КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706129 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272720
Пользователей - 124656

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).

Осенняя сказка [Ангел Каралийчев] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Ангел Каралийчев Осенняя сказка




Самый маленький утенок



Весной старая утка вывела трёх утят. Одного она назвала Пуховым Пуфиком — он был покрыт мягким жёлтым пухом, второго — Крякой-раскорякой, потому что он ходил вперевалку и повторял: «Кря-кря-кря!», а третьего, совсем крошечного, Самым Ужасным Обжорой. Ты, конечно, спросишь, за что ему дали такое обидное имя Сейчас расскажу. Едва эти жёлтые шарики появились на свет, бабушка Тодора пустила их во двор и стала кормить хлебными крошками. Самый маленький утёнок широко открыл клюв и мигом всё проглотил. Пуховому Пуфику и Кряке-раскоряке ничего не досталось. Тогда то бабушка Тодора, рассердившись, и назвала его Самым Ужасным Обжорой. А глупый утенок нет чтобы устыдиться, наоборот, почувствовал гордость. Он важно зашагал по двору, подошёл к бородатому индюку и стал хвалиться своим именем. Ты знаешь, наверное, что индюк невероятный болтун. Он целый день ходит по двору и болтает: «Бол-бол-бол!»

Индюк тут же отправился на птичник рассказывать своим друзьям, как назвали самого маленького утенка.

Когда утятам исполнилось семь дней, старая утка повела их на речку.

— Куда мы отправляемся, мама? — спросил Пуховый Пуфик.

— На реку, деточка. Чего вам наловить на завтрак? Серебряных рыбок или головастиков?

— Я хочу серебряную рыбку, — сказал Пуховый Пуфик.

— А я головастика, — заявил Кряка-раскоряка.

— А ты? — спросила утка Самою Ужасного Обжору.

— А я кита хочу съесть, кита-а! — крикнул маленький утёнок.

— Смотри, доведёт тебя обжорство до беды, — пригрозила ему утка.

Пришли на берег, утка и говорит:

— Посидите под вербой, утята мои, вы ещё маленькие, плавать совсем не умеете. Ждите меня, никуда отсюда не уходите.

Утка зашлёпала к воде и уплыла в глубокую заводь. Там она поймала головастика, спрятала возле берега в корневищах дерева и снова нырнула в воду.

Самый Ужасный Обжора не мог долго стоять на месте. Ему казалось, что он даром теряет драгоценное время.

— Буду я тут ждать целый год! Подумаешь! Буду я тут выстаивать из-за какого-то головастика! Не такой уж я глупый утёнок. Сейчас я сам кого-нибудь поймаю.

И он тоже зашлёпал к воде. Наступил на мокрый камешек у берега, поскользнулся и — бултых в воду! Быстрое течение подхватило его и понесло вниз по реке, туда, где темнел лес.



Ты знаешь, наверное, что в лесу живёт хитрая лисица. Она только что вылезла из норы, а вслед за ней выбежали двое резвых лисят.

— Мама, — захныкали лисята, — принеси нам на обед какую-нибудь живую птичку! Так надоела старая жёсткая курятина.

— Хорошо, детки, принесу вам что-нибудь мягонькое и живое, только будьте умниками и не вылезайте из норы.

И, махнув на прощание лапой, лисица бесшумно исчезла в лесной чаще.

На берегу реки, где плакучие ивы купают свои серебристые листья в воде, есть большое дупло. Хитрая лисица влезла в него и притаилась. Оттуда она увидела утёнка, который плыл, сосредоточенно глядя в воду. Когда Самый Ужасный Обжора приблизился к дуплу, он уже умел хорошо плавать и чувствовал себя в воде совершенно свободно.

— Стой! — крикнула лисица, выскочив из дупла и угрожающе размахивая хвостом.

Утёнок остановился.

— Кто ты такой? — спросила лисица.

— Я Самый Ужасный Обжора.

— Ой, какой же ты страшный! — засмеялась лисица.

— Я не страшный, а бесстрашный.

— Хм, — ухмыльнулась лисица. Ну и куда же ты направляешься?

— Кита ловить.

— А что ты будешь с ним делать?

— Съем его. Очень уж я проголодался.



— Ты глупый утёнок, — сказала лисица. — Киты в реках не живут. Киты живут в лесу. Идём со мной, я знаю место, где водятся самые большие киты. Будешь клевать их до тех пор, пока не наешься до отвала.

— А ты кто такая? — подозрительно посмотрел на неё утёнок.

— Я лесная сестра милосердия. Помогаю маленьким утятам. Сначала кормлю их, а потом отвожу домой, к мамам.

— Я так и подумал, что у тебя доброе сердце, — обрадовался Самый Ужасный Обжора и поплыл к берегу.

Но едва он приблизился, лисица протянула лапу, подкинула его вверх, потом схватила за ногу, швырнула себе на спину и со всех ног бросилась к норе.

— Бедный утёнок! — вздохнула лягушка. — Эта хищница проглотит его, как муху.

— Какой был милый птенчик, — зашелестели прибрежные ивы, и роса посыпалась с их ветвей, как слёзы.

Хитрая лисица, не разбирая дороги, мчалась по заячьей тропе. Сердце её стучало: как обрадуются лисята, когда получат на обед живого утёнка! Она так спешила, что совсем забыла о капкане. А ведь лисица слыхала, что дедушка Тодор поставил капкан под кучей сухих листьев посередине заячьей тропы. Вместо того, чтобы перепрыгнуть через эту кучу, она наступила на неё, и в тот же миг спрятанный капкан сказал:

— Шрак! — и схватил лисицу за правую лапу.

