История Болезни [Игорь Юрьевич Ревва] (fb2) читать постранично

ИгорьРевва История Болезни

Игорь Юрьевич Ревва История Болезни (рассказ)

Знаете, какие мысли, воспоминания и ощущения возникают у человека, когда ему на ночь глядя вышибают мозги из пистолета?..

* * *

Вы никогда не пытались ночью блевать с балкона второго этажа, и прямо на улицу? Не рекомендую. Потому что внизу могут оказаться двое молодых ребят, выворачивающих карманы у убитого ими прохожего.

Мои потуги их несколько изумили, а, опомнившись, один из них вытащил «магнум». А может быть, и не «магнум», может быть «ПМ» или ещё чего-нибудь другое — в темноте плохо видно было. Первое, что я подумал, что ребята обшаривают пьяного. Второе — что у пьяного не может быть такой, расползающейся из-под затылка по асфальту, кровавой лужи. Третье — что игрушка этого парня очень похожа на настоящий пистолет. Четвёртое — твою мать! Проблеваться не выйдет.

То ли пистолет был с глушителем, то ли я от неожиданности стал хуже слышать, но мне показалось, что всё происходило в полнейшей тишине. Из ствола вылетела пуля, подлетела ко мне и упёрлась в лоб. Я почувствовал её прикосновение, от которого кожу на лбу стянуло холодным ознобом. Потом пуля надавила сильнее, прорывая кожу и упираясь в череп. А потом я проснулся.

* * *

Лежу, укрывшись одеялом до подбородка. Дыхание тяжёлое, прерывистое и ненужное. Лицо покрыто холодной испариной. Провожу ладонью по лицу — ладонь делается мокрой. Всматриваюсь (внюхиваюсь и влизываюсь) — нет, не кровь, холодный пот. Вспоминаю сон, ощупываю лоб. Дырки, естественно, нет. Вообще нет никаких следов. А с чего бы им быть-то?! Сон, он сон и есть.

Поворачиваюсь на правый бок и перед моим лицом вдруг оказывается копна чьих-то огненно-рыжих волос.

Вы можете представить себе моё состояние? Засыпал я один, а проснулся… а проснулся уже не один.

На вид ей лет двадцать. Она трогательно спит. Я никогда не видел, чтобы спящая женщина была красивой, но почти всегда — трогательной. Полуоткрытые губки, красноватый рубец от подушки на щеке, неестественно закинутая за голову рука, согнутые в коленях ноги… Трогательна, да. Красивая — нет.

Откуда она тут взялась? Я её совершенно не помню. Как она попала в мою квартиру? Ведь вчера…

А что было вчера?

* * *

Водка, пиво, ликёр, водка, вино, водка, водка, пиво, водка… Нет, что-то я напутал с описанием порядка поступления. Но это неважно — все основные компоненты соблюдены довольно точно. Итог тоже вполне предсказуемый и настолько внушительный, что до туалета добежать не удастся. А балкон совсем рядом, раза в четыре ближе.

Второй этаж, три часа ночи, никто не заметит, а к утру обещали дождь.

Последняя рюмка была лишней. Седьмая, восемнадцатая и двадцать третья, разумеется, тоже. Но последняя была лишней особенно. Если бы не она, не пришлось бы бежать на балкон. Но допил я уже машинально, после ухода Толика. Настроение было гнуснейшее, а когда дверь за ним захлопнулась, я понял, что станет оно ещё хуже.

Я ни на секунду не усомнился в том, что Толькины слова — сплошной бред, вызванный самым обычным страхом. Никто не будет его искать, никакая-такая мафия или менты. Кому он нужен, Толик-то?!

Успокаивал я его весь вечер, как мог. Но так и не успокоил, хотя выпили мы всё, что он принёс, и всё, что у меня к моменту его прихода ещё было.

А потом, естественно, на балкон, поскольку до туалета мне всё равно не добежать. И на ходу придумываю себе оправдание — типа хочу с балкона Толику на прощание ручкой помахать. На деле же был способен лишь блевнуть ему вслед. Чтобы увидеть под балконом тех двоих, обшаривающих карманы у убитого ими…

У кого?

У Анатолия?!

ТВОЮ МАТЬ!!!

Тёмная куртка, джинсы, знакомая курчавая шевелюра… Лица не разглядеть. Но если даже и разглядел бы, вряд ли узнаю. Потому что после выстрела в лоб лицо у человека несколько меняется. Как, наверное, изменилось оно у меня, после того, как…

Нет, это не сейчас, это не здесь, это во сне…

* * *

Как же её звали-то? Ту рыженькую, со слегка вздёрнутым носом. И почему она обратилась именно к Тольке, а не в полицию? Больше доверяла журналисту, нежели людям в форме?!

Толька, естественно, мигом прибежал ко мне и вывалил всю эту кучу новостей — словно мешок колючек — на голову. А я, дурак, завёлся, как пацан.

Какое мне дело до того, кто и как отмывает свои бабки? Верно, никакого. Не мои бабки отмывают (хотя, конечно, жаль), ну и нечего мне лезть. Да я, собственно, и полезть-то не успел. Мы с Толяном только начали обдумывать, как бы покрасивее раскрутить это дело. И обдумывали целых три дня, до вчерашнего вечера. Пока Толька не позвонил ко мне и не выплюнул захлёбывающимся от страха голосом, что его хотели убить. Точно так же, как убили уже её. Кого убили? Ну, ту, рыжую девчонку, что тайно собрала информацию о своём шефе. Обо всех его махинациях. Как же её звали-то?

* * *

Приподнимаюсь на локте, потом сажусь. Осторожно склоняюсь над спящей в