вслед за ним.

Пошел дождь из сломавшихся штыков. Девушки завизжали, котята отчаянно взвыли, но ни один штык не попал в живую цель.

Рыжая Мурка прыгнула на ящик с пружинным человеком. Однако в тот же миг заиграла музыка, крышка ящика открылась, и Мурка, громко мяукая, грациозно скатилась на пол.

Схватив метлу, Хармони принялась выметать из комнаты зло, Дестини разделила и зажгла черные свечи, а Сторм разбросала щепотки соли и трав вдоль стен. Пока сестры готовились к очищающему ритуалу, котята с шипением набрасывались на каждую игрушку. Карамелька оседлала игрушечную лошадку, Колдун выбрал трехколесный велосипед.

Время от времени игрушки летали по комнате. Иногда вместо них летали котята.

Благословив комнату водой, Хармони зажгла курительный сбор и подняла его повыше. Втроем они стали ходить вокруг комнаты, в унисон проговаривая слова заклинания:

К третьему кругу котята шипели тише и летали по комнате реже. В конце концов они совсем успокоились и свернулись большим пушистым клубком, явно намереваясь предаться сладким кошачьим снам.

— Раз психованные котята больше не прыгают, как мячики, значит, мы справились, — подвела итог Хармони.

— Это еще более изнурительное занятие, чем секс, — устало проговорила Сторм.

— Мы только начали, хотя эта комната одна из самых темных. Следующая остановка — официальная гостиная.

В гостиной сестры, как и Хармони, ощутили слабое влияние духа Гасси. Вместе с тем они поняли, что вот-вот нарисуется Пэкстон, и нырнули за небольшой гобелен на стене.

— Ведьмочка, — облегченно выдохнул Кинг, как будто потратил целый месяц на ее поиски. — Слава Богу, с тобой все хорошо! Реджи сказала, ты спасла им с Джейком жизнь.

— Она преувеличивает. Я всего-навсего пододвинула кровать, чтобы Реджи было мягче падать.

— И это было гениально. Реджи считает, что Гасси ненавидит ее, а к Джейку, наоборот, прониклась теплыми чувствами.

— Она права. Я почувствовала, что Реджи сломает шею, если упадет.

— Что значит «почувствовала»?

Черт, черт, черт…

— У меня бывают особые ощущения по поводу некоторых событий. Как, например, я чувствую, когда ты появишься на горизонте. Ну и все такое.

— Со мной то же самое. Я чувствую, когда ты рядом, — сказал Кинг. — Это называется…

— Страсть? — предположила Хармони, чтобы как-то направить его мысли в другое русло.

— Сильная заинтересованность в партнере, — безапелляционно отмел ее вариант Пэкстон. — Плюс страсть требует краткосрочных обязательств.

Хармони покачала головой:

— Надо же, какие новости! Тогда вожделение?

— Слишком интимно. Пугающе интимно.

— Может, секс?

— О’кей. Где?

— Ты похотливый кобель.

— Прекрати, ты меня заводишь. — Пэкстон сосредоточился на ее майке. — «Я ведьма с вечным ПМС. Вопросы?» Часть меня хочет сбежать куда глаза глядят. Но та часть, которая соскучилась по…

— У меня тут охота за привидением, — перебила Хармони и махнула рукой, прогоняя его. — Пока-пока.

— Ты меня убиваешь.

— Лучше я, чем вопящий призрак.

Кинг сунул руки в карманы.

— И то правда. Пока.

Получив телепатическое сообщение о том, что сестры нашли за гобеленом вторую дверь, которую уже исследовали, и теперь возвращаются назад, Хармони вошла в туннель, где могла полностью сосредоточиться на том, чтобы нейтрализовать Гасси, а не ждать, что кто-то может неожиданно подстеречь ее и нагло отвлечь похабными мыслями.

У входа в гостиную Хармони пришлось затаиться, потому что Сторм наткнулась на Эйдена, упаковывающего упавшую люстру в огромную коробку.

— Собираешься тащить эту фигню в одиночку, чтобы показать всем вокруг, какой ты крутой качок? — поинтересовалась Сторм самым невинным тоном.

Хармони сползла по стене на пол.

— Ведьма с вечным ПМС? — вместо ответа спросил Эйден. — У меня есть шикарное лекарство от ПМС. Ты еще не передумала насчет нашего свидания?

Хармони почувствовала перемену в настроении и состоянии Сторм.

— Нет, я еще не передумала покататься на твоем… «Харлее», — заявила сестрица и подняла руки, якобы чтобы поправить выбившуюся прядь волос, а на самом деле — чтобы похвастаться грудью.

Сию же секунду Хармони была готова признаться, что их трое. Эйден решил, что она запала на него. Расцветущие елки-палки!

— А как насчет тебя и Кинга?

Опустив руки, Сторм замерла. Теперь-то она вспомнила, за кого ее должны принимать.

— У Кинга на члене набиты слова — «Никаких обязательств».

Эйден выгнул бровь:

— Я ненамного лучше в том… что касается обязательств. Ты ищешь хорошую компанию для хорошего… хорошей гонки на «Харлее» или мужа?

— О-о, конечно же… компанию.

Хармони подавилась кашлем.

— Но я не сплю с каждым встречным направо и налево, — добавила Сторм слишком поспешно, чтобы это можно было посчитать нормальным.

— Выходит, раз сейчас ты катаешься на «Харлее» Кинга, — начал Эйден, — мы с тобой просто поужинаем и ничего больше?

— Думаю… да. Ты слышишь? — вдруг спросила Сторм. — Ребенок плачет.

Эйден нахмурился:

— Нет.

Сторм отошла в другой конец комнаты, а потом снова двинулась к нему.

— Надо же. Плач ребенка громче, когда я рядом с тобой. У тебя есть дети?

— Ты в своем уме? — рассмеялся в ответ Эйден.

Избавься от него, — телепатически приказала Хармони, но Сторм повернулась в другую сторону и настроилась на стену с огромным гобеленом, которая так и сочилась энергетикой Гасси.

— Можешь найти кого-то, чтобы снять это здоровенное полотнище и заодно притащить парочку прожекторов, чтобы подсветить стену под ним? Хочу рассмотреть получше, что там.

Эйден заклеил коробку с люстрой скотчем.

— Там ничегошеньки нет.

— Думаю, ты ошибаешься. Ты ведь реставратор, верно? Ну так вот. Надо содрать сотни лет пыли, грязи и прочей хренотени, и тогда мы сможем… то есть я смогу посмотреть, что там есть и чего там нет.

— Н-да? — Эйден отогнул край гобелена. — И что ты собираешься там найти? Плачущего ребенка?

— Нет, но это не просто стена.

— А ты не просто закупщик антиквариата, — подмигнув, заявил он. — Я позабочусь об этом.

Убедившись, что Эйден ушел, Хармони влетела в комнату и от души стукнула сестру.

— Ну прости, — проговорила Сторм, потирая ушибленную руку, — я прямо обомлела.

— Сто пудов! А когда, к расцветущим ежикам, мужики действовали на тебя иначе?

— Это абсолютно, совершенно новый типаж мужика! В странном, я бы даже сказала, хорошем смысле этого слова. Такой… ну… офигительный крутой жеребец. Рядом с ним у меня какие-то видения… Даже не знаю, как сказать. Не могу определить, что именно я видела, зато готова поклясться Королем Дубов^[37], что слышала, как плачет ребенок.

— Ты уж прости, что мы не скачем вокруг тебя всякий раз, когда тебе мерещится детский плач, — саркастично извинилась Хармони. — Разве что ты всерьез думаешь, что Эйден, возможно, женат?

— Нет, — возразила Сторм, — дело вовсе не в этом. Но я была права насчет Джейка. Он плакал в лодке по пути сюда.

— Ладно, пусть так. Но прекращай попытки прокатиться на «Харлее» Эйдена. Он ведь считает, что это я!

К ним присоединилась Дестини, которая сходу вклинилась в разговор:

— Хоть немножко побудешь той сестрой, которая умеет изнывать от любви, Сторм.

— Ничего я не изнываю, — мрачно буркнула Хармони.

Сторм не заставила себя долго ждать:

— Да будь я сама собой, уже давно оседлала бы этого жеребчика.

— Ну что ж, — Хармони скрестила руки на груди, — придется вас удивить: у нас здесь работа! Давайте на ней и сосредоточимся, а? Вот хотя бы на этой стене.

Дестини прикоснулась к ее руке:

— Только что в коридоре я столкнулась с Пэкстоном. Красавчик.

— Ой-ой-ой. И что было?

— Он сказал, что я не похожа на саму себя.

— Я тоже еговидела, — сказала Сторм, — он казался озадаченным.

— Он пытался вас облапать?

— Нет, черт побери, — хором ответили сестры.

— Какое счастье. Он что-то подозревает. А у нас цейтнот. Давайте же займемся стеной.

Взявшись за руки, они медленно пошли к стене. Плечом к плечу. Каждая из них концентрировалась на одном-единственном месте в замке, где горело живое пламя духа Гасси. Тем временем котята шипели, прыгали на стену, падали и снова нападали на нее.

Встав в круг вместе с сестрами, Хармони заговорила:

Она еще дважды прочла заклинание, прежде чем Сторм разорвала круг. Они снова стояли лицом к стене, по-прежнему держась за руки.

— Там картина, — проговорила Сторм, — за гобеленом. Под десятками слоев грязи, которой кто-то преднамеренно замазал нарисованное.

Дестини кивнула:

— Мы должны знать, что произошло.

— Рисовала картину Гасси, — начала Хармони, — и сначала была счастлива. Однако к концу работы над ней она была уже сломлена. Ты права, Сторм. Это она пыталась спрятать картину.

— Теперь она хочет, чтобы мы ее увидели, — сказала Дестини. — И когда это случится, мы все поймем.

Сторм закрыла глаза.

— Я чувствую прощение, — поделилась она своими ощущениями, — но не от Гасси. Здесь есть еще привидения?

— Ну, кое-что странное здесь точно есть, — ответил на ее вопрос Эйден, — или у меня конкретные галлюцинации.

— Я бы не был так уверен, — с сомнением заявил Кинг.

Девушки застыли, боясь сделать вдох.

Глава 29

ХОТЯ Кинг успел почувствовать, что что-то не так, он с трудом верил собственным глазам. Все трое выглядели одинаковыми… и в то же время не совсем. Определенно, они были похожи друг на друга, но в каждой из них чувствовалась уникальность. Это было очевидно, даже глядя им в затылки. Одеты они были абсолютно одинаково, в черное. На черных же топиках оранжевые буквы. ПМС, как же. Неплохая уловка, если придется объяснять различия в случае внезапного столкновения не с той… тройняшкой?.. Он уже едва не принял одну из них, а может, даже двух за Хармони. Едва. Все-таки у него были какие-то подозрения.

— Полагаю, галлюцинируем мы одновременно и видим одно и то же, — проговорил вошедший в комнату Морган. — Похоже, вы трое знаете, что делаете. Продолжайте в том же духе. Не могу дождаться, когда увижу, есть что-то на стене или нет.

— А я не могу дождаться, когда увижу всех троих лицом, так сказать, — высказался Эйден. Когда сестры повернулись к ним, он поднял вверх кулак в победном жесте и воскликнул: — Да! Так и знал, что в последний раз говорил не с Хармони. И кто же из вас доставшаяся мне нахальная ведьма?

Кинг заметил, как подмигнул та, что стояла в центре.

— Признаюсь, — снова заговорил Морган, — что считал Хармони одной из самых красивых женщин, когда-либо встречавшихся мне. Однако теперь я вижу сразу трех и не могу с уверенностью сказать, которая из них Хармони. Но ведь и ты не можешь, верно, Кинг?

— О, я-то как раз могу.

Последовав примеру Моргана, Эйден достал бумажник:

— Делаем ставки.

Кинг направился прямиком к Хармони — к той из них, чей подбородок поднялся выше ровно на миллиметр, чьи соски заострились под тканью майки, как только он подошел ближе, чьи глаза глядели на него с явным недоверием и чьи губы приоткрылись, приглашая зацеловать их до потери сознания. Заглянув в ее глаза, он обнял ее одной рукой за талию и, не задумываясь о том, что делает, поцеловал. Через полсекунды она ответила на поцелуй с не меньшим энтузиазмом, ее пальцы запутались у него в волосах. Это определенно его ведьма. Ну, не совсем его.

Морган выругался. Эйден присвистнул.

Пэкстон знал, что должен прервать поцелуй, но ему было мало.

— Вперед, папуль! — подзадорила его непонятно откуда появившаяся Реджи.

А вот это уже чересчур. Под аплодисменты дочери Кинг отступил от Хармони. У него так сильно горели уши, что он и не сомневался — они красные, как вареная свекла.

Одна из сестер Хармони двинулась к Эйдену, как самонаводящаяся боеголовка.

— И как давно вы здесь? — спросил Кинг у новоприбывших.

— Несколько часов, — ответила Дестини. — И мы видели, как ты пытался склонить нашу сестру к интиму.

Резкие звуки заставили всех повернуться к пианино — по клавишам весело прыгали котята.

Морган потянул гобелен в сторону и потер стену ладонью:

— Вы всерьез думаете, что за этой грязью есть рисунок?

— Думаем, — сказала Хармони, а потом вспомнила о самых банальных правилах приличия: — Эйден, Морган, Кинг, это моя сестра Дестини, а эта нахальная девица — Сторм. Мы тройняшки, что очевидно.

— И все вы думаете, что являетесь экстрасенсами.

— Рыбак рыбака видит издалека, — хором отозвались сестры.

— Мало того что ты ведьма, так еще и экстрасенс? — спросил у Хармони Пэкстон. — Но откуда Морган знает?

Хармони повела бровями:

— И правда, откуда Морган знает?

Морган сделал шаг назад.

— Оттуда, что вы говорили о картине, которой не существует.

— Ах да, — словно что-то вспомнив, протянула Хармони и присела на диван. — Он же разоблачитель, Дес.

— Это он так говорит, — тут же нашлась сестра.

Несколько секунд Хармони переводила взгляд с Моргана на Дестини и обратно, а потом махнула рукой:

— Да хрен с вами.

Тем временем в ситуации успел освоиться Джейк. Он поднял вверх три пальца:

— Трррлииии!

— Три, — объяснила Реджи.

— Правильно, нас трое, — подбодрила малыша Хармони, — и теперь я знаю, что ты вряд ли сможешь правильно выговорить Хармони. — Она поцеловала пальчики Джейка. — Но вместо этого ты можешь говорить Хани^[38].

— Хани я могу, да.

Проблема была решена.

— Тогда можешь называть меня Хани.

— Всех трррлех?

— Нет, Джейк. Я буду Хани, это Десси, а это Сторм.

Джейк кивнул:

— Хани, Десси, Стром.

— Ну и ну! — смешно возмутилась Сторм, поднимая малыша на руки. — У тебя проблемы даже с легкими именами. А ну-ка скажи «Сторррррррм».

— Строммммм.

Целую минуту Сторм крепко прижимала к себе Джейка, что, по мнению Кинга, было чем-то из ряда вон выходящим.

Двое рабочих снимали со стены гобелен.

— Можно мы возьмем эти прожекторы? — спросила Хармони и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Эйден, сколько у тебя уйдет времени, чтобы очистить стену?

— Пара часов. Может, больше. Зависит от того, сколько там грязи и какие материалы использовали для написания картины. Если она вообще там есть.

— Гилда уже приготовила ужин, — вмешался Кинг. — Давайте сначала поедим.

Хармони прикоснулась к его руке:

— Нам нужно несколько минут, чтобы переодеться.

Он пялился в спины сестер, пока те не скрылись из виду.

— Как вы можете их не различать? — спросил он у друзей.

Первым заговорил Эйден:

— Понимаю, о чем ты. Я точно знаю, которая из них Сторм. У нее дерзкая походка. Флиртует она тоже отнюдь не как монашка.

— Это которая ведьма не только по якобы призванию, но и по характеру? — уточнил Морган.

— Не стоит при них говорить такие вещи, — предостерег Пэкстон. — Как-то утром можешь обнаружить, что у тебя вырос лохматый хвост.

Первой на ужин явилась тройняшка в джинсах, ковбойских сапогах и футболке цвета ирисок, на которой было написано «Дестини».

— А где же шпоры? — спросил Морган и едва успел увернуться от летящего ему в голову маринованного огурца, прицельно запущенного ковбойшей.

Кинг переживал, что тройняшка Сторм напугает Джейка: она сменила имидж блондинистой красотки на фиолетовые волосы, такого же цвета губы и шипованный собачий ошейник. Тонкая черная юбка делала ее похожей на вампиршу, а сапоги явно продавались в комплекте с плеткой. Однако Эйден мигом просиял.

— Поддашь газку? — спросила у него Сторм.

Глаза Эйдена остекленели, словно он пребывал в трансе:

— Дррррынь-дррррынь.

Последней к столу явилась мегера в туфлях персикового цвета на сумасшедших шпильках, футболке в тон и полупрозрачной юбке цвета ржавчины, развевающейся вокруг ее длиннющих ног. На шее висел кулон в виде тигровой лилии, такие же серьги украшали уши.

Первой воцарившуюся тишину нарушила Дестини:

— Это все наш отец. Он заставлял нас носить дома футболки с именами, пока мы не уехали учиться в колледж.

— Безответственно и бессмысленно, — прокомментировала Сторм. — Мы додумались меняться футболками, еще когда были такими, как Джейк.

Хармони кивнула:

— В том, что у нас пунктик на майках и блузках с буквальными заявлениями, целиком и полностью виноват папа. То есть они нам вовсе не нравятся до чертиков, нет, но от них есть польза.

— Я уже не просто привык, а стал надеяться на кое-какие конкретные заявления, — признался Кинг. — Так что можете называть меня новообращенным.

— Хармони, — с упреком проговорила Сторм, — неужели ты носила топик «Донор О»?

— Носила-носила. — Кинг почувствовал волну раздражения от того, каким довольным тоном произнес это Эйден. Сам же Эйден подмигнул Сторм. — Мне надо уже начинать со стеной, — сказал он, но даже не подумал встать. Вероятно, потому, что и она не двинулась с места.

— А что за огромные коробки посреди главного зала? — поинтересовалась Хармони, предлагая Кингу картофель.

— Одежда, детская мебель, продукты, матрасы. Мы переделаем общую спальню в отдельные комнаты. Взрослые будут пользоваться той мебелью, которая есть.

— Но там все еще витает отрицательная энергетика. — Вздохнув, Хармони посмотрела на сестер. — Нам надо провести кое-какую работу по ее нейтрализации. Мои сестры останутся на пару дней, раскладушек на всех хватит.

— Заполним спальню-казарму под завязку! — продекламировала Реджи, как будто это был слоган новой революции.

Подняв голову, Хармони так и застыла с ложкой на полпути ко рту:

— Что?! Почему? Кто-то еще остается?

— Мы с Эйденом, — ответил Морган. — Кинг попросил нас задержаться, засучить рукава и подвигать туда-сюда мебель.

— М-м-м, — с предвкушением облизнулась Сторм, — вечеринка с ночевкой, значит.

Реджи вежливо откашлялась и тихонько проговорила:

— Аууу… В помещении дети.

— Что ж, досадненько, — разочарованно проворчала Сторм.

Эйден подмигнул ей:

— Составишь мне компанию, пока я буду счищать грязь со стены?

— Я сваливаю, — тут же оповестила всех Сторм и направилась на выход вслед за Эйденом.

— А я уложу Джейка, — спохватилась Реджи. — К тому моменту, как кто-то придет в спальню, он уже будет видеть десятый сон.

— Мы постараемся не шуметь. — Подхватив Джейка на руки, Кинг крепко обнял его. — Спокойной ночи, дружище. Мне жаль, Редж, что я не успел закончить за сегодня твою комнату.

— У нас никогда и не было отдельной комнаты. Джейка никто не разбудит. Мы с ним росли в приютах, где по ночам туда-сюда ходили люди, а иногда и пили в шаге от нас. Я сплю вполглаза, а его и из пушки не разбудишь. Всем спокойной ночи, — добавила Реджи перед тем, как уйти.

Ощущая на себе ее страдания, Кинг не мог пошевелиться. Это его вина. Во всем виноват он один.

— Пойду, посмотрю, как там Эйден и стена, — сообщила Дестини. — Скоро ты нам понадобишься, сестренка.

Кинг не сводил глаз с Хармони.

Отодвинув стул, с места поднялся и Морган.

— Третий лишний, так что я… Можно подумать, вам не все равно.

— Я буду через минуту, — сказала Хармони.

Кингу отчаянно хотелось прогуляться с ней до вагона-салона, но у него были вопросы, на которые ему требовались ответы.

— Зачем на самом деле остаются твои сестры? — спросил он, когда все ушли.

— Чтобы нейтрализовать отрицательную энергетику в комнатах, заодно и мебель «почистим». Тут не так уж и много положительного.

— Я положительно хочу затащить тебя в постель.

— Чтоб ты знал, я… открыта для предложений. Однако наша вопящая постоялица по-настоящему опасна. Сегодня в комнате с игрушками котята словно свихнулись. Сестры мне нужны в качестве подкрепления.

— Что это значит?

— Когда мы вместе, наша магия сильнее, и мы можем использовать втрое больше энергии. Когда мы вместе, наша тройная сила действует, как одна. Когда мы вместе, мы очень могущественные ведьмы.

Глава 30

БЫЛО очевидно, что мысль о совместной силе трех сестер крайне тревожит Кинга, но успокаивать его у Хармони не было времени.

— Мне нужно идти, — сказала она. — Картину на стене мы должны проанализировать… вместе. Ведь не просто так мы все почувствовали, что она там есть.

— А все ведьмы еще и экстрасенсы? — спросил Пэкстон. — Или в этом вы отличаетесь от других?

— Такое бывает довольно часто. Только не говори, что в экстрасенсов веришь еще меньше, чем в ведьм и привидений.

— Я верю в то, что с твоим присутствием здесь проснулось что-то действительно страшное.

— Ты… узколобый… су… ведьмин сын!

— Насчет матери ты попала в яблочко.

— Вообще-то я о Гасси. Не можешь же ты всерьез обвинять меня в том, что она до сих пор здесь?

— Я могу обвинять тебя в том, что ты заставила ее выйти из тени.

— Прошу прощения, но я как раз заставила ее притихнуть. Теперь, когда я здесь, она, похоже, намного меньше озлоблена, чем все эти годы. А с приездом моих сестер ей почти негде разгуляться.

— Ну, тогда объясни мне, что произошло с Реджи. Такого никогда раньше не было.

— А раньше тут и Реджи не было. Морган говорил, что всякие неприятности случались в основном с тобой. Поэтому они происходят и с твоей дочерью. Целью Гасси сотню лет были Пэкстоны. Моей вины в этом нет.

— И все же подозрительное совпадение! Ты приезжаешь сюда якобы за старинной одеждой, а заканчивается все тем, что ты планируешь разобраться с каким-то призраком. Не хочешь рассказать, что происходит на самом деле?

— Ну… это сложно.

— Я слушаю. — Кинг сел рядом с Хармони и провел большим пальцем по кельтскому кольцу. — Обычно я говорю «Это сложно» женщинам, которые ищут обязательств. Это и называется уйти от прямого ответа. Итак, ты расскажешь мне, почему мое привидение прекращает вопить, как только ты появляешься в поле зрения, и почему ты носишь кольцо, которое, по словам моего деда, привез Никодемус из своего очередного морского путешествия?

Больше всего на свете Хармони хотелось положить голову на плечо Пэкстону и услышать, что он ей верит. До сих пор она была в восторге от того, что он с первого раза узнал ее из всей троицы.

— Уверена, в мире тысячи колец, похожих на это.

Кинг поцеловал тыльную сторону ее ладони:

— Я жду.

— Ну ладно. Я нашла кольцо в подоле платье, которое купила на благотворительной распродаже. Надев его, я мысленно увидела этот замок и приехала сюда. Вот и вся правда. Я считаю, что и платье, и кольцо принадлежали кому-то, кто жил здесь раньше.

— А может, вторая половина кольца была зашита в рукав?

— Прекрати меня доставать! Лучше скажи, что тебе известно о кольце.

— А мне нравится доставать тебя. Ты расправляешь плечи, когда злишься, от этого твоя грудь выскакивает вперед и, клянусь, криком зовет меня.

— Как всегда, думаешь членом, а не головой.

— Так что с того, что ты увидела замок? Зачем ты приехала?

— Надев кольцо, я увидела, что в замке давным-давно нет мира и покоя. А потом грохнулась в обморок. Знаю, ты решишь, что я совсем спятила, но мне казалось, что я просто обязана приехать, чтобы выполнить некую мистическую миссию, возложенную на меня вселенной. Как будто здесь есть что-то такое, с чем могу справиться только я. И хотя в Салеме, похоже, все знали, что за замком охотится ведьма… ну, все, кроме тебя… я приехала на следующий же день.

Прикоснувшись пальцами ко лбу Хармони, Кинг посерьезнел:

— Мне не нравится, что ты падала в обморок. Ты в порядке?

— Меня просто засосала тьма. Все путем. Рассказывай о кольце.

Пэкстон покрутил кольцо вокруг пальца Хармони.

— Возвращаясь из путешествий, Никодемус всегда привозил Гасси подарки. Однажды он привез это кольцо и дал ей посмотреть. Она думала, что кольцо станет очередным подарком, однако Никодемус так и не подарил его ей. С тех пор она уже никогда не была прежней.

— Так вот почему она хочет отмщения.

— Отмщения? Да в этом слове целая куча всего: и возмездие, и защита, и оправдание. И вообще, откуда ты знаешь, что ей нужно именно это?

— Она мне сказала… — Хармони прочла в мыслях Кинга, что он не верит ни единому слову. — Я спросила, чего она хочет, и слово пришло ко мне, как будто она сама произнесла его, обдав мою шею холодным дыханием.

— Так во внезапных похолоданиях здесь виновата она? — спросил Кинг, садясь ровнее.

Хармони кивнула:

— Когда она появляется, тебе становится холоднее, потому что она крадет твою энергию и тепло твоего тела. Ты ведь чувствовал ее присутствие задолго до моего появления здесь, правда? Ну признай же.

— Черт возьми, — пробормотал Пэкстон, проводя рукой по волосам. — Еще ребенком я чувствовал ее, но ничего плохого не происходило. Вообще-то кое-что странное случалось время от времени. Как-то я едва не утонул и готов был поклясться, что кто-то намного холоднее воды вытащил меня на поверхность.

— А сегодня она спасла Джейка. Когда с тобой стали случаться неприятности?

— После колледжа.

— Когда ты уже стал мужчиной, как Никодемус. Гасси любит детей, но терпеть не может мужчин.

— И молодых женщин, — заметил Кинг.

— Потому что какая-то молодая женщина вполне могла получить вторую половину кольца.