Лисица споткнулась, утёнок упал на траву.

Когда Самый Ужасный Обжора убедился, что он спасён и его жизни не угрожает опасность, он презрительно посмотрел на лисицу и зашагал по тропинке обратно к реке. До самой воды он ни разу не обернулся назад. Потом, как маленькая лодочка, поплыл вверх по течению к той вербе, где его дожидались встревоженная мама. Пуховый Пуфик и Кряка-раскоряка.

— Ах ты разбойник! — издали крикнула ему старая утка. — А я тут ума не приложу, где тебя искать.

— Я был в лесу, мама, — ответил утёнок. — Отправился за китом, а поймал лисицу.

— Неужели? И что ты с ней сделал?

— Я решил подарить её бабушке Тодоре на воротник. За это, я думаю, она будет мне давать больше зёрен и крошек. Очень уж я проголодался, мама.

Самый Ужасный Обжора вышел на берег, широко раскрыл клюв, схватил сразу двух головастиков и с наслаждением их проглотил.


Осенняя сказка



— Принеси мне, сынок, винограду, — сказала больная птичка маленькому соловью. Птенчик прыгал по траве и купался в утренней росе. — Слетай, моё дитятко, найди спелую ягоду. Так хочется чего-нибудь сладкого! Если я её съем, то скоро поправлюсь.

— Лечу, мама. Ещё роса не успеет сойти, как я вернусь обратно. Лежи в гнезде и жди меня.

Соловей расправил маленькие крылышки и полетел на виноградник дедушки Радойко. Там зрели спелые жёлтые гроздья.

Дедушка Радойко сидел под персиковым деревом и плел из прутьев корзину. Иногда он протягивал руку, срывал мягкий персик, съедал его и снова склонялся над корзиной. За спиной у него валялся пустой бидон из-под керосина. Время от времени дедушка ударял по нему палкой. Так он пугал птиц, чтобы они не клевали виноград.

Соловей сел на ветку над головой дедушки Радойко и стал чирикать.

— Дедушка Радойко, — говорил он, — позволь мне отщипнуть одну ягодку для моей больной мамы. Мама лежит в гнезде и ждёт. Можно?

Но старый дедушка не ответил, потому что не понимал птичьего языка. Просьба соловья показалась ему песней.

— Ох, как красиво поёт пичужка! — вздохнул старик, сдвинул шапку на затылок, потянулся и сорвал ещё один персик.

Птенчик испугался, взмыл кверху, отлетел в самый дальний конец виноградника и уселся на лозу. Огромные гроздья прозрачных янтарных ягод свисали с веток. Но соловей не хотел срывать ягоды без разрешения дедушки Радойко. Он спустился на землю и стал искать между корнями, не валяется ли где-нибудь упавший виноград. Под соседней лозой лежала одна ягода. Она упала с верхней ветки и так сильно ударилась о землю, что лопнула. Только птенчик потянулся к ней, как раздался невероятный грохот — это дедушка Радойко ударил палкой в пустой бидон.

Соловей в ужасе отскочил и полетел обратно к гнезду. Он уселся возле больной мамы и рассказал ей о своей неудаче.

— Ничего, не огорчайся, — вздохнула мама и нежно погладила его крылом по голове. — Ничего, мой птенчик, в другой раз принесёшь. Когда дедушка Радойко соберёт виноград, там нечего будет сторожить. Ты слетаешь туда, осмотришь кусты и где-нибудь найдёшь забытую ягоду. Ничего, мой маленький, успокаивала птичка соловья, а глаза её были полны слёз.

Опечаленный птенчик полетел в лес, уселся на ветку орешника и тяжело вздохнул. Как плохо, что он не смог помочь маме! Ему хотелось рассказать кому-нибудь о своём горе. И он запел, да так жалобно, что расплакался белый камень, стоявший неподалёку. Крупные каменные слёзы закапали на песок и чуть не отдавили ногу муравью, который случайно проходил мимо.

Муравей отскочил в сторону и удивлённо посмотрел на камень.

— Почему ты плачешь? — спросил он.

— Соловей меня разжалобил. До того грустно поёт! Не могу сдержать слёз.

Муравей поднял большие круглые глаза к орешнику и крикнул:

— Эй, певец! Чем ты разжалобил камень? Расскажи мне.

Птенчик спустился, уселся перед муравьем и всё ему рассказал.

— Ты и вправду так переживаешь из-за одной ягоды? Нет ли у тебя других огорчений?

— Нет, — ответил соловей.

— Тогда ступай к поросшему мхом колодцу, что стоит около виноградника дедушки Радойко. Там на тропинке ты найдёшь не одну, а целых две ягоды. Каждый день после обеда дедушка Радойко ходит за водой. Вчера он носил большую спелую гроздь винограда, чтобы охладить её в колодезной воде. Когда он шёл обратно, две самые спелые ягоды упали на землю. Я долго не мог оторвать от них глаз. Всё думал: «Вот бы мне прикатить такую ягоду в муравейник!» Да куда там! Я уж и так её толкал, и эдак, всё напрасно. Ягода тяжёлая, а у меня сил мало. Не смог я её с места сдвинуть, сколько ни старался Ты слетай туда, одну съешь, а вторую отнеси своей маме.

Соловей помчался к колодцу и нашёл на тропинке две большие сладкие ягоды. Обрадовался, замахал крылышками, схватил одну, полетел к муравейнику и положил её у самого входа. Потом слетал за второй ягодой и отнес её больной маме.


