КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706108 томов
Объем библиотеки - 1347 Гб.
Всего авторов - 272715
Пользователей - 124642

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
Dima1988 про Турчинов: Казка про Добромола (Юмористическая проза)

А продовження буде ?

Рейтинг: -1 ( 0 за, 1 против).
Colourban про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно

  подробнее ...

Рейтинг: +2 ( 3 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Тень за троном (Альтернативная история)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

Сразу скажу — я

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
DXBCKT про Гончарова: Азъ есмь Софья. Государыня (Героическая фантастика)

Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))

С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно

  подробнее ...

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).

Благословение [Марек Хласко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Марек Хласко
Благословение

© К.Старосельская, перевод на русский язык, 1991.


Дверь со скрежетом открылась, и в камеру вошел надзиратель. Был он высокий, худой; лицо землистое, под глазами темные круги - его донимала печень, и каждый, кто хоть сколько-нибудь здесь просидел, об этом знал; он сам вечно всем жаловался. Надзиратель громко кашлянул. Человек, сидящий на нарах, посмотрел на него выжидающе.

- Родители приехали, - сказал надзиратель. Голос у него был гнусавый. - Надо идти прощаться.

Сидящий на нарах молчал. Он разглядывал свои руки - большие, корявые, с потрескавшимися пальцами. Такие руки на первый взгляд кажутся неуклюжими и вроде бы неумелыми; нужно увидеть их за работой, чтобы убедиться, сколько всякого разного они умеют.

- Да, - сказал надзиратель и переступил с ноги на ногу. - Прощаться надо идти. Они с утра уже ждут, приехали первым поездом.

Сидящий встал, распрямился. Он был крупный, плечистый, с круглым лицом, и его остриженная под машинку темноволосая голова тоже была круглая как шар.

- Холодно сегодня? - спросил он. И стал растирать руки.

- Мы через двор не пойдем, - успокоил его надзиратель. - Просто спустимся вниз. Они там ждут.

Вышли из камеры. Надзиратель запер дверь. Пошли по коридору; заключенный впереди, спрятав за спину огромные ручищи. Навстречу двое арестантов тащили парашу. Один помахал конвоируемому и, подмигнув, сказал:

- Привет, приятель.

- Высшая мера, - сказал надзиратель. - Разговаривать запрещено.

Человек с парашей свистнул. Пошли дальше. Круглоголовый сказал:

- Мне во двор уже не выйти?

- Нет, наверно, - ответил надзиратель. Выражение лица у него было страдальческое, с самого утра он чувствовал, что вот-вот прихватит печенку. Они свернули в следующий коридор; шли очень медленно: заключенный в последнее время ходил мало, и у него болели ноги, обутые в тяжелые деревянные башмаки. Он кряхтел и спотыкался. Внезапно сказал:

- Ноги страх как горят.

- О-хо-хо, - вздохнул надзиратель. И пожал плечами. - Теперь уже недалеко.

Заключенный что-то пробурчал; ступать он старался осторожно. Не отрываясь смотрел на стены и вдруг сказал:

- Лампочка перегорела.

- Где? - спросил надзиратель. Оба остановились.

- Там, - сказал заключенный и поднял вверх свою громадную лапу.

Надзиратель поглядел. И вправду, одна из освещавших коридор лампочек не горела. Надзиратель покачал головой.

- Ну скажи на милость, - проворчал он. - Разве это лампочки? Зять мой купил на той недели три штуки, так две сразу перегорели. Пошел в магазин, обменять хотел, а ему говорят: «Вы что, смеетесь? Мы тут при чем? Какие дают, такими торгуем…» С лампочками теперь беда.

- Сколько стоит лампочка?

- Даже не знаю, - смутился надзиратель. И, насторожившись, спросил: - А тебе зачем?

- Да так.

Надзиратель внимательно посмотрел на него и сказал сердито:

- Идем, идем. Шутки вздумал шутить?

Пошли дальше вдоль закрытых дверей. Возле лестничной площадки дежурные арестанты мыли коридор. С шумом скребли пол щетками, насаженными на короткие черенки; пахло простым мылом и горячей водой. Когда они проходили мимо, один поднял потное лицо и шепнул:

- Браток, кинь чинарик, разживусь - отдам.

- Высшая мера, - сказал надзиратель. - Разговаривать запрещено.

- А кто чего говорил? - завелся тот. - Я, что ли, чего сказал? И не думал даже… - Он бросил щетку и с грохотом отодвинул ведро; надзиратель с круглоголовым прошли. Конвоируемый ступил неосторожно и зашипел.

- Сейчас, сейчас, - сочувственно сказал надзиратель. - Уже немного осталось.

Вошли в канцелярию, а оттуда в комнату, где ждали родители заключенного. Увидев входящих, они поднялись со скамейки.

- Можно поздороваться, - сказал надзиратель, и на его худом лице промелькнуло слабое подобие улыбки, но понять, что он улыбается, мог лишь тот, кто знал про его болезнь. - Можно сидеть. - И сам, поправив ремень с тяжелым пистолетом в кобуре, сел на стул у окна. Заключенный стоял посреди комнаты и жмурился; тут было гораздо светлей, чем у него в камере. Затем подошел к родителям; сперва поцеловал руку отцу, потом матери.

- Сегодня утром приехали? - спросил он.

- Ну, - ответил отец. Он был высокий, кряжистый; загривок вываливался из тесноватого воротничка; голос у него был зычный даже сейчас, когда-то он почему-то старался говорить шепотом. Сын на него не походил - ни лицом, ни повадками. - Целую ночь к тебе ехали, - строго сказал отец.