Пэкстон откинулся на спинку стула:

— В этом есть смысл.

— Спасибо за вотум доверия.

— Мне интересно, чья половина досталась тебе. — Пэкстон поднял ее руку и поднес к глазам, чтобы рассмотреть кольцо поближе.

— Только не надо сейчас пытаться меня задобрить. — Хармони забрала у него руку. — У меня половина, принадлежавшая Лизетте — девушке, которой Никодемус и подарил кольцо.

— И ты это знаешь, потому что… почувствовала?

— Имя Лизетты пришло ко мне, когда я была в платье. А потом мне было видение, как она что-то зашивает в подол. Я проверила и нашла кольцо. — На минуту Хармони задумалась. — Может быть, Лизетта и послала меня сюда. Если Гасси злилась на нее, то в пустых рамах, которые я видела, могли быть портреты Лизетты. Надо сказать сестрам. Я буду в гостиной.

Сестры неотрывно смотрели на Эйдена, счищавшего со стены грязь.

— Он что, работает зубной щеткой? — спросила Хармони, входя в комнату.

Дестини покачала головой и скрестила на груди руки:

— Нет, эта штука еще меньше. Он утверждает, что он художник.

— Кто-нибудь! — не выдержала Сторм, которая стояла почти вплотную к Эйдену. — Дайте же этому великому художнику нормальную щетку!

Многозначительно поглядев друг на друга, Хармони с Дестини усмехнулись.

— Я что-то вижу! — вдруг воскликнула Сторм. — Харм, Дес, идите сюда.

— Разве ты не ослеплена мастерством художника? — иронично поинтересовалась Дестини.

— Нет, — ответил за Сторм Эйден. — Ее явно не впечатляют мои способности. Знаете, мне кажется, это целая фреска.

— Надо же, какое наблюдение, Рембрандт. — Сторм попыталась дернуть его за волосы, но он, похоже, и не думал сопротивляться.

Присев, Хармони прикоснулась к краскам в очищенном нижнем углу стены.

— Почему ты думаешь, что это фреска, а не обычный рисунок?

— Потому что мазки, которые я обнаружил, слишком размашистые, черт бы их побрал. Так что эта мазня тут явно во всю стену, а это значит, вы можете спокойно ложиться спать. Я проторчу здесь до утра.

Сторм кончиком пальца стерла грязное пятно со щеки Эйдена.

— Я останусь и помогу.

— Если она останется, — проговорила Дестини, — то до утра со стеной они точно не закончат.

— Сучка! — злобно бросила Сторм, и Эйден не смог подавить рвущийся наружу смех.

Дестини покачала головой и повернулась к Хармони:

— Я спать. Ты идешь?

Повернувшись, чтобы уйти, Хармони увидела Кинга, со скрещенными на груди руками прислонившегося плечом к дверному косяку. Вокруг него витала аура мужественности и желания. В длинном и сильном теле явно чувствовалось напряжение, квадратный подбородок был с вызовом приподнят, а в мерцающих глазах цвета виски плескался горячий, возбуждающий голод.

Сторм присвистнула, а Дестини покачала головой:

— Ну у меня и сестрички…

Стоило Хармони приблизиться, Пэкстон сменил позу и опустил руки, став похожим на пантеру, которая заприметила будущую жертву. Хармони прикоснулась к его щеке, он положил горячую ладонь на ее щеку, а когда Хармони потянулась к нему за поцелуем, переместил руку на ее затылок.

— Э-эй! Вы тут не одни! — раздраженно прикрикнула Сторм.

— Вагон-салон? — едва слышно предложила Хармони вмиг охрипшим голосом. — Устроим вечеринку в стиле хард-рок.

— Выходит, совершим нечто спонтанное и неожиданное?

— Кинг, когда ты заранее объявляешь о чем-то спонтанном, это скучно.

— Эй, еще ни одна женщина не называла меня скучным.

— Значит, у тебя был секс с женщинами, которые давно и надежно впали в кому.

— Ты меня исцелила. Или превратила в развалину.

Она взяла его за руку, и через несколько минут они стояли у входа в комнату с игрушками.

— Ну держись, смельчак.

— Да уж. Моя задница дрожит от страха. Серьезно, она пульсирует.

— Только задница? Какое разочарование!

— Не будь такой вредной. — Пэкстон шел впереди, показывая путь к депо, где нашел последнее пристанище вагон-салон. — Сегодня вечером комната с игрушками не казалось такой жуткой, как в прошлый раз.

— Еще бы! Это потому, что мы ее «очистили». Сейчас там полным-полно положительной энергетики. Порой ведьмы бывают очень полезны.

— Как раз сейчас у меня на уме есть парочка восхитительных вариантов того, какую пользу может принести ведьма.

В ярко освещенном депо, сколоченном явно на скорую руку, находился старый паровоз в удивительно хорошем состоянии. Колеса казались огромными, в рост Хармони. Паровоз и вагон-салон стояли на небольшом холме, вокруг которого и было построено депо, по обе стороны холма подковой уходили вниз рельсы к огромным дверям в обоих концах просторного помещения.

— Оригинальненько, — зачарованно пробормотала Хармони.

— Думаешь, что впечатлена поездом? Подожди, пока я не начну! — Пэкстон взобрался на возвышение к паровозу и посигналил. — Это была темная ночь, полная переживаний, к тому же на улице гроза… — прошептал он, помогая Хармони подняться и заключая ее в объятия.

— Эта гроза, конечно, привносит в нашу тайную встречу особую атмосферу, но я все еще злюсь на тебя. Я не спускала Гасси с поводка.

— Приношу свои извинения. После того, что случилось с Реджи, я сам не свой.

— Ты хороший отец.

— Еще бы! Уже целых полтора дня я образцовый папаша.

— Давай оставим сожаления и чувство вины на потом. Покажи мне вагон-салон.

— Сразу после того, как проведу тебе экскурсию по паровозу.

— Сейчас меня интересует вовсе не паровоз.

— Много ли людей могут похвастать тем, что занимались сексом в паровозе, который бегал по рельсам между Бостоном и Лоуэллом^[39]?

— Ладно, — согласилась Хармони, поднимая край рубашки Кинга, — раз ты имеешь в виду такую экскурсию…

— Иди ко мне, ведьмочка, — хрипло проговорил он, за подбородок приподнимая ее лицо. — Открой рот и покажи мне, как страсть ведьмы может удовлетворить адское желание дьявола.

Глава 31

ЧЕГО-ЧЕГО, а страсти у Хармони было хоть отбавляй. Она вмиг пришла в такое же возбуждение, в каком прибывал дьявол. Каждая клеточка ее тела превратилась в оголенный нерв. Одним прикосновением чуть дрожащих пальцев он доводил ее до исступления. Изголодавшиеся по ласке, они жадно пили друг друга, превращая обычный поцелуй в акт бешеной страсти.

Забравшись под футболку Хармони, Кинг провел ладонями по налившейся груди прямо поверх бюстгальтера, затем медленными, дразнящими движениями спустился к ее животу, но на этом не остановился — встал перед ней на колени, приподнял юбку и провел руками по длинным стройным ногам.

— Да, — выдохнула Хармони, закрывая глаза, — вот так…

От его прикосновений волнами накатывала дрожь.

Пэкстон поднялся на ноги и так крепко прижал ее к себе, что Хармони, во всей красе ощутив его возбуждение, не сдержалась и потерлась о низ его живота. Между ними не было ничего, кроме молнии его штанов, ее юбки и нарастающего с сумасшедшей скоростью желания.

Стащив с нее футболку, Кинг расстегнул застежку на оранжевом лифчике. От прохладного воздуха груди Хармони налились еще больше и болели от нетерпения, пока он, отодвинув в сторону мешочек с травами, прокладывал влажную дорожку из поцелуев к тугой вершинке. Стоило ему прикоснуться губами к соску, наслаждение пронзило все естество Хармони, как летние солнечные лучи пронзают густые кроны деревьев. Она уже предвкушала, как сделает с его членом то же самое, что он делал с ее губами и соском, и с удовольствием принимала его страсть.

Кинг поднял голову и всмотрелся в глаза Хармони. Выражение его лица сменилось удивлением, а затем и изумлением.

— Вожделение, — проговорил он. — Это и есть вожделение, да?

— О да…

Встав так, чтобы она облокотилась о панель управления, Кинг потянул вниз юбку, и к ногам Хармони упало облако оранжевого шелка. Воздух холодил нежную кожу сквозь влажную ткань трусиков. В полном потрясении она смотрела на то, как Пэкстон снова становится перед ней на колени и целует ее в том самом месте, куда успел добраться прохладный воздух. Внезапно трусики как будто испарились, и теперь Кинг рассматривал, пробовал на вкус, лизал, творил языком невероятные вещи, пока Хармони не стала умолять его остановиться… или, наоборот, продолжать эту восхитительную пытку.

Он держал ее так крепко, что в случае оргазма Хармони не грозила бы встреча с полом паровоза. Язык этого мужчины определенно заслуживал награды за технику. Он лизал и посасывал ее, пока она наконец не выплыла из собственного тела и не устремилась навстречу луне.

Когда Хармони всерьез забеспокоилась, что вот-вот потеряет сознание, Пэкстон каким-то чудесным образом вернул на место ее трусики, застегнул лифчик и, сняв ее почти бездыханное тело с панели управления, понес в вагон-салон.

Из чувственного тумана Хармони вырвалась только тогда, когда увидела в слабо освещенном вагоне настоящую спальню, главным акцентом которой была огромная кровать с балдахином, накрытая шелковым бронзового цвета покрывалом с бахромой.

— Прежде чем ты скажешь что-нибудь… Матрас абсолютно новый. И, похоже, он воплощает все, что только можно пожелать от матраса.

— Ты уговариваешь меня? Ты коварный соблазнитель, вот ты кто. Зуб даю, покупая этот матрас, ты преследовал отнюдь не благочестивые цели.

— А разве этот факт не приводит тебя в безумный восторг?

Хармони положила голову Кингу на грудь и принялась играть с нагрудным карманом на его рубашке.

— И почему мне казалось, что это я пытаюсь тебя соблазнить?

— Там, снаружи, так и было, но здесь… — Он пожал плечами. — Погоди, пока твоя кожа не ощутит прикосновение шелковых простыней.

— Сколько ты играл со мной?

— Играл? Или «играл»?

Хармони бросила словесные попытки сопротивляться ему. Она легко читала мысли Кинга, имевшие сейчас только одно направление, и заигрывать с его фантазиями было уже лишним.

— Плевать на простыни, — томно проговорила она. — Погоди, пока к твоей коже не прикоснется моя.

Глаза Пэкстона заблестели.

— Я более чем готов повторить старый как мир опыт.

— Тебе нравится знать, что в любой момент нас могут поймать на горячем?

— Нет. Мне крайне не понравилось, что нас так не вовремя нашли в пещере. Так что нет, солнышко. Все дело в теле. В твоем теле. Оно заводит меня так, как ничто и никогда.

Кинг посадил ее на кровать. Хармони попрыгала на ней, проверяя мягкость, а потом заявила:

— Прошу пардона, дорогуша, но есть еще два тела, в точности как мое.

Вскинув голову, Пэкстон тревожным взглядом изучил лицо Хармони, его брови сдвинулись.

— Надо было говорить о твоем сердце. Надо же! Я и подумать не мог, что узнаю тебя с первого раза.

— Кто бы знал! У чувака хороший вкус.

«Чувак» моргнул:

— Я хочу попробовать кое-что на вкус прямо сейчас.

— Еще рано, — поспешила ответить Хармони, активно избегая его ищущих рук. Тот факт, что он в восторге от тела, существующего аж в трех экземплярах, не на шутку растревожил ее. — Давай растянем удовольствие. Я тебе кое-что сыграю.

— Я сейчас не в настроении слушать музыку.

По-прежнему в одних оранжевых трусиках и бюстгальтере Хармони села на скамейку у пианино и начала играть и петь «Короля дорог»^[40]. Получалось весьма неплохо, пока Кинг не сел у нее за спиной, заключив в ловушку из своих ног и рук.

— Продолжай петь, — прошептал он, засовывая руку в трусики Хармони спереди. — Это все для тебя, Хармони. Только для тебя.

Она честно пыталась петь и играть, но оргазм подбирался все ближе, пальцы двигались по клавишам медленнее, а слова и вовсе запутались:

— «В полночном поезде… третий вагон… за пятьдесят центов… король до…»

Экстаз показался неожиданным. Повернув голову, Хармони отчаянно поцеловала Кинга, как будто желая показать ему всю силу охватившего ее наслаждения.

Он дал ей передохнуть несколько минут, все время поглаживая ее по спине чуть ниже талии. Потом прикоснулся губами к виску и спросил, обдав чувствительную кожу горячим дыханием:

— Готова ко сну?

По венам заструилась новая порция желания. Еще ни один мужчина в ее жизни не был так неутомим в том, чтобы снова и снова доставлять ей удовольствие. Рука Хармони скользнула за пояс штанов Пэкстона, глаза цвета виски стали медовыми, а потом и вовсе карамельными с примесью горячего желания.

— Я голодна, — сказала Хармони.

У Кинга вырвался стон, быстро растворившийся в смехе.

Хармони с жадностью выпила этот звук до капли, припав к его губам. Сначала к верхней, потом к нижней, потом снова к верхней… Так продолжалось недолго: Пэкстон больше не мог сдерживаться и вихрем подхватил ее на руки. Острое предвкушение рассыпалось по телу Хармони тысячами мерцающих исцеляющих кристаллов. Он положил ее на кровать и в мгновение ока избавился от своей одежды. «Наряд» Хармони исчез еще быстрее.

Кинг навис над ней, большой, крепкий, твердый, готовый погрузиться в ее мягкое пульсирующее тепло, чтобы начать извечный танец страсти. Шелк каким-то непостижимым образом дарил совершенно новые ощущения, вознося удовольствие на новые высоты. Секс с Кингом. Наконец-то в постели.

— Потолок прозрачный, — неожиданно поняла Хармони.

— Это купол для осмотра местности.

— Жаль, что мы не видим звезды.

Усмехнувшись, Пэкстон начал чувственное путешествие по ее телу. Перевернув Хармони на живот, он прикоснулся губами к ее затылку и двинулся ниже. Волна трепетного наслаждения стирала на своем пути любые мысли. От Кинга Харомни нужно было больше, чем от любого другого мужчины. Осознав это, она изо всех сил пыталась сопротивляться всепоглощающей потребности в этом человеке.

— Войди в меня, — смогла она наконец сказать, едва не всхлипнув от отчаяния.

— Кричи от удовольствия, ведьмочка. Хочу еще немного послушать, как ты поешь.

Похоже, он гордился своей властью над ней, продолжая поглаживать внутреннюю поверхность ее бедер, но не приступая к самому желанному. Резко перевернувшись, Хармони схватила его за плечи, вонзив ногти в теплую кожу, и потянула на себя:

— Если ты не поимеешь меня сию же расцветущую секунду…

Приподнявшись на руках, Кинг одним длинным плавным движением заполнил ее изнутри, глубоко растягивая, даря умопомрачительные ощущения. О Господи… Вот это и называется полным удовлетворением. Хармони приподнялась ему навстречу, со стоном выдохнула и спела то, о чем он просил:

— Аллилуйя! — Она обвила ногами его бедра, чтобы он не вздумал выйти из нее, и серьезно сказала: — Грубо. Я хочу, чтобы это было грубо.

Он сделал так, как она хотела. Тело Хармони все еще подрагивало от нескольких яростных оргазмов, угрожавших затащить ее в блаженную тьму под хриплые несвязные стоны, а Пэкстон все не останавливался.

— Не могу насытиться, — отрывисто проговорил он, тяжело дыша. — Это сумасшествие, но мне… постоянно… мало…

Чувствуя неповторимый вкус победы, Хармони, не в силах отвести глаз, следила за тем, как Кинг пытается не сбиться с курса. И все-таки он проиграл в этой борьбе — на этот раз оргазм они испытали одновременно. Мириады крошечных горячих и в то же время ледяных звезд рассыпались в воздухе вокруг них.

Сполна насытившись подаренным наслаждением, Хармони с ликующей благодарностью целовала Кинга туда, куда могла дотянуться. Осыпав поцелуями его грудь и соски, она добралась, наконец, до губ. Она занималась любовью с его ртом, ощущая жгучую печаль от того, что так сильно нуждается в мужчине, который никогда не будет ей принадлежать.

Несмотря на это Хармони улыбалась, пока Пэкстон пытался укрыть ее и себя покрывалом. Как только это ему удалось, он лег рядом так, что теперь они напоминали две половинки кельтского кольца.

— Ты был великолепен, — проговорила Хармони, все глубже погружаясь в сонное марево.

Внезапно появилось странное ощущение, как будто кто-то выдернул ковер из-под ног, и она открыла глаза:

— Мы движемся?

— Это невозможно, — отозвался Кинг, крепче прижимая ее к себе.

— Кинг, мы катимся.

— Неа. Целая толпа здоровяков пыталась сдвинуть эти вагоны. Они ни за что не тронутся с места. — Он закрыл глаза.

— Мы ведь сцеплены с паровозом, чтобы оба вагона балансировали на возвышении и не скатились по склонам?

— Вовсе не обязательно.

— Гасси черпает энергию из моря, особенно когда бушуют такие грозы, как сейчас.

Глаза Кинга открылись:

— Так мы едем?

— А я тебе о чем!

Отпихнув его, Хармони вскочила на ноги, но вагон врезался во что-то твердое, и ее отбросило обратно на кровать. Вагон накренился, и со всех сторон посыпались деревянные щепки.

— Прорвемся через дверь, — решил Кинг, наваливаясь на Хармони.

— А ну-ка слезь с меня! — Она попыталась снова его оттолкнуть. — Сейчас не время для игрищ!

— Я же тебя защищаю!

Защита. Хорошая идея. Хармони успела сплести защитную сферу из белого света вокруг себя и Пэкстона за секунду до того, как треснули прикроватные столбики. Кружевной навес упал, и они запутались в нем, как мухи в паутине. А потом вагон вздыбился и как будто прогнулся, купол встретился с полом, пригвоздив их на месте, как тех же мух, но уже под стеклом. Под стеклом, которое даже не потрескалось?

— Уффф, — запыхтела Хармони, пытаясь сделать вдох. — Кинг, ты сильно на меня давишь.

— В куполе наверняка отпечатался мой зад. Мы с тобой, солнышко, мясная котлета в бутерброде из матраса и купола.

— Поверить не могу, что стекло не разбилось, — выдавила Хармони.

— Крепкая штука, — отозвался Пэкстон. — Это предшественник стекла, который использовали при строительстве аэропланов и первых самолетов.

— Великолепно. — Яркая молния высветила черное небо, и по куполу застучали капли дождя. — Мы в половине пути от двери в депо, но, похоже, конкретно застряли, — оценила ситуацию Хармони.

— Теперь тебе видны треклятые звезды? — резко спросил Кинг, но в этот момент, словно благословение, в небе блеснула луна, придав Хармони уверенности и сил. В тот же миг дверь депо отвалилась и упала на вагон. Возникло ощущение, что над ними захлопнулась крышка гроба, навсегда запечатавшая их в темноте. Вагон опять покатился.

Хармони начала читать молитву:

— Все в порядке, — начал увещевать Кинг. — Не бойся. Мы не скатимся со скалы. К тому же здесь песчаный пляж, а рельсы рано или поздно закончатся.

— Слава Богине.

— Сейчас прилив или отлив? — вдруг спросил он.

— Чего? — вопрос поставил Хармони в тупик, заставив почувствовать себя настоящей дурой.

— Рельсы идут… шли до самого Марблхэда. Я был уверен, что к нашему времени затопленная часть путей давным-давно ушла глубоко под воду, однако…

Решительно придушив на корню в который раз пытающуюся нахлынуть панику, Хармони воззвала ко всему, во что верила.

— Представь землю у себя под ногами, Кинг. Представь, что твои ноги в песке, что они пускают корни глубоко в землю. Представь и не отпускай этот образ. Корни удержат тебя на месте, а нервная энергетика укрепит их.

— Я бы съел резинового цыпленка^[41], если бы это остановило вагон.

— Это не имеет ничего общего с верой, — разозлилась Хармони, — и отчаяньем делу не поможешь.

Казалось, их медленный спуск по холму приближается к концу. Грохот становился тише. Стало слышно, как позвякивают и потрескивают обломки и осколки вещей, составлявших обстановку спальни. Стук колес, замедляющих свой бег по рельсам, становился все размереннее. Так продолжалось какое-то время, но внезапно вагон остановился, как будто кто-то невероятно сильный потянул его обратно, зашатался и чуть не упал набок.

— Если нас перевернет, как блины на сковородке, — проговорила Хармони, — мы сможем выбраться из-под матраса.

— А еще из-под пружинного блока и тяжелой кроватной рамы, если не переломаем все кости. Ну или если не утонем.

— Позитив! — взвизгнула она. — Думай и говори только о хорошем!

— Сейчас нет времени впадать в истерику.

Хармони умудрилась схватить Пэкстона прямо за кожу и притянула к себе:

— Может быть, это наш последний шанс от души поистерить.

— Ай… Ой! Солнышко, ты мне плечи ногтями ковыряешь.

Она отпустила его и успокоилась. Вагон остановился. Стук сердца отдавался у Хармони в ушах, а грудью она чувствовала, как бешено колотится сердце Кинга.

— Мы спасены, — сказала она, и вагон, словно возражая, тут же закачался из стороны в сторону, а затем с рывком подался вперед.

— Какое счастье! — воскликнул Кинг, демонстрируя фальшивую радость, раз уж надо было быть позитивным. — Сейчас прилив. Океан всего-навсего пытается нас засосать.

Глава 32

НЕСКОЛЬКО раз Кинг глубоко вдохнул, чтобы немного успокоиться. А в это время океан качал их в вагоне, как мамаша-психопатка, пытающаяся взбить подушки прямо у них под головами. Надо признать, Пэкстон терял над собой контроль. Несколько минут назад он убеждал Хармони не поддаваться истерике, а теперь сам был напуган до смерти.

Кое-как успокоившись, он спросил:

— Есть какие-нибудь другие ведьмовские идеи по поводу того, как нам отсюда выбраться?

— Ну естественно! Сейчас только вытащу сотовый из кармана в коже на боку. О нет! Ничего не выйдет. На этом долбаном острове нет сигнала. — Похоже, Хармони собиралась с минуты на минуту перейти на ультразвук. Барабанные перепонки Кинга уже грозили лопнуть с брызгами. — Стоп. Я же могу позвать сестер!

— Очень тебя прошу, не слетай с катушек. Я предпочитаю помереть в компании психически здоровой женщины.

— Кинг, если мы умрем, — проговорила Хармони, став внезапно пугающе спокойной, — давай вернемся в следующую жизнь вместе, о’кей? У нас с тобой незаконченное дельце.

И все-таки она спятила.

— О’кей, — вслух ответил Кинг. — У нас ведь свидание. — Он поцеловал ее в бровь. — Я бы не хотел оказаться в этом кошмаре с кем-нибудь другим.

— По отношению к тебе я чувствую то же самое.

В их диалоге было больше эмоций, чем хотелось бы Кингу, поэтому он поспешил сменить тему:

— По поводу сестер. Не думаю, что ты их дозовешься. Замок из гранита.

— Я уже их позвала. У нас «тройняшковая» телепатическая коммуникативная система. Они скоро будут.

— Вот те раз! Она точно свихнулась. — Кинг был уверен: Хармони не осознает того, что их засасывает все глубже и глубже в океан.

Услышав голоса, он так резко поднял голову, что стукнулся макушкой о купол.

Мужчины громко отдавали приказы. Женщины причитали и плакали.

— Я же говорила. Моя паника разбудила Дес еще до того, как я их позвала. Сторм и Эйден слышали грохот, но какое-то время у них ушло на то, чтобы установить его причину. Они пошли за садовниками и уже возвращались обратно, когда я связалась с Дес. Сестры плачут, потому что испытывают облегчение, ведь мы спасены.

— Я не поверю в наше спасение, пока мы не выберемся отсюда.

— Позитив. Оставайся на позитиве.

— Мысли о смерти и перевоплощении считаются позитивными? Ладно. Прости. Я сильный. Мы спасены.

— Сильный и скромный, — фыркнула Хармони. — Однако, Кинг, нас застукают прямо вот так — с голыми задницами. Так что пусть этот твой мачизм утонет здесь и сейчас. Причем без нас. А еще лучше, если вместе с ним отправится на дно твоя пресловутая репутация редкостной сволочи.

— Ага, — иронично протянул Кинг. — Как же тогда жить?

В этот момент вагон, качаясь из стороны в сторону, пережил мощный скачок вверх и вниз. Громкие мужские голоса превратились в панические крики.

— Мы что, плывем по волнам? — спросила Хармони.

— Нет, — нервно отозвался Кинг, глядя на пузырящуюся воду в разломах пола. — Мы тонем.

— Кинг? Ты должен кое-что знать… У меня еще никогда не было такого потрясного секса, как с тобой.

Тяжелая паника, навалившаяся на Пэкстона, отступила.

— И почему ты никогда не говоришь то, что можно было бы ожидать? У меня то же самое: секс с тобой — лучший в моей жизни. И еще никогда в жизни я не говорил ничего подобного.

— Какая высокая похвала…

Хармони поцеловала его, и Кинг понял: раз уж ему суждено пойти ко дну в этом вагоне, то в этот момент он хотел бы целовать Хармони.

Раздался такой же грохот, как тогда, когда вагон проломил дверь в депо. Только на этот раз он не остановился, а, наоборот, подскочил, заскрипел и начал куда-то двигаться. Не просто покачиваться, а на самом деле двигаться. И не дальше в воду, а из нее.

— Слава Богу, — выдохнул Кинг.

— Все в порядке, — сказала Хармони. — Они используют шкивы и лебедки (кошмар, такие слова вообще существуют?!) состройплощадки, чтобы вытащить нас на берег.

— Это тебе сестры сказали?

— Дес старается меня успокоить, хотя постоянно хихикает. Чувствую, надо готовиться к тому, что над нами будут потешаться почем зря.

— Супер, — проворчал Кинг, прижавшись лбом ко лбу Хармони.

Она рассмеялась. Сначала тихонько, словно сдерживаясь, а затем на всю катушку, пока на глазах не выступили слезинки и не сбилось дыхание. И черт бы его побрал, если ее смех не был заразительным. Женщина, которая умеет смеяться над собой и которая заставляла его смеяться над самим собой… На какие еще чудеса она способна?

Пока спасатели вытаскивали покореженный вагон на берег, дверь депо, упавшая на вагон, сползла набок, и Пэкстону показалось, что гроб, в котором их едва не похоронили заживо, вытащили из склепа.