Сдобная лепешка



Бабушка вытащила из печи сдобную лепёшку, завернула её в одеяло и куда-то спрятала. Ваня и его маленькая сестричка Куня обыскали все углы, даже под кровати заглядывали, рылись в кухонном шкафу, ещё раз отодвигали заслонку и смотрели в печь — всё напрасно, лепешка исчезла.

— Бабушка, дай нам попробовать! — попросил Ваня.

— Бабушка, дай хоть кусочек! — вертелась перед ней Куня.

— Тш-ш! Успокойтесь! Видите, я занята, — недовольно ворчала бабушка, сидя за прялкой.

Дети снова взялись за поиски.

— Бабушка, где же всё-таки лепёшка? — взмолился Ваня.

— Где ей быть? Пошла проведать ту ниву, на которой выросла. Соскучилась, видно, по родным местам. Ты разве не видел, как она выскочила? Да вот она, бежит по дороге. А за ней гонится Черныш.

Ваня и Куня прижались носом к запотевшему окну. Они увидели широкую белую дорогу. Крупные хлопья снега медленно падали на землю Снег покрыл деревья, маленькие домики, лес. И дети представили себе, как холодно и страшно сейчас в поле. Там снуют огромные злые волки, рычат и смотрят на село, где топятся печи и в небо подымаются струи дыма. Никто не осмеливается выйти в поле в такую пору! А здесь вдруг сдобная лепёшка выскочила из печки, вся в жару, стряхнула с себя угли и побежала! Отправилась проведать ту ниву, где она выросла!

— Бабушка, ты правду говоришь, что она убежала в поле?

— Конечно, правду.

Дети снова прижались к стеклу. Кружился снег, над белыми крышами вился сизый дымок. Медленно двигались по дороге буйволы в санной упряжке, нагруженной дровами. Вот они переехали через мост и снова скрылись за поворотом. Две детские головки обернулись к бабушке, которая, надев очки, сосредоточенно пряла. Было видно, что дети не на шутку встревожены.

— Бабушка, расскажи нам, где сейчас лепёшка, — сказали они.

— Ну, слушайте, — начала бабушка — Лепёшка вылезла из печи, осмотрелась, смахнула со спины угольки и проскочила в открытую дверь. Тихонечко прокралась по двору и пустилась бегом по дороге. За ней погнался Черныш, бежал до самого моста, но не догнал, потому что она неслась вперёд, как заяц. Черныш увидел, что гнаться бесполезно, гавкнул ей вслед два-три раза и вернулся домой.

Прибежала лепёшка через поле и очутилась в лесу. Только вошла в лес, откуда ни возьмись, волк, да ещё такой, у которого три дня во рту маковой росинки не было. Волк от изумления вытаращил на неё глаза, протянул лапу, но тут же отдёрнул: лепёшка была горячая.

«Стой! Куда ты бежишь? Я очень проголодался и хочу тебя съесть».

«Подожди, братец волк! — сказала лепёшка. — Лучше не ешь меня пока. Видишь, какая я горячая! Я хочу навестить то поле, где родилась и выросла. Ты подожди меня здесь, скоро я побегу обратно».

Поверил глупый волк, отпустил лепёшку, а сам уселся на тропинке и стал ждать.

А сдобная лепёшка помчалась дальше. Бежит по тропинке с оврага на холм, с холма в овраг, и, наконец, перед ней простёрлось поле — большое, широкое. Посреди поля растет дикая груша. Ветви в снегу, стоит красавица груша всем на загляденье. А возле груши — замёрзший колодец.

Раскрасневшаяся от мороза лепёшка наклонилась к земле и прошептала:

«Ты здесь, зёрнышко?»

«Здесь», — ответил тоненький голосок, словно прожужжала пчёлка.

«Ты спишь?»

«Нет, не сплю. Мне тепло, я лежу под снегом. Укрыло с головой меня снежное покрывало».

В лесу было очень страшно. Поле со всех сторон окружено лесом. Свистел ледяной ветер, стона ли деревья. А зёрнышко лежало в тепле и знать не знало, какая стоит непогода.

«Ты проголодалось?» — спросила лепёшка.

«Нет».

«Тогда лежи смирно. Весной, когда растает снег и в лесу запоют соловьи, у тебя вырастет длинный стебель, а на нём тяжёлый колос с зёрнами. А потом целые снопы колосьев доверху заполнят гумно. Снопы обмолотят, из зёрен намелют муки, а из муки напекут лепёшек, булок, пышек и кренделей».

Тихо рассмеялось под снегом зёрнышко. Что придумала сдобная лепёшка! Как зёрнышки превратятся в булки и пышки? Не может этого быть. Не поверило лепёшке зёрнышко, потому что было ещё очень маленьким и глупым.

А сдобная лепёшка побежала обратно. Через лес она не пошла, отправилась в обход через долину, потом лугами и так до самого села.

— А волк, бабушка?

— А волк сидит в лесу на тропинке и ждёт её, зубами стучит. Вокруг свистит студёный ветер, а волк ему подвывает. Вот какая она хитрая, наша лепёшка.

Скрипнули ворота. Во двор въехали сани, гружённые дровами.

— Ваня, беги, встречай отца!

— Ой, пап, ты весь в снегу!

— Поди, Куня, налей отцу тёплой воды руки помыть. Весь день он мёрз в лесу. А я схожу в кладовую, посмотрю, не остыла ли сдобная лепёшка.


