Заря Амбера [Джон Грегори Бетанкур] (fb2) читать постранично

Джон БЕТАНКУР Заря Амбера

Посвящается Роджеру Желязны -

единственному истинному

Повелителю Амбера,

Уоррену Лапинэ,

визионеру и другу,

и миллионам тех,

кто странствовал по Амберу

и Владениям Хаоса – лишь благодаря вам

все это стало возможным.

ПРОЛОГ

Год тому назад

Я чувствовал, как мир вокруг меня раскачивается и извивается, словно ветви ивы под порывами шквального ветра. Странные цвета, перетекающие друг в друга, немыслимо искаженные геометрические фигуры, узоры, узоры, узоры... Мое зрение то прояснялось, то его вновь заволакивало пеленой – раз за разом, в каком-то странном, неуловимом ритме.

«Ко мне...»

Голос... Откуда он исходит? Я обернулся. Мир превратился в хоровод разноцветных пятен.

«Придите ко мне...»

Голос тянул меня за собой.

«Придите ко мне, сыновья Хаоса...»

Я последовал за этим зовом, через край непрестанно изменяющихся узоров и цветов, к башне из черепов, и человеческих, и невесть чьих. Я протянул руку, желая коснуться стен, но пальцы мои прошли сквозь кости, как сквозь туман.

«Они ненастоящие».

Видение? Сон?

«Скорее уж ночной кошмар». Эта мысль пришла откуда-то из самых глубин моего существа.

«Ко мне...» – продолжал взывать голос.

Я отдался этому зову и поплыл вперед – сквозь стену из черепов, к сердцу башни.

Внутри башня была заполнена дрожащими, колеблющимися тенями. Когда глаза мои начали приспосабливаться к темноте, я разглядел винтовую лестницу из костей, идущую вдоль стен. Вверху она уходила в непроглядную тьму, а внизу погружалась в густую, пульсирующую красную пелену.

Я поплыл вниз, и пелена обернулась кругом факелов; в круге находилось пять человек. На четырех из них были серебристые кольчуги неведомого мне образца. Они держали за руки и ноги пятого, распластанного на алтаре – огромной глыбе серого мрамора, испещренной замысловатым золотым узором. Грудь и живот несчастного были вскрыты, а внутренности разложены на алтаре, словно некий авгур читал по ним будущее. Внезапно жертва содрогнулась, и я понял: его держат потому, что он все еще жив.

Я инстинктивно потянулся за мечом. В другое время я набросился бы на палачей; порядочность и честь требовали, чтобы я попытался спасти несчастную жертву. «Но ведь он же ненастоящий», – напомнил я себе. Все это было видением. А может – лихорадочным бредом. Или предчувствием.

Я заставил себя подойти поближе и пригляделся к умирающему, пытаясь рассмотреть его лицо. Уж не я ли это? Не возвещает ли это видение мою смерть?

С некоторым облегчением я обнаружил, что на алтаре все-таки лежит кто-то другой. У жертвы были темно-карие глаза, а у меня – цвета морской волны. Да и волосы у него были светлее, чем у меня, а кожа – нежнее. Это был юноша, едва перешагнувший порог детства – ему было никак не более пятнадцати.

– Кто ты? – прошептал я, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

Несчастный повернул голову в мою сторону.

– Помоги... – произнес он одними губами. Он смотрел прямо на меня, и мне почудилось, будто он видит меня.

Я потянулся к нему, но рука моя прошла сквозь его тело и погрузилась в камень алтаря. Уж не превратился ли я в призрак, в бессильное существо, вынужденное смотреть на творящиеся зверства и не имеющее возможности сделать хоть что-нибудь?

Я высвободил руку из алтаря. По пальцам пробежало легкое покалывание, какое появляется при восстановлении кровообращения. Все. Я не мог ему помочь.

Юноша отвернулся. Тело его снова содрогнулось, а по щекам покатились слезы. Но он не кричал. Храбрый мальчик. Храбрый и сильный.

– Мужайся... – прошептал я.

Он не ответил. Его затрясло, и юноша закатил глаза.

А меня захлестнула бешеная, безудержная ярость. Почему я очутился здесь? Почему я вынужден смотреть на все это? Что может означать это видение?

Я посмотрел на солдат, надеясь прочесть на их лицах хоть какое-нибудь объяснение, и вдруг осознал, что они – не люди. Их суженные глаза поблескивали красным. Наносники и наланитники шлемов скрывали лица, но не могли скрыть радужных чешуек на подбородках и вокруг губ. Я никогда прежде не видал подобных существ. Должно быть, в их жилах текла змеиная кровь – ведь насколько же хладнокровным и бессердечным нужно быть, чтоб умертвить мальчишку столь жутким образом. Распростертая на алтаре жертва содрогнулась в последний раз и застыла недвижно. Солдаты отпустили его.

– Лорд Зон, – хрипло произнес один из солдат.

В сгустке тьмы у дальней стены что-то шелохнулось. Открылись огромные глаза – узкие, как и у солдат, только более крупные и широко посаженные, – и дважды моргнули. Существо пошевелилось, и свет факелов блеснул на серо-стальной чешуе и острых когтях; у существа было четыре лапы, длинные и тонкие.

Внезапно меня пробрал озноб, а с ним пришел слепой, нерассуждающий ужас. Мне захотелось с криком кинуться прочь из этой башни. Но я все-таки сдержался и остался на месте. Я смотрел на это существо и понимал, что передо