— Огни цивилизации, — расслабившись, сказал он, но тут же спохватился: — Очень надеюсь, что мой зад под одеялом.

— Чувствуешь ветер?

— Неа. Мои, как ты говоришь, булки все еще страстно целуются с куполом.

— А гроза, похоже, прошла.

— Похоже. Слушай, когда все это закончится, не могла бы ты хоть что-нибудь сделать с Гасси? Мне плевать, насколько радикальными будут меры. Она должна уйти.

Хармони вздохнула:

— Даже спорить не буду. Я рада, что ты мне веришь.

— Видишь наших спасателей?

Приподнявшись, насколько это было возможно, Хармони вытянула шею, чтобы выглянуть из-за головы Кинга.

— Ну… представь себе, что ты рыбка в аквариуме.

Пэкстон простонал что-то нечленораздельное.

— И кто на нас пялится?

— Все. Садовники, Гилда, ее муж. Они нам машут. Кажется, им видно все и сразу.

— С чего ты взяла?

— У них на лицах хитрые ухмылки. Ты раньше видел, чтобы муж Гилды ухмылялся?

— Никогда, — ответил Кинг и опять что-то простонал.

— А Сторм вообще прижалась физией к стеклу так, что нос расплющился, как свиной пятачок.

— Я все слышу!

— Ну так вытащи нас отсюда, елки-палки! — раздраженно крикнула сестре Хармони.

— Опа! — Пэкстон почувствовал, как вмиг ослабло давление на спину и другие части тела, и ощутил дуновение свежего ветерка. — Я так понимаю, с меня снимают купол?

— Дюйм за дюймом, — ответила Хармони. — А что? Больно?

— Чуток прихватило, когда он сорвал повязку на заднице.

Хармони прыснула от смеха:

— Спасибо, что навалился на меня, чтобы защитить. Зуб даю, ты никогда и подумать не мог, что тебя станут спасать кверху каком.

Кинг сверлил взглядом ее глаза.

— Мне кажется, у меня теперь твой отпечаток на с… слишком счастливом «втором мозге». — Он едва не сказал «на сердце». Нетушки, лучше провалиться на месте. — Как приятно иметь возможность вертеть башкой, — по привычке сменил он тему. — Кстати, я снова чувствую зад и могу напрягать ягодицы по очереди… Учитывая толпу народа, категорически заявляю: мой самый страшный ночной кошмар воплотился наяву.

— Мы оба попали в кошмар, — сдавленно проговорил некогда пышный матрас голосом Хармони, — но в моей версии мы погибли. Так что выкуси, солдафон, и благодари звезды за то, что тебя всего-навсего выставили на посмешище.

Где-то рядом на песок упал купол. Включились новые прожекторы и фонарики.

Спасатели радостно зааплодировали.

— Молодцы! — завопила Сторм. — Чуть не затрахали друг друга до смерти.

Глава 33

— А ТЫ думал, это я острая на язык, — сказала Хармони. — Однако есть и положительный момент: нигде поблизости не видно команды репортеров из вечерних новостей.

— Нам нужны одеяла! — крикнул Кинг, и несколько теплых пледов упало на них с Хармони.

Смех спасателей стал тише.

— Они ушли? — спросила Хармони.

— Ага. Идут через депо.

— Слава Богине. — Вместе с Пэкстоном они сбросили с себя кружевной балдахин и обломки прикроватных столбиков. — Сейчас я ка-а-ак потянусь!.. — предупредила Хармони, поднимаясь на ноги. — Охх… Ааай… Как же все болит!

— А я уже в который раз получаю по одному и тому же месту, — пожаловался Пэкстон, изогнувшись и потирая зад.

— Зато другие места у тебя в полном порядке.

Кинг опрокинул ее на себя, обхватив за талию:

— У тебя еще остались силы?

— Издеваешься?!

В ответ послышался разочарованный стон.

— Вообще-то я о другом. Хочу выбросить матрас и пружинный блок в мусорный контейнер. Придется меньше объяснять, когда рабочие начнут чинить дверь в депо.

— Ну так потом они увидят матрас в контейнере.

— Потом будет уже не важно. Завтра мы выбросим дюжину старых матрасов. — Кинг пожал плечами. — Выходит, мы с тобой просто начали пораньше.

— Ты всерьез считаешь, что наши спасатели будут держать рты на замке?

— Они еще долго и нудно будут смеяться над нами, но не думаю, что кто-то из них проговорится рабочим.

— А могу я признаться, что мне очень сильно не хочется избавляться от улик прямо сейчас?

Пэкстон поцеловал Хармони в лоб:

— Эта идея нравится мне намного больше, чем вполне реальная возможность утонуть.

В общую спальню они вернулись через час. Все, кроме Эйдена и Сторм, спали. По очереди Кинг и Хармони приняли душ и забрались в свои постели.

— Я думал, вы поднялись в башню, — послышался в темноте голос Моргана. — Все ждал, что вот-вот проломится потолок.

— А им незачем предаваться извращениям, — тихонько сказала Дестини. — Извращения за ними по пятам ходят.

— Дес! — возмутилась Хармони.

— Они просто завидуют, — отозвался Пэкстон.

— Я очень-очень рада, что мой сын спит беспробудным сном, — подала голос Реджи.

Кинг едва не подавился следующим вдохом:

— О Господи, моя дочь все слышала!

— Не переживай, — снова сказала Дес, — никто не рассказывал ей о том, что произошло.

Реджи усмехнулась:

— Могу догадаться.

— Не выйдет и за миллион лет! — со смехом сказал Морган, и Хармони почувствовала, что еще немного — и он ей по-настоящему понравится.

Театрально вздохнув, Реджи заговорила:

— Я-то представляла себе папашу в мягких тапочках и с трубкой в зубах, а что же на самом деле? Спец по съему образца нового тысячелетия. И все-таки я рада, что Джейк умеет так крепко спать.

— Я тоже, дорогая, — заверил Пэкстон. — Прямо на рассвете начнем всем раздавать отдельные комнаты.

— Вообще-то уже рассвет, — вставил Морган.

Кинг откашлялся:

— Прямо в полдень начнем всем раздавать отдельные комнаты.

Сторм разбудила Хармони в девять:

— Фреска готова. Ждет только тебя.

Хармони глянула на койку Кинга, но его уже не было. Мало того, вообще никого не было, значит, она проспала дольше всех. Супер.

Уже в гостиной она собственными глазами увидела, что рисунок действительно занимал всю стену. Сторм ходила взад-вперед, разбрасывая перед фреской соль и защитные травы.

В нескольких шагах от стены, пристально изучая рисунок, стояла Дестини. Вдоль стены, словно маленькие часовые, прохаживались Карамелька и Рыжая Мурка. Время от времени они останавливались, отпрыгивали от стены, шипели на рисунок и снова возвращались на пост.

Перед стулом времен королевы Анны стояла, выгнув спину, Задира. Колдун в такой же позе замер у фортепиано.

Через секунду Эйден, Кинг и сестры Хармони собрались в круг, как будто и правда ждали только ее. Тройняшки взялись за руки.

— Дичь какая, — вынесла вердикт Хармони. — От многообразия оттенков глаза на лоб вылезают.

Эйден кивнул:

— Учитывая состояние фрески, а также краски и их оттенки, могу предположить, что картину писали приблизительно десять-двенадцать лет. Мазки явно относятся к разным временным отрезкам, а то, как они нанесены, говорит нам, что рука художника со временем становилась старше или попросту старела.

— Не вижу подписи, — заметил Кинг, отойдя к дальнему углу.

— На первый взгляд, — начала Хармони, глядя на рисунок, — я бы сказала, что подпись идет горизонтально вдоль нижнего края. Фреска разделена на вертикальные секции разными цветовыми гаммами, которые должны отражать настроение художника, верно? Кроме того, цвета и оттенки соответствуют настроению дельфинов внизу каждой секции. Яркие цвета — в секциях, «на дне» которых смеются и резвятся дельфины в ярком море, темные — над грустными дельфинами, плавающими в серой воде. О, посмотрите-ка в самый конец. Одинокий дельфин, выброшенный на берег. Кто здесь умер в одиночестве? Гасси? И кто коллекционировал дельфинов? Правильно, Гасси. Дельфины — это ее подпись.

— Посмотрите на последнюю секцию над выброшенным на берег дельфином, — сказала Сторм.

Хармони вздрогнула:

— Молодая женщина, Лизетта, идет прямо в море… На ней платье, которое я купила на распродаже, — доказательство того, что я попала по адресу.

Дестини согласно кивнула:

— Давайте сосредоточимся на том, чтобы прочитать фреску с самого начала. Так мы оградим себя от преждевременных и неверных выводов.

В гостиной появилась Реджи, Джейк держал ее за руку.

— Можно нам посмотреть? — спросила она, садясь на диван напротив стены.

— Конечно, — ответила Хармони.

Реджи положила на пол игрушки, и Джейк уселся у ее ног.

Очередной наплыв теплых чувств едва не застал Хармони врасплох, когда она повернулась и увидела, как Кинг смотрит на Джейка.

— Кинг, — позвала она, — раз уж ты тут родился, не возьмешь меня за руку? Как экстрасенс я могу получить информацию через прикосновение, а у тебя прочная связь с замком.

Кинг сжал ее ладонь, и Хармони показалось, будто он пытается поддержать ее.

— Первая секция, выполненная в пастельных тонах, — заговорила она, — изображает ребенка. Девочку, спящую на берегу. Под ней в ярко-синем море плавают два счастливых на вид дельфина.

— Ребенок не спит, — возразила Дестини. — Девочка утонула, почти.

— Ее прибило к берегу во время шторма. — Сторм подтолкнула Эйдена локтем. — Я обалденно разбираюсь в штормах, не находишь?

— Причем берег находится здесь, — вмешался Пэкстон. — Это пляж на острове. Узнаю скалы в отдалении.

— Хорошо, — заключила Хармони, — мы выяснили местоположение. Дальше… Девочка постарше играет в комнате с игрушками, в которой ей, похоже, ничего не угрожает. Играет она с игрушечной детской коляской. Судя по ярким оттенкам, девочка — часть счастливой семьи.

Внезапно в гостиной раздались звуки «Колыбельной» Брамса. Клавиши фортепиано двигались сами по себе. Хармони никак не прокомментировала этот момент. Умолчала она и о том, что, по ее мнению, это означает, что они близки к истине.

Колдун отскочил от инструмента как ошпаренный. Мурка и Карамелька тут же оказались по обе стороны от него, как будто он нуждался в поддержке.

Задира бросила пост у царственного стула и свернулась клубком возле Джейка.

— Леди плачет, — сказал он, подняв вверх голову.

Музыка прекратилась, Реджи усадила Джейка себе на колени:

— Какая леди, малыш? Скажи маме.

— Леди на стуле.

«Обалдеть!» — пронеслось в мыслях Хармони.

Взяв Джейка на руки, Кинг понес его к стулу:

— И ты ее ни капельки не боишься?

Джейк улыбнулся пустому стулу:

— Она хорошая. Только грустная и холодная. — Потом повернулся к матери: — А мы можем дать ей такое же одеяло, как нам давали в приюте?

— Конечно, малыш, — ответила Реджи.

Кинг с трудом сглотнул:

— Расскажи дедушке, как выглядит леди.

— Ты и сам знаешь, — улыбнулся Джейк и показал пальчиком на стул. — Видишь? У нее фиолетовое платье, звездочки на шее и в ушах, и рыба… вот такая, — он кивнул на фреску, — на платье.

Хармони прикусила губу. Гасси. Джейк видел Гасси. Маленькие дети видят привидений, потому что их еще не научили не видеть призраков. Она никак не ожидала, что воочию убедится в справедливости этой аксиомы. Однако, если Гасси сидела на стуле, то кто играл на…

— Джейк, а ты видишь кого-нибудь вон там — возле пианино?

Посмотрев туда, куда показывала Хармони, малыш захихикал:

— Глупенькая Хани! Там никого нет.

— Угу, глупенькая. Даже сомневаться не приходится.

Кинг вернул Джейка Реджи, а Хармони повернулась к сестрам:

— Я видела и слышала пианино, когда почувствовала, что стена не так проста, как кажется на первый взгляд. Как по-вашему, что это значит?

— Лизетта здесь, — заявила Сторм. — В настоящем.

— Думаешь, это она только что играла?

— Сто пудов.

— Думаю, музыка — это знак, — сказала Дестини, — который говорит нам, что все, что мы делаем, — не напрасно. Давайте вернемся к фреске и узнаем, что еще она может нам рассказать.

— Ладно, — согласилась Хармони. — Поехали дальше. Мама-дельфин и дельфиненок в яркой секции. Они играют в волнах рядом с кораблем, идущим на всех парусах. Мужчина на палубе машет им.

Дестини изучила взглядом всю картину:

— Этот мотив повторяется снова и снова. Мужчина уплывает куда-то вдаль почти в каждой из секций.

— Это, видимо, муж Гасси, — подсказал Кинг, — Никодемус. Он был капитаном собственного корабля и в море проводил целые годы.

— Обратите внимание, что цвета остаются яркими до тех пор, пока девочка не становится взрослой. — Сторм указала на упомянутую секцию. — Цвет тускнеет, когда капитан стоит на берегу, опираясь на трость, и смотрит на Лизетту как на красивую молодую женщину. Ему нарисовали такое выражение лица… прямо зловещее.

— Никодемус отдал Лизетте половину кельтского кольца, — сказала Хармони. — Видимо, Гасси по-настоящему боялась его интереса к девушке.

— Ни цвета, ни дельфинов в этой секции нельзя назвать счастливыми, — заметил Пэкстон. — А ты что думаешь, Эйден?

— Я думаю, что замок снова может стать счастливым домом, если кто-то вложит в него хоть капельку души.

Кинг выгнул бровь:

— Я спрашивал о твоем мнении по поводу картины.

Эйден пожал плечами, словно говоря «нет худа без добра»:

— Здесь мазки более смелые, чем в любом другом месте фрески. Рисуя эту часть, художник или художница были сильно расстроены или чем-то взволнованы.

— А знаете, что еще часто повторяется? — вдруг вышла из задумчивости Дестини. — Круглое зеркало, украшенное фигуркой дельфина. Не могло же быть в каждом углу дома по такому зеркалу, а нарисовано так, будто его можно встретить повсюду.

Кивнув, Сторм усмехнулась:

— Видимо, это зеркало она использовала для колдовства. А это значит, что фреска сама по себе может оказаться своего рода заклятием.

— Не может быть, — отозвалась Дестини.

— Вы обе правы. — Хармони прикоснулась к изображению зеркала и закрыла глаза. Открыв их снова, она улыбнулась. — То, что тебе показывает твое зеркало, мое может не показать мне, правильно? Гасси показывает нам, как все виделось лично ей.

Фортепиано снова заиграло «Колыбельную».

— Еще одно очко в нашу пользу, — обрадовалась Сторм. — И еще одна часть загадки решена.

— А «вызов»-то не липовый, — проговорила Дестини. — Видимо, не зря ты самая старшая, Хармони.

Хармони провела пальцами по темно-золотистой обнимающейся паре, точно такой же, как на кольце. Рядом уплывал в неизвестные дали Никодемус, над ним парил ангел, и угрожающе застыл зигзаг молнии.

— Как умер Никодемус? — спросила она, повернувшись к Пэкстону.

— В море во время грозы, как ты уже наверняка догадалась.

Сторм хмыкнула:

— Нехилая у нас тут ведьма.

Глава 34

ВСЕМ сердцем Хармони надеялась, что правильное прочтение фрески поможет им вернуть в замок благополучие.

— Если Гасси любила Никодемуса и Лизетту, — сказала Сторм, — их предательство наверняка глубоко ее ранило.

— Если Лизетта с Никодемусом действительно были предателями. — У Дестини был хорошо знакомый сестрам рассеянный вид. — Может быть, Гасси всего лишь думала, что они предали ее. Она, как мы выяснили, обожала разногласия. И до сих пор ничего не изменилось. Лицемер, от природы обладающий негативной энергетикой, ждет того же от других людей. Представьте на минуточку, что ее мнение о Лизетте и Никодемусе было ошибочным. Она же явно страдала паранойей.

— В нашей семье Дес — неисправимая оптимистка, — заговорщицким тоном поведала Сторм Кингу и Эйдену.

— Ну представьте, — настаивала Дестини, — что между Лизеттой и Никодемусом не было ничего, кроме отношений отца и дочери. Вот подумай, Кинг, наверняка у вас с Реджи накопилась целая куча всего, что вам еще предстоит наверстать, верно? Может, Лизетте с Никодемусом тоже было, что наверстывать, после его затяжных морских отлучек, а Гасси просто сильно не нравилось, что они вместе проводят время. Знакомая ситуация?

— Продолжай, — подбодрила Хармони.

— Ладненько, продолжу. Представьте, что Никодемус и Лизетта… тщательно старались не попадаться на глаза Гасси, чтобы она не встала между ними. Мы знакомы с семьей, члены которой притворяются, будто даже не разговаривают друг с другом, чтобы женщина, которая может их разлучить, не смогла и носа сунуть в их отношения. Они вместе ходят в походы, заботятся о детях друг друга, и у них все прекрасно, пока великая и могучая остается в неведении. Как только ей станет известно об их отношениях, она развернет активную подрывную деятельность.

— Так ты считаешь, что Гасси подозревала романтику там, где ею и не пахло?

— Именно, и мои инстинкты согласны на сто процентов. — Дестини подошла к рисунку и погладила фигуру Лизетты в золотистом платье. — Мне кажется, Кинг с Реджи напоминают Гасси Никодемуса и Лизетту.

Сторм покачала головой:

— Это было бы более вероятно, если бы вчера смерть угрожала только Кингу…

— Пап, ты что, вчера чуть не умер?!

— Все хорошо, котенок, — поспешил заверить Кинг, положив ладонь на плечо Реджи. — Со мной все в полном порядке.

— Прошу прощения, — опять заговорила Сторм, — но я имела в виду, что Хармони тоже чуть не отдала вчера концы.

— Вот вам дикая мыслишка, — сказала Дестини. — Кинг с Хармони едва не утонули в океане… как и Никодемус, который умер во время грозы. И именно с воды началось путешествие Лизетты в Салем. Насколько я понимаю, мы уже определили, что Гасси была душевнобольной. Учитывая ее пламенную любовь к дельфинам и морю вообще, она вполне могла по-своему стремиться нести людям мир и покой, топя их.

Фортепиано снова заиграло, на этот раз громко и с чувством.

— Ну не знаю, Дес, — опять покачала головой Сторм. — Мне кажется, Гасси запудрила тебе мозги. Она их убила, и все дела.

— Ты видишь, чтобы она кого-то убивала на фреске? — спросила Дестини.

Сторм похлопала по рисунку:

— Я вижу ангелов, парящих над умершими людьми.

— Но ведь Лизетта не умерла, — возразила Дестини. — Она поехала в Салем, иначе Хармони не нашла бы ее платье. Гасси всего лишь думала, что она умерла.

Вскинув голову, Хармони присоединилась к сестрам у последней и самой темной секции фрески.

— Не я нашла платье, — сказала она таким тоном, будто в сотый раз объясняла нечто очевидное, — а оно меня нашло. Возможно, это Лизетта привела меня к нему, чтобы я нашла кольцо и приехала сюда.

— Вот что я думаю, — Дестини повернулась так, чтобы все ее слышали. — Выброшенный на берег дельфин так или иначе умирает. Потеря Никодемуса и Лизетты разбила Гасси сердце.

Сторм усмехнулась:

— Или ей разбила сердце потеря кольца. Лизетта зашила его в подол, не забывайте.

— Потому что это был последний подарок от ее отца, — подключилась к обсуждению Хармони. — Он умер до того, как она вошла в море. Лизетта оказалась один на один с душевнобольной женщиной, которая верила, что Лизетта ее предала. Она могла даже любить Гасси, но при этом понимала, что рядом с ней далеко не безопасно.

Снова раздались наполненные эмоциями звуки «Колыбельной», и Хармони стало ясно, что они все поняли правильно.

— Ну и ну! — воскликнула она. — Выходит, Лизетта хотела, чтобы Гасси считала, будто она умерла. Лизетта перехитрила Гасси.

Деревянная лестница, на которой работал Эйден, с грохотом развалилась. Во все стороны полетели обломки, полилась грязная вода, и растекся моющий раствор.

Реджи прикрыла собой Джейка.

Сторм с Дестини завизжали, а Кинг бросился к Хармони, чтобы защитить от летящих в нее щепок.

— Эй, — улыбнулась она, — разве это не я должна защищать тебя?

— Тогда почему кровь идет из твоей руки? Ты оскорбила Гасси, плюс именно ты была ближе всего к лестнице. Вот я и решил, что тебе нужна защита. — Пэкстон как раз осматривал ее руку, когда в комнату вошел Морган. — Принеси аптечку, Морган. Кого-нибудь еще задело?

— Меня немножко, — отозвалась Реджи, прижимая руку к кровоточащей щеке.

Казалось, Кинг не знал, к кому бежать в первую очередь.

— Позаботься о Реджи, — покончила с его душевными терзаниями Хармони.

Дестини взяла на руки Джейка:

— Ты как, дружок? В порядке?

Малыш кивнул, с беспокойством глядя на мать.

— Может, лучше поцеловать маму, чтобы не болело?

— Сейчас-сейчас, малыш.

Сторм забрала аптечку у Моргана и, поморщившись, заявила:

— Гасси по-прежнему манипулирует людьми вокруг себя.

— Верно. — Дестини поставила Джейка рядом с Реджи.

— Реджи, ты в порядке? — спросила Хармони.

— Разве может быть иначе, когда в моем полном распоряжении двое мужчин из рода Пэкстонов?

— Осколок немного задел ухо, — сказал Кинг, — но я думал, что пострадала щека. — Он сидел на диване рядом с дочерью, бледный как полотно. — А как ты, Хармони?

Морган не смог сдержать насмешливой ухмылки:

— Собираешься упасть в обморок от пары обломков, старик? Черт возьми! Я же видел, как ты убегаешь от смерти. Теряешь хватку, Пэкстон. И все из-за нескольких женщин.

— Не знаю, какая муха тебя укусила, — помрачнел Кинг и вскочил на ноги, — но извинись сейчас же.

Морган поднял руки:

— Ладно-ладно, шучу. — Однако шея и уши у него все-таки покраснели. — Приношу свои извинения. Я не хотел оказаться куском де… — он поймал взгляд Джейка, — …деградировавшего и не в меру болтливого идиота.

— Он правду говорит. — Дестини удивленно взирала на Моргана. — Даже твоя аура смутилась, Морган.

Хармони глянула на сестру:

— Ты ведь не умеешь читать ауры.

— Его могу. — Большим пальцем Дестини указала на Моргана у себя за спиной. — У него она грязная.

— Я возмущен до глубины души, — заметил он.

Дестини изогнула бровь:

— Потому я и сказала то, что сказала. — Вид у нее был довольный, как у сытой кошки. — Как бы там ни было, ты облажался. — Морган нахмурился, но Дес даже внимания на него не обратила. — Думаю, Гасси раздувала всяческие конфликты на ровном месте, чтобы потом выступать в роли миротворца и таким образом всегда быть в центре внимания. А это определенно болезнь.

— У нее с Никодемусом никогда не было детей, поэтому, когда девочку вынесло на берег, это могло показаться настоящим даром небес, — предположила Хармони. — Дар, который предал Гасси с ее же мужем. Ну или она так думала.

— Кинг, — оживилась Сторм, — каким макаром ты можешь быть наследником, если у них не было детей?

— Я наследник по линии брата Никодемуса. Тот еще гад был.

— Оно и видно, — дуэтом прозвучали голоса сестер Хармони.

— Спасибо на добром слове, — в голосе Кинга явственно звучал сарказм. — Однако факт остается фактом: у вас всего лишь целая куча предположений и ничего больше.

— Предположений? — Сторм взяла за руки Хармони и Дестини. Казалось, они втроем вот-вот пойдут войной против целого мира. — Мы экстрасенсы. Забыл?

— Экстрасенсы ошибаются, — вставил Морган.

— В мире разоблачителей мифов о сверхъестественном экстрасенсов не существует, — тут же набросилась на него Дестини, — откуда же тебе знать?

— Забыл. — Морган щелкнул пальцами. — Нет ни экстрасенсов, ни ведьм, ни призраков. Так что не впутывайте меня в это.

Дестини с вызовом вскинула голову:

— А ты не забывай, кем притворяешься. Кстати, где ты был все утро?

— Притворялся, будто хочу получить новый комплект постельного белья. Джейк, тебе отвели шикарную комнату. Есть еще одиннадцать спален с хорошими матрасами. Вам осталось только выбрать себе комнаты и кое-какую мебель.

— Но сначала мы защитим и благословим комнаты и «почистим» мебель, — вмешалась Сторм. — Ни за какие ковриги не останусь без защиты в одной из комнат, когда по замку шастает ведьма-психопатка.

Свет внезапно стал ярче, а потом и вовсе погас.

— Какой удачный день! — кисло заметила Сторм. — Я опять ее взбесила.

Через секунду все услышали сигнал пейджера Кинга.

— Уверен, — сказал он, — это прораб с новостями о том, что выбило пробки. Однако никого в темноте я бросать не собираюсь. Возьмитесь за руки — я выведу вас отсюда. И из замка, если понадобится. А сейчас перекличка. Поименно!

Когда все назвали себя, Джейк звонко прокричал:

— Джейк Пэкстон и мамочка!

Курт, прораб Кинга, сообщил, что понятия не имеет, что могло вызвать скачок напряжения, однако экскаватор, работавший во дворе, умудрился перерезать главную линию электропередач.

— Значит, никто не пострадал? — спросил Кинг.

— Неа. Ребята на улице, пока нам не наладят электричество, чтобы вернуться к работе.

Хармони заметила свет и не поверила собственным глазам. Лифт, находящийся за главной лестницей, спустился вниз. В лифте однозначно было пусто, и он сиял, как новогодняя елка.

— У лифта может быть отдельный источник питания?

Увидев, что именно имела в виду Хармони, Курт присвистнул:

— Вы не поняли. У нас тут главный кабель перерезан. Лифт никак не связан с электричеством на острове.

— Пусть он остановится, — попросил Джейк. — Леди хочет выйти.

— Леди в фиолетовом? — спросила Хармони.

Джейк кивнул:

— И она сейчас еще грустнее, чем раньше.

Лифт снова поехал вверх, а когда вернулся, Джейк вздохнул:

— Ее уже нет. Но это хорошо, она ведь хотела выйти.

«Она хочет выйти, — размышляла Хармони. — И она хочет очистить свое имя. Но разве этим утром Дестини не была до чертиков близка к тому, чтобы действительно оправдать поступки Гасси? Может, правильное заклинание…»

Кинг обнял Джейка, словно собирался защитить от всего на свете.