Почему деревья стоят на месте



В те времена, когда жизнь на земле текла, как в сказке, когда волк дружил с ягнёнком, а на полях созревали готовые караваи хлеба, — у деревьев были ноги. Да, тогда деревья не стояли неподвижно, как сейчас, а шли, куда им заблагорассудится. Целыми днями бродили они по полям и лугам, по городам и сёлам.

— Эй, деревце! — говорил крестьянин. — Хорошая у тебя тень, густая?

— Густая, — отвечало деревце.

— Ступай тогда ни луг за мельницей! Я иду туда косить сено, а в полдень, в самую жару, захочу подремать. Ты укроешь меня своей тенью.

— С удовольствием, — отвечало деревце и отправлялось в путь вслед за крестьянином.

А иногда случался такой разговор:

— Какие у тебя румяные и сочные яблоки! — говорила яблоне старая женщина. — У меня в доме десять внучат. Был бы с собой мешок, я собрала бы твои яблоки, а потом каждый день давала по яблочку моим сорванцам.

— Иди домой, бабушка, — нагибаясь к ней, шелестела ветвями яблоня. — К вечеру я сама добреду до вашего дома. Я отряхну с веток самые спелые яблоки и крикну твоим внучатам: «Собирайте!»

В те далёкие времена и случилась история, о которой я тебе сейчас расскажу.

Росла возле глубокого колодца тонкая, стройная ель. Она не гуляла по полям и лугам, как другие деревья, а дни и ночи стояла над колодцем, гляделась в его чистую, прозрачную воду и не могла наглядеться на свою красоту.

Наступила весна. Прилетела с юга горлинка, села под елью и проворковала:

— Какая ты стройная и высокая, ёлочка! Как ты плавно качаешься! Позволь мне свить гнездо в твоих ветвях, положить одно яйцо и вывести птенчика.

— А почему бы тебе не свить гнездо на другом дереве? — спросила ель.

— Потому что другие деревья целыми днями бродят с места на место, и мне страшно, что они уронят и погубят моё дитятко. А ты стоишь здесь, никуда не уходишь. Ты так плавно и красиво качаешься! Мой птенчик будет дремать, убаюканный шумом твоих ветвей. Так можно мне свить гнездо?

— Ладно, свей, — ответила ель и снова стала любоваться своим отражением в колодце.

Горлинка свила гнездо, снесла яйцо и стала его высиживать. Наконец, из яйца вылупился голый птенчик с жёлтым клювом и жёлтыми лапками. Не успев вылезти из скорлупы, он запищал:

— Мама, я хочу есть!

— Сейчас, моя радость!

Счастливая мать полетела за кормом и начала приносить мух, червей, зёрна, ягоды винограда Птенчик сидел в гнезде: ел всё подряд и рос не по дням, а по часам. Когда на его крылышках показались первые пёрышки, горлинка весь день рассказывала знакомым птицам, что её сын скоро научится летать.

Утром в воскресенье ель неожиданно услышала далёкие звуки музыки.

— Кто там играет? — изумлённо спросила она.

— Сегодня молодые деревья собираются водить хоровод на поляне, — ответила горлинка. — Весь день будет играть волынка и бить барабан.

— Пойду и я попляшу с тополями! — радостно воскликнула ель.

— Прошу тебя, не ходи сегодня! — взмолилась горлинка. Подожди до следующего воскресенья. Тогда крылья моего птенчика окрепнут, и он сможет летать. А если ты отправишься плясать сегодня, то, чего доброго, вытряхнешь его из гнезда и лисицы схватят птенчика! Все лисицы уже собрались на поляне, сидят и смотрят на хоровод.

— Мама, пропищал из гнезда птенчик, — принеси мне винограду.

— Сейчас, моё дитятко! — и горлинка полетела на виноградник.

Но ель не послушала горлинку и ушла на поляну. Весь день она плясала между двумя тополями, да как лихо! Прыгала, приседала, трясла ветвями. Птенчик не долго продержался в гнезде. Он выпал и полетел на землю. Лисицы бросились к нему, но, к счастью, воробьи успели его подхватить и отнести на ветку старого дуба, который спокойно стоял в стороне и не собирался пускаться в пляс.

Вечером, когда закончились танцы и ель отправилась к своему колодцу, на полпути её встретила горлинка.

— Где моё золотое дитятко? — крикнула она, увидев пустое гнездо.

— Откуда я знаю? — надменно ответила ель. — Я тебе не служанка, чтобы сторожить твоего птенца.

Бедная горлинка страшно перепугалась. И прежде чем её разыскали воробьи и рассказали, где прячется птенчик, она в отчаянии воскликнула:

— Пусть деревья разучатся плясать! Пусть они останется стоять там, где застал их сегодняшний день! Пусть наши птенчики спокойно сидят в своих гнёздах!

В тот же вечер все деревья пустили в земле корни и навсегда остались стоять на месте!


Просяное зерно и буйвол



Тихо повеял тёплый ветер. Заколыхалась нива, на которой дозревало просо. Из тяжёлого, набухшего колоса выскользнуло маленькое жёлтое зёрнышко. Оно ударилось о землю, скатилось на тропинку, поохало и сказало, обращаясь к земле:

— Я тебя ударило? Прости, пожалуйста. Это ветер виноват. Он подул, вот я и свалилось.

— Ничего страшного, — ответила земля.

Зерно полежало, подумало и глубоко вздохнуло.

— Что ты вздыхаешь? — спросила земля.

— Жаль, нет у меня крыльев.

— А зачем они тебе?

