Ужасы войны [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Аркадий Аверченко Ужасы войны
На взмыленной лошади прискакал ординарец к помещению штаба корпуса, камнем свалился с седла и пулей влетел в комнату, где сидели три генерала… Все трое вскочили, испуганные. — Что еще? Что за манера врываться, как казак? Что такое? Неприятность что ли? Ординарец утер обшлагом рукава мокрый, покрасневший лоб и сказал нерешительно: — Да уж не знаю, как и назвать: приятность это или неприятность. — Именно. — Да видите ли: с точки зрения того человека, который хочет это сделать, оно получается как бы приятность, а с точки зрения тех, кому этот человек хочет это сделать — оно будто бы и не приятность. — Фу ты черт, как странно. Скажите же в чем дело? — Дело? А дело в том, что император Вильгельм хочет сказать речь перед вашим корпусом. Один генерал тихонько подавленно взвизгнул и свалился на обивку стула, будто его повесили туда для просушки; другой генерал замахал руками и прислонился к стене, глядя на ординарца глазами, в которых читалась мольба и протест: «За что мучаешь»? Действия третьего генерала были короче всего: он только плюнул в угол и молча отвернулся к окну. Генерал, висевший на спинке стула, поднял, наконец, голову и с некоторой надеждой в голосе, спросил: — Не ошиблись ли вы? Не перед другим ли корпусом будет говорить кайзер?.. Ординарец жестом, не допускающим сомнения, развел руки в стороны и хлопнул ими по бедрам: — Увы… Ошибки нет. Речь будет говориться именно перед вашим корпусом. Генерал, прислонившийся к стене, отклеился от нее и мутным взглядом поглядел на ординарца. — Эх, вы, сорока! Вечно какую-нибудь дрянь на хвосте принесете. Слушайте… А нельзя ли его какому-нибудь другому корпусу подсунуть? — Никак невозможно. Желание было выражено очень ясно. — Да что мы ему сделали? — Не знаю. Он говорит, что скажет речь для поднятия упавшего духа в войсках. Третий генерал тихо сказал: — Ну, предположим, дух в наших войсках, действительно не того… Но за что же так жестоко?.. Ведь человека, даже укравшего что-нибудь, не приговаривают к расстрелу… — Вы забываете, что военное время, — вздохнул первый генерал. — Всякое нарушение дисциплины строго карается… — Э, черт с ним! Будь, что будет. Везите его! Пусть говорит! — Послушайте, вы там… ординарец! Пока что прошу об этом не болтать… Чтобы до солдатских ушей не дошло. — А что? вы опасаетесь… возмущения? — Ну, что вы! Дух нашего корпуса не настолько упал. Я опасаюсь другого… — Дезертирства? — Конечно! В особенности, среди поляков и итальянцев… Народ экспансивный, живой, нервный… После второго часа начнутся побеги… — Послушайте! Нельзя ли сделать так… Ведь у вас в артиллерийской части много артиллеристов? — Ну-с? — Ведь, говорят, большинство из них от пушечных выстрелов глохнет? — Э, нет! Вижу, куда вы гнете! С какой же стати я своими артиллеристами буду рисковать, а ваша кавалерия будет баклуши бить? Нет, уж слушать, так слушать всем! Второй генерал завистливо вздохнул: — Хорошо обозу! Он может поместиться в самом тылу и ничего не услышит. — Эх! хорошо бы окопаться!.. — Ммм… неудобно как-то. Любимый император говорит речь, а солдаты зарылись в землю. Нет уж! Если принимать бой — так принимать его в открытом поле, грудь с грудью! — Тоже… сравнили! В открытом поле в бою и отступить в случае чего можно. А тут — как его отступишь? Стой, как дурак, и слушай. — Да уж… хлопай ушами. А хорошо бы… Пулеметчиков вперед, да и… — Что вы, опомнитесь! В любимого-то кайзера?! — Да, действительно… Неудобно. Ну, я пойду распорядиться. Будем смотреть опасности в глаза. — Идея! Что если наловить мирных жителей и согнать их вперед. Пусть слушают. — Ну, вы скажете тоже! И то уж все нейтральные газеты называют нас варварами, гуннами. — Однако, вы же сами в Бельгии выставили вперед женщин, когда, шли в атаку. — Выставил-с. Но не забывайте, что там в них и не стреляли. Щадили. А вы думаете, что Вильгельм будет молчать? Как же! — Положим. Ну, пойду подготовить своих кавалеристов. — Вы не сразу только. Начните издалека. — Учите тоже!* * *
— Вот что, генерал… Нам нужно составить диспозицию, распределить места… — А разве не все равно, где кто стоит. — Ни-ни! Это нужно делать тонко! Я уже третью речь Вильгельму устраиваю — знаю, как и что. В первую линию, на самую средину мы поставим славянские батальоны. Во-первых, их не жалко, во-вторых, им будет труднее убежать. Славян мы окружим кольцом баварцев. Эти тоже последнее время что-то ненадежны. А баварцы уже будут замыкаться третьим железным кольцом — наших славных пруссаков! У первых и у вторых отберем патроны, чтобы они их не стесняли, а пруссакам дадим заряженные ружья, направленные на славян и баварцев. Понимаете? Таким образом, не очень-то убежишь. — А не сделать-ли так?.. Окружить все место колючей проволокой с электрическим- 1
- 2
Последние комментарии
3 часов 19 минут назад
3 часов 20 минут назад
10 часов 3 минут назад
10 часов 11 минут назад
16 часов 23 минут назад
16 часов 27 минут назад