Хармони вздохнула. Она обожала мужчин, которые становились хорошими отцами. И теперь определенно влюблялась по уши.

— Здесь до хрена и больше незавершенных карм. — Пришлось вернуться в реальность, чтобы взять себя в руки.

— Может быть, поначалу Гасси и хотела кольцо, — сказал Пэкстон, — но сейчас я не уверен, что она знает, чего хочет.

— Мы тоже, — согласились Сторм с Дестини.

— Однако ей точно хочется, чтобы здесь была Хармони, — добавила Сторм.

— Подумай о том, что ты только что сказала, — Хармони повернулась к сестре. — Она хочет, чтобы здесь была Хармони. То есть гармония. Может, это вовсе не значит, что ей нужна я. Может, она просто хочет мира и покоя.

— А мне кажется, — решилась наконец взять слово Реджи, — что муж Гасси дарил ей всякие подарки, потому что никогда не дарил ей самого себя. Возможно, кроме него, ей ничего и не было нужно. Мне это хорошо знакомо. — Кинг побледнел, и она прикоснулась к его руке. — Это уже в прошлом, пап. Мама говорила, что я тебе не нужна, но на деньги, которые ты давал, чтобы якобы загладить свою вину, она покупала мне вещи. — Реджи прижалась к Кингу, по-прежнему державшему на руках Джейка. Малыш потрепал ее по волосам. — А мне не нужны были никакие вещи, — прошептала она. — Мне был нужен папа.

— Теперь-то ты знаешь правду, верно? — Пэкстон покрепче обнял дочь.

— Знаю.

— Тогда сейчас, видимо, самое время сообщить тебе, что я подал прошение об опеке над тобой и Джейком. Когда тебе будет восемнадцать, ты сможешь отказаться от опеки. Хотя я надеюсь, что вы останетесь со мной и после этого.

Поддавшись порыву, Реджи обняла Пэкстона за шею, а влюбленность Хармони утащила ее вглубь по самую макушку.

— Мы делим шкуру неубитого медведя. Подать прошение — самое легкое, это еще не значит выиграть битву.

— Мама, — простонала Реджи.

Кинг кивнул. Выглядел он таким же несчастным, как и его дочь.

— Мой адвокат сейчас выясняет, заявляла ли она о твоей пропаже. Если нет, мы выиграем дело.

— А если да?

— Меня посадят за то, что я держал тебя здесь.

Глава 35

ВСКОРЕ наладили электричество и подали ужин.

— Не переживай, котенок, — сказал за столом Кинг. — Я не собираюсь садиться в тюрьму, поэтому давай не будем тратить нервы на то, чего еще не произошло. Мой адвокат считает, что дело у нас в кармане. Я дал ему имя женщины, у которой ты жила какое-то время, так что он сможет допросить и ее.

— Папуль, не отдавай меня маме.

— За последние три года она ни разу мне не позвонила, значит, не очень-то волновалась о тебе. Поэтому вряд ли ты к ней вернешься.

— Не хочу возвращаться.

— А я не позволю этому случиться. Мой адвокат будет за нас бороться. Но наше положение куда более ненадежное, чем мне бы хотелось. Ты должна это знать. Я хочу, Редж, чтобы ты и Джейк жили со мной. Что бы ни случилось, запомни: я рядом, чтобы защитить вас от мертвых ведьм с Восточного побережья и до сих пор живых с Западного.

— Эй, — вмешалась Хармони, — ты сейчас имеешь в виду тех ведьм, которых так называют из-за мерзкого характера. Прекращай сейчас же. Они и мы — не одно и то же.

— Прошу прощения, ты права.

После ужина Кинг пошел прогуляться вокруг замка. Его семья была в опасности. Под своей семьей он понимал Хармони, Реджи и Джейка. Проклятье. Его чувства к Реджи и Джейку были нормальными и объяснимыми, в отличие от тех, что он испытывал к Хармони. Он чувствовал, что бежит от чего-то, что его пугает, а ведь раньше он никогда ничего не боялся. По крайней мере, Пэкстон такого не помнил. Как могли трое… нет, двое… нет, все-таки трое людей вдруг стать дороже собственной жизни? Так или иначе, на двоих он имел право, а вот третью рано или поздно ему придется отпустить.

В данный момент единственное, что имело значение, — их безопасность. Кинг уже начал обдумывать, как бы увезти их подальше от злополучного замка.

Рабочим тоже лучше уехать. Он заплатит им, чтобы недельку-другую посидели без дела.

— Кинг! — Прямо над Пэкстоном на выступе скалы стояла Хармони. Ее волосы развевались на ветру. Она жестом позвала его и прокричала: — Джейк в беде!

За одну секунду Кинг умер тысячу раз самыми разными смертями, увидев, как Джейк ползает вдоль балки, подвешенной над главным залом на гибких канатах.

— Поднимите сеть! — рявкнул Пэкстон сразу всей команде рабочих.

Слава Богу, что эта сетка безопасности вообще была ими предусмотрена.

Когда сеть стали поднимать, колено Джейка соскользнуло по дереву, и все, как один, затаили дыхание. Однако что-то (или кто-то) предотвратило падение, и малышу удалось вновь обрести равновесие.

— Где Реджи? — спросил Кинг.

— Даже и не… О-ох, она наверху, на балконе… — Хармони показала вверх, и сердце Кинга снова остановилось.

Его дочь висела на перилах, пытаясь дотянуться до противоположного конца балки, однако под весом Джейка балка качалась и отдалялась от Реджи.

Рабочие успели поднять сетку, которая теперь была прямо под Джейком, однако под Реджи по-прежнему были метры убийственного полета до пола.

Бросившись наверх, Кинг забрался на балку, обхватил дочь за талию и потащил к балкону. В этот момент Джейк с криком упал. Пэкстон отвлекся, потерял равновесие и тоже упал. Ему показалось, что он сломал лодыжку. Спина слилась с полом. В голове гудело. Люди зачем-то бежали к нему, вместо того чтобы помочь Джейку.

Сквозь толпу прорвалась Реджи с Джейком на руках, и Кинг облегченно выдохнул:

— Слава Богу…

— Деда! Деда!!! Было так весело! А можно еще раз?

Кинг потерял сознание.

— Просто растяжение, — уже откуда-то издалека проговорил Курт.

Открыв глаза, Кинг обнаружил себя не в большом зале с кучей народа вокруг, а в общей спальне в компании одной Хармони. Она села рядом на его койку.

— Очень болит?

— Плевать. Как Джейк?

— На нем ни царапины. Чего не скажешь о тебе.

— Да ничего у меня не болит… Ай!

— Так я и думала. — Она вручила ему стакан воды и пару таблеток. Пэкстон запил их одним глотком.

Хармони убрала волосы с его лба, и Кингу это понравилось.

— Не думаю, что ты потерял сознание из-за того, что упал. Скорее всего из-за страха за свою семью.

— Скажи это моим людям.

— Да какая тебе разница, что они подумают? — Она сложила куполом ладони над пульсирующей лодыжкой, и Кинг ощутил тепло, которое немного притупило боль.

— Я босс. Поэтому должен быть неуязвимым.

— Если бы кто-то из их детей или внуков свисал с потолка, они бы тоже сознание потеряли. И они это знают. Курт и еще пара человек и вовсе красиво позеленели.

— Я должен вернуться вниз. Помоги мне встать.

— Да не вопрос. А ты без вертолета летать умеешь?

Пэкстон даже позволил Хармони поддерживать его, пока пытался переместить вес на пострадавшую лодыжку. Встать без поддержки, однако, не удалось. Прекрасно. Это точно придаст статусу босса нужный лоск.

— Подожди-ка секундочку, — сказала Хармони. — Сейчас вернусь.

Вернулась она с тростью, увенчанной золотым набалдашником. Эта штуковина годами мозолила Кингу глаза.

— Я прямо почувствовала энергетику кольца, когда взяла эту трость с подставки, — сказала Хармони. — Вытащила все остальные трости и перевернула подставку вверх тормашками, потому что была уверена — вторая половина кольца где-то там. Но не тут-то было. — Она пожала плечами и приподняла трость. — Знакомая вещица? Мне кажется, именно с ней изображен на фреске Никодемус.

Пэкстон выругался и раздраженно заговорил:

— Посвящу тебя в одну страшную тайну. От фрески мне тоже не по себе. Так и тянет потерять сознание и вдоволь спокойно поваляться. Я должен оградить свою семью от этого треклятого места.

— Может, лучше выставим отсюда Гасси?

— Слушаю твои предложения, — сказал Кинг, — но ведь и она тоже все слышит, разве не так?

— Мы с сестрами обсуждали возможность, — она прилипла губами к его уху, а он обхватил ее голову ладонями, потому что ему ужасно нравилось, когда Хармони так близко, — проведения ритуала, — закончила она шепотом.

— И что это значит?

— Или мы с тобой поедем на прогулку на велосипедах, или ты поверишь мне на слово прямо сейчас.

— Когда?

— Через полторы недели. Мы должны дождаться летнего солнцестояния, чтобы привлечь силу и энергию солнца.

Пэкстон понял только, что Хармони имеет в виду какой-то магический ритуал и, черт возьми, был до одури ей благодарен за то, что у нее есть хоть какие-то идеи. Связанные с ведьмовскими штучками, сильно попахивающие шизофренией, зависящие от лунных фаз — плевать. Сейчас он был готов на все.

— Думаешь, мы сможем все это время жить под одной крышей?

— Последние несколько дней мы с сестрами только и делали, что забрасывали дом защитными заклятиями. А теперь, когда нас всех демонстративно выставили из замка, тебе придется кое-что объяснить людям.

— Как, черт возьми, я все это объясню?

— Скажи, что мы бьем противника его же оружием. Они или примут твое объяснение, или нет, но они мужчины, а потому подробности их вряд ли заинтересуют.

Пэкстон рассмеялся:

— Это ведьмовская мудрость или женская интуиция? Помоги мне встать. — Хармони попыталась, но у него закружилась голова. — Что за таблетки ты мне дала?

— Из аптечки Курта. Он сказал, что ты ничего не будешь чувствовать, когда примешь их… О-о.

Кое-как встав с койки, Пэкстон проковылял до царской кровати, рухнул на нее и потянул Хармони за собой.

— Как ты себя чувствуешь? Как алкаш над бочкой виски, или дружелюбие начинает бить через край?

— Как дружелюбный алкаш. — Он провел пальцами по буквам на ее груди и прочел вслух: — «Имею лицензию на острые ощущения». А можно мне демоверсию?

— Давай я закрою дверь и помогу тебе отвлечься от боли.

— Народ начнет ломиться…

— Не начнет. Рабочие разъехались по домам, а у каждого из постояльцев уже около часа имеется собственная спальня.

— Ой, солнышко, поторопись, не то я усну и пропущу самое интересное.

— Я умею кончать быстро.

Глава 36

НЕСКОЛЬКО дней спустя пришло письмо от адвоката. Отправив Гилду поиграть с Джейком на улице, Кинг усадил перед собой Реджи:

— Милая, у меня плохие новости. Но прежде чем ты их услышишь, ты должна знать: мне кажется, я нашел выход. Готова?

— Нет, но я рада, что Джейку весело. Он запомнит дом именно таким.

— Не надо играть в ясновидящую. Тем более ты все равно не угадала. Пойдем лучше, посидим на солнышке и посмотрим, как играет Джейк.

Взявшись за трость, Пэкстон повел дочь на улицу. За кухонной дверью была небольшая клумба с травами. Реджи сорвала листик мяты, растерла его пальцами и поднесла к носу Кинга. «Влияние Хармони», — подумал он, а вслух сказал:

— Запах свежести, чистоты. Так и хочется пожевать жвачку.

— Мне нравится это место, — улыбнулась Реджи.

От ее слов лучше Пэкстону не стало. Они сидели на мраморной скамье, глядя, как Джейк бегает за бабочками вокруг фонтана с дельфином в центре.

— Такое чувство, — сказала Реджи, положив голову Кингу на плечо, — что меня обложили со всех сторон.

Он погладил ее по голове.

— Мои адвокаты забросали твою мать запросами, но она все отправляет обратно на мое имя. Плюс она подала встречный иск об опеке над тобой.

— Я не поеду к ней.

— Дело не в этом, но… она не включила в свое прошение Джейка, а это нам на руку.

— Джейка для нее не существует. Он не вписывается в ее представление о социальном статусе.

— То есть ему не место в светском обществе Малибу?

— Еще бы. Последний ухажер, которого я помню, был звездой какого-то сериала. К тому же вдвое младше ее.

— Подобная информация может нам помочь. Значит, ей до смерти не хочется, чтобы ее окружение узнало о том, что она стала бабушкой. Я собираюсь в Калифорнию, чтобы уладить наше будущее. Раз и навсегда.

— Разве она не сможет арестовать тебя там?

— Пока я буду там, никаких контактов с тобой у меня не будет. А значит, я не нарушу никаких законов. Однако я могу попытаться убедить твою мать, что ее могут арестовать за кражу алиментов, которые я посылал ей в течение трех последних лет.

— Что бы ты ни решил, — проговорила Реджи, — не отдавай ей замок. Я серьезно. Это наш дом.

Кингу пришло в голову, что он не единственный, кто подозревает, что меркантильная Белинда легко бросит дочь за энную сумму денег. До сих пор он даже не осознавал, как сильно Реджи полюбила замок. Вообще-то он и не задумывался о том, что она уже считает это место домом. Сможет ли его отважная девочка пережить еще одно разочарование? И, если уж быть до конца честным, сможет ли он стать тем, кто ее разочарует?

— Кстати, она меня искала? — спросила Реджи, а потом повторила: — Мама искала меня?

— Да. Она наняла частного детектива, чтобы найти тебя, но его фирма обанкротилась.

— Чушь собачья. Обычно она тщательнее заметает следы.

Что ж, Кинг хотя бы попытался сделать так, чтобы Реджи думала, будто ее матери не плевать на нее.

— Думаю, она испугается и отступит. Поэтому я и еду туда, чтобы сыграть роль плохого парня.

Огромные темные глаза Реджи наполнились слезами.

— Ей не нужен мой замечательный малыш, папа. Я знаю, что ей плевать на меня, но как она может быть безразличной к нему?

— Иди сюда. Обними своего старика.

— Ты старый? Сторм говорит, ты первоклассный жеребец.

— Сторм стоило бы держать свое мнение при себе!

Реджи рассмеялась:

— Тогда не было бы так весело.

За то короткое время, что она здесь, Хармони с сестрами успели оказать на нее ощутимое влияние. Сегодня на Реджи была блузка с надписью «Эй, ты! Прекращай меня смешить!». А ведь целый шкаф уже ломился от старой и совершенно новой одежды. Кинг поцеловал ее в лоб, а через секунду к ним подбежал Джейк.

— Дедуль, это тебе. Возьмешь его с собой в Калифрону, — проговорил сорванец с широченной улыбкой и вручил Пэкстону пирожок из грязи.

— От тебя ничего не утаишь, Эйнштейн. — Кинг взъерошил волосы малыша и сжал плечо Реджи, которая вытирала чумазое личика сына уголком блузки. — Надо найти Хармони, чтобы узнать, сможет ли она с сестрами присмотреть за вами, пока я буду в отъезде.

Через полчаса он отыскал Хармони в бильярдной. Его просьба застала ее врасплох:

— Когда ты уезжаешь? — Она кружила по комнате, размахивая… чем-то дымящимся. — Это курительный сбор трав, — ответила она на так и не заданный Кингом вопрос.

— Если получится, хотелось бы завтра утром.

— Не очень подходящее время. — Хармони глянула на сестер. — Мы торопились с защитными заклинаниями, чтобы уехать на выходные назад в Салем. Из Шотландии приезжает Вики, наша сестра, и мы планировали вечеринку по поводу ее возвращения домой.

Кинг разочарованно вздохнул:

— Мне тошно от одной мысли, что будущее Реджи и Джейка все еще под вопросом. Кроме того, в данной ситуации крайне важно нанести неожиданный удар.

— Может, мы возьмем Реджи и Джейка с собой?

— Серьезно?

— Мы их любим, так что с удовольствием. — Хармони взглянула на сестер, которые тут же согласились со всем возможным энтузиазмом.

Чувство облегчения и благодарности затопило Пэкстона.

— Реджи это понравится. И если что-то пойдет не так, Белинда в жизни не узнает, где ее искать.

— Все может пойти наперекосяк, да?

— С Белиндой по-другому не бывает. Наш общий знакомый несколько лет назад рассказал мне, что она заставила своих родителей переписать на нее дом. Потом затолкала их в дом престарелых и продала жилье.

Сторм передернуло, словно она была лично знакома с Белиндой.

— Что-то чувствуешь, Сторм? — спросила ее Хармони.

— У этой женщины на уме только собственная выгода. Она… мелочная. Живет в своем крошечном мирке и ничего не видит дальше собственного носа. Эгоистичная и злобная. Как собака — не бросит кость, пока не сможет укусить кого-то побольнее забавы ради.

— Мне все это известно, — сказал Кинг, — но слыша это, я понимаю, что должен был бороться за Реджи много лет назад.

Хармони щелчком сбила несуществующую пылинку с плеча Пэкстона.

— Ты был ребенком. Прости себя. — Она провела ладонью по его щеке и отступила. — Твои цыплята будут с нами в безопасности. Повеселятся от души. Да и мы тоже. Езжай в Калифорнию и надери кое-кому противную малибушную задницу.

— Не будь тут твоих сестер, я поцеловал бы тебя прямо сейчас.

— Так вперед, — подначила Сторм. — Вот ведь извращенец.

Улыбаться не очень-то хотелось, но Пэкстон все-таки подмигнул тройняшке-бунтарке. Команда рабочих получила неожиданный оплачиваемый отпуск. Может, Кинг с тростью выглядел не самым внушительным боссом на свете, но после случившегося люди относились кнему как будто с бульшим уважением.

На рассвете Хармони проводила его к вертолету и поцеловала на прощание. Это, конечно, была мелочь по сравнению с проводами, которые она устроила ему ночью. Даже подарок подарила. Правда, из его собственного винного погреба, который она, очевидно, изучила вдоль и поперек.

— Еще никогда Шатонёф-дю-Пап^[42] не казалось таким вкусным, — прошептал Кинг прямо в губы Хармони.

Она погладила его по щеке:

— Будь осторожен. — Улыбка не смогла скрыть беспокойства в ее глазах. — Звони мне на сотовый и держи в курсе, о’кей? Реджи будет нервничать, и я тоже.

— Буду звонить.

Днем уже в Малибу Кинг стоял напротив дома Белинды. Ему не нужен был частный детектив, чтобы понять: уже долгое время сад не знал заботы садовника, а сам дом не красили и того дольше.

Какое-то время ушло на то, чтобы дождаться, пока откроется дверь. Бывшая жена улыбалась, и это напугало его больше, чем следы времени на некогда безупречном лице.

На барной стойке у нее за спиной стояла початая бутылка «Джек Дэниэлс»^[43].

— Ты не переубедишь меня в том, что я должна вернуть Реджину, — с порога заявила Белинда.

— Она предпочитает, чтобы ее называли Реджи.

— Ты ее украл.

— Ты вышвырнула ее на улицу, она пришла ко мне. Я здесь, чтобы все уладить. Я привез ее обратно. Подпиши чек на сумму алиментов, которые ты присвоила за последние три года, и она твоя.

— Может, просто не будешь платить следующие три года?

Кинг покачал головой:

— Может, я не буду платить следующие шесть месяцев?

— Даже лучше.

— Ты понятия не имеешь, как выросла твоя дочь. Алименты перестанут капать в твой карман, как только ей исполнится восемнадцать. А это случится через полгода.

Одного взгляда на лицо Белинды хватило, чтобы понять — она никак не ожидала подобного поворота. Наверняка она пообещала своему адвокату часть денег, которые они вдвоем смогут вытрясти из Пэкстона. Потому что любительница веселой жизни, стоявшая сейчас перед ним, явно не могла себе позволить сразу оплатить тяжбу по поводу опеки.

— Я не могу отказаться…

— …от своего образа жизни, — закончил за нее Кинг. — Это я и так знаю. Допустим, у тебя два варианта: сегодня же я привожу сюда из отеля Реджи с сыном, и весь твой мирок узнает, что ты стала бабушкой, или ты передаешь мне право опеки. Все документы у меня с собой.

На лице Белинды появилась хорошо знакомая злобная кошачья улыбочка, которую непосвященные легко назвали бы милой и соблазнительной. Пэкстон знал эту улыбку, потому что однажды уже пал перед ней.

— Допустим, у тебя… один вариант, — лукаво проговорила бывшая. — Думаю, несколько дней за решеткой помогут тебе придумать для меня предложение получше.

Зазвенел дверной звонок.

— Пораскинь мозгами на досуге, — промурлыкала Белинда, открывая дверь и впуская в дом копов.

Пэкстон был арестован на месте. За похищение.

Глава 37

КАК только лодка причалила, Хармони бросилась вверх по ступенькам, чтобы увидеть, стоит ли вертолет Кинга на отведенной для него посадочной площадке. Разочарование не заставило себя ждать — вертолета еще не было. Адвокату потребовалось несколько дней, чтобы вытащить Пэкстона из тюрьмы. Обвинение в похищении — это не детские шалости. Судя по всему, у сучки Белинды были высокопоставленные друзья.

Хармони так соскучилась по Кингу, что хотела встретить его дома без лишних глаз.

Реджи все понимала, поэтому они с Джейком остались с Дестини и Сторм. Они собирались съездить на экскурсию по Салему и посетить некоторые исторические места. Через несколько дней они вернутся, чтобы не пропустить летнее солнцестояние, так что пока Пэкстон целиком и полностью принадлежал Хармони.

Шкафообразные охранники, которые пытались не пустить ее в самый первый день, отдали честь в знак приветствия и открыли дверь в замок. Внутри было жутко и одиноко, ни одного огонька. Благо, она знала, как попасть в общую спальню. Койки вынесли, осталась только огромная кровать, которую теперь они делили с Кингом.

Он должен был вернуться с минуты на минуту, поэтому Хармони быстренько приняла душ, надушилась в нужных местах и тщательно нарядилась: бюстгальтер и трусики цвета лайма и коротенькая кружевная ночнушка в тон.

Через минуту он вошел в комнату. Видимо, приземлился, когда Хармони была в душе.

— Ну привет, уголовник! — поздоровалась она, однако Пэкстон даже не ответил.

Его взгляд был прикован к треугольнику светлых волос под прозрачными трусиками. Перекатившись на живот, Хармони скрестила в воздухе согнутые в коленях ноги и зазывно глянула на Кинга через плечо.

Он выронил сумку и трость и по-животному бросился вперед. Хармони вскрикнула, когда Пэкстон всем весом пригвоздил ее к матрасу. Она смеялась, а он покрывал поцелуями ее тело. Она даже представить не могла, что на такое безрассудное приветствие способен ее совершенно не спонтанный, даже предсказуемый… любовник. Ну да, кто же еще? Любовник. Почему бы не признать это?

Кинг потянул ночнушку вниз, обнажив одну грудь, и поймал губами затвердевший сосок. Затем поцеловал трикветр — вытатуированный у нее под правой грудью символ троицы, заключенный в сердце.

— Господи, — выдохнула Хармони, — как же мне это нравится! Вот избалуешь меня, что потом делать другим мужчинам?

— Никаких других, будь я проклят.

— Секундочку, мистер, будьте осторожны. Подобные заявления подводят вас слишком близко к скользкому краю пропасти под названием «Обязательства». Не хочешь же ты ворваться в очередную комнату с игрушками без пуленепробиваемых трусов?

— Как раз ворваться без трусов я и собираюсь. Это достаточно непредсказуемо?

Отстранившись, Пэкстон зачарованно смотрел на налившуюся от желания и блестящую от его ласк грудь.

— И что ты собираешься делать с тем, что видишь, летчик?

— Что я собираюсь делать? Съесть ее.

— Я хочу чувствовать тебя внутри. — Хармони легла на спину, согнула колени и развела ноги в недвусмысленном приглашении.

— Ты пугаешь меня, ведьмочка. Я уже не уверен, что смогу когда-нибудь тобой насытиться.

— Сдается мне, меня на тебя хватит.

Видимо, в Калифорнии произошло что-то такое, что изменило Кинга и его жизненный курс, хотя «читать» его было трудно. Так или иначе, его движения были неторопливыми, глубокими, какими-то бескорыстными и… потрясающе приятными. Он использовал свои «вторые мозги», полностью настраиваясь на нее, а не на себя. Он двигался, чтобы не получать, а дарить наслаждение. Между ними происходил не просто секс, это был акт настоящего соития, в котором главную роль играло не тело, а… сердце.

Да нет, не может быть.

Скорее, речь шла об эмоциях, а не о сердце в целом. Несмотря на тонкий слой самозащиты, Хармони шла туда, куда вел ее Кинг. Он дарил удовольствие ей, она — ему.

И он завел ее на совершенно новую, еще не изведанную ею территорию. Повсюду были стены. Стены, которые было страшно даже измерить, не говоря уже о том, чтобы попытаться разрушить. Стены, окруженные забором с железными шипами и колючей проволокой, которые способны порвать в клочья того, кто осмелится хотя бы приблизиться. И все же Хармони попробовала измерить эти страшные стены. Вечность показалась вполне возможной. По крайней мере, для ее оргазма. Никогда в жизни у нее не было такого долгого экстаза. Их крики слились в тихом полумраке. Что-то подхватило их и понесло выше… еще выше, туда, где они столкнулись и взорвались, как две звезды, при встрече сокрушившие друг друга и пролившие свой последний свет во вселенную.

Возбужденные, хотя и насытившиеся, они лежали, запутавшись руками и ногами, трогали друг друга, кусали, щипали и целовались снова и снова, безо всяких слов возвращаясь в реальный мир, как два перышка, подхваченные легким и теплым летним ветерком.

Кинг убрал влажные волоски с лица Хармони.

— Откуда, черт возьми, ты такая взялась?

— А что? Я очень отличаюсь от других твоих женщин? Или все потому, что я не валяюсь тут, как дохлая рыба?

— Прекрати свои шуточки. — Он целовал разгоряченную кожу, потом сосредоточился на длинных стройных ногах, отдавая дань своему восторгу от них, и наконец нашел на бедре Хармони татуировку в виде кельтского орнамента с золотистым морским коньком. — Что символизирует морской конек? — спросил он. — Зная тебя, можно предположить, что у него есть свое значение.

— Скажу после ритуала, — ответила Хармони. — Не хочу повышать планку твоих ожиданий.

— Мне нравится таинственность, но я должен быть честным. У меня самый ужасный во всем мире вкус на женщин.

— Дожилась! Ну спасибочки.

— Как раз тебя это не касается, потому-то ты меня и пугаешь. Меня вообще пугают всякие исключения, потому что они исключения. Вот, например, Белинда — прекрасный пример того, каких сук я всегда выбираю.