— Я бы поднялось кверху и улетело. Я не хочу так сильно давить на тебя.

Земля прыснула со смеху.

— Почему ты смеёшься? — обиженно спросило зёрнышко.

— Ещё бы мне не смеяться! Какая же от тебя тяжесть? Видишь, идёт буйвол? А мне хоть бы что, ничуть не тяжело. Глупое ты, зёрнышко! Рассмешило меня на старости лет.

Зёрнышко подпрыгнуло и увидело старого чёрного буйвола. Он был очень крупным, с огромными рогами. Буйвол медленно брёл по тропинке.

— Я думаю, этот буйвол не тяжелее меня, — с достоинством сказало зерно.

— Не тяжелее тебя? — ещё сильнее прыснула земля и даже закачалась от смеха. — Ох ты, глупый мои малыш!

— Что ты так расхохоталась? — воскликнул буйвол, с удивлением глядя на землю. — Прекрати качаться, а то я упаду.

— Я смеюсь над одним маленьким просяным зёрнышком. Оно решило выяснить, кто из вас тяжелее, ты или оно.

— Что? — изумился буйвол. — Где это зёрнышко? Я хочу на него посмотреть.

— Да вот, лежит на тропинке.

Буйвол повернул голову, вытянул толстую шею и стал искать глазами просяное зерно.

— Где ты, зернышко? — промычал он наконец, водя носом по земле.

— Здесь я! — ответило ему зерно топким голоском, тоньше комариного писка. — Неужели ты меня не видишь?

Буйвол повёл глазами в ту сторону, откуда раздавался писк, но ничего не увидел и тяжело вздохнул. Зерно покатилось по земле, подхваченное его дыханием, и упало в маленькое отверстие, вырытое муравьями. Скатившись вниз по тонкому муравьиному ходу, оно притихло и подумало:

— Хорошо, что подул сильный ветер и отнёс меня в сторону. А то бы я рассердилось и стукнуло буйвола. Вот было бы смеху, если бы этот важный, надутый буйвол покатился кубарем по дороге!


Месяц и куриное яйцо



Бабушка разожгла в плите огонь и стала готовить ужин. Готовила и что-то про себя напевала. Достала из корзины свежие куриные яички, положила несколько штук в чёрный котелок, налила воды и поставила на огонь. Её внук Ваня и внучка Куня пристроились на рогожке возле плиты. Жара разморила их, и они задремали. Рядом с Ваней, мурлыча, разлёгся серый кот. Когда он мурлыкал, его длинные усы шевелились и щекотали Ване ухо. Ваня улыбался во сне, и кот тоже улыбался.

Через открытое окно в кухню заглянул светлый месяц. Он пробрался к дому сквозь ветви яблони, сквозь соцветья виноградной лозы. Притих на подоконнике, глаза вытаращил и смотрит. Бабушка стала гнать его с окна:

— Будешь тут вертеться под ногами, бездельник, ещё яйца мне разобьёшь! Иди отсюда, а то возьму метлу да как стукну! Тебе говорю или нет? Уходи! Займись лучше делом! Видишь, вокруг темно, посвети над землёй! Мало ли запоздалых путников идут по дорогам. Посвети им, чтоб не заблудились!

Но месяц не тронулся с места. Очень уж ему захотелось получить в подарок яйцо. Одно-единственное. Он взял бы его с собой на небо. Там его ждёт невеста — утренняя звезда. Когда он вернётся, она спросит, что он принёс ей с зелёной земли? А он покажет ей круглое белое яичко! Другие звёзды лопнут от зависти.

Месяц взмолился:

— Бабушка, дай мне одно яичко! Всего лишь одно! Моя невеста давно уж это яйцо высмотрела. Прошу тебя!

— Не дам, — ответила бабушка, даже не взглянув на него.

— Почему не дашь? Завтра я взойду рано, прилечу к тебе, сяду на ветку напротив окна и буду светить до тех пор, пока ты не спрядёшь три кудели шерсти. Обещаю тебе.

— Обещаешь или не обещаешь, всё равно не дам.

Не дала ему бабушка яичка, и всё тут.

Она приготовила ужин, спрятала корзинку с яйцами под кровать, разгребла угли в плите, закрыла окно и устроилась рядом с внучатами подремать. Вскоре по кухне разнёсся её сладкий храп.



Опечаленный месяц долго бродил вокруг дома, прижимался носом к окну, золотил своими лучами головки детей и никак не мог решить, что ему делать — разбудить бабушку и снова попросить у неё яичко или забраться через трубу в кухню и взять его самому. Наконец он решился. Вскочил на крышу, резво прокатился по черепице, прыгнул на трубу, огляделся по сторонам и юркнул вниз. Пока спускался, измазал лицо сажей, и потому, когда выскочил из плиты, в комнате по-прежнему было темно: месяц не светил. Он быстро забрался под кровать, выбрал самое красивое яичко, сунул яйцо в сумку, снова залез в печку и вылетел в трубу.

Никто не увидел месяца. Только серый кот понял, что случилось, но продолжал тихо лежать, свернувшись клубком за Ваниной спиной. Кот боялся, что месяц обожжёт его своим светом, если он начнёт мяукать и поднимет тревогу. Но едва месяц скрылся в печке, кот вскочил, подбежал к закрытым дверям, заглянул в замочную скважину, позвал косматого пса, который сторожил ворота, и всё ему рассказал.



Рассердился косматый пёс и молча погнался за месяцем. На краю села месяц увидел родник, а под ним корыто с водой. Он остановился, чтоб умыть испачканное сажей лицо, склонился над корытом, и в тот же миг косматый пёс вцепился в него зубами.

