Неприкаянные [Рэй Дуглас Брэдбери] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Рэй Брэдбери Неприкаянные
Лизабет прекратила кричать, потому что утомилась. Шутка ли — безвылазно в такой клетушке. К тому же вибрация была жуткая, будто внутри громогласного колокола. В карцере гуляли дорожные вздохи и шепоты. Ее засунули в космическую ракету. Вдруг ей вспомнилось: взрыв, рывок, потом в холодном пространстве поплыла Луна, а Земля скрылась из виду. Лизабет повернулась к иллюминатору, круглому и голубому, как горный колодец, до краев наполненный зловещей, быстротечной жизнью, движением и огромными космическими монстрами, которые, перебирая огненными лапами, спешили к нежданному краху. Мимо пронесся метеоритный дождь, подмигивая обезумевшей морзянкой. Она протянула руку ему вслед. Потом до ее слуха донеслись голоса. С шепотками и вздохами. Неслышно подобравшись к запертой на засов железной двери, она стала украдкой подглядывать в маленькое окошко. — Лизабет умолкла, — произнес усталый женский голос. Это была Хелен. — Слава богу, — выдохнул мужской голос. — Я и сам свихнусь, пока мы доберемся до Тридцать шестого астероида. Другой женский голос раздраженно спросил: — По-твоему, из этого выйдет что-нибудь путное? Разве для Лизабет это лучший выход? — Уж всяко ей там будет лучше, чем на Земле, — огрызнулся мужчина. — Неплохо было бы спросить ее согласия на такой путь, Джон. Джон чертыхнулся: — Что толку спрашивать согласия умалишенной? — Умалишенной? Зачем ты так говоришь? — Она действительно лишилась ума, — сказал Джон. — Если уж выражаться попросту, без затей. У нас и в мыслях не было спрашивать, чего она хочет. Пришлось на нее надавить, вот и все. Слушая их разговор, Лизабет впивалась побелевшими, дрожащими пальцами в обшивку своей клетушки. Голоса звучали будто в далеком безмятежном сне или в телефонной трубке, причем на чужом языке. — Чем скорее мы определим ее на Тридцать шестой астероид, тем раньше я смогу вернуться в Нью-Йорк, — говорил мужской голос из неведомого телефона, который она прослушивала. — Как ни крути, если женщина объявила себя Екатериной Великой… — Это правда, это правда, это правда! — завопила у себя за окошком Лизабет. — Я и есть Екатерина! Можно было подумать, ее слова угодили в них разрядом молнии. Все трое отпрянули в стороны. Теперь Лизабет орала, неистовствовала и как пьяная цеплялась за решетки своей камеры, криком утверждая веру в себя. — Это правда, это правда! — рыдала она. — Боже мой, — выдохнула Элис. — Ох, Лизабет!С озабоченно-беспокойным видом мужчина приблизился к окошку и заглянул внутрь, изобразив притворное сочувствие, словно при виде подстреленного кролика. — Ты уж нас прости, Лизабет. Мы все осознали. Ты и есть Екатерина, Лизабет. — Вот и зовите меня Екатериной! — бушевала заключенная. — Конечно, Екатерина, — быстро согласился он. — Екатерина, ваше величество, ждем ваших приказаний. От этих слов побледневшая узница стала еще пуще корчиться у двери. — Вы не верите, вы мне не верите. Вижу по вашим рожам, по глазам, по ухмылкам. Не верите. Убить вас мало! — Ненависть полыхнула с такой силой, что мужчина даже отпрянул от двери. Вы лжете, но меня не проведешь. Я — Екатерина, но вам этого не понять во веки веков! — Это точно. — Повернувшись спиной, мужчина отошел подальше, присел и закрыл лицо руками. — Нам не понять. — Силы небесные, — выговорила Элис. Лизабет сползла на красный плюшевый пол и скорбно легла ничком, содрогаясь от рыданий. Отсек двигался сквозь пространство, а голоса за дверью негромко переругивались еще добрых полчаса. Через час ей в дверь просунули поднос с обедом. Поднос был незатейливым, равно как и еда — миска каши, молоко, теплые булочки. Лизабет не могла сдвинуться с места. В ее каморке было одно-единственное напоминание о самодержавном величии — этот красный бархат, на котором она возлежала в мятежной бессловесности. У нее созрело решение не прикасаться к мерзкой подачке, наверняка отравленной. Ей должны подавать яства на сервизе с вензелями, и салфетки тоже должны быть с вензелями, и поднос — с императорским вензелем Екатерины, самодержицы всея Руси! Иначе она не станет принимать пищу. — Екатерина! Тебе надо поесть, Екатерина! Лизабет не отвечала. Пусть уговаривают, сколько влезет. Сейчас ей хотелось только одного — умереть. Никто ее не понимает. Они готовят подлый заговор, чтобы низвергнуть ее с трона. Эти злые, темные людишки, эти заговорщики. Голоса зазвучали вновь. — У меня в Нью-Йорке важные дела, пойми, не менее важные, чем у тебя, Элис, — сказал мужчина. — Во-первых, парк аттракционов; горки необходимо установить уже на следующей неделе, а игровые автоматы закуплены в Рино, их доставят к субботе. Если меня не будет на месте, кто станет этим заниматься? Шепотки, шепотки; подремать, послушать далекие голоса. Элис сказала: — Сейчас осенний сезон в разгаре, завтра — главное дефиле, а я
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (6) »
Последние комментарии
37 минут 58 секунд назад
41 минут 35 секунд назад
53 минут 42 секунд назад
55 минут 8 секунд назад
1 час 9 минут назад
1 час 25 минут назад