— И почему, по-твоему, так происходит?

— Если б я знал.

— Может, тебе нравятся подлые и гадкие бабы?

— Ты спятила?

— Если ты выбираешь эмоционально недоступную женщину, твои собственные чувства остаются нетронутыми, а значит, неуязвимыми.

— Да пошла ты на…

— С удовольствием. Ну же…

Кинг снова оказался внутри Хармони, однако ничего неторопливого, тягучего и щедрого на этот раз в его действиях не было. Он брал ее дико, грубо, для себя. Поцелуи были требовательными, ласки — почти жестокими, но все это вело их обоих к такому же обоюдному, но совершенно не похожему на предыдущее завершению. Как на ковре-самолете, неслись они в страну экстаза на серебристых лучах луны…

Отголоски пережитого волнами накатывали на Хармони, пока она дрейфовала в чувственной дымке. Внезапно она проснулась и увидела сидящего рядом Кинга, посвежевшего после принятого душа.

Он открыл маленькую коробочку с леденцами, взял один и протянул ей:

— Мятную сиську?

Хармони взяла леденец, изучила его со всех сторон, убедившись, что действительно держит в руке конфету в форме груди, сунула ее в рот и с хрустом разгрызла.

— Черт возьми! — притворно возмутился Пэкстон. — Ты же буквально раскусила ее. С членом я такого позволить не могу.

Он встал, и Хармони чуть не зарычала, потому что только сейчас заметила, что на его белых боксерах была нарисована красная пожарная машина, на которой имелась надпись «Достань бесплатную игрушку».

Пэкстон определенно собой гордился:

— Вот видишь? Мятные сиськи и надписи на трусах… Я могу быть непредсказуемым.

— Один такой момент не освободит дух навсегда, — заявила Хармони, но все-таки потянулась к обещанной бесплатной игрушке. Схватившись за край трусов, она потянула их вниз. — Супер-пупер-охренительно! Да здравствует король! За такие сокровища стоит побороться.

Что она и сделала.

«Сокровища» принадлежали ей еще целых… три дня.

В их последнее совместное утро Хармони проснулась первой. Больше не будет ночей, наполненных сексом, похотью, любовью… неважно.

Иногда ей казалось, что Кинг пытается без слов показать ей, что чувствует. В другие моменты она думала, что он вот-вот скажет ей все напрямик, но он так и не доходил до главного.

Всю жизнь Хармони надеялась встретить человека, который не испугается обязательств, а вместо этого нашла Кинга Пэкстона и теперь не могла даже думать о том, чтобы просыпаться рядом с кем-то другим. К счастью или нет, из-за сложившейся «призрачной» ситуации их будущее оставалось под вопросом до тех пор, пока она не выполнит самую важную часть своего магического задания и не освободит замок от Гасси.

Сегодня сюда приедут сестры, Реджи и Джейк. Сейчас у нее будет последняя возможность всю свою энергию вложить в то, чтобы заняться с Кингом любовью, потому что потом их будет окружать энергия других людей. А чужая энергия, какой бы положительной, чудесной и долгожданной она ни была, так или иначе отвлечет их друг от друга.

«Последняя возможность», — повторила про себя Хармони, глядя на спящего рядом мужчину, чем-то напоминавшего ей дикого зверя. Она уже обожала его черные как смоль волнистые от природы волосы, помнила, какими глубокими могут быть глаза цвета виски и как умело он пользуется своим скульптурным телом — широкоплечим, мускулистым, сильным.

Мужественный. Ненасытный. Уязвимый — верил он сам в это или нет — и абсолютно не скованный в страсти.

Чтоб подохли все хрустальные шары! Она влюбилась. По-настоящему, по уши, до дрожи в коленях. Окончательно и бесповоротно. Жестко, без прикрас. Ее любовь была чистой, неподдельной, противоречивой, запутанной, безвозвратной… и отполированной до блеска, как магическое зеркало.

Глава 38

— ЗАВТРА летнее солнцестояние. Поздравляю! — проговорила Хармони спустя три часа, ловко уворачиваясь от сонного Кинга. — У меня забот полон рот, а уже почти полдень. Вот-вот должны вернуться сестры с Джейком и Реджи… Вы только посмотрите! Заграбастал себе все одеяло, жмот! Мужик поменьше…

— …давно бы умер от удовольствия?

— Думаю, ты готов к подарку на солнцестояние. — Она вручила ему маленькую желто-оранжевую коробку с алой лентой. — Для обертки я выбрала летние цвета, чтобы почтить солнце в самый долгий его день.

— Тогда сегодня день солнца, а никак не мой. — Сонный и растрепанный Пэкстон лениво сел в кровати. Прядь черных волос упала на лоб, а простынь, которой он укрывался, сползла ему на колени, открывая слишком притягательный, по мнению Хармони, вид. — В честь чего подарок?

— Это традиция, которую тебе, возможно, захочется кому-то передать. Только не мне.

Слегка побаиваясь содержимого, Кинг сорвал обертку с коробки. За всю жизнь его определенно не избаловали подарками. Казалось, он даже не способен хоть как-то выразить благодарность. Поэтому, открыв коробку и достав видавший виды ключ, он казался озадаченным:

— Даже спрашивать боюсь.

— Это волшебный ключ, который откроет все, что от тебя закрыто.

— А «Секрет Виктории»^[44] он мне откроет? — спросил Пэкстон, нагло оглядывая Хармони, потом отбросил простынь и встал, доказывая, что… заведен на все сто. — Если так, я готов.

— Хорош шутить, красавчик. — Она щелкнула Кинга по лбу, чтобы сбить с его лица похотливое выражение, но оно никуда не делось. — Это символический ключ. Воспользуешься им, когда будешь готов.

— Или не воспользуюсь. Я не играю в игры. Наверное, стоило бы сделать такой принт на рубашке, чтобы до тебя наконец дошло. — Отвернувшись, он пошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

— Лучше хорошенько пораскинь мозгами по этому поводу! — огрызнулась Хармони ему вслед.

По плану ключ должен был открыть проход в толстенных стенах Кинга и выпустить на волю его чувства. Похоже, план сработал, потому что Пэкстон здорово взбесился.

Спокойно одевшись, Хармони пошла вниз.

На кухне уже ждали Морган и Эйден.

— Сторм пригласила нас на празднование летнего солнцестояния, — сказал последний, вставая при виде Хармони. — Не возражаешь?

Хармони понимала, что их распирает от любопытства, хотя Морган, разумеется, будет отрицать все на свете.

— Вместе веселее, — ответила Хармони, мысленно занося их в список помощников.

Чуть позже с самым важным видом на свете к ним присоединился мистер Гонористый Красавчик.

Хармони оглядывала главный зал.

— Это самое подходящее место, чтобы столкнуться лицом к лицу с противником. На своей территории, так сказать. Мне нужен восточный угол, чтобы подготовиться к завтрашнему ритуалу. Там я смогу воззвать к восходу в особый для солнца день. — Уперев руки в бока, она стала обходить нужный периметр, чтобы показать трем мужчинам, где нужно расчистить место от строительного мусора. — Освободите где-то двадцать на двадцать футов. Потом сходите наверх в библиотеку и принесите сюда викторианский письменный стол из тигрового дуба. У него на ножках вырезаны фигурки Королей Дубов, не ошибетесь. Кинг, покажи Моргану и Эйдену дорогу, но стол пускай они несут вдвоем. Пока вас не будет, я вымету мелкий мусор. Буквально и в переносном смысле. И вы сможете поставить стол в центр нужного места.

Тщательную чистку она проведет утром, а сегодня ей предстояло нечто поважнее церемониальной метлы.

Спустя некоторое время мужчины принесли стол. Эйден с Морганом, кряхтя от усилий, поставили его в указанное место.

— Наверное, это самый тяжелый стол в доме, — проговорил Кинг.

— Знаю. Разве это не круто? Я прямо тащусь! Король Дубов и Король Падубов — символы защиты. Каждый год они борются за власть в летнее и зимнее солнцестояние. Дуб — король весны и лета, падуб — осени и зимы. Поэтому наш стол — самый клевый на свете кельтский алтарь. — Мужчины украдкой переглянулись. — Неужели здоровые мачо боятся алтаря? Да не парьтесь вы. Человеческие жертвы давно вышли из моды. — Хармони повернулась к Пэкстону и дерзко выгнула бровь. — Хотя я могу сделать исключение.

Эйден подтолкнул его локтем:

— Тебе пора завязывать бесить ведьму.

Кинг стиснул челюсти, а бровь Хармони поползла еще выше.

— Садовники сказали, что я могу одолжить у них несколько саженцев. Не принесешь из сарая дубы и падубы? Девять штук, пожалуйста.

Сунув руку в карман, Морган позвенел мелочью.

— А могу я спросить зачем?

— Естественно. Мы с сестрами — потомственные пиктские ведьмы, как и наша прародительница Лили, жившая в девятнадцатом веке. Наше ремесло основано на традициях кельтов и друидов, а значит, на ритуалах, которые проводились в лесах рядом с дубами. Но поскольку цель нашего ритуала находится внутри помещения, мы принесем деревья сюда. И кстати, если тебе интересно, мистер Разоблачитель, завтра для защиты от сверхъестественного я буду использовать посох из боярышника.

— Уверяю тебя: от меня никакой защиты тебе не понадобится.

— Хотелось бы надеяться, таинственный мистер Морган. — Хармони нарисовала круг синим плотницким мелом на незаконченном каменном полу. — Обычно я таких художеств не малюю, но вы — самонадеянные мужики, а потому, хотите вы того или нет, я заставлю вас поставить деревья туда, куда нужно, даже если придется нарисовать план местности.

— Похоже, она тебя уделала, — сказал Моргану Эйден.

Кинг сочувственно похлопал друга по плечу.

Через минуту вернулись Сторм и Дестини, а с ними Реджи и Джейк. Малыш без слов подбежал к Кингу и обнял ручонкой его ногу, словно Пэкстон был центром всего мира.

— Мы соскучились, пап. — Реджи поцеловала его в щеку, и Кинг чуть не растаял на месте. — Если не вспоминать об аресте… как идет борьба за опекунство? — спросила она. — Я знаю, по телефону ты сказал, что все будет хорошо, но…

— До самого слушания я буду вашим опекуном. Никому не говори, но после фортеля с похищением, который выкинула твоя мать в Калифорнии, мой адвокат намерен законным путем перекрыть ей кислород на ближайшие полгода, пока тебе не исполнится восемнадцать. Если воровка алиментов не будет играть по-честному, я тоже не буду.

— Ура! — Реджи в восторге обняла Кинга за шею. — Сегодня просто идеальный день. Теперь только и думаю, что о праздновании солнцестояния. Дождаться не могу, когда все начнется. Чем я могу помочь, Хармони?

Взволнованность дочери по поводу ведьмовского праздничка, похоже, ввернула в хребет Пэкстона новый стальной стержень.

— Можешь помочь Сторм собирать травы в саду, — ответила Хармони, — только попозже. Джейк, а ты сможешь сегодня вечером сыграть на барабане у нашего костра?

Малыш выглядел разочарованным:

— Но Десси сшила мне костюм дракона…

— Ну, тогда у нас будет дракон, играющий на барабане. Что скажешь?

— Да-а-а!!! — воскликнул довольный Джейк и поднял руку в знак победы.

— А зачем дракон? — спросил Эйден.

— Это отголоски легенды о святом Георгии Победоносце, — ответила Сторм. — Вообще-то надо было бы заиметь единорога и парочку лошадей, но мы не ровно дышим к драконам.

Эйден отсалютовал ей стаканом:

— Очень рад это слышать.

Кинг как раз собирался просверлить Эйдена удивленным взглядом, как в комнату вошла Дестини с большой коробкой в руках.

— Куда положить наши наряды и прочие ритуальные штучки? — спросила она, неуклюже приподнимая неудобную коробку, но было заметно, что ничего тяжелого внутри нет.

В дверях появился Морган с саженцами в каждой руке:

— Куда девать деревья?

— Вдоль синего круга, помнишь? — напомнила Хармони.

Но стоило ему увидеть Дестини, которая маневрировала по комнате с коробкой, он бросил саженцы прямо на пол и выхватил коробку из ее рук, словно Дестини была хрупкой принцессой-феей.

Сама «фея» даже взглядом его не удостоила.

— Куда? — спросил Морган.

— Надо же! Разоблачитель оказался джентльменом, — съязвила Хармони. — Тащи в общую спальню.

То ли поймав настрой Реджи и Джейка, то ли просто пропитавшись их энтузиазмом, Пэкстон потер руки. Так или иначе, он был благодарен Богине, которую постоянно вспоминала Хармони.

— Что дальше? — спросил он.

— А дальше мы с сестрами должны искупаться в океане, чтобы очистить и защитить себя. Ну и чтобы подготовиться к полночному костру и ритуалу на рассвете.

— Нагишом? — невинно поинтересовался Джейк.

Глава 39

УСЛЫШАВ заданный внуком в лоб вопрос, Кинг проглотил язык и закашлялся от комка шерсти, который вдруг образовался где-то в глотке. По крайней мере, Пэкстон был уверен в его наличии на сто процентов.

Морган с Эйденом ухмылялись, как бабуины.

Тройняшки собирались пойти поплавать… в самых прекрасных в мире купальниках — иными словами, в чем мать родила. И, похоже, этот факт радовал их не меньше, чем самого Кинга и его друзей. Впрочем, он вполне спокойно принял эту новость. Да ладно, кому он врет? От одной мысли о купании нагишом его прошибала дрожь, хотя это и было связано исключительно с тем, что купаться таким образом будет Хармони.

Пэкстону чертовски хотелось поплавать с ней без одежды. Не слишком умно после волшебного ключа, который она преподнесла ему в качестве подарка, и после ночи обалденного секса, в течение которой он сотни раз терял самообладание, а это не нравилось ему еще больше, чем… ну, скажем, чем неудачные попытки откашлять треклятый комок шерсти.

Как бы там ни было, прошлая ночь была самой лучшей и самой пугающей в его жизни. Кинг действительно боялся того, что с ним происходило. Ну и черт с ним! Ему хотелось, чтобы было еще страшнее. Ему хотелось, чтобы она снова и снова пугала его. Кто смог бы обвинить его в этом? Любой мужик, проведя ночь с Оргазматроном, был бы на взводе и осторожничал на каждом шагу. Если, конечно, ему бы не хотелось, чтобы с такой женщиной спали другие.

Хармони Картрайт усовершенствовала искусство мультиоргазма. Каким-то образом она управляла Большим О, растягивая его по времени и умножая во столько раз, что число экстазов, испытываемых ею один за другим, было близко к бесконечности. После вчерашней ночи Кингу стоило бы воспользоваться эластичными бинтами. Неслабая была тренировочка. Хорошо, что он уже таскался повсюду с тростью. Болело все: спина, руки, ноги, а особенно — сполна удовлетворенный член. Для полного счастья оставалось поплавать голышом с Хармони.

Всю ночь она скакала на Кинге, а теперь он был готов повторить все снова и снова. Он и сам поразился, осознав, о чем думает. Впрочем, ничего удивительного: она вдохновляла, тонко манипулировала его ощущениями и как по нотам разыграла… его первый в жизни мультиоргазм. Ну, оргазмов было всего два подряд, но Пэкстон чуть не умер от кайфа. И провалиться ему на месте, если ему не хотелось большего… до того момента, как появился этот дурацкий ключ, воспользоваться которым у него просто-напросто духу не хватит.

Некоторые удовольствия в жизни не идут человеку на пользу, и мегера Хармони, очевидно, была в их числе.

— Пап, — позвала Реджи, возвращая Кинга в реальность.

— А?

— Мы с Джейком идем наверх, чтобы принять собственную ритуальную ванну. Хармони дала мне немного масел эвкалипта, лемонграсса, розмарина и лаванды, которыми они с сестрами собираются намазаться перед купанием. А потом у нас с Джейком тихий час. Долгий-предолгий.

— Думаю, это отличная идея, — пробормотал в ответ Кинг, глядя, как они уходят.

Повернувшись к залу, он заметил Хармони, которая смотрела на него так, словно он был луковицей, а она могла слой за слоем снимать с него кожуру, чтоб все-таки докопаться до самых сокровенных его тайн. Такой ее исследующий пронзительный взгляд был не очень-то по душе Кингу, зато, черт возьми, очень и очень по душе ему была сама Хармони.

— Идемте пере… раздеваться, — сказала она сестрам, не сводя глаз с Пэкстона. — Нам еще к костру и ритуалу готовиться.

— Разве вам не стоит поберечь энергию для ритуала?

Хармони наклонила голову, как будто собиралась поведать ему большой-пребольшой секрет:

— Определенные… чувственные… упражнения увеличивают нашу силу.

— Тогда ты должна быть чертовски сильной.

Как назло, по залу разнеслось эхо его слов. Хорошо, что Реджи с Джейком уже ушли.

Восемнадцать минут спустя восхитительное сексуальное и совершенно беззастенчивое трио спустилось вниз. На всех трех были короткие кружевные черные пляжные халаты, под которыми, судя по всему, ничегошеньки не имелось.

Как только девушки прошли по кухне, чтобы выйти на пляж через черную дверь, Морган с Эйденом бросились на кухню и прилипли к окну, в то время как Пэкстон долго и нудно ковылял за ними.

— Они уже дошли до пляжа? — спросил он, настойчиво подбираясь к цели.

— Пока нет, — ответил Морган, чье лицо расплющилось о стекло.

Кинг отчетливо понимал, что оба его друга одновременно превратились в жадных до подглядываний подростков с бушующими гормонами, и все-таки собирался к ним присоединиться. Развернувшись, он медленно направился обратно в главный зал.

— Из старой башни будет лучше видно! — крикнул он из-за лестницы. — Сдохните от зависти.

— Так не честно! — завопил Эйден, и оба неудачника бросились вверх по ступенькам. — Мы не помним дороги.

Пэкстон злорадно ударил по кнопке «Вверх».

К тому моменту, как Эйден с Морганом добрались до башни, пытаясь перевести дыхание, он уже открыл ставни и створку окна.

— Два взрослых мужика несутся по лестнице сломя голову, только чтобы поподглядывать за девчонками, — саркастично поставил диагноз Кинг.

Эйден усмехнулся:

— А на мой взгляд, мы — трое физически и сексуально здоровых мужчин, которые наблюдают за тремя физически и сексуально здоровыми женщинами, которые сами и пригласили нас за ними понаблюдать. А вот и халатики.

— Это то, что я называю ведьмобутерброд, — проговорил Кинг. — Наверное, поэтому у меня слюнки текут.

Морган схватился за грудь:

— Они мажут друг друга маслом. Меня сейчас инфаркт стукнет.

Эйден посмотрел в небо, будто собирался вознести благодарную молитву:

— Жизнь просто не может быть прекраснее.

— Еще как может, — ухмыльнулся Морган. — Вот если бы мы намазывали их маслом…

— А потом они нас… — дорисовал фантазию Кинг.

Эйден внезапно просиял:

— Как думаете, масло съедобное?

Морган рассмеялся, а Кинг, зачарованный зрелищем, медленно проговорил:

— Мы больные ублюдки. Только посмотрите! Три ошеломительных сладострастных русалки… три символа женской сексуальности… Морские звезды, возвращающиеся туда, где они появились на свет…

— Русалка, — саркастично вставил Эйден, — это сирена, чей непреодолимый зов ведет мужиков к гибели.

— Не совсем, — покачал головой Морган. — Русалка изображена как сирена только в древних мифах, хотя зов ее действительно силен.

У Кинга отвисла челюсть:

— Этому вас учат в семинарии?

— А разве русалки, так или иначе, не связующее звено между страстью и разрушением? — поинтересовался Эйден.

— Раз так, я выбираю страсть, — решительно заявил Кинг.

Эйден кивнул:

— Тогда мне — разрушение.

— Эй, — привлек к себе внимание Морган, — как бы нам с вами не нарваться на русалочье бешенство. Впрочем, это Кинг все начал.

— Не слишком поэтичные высказывания для сволочного солдафона? — Эйден хлопнул Пэкстона ладонью по спине. — Меняешь жизненные принципы, дружище?

— Типа начинаю верить в колдовство?

— Типа становишься человечнее. Неужели у тебя в груди выросло сердце?

Кинг кивнул в сторону тройняшек, чьи аппетитные попы мелькали на поверхности воды:

— Она хочет, чтобы выросло.

— Надо же! — воскликнул Эйден. — Даже не представляю, с чего бы это она.

— Разве ты еще не искупил свои грехи, Кинг? — спросил Морган. — За то время, что у тебя было, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами?

— Сукин ты сын! За неделю я уже третий раз это слышу.

— Мне сказать больше нечего. — Морган свесился из окна. — Бог любит троицу.

— А давайте как ни в чем не бывало прогуляемся по берегу и посидим на пляже.

— Ты что, Док Холлидей^[45]? — покачал головой Кинг. — Как ни в чем не бывало?

— Ой, да ладно! — отмахнулся Эйден. — Ты не меньше меня хочешь спуститься к ним.

— А я вот не уверен, — сознался Морган. — Вы же знаете ту из них, которую здесь все называют милой оптимисткой?

— Ты о ней отзывался не очень-то лестно, — заметил Эйден.

— Ну да, о ней я и говорю. Короче, стоит ей зыркнуть на меня, у меня как будто переключатель щелкает.

— На почве секса? — спросил Кинг.

— Если бы. — Морган состроил жалобную физию. — Но нет. У меня как будто мозги отключаются, и я стою перед ней, как истукан. Ну, и не только я стою. У меня тоже стоит.

Казалось, слова Моргана поставили Эйдена в тупик:

— Как она может тебя пугать, если ты не веришь в сверхъестественное?

— Меня не сама ведьма пугает, но я, черт возьми, понятия не имею, что именно. Она самая загадочная из них троих, вам так не кажется?

— Может быть, — отозвался Кинг. — Например, Хармони самая открытая. Даже слишком. Пугающе открытая.

— Потому что ты можешь влюбиться, а? — поддел Эйден, не спуская глаз с сестер. — Вот Сторм настоящая бунтарка. Я бы устроил с ней пару мятежей.

Морган подтолкнул его локтем:

— Хорош заливать. Ты уже вляпался.

— Я бы с радостью. — Эйден побледнел. — Ты забыл, что случилось на островах?

— Это было больше года назад, — покачал головой Морган. — Хочешь и нас заразить своим целибатом?

— Он прав, — поддержал его Кинг. — Тебе пора выпустить зверя из клетки. Ты в жизни не найдешь женщину, любящую рисковые приключения больше, чем их любит Сторм.

— В последнее время я думаю о том же, — согласился Эйден.

— Так думай получше, — сказал Морган.

Эйден поморщился:

— Лучше некуда.

Внимание друзей привлек смех девушек. На Пэкстона этот звук подействовал, как глоток холодного воздуха в жаркий день. Разве что он не остыл, а наоборот, завелся.

Морган протер глаза и уставился на сцену, разворачивающуюся на пляже.

— Мужики, — словно не веря собственным глазам, пробормотал он, — нам машет Хармони. Зовет нас вниз. Побежали.

Глава 40

ПОСЛЕ того, как Морган и Эйден бросились на пляж глазеть на русалок, Кинг еще какое-то время оставался в башне, раздумывая над тем, как долго ему удастся продлить реконструкцию замка, чтобы Хармони подольше оставалась рядом.

Если работы закончатся в срок, он ее потеряет.

Если задержка будет слишком долгой, он потеряет покупателя.

Если он продаст замок, то разобьет сердце собственной дочери.

Пэкстон закрыл окно и запер створки. Если русалки и правда ведьмы, то есть самые настоящие, натуральные ведьмы, и если у них получится прогнать Гасси ко всем чертям, у Хармони больше не будет причин оставаться в замке. Вот тебе и хорошие новости с плохими.

Через десять минут, как извращенцы-выпускники школы отъявленных вуайеристов, Кинг и его друзья сидели на песке рядом с кружевными халатиками и, пуская слюни, наблюдали за резвящимися в воде секс-бомбами.

— Они серьезно похожи на русалок, — объявил Эйден.

Морган рассмеялся:

— У тебя рубашка от слюней промокла, Эйден.

— Ныряйте! — крикнула из воды Сторм.

Эйден сложил ладони рупором у рта:

— Чего?!

— Прыгайте к нам… В воду!

Не прошло и секунды, как Эйден был уже на ногах.

Пэкстон бросил горсть песка прямо ему в зад.

— Эй, Тузик, не усердствуй, а то еще прикажут сидеть и служить.

Морган успел схватить Эйдена за край рубашки:

— Ты же не хочешь, чтобы они поняли, как тебе неймется?

— Да мне по барабану! — Эйден выхватил рубашку у Моргана, рванул к воде и нырнул. В штанах, в обуви… В общем, при всем параде.

Сторм взвизгнула, когда он вынырнул возле нее и макнул в воду по самую макушку. В мгновение ока оказавшись на поверхности, она вернула ему «комплимент». Вдвоем они отплыли от сестер и направились влево, где прямо в воду спускались обрывистые скалы, и где, по всей видимости, их ждал их собственный мир.

— Всегда восхищался готовностью Эйдена броситься в омут с головой, — сказал Кинг.

— А я и сейчас восхищаюсь. Причем так сильно, что последую его примеру. — По пути к воде Морган снял с себя рубашку и бросил на берег, но ветер подхватил ее и понес обратно к морю.

Кинг усмехнулся.

Даже несмотря на страх, который отнимал у него дар речи, Морган тянулся к Дестини. Поравнявшись, они заговорили и поплыли куда-то вдаль, словно не замечая, что бросают Хармони одну-одинешеньку.

Пэкстон чувствовал себя редкостным неудачником, пока она не поплыла прямиком к нему. Может, она выйдет из пенного прибоя, как нимфа, и увлечет его за собой в башню, где и погубит… Довольно страшная мыслишка, если учесть, чем все закончилось в вагоне и комнате с игрушками.

Хармони стояла по пояс в воде. По безупречным изгибам ее тела стекали блестящие капли. Зацелованные солнцем светлые волосы укрывали точеные плечи, частично пряча грудь. Но только одну. Вторая — настоящее свидетельство существования совершенства в этом далеко не идеальном мире — целиком завладела возбужденным вниманием Кинга, маня большими темными ореолами.

Чувствуя, как кровь нагрелась и устремилась куда-то вниз, а сердце бешено колотится в пересохшем горле, он встал и сорвал с себя всю одежду под пристальным взглядом Хармони. В воду он вошел с тростью, но когда стало достаточно глубоко, чтобы плыть, бросил ее на песок. Причем маневр получился удачнее, чем до этого у Моргана с рубашкой. Позже трость не понадобится. Хармони поможет ему выбраться на берег.