Месяц запищал и, как птица, взвился кверху. Яйцо у него было в мешке, и пёс не успел его отнять.

На следующую ночь высоко над землёй взошёл ущербный месяц.


Глупый Шишо



Стоял полуденный зной. Солнце поднялось высоко над холмами. В овчарне заснули разморенные жарой овцы. Желтые утята задремали в корыте под яблоней.

Бабушка подошла к спящему Шишо, потрясла его за плечо и тихо сказала:

— Вставай, внучек, сколько же можно спать! Ты ведь собирался пойти в поле! Вставай, беги скорей, дедушка, наверно, умирает с голоду! Шишо! Шишо, вставай!

Мальчик вскочил, протёр кулачками заспанные глаза, подтянул спустившиеся штаны и вышел во двор умыться. Побрызгал холодной водой в лицо, потом подошёл к корыту: хотел погладить утёнка. Но старая утка зашипела, широко раскрыла клюв и погналась за ним. Шишо побежал на кухню, перекинул через плечо котомку с горячей ржаной лепёшкой, взял в руки котелок с похлёбкой из молодой крапивы и отправился в путь.

Далеко за деревней, на холме, дедушка пахал на буйволах поле. Он то и дело посматривал на дорогу, не появится ли его внучек с горячей похлёбкой и ржаной лепёшкой.

Шишо миновал перекрёсток, вошёл на большой мост и остановился. Поставил возле себя котелок, перегнулся, посмотрел вниз. Река сверкала и искрилась на солнце, прибрежные ивы отражались в воде. Серебристые рыбки взлетали над поверхностью реки. Вдруг Шишо увидел в воде маленького темноволосого мальчика, очень похожего на него самого, с большими оттопыренными ушами и котомкой через плечо. Кто этот мальчик и как он очутился в воде? Шишо обрадовался неожиданной встрече. Он засмеялся, и мальчик в реке тоже засмеялся.

— Эй, а ты чего смеёшься? — спросил Шишо.

Он поднял камешек и бросил в воду. Раздался всплеск, мальчик исчез, а когда круги разошлись и вода успокоилась, снова появилась темноволосая голова с большими оттопыренными ушами.

Шишо показалось, что мальчик дразнит его:

— А ну-ка, если ты такой храбрый, влезь в воду и поймай меня!

Но Шишо вспомнил, что дедушка устал, проголодался и ждёт его. Он поднял котелок с похлёбкой и снова пустился в путь. Вдруг навстречу ему вылетел перепел, уселся на ветку и стал кричать:

— Бул-ка — дай! дай! Бул-ка — дай! дай!

— Не могу я отдать тебе ржаную лепёшку, — ответил Шишо, — Я несу её дедушке.

Перепел рассердился, взмахнул крыльями и полетел вниз к болоту Он решил пожаловаться на мальчика аисту.

Аист был царём всех птиц, живущих в окрестных лесах. Как и всякий царь, аист любил поспать в тишине и покое. Но всю ночь до рассвета на болоте квакали лягушки, и он не сомкнул глаз. Поэтому аист отправился на болото сделать лягушкам внушение. Только он схватил самую горластую квакушку за ногу и спросил, будет она ещё квакать или не будет квакать, как перед ним на кочку, поросшую мхом, опустился перепел и стал хныкать:

— Он не дал мне лепёшку!

— Кто он? — спросил аист, отпуская лягушку, которая сказала напоследок «Ква-ква-ква!» — и нырнула в воду.

— Шишо!

— Прикажи воронам привести ко мне этого мальчишку! — распорядился аист.

Перепел полетел к засохшей вербе, на которой сидели два чёрных ворона и важно озирались вокруг.

— Видите, идёт мальчишка и несёт котомку с хлебом? — крикнул им перепел. — Аист распорядился его привести. Быстро!

Вороны каркнули, расправили крылья и полетели к Шишо.

— Стой, ни с места!

Но Шишо хорошо помнил, что его ждёт дедушка. Он поднял с земли камень и замахнулся Вороны улетели ни с чем.

Отправился тогда аист на Синюю гору, нашёл дятла и велел ему созвать птичий совет. Застучал дятел по дереву:

— Тук-тук-тук! Аист всех собирает на совет!

Зашумела Синяя гора, зачирикали, засвистели, запели, засвиристели, закаркали птицы. Со всех сторон потянулись они к аистову гнезду. Первым прилетел филин в огромных очках. Потом трясогузка на тонких ножках, синичка и стайка воробьёв. Из соседней деревни явились три индюка и надутый павлин с зелёными перьями в хвосте. На ветке старой ели уселась белочка: ей было очень интересно послушать, зачем собралось столько птиц.

Когда все расположились на поляне в кружок, аист рассказал о горячей ржаной лепешке и похлёбке из молодой крапивы.

— Как бы нам полакомиться этой едой? — спросил он.

Первым взял слово индюк. Он сказал:

— Давайте его обманем. Предложим ему обменять дедушкин обед на одно перо из павлиньего хвоста.

Павлин возмутился:

— Так нельзя! Не дам я пера! Сегодня перо, завтра перо, скоро совсем меня оскубаете.

Затем выступил филин:

— Я начну ухать и его испугаю!

— Где тебе его испугать! — возразила маленькая синичка — Ты ведь у нас ростом не вышел. Я и то больше тебя.

Птицы рассмеялись. Трясогузка предложила:

— Отдадим ему синичку. Она такая маленькая, какой от нее прок?

