Вишневый компот без косточек [Сергей Александрович Другаль] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Сергей Другаль Вишневый компот без косточек
Воспитатели летнего лагеря дошкольников при океанском центре Института Реставрации Природы пребывали на песчаном пляжике на берегу озера, там, где неподалеку рыжая саванна упирается в зеленую границу леса. — Гром нервничает, — сказал Рахматулла. — Он всегда неспокоен, если Варсонофий облизывается. — Олле играл кисточкой львиного хвоста. — Вообще, псу развернуться негде. — Олле вытянулся на песке, положив голову на львиный бок. Нури сосредоточенно рассматривал синего жука, застывшего на желтой кувшинке. Какая-то птаха кричала в лесу радостно и тонко. Хогард откинулся, подставляя солнцу незагорающее лицо, серьга в его ухе нестерпимо сверкала. — А вчера бувескул высветлил компот и раздвоился. — Хогард старался поймать взгляд Нури. — Это, скажу вам, зрелище. — Это что, — пробормотал Нури. Жук слетел с кувшинки и копошился в песке у морды Грома. Пес прикрыл его лапой, прислонился ухом, вслушиваясь. — У меня третьего дня двое завернулись в гракулу. — Иван Иванов доел персик, закопал в песок косточку, потом вытащил из носа Рахматуллы длиннющего ужа и швырнул его в озеро. Уж поплыл, оставляя на зеркальной глади усатый след. — Не может быть, — Олле приподнял голову. — Гракула уплощается, если она перед тем кубична. — Именно. Они подстерегли такой момент и гладили ее в четыре ладошки. — В четыре? Кто бы не уплощился… — Рахматулла проводил взглядом ужа, потрогал себя за нос. Потом закинул ноги за плечи, встал на руки и застыл в этой невозможней позе. Иван насыпал над косточкой холмик, набрал в горсть воды и полил. Истомная жара погружала в дремоту, и горизонт расплывался в колышущемся мареве. Гром залез в воду, улегся мордой к берегу. С усов его капало. В пещере запищал зуммер и послышался голос Отшельника: — Это вас, Олле. Сатон говорит, что вход в центр кто-то блокировал. Он интересуется вашим мнением. Олле встал, и лев тут же полез в воду в сторонке от пса. В пещере было сумрачно и прохладно. Отшельник сидел в плетеном кресле над чертежами механозебры, а над письменным столом в туманном сфероиде фокусировалось объемное изображение Сатона. Они о чем-то тихо беседовали. — Я слушаю, здравствуй, дед, — сказал Олле. — Ни Нури нет, ни Ивана. — Сатон форсировал звук. — Куда все подевались? — Педсовет у них. А я там в качестве сочувствующего. — Педсовет! А у меня тут гад лежит. Смотри. В сфероиде возникло знакомое изображение входа в центр ИРП. На белых ступенях между двумя золотыми дельфинами разлеглась огромная серая кобра. Голова ее была приподнята и беспокойно шевелилась. — Ни войти, ни выйти. — В сфероиде снова возник Сатон. — Это не опасно. Идите смело. — То есть? — Это голограмма, дед. Через нее ступени просвечивают. Видимо, Нурина ребятня забавляется. — М-да, — Сатон дернул себя за бороду. — С вами не соскучишься. Олле вышел из пещеры, задвинув за собой занавес. Конь, мокрый после купания, ждал его, и Олле прижался к прохладному боку. Воспитатели уже искупались и снова валялись на песке. Только Нури, равнодушный к жаре, о чем-то сосредоточенно думал. — Там кто-то из твоих сфокусировал змею… — сказал Олле. — Это что, — махнул рукой Нури. — Это ерунда. Хуже всего, что я тоже погряз. — А кто еще? — спросил Иван. — И в чем? Персиковая косточка уже проросла, и Иван нетерпеливо вытягивал из песка маленький ствол, распрямлял ветви и проглаживал между пальцами листики. На глазах под его руками завязались бутоны и распустились в соцветия. — Опылять пора, — пробормотал Иван. Он вызволил из шевелюры Хогарда неведомо откуда взявшегося шмеля и поднес его к деревцу. Шмель с довольным урчанием принялся за работу. — … В самодовольстве, Иван. А что? Все у нас здоровы, веселы, учебные программы выполняются. Да и сезон на исходе. Не жизнь — сплошной санаторий. Олле вон укрощает и без того кроткого аки агнец льва, Хогард шлифует свои коллекционные алмазы. А между прочим, мы на работе. — Я что, я охотник, — зевнул Олле. Хогард придвинулся к Нури, тронул за руку: — Что с тобой, Нури? — Беда у него, — сказал Иван, снимая с деревца персик. — Попробуй, — он протянул его Нури. — Кот у него в холодильнике. Было так. Детская столовая опустела. Разошлись, закончив дела, старшие дежурные, и лишь посапывал за стенкой кухонный автомат да звенели за открытыми окнами ребячьи голоса. Нури прошел между столиками, одобряя чистоту, и вдруг услышал всхлипывания. Возле последнего стола сидела на полу девчушка и размазывала по щекам слезы. Маленький фокстерьер стоял мордой в угол и шевелил обрубком хвоста. Кто-то пренебрег запретом и притащил щенка. Это вполне могло быть. Но забыть щенка в столовой — такого быть не могло. Нури присел на корточки, щенок не оглянулся и так же мертво вилял хвостиком. — Они его загип-п-нотизировали, а мне жалко, и я плачу. А как вишневый компот,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
3 часов 34 минут назад
9 часов 18 минут назад
10 часов 25 минут назад
11 часов 23 минут назад
11 часов 37 минут назад
20 часов 48 минут назад