Чем ближе подбирался Пэкстон, тем дальше в глубину отступала Хармони, уводя его, как настоящая сирена, вправо, подальше от Моргана с Дестини.

Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки, его русалка нырнула и исчезла.

Словно богиня, она появилась из воды у отвесной скалы и встала во весь рост, ожидая, когда он присоединится к ней, а через несколько мгновений скрылась за каменной стеной.

Пространство между скалой и выступающей из воды ближайшей глыбой всегда напоминало Пэкстону вход в частную лагуну. Там он и нашел Хармони, лежавшую по пояс в воде у самой пасти волшебной водной пещеры, как окрестил это место Кинг еще ребенком. Сейчас его мегера казалась ему соблазнительной русалкой, которая только и ждет… нет, прямо призывает к тому, чтобы ее изнасиловали. А может быть, она ждала подходящего момента, чтобы заманить его в темную морскую пучину и обречь на вечные муки под водой?

Хармони убрала влажные волосы, открывая жадным глазам Кинга блестящую от воды грудь с заострившимися сосками, на которых поблескивали мелкие капли. Похотливое море лизало треугольник светлых волос у нее между ног, смывая песок и словно подготавливая ее к яростному вторжению, которое уже рисовал в уме Пэкстон. Казалось, Хармони испытывает блаженство от каждого ласкового удара волн.

Хармони… Волшебная богиня, которая вторглась в его жизнь и которая пылкими взглядами буквально приглашала его вторгнуться в ее податливое тело.

Добравшись до нее, Кинг навис над ней и принялся изучать ее тело своим, его ноги по-прежнему оставались в воде. Волосы Хармони превратились в гладкие волны на влажном песке у нее под головой. Пэкстон потерся отвердевшим членом о нежные складки, окружавшие мягкое тепло, в которое он стремился.

Солнце пригревало спину, стук сердца уже отдавался в висках. Кинг легко скользнул в горячее гладкое лоно. Хармони выгнулась дугой, чтобы принять его глубже, и он погрузился в нее на всю длину.

На несколько мгновений Пэкстон остановился, чтобы в полной мере ощутить отчетливую пульсацию, встретившую его внутри, и то, как жадно сжимают его внутренние мышцы; чтобы испить до дна магию истинной женственности, с которой он никогда не встречался раньше или попросту не замечал, не желая тратить на это время, как и на то, чтобы сполна насладиться ею… до тех пор, пока не узнал Хармони.

С каждым сокращением ее мышц в тело Кинга летели миллионы стрел чистого удовольствия, пронзавшие самые отдаленные и сокровенные уголки. Они добрались и до сердца. Озарение было таким мощным, что он едва не вышел из Хармони, однако не смог заставить себя оторваться от нее. Потому что не пережил бы сейчас шок от того, что их разделили.

Она снова выгнулась под ним, их взгляды встретились. В ее затуманенных глазах плескалась мольба. И, почти выйдя из нее, Кинг резко, грубо и глубоко погрузился обратно. Хармони улыбнулась и вздохнула, закрыв глаза.

Он пытался как-то совладать с доведенной до апогея дикой сексуальной энергией, которую будила в нем эта женщина. Каждый миллиметр его тела превратился в оголенный нерв. Однако она обняла его ногами, требуя большего, и все мысли, которые еще могли просочиться в мозг, отступили с бегством.

Ногти Хармони вонзились в кожу на спине Кинга, клеймя его, отчего и без того огромный член увеличивался еще и еще, повышая его способность дарить и получать наслаждение и, наконец, заставляя по-новому, с полной ясностью взглянуть на женщину, бывшую причиной всему, что с ним происходило.

Секса ради спортивного интереса отныне было недостаточно.

Почти вырвав ногти из кожи Пэкстона, мегера обхватила ладонью его мошонку. Слава Богу, не сильно до боли, но в то же время весьма немилосердно, поскольку ею очевидно владело исступленное, неистовое желание не только доставить удовольствие, но и получить его. Она с нажимом погладила его у самого основания, сделав еще толще и тяжелее, но Кинг упрямо цеплялся за нарастающее блаженство.

Хармони прикусила его сосок, и он до скрипа стиснул челюсти.

Растеряв остатки самообладания, он двигался внутри нее беспощадно, почти жестоко, а ей хотелось грубее, глубже, быстрее. Она сказала, что хочет испытать наслаждение, которое подхватило бы их из воды и унесло так близко к солнцу, что они сгорели бы дотла… и, да простит его Бог, именно так все и было!

Крик Пэкстона утонул в бешеном поцелуе, заглушившем и крики Хармони.

По его телу все еще пробегала мелкая дрожь вперемешку с постепенно ослабевающими волнами пережитого экстаза, остатками тихого восторга и яростного удовлетворения, пока он лежал в обнимку со своей русалкой, плохо понимая, где кончается он и начинается она. Под ними тихо плескалась вода, приятно будоражившая разгоряченную кожу. Забавы ради посыпав треугольник светлых волос песком, Кинг полил его водой и погладил пальцами, смывая песок. Хармони возбудилась снова. Он был уверен, что осчастливленный донельзя член на ближайшие несколько дней впал в кому, однако стоило ей взять его в руку, как Пэкстону представилась возможность воочию узреть феномен сродни воскрешению Лазаря. И они снова станцевали танец неистовой страсти.

Хотя торопиться было некуда, все произошло быстро. Таким же коротким оказалось и ослепительное блаженство, настигшее их одновременно и исчезнувшее быстрее, чем ракета в небе. Через минуту Хармони откинулась на спину, чтобы перевести дыхание.

— Это был прямо какой-то нетерпеж, Пэкстон, — сказала она, прерывисто дыша. — Или все-таки вожделение?

— Нечто большее, — признался он, противореча самому себе.

— Ну, тогда это был качественный секс. Правда, песочек время от времени задалбывал.

— А по-моему, это было намного круче, чем просто секс.

— И все же не вожделение? Ведь не могло же это быть вожделением. Слишком интимно. Пугающе интимно, — добавила Хармони. — Это твои слова.

— Кажется, у меня проблемы, — проговорил Кинг так, словно только что узнал о смертельном диагнозе.

Перекатившись на бок и подперев голову кулаком, Хармони с горящими глазами приготовилась все свое внимание уделить тому, что он скажет:

— Выкладывай.

— Похоже, это была страсть.

— Стоп-стоп-стоп! Минуточку. Ты хочешь сказать, что испытываешь ко мне ту самую страсть, в комплекте с которой идет сильная заинтересованность в партнере и краткосрочные обязательства?

— Ну, ничего подобного я не чувствую к твоим сестрам, хотя вы похожи как двое из ларца, только трое…

— Технически ларец был не один. Представь, что он раскололся на две половины. В одной из них я и выросла. Потом вторая половина тоже раскололась надвое, но не разделилась, и Дес со Сторм росли в этой самой второй половине.

— Это объясняет, почему меня совершенно к ним не тянет, — сказал Пэкстон. — Они другие. Может, все, что произошло сегодня, — действительно просто нетерпеж.

Вскочив на ноги, словно разъяренная морская нимфа, Хармони поддела ногой песок и швырнула в лицо Пэкстону.

— Тупоголовый дурацкий болван! Когда зазудит в следующий раз, сам себе почеши!

Глава 41

НИКОГДА в жизни Хармони не передвигалась с такой скоростью, с какой сейчас убегала от Пэкстона. Не останавливаясь, она подхватила халат, набегу надела его и еще быстрее помчалась к замку.

Кинг звал ее, но она даже не обернулась. Пускай сам выползает из воды. Он это заслужил.

— Дурак.

Когда они занимались любовью или оказывались так близки, как ей никогда не удавалось ни с кем сблизиться, этот идиот снимал свою оборону на достаточно долгое время, чтобы насладиться страстью, которая к тому же пугала его до смерти. И всякий раз он отступал под защиту своих стен. Придурок. Сейчас, конечно, она уже не могла так легко читать его, как раньше, но теперь знала его лучше и прекрасно видела, что Пэкстон спасается бегством, закрываясь внутри себя.

«Вот и прекрасно! — бесилась про себя Хармони. — Беги, пока не останешься в полном одиночестве. Потому что потом все будет не важно. Ты всегда будешь хотеть только меня». И это было не заклятие и не заговор, а вполне реальный факт. Пэкстон еще не знал об этом, но Хармони, к сожалению, знала.

Одевшись, онаспустилась на кухню, где ужинали притихшие временные и не только обитатели замка. Слишком притихшие. За исключением Джейка — он без умолку делился со всеми вокруг впечатлениями об образовательном фильме, который посмотрел перед сном. Маленький Эйнштейн даже исполнил песню из фильма, чем сломал толстый слой льда, нависший над столом. Растаяли все, а особенно Кинг, так и светившийся от гордости.

— Расскажи нам о ритуальном костре, — попросила Реджи.

— Наши предки разжигали костер в канун летнего солнцестояния, чтобы почтить свет огня, — ответила Хармони. — Мы сделаем так же, как они. Сейчас костры — большая редкость, потому что у подавляющего большинства людей нет своих собственных частных пляжей. Нам повезло, и мы благодарны Кингу за то, что он одолжит нам свой. После ужина все, кто захочет нам помочь, могут пойти с нами собирать дрова для костра. Обычно это не менее весело, чем само празднование. Однако мы берем только сухие ветки с земли и никогда не причиняем боль деревьям.

Как только закончилась внушительная порция шоколадного мороженого, Джейк потащил Реджи к выходу.

— Тут так весело! — воскликнул он, хотя ничего еще даже не началось, потом остановился и выглянул из-за маминой спины. — Деда, давай быстрее! Нам надо собирать веточки.

— Противный сварливый дед, — прошипела Хармони, когда Пэкстон прошел мимо.

Час спустя она положила очередную охапку сухих веток на изрядно подросшую кучу дров для будущего костра. Место было выбрано то самое, где они с Кингом спаслись из взбесившегося вагона, который снова оказался в депо и теперь ждал, когда Эйден приступит к его ремонту и реконструкции. Глядя на сурового и отчужденного Кинга, было трудно поверить, что именно здесь они были так близки в мыслях и чувствах.

Хармони с радостью встречала подшучивающих друг над другом помощников, которые добавляли свои охапки веток к общей куче.

— У нас с сестрами никогда не было возможности отметить этот праздник с кем-нибудь еще, — сказала она. — Дух товарищества — это круто! Морган, Эйден, спасибо вам. Ничего себе, сколько веток, Джейк! Я все-таки попрошу тебя подержать защитные синие воздушные шары во время завтрашнего ритуала. Ты столько веток натаскал, как настоящий мужчина!

— Я могу подержать шарики… но я пока всего лишь мальчик, а не мужчина.

— Разве тебе не осталось всего три года до шестидесяти?

— Неа, — захихикал сорванец. — Мне не шестьдесят. Вот дедуле столько.

Кинг попытался прижать малыша к себе — Джейк прилип к его ноге.

— Мне тридцать семь, маленький ты террорист. Можешь сказать «Мой дедушка молодой и красивый, и ему всего тридцать семь»?

— Неа. — Джейк снова захихикал, спрятав личико в штанине Пэкстона, а потом взглянул на Хармони.

Она приподняла его голову за подбородок.

— Повторяй за мной: «Мой дед молодой и дремучий, и ему всего тридцать семь».

Джейк кивнул:

— Мой дед молодой и дремучий, и ему всего тридцать семь.

Кинг пощекотал малыша:

— Ты же помнишь, что это ее версия, а не моя?

Реджи подхватила сына, чтобы он смог обнять Пэкстона, и взъерошила волосы на головах у них обоих.

— Вы оба дремучие, — подытожила она и повернулась к Хармони. — Я понимаю, что надо танцевать вокруг костра. Но что там с ритуалом на рассвете?

Хармони уселась на песок, и все, кроме Кинга, последовали ее примеру.

— Ритуал на солнцестояние — идеальное решение, если речь идет о защитной магии, — начала она. — Мы планируем очистить, благословить и защитить замок, заменить отрицательную энергетику положительной и направить Гасси на верный путь к вечному покою. Надеемся, что у нас все получится. Это праздник солнца, поэтому я буду просить солнечный свет победить тьму Гасси.

Ее слова явно не убедили Реджи:

— А что если Гасси разозлится? Разве она не может отправить в полет ваш алтарь так же, как перевернула лестницу у фрески?

— Чтобы подготовиться, мы вычищали негатив из замка. Комнату за комнатой. Так что положительной энергии для начала должно хватить. К тому же ритуальный круг — священное место. Гасси не сможет туда проникнуть. На нас будут гирлянды защитных трав и цветов. Есть одна очень мощная травка против любых проявлений отрицательной энергетики. Вам она наверняка известна под названием зверобой.

Хармони не хотелось пугать Кинга поверьем о том, что как раз во время празднований летнего солнцестояния молодые женщины находят своих суженых.

— А знаешь, сестренка, все это, конечно, важно и серьезно, но ты пропустила самое интересное.

— Сторм, не думаю, что…

— Запоминай, Реджи, — гнула свое Сторм. — Луна в день летнего солнцестояния называется «медовым месяцем». Незамужних женщин, которые во время праздника носят гирлянды, ждет встреча с будущим любовником или мужем.

— Круто! — загорелась Реджи, а Кинг застыл, выпрямился еще сильнее и сжал свободную руку в кулак. Его взгляд стал задумчивым.

Казалось, солнце отражает его настроение: вокруг повисли сумерки, и, вдохновленные надеждами Хармони, все засобирались в дом.

Судя по языку тела Пэкстона, он был уверен, что Хармони пытается заманить его в ловушку, однако она знала, что куда больше его пугают собственные чувства.

Плевать. Он ей не нужен. И никто не нужен.

— А знаете что? — неожиданно сказал Кинг, когда все вошли в зал и в поле зрения появился огромный стол с Королями Дубов. — Это же блажь какая-то. Я забираю Реджи и Джейка в Бостон на ближайшие пару дней.

— Зачем? — хором спросила тройняшки.

— Чтобы защитить их…

— И себя, — добавила за него Хармони.

— Вот именно. — Он подошел к двери из главного зала вместе с дочерью и внуком, а потом повернулся к ней. — Оставайтесь, проводите свою церемонию, а затем уезжайте.

Оправившись от шока, Хармони последовала за ними.

— Давай-давай, Реджи, идите в вертолет, — поторопил Пэкстон уже на улице.

— Но папа… Нам надо собрать вещи. И я хочу остаться.

— Мы уезжаем. Все, что нужно, купим в Бостоне.

Реджи вздохнула. Кинг помог им с Джейком забраться в вертолет, закрыл за ними дверь и обошел с другой стороны, чтобы занять место пилота. На секунду он оглянулся и увидел Хармони. Их взгляды встретились.

Она вскинула голову, чтобы он не видел, как ей сейчас больно, и спокойно проговорила:

— Ты защищаешь их от меня, а я защищу их от Гасси.

В ответ Пэкстон лишь кивнул, а через миг раздался шум двигателя и набиравшего обороты винта. Когда вертолет поднялся в воздух, Хармони обернулась и увидела позади себя Эйдена, Моргана и своих сестер.

Дестини взяла ее за руку:

— Может быть, нам не стоит проводить ритуал. Ему-то все равно. А мы могли бы поехать домой, и пускай сам развлекается с Гасси сколько его душе угодно.

Хармони остановилась:

— Вы же слышали эти бешеные крики. Если бы речь шла только о Кинге, я бы уехала с чистой совестью, потому что очень злюсь на него. Но Реджи с Джейком полюбили замок. Это их первый настоящий дом. И мы должны постараться изо всех сил, чтобы привести его в порядок. Ради них.

— Для тебя это дело чести, — серьезно заметил Эйден. — Кинг тебя не заслуживает.

— Не заслуживает, — эхом повторила Хармони. Но отныне она навеки будет принадлежать ему, хочет он этого или нет.

Сторм оказалась с другой стороны от Хармони и тоже взяла ее за руку.

— Твоя миссия заключается в том, чтобы послать Гасси куда подальше отсюда и указать ей путь к умиротворению, верно?

— Да. Я уверена, что меня привели сюда именно для того, чтобы я помогла миру воцариться в замке Пэкстон.

— Ты же понимаешь, что можешь больше никогда не увидеть Кинга? — спросила Сторм.

Хармони положила голову на плечо сестре-бунтарке.

— Мне кажется, именно так и будет.

Они сидели на берегу. С обеих сторон от Хармони были сестры, по-прежнему державшие ее за руки.

— И ты теперь не можешь его читать, как раньше? — снова спросила Сторм.

— Откуда ты знаешь? А вообще это странно, да?

Сторм с сожалением покачала головой:

— Ни капельки, если ты в него влюбилась.

— Ты чокнутая.

— Есть такое дело. А еще я вижу настоящее. Ты по уши влюблена в узколобого технократа. И это еще не все. Ты любишь его замок, который решительно намереваешься выбросить из своей головы, и обожаешь его дочь и внука.

— Он же дед… Я влюблена в старого дряхлого деда.

Перед Хармони склонился ухмыляющийся Морган со стаканом чего-то, напоминавшего о цвете глаз Кинга.

Хармони принюхалась:

— Надеюсь, это очень-очень-очень крепкий чай.

— Виски. Давай. Помоги себе.

Потягивая янтарный напиток, Хармони размышляла о том, как же она так быстро успела влюбиться в Кинга Пэкстона, пока он вглядывался в ее глаза глазами цвета виски.

Глава 42

С ТОГО самого момента, как вертолет взлетел с острова, Кинг пытался не обращать внимания на разочарованное выражение лица Реджи. Особенно он старался не видеть и не слышать слез Джейка, но это было крайне сложно — маленький террорист умел вопить громче Гасси.

— Я хочу быть драконом, — ревел он. — И бить в барабан.

— Я куплю тебе костюм дракона и барабан в Бостоне.

— Нет. Мне нужен мой костюм. Его для меня сшила Десси.

Нижняя губа малыша явно была создана для таких вот капризов, подумалось Пэкстону, который все это время отчаянно мечтал о том, чтобы слезы Джейка не разрывали ему сердце.

— Ну а как насчет барабана?

— Нет.

— Пап, есть вещи, которые нельзя купить. К ним относятся счастье и радость семейных праздников.

— Те ведьмы не ваша семья.

— Мы члены! — прокричал Джейк.

— Что он сказал?

— Они посвятили нас в члены своей семьи, когда мы были в Салеме. Хармони, Дестини, Сторм и даже Вики с Рори, с которыми ты еще не знаком, теперь тоже наша семья.

— Ага, — подтвердил Джейк. — А еще я хочу держать шарики.

— Это и есть недостатки того, чтобы быть родителем? — спросил Кинг у Реджи.

— Что именно? Плачущий ребенок? Или глупые решения, которые принимаются на почве собственных страхов?

Кинг глянул на дочь так, словно впервые ее видел.

— Ничего себе! Милая выходит у нас беседа.

— Не думай, что я не могу за себя постоять, — проговорила Реджи. — Если бы это было так, я бы не выжила на улице и не смогла бы найти тебя.

— У Хармони ты тоже многому научилась, — добавил Пэкстон, глядя на футболку дочери, а потом прочел вслух надпись: — «Кто ты и почему?»

Скрестив на груди руки, Реджи с вызовом вскинула голову:

— Могу задать тебе тот же вопрос.

Что он мог на это ответить?

— Мне нравится Хармони, — сказал он, явно преуменьшая очевидное, — но эти ее занятия магией…

— Не вписываются в твое мировоззрение? — вопросительно закончила Реджи. — А во что ты веришь, пап? То есть ты веришь в высшие силы?

— Вроде электроэнергетических компаний? — Он пожал плечами. — Никогда об этом не задумывался. В военной школе я ходил на службы только потому, что был обязан.

— И в какую церковь?

— В любую, в которой служба не длилась слишком долго. Церкви были разные в зависимости от того, кто мог помочь в семестре — священник, викарий, раввин или еще какой монах.

— А ты в курсе, как мне удалось пережить целый год скитаний по дорогам?

— Нет, — ответил Кинг, поворачиваясь к Реджи. — Но хотел бы знать.

— Можешь считать, что это наивно, но когда я уходила из дома, я обожала сериал «Джоан из Аркадии»^[46]. Ну и в общем, я притворялась, будто она — это я, и мне нужно делать то, что велит мне Бог, — заботиться о сыне и искать тебя, как бы тяжело порой ни приходилось.

— И ты прекрасно справилась. У тебя очень умный и воспитанный малыш.

— Дело в нем, а не во мне. Пару месяцев он ходил в детский сад в Джерси. Воспитатели сказали, что он прошел все их тесты, как будто ему четыре с половиной или даже пять лет. Мне кажется, каким-то образом он понял, что мне тяжело, и попытался хоть как-то облегчить мне жизнь. А может, пытался Бог, а Джейк ему просто помогал. — Реджи пожала плечами, и на минуту в кабине повисло молчание. — Суть в том, что, не верь я в нечто высшее, я никогда бы не справилась с тем, через что нам пришлось пройти. Так что не вини во всем мировоззрение Хармони. По крайней мере, у нее есть, во что верить. Она замечательный человек, папа. Да все они замечательные! Они так тепло приняли нас, что ты мог бы просидеть за решеткой в Калифорнии хоть всю жизнь.

— Это удар ниже пояса.

— На то и был расчет.

К этому моменту Джейк уснул, и Кинг был благодарен за временную тишину. Реджи отвернулась и смотрела в окно, хотя было уже темно, и видны были только огни.

Дочь хотела знать, кто он. Мужчина, который без оглядки, со всей страстью занимался любовью — нет, сексом — с женщиной, которую едва знал. С женщиной, заявлявшей, будто она ведьма и экстрасенс. Впрочем, если учесть, что с самого начала она читала его мысли, Пэкстон был готов согласиться с частью ее утверждения об экстрасенсе.

Во что же он верил?

Кинг верил… Кинг хотел не меньше, чем его дочь, оставить себе треклятый замок с привидениями, который принадлежал ему по праву рождения, хотя и не признался бы в этом ни за какие коврижки до тех пор, пока не появилась Хармони. Именно она обнадежила его заявлениями о том, что может спасти замок от Гасси. Ну или от того, что вызывает эти жуткие вопли по углам, несчастные случаи и постоянные ссоры. А если предположить, что это действительно Гасси… Проклятье! Джейк ее видел!

Как же мог он винить Реджи и Джейка в том, что они моментально полюбили Хармони, если сам он сделал то же самое?

Ну ладно, если поразмыслить, о любви речи не было. Пэкстона влекло к ней. Ну и, может быть, он испытывал некоторое вожделение по отношению к этой женщине. И не более того. Ладно, обманывать, кроме себя, некого. Намного более того. Особенно по части последнего пункта. Кингу хотелось видеть Хармони, как только он открывал утром глаза, хотелось обнимать ее во сне по ночам, а по вечерам рассказывать ей, как прошел очередной его день.

Вот и сейчас Пэкстону хотелось рассказать ей о том, как сильно Джейк хотел быть драконом, что даже расплакался. А еще о том, как он назвал себя и Реджи членами…

Какой будет его жизнь, если он никогда больше не увидит Хармони?

Более одинокого существования Кинг и вообразить не мог. Выходит, он все-таки влюблен. Хотя… если рядом будут Джейк и Реджи, он никогда не будет по-настоящему одиноким. Даже несмотря на то, что рано или поздно дочь выйдет замуж, а внук пойдет в школу, а затем и в колледж… Хммм. Вполне вероятно, пресловутое одиночество все-таки висит над ним дамокловым мечом.

Кинг любил Хармони за то, что она взяла Реджи с Джейком под свое крыло. Обожал за то, что она спасла им жизнь. Ему даже казалось, что она спасла его самого, но это уже чересчур смахивало на бред сумасшедшего.

Он в упор не помнил, как приземлился, но раз уж Эд открыл перед ним дверь лимузина, значит, каким-то образом ему удалось приземлить вертолет без риска для жизни.

— Ко мне домой, Эд, — сказал Кинг водителю, который встретил их прямо в аэропорту Беверли и уже выезжал на шоссе, ведущее в Бостон.

— Не могли бы вы, — начала Реджи, наклонившись вперед, — отвезти меня с сыном обратно в Салем, после того как высадите моего отца?

— Эд, — снова заговорил Кинг, — оставь нас одних, как только сможешь выйти. И найди для парковки место поудобнее.

— Я буду драконом, большим и сильным, — вдруг запел Джейк, — у меня будет шарик, красивый и синий. Буду бить в большой круглый ба-ра-бан — там-там-там, трам-та-рарам.

— Как думаешь, — спросил Кинг у дочери, — когда твой сын вырастет, он станет телепатом или будет писать песни?

— Он может стать кем угодно. — Реджи придвинулась ближе к Пэкстону и прошептала ему на ухо: — Даже дремучим узколобым технократом.

На какое-то время Кинг потерял дар речи.

— Что такое теккакрат?

— Вот видишь, что ты наделала? — сказал он наконец, указывая пальцем на внука в автокресле, установленном так, чтобы Джейк сидел к ним лицом.

Реджи рассмеялась:

— Яблочко от яблоньки недалеко падает. Джейк сплошь состоит из твоих генов.

— И ты тоже. — Однако прямо сейчас этот факт не делал Пэкстона счастливым, потому что единственный ген, который пришел ему на ум, — это ген ослиного упрямства. Нервы его не выдержали: — Черт возьми, Редж!

— Черт возьми, Редж!

— Заканчивай с этим, Джейк. Эд, не отвезешь нас обратно в аэропорт? И позвони туда заранее, чтобы убедиться, что вертолет готов к вылету.

— Да, сэр.

Реджи бросилась Кингу на шею:

— Я люблю тебя, папуль.

— Я тоже, котенок, — ответил он, ужаснувшись тому, что не может сказать «люблю» даже членам своей семьи. Да что с ним не так?

Некоторое время спустя они вернулись в аэропорт Беверли.

— Сегодня твои услуги больше не понадобятся, Эд. Спасибо. — Кинг вылез из лимузина и засунул голову в салон: — Не соизволят ли дремучие Пэкстоны последовать за мной?

Если у него был хотя бы малейший шанс подарить этим двоим дом, который они заслуживали, он им воспользуется. Даже если последней надеждой будут безумные идеи Хармони и ее сестер, которые они собирались воплотить во время летнего солнцестояния.

А если подумать, то для самого Пэкстона это тоже мог быть последний шанс. Кто знает?

Когда вдалеке показался остров, глубоко в душе Кинг ощутил трепет, словно был до чертиков рад вернуться.

— Когда мы приземлимся, — начала Реджи предостерегающим тоном, — ты же будешь относиться ко всему непредвзято? Пообещай мне. И пообещай, что расслабишься и не будешь таким узколо…

— Редж!