Аист сердито посмотрел на трясогузку.

— Никого я не отдам, — сказал он.



Вдруг послышался голос белочки:

— Хотите ржаную лепёшку? Хотите свежей похлёбки?

— Конечно, хотим! — зачирикали птицы.

— А сколько вы дадите орехов, если я сумею увести Шишо далеко в лес, а вы тем временем заберёте у него лепёшку и похлёбку?

Аист посмотрел на нее с недоверием.

— У тебя и крыльев-то нет, как ты его догонишь? Он ведь ушёл далеко.

— Догнать сущие пустяки. Сколько орехов дадите?

— Мешок, — ответили птицы и посмотрели на аиста. — Сколько поднять сможешь, столько и дадим.



Аист кивнул головой.

Помчалась хитрая белочка с ветки на ветку, с дерева на дерево и догнала Шишо. Прыгнула на сук старой груши, склонившейся над тропинкой.

— Шишо, ты знаешь, какие у нас новости? — спросила белочка, когда мальчик поравнялся с ней.

Шишо остановился.

— Нет, не знаю.

— Ты видел большой дуб на поляне? Там висят качели, а на них качается паук. Хочешь посмотреть?

При слове «качели» глаза у Шишо засияли.

— Но я должен отнести обед дедушке. Он очень проголодался и ждёт похлёбку и лепёшку.

— О, это проще простого. Сейчас я скажу воронам, чтобы они отнесли обед твоему дедушке. Идём, посмотришь, какие качели, какой большой и красивый паук! А на спине у паука нарисован чёрный крест!

Шишо поставил на землю котелок с похлёбкой, рядом положил котомку с лепёшкой и побежал за белочкой. Не успели они отойти, как два ворона схватили вкусный дедушкин обед и отнесли аисту. А Шишо с белочкой отправились качать на качелях паука. Качали, качали, даже устали, так долго качали. Паук не возражал, он, видно, был доволен этой игрой.

Вернулся Шишо обратно и видит: нет ни лепёшки, ни похлёбки. Понял он, что его обманули, заплакал и побежал домой. Когда проходил через большой мост, перегнулся поглядел в воду и увидел — темноволосый мальчик с большими оттопыренными ушами тоже смотрит на него и плачет.

А тем временем далеко в лесу, на поляне под густой тенью, аист и его друзья клевали дедушкин обед и распевали песни. А белочка грызла орехи.


Хитрый ослик



Солнце медленно клонилось к западу. Тени деревьев становились длиннее. Жара спадала. Подул прохладный ветерок. Зашептались дремавшие липы. Зашевелились и зачирикали птицы. Жёлтые цветы подорожника затрепетали и вытянули свои тонкие шейки, словно хотели уловить слова песни, доносившейся с далёкой нивы.

На дороге, которая вела с базара в село, показался дедушка Матвей и его ослик. В одной руке дедушка Матвеи держал лохматую овечью шапку, а в другой повод. Ослик лениво тащился за ним. Уши у него повисли, копыта глубоко увязали в песке. На спине покачивались два мешка с солью.

— Ну, идём, идём! — подбадривал ослика дедушка Матвей. — Да не назад иди, как рак, а вперёд, говорю! Сейчас будет река. По мосту пройдём, а там два шага до села. Знаю, тебе тяжело, но ты молодой осёл. Кровь у тебя кипит. Я в твои годы мог целые горы на спине таскать, а ты раскис от двух мешков соли. Срамота для такого осла, как ты. Ох, как пить хочется! Проклятая дорога. Ни капли воды нигде. А река тоже пересохла, один песок да тина. Ну, идём, идём, да не пяться же ты назад!

Когда они пришли на берег, дедушка Матвей бросил повод и сказал:

— Ты постой тут немножко, а я схожу на бахчу к нашему Марину. Попрошу, чтоб угостил меня дыней. Сил нет, жажда замучила.

Дедушка Матвей отправился на бахчу, а осёл уставился на реку и долго думал, спуститься ли вниз и попить воды или лучше не спускаться. Вдруг он заметил на другом берегу большой зрелый чертополох своё любимое кушанье. Ослик осторожно сошёл с крутого берега и стал искать брод. Он добрался уже до середины реки, когда нечаянно наступил на замшелый камень, поскользнулся и упал.

В воде было прохладно и приятно. Ослик подумал: «Если я вылезу и съем чертополох, мне опять станет жарко. А если я буду лежать в воде, мне будет прохладно». И остался лежать.

Долго ли, коротко ли, но дедушка Матвей вернулся с бахчи и смотрит — нет осла. Наконец увидел — разлёгся его осёл в реке, как буйвол, и не шевелится. Старик ахнул. Даже мурашки но спине побежали: а соль! Он быстро спустился, вытащил своего неверного друга на берег и пощупал мешки. Они были пустые: вся соль растворилась!

Остаток пути ослик шагал бодро и думал: «Если бы на земле через каждые двадцать шагов текла река, жизнь была бы прекрасна, как в сказке».

А что произошло потом, даже неудобно рассказывать.


В следующую субботу, в то же время дня и по той же дороге шли с базара дедушка Матвей и его длинноухий друг. Дедушка Матвей задыхался от жары, а осёл не хотел и шагу ступить от лепи, хотя на сей раз на его спине возвышались не два тяжёлых мешка с солью, а два лёгкие тюка непряденой шерсти. Когда подошли к реке, дедушка Матвей снова завернул на бахчу, а ослик спустился к воде и нарочно улёгся в самое глубокое место.