- В Ёдлове пересаживались?

- В Росташеве, - сказала мать, - теперь в Росташеве пересадка.

- Угу, - буркнул заключенный. Он норовил усесться так, чтоб полегче было ногам. Прислонился спиной к стене и вытянул ноги. И вдруг сердце у него заколотилось: он испугался, что отец - человек сурового нрава - велит ему встать: не любил отец, чтобы дети разговаривали с ним непочтительно. Заключенный вспомнил об этом и быстро спросил: - А чего там у Сидоровича?

- У Сидоровича? - раздумчиво повторил отец. Помолчал, подыскивая нужное слово, а потом сказал: - Да ничего - все то же. Лошадь вот только пала.

- Лошадь пала, - обрадовался заключенный. Он мечтал поскорее вернуться в камеру и снять башмаки. - Как же так?

- Пала - и прощай, - сказал отец. - Позвали ветеринара, да поздно, - он почесал в затылке, опять помолчал. Потом сказал наставительно: - К лошади подход нужен.

- Заканчивайте, - сказал надзиратель, поворачиваясь к ним. - Пять минут осталось.

- Это ж лошадь, - торопливо проговорил заключенный и чуть подальше вытянул ноги. - Да-а… Лошадь, лошадь… К лошади главное подход, это точно… Да-а… Ну а уж коли падет, чего сделаешь… Глаз да глаз нужен… Да-а… - Он подумал, что теперь - при прощании - наверняка придется встать, и зашипел сквозь зубы. Спросил поспешно: - А у нас чего?

- Грех жаловаться, - сказал отец. - Хорошо пойдет - к весне корову купим.

- Кончайте, - сказал надзиратель. Встал и подтянул ремень; огромная кобура выглядела смешно на его тощем теле.

- Ну да, - сказал отец. - Не до разговоров сейчас. Сейчас тебе, сын, с Богом поговорить нужно. Его ты уже. Да. Ну, молись.

Отец поднял вверх руку; надзиратель отвернулся.

- Благослови тебя Господь, - громко сказал отец. - Преклони колена.

Заключенный не шелохнулся.

- Нет, - сказал он, помолчав; ему представилось, какая это будет боль, и при одной мысли в глазах потемнело.

- Преклони колена, сын, - торжественно произнес отец. - Благословение на коленах надо принять.

Заключенный покачал головой.

- Нет, - повторил он. Схватил отцовскую руку и поцеловал. Потом поцеловал мать и вышел вместе с надзирателем. Старики тоже пошли; пересекли двор и очутились на улице. Свернули к вокзалу, откуда через два часа отходил их поезд. Шли, как водится в деревне: отец впереди, мать сзади, поотстав на пару шагов.

- Прямо подменили его, - сказала мать. - Колена не захотел преклонить. - Всхлипнула; старческое ее лицо жалобно сморщилось. - Может, он уже в Бога не верует?

- Первый раз, - сказал отец, точно не веря самому себе. - Первый раз против моей воли пошел. Но сын- то он хороший.

По дороге старики присели передохнуть в сквере. День был теплый, снег подтаял. По всему - по цвету неба, по чуть заметно набухшим почкам на ветках, по тому, как лоснилась шкура трусящих по мостовой лошадей, как влажно поблескивали рельсы - угадывалось приближение весны. Прохожие расстегивали пальто, дети выскакивали из школ шумными стайками, грязная талая вода с журчаньем сбегала в сточные канавы.

- Такие дела, - сказал отец. - Осенью Метек из армии придет. Будет ему Янеков костюм. До осени только перебиться…

- Янек пошире был, - сказала мать.

- Пошире, пошире… Метек в армии раздобреет, их там кормят как положено… - Отец помолчал, разглядывая свои до блеска начищенные сапоги. - Что ж, - сказал погодя. - Сын он был хороший. Словом не обмолвился, что это я ему велел. Ни словом - до самого конца.

- Ты ему велел? - спросила мать.

- Ну, - сказал отец - выходит, я… - У него вдруг налился кровью загривок. - Мне в доме мелкота не нужна. - Он потряс кулаками. - Я этими вот руками все нажил: землю, дом, жену. На старости лет не стыдно будет людям в глаза глядеть. Согрешили - ихнее дело. Но неужто жениться на голодранке? Что у ней было за душой? Чего стоит человек без земли? А ничего, не дороже смерти, а то и дешевле. Я хотел для него как лучше. Сказал, пусть положит рядом с кобылой; получится, кобыла ее лягнула. А на него, уже после всего, страх напал; сам убежал, а топор оставил. Я ему в Завадове жену присмотрел. И дом бы имел, и землицу. Но ему эта глянулась. А все равно по моей воле сделал. Хороший был сын. И ничего не сказал. Послушанья сыновнего не нарушил.

- Только б не сильно мучился, - сказала мать и всхлипнула.

- Где там, - сказал отец и хмыкнул сердито. - Смерть - это смерть, и точка. Мало, что ль, людей помирает? Или он смерти не видел? В Глуховицах вон до демократии за одну зиму полдеревни перемерло. А в Завадове? А в Яновицах? С голоду с холоду, небось, хужей помирать. Сын он был хороший, и смерть ему будет легкая. Это ж еще через три дня. Вернемся домой - сходим помолимся, чтоб легко помирал.

- Хороший был, - сказала мать. - Знамо, хороший. - На ее круглом морщинистом лице, однако, появились растерянность и сомнение. - Хороший, хороший, - ворчливо повторила она. - А почему благословение родительское не захотел принять?


1956


This file was created
with BookDesigner program
bookdesigner@the-ebook.org
06.11.2010