— Я буду драконом, большим и сильным…

— Таким дремучим и упертым, — поправилась Реджи. Через секунду она увидела пляж и восторженно вскрикнула. — Только посмотри, Джейк! Костер еще не разожгли, значит, мы вернулись вовремя. Ты будешь драконом с барабаном!

— Ура, деда!

— Ура, Джейк! — ухмыльнувшись, отозвался Кинг.

Приземлившись, он поднял Джейка с сидения.

— Сюда идет Хани, — прошептал малыш, как будто понимал, что между ними какие-то разногласия, а потом добавил: — Будь послушным.

— Постарайся не быть ворчуном, папа, — предупредила Реджи. — Сюда идет Хармони.

— Спасибо, — сухо ответил Кинг, — но твой сын уже надавал мне указаний.

Реджи тихонько захихикала.

Хармони была похожа на раненого зверя, который ни за что никому больше не доверится. Пэкстон еще никогда не видел ее такой… закрытой. Он знал, что прав, потому что именно он был в этом виноват. Это он сделал с ней такое. Как и с самим собой. И, черт возьми, его совершенно не грело осознание таких подробностей. Ему хотелось обвинить ее в том, что он это понимает, однако такой вариант означал, что Пэкстон все еще обладает мышлением двухлетнего ребенка. А если так, почему бы прямо сейчас не разреветься и не спеть о своих бедах-злосчастиях? Может быть, Джейк его научит. А Реджи поможет повзрослеть.

Хармони уже бежала им навстречу. Сердце Кинга екнуло, но она промчалась мимо, чтобы поприветствовать Реджи и Джейка.

Втроем они прошли мимо него, не сказав ни слова. Джейк сидел на руках у Хармони и болтал обо всем на свете, довольный как слоненок.

Тяжело навалившись на трость, Пэкстон сунул свободную руку в карман и побрел вслед за ними домой — в замок. По пути он остановился, чтобы взглянуть на огромное каменное чудовище. С каких пор он перестал думать о нем как о надоевшей до печенок обузе и стал называть его в мыслях домом?

Войдя внутрь, Кинг увидел Джейка уже в костюме дракона — маленькое славное босоногое зеленое создание.

— Если он не самый прелестный летний дракон из всех, кого я видела, — проговорила Хармони, — то я съем…

— Собственный язык, — перебила Дестини. — Ты отродясь ни одного дракона не видела. А нам еще никогда не удавалось отпраздновать этот день с костром.

— Я забыла, — безразлично сказала Хармони и пожала плечами.

Она была босиком, на пальце ноги слабо поблескивало кольцо. Черный ритуальный длинный наряд струился вокруг ее изящной фигуры. Всем, кроме Джейка, Хармони вручила по свече. Внуку Пэкстона достался барабан, в который он тут же принялся бить без устали и совершенно без всякого ритма.

— Что-то мне подсказывает, что ты пожалеешь о своем решении с барабаном! — стараясь перекричать шум, сказала Реджи.

— Неа! — ответила Хармони. — Суть этого праздника — в веселье. Поэтому мы должны веселиться. А теперь все встаньте в одну линию, Дестини возложит венки на ваши головы. Из цветов для леди, из зеленых трав — для джентльменов. Я зажгу ваши свечи, и мы все торжественно прошествуем к месту будущего ритуального костра.

— Почему все без обуви? — спросил Кинг.

— Потому что мы не такие зажатые, как ты, — ответила Сторм.

Дестини усмехнулась:

— Сегодня мы будем общаться с элементами природы — землей, воздухом, огнем и водой. А это лучше делать без одежды. Мне почему-то казалось, что это ясно и ежу.

Выругавшись про себя на чем свет стоит, Пэкстон разулся.

Когда все свечи были зажжены, Хармони взвалила на плечо тяжелый на вид мешок, подожгла свою свечу от свечи Дестини и взяла Джейка за руку.

— Я буду читать заклинание, а Джейк — барабанить. Теперь пойдемте.

Один за другим все пошли за ней на кухню, а затем через черный ход на улицу. Но еще до того как они вышли из-под укрытия замка, босые ноги Кинга не на шутку его взбесили. К тому же он чувствовал себя полным идиотом, потому что Морган и Эйден явно получали удовольствие от происходящего.

Так почему же он не мог расслабиться и просто наслаждаться моментом?

Неужели потому, что, если ритуал сработает, Хармони уедет? Разумеется, нет, черт бы ее побрал.

Он хотел, чтобы она уехала.

Ну конечно, хотел.

Глава 43

ГОЛОС Хармони, звучавший так, словно она читает молитву, гипнотизировал Кинга:

Хармони остановилась у незажженного костра. Кто-то сложил ветки, как настоящий бойскаут: поджечь их не составит ни малейшего труда. Кинг решил, что это дело рук Моргана.

— Ну вот, — сказала Хармони. — Время большого света. Я прочту заклинание, а вы, когда услышите слова «ярким пламенем пылать», поднесете свои свечи к веткам, чтобы разжечь костер, и быстренько отойдете. Готовы? Замечательно.

Отведя Джейка в сторонку от будущего костра, она принялась читать нараспев:

Джейк смеялся громче, чем бил в барабан. Костер с треском разгорелся, окутывая присутствующих дымом.

— Задуйте свечи и отдайте их Сторм, — проговорила Хармони и осмотрелась, но не для того, чтобы встретиться взглядом с Кингом, а чтобы удостовериться, что все свечи погасли и никому не угрожают ожоги. Потом наклонилась к Джейку: — Джейк, можешь отложить барабан и танцевать с нами, а можешь продолжать барабанить.

— Барабанить.

— Тогда барабань. Остальные, беритесь за руки и повторяйте за мной. Ничего сложного: это как хоровод, только придется побольше вилять бедрами.

Пэкстону оставалось только стоять в стороне и смотреть, потому что из-за растяжения танцы для него были под запретом.

Все повторяли за Хармони волнообразные и весьма соблазнительные, по крайней мере, в исполнении женской половины участниц, движения, и Кинг неожиданно осознал, что ему нравится наблюдать за происходящим. Эйден сильно смахивал на гуся. Споткнувшись о собственную ногу, Сторм ухватилась за Моргана, которому, по всей видимости, крайне нравилось участвовать в празднике. Однако телесные колебания не позволили ему удержать равновесие, и он грохнулся на землю под всеобщий хохот.

Веселье было заразительным. Но чем больше удовольствия получали люди от праздника, тем громче вопила Гасси.

Хармони остановилась и пристально посмотрела на замок.

— Костру нужна пища. И у меня ее полно. — Она кивнула на мешок, который притащила сюда из замка. — Подходите и разбирайте.

— Что это? — спросил Кинг, когда она вручила ему картинную раму.

— Одна из «отрицательных» пустых рам Гасси.

Дальше из мешка показались туалетные принадлежности, крючок для платья, перчатки, шарфы и снова пустые рамы. Нырнув в мешок в последний раз, Хармони вытащила обезглавленную куклу из комнаты с игрушками, прочитала себе под нос какое-то заклинание и бросила ее в огонь.

Костер снова вспыхнул, и Гасси притихла.

Хармони раздала каждому по карандашу и листочку бумаги:

— Напишите, что хотите получить в дар от нашей солнечной хозяйки в канун особого для нее дня. Предлагаю всем написать «Мир для замка Пэкстон».

Решив, что все так и сделают, Кинг написал «Я хочу, чтобы Хармони…», но остановился. Он хотел, чтобы Хармони его понимала, что бы между ними ни происходило, чтобы спала и жила с ним. Хотел, чтобы ей удалось привлечь мир в замок, и хотел, чтобы она осталась, когда это произойдет. Он так много от нее хотел, что не мог решить, что же из всего этого самое важное, поэтому просто зачеркнул одно слово, оставив «Я хочу Хармони…» и надеясь, что из всех его желаний солнце мудро выберет самые важные, потому что сам он не мог.

После того как все пожелания на бумаге были брошены в костер, тройняшки запели «Огненное кольцо»^[47], остальные присоединились к ним и, взявшись за руки, пошли вокруг костра. Джейк стал бить в барабан медленнее, в такт движениям участников хоровода.

Слова песни казались слишком личными. Кингу хотелось бросить трость, присоединиться к ним и танцевать, но он не мог. «Связанный огнем и диким желанием»^[48], он мог только стоять и смотреть, как двигается под музыку Хармони.

Ему померещилось, что все остановились одновременно. Может быть, потому, что всех, кроме Реджи, «связало желание». Его дочь была еще слишком юной для такого, хотя у нее на руках сидел ее собственный сын.

— Спокойной ночи, папа, — проговорила она и поцеловала Пэкстона в щеку. — И спасибо тебе большое. Увидимся на рассвете.

— Думаешь, с тобой в замке все будет в порядке?

— Пока со мной Джейк, я в безопасности. Гасси его обожает.

Кинг смотрел, как его еще совсем маленькая дочь уходит в темную безжалостную ночь, чтобы в замке с привидениями уложить спать своего ребенка. Она прошла сквозь множество таких же темных и безжалостных ночей. Может быть, именно поэтому она и стала такой сильной.

Эйден танцевал у костра совсем один, как законченный идиот.

— Не хочу, чтобы вечеринка заканчивалась. Мне весело! Что у нас дальше на повестке дня?

Усевшись на песок, Сторм потянула его за собой:

— Дальше надо посидеть со мной и оценить все величие и великолепие вселенной.

У костра, обняв колени, сидела Дестини, неотрывно глядя на огонь. Морган потянулся к ней, словно мотылек к пламени, и присел рядом, не сводя с нее глаз.

Кинг заметил, как Хармони открывает переносной холодильник и достает сыр, крекеры, миску свежих ягод и несколько небольших бутылок домашнего вина из одуванчиков. Она предложила перекусить всем, кроме него.

Он не знал, что сказать.

Хотя нет, еще как знал:

— Прости меня.

Или она не услышала, или попросту не обратила на него внимания.

— Хармони, — громче сказал Кинг, — сегодня я вел себя как последний придурок. И я прошу тебя простить меня за это.

Она даже не повернулась к нему:

— Я все понимаю. Ты по натуре редкий придурок.

Глава 44

ХАРМОНИ поверить не могла, что могучий и не лишенный некоторой власти Кинг попросил прощения.

— Я придурок, потому что сделал тебе больно. И я это знаю.

Когда Эйден и Морган с энтузиазмом подтвердили его слова, он смеялся вместе с ними — смеялся над собой. И это удивило ее не меньше, чем принесенные извинения.

Чуть позже он обнял Хармони одной рукой и увлек к костру, хотя ей пришлось подстраиваться под его медленные шаги.

Она точно не знала, хочет ли быть с ним. Не будь рядом Моргана, Эйдена и сестер, она сказала бы нет. Честное слово.

— Не думаю, что на тебя что-то нашло из-за подготовки к празднику. И сам праздник тоже вряд ли виноват, — проговорила Хармони, когда Кинг сел на песок и потянул ее вниз.

— Я тоже так не думаю. Кстати, после прогулок по камням у меня до смерти болят ноги…

— Отрастил бы подошвы потолще…

— К тому же чувствую себя круглым идиотом.

— Потому что участвовал в веселье или потому что был самим собой?

— Потому что был единственным, кто не балдел вместе со всеми.

Хармони подтолкнула его плечом:

— И что же тебе мешало?

— Ты. Потому что ты просто ангел, когда речь идет о моем внуке.

— Джейка легко любить.

— В отличие от его деда, да?

Неловкую тишину заполнял шум разбивающихся о берег волн.

Кинг прокашлялся:

— Я не хотел…

— Ну разумеется, не хотел.

— Понять не могу, как я не пустился в пляс, когда Джейк начал барабанить и когда его смех настиг меня в самом хвосте торжественной процессии.

— Так почему ты вернулся из Бостона?

— Реджи едва ли не буквально посоветовала мне повзрослеть и поумнеть. А еще внести в свое мировоззрение кое-какие изменения.

— Как, например, обрести веру?

— Ее самую. Оказывается, именно вера помогла Реджи добраться сюда.

— Она умная девочка. Зуб даю, ей и в голову не пришло, что им с Джейком нужна какая-то защита от всего этого, правда?

— Единственное, чего она хотела, — это вернуться сюда. И она собиралась это сделать со мной или без меня.

— Возможно, ты просто спроектировал свою потребность в эмоциональной защите на нее и Джейка.

Кинг наклонил голову и уклончиво пожал плечами:

— Случались вещи и похлеще.

— А знаешь, Пэкстон, ты мог бы повзрослеть. Как насчет того, чтобы доказать, что я права?

Хармони уловила момент, когда он застыл, как будто весь его организм приготовился к атаке. В отблесках огня его взгляд был таким пристальным, что ее прошиб озноб.

— Как доказать? — спросил Кинг.

— Оставайся со мной. Здесь, у костра, до самого рассвета. Пока я буду медитировать, чтобы подготовиться к завтрашнему ритуалу. Я должна визуализировать цель — как негатив покидает замок навсегда.

Пэкстон уставился на огонь. Внутри него шла жаркая борьба, и хотя Хармони больше не могла определить ее природу, она понимала, что просит о чем-то более личном, чем даже секс. А еще она понимала, от чего срабатывает его инстинкт самосохранения. Хармони и сама никогда и ни к кому не испытывала таких чувств, какие будил в ней Кинг. И прежде, чем она влюбится еще сильнее, ей нужно было узнать, из чего на самом деле сделан Кинг Пэкстон.

Он встал, как будто собирался уйти, и все надежды Хармони рухнули в одночасье. Однако, бросив в огонь какой-то обломок, он уселся у нее за спиной и обнял обеими руками. Вдохнув аромат ее волос, он провел губами от плеча к уху.

— На тебе ведь ничего нет под этим нарядом?

— Угу.

— Это проверка?

— Угу.

— Тогда визуализируй, — прошептал Кинг. — А когда захочешь спать, можешь использовать меня как подушку.

Хармони визуализировала… пока не проснулась, словно от толчка. Он предлагал себя в качестве подушки, а она использовала его как матрас. Кинг, Эйден и Морган все еще спали, но сестер у костра уже не было.

Тихонько поднявшись на ноги, чтобы не разбудить Пэкстона, Хармони направилась в замок, чтобы подготовиться к ритуалу.

— Хармони, подожди! — услышала она его голос минуту спустя и остановилась.

— Я думала, ты поспишь подольше.

Он взял ее за руку и переплел их пальцы.

— Мой фронт озяб.

Хармони прильнула к нему:

— Впервые твой фронт проснулся озябшим.

— И есть существенная разница между озябшим и готовым к бою, — с притворной укоризной поддел Пэкстон, целуя ее в шею.

Наклонив к себе его голову, Хармони подула ему в ухо.

— Я заметила.

В зале они наткнулись на Дестини и Сторм, которые крутились вокруг алтаря.

— Хармони! — обрадовалась Дестини. — А мы уже собирались тебя будить. Нас ведь поведет за собой наша верховная жрица?

Пэкстон едва не споткнулся на ровном месте.

— Верховная жрица?!

Глава 45

РАЗБУДИВ Эйдена и Моргана и вернувшись с ними в зал, Кинг увидел Реджи и Джейка, которые явно их уже заждались. Молодые деревья были расставлены по кругу, на каждом из них имелся синий воздушный шарик, а целый букет из синих шаров был привязан к ножке стола… то есть алтаря.

Вниз по лестнице спустились три великолепных видения, за которыми важно вышагивали три котенка. Красный ритуальный наряд ласкал грудь Хармони и обнимал ее тонкую талию, спускаясь широкими воланами к рукам и босым ногам. Серебряные морские коньки сверкали у нее в ушах, на шее висел такой же кулон, а еще один морской конек украшал палец ноги. На руке по-прежнему виднелось кольцо из кельтской пары. Украшения на Дестини, чье платье было желтым, были выполнены в виде бабочек. Оранжевый наряд Сторм дополняли украшения-драконы. Все трое были абсолютно разными и в то же время прекрасными до боли в глазах, даже сестра бунтарка с дико торчащими во все стороны волосами. Однако ни одна из них не была такой восхитительной до умопомрачения, как верховная жрица.

Кинг не знал, что делать: то ли испытывать благоговейный трепет, то ли возбудиться до белого каления.

— Приглашаю всех вас принять участие. Если есть такое желание, разуйтесь и войдите в круг из деревьев. — Говорила Хармони своим обычным тоном, чем почему-то удивила Пэкстона. — И запомните, — добавила она, — как только я замкну ритуальный круг, уйти уже будет нельзя, пока я не закончу.

Реджи с Джейком шагнули вперед и встали рядом с Дестини и Сторм.

Кинг, Эйден и Морган переглянулись.

Выйдя из круга, Джейк подбежал к Кингу и схватил его за руку.

— Пойдем, деда, — позвал он, тщетно пытаясь сдвинуть Пэкстона с места. — Мам, а дедуля опять боится!

Кинг тихо рассмеялся и позволил малышу затащить себя в круг. Однако стоило ему попасть туда, как он почувствовал, будто… будто между всеми, кто стоял в кругу, существует некая связь. Внутри круга деревьев пульсировало какое-то теплое спокойствие. А может быть, все дело в улыбке Хармони?

Пожав плечами, Морган присоединился к ним.

— Если не веришь в то, что мы делаем, — проговорила Дестини, — то лучше уйди. Любой, кто не помогает призвать мир, становится помехой.

Морган сунул руки в карманы.

— Мне уйти, Кинг?

— Это не моя церемония, — ответил Пэкстон. — Я должен уважать желания девушек.

Морган ухмыльнулся:

— Ты же никогда и никому не позволял указывать тебе, что делать, а теперь просто взял и отдал вожжи в руки женщины? Ты стал другим, приятель. Похоже, черная магия побеждает. Или все дело в магии секса?

— Ты не веришь ни в какую магию, — не удержалась Дестини, — но чтоб ты знал, мы занимаемся только белой магией.

Морган снова ухмыльнулся, и Эйден подтолкнул его к выходу.

— Кажется, Моргану я сейчас нужен больше, чем тебе, Кинг.

— Наверное, — отозвался Пэкстон. — Возвращайтесь попозже.

— У вас нет даже призрачного шанса на успех! — крикнул Морган из-за двери, которую уже захлопнул Эйден.

Хармони привязала воздушные шары к руке Джейка и серьезно взглянула на малыша:

— У тебя очень важное задание. Ярко-синий цвет служит для защиты, и мы выбрали тебя, чтобы защищать нас.

Джейк мгновенно просиял.

«Господи, как же я люблю этого сорванца!» — подумал Кинг, снова коря себя за то, что еще ни разу не сказал о своей любви ни Реджи, ни Джейку. И от этого ему уже в который раз стало страшно.

Обойдя алтарь, Хармони остановилась лицом к собравшимся.

— Мы одеты в летние цвета, чтобы почтить солнце. Закройте глаза и представьте, что пускаете корни в землю, как деревья.

Джейк улыбнулся:

— У моего дерева шарики вместо листиков.

Для Кинга же подобное «упражнение» не было в новинку.

По очереди девушки стали обходить круг.

— Трижды я очищу круг солью, — проговорила Сторм, разбрасывая щепотки соли по кругу. У нее на плече сидел Колдун, который следил за серьгой в ухе тройняшки, как кобра за дудкой факира.

— Трижды я очищу круг водой. — Дестини три раза брызнула по кругу водой из пустой ракушки. Карамелька висела на подоле ее платья, явно не собираясь передвигаться по кругу самостоятельно.

— Трижды я очищу круг ладаном. — Пришла очередь Хармони, которая последовала за сестрами, в то время как Рыжая Мурка скакала вокруг ее широких юбок, пытаясь сделать то же самое, что и Карамелька.

Джейк хихикал, а Реджи пыталась его успокоить.

— Пусть смеется, — сказала Хармони. — Веселье укрепляет круг.

А затем сестры заговорили в унисон:

Трижды обойдя круг по часовой стрелке, Хармони остановилась перед алтарем. Сестры встали у нее за спиной.

На плечо Кингу, словно из ниоткуда, прыгнула мамаша кошачьего семейства. От неожиданности он даже вскрикнул.

— Расслабься, Кинг, — проговорила Хармони прямо ему в ухо, обдав теплым дыханием. Ее ладонь лежала у него на спине, и Пэкстон почти чувствовал, как через эту ладонь в него вливается блаженный покой. — Пусть она останется. Я рада, что она с нами. Эта кошка обладает очень мощной защитной энергетикой. Правда, Задира? — Погладив кошку, Хармони провела пальцами по волосам Кинга, усиливая странный трепет, окутавший их обоих, а потом вернулась к алтарю.

В руках у ведьмы-миротворца, которая по совместительству была еще и верховной жрицей, появился кинжал. Ловко орудуя им, она сотворила нечто вроде круга, в который попали все, кто стоял у алтаря.

— Во имя будущего мира и любви, я замыкаю этот круг. — Хармони положила кинжал в центр стояла и зажгла свечи по углам.

По замку пронесся крик Гасси — слабый и тихий, но набирающий силу. Впервые она подала голос, когда в замке находилась Хармони.

Хармони зажгла четыре высоких свечи в центре алтаря:

— Одну свечу я зажигаю во имя мира… Вторую — для защиты… Третья загорится для положительной энергетики, а последняя — во имя гармонии.

Вопль Гасси обрел силу и размах. Тройняшки опять говорили вместе, их было едва слышно, а вещи на алтаре дрожали.

Вспыхнула молния, и крик Гасси стал невыносимым.

Хармони переглянулась с сестрами. На их лицах отчетливо читалось беспокойство.

Защитные инстинкты Кинга забили тревогу. Еще в вагоне, едва не утонув, он понял, что молния — союзник Гасси.

— Молния — это мощная энергия, — сказала Хармони, стараясь перекричать шум. — Гасси набирает силу, значит, мы тоже должны стать сильнее.

Глава 46

ХАРМОНИ не стала рассказывать Кингу, что в борьбе с такой могущественной ведьмой и психическая, и физическая энергии могут подвергнуться серьезной опасности. И все же она еще никогда не чувствовала себя такой живой, такой сосредоточенной и такой сильной. Самым важным на свете сейчас было подарить Кингу, Реджи и Джейку безопасный дом.

Трижды Хармони позвонила в колокольчик, чтобы пробудить добрые силы и привлечь внимание собравшихся, прикованное к разразившейся грозе, а затем повернулась лицом к кругу:

— Из-за грозы в ритуал нужно внести кое-какие незапланированные изменения. — Каждому она вручила по веточке падуба. — Падуб защищает от молний и злонамеренного колдовства, — объяснила она, раскладывая ветки падуба на столе так, чтобы сформировать звезду.

Ощущая легкое головокружение, Хармони еще раз позвонила в колокольчик, а боевой клич Гасси превратился в настоящий загробный вой.

Завывания Гасси вселяли во всех присутствующих страх.

— Думайте о хорошем. Наша тройная сила все преодолеет, — уверенно сказала Хармони и взяла со стола красный бархатный мешочек. — Я кладу внутрь дудник, чертополох, падуб, омелу, волос с расчески Гасси и ее брошь в виде дельфина.

Крик Гасси стал таким пронзительным, что в ушах запищало. Это означало, что борьба сил вышла на новый уровень, превратившись в генеральное сражение.

Хармони обратилась ко всем сразу:

— Мысленно добавьте в мешочек крики Гасси, проблемы, которые бывали в доме и семье Пэкстонов, несчастные случаи, волнения, весь негатив, боль и горе. — Она завязала мешочек красной лентой. — Красный цвет исцеляет, защищает и борется со злом. — Подпалив мешочек от красной свечи, Хармони положила его в котел. — Как дым поднимается над котлом, пусть все плохое, что владело этим замком, поднимется ввысь и навсегда развеется.

Вопли Гасси превратились в полные страдания стоны.

По обе стороны от Хармони встали Дестини и Сторм:

Очередная вспышка молнии придала Гасси сил, и ее крик раздался прямо из-за круга. Охранявшие периметр кошки ощетинились и зашипели. Хармони отчетливо почувствовала, как истощаются ее запасы энергии. Она еще раз позвонила в колокольчик, из последних сил схватилась за край алтаря, чтобы удержаться на ногах, но… все-таки рухнула в черную бездну.

— Довольно, Гасси! — Крик Пэкстона Хармони услышала так, словно они с ним были в разных концах длиннющего туннеля, но она знала, что он успел ее подхватить. — Если ты причинишь боль тем, кого я люблю, — кричал он, — я разберу этот замок камешек за камешком и сравняю его с землей! Клянусь, я сделаю это. Угомонись, Гасси! Покою давно пора забрать тебя! Хармони, солнышко, очнись…

Кто-то убрал волосы с ее лица и погладил по щеке.

— Дес! Сторм! — Это снова кричал Кинг. — Я не могу ее разбудить!

Сестры взяли ее за руки, и Хармони с готовностью приняла жизненную энергию, которой они щедро делились с ней. Потом открыла глаза:

— Что случилось?

— Гасси высосала из тебя все соки, — хмыкнула Сторм, — и мистер Супер-Пупер взял ритуал на себя. Находчиво и трогательно, как для законченного одиночки, который ни во что не верит.

— Ты до смерти меня напугала, — сказал Пэкстон, крепко прижимая к себе Хармони. Его сердце билось двое быстрее, чем ее. — Я знаю, что ты справишься, но тебе действительно лучше?

— Ты веришь в меня? Но не в ведьм, экстрасенсов и ангелов, так?

Пэкстон ухмыльнулся:

— Мне кажется, в тебе есть что-то от всех трех. Ангел, правда, проявляется реже остальных. Но да, я в тебя верю.

Его полный любви поцелуй помог восполнить источник силы, и Хармони поднялась на ноги, опираясь на Кинга.

— Я готова, — сказала она. — Возьмитесь за руки и представьте, что Гасси — это всего лишь спираль дыма, которая поднимается к дымоходу. — Она взяла трость Кинга и положила ее на алтарь. — Трость тебе не понадобится. Мы тебя поддержим.

И вшестером они встали в круг.

— А можно фиолетовой леди водить хоровод с нами? — спросил Джейк.

Хармони осмотрелась:

— Она здесь, Джейк?

— Она на нас смотрит, и ей очень грустно.

— Гасси, — спокойно проговорила Хармони, — Лизетта привела меня сюда, чтобы помочь тебе обрести покой.

Помещение наполнили звуки «Колыбельной» Брамса. Кто-то внутри круга напевал мотив. Хармони посмотрела на каждого, надеясь понять, чей это голос. Однако все пребывали в ступоре, пораженные и шокированные, и все молчали.

Неужели с самого начала Лизетта была в одном с ними кругу, чтобы добавить и свою силу к совершению ритуала?

— Джейк, в кругу есть девочка в выцветшем платье?

Малыш кивнул:

— Она беспокоится о Гасси.

Повернувшись к сестрам, Хармони тоже кивнула:

— Пора.