Вскоре дедушка вернулся и, увидев хитрого ослика в воде, прыснул со смеху.

— Хорош! Ну давай вылезай.

Старик схватил его за повод и потянул. Ослик попытался встать, но не тут-то было! Шерсть впитала в себя воду и стала тяжёлой, как железо.

С трудом вытащил бедный ослик свой мокрый груз на берег и, сгибаясь от тяжести, двинулся к селу.

Впереди шёл дедушка Матвей и посмеивался. За ним плёлся ослик и думал: «Не могу понять, зачем существуют на свете реки. Если бы все они до единой пересохли, жизнь была бы прекрасна, как в сказке».


Снегурка



День клонился к вечеру. Земля была устлана мягким, свежим снегом. Мерцали снежными искрами крыши домов, тихо звенела капель. Тёплые лучи затуманенного зимнего солнца пробрались сквозь ветви старой вишни и упали на пёстрою подушку, лежавшую на подоконнике. На подушке дремала толстая чёрная кошка. Изредка она открывала глаза и поглядывала на воробьёв, которые резвились на заборе. В комнате играли Петя и Марийка. Петя что-то рисовал на полу мелом, а Марийка нанизывала на нитку синие бусинки.

— Не пойти ли нам во двор? — спросил Петя.

— Пойдём, если бабушка разрешит, — ответила Марийка.

Дети отправились на кухню. Бабушка резала лук возле плиты.

— Идите, только оденьтесь потеплее, — сказала бабушка. — А если руки замёрзнут, сразу же бегите домой и погрейтесь у огня.

Марийка надела шубу, помогла одеться Пете, обмотала ему шею тёплым шерстяным шарфом, дала варежки. Они выбежали во двор. Сначала стали кидать снежками в воробьёв. Стайка маленьких серых воробышков высоко взлетела над заснеженным фруктовым садом и опустилась где-то за ним.

— Какой мягкий снег! — воскликнула Марийка, по колено утопая в сугробе под старой вишней.

— А знаешь, что я придумал? — спросил Петя. — Сделаем снегурку!

— Хорошо! — обрадовалась Марийка.

Работа закипела. Начали сгребать снег и катать снежные комья. Не прошло и получаса, и красавица снегурка была готова. Петя принёс из дому ворох светлой непряденой шерсти, и дети смастерили ей волосы. Вместо глаз прилепили две синие бусинки. Петя сбегал домой еще раз, достал старый бабушкин платок и обмотал снегурке шею, чтобы она не простудилась.

Вскоре солнце зашло, наступили сумерки. Снег стал рыхлым. Где-то вдали запели петухи, залаяли собаки. Зимний вечер опустился на село. Показалась в дверях бабушка и позвала внучат. Они прибежали в комнату и сразу же взобрались на подоконник, чтобы лучше видеть свою снегурку. Дул сильный ветер, ветви деревьев качались над ней, осыпая ее хлопьями снега. Снегурка словно утонула в глубоком снегу и тихо покачивалась в сладкой дрёме. Вдруг откуда-то выскочила чёрная собака, подбежала и стала её обнюхивать. Петя и Марийка соскочили с подоконника: это была их собака, значит, отец приехал с базара и привез им гостинцев. Вернулась мама от соседей, и все сели ужинать. За столом отец сказал:

— Подул сильный ветер с гор, просто с ног сбивает. Ночью будет буран. Если кто-нибудь не успеет добраться до дому, замёрзнет в дороге.

После ужина все собрались в жарко натопленной комнате. Отец долго читал газету, пока она не выпала у него из рук. Усталый, намёрзшийся за день, он лёг и тотчас уснул. Мама уложила детей и погасила лампу. Кроватки Пети и Марийки стояли у окна. Как только свет погас, они приподнялись и стали вглядываться в темноту сада.

— Петя, ты видишь её! — спросила Марийка.

— Нет, а где она?

— Там под вишней. Я вижу.

— Она замерзнет сегодня ночью?

— Замёрзнет, бедняжка!

Долго сидели ребята в своих кроватках и огорчённо молчали. Снаружи завывала метель. Петя спросил:

— Как ты думаешь, она умрёт от холода?

— Умрёт. Ты же слышал, что папа сказал, когда мы ужинали.

— Давай сходим и приведём её в комнату!

— О чём вы там шепчетесь? Почему не спите? — спросила мама.

— Мы уже спим, мама, — ответил Петя.

— Подожди, сейчас мама заснёт, и мы приведём её домой, — прошептала Марийка.



Дети притихли, прислушиваясь к сонному дыханию матери. Потом встали, оделись и на цыпочках вышли из комнаты. На дворе дул ледяной ветер. Петя и Марийка едва нашли в темноте снегурку. Стряхнули с неё снег, обхватили руками и осторожно внесли в дом. В кухне они положили ее возле плиты, притащили из спальни одеяло, накрыли и, успокоившись, легли спать.

Утром дети захотели разбудить свою снежную куклу. Подбежали к плите и видят: снегурки нет, а из-под мокрого одеяла растеклась лужа чистой, прозрачной воды.

Петя и Марийка всё рассказали бабушке. Как она смеялась! А детям было так жаль свою синеглазую снегурку.





Оглавление

  • Самый маленький утенок
  • Осенняя сказка
  • Сдобная лепешка
  • Почему деревья стоят на месте
  • Просяное зерно и буйвол
  • Месяц и куриное яйцо
  • Глупый Шишо
  • Хитрый ослик
  • Снегурка