Испытание огнем [Юрий Семенович Тарский] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (40) »
Тарский Юрий. ИСПЫТАНИЕ ОГНЕМ
Нет выше счастья, чем борьба с врагами, И нет бойцов, подводников смелей. И нет нам тверже почвы под ногами, Чем палубы подводных кораблей.Герой Советского СоюзаИ.Фисанович
Удар на рассвете
Линия горизонта с трудом просматривалась в вечернем фиолетовом мареве. Берег был еще далеко, но первые чайки вились с заунывным криком над иссиня-черной водой. Штурман лейтенант Щукин, приказав опустить перископ, подошел к столику в углу отсека. Вооружившись циркулем, он измерил расстояние до берега, прикинул его на масштабной линейке карты и удовлетворенно прищелкнул пальцами. Он шел в первый боевой поход и был доволен собой: все расчеты сошлись. Старостин, командир “Акулы”, краем глаза наблюдавший за ним, чуть насмешливо спросил: — Ну и как, штурман? Щукин засмущался, будто его застали бог весть за каким делом. — Все верно рассчитал. До входа в фьорд осталось два часа десять… — штурман метнул взгляд на часы, — вернее, восемь минут. — Очень хорошо, — сказал Старостин и перевернул страницу книги, которая лежала у него на коленях. Щукин отнес командирское “очень хорошо” на свой счет и радостно улыбнулся. В эти секунды он мечтал о встрече с врагом. Ну, хотя бы с каким-нибудь завалященьким транспортишкой! Нет, на море ничего не изменилось. Только темнота стала гуще, да чаек, пожалуй, прибавилось. Старостин смотрел в книгу, но не видел букв. “Все ли предусмотрел? Не закралась ли в расчеты ошибка?” — тревожно думал он и в который раз повторял про себя, что должен сделать с рассветом. Опыт подсказывал: всего, что случится в бою, заранее не предусмотришь, — однако это не снимало тревоги. Уже в течение нескольких часов после того, как он принял решение прорываться во вражеский фьорд, Старостин вел яростный немой поединок с придуманным им же самим врагом. Противник был опытен, хитер и коварен; он ставил задачу одну каверзнее другой. Старостин искал на них ответы, сомневался, снова искал… Фьорд, в который предстояло прорваться, напоминал перевязанный вверху мешок. Старостин изучил его по карте в мельчайших подробностях и мысленно мог ориентироваться в многочисленных бухточках и заливах не хуже, чем в собственной квартире. Закрывая глаза, он видел затейливую бахрому берега, уступы мысов, нагромождения скал, приметные знаки. Разбуди его ночью — он без запинки назовет глубину на семнадцатой миле от входа или время открытия створных знаков. Нет, его не страшит завтрашнее испытание. Совершенно не страшит, и все же на душе как-то неспокойно… Когда сидеть становилось невмоготу, Старостин поднимался с разножки, шагал, заложив руки за спину, от одной до другой переборки тесного отсека или склонялся над штурманским столом и в сотый, в тысячный раз мерил циркулем карту… Затаившийся в ночи берег казался неприступным. Вершины скал сливались с непроницаемым беззвездным небом; их подножия тонули в черной и вязкой, как смола, воде. Ни огонька, ни пятнышка — ничего, за что бы мог зацепиться глаз. Из крошечной гидроакустической рубки, прилепившейся к борту в конце отсека, раздавались прерывистый свист, звонкие ритмичные удары, шипение. Это акустик Лебёдин прослушивал голоса моря, стараясь уловить среди них враждебные, опасные для подводной лодки. Море было спокойно, и Лебёдин неизменно докладывал: — Горизонт чист! Опасности пока не чувствовалось, но она должна была прийти. Люди это знали и готовились к встрече с ней. Шум винтов надводного корабля возник неожиданно. Он приближался и вскоре стал отчетливо слышен в отсеках “Акулы”. — Сторожевик! — объявил Лебёдин и сразу же добавил: — Прямо по корме еще слабый шум. Полагаю, тоже сторожевик.“Видимо, первый стоит с застопоренными машинами, а другой идет с моря”, — решил Старостин. В голову ему пришла дерзкая мысль. Не оборачиваясь, он громко спросил: — Лебёдин, как идет сторожевик за кормой? — Прямым курсом. Быстро нагоняет. Старостин развернул перископ на корму, но, сколько ни всматривался, ничего не увидел: мешали ночь и буран, закрутивший снежную крупу над волнами. — Он близко. Курса не меняет, — снова доложил Лебёдин. В этот же момент Старостин разглядел черное пятно. Медлить было нельзя. Он решился. Рукой показал, чтобы опустили перископ, перебросил рукоятку машинного телеграфа на полный ход и скомандовал: — Погружаться на двадцать метров! Лебёдин, слушайте его! Встретив непонимающие взгляды штурмана и механика, Старостин объяснил: — Попробуем за него “зацепиться”, — и улыбнулся, — может, и приведет в берлогу. Матросский “беспроволочный телеграф” быстро донес замысел командира до отсеков. Моряки смеялись: — Поводырь что надо! С дороги не собьется. — И на мины с ним не попадешь. — Под его
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (40) »
Последние комментарии
1 час 33 минут назад
1 час 36 минут назад
1 час 49 минут назад
1 час 50 минут назад
2 часов 4 минут назад
2 часов 21 минут назад