— Благодатью ангелов и стихий мы благословляем тебя, Августа Гасси Пэкстон, и освобождаем от темных сил, что давали тебе могущество. Теперь ты сможешь обрести вечный мир и покой. Мы благословляем и освобождаем тебя силами Бога и Богини! Мы благословляем и освобождаем тебя силами солнца, луны и звезд! Мы благословляем и освобождаем тебя силами ангелов! Мы благословляем и освобождаем тебя силами земли, воздуха, огня и воды! Благодатью ангелов и стихий мы благословляем тебя, Августа Гасси Пэкстон, и освобождаем от темных сил, что давали тебе могущество. Теперь ты сможешь обрести вечный мир и покой.

Гасси тихонько заплакала.

— Честное слово, — начал Кинг, — мне как-то не по себе от того, что мы с ней делаем.

Стоило ему замолчать, как трость взмыла с алтаря вверх, ударилась о балку и раскололась. На головы собравшимся посыпались щепки и обломки. К ногам Пэкстона упал золотой набалдашник трости и несколько раз подпрыгнул на полу. Подняв его, Кинг вынул изнутри крошечную коробочку, обшитую кожей, и открыл ее.

— Женская половина кольца, — сказал он, затем вытащил кольцо и прочел гравировку. — Что написано на твоей половине?

— «Любовь навеки», — прошептала Хармони.

Кинг взял ее за руку, снял кольцо, соединил его с найденной половиной и поднял так, чтобы все видели.

— Пэкстонское кельтское кольцо из двух любовников, наконец-то целиком. — Он снова взял ее за руку, и Хармони, полная надежд, прикусила губу, пока он надевал ей на палец кельсткую пару. Не отпуская ее руки, Кинг заглянул ей в глаза. — Любовь навеки… связала нас, — тихо проговорил он, повторив полную надпись на парном кольце, а потом наклонился и поцеловал… Поцелуй был таким нежным, таким… любящим… Трудно было даже представить, что такое возможно. — Запомни эти слова, — добавил он, выпрямляясь.

Внутри Хармони все трепетало. Было слышно, как тихо плачет Гасси. Кошки прекратили шипеть.

— Фиолетовой леди очень жаль, — сказал Джейк. — Она хочет уйти вместе с девочкой и отдать нам замок. — Подскочив к Кингу, малыш обнял его за ноги. — Я люблю тебя, деда. Можно нам остаться здесь жить навсегда?

— Конечно, можно, — ответил Пэкстон. — И я люблю тебя, Джейк, и тебя тоже люблю, Реджи. — Он привлек дочь к себе. — Добро пожаловать домой.

Последнее неожиданное рыдание Гасси взорвалось, как стеклянный шарик, на тысячи осколков… радости.

А затем… наступила тишина. Благословенная тишина.

Кошки, видимо, взбесились от счастья: прыгали туда-сюда, как мячики, карабкались на алтарь, а кому не хватало места — на ноги людям по штанам и юбкам. Джейк радостно хихикал, а потом присоединился к их веселому бешенству.

Все еще дрожа внутри от скрытого смысла, который несло в себе пэкстонское кольцо, Хармони продолжила ритуал. Каждому досталось по ломтику теплого медового хлеба, большая часть которого осталась на тарелке в центре алтаря, чтобы почтить Богиню.

Они с Кингом целовались между пережевываниями ароматных кусков.

— Нам еще нужно принести свою благодарность, — прошептала Хармони в губы Кингу.

— Абсолютно согласен, — кивнул он, подмигнув ей.

Хармони вернулась к алтарю:

— Аминь, — зачем-то вырвалось у Пэкстона.

— Дес и Сторм, — обратился к сестрам Хармони, — погасите, пожалуйста, свечи. — Закрыв глаза, она опустила и подняла голову. — Круг открыт.

Пэкстон моргнул, словно не верил собственным ушам:

— И мы можем свободно перемещаться по этому убогому жилищу?

Джейк встал на цыпочки, чтобы осмотреться:

— Фиолетовая леди ушла?

Хармони взяла его на руки, чтобы ему было лучше видно комнату.

— Я чувствую добро вокруг всех нас. И очень надеюсь, что она действительно ушла и обрела мир и покой.

Кинг осторожно коснулся ее руки:

— Надеешься? И как нам в этом убедиться?

Поцеловав свой палец, Хармони прикоснулась им к губам Кинга.

— Нужно здесь жить.

Глава 47

КАК только ритуал завершился, Хармони обратилась к Пэкстону:

— Кинг, это — магическое зеркало Гасси, которое мы спрятали на время ритуала в металлическом ящике для инструментов, чтобы она не смогла до него добраться. Зеркало — последний след ее колдовства в этом доме. И у меня есть план, как от него избавиться. Пойдем.

— Магическое? — переспросил Кинг, шагая вслед за Хармони.

— В нем можно читать предсказания, как в хрустальном шаре. Тебе нужна трость? Наверху их как минимум дюжина.

— Дюжина? А ты дала именно ту, в которой было кольцо?

— Ну я же не знала. Хотя неудивительно, что рядом со стойкой для тростей я так сильно ощущала присутствие кольца. Наверное, я экстрасенс или что-то вроде того.

— Ты однозначно что-то, но я лучше обопрусь на тебя, чем на трость.

Сердце Хармони совершило кульбит.

— Никогда не думала, что тебе может понадобиться чья-то помощь.

— Ходьбу в одиночку сильно переоценивают.

— Особенно если надо подняться на возвышение. — Не торопясь, они шли под ручку, пока не добрались до края утеса. — Мы пришли, — объявила Хармони. — Только посмотри вниз. Гасси любила море. Здесь умер Никодемус, и отсюда сбежала Лизетта. Зеркалу Гасси здесь самое место.

— Это Русалочий Утес, — сказал Кинг.

— Очень уместно, тем более, что мы оба любим русалок.

Он прижал Хармони к себе так крепко, как только мог, учитывая разделяющее их зеркало.

— Ты — единственная русалка, которая мне нужна.

— Я рада. — Она приняла его поцелуй, не стремясь получить больше, чем он собирался ей дать. — Помнишь, я обещала после ритуала объяснить, что означают морские коньки? Так вот. Древние кельты считали, что морской конек помогает осуществить переход в потусторонний мир.

— Да покоится с миром наш призрак! Что заставило тебя выбрать тату с морским коньком?

— Просто понравилось. Нам было по тринадцать, когда нам сделали татуировки. И нам уж точно было не до символики. Ты назвал свою шхуну «Морской конек». Почему? Потому что хотел помочь кому-то перейти в другой мир? Вряд ли. Зато я верю в то, что твое сострадание к Гасси заставило Лизетту отдать тебе вторую половину кольца.

— А мне кажется, она сделала это ради тебя. — Пэкстон посмотрел вниз с утеса. — Как ты нашла это место?

— Случайно. Когда вчера гуляла, думая, что… что больше никогда не увижу тебя снова.

Кинг дернулся, как от пощечины.

— Я вел себя, как идиот. Ты меня простила?

— Как раз думаю об этом.

— Думай быстрее. — Исключительно ради пущей убедительности он скользнул губами по шее Хармони.

Она с интересом изучала его взглядом и увидела именно то, что и ожидала увидеть.

— А я смотрю, ты думаешь сразу двумя мозгами. Причем быстрее уже некуда.

— Не обращай внимания. У меня в штанах носок. — Пэкстон повернул зеркало так, чтобы она могла посмотреть в него. — Расскажи мне, что ты видишь.

Глянув на гладкую поверхность, Хармони чуть не забыла, как дышать.

— Лизетта! Она в моем платье… говорит «Спасибо»… Ну вот, ушла. Но я это сделала, Кинг! — Она бросилась ему на шею. — Я выполнила свою магическую миссию!

— Так или иначе, я знал, что ты справишься. И я рад, что ты увидела доказательства. Вообще этого не ожидал, но все равно очень рад. Я показал тебе зеркало, чтобы объяснить, что вижу я, когда смотрю на тебя… на нас.

Предупредительные знаки атаковали все радары Хармони, и она отступила на шаг назад.

— Слушаю.

— Во время ритуала я понял, что доверил тебе будущее своей семьи, и у меня в голове наконец-то прояснилось. Мы с тобой — две полные противоположности. Я всегда в своих мыслях, ко всему отношусь со скепсисом, стараюсь все и всех контролировать.

Хармони согласно кивнула:

— Ты целеустремленный, несгибаемый, скованный, слишком властный…

Пэкстон нахмурился, и от такого его хмурого вида у нее потеплело на сердце.

— Я тут пытаюсь мысли выражать, — сухо сказал он.

Не обращая внимания на его недовольство, Хармони обняла его за талию:

— Прошу тебя, продолжай.

Он выгнул бровь:

— Ко мне применимо все, что ты только что перечислила. А ты неординарная, своевольная, импульсивная, упрямая, одновременно пугающая и волнующая… В общем, в тебе тонны всего того, чего мне так не хватало в жизни. Ты все перемешала в моем сердце. Точно так же, как перемешиваешь ингредиенты в своем котле, пробуждая к жизни огонь и умиротворение, магию и любовь.

— Серьезно? — Хармони почувствовала, как все в ней застыло, а потом снова ожило. — Я хочу тебя поцеловать, но из-за зеркала не смогу дотянуться. Так что давай бросай его как можно дальше, чтобы не разбилось о камни.

Кинг так и сделал. Описав широкую дугу, зеркало упало прямо в воду.

— Ура команде! — Хармони победно попрыгала на месте, потрясая руками над головой. — Дайте мне О!

Со всей дури стиснув ее в объятиях, Пэкстон так крепко поцеловал ее, что едва не забыл собственное имя. Прервав наконец поцелуй, он глянул на море и развернул Хармони лицом к воде. Там, где упало зеркало, теперь резвились дельфины.

— Видишь, они празднуют освобождение Гасси.

Из-за длинного перистого белого облака выглянуло солнце и украсило место дельфиньих игр радугой.

Глаза Хармони подозрительно заблестели.

— Дельфин символизирует конец старой жизни и начало новой.

— Кстати о птичках, — вдруг вставил Кинг. — Когда сломалась трость, мне показалось, что стены вокруг моего сердца тоже рухнули, потому что в тот момент меня просто переполняли эмоции. А потом это кольцо… — Он взял ее за руку. — Неожиданный символ недостающей половинки моего сердца.

— Я чувствую себя почти так же, как тогда в лагуне.

— В лагуне, — эхом повторил Пэкстон, — было нечто большее, чем страсть. Потому я и сбежал.

— Да знаю я.

— Ты всегда знаешь обо мне то, чего знать не должна.

Хармони улыбнулась.

— Впервые оказавшись в замке, я читала тебя, как открытую книгу: каждое пришедшее тебе на ум сексуальное действие, каждое прикосновение, каждый поцелуй, который ты рисовал в своем воображении. Я знала обо всех твоих фантазиях. — Она смешно пошевелила бровями, стараясь казаться задумчивой. — А вот теперь я не могу читать твои мысли.

Бровь Кинга совершила всезнающий маневр.

— Ты, конечно же, хочешь, чтобы я разъяснил тебе, почему? Хорошо, разъясняю. Помнишь, как я говорил, что я из тех, кто женится крайне редко?

— Помню. Так же редко, как бывает голубая луна на небе. Голубая луна, кстати, бывает раз тридцать семь в столетие.

Пэкстон пристально вглядывался в лицо Хармони.

— А ты знаешь, когда это случится в следующий раз?

Ей так и не удалось скрыть улыбку:

— Я-то знаю, а ты?

Он загадочно улыбнулся:

— Через семь дней, считая с сегодня. Тридцатого июня снова будет голубая луна.

— А я нашла половинку кольца, принадлежавшую Лизетте, в полнолуние — первого июня, — подсчитала Хармони. — Это было первое полнолуние в этом месяце.

Лучики вокруг глаз Кинга не заметил бы только слепой. От его широченной улыбки у нее замерло сердце.

— А второе полнолуние — это как раз и будет голубая луна. И мы с тобой можем взять и разделить кольцо, став таким образом двумя половинками одного целого. У каждого будет по половине кольца. Романтичнее не придумаешь, скажи?

— Ага, сейчас грохнусь в обморок от переизбытка романтики. Это было предложение?

— Я же говорил, что у тебя острый язычок. Но я все равно тебя люблю.

— Да пошел ты! — Хармони вырвалась из его объятий. — Ты понятия не имеешь, что несешь. Ты меня любишь?

— Разве я не сказал этого, когда во время ритуала отдал тебе кольцо?

— Ни словечка, соломенная твоя башка!

Кинг покачал головой.

— С острым языком или без него, я люблю тебя, — прошептал он ей в губы, и от этих слов затрепетала каждая клеточка ее тела. Особенно досталось, конечно, сердцу.

Пэкстон осторожно уложил ее на влажную, пахнущую лавандой и тимьяном траву.

Хармони прикоснулась к его лицу, ставшим для нее таким дорогим, провела пальцами по лучикам вокруг глаз, заглянула в глубину цвета виски… Все чувства, которые сейчас испытывал Кинг, были там, в этой янтарной глубине. Была там и любовь. Мужчина, которого она так беззаветно полюбила, тоже любил ее. Да будут вечно благословенны звезды! Чем же она заслужила такое счастье? Свалившаяся на голову миссия обернулась целой чередой препятствий, не говоря уже о том, что под конец она во что бы то ни стало собиралась выбросить из головы и замок, и полюбившуюся семью. А ей так повезло…

— Я люблю тебя, Кинг, — Хармони погладила его по щеке, — но никогда не думала, что скажу тебе об этом.

— Хармони Картрайт, ты выйдешь за меня? Будешь со мной в болезни и здравии, в окружении кучи внуков и тысяч проблем с нескончаемой, судя по всему, реконструкцией замка? Это я еще не сказал о миллионах великолепных часов в постели… Короче, будешь со мной до конца дней наших? — Пэкстон на секунду замолчал. — Ну как? Сойдет за предложение руки и сердца? Спонтанно и романтично, согласись.

Хармони рассмеялась:

— Я выйду за тебя, Пэкстон, и буду с тобой в болезни и здравии, в похоти, страсти, любви… в чем угодно. И все это несмотря на твои безуспешные потуги в сфере спонтанных романтических сантиментов. Ах да, чуть не забыла: до конца дней наших и даже после.

Кинга весьма демонстративно передернуло, кривая полуулыбка заиграла на его губах, но Хармони все равно видела его чувства, как на ладони. Он откашлялся.

— Люблю твой смех, ведьма. И я в восторге от того, что ты умная, сексапильная и отвязная верховная жрица. В первый же день я заметил твою потрясную фигуру, обалденную задницу и бесконечно длинные ноги. Вот только о татуировках я не знал. — Кинг принялся прокладывать поцелуями путь по ложбинке между ее грудей к тому месту, где прятался трикветр, но внезапно остановился, посмотрел на Хармони и улыбнулся. Легко и непринужденно, так, что у нее сердце переполнилось любовью. — Как может мужчина не любить женщину с татуировками? — наконец спросил он.

— Все эти сладкие речи бьют мне по мозгам, мистер Меткость. Тебе повезло, что ты невообразимо хорош в постели.

— Кста-а-ати, — протянул Пэкстон, медленно поднимая голову, — как ведьмы выходят замуж? Неужели нам придется лететь к какому-нибудь верховному жрецу на метле?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Harmony — женское имя, с англ. гармония, согласие, лад.

(обратно)

2

Storm — имя героини, с англ. буря, гроза, шторм, ураган.

(обратно)

3

Destiny — имя героини, с англ. судьба, рок, предназначение.

(обратно)

4

Галлоуз-Хилл — место в Салеме (Массачусетс), где в 1692 году была повешена Бриджет Бишоп — первая женщина, обвиненная в колдовстве во время травли салемских ведьм.

(обратно)

5

Черлидеры — (cheerleader) девушки из группы поддержки. В основном, школьных спортивных команд.

(обратно)

6

Стандартные речевки любой группы поддержки в США создаются на основе названия спортивной команды, которое «собирается» по одной букве. Болельщики обязательно выкрикивают с трибун эти буквы вслед за черлидерами.

(обратно)

7

В ирландской мифологии лепреконы — традиционно изображаемые в виде небольших коренастых человечков, одетых в зелёные костюмы и шляпы — по одному или группами охраняют свое богатство в виде горшочка или кувшина с золотом. Лепреконов описывают как хитрецов и обманщиков, которых люди пытаются поймать, чтобы завладеть их горшком с золотом или заставить исполнить три своих желания.

(обратно)

8

Пикеринг Уорф (Pickering Wharf) — прибрежный район в Салеме (шт. Массачусетс), известен многочисленными магазинами, бутиками, ресторанами, отелями для туристов. Единственная крупная улица здесь носит одноименное название.

(обратно)

9

Наути́лусы (кораблики; лат. Nautilus) — род головоногих моллюсков, прямых родственников осьминогов. http://www.national-geographic.ru/forums/uploads/1999-nautilus.jpg

(обратно)

10

«Монополия» — настольная игра в жанре экономической стратегии для двух и более человек. Цель игры — рационально используя стартовый капитал, добиться банкротства других игроков.

(обратно)

11

Сумеречная зона (The Twilight Zone) — американский телевизионный сериал, созданный Родом Серлингом. Каждый эпизод является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы или ужаса, часто заканчивающейся жуткой или неожиданной развязкой. Оригинальные серии снимались в 1959–1964 гг. Сериал пережил два «переиздания»: первое в 1985–1989 гг, второе в 2002 — 200Згг.

(обратно)

12

Галахад — рыцарь Круглого стола Короля Артура и один из искателей Святого Грааля. В легендах, где он фигурирует, часто подчёркивается его непорочность и покровительство ему высших сил и судьбы, а сам Галахад считается «святым рыцарем».

(обратно)

13

Залп из 21-го орудия — традиция, родившаяся в рамках военно-морского флота. Исторически залп-салют предпринимали корабли, подходя к берегу, но оставаясь в открытом море, тем самым уничтожая оставшиеся боеприпасы и указывая на то, что судно со всей командой не представляет для жителей угрозы. Количество залпов сейчас варьируется в зависимости от обстоятельств. Салют может сопровождать любое торжественное событие, а также похороны. Залп из 21-го орудия считается наиболее почетным. Им чествуют генералов, главнокомандующих, губернаторов отдельных штатов, членов королевских семей и глав государств.

(обратно)

14

Креп — (фр. crêpe, от лат. crispus — шероховатый, волнистый), группа тканей, главным образом шёлковых, вырабатываемых из нитей с очень большой (креповой) круткой, а также в некоторых случаях специальным (креповыми) переплетениями. Наиболее распространены: крепдешин, креп-шифон, креп-жоржет, креп-сатин.

(обратно)

15

1 фут — около 0,30 м.

(обратно)

16

Шрифт Брайля — система чтения и письма для слепых (по выпуклым точкам), названная в честь Луи Брайля — французского педагога, разработавшего в 1829 году способ печатания книг для слепых.

(обратно)

17

Платье-хлопушка — в 20-х гг XX в широко распространенный фасон платья среди модниц американского Запада, которые носили короткие юбки, слушали джаз и выражали свое презрение к тому, что было принято считать приличным поведением в обществе.

(обратно)

18

Род-Айленд — самый маленький по площади штат США, входящий в регион Новая Англия и расположенный на берегу Атлантического океана.

(обратно)

19

«Еврокоптер» — вертолет, разработанный одноименным франко-германским консорциумом. Занимает лидирующие позиции в гражданской и военной системах вертолетного транспорта.

(обратно)

20

Эллинг — здесь: домик для лодок (катеров, шлюпок и т. д.).

(обратно)

21

Марблхэд — город в округе Эссекс, Массачусетс.

(обратно)

22

Ду́дник, или ангелика (лат. Angélica) — род травянистых растений из семейства зонтичные. Родиной растения считают север Евразии.

(обратно)

23

Бе́йлис (англ. Baileys) — ирландский сливочный ликёр, производимый компанией R. A. Bailey & Co. (контролируется британским алкогольным гигантом Diageo).

(обратно)

24

Методи́зм (англ. Methodism; официально Методистская церковь) — протестантская церковь, главным образом в США, Великобритании. Возникла в XVIII веке, отделившись от англиканской церкви, требуя последовательного, методического соблюдения религиозных предписаний. Методисты проповедуют религиозное смирение, терпение.

(обратно)

25

Трикветр (также трикветра, триквестр, от лат. triquetrum — tri, три и quetrus, имеющий углы) — древний орнаментальный и сакральный символ народов центральной и северной Европы. Знак был весьма распространен среди северных народов — кельтов, фризов, скандинавов. Присутствует в древнерусском прикладном искусстве. В христианстве имели место попытки приспособить трикветр как символ Святой Троицы, но в этом качестве он не получил распространения.

(обратно)

26

«Драндулет» — название, используемое приблизительно с 1869 года до настоящего времени для обозначения самого первого типа велосипеда с педалями. Название «драндулет» придумано изготовителями из-за крайне неудобной езды, поскольку рама велосипеда была сделана из кованого железа, а деревянные колеса были обшиты железными «шинами».

(обратно)

27

«Ровер» — производитель велосипедов, а позже — автомобилей. Дамские модели отличались от мужских отсутствием прямой центральной рамы.

(обратно)

28

Сталагми́ты — натёчные минеральные образования (большей частью известковые, реже гипсовые, соляные), растущие в виде конусов, столбов со дна пещер и других подземных карстовых полостей навстречу сталактитам.

(обратно)

29

Сталакти́ты — хемогенные отложения в карстовых пещерах в виде образований, свешивающихся с потолка (сосульки, соломинки, гребёнки, бахромы и т. п.).

(обратно)

30

Ньюберипорт (англ. Newburyport) — небольшой прибрежный город в округе Эссекс, штат Массачусетс.

(обратно)

31

Атлантический белобокий дельфин — вид семейства дельфиновых, обитающий в холодных и умеренных широтах северной части Атлантического океана.

(обратно)

32

Шхуна (нидерл. Schoener) — тип парусного судна, имеющего не менее двух мачт с косыми парусами.

(обратно)

33

Речь идет о небольших связках разных сухих трав, которые используются травниками, знахарями и последователями других оккультных течений для окуривания помещений, чаще — жилых.

(обратно)

34

«Подглядывающий» (англ. Peeping Tom, 1960) — английский кинофильм режиссёра Майкла Пауэлла, психологический триллер о маньяке-убийце. Марк — имя главного героя фильма.

(обратно)

35

«Удивительный волшебник из страны Оз» (англ. The Wonderful Wizard of Oz) — детская книга американского писателя Лаймена Фрэнка Баума, которая вышла в свет в 1900 году. В странах бывшего СССР широко известен пересказ Александра Волкова, «Волшебник Изумрудного города», изданный им под своим именем.

(обратно)

36

«Puff, the Magic Dragon» — песня, написанная Леонардом Липтоном и Полом Ярроу. Последний основал группу «Peter, Paul and Mary» («Питер, Пол и Мэри»), исполнявшую песни в стиле фолк. В 1963 г «Puff, the Magic Dragon» принесла группе известность. Сама песня обрела популярность и вошла в состав поп-культуры США и Великобритании.

(обратно)

37

Король Дубов (the Oak King) вместе с Королем Падубов (The Holly King) составляют двойственную сущность бога лесов и земных сил, известного в кельтской мифологии, викканстве и неоязычестве под именем Цернунн (Cernunnos). Он в некотором смысле являет собой мужскую пару Богине, которой поклоняются последователи указанных оккультных течений. Король Дубов и Король Падубов — близнецы. Они управляют природой и сменой сезонов года. Так, первый — светлый близнец, время его правления начинается с зимнего солнцестояния (Йоль/Yule) и заканчивается летним (Лита/Litha). Второй — темный близнец, правит землей с летнего солнцестояния по зимнее.

(обратно)

38

Хани — от англ. honey — мед; милый, сладкий.

(обратно)

39

Бостон-Лоуэлл (Boston and Lowell Railroad) — железная дорога, открытая в Массачусетсе в 19 в. Это была одна из первых железных дорог в Северной Америке. Ветка Бостон-Лоуэлл быстро стала главной железной дорогой в штате. Позже эта линия действовала как южное направление железнодорожного соединения Бостон-Мэн.

(обратно)

40

«Король дорог» (King of the Road) — песня, написанная и исполнения певцом кантри Роджером Миллером в 1964 году. Текст песни рассказывает о бездомном бродяге, в шутку называющем себя королем дорог.

(обратно)

41

Резиновый цыпленок — широко известная в Штатах игрушка, часто используемая для различных розыгрышей.

(обратно)

42

Шатонёф-дю-Пап (Chateauneuf-du-Pape) — одна из самых обширных территорий производства вина не только в южном регионе, но и во всем районе Кот дю Рон. Вино изготавливают из сортов винограда Сира (50 %) и Гренаш (50 %). Он обладает исключительно красивым темно-рубиновым цветом, изысканным и сложным букетом, оттенки которого зависят от года сбора урожая. Вкус Шатонёф-дю-Пап характеризуется зрелостью танинов и полнотой. Это красное сухое вино идеально подходит к тушеному мясу, дичи и острым сырам.

(обратно)

43

«Джек Дэниэлс» (Jack Daniel’s) — популярная марка Американского виски (подвид Теннесси виски) и купажей. Выпускается в винокурнях города Линчбург, США, с XIX века.

(обратно)

44

«Секрет Виктории» (Victoria’s Secret) — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья, базируется в Коламбусе, США.

(обратно)

45

Джон Генри «Док» Холлидей (англ. John Henry «Doc» Holliday, 14 августа 1851, Джорджия — 8 ноября 1887, Колорадо) — американский зубной врач, азартный игрок, один из наиболее известных ганфайтеров Дикого Запада. Вспыльчивый и неуравновешенный Холлидей, имевший репутацию хладнокровного убийцы, в то же время весьма отличался от своих приятелей благодаря образованию и манере поведения. Его имя стало нарицательным для людей, которые любят рисковать, не задумываясь о последствиях.

(обратно)

46

«Джоан из Аркадии» («Новая Жанна д’Арк»; англ. Joan of Arcadia) — американский телесериал, транслировавшийся каналом CBS в 2003–2005 году. Сюжет строится вокруг шестнадцатилетней Джоан Джирарди, которой является Бог. Он говорит с ней и дает разные задания, выполняя которые, Джоан раскрывает преступления, спасает жизни людей и даже помогает некоторым из них обрести смысл существования.

(обратно)

47

«Огненное кольцо» (англ. «Ring of Fire») — песня в стиле кантри, ставшая популярной в исполнении Джонни Кэша (Johnny Cash) и впервые появившаяся в его альбоме «Ring of Fire: The Best of Johnny Cash» в 1963 году. Стала главным хитом в карьере Джонни Кэша и возглавляла хит-парады в течение семи недель.

(обратно)

48

Строчка из песни «Ring of Fire».

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

*** Примечания ***